«На земле благословенной»

В копилку древностей

Привет из мезозоя!

70 миллионов лет назад, в конце мезозойской эры, влаж­ный и теплый тропический кли­мат северного полушария изме­нился и стал засушливым. Мел­кое теплое море, что плеска­лось на всей территории совре­менного Верхневолжья, посте­пенно испарилось и высохло.

Землю сотрясали вулкани­ческие и горообразовательные процессы, и рельеф ее поверх­ности сильно изменился. Морс­кое дно со всеми обитателями морских глубин стало сушей, и в настоящее время мы, жители Костромщины, ходим по земле, которая миллионы лет назад была морским ложем.

Осадочные породы морско­го дна в виде разноцветных глин, чистого кварцевого песка, ока­танных морским прибоем галек являются основными полезны­ми ископаемыми нашего края.

На территории Чухломского района особенно много песчано-гравийных залежей, запасы этого строительного материала велики. В настоящее время име­ются три карьера — Кузнецовс­кий, Курьяновский и Лаврентьевский, где в промышленных масш­табах добывают и перерабатыва­ют гравий. Если внимательно присмотреться, в любом из трех карьеров можно найти спирале­образные раковины морских моллюсков — аммонитов, корич­невые длинные панцири белем­нитов, так называемые "чертовы пальцы", а если повезет, то и ока­меневшие яйца доисторических обитателей мелководья, неболь­ших ящеров или гигантских морс­ких черепах.

Так, несколько лет назад в Кузнецовском карьере В.Л. Ру­мянцев наблюдал за работой дробилки и заметил на транспор­тере необычные светлые камни идеально круглой формы, весом несколько килограммов. Откинул несколько штук в сторону, чтобы в свободное время повниматель­нее обследовать находку. Один каменный шар тут же, в карье­ре, раскололи пополам и любо­пытствующие во главе с иссле­дователем с удивлением раз­глядели внутри камня еще один окаменевший шар желтоватого цвета. Случайная находка силь­но напоминала обыкновенное яйцо, где четко разделялись белок и желток, только в окаме­невшем варианте.

А недавно, буквально на про­шлой неделе, тракторист Кузне­цовского карьера С. Смирнов на глубине 20 метров зачерпнул ковшом экскаватора еще одно яйцо. На этот раз оно было рас­колото на две одинаковые по­ловинки, а вместо желтка — пу­стота правильной сферической формы. Самое интересное зак­лючается в том, что внутрен­ность камня источена ходами червей или жучков наподобие пораженного плодожоркой яб­лока или трухлявого дерева.

Нападение грызущих могло произойти лишь в том случае, если материал был съедобным, т.е. органическим. Это потом, по прошествии долгого времени, яйца окаменели, а, как извест­но, никакому жуку не под силу источить камень извилистыми ходами. И еще: вместе с двумя половинками яйца в краевед­ческий музей города в качестве экспонатов подарили фрагмент окаменевшей кости и спирале­видную раковину моллюска ам­монита, найденных все в том же Кузнецовском карьере.

Какое же доисторическое животное миллионы лет назад отложило в песок огромные, по современным меркам, яйца — ответит лишь ученый палеонто­лог, специалист по изучению древней флоры и фауны Земли.

Сорок три стоянки

В список памятников исто­рии и культуры Костромской области в этом году внесены дополнения и уточнения, в том числе по Чухломе и району.

Так, в нашем городе зда­ний, памятников истории, свя­занных с именами известных людей и событий, всего пять, а памятниками архитектуры признаны еще семнадцать строений.

Но самым впечатляющим в этом списке можно смело на­звать раздел археологии — это открытые в разное время археологическими экспедици­ями 43 стоянки, начиная с са­мой древней времен мезоли­та —VII -V тысячелетия до на­шей эры и заканчивая сели­щем близ деревни Федоровское, датируемым XV-ХVII веками на­шей эры.

Примечательно, что древ­ние люди каменного, бронзо­вого и железного веков сели­лись вокруг озера-кормильца и по берегам рек. Самое боль­шое число стоянок — 15, от­крыто недалеко от деревни Андреевское, семь около Федоровс­кого, три — в Брилине, четыре — в Гавриловском, пять — в Турукове и две — в Засухине.

Археологи установили, что в селе Ножкино, в одном кило­метре к юго-востоку от Авраамиево-Городецкого монасты­ря, люди поселились давно, в V тысячелетии до нашей эры, на тысячу лет раньше возник­новения древнего Египта.

Древний форпост

Долгое время считалось, что Верхнее Поволжье вплоть до X-XI веков, то есть до проникновения сюда новгородс­ких славян и киевских князей, было глухим углом. И только с их появлением оживилась торговля и стали основываться города. Но соответствует ли нарисованная в "Повести временных лет" картина тому, что в действительности про­исходило на территории Север­ной Руси?

О седой древности чухломской земли многое расскажут и архео­логические находки, и топоними­ка. Самым древним и самым цен­ным памятником является назва­ние нашего города - Чух-ло-ма. И не только! Именно в западной части нашего края, на месте зна­менитой Гипербореи и находится Галичско-Чухломская возвышен­ность, один из отрогов Северных Увалов. А, как известно, Северные Увалы — это легендарные Рипейские горы — священные горы древних ариев.

Скифы, сарматы, аланы, бул­гары... каких только племен и на­родностей не жило на наших зем­лях. Но с восьмого века до нашей эры здесь обосновались финно-угры, а в седьмом веке уже нашей эры на среднюю Волгу с юга при­шли булгары, очень пестрый по своему этническому составу на­род.

Финно-угорское племя меря и стало посредником в отношениях между волжскими булгарами и прибалтийскими племенами. Граница русского государства с со­седней Булгарией проходила в сравнительной близости от Чухломы, по левому берегу реки Унжи, что отразилось в географическом названии. Самый крупный левый приток Унжи носит название Межа, то есть граница. В Х-XII ве­ках Чухлома находилась в сфере влияния Булгарского государства. Кстати, в языках тюркских, иранс­ких и кавказских народов слово чухла означает обыск, проверка, то есть застава, таможня. И таких названий на карте нашей страны несколько: три на реке Ветлуге, верхняя Чухлома перекрывала беспрепятственный выход на Сухоно-Двинский путь, средняя — контролировала выход на Волгу и нижняя — преграждала доступ в Вятскую землю. Булгары, постоянно теснимые русскими князьями и вконец обес­покоенные основанием города Унжи, в 1219 году совершили кру­говой поход по границам своих владений. На маршруте булгарс­кого похода и обнаруживается еще одна Чухлома, на этот раз в Коми на реке Сысоле.

Так, когда же на берегу озера возникла наша Чухлома? Уж точ­но не в XIV веке! — а гораздо рань­ше. Согласно летописи Богояв­ленского монастыря, в городе Ростове-Великом 29 октября 1010 года "почил великий старец, основа­тель сей обители святой Авраамий Ростовский". Факт общеизве­стный, но почему-то не признан­ный. И хотя родился будущий под­вижник святой веры в чудском го­родище Чухлома, неважно, на ка­ком берегу, важно, что в Чухломе, отсчет времени существования го­рода упорно ведется от 1381 года. В летописи Солигаличского мона­стыря о существовании "града, нарицаемого Чухлома" упомина­лось еще в XI-XII веках.

Из других источников извест­но, что чудотворная икона Смо­ленской Божией Матери, именуемая Одигитрия, была явле­на в 1260 году в горо­де Судае из Пустын­ного Горо-дищенского монас­тыря на реке Сундобе. Если существо­вал Судай, то Чухлома и тем паче. Видимо, тогда, в XIII веке, монас­тырь на Идском городище под­вергся нападению татаро-мон­голов, был сожжен, но чудотворную икону люди спасли и сберегли в крепости Судай.

А позднее, когда святой Авраамий пришел на Чухломское (Чуд­ское) озеро, на месте старого го­родища "был лес велик", а Чухло­ма давно находилась на этом бе­регу. Утверждать, что нашей Чух­ломе исполнилось 625 лет, — глу­боко неверно.

Доказать древность поселе­ния и отодвинуть время возник­новения Чухломы на много веков в глубь времен — задача вполне выполнимая и работа по ее осу­ществлению должна начаться уже сейчас.

«Чухлома в пределах галичских…»

В прошлом году галичане получили от Российской академии наук официальный документ, подтверждающий, что датой основания города Гали­ча можно считать 1159 год. Од­нако поиски доказательств бо­лее глубокой древности Галича продолжаются.

Председатель Галичского отделения Союза краеведов России А.Н. Соколов уверен, что оснований для этого предоста­точно. Археологи утверждают, го­родище Унорож уже в первой по­ловине девятого века было опорным пунктом новгородской коло­низации края. И существовал он одновременно с соседним Гали­чем - форпост феодального ос­воения Заволжья. Здесь есть над чем поработать историкам, кра­еведам и археологам. От их по­исков зависит точное определе­ние возраста Галича. Будет это 850-летний юбилей или же оты­щутся доказательства более чем тысячелетней истории городища, тезки южного Галича на Днестре, - покажет время.

Что касается Чухломы, то наш город не менее древний, чем соседний Галич. В книге "Вала­амский монастырь", изданной в 1854 году, есть такие строки: "Од­ним из игуменов данного мона­стыря был Авраамий Ростовс­кий, ставший им в 960 году от Рождества Христова. И был сей, убо блаженный Авраамий чудот­ворец от предел Галичских, гра­да, нарицаемого Чухлома".

Умер святой Авраамий Рос­товский в 1010 году и погребен в основанном им Воскресенском монастыре Ростова Великого, что на ярославской земле. К сожа­лению, и сейчас многие путают двух святых Авраамиев, ростовского и чух­ломского, хотя между их житиями пролега­ет двухвековой про­межуток времени.

Удивительно дру­гое — Авраамий Рос­товский, в миру Иверик, родился в Чухло­ме. Он вполне конк­ретная историческая личность, но почему-то этот интересный факт проходит мимо внимания историков. Мы же впра­ве гордиться тем, что святой ста­рец первый из чухломичей про­славил наш край. Житие Авраамия Ростовского подтверждает, что в X веке не только Галич, но и Чухлома была не менее известным городком. Летописи Вала­амского монастыря свидетель­ствуют, что и Галичу, и Чухломе более тысячи лет, и этот неоспо­римый факт должны признать российские историки.

Из летописных источников

История государства Рос­сийского подчас полна загадок и неопределенностей. В их число входит и время осно­вания Чухломы. Исто­рические источники свидетель­ствуют о том, что новгородские купцы в Х-XI веках проходили на своих торговых судах по руслам рек Волги, Костромы и Вексы к берегам Чухломского озера, в городок с назва­нием Чухлома.

Это городище, расположен­ное на высоком берегу Чудского озера, по неизвестной причине в XIII веке покинули жители, и го­род был перенесен на противо­положный берег, туда, где нахо­дится сейчас.

А тут, у подножия горы, на ко­торой еще возвышались сохра­нившиеся валы древнего городи­ща, во второй половине XIV века и поселился святой Авраамий Чухломский.

Господь привел сподвижни­ка веры на то место, где родился другой Авраамий — Ростовский. Здесь, в древней Чухломе, в бо­гатой купеческой семье в 932 году родился сын по имени Иверик. Новгородские купцы-христи­ане, имевшие торговые дела с его отцом, возвестили боляще­му юноше об истине веры Хрис­товой. Уверовав, Иверик получил исцеление и отправился вместе с купцами в Новгород.

Приняв крещение с именем Аверкий, он вступил в число послушников Валаамско­го монастыря, а через некоторое время принял монашеский по­стриг с именем — Авраамий и направился в Ростовские земли с миссионерской целью: обра­тить языческую чудь в христиан­скую веру.

Там, в Ростове Ярославском, он основал монастырь, где и умер в 1010 году в возрасте 78 лет. Этот год и является первым письмен­ным упоминанием о Чухломе.

Вторично Чухлома упомина­ется в летописи в период прав­ления Ивана Калиты, когда сюда, в Чухлому, в 1381 году был сослан опальный московский митропо­лит Пимен.

Неизвестно из каких сообра­жений, но именно эту дату -1381 год принято считать временем основания Чухломы, и сегодня мы отмечаем 624 годовщину го­рода. Но Чухлома еще в X веке стояла на берегу Чудского озера и фактически ей более 1000 лет. Чухлома древнее Москвы, осно­ванной Юрием Долгоруким в 1147 году и основанной им же в 1152 году Костромы.

Считаю, что у чухломичей есть полное право гордиться древно­стью своего провинциального го­родка, чья история намного длиннее истории больших име­нитых городов, в том числе и сто­лицы нашей Родины - Москвы.

Земля чуди

Чухлома... Загадочное, и для многих приезжих труднопроизносимое на­звание нашего провинци­ального городка рождает в голове справедливый вопрос, а как переводится странное слово? По этому поводу учеными лингвистами и знатоками этимологии сломано немало копий. Не будем мудрство­вать лукаво и оставим невнятное объяснение на их совести, а сами при­стально вглядимся в наш знакомый, уютный городок. Старая часть города и прилегающие к торговой площади улицы во многом сохранили об­лик ушедшего от нас XIX века. Век ушел, но остался его материальный след, его незримый дух и не­сколько патриархальный уклад жизни тихих улочек Чухломы.

Наверное, не все знают, что наш город - крепость с 1485 по 1563 год, т. е. за 78 лет 15 раз подвергал­ся нападению казанских татар и черемисов, но, ни разу им не удалось сло­мить сопротивления чухломичей. Чухлома город - герой в борьбе с казанс­ким ханством! Именно по этой причине на старин­ных крестах, венчающих купола храмов, изобра­жен под нижней планкой опрокинутый полумесяц, как знак победы над му­сульманским миром.

И мы, ныне живущие люди нового, XXI века, сквозь бездну ушедших лет вглядываясь в лицо горо­да, ищем в его чертах зна­ки далеких событий.

Но, увы, материальный мир не вечен, все течет, меняется, уходит старое и приходит новое.

Нет на крутом берегу озера, там, где стоит зда­ние ветлечебницы, дере­вянного монастыря, сго­ревшего в 1450 году. Но, что удивительно, во время пожара чудотворную ико­ну Святителя Николая, иконы святого Авраамия чухломского и Божией Матери, называемой "Страстная" монахи вы­несли из огня и передали в деревянный Преобра­женский собор, что высил­ся напротив монастыря, на другом берегу речки Сендеги. Сандеба, Санеба - так искаженно произно­сят чухломичи ее правильное название.

В Преображенском со­боре эти древние иконы хранились до 1930 года, когда собор закрыли постанов­лением советской власти и постепенно разрушили, хотя и не до основания.

В настоящее время в бывшем обезглавленном соборе коммунальная служба города занимает­ся изготовлением гробов и содержит котельную, а подлинный и прекрасный храм можно увидеть лишь на старых фотографиях. Подобно белой пти­це, с самой высокой точки озерного берега, он уст­ремляется ввысь острым шпилем шатровой коло­кольни. Утраченная красо­та всегда наводит на грус­тные размышления. В предыдущий юбилей горо­да, двадцать лет назад, никто не мог даже помыс­лить, что исчезнет в ста­ринном парке беседка, а летний кинотеатр превра­тится в груду ненужного хлама и вместе с нами еще больше состарятся липовые аллеи.

Конечно, за это время город заметно вырос и раздвинул свои границы за счет новостроек. Но по­смотрите, какие стандарт­ные дома стоят в новых микрорайонах! Город те­ряет свой индивидуаль­ный облик, приобретая черты лесного поселка на "новорусский" лад. Боль­шие дома теснятся впри­тык, почти задевая друг друга, из окон кухни одно­го дома видно, что пода­ют на обед у соседа. Как будто в России мало зем­ли, но ... коммунальная теснота въелась в кровь страны, да и нашего горо­да.

Некогда глубокие, пол­новодные речки, куда за­ходила рыба на весенний нерест, - Ивановка, Никеровка и Семеновка не­брежностью жителей пре­вратились в сточные кана­вы без признаков жизни. А жаль. Эти малые речки одна из достопримечательностей города, сто­ящего на высоких берегах их водоразделов. Если внимательно посмотреть на старинный план - кар­ту нашего города, состав­ленный в 1854 году, вид­но, что Чухлома и Костро­ма - родные сестры. Та же торговая площадь - сково­родка, к которой в ради­альном направлении уст­ремлены все главные ули­цы, ограниченные водной преградой, в Костроме - Волгой, у нас - озером.

Озером, воспетым в стихах и песнях, озером кормильцем, источником красоты и вдохновения для многих поколений чухломичей и жителей края.

Видели наш город и озе­ро пленные татары, поля­ки, турки, французы и нем­цы Первой мировой вой­ны. Многие из них, вернув­шись к себе на родину, в кругу родных и друзей дол­гими вечерами рассказы­вали о нежной и неброс­кой красоте наших мест, о городке с труднопроизно­симым именем Чухлома и его жителях, добрых и трудолюбивых людях.

Но это все в прошлом, а сейчас, любознательный читатель, загляни-ка в Интернет, там ты найдешь сайт, посвященный нашей древней и всегда моло­дой Чухломе, ровеснице многих именитых древне­русских городов.

На земле древних ариев

История человечества сложна и запутана, но разгадать ее помогают геогра­фические названия рек, озер, холмов, они и являются тем клю­чом, которым открывают дверь в прошлое.

Как известно, Северные Ува­лы - это священные горы стра­ны древних ариев. Здесь в теп­лом доледниковом климате жили рослые, красивые жители страны Гипербореи. Если вни­мательно посмотреть на карту, можно заметить одну странную закономерность: на обширной территории от Чухломы до Кост­ромы имеются четыре реки под названием Шача, причем, все они берут начало на Галичско-Чухломской возвышенности, то есть на одном из отрогов священ­ных гор. В древней индийской мифологии имя Шача носила одна из жен верховного бога древних ариев Индры. Именем еще одной богини - Вочи на­званы две реки в Чухломском и Вохомском районах. На тех же горах начинается другая река Ида, названная именем арийс­кой богини, дочери царя Ману, родоначальника арийских пле­мен. Гора Шарья, Шарьев холм доносят до нас имя четвертого сына царя Ману - Шарьи. Со­впадение? Да нет. Слишком уж много прямых указаний на арий­ское присутствие.

И когда климат Гипербореи, некогда теплый и благодатный, изменился - стал холодным и суровым, отсюда, с севера Руси повел Рама арийские племена на юг, в поисках новой родины. В эпических произведениях древних ариев "Ригведе", "Рамаяне" и "Авесте", а также в древ­нейшей русской "Голубиной книге" и описаны события того великого переселения.

Но если с тех времен геогра­фические названия остаются неизменными, значит, носите­ли арийского языка возврати­лись на свою прародину вслед за отступившим ледником.

За многие тысячелетия не только арии, но и другие наро­ды: зыряне, пермяки, племена меря, славяне, угры, булгары оставили здесь свои сле­ды в виде геогра­фических назва­ний, иногда иска­женных последующей волной переселенцев или более поздних переписчиков. Например, в географическом атласе, именуемом "Книга Боль­шого Чертежу", реки, вытекаю­щие из озер: Галичского, Чух­ломского, Переяславского, Ро­стовского, Масатовского на вологодчине - назывались оди­наково - Вокса. Сейчас их обо­значают несколько отлично друг от друга - Векса, Вуокса, Выкса, но смысл остался прежним - вытекающая из озера.

Есть предположения науч­ных мужей, что меря - потомки древних ариев, вернувшихся с юга на исконную родину, а, как известно, славяне - все те же арии. В девятом-десятом веках новгородские ушкуйники нала­дили торговые связи с мерянскими племенами и многие из новгородцев переселились в наши места, богатые лесом, ры­бой, пушниной. Чухломская зем­ля - край интернациональный, здесь бок о бок с мерянами жили коми, зыряне, пермяки, уд­мурты, лопари, но особое аканье в произноше­нии слов сохранилось до наших дней только на чухломской земле. Судите сами: в древнеславянском языке "га" обозна­чает путь, дорогу, движение. В северных непроходимых лесах реки и были дорогами, поэтому многие названия рек имеют по­добные окончания - Вига, Ножега, Возега. У древних ариев бог солнца носил имя - Ра, так же называлась и река Волга в верхнем ее течении. Потомки ариев, славяне, говорили га-ра (т.е. движение вверх, к солнцу), ра-ду-га (солнечная дуга), радасть (Бог даст), до-ра-га (путь к солнцу). Постепенно люди иска­зили древние слова рамками правописания. Мы пишем: гора, дорога, радость, теряя при этом первоначальный тайный смысл слова.

Однако не только братья славяне, но и другие народы "наследили" на географической карте. Наша речка Яхромша первоначально называлась Ях­рома, что на языке лопарей-са­амов означает озерная река.

Или речка Юг, Юга: на языке коми - ю - это вода, га - сла­вянский вариант движения, в итоге получается текучая вода.

Название деревни Чертово упорно объясняют как некая черта, до которой дошли то ли татаро-монголы, то ли польские интервенты. Думаю, объясне­ние должно быть другим. В тюрко-татарском языке есть слово чуртан или чортан. Чуртово, Чортово, Чертово - в перево­де "щучье". В начале 17 века пу­стошь Чертово была на реке Воче и деревне Чертищево на Виге. А это тоже щучьи реки, как и река Сундоба, на которой сто­ит Чертово.

На чухломской земле не только "меря - намерила, чудь - начудила", - 90 веков назад, в шестом-седьмом тысячелетии до новой эры на берегах озера уже жили люди. Как и мы с вами добывали себе пропитание, строили жилища, шили одежду, растили детей и рассказывали им о "золотом веке" до потопной истории человечества.

Археология

Земля открывает тайны

Очень велик интерес археологов к местам обитания древних людей. Специалисты считают, что пер­вые рыбаки и охотники появи­лись на берегах Чухломского озера девять тысяч лет назад, после таяния на севере Евро­пы последнего ледника.

Подтверждением тому слу­жат находки каменных орудий труда далекого времени. Рас­копками стоянок людей камен­ного века ученые на чухломской земле занимаются на протяже­нии 85 лет, правда, с большими перерывами.

Около д. Федоровское рас­копки возобновились летом 2004 года и продолжаются пя­тый сезон подряд. В общей сложности на территории Фе­доровской стоянки вскрыто бо­лее тысячи квадратных метров культурного слоя.

В 60-х-70-х годах двадцато­го века ленинградский археолог Инна Васильевна Гаврилова с местными школьниками рабо­тала на берегу озера в течение восьми полевых сезонов. Кроме многочисленных находок ка­менных орудий труда из крем­ния и яшмы, из земли извлече­но множество фрагментов ке­рамических сосудов, украшен­ных орнаментом. Но главной находкой стали два прекрасно сохранившихся человеческих скелета. К сожалению, следы их затерялись в научных кабине­тах многочисленных исследо­вателей. Нет и описания фор­мы черепов древних людей, по которым можно было бы опре­делить их принадлежность к ев­ропеоидной, монголоидной или же смешанной расе.

К сожалению, те два костяка на сегодняшний день единственная находка древних захоронений.

В настоящее время площадь, где в восточной части мыса рас­полагались раскопки Инны Васи­льевны, затоплены водой, порос­ли камышом и кустарником. Ме­стные жители, принимавшие участие в прежних исследовани­ях, подтверждают это. На сегод­няшний день незатопленной ос­талась лишь южная и юго-запад­ная часть поселения. К тому же, место древней стоянки долгое время было занято картофельниками федоровских жителей, а по южному краю проходит грун­товая дорога.

И все же руководитель экс­педиции областного государ­ственного учреждения «Насле­дие» Александр Викторович Но­виков доволен результатами раскопок. В 2006 году на верхнем рас­копе добровольные помощники ученого - студенты нашли две янтарные бусины-подвески, да­тируемые третьим тысячелетием до новой эры. Этот интересный факт говорит о связи местного населения с обитателями побе­режья Балтийского моря.

В это лето впервые извлекли из земли несколько миниатюр­ных каменных орудий труда из мягкого сланца, так называемых микролитов с прочерченными на них рисунками в виде крестиков, стрел и схематических изобра­жений животных. Относятся на­ходки к эпохе мезолита, пример­но, к восьмому тысячелетию.

Уже тогда в среде древних рыбаков и охотников бытовали культовые обряды на удачное за­вершение дел. А жили они в полу­землянках каркасно-столбовой конструкции, построенных по всем правилам инженерного искусства. В хозяйстве использовали боль­шие и малые глиняные сосуды, каменные топоры, скребки, нако­нечники дротиков и стрел, костя­ные иглы, грузила для сетей и т.д.

Как сказал Александр Викто­рович, следующим летом «Наследие» планирует начать со­трудничество с Чухломским ли­цеем № 23 им. Ф.В. Чижова. Ру­ководить ребятами будет моло­дой историк, преподаватель ли­цея А.В. Гневышев.

Главная мечта костромского археолога - совместно со студен­тами начать раскопки в Чухломе на территории древней крепости и берегах озера. Только тогда можно будет судить о времени возникновения первых поселе­ний на восточной его стороне.

Но это дело будущего, а бли­жайшие планы таковы: закон­чить обследование стоянок око­ло деревни Андреевское, Святица и провести разведку на тер­ритории вокруг Святого болота и на Николо-острове.

Итак, работы на раскопе за­кончены, находки бережно упа­кованы и настает время их изу­чения. Кстати, все, что удалось найти археологам в чухломской земле, можно увидеть в экспо­зициях музея города Костромы. А те, первые находки с раско­пок 1923, 1925-27 годов в боль­шом количестве хранятся в Чух­ломском краеведческом музее им. А.Ф. Писемского. Внима­тельно рассмотрев вещи трех или восьмитысячелетней давности, невольно отмечаешь мастер­ство и необыкновенную смекал­ку людей, живших в каменном веке. Изготовленные ими пред­меты поражают своей доброт­ностью, рациональностью и изяществом.

Сколько лет Чухломе?

Этот вопрос давно волнует любителей истории родного края, и нынче такую возмож­ность подарила чухломичам археологическая экспедиция во главе с заместителем ди­ректора ОГУ «Наследие» де­партамента культуры Костром­ской области Александром Новиковым. В течение нескольких дней археологи работали в городс­ком парке, на месте старого городища. И сегодня Алек­сандр Викторович любезно со­гласился рассказать об итогах осенних раскопок.

— Те пять дней, что мы работали в Чухломе, не пропа­ли даром. Главную задачу по оп­ределению нижней границы древнего поселения нам уда­лось выполнить. По предвари­тельным данным, которые ещё предстоит выяснить с по­мощью лабораторных исследо­ваний, найденные фрагменты керамики относятся к XIII веку и принадлежат они носителям древнерусской культуры.

— Что ещё наиболее ценное, с археологической точки зре­ния, встретилось в процессе раскопок?

— Удивительно, но куль­турный слой здесь очень мощ­ный — один метр 20 санти­метров, и, что самое важное, он очень хорошо сохранился. Слой этот датируется так: верхний — 17-18 век, средний, самый мощный, принадлежит веку 16 и нижний, как я и гово­рил, относится к периоду между 13 и 14 веками. До по­стройки крепости городище было обнесено частоколом, ямки от которого хорошо просматриваются в слое 14 века, а это как раз то время, когда святой Авраамий Чухломский поселился на проти­воположном берегу озера.

