Города и крепости XII-XVII вв.

Возникновение городов на Костромской земле было вызвано рядом факторов, которые начали отчетливо проявляться с XII в. В это время шла активная древнерусская колонизация края [Рябинин Е.А., 1986. С. 97-99]. Приобретает растущее значение костромской участок торгового пути по Волге [Дубов ИВ., 1985. С. 62]. Тогда же начинает действовать торговый путь через верховья р. Костромы на р. Сухону, связывавший Волжский бассейн с бассейнами Сухоны и Вычегды. [Рябинин Е.А., 1986. С. 106-107]. Земли костромского течения Волги и Заволжья принадлежали Владимирскому княжеству. Первые города здесь возникают в XII в. на месте первоначальных поселков первопоселенцев или как крепости в пограничье с Волжской Болгарией. Позднее Костромская земля привлекала внимание московских великих князей и московских царей.

Понятие “Костромская земля” в историческом понимание довольно условно. До XV в. этими рамками были охвачены территории Костромского и Галичского княжеств, а затем уездов, в определенной степени совпадающие с территорией современной области. Лишь с проведением в XVIII в. административно-территориальных преобразований (образование Костромской и Галичской провинции в 1719 г., Костромского наместничества в 1778 г. и Костромской губернии в 1797 г.) к известным историческим городам Костромской области в рамках новых территориальных единиц присоединились Плес, Кинешма, Юрьевец, Лyx, Ветлуга, Варнавин, ныне отошедшие к соседним областям, история которых здесь не рассматривается. В данном разделе рассмотрена территория в пределах современных административных границ Костромской области, что для анализа археологии костромских городов исторически обосновано.

Рис. 44. Исторические города Костромской области. Условные обозначения: а — города, исследованные археологически большими площадями; б — города, исследованные археологически незначительно; в — города, археологически неисследованные.

Костромская область насчитывает 12 исторических городов (рис.44). По времени возникновения их можно отнести к нескольким периодам:

1. Города, возникшие в XII-XIII вв. (Кострома, Галич, Унжа, Нерехта);

2. Города, появившиеся в XIV-XV вв. (Солигалич, Чухлома);

3. Малые города и крепости, построенные в XVI в. Исторические и суммарные археологические данные о них приведены в таблице.

В таблицу не включен Макарьев, история которого имеет ряд особенностей. В 1439 г. возник Макарьево-Унжинский монастырь. Позднее под его стенами раскидывается Подмонастырс-кая слобода. Формирование территории будущего города шло за счет слияния последней с близлежащими деревнями — Макарово, Коврово, Волково. Современный город Макарьев получает городской статус в 1778 г. с образованием Костромского наместничества, и становится центром уезда. Он не имел крепостных укреплений и, строго говоря, как город, в интересующий нас период, не сложился.

Структура средневекового города включала укрепленный детинец, ремесленно-торговый посад, прилегающие слободы, составлявшие ближайшую округу города. Не все элементы планировки прослеживаются при исследовании малых городов, что можно объяснить как слабой их изученностью, так и объективными условиями становления жизни городов, определявшими их облик. Костромские города либо на всей своей средневековой истории, либо на ее отдельных этапах, могли иметь развитую городскую структуру, либо один из этих элементов мог отсутствовать. Это во многом определяло их социально-исторический тип как города, торгово-ремесленного или промыслового поселения (зачастую именующегося в письменных источниках как посад, подчиненный более крупному городу). Существовали и поселения-крепости без развитого ремесленно-торгового посада. Поселения с неразвитой городской структурой с современной точки зрения могут называться городами довольно условно. Но в средневековье существовали иные понятия.

Большинство городов археологически не исследованы или изучены очень слабо. Исключение составляет Кострома, где археологические раскопки в последние годы велись большими площадями.

КОСТРОМА.

Свое имя город получил по названию реки. Такой вариант возникновения ойконима с переносом в название населенного пункта уже существовавшего гидронима характерен для первых поселений в той или иной местности. Существуют и другие версии происхождения названия города, уводящие к русскому мифологическому образу Костромы-весны, или некоторым диалектизмам [Нерознак В.П., 1983. С. 96-97].

Кострома впервые упоминается на страницах древнерусских летописей под 1213 г. в связи с междоусобной борьбой сыновей Всеволода Большое Гнездо князей Константина Ростовского, Владимира Юрьевского, с одной стороны, и великого князя Владимирского Юрия и Ярослава Переяславского, с другой [ПСРЛ, 1949. Т. 25. С. 110]. Свидетельство летописи указывает на то обстоятельство, что город существовал уже в начале XIII столетия. О времени его основания, появления первых жителей известий не сохранилось.

В.Н.Татищевым была заложена традиция считать годом основания Костромы, наряду с такими городами как Переяславль, Юрьев, 1152 г., что связывалось с градостроительной деятельностью Юрия Владимировича Долгорукого [Татищев В.Н. 1995. С. 44]. Скорее всего, В.Н.Татищев не располагал оригинальными письменными источниками, в которых говорилось бы о существовании Костромы в середине XII столетия. Обращает на себя внимание, что Кострома в “Истории Российской” упомянута в списке городов под 1152 г. после авторской правки первоначального текста рукописи. На то, что Татищев Кострому под этим годом “упомянул гадательно”, указывал еще первый историк Костромы Иван Васьков в своем “Собрании исторических известий, относящихся до Костромы”, изданном в 1792 г. [Васьков И. 1792 г. С. ...]. Тем не менее, предположение Татищева разделяли многие краеведы и историки, а в 1977 г. на том же основании был даже отмечен 825-летний юбилей города.

Значительно удревнял историю города известный костромской краевед И.В.Миловидов, который убеждал, что Кострома возникла в виде городка со смешанным славяно-мерянским населением на правом берегу р. Волги на месте села Городище в начале второй половины IX в., а Юрий Долгорукий лишь укрепил, но не основал город. Позже Кострома подверглась двум бедствиям в 1213 г., когда была сожжена русскими князьями, и в 1237 г. — монголо-татарами. После этого город был перенесен Ярославом Всеволодовичем на левый берег р. Волги в место впадения в нее р. Костромы.

Что касается городка на правом берегу р. Волги, то, по мнению И.В.Миловидова, жизнь на нем не пришла в полное запустение, он существовал и в начале XIV в. [Миловидов И.В., 1905]. Эту концепцию поддержали Н.М.Бекаревич [1905], И.Я.Сырцов [1905], И.В.Баженов [7905]. Л. Скворцов, соглашаясь с мнением Миловидова о Городище как первоначальном месте Костромы, время ее переноса на левый берег р. Волги связывал с деятельностью Юрия Долгорукого. Здесь Кострома, по его мнению, занимала пространство между р. Костромой и р. Сулой [Скворцов Л., 1913]. Внимание краеведов к древнему городищу, существование которого объясняет название села, оправданно. Хронология и культурная принадлежность этого археологического памятника в то время оставались неясными и казалось заманчивым связать его с древнейшим периодом истории города. Сейчас известно, что городище относится к эпохе раннего железного века и никакой исторической связи с древнерусским городом не имеет.

В современных работах по исторической географии Северо-Восточной Руси было высказано сомнение о возможности существования города в устье р. Костромы в середине XII в. Оно основывается на анализе хронологии походов волжских булгар на города Верхнего Поволжья, в том числе Ярославль. На костромском участке Волжского пути вплоть до Ярославля булгары городов не знали. А.Н.Насонов считал, что Кострома возникает в последней четверти XII столетия [Насонов А.Н., 1951. С. 194]. В.А. Кучкин, уточняя, полагает, что это произошло в правление Всеволода Большое Гнездо между 1176-1212 гг., в период возросшего значения костромского течения р. Волги и активного наступления на волжских булгар [Кучкин В.А., 1984. С. 93-94].

При отсутствии иных видов источников, ясность в освещение ранней истории Костромы могут внести только археологические исследования.

Первые наблюдения за археологическим культурным слоем города были сделаны в конце XIX в. — на берегу р. Супы были обнаружены фрагменты стеклянных браслетов, стеклянные и глиняные бусы, железные ножи и кольца, костяные гребни, керамика [Фехнер М.В., 1952. С. 101, 102]. В 1920 гг. сотрудником Костромского краеведческого музея В.И.Смирновым были зафиксированы отдельные местонахождения на территории города. Тогда же были сделаны сборы у Ипатьевского монастыря Д.Н.Сизовым [Алексеев С.И., 1994. С. 72]. В 1951 г. к исследованию городских слоев приступила М.В.Фехнер, которая заложила в центральной части города 6 небольших раскопов и 2 рекогносцировочных шурфа, в результате чего обнаружила слои, отнесенные ею к XII-XIII вв. [Фехнер М.В., 1952. С. 101-108 ]. На основании материалов раскопок исследователь пришла к выводу о существовании Костромы в середине XII в.

В 1966 г. на ул. Спасокукоцкого (бывшей Больничной) сотрудники КИАМЗ А.Н.Яблокова и Т.Н.Липсон собрали вещи из разрушенного при производстве земляных работ могильника, по их мнению, смешанного мерянско-славянского облика. В 1967 г. в этом месте провела раскопки М.В.Фехнер, вскрыв 2 погребения, отнесенные ею к XI в. В конце 1960-х начале 1970-х гг. отдельные наблюдения за культурным слоем города проводила научный сотрудник КИАМЗ М.Ю.Кузнецова.

