Барон Н. Н. Врангель и его «Помещичья Россия»

Вспомним, как там, у Н. А. Некрасова:

Дворянские усадьбы – и те, что на слуху: Петергоф, Царское Село, Останкино, Кусково, Архангельское, Михайловское, и те, о которых знаем немного : средне- и мелкопоместные сельские имения, разбросанные в глубине России... Все они имеют свою неповторимую историю, представляя собой микромир, в котором отражались внутри- и внешнеполитические события эпохи, социально-экономические и культурные процессы российской действительности. У каждой усадьбы был свой период становления, расцвета и упадка. По-разному складывались и судьбы нескольких поколений их владельцев, от образа мыслей и вкусов, возможностей которых зависела судьба самого дворянского гнезда

Научный интерес к истории и культуре русской усадьбы, как одной из составляющих помещичьей России, в разное время был неодинаковым. Были годы разрушений и забвения, но скоро наступало отрезвление и начинали предприниматься попытки сохранить то малое, что еще осталось от этого уникального в своем роде культурного пласта России. Изучение усадебной культуры – это не только обращение к жизни и деятельности известных и неизвестных архитекторов и скульпторов, творчеству русских писателей, поэтов, художников, композиторов, крепостных строителей и актеров, как говорят, талантов из народа, но и к истории русской повседневности, ментальности. На память приходят фамилии тех, кто одними из первых начинали изучать усадьбы еще в 1900-х годах. Это П. Вейнер, Г. Лукомский, Ю. Шамурин, А. Бенуа, В. Згура, А. Чаянов, А. Греч и другие исследователи. Безусловно, в этом списке мы называем и историка искусства барона Н. Н. Врангеля.

Известно, что Николай Николаевич был одним из представителей многочисленного рода баронов Врангелей. По свидетельству А. Бенуа гордились бароны и своим происхождением «из арапа Петра Великого» 1 . Какую бы ветвь баронов мы не взяли, то обязательно бы увидели, что мужчины в их роду были, в основном, людьми военными, а вот в лице Василия Георгиевича и Николая Николаевича нашли бы тех, кто отдал себя служению искусству 2 .

Н. Н. Врангель родился в 1880 году (по другим данным – в 1882 году) 3 в имении Головковка Чигиринского уезда Киевской губернии. Его старшим братом был Петр, в будущем – генерал-лейтенант, главнокомандующий Вооруженными силами Юга России в годы Гражданской войны. Воспитанием детей занималась мать Мария Дмитриевна, урожденная Дементьева – Майкова. В доме всегда было много картин русских и западноевропейских художников, коллекционного фарфора, мебели, ковров. Получалось так, что Николай фактически вырос среди этих предметов помещичьего быта. Со временем он и будет заниматься поиском и изучением подобных предметов искусства, в том числе в усадьбах России. Его любовь к искусству, литературе, истории в семье поощрялась. Пребывание в Италии и Германии, где он поправлял свое здоровье, еще более усилило его влечение к прекрасному. В 1900 году Врангель возвратился в Россию. В Петербурге он скоро познакомился с известным живописцем и графиком, художником, музейным деятелем А. Н. Бенуа, а через него с С. Дягилевым и другими членами «Мира искусства». Общение с этими людьми не прошло для Врангеля даром.

