Труженик земли русской

Постепенно жизнь вошла в нормальное русло. Из письма И.М. Снегирева от 15 февраля 1843 г. узнаем: «У вас теперь Владимира[а] заменил Антоний, Моск. викарий. Дай Бог, чтобы он, по опытности своей, был полезен вам и чтобы леность не мешала ему действовать».

Михаил Яковлевич завершает прежние свои работы и находит темы для новых: «Продолжение словаря писателей духовного чина при Божьей помощи в январе 1842 г. мною кончено, теперь занимаюсь поверкою Каталога митрополитов всея России с древними летописями; много открывается любопытного! На этот труд я решился, возымев недоверчивость к Каталогу Никодима Селлия».[б]

Переписка И.М. Снегирева с М.Я. Диевым продолжается, но уже не с прежней регулярностью. С 1843 г. (?)[в] Михаил Яковлевич становится сотрудником Комиссии Святейшего Синода о исправлении истории Российской Иерархии. 23 мая 1843 г. Иван Михайлович пишет: «Мне желательно бы знать, какой будет иметь удел ваша история иерархии, представленная в С. С. тетрадями. О.о. архимандриты Аполлос и Феофан окончили I том Истории Росс. Иерар. и представляют ее Синоду. Приготовленные к выпуску издания Археогр. Экспедиции сообщат нам новые сведения. Разрабатывая каждый по участку, откроют разные стороны.

Я, от всей души желая вам сил, средств и успехов на вашем поприще, уверен, что труды ваши будут многим полезны, а для вас славны и почетны. И теперь уже имя ваше произносят с должным уважением».[г]

Почти 2 года спустя М.Я. Диев писал И.М. Снегиреву: «Поверку каталога митрополитов всей Руси я остановил на кончине св. митрополита Алексия за неимением под руками изданий Археографической комиссии <...>. Теперь меня занимает поверка Каталога епархиальных архиереев. Но охота страшная, а участь горькая, слабею зрением, другой год вооружаюсь очками, поэтому пишу менее, чем прежде, особенно затрудняюсь перепиской набело».[д] В том же письме: «Нынешним летом из самоедских тундр с пенсиею переселился в Бабаевский монастырь родной мой дядя, 74 лет, старец архимандрит Платон. <...> О. архимандрит много рассказывает любопытного, сведения стараюсь класть на бумагу, и целую статью о миссии и Самоедах скоро буду иметь честь представить вашему покровительству».

В ответном письме Иван Михайлович изъявляет свое прежнее расположение к о. Михаилу: «...наконец вы навестили меня письмом, которое уверило меня, что старая приязнь ваша ко мне не пропала и не изменилась; смело могу уверить вас в том же. Душевно радуюсь, что вы не перестаете подвизаться на избранном вами поприще. Недавно я встретился с вами в диссертации Колачева о Русской Правде, где ссылаются на вас. Благонамеренные и полезные труды ваши не останутся втуне, и свет ваш просветится пред человеки».[е]

А следующее (XLVII) письмо И.М. Снегиреву написано уже через 10 лет: «Не один раз принимался я за перо писать к вам, но по суете оставлял письмо, откладывая до другого времени, между тем протекли не месяцы, а годы». Там же: «...здоровье мое слава Богу! Только чрезвычайно страдаю болью в пояснице, слабею зрением, но пока помогают очки. Доколе перо не вывалилось из рук, хочется кончить продолжаемые три мои сочинения: Продолжение словаря писателей духовного чина, - оно кончено вчерне; Историю Костромской епархии и поверку иерархических Каталогов с летописями. Историю Костромской епархии продолжаю на Самуиле Запольском, 1817 - 1830. <.. .> Более всего затрудняюсь в переписывании набело. Писать самому очень трудно. К счастью моему, пишет на порядке пономарь моей церкви, но пьяница и не так-то знает правописание, впрочем, за деньги переписывает. В Нерехте свободных переписчиков нет, да и приказные плохо знают правописание».[ж]

И немногим более чем через год: «Письмо ваше оросил я слезами, полученное после долговременного моего молчания, как от такой особы, к которой неизменно сохраняю в высокой степени признательность, уважение, сердечную преданность».[з]

Из этого же письма узнаем некоторые подробности о семье Михаила Яковлевича: «По слову святого писания: "се что добро - жить в купе», все четыре мои сына живут со мною. Павел и Александр, чинами губерн. секретари, служат столоначальниками в Нерехотском земском суде[и]; Василий, любитель древностей, особенно рукописей, определяется в уездный; туда хочется нынешней весною определить и Якова. Мое правило, не знаю, хорошо ли оно, сохранить в молодые пылкие лета чистоту нравов, отклоняя от дальней суеты мира, и я, слава Богу, осчастливлен в этом отношении. Дочерей нет. Старший сын женат, имеет дочь Юлию 3 лет и Михаила полугода. С сыновьями хожу я в училище, а они в суды».[к]

Последнее из опубликованных писем М.Я. Диева И.М. Снегиреву под номером 49 (XLIX) датировано 17 марта 1857.[л]

А. А. Титов цитирует фрагмент письма М.Я. Диева О.М. Бодянскому[м] без точной даты, указывая лишь, что оно относится к последним годам жизни автора письма: «Сколь ни глубоко проникнут я чувством признательности, но снедаюсь совестию, что получая все издания Общества ни мало не заслуживаю сего. Сколько бы ни желал я участвовать чем-либо в трудах Общества, но, право, не имею времени, будучи постоянно занят по Синодальной Комиссии о поправлении Истории Российской Иерархии, особенно с того времени, как за поверку иерархических каталогов с летописями и актами награжден был повышением моего сана».[н]