Систематическое изучение археологического культурного слоя Костромы началось с 1989 г. в связи с охранными работами на новостройках, проводимыми сначала Средневековой археологической экспедицией Марийского госуниверситета по договору с научно-производственным центром по охране и использованию памятников истории и культуры Костромской области, а с 1993 г. — самим НПЦ. Археологические исследования позволили решить многие проблемы развития средневековой Костромы, в частности, обратиться к вопросу о возникновении города.

Ряд единичных археологических находок позволяет говорить о существовании в середине XII в. в устье р. Костромы ремесленноторгового поселения. К ним относятся золотостеклянная цилиндрическая бусина в комплексе, исследованном М.В.Фехнер в 1951 г. [Фехнер М.В., 1952. С. 105], железное калачевидное кресало с язычком, бытование которых по новгородской хронологии завершается к концу XII в. [Колчин Б.А., 1982. С. 163], конусовидная подвеска (рис.53, 5) и бубенчик с крестовидной прорезью, которые могут быть датированы даже ранее XII в. В конце XII в. выходят из употребления глиняные расписные яйца-писанки [Колчин Б.А., 1982. С. 168]. В ранних слоях попадаются и первые стеклянные браслеты, шиферные пряслица, ремесленный инструментарий кузнецов и ювелиров, а также сами изделия ремесленников (рис.45, В).

Наиболее древние слои прослеживаются на левом берегу р. Волги, в том месте, где в нее впадают р. Кострома и р. Сула. (рис.45, А). Здесь в ранних горизонтах были обнаружены остатки построек с усадебной планировкой, т. е. дворы, ограниченные частоколами. Данные археологических раскопок показывают, что Кострома в течение короткого промежутка времени (сер. XII - нач. XIII вв.) приобретает городские черты, становясь центром ремесла и торговли и имея характерную для древнерусских городов усадебную планировку. О существовании каких-либо укреплений в этот период судить сложно, археологически они не прослежены.

Рис. 45. Формирование территории Костромы, -место

1- могильник на ул.Спасокукоцкого-, церкви: 2-Федора Стратилата, З-Успенская; монастыри: 4-Спаса на Запрудне, 5-Ипатъевский, 6-Анастасьинский,7-Спасский в Подвязье, 8-Воз н есен с кий, 9-Богоявленский, 10-Крестовоздвиженский; 11-Старый город, 12-Новый город; слободы: 13-Ямская, 14-Кузнецкая,15-Полянская,16-Пищальная, 17-Андреевская, 1 S-Богословская, 19-Кирпичная, 20-Рыбная, 21-Никольская, 22-Спасская

Рис. 46. Кострома. Вещи из погребений некрополя на ул. Спасокукоцкого. 1,2 — височные кольца; 3, 4 — шумящие подвески (все — бронза).

Существенным топографическим объектом Костромы этого периода может считаться некрополь на ул. Спасокукоцкого. Это были курганы, насыпи которых разрушены еще в древности при расширении городской территории. Два погребения были случайно обнаружены при производстве земляных работ в 1966 г., два других (мужское и женское) раскопаны М.В.Фехнер годом позже. Захоронения были произведены на материке, то есть на поверхности земли под курганной насыпью. Этот признак дает косвенное основание определить время совершения захоронений не позднее начала XII в. Погребенные были сориентированы головой на запад. В женском погребении встречено 5 браслетообразных круглопроволочных височных колец с заходящими концами (рис.46, 2) и 4 с концом, свернутым в трубочку (рис.46, 1). Из разрушенного погребения происходят еще 4 аналогичных височных кольца, одно из которых с завернутым концом. Такие украшения известны по находкам в костромских курганах в XII-XIII вв. По мнению Е.А.Рябинина, круглопроволочные браслетообразные височные кольца с завернутым в трубочку одним концом, характерны лишь для костромской земли [Рябинин Е.А., 1986. С. 54]. Безусловно, исследованные М.В.Фехнер погребения некрополя синхронны древнейшему периоду истории Костромы (XII - начало XIII вв.) и содержат захоронения ее первых жителей.

Как уже отмечено в предыдущей главе, жители Костромского Поволжья были выходцами из разных древнерусских областей. Из костромских находок с верхневолжскими переселенцами можно связывать упомянутые выше височные кольца с заходящими концами. Другим компонентом древнейшего населения Костромы могли быть выходцы из Ростово-Суздальской земли [Рябинин Е.А., 1986. С 103-108]. Некоторые предметы имеют финский облик. К ним относятся 2 шумящие подвески из разрушенного погребения на ул. Спасокукоцкого: арочная, с бубенчиками, с прямым и крестовидным вырезом (рис.46, 4) и подтреугольная, сделанная из 2-х спаянных проволок с тремя кольцами для привесок (рис.46, 3), характерные для широкого круга поволжско-финских древностей, а также лапчатая привеска из раннего слоя на костромском посаде (рис.53, 9).

ДЕТИНЕЦ.

В первой половине XIII в. в Костроме происходят крупные градостроительные преобразования. В устье р. Костромы и Сулы при впадении их в Волгу воздвигаются укрепления первого Костромского кремля, на территории детинца строится соборная церковь Федора Стратилата. Городской посад развивается вдоль р. Волги к юго-востоку от первого кремля, к северо-западу от него вдоль р. Костромы и на север по галичской дороге (рис.45, А). В середине XIII в. в месте впадения р. Запрудни в р. Кострому возводится Спасская церковь. По преданию, в 1330 г. на правом берегу р. Костромы татарским мурзой Четом, принявшим в православии имя Захария, был заложен Троицкий собор с приделом св. Ипатию и Апостолу Филиппу, положив тем самым начало Ипатьевскому монастырю. К началу XV столетия город насчитывал значительное количество церквей. Только в сокрушительном пожаре 1413 г. в Костроме сгорает 30 храмов. Все это указывает на значительные размеры города. Площадь города, на которой обнаруживаются находки XIII - начала XIV вв., охватывает около 100 га [Алексеев С.И:, 1995. С. 240].

Фортификационные сооружения первого Костромского кремля прослеживаются лишь археологически. В настоящее время не представляется возможным детально проследить его конструктивные особенности: участок, где он располагался, подвергся в XVIII-XX вв. значительным преобразованиям. В ходе раскопок удалось проследить ров, являвшийся существенным элементом укреплений. Однако исследования рва, а также анализ топографической ситуации, выявленной в ближайших раскопах, позволяют наметить местоположении и реконструировать некоторые особенности детинца.

Он располагался на коренной террасе левого берега р. Волги, на мысу, образованном впадением в нее рек Костромы и Сулы. Детинец имел естественные рубежи обороны в виде крутых склонов коренного берега. Со стороны Волги на участке более покатого склона был сооружен ров. Последний имел ширину до 18 м и глубину до 4 м, а с внутренней стороны был укреплен линией частокола. Поперечное сечение рва имело форму трапеции. Он располагался перпендикулярно руслу р. Сулы и, видимо, соединялся с ним, получая из нее воду. Северо-восточная граница укреплений скорее всего проходила примерно по линии бывшей Мшанской (ныне Островского) улицы, поскольку многочисленные раскопы и траншеи северо-восточнее ее не зафиксировали остатков укреплений, тогда как на планах XVIII в. здесь отмечаются осыпи оврага, засыпанного позднее. Северо-западная граница кремля не могла располагаться далее бывшей Спасской улицы. Что касается юго-восточной границы, то она, наверняка, тянулась вдоль русла р. Сулы. Площадь первого костромского кремля, таким образом, составляла немногим более 1 га: 80 м с ЮЗ на СВ и 160 м с СЗ на ЮВ [Алексеев С.И., 19956. С. 57-58].

В настоящее время затруднительно говорить точно, кем был сооружен первый Костромской кремль. Остатки укреплений относятся к XIII столетию, скорее всего к его середине. Он мог быть основан либо в годы правления Ярослава Всеволодовича (1238-1246 гг.), либо его сына Василия, которому около 1247 г. Кострома была выделена в удел [Кучкин В.А., 1984. С. 116]. В 1272 г. Василий становится великим князем Владимирским, но не переезжает в столицу, а остается в Костроме [Рябинин Е.А., 1986. С. 127], где, возможно, строит крепость.

Новый этап в развитии города начинается в 1416 г., когда на новом месте к юго-востоку от первого детинца “град Кострома заложен быть” [ПСРЛ. Т. VIII, 1859. С. 88]. Строительство нового кремля определялось не только тем, что детинец XIII в. был уничтожен с большей частью городской застройки в сокрушительном пожаре 1413 г., но и тем, что и своими размерами, и конструктивными особенностями он перестал удовлетворять изменившимся требованиям военно-оборонительного зодчества.

Фортификационные особенности второго костромского кремля прослеживаются по письменным [Соболев В., 1983. С. 50-57] и картографическим [Баженов И.В., 1905. С. 9] источникам. Кремль XV-XVI вв., или Старый город, получивший такое название в XVII в. после пристройки к нему укреплений Нового города, размещался на двух уровнях: на коренной и первой надпойменной террасах р. Волги (рис.47, А). Валы с деревянными укреплениями и рвы окружали его с запада, севера и востока. Две линии валов выходили к Волге. С этой стороны вал отсутствовал — вдоль реки укрепления состояли лишь из деревянных стен и башен, кроме того коренная терраса была эскарпирована: склоны подрезали для придания им большей крутизны. Деревянные укрепления состояли из деревянных стен, 16 башен, 3 из которых были воротными, 2 выводные на валу и 1 отводная. Площадь Старого города составляла около 6 га. Протяженность стен составляла до 240 м с запада на восток и до 400 м с севера на юг.

