Труженик земли русской

Постепенно жизнь вошла в нормальное русло. Из письма И.М. Снегирева от 15 февраля 1843 г. узнаем: «У вас теперь Владимира[а] заменил Антоний, Моск. викарий. Дай Бог, чтобы он, по опытности своей, был полезен вам и чтобы леность не мешала ему действовать».

Михаил Яковлевич завершает прежние свои работы и находит темы для новых: «Продолжение словаря писателей духовного чина при Божьей помощи в январе 1842 г. мною кончено, теперь занимаюсь поверкою Каталога митрополитов всея России с древними летописями; много открывается любопытного! На этот труд я решился, возымев недоверчивость к Каталогу Никодима Селлия».[б]

Переписка И.М. Снегирева с М.Я. Диевым продолжается, но уже не с прежней регулярностью. С 1843 г. (?)[в] Михаил Яковлевич становится сотрудником Комиссии Святейшего Синода о исправлении истории Российской Иерархии. 23 мая 1843 г. Иван Михайлович пишет: «Мне желательно бы знать, какой будет иметь удел ваша история иерархии, представленная в С. С. тетрадями. О.о. архимандриты Аполлос и Феофан окончили I том Истории Росс. Иерар. и представляют ее Синоду. Приготовленные к выпуску издания Археогр. Экспедиции сообщат нам новые сведения. Разрабатывая каждый по участку, откроют разные стороны.

Я, от всей души желая вам сил, средств и успехов на вашем поприще, уверен, что труды ваши будут многим полезны, а для вас славны и почетны. И теперь уже имя ваше произносят с должным уважением».[г]

Почти 2 года спустя М.Я. Диев писал И.М. Снегиреву: «Поверку каталога митрополитов всей Руси я остановил на кончине св. митрополита Алексия за неимением под руками изданий Археографической комиссии <...>. Теперь меня занимает поверка Каталога епархиальных архиереев. Но охота страшная, а участь горькая, слабею зрением, другой год вооружаюсь очками, поэтому пишу менее, чем прежде, особенно затрудняюсь перепиской набело».[д] В том же письме: «Нынешним летом из самоедских тундр с пенсиею переселился в Бабаевский монастырь родной мой дядя, 74 лет, старец архимандрит Платон. <...> О. архимандрит много рассказывает любопытного, сведения стараюсь класть на бумагу, и целую статью о миссии и Самоедах скоро буду иметь честь представить вашему покровительству».

В ответном письме Иван Михайлович изъявляет свое прежнее расположение к о. Михаилу: «...наконец вы навестили меня письмом, которое уверило меня, что старая приязнь ваша ко мне не пропала и не изменилась; смело могу уверить вас в том же. Душевно радуюсь, что вы не перестаете подвизаться на избранном вами поприще. Недавно я встретился с вами в диссертации Колачева о Русской Правде, где ссылаются на вас. Благонамеренные и полезные труды ваши не останутся втуне, и свет ваш просветится пред человеки».[е]

А следующее (XLVII) письмо И.М. Снегиреву написано уже через 10 лет: «Не один раз принимался я за перо писать к вам, но по суете оставлял письмо, откладывая до другого времени, между тем протекли не месяцы, а годы». Там же: «...здоровье мое слава Богу! Только чрезвычайно страдаю болью в пояснице, слабею зрением, но пока помогают очки. Доколе перо не вывалилось из рук, хочется кончить продолжаемые три мои сочинения: Продолжение словаря писателей духовного чина, - оно кончено вчерне; Историю Костромской епархии и поверку иерархических Каталогов с летописями. Историю Костромской епархии продолжаю на Самуиле Запольском, 1817 - 1830. <.. .> Более всего затрудняюсь в переписывании набело. Писать самому очень трудно. К счастью моему, пишет на порядке пономарь моей церкви, но пьяница и не так-то знает правописание, впрочем, за деньги переписывает. В Нерехте свободных переписчиков нет, да и приказные плохо знают правописание».[ж]

