Аносовский сельский совет

Фотография церкви Покрова Пресвятой Богородицы села Анфимово.

В старину здесь смыкались границы двух осад — Чухломской и Парфеньевской: проходил Ново-Вятский торгово-этапный тракт из центра России через Кострому, Галич, Парфеньев, Кологрив, Вятку и далее в Сибирь.

В переписной книге Парфеньевской осады 1616 г. деревни Аносово еще нет. Но в 1693 г. уже был починок Аносово, в котором стояло два крестьянских двора. В отказной книге Галичского уезда (в ней записывались акты на владения поместьями) в 1693 г. сказано, что из сельца Нечаева выехали два брата: «Аноска и Кирсанка сыновья крестьянина Евдокимова, которые поставили вновь починок». Видимо, по имени старшего брата Аноски Евдокимова починок и получил название. Большинство починков свое название получило по именам первых поселенцев.

В 1693 г. сельцо Нечаеве с приписанными к нему деревнями было в вотчине стольника князя Ф.И.Троекурова. В походе русских войск под Азов Троекуров был убит, и нечаевская вотчина, а в ее составе и починок Аносово, перешла к жене покойного Дарье Родионовне, урожденной Стрешневой, а она нечаевскую вотчину передала своему брату Ивану Родионовичу Стрешневу, начальнику Сибирского приказа и родственнику царя.

Стрешневы продали нечаевскую вотчину Александру Николаевичу Зубову, известному «взяточнику и мздоимцу» — отцу фаворита Екатерины II Платона Александровича Зубова. В роду Зубовых нечаевская вотчина находилась до 1861 г. Последним владельцем вотчины был граф Н.Д.Зубов, участвовавший в движении декабристов. Но к ответственности он не был привлечен — помогла ему тетка Ольга Александровна Жеребцова.

В молодости красавица, «петербургская львица», она была на короткой ноге с английским и польскими королями, принимала участие в заговоре и убийстве императора Павла. В старости она протежировала А.И.Герцену. По ее совету Герцен согласился взять у отца лепихинскую вотчину у Аносова; Ольга же Александровна помогла Герцену освободиться из ссылки и уехать за границу. Об этом Герцен писал в «Былом и думах».

Аносово находилось на оживленном тракте. Видела деревня на своем веку и ссылаемых в Сибирь, и толпы пленных французов, и поляков, которых высылали вглубь России, а навстречу им шли под охраной солдат мобилизованные рекруты, тащились из Сибири обозы с серебром, так называемые «серебрянки». После окончания Северной войны, когда еще нельзя было демобилизовывать русскую армию, ее отводили для расквартирования вглубь России, в Аносове была открыта станция снабжения проходивших по тракту войск фуражом и продовольствием. Поставки тяжело ложились на местных крестьян.

Помимо сельского хозяйства, жители Аносова занимались отходничеством. Артели плотников из Аносова и соседних деревень уходили на заработки в Петербург, Москву, Нижний Новгород. Многие мастера, насмотревшись на архитектуру зданий в городах, старались ее формы перенести к себе. Сохранившиеся до наших дней некоторые дома в Аносове поражают своей «городской» вычурностью, конструкцией, резьбой и заслуживают бережного к себе отношения.

Несколько деревень и часть дворов в самом Аносове принадлежали чухломской помещице княгине А.С.Шелешпанской, получившей прозвище «чухломская Салтычиха». По ее приказу было засечено насмерть 18 крепостных. По решению Сената Шелешпанскую сослали в Галичский женский монастырь, где она и умерла.

Село Анфимово. В 1616 г. на его месте была деревня, входившая в Каликинскую волость Парфеньевской осады, в деревне стояли крестьянские дворы: «Марка Ларионова, Демки Милетьева и бобыля Мишки Клементьева». (Бобыль из-за бедности платил половину оброка). Деревня считалась «черной» — ее жители не были обелены, т. е. не освобождены от податей, которые они платили великому московскому князю. В 1620 г. деревня Анфимово была дана в вотчину боярскому сыну П.Б.Бартеневу за его участие в обороне Москвы от поляков. В 1652 г. в Анфимове была построена деревянная церковь во имя Чудотворца Николая, и Анфимово стало селом. К селу были присоединены деревни Фалеково, Тарасово, принадлежавшие тоже Бартеневу. В 1710 г. Анфимово с деревнями по наследству перешло к зятю Бартенева, Давыдову.

