Костромская полиция от создания до 1917 года

В статье на основе широкого круга источников и исследовательской литературы, рассмотрены проблемы становления и развития костромской полиции вплоть до 1917 г. Показано, что главная обязанность полиции состояла в исполнении законов и в наблюдении за их точным исполнением, а также за исполнением постановлений и особых распоряжений правительства, принятием мер для прекращения возникающих беспорядков. Помимо этой главной обязанности полиция занималась и массой повседневных, рутинных дел: от контроля за своевременной чисткой дорог и улиц от снега в зимнее время года до раскрытия убийств уголовного и бытового характера.

Ключевые слова: костромская полиция, полицмейстер, участковый пристав, полицейское городское управление, деятельность сотрудников полиции.

Развитие общественных отношений в населенных пунктах Российской империи в ХVIII веке обусловило необходимость создания специальных органов, призванных поддерживать порядок и безопасность в общественных местах. В 1718 году в Санкт-Петербурге утверждается должность генерал-полицмейстера, в обязанность которого вменялась организация работы по обеспечению общественного порядка и общественной безопасности. Положительные результаты его деятельности способствовали учреждению четырьмя годами позже аналогичной должности в Москве. Спустя несколько лет должность полицмейстера была учреждена, и назначенные на нее чиновники приступили к выполнению служебных обязанностей в ряде крупных в то время городов Российской империи – Астрахани, Кронштадте, Шлиссельбурге, Ладоге [13, с. 23].

Первые представители полиции появились в Костроме в 1774 году. Должность их называлась «будочные». Рабочим местом им служило отдельное небольшое помещение на улице. Будочных набирали из числа грамотных горожан, правда, из-за низкой зарплаты, желающих поступить на службу было немного. Ее обеспечивали сами граждане: с каждого костромского двора регулярно взималось по 40 копеек для оплаты труда стражей порядка.

Постепенно во всех уездных городах Костромской губернии также учреждается полиция. Так, в Макарьеве полиция была создана в 1798 г. В «Положении о полиции в уездном городе Макарьеве» говорилось, что город делится на три квартала. В этих кварталах выбиралось по надзирателю из мещан, «достойных звания сего людей», которым платили жалование 50 рублей в год. Квартальным подчинялись трубочисты, которых ежегодно выбирали также из мещан. Кроме того, на квартальных возлагалось и содержание в надлежащем порядке противопожарной службы.

В каждом квартале устанавливалось по одной теплой будке, в которой постоянно находилось до трех человек «стражей» из обывателей с жалованьем по 18 рублей в год. Конечно, по своей воле нанять караульных с таким жалованием было практически невозможно. Поэтому из числа городских жителей выбирали в караульные одного человека с десяти дворов. Между ними устанавливалась соответствующая очередь.

Каждый макарьевский караульный должен был быть одет в шинель и картуз такого цвета, каков был соответствующий присланный из столицы образец. При каждой будке караульным вменялось иметь при себе трещотку. В «Положении о полиции в уездном городе Макарьеве» также говорилось, что «...при будках быть рогаткам для закидывания в случае надобности улиц» [1, л. 48]. Что это означает? До Петра Великого рогатками назывались грубо сколоченные козлы из тонких и толстых бревен, которыми перегораживали улицы древних городов в ночное время. Рогатки выставлялись в населенных пунктах для предотвращения неожиданных атак неприятеля. Особенно эффективно рогатки действовали против его конницы, которая и являлась главной опасностью для русских городов в военное время. В петровские времена рогатка, или как ее стали официально называть шлагбаум, должна была служить препятствием для всяких «лихих людей», т.е. разбойников, бунтовщиков и т.п. Здесь также взимали сборы и проверяли документы – так называемые подорожные.

В 1775 г. была создана сельская полиция. В каждом уезде местные дворяне на своих собраниях выдвигали несколько кандидатур в нижний земский суд, исполнявший административно-полицейские и судебные функции [16, с. 19]. Непосредственной опорой и помощниками нижнего земского суда в деревнях и селах были сотские, пятидесятские и десятские, избиравшиеся из крестьян. Сельская полиция появляется в конце ХVIII в. и в Костромской губернии.