И немногим более чем через год: «Письмо ваше оросил я слезами, полученное после долговременного моего молчания, как от такой особы, к которой неизменно сохраняю в высокой степени признательность, уважение, сердечную преданность».[з]

Из этого же письма узнаем некоторые подробности о семье Михаила Яковлевича: «По слову святого писания: "се что добро - жить в купе», все четыре мои сына живут со мною. Павел и Александр, чинами губерн. секретари, служат столоначальниками в Нерехотском земском суде[и]; Василий, любитель древностей, особенно рукописей, определяется в уездный; туда хочется нынешней весною определить и Якова. Мое правило, не знаю, хорошо ли оно, сохранить в молодые пылкие лета чистоту нравов, отклоняя от дальней суеты мира, и я, слава Богу, осчастливлен в этом отношении. Дочерей нет. Старший сын женат, имеет дочь Юлию 3 лет и Михаила полугода. С сыновьями хожу я в училище, а они в суды».[к]

Последнее из опубликованных писем М.Я. Диева И.М. Снегиреву под номером 49 (XLIX) датировано 17 марта 1857.[л]

А. А. Титов цитирует фрагмент письма М.Я. Диева О.М. Бодянскому[м] без точной даты, указывая лишь, что оно относится к последним годам жизни автора письма: «Сколь ни глубоко проникнут я чувством признательности, но снедаюсь совестию, что получая все издания Общества ни мало не заслуживаю сего. Сколько бы ни желал я участвовать чем-либо в трудах Общества, но, право, не имею времени, будучи постоянно занят по Синодальной Комиссии о поправлении Истории Российской Иерархии, особенно с того времени, как за поверку иерархических каталогов с летописями и актами награжден был повышением моего сана».[н]

10 августа 1865 г. в рапорте на имя преосвященного Платона, епископа Костромского, благочинный, протоиерей Михаил Диев писал: «Находясь в сане священника 52 год, исполнял я эту должность со всевозможным усердием, за что и бывал награждаем начальством. В исходе 52 года службы моей я совершенно разстроился в здоровье и по причине ослабления ныне моего организма возложенной на меня священнической должности исполнять не могу. А потому, в удостоверение этого прилагая при сем медицинское свидетельство Нерехотского уездного врача Федорова, осмели- ваюсь просить ваше преосвященство уволить меня как от должности священника, так благочинного по XII округу и депутата по Нерехотским училищам». В приложенном медицинском свидетельстве значится: «Я, нижеподписавшийся, по совести сим удостоверяю, что протоиерей Сыпановой слободы о. Михаил Диев, имеющий от роду 71 год, после бывшего в марте месяце апоплексического удара, страдает параличом: правой рукой не владеет, без посторонней помощи встать с места не может; память и соображение также повреждены, и потому должности священника выполнять не в состоянии».[о]

Последовала резолюция преосвященного Платона: «1865 года, августа 12 дня: 1) Согласно прошению достопочтеннейший протоиерей увольняется от обязанностей приходского священника и благочинного церкви Сыпановой слободы и депутата при испытании в светских училищах».

3 февраля 1866 г. (по старому стилю) отец Михаил Диев скончался и был погребен при церкви села Ильинского, что на реке Мезе, Костромского уезда.[п]

За годы советской власти церковь была разрушена, а кладбище снесено. Имя М.Я. Диева на долгие годы было предано забвению. Только в 1989 году многие из нас услышали его впервые - в тот год на родине ученого протоиерея широко отмечалось 195-летие со дня его рождения. В 1990 году на могиле о. Михаила в селе Ильинском были установлены крест и ограда.

В 1994 году Александр Исаевич Солженицын при своем возвращении из Америки на родину, проехав всю Россию с востока на запад, задержался ненадолго в Костромском крае, чтобы увидеть места, где он когда-то проходил воинскую службу. Тогда местные власти показали ему восстановленную могилу М.Я. Диева, по-видимому, как наиболее достойную внимания достопримечательность.