Династия Романовых и российская культура

Слово культура, как известно, латинского происхождения и напрямую связано с деятельностью человека, который является одновременно и ее творцом, и ее продуктом. В культуре, как в зеркале, отражаются амбициозные (в первую очередь, весьма прагматические) замыслы человека, стремящегося быть «мерой всех вещей». Но, заметим, кроме человека, культура никому более не нужна: когда человек покидает им сотворенное, в свои права вступает природа – и создания рук человеческих в конце концов поглощаются землей. Конечно, позднее то, что сохранит земля, будет обнаружено и помещено в музей как доказательство неутомимой деятельности человека по преобразованию природы и творению собственных идеалов. Потому Ф. Ницше и увидел в культуре «человеческое, слишком человеческое».

Таковы основные смысловые аспекты в понятии «культура», сформировавшиеся в Европе в течение XVI–XVIII веков. В этом контексте Русь (Московия) до Романовых выглядела столь же диковинной, как ее кушанья, о которых с таким восторгом пишет английский посол Дж. Горсей, исполнявший свои обязанности на рубеже XVI–XVII веков: «Подавали диковинные кушанья: сделанные из сдобного теста львы, единороги, парящие орлы, лебеди и проч., пропитанные винами и начиненные сладостями, чтобы их попробовать, у каждого была серебряная ложка (которой нужно было брать куски из брюха этих животных)» (пер. А. А. Севастьяновой). Внимание Горсея было поглощено описанием жестокостей Ивана Грозного, сменой власти, битвами животных, что устраивались для развлечения знати и того же Горсея, потому он не увидел главного – самой Руси.

Между тем, в русском сознании сущностный смысл культуры составлял культ «как совокупность святынь» (П. А. Флоренский). Русское сознание искало Благодати, а не Закона, русская жизнь обустраивалась вокруг храмов, в непритязательной, сосредоточенной и даже по-своему суровой красоте которых отражалось общее стремление к нездешним истинам. Спор заволжских старцев с иосифлянами и победа последних положили начало движению Руси в сторону европейской культуры. Значимую роль в этом процессе сыграло царствование Бориса Годунова, в котором гений Пушкина угадал один из ключевых «узлов» (А. И. Солженицын) в истории отечественной культуры. Борис царствует спокойно, одновременно вынужден признать: «Но счастья нет моей душе». Лейтмотив «счастья нет моей душе» организует монолог Бориса. И дело не только (а может быть, и не столько) в том, что имя царя связывается с убийством в Угличе, сколько в остром переживании Борисом внутреннего разлада, в котором отражаются настроения самой русской жизни, предчувствие неизбежности близкого хаоса, гибели близких. Борисово признание «но счастья нет моей душе» предвещает будущую Смуту, благодаря которой династия Романовых окажется у власти. Династия не избежит лейтмотива Бориса, а когда обретет это самое счастье в семейной жизни Николая II, утратит Россию.

Династия Романовых с самого начала будет обустраивать культурный облик страны на европейский лад, добившись в итоге немалых успехов: за триста лет правления Россия превратилась в богатейшую империю. Бурному и успешному экономическому развитию сопутствовало становление образовательной системы. И мир увидел, что «может собственных Платонов и быстрых разумом Ньютонов российская земля рождать». Художественная культура России в эпоху Романовых дала великолепные образцы искусства в самых разных областях.

Однако правление династии не было безоблачным: войны, крепостное право, дворцовые перевороты, подавление народных антиправительственных выступлений придавали актуальность либеральным настроениям, усвоенным просвещенной частью общества из европейской культуры. Именно Просвещение стало той почвой, которая взрастила революционные настроения.

Надо заметить, российские революционеры не знали народной жизни, видели ее только со стороны и только в самых мрачных характеристиках. Народ представал некой темной массой, которую следовало просветить и повести к светлому будущему. К этим демагогическим лозунгам добавлялись личные амбиции в имущественном отношении обделенных революционеров. Таков облик российского либерального романтизма, который, как известно, завершился падением империи, что в итоге привело к большевистскому террору и трагической гибели династии. Ориентация Романовых на развитие светской культуры, превращение церкви в один из департаментов неизбежно вели к общественным переменам в государстве, которое на протяжении многих столетий было сориентировано на христианские ценности.

Третьи Романовские чтения, материалы которых составляют содержание данного сборника научных трудов, сосредоточены на постижении разных сторон в истории российской культуры в эпоху Романовых, ее противоречивого характера и тех причин, что сыграли роковую роль в трагической судьбе династии.

А. М. Белов, М. Д. Валовая, В. Р. Веселов, Н. С. Ганцовская, И. А. Едошина, А. Г. Кирпичник, А. Р. Наумов, Н. М. Рассадин, А. Д. Шипилов

© А. Д. Шипилов, составление, 2010

© КГУ им. Н. А. Некрасова, 2010