Растительность Костромской низменности до затопления

Растительность Костромской низменности до затопления изучалась сотрудниками Волжско-Камской экспедиции СОПС АН СССР в 1934 году. В архиве Ботанического института РАН имеется отчет научного сотрудника, Софьи Моисеевны Тазьба, озаглавленный «Очерк растительности Костромского и Юрьевецкого Поволжья. Отчет о работах Геоботанического отряда Волжско-Камской экспедиции АН СССР в 1934 году на участке воздействия проектируемой Васильевской ГЭС».

В дальнейшем, если у меня будет такая возможность, я постараюсь опубликовать этот документ полностью. Но учитывая то, что он насыщен специальными терминами и латынью, таблицами и флористическими списками, то в полном объеме может быть интересен только узким специалистам. Поэтому здесь я буду использовать лишь некоторую информацию из него, относящуюся к общему обзору растительности, а также касающуюся тех участков Костромского разлива и Костромской низменности, описания которых удалось идентифицировать при анализе текста отчета. Ведь маршруты С.М. Тазьба охватили далеко не всю Костромскую низину, зачастую информация имеет обобщающий характер, описывая некий тип растительности, без точной географической привязки. Тем не менее, я постарался выбрать из этого отчета описание конкретных участков, как правило, хорошо известных нашим современникам. Большую помощь оказала карта растительности, составленная С.М. Тазьба, фрагменты которой я также буду здесь приводить.

Луга Костромской низменности

Главной особенностью Костромской низины был ее открытый, луговой характер. Наибольшие площади лугов были сосредоточены в центральной и южной части. В западной и особенно в северной частях лугов было меньше и они располагались относительно небольшими участками среди лесных массивов и неширокими полосами вдоль рек. Именно для сохранения лугов создавались защищенные дамбами участки: один в непосредственной близости к городу Костроме (Костромской польдер), а второй в приволжской полосе на ярославской части низменности (Некрасовская пойма) [6]. Надо отдать должное проектировщикам – они действительно выделили самые ценные в природном отношении участки Костромской низменности. На двух этих территориях были сосредоточены наиболее крупные по площади массивы лугов, окружающих пойменные озера. Правильность решения о сохранении озера Каменник и плеяды связанных с ним озер трудно переоценить. Расположенное в центральной части низменности, неподалеку от главного водотока, русла Костромки, озеро Каменник соединяется протоками с озерами-спутниками. В определенной степени это ключевой участок всей низменности, сохранивший систему озер в совокупности с обширными луговыми пространствами, дубравами и топяными лесами.

Луга занимали почти всю территория пойменной террасы и часть прилегающей к ней второй террасы. Наибольшей ширины пойменная терраса достигала именно в центральной части низменности, а конкретно вокруг озер Каменник, Великого и Идоломского. Большой массив лугов располагался к юго-западу от реки Узоксы и оз. Великого. Юго-восточная часть этого массива, простиравшаяся через Никольское и Губачево до реки Воржи, сохранилась, так как вошла в состав Костромского польдера. Эти луга сформировались на размытых площадях II-ой террасы с отметками уровня ниже 82,5 м. По составу растительности они близки к лугам внутренних частей I-ой террасы. Это щучники, луковники, дернистоосочники, влажноразнотравники, а также комплекс щучковых и крупноосоковых лугов.

Рис. 1. Фрагмент карты С.М. Тазьба. Центральная и южная части Костромской низменности до затопления с нанесенными границами Костромского польдера и Некрасовской поймы. Хорошо видно, что под защитой оказалась большая часть луговых площадей Костромской низменности.

На рисунке 17 представлен фрагмент карты С.М. Тазьба с нанесенными мной границами обоих польдерных участков. Оттенками зеленого на этой карте показаны луга разных типов, пашня закрашена желтым, а оттенками коричневого – разные типы леса. Как видим, большая часть лугов оказалась внутри польдеров и избежала затопления. В то же время, луга, прилегающие к озерам Большому (Петриловскому), Лебединому, Великому, Идоломскому, Першино, Семеново, Ботвино, Попово, Шихонскому, Поренжа и более мелким, были затоплены, так как они располагались в приозерных низинах. Затоплены оказались и массивы кочковатых осоковых лугов по Соти и Прости, расположенные ниже 84 горизонтали. На их месте образовались мелководные заливы.