Рис. 47. Кострома. Реконструкция планов Старого (1416 г.) и Нового (1619 г.) города (по данным писцовых и дозорных книг Костромы XVII в.).

А — Старый город. Башни: 1 — Спасская воротная; 2 — Средняя «от торгу»; 3 — Воскресенская наугольная; 4 — Ильинская воротная; 5 — Средняя Борисоглебская (Богословская); 6 —Дебринская; 7 — Волжская (Вознесенская) наугольная; 8 — Выводная; 9 — Водяная воротная; 10 —• Отводная; 11 — «От воды» (Средняя на обрубе); 12 — Волжская наугольная «срукавом» (Наугольная на обрубе); 13 — «Срукавом против мыту»; 14 — Тайничная; 15 — Чудовская (Против соборной церкви); 16 — Предтеченская. Б — Новый город. Башни: 17 — Никольская воротная; 18 — Средняя; 19 — Предтеченская; 20 — Никольская глухая (Другая Предтеченская); 21 — Предтеченская воротная; 22 — Настасьинская; 23 — Сульская (Рождественская наугольная); 24 — Васильевская выводная; 25 — Исаковская глухая; 26 —Дмитриевская (Глухая от Мясных рядов); 27 — Благовещенская воротная; 28 — Гостиная; 29 — Воскресенская воротная.

В 1619 г. к северо-западной стене кремля пристраиваются дополнительные укрепления, окружившие торговый центр города и получившие название Нового города. Его укрепления также включали ров, деревянные стены и 13 башен, 4 из которых были воротными и 1 выводная (рис.47, Б). Вал вокруг Нового города отсутствовал. Его площадь составляла около 9 га — до 500 м с северо-запада на юго-восток и до 220 м с юго-запада на северо-восток. Фортификационные сооружения Старого и Нового города разбирались, а рвы засыпались на протяжении XVIII-XIX вв. К настоящему времени сохранились лишь остатки восточной линии вала Старого города и эскарпированные склоны верхней террасы Старого города.

Строительство нового кремля дало импульс развитию города в юго-восточном направлении. Застройка шла по краю коренной и по первой террасе левого берега Волги. Продолжалась застройка и по магистральным улицам на Галич, Кинешму, Ярославль, Москву В XV в. на северной окраине города по Галичской дороге возникает Богоявленский монастырь. Тогда же на левом берегу р. Супы строится Анастасьинский монастырь, а в кремле — Крестовоздвиженский монастырь. Начинается освоение правого берега Волги, где возникают села Городище и Селище. Раскопки вблизи Ильинской церкви на Городище показали, что средневековые слои ранее XV в. на Городище отсутствуют. Наиболее же интенсивно этот участок начинает развиваться с XVII в. В XVI в. на окраинах города появляются слободы — Кирпичная, Полянская, Пищальная, Кузнецкая, Ямская.

Представление о жизни средневекового города дают материалы археологических раскопок: остатки построек, мастерских, разнообразные находки. Наиболее распространенными являются предметы из железа, которое вырабатывалось сыродутным способом. Исследовано 2 сыродутных горна для получения крицы (полуфабриката). Железо делали на посаде, на что указывают не только обилие отходов и полуфабрикатов сыродутного процесса (железистые шлаки и крица), но и остатки самих горнов. Один горн, относящийся к XIII в., находился внутри деревянного сруба. Его остатки представляли собой углубленную яму длинной — 3,6 м, шириной — 4,4 м, глубиной — 0,6 м. В заполнении обнаружено большое количество крицы, шлака, угля, камней и глиняной обмазки.

Изделия из железа представлены инструментами, сельскохозяйственными и промысловыми орудиями, оружием и бытовым инвентарем. Инструменты для обработки черного металла найдены в слоях второй половины XII - XIV вв. Среди них железные пробойники (рис.48, 1) и напильник. Встречены и ювелирные инструменты — три пинцета для удержания металла при обработке (рис.53, 3). Подобные встречаются в древнерусских городах в слоях X-XIV вв. Костромские пинцеты найдены в слоях и комплексах XII-XIII вв. Два ювелирных напильника (рис.48, 7) также обнаружены в слоях этого времени. Среди инструментов по обработке дерева выделяются железные долота, обнаруженные в слоях конца XII - XIV в. — 10 экз. (рис.48, 2-5), тесло и фрагмент резца XIII в. (рис.48, б). В большом количестве представлены железные ножи, кованные гвозди широкого периода бытования. Из универсальных инструментов в комплексе второй половины XII — начала XIII в. найдены шарнирные ножницы. В незначительном количестве имеются иглы (рис.49, 8) и железные проколки (рис.49, 9).

Среди бытовых предметов интерес вызывают находки двухлучинного и трехлучинного железных светцов (рис.49, 7), обнаруженные в комплексах XIII в., а также железные кресала (огнива): 7 овальнозаостренных XII-XIII вв. (рис.49, /), одно из которых с внутренним фигурным вырезом (рис.49, 2), 5 коротких овальных XIII - нач. XV вв. (рис.49, 3). Фрагмент одного калачевидного кресала X - третьей четверти XII вв. имеется в коллекции КИ-АМЗ из дореволюционных сборов. Найдено также несколько дужек и ушек от железных ведер XIII-XV вв. Одним экземпляром представлена железная булавка с петлеобразной головкой от ручной прялки (рис.49, 10).

Важным открытием явилась находка в жилищах рядовых посадских людей XIII в. двух железных писал (рис.49, 4-5). С их помощью писали на бересте и восковых табличках.

Рис. 48. Кострома. Инструменты конца XII-X1V вв. 1 — пробойник; 2-5 — долота; 6 — резец; 7 — напильник; 8 — кочедык (1-8 — железо).

Рис. 49. Кострома. Бытовой инвентарь XII 1-ХV вв. 1-3 — кресала; 4, 5 — писала; 6 — чашка весов; 7 — светец; 8 — игла; 9 — шило; 10 — игла для кудели (1-10 — железо).

Рис. 50. Кострома. Ключи и замки второй половины XI 1-ХIV вв. 1-3 — замки; 4-11 — ключи (1-11 — железо).

Рис. 51. Кострома. Сельскохозяйственные орудия X! 11-XIV вв. 1 — коса-горбуша; 2 — серп; 3 — оковка лопаты; 4 — плужный лемех (1-4 — железо).

Наиболее сложными в изготовлении бытовых изделий являлись навесные замки. Всего было обнаружено 7 цилиндров навесных замков и 6 дужек от них. Большинство из них представлено формами, известными в других русских городах и относятся к следующим общераспространенным типам [Колчин Б.А., 1982. С.162]: Б — 1 экз. (рис.50, 7), В — 2 экз. (рис.50, 2-3), Г — 2 экз., Е — 1 экз. Один замок имеет индивидуальную форму . К этой же серии находок относятся соответствующие замкам ключи: типа Б — 2 экз. (рис.50, 5), В — 3 экз. (рис.50, 6-7), В1 —- 1 экз. (рис.50, 8), Г — 4 экз. (рис.50, 9-10), Д — 2 экз. (рис.50, 11) и ключ от нутряного замка 1-го вида (по Б.А.Колчину) (рис.50, 4), обнаруженный в комплексе второй половине XII - нач. XIII вв. Замки типа Б датируются XII -первой половиной XIV вв., В — серединой XII - началом XV вв., В1 — концом XII - началом XV вв., типа Г, появляясь в середине XIII в., исчезают к середине XV в., Д — XIV - середина XV вв.

Горожане не только изготовляли, но и пользовались сельскохозяйственными орудиями. На это указывают обломки лемеха плуга из слоя XIV в. (рис.51, 4), косы-горбуши XIII в. (рис.51, 1), серпа, найденного в комплексе первой половины XIII в. (рис.51, 2), 2-х железных оковок лопат из слоев XIII-XIV вв. (рис.51, 3). О развитии рыболовства дают представление находки глиняных грузил, железных рыболовных крючков (1 экз.) и железной остроги из комплекса первой половины XIII в. (рис.52, 7).

Предметы вооружения довольно редко встречаются в городских слоях. В Костроме из оружия встречены железные наконечники стрел — 5 экз. (рис.52, 1-6), 3 из которых бронебойные. Они обнаружены в слоях XIII-XIV вв. и укладываются в хронологические рамки бытования наконечников стрел, предложенные А.Ф.Медведевым [Медведев А. Ф., 1966. С. 53-89]. Костяной наконечник (рис.52, 12) — охотничий, из тех, что использовались при добыче пушного зверя. Одним экземпляром представлена железная пластинка наборного воинского доспеха (рис.52, 10), найденная в слое XIII в. Снаряжение верхового коня включает фрагмент стремени XIII в. (рис.52, 11), удила из слоя XIV в., подковы — 2 экз. (рис.52, 9), серию ледоходных шипов, крепившихся к копытам лошади (рис.52, 13). К оружию ближнего боя относится глиняное с железным сердечником и дужкой ядро кистеня из слоя XVII в. (рис.52, 14). В XV в. могла использоваться шпора с круглым колесиком (рис.52, 8). Уникальны в своем роде серебряное украшение конской упряжи в виде креста и двух обрамлений в виде полумесяцев, а также серебряный затыльник нагайки в виде полой трубочки с выступом в форме головы коня (рис.53, 17).