Важной вехой в становлении и развитии института полиции являлось издание в 1782 году «Устава благочиния, или полицейского», который преобразовывал старые полицейские учреждения в новые городские административно-полицейские органы – управы благочиния. Уставом вводились специальные служащие городской полиции, определялись ее задачи и компетенция [13, с. 24]. Состав управы благочиния был определен (в губернских городах – полицмейстер, в уездных – городничий). Также в состав управы входили два пристава (уголовных и гражданских дел) и два советника. Они назывались ратманы. Последние избирались горожанами на три года из наиболее авторитетных и уважаемых представителей городского купечества и ремесленников. В государственном архиве Костромской области (ГАКО) нами был найден документ за 1863 г. о представлении избранных ратманов в костромскую полицию. Это происходило следующим образом. Костромской уездный предводитель дворянства предъявлял в Присутствие костромской полиции отношение губернского правления о введении в управление полиции избранных костромским обществом двух ратманов: купца 3-й гильдии Александра Андреевича Трусова и «купеческого брата» Ивана Ивановича Баулина. После этого Костромское полицейское управление кооптировало избранных ратманов в свой состав [6, л. 32].

Управа благочиния подчинялась непосредственно губернскому правлению. Город делился на части (в конце XVIII в. Кострома была разделена на две части – Александровскую и Константиновскую), каждая из которых возглавлялась частным приставом. Части делились на кварталы во главе с квартальным надзирателем. Все они считались гражданскими чиновниками (но некоторые из них были отставными военными). В их распоряжении была полувоенная полицейская стража, пожарные команды и дворники (обычно организованные в артели с круговой порукой).

Согласно Уставу 1782 года костромских полицейских перевели на государственное обеспечение. Жалование выросло до ста рублей в год. Вместе с тем прибавилось и обязанностей: полицейские должны были не только охранять покой населения, но и следить за состоянием дорог в уездных городах, контролировать заболеваемость в губернии, и даже выполнять роль цензоров. К примеру, предварительно просматривать новые спектакли, которые привозили в Кострому гастролирующие артисты. К показу постановки допускались только после одобрения полиции. Нужно сказать, что отношение костромской полиции к театральным постановкам не поменялось и сто лет спустя. И в конце ХIХ в. в обязанности полиции вменялось «...дозволять к представлению и устройству театральные пьесы», которые ставились Костромским городским театром. Полицейскими составлялись списки артистов, находившихся в Костроме и служащих на сцене городского театра. В списках указывалась настоящие фамилия, имя, отчество актера, его псевдоним на сцене, какие роли исполнял, и составлялась его краткая характеристика. А костромские режиссеры, в свою очередь, давали официальную подписку костромскому полицмейстеру, что актеры обязуются играть в соответствии с распоряжениями Главного управления по делам печати. Под контроль полиции брались не только профессиональные актеры, но и любители. Так, например, 21 января 1891 г. министерством внутренних дел Костромского губернатора было разрешено устроить попечительницам Мариинского детского приюта благотворительный спектакль в пользу детей этого приюта [2, л. 10, 22, 29].

Во второй половине 50-х – начале 60 годов ХIХ века был предпринят ряд мер по реформированию полиции. 25 марта 1859 года Александр II утвердил «Главные начала для устройства уездной полиции». Из обязанностей полиции были исключены следственные и хозяйственно-распорядительные функции, а в июле 1860 года учреждается институт судебных следователей, тем самым из ведения полиции выделяется проведение следствия. Уточняются полномочия полиции по производству дознания.

В 1861 году Александр II утверждает «Временный наказ полициям для действия в чрезвычайных ситуациях», в 1862 году – «Временные правила об устройстве полиции в городах и уездах», которые должны были изменить структуру и организацию деятельности полиции. В соответствии с «Временными правилами...», городская и земская полиция объединялись в уездную полицию. В столице и губернских городах сохранялась отдельная от уездной городская полиция. В городе начальником полиции оставался полицмейстер, возглавлявший городское полицейское управление.

Костромское Городское полицейское управление в 1879 г. состояло из полицмейстера, двух приставов, пяти их помошников и шести низших полицейских служащих. В их ведении находилось более 30 тыс. жителей, как сказано в документе, «проживавших на значительном пространстве во все стороны с причисленными слободами за реками Волгой и Костромой». Из Костромы выходило четыре почтовых и торговых тракта, находилось 53 трактирных и 135 «других заведений», торгующих винно-водочными изделиями. В городе насчитывалось 6 фабричных заведений, 31 завод с 4510 рабочими, которые требовали особого усиленного надзора [7, л. 9].