— Но если нижняя граница культурного слоя — это век тринадцатый, то можно пред­положить, что в 1260 году заветлужские черемисы и бул­гары сожгли не только кре­пость на реке Ида, но и городец Чухлому — родину Иверика, в монашестве святого Авраамия Ростовского, родив­шегося на старом городище. Ваши находки подтверждают, что поселение людей на том месте, где расположен парк, существует, примерно, со вре­мен Александра Невского, а может быть, и раньше.

— Однозначно ответить на вопрос о точном времени основания городища на этом берегу озера мы сможем пос­ле изучения всех находок. Но я думаю, раскопки сле­дует продолжить, если будет финанси­рование, мы с удоволь­ствием поработаем здесь.

— Сколько времени Вы занимаетесь рас­копками, и каковы пла­ны на будущее?

— Шестнадцатый год я активно занима­юсь раскопками, они разноплановые, от времён неолита до же­лезного века. Костром­ское «Наследие» в своей работе привлекает сту­дентов и школьников стар­ших классов. Делается это в целях заинтересованности молодого поколения истори­ей страны и популяризации профессии историка и архео­лога. Нынешний сезон мы на­чали в мае, раскапывали в Ко­строме городище раннего железного века первого ты­сячелетия до нашей эры, а также были в разведке по по­иску новых памятников архе­ологии. В настоящее время отправляемся на разведку местности и закладку проб­ных шурфов вокруг Святого болота. Надеюсь, найдём много интересного и перспек­тивного.

Есть в России городок

На фотографиях из космоса наше озеро напоминает маленькое голу­бое сердечко в изумрудной оправе лугов и лесов. Озеро — гордость жителей провин­циального городка с загадоч­ным именем Чух-ло-ма. Чем-то таинственным веет от не­понятного современникам древнего слова. Существует множество версий о том, кто и когда дал название городищу на берегу озера, образован­ного последним отступившим ледником.

Зато достоверно известно: первые люди поселились на его юго-западной стороне де­вять тысяч лет назад в эпоху мезолита. Древние рыбаки и охотники не пришли, а, скорее всего, приплыли сюда по ре­кам: Волге, Костроме, Вёксе чухломской. В разное время археологи раскопали на бере­гах озера и около впадающих в него речек более полусотни стоянок людей каменного века. 43 стоянки времён ме­золита и неолита, наиболее интересные с точки зрения на­уки, занесены в реестр памят­ников истории Костромской области. Каждое лето археоло­гические экспедиции продол­жают вести планомерные рас­копки в надежде сенсацион­ных открытий, и, конечно, тури­стам стоит посмотреть на их кропотливую работу и оценить древние находки. Задолго до возникновения таких извест­ных государств, как Шумер, Ас­сирия, Египет, на берегах Чух­ломского озера по всем пра­вилам строительного искусст­ва люди возводили свои жили­ща, делали орнаментирован­ную глиняную посуду и разного назначения орудия труда из кремния, кости и разноцвет­ной яшмы. Благо по берегам озера можно найти большие россыпи яшмовой гальки.

Укреплённое городище по­явилось на крутом берегу мно­го веков спустя и уже существо­вало в первой половине 10 века. Здесь родился святой Авраамий Ростовский, первый чухломич, прославивший свою историческую родину. В житии святого сказано, что родился он на Чухломе и умер в 1010 году. Отсюда следует вывод — Чухло­ме не 627, как официально принято считать, а более 1000 лет!

Тёзка святого Авраамия Рос­товского, подвижник христианс­кой веры Авраамий Галичский и Чухломский жил в 14 веке. Он в короткий срок осно­вал на нашей земле одну за другой три обители. Лесными тропами и пыльны­ми дорогами всё дальше и дальше на северо-восток от Га­лича шёл одинокий монах с посохом и дорожной сумой. Поля сменялись ле­сами с прозрачными речками, ноги гуде­ли от усталости, но Авраамий всё шёл и шёл, творя на ходу Иисусову молитву. Тропа святого Авраамия зарос­ла, но почему бы нам не повто­рить путь прославленного угод­ника Божия, верного почитате­ля Пресвятой Богородицы и по­сетить места его молитвенного подвига — Великую Пустынь, Верхнюю Пустынь, Авраамиево - Городецкий Свято-Покровский монастырь. Тем более в окрест­ностях бывшей Великой Пусты­ни есть место особое — родина философа мирового значения А.А. Зиновьева, где установлен памятный знак.

В обители святого Авраамия, что стоит на месте древнего го­родища, верующие смогут прило­житься к уцелевшим от по­ругания мощам святого старца, испить целебной водицы из святого источника, насладиться ти­шиной монастырского уедине­ния, позабыв о своих болезнях, невзгодах и печалях. И, конеч­но, Чухломское озеро, 42 квадратных километров водной глади, никого не оставит равнодушным. Здесь, на глубях гуляет ред­кий эндемик — чухломский зо­лотой карась, воистину царская рыба. Крупный, мясистый и слад­кий, томлёный со сметаной в русской печке или копчёный в горьковатом ольховом дыму — просто чудо! Нашего карася во всём мире знают, даже «аглицкая королева сколько разов за­явку посылала». Да и на столе русских царей чухломский карась не переводился.

У нас для любителей ры­балки просто рай. Кроме Чух­ломского, есть ещё несколько небольших, богатых рыбой озёр, и, конечно, реки. Глав­ная, самая протяжённая, 176 километров с юго-запада на северо-восток река Вига пере­секает наш район. В её север­ных притоках: Иде, Святице, Сундобе, Кисти водится ещё одна редкая рыба под назва­нием хариус. Кстати, на реке Сундобе есть место — Идское городище, упоминаемое в 1260 году. Городище площадью 12 гектаров обнесено двойной линией валов и рвов, шириной 10, глубиной 15 метров, а с двух сторон его защищает река ши­риной 32 метра и обрывистые, крутые берега высотой более 30 метров. Неприступная древ­няя крепость была своего рода форпостом, она приняла пер­вый удар татаро-монгольских завоевателей и выстояла.

Но вернёмся в Чухлому... В ясную погоду за озером хорошо заметен на горизонте лесистый купол горы Сондобы, самой вы­сокой точки Костромской обла­сти — 294 метра над уровнем моря. Сондоба — главная со­ставляющая живописного мес­та под названием Кстовы горы. Вслушайтесь в эти однокоренные слова, где под влиянием времени и особенностей гово­ра изменены лишь гласные, — Сондо-ба, Сундо-ба, Сандо-гора, Сенде-га. Так и веет от них древнейшей этрусско-фракийской основой «сён», «сёна», «сона» — что значит прекрас­ная, небесная гора, река. Тем более и река, впадающая в Чух­ломское озеро, первоначально называлась Сона, Сёна, а не Соня, как сейчас. И берёт она начало у той самой Соновой горы, то есть Сондобы.

Чухломский край — земля древняя, благодатная. Уни­кальных и памятных мест не сосчитать. Только у нас суще­ствует так называе­мый «акающий ост­ров» — особый го­вор, способный выз­вать удивление, ибо находится он в море волжских сильно окающих диалектов. Наша Чухлома вне конкуренции в длинном перечне областных истори­ческих достоприме­чательностей. Как сказал поэт Пржиалковский, «приезжайте в Чухлому в пору соловьиную, Приезжайте в Чухлому, выкройте денек» ... и сами убедитесь, какой это славный городок. Вы влю­битесь в него с первого взгля­да и навсегда.

Памятники архитектуры

Что имеем, не храним

В июне прошлого года обла­стная Дума внесла изменения и уточнения в списки памятников истории и культуры Костром­ской области. Согласно норма­тивному документу на чухлом­ской земле зарегистрировано 99 особо охраняемых историчес­ких и памятных мест. Для срав­нения в Шарьинском районе таковых всего 18.

Но, несмотря на пометку о сделанных уточне­ниях, в перечне значатся 14 давно не существующих объек­тов. Какой смысл считать памят­никами архитектуры разрушен­ные до основания дома, часов­ни, церкви и амбары?

На выставке товаров и из­делий народных промыслов в Костроме глава муниципаль­ного образования Н.В. Никола­ев сказал следующее: «У нашего края богатая история. Чухлома достойна стать центром ту­ризма, так как на территории нашего округа большое коли­чество памятников архитектуры и истории. Если мы войдём в областную программу разви­тия туризма, то сможем пред­ставить много удивительных и уникальных объектов для по­сетителей нашего края».

Возникает законный воп­рос, а чем, кроме озера и мо­настыря, смогут полюбоваться избалованные туристы? За последние полвека исчезли с лица земли места, связанные с жизнью и творчеством круп­нейших представителей рус­ской литературы и искусства. Только в одной беловской стороне уничтожены имения Катениных - Бореево, Клусеево и Колотилово, поместья Лермон­товых - Кузнецово, Юркино, Острожниково, Медведево, усадь­ба Раменье - писателя А.Ф. Пи­семского и т.д.

Важную и благородную зада­чу по сохранению уникальных памятников мы не выполнили. Не сумели сохранить такую близкую к Чухломе усадьбу, как Острожниково. Это было одно из красивейших поместий рода Лермонтовых, сохранённых хо­зяевами до самой революции. По периметру усадьбы росли вековые берёзы и липовые на­саждения. В центре сада, как исполины, возвышались два со­рокаметровых дерева, каждое имело в основании по четыре ствола. Рядом строгих архитек­турных форм двухэтажный особ­няк с колоннами на шестьдесят комнат, а напротив приземис­тый каменный флигель. В со­ветское время расположилась в нём сельская школа, где учил­ся в 20-е годы Герой Советско­го Союза Н.А. Лебедев. Огром­ный барский дом разобрали на кирпич вначале 1930-х, и от флигеля в настоящее время ос­тался жалкий фрагмент дверно­го проёма и развалины фундамента. И это притом, что быв­шая школа является памятни­ком истории.

Особую прелесть придавал усадьбе не только старинный парк, но и четыре рукотворных водоема. Самый большой пруд, диаметром не менее 50 метров и четыре метра глубиной, был по дну выложен кирпичом и не зарастал. В жаркие летние дни жители окрестных деревень хо­дили сюда купаться. А пруд в центре усадь­бы с липовым островом по­середине, по­жалуй, самый замечатель­ный. В стари­ну с берега на остров вёл ажурный мос­тик, в беседке на острове хо­зяева и гости пили чай и ка­тались по вод­ной глади на лодках. Другие два пруда окружали вековые бере­зы, а в глубине сада в самой чаще прятался каменный погре­бок для летнего хранения про­дуктов, рядом, на углу, возвы­шался искусственный холм, с ко­торого просматривались все ок­рестные поля.

Прошлым летом мы побыва­ли в Острожникове, но, кроме разочарования от полнейшего запустения, других эмоций эта экскурсия не вызвала. Да и чем восхищаться? Более двадцати лет назад на берегу одного из прудов сделали силосную тран­шею, и на следующий год остат­ки силоса оказались в воде. А какой-то местный жадный ры­болов прорыл канаву, и вода ушла. Собрал горе-рыбак прудовых карасей и ушёл, немало не озаботившись судьбой во­доёма. Та же участь полного уничтожения постигла и ос­тальные пруды. С деревьями-исполинами расправились ещё проще - разожгли кост­ры в развилке и подгоревшие стволы упали. Лишь одно, са­мое стойкое, год-другой еще сопротивлялось смерти. В странах Европы холят и лелеют каждый уголок старины, мы же варварски относимся к достоянию ушедших поколений. Рукотворную красоту создавали очень талантливые люди, умевшие ценить прекрасное. Конечно, принадлежали поместья богатым господам, но копали пруды, строили дома, сажали деревья предки тех самых крестьян, что и сейчас живут в беловской стороне.

Не агенты капитализма, а советские руководители приказали уничтожить уникальный парк-дендрарий в усадьбе Медведево, разобрать церковь - усыпальницу рода Катениных в Борееве, разорить Успенскую церковь в Сенной, распилить на дрова усадьбу Лосниково, где родилась мать писателя А.Ф. Писемского...

Семь лет назад сгорел восстановленный усадебный дом в Клусееве. Прошёл слух об умышленном поджоге. Так ли это - до сих пор не ясно. При существующем отношении к собственной истории ещё через полсотни лет никто не сумеет показать точное место, где находился тот или иной сельский исторический памятник. И если сейчас не приложить усилий по сохранению архитектурного наследия хотя бы в самой Чухломе, то нам придётся забыть о будущей программе развития туризма.

Чем богата чухломская земля?

Существует государствен­ный реестр по учёту памятни­ков истории и культуры, в нём имеется перечень 150 памят­ных мест, 45 из которых нахо­дятся в Чухломе и 105 распо­ложены на территории райо­на. По значимости эти памят­ники делятся на федеральные и региональные категории. Соответственно и финансиро­вание на их содержание и ре­монт должно производиться из бюджетов разных уровней. Однако если в советское вре­мя в стране было Общество охраны памятников культуры и архитектуры и законопослуш­ных граждан обязывали при­обретать марки этого обще­ства, то сейчас государство стремится распродать нашу историю в частную собствен­ность. Правительство старает­ся переложить бремя расхо­дов по содержанию сохранив­шихся памятников на плечи новых владельцев.

В нашем городе развали­ны бывшего Преображенско­го собора и ныне действующая Успенская церковь на бумаге числятся памятниками феде­рального значения, на деле же федеральный бюджет не вложил ни рубля в их ремонт и восстановление. Не отличают­ся щедростью региональные и муниципальные власти, а по­тому особняк булочника Ники­ты Паршина, в котором долгое время располагалась редак­ция газеты, четвёртый год сто­ит бесхозным и разрушается на глазах чухломичей. Возможно, его постигнет участь жилого дома дворян Чалеевых по адресу: улица Овчиннико­ва, 19. Это строение, памят­ник регионального значения, разобрано до основания, а на его месте заложен фундамент нового жилого дома.

Двухэтажное каменное здание бывшей церковно­приходской школы в селе Николо-Жуково растаскивают на кирпич домовитые хозяева. Разрушается церковь в селе Коровье. В этом году внутри храма поработали местные «специалисты» и сняли со стен уникальные фрески, написан­ные рукой мастера Московско­го живописного цеха, урожен­ца деревни Межуево Андрея Бахвалова.

Давно не существует усадеб поэта Павла Катенина в Клусееве и Колотилове и двух сосед­них церквей. Сильно обветша­ла церковь в селе Лаврентьевское, а от церкви Одигитрии в Судае остался лишь куцый фрагмент. Назвать эти утрачен­ные навсегда объекты памят­никами культурного наследия как-то язык не поворачивает­ся. И таких развалин в районе наберётся множество, все они с завидным упорством год за годом попадают в списки госу­дарственного реестра, хотя этот документ давно подлежит ревизии.

Но, с другой стороны, есть в деле сохранности старины по­ложительные моменты, когда за дело берутся собственники объектов. Их деньги способ­ствуют тому, что многие здания в городе помолодели, обрели достойный, нарядный вид. Взять хотя бы двухэтажный дом № 10 на улице Луначарского. Это было серое, неприглядное строение, старинный дом куп­ца Якова Гусева. Особняк зна­менит тем, что в здешней чай­ной собирался социал-демок­ратический кружок молодёжи, и теперь, оказавшись в руках хороших хозяев, он обрёл но­вую жизнь. Бывшие купеческие дома Ильичёвых, Большако­вых, Парфёновых и Смирновых стали украшением централь­ной улицы города.

Восстановлены из руин: Авраамиево-Городецкий монас­тырь, Покровская и Варваринская церкви в селе Ножкино, Воскресенская церковь в селе Судае, церковь в селе Георгий, малый и большой храмы и зда­ние бывшей богадельни в селе Введенское. Относительно не­плохо выглядит церковь в селе Шартаново.

Вывод однозначен - энту­зиазм священнослужителей, прихожан и многочисленных благотворителей способны тво­рить чудеса. Но если истори­ческое наследие расположено в безлюдных местах, вдали от проезжих дорог, уповать на со­хранность объектов просто глупо. Так постепенно, год за годом утрачиваем мы насле­дие предков и теряем ту кра­соту, которая составляет всю прелесть и неповторимость род­ного края.

Наследие купцов Климовых

Ежегодно многие страны мира, в том числе и Рос­сия, 18 апреля отмечают Международный день памятни­ков и исторических мест. В нашем городе и районе на бумаге тако­вые числятся, но судьба их подчас печальна. Многие без­молвные свидетели истории в силу тех или иных обстоятельств исчезли с лица земли.

И сегодня хочется обратить особое внимание на красивый климовский особняк красного кирпича - настоящее украше­ние центральной части Чухломы. Строительство боль­шого двухэтажного дома купцы Климовы закончили в 1916 году на месте деревянного, сгоревшего в большом майском пожаре 1913 года. Кстати, построен дом из кирпича мест­ного производства, а в его возведении вполне могли принимать учас­тие пленные солдаты Первой мировой вой­ны: венгры, чехи и авст­рийцы.

Но кто же такие Кли­мовы? Посадский чело­век Дмитрий Филиппо­вич Климов родился в 1792 году, в семействе имел трех дочерей и двух сыно­вей. Далее прослеживается лишь одна линия рода Дмитрия Филип­повича - сын Михаил и внук Иван. В1865 году Иван Михайлович Кли­мов обвенчался в Преображенс­ком соборе с крестьянскою доче­рью из села Ножкино - Екатериной Никоновной. Семья у Климовых была большая, восемь детей, что не помешало мещанину выбить­ся в купеческое сословие. Впос­ледствии торговлей занимались и два его сына - Иван и Василий. Иван удачно женился на купечес­кой дочери из Солигалича Елене Дмитриевне Пятышевой, а Васи­лий приглядел юную соседку с Ни­кольской улицы -Парасковью Михайловну Гореву.

Накануне великого пожара, когда полностью выгорел центр Чухломы, семью Климовых по­стигло большое горе: в припадке психического расстройства заст­релился младший 20-летний сын Ивана Михайловича - Николай. Что заставило отпрыска извест­ной купеческой фамилии добровольно уйти из жизни? Может, бе­зответная любовь, а может, юношеский максимализм - не­известно. А через две недели страшный пожар уничтожил дом, магазин и трудом нажитое имущество, двойной удар подко­сил здоровье немолодых супругов. В марте 1915 г. умирает хо­зяйка, а следом 12 апреля - и сам второй гильдии чухломский купец Иван Михайлович Климов.

Торговое дело и неокончен­ное строительство унаследовали трое сыновей: Иван, Александр и Василий. Они довели дело до конца, но совсем недолго владе­ли домом на Гостинодворской улице.

В 1919 году Советская власть конфисковала климовский особ­няк, и стал он Дворцом искусств. В полукаменном доме на ул. Ни­кольской, где жила семья Ивана Ивановича, поселили советскую интеллигенцию. Лишь Василий Иванович и Парасковья Михай­ловна Климовы и после граждан­ской войны продолжали жить в своем доме № 27 по Галичской улице. Их сын Николай в 1923-24 годах учился в Чухломской школе второй ступени.

О дальнейшей судьбе трех се­мей братьев Климовых ничего неизвестно, до настоящего време­ни потомки климовского рода в городе не появлялись. Но оста­лась память о них, особ­няк на ул. Советской - памятник архитектуры регионального зна­чения. Занимают его Дом культу­ры, краеведческий музей и — ЗАГС. Внутренние деревянные кон­струкции здания за 90 лет суще­ствования обветшали и требуют замены, впрочем, как и сгнившие рамы второго этажа. Много лет протекала крыша, ее несколько раз латали и, наконец, покрыли новым железом. Но что-то не учли, и в некоторых местах снова появились протечки, стропила же изрядно выгнулись под тяже­стью железа.

Деньги на ремонт затратили большие, а толку? Кроме того, су­ществует еще одна про­блема: стена здания, выходящая во двор, по­степенно разрушается. Виной всему учрежде­ние культуры, чей туалет на втором этаже устро­ен не лучшим образом. Многолетняя сырость капитальной стены при­вела к протечке на нижний этаж. В зале приро­ды музея на потолке образовалось огромное пятно, от постоянной влажнос­ти некоторые чучела птиц лиши­лись головы. Если не исправить ситуацию и оставить отхожее ме­сто в непосредственной близости со стеной, она через некоторое время рухнет. И малыми затрата­ми уже не обойтись.

Если исторические места, пар­ки, памятники культуры и архитек­туры объявлены государством охраняемыми объектами, на их содержание должны быть отпуще­ны немалые средства. Получает­ся парадокс - на бумаге имеется длинный перечень памятников, на деле - многие из них, особенно деревянные строения и церкви, давно не существуют. Тогда к чему подобное лукавство?

История дома Паршиных

Оставшись вдовцом, Иоганн Руссов окунулся в работу, так и не женившись вторично. Подрастали дети, и старший Иван продолжил дело отца. А жилой двухэтажный деревянный дом купцов Руссовых вместе с пекарней находился на том самом месте, где сейчас расположено здание редакции газеты «Вперед». Торговая хлебная лавка была, скорее всего, в старых деревянных рядах на площади. Здесь продавали различного сорта ржаной, пшеничный и пеклеванный хлеб, булки, булочки и кренделя из пекарни Рус- совых. Женился сын Иван, на русский лад уже Иванович Руссов, в 1891 году на дочери зажиточного крестьянина из д. Раменье Солигаличского уезда Анне Александровне Евсеевой, а через восемь лет умер от тифа, повторив в браке судьбу матери, и, оставив вдове троих детей: Александра, Ивана и Надежду.

На следующий год двадцатишестилетняя Анна Александровна вторично выходит замуж за Никиту Ивановича Паршина, крестьянина Вологодской губернии, Вельского уезда из деревни Щеколдино, который был старше ее на пять лет.

По всей видимости, Никита Иванович обладал хозяйской сметливостью и деловой хваткой. Полагаю, он расширил производство хлеба, был в городе на хорошем счету, входил в разные общественные и благотворительные организации. Отец же Ивана Ива- новича, Иоганн Теодор Руссов умер 28 августа 1904 года в 70 лет и похоронен на здешнем кладбище. В этом же году умер и брат Ивана - Павел Иванович в 28 лет от болезни желудка.

Три сына и четыре дочери родились у четы Паршиных, вдобавок к трем детям от первого брака Анны Александровны. Все в этой семье складывалось прекрасно, пока не случилась общая для горожан трагедия - большой пожар 1913 года, когда выгорела вся центральная часть города, в том числе и дом Паршиных. Но нет худа без добра, через два года на пепелище Николай Иванович построил, вот этот двухэтажный, из красного кирпича дом с балконом. В нижнем этаже все так же располагалась пекарня, а вверху жила семья Паршиных.

Но недолго радовались новому дому, все переиначила революция, и в 20-е годы дом экспроприировали. Внизу еще долгое время была пекарня, а верхний этаж заняла грозная организация ОГПУ, позднее переименованная в НКВД. Правда, семью Паршиных не тронули, Никита Иванович и Анна Александровна жили в полукаменном доме (угол пл. Революции и ул. Быкова). Дети постепенно разъехались по большим городам, старики Паршины умерли и похоронены здесь. В их каменном доме кроме НКВД, долгое время был райком партии, пока в 1985 году он не перебрался в новое здание окнами на площадь, ради постройки которого разрушили трехэтажное старинное крепкое здание бывшей городской управы. А дом Паршиных после райкомовского новоселья, заняли редакция газеты «Вперед» и типография.

Дом купцов Тагановых

После великого пожара, что случился в городе майским днём 1913 года, чух­ломское купечество вынуждено было заново отстраивать свои дома и магазины.

Постигло несчастье и семью Тагановых, но хозяин сумел оп­равиться после разорительно­го пожара и взамен сгоревшего деревянного построил двухэ­тажный каменный дом по со­седству с особняком купцов Климовых. Через год бывшая Гостинодворская, а ныне Со­ветская улица приобрела но­вый облик, который сохранил­ся до наших дней. Этот архи­тектурный ансамбль, сложив­шийся сто лет назад, и являет­ся историческим центром Чухломы. Поддерживать его в хо­рошем состоянии, заботиться о сохранности памятников архи­тектуры - первейшая задача городских властей.

Дом Тагановых нуждается в срочном ремонте. Он выглядит инородным, серым пятном на фоне других, ухоженных фаса­дов. С обшарпанных стен зда­ния осыпаются куски штукатур­ки, а потерявшие былую окрас­ку стены своим унылым видом портят центральную улицу горо­да. По причине нехватки финан­совых средств этот памятник ар­хитектуры давно позабыт-по­заброшен. Однако престиж го­рода должен быть на первом месте и дом купцов Тагановых необходимо облагородить, хотя бы внешне, к предстоящему юбилею города.

История купеческого рода

В начале 1870-х годов в на­шем городе появился крестья­нин деревни Сидорово Буйского уезда Троицкой волости - Иван Иванович Таганов. При­ехал он не один, а с сыном Иваном 1852 года рождения, братом Саввой и сестрой Евдокией. В феврале 1875 года его сын Иван женился на племяннице второй гильдии чухломского купца, бывшего ратмана Василия Петровича Голоушина – Екатерине Ивановне. Молодой человек оказался удачлив в торговле, и вскоре дела млад­шего Таганова пошли в гору. А отец его, основатель чухломско­го рода Тагановых, умер в 1881 году в 85 лет и похоронен на на­шем кладбище.

У продолжателя династии - Ивана Ивановича родились че­тыре дочери и два сына - Иван в 1882 году, а через три года Пётр. Судьба братьев Тагановых сложилась по-разному. Пока отец их занимался торговлей, заседал в городской Думе, слы­вя в городе очень деятельным человеком, дети его выросли, и пришла пора женить третьего по счёту в поколенной росписи Ивана Ивановича Таганова.

Седьмого января 1904 года в соборе состоялось венчание Ивана с дочерью другого извес­тного чухломского купца - Се­рафимой Константиновной Пьяньковой. Четверо их сыно­вей продолжили род Тагановых, пятый же, самый старший, умер в 11-летнем возрасте.

Иван Иванович хорошо раз­бирался не только в тонкостях торгового дела, его пытливый ум, как губка, впитывал все но­винки технического прогресса XX века. В 1915 году Иван Тага­нов получил «Свидетельство автомобильного отдела Московского Императорского русского технического общества» в том, что он прошел полную теорети­ческую и практическую програм­му курсов и подвергся испыта­нию экзаменационной комис­сией, причём показал хорошие успехи.

После событий 1917 года жизнь в стране резко измени­лась, но вскоре наступили бла­годатные для предпринима­тельства времена НЭПа, одна­ко Иван Иванович, не видя де­ловых перспектив в Чухломе, уезжает в Москву в надежде ос­новать там своё автомобильное дело. К сожалению, после граж­данской войны в столице сви­репствовал тиф, и, заразившись этой страшной болезнью, 23 ян­варя 1922 года Таганов умер. Похоронила его сестра жены Елена Пьянькова-Никитина, которая уже несколько лет работала медсест­рой в Московском военном гос­питале. После смерти хозяина семья Тагановых попала в бед­ственное положение, чухломс­кие власти несколько раз при­ходили в дом с целью конфис­кации имущества вдовы и сыно­вей, пока не выгребли всё, до нитки. В конце 20-х годов у млад­шего сына Геннадия, увлекав­шегося авиамоделированием, отобрали даже тисочки.