Во всех приозерных низинах полые воды отлагали наибольшее количество плодородного ила, а почвы были переувлажнены. Поэтому здесь формировались сырые луга из канареечника, осоки острой и манника большого на перегнойно-глеевых суглинистых почвах. Густые высокие заросли канареечника достигали нередко высоты человеческого роста. Однако хозяйственная ценность канареечников и остроосочников довольно низкая, поскольку сено с этих лугов грубое, хотя урожайность их была высока. Канареечник – устаревшее название двукисточника тростниковидного (Phalaris arundinacea L.), но поскольку ботаники 30-х годов прошлого века использовали именно это название, я также использую его в дальнейшем изложении материала.

Особенно большие площади занимали канареечники и крупноосочники в окружении озер Великое и Каменник, а также в устье реки Соть. Канареечники обычно опоясывали озеро или понижение, занятое обводненным осочником или зарослями водяного манника. Прибрежную полосу воды занимала осока острая, сусак и стрелолист, которые в сторону озера сменялись камышом озерным. Заросли камыша озерного занимали значительную часть поверхности некоторых озер (в особенности озера Великого).

Рис. 2. Сырой осоковый луг с ирисами у озера Коровье. Фото автора, 2019 г.

В пойме Волги и в южной половине поймы Костромы были широко распространены крупнозлаковые луга умеренного увлажнения: пырейные, тимофеечные, а также луга с преобладанием белой полевицы или лисохвоста. Надо отметить, что именно эти луга были наиболее продуктивными и давали самое качественное сено, потому что все эти растения – крупные многолетние злаки, развивающие большую биомассу. На карте С.М. Тазьба эти луга закрашены темно-зеленым цветом.

Иной характер имели луга верхнего отрезка поймы Костромы. Пойма здесь была узкая, высоко (на 5-6 м) приподнятая над уровнем воды в реке. Почвы ее состояли из более легких наносов с большим содержанием песчаных частиц. Здесь отлагалось значительно меньшее количество плодородного наилка, чем в нижней части низменности. Поэтому преобладающими группировками в этой части поймы были мелкозлаковые луга. Они формировались в условиях близости к реке при сравнительно высоком положении над ее уровнем, поэтому испытывали более кратковременное затопление пойменными водами, оставляющими здесь наиболее крупные из принесенных ими частиц.

Сомкнутые травостои мелкозлаковых лугов на 65-75% состояли из злаков с преобладанием среди них красной овсяницы. Кроме неё здесь всегда присутствовали щучка и белая полевица. Часто отмечалась примесь луговой овсяницы, тимофеевки, пырея ползучего и лисохвоста, реже встречался костер безостый. Из бобовых самыми обычными были луговой и ползучий клевер, реже встречались мышиный горошек и луговая чина. Обычными видами разнотравья были кульбаба осенняя, тысячелистник, дикий лук. Не редки были на этих лугах щавель стержнекорневой, подмаренник маревый, лютик полевой, борщевик сибирский, колокольчик сборный. В верхнем отрезке Костромы и по её притокам, где поймы узкие, мелкозлаковые луга выше по склону постепенно переходили в пустошные луга второй террасы.

Рис. 3. Злаково-разнотравный луг у Борисова озера. Фото автора, 2019 г.

Что касается пойм притоков р. Костромы, то С.М. Тазьба отмечает, что поймы, а следовательно и луга, у левых и правых притоков различались. Поймы левых притоков были сложены легко-суглинистыми и супесчаными наносами. За исключением р.Мезы, где более распространены костровые и канареечные луга, узкие поймы левых притоков были заняты мелкозлаковыми и щучковыми лугами. Правобережные притоки имели суглинистые и глинистые поймы с узкой прирусловой полосой крупнозлаковых лугов. При удалении от реки они сменялись лугами с преобладанием дикого лука и влажного разнотравья. Таковы были луга по р. Соти, ниже с. Бражникова и в нижнем течении Вопши и Касти. В верхнем течении Вопши лугов вовсе нет. Река протекает здесь в низких берегах среди низинных болот.