Основным элементом городской полиции оставался участок, руководимый участковым приставом. В ГАКО сохранился рапорт от 1 июля 1889 г. о вступлении в должность пристава 1-й части г. Кост­ромы Волкова. Он вступал в должность по предписанию Костромского городского полицейского управления и утверждения этого предписания губернатором. [2, л. 16]

В подчинении участкового пристава был один офицер и один канцелярский служащий, участки делились на околотки, во главе которых стояли околоточные надзиратели. Те, в свою очередь, руководили городовыми постовой службы и дворниками как низшими чинами полиции [18, с. 26]. Порядок замещения начальника уездной полиции (уездного исправника) по выбору от дворян был изменен. Исправники и их помощники назначались губернатором, который считался их непосредственным начальником. С 1874 года в ведение исправника перешел сбор податей, выкупных платежей и другие вопросы, относившиеся ранее к компетенции земских мировых посредников.

Уезды делились на станы, полицейские функции в которых выполняли становые приставы. Костромские уезды делились на станы на основании истребованных от уездных исправников отзывов. «Удовлетворительное и равномерное» деление на станы признавалось необходимым для улучшения полицейского дела и «...облегчения полиции при исполнении лежащих на ней обязанностей» [4, л. 10].

Деятельность урядников строилась на основе Инструкции полицейским урядникам, разработанной Департаментом полиции в 1878 году. Урядник, подчиненный становым приставам, стал низшим звеном профессиональной уездной полиции. В прямом подчинении урядника находились сотские и десятские. В случаях, когда происшествие на участке урядника содержало признаки политического преступления, урядник обязан был сообщить об этом судебному следователю и жандармскому офицеру.

Отрицательно сказывалась на деятельности полиции разобщенность действий на горизонтальном уровне: урядники производили розыски только в пределах своего участка, становые приставы – своего стана. Взаимодействие урядников между собой и приставов разных станов практически отсутствовало. Отсутствие согласованности при проведении дознаний снижало эффективность полицейско-розыскной работы, особенно в таких делах, как конокрадство, серийные кражи и т.п.

Самым слабым звеном уездной полиции были сотские и десятские, которые не имели ни желания, ни способностей для выполнения обременительной полицейской повинности. Избирались они от сельских обществ на год в порядке очередности [14, с. 226]. Так, из документа под названием «Личный состав сотских, десятских, волосных старшин, старост и волостных писарей по Костромской губернии за 1879 г.» мы узнаем, что в губернии десятских по очереди было 7207 человек, по выбору – 3378 человек, по найму – 71 человек. Сотских – по выбору 616 человек, из них 145 грамотных, по найму – 183 (45 грамотных) [9, л. 1]. В 1903 г. институт «выборных от крестьян нижних чинов» был заменен постоянной полицейской стражей.

Теперь хотелось бы остановиться на практической деятельности костромской полиции в начале ХХ в. Канцелярия Костромского полицмейстера в этот период делилась на 3 стола (отделения): следственное, арестантское, солдатское (по исполнению воинской повинности). Даже по названиям столов можно судить о характере вопросов, с которыми приходилось сталкиваться костромской полиции. Сотрудники полиции солдатского стола составляли алфавитные списки запасных нижних чинов, проживающих в Костроме, и следили за их отлучками с места жительства, делая соответствующие отметки. Причем следили и за членами их семей. Так, в Государственном архиве Костромской области имеется документ, в котором сам костромской полицмейстер требует немедленно дознать и довести до его сведения «...выбыла из Костромы в Ярославль ко своему мужу жена запасного рядового Анна Иванова. Если не выбыла, то принудить ее выбыть в Ярославль» [12, л. 5].

Арестантский стол заведовал перемещением и содержанием арестантов, которых проводили через губернию или содержали в местах заключения. Составлялись ежемесячные ведомости арестантов по следующей форме (см. табл. 2).

Следственный стол занимался всеми остальными делами, касающимися полиции. Это были дела о выдаче купчих, о вводе во владение землею, о духовных завещаниях, об опекунстве, о передаче имений за долги, о взыскании денег по векселям и распискам, об оскорблении, о призыве на службу, о самовольной порубке леса, сведения о фабриках, заводах и промышленных заведениях, о справочных ценах на продовольствие, о земельных спорах, о незаконной торговле, о выдаче паспортов, о взыскании недоимок, о соляных оборотах, выдаче свидетельств о благонадежности, об умерших, о самоубийцах, о разрешении собраний, о кражах, о розыске (беглых, пропавших, воров, убийц, собак, лошадей), о надзоре за определенными лицами и иностранцами, о благоустройстве города и т.п. Приставы должны даже были отслеживать крестьян, которые занимались незаконным промыслом извоза без взятия на то знака из городской управы, и, не уплатив, соответственно, необходимого налога [16, с. 196].