Репрессии

Судьба младшего брата Ивана - Петра Ивановича Та­ганова трагична. Венчался он в 1909 году, в жёны взял дочь Санкт-Петербургского купца из села Корцово Надежду Евфимиевну Гусеву. Жили молодые на Кологривской (Свободы) улице в доме № 24. После раскулачи­вания семья уехала в Ленинг­рад, но в 30-е годы, в связи с убий­ством Сергея Кирова, Петра, как бывшего купца, выслали из го­рода на Неве, и работал он кас­сиром в обувной артели. Жил в бараке восьмого спецпосёлка при Синявинских торфоразра­ботках. Здесь вновь арестован органами НКВД, приговорен к высшей мере и незаконно расстрелян по 58 политической статье в Ленинграде в августе 1937 года. О судьбе его детей ничего не известно.

Славные потомки чухломских купцов

Сыновья Ивана Ивановича стали высокообразованны людьми. Геннадий Иванович Таганов - профессор, доктор физико-математических наук, он 47 лет отработал в Академгородке г. Жуковского, его брат Константин Иванович - лауреат Сталинской премии в области металлов и сплавов. В 1951 году он приезжал в Чухлому и вместе со школьниками ходил в поход по реке Виге. Профессор, доктор наук Николай Иванович Таганов какое- то время работал в Индии по линии ООН. Четвёртый брат Сергей Иванович - кандидат физико-математических наук. Трое из них: Николай, Сергей и Константин во время Великой Отечественной войны защищали Ленинград от врага, лишь Геннадий был эвакуирован с научно-исследовательским институтом в Казань.

В настоящее время никого из братьев нет в живых, но дети и внуки чухломских Тагановых, продолжая семейную традицию, выбрали стезю научного труда и работают на благо России.

Дом Тагановых в 1928 году власти отдали городской библиотеке, в течение 83-х лет это учреждение является полноправным хозяином второго этажа. Первый этаж, как и было при купцах, долгое время оставался в ведении торговых организаций, а с конца 90-х прошлого века сюда переехала детская библиотека. Эти некоммерческие учреждения не имеют своих денег, средства на косметический ремонт должны быть запланированы в бюджете муниципального района, на чьём балансе находится этот памятник архитектуры. Но пока такая стать расходов не предусмотрена.

Роду Гагариных посвящается

Улица Свободы дом номер один, знако­мый адрес, правда? Конечно же, это районный узел связи, услугами которого пользуются все жители и гости города, а старожилы по привычке называют «до­мом Гагариных», но не все знают подлинную историю дома, накрепко связанную с этим, родом.

А началась судьба дома с того, что именитый чухломский ку­пец Федор Тимофеевич Большаков и его жена Анастасия Николаевна ре­шили выдать замуж дочь Любовь Федоровну. Как водится, глава семьи начал присматривать для нее до­стойного жениха и, будучи по торговым делам в Нижнем Новгороде углядел-таки расторопного юношу Михаила Андриановича Гага­рина. Думаю, что в Чухломе для Любушки не на­шлось тогда подходящей партии, 26 января 1887 года молодых обвенчали в Преображенском соборе. Жениху уже минуло 23 года, а невесте едва 17. Юные супруги, заручившись фи­нансовой поддержкой тестя, смело начали самостоятельную жизнь, и уже в 1895 году Михаил Андрианович Гагарин записался в чух­ломское купечество.

К тому времени, как торговые дела пошли в гору, Михаил перевез в Чухлому из Нижнего Новгорода свою маму Павлу Михай­ловну и переманил братьев, старшего Алексея и младшего Николая.

Николай женился на дочери дворянина Остолопова - Ольге Васильевне в 1891 году, а Алексей, долго оставаясь холостяком, лишь на 38-м году жизни в 1895 году обвенчался с чухлом­ской мещанкой Александрой Сергеевной Быковой.

С этого времени в городе обосновались три семьи Гагариных, но только Михаил Андрианович, благодаря поддержке тестя, попал в купеческое сословие. У них с Любовью Федоровной родились семеро детей, правда, старшая дочь умерла в двухлетнем возрасте, но два сына и четыре дочери продолжили род Большако­вых и Гагариных. К сожалению, Михаил Андрианович не отличался крепким здоровьем и 1 ноября 1904 года умер в 40 лет от чахотки, плита же на его могиле с нежной эпитафией от жены и детей, сохранилась до­ныне. В то время старше­му сыну вдовы, Михаилу исполнилось лишь 13 лет.

В том же 1904 году, ле­том, умер и старший брат Михаила Андриановича – Алексей. Его семейная жизнь получилась очень трагичной. Жена Александра Сергеевна в девичестве по­любила городского пастуха Алешу. Юные влюбленные украдкой переглядывались, встречая друг друга, и однажды поклялись вечной любви. Александра Сергеевна - красавица, но родители, проведав о своевольной и тайной любви, просвата­ли дочь за Алексея Гага­рина, невысокого и некра­сивого, да еще старше не­весты ровно на 18 лет. Пастушок Алеша и его любимая Сашенька, пытаясь повлиять на несправедли­вое решение родителей, объявили голодовку. Две недели продолжался голодный протест, до тех пор, пока зарёванную невесту священник обвенчал с не лю­бимым. Юный пастушок не вынес разлуки и с горя лишил себя жизни. Печальная история….

За девять лет брака родились у Гагариных трое детей, старший Алексей умер в младенчестве, остался сын Николай 1900 года рождения и дочь Александра 1902 года. Николай Алексеевич и стал впоследствии отцом Зои Николаевны, в замужестве Силиной. Судьба младшего из братьев Гагариных несколько другая. Будучи женатым на дворянской дочери он, по примеру брата, занялся торговлей. К сожалению, точно установить год по­стройки, здания узла связи не удалось, но то, что он принадлежал Ольге Васильевне Гагариной и ее мужу Николаю Андриановичу, достоверно известно.

В 1913 году во время большого городского пожара верхний деревянный этаж большого дома сгорел, но вскоре был заново от­строен уже из красного кирпича. По воспоминаниям Зои Николаевны Силиной, ее отец, будучи мальчиком, работал там, в лавке у богатого дядьки Николая Андриановича. Однажды, за­крывая тяжелые ставни в нижнем этаже, где и находились торговые лавки, получил травму. Тяжелый ставень упал и сломал Коле ногу, а спину он сорвал, таская тяжеленные мешки с мукой и горохом, которые возил на лошади из Галича.

Дом и торговое дело у Гагариных отобрали, в 1927 году горсовет передал уже бывший дом Гагариных городскому узлу связи. Хо­зяева и их дети уехали в Ленинград, и только во время войны, спасаясь от го­лода и бомбежек, вернулись в Чухлому. В 1944 году бывшая владелица дома Ольга Васильевна Гагари­на жила по адресу - улица Калинина, 85, это теперешняя улица имени А. А. Яковлева, которая тогда была продолжением улицы Калинина. Там, на улице Яковлева до сих пор стоит двухэтажный дом Гагари­ных.

Рассказывая о братьях, не могу не упо­мянуть о судьбе старшего сына Михаила Андрианови­ча, тоже Михаиле. В 1913 году он женился на дочери крестьянина Тверской губернии Надежде Ивановне Егоровой – красавице и умнице. Дед, Федор Тимо­феевич Большаков, успел порадоваться за внука, тот оказался очень предприим­чивым человеком и развернул свое дело, слывя в Чухломе отличным кондитером. Двухэтажный дом с бал- коном, кондитерский цех, и магазин принадлежавшие молодому Михаилу Михай­ловичу Гагарину, власти конфисковали в 1932 году. Старожилы нашего города помнят, как ходили в детский садик - бывший дом Гагарина, а сейчас на месте этого дома построены новые корпуса детского сада № 1.

В настоящее вре­мя в Санкт-Петербурге живет внук Михаила Михай­ловича Гагарина - Борис Вениаминович Петров, известный художник, а в Чухломе из рода Гагариных осталась лишь Зоя Николаевна Силина 1929 года рождения, да стоит на улице Свободы бывший дом Гагариных как связующее звено между прошлым и будущим.

Зоя Николаевна Силина представитель третьего поколения рода Гагариных, женщина интересная, трудолюбивая и очень веселая. Саму себя она характеризует коротко: «Я -оптимистка!» И этим все сказано. Несмотря на возраст, поет в церковном хоре, также как и отец, Николай Алек­сеевич. Огород ее утопает в цветах, она легко хлопочет по дому, ухаживая за му­жем, с которым в прошлом году отметили золотую свадьбу. Быстро пролетели молодые годы, и не верится, что старшей дочери Гале нынче будет 50 лет. Младший любимый сынок Коленька, живет в Костроме, он владелец фирмы по изготовлению ювелирных изделий.

Если сложить трудовой стаж Зои Николаевны и Виктора Николаевича Си­линых - получится без малого 100 лет. И всегда Зоя Николаевна вспоминает слова своей матери Веры Никифоровны: «Зойка, делай хорошо, а плохо само бу­дет!» Она и делала, а, когда строили свой новый дом на улице Новикова, жалея мужа (он тракторист, она бухгалтер) сама тесала бревна. Ничего, думала, у меня работа легкая, а его жалко!

Давно это было, но ду­ша Зои Николаевны до сих пор тоскует по старому родительскому дому на улице Яковлева, а если идет в церковь, то обязательно взглянет на знакомое с дет­ства здание узла связи и подумает - а ведь это дом Гагариных.

Три брата, три нижегородских мещанина оставили свой след в истории нашего го­рода, довольно разный, но интересный след, которому более сотни лет.

Храмы Чухломского края

Воскресенская церковь села Заболотье

Если верить статистическому описанию церквей Чухломского уезда, получается, что Воскресенская в селе Забо­лотье построена в 1770 году по­печением господина Григория Денисовича Черевина. Это самая древняя каменная церковь из числа сельских, и на­ходится она в Беловском сельсо­вете в одной версте к югу от быв­шей усадьбы Бореево. Рядом с каменной стояла когда-то дере­вянная церковь постройки 1749 года, а в ней престол во славу Воскресения Иисуса Христа из мертвых, поэтому каменная цер­ковь и называется Воскресенс­кая. В 22 деревнях прихода на пространстве восьми верст жили 896 прихожан обоего пола, а сей­час в XXI веке край совершенно обезлюдел.

Известно, что в 1851 году усадьбами Острожниково и Юркино владел гвардии поручик в отставке Павел Петрович Лер­монтов, в усадьбе Тюхменево жил гвардии поручик Александр Александрович Черевин, а в усадьбе Ново - Павловское кол­лежский асессор Василий Павло­вич Щулепников. Богатые пред­ставители древних дворянских фамилий немало денег вкла­дывали в поддержание внутрен­него убранства и достойного внешнего вида приходского хра­ма. 30 апреля 1860 года на 92-м году жизни скончался помещик усадьбы Острожниково Павел Петрович Лермонтов и похоро­нен в Заболотье. Свою прекрас­ную усадьбу и несколько дере­вень с земельными угодьями он завещал единственной внучке Олимпиаде Степановне. Мужем О.С. Лермонтовой стал сослужи­вец великого поэта, майор Закав­казского пехотного Кабардинско­го полка Александр Дмитриевич Джаджанов. Чтобы управлять обширным имением , Олимпиа­да Степановна, после смерти деда переселилась в усадьбу Острожниково, и три дочери четы Джаджановых родились здесь и крестили их в Воскресенской цер­кви. София - в 1860 году, Ермиония в 1863 и Вера — в 1865, стар­шая же дочь Тамара родилась в Санкт - Петербурге. Но слишком рано, в 40 лет, окончил земной путь отставной майор А.Д. Джад­жанов, - умер от чахотки в 1865 году, ровно за месяц до рожде­ния четвертой дочери Веры и похоронен в Заболотье рядом с П.П.Лермонтовым. Есть уверен­ность, что чугунные надгробные плиты с их именами и по сию пору хранит старое заросшее кладби­ще.

Через два года после смерти мужа Олимпиада Степановна об­венчалась с 38-летним коллежс­ким асессором, Чухломским уез­дным исправником Федором Пет­ровичем Кузьминым. Их сын Владимир впоследствии окончил курс наук в кадетском корпусе, за­тем учился в Михайловском ар­тиллерийском училище. С 1896 по 1898 годы был депутатом дво­рянства и почетным мировым судьей в Чухломе, владел усадьбой Острожниково и 770 деся­тинами земли до 1918 года. В 1897 году Владимир Федоро­вич Кузьмин отвел на своих по­лях шесть десятин земли под опытный участок для определе­ния урожайности овса в уезде, а на следующий год выписал в имение мастера – маслодела. Похоже, сын Олимпиады Сте­пановны всерьез увлекался сельским хозяйством.

Каменный, двухэтажный дом с колоннами, принадлежавший Лермонтовым и Кузьминым постепенно разобрали, и в начале 30-х го­дов на его месте остались лишь груды битого кирпича. Пере­стал существовать огромный дом в 24 окна по лицевой сто­роне и четырнадцать окон по боковой.

Бабушка Нины Алексеевны Соколовой служила в том доме в прислугах и рассказывала, что было в нем 60 комнат и рос­кошная обстановка. Напротив, в каменном одноэтажном зда­нии, где в советское время рас­полагались Острожниковская школа, при господах была, так называемая, девичья, где пряли и ткали.

Но вернемся к нашему по­вествованию о Воскресенской церкви. 47- летний священник Михаил Сергеевич Разумовс­кий в 1862 году внезапно умер от простуды, и матушка Анна Михайловна последнюю дочь Елизавету родила уже после кончины отца Михаила. Кроме Елизаветы, сиротами остались еще семеро детей. Через пять лет матушка выдала замуж старшую дочь Александру, и ее муж Николай Васильевич Павлинский священствовал в Забо­лотье до 1872 года, затем его перевели в село Медведки Ко­стромского уезда. Священни­ком стал Иван Петрович Голу­бев, который за полгода до окончания семинарии взял в жены среднюю дочь Разумовс­ких - Анну. В Заболотье у Голу­бевых родились дочь и четыре сына, но в 1884 году Ивана Пет­ровича перевели на другой при­ход, а его сменил Сергей Викторович Котельский. Он - сын священника нашего Успенского храма Виктора Васильевича Котельского, служил в Заболотье бессменно 55 лет, и долгое вре­мя был благочинным первого ок­руга. В 1940 году он и матушка Екатерина Петровна умерли друг за другом в довольно преклон­ном возрасте и покоятся в Забо­лотье, а церковь закрыли навсег­да. Хотя в июне 1948 года пред­седатель сельсовета М.В. Анд­реева, налоговый инспектор Т. Иванова, избач Н.П. Соколов и несколько колхозниц составили акт обследования церковного имущества. Самое поразитель­ное, что на тот момент по Вос­кресенской церкви числились в наличии серебряные вещи: крест напрестольный, чаша, ложки для причастия и лампады, хотя изве­стно, что серебро из церквей изъяли еще в 1929 году. Кроме того, в церкви находилось мно­жество икон, книг и облачений. Чем объяснить очевидный и единственный в районе факт не ­разграбления Воскресенской церкви, пока неизвестно. В тоже время в акте указано, что пол алтаря в летней церкви прова­лился, и нет большинства стекол. После обследования ключи от церкви передали председателю сельсовета, и вскоре в ее стенах устроили колхозный склад.

Говорят, в какую бы сторону ни шел человек, крест, венчаю­щий колокольню, казалось, все­гда был повернут лицом к путни­ку. Интересный эффект, правда? Село Заболотье и церковь стояли на пригорке, напротив - дом священника, рядом с домом большой пруд, а дальше — се­нокосные угодья. В низине, неда­леко от села, незамерзающий ключ с чистой водой, в праздник Крещения Господня это была местная Иордань. Маленький флигель от дома священника Котельского в 1950 году переве­зен на ул. Некрасова, № 26. Пос­ле смерти родителей из Ленинг­рада приезжала дочь и продала флигель Евгению Ивановичу Антонову, а большой дом так и остался в Заболотье. В память о родителях дочь Котельского по­дарила семье Антоновых несколько старинных вещей, в том числе и семейный альбом. К сожалению, тот альбом давно ут­рачен, вместе с фотографией отца Сергия и матушки Екатери­ны. Он - в богатой шубе с бобро­вым воротником и в меховой шапке, рядом матушка - настоя­щая красавица в платье с кру­жевной отделкой, а на ее коле­нях нарядный ребенок. По утвер­ждению Игоря Евгеньевича Ан­тонова, отец Сергий был очень похож на нашего нынешнего свя­щенника отца Александра.

Дьячком в Воскресенской церкви был и прадед Игоря Ан­тонова по материнской линии -Петр Васильевич Лебедев. Умер дьячок в 36 лет по своей оплош­ности, - вместо лекарства выпил карболовую кислоту. Старшая дочь Петра Васильевича - Клав­дия, вышла замуж за чухломско­го мещанина Василия Алексан­дровича Чистякова. Старожилы помнят, что на месте современ­ной рыночной площади стоял двухэтажный дом их сына Нико­лая. Дочь Николая Васильевича, Мария, и была выдана за Евге­ния Ивановича Антонова.

Для большинства из нас связь поколений скрыта завесой времени, но иногда удается отыскать ниточку и распутать клубок родства, удивляя потом­ков. И здесь именно тот случай.

Но у дьякона Петра Василь­евича Лебедева была другая дочь Мария и в 1907 году она обвенчалась в Воскресенской церкви с псаломщиком села За­токи Чухломского уезда Никола­ем Ивановичем Птицыным. Их первый сын Анатолий в 30-е годы работал секретарем Забо­лотского сельсовета и жил у род­ной тетки Лидии Петровны, а та пекла просфоры и пела на кли­росе в церкви. Такие метамор­фозы часто случались в семьях служителей церкви во времена яростной борьбы с религией.

В далекие 1870-е годы посе­лился в Токареве крестьянин Лифляндской губернии Франц Фридрихович Рулле. Он в чис­ле других выходцев из земель теперешней Балтии стал арен­датором в Чухломском уезде. Восемнадцатилетняя дочь Рул­ле Мальвина Францевна в 1912 году венчалась в Заболотье с крестьянским сыном д. Чулково своим ровесником Анатолием Александровичем Куражовым. Счастлива ли была, не знаю, но прожила очень долгую жизнь и похоронена на Чухломском кладбище.

А в Заболотье обрели покой владелец ус. Тюхменево, стат­ский советник Станислав Иоси­фович Бельчинский и его жена Александра Александровна. В 1884 году они купили усадьбу и землю с торгов у Черевина, а в 1890, оставив за собой только усадебный дом, А.А. Бельчинская продала свои земли кресть­янам деревень Подобново, Юркино и Кудринское. После смер­ти родителей, незамужние до­чери Бельчинских — Ольга и Мария продолжали жить в усадьбе, и еще до войны ста­рожилы рассказывали своим детям и внукам о двух старых барынях из усадьбы Тюхмене­во. Давно нет усадебного дома, в 50-е годы от него оставались лишь развалины, а сейчас и прекрасные Тюхменьевские пруды заболотились до такой степени, что там можно соби­рать клюкву.

Не живут в Заболотье Скоробогатовы, Руничевы, По­повы, Виноградовы, Лыткины, Тимофеевы и Моисеевы, - их потомки покинули родные мес­та. В 60-е годы весной сгорели оставленные жителями дома в Заболотье. В то время по чьей-то злой воле пламя "пожрало" не только Заболотье, но и дру­гие дальние деревни. Теперь от Заболотья до самых границ с Галичским районом не встре­тишь жилых деревень, исчезли с лица земли Чулково, Прядино, Подобново, Молостово, Ба­кунино, Шубино, Овсянниково, Ново-Павловское, Кудринское и еще не один десяток деревень.

Долгие поиски старожилов с территории бывшего Заболотс­кого сельсовета привели к един­ственному человеку, чья роди­на - село Заболотье, - Надежде Александровне Поповой, кото­рой шестого марта исполнилось 80 лет.

Разбросала судьба по раз­ным уголкам страны людей до­военного поколения, но я увере­на, вспоминают они свой родной заболотский край, где их, дере­венских детей (за редким исклю­чением) кого явно, а кого и тай­но крестил престарелый свя­щенник отец Сергий Котельский.

Село Сенная - Успенский храм

Продолжая свой рассказ о не­когда действующих и процветаю­щих храмах Чухломского уезда, хочу поведать читателям об Успенском храме села Сенная. Перенесемся мысленно в XIX век и увидим, что в селе храм ка­менный, с каменной колокольней, пост­роен в 1773 году секунд-майором усадьбы Колотилова Юрием Михайловичем Лермон­товым и усадьбы Лосниково поручиком Алек­сеем Матвеевичем Шиповым.

В храме три предела: в честь Успения Божией Матери, апостолов Петра и' Павла и Преподобного Сергия Радонеж­ского. В 1829 году пределы пе­рестроены коллежской асессоршей Ели­заветой Михайловной Шиповой (урож­денной Лермонтовой) - владелицей усадьбы Медведево. Прихожан мужского пола - 655, женского – 824. В приходе 33 се­ления на пространстве девяти верст. При храме, под алтарем левого преде­ла, в склепе похоронена одна из благо­творительниц храма - Анастасия Фе­доровна Лермонтова, - мать Е. М. Ши­повой, хозяйка усадьбы Острожниково.

В храме находится, признаваемая за чудотворную, икона Тихвинской Божией Матери. Сохранилось предание, будто эта икона найдена старцем-пастухом на копне сена (отсюда, по всей вероятно­сти, и произошло название села - Сен­ная) «в пустоши Медведевой близ кла­дезя на едино поприще от деревянной церкви Рождества Христова в восточ­ной стороне по течению ручья». Конеч­но, следов от этого древнего храма не сохранилось.

Из церковной летописи видно, что в древние времена причт состоял из семи человек, там же перечислены имена бла­готворителей и вкладчиков. Это пору­чик Павел Петрович Лермонтов, Мария Юрьевна Лермонтова, Федор Петрович Денисьев, Елизавета Петровна Денисьева, Валентин Александрович Новиков, а его женой, Анастасией Федоровной, была сооружена ценная серебряная ри­за на икону Федоровской Божией Ма­тери.

В главном пределе обращает на себя внимание местный образ Спасителя, очень хорошего древнего письма, в се­ребряной ризе, изготовленной в 1815 го­ду, весом 25 фунтов, сооруженной по­мещицей села Колотилово Пелагеей Ва­сильевной Лермонтовой.

Образ этот, по словам местного ста­рожила, дан из старообрядческой часов­ни Худиных деревни Алешкино в выкуп, что­бы, ввиду начавшегося гонения на раскольников, В. А. Новиков, один из вид­ных представителей уезда и предводитель дворянства, посодействовал в том, чтобы молельня Худиных была оставлена. По преданию, на иконе Спаситель был изоб­ражен с двуперстным, старообрядческим жестом благословляющей руки, впоследствии исправленном на трехперстное. Когда улеглись страсти, старообрядцы хотели вы­купить икону и предлагали за нее 5000 рублей, но икона осталась в храме.

Из древних предметов, имеющихся в алтаре, обращает внимание Евангелие, печати 1759 года, в металлическом, хо­рошо вызолоченном окладе, с финифтя­ными клеймами, дар Новикова. Евангелие, печати 1851 года, с надписью «Дар Валентина Александровича Новико­ва, 14 марта 1852 года». Евангелие, печати 1677 года, при царе Федоре Алек­сеевиче. Напрестольный крест 1779 го­да и еще один Крест напрестольный древний кипарисовый, с боков и на ру­кояти обложенный серебром. На коло­кольне — старинные колокола.

Около храма - кладбище, на кото­ром видны могилы многих окрестных по­мещиков. Наиболее сохранилось родовое кладбище помещиков Новиковых, окру­женное упавшей деревянной оградой. Могилы с чугунными плитами на ка­менных надгробьях, подписи следующие: «Упокой Господи тело рабы Твоея Ели­заветы - преставилась 1830 года апре­ля 30 дня» (Е. М. Шипова); «Помяни, Господи, во царствии Твоем душу рабы Твоея Анастасии - преставилась в 1848 году июля 19 дня» (дочь Шиповой А. Ф. Новикова); «Помяни Господи во царствии Твоем душу раба Твоего болярина Валентина, скончавшегося 1870 г. апреля 25 дня» (В. А. Новиков зять Е. М. Шиповой). Рядом могила Елизаветы Петровны Денисьевой - род. 1820 г. - скончалась 16 ноября 1889 г.

Невдалеке два древних изящных мра­морных памятника с выветрившимися надписями, один, по преданию, над мо­гилой помещика Постельникова, на втором можно разобрать слова «...Лермон­това» и годы «1725-1815».

Эти сведения о храме Успения Божи­ей Матери, села Сенной были собраны со­трудниками музея Л. Казариновым и А. Черногубовым в 1919 году. Как ви­дите, в то время храм еще стоял в пол­ной красе и убранстве, можно было про­честь церковную летопись, этот бесцен­ный кладезь сведений о жизни прихода и его прихожан, поклониться праху бла­готворителей. А сейчас? Исчезло былое благолепие красивого села Сенная, сиротливо стоят в центре полуразрушенный храм и заросшее че­ремухой кладбище.

Кроме многих именитых людей окру­ги, похоронены здесь и священнослужи­тели. Долгие годы священником сего храма был Иоанн Иванович Красовский, умерший в 1882 году на 75-м году жиз­ни. Следующие пять лет священником был Николай Павлович Соболев, впо­следствии переведенный в другой храм, вместе с ним служил священник Алек­сандр Сергеевич Разумовский, бывший да этого дьяконом храма с 1869 года и умерший в 1890 году на 62-м году жизни. С 1891 года священником стал Евгений Авксентьевич Поликарпов.

Думаю, что при нем в храме произ­водили ремонт местные мастера, маля­ры, плотники и кровельщики. Один из них, санкт-петербургский маляр высшей категории из д. Шеино, точнее, там жи­ла семья, а сам Иван Никитич Егоров часто уезжал на заработки в северную столицу. Так вот, когда храму потребо­валась внутренняя отделка, священник пригласил Егорова с товарищами, и за­кипела работа. На одной из стен храма высилось огромное деревянное распятие, и, чтобы не запачкать его при окраске стен, решили распятие снять, да не тут-то было. Долго мучились мужики, отко­лачивая крест от стены, а когда сняли, то под ним на полу оказалась лужа свежей крови. Так Иисус Христос дал знать, что не стоило трогать крест, тем более колотить по нему со всей силы.

По рассказам старожилов, последни­ми священниками храма были отец Алек­сандр Шигорин, переведенный в Костро­му, и Дмитрий Болдыревский, арестован­ный НКВД и сгинувший в лагерях вместе с другими служи­телями культа в 1937 году. До 1950 года Успенский храм стоял запертым, хранились в нем иконы, цер­ковная утварь, облачение, книги, но к 1952 году все имущество храма вывез­ли, растащили, побросали и сделали храм зернохранилищем. Так закончилась жизнь некогда богатого прихода.