В 1719 г. церковь в селе обветшала от времени, и священник Иванов подал челобитную в Патриарший приказ: «В Галицком уезде, Парфеньевской осады, в селе Анфимово, в вотчине Кириллы Ивановича Давыдова — церковь Божия, во имя Николая Чудотворца стала ветха и служить в ней не возможно и просим дать указ построить новую церковь».

В 1723 г. новая деревянная церковь в Анфимове была построена, а «освятить церковь велено строителю (игумену. — Д. Б.) Парфеньевского Рождественского монастыря иеромонаху Сафронию». Местное население Никольскую церковь в селе Анфимове называло «Маленькой Николой», в отличие от «Большой Николы» — Никольской церкви в соседнем селе Никола-Каликино.

Когда селом Анфимовым и деревней Тарасове владел помещик К.И.Давыдов, имевший еще и другую вотчину в Тульской губернии, он из Тарасова в тульскую вотчину переселил крестьянина Семена Суслова. Переселенец не мог привыкнуть к новому месту и бежал на родину. Староста села Анфимова привел беглого в Парфеньевскую воеводскую канцелярию, и его допрашивал воевода. Суслов без утайки рассказал воеводе о своих скитаниях и мытарствах, как он «пробирался на родину, питаясь христовым именем, шел через Тулу, Каширу, здесь нанялся ярыжкой на винный струг и сплыл на оном до Нижнего Новгорода, а оттуда по Галицкой дороге ушел в Копоченский уезд, в деревню Тонкино, жил пять лет за хлеб у ясашного крестьянина и делал всякую домашнюю работу». Но скитания, работа ради прокорма надоели Суслову, и он решил вернуться в родную деревню. Парфеньевский воевода приказал Суслова наказать плетьми и возвратить в деревню Тарасове.

Перед отменой крепостного права село Анфимово с деревнями Чашково, Зубарево, Осоргино, Сивки и др. принадлежало Н.И.Шигорину — мировому судье, жившему в усадьбе Вознесение под Галичем. В 1870 г. в Анфимове стояло 6 дворов, две церкви и было церковно-приходское училище.

Деревня Биберино входила в состав нечаевской вотчины. В 1816 г. в деревне было 38 крестьянских дворов; 18 хозяев были плотник-отходники, работавшие в Петербурге. В 1795 г. в Биберино по приказу владельца нечаевской вотчины Н.Зубова были переселены из Нечаева три семьи дворовых крестьян; «но все они бежали неизвестно куцы, так как поселиться в Биберине не захотели», — доносил староста вотчины.

Деревни Василево, Коняево, Лаптуново, Погорелка, Панкратове и Прудовка были в составе натальинской вотчины, названной по центру ее — сельцу Наталъино {Погорелка тож). Сельцо Наталъино (Погорелка) получило свое название по имени владелицы вотчины, княгини Натали Ивановны Куракиной, урожденной Головиной. Еще в 1630 г. деревни принадлежали боярину Т.М.Павлову, от которого по наследству перешли к стольнику В.Б.Шереметеву, командовавшему русскими войсками вместе с Б.Хмельницким при освобождении Украины и служившему потом воеводой в Киеве. В 1779 г. деревнями владел лейтенант флота И.С.Головин, внучатый племянник знаменитого сподвижника Петра I Автонома Михайловича Головина, одного из основателей послепетровской русской армии. И.С.Головин выдал замуж свою дочь Наталью за князя А.Б.Куракина и деревни дал в приданое за нею. По имени новой владелицы сельцо Погорелка, а с ней и вся вотчина, стали называться натальинскими.

