Дневник Ефима Честнякова
В начале 80-х годов XX века в стране проходила большая работа по составлению научных описей церковного имущества, хранящихся в действующих храмах. Связано это было со значительно возросшим числом ограблений действующих храмов, в большинстве которых отсутствовала надежная охранная сигнализация и практически не было достоверных описей имущества. То, что выдавалось за описи, составлялись людьми, не имеющими абсолютно никакого представления о предметах церковного искусства и иконографии, не говоря уже об определении их реальной стоимости. Не было и фотофиксации памятников. Естественно, что в случае кражи, правоохранительные органы толком не знали, что конкретно им следует искать. Когда происходило задержание преступников, то в органы милиции «на опознание» вызывались представители из ограбленных храмов, которые визуально опознавали украденные из храма вещи.
По совместному согласованию Министерства культуры РФ, Совета по делам религии при Совете министров РСФСР и Московской Патриархии было принято решение о новой, научно обоснованной описи церковного имущества по всем областям России. На местах этой работой руководили Уполномоченные Совета по делам религий. Они составляли план работ, вели необходимые переговоры с церковными общинами и местными администрациями. Министерством культуры для организации работы были выпущены соответствующие методические указания и приведены таблицы ориентировочной стоимости предметов религиозного культа.
Мне предложили провести работу по составлению описей храмов Костромской области, в которой я много лет работал по реставрации объектов культурного наследия. Обследование храмов проводилось небольшими бригадами, состоящими из искусствоведов, историков и фотографов, летом, во время очередных отпусков. А обработка материалов, составление описей, паспортов и фотоальбомов проводилась уже в Москве. За один сезон удавалось провести опись имущества трех-четырех храмов. В работе нашей группы, помимо меня, принимали участие искусствовед Владимир Скопин и профессиональные фотографы из издательства «Советский художник», Валентин Савельев и Владимир Богданов.
Всякий раз, приезжая в тот или иной храм, я удивлялся тому, что невзирая на все жизненные перипетии, в них сохранились святыни, являющиеся одновременно уникальными произведениями искусства.
Кроме описи имущества, находящегося в храмах, мы осматривали церковные сараи, чердаки и колокольни, где порой обнаруживались предметы, вышедшие из церковного употребления, но представлявшие художественную ценность. Таковые, по согласованию со всеми заинтересованными органами, передавались в музеи.
Начинались наши экспедиции с обследования храмов Нерехты и района. Наиболее удаленный храм располагался в вымирающем селе Кулиги на юго-востоке района. Материально храм жил за счет прихожан, а вернее, уже «приезжан» из города Иванова. Но когда началось повсеместное открытие церквей, храм лишился финансовой поддержки и был закрыт. Центральный иконостас удалось перевезти в Нерехту, отреставрировать и смонтировать во Владимирском храме, а остальная утварь была передана в Троице-Сыпановский монастырь.
Настоятелем в храме в то время был молодой священник отец Иоанн Веретяк. Его очень заинтересовала наша работа, и он практически не от ходил от нас, задавал вопросы, подносил иконы и утварь. Всего было очень много – иконы стояли на полу, подоконниках, скамейках. Собирались они, вероятно, из окрестных закрываемых церквей.
В процессе работы отец Иоанн рассказал нам, что у него есть рукописная книжка одного художника, имя которого он забыл. Ему подарила её одна из прихожанок на предыдущем приходе. Мы попросили принести эту книжку, которая оказалась довольно толстой, сантиметров в четыре-пять, тетрадью без обложки. Ее страницы были исписаны бисерным каллиграфическим почерком и содержали многочисленные рисунки, по которым мы совершенно безошибочно определили, что перед нами один из дневников самобытного художника, ученика И.Е. Репина из деревни Шаболово, что под Кологривом, Ефима Васильевича Честнякова (1874–1961). В тетради оказались и его литературные произведения!
Трудно было поверить, но это оказалось именно так! Мы пересняли некоторые рисунки, а отец Иоанн рассказал, что он знает нескольких людей, у которых хранятся работы Ефима Васильевича. По возвращении в Москву я позвонил главному редактору газеты ЦК КПСС «Советская культура» (1) Сергею Разгонову и рассказал о неожиданной находке. Он взял у меня несколько фотографий и в одном из ближайших номеров газеты поместил небольшую заметку об этом событии с рисунками из обнаруженного дневника Е. Честнякова. Ну а дальше события развивались молниеносно. После выхода газеты к отцу Иоанну в село Кулиги срочно выехали директора двух костромских музеев, один из которых возглавлял музей Изобразительных искусств, а второго директора я не помню. Оба директора неожиданно друг для друга встретились в доме батюшки. Не знаю сути произошедшего там разговора, но в итоге дневник был выкуплен музеем Изобразительных искусств, в котором уже хранились не только работы самобытного художника, но и несколько его аналогичных дневников. Спустя короткое время, по полученным у отца Иоанна сведениям, музей приобрел у разных лиц и другие, ранее неизвестные работы Ефима Честнякова. Так произведения искусства обрели единого надёжного хранителя.