А в 1956-1957 годах семья приезжих переселенцев решила построить новый дом. Дело, хорошее, но где взять кир­пич для кладки печей. И вот, недолго сомневаясь, хозяин надумал разжиться кирпичом на сельском кладбище, разоб­рав склеп покойной Анастасии Федоров­ны Лермонтовой. После этого случая народ в селе шептался, что попутно и золотишко нашлось в старом захороне­нии. И еще приметливые люди, по про­шествии времени говорили, что ничего не пошло семье впрок, Бог наказал. Пом­ните об этом, господа гробокопатели! Разорители и осквернители могил всегда рискуют благополучием своей судьбы, решаясь на столь неблагочестивый поступок.

Возвращаясь к сегодняшним дням, хочется отметить безалаберность и не береж­ливость жителей района к истории края. Сколько прекрасных материальных па­мятников культуры прошлого исчезло с лица земли, не сосчитать. Колесо истории совершило свой оборот, и исчезли с лица земли каменные дома в Ново-Васильевском, в усадьбе Тюхменево, Медведево и совсем недавно — дом в деревне Посадниково. В погоне за сиюминутными нуждами люди унич­тожают красоту родной земли и па­мять о предках, сетуя на трудности соб­ственного быта.

Зарастают травой забвения
Все дороги, поля, холмы-
Веет мерзостью запустения,
И творцы этой скверны — мы.

Вот на такой грустной ноте заверши­лось наше путешествие по лермонтов­ским местам, и нет в моих мыслях оп­тимистичной нотки.

Летопись Воскресенского храма села Валуево

Храм Воскресения Иису­са Христа в каменном исполнении построен в 1808 году на средства гос­пожи Елизаветы Федоров­ны Готовцевой, которая и похоронена в ограде сей церкви. Село Валуево рас­положено между деревня­ми Титово, Одинцово и Повалихино, а стояли в селе лишь дома священнослу­жителей. Престольных праздников в приходе три: во славу Воскресения Хри­ста, в честь священномученика Власия и святых мучеников Флора и Лавра. Количество прихожан бы­ло небольшим, в 13 селе­ниях 178 прихожан муж­ского пола и 230 - жен­ского. Как гласит церков­ная летопись, которую вел священник с 1869 года, по устному преданию когда-то эти места заселило кав­казское племя, так же как и в Мирохановской округе. Но кто бы­ли эти люди, и когда произошел факт заселения, установить не удалось. В приход входи­ли барская усадьба Селиваново, деревни Титово, Березники, Великий Двор, Шульгино, Хитрово, Один­цово, Колодино, Повалихино, Демитково, Окулово и Коленково. В 1858 году священником храма стал Василий Павлович Попов, а заштатным священником Дмитрий Васильевич Каликинский- сын которого, Геннадий Дмитриевич, был учителем Ярославской ду­ховной семинарии. Сам Дмитрий Васильевич умер в 1878 году в 73 года и по­хоронен у церкви. С 1848 года дьяконом был Алек­сей Васильевич Уханов, который прослужил на этой должности до 1898 го да, а умер он спустя год 75-и лет, про­служив полвека из них в церкви. С 1854 года поно­марем назначен Сергей Дмитриевич Фадеев.

Приход Воскресение Ва­луево считался небогатым, жертвователей на храм немного, мужчины в окру­ге в основном занимались отходничеством и уезжали на заработки в город, некоторые из них спивались, а женщины не могли, как следует управляться и в поле, и дома. Поэтому у прихожан редко водились большие деньги. Но, несмотря на это, священник Василий Павлович Попов содержал храм в достой­ном состоянии, за что был неоднократно отмечен Ко­стромской епархией. Слу­жил он в храме долго, 50 лет, до 1908 года, но когда умер и где похоронен - неизвестно. А после него священником стал Иоанн Фалов. В этом же году церковь посетил епископ Костромской и Галичский Тихон и отметил ее благо­лепие. Аккуратно ведя церковную летопись, Василий Павлович Попов сделал следующие интересные за­писи: в ночь с 12 на 13 ок­тября 1870 года было вид­но сильное северное сия­ние, а 28 сентября 1874 года в 2 часа пополудни случилось полное затмение солнца. Необычно яркое северное сияние повторилось и 5 ноября 1882 года.

В 1889 году при храме открылась церковно - при­ходская школа и было в ней 25 учеников. В 1912 году Повалихине открыли казенную винную лавку, хотя в других боль­ших деревнях и селах они существовали давно. По­чтовое отделение в Повалихине открыто первого марта 1916 года. Следующая запись гласит, что 28 февраля 1917 года в два часа попо­лудни свергли государя Николая II, монархия за­менена республиканским строем, а день 18 апреля 1917 года учрежден празд­ничным, как день Всерос­сийских торжеств или День наступления свободы. В 1917 году церковным старостой избран Никанор Федорович Кома­ров.

Третьего января 1921 года общее собрание прихожан села Валуево избрало церков­ным старостой Михаила Филипповича Соколова, за подписью секретаря собра­ния - К. Соловьева. Свои подписи под протоколом поставили: Николай Вла­димирович Колесов, Павел Григорьевич Иванов, Ми­хаил Филиппович Голоушин, Иван Сулоев, Миха­ил Васильев, Александр Лебедев, П. Кадников, Кузьма Козлов, Иван Романов, В. Соколов, Михаил Пар­фенов, Егор Козлов и Па­вел Комаров.

На этом летопись храма закончилась, и дальнейшая судьба прихода пока неиз­вестна, но по мере поступ­ления материала, когда будут собраны новые фак­ты, публикации продол­жатся. Просьба ко всем жителям округи: пишите, звоните в редакцию о том, что вам известно об исто­рии села, храма и людей, живущих на этой земле.

Троицкая церковь села Мироханово

Село Мироханово упоминается в переписи населе­ния, которая осуществля­лась по указу царя в 1615 году. Население Чух­ломского края было в те годы очень малочисленно, многие деревни брошены, поля заросли и опустели. Войны унесли жизнь мно­гих мужчин, а хлебные не­дороды и голод заставили людей искать более благо­приятные места существо­вания. Но постепенно, в течение последующих ста лет происходило новое за­селение брошенных мест. И, как свидетельствует летопись, мирохановский край именно в те времена возродили к жизни и ос­воили кавказские племена православного вероиспове­дания, а их потомки явля­ются строителями Мирохановского храма и его при­хожанами, а в 1840 году в эти места поселились выходцы из Орловской губернии.

Троицкая церковь

В Мироханове две церк­ви, зимняя и летняя. Так вот, холодная построена на средства прихожан и освя­щена 25 мая 1803 года при царе Александре Павловиче епископом Евгением, протоиереем Иоанном Ва­сильевичем Крутиковым и священником Иоанном Ва­сильевичем Арсеньевым. Теплая церковь построена в 1833 году тоже на сред­ства прихожан и по просьбе крестьян деревень Ни­китино и Горка, левый придел храма был посвя­щен святым бессеребрени­кам Косьме и Дамиану. Святые целители особо почитались ими по обету, данному предками кресть­ян в память благодатного исцеления их селений от болезни. Большой церковный ко­локол отлили в 1863 году с надписью на нем: «В память Высочайшего мани­феста 19 февраля 1861 года признательные крестьяне Мирохановской волости».

Священник, протоиерей Иоанн Васильевич Арсеньев умер в 1824 году и его сын, тайный советник и воспитатель царя Александра Николаевича, Кон­стантин Иванович Арсеньев воздвиг на могиле отца, находящейся по левой стороне алтаря, памятник из дикого мрамора, сверху с крестом из белого камня. После смерти И. В. Арсеньева священником стал Антоний Соболев, ко­торый служил в мироха­новском храме 25 лет, до 1849 года. Его четверо сыновей тоже стали священ­нослужителями. В 1836 году Антоний Соболев от­крыл при церкви училище и обучал сельских детей грамоте и Закону Божию, впоследствии учителем здесь стал его сын Николай Антоно­вич Соболев.

Кроме священника Ар­сеньева на приходском кладбище из знаменитых людей края покоятся: господа Сальковы - жертвователи на храм, Варвара Александровна Моллер, урожденная Конищева, брат ее мужа Цезарь Кар­лович Моллер - коллеж­ский регистратор, Иван Федорович Сальков - титу­лярный советник с женою У. С Сальковой и Яков Иванович Сальков, капитан-лейтенант флота.

Усадьба Погожево близ Мироханова принадлежала Моллерам, Оскару Карло­вичу и Варваре Александ­ровне, они же владели и усадьбой Селиваново на другой стороне Святого болота. Сам Оскар Карло­вич был из обрусевших немцев и служил в Чухломе в земской управе миро­вым посредником. Похоронен он в 1897 году в Костромском Богоявленском мо­настыре.

Церковным старостой мирохановского края с беспримерным усердием 33 года прослужил Конон Ипатов, после него очень дол­го служил крестьянин де­ревни Савелово Александр Карпович Мазин. Дьяческий сын Алексей Макарович Мироханов 44 года был дьяконом, а пономарем почти сорок лет Николай Петрович Кудрин. Некото­рое время священником церкви был другой сын Соболева, Александр Антонович, но в 1884 году он умер от чахотки. На его место был назначен сын дьякона Александр Андреевич Наградов, который умер в 1906 году в 46 лет после тяжелой, непродол­жительной болезни, и в священники был рукополо­жен Павел Лебедев жена­тый на дочери Наградова - Юлии. Но в 1911 году его переводят служить в Нерехтский уезд, и в Ми­роханово переезжает дья­кон Понизовской церкви Иоанн Павлович Соколов, который за отличные от­зывы прихожан рукоположен в священники. В этом же году крестьянином де­ревни Футякино Алексеем Михайловым была пожертвована храму святая ико­на «Всех скорбящих ра­дость».

После смерти господ Моллер их наследники продали свою знаменитую усадьбу Погожево купцу Михаилу Ивановичу Сидорову, который сам жил в Санкт -Петербурге, где и скон­чался внезапно в 1913 го­ду в 56 лет, и с 1915 года усадьба стала принадле­жать Алексею Александровичу Самсонову.

В этом же 1915 году скончался и священник Иоанн Павлович Соколов 58 лет от роду, прослужив церкви Божией 38 годов, а 21 ноября 1915 года, в Михайлов день Божественную Литургию служил новый священник Николай Петрович Лебедев.

На этом месте церков­ная летопись обрывается.

В настоящее время мирохановская сторона осталась только в памяти ее прежних жителей. Вся ок­руга — это брошенные де­ревни, заросшие бурьяном, незасеянные поля, иско­верканная церковь и оск­верненное кладбище, на котором неизвестные по­донки разрыли старые могилы в поисках «антикварных» вещей, да так и оставили открытые, зияющие ямы, которые, в кон­це концов, поглотят и самих мародёров-гробокопателей.

Михайловское – Озёрное

Есть сведения, что село Михайловское основано господами Голохвастовыми и существовало еще до Петра Великого. Впервые оно упоминается в манифесте 1724 года. До 1808 года церковь в селе была деревянная и пришла в большую ветхость. Тогда на средства прихожан и пожертвованные купчихой Варварой Дмитриевой 10 тысяч рублей ассигнациями в том же году началось строительство нового каменного храма. Руководила строительством знаменитая помещица Елизавета Михайловна Шипова, любимая усадьба которой, сельцо Медведево, находилась около Сенной.

Через два года в 1810 году в древнем селе Михайловское на радость прихожан поднялся новый красивый храм, и освящать его прибыл епископ Костромской и Галичский Евгений.

Кто начинал служить в новом храме - неизвестно, документально зафиксировано лишь, что в 1865 году в Михайловское назначен священником Иоанн Борисович Верховский, ко- торого перевели сюда из Галичского уезда. Прослужил отец Иоанн в храме до 1871 года и скончался по старости лет. На его место пришел служить сын Максим Верховский, и был священником сего храма до 1889 года, то есть 18 лет. Умер в том же году от тяжелой и продолжительной болезни.

Его брат Александр Иванович, до этого служивший в церкви села Спас – Глазуново, продолжил династию Верховских в михайловском храме.

Надо отметить следующий факт, что ризы для икон были пожалованы церкви чухломскими куп­цами, братьями Василием и Михаилом Тимофеевичами Ильичевыми. Из скудных сведений о жизни прихода удалось узнать только то, что кроме династии священников в разное время в церкви служили: дьякон Петр Евлампиевич Прозоровский, пономарь Федор Михайлович Розов, дьячок Василий Ефимиевич Лебедев, пономарь Василий Иванович Смирнов. Пятнадцать лет был церковным старостой крестьянин д. Засухино Яков Григорьев. Старостами были Арсений Иванов и Константин Дмитриев.

Пишу эти сведения для того, чтобы, прочитав короткую историческую справку, кто-то узнал в ней своих предков, задумался о со­хранении памяти семьи, о корнях своего рода.

Преображенский храм села Глазуново

Деревянная церковь на погосте Спас-Глазуново существовала еще во времена княжения великого московского князя Василия Ивановича, который пожа­ловал земли Глазуновской волости боярскому сыну Фе­дору Свиньину в 1526 году. Через десять лет волость разорили казанские татары, совершившие очередной набег на Галичский край. Лишь через 240 лет, в 1776 году, на месте старой, деревянной, много раз горевшей и пере­страиваемой церкви была возведена каменная, с ка­менной колокольней. Построена на средства прихожан из кирпича, который производили недалеко от церкви.

Престольными праздниками были: Преображение Иисуса Христа на Фаворе и Рождество Пресвятой Бо­городицы. Церковный причт владел 93 десятинами зем­ли, в том числе 50 десятин были занять лесом. В 15 селениях прихода было в XIX веке 74 двора, а жили в них 298 прихожан мужского пола и 400 - женского.

Деревни Мартынцево, Воронцово, Бочагово, Мумырево, Заверткино, Ожиганово, Золотово, Бакланово, Першино, Фатьяново, Кислово, Хорошево, Мелехово, Озерово, Агапитово и другие входили в состав прихода Спас-Глазуновского храма. Но это деление было несколько условным. Жители тех же самых деревень венчались, крестили детей и в храме Воскресения -Глазуново, и в Преображенском храме села Серапиха, и в Забо­лотье, и в Михайловском-Озерном.

До отмены крепостного права, в 1861 году и несколь­ко позднее, почти все деревни в округе принадлежа­ли Дмитрию Дмитриевичу Голохвастову. А еще рань­ше, в 1746 году, в усадьбе Иванчиково родился дво­рянин Филипп Федорович Кадников. В 1763 году он начал службу на флоте в качестве матроса, а в 1777 году вышел в отставку в чине лейтенанта артиллерии флота. Живя в усадьбе, был заседателем Чухломского уездного суда. Его брат, Яков Федорович Кадников, лейтенант флота, 4 августа 1772 года был убит при взятии Бейрута.

В усадьбе Малинино, недалеко от Луковцина, роди­лись братья Нордштейн - Василий Николаевич и Петр Николаевич, оба - лейтенанты флота, в конце XV111 века участвовали в боях с голландскими моряка­ми. В XIX веке из мелкопоместных дворян в своих небольших усадьбах постоянно обитали господа Андронниковы - в усадьбе Малинино, господа Сухонины - в усадьбе Сухоруково, господа Шиповы - в усадьбе Озерки.

Недалеко от храма стояло двухклассное волостное учи­лище, в 1868 году, согласно отчету земской управы, здесь обучались 11 мальчиков и 9 девочек.

Известно, что в 1866 году священником храма слу­жил Петр Иванович Прозоровский. Его дочь Елизавета Петровна в 1868 году венчалась в родном храме с Фе­дором Васильевичем Птицыным - учителем Бореевского волостного училища, молодым, 22-летним вдов­цом, который после женитьбы стал учителем Введен­ского училища. В 1871 году здесь же венчался его брат Александр Васильевич Птицын, церковный сторож села Введенское. В жены он взял дочь дьячка Гавриила Александровича Николаевского -Татьяну. Братья же Птицыны были сыновьями дьякона Введен­ского храма Василия Васильевича Птицына. Дочь поно­маря Спас-Преображенского храма Дмитрия Федоро­вича Молчанова Мария в 1873 году в 17 лет вышла замуж за вдового 38 - летнего купеческого сына Николая Васильевича Голоушина и жила с мужем в Чухломе. Ее сестра Александра Дмитриевна стала женой молодого 19-летнего псаломщика здешнего хра­ма Вячеслава Александровича Крутикова. С 1871 года священником храма стал Николай Иоакимович Троц­кий, а Петра Ивановича Прозоровского перевели на другой приход. 12 лет прослужил Троцкий священни­ком храма, потом на его место назначили Николая Ни­колаевича Соболева, сына протоиерея Чухломского Преображенского собора, Николая Антоновича Соболе­ва. Жена Николая Николаевича — Александра Василь­евна вскоре умирает, оставив на руках отца новорож­денную дочь Ольгу, а священника Соболева, и уже дьякона Вячеслава Александровича Крутикова с 1 сен­тября 1885 года перевели служить во вновь построен­ный Троицкий храм села Рамешки. В 1904 году Николай Николаевич Соболев умер, и его похоронили рядом с женой Александрой Васильевной на кладбище в Спас-Глазунове.

Когда Николая Соболева в 1885 году перевели в Рамешки, священником Спас-Преображенской церкви стал Алек­сандр Иванович Верховский, женатый на сестре Николая Николаевича - Людмиле Николаевне Соболевой. До этого Александр Иванович Верховский служил в Богородицком храме села Михайловское-Озерное. Неза­долго до революции он стал священником Чухломского Преображенского собора, и дальнейшая судьба его неизвестна. Испокон веков жили в этой округе люди, пахали землю, держали на подворье коров, да лошадей, рожали и воспитывали детей, и ходили мо­литься в свой храм. Но революция раз­рушила не только привычный уклад жизни, она посея­ла в умах крестьян семена вольнодумства и богоотступничества.

По рассказам старожилов, церковь в Спас-Глазунове разобрали на кирпич после Великой Отечественной войны. Кирпич этот пошел на строительство животно­водческой фермы в д. Малинино и на строительство общественной бани в Чухломе. Сейчас в этом зда­нии находится городская прачечная. Хотели снести и колокольню, пытались разрушить ее с помощью трак­торов, но не удалось, и сейчас она как страж возвы­шается рядом с кладбищем, охраняя покой усопших. Если верить воспоминаниям бабушек, последним свя­щенником храма был Алексей Васильев. Как и других служителей культа, его в 1936 году забрали уполно­моченные НКВД и отправили в лагерь.

Из жилых деревень только Луковцино, Боловино да Платуново с полным правом можно назвать населенны­ми пунктами, еще 3-4 деревни оживают лишь весной с приездом горожан-дачников, а остальные деревни умерли, ушли в небытие. Непосвященному человеку трудно даже представить, что когда-то полукругом вдоль берега реки Вига, от Бакланова до самых Озер­ков, располагались деревни Исаково, Власово, Овсянниково, Копытово, Костенево, Головино, Кузнецово и Петраково. Младшее поколение чухломичей никогда и не слышало о таких названиях. Работая в государст­венных архивах столицы, Инна Симонова установила, что сюда, в деревню Озерово, приезжал на летние каникулы юный Федор Васильевич Чижов, где его ро­дители, костромские дворяне, владели семью душами крепостных крестьян, и где, видимо, была их неболь­шая летняя усадьба. В память о своих детских и юно­шеских годах, проведенных на чухломской земле, и завещал Ф. В. Чижов часть своего капитала на пост­ройку сельскохозяйственного училища в Чухломе, Этот завет потомки исполнили, а деревенька Озерово, как ни странно, продолжает существовать, один жилой дом в деревне все равно что-то да значит.

Там Рождество престольный праздник

Из множества десятков сельских храмов на чухломской земле была пост­роена единственная церковь Ильи-Пророка в Великой Пу­стыни, где имелся придел Рождества Христова. И все! Случилось это не потому, что народ не почитал Рождество, просто со времени жизни свя­того Авраамия чухломского чу­дотворца в народе закрепи­лась традиция особого отно­шения к Богородице. Святой Авраамий любил молиться Божией Матери, ей посвятил все три, основанные в чухлом­ском крае, монастыря. Вот почему на нашей земле большин­ство церквей - Богородичные.

Но в советское время в связи с перекройкой границ из Солигаличского в Чухломский район отошла Христорождественская церковь села Починок. До рево­люции в десяти деревнях этого прихода Рождество Христово было главным престольным праздником для 1310 жителей десяти деревень дорофейцевской округи.

Шумно и весело отме­чали престольный праздник и 1247 жителей из 21 деревни при­хода Великопустынской Ильин­ской церкви. Храм здешний хотя и назывался Ильинским, но главный престол все же посвящен Рождеству Христову.

Итак, Рождество являлось не только самым значимым, любимым, но и главным деревенским празд­ником.

Однако и остальные жите­ли уезда, а это более 60 тысяч человек, во время торжествен­ной церковной службы дружно славили Рождество, и радостный колокольный бла­говест долго звенел в мороз­ном воздухе января.

Любили чухломичи ставить Божьи храмы на родной земле. К концу XIX века в уезде насчи­тывалось сорок девять церквей. И сегодня, в связи с особым событием, мне хочется немного расска­зать о приходе Ильинской цер­кви.

Когда построили первый деревянный храм в этой стороне - история умалчивает. Однако в переписи 1615 года на погос­те Великой Пустыни значится церковь Ильи Пророка "верх шатровый, да другая теплая в честь Николая Чудотворца". Ровно через два века на месте древних деревянных возвели ревнители веры православной сохранившуюся до наших дней белокаменную Ильинскую церковь.

Как и все другие, подверг­лась она осквернению и разо­рению, разгул которого пришел­ся на 30-е годы прошлого сто­летия. Но не все удалось уничтожить и растащить местным и заезжим варварам.

Когда-то москвич Сергей Антипов, знакомый с нашим кра­ем не понаслышке, имел жела­ние и возможность спасти ос­татки икон из Ильинской и Ризоположенской церквей, но не нашел поддержки. И все же благодаря его неравнодушию две старинные иконы - Макария Унженского и Страшного суда обретают вторую жизнь.

В свое время образом пре­подобного Макария зако­лотили одно из церковных окон Ильинской церкви, лик святого смотрел внутрь храма и мало пострадал от ветра, дождя и снега. А икона под названием «Страшный суд» должна была стать полом в бане одного из местных жителей, но Сергей Алексеевич убедил хозяина не совершать кощунство. Он спас произведение искусства и пере­дал этот большой по размерам образ в реставрационную мас­терскую.

При обследовании иконы специалисты вы­яснили, что под более поздними наслоениями краски скрывается дата написания «Страшного суда» - 1762 год. Сюжет и манера письма напо­минают одновременно как вологодских, так и ярославских мастеров иконописи. Это большая удача для искусствове­дов и верующих людей, - в двадцать первом веке не часто случается находка редкой православной святыни. Господин Антипов, в прошлом будучи профессио­нальным реставратором, не пожалел крупной суммы денег для оплаты кропотливых восста­новительных работ. В скором времени уникальная икона с картинами Страшного суда над грешниками будет готова. И очень жаль, что образ не смо­жет вернуться в родной Ильин­ский храм, для которого был написан русскими мастерами иконописи в далеком восем­надцатом веке.

В катенинской вотчине

Облик небольшой по размерам Богоявлен­ской церкви села Бореево со­хранился в столичном архи­ве благодаря трудам Констан­тина Осиповича Красовского. Талантливый человек, инспек­тор народных училищ оставил для будущих поколений изящный рисунок, сделанный в 1892 году, к 100-летнему юби­лею со дня рождения П.А. Ка­тенина.

Доподлинно известно, что каменную Богоявленскую цер­ковь в усадьбе Бореево, на ме­сте двух ветхих деревянных, по­строил на свои средства дед поэта - полковник в отставке Федор Иванович Катенин. 22 октября 1776 года новый храм с приделами в честь Богоявле­ния Господня на Иордане, ико­ны Казанской Божией Матери и святых апостолов Петра и Пав­ла освятили игумен Авраамиево - Городецкого монастыря Антоний и игумен Варлаам.

Семей­ное кладби­ще несколь­ких поколе­ний Катени­ных находилось напротив алта­ря, и когда 23 мая 1853 года умер Павел Александрович, его, конечно же, похоронили в ро­довой вотчине, рядом с пред­ками, владевшими усадьбой Бореево с 1624 года. Примеча­тельно, что ровно через 100 лет, когда бореевская сторона опу­стела, летом 1953 года прах Ка­тенина потревожили и пере­несли на Чухломское кладби­ще.

Как известно, сам поэт не отличался религиозностью, а после его смерти здание хра­ма, оставшись без надзора, по­степенно обветшало и пришло в упадок.

Небольшой приход Бореевской церкви, всего 40 дворов в восьми деревнях, был отходническим. Самые богатые крес­тьяне жили в Рыстанове, они круглый год занимались рыб­ной ловлей на озере и в 1901 году, общими усилиями и усер­дием местных прихожан и бла­готворителей, проживающих в Санкт-Петербурге, храм обрел вторую жизнь. И внутри, и сна­ружи он был отделан заново, и службы, не проводившиеся в нем около 30 лет, возобновились.

Метрические книги по Бого­явленской церкви сохранились за период с 1834 по 1918 год. Священником был Михаил Ро­дионович Ананьинский, которо­го в 1861 году перевели в Вос­кресенский храм села Глазуново, а его место занял зять - Павел Иванович Изюмов, жена­тый на старшей дочери Ананьинского - Александре. Отец Павел служил в Борееве девять лет, но с 1870 года записи в метрической книге ве­дут священники соседних при­ходов из Заболотья, Клусеева и Михайловского - озерного, т.к. своего батюшки у жителей де­ревень Вдовино, Селино, Рыстаново, Сивково, Некрасово Савкино уже не было.

Накануне Первой мировой войны в Бореево приехали се­мьи переселенцев из Подоль­ской губернии. Они занялись хлебопашеством на свободной земле, благо в уезде было её много, и мечтали обрести здесь вторую родину. Но семьи Ясин­ских, Василько, Росошняк, Крет, Балабух недолго обживали но­вые места, вскоре грянула ре­волюция и снова изменилась жизнь и их судьба теперь уже на чухломс­кой земле.

А еще в Богоявленской цер­кви села Бореево в августе 1914 года крестили будущего Героя Советского Союза Николая Александровича Лебедева, уро­женца деревни Лобаново.

Давно сгорел барский дом в Борееве, названия бывших деревень прихода можно най­ти только на старых картах и от Богоявленской церкви, един­ственной в Чухломском уезде церкви, посвященной Креще­нию Господа нашего Иисуса Христа, люди не оставили кам­ня на камне.

Времен связующая нить

В галичском Паисиевом монастыре хранилась книга, составленная неизвест­ным автором во времена цар­ствования Алексея Михайло­вича Романова. В старинной книге так описывается кост­ромская земля XVII века: «А леса здесь великие, страшные, дикие, непроходимые, во всём свете таких лесов нет, леса те подобны морю... а в них зве­рей разных несказанное мно­жество...».