А.Б.Куракин, русский канцлер и посол в Париже, имел вотчины и в других губерниях России и часто для работы в них вызывал из натальинской вотчины мастеров-плотников. В орловской вотчине Куракина плотники из деревень Василево, Лаптуново, Коняево работали на строительстве полотняной фабрики.

После смерти А.Б.Куракина вдова его натальинскую вотчину продала П.А.Чичерину, троюродному дяде А.С.Пушкина. Дед П.А.Чичерина Денис Иванович Чичерин, сподвижник Екатерины II, был одним из передовых людей в России. Будучи сибирским губернатором, он способствовал устройству этого далекого и необжитого края, стараясь искоренить здесь притеснения, которым подвергалось местное население. Он отдавал под суд чиновников-взяточников и казнокрадов и нажил себе немало врагов в царской администрации не только в Сибири, но и в Петербурге.

Исстари представители рода Чичериных были связаны с дипломатической деятельностью. Из этого же рода Чичериных был и известный советский дипломат В.Г.Чичерин.

После смерти П.А.Чичерина в 1848 г. натальинская вотчина перешла к его дочерям Екатерине и Надежде,— Пушкин в своих письмах называл их «кузиночками».

В 1840 г. П.А.Чичерин писал бурмистру в сельцо Наталъино: «Узнал я, что многие крестьяне уходят на промысел и остаются по два года и больше без жен, а заработанные деньги там пропивают. Чтобы этого не было, отпускать только на один год. Да усмотрел я, что во многих деревнях, к стыду старост, бедные сироты в 6—7 лет числятся хозяевами и в доме несут все тяготы вместе с бабами, потому приказываю тебе употребить все старания, пристроить сирот, сведя их в дома к родным, или отдать в приемыши.

А еще избы ставить в деревнях на одну линию, имея промежутки не менее

12 сажен, а по бокам сажать молодые березки, которые со временем будут защитой от пожара, а у изб прибить дощечки, кому с чем выходить на пожар: с топором, багром, лопатой, шваброй. Десятским каждой деревни иметь трещотки, для известия о пожаре».

Вотчина тратила на ремонт дорог ежегодно 3000 руб. Такая расточительность возмутила помещика, и он писал бурмистру: «Я знать не хочу платить такие деньги. Селение ваше не на большой дороге, следовательно и больших издержек быть не может и не дело такими поборами крестьян грабить».

Для обслуживания московского дома Чичерину потребовались мальчики. Он пишет в вотчину: «Приписываю тебе, бурмистр, выбрать сирот не моложе

13 лет, умных, расторопных, наружностью не дурных, не рыжих, и прислать ко мне».

В 1833 г. бурмистр вотчины Агафонов совместно с зажиточными крестьянами Ефимом Ивановым и Иваном Макаровым из деревни Носуево купил в деревне Данино 300 десятин земли. За это они получили выговор от Чичерина: «Бурмистр с товарищами осмелились купить земли, без моего согласия, потому приказываю: объявить на сходе, что они большие дураки, что без воли помещика никаких покупок земли делать нельзя».

Деревни Коняево и Котово, как и соседние деревни Беликове, Копьево, Спицыно, Еремеево, были тоже в составе натальинской вотчины. Они в 1620 г. были пожалованы окольничему Борису Ивановичу Пушкину за его участие в обороне Москвы от поляков.

Б.И.Пушкин гордился своим древним происхождением, и в 1634 г. поссорился с князем Пожарским: что вместе-де служить ему с Пожарским «неможно». Спор разбирал сам царь и приказал «вкинуть Пушкина в тюрьму». Позже Б.И.Пушкин руководил строительством крепости в Холмогорах.

В 1643 г. деревни по наследству перешли к сыну Б.И.Пушкина Никите Борисовичу, а он в 1670 г. деревни продал за 1700 руб. стольнику И.И.Хитрово, который отдал их за дочерью Марией, вышедшей за князя В.В.Долгорукова.

В 1736 г. В.В.Долгоруков «крестьян с женами, детьми, с землей с покосы с лесы и мельницы, а всего 190 мужских душ», продал за 1200 руб. «ундер-лейтенанту С.И.Головину», а от него деревни перешли к его внучке Наталье Ивановне и были включены в состав натальинской вотчины.