10 августа 1865 г. в рапорте на имя преосвященного Платона, епископа Костромского, благочинный, протоиерей Михаил Диев писал: «Находясь в сане священника 52 год, исполнял я эту должность со всевозможным усердием, за что и бывал награждаем начальством. В исходе 52 года службы моей я совершенно разстроился в здоровье и по причине ослабления ныне моего организма возложенной на меня священнической должности исполнять не могу. А потому, в удостоверение этого прилагая при сем медицинское свидетельство Нерехотского уездного врача Федорова, осмели- ваюсь просить ваше преосвященство уволить меня как от должности священника, так благочинного по XII округу и депутата по Нерехотским училищам». В приложенном медицинском свидетельстве значится: «Я, нижеподписавшийся, по совести сим удостоверяю, что протоиерей Сыпановой слободы о. Михаил Диев, имеющий от роду 71 год, после бывшего в марте месяце апоплексического удара, страдает параличом: правой рукой не владеет, без посторонней помощи встать с места не может; память и соображение также повреждены, и потому должности священника выполнять не в состоянии».[о]

Последовала резолюция преосвященного Платона: «1865 года, августа 12 дня: 1) Согласно прошению достопочтеннейший протоиерей увольняется от обязанностей приходского священника и благочинного церкви Сыпановой слободы и депутата при испытании в светских училищах».

3 февраля 1866 г. (по старому стилю) отец Михаил Диев скончался и был погребен при церкви села Ильинского, что на реке Мезе, Костромского уезда.[п]

За годы советской власти церковь была разрушена, а кладбище снесено. Имя М.Я. Диева на долгие годы было предано забвению. Только в 1989 году многие из нас услышали его впервые - в тот год на родине ученого протоиерея широко отмечалось 195-летие со дня его рождения. В 1990 году на могиле о. Михаила в селе Ильинском были установлены крест и ограда.

В 1994 году Александр Исаевич Солженицын при своем возвращении из Америки на родину, проехав всю Россию с востока на запад, задержался ненадолго в Костромском крае, чтобы увидеть места, где он когда-то проходил воинскую службу. Тогда местные власти показали ему восстановленную могилу М.Я. Диева, по-видимому, как наиболее достойную внимания достопримечательность.

а - Был назначен епископом Тобольским, скончался в 1845 г.

б - Письмо XLV М.Я. Диева от 7 февраля 1843 г. Переписка, 1887. С. 107.

в - По данным А.А. Титова - с 1848 г., в письме же И.М. Снегиреву М.Я. Диев указывает 1843 г. (Письмо XLVII от 10 октября 1855 г. С. 111.)

г - Письмо И.М. Снегирева от 6 мая 1843 г. Письма, 1909. С. 61.

д - Письмо XLVI М.Я. Диева от 20 декабря 1845 г., Переписка. С. 108 - 109.

е - Письмо И.М. Снегирева от 30 декабря 1845 г. Письма, 1909. С. 63.

ж - Письмо XLVII М.Я. Диева от 10 октября 1855 г. Переписка, 1887. С. 110- 111.

з - Письмо XLVIII М.Я. Диева от 23 января 1857 г. Переписка, 1887. С. 112.

и - Губернский секретарь. В 1722 -1917 гг. гражданский чин XII кл. «Табели о рангах». С декабря 1856 г. для получения чина Губернского секретаря следовало не менее 3 лет прослужить в более низком чине - коллежским регистратором. Чин Губернского секретаря давал его обладателю право на личное почетное гражданство. (http://www.imha.ru/lore/article.php?id=282)

к - Письмо XLVIII М.Я. Диева от 23 января 1857 г. Переписка, 1887. С. 113-114.

л - А.А. Титов в предисловии к изданным им письмам И.М. Снегирева и М.Я. Диева так пишет о последних днях И.М. Снегирева: «Больной, всеми заброшенный И.М. Снегирев скончался 12 декабря 1868 г. в С.-Петербурге в Мариинской больнице. Последние годы его жизни были не сладки, как свидетельствует и следующее место из его Дневника: "Какое искушение мне! Дай, Господи, терпение!" Снегирев был все-таки незаурядная личность...» (Письма, 1909. С. 8).

м - Бодянский - Осип Максимович, славист (1808- 1877); автор многих исследований по славянской литературе, филологии и древностям; в 1846 — 1848 и 1858 — 1877 издавал «Чтения в обществе истории и древностей российских»; под его редакцией вышло их сто номеров. (Энциклопедический словарь Ф. Павленкова).

н - А.А. Титов. Биографический очерк протоиерея Диева. Переписка, 1887. С. 9.

о - Там же. С. 7.

п - В 1862 г. Михаил Яковлевич приобрел усадьбу Жары примерно в версте от села Ильинского Костромского уезда (ныне Судиславский район). В эту усадьбу, по-видимому, сначала переселились его сыновья. О. Михаил продолжал служить в Троицкой церкви Сыпановой слободы. После того, как с ним случился удар, дети забрали его к себе в Жары, где он прожил меньше года. Следует заметить, что ни одного из своих сыновей Михаил Яковлевич не направил по духовному ведомству. Нам неизвестно, где они получили образование, но, вероятно, образование было неплохое, раз они смогли получить чин губернских секретарей. В письме И.М. Снегиреву 23 января 1857 г. (см. выше: с. 42) М.Я. с гордостью пишет о должности и чине своих старших сыновей. Поэтому непонятно, почему через несколько лет все они оставляют свои должности и переселяются в усадьбу Жары, которая находилась далеко от уездного города. Здесь они и их потомки должны были заниматься крестьянским трудом.

Russian Orthodox Church