Но люди не боялись леса, и смело селились по берегам рек и озёр в самых отдалённых ме­стах северного Заволжья. Здесь в дремучем уголке меж­ду рекой Вочей и её притоком Точмой спряталось сельцо Агу­тино, главным украшением ко­торого была небольшая изящ­ная церковь Воскресения Хри­стова.

По преданию, несколько столетий назад большая дере­вянная церковь стояла в сосед­нем сельце Андрианово, но её сожгли то ли черемисы, то ли поляки, и церковь возвели на новом месте - в Агутине.

В небольшой, ма­лонаселённый при­ход Воскресенской церкви входили де­ревни Тимошино, Шилово, Агутино, не­сколько хуторов и барских усадеб небо­гатых дворян: сельцо Дмитрево, Батенево, Андрианово. Соглас­но переписи 1916 года в деревне Агутино было 11 хозяйств и жили в ней 52 че­ловека, да чуть даль­ше в сельце Агутине рядом с церковью стояли два дома свя­щенника и псалом­щика. А относился этот край к Гнездниковской волости Солигаличского уезда и только в 1928 году после перекройки терри­торий вошёл в состав Чухломс­кого района.

Метрические книги Воскре­сенской церкви сохранились с 1864 года, и то с пробелами. Сведения отрывочные, очень скудные и всё же... Наиболее значимым для здешней округи событием можно считать вен­чание в 1873 году учителя Галичского духовного училища Алек­сандра Борисовича Лебедева с дочерью действующего священ­ника Анной Ивановной Казанс­кой. В том же году, ещё не ста­рыми, один за другим умерли владельцы сельца Батенево, титулярный советник Павел Иванович Соболев и его жена Александра Фёдоровна. Люди рождались и умирали, находя покой на сельском погосте, от которого не осталось и следа.

В летопись Покровской цер­кви села Ножкино в 1892 году священник записал: «В селе Агутино, в котором мало живут священники и часто меняются, образовалась целая шайка во­ров, числом до полусотни. Сле­довало бы их забрать или арес­товать и, как вредителей, на­править на поселение, где бы они менее портили и развраща­ли народ». Любопытно бы уз­нать, что стало с дерзкими разбойниками дальше.

В 1892 году священником Воскресенской церкви стал Ни­колай Павлович Белокрылин. В Агутине у него родилось семеро детей. А когда матушка Алексан­дра Ивановна скончалась от ро­дильной горячки, через три года главу осиротевшего семейства перевели в другой, видимо, бо­лее богатый приход, а в Агутино переселился священник Алек­сандр Тардов. Здесь в 1910 году его сын Николай, кандидат бо­гословия 51-го выпуска Казанс­кой духовной академии, обвен­чался с дочерью отставного ка­питана Людмилой Владимировной Перфильевой. На торже­ствах присутствовали его братья - подпоручик Дмитрий, студент Томского университета - Васи­лий, и братья невесты - кадет Ярославского кадетского корпу­са Николай Перфильев и кадет Полоцкого кадетского корпуса Дмитрий Перфильев. С декабря 1911 года в Агути­не служит уже другой батюшка - Пётр Махровский. С его име­нем связана очень интересная семейная история, рассказан­ная жительницей села Ножкино Валентиной Савиновой: «В Первую мировую войну мой отец Александр Долгов во время боевых действий попал в плен к немцам. Мама, Любовь Андреевна, жила со свекровью в д. Семёновское под Чухломой. Время идёт, а вестей от отца всё нет и нет, и кто-то посо­ветовал ей съездить в Агути­но к тамошнему священнику, провидцу. Батюшка, говорят, отслужит молебен и точно скажет, жив муж или погиб. Лю­бовь Андреевна и стала про­сить у свекрови рубль, чтобы заплатить за молебен, а та не дала. Заливаясь слезами, мать всё же запрягла лошадь и поехала. По пути завернула в Ножкино к брату, который, узнав о её горе, дал де­нег. А сноха, Лизавета, уж очень бойкая, бедовая была и решила сопровождать маму. Подъезжа­ют к церкви... Священник — худенький, небольшого роста чи­стит дорожку от снега. По­смотрел на них пристально, глаза острые, внимательные. Лиза и подумала: «Ой, колдун!». Отставил батюшка лопату и говорит маме: «Заходи в храм». Снова внимательно глянул на Лизавету и строго приказал ей: «А ты не смей!». Лиза еле-еле уговорила батюшку постоять в церковном притворе. Понял отец Пётр, что неладно поду­мала о нём молодуха, вот и не хотел пускать в церковь.

Начал священник служить молебен о здравии раба Божия Александра. Обрадовалась мама, жив, значит, её муж! И пос­ле сказал, - «Не горюй, вер­нётся». Мама подаёт ему рубль, а батюшка не взял денег, лишь промолвил': «Иди с Богом, не надо мне твоих слёзных де­нег». Случилась эта история в 1916 году, а на другой год отец вернулся домой из плена».

В 1930 году началось разо­рение сельских церквей. Не ми­новала горькая участь и Воскре­сенский храм. По воспоминани­ям старожилов, колокола в Агу­тине снимал солигаличанин по фамилии Сорокопуд. Один из колоколов сорвался с привязи и сломал ему обе руки. Чухломичка Елена Федотова после войны жила и работала на Агутинском лесоучастке, когда там началась вырубка уникальных сосняков:

— «Агутино я хорошо по­мню, село располагалось на хо­рошем месте, кругом сосновый лес, почва сухая, песчаная. Вый­дешь за огород, а рядом грибы белые растут, шагнёшь даль­ше - брусника в болотце. По­мню, верх церкви уже разобран был, внутри здания оборудова­ли столовую для рабочих и пе­карню. Отдельно стояли два магазина, медпункт, клуб, шко­ла. Летом посреди деревни в праздники ставили скамейки, молодёжь собиралась на гуля­нья. Соседняя деревня Тимошино стояла на взгорке, большой коровник и свиноферма там были. В 1980-е годы закрыли лесоучасток и нарушилось Агутино, последним уезжал брат мужа Вячеслав Александрович Федотов».

В связи с Агутиным хочется упомянуть ещё один, пожалуй, самый интересный и важный исторический факт. В середине XYIII века священником деревянной Воскресенской церкви был Василий Арсеньев. В 1755 году в его семье родился сын Иоанн, будущий священник села Мироханово, отец Константина Ивановича Арсеньева – члена Российской Акаде­мии наук, основате­ля Географического общества. Мало кто знает, что уроженец чухломской земли - Константин Ива­нович Арсеньев приходится прапра­дедом нашего со­временника, все­мирно известного русского художника, основателя Россий­ской академии жи­вописи - Ильи Сергеевича Глазу­нова. По материнс­кой линии родос­ловная Глазунова и связана с нашим краем. У прабабуш­ки Марии Констан­тиновны Арсеньевой, в замужестве Прилуцкой, была дочь Елиза­вета Дмитриевна, которая вышла замуж за горного инже­нера, коллежского советника Константина Карловича Флуга и 13 августа 1897 года в Санкт-Петербурге у молодых роди­лась дочь Ольга - мать Ильи Сергеевича Глазунова.

Тонкая, но крепкая нить кровного родства, протянувша­яся из далёкого села Агутино, связывает воедино шесть по­колений великого художника с простым сельским священ­ником села Агутино Василием Арсеньевым. Наверняка, сам художник не ведает об этом, и никогда не слышал о Воскре­сенской церкви, где служил его прапрапрапрадед.

Пригласить бы Илью Сер­геевича к нам, да показывать гостю нечего, давно исчезло село Агутино, нет окрестных деревень, усадеб и хуторов. И от каменной церкви, постро­енной в 1829 году на средства прихожан, не осталось кам­ня на камне. Лишь агутинская земля, в которой покоятся далёкие предки И.С. Глазуно­ва, - хранит память о про­шлом и ждёт.

Варваринская на Погосте

Не устояла Варваринская церковь под напором вре­мени и разорения, люди на свои нужды разобрали каменную коло­кольню, ограду с фигурными воро­тами и разорили богатое кладбище. Построенная в далеком 1794 году на средства предков мест­ных жителей, церковь полностью утратила первоначальный облик. Тополя, черемухи и акации стыд­ливо укрывают развалины теперь уже бывшей на Погосте церкви. Храм закрыли в 1930 году, основное имущество на подводах вывез­ли в райцентр, а ключи от пустого здания сельсовет передал на хра­нение вдове священника, учитель­нице начальной школы Варваре Александровне Орлеанской.

Но кое-кому не давало покоя ос­тавленное церковное добро. Од­нажды деревенские жители замети­ли, что замки на церкви взломаны, а в окнах нет красивых зеркальных стекол. Расстроилась Варвара Александровна и решила обратить­ся за помощью к ножкинскому зна­харю и колдуну по имени Лука. Рас­сказала о своей беде, и тогда Лука налил в стакан воды, опустил туда обручальное кольцо Варвары Алек­сандровны, пошептал что-то и гово­рит: "Смотри!". Заглянула она и обо­млела, едет на белой лошади муж­чина, а в санях лежат те самые зер­кальные стекла. Обернулся он, и что же, никак старый знакомец, Со­ловьев из деревни Астапово! Вскрикнула от неожиданности, а Лука говорит: "На тебе иголку, хо­чешь, - глаза ему выколи", но Вар­вара Александровна покачала голо­вой: "Нет-нет, не буду грех на душу брать, узнала, кто вор, и достаточ­но". Потом дошел слух, увез Соло­вьев дорогие стекла в Ленинград и продал.

Другой интересный факт: полы в Варваринской церкви были чугун­ными, настилали их в два этапа, о чем свидетельствуют отлитые на чугунине цифры 1805 и 1816 годы. Три такие плиты с затейливыми со­лярными знаками и годами изготов­ления служат мостиком через кана­ву на улице Яковлева, хозяевам они до­стались вместе с домом, купленным в деревне Бешеново в 50-е годы.

Подобных историй в судьбе Варваринской церкви великое мно­жество. В 1902 году протоиерея Александра Алексеевича Крутикова за особые заслуги перевели в Кост­рому настоятелем церкви Ильи Про­рока, а в 1914 году он стал секрета­рем совета в Костромской духовной семинарии. Приход Варваринской церкви отец Александр сдал мужу своей старшей дочери Варвары - Павлу Александровичу Орлеан-ско­му, сыну священника села Шартаново. Любоваться на молодого красивого священника приезжали любопыт­ные из дальних приходов. К сожа­лению, через пять лет от желтухи умер отец Павел, оставив сирота­ми дочь Веру и сына Александра, а молодой вдове, чтобы прокормить детей, пришлось учительствовать в церковно-приходской школе. В советское время ради добычи в виде золотого наперсного креста могилу священника тайно раскопал граби­тель, но, как известно, все тайное когда-нибудь становится явным.

В 1935 году в районе организо­вали Жаровскую МТС, и в Варварин­ской церкви в алтаре оборудовали кузницу по ремонту тракторов. В ма­ленькой каменной келье поставили движок, дающий электричество, а в большом здании устроили общежи­тие для приезжих работников МТС. Заведовал этим хозяйством первый директор Ландышев.

Школу Варваринскую в 1932 году перевели в бывшую гостиницу мона­стыря, где и организовали семилет­ку, согласно постановлению Прави­тельства о всеобщем семилетнем образовании. В 1937 году состоялся первый выпуск учеников семилетки, в числе которых был житель села Ножкино, ветеран войны и труда Алексей Ивано­вич Назаров.

Последним священником в исто­рии церкви стал Михаил Васильевич Крылов, женатый на младшей сест­ре Варвары Александровны - Ека­терине. Та с золотой медалью окон­чила епархиальное училище, но в силу своего крутого характера рабо­тать учителем не смогла. Многодет­ная семья отца Михаила жила в де­ревянном доме напротив церкви, у хозяйки на окнах второго этажа круг­лый год полыхали шапки красных гераней, кругом были чистота и по­рядок. Попадья пекла очень вкусные колобки и хорошо гадала на картах. Священника раскулачили и выслали, а Екатерина Александровна с деть­ми перебралась в деревне Васильевское, ей колхоз предоставил маленький домишко, и бывшая попадья работа­ла в колхозе на двух должностях - счетоводом и телятницей. Жила в постоянном страхе и часто говорила, что все равно заберут, но не забра­ли. Екатерина Александровна и вер­нувшийся из лагеря Михаил Василь­евич Крылов после войны уехали к детям в Кострому.

А теперь сравните две фотогра­фии: на первой, на фоне Варваринской церкви, учительница В.А. Орле­анская с учениками, фото 1908 года; на второй - современные развали­ны церкви, где и сейчас, открытый всем ветрам и непогоде, сохранился единственный фрагмент внутренней росписи, и до сих пор существует прекрасная акустика, несмотря на ча­стичное обрушение сводов.

Приход и прихожане

Приход Варваринской церкви был сравнительно небольшим, все­го 850 прихожан обоего пола. В приходе 18 селений, а в них 93 двора, в том числе три раскольнических по­морской секты. Около церкви слева каменная келья, справа 10 торговых каменных лавок, в деревнях - три часовни. Церковь имела 33 десяти­ны земли, а причт получал проценты с 250 рублевого капитала и жалова­ние из казны.

Самая известная и богатая в при­ходе старинная усадьба Вяколово помещика Тимофея Семеновича Ма­карова в начале 19 века принадле­жала генерал-майору Петру Данило­вичу Мамаеву. Он служил Государю и, видимо, редко появлялся в своей вотчине, а хозяйством управляла жена Мария Сергеевна. Она постоян­но жила в усадьбе, но уже в 1816 году Мамаевы построили другую недалеко от деревни Ушилово, и назвали Новая, а усадьба Вяколово впоследствии отошла сыну Дмитрию, земскому начальнику.

В усадьбе Горка жил штабс-капи­тан Григорий Тихонович Перфильев и четыре его незамужние дочери, ста­рые девы - Анна, Пелагея, Алексан­дра и Мария, а в сельце Огрызково их брат Дмитрий Григорьевич Перфи­льев, штабс-капитан и кавалер. Богатые дворяне много денег вкладывали в украшение своего при­ходского храма, не отставали от них и удачливые крестьяне-отходники. 7 июля 1821 года в Варваринской цер­кви крестили мальчика, выходца из крестьянской среды. Священник, отец Афанасий, нарек его Сергием, а дед по материнской линии Григо­рий Григорьев, здешний церковный староста, стал воспреемником ново­рожденного. Сергей Андреевич Пар­фенов из деревни Малая Святица, повзрос­лев, дома бывал наездами, работал в Санкт-Петербурге, а когда разбо­гател и стал владельцем колбасного завода, то на свои средства покупал учебники и учебные принадлежнос­ти для Варваринской церковно-при­ходской школы.

В конце 19 века в деревне Бешеново жил чухломский купец Александр Иванович Смирнов, а крестьянин-от­ходник по фамилии Богачев имел в Бешенове двухэтажный кирпичный дом под железной крышей с паркет­ными полами, зеркальными стекла­ми и водопроводом. В деревне Горка се­мья купца Кирпичева обосновалась в начале 20 века, в деревне Крутица про­живала семья служащего типогра­фии Императорской канцелярии Александра Михайловича Михайло­ва. В деревне Козинское многие отходни­ки имели богатые дома и распола­гали приличными капиталами. Это лишь малая часть прихожан, жерт­вователей на Варваринскую цер­ковь, но назвать всех невозможно. После революции массовая ан­тирелигиозная пропаганда дала свои плоды, и в 1928 году молодежь деревни Крутица своими сила­ми поставила спектакль, как особо подчеркивалось, именно в Варварин день, скорее всего, содержание спектакля было направлено против религии. За 73 года, что миновали со дня закрытия церкви, не осталось и следа от старинного кладбища, где особо выделялось семейное за­хоронение святицких Парфеновых. Богатые надгробья черного мрамо­ра окружала затейливая оградка, по краям которой росли белые сирени. Сейчас тишина и запустение на быв­шем Варваринском погосте... лишь птичьи пересвисты убаюкивают по­кой тех, по чьим костям долгие годы ездили гусеничные трактора.

Церковнослужители

Без малого 140 лет на ножкинской земле нетронутой стояла Вар­варинская церковь. Из шести свя­щенников, служивших здесь, трое погребены на местном кладбище. Самым известным из всех, несом­ненно, был Федор Власович Красовский. В 1828 году он закончил Кост­ромскую духовную семинарию и с 1833 по 1877 год служил в церкви, пока не ушел за штат. Умер в 79 лет в 1884 году. Его брат - Антоний Власович Соболев священствовал сначала в селе Мироханово, затем в селе Введенское, другой брат Алексей Власович Соболев служил в Кологривском казначействе. Так почему же они, Соболевы, а отец Федор Красовский? - спросите вы. Надо отметить, что в конце 18 начале 19 веков с фамилиями церковнос­лужителей обращались вольно. Иногда в одной семье три родных брата могли иметь разные фами­лии, и только постепенно единая фамилия стала принадлежностью всего рода. Федор Красовский, дядя про­тоиерея Чухломского Преображен­ского собора Николая Антоновича Соболева, его сын Александр Фе­дорович Красовский занимал боль­шую должность в Петербургском го­сударственном Банке. 47 лет с 1833 по 1880-й служил дьяконом Арсений Иванович Шумилов, сын здешнего пономаря. Сын дьякона Иоанн Ар­сеньевич сначала был учителем Галичского духовного училища, затем учителем Чухломского трехклассно­го мужского училища, гласный Чух­ломской земской управы, владелец усадьбы Герасимово. О священни­ках Крутикове, Орлеанском и Кры­лове я уже упоминала.

Существует предание, что в не­запамятные времена на месте Вар­варинской церкви стоял деревян­ной постройки девичий монастырь. Миновали века, изменилась жизнь людей, но неизменным остался в церковных святцах день памяти свя­той великомученицы Варвары -17 декабря.

Святой Варваре молятся о да­ровании христианской мирной и не­постыдной кончины, и на чухломс­кой земле такая церковь един­ственная.

Соборо-Богородицкий храм села Коровье

Разоренный более полувека назад, сиротливо смотрит пустыми проемами дверей и окон на родное село Коро­вье некогда прекрасный и величе­ственный храм Собора Божией Мате­ри. Эту каменную двухэтажную цер­ковь с оградой построили на свои деньги местные прихожане и богатые благотворители в далеком 1797 году на месте бывшего деревянного мона­стыря, основанного святым Авраамием Чухломским здесь, в Верхней Пус­тыни.

Храм построен по проекту талант­ливого архитектора-самоучки Степа­на Андреевича Воротилова (1741-1792 г.г.), уроженца посада Большие Соли Нерехтского уезда Костромской губернии - ныне поселок Некрасовское Ярославской области.

Для любознательных сообщаю, что, кроме Коровской, двухэтажных церквей в уезде было еще три - Тро­ицкая в Федьковой слободе, Воскре­сенская в селе Муравьище и Воскре­сенская в селе Васьковки (ныне Антроповский район), остальные - одно­этажные. После строительства каменной церкви прихожане, стремясь сохра­нить память о древнем монастыре, обнесли оградой небольшой холм на берегу реки Виги в 30 саженях от хра­ма, и на месте алтаря поставили ко­ваный железный крест. Увы, где доро­гие предкам памятные знаки? Ничего нет.

Большинство старинных икон из бывшего монастыря раздали в окрес­тные деревенские часовни. После ре­волюции их закрыли, иконы возврати­ли в церковь, а все восемь часовен распилили на дрова. В настоящее вре­мя вместо 34 деревень бывшего при­хода в Коровской округе осталось лишь 11, а почти двухтысячное насе­ление уменьшилось до 206 человек.

Естественно, сухая статистическая справка не в состоянии передать под­линную историю жизни одного из бо­гатейших приходов Чухломского уез­да. Без кропотливой работы в Кост­ромском государственном архиве сложно воссоздать стройную картину повествования - и все же рискну.

Благодаря рукописи В.А. Зиновье­ва стал известен факт, что на одной из стен внутри церкви была надпись: "Сей храм в 1824 году посетили Госу­дарь-Император и Государыня-Импе­ратрица. Надпись сию соделал насто­ятель храма Тимофей". Представьте себе радость простого сельского свя­щенника, да и всех жителей округи, когда в небольшое село Коровье при­был Александр I (получивший в наро­де имя "Благословенный") с супругой Елизаветой Алексеевной. В последние годы жизни император, победивший Наполеона, много путешествовал, в одной лишь религии находя утешение и облегчение душевных тревог. В 1824 году осенью чета Романовых соверши­ла поездку на Урал, и возвращались они вместе с сопровождающей свитой по старинному торговому тракту из Вятки через Вологду в Санкт-Петер­бург. А проходил тракт через г. Кологрив, Галич, Буй, Шушкодом и дальше. Вот так село Коровье оказалось на пути царской семьи. Отстояв службу в церкви, они благоговейно приложи­лись к местным святыням: подлинно­му деревянному посоху Святого Авраамия и старинному чудотворному об­разу Божией Матери.

В числе других достоинств храма необходимо отметить колокольный звон. Такого гармоничного, мощ­ного и красивого, воистину "мали­нового" звона не было ни в одном приходе. Старожилы помнят на­личие четырех колоколов на ко­локольне, но, думаю, их до рево­люции было гораздо больше. А один - особый. Состоял из спла­ва серебра с золотом. В ясный, тихий день Благовест Коровского храма слышали чухломичи, а рас­сказала об этом Клавдия Николаевна Русина 1912 года рождения, недавно умершая.

2002 год - год юбилейный, 205 лет жизни храма разделены на два неравных периода. 143 года он действовал, а 62 стоит разо­ренный и забытый внуками и прав­нуками бывших прихожан. Офи­циально церковь закрыли поста­новлением райисполкома № 1416 в 1940 году, но люди утверждают - закрыли раньше, в 1936 году. Последним священником был Никанор Семенович Суворов, слу­живший с 1900 года. В 1934 году он венчал молодую чету Бараш­ковых - Михаила Михайловича и Зою Николаевну (недавно ей ис­полнилось 90 лет), а осенью 1936 года, ночью, арестовали всю цер­ковную двадцатку. В числе арестован­ных оказался и церковный староста Ва­силий Лукьянович Соколов из деревни Лихачево. В деревне Скрипино взяли Анну Иванов­ну Гончарову и Анну Бычкову, в их до­мах произвели обыск, все перевернули вверх дном, но ничего крамольного не нашли. Одной Анне дали три года, дру­гой - восемь лет.

Отца Никанора по старости лет и слабости здоровья не тронули. Каждое утро он, больной и полуслепой, лежа у окна, пел молитвы, а напротив в доме раскулаченных Барашковых поселился сельский Совет. Умер отец Никанор пе­ред войной и похоронен у церкви.

Сын священника Иван Никанорович в 1918 году служил прапорщиком 270-го пехот­ного Украинского полка, сноха Анна Ни­колаевна учила детей в церковно-приходской школе. Внуки Виталий, Всево­лод и Валентина после смерти деда уехали в Буй, забрав с собой и бабушку Марию Ивановну.

После отца Никанора в 1936-39 го­дах ходили по деревням, крестили де­тей и отпевали усопших братья Голубковы - "Витька да Митька", по прозвищу "красные попы". В престольные праздники, изрядно угостившись брагой, они частенько за­тевали драку и уважением у народа, судя по именам, совсем не пользова­лись. Недавно стало известно, что уроженца города Москвы Дмитрия Павловича Голубкова 1888 года рождения арестовали в селе Коровье 23 сентября 1937 года и решением «тройки» приговорили к десяти годам ИТЛ.

Но вернемся в дореволюционное время. На основании метрических книг, до 1854 года священником в храме был Дмитрий Парский, потом его зять Алек­сандр Антонович Соболев, в 1879 году переведенный в село Мироханово. Вмес­те с Соболевым служил и второй свя­щенник Иоанн Никитич Арсеньев, умер­ший в 1864 году, потом Василий Михай­лович Сперанский, в 1876 году переве­денный в село Черемховец Муравьищенской волости, следом служили Георгий Стефанович Соколов и Николай Ивано­вич Львов, а с 1900 года отец Никанор.

В 1915 году в церковь прислали но­вого псаломщика Владимира Варфоло­меевича Птицына из села Зашугомье Солигаличского уезда. В 20-е годы пса­ломщик умер, а его сын Петр Владими­рович служил здесь дьячком, женившись на Елене Александровне Арсеньевой, дочери священника села Михайловское-лесное.

В нашем музее есть замечательная фотография участников Всероссийской переписи населения 1926 года, где за­печатлены: Петр Владимирович Птицын, его сестра Мария, брат жены Птицына Василий Александрович Арсеньев и другие. Большинство - учителя и что примечательно, многие - дети слу­жителей культа.

Тогда, давно, под сводами Коровского храма стройно звучал церковный хор, в основном мужские и детские го­лоса. Ни одной фамилии регентов хора мы не знаем, но удалось установить, на клиросе пели - Никандр Васильевич Панов из деревни Аристово и Василий Ми­хайлович Барашков из села Коровье, в 1937 году раскулаченный и высланный в Ка­захстан.

Летом службы в церкви совершались на втором этаже, зимой внизу, храм и кладбище опоясывала кованая ограда на каменном фундаменте и столбах. В 1961 году, когда потребовался кирпич для строительства фермы, недолго ду­мая, ограду разобрали, а железные фрагменты увезли в Чухлому к средней школе на ул. Октября. В это же время руководитель хозяйства прика­зал своим трактористам старинные па­мятники с кладбища подвозить к фер­ме для укладки в фундамент. Волею судьбы теперь от фермы остался лишь этот злосчастный фундамент.

За свою долгую историю церковь не единожды горела. Последний раз пожар случился на Троицу в 1920 году, тогда же сгорело почти все село. После по­жара новые лестницы на колокольню делал Андрей Андреевич Бахвалов из деревни Межуево, он же заказывал и приво­зил новый большой колокол. На празд­ник Воздвижения Креста Господня его подняли на колокольню.

Бабушка Андрея Андреевича - Алек­сандра Геннадьевна Бахвалова умер­ла в 1901 году и похоронена недалеко от алтаря. Чугунный памятник на ее могиле, поставленный сыном и внуком, чудом сохранился до сих пор. Сын, тоже Андрей Андреевич, мастер Московско­го живописного цеха восстанавливал настенные росписи после предыдуще­го пожара, а внук на свои деньги пост­роил часовню в Межуеве и сделал гать - пять верст дороги по топкому лесу, именуемому Копытовкой. Многие мужики из окрестных деревень рабо­тали у младшего Бахвалова в Москве на строительном подряде, а также обу­чались каретному, бондарному и плот­ницкому делу.

Наступил 1940 год... По приказу свыше имущество храма увезли на ло­шадях в Чухлому Сергей Константино­вич Иванов и Федор Николаевич Ро­занов и сдали на какой-то склад. Кни­ги из большой церковной библиотеки сбрасывали из окон второго этажа пря­мо в грязь, а потом окна церкви зако­лотили большими иконами. Руководил всеми действиями ярый коммунист, председатель сельсовета Александр Александрович Козлов из Ермако­ва. Видимо, местным жителям он креп­ко насолил, и однажды дом Козловых в Ермакове сгорел, поползли слухи об умышленном поджоге. Так ли это - неизвестно. Семья переехала в Лукино, где в это время жил другой акти­вист - Михаил Александрович Окунев. Тот, войдя в роль, рекомендовал все церковные иконы побросать в реку. Думаю, часть икон действительно по­стигла такая участь, но кое-что унесли и местные жители.

