Н.Н. Владимирский. Лесной промысел в Костромской губернии.

Если по количеству и густоте населения, числу промышленных рабочих, распаханности, посевной площади, урожайности, валовой продукции полеводства, животноводства, Костромская губерния занимает в ряде других губерний Центральной Промышленной Области одно из последних мест, то в отношении лесистости она стоит на одном из первых. Этот, пожалуй, единственный случай превосходства Костромской губернии над остальными губерниями Ц.П.О. выдвигает лесную промышленность на выдающееся место в экономике Костромской губернии.

Более половины всей площади Костромской губернии находится под лесом, в то время как в ряде других губерний Ц. П. О. лесом едва покрывается третья - четвертая часть. В самом делена 100 десятин земельной площади находится под лесом: в Иваново-Вознесенской губ.—61 дес., Костромской—59 дес., в Нижегородской—54 дес., Владимирской—45 дес., Московской—42 дес., Ярославской—39 дес., Тверской—32 дес., Калужской—22 дес.[1]).

При ниже чем средних урожаях, при вытекающем отсюда недостатке хлеба, население Костромской губернии вынуждено было издавна заниматься побочными промыслами. Север и восток нашей губернии характеризуется относительно редким населением, плохими путями сообщения и отдаленностью рынков сбыта. Все эти условия не благоприятствуют развитию местных кустарных промыслов. Поскольку в дальний отход для заработков на сторону население обычно идет только тогда, когда исчерпаны возможности к занятию местными промыслами (и когда заработки на стороне выше местных), постольку население северо-восточной части губернии в большом количестве издавна занимается лесным промыслом, являющимся как бы полуотхожим, полуместным.

Размещение лесных промыслов в губернии определяется тремя основными моментами. Лесные промыслы распространены в тех районах, где население, в силу плохих почв, недостатка хлебов и др. условий, вынуждено для собственного пропитания прибегать к побочным промыслам, в местностях богатых лесом и там, где лесные массивы прорезываются сплавными реками или ж.-д. путями сообщения.

Важнейшими сплавными путями губернии служат реки: Унжа и Кострома.

Унжа в пределах губернии на всем своем протяжении считается не только сплавною, но и доступною для буксирного пароходства. Из притоков Унжи следует упомянуть р. Вигу, служащую сплавным путем для сев.-восточной части Чухломского уезда, затем Межу, протекающую в северо-восточной части Кологривского уезда, и Нею с Нелыней, орошающие часть Кологривского уезда. Все эти реки судоходные.

Второе место по производительной длине принадлежит р. Костроме. Начальным пунктом сплава на Костроме считают д. Вол-ково, Солигаличского уезда, откуда возможен сплав леса в плотах. От Солигалича Костромка становится судоходной, а от Буя— пароходной.

Из общего количества всей выработанной в 1923/24 г. в Костромской губернии древесины (156.306 куб. саж.), только 28 проц. (43.431 к. с.) были вывезены по железной дороге. Да и в числе последних—30.843 к. с. были доставлены к линии железной дороги сплавными же путями. И только 12.588 к. с. или 8 проц. всей заготовленной в губернии древесины были заготовлены близ линии железной дороги и вывезены непосредственно ж.-д. тран-спортом.

Таким образом, для Костромской губернии наибольшее значение имеют пути водного транспорта, сплавные. По отдельным уездам густота производительных участков сети рек, т. е. сплавных путей, колеблется от 1,9 верст до 12 верст на каждые 100 кв. верст поверхности, составляя в Буйском уезде—12,0 верст; Коло-гривском—11,7; Костромском—11,0; Солигаличском—9,4; Чухломском—8,8; Галичском—7,4; Нерехтском—1,9. [1]).

Сопоставляя эти данные, с данными о лесистости уездов, мы видим, что в наиболее благоприятных для развития лесной промышленности условиях находится Кологривский уезд. Действительно, этот уезд является типичным „лесным“ уездом Костромской губ. и по количеству занятого в лесных промыслах населения, как это мы увидим ниже. Непосредственно за Кологрив-ским уездом следуют Солигаличский и Буйский уезды. В наименее благоприятных условиях находятся Нерехтский и Костромской уезды. Здесь решающее слово сказало обезлесение этих уездов, достигшее таких пределов, что заготовки в них ограничены в на-стоящее время лишь почти исключительно потребностями местного населения.

