ВОКРУГ ЩЕЛЫКОВА

ЗЕМЛЯ ОСТРОВСКОГО

Немного пониже «золотого» Плеса, но уже на левом берегу Волги, простирается лесистая равнина, которую в литературе именуют обычно «землей Островского», а сам великий драматург как-то назвал ее «русской Швейцарией». Природа и люди четко определили пределы ее территории: южная граница — Волга; восточной служит река Нодога; водораздел рек, впадающих в Волгу и Кострому, ограничивает ее на западе, а асфальтированное шоссе, проложенное от Костромы до Мантурова, как бы замыкает территорию. Большую часть ее занял Островский район Костромской области, часть местности на юге находится в Заволжском районе Ивановской области — до революции вся территория входила в Кинешемский уезд Костромской губернии. Это западное крыло воспетого русскими писателями «лесного Заволжья», в котором гнездились упорные в своем неприятии официальной церкви раскольники.

Природа среднерусской полосы, чуть опаленная близостью сурового севера, предстает здесь во всем своеобразии и неброской прелести. Каждая местность, конечно, хороша по-своему, и «земля Островского» не может слишком разниться от соседних районов, и все же два признака характерны в пределах Костромского края только для данной территории: необычайно разветвленная речная сеть и постоянное, особенно при приближении к Волге, чередование возвышенностей и низин. Узкие речушки с непонятными угро-финскими названиями — Кистега, Мера, Шарма и другими, данными им когда-то «первонасельниками» края — меря, во множестве пересекают этот край с севера на юг, их берега буйно поросли кустарниками. Тут и там встречаются перелески, напоминающие о прежнем могучем лесном массиве, от них заметно отличаются раменьи — поросли на местах прошлых расчисток. Рощи вкрапливаются в поля, которые засевались когда-то преимущественно рожью и овсом, а с середины XIX в. на них стали сеять и лен. Прежний Кинешемский уезд был покрыт россыпью усадеб и небольших — в среднем по 12 дворов — деревень. Крестьяне старались выбрать для изб места повыше, но и невдали от воды. С таких косогоров открывался отличный вид на много верст окрест.

Междуречье волжских притоков Кистеги и Нодоги — жемчужина Центральной России. В середине этой территории располагается усадьба Щелыково на речке Куекше. Ее имя навсегда вошло в историю русской литературы и театра: в Щелыково во второй половине прошлого века из года в год приезжал и месяцами жил здесь Александр Николаевич Островский. У него, хлебосольного хозяина, собирался в усадьбе цвет тогдашней литературы и искусства.

«Местность, где расположено Щелыково, — писал С. В. Максимов, — действительно, одна из самых живописных. Ее пересекают три речки: первые две (Куекша и Сендега) быстрые в своем течении по оврагам, где они красиво извиваются и шумят, делая бесчисленные каскады. Мера — спокойная, сплавная река, текущая также в красивых берегах. Не было ни одного гостя в Щелыкове, который бы не восхищался его местоположением».

Однако «земля Островского» — не одно только Щелыково. Драматург набирался свежих впечатлений на костромских просторах, в соседних с усадьбой селениях находил сюжеты для своих произведений, вдумчиво, заинтересованно всматривался в жизнь уезда, охотно заводил знакомства со старожилами, отыскивая в заволжских усадьбах и деревнях прототипы персонажей для своих пьес. Подчас действие его драм развертывается в местах, описание которых заставляет вспоминать об окрестностях Щелыкова.

Лесное Заволжье — край с богатой историей, и А. Н. Островский, автор многих исторических драм, на костромской земле находил обильный и содержательный исторический материал.

Кроме того, Островский был и заметным общественным деятелем Кинешемского уезда, избирался почетным мировым судьей, соприкасался по службе с местными жителями. В пьесе «Волки и овцы» действует почетный мировой судья Лыняев. Несомненно, автор использовал при работе над этим образом собственные кинешемские наблюдения.

В Щелыкове он не только работал, а и отдыхал. Драматург много бродил по окрестностям, с азартом занимался рыбной ловлей, не уклонялся от приглашений погостить в других усадьбах, иногда отстоящих на двадцать — тридцать верст от Щелыкова и сам зазывал к себе их владельцев.

Щелыково при Островском было одной из обычных усадеб в Кинешемском уезде, оно и сейчас сохранило прежний облик. А вот территории современных Островского и Заволжского районов, где располагается усадьба, и бывший Кинешемский уезд — сейчас вовсе не одно и то же. Между тем, изучение роли Щелыкова в жизни и творчестве А. Н. Островского, выявление местных мотивов в его пьесах требуют реконструкции окрестностей усадьбы, воссоздания биографий и характеров людей, окружавших драматурга в период его пребывания в Щелыкове и упоминавшихся в его переписке. Да и почитателям русского гения, посещающим Щелыково, хочется, конечно, побывать самим в близлежащих местах, которыми не уставал восхищаться Островский, а для этого надо прежде всего установить их местоположение,. поскольку немало деревень и усадеб за истекшее столетие уже исчезли с лица земли.

«Земля Островского» — это край, где бок о бок с драматургом жили крупные ученые, работники искусства, государственные и военные деятели. И разве не обидно будет приезжавшему в Щелыково туристу узнать с запозданием, что он бросил лишь беглый и равнодушный взгляд на встретившуюся ему по пути усадьбу рядом с совхозом «Пятилетка» — прежний «Погост», который сыграл важную роль в жизни и научной деятельности астронома Ф. А. Бредихина. Разве не нелепо, будучи в Заволжске и располагая несколькими часами свободного времени, не использовать их для посещения находящегося рядом Соколова, где трудился над созданием «Князя Игоря» комповитор А. П. Бородин?

В этой книге собран материал о пребывании А. Н. Островского в лесном Заволжье, об истории окрестностей Щелыкова, о достопримечательностях и мемориальных местах, расположенных недалеко от усадьбы — фактически это первый путеводитель по «земле Островского».