В средневековой Костроме занимались ювелирным делом. На местное производство изделий из цветного металла указывают медные шлаки, обнаруженные во время раскопок, инструментарий ювелиров, о котором, говорилось выше. При литье первоначально компоненты сплавов нагревались до высокой температуры в тиглях. Во время раскопок одной из костромских усадеб XIII в. был обнаружен глиняный тигель с явными следами воздействия на него высокой температуры, и каплями расплавленной меди на стенках. Вблизи были найдены две литейные формы.

Рис. 52. Кострома. Предметы вооружения, снаряжения всадника и орудия рыбного промысла X111-XV11 вв. 1-6, 12 — наконечники стрел; 7 — острога; 8 — шпора; 9 — подкова; 10 — пластинка наборного доспеха; 11 — стремя; 13 — ледоходный шип; 14 — кистень (1-11, 13 — железо; 12 — кость; 14 — глина, железо).

Одна, изготовленная из известняковой плитки, двусторонняя, сохранилась не полностью (рис.53, 1). Форма предназначалась для отливки поясных украшений и шаровидных привесок.

Вторая — из черного полированного камня (рис.53, 2). Она предназначалась для отливки конусовидного украшения. Особый интерес к последней форме определяется и тем, что с обеих сторон плитки прослеживаются прочерченные изображения животных и различные символы. С одной стороны сказочное животное с головой огнедышащего дракона (?), с чешуйчатым телом и раздвоенным хвостом. С обратной стороны изображена неоконченная автором композиция из солярного знака и прыгающего через него хищного животного. Рядом, возможно, прочерчен символ мирового дерева. Обе литейные формы, также как и тигель, обнаружены в пределах одной усадьбы костромского посада, что может указывать на профессиональную принадлежность ее владельца.

Еще одна известняковая литейная форма известна в коллекции КИАМЗ из сборов В.И.Смирнова в 1920-е годы на р. Суле. Она предназначалась для отливки какого-то крупного шаровидного украшения с канавками по внешней поверхности (бубенца ?).

Изделия из цветного металла представлены украшениями и деталями костюма. К ним относятся височные кольца. Помимо отмеченных выше находок в погребениях разрушенных курганов, еще одно медное круглопроволочное перстнеобразное височное кольцо с разомкнутыми концами было обнаружено в слое первой половины XIII в. (рис.53, 4).

Медные привески представлены несколькими типами: конусовидной с прорезью (рис.53, 5), 2 шаровидными, одна из которых с крестообразной прорезью (рис.53, б), другая — с одной прорезью, двумя фрагментированными шарообразными привесками (рис.53, 7, 8), одной лапчатой (рис.8, 9).

Рис. 53. Кострома. Ювелирные инструменты и изделия XI1-XIV вв. 1, 2 — литейные формы; 3 — пинцет; 4 — височное кольцо; 5-9 привески; Ю-12 — браслеты; 13, 14 — перстни; 15 — пуговица; 16 — пряжка; 17 — затыльник плети (1,2 — камень; 3 — железо; 4-11, 13-15 медь; 12, 17 — серебро; 16 — медь, позолота).

Руки украшались медными браслетами и перстнями. Встречены следующие типы браслетов: перевитой из двух медных проволок с незавязанными концами (рис.53, 10), 3 пластинчатых с сужающимися концами, на двух из которых концы завернуты, на одном завершения концов не сохранились (рис.53, 11). Последний по лицевой стороне имеет орнамент в виде зигзагообразных линий и кружков. Один медный пластинчатый браслет с завернутыми концами покрыт позолотой. К медным браслетам относится и фрагмент браслета из толстой проволоки. Один серебряный, литой, округлый в сечении браслет был покрыт прямой насечкой (Рис.53, 12). Последний датируется XIV в., остальные обнаружены в слоях XII-XIII вв.

Перстни представлены следующими типами: пластинчатым, прямым, незамкнутым, XI-XII вв. (рис.53, 14), печатным с овальным щитком, относящимся к середине XIII-XIV вв. (рис.53, 13), Фрагментом витого из двух проволок. Все перстни выполнены из сплавов на медной основе. Интерес вызывает медная лировидная пряжка с позолотой (рис.53, 16). К украшениям также относятся 2 шаровидные медные пуговицы с петлей (рис.53, 15).

Слабо представлена бытовая утварь из цветного металла. В костромской коллекции имеется лишь дужка от медного котла, Датирующаяся XII-XIII вв. (рис.56, 21).

В слоях второй половины XII - начала XIV вв. частыми находками являются фрагменты стеклянных браслетов — наиболее Распространенного украшения рук средневековых горожанок. Технологический анализ костромских стеклянных браслетов из Дореволюционных сборов и раскопок 1951 г. выполнила Ю.Л.Щапова. В обработку попало 79 изделий. На основании полученных Данных был сделан вывод о том, что браслеты в Кострому могли привозить из таких древнерусских центров стеклоделия, как Киев, Новгород, Смоленск, Полоцк [Щапова Ю.Л., 1972. С. 148-150].

В раскопках последних лет было обнаружено более 300 стеклянных браслетов, представляющих почти все известные разновидности этих изделий: гладкие, витые, крученые, рифленые с широкой гаммой цветов. Новая серия находок, значительная часть которых найдена в закрытых комплексах, обнаруженный в сооружениях первой половины XIII в. стеклянный шлак позволяют вернуться к вопросу о возможности местного производства этого вида стеклянных изделий.

Другие предметы из стекла представлены незначительным количеством стеклянных бусин: зонные зеленые (3 экз.), бытующие в XII в. - сер. XIII в., зонные желтые (2 экз.) XII-XIV вв., зонные синие (3 экз.), появляющиеся в XII в. и исчезающие к середине XIV в., шарообразные бесцветные — 2 экз., одна из которых была обнаружена в комплексе первой половины XIII в. В одном экземпляре представлена ребристая цилиндрическая зеленая бусина, датирующаяся X - третьей четвертью XII вв. Одна зонная синяя прозрачная бусина обнаружена в погребении 21 Анастасьинско-го монастыря, 3 зонные и 2 шарообразные бесцветные бусины — там же в погребении-24 [Алексеев С.И., 1994. С. 73].

Стеклянные перстни представлены плосковыпуклым черным из слоя XIII в., плосковыпуклым голубым, обнаруженным в слое XIV - нач. XV в. Фрагмент витого (?) перстня происходит из пе-реотложенного культурного слоя.

Дорогостоящей в домонгольской Руси была стеклянная посуда, представленная в костромских слоях XII - первой половины XIII вв. тремя фрагментами. Один из них принадлежал тонкостенному расписному сосуду и был обнаружен в слое XIII в. (рис.56, 22).

Монголо-татарское нашествие разрушило основной центр производства стеклянных изделий в Древней Руси — Киев, и хотя некоторые другие города продолжали изготовлять стеклянные браслеты, в XIV в. массовое производство стеклянных изделий прекращается. Стекло позднего облика появляется в Костроме в XVII-XVIII вв.

Древнерусские города славились своими косторезами. Среди костромских находок есть различные накладки (рис.54, 7, 8), упоры для ручек ножей (рис.54, 4), проколки (рис.54, 6), кресты-тельники (рис.54, 9), гребни. Последние представлены несколькими типами по общепринятой новгородской классификации [Колчин Б.А., 1982. С. 166]: Д — 2 экз. (рис.54, 1), бытовавшие в XI-XII вв., Е — 1 экз. из слоя первой половины XIII в., прямоугольным плоским (рис.54, 2) из слоя XIV в. и наборным (рис.54, 3), обнаруженным в слое XIII в.

Рис. 54. Кострома. Изделия из кости второй половины XII-XIV вв. 1-3 — гребни; 4 — упор для ручки ножа; 5 — поделка; 6 — проколка; 7, 8 — накладки; 9 — крестик.

Наиболее массовыми городскими находками являются фрагменты глиняной посуды. Эволюция керамики шла по линии технологического совершенствования процесса ее изготовления и изменения форм. Ранняя костромская керамика второй половины XII - XIV вв. не отличалась своеобразием форм, технологии и декора и имеет аналогии в материалах Новгорода Великого, Москвы, Белоозера, Ярославского Поволжья. Преобладают серые и красные горшковидные сосуды с примесью крупной дресвы, крупного песка в глине, орнаментированные рядами из горизонтальных, волнистых линий, гребенчатого штампа и насечек или их сочетаниями. Оформление верхних частей сосудов характеризуется большим разнообразием. В небольшом количестве представлена белоглиняная грубая керамика. В XV в. наибольшее распространение получила красная гладкая керамика с преобладающей примесью песка. Меньше становится орнаментированных сосудов, и сам декор становится более сдержанным. Унифицируются формы сосудов. Распространение получает форма горшковидного сосуда с прямой шейкой, покрытой горизонтальным орнаментом. Появляются краснолощеные сосуды. В XVI в. господствует закрытая форма горшковидных сосудов серого цвета, изготовленных из глины без ощутимых минеральных примесей. С XVII в. широкое распространение получает чернолощеная керамика.