Малъгино известно с 1612 г., когда оно принадлежало боярину Ф.И.Квашнину. В 1643 г. в Мальгине (оно тогда называлось Малчиным) построили деревянную Троицкую церковь и после неоднократных обновлений в 1785 г. на ее месте построили каменную церковь. В церкви хранилась древняя икона мучеников Евпла и Емельяна. Среди местного населения икона слыла чудотворной, и поклониться ей приходило много богомольцев, поэтому Малъгино по иконе «голов святых» было более известным под названием « Троица у голов».

Ф.И.Квашнин отдал Малъгино в приданое за дочерью, вышедшей за князя С.И.Козловского, а тот в свою очередь отдал его вместе с дочерью князю П.С.Прозоровскому. Такова была участь Мальгина, расположенного вдали от владельцев. Такие имения назывались заглазными, и они-то и отдавались в приданое за дочерьми.

В 1741 г. Прозоровский, выдавая свою дочь за князя Жирова-Засекина, Малъгино отдал ему. Новый владелец, офицер-гусар и бесшабашник-гуляка, вечно нуждавшийся в деньгах, продал приданое жены галичскому помещику П.М.Шипову, нажившемуся на службе в строительной комиссии в Петербурге. И опять Малъгино стало приданым дочери Шилова, вышедшей за князя Голицына, и опять Голицын отдал Малъгино за дочерью князю И.А.Прозоровскому. Малъгино снова возвратилось в род князей Прозоровских.

Когда великий русский полководец А.В.Суворов женился на дочери И.А.Прозоровского Варваре Ивановне, Малъгино было дано ей в приданое. А.В.Суворов разошелся (разъехался, как тогда говорили) с первой женой, и она продала Малъгино с деревнями унтер-лейтенанту флота И.С.Головину, и Малъгино вошло в состав натальинской вотчины.

Деревня Михалево стояла у речки Идол, и в ней была усадьба, которая в 1646 г. принадлежала боярскому сыну Т.С.Сухонину. Сухонин деревню и усадьбу получил в приданое от И.В.Охлябинина. Еще в 1596 г. предок Охлябинина, призванный в армию новик (как их называли), в качестве жалования получил Михалево. В 1701 г. Михалево от Сухонина по наследству перешло к Ф.И.Макарову, галичскому помещику, а когда он умер, его жена вторично вышла замуж за капитана морского корабельного флота И.А.Засецкого, и деревня с усадьбой перешли к нему.

Деревни Гашево и Лабазино были в составе аксеновской вотчины, называвшейся по сельцу Аксенову, в котором находилось вотчинное правление.

Сейчас деревня Аксеново в Антроповском районе.

Аксеновская вотчина в конце XVIII века принадлежала А.М.Дмитриеву-Мамонову, фавориту Екатерины II, который получил вотчину в приданое от князя Щербатова, а тому вотчина досталась от его бабки А.А.Прозоровской.

От А.М.Дмитриева-Мамонова деревни перешли к его сыну Матвею Александровичу Дмитриеву-Мамонову, участнику войны 1812 г. На свои средства из своих крепостных крестьян, в том числе аксеновской вотчины, Дмитриев-Мамонов сформировал казачий полк, воевавший в Отечественную войну 1812 г. Позже М.А.Дмитриев-Мамонов примкнул к декабризму и был одним из организаторов «Союза благоденствия», но заболел психическим расстройством и отошел от движения, живя уединенно в своей подмосковной усадьбе Дуб-ровицы.

После смерти М.А.Дмитриева-Мамонова все его огромные вотчины, в том числе и аксеновская, перешли к его родственникам Фонвизиным, так как сестра деда М.А.Дмитриева-Мамонова была замужем за Иваном Андреевичем Фонвизиным, отцом писателя Дениса Ивановича Фонвизина.