Луга второй террасы, заливаемые уже отстоявшимися, бедными водами, в основном представлены пустошными группировками. В этих условиях крупные, высокопродуктивные злаки развиваются плохо и вытесняются менее требовательными щучкой, белоусом и мхами. Характерная особенность лугов второй террасы – это их значительная заболоченность, связанная со слабым дренажем и в основном глинистыми почвами. При небольшом понижении рельефа пустошный луг, не имеющий даже и следов заболоченности, переходит в осочник. Такие изменения луговых группировок, (которые проявляются все сильнее по мере удаления от русла) отличают их от лугов первой террасы, с постепенной сменой растительных группировок при незначительных колебаниях рельефа. Если на первой террасе мелкозлаковый луг располагается выше осочника по рельефу примерно на три метра, то на второй террасе незаболоченный пустошный луг может отстоять от осочника не более полуметра по высоте.

На обширных луговых массивах второй террасы с отметками 82,5-87,5, где еще было значительным влияние весеннего половодья, пустошные луга сменялись комплексами пустошных и осоковых лугов. При этом, чем дальше от реки, тем процент площади, занимаемой осочниками становился больше, а на границе с незаливаемой частью второй террасы осочники явно преобладали, что, несомненно, связано со слабой дренированностью территории.

В незаливаемой части II-ой террасы левобережья Костромы (водосбор Борисова озера) с высотными отметками 87,5-90,0 м, комплекс пустошных и осоковых лугов переходил в заболоченные замоховелые луга с полевицей собачьей и пушицей узколистной. Еще выше по склону борта низменности эти луга сменялись малопродуктивными белоусовыми пустошами.

Леса Костромской низменности

В середине тридцатых годов прошлого века, когда в Костромской низменности работали сотрудники Волжско-Камской экспедиции, местные леса находились в весьма плачевном состоянии. Коренные леса были вырублены, на их месте геоботаники экспедиции зачастую встречали осиновые, березовые и сероольховые молодняки. О том, что в недавнем прошлом здесь были дубовые, липовые, еловые или сосновые леса свидетельствовали отдельные молодые деревья этих пород или пневая поросль, свойственная дубу. Участки коренных лесов встречались крайне редко, как правило, на большом удалении от жилья и дорог, в наиболее глухих местах. Леса низменности были сильно изменены не только рубками, но и пожарами. Особенно большие площади горельников остались после сильных пожаров засушливого и жаркого 1932 года. Не останавливаясь на хвойных, мелколиственных и смешанных лесах, широко представленных и за пределами Костромской низменности, я уделю больше внимания свойственным низменности пойменным лесам с преобладанием широколиственных пород: дуба, липы и вяза, а также практически утраченным топяным черноольховым лесам. Именно эти типы лесов были свойственны когда-то Костромской низменности, в первую очередь ее центральной, наиболее низменной части, затопленной ныне водами Костромского разлива.

Меньше всего лесов было на пойменной террасе. Картину общей безлесности поймы нарушали лишь дубравы среди лугов к северу от озера Великое и к востоку от озера Каменник. Следует отметить что частично эти дубравы сохранились до нашего времени в дубравном участке Костромского польдера и в лесу за озером Каменник.

Рис. 4. В дубравах по реке Костроме. Фото автора, 2019 г.

Среди дубовых лесов в то время, когда здесь работали сотрудники Волжско-Камской экспедиции, преобладали кустарниковые дубовые леса с липовым подлеском, возникшие на месте вырубленных старых дубрав и липняков. Состояли они из порослевого дуба, выросшего от пней срубленных деревьев и кустарниковой липы в подлеске. Такие растения дуба на первых этапах жизни действительно похожи на кусты. В дальнейшем из них вырастают невысокие недолговечные, нередко многоствольные деревья. Живут они недолго, всего несколько десятков лет, поскольку пни, из которых они выросли, передают им различные грибковые болезни. Но порослевые дубы за свою короткую жизнь все же успевают дать семена. Из их семян-желудей вырастает семенное поколение полноценных долгоживущих деревьев дуба. До массовых рубок в первой трети ХХ века липовые дубняки были широко распространены в приречной части низменности. Обычно они встречались на мелкогривистых участках, занимая вершины пологих грив и пологие склоны, обращенные в сторону от реки. На вершинах грив росли костяничные липовые дубняки, а на склонах – папортниковые липовые дубняки. Более влажные липово-таволговые дубняки росли у подножия грив на границе с межгривными понижениями. При этом понижения между гривами, располагавшиеся, как правило, ниже 80-ой горизонтали, были заняты черноольховыми топями (рис. 5).