Уже в начале войны А.А. Козлов за­болел туберкулезом и, как утвержда­ли старожилы, перед смертью страш­но мучился. И тогда, по просьбе жены, в церкви открыли царские врата, что­бы душа поскорее покинула измучен­ное тело, - таково поверье. После смерти на могиле бывшего председа­теля "благодарные односельчане" не захотели даже крест поставить, и от нее в скором времени не осталось сле­да.

В истории храма поставили после­днюю точку, и он превратился в обык­новенный зерносклад. А сейчас на вто­ром этаже гуляют ветер и непогода, ве­ликолепные настенные росписи еще в 70-е годы обезобразили неприличны­ми словами и автографами костромс­кие студенты, работавшие в совхозе "Луч". Упали несколько маковок над алтарной частью, а колокольня слегка наклонилась вперед.

И все-таки храм впечатляет, вни­мательный взгляд, скользя по настен­ной росписи, заметит, что каждого свя­того художник наделил индивидуаль­ными чертами, а моделями, по всей ви­димости, послужили его благочести­вые современники-земляки. Жаль, если потомки не увидят ни росписей, ни храма, благолепие которого в свое время поддерживали владельцы усадьбы Ивановское Николай Петро­вич Лермонтов, его сын Василий Ни­колаевич, дочь вице-адмирала Сипягина Матрена Мартьяновна Слащова, ее внуки Вера и Геннадий Лермонто­вы, а также владельцы усадьбы Чурилово Сергей Прохорович и Клеопатра Тимофеевна Костылевы, помещик из усадьбы Лапино Федор Андрианович Макаров и многие богатые крестьяне-отходники.

Более шестидесяти лет смотрит вдаль онемевшая колокольня и никто не говорит в селе: "Пойдемте быстрей к заутрене, сейчас "Мухра" зазвонит!". В 1935 году умер последний звонарь и сто­рож церкви Александр Михайлович Ро­занов - по прозвищу "Мухра" из деревни Скрипино. Волею судьбы и благотворители, и разорители храма покоятся на одном кладбище, в родном селе, но...

Гнев и боль разрывают душу,
Да воздаст по заслугам Бог
Всем, кто брался храмы рушить,
Всем, кто свято их берег.

КАЗАНСКАЯ ЦЕРКОВЬ

До XIX века в Чухломе было несколько действующих кладбищ. Располагались они около Успенского храма, Преображенского собора, у церкви Святого Духа, там, где теперь раскинулась территория детского сада № 1.

В 1831 году все перечисленные кладбища закрыли. В 1843, когда деревянная церковь Святого Духа обветшала, разобрали и её. Через 40 лет в 1883 году смотритель Чухломского мужского трёхклассного училища Константин Иосифович Красовский на собственные средства поставил здесь деревянную часовню. 10 июня из Преображенского собора на это место был совершен крестный ход, где после молебна заложили каменный фундамент будущей часовни.

Итак, в Чухломе к 1831 году осталось единственное действующее городское кладбище при Казанской церкви, построенной в 1801 году на средства купца Михаила Июдина и снабжённой церковной утварью мещанином Иваном Симановским. Небольшая с каменной колокольней церковь имела престолы в честь иконы Казанской Божией Матери и святого Архистратига Михаила.

Богослужения время от времени совершали священники Преображенского собора или Успенской церкви. Если посмотреть на старинную карту, то видно: кладбище находилось на окраине города, и отсюда ежегодно в день Святого Духа жители совершали крестный ход вокруг города, а в седьмую неделю по Пасхе с 1698 года по случаю страшной засухи с крестным ходом шли в Авраамиево - Городецкий монастырь. Кроме этого, крестный ход вокруг города ежегодно совершали в первое воскресенье, следующее за 8 июля, в память о моровой язве, посетивший чухломский край в 1450 году.

Не удивляйтесь, что названные даты не соответствуют году постройки Казанской церкви, дело в том, что все храмы и собор в XV - XVII веках уже существовали, но были деревянными.

Единственный сохранившийся снимок не передаёт всей прелести изящного, по - домашнему уютного храма чухломского старинного кладбища, именуемого в народе «каменным» благодаря кирпичной Казанской церкви и ограде.

Из наиболее известных людей здесь покоятся: капитан флота, помещик усадьбы Герасимово Иван Алексеевич Куприянов, 2-й гильдии купец Георгий Дмитриевич Курочкин, штабс-капитан, дворянин Григорий Фомич Макаров и его жена Анна Иосифовна, титулярный советник Пётр Иванович Макаров с женой Варварой Ивановной, дворянин из усадьбы Поповское Пётр Васильевич Перелешин, статский советник и кавалер, уездный врач Яков Иванович Игнатовский с женой Парасковьей Степановной, оружейных дел мастер и фотограф Александр Иванович Перепёлкин, подполковник Василий Степанович Перфильев с женой - акушеркой Анной Андреевной, статский советник и судья Алексей Витович Рузский с женой Надеждой Яковлевной, дворянин усадьбы Чурилово Александр Андреевич Свиньин с женой Елизаветой Сергеевной, землемер Фёдор Григорьевич Тетерин, коллежский асессор и кавалер Александр Григорьевич Шигорин, сельца Поповское поручик Пётр Иванович Невельской, усадьбы Анфимово капитан-лейтенант флота Ипполит Иванович Сухотин, отставной подполковник, судья Гавриил Власьевич Трубников, купец третьей гильдии Тимофей Егорович Ильичёв, титулярный советник Лавр Иванович Доливо-Добровольский, учитель, титулярный советник Иосиф Тихонович Красовский, усадьбы Анфимово отставной мичман Александр Андреянович Насонов, второй гильдии купец Дмитрий Михайлович Борков из деревни Аверково, второй гильдии купец Василий Петрович Голоушин, генерал – майор Пётр Петрович Дядин, усадьбы Горбуново дворянин Иван Матвеевич Шигорин, надворный советник Алексей Иванович Протопопов, фотограф и ювелир Александр Васильевич Завьялов, городской голова Иван Иванович Июдин, купец 2-й гильдии Фёдор Тимофеевич Большаков и т.д.

Приведённый список людей, в течение двух веков нашедших последний приют на Казанском кладбище, можно продолжать до бесконечности. В настоящее время от старинных захоронений осталось несколько мраморных и гранитных памятников. За последние годы ряд уцелевших надгробий выкопали из земли: это плиты с эпитафиями чухломских мещан Пырских, живших в деревне Б. Починок, потомков Гдовского купца Николая Пырского, памятник купцу Ивану Ивановичу Быкову, надгробие жены купца Анны Ерастовны Июдиной, урождённой Степановой, богатый памятник крестьянке д. Тимофеевское Анне Терентьевне Шориной.

Когда существовала церковь, родственники обязательно поминали дорогих усопших в родительские субботы и храмовые праздники. Последний ремонт и обновление церкви сделали чухломичи ко дню Пасхи в 1901 году. Инициатором и финансистом был церковный староста, чухломский купец Иван Михайлович Климов. Каменную ограду вокруг кладбища с красивыми воротами и сторожкой начали строить ещё в мае 1883 года.

В какое время состоялась последняя служба в церкви – неизвестно, а разбирать колокольню и стены начали в 1934 году, когда потребовался кирпич для строительства машинно – тракторной станции. Люди помнят, как на лошадях возили старинный кирпич за реку Ивановку, в МТС ( сейчас на этом месте гаражи сельхозтехники). Ограду вокруг кладбища разобрали чуть позже, а битым кирпичом, что остался от разборки церкви, замостили улицу Свободы.

Символично, что теперь чухломичи после отпевания в Успенском храме отправляются в последний путь по руинам бывшей Казанской кладбищенской церкви. Холм, где стоял храм, окончательно очистили от мусора и немного подровняли в 1955 году, когда сюда из Бореева перенесли останки Павла Александровича Катенина и перезахоронили в алтарной части бывшего Казанского храма.

Здесь в истории Казанской церкви можно поставить точку, но будет очень печально, если наше кладбище постигнет участь церкви или уже исчезнувших с лица земли старинных кладбищ.

Оказывается, есть такой закон - через 75 лет после официального закрытия храма, территорию можно использовать под застройку, что и произошло на месте кладбища и часовни Святого Духа. А жаль...

Храм Живоначальной Троицы

В Коровской стороне на тер­ритории бывшего Тимошинского сельсовета до наших дней сохра­нились руины Троицкой церкви Федьковой слободки, история ко­торой не менее интересна, чем истории других церквей Чухломс­кого уезда. Построена она на ме­сте древней деревянной в 1803 году на средства прихожан. Ос­новную же лепту в строительство каменного храма вложили вла­дельцы усадьбы Тимошино дво­ряне Верховские, князья Шелешпанские и дворяне Кадниковы из усадьбы Корючево. И хотя церковь не так грандиозна, как в соседнем селе Коровье, все же она имела когда-то невысокий второй этаж, каменную ограду и выглядела очень изящно. На нижнем этаже располагались престолы во сла­ву Живоначальной Троицы, в честь иконы Казанской Божьей Матери и святого Николая Чудотворца, а вверху был престол в честь Флора и Лавра.

Троицкий приход насчитывал всего двенадцать селений, пять деревянных часовен, а в церковь ходили 794 прихожанина обоего пола. Кроме штатного жалования причт получал проценты с капитала в 1290 рублей и владел 48 десятниками земли. Кроме того, по духовному завещанию крестьянина деревни Крутцов Александра Тихонова пожертвовано 25 десятин и 38 десятин чухломским мещанином Федотом Трофимовичем Бахваловым, прадедом Почетного граж­данина Чухломы Валентина Ни­колаевича Бахвалова.

В этой церкви княгиня Анна Степановна Шелешпанская, урож­денная Верховская, истово зама­ливала грехи, крестила своих де­тей, заказывала многочисленные молебны. В книге нашего земля­ка Н.П. Макарова "Мои семидеся­тилетние воспоминания" дана полная характеристика этой жес­токой помещицы, по прозванию "Чухломская Салтычиха".

Строилась каменная церковь при священнике Степане Осипове, а какой была по внутреннему убранству и росписям уже никто не расскажет, но, думаю, выгля­дела замечательно. Вполне веро­ятно, что в конце девятнадцатого века, над внешним и внутренним благолепием церкви немало по­трудились здешние прихожане: художник-реставратор импера­торского Эрмитажа из деревни Лучкино Александр Сидорович Сидоров, его сын Николай и мастера Мос­ковского живописного цеха из деревни Межуево - отец и сын Бахваловы.

В 1928 году последний свя­щенник Троицкой церкви Н.Н. Ле­бедев в районной газете "Боро­на", - публично отрекся от сана. Свой отказ он сформулировал так: "Я вполне убедился, что религия и ее обряды приносят вред, а Бог, - выдумка и ложь. Призываю и остальных граждан не надеяться на несуществующего Бога, а лишь на свои силы...". И подпись: быв­ший священник Лебедев. Какова дальнейшая судьба попа-расстри­ги, можно только предполагать, а церковь в Тимошине окончатель­но закрыли в 1930 году. Существу­ет подлинный акт описи церков­ного имущества от 10 марта 1931 года, список состоит всего из 43 пред­метов церковного обихода, и в нем нет ни одной иконы. Возможно, древние образа жители окрест­ных деревень унесли в свои дома. Подписан акт председателем Ти­мошинского сельсовета Николаем Николаевичем Графовым в при­сутствии работника сельсовета Марии Васильевны Логиновой и старосты церковной общины Алек­сандра Васильевича Анисимова.

В 1933 году остатки церковно­го имущества отправили в Чухлому, и местные власти запланиро­вали устроить в бывшей церкви клуб для сельской молодежи.

Плотники активно приступили к внутреннему переоборудованию храма, но деревенские жители возроптали и, не таясь, говорили начальству: "Зря, мол, делаете, мы все равно не отпустим детей в та­кой клуб и сами не пойдем". По­степенно идея переустройства сошла на нет, под будущий клуб выбрали дом в Тимошине, правда и цер­ковь не оставили в покое. Колхоз­ницы рассказывали, что когда бри­гадир давал им наряд на разбор кирпича в церковной постройке, прежде чем приступить к работе, они крестились и говорили: "Гос­поди, прости, мы не сами идем, нас заставляют!" Ограду вокруг церкви разобрали в 1961 году, и сельские коровы постепенно вы­топтали старинное кладбище.

Но вернемся к истокам пове­ствования. Наиболее известными, долго служившими в здешней церкви, были священники - Ни­колай Иоакимович Троицкий, Се­мен Алексеевич Воскресенский, Александр Павлович Альбов и Федор Иванович Зотиков. После революции их потомки стали учи­телями, врачами, инженерами. Из многочисленного сонма дьяконов и пономарей, бывших при Троицкой церкви за более чем столетний период, хочется выделить династию Миропольских. Дьячок Василий Сергеевич Миропольский в 1841 году женил­ся на дочери дьяка из Неи, сем­надцатилетней Александре Ива­новне, а через четыре года 25 июля, во время купания, молодой муж утонул в реке, оставив вдову с тремя детьми. Их старший сын Федор, благодаря поддержке родных, закончил Костромскую духовную семинарию и служил священником в селе Вожерово Кологривского уезда, Николай стал пономарем в соседней Ризоположенской церкви села Озерки, а дочь Александру выдали за здешнего священника Воскре­сенского. Хочется подчеркнуть очевидный факт, что, несмотря на молодость, Александра Ивановна Миропольская свою жизнь посвя­тила воспитанию детей, всем дала образование. Кроме вдовства ей пришлось пережить и раннюю смерть дочери, та умерла в двад­цать три года после рождения сына. Не вдаваясь в дальнейшие подробности этой несчастливой семьи, скажу, что Александра Ива­новна Миропольская приходится прабабушкой бывшей заведующей Чухломским РОНО - Ангелине Ивановне Шутовой, в девичестве Миропольской.

Кстати, если говорить об обра­зовании, то в приходе Троицкой церкви существовало земское на­чальное училище. Его новое зда­ние построили в усадьбе Тимошино, недалеко от церкви в 1897 году, благодаря заботам земского на­чальника В.А. Кривоногова из со­седней усадьбы Ивановское, по­мощи купца Николая Аполлоновича Завьялова и крестья-нина-лесо­промышленника Каликинской волости И. А. Херова. Купец и лесопро-мышленник дали лес на постройку, и в августе мастера произвели закладку здания. Чухломская земская управа не ос­талась в стороне и пожертвовала 200 рублей царских полновесных денег на возведение довольно вместительного здания с ночлеж­ными комнатами для учеников из отдаленных деревень, квартирой для учителя и общей кухней, где готовили горячие обеды. В конце девятнадцатого века было кому учиться в Тимошинской стороне!

В 1891 году священником к Троице назначили Федора Ива­новича Зотикова, сына дьячка из села Коровье. Его брат Евгений слу­жил дьяконом в галичской Богоотцевской церкви, а с 1879 года в соседнем селе Коровье. Извест­но, что у священника отца Федора было десять детей, семеро из ко­торых умерли в разном возрасте, в том числе семнадцатилетний Иван утонул в Виге 26 июля 1900 года. Старшая дочь - Клавдия - стала учителем, Николай - зас­луженный учитель РСФСР, а Фе­дор пошел по стопам отца и стал священником. Все трое жили в Чухломе и хорошо известны стар­шему поколению.

До революции всякий сельский храм являл собой некий центр, ядро, вокруг которого формирова­лась духовная и трудовая жизнь прихода. Революция сломала привычный уклад сельской жизни, расправившись жесткой рукой с самыми крепкими крестьянскими хозяйствами. В 1929 году предсе­дателем только что образованно­го Тимошинского сельсовета из­брали Николая Николаевича Графова, двадцаттрёхлетнего па­ренька из Бушневской волости. Семь лет он претворял в жизнь политику партии, участвуя в борь­бе с кулачеством, стоял у истоков организации первых колхозов и вел непримиримую борьбу с ре­лигиозным дурманом. Сейчас можно смело сказать, что усилия борцов за идею не пропали да­ром.

Приход Троицкой церкви унич­тожен полностью и представляет собой безлюдную пустыню без единой деревни, заросшие лесом поля и сенокосы, разрушенную мельницу и плотину на реке и раз­валины бывшей двухэтажной цер­кви.

А когда-то в Тимошине была не только барская усадьба, но и во­лостное правление, вокруг здания шумел так называемый правлен­ский сад, а напротив, на высоком постаменте возвышался памят­ник царю-освободителю крестьян от крепостной зависимости - Александру II. Кто помнит все это? Ушли поколения людей, живших в красивейшем уголке Чухломского края, а их потомки, словно листья сухого дерева, разнес по стране ветер войн и революций. Опусте­ло Тимошино, в 1951 году Тимошинский сельсовет вошел в состав Коровского, давно исчез и памят­ник Российскому царю, но кто-то придумал легенду, что якобы под его постаментом зарыли клад. Трактористы-кладоискатели сдви­нули плиту с места, долго и безус­пешно лопатили сырую землю в поисках сокровищ.

Видимо, забыли люди, что са­мый большой клад и есть та зем­ля, в которую брошено доброе зерно будущего урожая, зерно любви, надежды и продолжения рода. Но, даже понимая эту про­стую истину, современный чело­век не может, а если честно, то и не хочет возвращаться к земле, оставленной предками.

Никольский храм села Понизье

История постройки Никольского храма необычна. В XVIII веке земли за озером принадлежали роду Лермонтовых. Один из них, Сергей Михайлович Лер­монтов - служил на флоте. Однажды его корабль попал в сильный шторм, и команда, молилась Николаю угоднику о спасении. Сергей Михайлович во время молитвы дал обет, построить на родине храм святи­телю Николаю, если их молитвы будут услышаны. Так и случилось, буря утихла, корабль благополучно вернулся в гавань. Возвратясь в родные места, Лер- монтов исполнил обет и, как гласит предание, зало­жил фундамент храма на высокой горе, там, где стояла деревня Сокорово. Но проснувшись утром, все увидели, что фундамент чудесным образом перенесен вниз, за речку, на то место, где и сейчас стоит Николь­ский храм. Места эти очень красивые, деревень в округе - не счесть, и жили в них работящие, зажиточные люди. Когда-то вокруг церкви было богатое кладбище с пышными надгробиями, а сам храм поражал обилием икон в золотых и серебряных ризах и особым благолепием. В престольные праздники прихожане со всей округи шли пешком, приезжали с далекой Сондобы богачи на лошадях в лакированных колясках, собиралось множество народа, даже перекреститься в храме можно было с великим трудом.

Сергей Михайлович Лермонтов (1744-1785 г.г.) брат Елизаветы Михайловны Шиповой - «чухломской султанши», владелицы обширных поместий в Чухломском уезде - был женат на Елене Васильевне Куломзиной. Внук, Сергей Телепнёв, на месте их послед­него упокоения при Авраамиево-Городецком монастыре, поставил дедушке с бабушкой прекрасные памятники с трогательной эпитафией. Фрагмент разбитого надгробия еще в 80-е годы можно было найти под монастырской горой.

Священником Понизовского храма с 1872 по 1891 год был Николай Иванович Ювенский, переведенный сюда из Николо-Березовца. Его дети: сын Александр - стал священником, дочь Мария вышла замуж в 1888 году за Павла Александровича Разумовского, сына священника села Сенная, Павлин Николаевич был священником Николо-Островской церкви, а Василий Николаевич унаследовал Понизовский приход после смерти отца.

Дьяконом все эти годы служил Вениамин Дмитриевич Троянов и два дьячка - Петр Иванович Успенский и Виктор Феофилович Вознесенский. Священник Василий Николаевич Ювенский родил­ся 27 ноября 1880 года, окончил Костромскую духовную семинарию и до 1937 года служил в Никольском храме. В 1937 году однажды вечером приехал уполномоченный верхом на лошади, другую привел с собой в поводу, посадил батюшку на лошадь, и больше его никто не видел, сгинул в лагерях.

Вместе с отцом Василием служил дьякон Алексей Никандрович Красовский, сын дьякона Богородицкой церкви села Лаврентьевское Никандра Павловича Красовского.

Родился Алексей Никандрович 18 мая 1883 года и был женат на Александре Викторовне. Где-то в начале 30-х годов произошел ужасный случай. Александра Викторовна очень жалела местного ду­рачка из соседней деревни Сокорово, Сережу по прозвищу «Забай», привечала его, давала одежду, пригла­шала поесть. И вот роковым днем, шестого мая, в день ангела Александры Викторовны, деревенские подростки раздразнили дурачка, а сами убежали. Он почему-то решил, что те побежали прятаться в дом дьякона и устремился к Красовским. Дети Александр и Анто­нина со страху выскочили в окно и помчались в соседнюю деревню звать народ на подмогу. Пока бегали, дурачок Сережа жену дьякона убил и потащил топить мертвое тело в реку. Какие мысли и образы толпились в воспаленном мозгу этого «Забая» - никто не ведает, но вскоре его поймали, привязали к березе, а потом отправили в тюрьму.

Дьякон до 1935 года оставался в Понизье с деть­ми, а потом перебрался в Чухлому и жил по адресу: ул. Травяная, д. 2, где его и арестовали в 1937 году, реабилитировали только в 1989 году, как других священнослужителей.

Сын дьякона Александр Алексеевич погиб на фронте, а дочь Антонина и сейчас живет в Санкт-Петербурге, ей уже за 90.

Село Понизье, хотя и называлось селом, но было небольшим. Рядом с храмом стояли дома священно­служителей, скромные, но добротные. И священник, и дьякон, сами вели хозяйство, сами пахали и сеяли, косили траву. Короче, справляли всю крестьянскую работу. В доме, где впоследствии расположилась Понизовская начальная школа, в старину был приют для детей, рядом жили рабочие приюта. В библиотеке при школе даже в советское время хранилось много старинных книг. Хорошо бы выяснить их дальнейшую судьбу. В окрестных деревнях стояли двухэтажные дома, добротные, красивые. В деревне Кровопусково, переименованной в Кузнецово, построил дома санкт-петербургский купец 2-й гильдии Андрей Петрович Андреев и его братья - Николай и Петр. В доме Николая Петровича и его жены Марии Зиновьевны впоследствии и располагался Жарский сельсовет. Не так давно их сын обращался в местную администрацию с просьбой о возврате родительского дома, но, как водится, ему отказали. А теперь и возвращать нечего, местные пироманы сожгли всю деревню еще в прошлом году. Не дает им покоя старинная красота родных мест, хочется всё испоганить, уничтожить, стереть с лица земли. Та­кие, с позволения сказать, люди, не имеющие ничего святого за душой и не создавшие ни одной, сколько-нибудь ценной вещи, беспощадно уничтожают все материальные следы прошлого. Местный терроризм хуже и отвратительнее заморского. И большое спа­сибо нашим старожилам Н. П. Крыловой и Н. М. Кокаревой за память о родных понизовских, дорогих их сердцу местах. Память, облеченная в слово, жи­вет вечно.

Понизье, милое Понизье,
Никольский храм,
Следы давно минувшей жизни
И тут, и там.
Построил Лермонтов во славу
Сей дивный храм,
Фундамент церкви пятиглавой
Заложил сам.

Нас, неразумных, кто утешит…
Таков итог.
На суетных, слепых и грешных
Взирает Бог.
И, к сожалению, не тает
На сердце грусть,
Ромашкой белой зарастает
Святая Русь.

Летопись Преображенского храма села Серапиха

Известно, что монастыри Великой и Верхней пустыни основаны святым Авраамием, Чухломским и Городец­ким чудотворцем, а вот основателем Серапионовой пустыни стал монах од­ного из этих монастырей по имени Серапион. Здесь, на реке Виге, подвизал­ся он в безмолвии и сердечной молит­ве, здесь же поставил небольшую ча­совню, так и не ставшую монастырем.

Но уже через 100 лет после описываемых событий, на осно­вании сведений государевой переписи населения, видно, что в 1628 году в Се­рапионовой пустыни было два деревян­ных храма на погостах — Преображен­ский и Воскресенский. И только в 1820 году на месте деревянного Преобра­женского храма, тщанием прихожан и попечением титулярного советника Гри­гория Коробова построили новый ка­менный, с престолами: во славу Преоб­ражения Иисуса Христа на Фаворе, в честь святителя Николая и святителя Се­рапиона Архиепископа Новгородского.

Интересен такой факт: новгородский Архиепископ Серапион умер в 1516 го­ду, а его нетленные мощи были явле­ны ровно через год, 7 апреля 1517 го­да. Значит, деревянный Преображенский храм с престолом в честь святителя Серапиона построили после 1517 года, и, скорее всего, в храме хранилась частич­ка его святых мощей, перенесенная в каменный придел нового храма. Почему так случилось? Видимо, игра случая.

В Серапионовой пустыни, названной именем монаха-отшельника, в деревнях и починках жили выходцы из новгород­ских земель, почитавшие своего архи­епископа, они - то и привезли в храм ча­стичку мощей святителя из Троице-Сергиевой лавры, из так называемой Сера­пионовой палатки, где покоились мощи Серапиона.

Уже в конце XIX века в приходе Пре­ображенской церкви насчитывалось 32 селения на пространстве восьми верст, в них проживали 605 прихожан мужского пола и 854 - женского, было 147 дворов и четыре часовни.

Деревянному Воскресенскому храму повезло меньше, он неоднократно го­рел и вновь отстраивался. Остатки той церкви хранили несколько поколений местных жителей, а позже из уцелевших бревен собрали пожарную каланчу. По­гост же около Воскресенской церкви был большой и огороженный, а рядом стоял дом старух Строевых. Сестры Строевы - дочери дьячка Петра Алек­сандровича и его жены Надежды Авксентьевны Строевых - Александра, Параскева и Екатерина. Последняя из сестер, была учительницей церковно­приходской школы в Рамешках. Потом в пожарном депо обосновалась колхозная контора, в 80-е годы она сго­рела, и на ее месте, а значит, и на ме­сте бывшей Воскресенской церкви и по­госта построили детский сад. Что же, знакомая гримаса времени.

По рассказам местных старожилов, их прадеды знали, что Преображенский храм сооружался методом народной стройки. Всем миром крестьяне собирали дикий камень в фундамент будущей церкви, а к месту стройки со всей ок­руги несли куриные яйца, на них-то и замешивали крепкий раствор для кладки стен. В целях скорейшего завершения работ на дорогах выставили кордоны, и каждый конный и пеший платил пошли­ну продуктами, деньгами или участ­вовал в подсобных работах.