В 1902 году в залах Академии художеств открылась уникальная выставка русского портрета, организатором которой и был уже начинающий историк искусства Н. Врангель. Подготовил он и иллюстрированный, богатый информацией, каталог, который произвел очень хорошее впечатление на А. Н. Бенуа 4 . И чем дальше, тем больше выставочная работа захватывала Врангеля, но предполагала она не только создание экспозиций картин, но и написание каталогов и других материалов, т. е. требовала от него исследовательской деятельности. Так, в 1904 году Н. Врангель опубликовал двухтомник «Русский музей императора Александра III. Живопись и скульптура», научная ценность которого сохраняется и по сей день. В 1905 году открылась, как все отмечали, грандиозная выставка портретов в Таврическом дворце. В нее вошли портреты кисти Д. Левицкого, О. Кипренского, В. Тропинина и др. Всего их было почти две с половиной тысячи, взятых из имений, частных коллекций и музеев. И естественно, самое непосредственное участие в ее организации, подготовке каталога и биографических материалов о художниках, чьи работы были представлены на выставке, принимали А. Н. Бенуа, Н. Н. Врангель, С. П. Дягилев 5 . Следующим шагом по пути познания прекрасного и желанием сделать художественные произведения той или иной эпохи достоянием общественности, стала организация очень интересной выставки «Ломоносов и елизаветинское время». Посетители ее, придя в залы Академии художеств, сразу как будто попадали в Россию середины XVIII века. Все здесь им напоминало о том времени, его людях и культуре, благодаря представленным портретам государственных деятелей, гравюрам, макетам зданий, книгам, рукописям, предметам быта, церковной утвари, монетам и т. д. Путеводитель и каталог выставки состоял из 17 книг. Вступительную статью написал Н. Н. Врангель.

В 1906 году он поступил на службу в Императорский Эрмитаж. И здесь барон проявил себя с лучшей стороны, как свидетельствовали его сослуживцы. Они вспоминали о нем, как о талантливом исследователе, хотя и еще молодом, с большим художественным вкусом, знающем, энергичном, умелом организаторе 6 . А ведь надо отметить, что все его образование складывалось из шести классов ростовской гимназии и незаконченного курса обучения в IV петербургском реальном училище. Некоторые, учитывая его, главным образом, домашнее образование и самообразование, даже называли Врангеля дилетантом, но необычным. По долгу своей службы ему необходимо было проводить осмотры произведений искусства, составлять описи, экспозиции, ездить по старым усадьбам. При этом он успевал побывать и на балах, премьерах, выставках; работал в архивах, библиотеках. Жизнь его, как видим, была очень насыщенной. С людьми он был общительным, быстро находил общий язык и с художником, и с поэтом, и с артистом, и со статским советником. Известность Н. Врангеля росла, в том числе в связи с его публикациями в журналах. Вскоре его пригласил к сотрудничеству В. А. Верещагин, известный тогда библиограф и искусствовед. Это означало, что у Николая Николаевича появилась возможность еще более проявить себя и показать сделанные наработки на страницах журнала «Старые годы». Первая статья барона, появившаяся во втором февральском номере за 1907 год, называлась «Забытые могилы». Вообще, этот журнал считался лучшим историко-искусствоведческим изданием в России тех лет. Читателей он привлекал, в том числе и публикацией интересных материалов Врангеля. В нем Николай Николаевич опубликовал 47 сообщений и 23 крупные статьи 7 . «Старые годы» многое значили для него, как и он для них. В целом, как отмечали современники, его работы основывались на самостоятельном изучении первоисточников и представляли собой огромную ценность 8 , добавим, в т. ч. и в наши дни.

Судя по тем материалам, которые написаны сегодня о Н. Н. Врангеле, следует отметить, что их немного, есть разночтения, неоднозначные оценки его личности, деятельности. Нам видится более интересным рассмотрение его статьи «Помещичья Россия» с целью расширения представлений о русской усадебной культуре XVIII–XIX века, тем более, что появление этих материалов на страницах журнала «Старые годы» приблизило награждение его редакции золотой медалью А.С. Пушкина, и с интересом читалась современниками. Именно статья Н. Врангеля и открывала в 1910 году тройной номер этого журнала, который назывался «Старые усадьбы. Очерки русского искусства и быта».

Еще в 1902 году начались его первые поездки в провинцию, продолжение которых состоялось в 1904 году. А только за лето 1909 года Н. Врангель побывал в 25 помещичьих усадьбах 9 . В 1910 году он опять едет по усадьбам, но теперь уже в качестве секретаря Петербургского Общества защиты и сохранения памятников искусства и старины. Объехал он Поволжье, особо исследовал Арзамас. Ему предстояло эти усадьбы изучать, бороться за их дальнейшее сохранение; из найденных в них произведений искусства и предметов дворянского быта составлять и открывать выставки, писать научные труды, одновременно занимаясь и популяризацией искусства прошлых эпох, в целом.