Некоторые глиняные изделия являются предметами декоративно-прикладного искусства. К ним относятся глиняные игрушки — в виде зооморфной фигурки из слоя второй половины XII в. (рис.55, /), фрагмента лошадки из комплекса XVI в. (рис.55, 2). В XVII в. распространение получают рукомойники со сливом, оформленные в виде головы барана — 3 экз. (рис.55, 3) или лошади — 1 экз. (рис.55, 4). В тех же слоях встречены 3 глиняные свистульки (рис.55, б). В слое, отложившемся в конце XII в., обнаружено глиняное яйцо-писанка со следами желтой росписи (рис.55, 5). Писанки исчезают из обихода в XII столетии [Колчин Б.А., 1982. С. 168].

Рис. 55. Кострома. Изделия из глины второй половины XII-XVII вв. 1,2 — игрушки; 3, 4 — сливы рукомойников; 5 — яйцо-писанка; б — свистулька.

Рис. 56. Кострома. Привозные вещи XII-XIV вв. 1-7 — пряслица; 8-10 — нательные кресты; 11, 12 — бусы; 13-20 — кашинная керамика; 21 — дужка котла; 22 — фрагмент стеклянного сосуда. (1-9 — шифер; 10 — мрамор; 11 — сердолик; 12 — янтарь; 13-20 — глина, глазурь; 21 — медь; 22 — стекло).

В XVII в. появляются изразцы, использовавшиеся преимущественно для облицовки печей, но иногда применявшиеся и в архитектуре. Известны изразцы красноглиняные, рельефные, с зооморфными и растительными сюжетами, зачастую с пояснительными надписями без поливы. Со временем рельефные изразцы сменяются расписными, неглазурованные — поливными. Во второй половине XVII в. бытуют рельефные, глазурованные с зеленой поливой (муравленные), изразцы. В Писцовой книге Костромы 1628/29 гг. на посаде отмечается двор муравленника. В первой трети XVIII в. господствуют гладкие глазурованные полихромные изразцы. С конца XVIII в. в пользование входят гладкие, с белой поливой, изразцы, расписанные синей глазурью.

Средневековая Кострома имела широкие культурные и торговые связи. Этому способствовало выгодное положение города на Волге, близ устья крупного волжского притока. Археологически прослеживаются торговые связи Костромы с Юго-Западной Русью, откуда ввозились изделия из поделочного камня — розового и серого шифера. Это пряслица, найденные в слоях XII-XIII вв. в количестве 18 экз. (рис.56, 7), и четырехгранные кресты-тельники — 6 экз. того же времени (рис.56, 8-10).

Из Прибалтики поступал янтарь. В заполнении постройки первой половины ХШ в. был обнаружен кусочек необработанного янтаря, что может говорить о местном производстве янтарных изделий, для чего в город привозили сырье. В слое XIII-XIV вв. найдена эллипсоидная граненая янтарная бусина (рис.56, 12). По всей видимости, не местного производства бусина из сердолика (рис.56, 11), датирующаяся ХШ - нач. XIV вв. Как уже указывалось, из Киева и некоторых других городов могли поступать изделия из стекла.

С середины XIII в. после монголо-татарского нашествия нарушаются торговые связи с дальними южнорусскими городами и покоренной Волжской Болгарией. Вместо нее приоритет в международных торговых связях по Волге приобретает Золотая Орда, показателем чего стали находки золотоордынской керамики в городском культурном слое второй половины XIII - XIV вв. Фрагменты красноглиняной золотоордынской керамики высокого обжига с линейно-волнистым орнаментом (болгарское наследие) встречаются довольно редко — 2 экз., 2 фрагмента красноглиняной керамики покрыты зеленой глазурью. В большом количестве встречены фрагменты т.н. кашинной, изготовленной из особого глиняного теста, керамики — 23 фрагмента, в т.ч. 19 белого и 4 розового цвета. Большинство кашинной керамики имеет черную, зеленую и синюю роспись под прозрачной (2 экз.), ультрамариновой (8 экз.), и бирюзовой (4 экз.) поливой (рис.56, 13-20).

В XVI в. Кострома становится центром уезда, который делился на осады — Любимскую, Буйскую, Судиславскую и Кадыйскую. В 1708 г. Костромской уезд входит в состав Московской губернии, а в 1719 г. он преобразуется в Костромскую провинцию Московской губернии. В 1778 г. территория Костромской и Галич-ской провинций были объединены в составе Костромского наместничества, которое в 1797 г. было преобразовано в губернию с центром в Костроме. На гербе Костромы (1767 г.) в голубом поле изображена плывущая по реке галера под императорским штандартом — в память о поездке Екатерины II по Волге от Твери до Симбирска.

ГАЛИЧ.

Впервые упомянут в летописи под 1238 г. как самый дальний из городов, пострадавших от Батыева нашествия [ПСРЛ, 1926-1928. Т. 1. Стб. 464]. Находится на южном берегу озера, получившего свое современное название по имени города. Сам город назван в честь древнего города Юго-Западной Руси, столицы княжества в предгорьях Карпат — Галича Днестровского. Происхождение названия туманно, но большинство исследователей полагают, что оно связано с праславянской основой [galъ] в значении открытое, пустынное место [Нерознак В.П., 1983. С. 56-57]. В летописи Галич указан с определением Мерский («Мерь-ский»), то есть мерянский. Такое уточнение говорит о том, что для современников известным был Галич западный — Днестровский, имя которого уточнения не требовало. Обычай давать новым городам имена старейших стольных градов получил распространение в конце XI - XII вв., в период становления княжеств Северо-Восточной и Юго-Восточнйй Руси. Примеры тому — Переяславль Рязанский (совр. Рязань), Белгород (?), Переславль Залесский, Звенигород, Новгород Нижний. Время основания Галича неизвестно, но наиболее вероятным для этого события представляется период княжения Юрия Владимировича Долгорукого, ознаменовавшийся строительством новых городов. К такому выводу склоняют существовавшие связи Владимиро-Суздальского и Галицкого княжеств. Владимирский князь находился в союзе с галицким князем Владимиром Володаревичем, причем союзнические отношения касались не только военно-политической сферы. Галицкие мастера были создателями первых белокаменных храмов Северо-Восточной Руси [Воронин Н.Н., 1961. С. 109; Иоаннисян О.М, 1985. С. 144].

Поскольку на побережье озера и р. Вексы финские поселки, включая городище Унорож, существовали еще до появления здесь древнерусского населения, основание города в хорошо освоенном районе представляется закономерным. В этом отношении Галич напоминает Ростов Великий, с той лишь разницей, что на озере Неро процесс становления города и городской округи в обжитом мерянском крае проходил на два столетия раньше [Леонтьев А.Е., 1996].

В начале своей истории Галич был одним из окраинных городов Владимиро-Суздальского княжества. Затем с 1247 г. по конец XIII в. стал одним из двух стольных городов удельного Галицко-Дмитровского княжества, впоследствии являлся центром самостоятельного удела. Позднее княжество становится наследственным владением великих московских князей [Смирнов П.П., 1948. С. 88; Кучкин В.А., 1984. С. 116, 242-256]. Этот период ознаменовался в первой половине XV в. феодальной войной между представителями двух ветвей рода московских князей. Не ладил великий князь московский Василий Васильевич (Темный) с дядей князем Юрием Дмитриевичем, а затем его сыном Дмитрием Шемякой, в удел которых входил Галич. Город прославился тем, что был ставкой и оказался последним оплотом мятежного Шемяки. В 1450 г. Галич был занят отрядом московского воеводы.

В XVI-XVII вв. Галич являлся центром уезда, объединявшим управление военно-административными единицами — осадами, охватывавшими территорию примерно соответствовавшую Галицкому княжеству в границах XIV-XV вв.: Солигаличской (“Усоль-ской”), Чухломской, Судайской, Парфеньевской, Кологривской, Унжинской. В XVIII столетии Галич вначале был центром самостоятельной Галичской провинции [Кирилов И.К., 1977. С. 247-249], с 1778 г. уездным городом Костромского наместничества, а с 1797 г. — Костромской губернии. На гербе Галича изображена в червленом поле воинская арматура с выходящим из нее крестом Иоанна Крестителя.

Рис. 57. А-план г. Галича конца XVIII в. 1-Нижнее городище; 2-Верхнее городище; 3-городская крепость. Б-Нижнее (1) и Верхнее (2) городище (по П.А. Раппопорту).

История Галича отражена в его укреплениях. Наиболее ранним является Нижнее городище, охватывающее участок склона коренного берега в месте его близкого подхода к озеру (рис.57, А, Б, I). Исследователь галичских городищ, П.А.Раппопорт, полагал, что устройство укреплений относится к середине XII в. [Раппопорт П.А., 1959. С. 3]. Однако поселение на месте города существовало и ранее. В приозерной части под валами был обнаружен культурный слой, отложившийся ранее времени их сооружения, но относящийся к тому же столетию [Раппопорт П.А., 1961. С. 105].