На основе этих благоприятных условий в лесном районе Костромской губернии, уже издавна возникли лесные промыслы. „Лесу в Костромском намесничестве находится великое множество, пишет неизвестный автор описания Костромского наместничества, составленного в 1792 г., а наиболее в северной, северо-восточной и восточной онаго части, т. е. в Буевском, Солигаличском, Коло-гривском, Ветлужском, Варнавинском, Макарьевском и Кадыевском округах. Торговля оным составляет важный промысел жителей показанных округов. Срубленные в лесу бревна подвозят осенью к ближайшим речкам и сплотивши оные оставляют до весны, во время коея разлившеюся водою поднимаются и проводятся в реки Кострому, Унжу и Ветлугу. Сим образом в г. Кострому и другие низовые города и губернии выгоняется лесу великое множество, отчего лес по близости оных рек каждый год уменьшается, а потому цена оному возвышается" [1].

„Лесопромышленность в северо-восточных уездах Костромской губернии—пишет Крживоблоцкий [2], началась с незапамятных времен". В 50-х годах XIX века он описывает лесные промыслы уже как широко охвативший местное население род побочных при земледелии занятий.

„Лесопромышленностью в Костромской губернии занимаются крестьяне лесных и малоземельных уездов—пишет Крживоблоцкий (стр. 392), а именно: Кологривского и отчасти Буйского, Чухломского, Солигаличского. Жители означенных уездов, не имея другого промысла, кроме лесного, занимаются исключительно выработкою бревен для сплава, деланием и сгоном барок, сидкою дегтя. Выработка всех этих изделий уничтожает в огромном количестве лес; но, однако, нет почти никакой возможности устранить (!) или ограничить эти производства, потому что крестьяне не могут без них оплачивать государственные и помещичьи повинности. Для введения же и усвоения других родов промышленности, не зависящих от лесного производства, народонаселение недостаточно, и всякая попытка владельцев к изменению увековеченного порядка встречает разные препятствия и оканчивается раззорением“.

Динамику развития лесных промыслов в губернии отражают цифры сплавленного леса в главнейших бассейнах Костромской губернии—Унженском и Костромском [1].

В 1923-24 г. было отпущено для разработки по губернии 215.920 к. с. древесины, в том числе: по Кологривскому уезду - 45,3 проц., Солигаличскому—29,2 проц., Буйскому—9,7 проц., Костромскому—4,6 проц., Чухломскому—4,7 проц., Галичскому— 6,1 проц., и Нерехтскому-0,4 проц., фактически же выработано в этом году было приблизительно 156.306 к. с.

В 1924-25 г. отпуск леса был меньше. По губернии было отведено для разработки 129.520 куб. саж. лесу, в том числе, по Кологривскому у.—65,3 проц., Солигаличскому—17,6 проц., Чухломскому 1,0 проц., Галичскому—7,0 проц., Буйскому—6,3 проц., Костромскому—2,5 проц. и Нерехтскому—0,3 проц. Из этого количества было заготовлено около 120.000 куб. саж. или на 23 проц. меньше заготовки 1923-24 года. В том числе было сплавлено по Унже (из пределов Костромской губ.) 53 тыс. куб. саж., по р. Костроме 43 тыс. к. с. и заготовлено непосредственно близ линии железной дороги около 25 тыс. к. с.

Современного статистического материала о числе крестьян-лесорубов и сплавщиков у нас пока нет. Но, зная количество выработанной и сплавленной древесины и примерные нормы выработки, можно составить и известное представление о числе занятых лесным промыслом.

О средней выработке и вывозке древесины за сезон в три зимних месяца, можно судить по нормам уроков (исчисленных согласно норм урочного положения, применительно к местным условиям), которые давал, через производителей работ, своим лесозаготовительным артелям Костромлес в 1924/25 операционном году. Эти урочные нормы были таковы. Считая, что фактических рабочих дней за сезон было в среднем 72, при средней вывозке на расстояние 7 верст, один рабочий с лошадью должен был заготовить в течении сезона:

Принимая во внимание, что в этом году в бассейне р. Костромы было всего заготовлено швырка 250 к. с., дровяного долготья 21930 к. с. и строевого леса 20367 к. с., а всего около 43 тыс. к. с. можно вывести среднюю взвешенную сезонной выработки на 1 чел. с лошадью в 15,3 к. с.

Поскольку условия лесозаготовительных операций в бассейне р. Костромы в общих чертах сходны с условиями бассейна р. Унжи, без большой погрешности эту среднюю норму заготовки в 15 куб. саж. на лесоруба с лошадью можно распространить и на Кологривский уезд.

По этому расчету, для заготовки 120 тыс. куб. саж. древесины по всей губернии требовалось 8000 лесорубов.

Для выяснения числа сплавщиков по губернии, воспользуемся отчетами осенних сплавных совещаний (1925 г.), которые подвели некоторые итоги сплавным операциям 1925 года.