Отправимся и мы вместе с Николаем Николаевичем в его очередную поездку по России. В некотором роде нашим путеводителем могут быть произведения писателей А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя, И. С. Тургенева, А. Ф. Писемского, И. А. Гончарова, С. Т. Аксакова, а также воспоминания князя В. А. Оболенского, который много объехал и описал помещичьих усадеб, будучи земским статистиком, то есть материалы всех тех людей, кто жил и творил в усадьбе и об усадьбе и оставил свои заметки для потомков 10 . «Едешь по бесконечным дорогам, – писал Н. Врангель, – вдоль пахотных земель, вдоль шумящих лесов и прихотливых змей-речек, едешь по бедным обнищавшим деревням и с ужасом и тоской видишь разруху, страшную разруху на каждом шагу» 11 . Но, даже по оставшимся фрагментам усадеб, описанным Врангелем, можно представить, как выглядели и чем жили эти помещичьи имения в период своего расцвета.

Кстати, статья барона «Помещичья Россия» состоит из шести частей, каждая из которых знакомит нас с различными усадьбами и их обитателями, убранством их комнат, именами создателей, в частности, крепостных мастеров. Пятая – шестая части построены в виде историко-философских рассуждений автора. Н. Врангель назвал среди причин гибели усадеб России не только пожары, войны, реформу 1861 года, но и разложение общества, самодурство помещиков, безалаберность, прожигание жизни, «русский бунт» и др. «И как безумно, до слез жаль этой старой, милой, дорогой и ласковой поэзии помещичьего быта, - писал барон,- этих замечательных времен, как жаль развалившегося, сгнившего ларинского дома и тех признаков близкой старины, что улетели от нас...» 12 . Все материалы Врангеля проникнуты ностальгией по прошлому помещичьей России, на наш взгляд, это не столько боль по поводу разрушения того мира, неотъемлемой частью которого он был сам, сколько в связи с гибелью того прекрасного с точки зрения искусства, что было создано веками. В статье 205 сносок. Рассмотрев их более подробно, можно заключить, что это в основном сноски на разнообразные источники 13 . В частности, интерес представляют документы личного происхождения: записки, воспоминания, рассказы, дневники, сочинения современников, материалы личных архивов, а также периодическая печать – газеты и журналы; словари, путеводители, каталоги. Среди авторов записок и воспоминаний военный писатель, поэт С. А. Тучков, секретарь австрийского посла в России Гвариента И. Корб, мемуарист и коллекционер Ф. Ф. Вигель, писатель, издатель А. Т. Болотов, граф, русский писатель В. А. Соллогуб, этнограф, натуралист, академик Петербургской АН И. И. Георги, государственный деятель, писатель, секретарь Екатерины II А. В. Храповицкий, историк, литератор, коллекционер, галичский дворянин из Костромской губернии П. П. Свиньин, а также английский дипломат Дж. Флетчер, немецкий ученый и путешественник А. Олеарий и др. 14 В сносках есть масса комментариев искусствоведческого характера, особенно, если речь идет о картинах, гравюрах, миниатюрах 15 .

При всех своих особых чертах усадьбы России имели и нечто общее. Барон Н. Врангель это удачно выразил в своих записках. «Белые дома с колоннами в тенистой чаще деревьев, – писал он, – сонные, пахнущие тиной пруды с белыми силуэтами лебедей..., старые нянюшки..., бабушки в чепцах..., старые лакеи, босоногие девки, сенные девушки, крепостные актрисы, живописцы...» 16 . Вообще, стиль дворянских усадеб стал ярко вырисовываться только со второй половины XVIII столетия, так как только с этого времени дошли до нас целиком сохранившиеся помещичьи дома, читаем мы у Н. Врангеля. Если вспомнить помещиков XVI века, то жили они бедно и неприхотливо. Богатейшие дети боярские, выслуживаясь до придворных чинов, со временем стали выстраивать роскошные палаты. В силу ряда обстоятельств, а также отсутствия потребностей к роскоши и удобствам, русские люди XVI и XVII века жили все-таки очень просто. Захолустная помещичья Россия следовала старым традициям, но все изменилось с приходом Анны Иоанновны. Красоту стали замечать, создавать, поклоняться. Началась погоня за роскошью. Великолепию двора стали подражать горожане, а потом и помещики в провинции, но с большим опозданием. Вторая половина XVIII века стала временем расцвета русской усадьбы. Хозяева, что побогаче делали заказы иностранным архитекторам, наиболее прославившимся своими постройками в городах. Это и Ринальди, Деламот, Фельтен, Вальи, Кваренги и др. В начале они строили дома в усадьбах в стиле классицизма, но потом стали обращаться к готике, «рыцарскому» стилю, а «боярские хоромы» были забыты. Сады и парки в них разбивались в голландской, французской или английской традиции, часто с помощью садовников – иностранцев. Еще сегодня остались где-то липовые аллеи, дубовые рощи, ряды серебристых тополей и белых берез, кусты акации и сирени, фруктовые деревья.

В парках сооружались пруды, водопады, использовались естественные реки и ручьи, строились мосты и мостики, каналы, создавались островки, беседки, гроты, фонтаны, цветочные клумбы, боскеты, мельницы, ставились мраморные статуи, устраивались зверинцы и вольеры с экзотическими птицами. В другой своей статье под названием «История одного дома» Н. Врангель писал о том, что нельзя рассматривать отдельно дом от деревьев в его саду, птичьего говора, от игры красок на узорах стен, блеска мебели в комнатах, от шепота листьев за окнами, немого разговора портретов, от тихой думы старинных книг на полках, хриплого кашля часов на стене. Сколько различных усадебных домов посетил барон и при жизни хозяев и после их смерти, пытаясь проследить жизнь и судьбу владельцев усадьбы. Он любовался еще оставшимися фресковыми узорами на потолках и стенах барских домов; живописной росписью комнат; печами, белыми, кафельными, с рельефными фигурами и орнаментами (гирлянды цветов и др.); голландскими шкафами с инкрустированной фигурой Петра Великого, прелестными бюро, развалистыми бесконечными диванами, красивыми золочеными зеркалами, люстрами, портретами предков, коллекциями картин русских и западноевропейских мастеров, книгами. Можно понять, почему он испытывал такие чувства и предпринимал соответствующие действия. Одна из причин состоит в том, что сам барон, вырос в усадьбе, и много хорошего, наверняка, у него с ней ассоциировалось. Так, он и стал бытописателем помещичьей России. Он верил, что еще можно сохранить островки старого искусства, имея в виду состояние таких усадеб, как Дубровицы, Кузьминки, Архангельское, Останкино, Кусково, Петровское, Марьино, Суханово, Покровское-Стрешнево и др. При произношении названий этих усадеб всплывают в памяти и фамилии их знаменитых владельцев: Голицыны, Разумовские, Шереметевы, Юсуповы, Орловы, а в связи с ними и различные страницы российской истории. «В усадьбах – в очагах художественного быта – важны не подробности, не частности, – отмечал Н. Врангель, – а все то общее – краски, звуки и фон, которые, взятые вместе, создают нечто знаменательное и важное. В этом вся русская жизнь...» 17 .