Насыпи шли по краю береговой террасы и затем поднимались вдоль оврагов по склону, охватывая территорию с перепадом высот около 60 м. В верхней части склона валы были насыпаны поверх естественного возвышения, тянувшегося вдоль кромки оврагов, отчего их высота составила 2-3 м. С напольной, верхней стороны склона крепость защищал наиболее мощный вал высотой до 7 м и ров, сооруженные между сходящимися оврагами. Со стороны озера так же существовал вал, который ныне уничтожен, но отчетливо прослеживается на планах Галича конца XVIII -начала XIX вв. Крепость охватывала площадь около 4 га, что для своего времени соответствовало размерам средних городских укреплений — детинцев, не обязательно защищавших всю территорию поселения [Раппопорт П.А., 1967. С. 189; Куза А.В., 1983. С. 18-25]. Первоначальный Галич уникален: столь сложного рельефа не имеет ни одно городище Северо-Восточной Руси. В этом отношении он скорее напоминает городища Юго-Западной — Галицкой Руси, где в силу природных условий при строительстве укреплений часто использовался сложный рельеф местности. Возможно, это обстоятельство также сыграло роль в выборе имени для нового города [Раппопорт П.А., 1967. С. 202, 203, прим.]. Судя по отсутствию культурного слоя на значительной части склона, первоначальный детинец Галича не был полностью заселен и служил лишь убежищем во время опасности. Именно с этой крепостью пришлось иметь дело татарам в 1238 г. Сам город в основном занимал прибрежную озерную террасу, где общая мощность разновременных отложений достигает 1 м.

В конце XIV - начале XV в. (точная дата не известна) в Галиче строятся новые укрепления Верхнего городища на Шемякиной Горе — на мысовом выступе, образованном схождением двух оврагов (рис.57, А, Б, 2). Название увековечило князя Дмитрия Шемяку в его стольном городе. Верхнее вплотную примыкает к Нижнему городищу таким образом, что наружный ров и вал последнего служит защите нового укрепления, но уже со стороны берегового склона. Большие овраги, которые прикрывали боковые стороны Нижнего городища, служат и для защиты Верхнего по всей северной стороне и половине южной: в этих местах нет валов. С юга и востока, со стороны берегового плато, был вырыт ров, выходивший краями в верховья боковых оврагов, и насыпан вал высотой до 4 м. По краям вала и в месте его изгиба сохранились округлые выступы основания башен. Земляная насыпь вала скрывала поставленные в ряд деревянные срубы. В описываемое время такой строительный прием употреблялся для придания крутизны и устойчивости земляным насыпям [Раппопорт П.А., 1961. С. 115, 116, 123]. Перед рвом прослеживается вторая — внешняя линия валов высотой до 2,5 м. По верху основного вала стояла деревянная стена с башнями. Площадка городища ровная, несколько покатая. Ее размеры составляют всего около 8400 кв. м. По своему облику Верхнее городище являлось не городским детинцем, а феодальным замком. Именно здесь находилась резиденция Дмитрия Шемяки.

Верхнее городище обследовал В.Н.Глазов в 1908-1909 гг. и П.А.Раппопорт в 1957 г. В результате было установлено, что культурный слой городища относился, в основном, к X1V-XV вв., что соответствует известным историческим свидетельствам [Раппопорт П.А., 1959. С. 5]. В настоящее время отложения на площадке уничтожены.

При исследовании насыпи вала выяснилось, что на его поверхности отложился мощный слой углей — свидетельство пожара, уничтожившего деревянные стены крепости [Раппопорт П.А., 1961. С. 123]. Едва ли катастрофа была связана с известными событиями 1450 г. — летопись говорит о сдаче, а не штурме города. Скорее, пожар произошел позднее.

В период между серединой XV в. и серединой XVI в. в Галиче строится новая крепость в нижней части города, в 1 км к югу от прежних укреплений, за речкой Кешмой. В поздних источниках она известна под названием «Городовой земляной вал» (рис.57, А, 3). Крепость имеет пятиугольные в плане очертания, и ограничивает территорию размерами 370 х 270 м. Высота валов в современном состоянии достигает 5,5 м, ширина по гребню до 7-8 м. С внешней стороны проходил заполненный водой ров, замыкавший петлю р. Кешмы, являющейся естественным рубежом крепости с северной и восточной стороны. [Раппопорт П.А., 1959. С. 7, 5]. По сведениям писцовой книги 1635 г., деревянные укрепления по верху вала состояли из тына с 12 башнями, из которых 4 были проездными. Однако ко времени составления описи стены обветшали и в сохранности оставались лишь башни с воротами в створе земляных валов [Сытин С., 1905. С. 9, 10]. Возможно, в дальнейшем укрепления подновлялись и перестраивались, так как в описании 1707 г. в крепости значатся «...острог стоячей, по осыпи в нем 16 башен, в том числе 4 башни с проезжими вороты...» [Кирилов И.К., 1977. С. 247].

Осмотр территории современного города показал, что территория древнерусского Галича не ограничивалась пределами разновременных укреплений. Культурный слой XIII в. отмечен в районе ул. Поречье и ул. Подбельского по обеим берегам р. Кешмы. Общая мощность отложений в этом районе достигает 1,8 м. Выходы слоя XII-XV вв. имеются в мысовой части правого берега р. Кешмы, к востоку от угла валов XVI в. [Архив ИА РАН, № 7697]. В верхней части города, к юго-западу от телетранслятора, заметны остатки поселения XIII-XVI вв. С северо-восточной стороны селище близко подходит к Верхнему городищу.

НЕРЕХТА.

Первое письменное упоминание относится к событиям 1213 г., связанным с борьбой ростовского князя Константина Всеволодовича с братьями, отнявшего у великого князя Владимирского Юрия Соль Великую, а у переславского князя Ярослава “Нерохъть” [ПСРЛ, 1949. Т. 25. С. 110]. Название происходит от имени реки, на которой стоит город. Раскопки в Нерехте не проводились, сведения о характере культурного слоя ограничиваются данными археологических наблюдений.

Рис. 58. План города Нерехты конца XVIII в. - начала XIX в.

Картографирование археологических находок из сборов, а также полученных при наблюдении за земляными работами позволяет в общих чертах проследить топографию средневековой Нерехты.

Поселение располагалось на мысе, образованном изгибом русла реки Нерехты, соединяющейся в 1 км северо-восточнее с р. Солоницей, и в Х-ХVI вв. развивалось в ее правобережной части. К XVII в. начинает застраиваться левый берег р.Нерехты.

Особенностью топографии Нерехты было отсутствие фортификационных сооружений. Об укреплениях нет упоминаний в письменных источниках ХVII-ХVIII вв., не прослеживаются они и на дорегулярных планах города конца XVIII в. (рис.58). Не становится она и центром осады. В силу этой причины, в древнерусское время и позднее Нерехта, видимо, городом не считалась [Кучкин В.А., 1984. С. 340; Кирилов И.К., 1977. С. 136]. Лишь с 1778 г. она получает статус уездного города с гербом, на котором в золотом поле изображены две раковины улиток, означающие две находящиеся около города реки, «которые ими изобилуют».

По всей видимости, возникновение Нерехты с самого начала было связано с соляным промыслом. Хотя первое письменное упоминание о развитии в Нерехте солеварения относится к 1423 г., соль могли добывать и в более раннее время. Об этом свидетельствует упоминание Нерехты наравне с Солью Великой в летописной статье 1213 г. Сырьевым источником для солеварения были грунтовые воды с богатым содержанием соли. Не случайно протекающая недалеко река получает название Солоницы.

УНЖА.

Впервые упомянута в летописи под 1219 г. в связи с походом волжских болгар на г. Устюг — «...и унжане отбишася от них» [ПСРЛ, 1856. Т. УП. С. 126]. Город возник как один из центров на колонизуемых со стороны р.Волги окраинных земелях Владимиро-Суздальского княжества в пограничье с Волжской Болгарией. Последнее обстоятельство определило роль Унжи как крепости в период существования Золотой орды и Казанского ханства. Время основания города не известно, но, очевидно, это событие не могло произойти ранее середины XII в., скорее всего, при Всеволоде Большое Гнездо между 1176 и 1212 г. [Кучкин В.А., 1984. С. 93, 94]. Таким образом, по своему возрасту Унжа едва ли намного уступает Костроме и Галичу. Как и Кострома, Унжа получила название по имени реки. Уже отмечалось, что такой вариант возникновения ойконима характерен для первичных поселений той или иной местности.

Рис. 59. Унжа. План городища (Л) и посада средневекового города (— ■--границы посада).

Известная история Унжи событиями не богата. В XIII-XIV вв. город входил в состав Владимирского, удельного Переславского, Нижегородского княжеств [Кучкин В.В., 1984. С. 119, 142, 217]. В дальнейшем Унжа была тесно связана с Галичем, в XVI в. являлась центром Унжинской осады. Уже в начале XVIII в. городские деревянные стены поверх вала не существовали. Вплоть до конца XVIII столетия Унжа оставалась единственным городом в лесном слабозаселенном нижнем течении р. Унжи. По данным начала столетия, когда Унжа была уездным центром Галичской провинции, в ней существовал магистрат, а купцов насчитывалось 86 человек (меньше, чем в Галиче, Чухломе, и Солигаличе, но больше, чем в Парфеньеве и Кологриве [Кирилов И.К., 1977. С. 248]. Крепость в приведенных документах не упоминается, что свидетельствует о потере городом военного значения. Впоследствии (с 1778 г.) звание уездного города Унжа уступила Макарьеву, выросшему у стен Макарьевского Унженского монастыря. В настоящее время Унжа — село Макарьевского района.

