Судьба родного сына епископа Геронтия Геннадия Лакомкина

Священник Григорий Лакомкин с сыном Геннадием.
Фото 1907 г.

   Прежде чем перейти к описанию жизни святителя Геронтия в Москве, расскажем о судьбе его родного сына Геннадия. Конечно, все годы, проведённые за колючей проволокой, святителя согревала надежда вновь увидеть его. Однако надежде этой сбыться было не суждено…
В 30-е годы в нашей стране широко известными являлись слова Сталина, публично сказанные им на одном из заседаний: «Сын за отца не отвечает!» Но на самом деле любой сын очень даже отвечал за своего отца, особенно, если отец – епископ.

Как писалось выше, Геннадий Григорьевич Лакомкин (1904 – 1937 гг.) родился 28 августа 1904 г. в Большом Золотилове1. Когда Геннадию было четыре года, он лишился матери. «Его воспитывала, – пишет святитель Геронтий, – просвирня – хозяйка квартиры, где жил о. Григорий – Павла Осиповна Егина, очень религиозная вдовица, впоследствии <…> инокиня-схимница Поликсения; а потом сына воспитывала старая дева Матрена Алексеевна Баланина, впоследствии – инокиня Минодора»2. «Когда <…> Геннадию было пять лет, он уже читал сам повседневную полунощницу и повечерницу. Шести лет он определен был отцом во вновь устроенное своё начальное училище (в Стрельникове. – Н. З.), девяти лет – успешно окончил четырехгодичный курс учения»3.

Своё образование Геннадий Лакомкин продолжил в Москве в Старообрядческом институте. Старообрядческий богословско-учительский институт открылся в Москве 10 сентября 1912 г. Его директором стал Александр Степанович Рыбаков (1884 – 1977 гг.) – выпускник Московского университета, ученик В. О. Ключевского и отец будущего академика-историка Б. А. Рыбакова. В институт принимали молодых людей всех старообрядческих толков и согласий. Учебный курс был рассчитан на 6 лет. Сперва институт размещался в Николо-Ямском тупике в доме-молельне. 27 апреля 1914 г. на Рогожском кладбище состоялась закладка большого каменного здания института (автор проекта – архитектор Ф. А. Ганешин)4. Строительство велось на пожертвования С. П. Рябушинского, Г. М. Кузнецова и Т. С. Морозова. Красивое здание в русском стиле было завершено уже на следующий год. 27 сентября 1915 г. помощник архиепископа епископ Александр совершил его освящение. 28 сентября в новом здании института начались занятия5.

В числе тех, кто 28 сентября 1915 г. приступил к занятиям в новом здании института, находился и Геннадий Лакомкин. Однако окончить это учебное заведение сыну епископа Геронтия не довелось. В 1918 г. новые власти закрыли институт, и Геннадий так и не смог завершить своё образование. То, что Геннадий являлся сыном старообрядческого епископа, после 1917 г. ставило на него, с точки зрения властей, несмываемое клеймо человека 2-го сорта.

29 апреля 1915 г. епископ Геронтий совершил в институте (ещё в старом здании) молебен по случаю окончания учебных занятий. Обращаясь к учащимся, он сказал оказавшиеся пророческими слова, целиком применимые к судьбе его сына. Святитель выразил надежду, что «воспитанники единственного в мире старообрядческого высшего учебного заведения, получив в нем знания, свет науки, понесут их в народ, с надеждой на них взирающий, и среди жизни покажут себя достойными сынами своей Церкви и тех страдальцев, что донесли святость и чистоту ее до наших дней»6.

В 1918 г. владыка Геронтий отвёз сына из Москвы в д. Дурасово Костромского уезда, где учительницей работала его племянница, дочь епископа Геннадия, Мария Георгиевна Лакомкина7*.

   Затем Геннадий Лакомкин учился в школе II ступени в Костроме, а окончил среднюю школу уже в Петрограде. После окончания школы Геннадий, будучи одарённым математиком, поступил на физико-математический факультет какого-то петроградского института. Однако через два года, когда стало известно, что Геннадий – сын старообрядческого епископа и «что он выступал на диспуте в защиту бытия Божия и Христа»9, его исключили из вуза.

Геннадий поступил работать чернорабочим. Однако т.к. он был настоящим Лакомкиным, то сумел выдвинуться и здесь. «Десятнику, у которого их было до 15 человек, нужно было сосчитать на одном большом доме, подлежащем ремонту: сколько на крыше листов железа. Геннадий из всех согласился это сделать, и, как хороший математик, он быстро всё высчитал и дал письменные сведения, сколько нужно железа на крышу, на желоба, на трубы. Десятник был удивлён, а когда узнал о его образовании – представил на право голоса и зачислил старшим рабочим, а потом десятником»10.

Казалось, судьба юноши изменилась к лучшему: «Как особо отличившегося работника, от имени «Ленинстроя» его приняли в техникум. Пришлось ему 8 часов работать и 6 часов – учиться»11. В то же время он активно работал в братстве имени протопопа Аввакума, где обучал церковно-славянскому языку и пению. В 1925 г. Геннадий Лакомкин от братства был избран на Освященный Собор, на котором выступил с докладом «О воспитании молодёжи»12.

Геннадий был арестован вместе с владыкой Геронтием в ночь с 13 на 14 апреля 1932 г. В Шпалерке они с ним сидели в соседних одиночных камерах. Геннадий овладел азбукой перестукивания и постоянно стучал через стенку своему отцу. Уже позднее, когда святителя перевели в общую камеру, он узнал, что «сын в одиночке был со мной рядом, он и стучал мне, но я этого не знал»13. Потом они сталкивались на прогулке, но владыка не узнал родного сына: «Он меня узнал, а я его не узнал. У него была большая борода»14.

Как писалось выше, 22 ноября 1932 г. Особое совещание при Коллегии ОГПУ приговорило Г. Г. Лакомкина к 10 годам заключения в лагере15. По воспоминаниям святителя, в январе 1933 г. они с сыном 14 суток ехали из Ленинграда до Соликамска в одном вагоне и расстались в пересыльном лагере близ Соликамска.

Из лагеря Геннадий «часто писал отцу, утешая его, что они страдают за правую веру. Ежемесячно отцу посылал посылки из своих средств. Он работал прорабом и был осчастливен изучить другие квалификации»16. После закрытия Вишерского лагеря Геннадия Григорьевича перебросили на строительстве канала Москва – Волга: «Около ст. Талдом построил райгородок, строил шлюзы (Москва – Волга)»17. Когда в 1937 г. канал был построен, Геннадия Лакомкина отправили на Дальний Восток, в Байкало-Амурский исправительно-трудовой лагерь (Бамлаг), где он участвовал в строительстве вторых путей Уссурийской железной дороги.

Святитель Геронтий пишет, что Геннадий «на четырнадцатом году страданий помер от голода – 12 августа 1945 года»18. Однако историк М. В. Шкаровский указывает, что «на самом деле за открытое исповедание христианской веры он (Геннадий Лакомкин. – Н. З.) был в 1937 г. вторично осуждён и расстрелян»19. Скорее всего, про смерть своего сына 12 августа 1945 г. владыка Геронтий узнал из официального ответа на свой запрос в органы МГБ. Однако это была обычная практика: в течение нескольких десятилетий на запросы родственников о расстрелянных в 1937 г. власти лгали, отвечая, что такой-то гражданин умер от такой-то болезни в таком-то году, скрывая, что запрашиваемый на самом деле расстрелян в 1937 г.