В 1849 году в Серапихе открыли церковно - приходскую школу, а каменную ограду вокруг храма с двумя красивы­ми аркообразными коваными воротами построили лишь в 1876 году. Кирпич для ограды делали в деревне Фомино на кирпичном, заводе Ивана Кондратьевича Степанова. В начале XIX века в дерев­не Голдино обосновались четыре брата Степановых - Ефим, Василий, Ераст и Кондрат - третьей гильдии санкт-петербургские купцы. Городской голова Иван Иванович Июдин был женат на внучке Василия, Анне Филимоновне Степановой, а владелец колбасного за­вода в Санкт-Петербурге, проживающий на Святице Сергей Андреевич Парфенов взял в жены дочь Ераста Степановича Степанова, Веру. Уже упомянутый мной Иван Кондратьевич на свои средства отливал для церкви новый большой ко­локол со своими инициалами и дарст­венной надписью. Руководил работами по поднятию колокола Алексей Голдинский (Алексей Михайлович Степанов, рождения 1876 года). У него в Голдине был большой дом на каменном фунда­менте.

Мать Екатерины Ивановны Травиной - Надежда Ивановна Кузьмина - расска­зывала, что народу у церкви собра­лось - не протолкнуться, и вдруг одна из нескольких веревок, поднимаю­щих колокол, оборвалась, и он загудел, да так сильно, что людям показалось - земля под ними зашевелилась, все упа­ли на колени и стали молиться. Но, сла­ва Богу, все обошлось, и колокол бла­гополучно водрузили на колокольню.

Богатый род купцов Степановых, дети и внуки которых впоследствии записа­лись в чухломское мещанство, оказывал большую благотворительную помощь храму. В числе богатых вкладчиков был и поручик, помещик и владелец усадь­бы Боярское (Барское) Яков Александрович Шигорин. Умер господин Шигорин 19 ав­густа 1865 года в 59 лет, и надгробие на его могиле чудом сохранилось на за­росшем старом кладбище рядом с быв­шим храмом.

До отмены крепостного права в округе насчитывалось несколько помещичьих усадеб, относив­шихся к приходу Преображенского хра­ма: ус. Анно - Васильевское господ Пани­ных, ус. Боярское господ Шигориных и Перфильевых, ус. Красково - помещи­ков Чалеевых, ус. Чурилово - Костылевых, ус. Анфимово - Насоновых, и ус. Леушино - господ Фон-Дервиз. Владе­лец усадьбы Чечулино капитан Макаров тоже был прихожанином здешнего хра­ма, а в сельце Дорофеево проживали дворяне Болсуновы.

Но самыми крупными землевладель­цами в серапихской округе считались господа Лермонтовы из усадеб Ивановское и Нескучное, постоянно обитавшие здесь, и господин Евграф Михайлович Силин из Санкт-Петербур­га. Поэтому одну часть деревень за Серапихой местные жители называли лер­монтовской стороной, а другую — силинской, которую почему-то переиме­новали в «сиринскую».

В описании старинного Бушневского тракта есть такие строки: «…не доезжая деревни Меледино, поворотить вправо на усадьбу Занино и дальше ехать ле­сами господина Шигорина и Доливо-Добровольского ...» Прочтя это свидетельство, невольно задумаешься, как же так по­лучается, ведь усадьба Занино, принад­лежавшая роду Катениных, построена около села Муравьище. На самом же деле было две усадьбы Занино и две деревни Меледино, как в Муравьищенской, так и в Серапихской стороне.

В здешней усадьбе Занино жил титу­лярный советник, дворянин Петр Матве­евич Шигорин, владевший большим ко­личеством пахотной земли и лесными массивами. Его жена Прасковья Анто­новна умерла в 1861 году в 65 лет, а Петр Матвеевич умер в 1875 году в 78 лет. Оба супруга похоронены около Преображенского храма. Наследницей земель стала дочь Юлия Петровна Со­кольникова и была ею до самой рево­люции. До сих пор названия Занинский лес, Занинские дачи, Занинские полос­ки на слуху у местных жителей, но по­чему их так именуют, объяснить не мо­гут даже самые пожилые жители Серапихи. И все-таки ответ нашелся. Усадьба Занино прекратила свое существование после смерти четы Ши­гориных, а их наследники жили в сель­це Шилыкове.

Много интересных фактов и событий скрыто от нас завесой времени. Взять хотя бы самую богатую в округе де­ревню Меледино. Оказывается, в этой деревне родились братья Дмитрий и Федор Лаврентьевичи Брызгаловы. Их отец, государственный крестьянин Лав­рентий Андреевич, умер в 1859 году, когда младшему из братьев, Федору, едва исполнилось три года. Их мать, Евдокия Андреевна была сестрой санкт-петербургского владельца колбасного завода Сергея Андреевича Парфенова, и тот всячески заботился и опекал любимых племянников. Своих детей у Пар­фенова долго не было, а единственная дочь, тоже Евдокия, родилась, когда Сергею Андреевичу исполнилось 36 лет. Поэтому родным племянникам он дал все: хорошее воспитание, образова­ние, место в обществе, и, наконец, именно они стали наследниками его де­тища - колбасного завода на Лигов­ском проспекте. После его смерти братья взяли фамилию - Парфе­новы и в память о дяде, великом тру­женике, построили в Чухломе на свои средства здание приюта для детей сирот. То здание, которое с 1925 года за­нимает районная больница.

Но вернемся к истории храма. Начи­ная с 1855 и по 1930 - е годы, здесь слу­жили священники:

Иоанн Дмитриевич Слободский (1815— 1884); (здесь и далее годы их рождения и смерти);

Иоанн Ананьевич Успенский (1806— 1870); его сын Александр Иванович Успен­ский (1853—1896);

Александр Андреевич Рыженков (1875 —1908);

Михаил Васильевич Кадников (1874— 1926);

и последним был Иван Евгеньевич Кордобовский (1902—1929).

Все упомянутые священники похоро­нены около храма, кроме последнего. Семью Кордобовских раскулачили в 1929 году, жили в деревне Бурминское, а строящийся для священника в Сера­пихе новый дом впоследствии занял директор льнозавода Н. Г. Соколов. По­сле закрытия храма в 1930 году Ивана Евгеньевича перевели священником в село Торманово, взамен сосланного в лагеря П. И. Иорданского, но уже в 1937 году арестовали и расстреляли в Ярославле, как и многих других служи­телей культа.

В 20 - е годы на клиросе Преображен­ского храма был самый лучший в уез­де мужской хор. В нем пели три бра­та Христофоровы - Николай, Иван и Константин, братья Бровкины - Влади­мир и Александр, и Михаил Тепляков из деревни Пузырево. Все певчие зна­ли музыкальную грамоту и играли на «деревах». Это самодельный музыкаль­ный инструмент, наподобие ксилофона, дощечки которого сделаны из разных пород дерева.

Но красота и благолепие храма дей­ствовали на местных коммунистов и ком­сомольцев-активистов, как красная тряп­ка на разъяренного быка. По приказу Василия Львова и Николая Соколова на­чалось постепенное разграбление и раз­рушение храма, за что, по утвержде­нию местных жителей, оба ослепли. Кресты с куполов и колокольни снимал Саня Разгуляев по прозвищу «бес». Он работал бойцом на серапихской бойне, колол скотину местным крестьянам и часто бегал с вымазанными кровью ру­ками за ребятишками, пугая их. А жив­ший в деревне Фомино Коля по прозви­щу «пуд» (фамилии никто не помнит, но помнят, что он работал в деревенской сапожной мастерской) устанавли­вал красный флаг на куполе церкви, за что получил немалые по тем временам деньги- 10 рублей. Вскоре после со­деянного тот и другой умерли.

Церковную утварь и иконы растащили местные жители, а книги использовали «по нужде». Задумали устроить здесь клуб, но люди побоялись плясать и петь под ее сводами. Из-за отличной акусти­ки распеваемые частушки казались дья­вольским визгом, а гармонь звучала громче современных усилителей.

Для строительства льнозавода требо­вался кирпич, и церковь, с молчаливого согласия жителей, стали разрушать, но никто не хотел очищать кирпич от ста­рого раствора. Тогда начальство льноза­вода предложило оплату - три копей­ки с каждого очищенного кирпича. Разобрали ограду, зимнюю и летнюю церковь, и лишь колокольня держалась дольше всех. Уже где-то в 1967-68 годах запланировали построить новое помеще­ние для льнозавода и снова вспомнили о церкви. Первоначально попытались с помощью тросов тракторами разорвать стены колокольни, но они выдержали, тогда поочередно выбили кувалдами четыре опоры, на которых возвышалась колокольня, под каждую подвели дере­вянные плахи и подожгли, вот тогда ко­локольня рухнула. Рухнула так, что со­дрогнулась земля, а облако известко­вой и кирпичной пыли заслонило солн­це. И что же? Поставили столбы для нового льнозавода, а вскоре история его существования закончилась, так и не набрав новых оборотов.

К сожалению, не удалось найти фото­графию старинного кладбища, где упокои­лись все бывшие прихожане округи, в том числе и родители братьев Птицыных, Ивана Ивановича - учителя и Се­рафима Ивановича - работника куль­туры.

В июне 1912 года, будучи 48 лет от роду, их отец Иван Константинович Птицын поступил сюда псаломщиком, а же­на Елизавета Дмитриевна (из дворян­ского рода Сипягиных) стала учительни­цей Серапихской церковно - приходской школы. Обвенчались они еще в 1885 го­ду в Чухломском Преображенском со­боре, где отец Ивана, Константин Ва­сильевич Птицын, служил протоиереем. После свадьбы Иван Константинович определился на должность начальника тюремного замка, а Елизавета Дмитри­евна продолжала учительствовать в Чух­ломском женском двухклассном учили­ще. Все их 10 детей родились в Чухло­ме, но в живых осталось пятеро. Млад­ший же брат Ивана, Николай Констан­тинович Птицын, заняв место отца, стал протоиереем Преображенского собора и в 1925 году умер в тюрьме, аресто­ванный за принадлежность к «Монархи­ческому союзу русского народа». Надо заметить, что корни священнической династии Птицыных уходят в село Введенское. Глава рода Василий Яковлевич Птицын служил в Введенском храме с 1800 года, с момента его строительства и до самой кончины. Ивану Константи­новичу он приходился дедом, а брать­ям Птицыным - прадедом.

Как же так случилось, что потомки благочестивых, набожных и очень зажи­точных крестьян камня на камне не ос­тавили от храма, возведенного их предками? Но, что сделано, то сделано, и, увы, прошлое вернуть нельзя.

Храм давно не существует, а быв­шее кладбище заросло лесом. Под мрачными елками внимательный взгляд найдет несколько старинных надгробий с трогательными эпитафиями, и все.

Но иногда на месте бывшего храма в вечернее время люди видят необычное розово-жемчужное свечение воздуха. Значит, Божья благодать не покинула место, несколько веков назад выбранное монахом-отшельником по имени Серапион.

Храм в честь Божией Премудрости Софии

Среди дремучих лесов в десяти верстах от села Повалихино на берегу речки Во­зеги в 1808 году построили ка­менную с колокольней церковь в честь святой мученицы Софии. Небольшой приход состоял всего из восьми селений на пространстве семи верст, в 45 дворах жили 135 прихожан муж­ского пола и 175 - женского. По причине малолюдности прихо­да церковь владела сотней де­сятин земли, половину из кото­рых занимал лес. Священник, дьячок и пономарь получали ка­зенного жалованья 96 рублей, да процент с кем-то пожертво­ванного 200-рублевого капита­ла. Небольшой, красивой отдел­ки храм построили на горе, а напротив, через дорогу, стояли три дома церковного причта и называлось место селом София-Валуево, а позднее София-Горка. Единственная барская усадьба в сельце Желудьево до отмены крепостного права при­надлежала обедневшим дворянам Горталовым, а в 1879 году здесь проживал дворянин Петр Федорович Еляков, дочь которого Варвара Петровна в 1891 году стала женой Николая Елисеевича Перебаскина - сына здешнего священника. Дворяне Еляковы и се­мья Перебаскиных жили в усадьбе Желудьево вплоть до революции, дальнейшая судьба их неизвестна.

Но вернемся к истории церкви: представьте себе чистые, холодные воды неширокой речки Возеги, на ее левом берегу две церкви - зимняя и летняя, а на правом берегу - небольшая деревня Горка. Службы церковные совершались, в основном, в деревянной зимней церкви, летнюю же, каменную, открывали только по большим праздникам. Внутри церкви, по воспоминаниям Елизаветы Павловны Сусловой 1920 года рождения, все убранство горело серебром и зо­лотом, а сама церковь белая, обнесенная кованой оградой на каменных столбах, за которой находилось кладбище. Церковь небольшая да аккуратная, име­ла особый статус. Таких церквей на Руси было не­много, и одна из них - Софийская.

Раз в году в определенный день, скорее всего, в престольный праздник святых мучениц Веры, На­дежды, Любови и матери их Софии, здесь разреша­лось венчаться близким родственникам, совершать четвертое бракосочетание или вступать в новый брак, не расторгнув предыдущего. А еще в этот день по­литические, но ни в коем случае не уголовные пре­ступники, переступившие порог храма, обретали по­кровительство и защиту от преследования властей. Они оставались жить при церкви, выполняя разные работы, и никто не имел права их арестовать. Вот почему сюда по осени приезжали и приходили люди не только из своего уезда и губернии, но и из других более отдаленных мест.

Известно, что вдовствующей дьячихи Софийской церкви Анны Гавриловны сын - Андрей Павлович Со­фийский в 1847 году окончил Костромскую духовную се­минарию и обвенчался в Дорке с дочерью дьякона Николо-Дорковской церкви Марией Онисимовной Ива­новой. После совершения обряда венчания его опре­делили на священническое место в Богородицкую цер­ковь села Озарниково. В 1861 году у четы Со­фийских и родился сын Николай - будущий экзарх Гру­зии. Следовательно, фамилия братьев Софийских: Иоанна, Иосифа, Николая и Александра происходит от места рождения их отца Андрея Павловича. Долгое время священником Софийской церкви был Александр Павлович Гусев, умерший в семье сына Павла свя­щен- ника Благовещенской церкви села Судай в 1875 году, будучи семидесяти пяти лет от роду. Александр родной брат Андрея Павловича Софийского носил другую фамилию – Гусев.

С 1879 по 1911 год служит у Софии священник Ели­сей Петрович Перебаскин. Умер он в 1916 году в 87 лет, а с 1911 по 1918 годы сменились, мало задерживаясь, трое священников - Алексей Добровольский, Михаил Вишневский и Василий Смирнов.

Закрыли церковь примерно в 1937 году, а колоко­ла сняли еще раньше. Спускал их с колокольни чужой мужчина, как говорят, уроженец деревни Коленково. Приехал он из города погостить в родные края и решил проявить атеистическое рвение. Жители Горки его ру­гали и проклинали, а через две недели тот внезапно заболел и умер. Вот такая грустная история.

В 30-х годах священником в церкви служил отец Иван - фамилии никто не помнит, семья у него была большая, но дети учились и жили в городе, приезжая к отцу только на праздники, особенно на Новый год. Тогда в доме устраивали большую праздничную елку, куда при­глашали всех деревенских де­тей. Уехал ли отец Иван - ник­то не помнит, возможно, его забрали в 1937 году, старшая же дочь отца Ивана, Екатери­на, была выдана замуж в де­ревню Иконница в богатую се­мью. Вместе с отцом Иваном служил дьячком местный кре­стьянин без духовного образо­вания - Александр Александ­рович Павлов. Какое-то время он служил один, а в 1937 году его перевели в село Торманово, после того, как из тамош­ней церкви забрали сначала священника П.И. Иорданского, в 1929 году, потом Н.Е. Кордобовского в 1937 году. А в 1939 году этой участи не миновал и Александр Александрович Павлов. После его ареста жена, Анна Васильевна, и двое детей переехали к золов­ке в деревню Рюминово, и та дала приют обездолен­ной семье. О судьбе же хозяина с тех пор ничего не­известно, а дочь Галина и сейчас живет в деревне Евсяково.

В годы раскулачивания и репрессий в деревне Желу­дьево пострадала семья Никитиных. Скорее всего, это был зять священника Перебаскина - Семен Ва­сильевич и Варвара Елисеевна, которую народ про­звал "божья воля", видимо, она часто любила повто­рять слова: "На все Божья воля", чем не преминул воспользоваться деревенский шутник. Кому-то из се­мьи Никитиных на кладбище был поставлен очень богатый памятник из белого мрамора в виде кудря­вой головки ангела и стоял тот памятник долго. Се­мью же Никитиных, раскулачив, сослали в Сибирь.

Помнится, с правой стороны дороги, не доезжая моста, стояла мрачная елка, а примерно в метре от земли виден был вросший в ее ствол кованый же­лезный крест. Кто похоронен здесь - неизвестно, елка же, выросшая на могиле, обняла крест и по мере ро­ста подняла его над землей. В том глухом месте, как говорят старожилы, иногда чудилось. Давно нет в округе деревень: Гришнево, Желудь­ево, Куликово, Пыхово, Юдино, Ашитково, Андрианово, Никоново. Заросли лесом берега реки Возеги, и мало кто знает, что там, в лесу до сих пор стоит остов приходской церкви, имевшей в прошлом столь необычный статус, а в настоящем - печальную судь­бу забвения.

Утраченная святыня

Историческая справка

Преображенский собор города Чухломы зданием каменный, с такою же колокольней, построен в 1746 году усердием и на средства гражданина Петра Михайловича Нелюбова и прихожан. Обнесён с юго - восточной и южной сторон по земляному валу каменной с железной решеткою оградой; с северо - восточной, северной и западной сторон примыкает городской сад. Кладбище за городом - в расстоянии 200 сажен, обнесено каменной оградою; на нём храм каменный с колокольней, приписанный к Преображенскому собору, без особого причта, двухпрестольный.

В соборном храме три престола: в честь Преображения Господня, Благовещения Пресвятой Богородицы и Преподобного Авраамия, Чухломского чудотворца.

Постоянные средства собора - проценты с капитала общего назначения в 37 233 рубля 84 коп. Расстояние от Костромы 172 версты. Почтово - телеграфная станция, больница, торговый пункт - в городе. Железнодорожная станция в Галиче в 50 верстах. Пароходная пристань в Буе в 100 верстах.

Причт - протоиерей, два священника, два диакона, три псаломщика. Постоянные средства его - проценты с общего причтового капитала в 17 515 руб. 34 коп. Доходы на долю протоиерея 800 руб. в год, каждого священника 600 руб., диакону - 400 и каждому псаломщику по 200 руб. Земли церковной в пользовании причта: 36 десятин 1680 кв. саженей, в том числе неудобной 2 десятины 780 кв. саженей.

Прихожан - 1019 мужского пола и 1113 женского. По роду занятий приход сельскохозяйственный, с отхожими промыслами в Петербург и Москву. Приходских селений - 19, самое дальнее - в 9 верстах.

При соборе церковно - приходская школа; в приходе: училища Министерства народного просвещения, трёхклассное и приходское мужское и двухклассное женское, также начальное земское училище и сельскохозяйственное училище им. Ф.В. Чижова.

Священники собора

В XVIII веке вслед за Успенской церковью красавец Преображенский собор, увенчанный изящной шатровой колокольней, украсил крутой берег озера. Случилось это знаменательное для Чухломы событие благодаря усердию богатого мещанина Петра Михайловича Нелюбова. Известно, что крепкие стены собора мастера каменщики возвели при священнике Савве Васильевиче Зиновьеве, но возможность заглянуть в прошлое и рассказать о тех, кто служил Богу и людям, начинается лишь с 1830 года.

В метрических книгах того времени отмечено, что известный чухломской протоиерей Михаил Иванович Воинов к тому времени уже умер, а в соборе служили одновременно три священника: Василий Иванович Андронников, Николай Иванович Клейнеров и Михаил Алексеевич Разумовский. Дьяконом был брат священника – Пётр Иванович Андронников. Об Андронниковых известно немного, и всё же недавно чудесный случай приоткрыл тайну старинного рода. Как это ни странно, но оба служителя Преображенского собора оказались родными братьями профессора Санкт-Петербургского университета, основателя официальной статистики в России - Константина Ивановича Арсеньева. В семье мирохановского священника Ивана Васильевича Арсеньева фамилию отца носил только Константин, второй по рождению из четырёх братьев. А Василий, Фёдор и Пётр были Андронниковы.

В то время фамилии детям церковнослужителей присваивали при поступлении в духовное училище. Иногда несколько родных братьев имели разные фамилии и примеров тому множество. Согласно родословной, племянником Андронниковых был Константин Константинович Арсеньев, известный юрист, почётный академик, общественный деятель, выдающийся критик и публицист. Правнуком же сестры Константина - Марии является наш современник, художник с мировым именем Илья Сергеевич Глазунов.

Василий Андронников служил в соборе 54 года и скончался в глубокой старости третьего апреля 1867 года на 82 году жизни. Из его детей наиболее известен сын Алексей, родившийся первого октября 1831 года. Выпускник Костромской духовной семинарии два года был учителем в частных помещичьих домах Чухломского уезда.

13 сентября 1857 года он был определён священником Борисоглебской церкви города Костромы. С этим городом связана вся дальнейшая жизнь пастыря.

30 апреля 1900 года протоиерея Богоявленского собора А.В. Андронникова Император Николай II наградил орденом Святого Владимира 4 степени. Его 60 – летний юбилей в священном сане широко праздновала Кострома 13 сентября 1915 года. В 1918 году ради золотого наперстного креста грабители ворвались в дом Андронниковых и убили старого протопресвитера, Божественную литургию которого так любил посещать сам губернатор Костромы.

Что касается дьякона Преображенского собора Петра Ивановича Андроникова, то и он прожил долгую жизнь и умер в 85 лет 15 мая 1888 года. У второго дьякона собора, Ивана Ивановича Боброва, по прозвищу Булат, от свирепствующей в 1847 году в костромском крае холеры, умер молодой зять, учитель уездного училища Пётр Петрович Кляритский, а сам дьякон вскоре ослеп, уехал на лечение в Москву, где и затерялись его следы.

Второй священник собора Михаил Алексеевич Разумовский известен тем, что в 1858 году написал исторический труд о Преображенском соборе изданный в «Костромских губернских ведомостях». Он рано овдовел и прожил недолго.

О протоиерее Николае Ивановиче Клейнерове в своём дневнике чухломский купец Иван Васильевич Июдин пишет: «Отец протоиерей Николай Клейнеров шестого апреля 1860 года в среду по Пасхе жизнь кончил в бедном положении, у дочери своей и зятя в Костроме, в доме почтамта, казённом, в тесной комнатке, сделанной в прихожей. Ошибся старичок, хотя был учён и самонадеянность имел на свой сан, но ошибся в своём родстве».

Более 40 лет служил в соборе иерей Михаил Никонорович Никольский, отец семерых детей. Был он духовником другого известного батюшки – Николая Антоновича Соболева, о котором хочется рассказать особо.

Родился Соболев в семье мирохановского священника и в течение 30 лет после окончания Костромской духовной семинарии, был священником Троицкого храма села Мироханово, но седьмого февраля 1879 года протоиерея Николая Соболева назначили настоятелем Преображенского собора. И здесь за 20 лет служения он успел сделать очень много доброго для своих прихожан. Зимние приделы храма были слишком тесными для большого количества молящихся, из-за недостатка воздуха некоторые люди не могли выстаивать до окончания службы, но отец Николай устранил неудобство. Посредством духовых печей он сделал весь соборный храм тёплым. Кроме того, заботливый пастырь возвёл каменную ограду вокруг городского кладбища, сделал отопление в Казанской кладбищенской церкви, построил сторожку и открыл церковно- приходскую школу.

Осенью 1899 года исполнилось 50 лет служения отца Николая. Преосвященный Виссарион поздравил юбиляра письмом и прислал ему в подарок три книги своего сочинения, а чухломичи преподнесли батюшке золотой наперсный крест с дорогими каменьями и жемчугом. Любившие его прихожане села Мироханово, вручили ценную икону Святой Троицы, братия Авраамиево - Городецкого монастыря, где отец Николай трижды исполнял обязанности настоятеля, подарили своему пастырю образ святого покровителя обители. Настоятель монастыря Платон, одиннадцать священников уезда и три дьякона отслужили благодарственный молебен. Стройно пел церковный хор, нарядные прихожане, семь сыновей, две дочери и многочисленные внуки тепло приветствовали юбиляра. Поздравили его и братья: Иоанн Антонович Соболев – настоятель Исаакиевского собора Санкт- Петербурга, Михаил Антонович – священник одной из церквей Макарьевского уезда и племянники – Александр Фёдорович Воскресенский – настоятель домовой церкви царской семьи Романовых и отец Макарий – архимандрит Александро - Невской лавры.

Через восемь лет после этих радостных событий умерла жена Н.А. Соболева – Анна Ивановна, а третьего июля 1912 года почил и сам протоиерей Николай. По особому распоряжению консистории оба супруга похоронены в ограде собора, рядом с могилой их духовного наставника Михаила Никоноровича Никольского, умершего в 1908 году.

Ещё хочется рассказать и о Константине Васильевиче Птицыне, потомки которого в настоящее время живут в селе Серапиха. В ноябре 1898 года он отметил 50 –летний юбилей служения в Преображенском соборе сначала в сане дьякона, затем священника.

При пении хора « Достойно есть» перед амвоном городской голова Иван Иванович Июдин и горожане подарили отцу Константину массивный наперсный крест. Получил юбиляр и другие ценные подношения от многочисленной родни, близких друзей и уездного духовенства.

26 марта 1899 года отец Константин умер. За свои заслуги похоронен батюшка в ограде собора, а священником стал его сын Николай Константинович Птицын. После окончания Костромской духовной семинарии обвенчался Николай Птицын с Ольгой Фёдоровной Воскресенской, племянницей протоиерея собора Николая Антоновича Соболева, дочерью священника села Введенское. Один за другим в семье Птицыных родились 10 детей, судьба которых сложилось по-разному, но чаще всего трагически: Александра - священника села Введенское, выселили в Северный край в 1930 году, где тот и умер, Пётр в 1937 году получил 10 лет лагерей, как « враг народа», муж дочери Варвары, священник села Шартаново Иван Лилиев осуждён дважды.

Чекисты не обошли своим вниманием и самого отца Николая. В 1919 году его арестовали за участие в монархической организации «Союз русского народа». На заседании этого Союза батюшка всего лишь отслужил молебен, и вскоре его арестовали. Несколько лет пробыв в тюремном заключении, домой не вернулся, дабы не навлекать неприятностей на семью, а поселился на окраине Костромы в землянке, на краю картофельных и капустных полей и сторожил урожай от воров. В 1923 – 1924 учебных годах его дети – Юлия, Пётр и Екатерина учились в Чухломской школе и жили с матерью в соборном доме. Умер батюшка внезапно в 1925 году. После воскресной службы, в одной из Костромских церквей, он пил чай в сторожке, и внезапно скончался. Родные привезли тело отца Николая в Чухлому и похоронили на городском кладбище, а было батюшке всего 58 лет. Рядом с ним покоится и брат жены, архимандрит Александро-Невской лавры Макарий, в миру Михаил Фёдорович Воскресенский, умерший 13 мая 1931 года после срока заключения в Соловецких лагерях.