Рис. 5. Расположение липовых дубняков по рельефу поймы (в соответствии со схемой С.М. Тазьба).

Один из таких участков, описанных в отчете С.М. Тазьба, располагался к северу от д. Оганино. Здесь сохранился мелкогривистый рельеф поймы, возникший в результате работы речного русла. В прошлом русло реки Костромы, меняя свое положение, оставляло на пойме следы этой работы, в виде чередующихся гряд полулунной формы и соответствующих им межгривных понижений. С.М. Тазьба описывала этот участок как топяной черноольховый лес, причем черная ольха росла здесь не в форме деревьев, а в виде невысоких кустов, совместно с ивой, а дубы и липы, надо полагать, были уже полностью вырублены, поскольку они не указаны ни в ее описании, ни на карте. Вот как описан этот участок в отчёте С.М. Тазьба:

«К кустам черной ольхи, имеющей здесь обычно высоту 3-4 м (редко до 10 м) примешиваются обильно кусты ивы пятитычинковой и ивы пепельной, высота которых достигает верхнего полога такого леса. Поверхность резко кочковатая. Кочки высокие, осоковые и придревесные. Густой травянистый покров из осок: дернистой, пузырчатой, водной. Осоки, как и все прочие растения, встречающиеся здесь, приурочены главным образом, к повышениям и к кочкам. Из других трав здесь распространены таволга, длиннолистная вероника, плакун-трава, австрийская мята, вербейник. В межкочьях растительность редкая, здесь встречаются: калужница, сабельник, водный манник, частуха, кизляк, топяной хвощ. На кочках мхи Drepanecladus sp., Mnium sp. Почва торфяно-иловатая. Торф древесный и осоково-хвощевый, более метра мощности. Таков характер «остатка» топяного леса, описанный нами к северо-западу от села Оганинио (левобережье)».

Черноольховые леса разделялись на две большие группы: собственно топяные, в которых вода стояла все лето и топяные травные, откуда вода уходила к августу. В травных черноольшатниках был лучше развит травяной покров, по мере вырубки древостоя они постепенно трансформировались во влажные осоковые луга. Топяные же леса требовали дополнительных усилий по их осушению. Судя по описанию растительности из отчета С.М. Тазьба, черноольшатники Оганинской котловины относились именно к топяному типу.

Узкая длинная гряда, огибающая Оганинскую котловину, с отметками выше 83 м, в прошлом была прирусловым валом Костромки, а примыкающее к ней понижение – руслом, а затем старицей реки.

Рис. 6. Бывший прирусловой вал древнего русла Костромки, окаймляющий Оганинскую котловину со стороны Борисова озера. Фото автора, 2018 г.

Впоследствии старица заболотилась и на ее месте образовался топяной лес из черной ольхи. Эта грива обозначена на карте С.М. Тазьба замкнутой горизонталью как совершенно безлесная. В то же время сейчас мы видим здесь порослевую дубраву, с подлеском из липы и клена, что совершенно точно подтверждает то, что в прошлом на вершинах грив были пойменные дубово-липовые леса. В дальнейшем, уже после образования польдера, Оганинская котловина была осушена системой канав, прокопанных по тальвегам межгривных понижений. Но избавиться от избыточной влаги не удавалось довольно долго. Я хорошо помню, что в 70-е годы прошлого века котловина еще была заболочена, всю весну и в начале лета в ней стояла мелкая вода.

На основании описания этого участка из отчета С.М. Тазьба, топографических карт и собственных наблюдений я сделал схематическую реконструкцию коренной растительности, а на основании данных топографических карт построил виртуальный профиль, иллюстрирующий расположение растительности по рельефу (рис. 10 и 11).

Рис. 7. Вот так Оганинская котловина выглядит на карте С.М. Тазьба. В соответствии с легендой карты, большим коричневым массивом между озером Волоцким и д. Оганино обозначен топяной лес, состоящий из ивы и черной ольхи с сенокосными участками. Сенокосы, вероятнее всего, располагались по вершинам грив, на месте вырубленных дубняков, поскольку в межгривьях стояла вода. Древний прирусловой вал в виде длинной и высокой гривы, окаймляющей котловину со стороны Борисова озера, совершенно безлесен, то есть дубняк в то время был полностью вырублен.

Рис. 8. Тот же участок на современном космическом снимке. Зеленой линией оконтурены липовые дубняки по вершинам грив.

Вот как выглядят эти порослевые в прошлом дубняки в наше время. Порослевые дубы большей частью уже погибли и их место заняли выросшие из семян деревья дуба (рис. 9).

Рис. 9. Липовый дубняк на гриве в Оганинской котловине. Преобладают семенные дубы, выросшие из оставленных порослевыми дубами желудей. Порослевые дубы полностью выпали. В составе древостоя кроме дуба есть липы и березы. Фото автора, 2018 г.

Рис. 10. Реконструкция коренной лесной растительности этого участка. Для иллюстрации особенностей рельефа и закономерностей распределения растительных группировок проложен виртуальный профиль через котловину, от р. Костромы до Борисова озера. Рисунок автора.

Рис. 11. Реконструкция растительности по Оганинскому профилю. Общая длина профиля 2500 м. Справа шкала высот в метрах. Уровень р. Костромы (77,3 м) и уровень воды в котловине Борисова озера (79,6 м) показаны в соответствии с современной топографической картой. Уровень черноольховых топей соответствует 80-й горизонтали, как указано у С.М. Тазьба. На вершинах грив – липовые дубняки, в межгривьях – черноольховые топи. Рисунок автора.

Наиболее старой дубравой, встреченной С.М. Тазьба в 1934 году, был 50-летний дубовый лес к востоку от с. Куниково. Состоял он в основном из дуба с примесью осины. Высота деревьев достигала 14 м, средний диаметр 20-26 см, сомкнутость крон 0,7-0,8. В небольших прогалах I яруса росли дубки не более 8 м высотой и диаметром 12 см. Подлесок был очень густой, часто вполне сомкнутый, преимущественно из липы 1-2 м высотой. Липа большей частью была порослевая, имела вид кустарника, реже деревца до 10 см в диаметре. Кроме липы, встречались и другие кустарники: черемуха, коричный шиповник. Подрост был довольно редкий, из семенного дуба, около 2 м высотой. Судя по подросту и по обильному урожаю желудей в 1934 году, плодоношение дуба здесь было вполне удовлетворительным. Надо полагать, что этот лес был по своему возрасту близок к таким сохранившимся до нашего времени дубравам как Хмельники у Оганино, Дворец между п. Прибрежным и Спасом, дубрава у Спаса и небольшие дубовые рощи между Костромкой и дамбой к западу от п. Прибрежный. Сейчас они состоят из более чем столетних дубов, но ведь и со времени Волжско-Камской экспедиции прошло уже 80 с лишним лет. То есть тем пятидесятилетним дубам, которые видела С.М. Тазьба сейчас должно быть порядка 130-140 лет. К сожалению, идентифицировать указанный участок мне не удалось, вероятно он оказался затопленным водами Костромского разлива. Ведь многие дубравы росли ниже уровня затопления весенним паводком и каждую весну на некоторое время затапливались. Так дубравы Дворец и Хмельники у Оганино расположены на пойменной террасе, то есть ежегодно они затапливались до середины крон образующих их деревьев.

Рис. 12. Эти дубы в Хмельниках помнят высокие паводки, затапливавшие их до середины высоты. Фото автора, 2018 г.

Еще один интересный участок топяных лесов описан в отчете Волжско-Камской экспедиции и легко определяется на местности. Это массив черноольхового леса в петле р. Костромы к северо-востоку от с. Куниково. В то время среди местного населения действовал запрет на рубку этого леса, т.к. он был, по словам С.М. Тазьба, «заповедан» в качестве защитной от половодья полосы». Как он выполнял свою защитную роль, она не уточняет. Но надо полагать, что густо стоящие полузатопленные деревья черной ольхи, находящиеся у самого русла, там, где течение имело наибольшую скорость, тормозили водяной поток, идущий с северо-востока на Куниково, а также задерживали различный переносимый водой мусор, который мог осесть на полях и огородах. Ведь очистка пахотной земли после половодья была тяжелой ежегодной платой за жизнь в пойме, поэтому любой способ уменьшения принесенных водой коряг и стволов деревьев был важен для крестьян. В наше время здесь находится мелководный, зарастающий водной растительностью участок, называемый Куниковское болото, хорошо известный костромским рыбакам и охотникам.