Несколько слов о судьбе отца Иоанна. После службы в храме села Кулиги он сменил несколько приходов. Батюшка серьёзно болел, и я уже не надеялся повстречаться с этим удивительно открытым и простым священником, хотя, при всяком удобном случае, наводил о нём справки. Повстречаться, действительно, пока не удалось, и вряд ли это случится: в настоящее время отец Иоанн – инок в одном из монастырей на Святой Горе Афон. Бог ему в помощь!
Проделанная нами работа по составлению квалифицированных описей церковного имущества была положительно и с благодарностью оценена сотрудниками областной милиции, работа которых по раскрытию краж церковного имущества была значительно облегчена.
Но случались и казусы. Как только мы описали имущество в полузаброшенном усадебном Воскресенском храме села Нероново Солигаличского района, его ограбили. Службы в этой церкви из-за отсутствия прихожан совершались раз-два в году, в связи с чем средств на ремонт и поддержание церкви не было. Всё сохранившееся имущество некогда богатого храма сильно обветшало: иконы и иконостас были местами покрыты плесенью, с них осыпался левкас с остатками живописи и позолоты, отваливалась резьба с некогда прекрасного иконостаса, достойного столичного храма.
Охранницами церкви были две оставшиеся в селе старушки и проживавший рядом молодой человек, работавший трактористом, не пожелавший бросить родное село и снабжавший последних жителей продуктами. Добираться до Неронова было очень сложно, дорог практически не было. На обследование храма из Солигалича нас везли на райисполкомовском газике, который не смог доехать до села километра два. Далее, со всем оборудованием, мы шли пешком через две заброшенные деревни, от которых остались только одичавшие фруктовые сады. Переночевали у старосты храма Любови Сергеевны, утром закончили работу и отправились в обратный путь к условленному месту, где нас должна была забрать та же машина. Сопровождали нас две местные собаки, которых мы угостили накануне кусочками невиданного ими кушанья – колбасой. Ночью прошел дождь, и в одном месте на земле мы увидели свежие отпечатки медвежьих лап. Зверь прошел здесь совсем недавно. После обнюхивания следов шерсть у собак на загривках поднялась дыбом, и они вернулись в село.
Когда храм ограбили, местные бабушки, естественно, заподозрили в этом злодеянии нашу группу. Нам позвонили из милиции и попросили прислать фотографии украденных вещей. Пропали предметы, не представлявшие ни художественной, ни исторической ценности, что свидетельствовало о «непрофессионализме» преступников. Прошло какое-то время и нам стало известно следующее: дети одной из близлежащих к Неронову деревень возвращались из школы и в лесу заметили прикрытый опадающей листвой узел из блестящей старинной ткани, в котором была завернута церковная утварь. Они сообщили о своей находке Любови Сергеевне, и она, не мешкая, на тележке привезла обнаруженный узел обратно в храм. Но в нем оказались не всё украденное. Когда об этом узнали в милиции, то отругали старушку за поспешность. Милиция могла организовать засаду и задержать преступников с поличным. Но что случилось, то случилось.
Спустя какое-то время, при попытке продать украденное напрестольное Евангелие, преступника всё же задержали. Им оказался какой-то местный военный, попавший под сокращение, не сумевший устроиться на работу и практически лишенный средств к существованию. Желая поправить своё положение, он не нашел ничего лучшего, как совершить кражу в храме, хотя ничего не понимал в церковном антиквариате.
Некоторое время в охране и ремонте нероновского храма Любови Сергеевне помогал некто Василий, верующий мужичок средних лет. Как сейчас сложилась судьба храма – не знаю. Боюсь, что из того, что увидела в нероновском храме наша группа, уже ничего не осталось. Любовь Сергеевна ушла в мир иной, а её соседка погибла трагической смертью – она сгорела вместе с домом. Царствие им Небесное!
Большие сомнения вызывает сохранность и судьба описей церковного имущества действующих храмов России, составленных нами и другими группами. По ценности содержания им должен был быть присвоен, как минимум, гриф «Для служебного пользования». Во всяком случае, могу констатировать следующий факт: в 2005 году в Москве с большим успехом прошла выставка «Костромская икона». В выпущенном каталоге я обнаружил икону «Богоматерь Толгская», написанную замечательным художником В.Н. Вощиным в 1756 году (2). Этот образ хранился в Благовещенской церкви села Протасово Нерехтского района. При обследовании храма на него был составлен паспорт, как на особо ценный памятник. Фото этой иконы я включил в свою книгу «Нерехта» (3). Позже икона из храма пропала при краже, и вдруг в изданном каталоге она фигурирует как находящаяся в частном собрании. Я доложил о случившемся сотрудникам соответствующих служб Минкульта, но найти описи церковного имущества, составленного нами в начале 1980-х годов в стенах министерства они так и не смогли. Вместо того, чтобы попасть в государственный музей, украденная икона оказалась в частной коллекции.
Примечания:
1. Газета «Советская культура» от 17.11. 1983 г.
2. Костромская икона. М., 2004. Ил. 344.
3. Демидов С.В., Кудряшов Е.В. Нерехта. М.: Отчий дом, 1996. С. 122.
По изданию: Демидов С.В. Записки церковного реставратора. – М.: Отчий дом, 2021. – С. 30–38.
Опубликовано: