Костромские и ярославские старообрядцы-странники в XIX в.

Крестьяне потомки Ивана Сусанина, 1911 г.
Фото С.М. Прокудин-Горский

Странническое движение зародилось в 1760-е гг. как ответ низших, деклассированных слоёв населения на усиление феодально-крепостнических отношений и непоследовательность умеренных старообрядческих толков в их отношениях с «миром Антихриста». Идеологическую основу учения странников разработал беглый солдат Евфимий, ранее входивший в московскую общину филипповцев. Его сочинения содержат мысль о невозможности людей, живущих в миру, быть истинными христианами. Общение с этими людьми недопустимо до тех пор, пока они не уйдут в странствие, после чего будут перекрещены. По мнению Евфимия, антихрист воплотился в императоре Петре I и его преемниках. Он создал социальное неравенство через неравномерное распределение земель и имущества; потребовал уплаты налогов и податей, чем породил насилие и вражду между людьми. Единственный путь спасения по Евфимию – это бегство от несправедливого и нехристианского мира, окончание которого будет ознаменовано вторым пришествием Христа и его победой над Антихристом. В 1784 г. Евфимий перекрестил сам себя, чем заявил о своём выходе из филипповского согласия 1.

Он написал несколько полемических сочинений, среди которых наиболее важны «Разглагольствие о настоящих в древлецерковном последовании несогласьях между собою» и «Цветник». Евфимий попытался создать скит в «Галицких лесах», но вскоре перебрался в д. Малышево, Ярославского уезда, к крестьянину Петру Фёдорову. Он крестил хозяина с семьёй в странничество, хотя те не ушли в странствие, а только дали обет сделать это в будущем. Таким же образом поступила его сожительница Ирина, перекрестив жителя с. Сопелки, Ярославского уезда, Петра Семёновича Крайнева и его родственников 2. Исследователи оценивают эти поступки как попытку укрепить положение нового учения 3.

На деле факты крещения странноприимцев стали причиной раздора в среде странников XIX столетия. В 1820-е гг. позиции странноприимцев, дававших странникам пищу и жильё, занимавшихся хозяйственной деятельностью, заметно усилились. Радикально настроенная масса странников стала опасаться обмирщения и утраты собственного влияния 4.

Часть странников усилила пропаганду пустынножительства и выдвинула новый тезис отказа от денег. Лидер оппозиции «нерехоцкой» Иван Петров и его последователь Антип Яковлев считали, что владеть деньгами и собственностью может только община, так как через них отдельного человека себе подчинит Антихрист. Символом его власти выступал имперский герб на ассигнациях и монетах5. В отличие от других странников последователи Антипа не имели странноприимцев и стремились жить отдельно, в пустыни6. Общины «безденежных» находились в окрестностях г. Плёса Костромской губернии. Сам Антип был родом из д. Нечёсово, Нерехтского уезда. После его смерти руководить странниками стал его брат Степан. В 1848 г. он был пойман в г. Плёсе, возвращён на постоянное место жительства, но через неделю снова исчез 7. В середине 50-х гг. XIX в. в Костромском уезде был пойман странник, называвший себя Иваном. Костромской губернский секретный совещательный комитет о раскольниках заподозрил в нем Степана Яковлева. Пойманный долго отрицал это, но через некоторое время объявил, что он – Антип Яковлев 8. Комитет пытался сравнить внешность пойманного странника с приметами братьев Яковлевых. С описанием внешности Степана приметы частично сходились. Приметы же Антипа не были найдены по причине беспорядка в архиве земской полиции. Таким образом, вопрос о том, кто же пойман, остался нерешённым. Существенный урон этому толку в Костромской губернии нанёс граф Ю. Ц. Стенбок в ходе операции по поиску странников в начале 1850-х гг. 9

Другая часть странников подняла замалчивавшийся вопрос о крещении мирян. Они вспомнили, что Евфимий и Ирина безосновательно крестили странноприимцев и поставили это в вину нынешним лидерам странников Родиону и Анфиногену, жившим в с. Сопелки. Большинство членов согласия стали склоняться на сторону оппозиции. В это время её лидером выступал Михаил Андреевич Кувшинов, ставший странником после бегства с ярославской фабрики Яковлевых в 1827 г.10 Он принимал активное участие в обращении костромичей в странническое согласие. Вместе с крестьянином с. Сидоровское, Кинешемского уезда, Кувшинов обошёл этот, а также Нерехтский и Костромской уезды11. М. А. Кувшинов допустил большую ошибку, предсказав на 25 марта 1828 г. второе пришествие Христа. После этой даты сопелковцы созвали собор, где подвергли критике Кувшинова и нашли выход из сложной ситуации с крещением странноприимцев. За заслуги перед согласием его основателю было прощено отступление от правил, а всё согласие вынесло длительную епитимию. Кувшинову ничего не оставалось делать, кроме как присоединится к сопелковцам12. В 1857 г. он и наставник д. Дудкино, Ярославского уезда, Логин Прокофьевич Гущин были сосланы в Сибирь. Рядовые странники (более 20 человек, среди которых были и костромичи), захваченные вместе с ними, также направлялись в ссылку. В случае перехода в православие наказание могло быть смягчено. Консистория распорядилась об увещевании странников, и некоторые из них согласились перейти в официальное вероисповедание. Лидеры староверов остались непреклонны. Правда, и тем, кто согласился перейти в православие, пришлось несколько месяцев находится в тюрьме, а затем они были возвращены на место прежнего жительства и за ними установлен полицейский надзор13. В соответствие со статьёй 213 Уложения о наказаниях, если возвращённые из ссылки старообрядцы, перешедшие в православие, вновь возвращались в прежнее вероучение, то подлежали ссылке на Кавказ или в отдалённые места Сибири уже безвозвратно 14.

Учение странников проникло и в с. Коробово, Нерехтского уезда, Костромской губернии, где проживали потомки Ивана Сусанина – белопашцы. Туда оно попало из округи г. Плёса, где вели свою пропаганду М. А. Кувшинов 15 и А. Яковлев. Точными данными о принадлежности белопашцев к сопелковцам или их противникам мы не располагаем. Белопашцы официально не платили налоги и были освобождены от контроля со стороны местной полиции. Благодаря этому странники чувствовали себя здесь очень свободно. Министр двора констатировал, что белопашцы «дошли до таких беспорядков в своей жизни, кои не могут быть далее терпимы; предавшись расколу так называемой секты бегунов или странников, они завели у себя в селении и окрестных лесах притоны для беглецов и бродяг, прикрывающихся раскольническим фанатизмом»16. По указу императора часть белопашцев была лишена привилегий и выслана в различные районы страны. За оставшимися был учреждён надзор со стороны губернатора и управляющего удельной конторой. В будущем было приказано расследовать все дела о белопашцах общим порядком, без какихлибо привилегий. В случае же повторения инцидентов император пригрозил лишить потомков героя налоговых льгот, не смотря на заслуги предка17. Сказалась обида Александра II на белопашцев. В 1858 г. Александр II совершал поездку по центральным губерниям России с целью оказать воздействие на консервативное провинциальное дворянство, не желающее принимать участие в подготовке крестьянской реформы. В Костроме состоялась его встреча с представителями белопашцев: женщины снимали платки и расстилали их перед идущей императорской семьёй, а затем поднесли хлеб-соль. Растроганный император пожелал отправиться в само Коробово, что и было организовано. Пароход доставил императорскую чету в г. Плёс, а оттуда в экипаже император с императрицей прибыли в село18. Странноприимники, узнав, что к ним в гости едет не кто иной, как сам Антихрист, бросили дома и ушли в лес19. После этого в селе появился чиновник департамента уделов министерства императорского двора, которому непосредственно подчинялись коробовцы, статский советник Неклюдов. Он расследовал инцидент, а на основании полученных результатов император приказал выслать жителей Коробово.

Высылкой «беглопашцев» было поручено заниматься губернатору Ивану Васильевичу Романус (в источнике его фамилия не склоняется) совместно с управляющим удельной конторой Павлом Егоровичем Ганенфельдом. Дело в том, что контора не зависела от местной административной власти, а подчинялась исключительно министру двора и уделов, а через него – императору. Если губернатор, всегда стремившийся найти золотую середину и слывший среди костромских помещиков либералом, мог пригрозить управляющему палатой государственным имуществ («всякое замедление в следовании бывших белопашцев, а равно и все расходы от сего происходить могущие останутся на личной Вашей ответственности»20), то с управляющим удельной конторой он был подчёркнуто любезен и настойчиво повторял свои просьбы до тех пор, пока не получал ответа.

Министерство императорского двора разрешило крестьянам продать дома и другое имущество. Полученные деньги должны были быть переведены в удельные конторы по месту отправления переселенцев. Подготовку к переселению первоначально осуществлял староста. Он не пользовался уважением среди крестьян, так как был назначен властями, а его выборный предшественник за помощь странникам был снят с должности. Староста не смог организовать сбор денег, и П. Е. Ганенфельд вменил в обязанность своему подчинённому, голове удельного приказа Муравьёву, наблюдать за подготовкой к переселению 21.

Несмотря на это, вскоре после объявления императорского приказа лично губернатором двое крестьян, Селивёрст Андреев и Никита Ильин, бежали из села. Как оказалось, они ушли в Санкт-Петербург, чтобы ходатайствовать перед Александром II о разрешении остаться на родине или дождаться более теплого времени года. Вскоре беглецы были пойманы и взяты под стражу 22. В положение крестьян вошёл управляющий удельной которой, который побывал в Коробово уже после отъезда губернатора. В семи семьях были беременные женщины и грудные дети. Это, по мнению чиновника, было уважительной причиной для того, чтобы отложить их переезд до лета 23. Министерство двора согласилось с доводами и разрешило перенос сроков высылки 24. Взамен крестьяне пообещали Ганенфельду быстро продать своё имущество, хотя до этого оттягивали заключение сделок. Управляющий с удовлетворением сообщил И. В. Романус: «Могу теперь удостоверить Ваше Превосходительство, что в разговоре с ними об этом предмете я не только не заметил в них духа неповиновения, а напротив нашёл полную готовность покориться определениям о них начальства» 25. Далее Павел Егорович добавляет, что старообрядцев пугает зима и дальность мест ссылки: Оренбургское, Саратовское, Симбирское, Алатырское, Вятское и другие удельные имения. Среди оставшихся семейств были старики и дети старше 5 лет, но и они могли не перенести дороги. Кроме того, старообрядцы предпочли бы добираться до нового места жительства по Волге 26. Губернатор передал просьбу Ганенфельда как собственную в министерство императорского двора. Полученный ответ был краток и не давал повода для сомнений. Узнав о просьбе белопашцев, император велел отправить просителей Селивёрста Андреева и Никиту Ильина по этапу в места поселения «немедленно», а «Вашему Превосходительству заметить неуместное и неосновательное участие в судьбе высылаемых коробовцев, заслуживших гораздо вящее наказание за их преступления и неблагодарность к Монаршей милости…» 27.

После ареста просителей в ночь на 5 января 1860 г. ещё трое мужчин с семьями бежали в неизвестном направлении. Солдаты так описывали способ бегства крестьян: «Домохозяин Сергей Иванов сперва уехал вместе с одной дочерью (якобы провожать зятя. – И. Н.), а затем, из числа 3 оставшихся дочерей, одна, затопивши печь, без всяких сборов, в чём была одета, вышла на двор, как будто бы за своею надобностью, или к соседям, другая месила квашню и потом без всяких тоже сборов выходит, а спустя немного времени ушла и третья также в чём была...» 28. Ответом губернского начальства стала отправка ещё 5 солдат и одного офицера – прапорщика Назанского, который затем выписал ещё 16 человек рядовых 29. Через два дня после нового побега семьи Н. Ильина и С. Андреева были отправлены по этапу 30.

Одновременно стали выяснять, почему старообрядцы бегут с такой лёгкостью. Унтер-офтцер А. Соколов заявил о том, что ему не было приказано применять каких-либо конкретных мер по пресечению самовольных уходов крестьян, а управляющий удельной конторой П. Е. Ганенфельд в свой первый приезд объявил, что белопашцы могут беспрепятственно продавать имущество и, следовательно, покидать селение31. Губернатор ничем не попрекнул управляющего, а только отправил ему копию с рапорта офицера 32. Это вполне понятно. Система контроля оставляла желать лучшего: продать избу, не выходя из села, жители которого сами продают, а не покупают имущество, проблематично. Со стороны властей никакой помощи в организации продажи предоставлено не было.

Наконец, 4 февраля, с опозданием почти на месяц, 31 белопашец был отправлен в ссылку33. Среди крестьян, окружённых войсками, которыми теперь руководил не мягкий чиновник удельного ведомства, а офицерский чин, начались конфликты. Умеренная часть коробовцев, которая, возможно, вовсе не принадлежала к странникам и приветствовала императора хлебом-солью в Костроме, попросила удалить из села жену бежавшего переселенца Степана Ефимова Аксинью, которую они считали опасной для себя «по крайне дурному своему поведению»34. Затем из Коробова в костромскую тюрьму был отправлен Александр Ефимов с семьей, как проявлявший склонность к побегу. В дороге он злобно ругался и сожалел, что не успел сжечь село. Узнав об этом, прапорщик Назанский провёл расследование и выяснил, что священник и староста отзываются о Ефимове, как об опасном и злом человеке. Местные жители вторили им: «Прежде-то был первый разбойник, а теперь и подавно, теперь со зла-то рад бы не только деревню сжечь, а и нас-то всех». «Чего доброго убьют окаянные из-за куста», – добавляли крестьяне 35.

Оставшиеся в Коробове белопашцы, приговорённые к высылке, были оправлены на новое место жительства в мае и июне 1860 г.36 Ещё несколько лет императорский дом держал белопашцев в опале. Наследник престола Николай Александрович в 1863 г. посещал Кострому, но с ними не встречался. Вскоре образ предка-героя, спасшего царскую персону, вновь был востребован. Покушение на Александра II 4 апреля 1866 г. примирило императора с белопашцами. В 1870-е гг. по приказу императора для коробовского храма, где хранились сусанинские реликвии, в том числе и жалованные грамоты, были установлены новые колокола с барельефными изображениями членов царской семьи 37.

Инцидент с белопашцами заставил Александра II в 1859 г. отменить для странников возможность избегать уголовного наказания в случае перехода в православие. МВД было приказано ссылать их в Сибирь. Мотивировалось это тем, что из них не получались прилежные прихожане: странники никогда не переходили в православие искренне, а только уходили от ответственности. Распоряжение об этом поступило в Костромской секретный совещательный комитет, а оттуда через канцелярию губернатора38 было разослано в нижестоящие органы 39.

Лидер ещё одного страннического течения – странников-иерархитов, Никита Семёнов также побывал в руках полиции. Настоящее имя предводителя странников – Меркурий Семёнович Киселёв. Родом знаменитый странник был из крестьян д. Стрелково, Рыбинского уезда, Ярославской губернии. После долгих путешествий он приобрёл авторитет и стал лидером странников-сопелковцев 40. В этом качестве в 1854 г. он был схвачен в Вологодской губернии. По указу Александра II в 1856 г. Семёнов был выслан в Соловецкий монастырь, но по дороге бежал. Через два дня был вновь пойман в лесу местными крестьянами. 20 июня 1857 г. Александр II посетил Соловки и даровал перешедшему в православие Семёнову свободу с правом проживания в монастыре. Но вскоре странник скрылся и больше не был пойман. Умер Никита Семёнов 4 марта 1894 г.41 Небольшие различия в биографии Семёнова по разным источникам не закрывают главного: он неоднократно бежал и с лёгкостью использовал для этого смену веры. Уже немолодого Семёнова (родился ок. 1800 г.) продолжали разыскивать и в 1860-е гг. По словам крестьянина д. Родионцово, Романово-Борисоглебского уезда, Ивана Макаревича Лебедева, лидер странников часто бывал в деревнях Сеславино, Сопелки, Бурмакино, Ярославского уезда, и в Ярославле у купцов Разживиных. Семёнов въезжал к последним во двор в тарантасе и шёл в свой номер, никого не боясь. В 1866 г. ожидалось его появление на соборе странников в д. Мещёрка, Ярославского уезда. Местный исправник опроверг слова крестьянина. Выдумки Лебедева он объяснил нетрезвым образом жизни и желанием выслужиться 42.

В 1863 г. Семёнов написал важнейшее для истории странничества XIX в. произведение, содержащее 19 статей – «Символический статейник православной церкви». Старообрядцы, принявшие идеи, изложенные в манифесте, получили название «статейники» или «иерархиты». Н. Семёнов провозгласил создание особой иерархии во главе с «преимущим старейшим». Он считался патриархом и избирался собором. Ему подчинялись «старейшие страны», которые руководили двумя и более пределами. В конце XIX – начале XX в. существовало 8 пределов: Ярославский, Казанский, Тюменский, Томский, Костромской, Вологодский, Пермский. Каждым руководил «старейший предела». У него имелся ряд помощников: креститель и духовник, отправлявшие обряды; эконом, ведавший хозяйством. Отдельными моленными руководили игумены и игуменьи. Подобная структура управления была утверждена на соборе в д. Вахрушево Вологодского уезда в июле 1864 г. Естественно, что первым преимущим старейшим стал сам Семёнов, которого в 1895 г. сменил Роман Логинов. После смерти второго преимущего старейшего в 1901 г. был избран новый руководитель – Корнилий Петрович Логинов 43.

В 1910 г. по неизвестной причине он был низложен. 21 августа собор в Вичуговском округе избрал патриархом Александра Васильевича [Пятакова], крестьянина с. Кувакино, Нерехтского уезда, Костромской губернии. В следующем году умер один из старейших предела Вичугской области Епифаний Иванович. Новый патриарх попытался подчинить территорию своей прямой власти. К спору о власти примешивался имущественный конфликт: на территории предела находилась приносившая большой доход мельница. Александру Васильевичу вменялось в вину то, что он присвоил деньги общины и на них купил это строение. Приехав в д. Яшкино/Яшино, он встретил недовольство со стороны областного правителя Фёдора Михайловича. Последнего поддержали странноприимцы и бывший патриарх Корнилий. Александра Васильевича поддержал наставник д. Яшино, занявший эту должность с его помощью. Полемика коснулась созданного Александром Васильевичем бегунского училища в г. Данилове Ярославской губернии. Михаил Фёдорович и странноприимцы были против существования учебного заведения. В итоге две группы странников отлучили друг друга от церкви44. Это последнее известие по дореволюционной истории статейников в Костромской губернии.

Идеи Н. Семёнова вызвали негативную реакцию среди части странников, которая посчитала, что он взял на себя неподобающую ему власть. Иерархия, по их мнению, сближала странничество с поповщиной. Противостатейниками было создано несколько независимых друг от друга общин. Одна из них находилась около Ярославля, и руководил ею Осип Семёнов 45.

Ещё одним крупным течением в среде странников стали «брачники». В 1860-е гг. около Ярославля зародилось Артемиевское согласие, по учению которого неофитам было разрешено сохранять браки, а платившие подати могли спастись после апокалипсиса. Причиной появления согласия была жесткая политика властей по сокращению числа странноприимцев – людей, живущих в селениях и дающих укрытие странствующим. Известно, что по приказу императора МВД 9 июля 1855 г. было разослало распоряжение «О принятии мер к прекращению распространения страннической секты и пристанодержательства». Приказ вменял губернаторам в обязанность «обращать строжайшее внимание на пристанодержателей… в селениях, где уже были укрываемы беглые, не редко обозревать домы, дабы удостовериться, нет ли при них тайников; по мере же открытия в них беглых тайники уничтожать, а пристанодержателей предавать суду»46. Странникам нужно было смягчить учение, чтобы увеличить численность пристанодержателей. Около 1866 г. Мирон Васильев и будущий ярославский миссионер Русской православной церкви Н. И. Касаткин организовали первую брачную общину количеством около 50 человек. А уже в 1874 г. Михаил Кондратьев сформулировал новые основы брака: все семь таинств действительны, а следовательно, любой странник мог быть священником после крещения 47.

Костромской край находился в непосредственной близости от места возникновения и организационного центра старообрядцев-странников. Благодаря этому их учение очень быстро распространилось по южным приволжским уездам губернии. Успеху странничества способствовало и наличие на территории губернии с. Коробова, освобожденного от прямого надзора полиции. Под влиянием жизненных обстоятельств, государственной политики, личных амбиций единое течение странников вскоре раскололось на отдельные направления. В этом процессе активное участие принимали костромичи.

1 Мальцев А. И. Социально-политические взгляды Евфимия по его сочинениям и позднейшим старообрядческим источникам // Источники по истории общественной мысли и культуры эпохи позднего феодализма / под. ред. Н. Н. Покровского. М., 1988. С. 104–115.

2 Трефолев А. Н. Странники: эпизод из истории раскола // Труды Ярославского губернского статистического комитета. Ярославль, 1866. Вып. 1. С. 179–180.

3 Мальцев А. И. Споры в странническом согласии вокруг идейного наследия Евфимия (первая треть XIX в.) // Общественное создание, книжность, литература периода феодализма. М., 1990. С. 38.

4 Мальцев А. И. Споры в странническом согласии вокруг идейного наследия Евфимия (первая треть XIX в.) // Общественное создание, книжность, литература периода феодализма. М., 1990. С. 40.

5 Трефолев А. Н. Указ. соч. С. 188.

6 Дутчак Е. Е. Старообрядческое согласие странников: вторая половина XIX–XX вв. Дис. … канд. истор. наук. Томск, 1994. С. 73–83.

7 ГАКО. Ф. 539. Оп. 1. Д. 2 (ч. 6). Л. 228 об. – 229 об.

8 ГАКО. Ф. 539. Оп. 1. Д. 2 (ч. 6). Л. 220, 220 об., 223 об., 223 об.

9 Там же. Л. 224 об., 225, 229 об.

10 Мальцев А. И. Споры в странническом согласии… С. 40–41.

11 Трефолев А. Н. Указ. соч. С. 185.

12 Мальцев А. И. Споры в странническом согласии… С. 41.

13 ГАЯО. Ф. 230. Оп. 3. Д. 1308. Л. 1, 2, 4, 7, 12.

14 ГАКО. Ф. 539. Оп. 1. Д. 2 (ч. 5). Л. 134 об.

15 Трефолев А. Н. Указ. соч. С. 183.

16 ГАКО. Ф. 133. Оп. 2. Д. 11059. Л. 1.

17 Там же. Л. 2. 17 об.

18 Там же. С. 143–144.

19 Зонтиков А. Н. Иван Сусанин: легенды и действительность. Кострома, 1997. С. 145.

20 ГАКО. Ф. 133. Оп. 2. Д. 11059. Л. 162.

21 Там же. Л. 60.

22 Там же. Л. 48, 48 об., 55, 55об., 86.

23 Там же. Л. 50.

24 Там же. Л. 72–72 об.

25 Там же. Л. 73 об.

26 Там же.

27 Там же. Л. 81.

28 Там же. Л. 164 об.

29 Там же. Л. 101–102 об.

30 Там же. Л. 92, 95.

31 Там же Л. 121–122 об.

32 Там же. Л. 126, 126 об.

33 Там же. Л. 152–152 об.

34 Там же. Л. 143.

35 Там же. Л. 198.

36 Там же. Л. 258, 259, 259 об.

37 Зонтиков Н. А. Указ. соч. С. 179.

38 Комитет был секретным органом власти, и его постановления оформлялись как распоряжения губернатора.

39 ГАКО. Ф. 133. Оп. 2. Д. 11059. Л. 2 об., 10; ГАКО. Ф. 539. Оп. 1. Д. 4. Л. 151–152.

40 Дутчак Е. Е. Указ. соч. С. 41–50.

41 ГАЯО. Ф. 73. Оп. 1. Д. 4988. Л. 3–3 об.

42 ГАЯО. Ф. 73. Оп. 4. Д. 2859. Л. 1–4, 12–13.

43 Дутчак Е. Е. Указ. соч. С. 52–57.

44 Дутчак Е. Е. Указ. соч. С. 58, 60–66; Отчёт о состоянии и деятельности Костромского Православного Фёдоровско-Сергиевского братства за 1913 г. // Костромские епархиальные ведомости. 1914. 1 окт. № 19. О. офиц. С. 510–511.

45 Дутчак Е. Е. Указ. соч. С. 66–72.

46 ГАКО. Ф. 539. Оп. 1. Д. 2 (ч.6). Л. 144–144об.

47 Дутчак Е. Е. Указ. соч. С. 86–88.