А вот, например, как полиция следила за уборкой улиц в зимнее время в г. Костроме. Приставу 2-части костромской полицмейстер пишет такое предписание: «При проезде мною по Мещанской улице замечено, что на дороге образовались большие ухабы, неудобные для проезда, а сгребенный с тротуара снег не свозится в определенное место, как требуется обязательным постановлением Городской думы п. 1., а остается на той же улице. Предписываю привести улицу в надлежащий порядок». В следующем предписании говорится, что для «исправления улиц от ухабов, раскатов и заносов» теперь нельзя, как раньше использовать арестантов. Поэтому расчистка улиц должна осуществляться силами домовладельцев. Далее уже пристав 2-го участка вручает повестку под роспись всем домовладельцам, где им предлагается убрать весь снег с проезжей части, а тротуары посыпать песком. Сделать это необходимо в течение одной недели. Те, кто не выполнял это распоряжение, привлекались по статье 29 Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями» [8, л. 2].

Анализируя состав дел фонда полицейского городского управления, можно сказать следующее: с начала XIX в. и до 1890-х гг. преобладали дела, затрагивающие разные стороны повседневной бытовой жизни человека и общества. В 1890-х гг. появляется много дел о надзоре за неблагонадежными лицами. С начала XX в. политические дела преобладают. Это была общероссийская тенденция. Костромская полиция осуществляла гласный и негласный надзор, проводила дознания и сбор сведений о поведении и нравственных качествах тех или иных лиц.

Вот что представлял собой лист негласного надзора, разработанный Костромским полицейским управлением:

1. Фамилия, Имя, Отчество.

2. Вероисповедание.

3. Звание и происхождение.

4. Время и место рождения.

5. Место проживания.

6. Занятие и образ жизни.

7. Ближайшие родственники.

8. Сведения обо всех передвижениях поднадзорного за пределы Костромы [7, л. 142].

В Российской империи неблагонадежным можно было стать не только по политическим, но и по этническим принципам. Так, в конце ХIХ – начале ХХ вв. неблагонадежными оказывались евреи. Это произошло потому, что государственный и обыденный антисемитизм в России, выразившийся в установлении черты оседлости, в массовых еврейских погромах, в ущемлении политических и юридических прав еврейского народа, подтолкнул наиболее радикальных представителей этого народа в деструктивные, революционные, террористические организации. Если проследить национальный состав таких партий и организаций, как социалисты-революционеры, социал-демократы, анархисты и т.п., то можно увидеть большой процент членства в них именно евреев. Это спровоцировало, в свою очередь, власти всех уровней на подозрительное отношение к ним. В Костромском государственном архиве нами было найдено множество доказательств этого. Вот, например, «Наряд Костромского городского полицейского управления о евреях, проживающих в г. Костроме» за 1902 г. В этом наряде был представлен список евреев, исправленный по сравнению с аналогичным списком 1899 г. Далее костромской полицмейстер предписывал всем участковым и приставам сверить по этим спискам всех евреев на предмет наличия у них документов. Что из себя представляли эти документы? 1) Свидетельство о знании своего мастерства и занимается ли он им. 2) Свидетельство о нравственных качествах данного еврея от полиции, как с места его оседлости, так и с того города, откуда он прибыл в Кострому. В списках делались отметки об убывших, умерших и прибывших в город, причем последние должны были предоставить соответствующее «...разрешение, на основании чего они поселились на жительство». О всех вновь прибывших и убывших евреях необходимо было немедленно доносить костромскому полицмейстеру. Если евреи не занимались своим ремеслом, то их выселяли в черту оседлости [10, л. 16, 29, 37, 44].

Полицейская цензура также была важной составной частью работы костромской полиции. Министерство внутренних дел требовало от костромского полицмейстера на основании пунк­ та 3 примечания к статье 175 Устава о цензуре и печати (издание 1890 г.) признать необходимым препятствовать книгообращению в публичных библиотеках и общественных читальнях второго тома сочинения К. Макса «Капитал: критика политической экономии». В борьбе с печатными изданиями полицейские цензоры доходили иногда, на наш взгляд до абсурда». Так, полицмейстер предписывал приставу 2-й части разрешить торговому дому «М.Н. Чумакова» приобрести скоропечатную машину, с тем условием, что работа на ней будет ограничиваться только «печатание этикеток исключительно для принадлежностей торговой фирмы, и ни чем более» [11, л. 6, 9].