Городище древней Унжи занимает высокий мыс трапециевидной формы правого берега реки между оврагами (рис.59). Размеры площадки с запада на восток доходят до 100 м, с севера на юг — до 55 м. Вал высотой около 4 м подковой огораживает площадку детинца с западной и северной стороны. Выступ юго-восточного края вала может быть основанием башни. С северной напольной стороны имеется ров шириной по дну до 10 м. Укрепления по восточной и значительной части южной кромки мыса не сохранились. С западной стороны по склону оврага тянется въезд в детинец шириной 4 м. Судя по состоянию склона — дорога достаточно древняя. В настоящее время на территории крепости находятся церковь и кладбище.

Значительная часть современного села занимает территорию прежнего городского посада. Он был разделен оврагами на 4 «слободы» занимавших мысы берегового плато и террасы у их подножия. По современным наблюдениям общие размеры посада составляли около 2,5 га. Толщина культурного слоя доходит до 0,5м. В основном это отложения ХV-ХVIII вв., но есть выходы более ранних отложений. Раскопки памятника не проводились.

Поблизости от Унжи сохранились остатки двух пригородных деревень. Одна находилась в 250 м к югу от современного села у подножия мыса, на котором ныне стоит церковь Вознесения. Культурный слой тянется вдоль края террасы берега р. Унжи на 300-350 м. Судя по находкам лепной керамики, в южной части селища могло находится и более древнее поселение железного века.

СОЛИГАЛИЧ. (Соль Галичская).

О соляных варницах в этом месте впервые говорится в духовном завещании великого князя Московского Ивана Даниловича Калиты в 1332 г. [Памятная книжка..., 1862. С. 333-334]. Становлению поселения способствовало основание здесь в 1335 г. Воскресенского монастыря галичским удельным князем Федором Семеновичем, который в 1341 г. постригся здесь в монахи. Для обороны монастыря от частых набегов ветлужских и вятских черемис (совр. марийцы) вокруг него в 1354 г. был построен острог.

Рис. 60. План г. Солигалича 1780 г. 4 — крепость, В — Вознесенский монастырь

В первой половине XVI в. на мысу, образованном изгибом р. Костромы, возводится крепость, имеющая в плане 5-тиугольную форму (рис.60, А). Внешний вид крепости сохранился на архитектурных фонах и окладах местных икон, написанных в честь Макария Унженского — легендарного защитника города от нападения казанских татар в 1532 г. [Кудряшов Е.В., 1987. С. 4-6]. С северо-востока и юго-востока был прорыт ров, защищающий ее с напольной стороны. Крепость состояла из деревянных стен, 6 восьмиугольных башен и двух ворот. В XVI вв. крепость становится основой Усольской осады. В начале XVIII столетия упоминаются лишь 3 глухие и две проезжие башни на валах [Кирилов И.К, 1977. С. 248].

На противоположном берегу р. Костромы, к западу от кремля, располагался посад с солеварницами, которые функционировали до конца XVIII в.

В 1709 г. Солигалич входит в состав Галичской провинции Архангелогородской губернии, а затем, в 1778 г., в качестве уездного центра в состав Костромского наместничества. Статус города был подкреплен присвоением Солигаличу герба, на котором изображены три белые солонки на золотом поле.

Археологическое обследование города не проводилось.

ЧУХЛОМА.

Впервые упоминается в письменных источниках под 1381 г., когда сюда был сослан московский митрополит Пимен [ПСРЛ. Т. 28. С. 81, 123]. Несколько позднее Чухлома становится частью Галичского удельного княжества, выделенного сыну Дмитрия Донского Юрию.

О времени построения в Чухломе крепости сведений нет. Есть основания полагать, что она воздвигнута в первой половине XVI в. наряду с аналогичными фортефикационными сооружениями Галича и Солигалича, когда Чухлома становится центром осады. Об этом свидетельствуют схожая планировка и приемы возведения валов.

Описание чухломской крепости впервые дал Л.П.Казаринов, изучавший историю крепости по иконографическим данным и проводивший незначительные археологические раскопки [Каза-ринов Л., 1929. С. 16, 17]. Крепость находилась на мысе коренного берега озера высотой свыше 7 м, защищенном с южной стороны обрывистым берегом р. Сандебы, с запада крутыми склоном к Чухломскому озеру, а с северной и восточной сторон насыпным земляным валом высотой до 4 м и рвом. С южной и западной сторон высота валов составляла не более 1,5 м. Ссылаясь на изображение одной из икон Авраамиева монастыря, Л.П.Казаринов реконструировал внешний вид крепости. Деревянные укрепления крепости состояли из стен и четырехугольных башен, 4 из которых были угловыми, а 2 воротными — с восточной и северной сторон. По описной книге 1701 г. «город рубленой» имел три башни проезжих и две глухих. Общая протяженность стен превышала 500 м [Кирилов И.К., 1977. С. 248].

Рис. 61. План г. Чухломы конца XVIII — начала XIX вв. А — крепость.

В 1919 г. при археологических раскопках юго-западного (?) угла вала Л.П.Казаринов проследил основание угловой башни, состоявшее из трех рядов частично обугленных бревен и деревянного пола. Основание башни имело размеры 6,5 х 6,5 м. Со стороны озера оно было укреплено рядом глубоко вбитых свай. Во время раскопок был найден наконечник стрелы [Казаринов Л.П., 1929. С. 23].

Городской посад занимал прибрежную территорию вокруг крепости (рис.61).

В настоящее время частично сохранились восточный и северный участки вала былой крепости в центре современного города.

Наряду с Солигаличем, Чухлома в 1709 г. была приписана к Галичской провинции Архангелогородской губернии, а с образованием в 1778 г. Костромского наместничества стала уездным центром последнего. На гербе Чухломы в голубом поле изображены две железные остроги, употребляемые при рыбной ловле, указывающие на основное занятие жителей города.

СУДИСЛАВЛЬ.

Официальной датой основания города считается 1572 г., когда Судиславль упоминается в духовной грамоте Ивана Грозного [Духовные и договорные грамоты..., 1950. С. 442]. Однако в Летописце Воскресенского монастыря, введенного в научный оборот А.А.Титовым на IV археологическом съезде в 1909 г. в Костроме, говорится: “В лето 1360 князь галицкий князь Андрей Федорович собрал многую рать ходи войною на Кострому и на Костроме посады пожег и людей побил и шол на пособ князь Никита Иванович и съехались на Судиславле и бысть им бой велик” [Труды IV АС, 1914. С. 117, 118]. Другими источниками эти сведения не подтверждаются.

Происхождение названия города не ясно. По своей модели — это явный отантропонимный ойконим, образованный от личного имени Судислав (ср. Ярослав/ль). Однако кто именно был тот Судислав и когда жил — не известно.

Рис. 62. План г. Судиславля конца XVIII — начала XIX вв. А — Соборная гора.

Территория Судиславля включала кремль, возникший на высокой горе — останце левого берега р. Корбы (Соборная гора), и посад, раскинувшийся к востоку от крепости на этом же берегу (рис.62). Укрепления состояли из бревенчатых стен («город деревянной») [Кирилов И.К., 1977. С. 137].

Археологическое обследование на Соборной горе не выявили слоев ранее XVI в. При исследовании посада также не были обнаружены отложения предшествующего времени [Костромская земля, 1992. С. 117-118]. Находки представлены предметами достаточно позднего облика (рис.63). По всей видимости, функции малого города Судиславль приобретает с XVI в. после придания ему статуса центра осады.

Рис. 63. Вещи из культурного слоя г. Судиславля. 1 — глиняная свистулька; 2 — костяной гребень.

До начала XVIII в. Судиславская осада входила в состав Костромского уезда. В 1719 г. выделяется Судиславский уезд Костромской провинции, просуществовавший до 1778 г., когда он вновь входит в состав Костромского уезда.

БУЙ.

Первое упоминание в письменных источниках относится к 1536 г.: “Того же генваря повелением великого князя поставлен городок в Костромском уезде Буй городок на Кореге” [ПСРЛ. Т. 13, 1904. С. 11]. Крепость занимала мысовидный выступ, образованный руслом р. Костромы и впадающей в нее р. Вексы (рис.64). С южной и юго-восточной стороны мыс был защищен рвом и валом. О характере крепостных стен сведения отсутствуют. В начале XVIII в. отмечен только вал без дополнительных укреплений [Кирилов И.К., 1977. С. 136, 217]. Не известно и то, была ли крепость основана на месте уже существовавшего поселения. Внутри крепости располагались осадные дворы, стояла Благовещенская церковь (1542 г.). Перед крепостью находилась торговая площадь, а за нею посад. Уже в XVI в. посад занимал и правый берег р. Костромы.

Рис. 64. План г. Буя конца XVIII — начала XIX вв. Л — Крепость.

В XVI-XVII вв. Буй был центром Буйской осады Костромского уезда. С образованием в 1719 г. Костромской провинции Московской губернии, он становится уездным городом. Статус уездного города был закреплен за Буем в 1778 г. с образованием Костромского наместничества. На гербе Буя в голубом поле изображен якорь с привязанным буем, отражающим название города.

Планомерные археологические исследования города не проводились.

ПАРФЕНЬЕВ.