Деревня Лепихино. По переписи 1616 г. в Лепихине стояло три двора: «Микитки Тимофеева, Емушки Филипова и Первушки Петрова, да один двор пуст». В 1620 г. Лепихино получил в поместье дьяк К.Г.Лодыгин за участие в переговорах России с Польшей. В то время в Лепихине стояла усадьба Лодыгина. В середине XVIII века Лепихино с соседними деревнями Степыгино, Русино и др. купил Алексей Александрович Яковлев, секретарь Екатерины II, дед А.Н.Герцена. В конце XVIII века деревни по наследству перешли к сыновьям А.А.Яковлева Петру, Александру и Льву Алексеевичам, дядьям Герцена.

Потом лепихинская вотчина перешла к Ивану Алексеевичу Яковлеву, отцу Герцена. Незадолго до своей смерти И.А.Яковлев, чтобы обеспечить в материальном положении своего сына, который не имел права как незаконнорожденный наследовать, по фиктивной купчей передал лепихинскую вотчину сыну. Герцен не хотел владеть крепостными, и только по настойчивой просьбе сочувствующей ему О.А.Жеребцовой (урожденной Зубовой) согласился для содержания своей семьи получать доход с лепихинской вотчины, о чем уже сказано было выше.

Когда Герцен эмигрировал за границу и на требования русского правительства отказался вернуться в Россию, на лепихинскую вотчину был наложен секвестр, и доходы с нее поступали в казну. Но до этого в течение пяти лет оброк с вотчины уполномоченный Герцена Ключарев переводил ему за границу. Эти оброчные деньги расходовались на содержание семьи Герцена и на издание «Колокола».

В архиве Древних актов в Москве в личном фонде Яковлевых хранится переписка Яковлевых с лепихинской вотчиной.

Деревня Фоминское находилась в составе нечаевской вотчины Зубовых, в 1850 г. в ней было 14 мужских душ.

Деревня Холм. Название соответствует ее расположению на высоком месте. Большая часть дворов в деревне принадлежала Д.С.Купреянову, солигалическому помещику, избранному предводителем дворян Костромской губернии.

Его дочь Прасковья Дмитриевна была замужем за А.Н.Антиповым, выдающимся горным инженером-исследователем Урала и Донецкого угольного бассейна. Д.С.Купреянов в приданое за дочерью дал Антипову большую лесную дачу в районе села Вожерова. Для летнего отдыха Антипов построил вблизи Вожерова на речке Нельшенке дачу с тем же названием.

П.Д.Антипова была художницей, училась вместе с Еленой Дмитриевной Поленовой — сестрой известного художника В.Д.Поленова. Е.Д.Поленова на лето тоже приезжала на отдых и для работы в Нельшенку, где для нее была выстроена специальная мастерская. В Нельшенке Е.Д.Поленова много рисовала, используя этюды и зарисовки для иллюстрации русских народных сказок. В своем месте мы уже писали о ней. Е.Д.Поленова не раз бывала в Парфеньеве и в письмах в Абрамцево к Мамонтовой с восхищением описывала здешнюю природу.

Деревня Шекурино. Это самая древняя документально известная деревня Парфеньевского района. Она упоминается в жалованной грамоте великого князя московского Ивана III. «Се, аз великий князь Иван Васильевич всея Руси пожаловал есми Микитку да Юрку Шекуриных да сына Микиткина Осташа в Галиче в Едомском стану своею великого князя деревней Шекуринской, а в книгах писано «стан Ержа а в нем земли великого князя за детьми за боярскими и за служивыми людми великого князя деревни Шекуринской за Михалем за Микитиным за Микитиным сыном Титова да за Митею за Мельневым. 7009». Стан назван «Ержа», по имени реки Ержи, притока реки Шуи (сейчас в Антроповском районе), но тогда территория Ержинского стана захватывала и юго-западную часть теперешнего Парфеньевского района, где расположена деревня Шекурино.

Деревня Шекурино в 1501 г. была поместьем боярских детей Титова и Мельнева, они были стрелецкими начальниками, и доходы с поместья составляли их жалование, а потом деревня была отдана боярину Шекуринскому, который и фамилию свою получил по названию поместья.