Нифонтов А. В. (Кострома)

РОЗАНОВ СЕГОДНЯ ИЛИ ПОДРАЖАНИЕ РОЗАНОВУ

Советская Россия после очередного «помела» оказалась без «царя» и без «икон». Оглянулись — в духовной пустыне ни маяков, ни пирамид нет. Куда идти? Кому молиться? «От всего ушёл и никуда не пришёл». Протянули руки к Западу — а оттуда стали сбрасывать мусор индустриальной цивилизации. Пошли за Новыми Моисеями, но вскоре поняли, что «с точки зрения Костромы, Ельца, конкретного, жизненного» это «пустые люди, без значения, ненужные России, хотя и талантливые».
И кинулись к Церкви, вдруг прозрев, что Она есть «единственно поэтическое, единственно глубокое на земле». И возрадовались, что в безумии Её не разрушили, хотя сколько было положено усилий, чтобы Её разрушить. И ужаснулись: «Да чем была бы земля без церкви? Вдруг обессмыслилась бы и похолодела». И сказали, что были мы «люди верующие, религиозные, люди благочестивой жизни в самом лучшем смысле, — в спокойно-русском… о религии специально ничего не думали, а всю жизнь трудились... Религия была каким-то боковым фундаментом, который поддерживал всю эту гору благородного труда». Но оказалось, что православие в высшей степени отвечает гармоническому духу, но в очень малой степени потревоженному духу, ибо «говоря аллегорически, в Православии есть Марс и Зевс, но нет в нём Афродиты, Юноны, ”госпожи дома”, Сатурна и далекой мистики».
Тогда обратились к Священному Писанию, к Первоисточнику, к истокам и основам. Взяли Библию — и пошли, и зашли в тупик, и, удивившись, вернулись; пошли снова — опять тупик. Надежда сменилась разочарованием и самобичеванием. Вспомнили, что современные пророки называют их «ломаным, извращённым явлением, продуктом разложения, вывихом истории» — опять стали «мусорным человеком» цивилизации. И опять впору было отчаяться, но пришла духовная поддержка от неизвестных на Родине русских мыслителей первой половины XX века.
Сила, красота и глубина мысли неизвестных для многих русских философов приподняла над лабиринтами духовного поиска, раскрыла вершины и пропасти русской культуры. Оригинальных мыслей оказалось так много, они переплелись в такие замысловатые узоры, что привыкшие к сухим категоричным схемам соплеменники растерялись среди созвездия. Встала проблема освоения и осмысления завещанного духовного богатства. Как пойдёт этот процесс?
Вероятно, сначала обратятся к более эмоционально «созвучным» мыслям, чаяниям и болям людей конца XIX века. И первый среди них — Василий Васильевич Розанов. Его сверкающие блестящие «мгновения» притягательны и удивительно знакомы. Знакомы термины (они не требуют «перевода» с классической культурной традиции XIX века, заклеймённой и изгнанной из современного багажа наших соплеменников). Знакомо настроение апокалипсического кризиса. Созвучен противохристианством, ибо тоже не принимаем Евангелие (правда, по причине непонимания), а трепетно внимаем Апокалипсису, который две тысячи лет назад предсказал «бессилие христианства устроить жизнь человеческую... земную, тяжёлую, скорбную», а в тот момент, когда настанет полное и окончательное торжество христианства, — «оно падёт сразу и всё, со своими царствами, с царями, помогавшими ему», — и «восплачут его первосвященники». И среди полного крушения настанет совершенно «всё новое... ни на что прежнее не похожее». А «остаток от народа спасается и получает великое утешение, в котором, однако, ни одной черты христианского и церковного уже не сохраняется». Человечество «”переживёт” своё христианство и будет ещё долго после него жить… бесконечно долго».
Сочувствуем розановской критике христианского метода «спасения мира». В выборе: «дело» или безгрешность — Христос выбрал второе через уход, не-делание, нигилизм — оставил мир и обессилил его. Как много созвучного и оправдательного в нашей вине за судьбу России, превращённой в запущенный и нищий край.
И мы жадно и восхищённо вслушиваемся в восторженные слова Розанова о Ветхом Завете, Библия открывается новыми притягательными сторонами и красками: «Чтение Библии поднимает, облагораживает… омывает душу и никакой занозы в ней не оставляет. От Библии — всегда ”лучше”… всегда это для души — освежение и воскресение». Эти эмоции воодушевляют больше уговоров и дотошных разборов, после таких слов хочется возвратиться к священной книге, самому найти источник восторга и ту «ось мира», «смысл жизни», которые придают «значение» существованию.
Таково место, миссия и значение произведений Василия Розанова в сегодняшнем духовном процессе «русского Возрождения».