Латыши на Мантуровской земле: страницы истории
Путешествуя по Мантуровскому району, мне неоднократно приходилось бывать на старинном латышском кладбище, расположенном в глухом лесу под сенью вековых исполинских деревьев в среднем течении живописной реки Янги. Говоря про эту извилистую и очень чистую речку, исследователь Н. П. Кучин отмечает: «Небольшая речка Янга на территории города Мантурово впадает в реку Унжу. Длина 23 километра. А подпитывает ее водой другая Янга – Спасская. Длина 13 километров.
Топооснова финно-угорского происхождения»[1].
Российский статистик и краевед Е. Ф. Дюбюк, в сентябре – октябре 1916 г. путешествовавший по Костромской губернии, записал в своем дневнике: «Река Янга: раньше тысяч 40 гнали лесу по ней, теперь на лесопилки возят гужом»[2].
На латышском кладбище уже около 30 лет не делают новых захоронений, а деревянные безымянные кресты на большинстве сохранившихся могил сгнили и упали. Тем не менее, судьба похороненных здесь людей тесно связана с историей Мантуровской земли XX столетия.
Вероятнее всего, выходцы из Латвии появились здесь в начале XX века. По мнению краеведа С. Н. Торопова, первые семьи латышей прибыли в Мантурово в 1904 году среди других вербованных рабочих на строительство участка железной дороги Вологда – Вятка[3].
В годы Первой мировой войны сюда приехали еще несколько семей беженцев-латышей. Среди них были Конрад Звайгзн, Янис Цекулин, бывший фельдфебель царской армии Петр Юруш и другие.
В начале прошлого столетия ряд латышских семей стали строить хутора на необжитых землях в пойме реки Янги ниже впадения в нее Спасской Янги. Следует отметить, что в прибалтийских губерниях было много малоземельных крестьян, у которых в годы Столыпинской реформы появилась возможность получить надел в Сибири, а также неосвоенные участки земли в Центральной России. Владельцем одного из первых латышских хуторов являлся Петр Петрович Упит, построивший свой дом на ручье, впадающем в реку Янгу чуть ниже кладбища близ деревни Шашки.
До Янги от хутора было менее 1 километра. Примерно в одном километре от Петра Упита, выше по течению реки и в 150 – 200 метров от берега, обосновывается Петр Егорович Фрейберг (1859 – 1931). Сохранились свидетельства, что в этих-же местах находились хутора Саулескалн (Солнечный холм) и Ю. П. Робенса, а на лесной дороге из деревни Абабково в деревню Пахтусово стоял хутор Витола. С именами латышей также была связана водяная мельница, построенная близ кладбища на Янге в начале XX столетия купцом Владимиром Александровичем Усовым.
В 1930 году по приглашению родственников и знакомых в Мантурово переезжает группа латышей из Сибири. Среди них выделялся Цекулин Юрий Борисович, бывший Красный латышский стрелок, приехавший из деревни Малый Мангут Омской области. В 1933 – 1934 гг. Ю. Б. Цекулин занимал должность председателя Мантуровского поселкового Совета, а проживал на улице Садовой.
Ниже приведем неполный список латышей, проживавших в 1931 г. в поселке Мантурово:
1. Балодис Николай
2. Брейц Карл Густавович
3. Вильцинь Берта Ивановна
4. Гайлитис Ян
5. Гарбуз Илья
6. Гравитис
7. Гринберг
8. Звайгзн Конрад Михайлович
9. Казак Эмма Борисовна
10. Кимбен Карл Егорович
11. Кимбен Ян Егорович
12. Клейн Кришьян Симонович
13. Клейн Ян Симонович
14. Лацис Ян
15. Робенс
16. Рубен
17. Тинтес Эрнест
18. Упит Карл
19. Упит Петр Петрович
20. Цекулин Рейнис
21. Цекулин Юрий Борисович
22. Цекулин Ян
23. Швитинь Яков Яковлевич
24. Юриш Петр Егорович
В 1937 – 1938 гг. большой группе латышей было предъявлено обвинение в антисоветской деятельности. Жертвами этой кампании органов НКВД стали В. П. Упит, К. П. Витол, П. И. Юруш, Н. Е. Баллод, Я. Лацис, К. Е. Кимбен Я. Е. Кимбен и некоторые другие[4]. В обвинительном заключении одного из обвиняемых говорится: «(…) Имел переписку с Латвией, использовал ее для провокационных клеветнических измышлений о Советском Союзе. Вращался в кругу латышей-националистов. (…) Выражал националистические настроения, восхвалял жизнь в белой Латвии, имел письменную связь с Латвией, вел переписку с латышской газетой “Коммунару Циня” в Москве»[5]. Впоследствии осужденные были реабилитированы.
Вплоть до начала 1960-х годов семьи латышей поддерживали крепкие дружеские связи, совместно отмечали национальные праздники, собираясь на бывшей мельнице купца В. А. Усова, которая в послереволюционное время стала колхозной.
В настоящее время потомков Латышей в Мантуровском районе почти не осталось. Об их именах напоминают лишь еще недавно существовавшая железнодорожная «Будка Упита», в которой проживал работавший на железной дороге дядя П. П. Упита, топоним «Рубина гора» да некошеные поляны на месте бывших хуторов, не успевшие зарасти лесом. Еще сохранились избы в нежилой деревне Шашки, остатки водяной мельницы и тяжелый жернов, лежащий в зарослях кустарника на берегу реки Янги.
[1]. Кучин Н.П. Костромской край: города и веси. – Кострома, 1999. – С. 333.
[2] Дюбюк Е. Ф. Дневник. // Костромская земля. Краеведческий альманах Костромского филиала Российского фонда культуры. – Вып. 4. – Кострома, 1999. – С. 399.
[3]. Торопов С. Н. Мантурово. Страницы истории. – Мантурово, 1998. — С. 43.
[4]. Там же. – С. 97.
[5]. ГАНИКО. – Ф. 3656. – Оп. 2. – Д. 272. – Л. 30 об.