Название города, по мнению исследователя его истории Д.Ф.Белорукова, происходит от фамилии организатора строительства крепости — дьяка Разрядного приказа Парфеньева [Белоруков Д.Ф., 1992. С. 26]. Первое упоминание относится к 1523 г.: «В лето 7032 сентября в 15 день приходили татаровя и черемисы в галицкие волости и поплениша их много и людей иссекоша и заставу великого князя в Парфеньеве разгнаша и воевод иссекоша, а иных в полон поведоша» [Белоруков Д.Ф., 1992. С. 26]. По Писцовой книге Парфеньева 1616 г. город имел деревянную крепость и посад. Попытка реконструкции внешнего вида крепости была выполнена Д.Ф.Белоруковым [1992. С. 26-32].

Крепость располагалась на образованном оврагами выступе коренной террасы левого берега р. Ней. С северной стороны овраги были соединены рвом. Согласно документам, сохранившимся после ремонта крепостных сооружений в 1660-1662 гг. крепость состояла из 24 городней длиной до 6 м с двумя уровнями мостов (помостов), соединенных лестницами. Внутри крепости находились церковь, осадные дворы, тюрьма. К началу XVIII в. крепостные укрепления были, видимо, разобраны [Кирилов И.К., 1977. С. 248, 334].

Посад ХVI-ХVIII вв. располагался к югу и западу от крепости по коренной террасе р. Ней.

Реформой Петра I 1708 г. Парфеньевская осада вошла в состав Галичской провинции Архангелогородской губернии, а при Екатерине II в 1778 г. за Парфеньевым закрепляется статус посада — среднее между городом и селом, и он входит в состав Кологривского уезда.

Археологические исследования Парфеньева не проводились.

КОЛОГРИВ.

Первоначально Кологрив был основан на месте с. Михаил Архангел (совр. Черменино), где на правом крутом берегу р. Унжи в 1521-1525 гг. была построена деревянная крепость. Кологрив выполнял в основном функции центра военно-административного района (осады). Здесь отсутствовал посад с характерными ремесленно-торговыми функциями. В переписях 1610, 1638, 1646 гг. в Кологриве не упоминается ни одного посадского двора.

С падением Казанского ханства в сер. XVI в. крепость теряет свое значение и перестает поддерживаться в боеспособном виде. В переписи 1649 г. отмечается: “Все место запустело издавна и никакого торгу и съезду не бывает”. К началу XVIII в. укрепления уже не существовали и, в сущности, от крепости осталось одно название [Кирилов И.К., 1977. С. 248].

В 1727 г. кологривский воевода капитан Иван Рогозин самовольно решает перенести органы административной власти в с. Кичино, расположенное в 30 км ниже по течению Унжи на ее левом берегу при впадении в нее р. Киченки. Причиной переезда на новое место очевидна. Кичино было более оживленным торговым селом, стоявшим на проезжей дороге из Костромы через Галич и Парфеньев на Ветлугу и Вятку. Были и другие причины. В частности, в переписке с Правительствующим Сенатом указывалась трудность в обеспечении водой в старом Кологриве и обилие товарного леса в удобных местах в районе с. Кичино.

Где власть, там и город. Но лишь спустя пятьдесят лет в 1778 г. при учреждении Костромского наместничества с. Кичино было переименовано в г. Кологрив с приданием ему, как положено, герба и статуса уездного центра, чем было официально был признан факт переноса города. На гербе Кологрива в золотом поле изображена голова лошади с крутой гривой, намекающей на название города. Старый Кологрив стал называться селом Архангельским.

Сейчас место первоначального Кологрива ничем не приметно. Культурный слой за исторически недолгий срок в 200 лет не слишком интенсивной жизни отложиться не успел, а современное состояние окрестностей с. Черменино таково, что даже слабые остатки прошлого не сохранились. Впрочем, при внимании можно отыскать фрагменты керамики ХVI-ХVII вв.

КАДЫЙ.

Первое упоминание относится к 1546 г. [Прошлое и настоящее Костромского края. Кострома. 1926. С. 100]. Происхождение названия не вполне ясно. По одной из версий, оно происходит от слова “кади”, т.е. кадки, которыми называли имеющиеся в Кадые соляные колодцы [Е. Дюбюк, 1921. С. 25].

Рис. 65. План г. Кадыя конца XVIII — начала XIX вв. А — Крепость.

В середине XVI в. на мысу-стрелке правого берега р. Вотгать, образованной впадением в нее речки Кадыйки, была заложена крепость, с трех сторон защищенная земляным валом, на котором находились деревянные укрепления (рис.65). Во второй половине XVI в. упоминаются три башни кадыйской крепости, 46 дворов на посаде. Валы крепости частично сохранились и в настоящее время.

С момента строительства крепости Кадый становится центром осады, а с 1719 г. уездным городом Костромской провинции. В 1797 г. всвязи с образованием Костромской губернии он был ликвидирован, а его территория большей частью отошла к Макарьевскому уезду. На гербе Кадыя в серебряном поле изображено два пучка срезанной травы-осоки, указывающие на низкое положение города.

Археологические исследования Кадыя не проводились.

СУДАЙ.

Происхождение названия неясно. Очевидна параллель с Буем. Город на р. Виге, правом притоке р. Унжи, возник, очевидно, как центр осады в первой половине XVI в. в один период с Буем, Парфеньевом и Кологривом, образующими сеть крепостей для защиты от набегов казанских татар. Укрепления Судая были, видимо, деревянными [Кирилов И.К., 1977. С. 137, 249, 317].

В археологическом отношении он не исследован.

Краткий обзор истории и археологии костромских городов показывает, что они возникли и развивались разными путями, отразившими особенности Костромского Поволжья как исторической части территории русского государства.

Столица края — Кострома, выросла в XII в. как центр интенсивно осваиваемых земель волжского левобережья, что явилось отражением естественного хода исторических событий. В заселенных центральных районах Владимиро-Суздальского княжества в том же XII в. при Юрии Долгоруком возникли Переславль, Юрьев, Дмитров. Этот процесс продолжался при сыновьях Юрия — Андрее Боголюбском и Всеволоде Большое Гнездо. В таких обстоятельствах уместно говорить об основании города, как о строительстве городских крепостных валов и стен, так как современниками город воспринимался прежде всего как укрепленный центр княжеской (государственной) власти независимо от того, был ли это стольный град или пограничная крепость. При этом некоторые города строились на месте уже существовавших, не обязательно крупных и заметных, поселений. Это обстоятельство объясняет возникающие порой в современной научной литературе расхождения в датах возникновения городов по археологическим и собственно историческим данным [Кучкин В.А., 1984. С. §5]. В силу специфики источников, в первом случае возможно определить время появления первоначального поселка, во втором фиксируется время бесспорного существования собственно города. Обращаясь к ранней истории Костромы, можно полагать, что город был основан на месте уже существовавшего в XII в. древнерусского неукрепленного поселения. Иначе трудно объяснить, отчего при обычном внимании древних авторов к городам как основным пунктам политической карты Кострома не упомянута летописцем в описании похода болгар по Волге к Ярославлю в 1152 г., хотя археологические свидетельства этого времени существуют.

Галич возник в давно освоенном районе: озерное побережье не пустовало на протяжении тысячелетий, начиная с эпохи неолита. Как отмечалось, строительство первых городских укреплений можно с определенным основанием связывать с именем Юрия Долгорукого. Но по археологическим данным первоначальное поселение было старше. О времени его появления судить сложно. Однако материалы раскопок городища Унорож, показывают, что дальние связи галичской мери со славянскими новгородскими землями сложились по крайней мере не позднее X в. Не исключено, что дальнейшие исследования в Галиче и его округе подтвердят столь раннее время появления древнерусских первопоселенцев на побережье Галичского озера.

Некоторые города выросли на месте промысловых поселков. Таковы Нерехта, Солигалич, вероятно, Чухлома. Интересно, что, с точки зрения своих современников, Нерехта городом не была, укреплений не имела. Возможно, в этом сказалась географическая близость более выгодно расположенной Костромы. Но сам факт упоминания поселка в летописи безусловно свидетельствует о его известности и значении. И в последующие столетия Не-рехта оставалась заметным центром, что и определило ее городской статус в реформе Екатерины II. На месте промыслового поселка солеваров XIV в. возник Солигалич. Однако, в отличие от Нерехты, он получил городские укрепления, став крепостью. В этом историю Солигалича отчасти повторяет Чухлома.

Большинство городов Костромского Заволжья были основаны как крепости. Их функция очевидна: охранять земли, служить защитой для населения в случае набегов соседей. Старейшая крепость, Унжа, возникла в период частых военных столкновений с Волжской Болгарией. Позднее, когда на смену Болгарии пришло Казанское ханство, были основаны Кологрив, Буй, Кадый, Пар-феньев и другие укрепления, что стало своевременным и вполне обоснованным решением растущего Московского государства: Костромская земля в XVI в. неоднократно подвергалась нападениям казанских татар. Вплоть до падения Казани в 1552 г., Унжа и ее младшие собратья оставались прежде всего военными городками, не имевшими, в отличие от Костромы и Галича, самостоятельного политического значения. При своих весьма скромных экономических возможностях в условиях слабозаселенного лесного края, они уступали в численности населения и освоенности округи Нерехте, Солигаличу, Чухломе. В дальнейшем история малых городов сложилась по-разному, но ни одна из крепостей не выросла в крупный центр. В этом отношении костромские города разделили судьбу многих других средневековых крепостей, которые ставили вначале на границе со степняками и Волжской Болгарией в ХI-ХII вв., а затем в XV-XVI вв. для обороны от наследников Золотой Орды — крымских, астраханских и казанских татар.