Весь мир русской усадьбы, ее быт создавался и держался благодаря крепостным. Поэтому с отменой крепостного права в 1861 году многое в этом мире резко изменилось. Крепостные – это не только домашние слуги, шуты, но и артисты, архитекторы, живописцы, музыканты и поэты. «Простой же русский крестьянин, – писал Врангель, – одарен от природы не только сметливостью, но и особым, совсем бессознательным, но неизменно верным пониманием красоты» 18 . Помогало в становлении крепостных талантов не только иногда доброе сердце хозяина, но и наставники, в т. ч. в лице иностранцев. А вообще, жизнь их при этом осталась достаточно тяжелой. В материалах барона наряду с такими именами крепостных как В. Тропинин, Аргуновы, упоминается и имя А. Полякова. А, как известно, это был крепостной костромских помещиков Корниловых. В частности, именно генерал П. Я. Корнилов, заметив у мальчика способности к рисованию, будет и дальше способствовать его обучению. Скоро талантливый юноша вместе с английским живописцем Дж. Доу будет работать над созданием галереи портретов генералов 1812 года, и часть картин напишет сам, читаем мы у Врангеля 19 . Эти и другие данные о жизни и творчестве А. В. Полякова фигурируют в работах различных исследователей и XX века, в том числе и костромских, но при этом на Врангеля у них почему-то нет сносок, хотя он в свою очередь исследовал источники, датированные 1829, 1861, 1894–1900 годами.

Параллельно с поездками в провинцию Н. Врангель читал лекции у графа Зубова в Институте истории искусств и участвовал в подготовке юбилейной Романовской выставки, но многое изменилось в России и его жизни с началом Первой мировой войны. Он стал работать в Красном Кресте, занимаясь организацией прифронтовых лазаретов. В октябре 1914 года отбыл на Западный фронт в качестве уполномоченного на санитарном поезде имени великой княжны Ольги Николаевны. Ужасы войны, человеческие жертвы потрясли Николая Николаевича, о чем свидетельствуют его военные дневники «Дни скорби».

В нынешнем году исполняется 130 лет со дня рождения барона Н. Н. Врангеля. В Петербурге создано общество «Наследие Врангелей». 28 июня установлен день его памяти. С 2009 года проводятся «Врангелевские дни».

Уверена, что сегодня, отойдя от всех классовых и политических оценок и клише, соглашаясь или нет с выводами барона, нам есть над чем задуматься в плане сохранения своей истории и культуры, российских национальных традиций, чтобы было, что передать потомкам, и изучение жизни и деятельности Н. Врангеля нам в этом должно помочь.

1 См.: Вейнер П. П. Барон Н. Н. Врангель. Биографический очерк // Врангель Н. Старые усадьбы: очерки истории русской дворянской культуры. СПб., 1999. С. 285.

2 Отечественная история: энциклопедия: в 5 т.: Т. I. М., 1994. С. 473.

3 См.: Вейнер П. П. Указ. соч. С. 285; Врангель Н. Письма к А. Бенуа // Наше наследие. 1996. No 37. С. 77; Большая энциклопедия: в 62 т. Т. 10. М., 2006. С. 273–274.

4 См.: Мурашев А. А. «Потомок негров безобразный» (штрихи к портрету барона Н. Н. Врангеля) // Отечественная история. 1999. No 3. С. 181.

5 Лурье Ф. Дилетант // Врангель Н. Старые усадьбы. С. 9.

6 Там же. – С. 10.

7 Там же. – С. 15.

8 См.: Библиографические листки // Старые годы. 1912. янв. С. 51.

9 См.: Вейнер П. П. Указ. соч. С. 289.

10 См.: Тургенев И. С. Дворянское гнездо // Тургенев И. С. Соч. в 15 т. Т. 7. М., 1964; Писемский А. Ф. Люди сороковых годов // Писемский А. Ф. Соч. в 5 т. Т. 4. М., 1983; Гончаров И. Обрыв // Гончаров И. Соч. в 4-х т. Т. 3. М., 1981; Аксаков С. Т. Детские годы Багрова – внука: повесть. М,, 1986; Оболенский В. А. Моя жизнь. Мои современники. Париж, 1998. С. 182, 185–187, 196, 200 и др.

11 Врангель Н. Помещичья Россия // Врангель Н. Старые годы. С. 146.

12 Там же. С. 147.

13 Там же. Примечания. С. 170–186.

14 Там же. С. 147, 154–155, 185.

15 Там же. С. 173–177, 185, 186 и др.

16 Там же. С. 25.

17 Врангель Н. История одного дома // Врангель Н. Старые годы. С. 190.

18 Врангель Н. Помещичья Россия // Там же. С. 68.

19 Там же. С. 86–88.