Предварительно целесообразно сказать несколько слов о способах сплава леса в Костромской губернии [1]. Способы эти разнообразны, требуют рабочих различной квалификации, на различные сроки работы с самой разнообразной оплатой. Основные виды сплава по нашим рекам: молевой, самоплав, челенный и судовой. Молевой сплав дров состоит в том, что последние прямо сбрасываются в воду и плывут по течению, отталкиваемые от берегов шестами идущих следом по берегу рабочих. В месте остановки сплава через реку делается из бревен перетяжка, которая задерживает дрова. После этого приступают к выгрузке.

Самоплавом сплавляют дровяное долготье в плотах, в кошмах, огородках. Плоты эти пускаются без управления и прихватываются в нужных местах артелями хваталей к берегу.

Челенные плоты содержат более ценный, строевой лес, они пускаются под управлением находящихся на каждом плоту сплавщиков. Управляются несколькими большими гребками (рулями).

Сплав леса в судах в пределах Костромской губернии в сезон 1925 г. применялся очень мало. Было сплавлено всего 1809 к. с. по р. Унже. Соймы, сплавляемые по р. Унже, также представляют собой управляемые сплавные единицы.

По данным отчета начальника сплава Костромского бассейна количество рабочей силы, занятой на сплаве определяется такими цифрами. На каждые 100 куб. саж. самоплавного леса требовалось в среднем 4 сплавщика и на 100 к. с. челенного леса 14 сплавщиков. Кроме того брались поденщики при сплаве самоплавного леса 10%. В навигацию 1925 г. по р. Костроме с ее притоками было сплавлено 43 тыс. куб. саж. лесу (точнее—42.903,57 к. саж ), из коих на челенный лес падает 2998 куб. саж., молевой— 100 к. с., в судах—171 к. с., самоплав—39.635 к. с. Поскольку молевой и судовой сплав по р. Костроме был в ничтожном размере, мы для упрощения наших расчетов примем, округляя, что челенного лесу сплавлено 3 тыс. к. с. и самоплавного—40 тыс. к. с.

По нормам нач. сплава выходит, что на сплавных работах в бассейне р. Костромы было занято: на челенном сплаве 420 чел. и на самоплаве 1600 чел. +10% поденщиков = 1760 чел., а всего 2180 сплавщиков.

Судя по протоколам осеннего сплавного совещания Унжен-ского бассейна, по р. Унже (на всем ее протяжении) было сплавлено в 1925 г.: молем 57061 к. с., в управляемых плотах 97194 к. с. и в судах 13753 к. с., а всего 168008 к. с. Рабочих было занято на молевом сплаве 6800 чел., плотовом 14850 чел. и судовом 950 чел., а всего 22600.

Отсюда имеем среднюю для Унженского бассейна норму сплавной древесины на одного рабочего: по молевому сплаву 8,4 к. с., плотовому 6,5 к. с. и судовому 14,5 к. с. (расчеты эти близки к картам затраты рабсилы на сплавные работы по приказу ВСНХ РСФСР за № 36 от 20/VII—25 г.).

По указанным выше нормам сплав этих 53 тыс. куб. саж. требовал 7395 рабочих.

Следовательно, общее число занятых на сплаве по губернии в 1925 г. определяется в 9575 чел.

В 1923/24 г. объем лесозаготовок был больше; заготовка этого года по примерным подсчетам должна была занять по губернии около 10.420 лесорубов. Для сплава же требовалось 12.256 рабочих.

Число лесорубов и число сплавщиков нельзя просто суммировать. В ряде случаев промысел лесозаготовщика и сплавщика совмещается в одном лице. Лесозаготовительные артели берутся вырубить лес, вывезти его, сплотить и сплавить до места назначения, т. е. принимают на себя последовательно все операции лесного промысла. Это совмещение особенно наблюдается в Коло-гривском и Солигаличском уездах. Следуя нашим расчетам, можно определить число занятых лесным промыслом в сезон 1924/25 г. около 14 тысяч (до войны насчитывалось 14536). Цифра эта скорее всего преуменьшена, т. к. на сплаве работает масса понедельщиков и поденщиков, нанимаемых самими артелями учесть которых очень трудно, да и состав лесорубов и сплавщиков вообще текучий.