Топяные леса находились на нижних отметках уровня, нередко в понижениях местности. Такие участки, как правило, были слабо дренированы, вода не уходила из них в течение всего лета. Из деревьев в этих условиях могли расти только черная ольха и вяз.

Рис. 13. Фрагмент карты С.М. Тазьба между деревнями Привалово и Овинцами. На правом берегу Соти более темным коричневым цветом показан обширный массив черноольхового топяного леса, контурами и размером сходный со Слонимским полоем. Восточнее Овинцев, охватывая их с трех сторон вытянутой с севера на юг полосой также располагался топяной черноольховый лес.

В связи со своим низким положением на пойме, большая часть топяных лесов оказалась затопленной водами Костромского разлива. Огромный массив топяного черноольхового леса был на месте Слонимского полоя в ярославской части Костромского разлива, на правом берегу Соти, к северу от острова Красная Грива и к западу от Овинцев. Практически весь современный Слонимский полой и есть этот массив, поскольку береговая линия здесь в значительной мере повторяет его контур, что хорошо видно при сравнении фрагмента карты С.М. Тазьба и современной карты Костромского разлива (рис.13 и 14).

Рис. 14. Тот же участок на Яндекс-карте

Большой массив черноольхового топяного леса, примыкал когда-то к деревне Овинцы. Ныне на его месте существует длинный узкий тупиковый залив, называемый Овинцевской канавой (рис. 14).

В северной части Костромской низменности, на левом берегу реки Костромы, в большой петле ее русла от д. Исады до д.Жарки находится интересный участок лесной, луговой и болотной растительности. Для сравнения того, что было и что есть сейчас, я прилагаю фрагмент карты С.М. Тазьба и современный космический снимок этой территории в одном масштабе (рис. 15 и рис. 16). К югу от деревень Исады и Бугры С.М. Тазьба описан смешанный осиново-березовый лес с подлеском из дуба и липы, который она рассматривала как временник, выросший на месте срубленного липового дубняка. Наличие среди растений покрова трав-спутников дуба и липы: костяники, сныти, ландыша и вороньего глаза подтверждает правильность этого мнения.

В южной части этого участка, к северу от разделения русла реки Костромы на собственно русло и Глушицу (Криушу) до затопления располагались пустошные и осоковые луга. А еще севернее к ним примыкал лиственный топяной лес из черной ольхи с примесью осины и березы. Восточная часть этого лиственного леса ныне затоплена озером Шихи. Обращаю внимание на то, что никакого озера на карте С.М. Тазьба здесь не указано. В то же время, на ПГМ в этом месте обозначены три небольших водоема.

Возможно, название Шихи до затопления относилось к ним, как к нескольким озерам. Ведь похоже, что само слово Шихи – множественного числа, то есть оно могло обозначать одним словом несколько мелких, расположенных рядом водоемов, озёра Шихи. Таким образом, современное озеро Шихи возникло в результате затопления черноольховых лесов и трех небольших озёр.

Лишь немногие участки топяных лесов сохранились в Костромской низменности до нашего времени. Один из них – вот этот самый участок на западном берегу озеру Шихи. У озера здесь нет настоящего берега, его мелководная часть плавно переходит в заболоченный лес с высокими кочками, на которых растут деревья черной ольхи. Глубина воды между кочек не превышает метра, обычно меньше. На кочках растет осока, таволга, вербейник. Между кочками – калужница, сабельник, водяной манник. Еще севернее за этим лесом находится небольшое верховое болото со сфагнумом и мелкой болотной сосной. Оно мало изменилось за прошедшие восемьдесят с лишним лет, сохранив свой болотный облик. В отличие от него, пустошные и осоковые луга к северу от Стрелки, (места разделения Костромки и Глушицы), почти полностью заросли древесно-кустарниковой растительностью. А вот кочковатые дернисто-осоковые луга, расположенные к западу от д. Бугры сохранились до сих пор, видимо в связи с тем, что их использовали местные жители под сенокос или пастбище.

В правой части фрагментов карты и снимка находится долина реки Мезы. При сравнении карты и снимка хорошо видно, что пустошные, осоковые, влажно-разнотравные и луковые луга в пойме этой реки сильно заросли кустарниками и лиственным мелколесьем. На этом участке еще не очень заметно влияние Костромского разлива, проявившегося только в затоплении участка топяных лесов, на месте которого возникло озеро Шихи.