В рамках работы костромской полиции хотелось бы коротко остановиться на проблемах уголовного сыска, который был создан только в 1908 г. В ведении Сыскного отделения были розыск и задержание преступников по уголовным делам (кражи, убийства и т.п.), регистрация и фотографирование преступников, работа с агентурой (негласными агентами). Раскрытые дела передавались приставам и судебным следователям для дальнейшего следствия и рассмотрения на заседаниях окружного суда. Самыми распространенными преступлениями в городе в начале XX в. были различные виды краж. Количество преступлений неуклонно возрастало, что отражало общую динамику преступности в России. Костромская губерния в этом плане немногим отличалась от других губерний. Криминальная ситуация в Костроме, как и по всей стране, ухудшилась в связи с революционным движением.

Внутреннее положение в стране, а также рост революционного движения, заставляли правительство постоянно выискивать пути усиления органов, занимавшихся обеспечением внутренней опасности в стране. Для всеобщего охвата и контроля территорий император Николай II своим Указом от 28 июня 1903 года создает полицейскую стражу. Костромская губерния вошла в число тех, где стража была образована.

Стража состояла из урядников и стражников, которые могли быть как пешими, так и конными. В каждой Костромской волости предполагалось разместить одного урядника и отряд стражников, из расчета один стражник на две с половиной тысячи жителей. Все чины уездной полицейской стражи находились на действительной государственной службе, но правом на производство в классные чины и на пенсии из государственного казначейства они не пользовались. В стражники зачислялись только русские поданные, достигшие 25 лет, обладающие хорошим здоровьем, преимущественно из отставных или уволенных в запас нижних воинских чинов, умеющих писать, читать и обладавших «общим достаточным развитием».

Всего в Костромской губернии размещалось 133 конных стражника и 534 пеших.

Создание полицейской уездной стражи позволило улучшить контроль за территорией губернии. Становые приставы опирались на стражу как на вооруженную охрану. Жандармы, которые осуществляли по строевой части руководство полицейской стражей, старались использовать стражников для подавления различных бунтов и выступлений населения [17, с. 123–136].

После Февральской революции, в начале марта 1917 г., все полицейские и жандармские чины (начальники управлений, приставы, надзиратели, помощники надзирателей) были арестованы, но, спустя некоторое время, отпущены на свободу. В их личных делах появилась копия приказа Костромского губернского комиссара от 17 ноября 1917 г. об увольнении с 26 марта 1917 г. «за упразднение вследствие государственного переворота полиции».

1. ГАКО. – Ф. 133. – Оп. 1. – Д. 561.

2. ГАКО. – Ф. 281. – Оп. 1. – Д. 52.

3. ГАКО. – Ф. 281. – Оп. 1. – Д. 89.

4. ГАКО. – Ф. 281. – Оп. 1. – Д. 79.

5. ГАКО. – Ф. 281. – Оп. 1. – Д. 932.

6. ГАКО. – Ф. 281. – Оп. 2. – Д. 54.

7. ГАКО. – Ф. 281. – Оп. 2. – Д. 935.

8. ГАКО. – Ф. 281. – Оп. 5 (б/с). – Д. 1.

9. ГАКО. – Ф. 281. – Оп. 1. – Д. 89.

10. ГАКО. – Ф. 281. – Оп. 2. – Д. 1122.

11. ГАКО. – Ф. 281. – Оп. 2. – Д. 982.

12. ГАКО. – Ф. 281. – Оп. 2. – Д. 988.

13. Дуганец А.С., Мухортов А.А. Организационно-правовые формы деятельности городской полиции России в конце 18 века // Административное право и процесс. – 2007. – No 5. – С. 23–25.

14. Ерошкин Н.П. История государственных учреждений дореволюционной России. – М., 1983. – 344 с.

15. Красильников С.В. Сельская полиция и ее место в системе органов местного самоуправления во второй половине 18 века // История государства и права. – 2009. – No 2. – С. 18–22.

16. Новожилова Л.Н. На страже «благочиния, добронравия и порядка». Правоохранительные органы Костромы в конце XIX – начале XX вв. // Костромская старина. – 2002. – С. 193–200.

17. Рябинцев Р.В. Становление и развитие системы органов политического сыска в российской провинции в 1880–1914 гг.: на материалах Костромской губернии: дис. ... канд. ист. наук. – Кострома, 2004. – 234 с.

18. Седунов А.В. Реформирования исполнительной полиции России во второй половине XIX – начале XX в. // Миграционное право. – 2006. – No 3. – С. 25–29.