По отдельным уездам число занятых лесным промыслом выражается в таких цифрах:

Лесозаготовитёльные работы обычно начинаются с половины ноября и продолжаются по март включительно. После того, как установится санный путь, начинается вывозка заготовленного леса к рекам на свалы. Крупные сплавные единицы начинают подготовлять с декабря по март. С марта по апрель идет работа по подготовке прислужного материала и сплотка в плоты. В апреле приступают к выгонке сплавного леса из притоков. В мае начинается сплав крупных сплавных единиц. Во второй половине мая и первой половине июня начинается сплав плотов. В мае и июне идет молевой сплав дров. С июня по сентябрь производится выгрузка дров на берег и разделка их. С апреля по май обычно производится очистка лесосек. Лесосеки чистят пока земля еще сохраняет в себе влагу. Когда же она просохнет и еловая и сосновая хвоя, покрывающая землю, начнет издавать смолистый запах-лесосеки чистить поздно, так как это угрожало бы лесным пожаром. Коренные работы по лесозаготовкам производятся в январе месяце. В деревне лесного района губернии зимой редко можно встретить мужчин. С открытия санного пути они уходят в леса и работают там пока не нарушится дорога. Сезон заготовки и вывозки леса равняется, в среднем по губернии, 87 дням, т. е. около трех месяцев [4].

Считаем началом сезона — сообщение, когда первые лесорабочие вышли на работу, а концом — когда последний рабочий вернулся с работы. В бассейне реки Костромы (Солига-личский, Буйский, Костромской уезды) продолжительность сезона равна 86 дням, в бассейне р. Унжи (Кологривский уезд)—99 дням и в Солигаличском и Чухломском уездах—77 дням. Рабочих же дней, т. е. за вычетом праздников, отлучек домой с места работ, чтобы помыться в бане, сменить белье и т. д. — меньше, всего 65 — 75 [1].

Расстояние лесозаготовок от места жительства крестьянина редко превышает 20 верст. По данным тех же лесозаготовительных организаций около половины всех занятых на лесозаготовках крестьян работает не далее 8 верст от своего дома, и, примерно, половина же—от 12 до 15 верст. Расстояние от 20 верст является уже исключением. В Кологривском уезде в большинстве случаев рас-стояние лесозаготовок от места жительства крестьянина превышает 50 верст, так что большинство крестьян живут прямо в лесу в зимницах.

По сведениям инспекторов труда, 88 проц. всех лосорубов, работающих в Кологривском уезде — сами из Кологривского уезда, 4 проц. — пришлые из др. уездов нашей губернии и 8 проц. — из др. губерний.

Из дальних селений, уезжая на работу, лесорубы берут с собой продовольствие и живут в лесу или на берегах сплавных рек, в зимницах. Другие, недели через 2 — 3, бывают дома (подвезти дров или корму скотине, помыться в бане). Из ближайших же селений выезжают в лес на работу ежедневно из дома в 4 — 6 часов утра и возвращаются ночевать.

При осеннем найме работников на лесозаготовки обычно даются задатки в размере до пяти процентов общей суммы заработка. Остальная же плата выдается постепенно по приемке выработанной и вывезенной древесины, которая производится раза два в месяц [2].

Выработка леса сдается крестьянским артелям. В 1925/26 г. в среднем одна артель состояла: в Кологривском уезде — из 14 лесорубов (колебания от 2 и до 156 членов), в Буйском и Солигаличском — из 23 лесорубов (данные инспекции труда). Подрядчикам работы не сдаются, да последним и трудно было бы конкурировать с артелями, так как подрядчик был бы обязан выбирать патент, платить за рабочих взносы в страхкассу и т. д. Лесозаготовительные рабочие представляют из себя чаще всего коренных работников крестьянского хозяйства. Значительная часть из них на сплав не уходит, т. к. летом заняты на полевых работах. На сплав же идет преимущественно молодежь, лишние руки в крестьянстве. Поэтому среди сплавщиков разве лишь пятая часть около 50 лет и старше, остальные же — большею частью молодежь. Группируясь в артели человек по 40, сплавщики имеют в каждой артели человек по 8 опытных стариков, которые и руководят в процессе работ молодняком. Какие экономические группы крестьянства выделяют лесорубов и сплавщиков? Заметим, что нередко работы по заготовке и сплаву леса соединяются в одном лице. Однако, все же основные массы лесорубов и сплавщиков различны между собою по многим признакам. Возьмем материалы динамической переписи по 8 волостям[1], за 1925 г., с 10267 крестьянскими хозяйствами. В числе этих хозяйств имеется 957 хозяйств с лесорубами и 262 хозяйства со сплавщиками. Лесорубов всего 1081 чел.; сплавщиков—304 чел. Группировка хозяйств по лошадности показывает, что лесоразработкой занимаются в большей степени хозяйства многолошадные, тогда как сплавщики наибольшую прослойку составляют среди безлошадных хозяйств.

Книга в PDF-формате