Рис. 15. Участок в изгибе русла р. Костромы между Исадами и Жарками на карте С.М. Тазьба. В центре – верховое сфагновое болото с мелкой сосной, к югу от него черноольховый топяной лес, с котловиной, очерченной горизонталью 82,5 м. Прирусловые участки Костромы и Мезы занимают пойменные луга (обозначены темно-зеленым цветом).

Рис. 16. Тот же участок на современном космическом снимке. Котловина затоплена озером Шихи. Луговые участки в долинах рек затянуты кустарником и мелколесьем.

На следующей паре фрагментов карты и космоснимка целиком представлен Жарковский остров и северная часть Костромского разлива (рис. 17 и рис.18). После образования Горьковского водохранилища луга на Жарковском острове не были заброшены. Они ежегодно выкашивались, что препятствовало разрастанию кустарников и деревьев. Сюда на баржах привозили трактора и косилки, целыми бригадами приезжали колхозники и устраивали временные полевые станы с навесами, палатками и полевыми кухнями. Рубежом, после которого заготовка сена на островах прекратилась, стало начало 90-х годов. Сельское хозяйство в эти годы пришло в упадок, колхозы закрывались, люди массового уезжали из деревень. Результаты этих процессов заметны на снимке – Жарковский остров зарастает древесно-кустарниковой растительностью, причем наиболее интенсивно – бывшие поля, которые на карте С.М. Тазьба закрашены желтым цветом.

Хорошо видно, что к западу от д. Жарки был участок топяного черноольхового леса, а в тексте отчета Волжско-Камской экспедиции сказано, что на острове с селами Мисково, Жарки, отмечены черноольшатники с водяным манником в ярусе трав. На карте С.М. Тазьба здесь не просто помечен топяной черноольховый лес, но показана замкнутая горизонталь, с бергштрихами, направленными внутрь, т.е. это котловина, понижение местности. Сейчас это мелководный заболоченный водоем, почти сплошь заросший камышом озерным, известный среди охотников как Жарковское болото. Мне не раз приходилось на нем охотиться на уток, забираясь в прорезиненном комбинезоне иногда в самую середину, придерживаясь одной рукой за надувную лодку. Глубина по всему водоему была лишь немного выше пояса, дно хотя и вязкое, но достаточно ровное и плотное, без ям и толстого слоя ила.

Рис. 17. Северная часть низменности с Жарковским островом на карте С.М. Тазьба. Большую часть его территории в то время занимали луга и поля (обозначены желтым цветом).

Рис. 18. Космический снимок той же территории. Часть острова затоплена. На месте топяного черноольхового леса – Жарковское болото. Оставшиеся незатопленными поля заросли молодым лесом и кустарником.

Дубовые и вязовые леса, сохранившиеся на территории Костромского польдера

На территории огороженного дамбами Костромского польдера топяных черноольховых лесов не сохранилось. Но около Спаса имеются две вязовые рощи. Весной и в начале лета в них стоит вода, поэтому вязы растут здесь на высоких кочках, так же как в черноольховых топях раньше росла черная ольха.

Рис. 19. Так выглядит вязовая роща к юго-западу от Спаса. Фото автора, 2000 г.

Кроме двух наиболее значительных вязовых рощ к юго-востоку и к юго-западу от Спаса, в его окрестностях расположено еще несколько более мелких рощиц. В ХХ веке очень опасная «голландская» болезнь ильмовых уничтожила вязовые леса Европы и южных частей нашей страны, не достигнув, однако наших мест на севере ареала этого вида деревьев. Вяз нередко встречается в поймах наших рек, но обычно в примеси к дубу, липе и осине. А вот в рощах у Спаса мы видим чистые вязовые древостои, что вообще-то стало большой редкостью, поэтому для них должен быть установлен режим особой охраны. Некоторые вязы в спасских рощах достигают больших размеров и имеют возраст более 100 лет.

Рис. 20. Старый вяз из рощи к юго-востоку от Спаса. Наверняка он рос здесь ещё до строительства дамбы и образования Костромского разлива. Фото автора, 2018 г.

В охране нуждаются и все сохранившиеся дубравы. В советское время памятником природы была объявлена только одна «дубрава у Спаса», расположенная к западу от Туровского озера и к северу от озера Каменник, в изгибе огибающей ее мелиоративной канавы, а фактически русла речки Рученица. Здесь действительно сохранились высокие и прямые, достигшие очень почтенного возраста «корабельные» дубы. Назывались они так потому, что шли на изготовление штевней деревянных кораблей.

Рис. 21. Гигантские «корабельные» дубы росли в дубраве у Спаса. Фото автора, 2000 г.

Отдельные старые дубы росли и в роще Дворец у Идоломской дамбы. Современная дубрава Дворец – остаток большого массива, занимавшего территорию почти от Вострого колена до связанного протокой с озером Идоломским озера Детково. Почти весь этот массив был затоплен, а перед затоплением, надо полагать вырублен, но его южная часть оказалась с внутренней стороны дамбы и потому сохранилась.

Рис. 22. Дубрава Дворец. Фото автора, 2019 г.

Немало старых дубов сохранилось и в небольших по площади рощах на правом берегу отшнурованного русла Костромы в северной части Костромского польдера, в треугольнике между Идоломской дамбой, руслом Костромки и условной линией от Вострого колена на западную опушку рощи Дворец. Здесь можно встретить папортниковые дубняки, с покровом, из папоротника «страусовое перо». Этот сказочный лес кажется совершенно несвойственным нашей таежной зоне, настолько он напоминает леса субтропиков.

Рис. 23. Дубняк папоротниковый в дубраве на правом берегу реки Костромы. В покрове этого леса преобладает папоротник «страусовое перо».

1. Грачев А. О некоторых озерах Костромской губернии.  М.: Типо-лит. тов. И. Н. Кушнерев и К°, 1902. - 17 с.).

2. Грезе Б.С. К биологии пойменных озер. Работы Костромской биологической станции, вып. 1. Тр. Костромского научного общества по изучению местного края. Вып. XLIII. Кострома, 1929. С. 6-25

3. Красюк А., Юницкий В. К характеристике почв аллювиальных лугов Костромского края // Труды КНО по изучению местного края, вып. 36. Кострома, 1925. С. 1-17.

4. Кузнецов А.В. //Костромка URL: https://kostromka.ru/kostroma/kuznecov/1.php.

5. Кузнецов А.В. //Костромка URL: https://kostromka.ru/kostroma/kuznecov/2.php.

6. Кузнецов А.В. //Костромка URL: https://kostromka.ru/kostroma/kuznecov/3.php.

7. Леонтьев А.М. Пустошные, мелкозлаковые и осоковые луга Молого-Шекснинского междуречья до образования водохранилища //Труды Дарвинского государственного заповедника на Рыбинском водохранилище. Вып. 1. М., 1949. С. 33-136.)

8. Лоцманская карта реки Волги от Рыбинска до Н. Новгорода в масштабе 0,5 км=1 см. Нижний Новгород, 1929.

9. Река Вопша. Википедия URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/Вопша_(река)

10. Сошкина Е.Д., Сапрыкина Н. Очерк гидрогеологического строения Костромской низины и примыкающего к ней восточного водораздельного плато // Материалы по изучению почв и геологии Костромского края// Труды КНО по изучению местного края. Вып. 36. Кострома, 1925. С. 48-75.

11. Тазьба С.М. Очерк растительности Костромского и Юрьевецкого Поволжья. Архив БИН им. В.Л. Комарова АН СССР. Ф.273. Оп.11. № 08. Итоги работ Волжско-Камской экспедиции. Т. IV. Растительный покров Костромского, Юрьевецкого Поволжья и долины р. Камы. 91 с.

12. Пискунов Л.П. //Костромка URL: (https://kostromka.ru/kostroma/land/04/piskunov/98.php):

13. Смелов С.П. Луга Заволжья Ярославской губернии. Материалы экспедиции по изучению материковых лугов //Труды государственного лугового института, вып. 2. М., 1927. 147 с.

14. Ухина Н.А. Воспоминания о сёлах Мисково и Жарки //Костромка URL: https://kostromka.ru/zontikov/nekrasov/314.php).

15. Федосов А. Распределение сенокосов в Шунгенской волости Костромского уезда // Четвертый этнографический сборник. Труды КНО, вып. 41. Кострома, 1927. С.116-132.