Служил в нашем соборе ещё один, не менее известный батюшка, Иван Александрович Благовещенский, сын священника Успенской церкви села Сенная. В 1892 году его женой стала Мария Михайловна, дочь Михаила Никоноровича Никольского. Восемь детей воспитали супруги и мирно жили в доме на улице Никольской (ныне улица Ленина), а где то в самом начале 30-х годов отец Иоанн причащал больного сыпным тифом, заразился и умер. Вскоре Марию Михайловну выселили из дома, и она уехала к кому-то из детей. Сына священника Константина Ивановича Благовещенского – участника Великой Отечественной войны, учителя Судайской школы, орденоносца, помнят и судайцы и чухломичи. 35 лет служил в соборе дьяконом Иоанн Александрович Иорданский. Семья известна тем, что старший сын дьякона, Александр, до революции возглавлял Чухломское казначейство, дослужившись до чина титулярного советника, а в советское время работал в Госбанке. Женат он был на Вере Александровне Благовещенской, сестре священника. В семье Иорданских родилось 10 детей. Известно, что сын Михаил погиб на фронте, дочь Мария – учительница, похоронена в Галиче рядом с матерью.

Далее следует рассказать о семье псаломщика Николая Васильевича Голубинского, уроженца села Введенское. Примечательно, что Соболев, Птицын и Голубинский крепкими нитями связаны с этим сельским храмом, что очень символично.

В 1874 году в семье Голубинских родилась дочь Елизавета, которая через двадцать лет стала женой чухломского лекаря Алексея Михайловича Окулова. Их дом на ул. Горького и сейчас считается памятником провинциальной архитектуры. Где - то в 1934 - 1935 годах, будучи вдовой, Елизавета Михайловна сдавала свою комнату квартирантам. Но однажды пришли с обыском работники НКВД, хозяйку арестовали, увели в тюрьму, и больше Окулову никто не видел. Запросы о судьбе Елизаветы Николаевны в разные архивы так и не принесли результатов.

Её брат Николай Николаевич – первый директор Чухломской советской школы 1 ступени родился 22 октября 1887 года и в 1912 году окончил Варшавский университет. Он составил грамматику кабардинского языка, основы букваря, а в 1935 году в Пятигорске написал и издал «Учебник русского языка для национальных школ Северного Кавказа». Он читал лекции в Кабардино-Балкарском педагогическом институте, затем преподавал в Ставропольском пединституте. Николай Николаевич - доцент филологических наук. Летом 1959 года он последний раз был в Чухломе и умер 21 января 1960 года в Ставрополе.

А младшая сестра Голубинских - Ольга в 1902 году вышла замуж за священника Евгения Дмитриевича Хлопушина. После венчания в соборе Хлопушина куда-то определили на священническое место, но уже в 20-е годы семья вернулись в Чухлому, их сын Александр 1906 года рождения и дочь Мария -1910 года учились здесь в средней школе, вместе с 42 детьми священноцерковнослужителей города и района. Что стало с Хлопушиными после закрытия собора – неизвестно, но одна из дочерей Е.Е. Хлопушина учительствовала в 30-е годы в селе Бушнево.

Семья другого псаломщика собора Ивана Михайловича Преображенского тоже была не малой - 9 детей. В 1907 году дочь Преображенских Елизавету выдали замуж за псаломщика Николая Евгеньевича Кордобовского, сына дьячка Богородицкой церкви села Лаврентьевское.

В 1911 году Кордобовский стал дьяконом, а после революции последним священником собора. В 1932 году собор закрыли и Кордобовский, лишившись средств к существованию семьи, запил горькую и покончил жизнь самоубийством. Сын Георгий погиб в боях с фашистами, а три его сестры Анастасия, Серафима и Валентина жили в Чухломе очень долго и умерли в начале 21 века. Брат Елизаветы Ивановны Кордобовской, Пётр Преображенский, священник церкви солигаличского села Солда арестован и расстрелян 21 сентября 1937 года. Брат Николая Кордобовского – Иван Евгеньевич, священник села Торманово, расстрелян четвертого сентября 1937 года, но на чухломской земле и сейчас живут потомки рода Кордобовских.

К началу Первой мировой войны в соборе служили: протоиерей Николай Птицын и Иоанн Благовещенский, священник Андрей Павлович Смирнов, дьякон Николай Кордобовский и Анатолий Иванович Шешин и три псаломщика: Павел Александрович Соколов, Иван Михайлович Преображенский, Александр Николаевич Всеславин.

Как и в других церквях уезда, в соборе служили панихиды по убиенным воинам – чухломичам и молились о победе русского оружия. Протоиерей Николай Птицын в ноябре 1916 года совершил праздничный молебен в честь солдат и офицеров, награждённых георгиевскими крестами и медалями.

После ленинского декрета об отделении церкви от государства настали тяжёлые времена для служителей культа. Но всё же, в 1920-21 годах в соборе действовала архиерейская кафедра, и первым епископом Чухломским и Солигаличским стал Георгий Лапшин, вторым епископом священник собора Андрей Павлович Смирнов.

Затем в начале 1922 года правительство объявило всероссийскую кампанию по изъятию церковных ценностей, проводимую под предлогом помощи жертвам страшного голода в нижнем и среднем Поволжье. И сразу же одна беда перешла в другую: в том же 1922 году в Русской православной церкви произошёл инсценированный органами ВЧК – ОГПУ обновленческий раскол, первый после Великого раскола в середине 17 века. Обновленцев, или как называли их в народе «красные попы», на первых порах активно поддерживали власти в их выступлении против законного Патриарха Московского и всея Руси Тихона. Многие ли церкви в уезде уклонились в обновленчество, - неизвестно, но в 1930 –м году почти все храмы закрыли. Победу одержал «Союз воинствующих безбожников».

Из воспоминаний

В дневнике купца Ивана Васильевича Июдина имеется довольно загадочная запись: «Похороны генерал – губернатора Оренбургского и Самарского Александра Андреевича Катенина. Умер 24 июля 1860 года в Оренбурге. 27 числа в понедельник вынос был на расстоянии 200 сажен до Преображенского собору, на подстеленных коврах. И могила осталась усаженная цветами».

Но из других письменных источников известно, что 57 летний генерал - губернатор А.А. Катенин похоронен при церкви села Клусеево вместе с женой Варварой Ивановной, а из записей И. В. Июдина явствует, что важный барин похоронен на соборном кладбище.

В его дневнике есть ещё несколько любопытных записей: «15 июня1862 г. в пятницу над куполом поднят большой крест пророка Аммоса, Ионы и князя Лазаря Сербского».

«В июле 1862 года в соборе начат делать чугунный пол. Окончив его настилку, обносили плинтусом, а июля восьмого в воскресенье начали служить, и оказался пол неровным в настиле».

«28 мая 1880 г. Сильная буря. На соборном холодном храме снесло крест с боковой главы».

«18 сентября.1886 г. свершилась закладка каменных святых ворот и каменной ограды вокруг собора».

«3 декабря 1888 г. в Чухломский собор привезли новый колокол весом 360 пудов, отлитый из пушечной меди в Москве на заводе московского купца Самгина. Он устроен на средства прихожан собора, со включением двух соборных разбитых колоколов весом 108 пудов».

«1897 г. В течение лета окончено около собора строительство двухэтажного деревянного дома для соборного причта».

«1901 г. В Великом посте начата постройка двухэтажного дома деревянного для причта и сторожки, и окончена к осени».

В 1932 году собор разорили, сбросили колокола со звонницы. Первоначально городские власти предполагали переоборудовать здание собора под музей, но передумали. Холодный храм использовали под электростанцию, а в тёплом разместились мельница, столярный, обозный цех и пилорама.

Примечательно, что чудотворную икону Святителя Николая, известную с 1450 года и икону Божией Матери Страстная и другое имущество храма передали в действующую Успенскую церковь. В настоящее время судьба икон неизвестна.

Парасковья Николаевна Шарапова, 1912 года рождения, рассказывала:

«Я приехала в Чухлому из деревни Прокошево уже после замужества. Помню, как в 1933 году сбрасывали колокол с колокольни собора. Кто это делал,- не знаю. Мы жили в соборном доме, и я из любопытства ходила на соборное кладбище, Там ещё сохранялись красивые большие кресты и надгробия. Мы с соседкой ходили и читали надписи, А куда всё потом подевалось, не знаю. Там, где наш огород и садик, что разрабатывали мы с мужем, тоже было кладбище, и на месте, где сейчас стоят гаражи жилколхоза, тоже стояли кресты».

А другая чухломичка, Мария Ефимовна Холодова, говорила, что в соборе на одной из стен была роспись, где священники за грехи первыми идут в ад, а потом и остальной народ. Она вспоминала:

«Кладовщиком на мельнице в соборе был Николай Васильевич Чистяков. Дом его стоял там, где сейчас городской рынок. Мы с бабами сортировали зерно в ночную смену и вдруг ровно в полночь под сводами собора ангелы запели « Иже, херувимы …». Мы побросали вёдра, лопаты, и больше ни в какую не соглашались работать в соборе ночью».

Начало конца

Скорее всего, последняя лампада в соборе погасла летом 1932 года. Из приказов райисполкома видно, что с первого августа заведующим электро-станцией, которую запланировали разместить в стенах собора, назначен гражданин деревни Привалкино Александр Иванович Самсонов. Обустройством электростанции занимались: инженер Ю. Ю. Меленевский и техник - строитель горсовета В. И. Арефьев, но его в марте 1933 года как не справившегося с задачей от работы отстранили.

На строительстве был утверждён график круглосуточного ответственного дежурства, но с пуском объекта в эксплуатацию что-то не заладилось, и первый электрический ток чухломичи получили лишь в 1935 году. Об этом свидетельствует бывший бухгалтер коммунального хозяйства Т.К. Толстопятова.

Несколько лет электростанция находилась в ведении промкомбината, затем в феврале 1938 года её вновь передали городскому совету. Заведующим в то время был А. Н. Готовцев, а в 1944 году А. С. Ювенальев.

В декабре 1940 года в здании собора решили оборудовать мельницу и лесопилку. Решили и сделали. Мельниками перед началом войны были отец и сын по фамилии Печ, а здание охранял ночной сторож М.С. Румянцев, заведовал же мельницей Сергей Михайлович Воробьёв.

Летом 1956 года случился в соборе большой пожар, искры и головешки летели до противоположного крутого берега оврага на улицу Советскую. Главный купол собора полностью сгорел, крышу переделали, и осталась от собора лишь малая часть. Когда-то включили здание в список памятников архитектуры федерального значения, на стене укрепили соответствующую табличку, а затем собор вычеркнули из списка, и табличка бесследно исчезла. Впрочем, как и старинное кладбище, на котором покоились с миром лучшие пастыри Преображенского собора более полувека служившие в алтаре: Михаил Никонорович Никольский, Николай Антонович Соболев, Константин Васильевич Птицын, а также матушка Анна Ивановна Соболева и многие, уже не известные нам священнослужители и прихожане.

На месте их могил - дорога вокруг собора, гаражи и контора коммунальных служб. Сооружено это всё на костях чухломичей молившихся в храме о победе над врагами, благоденствии родного города, славе и величии земли русской.

Успенский храм

В Костромской губернии на берегу чухломского озера расположился удивительный провинциальный городок Чухлома. Этот град прославился подвигами и трудами преподобного Авраамия Чухломского Городецкого чудотворца. Когда-то в Чухломе было три храма, в настоящее время, к великому сожалению, сохранился только Свято-Успенский соборный храм, который является украшением нашего города.

Без малого 300 лет тому назад на высоком холме, сбегающем к речке Никеровке, неизвестные мастера-каменщики из великого Устюга, а возможно из соседнего Солигалича, закончили строительство первой в Чухломе каменной церкви в честь Успения Божией Матери. С того далекого времени ее шатровая стройная колокольня устремилась в синее небо, где летом с раннего утра снуют веселые стрижи, приветствуя восход солнца.

А когда-то на этом месте стояли две небольшие деревянные церкви Воскресенская и Успенская, упоминаемые в писцовых книгах Галичской осады в 1615 году, в связи с уплатой пошлинных сборов с доходов, ежегодно собираемых со всех церквей в государеву казну. Вполне возможно, что Воскресенская церковь разрушилась от ветхости или сгорела и больше не восстанавливалась, а что касается Успенской церкви, то в 1723 году в царствование Петра I священник Лука Васильев, церковный староста Григорий Дмитриев с городскими и уездными приходскими людьми написали прошение в синодальный казенный приказ о том, что «оная церковь от древности весьма ветха, церковный покров обвалился и службы Божии в ней вести невозможно». А потому с общего согласия градские и уездные жители положили намерение на месте той ветхой древней построить каменную церковь во имя Успения Пресвятыя Богородицы с приделами Святых апостолов Петра и Павла и Макария Желтоводского Унженского чудотворца. Вскоре последовала резолюция, где говорилось, что «1723 года июля 12 дня дан приказ о строении и велено священнику Луке Васильеву с прихожанами вновь построить каменную церковь».

Ровно через семь лет в июле 1730 года священник Лука Васильев написал в синодальный приказ о том, что приделы каменной церкви построены и готовы к освящению, но сама Успенская церковь не достроена из-за скудости приходских людей. Несмотря на это, последовал указ об освящении храма. Оно состоялось 31 июля 1730 года. Именно эту дату принято считать началом истории единственной из сохранившихся церквей города Чухломы.

После того, как в 1930-е годы разобрали колокольню Преображенского собора, единственной высотной доминантой города Чухломы осталась Успенская церковь. Она состоит из шатровой колокольни, двухстолпной трапезной с двумя боковыми приделами, перекрытой системой коробовых сводов и собственно храма типа четверика (с малым световым восьмериком в завершении), перекрытым сомкнутым сводом с четырехскатным перекрытием. Фасадное убранство церкви типично для провинциального строительства XVIII века, сочетающего традиционные формы и приемы XVII века с новым барокко XVIII века. Характерными являются широкие лопатки по углам объема, горизонтальные тяги венчающих карнизов, состоящие из кирпичных элементов. Окна церкви обрамлены рамочными наличниками в духе «Петровского барокко» и помещены в фасадные ниши. Над портальным обрамлением входа углы основания колокольни отмечены небольшими нишами. В донца этих нишек вмонтированы белокаменные резные вставки в виде рельефных изображений - просфирок. Мотив уместный, но нечасто встречающийся в декоре церковных зданий.

Из сборника описания церквей чухломского округа Костромской епархии очевидно, что церковной ограды никогда не было. А старинное кладбище, существовавшее у церкви с незапамятных времен, закрыли в 1831 году, и хоронить усопших прихожан было велено на Казанском кладбище, впоследствии именуемом «каменным». Интересен тот факт, что в 1902-1903 годах в доме мещанина на Успенской улице рабочие, строя новый погреб, наткнулись на колоды-гробы из осины и дуба, в которых хоронили усопших. Внутри колоды выдалбливали выемку в форме человеческой фигуры и помещали туда умершего.

Наличие старинного кладбища подтверждает и другой факт: в 1960-х годах связисты, копая траншею под телефонный кабель, наткнулись на множество захоронений.

Летопись Успенской церкви, хранившаяся в музее, по неизвестной причине оказалась утраченной, а потому восстановить полную картину жизни прихода невозможно. Восполнить пробелы помогли церковные метрические книги за период с 1854 по 1918 годы и воспоминания чухломичей.

Накануне первой мировой войны в приходе Успенской церкви было 23 селения, самое дальнее в 9 верстах. В церкви служили 2 священника, дьякон и два псаломщика.

Спустя 10 лет после постройки каменной церкви священником в 1740 году был Петр Лукич Гусев, видимо, сын Луки Васильева, хлопотавшего о постройке каменной церкви, а также иерей Стефан Никитин. В 1762 году значатся – Иоанн Стефанов и Петр Гаврилов. Долгие годы служил в Успенской церкви иерей Мирон Потехин, его портрет можно увидеть в экспозиции Чухломского краеведческого музея. Протоиерей Федор Васильевич Малиновский в 1859 году переведен в Чухломский Преображенский собор, а с 1855 года в храме служил Иоанн Григорьевич Листов, который в 1844 году окончил Костромскую духовную семинарию. Семеро детей отца Иоанна Листова и матушки Александры Аркадьевны родились в Чухломе, но в июле 1863 года его перевели в Богородицкую церковь села Морозовское Чухломского уезда. Вместе с Листовым в Успенской церкви служил священником Николай Николаевич Рощин. В 1863 году его сменили священники: Федор Арсеньевич Ардентов и Николай Петрович Веселовский. В 1871 году священником стал Николай Петрович Троицкий. После его смерти приход возглавил бывший священник села Нероново Солигалического уезда Виктор Васильевич Котельский. Его сын Сергей стал последним священником села Заболотье Чухломского уезда, где и похоронен. Старшая дочь Павла после смерти отца в 1881 году унаследовала Успенский приход и была выдана за священника Успенского храма Александра Павловича Лебедева.

В 1886 году закончил Костромскую духовную семинарию Павел Вениаминович Троянов, сын дьякона села Понизье Солигалического уезда и 14 сентября 1887 года назначен священником Успенской церкви, хотя и ненадолго.

25 ноября 1901 года в Успенском храме состоялось большое торжество. Чествовали Иоанна Андреевича Софийского по случаю 35-летнего служения в сане священника. Накануне в доме отца Иоанна состоялся молебен, а 25 числа праздничную литургию в церкви служил его младший брат преосвященнейший Никон, в миру Николай Андреевич Софийский, епископ Нарвский, викарий Санкт-Петербургской митрополии, который специально приехал в Чухлому на юбилей брата. Вместе с ним служил благочинный протоирей Преображенского собора Николай Антонович Соболев и священник города Саратова Иосиф Андреевич Софийский.

В мае 1893 года Троянова перевели на другой приход, а на его место прибыл из Солигалича Иосиф Андреевич Софийский, которого в 1896 году сменил брат Иоанн Софийский.

На празднике присутствовали дети отца Иоанна, сын Константин из Рязани и Александр из Владимирской епархии. Юбиляру преподнесли богато украшенный наперстный крест и книгу Фаррара. Иван Андреевич Софийский родился в селе Озарниково Чухломского уезда в 1844 году. В июле 1866 года окончил Костромскую духовную семинарию и служил в селе Самылово Солигалического уезда, с 1876 года в селе Урень, а с 1896 – в Чухломе.

В 1906 году священник Иоанн Андреевич Софийский был переведен в наш Преображенский собор, откуда возможно ушел за штат и с матушкой Раисой Васильевной уехал к кому-то из детей. С этого момента священником Успенской церкви стал Александр Иванович Верховский, зять протоирея собора Николая Антоновича Соболева, женатый на его дочери Людмиле.

Но вернемся к началу повествования. 11 ноября 1908 года в половине одиннадцатого вечера колокол Успенской церкви возвестил жителей города о преждевременной кончине 49-летнего настоятеля этой церкви Александра Павловича Лебедева, после непродолжительной тяжелой болезни. Отец Александр 27 лет прослужил священником Успенской церкви и в продолжение 25 лет состоял законоучителем в чухломском городском 3-х классном училище. Его несколько раз выбирало духовенство кандидатом, а затем и депутатом на уездные и епархиальные съезды духовенства. За полезные труды отец Александр получил разные награды вплоть до ордена Святой Анны 3-ей степени включительно. Отпевали усопшего 13 священников при стройном пении Успенского хора любителей «Помощник и Покровитель». Погребен отец Александр 15 ноября на Казанском кладбище города Чухломы.

А теперь настал черед рассказать еще об одной интересной личности – священнике Николае Петровиче Голоушине. 30 января 1909 года в Преображенском соборе состоялось венчание выпускника Санкт-Петербургской духовной семинарии 25-летнего Н.П. Голоушина с дочерью уездного казначея Петра Алексеевича Дьячкова – семнадцатилетней красавицей Варварой. С этого времени Николай Петрович становится вторым священником Успенской церкви и служит вместе с А.И. Верховским.

Итак, что известно об этом человеке? Родился будущий священник в семье Чухломского купца Петра Васильевича Голоушина. История любви его родителей довольно романтична. Петр Васильевич – купец в третьем поколении, мать – Евдокия Сергеевна – единственная дочь государственного крестьянина деревни деревни Малая Святица, владельца большого колбасного завода в Санкт-Петербурге на Лиговском проспекте – Сергея Андреевича Парфенова. Юная 17-летняя Евдокия – первая красавица уезда, Петр 29-летний повеса с плохой репутацией, поэтому отец Евдокии категорически воспротивился их браку. И все же вопреки воле отца седьмого февраля 1874 года молодые тайно обвенчались Священник Н. Голоушин в Никольской церкви села Клусеево, и отцу пришлось смириться с легкомысленным поступком дочери. Голоушины в Чухломе имели несколько домов, в одном из них на улице Никольской (Ленина, 24) и жила семья священника Голоушина. Николай Петрович до 1917 года был священником Успенской церкви, а когда в Чухломе открылась на пожертвования купца Пьянькова мужская гимназия, преподавал в ней Закон Божий, в Успенской же церкви руководил церковным хором. Вероятно, после закрытия гимназии Николай Петрович снова стал священнослужителем, но в 1925 году семья Голоушиных перебралась в Кострому. В книге «Костромские Святыни» на 119 странице говорится, что в ноябре 1944 года «вернувшийся через покаяние из обновленчества в Православную церковь настоятель Иоанно-Богословского храма протоиерей Николай Голоушин на извозчике перевез Федоровскую икону Пресвятой Богородицы в кафедральный собор Костромской епархии – Иоанно-Златоустовскую церковь на улице Лавровской».

После войны протопресвитер Николай Голоушин служил в Воскресенской церкви Костромы на нижней Дебре. За свои заслуги и долголетнюю службу, награжден фиолетовой скуфьей, камилавкой, серебряным и золотым наперстными крестами, набедренником, палицей. Но самой высокой наградой стала митра, возложенная на голову священника патриархом Московским и Всея Руси Сергием. Умер отец Николай в феврале 1964 году.

К сожалению, имена всех священников, служивших в Успенской церкви в период с 1818 года по 1937 год неизвестны, но одного из них, отца Ефимия, помнят немногочисленные старожилы. Высокий, черноволосый, красивый священник-монах имел удивительно звонкий поставленный голос, жил на квартире у Марии Николаевны Кирилловой в боковушке дома по улице Никеровке. В церковь неизменно ходил одним и тем же маршрутом, вне службы близко ни с кем не общался, но очень любил детей. Если встретит, ласково погладит по голове, в праздник даст всем ребятишкам по конфете.

Отец Ефимий, в миру Павел Александрович Пикалёв, родился в 1897 году в селе Александровка Белоостровского уезда Санкт-Петербургской губернии. Был арестован первого октября 1936 года, обвинен в контрреволюционной деятельности и расстрелян 26 августа 1937 года в ярославской тюрьме «Коровники» вместе с другими 38 чухломичами, членами так называемой «троцкистской группировки».

По воспоминаниям старожилов колокола со звонницы Успенской церкви сняли в 1934 году, в 1936 году арестовали настоятеля храма отца Ефимия. Первое же письмо от общины верующих в адрес советской власти с просьбой вновь открыть молитвенное здание, зарегистрировать нового священника и разрешить богослужения члены церковной двадцатки послали в марте 1938 года. В августе того же года в церкви сделали ремонт, побелили стены и покрасили крышу. А в 1943 году председатель общего собрания верующих общины Успенской церкви Михаил Сергеевич Путров от имени приходского совета обратился в Чухломский райисполком с просьбой зарегистрировать избранного еще в 1940 году священника протоиерея Николая Александровича Ардентова, 1867 года рождения, назначенного в храм Московским митрополитом Сергием. И получил отказ.

В течение всей Великой Отечественной войны верующие продолжали ходатайствовать об открытии церкви. Председатель религиозной общины Мария Андреевна Смирнова, проживающая в церковной сторожке, писала жалобы на действия местных властей в исполнительный комитет Ярославского областного Совета по делам русской православной церкви при СНК СССР сначала по Ярославской, а позднее по Костромской области. Несмотря на то, что в ноябре 1943 года вышло постановление Правительства СССР «О порядке открытия церквей» за №1725, переписка продолжалась всю войну. Эта отважная женщина от имени 429 верующих чухломичей в октябре 1942 года не побоялась написать заявление прокурору РСФСР. Надеясь «на получение верного и справедливого решения». Не получив ответа у прокурора, Мария Андреевна пишет депутату Верховного Совета СССР, Герою Советского Союза летчику М.М. Громову, который в 1937 году накануне выборов прилетел в Чухлому на самолете для встречи с избирателями. Но, увы, и Михаил Михайлович не помог, он переслал полученное от М.А. Смирновой письмо председателю Чухломского райисполкома с резолюцией: «На ваше усмотрение».

Ответный ход местных властей не заставил себя ждать. 19 января 1943 года техническая комиссия в составе начальника горкомхоза О.И. Загвоздкиной, техника горсовета В.И. Арефьева и начальника пожарной охраны В.Н. Прутковой, обследовала здание Успенской церкви и, не обнаружив особо опасных дефектов, вынесла решение о весеннем косметическом ремонте здания. В апреле 1943 года Мария Андреевна вновь отправляет заявление в Ярославский Облисполком, но тщетно. Спустя два года 13 апреля 1945 председатель Чухломского райисполкома Державин предоставляет Уполномоченному Совета по делам русской православной церкви СНК СССР по Костромской области справку о том, что церковь Успенская не действует с 1937 года, действия прекращены из-за отказа служителя культа (какой цинизм!) и требуемого ремонта. Здание церкви ничем не заполнено, а все имущество находится в ведении общины верующих. Задолженность в денежной сумме церкви не имеется.

Подписи: председатель исполкома райсовета Державин.

Секретарь: Казакова.

Здесь же говорится, что на данный момент ни одной функционирующей церкви в Чухломском районе не имеется.

Следует особо отметить деятельность членов церковной двадцатки. Чтобы вовремя уплатить налоги в горфинотдел, они ходили по домам чухломичей с подписным листом для сбора пожертвований. Но чаще всего требуемой суммы собрать не удавалось и тогда на продажу шло личное имущество - корова, швейная машина, перина и другие ценности. И так продолжалось почти девять долгих лет, в течение которых всегда существовала угроза ареста со стороны карательных органов. Например, во время войны сотрудник Чухломского районного отдела НКВД Подозеров явился в дом Екатерина Павловны Смирновой по адресу улица Никеровка, дом 13 и потребовал выдать ключи от церкви. Екатерина Павловна все эти годы была членом церковной двадцатки и ключи хранила у себя, но ответила, что ключей у нее нет. Подозеров сказал: «Собирайтесь, вы арестованы». Екатерина Павловна ответила: «Дайте проститься мне с детьми», а сама в это время шепнула дочери: «Надька, береги ключи и никому не отдавай!». Ее старшая дочь Надежда Николаевна 1927 года рождения в то время работала на почте телеграфисткой и, уходя на службу, брала ключи с собой, прятала в сумку и всю смену сидела на ней. Через три дня после безрезультатных допросов, мать отпустили, и она продолжала быть хранительницей ключей от храма и сберегла его от разорения. Именно в ее бумагах в прошлом году ныне здравствующая дочь Надежда Николаевна Смирнова обнаружила бережно сохраненную фотографию последнего священника отца Ефимия.

В какой день состоялась первая, после многолетнего перерыва Божественная литургия в Успенской церкви, история умалчивает. Однако, известно, что 23 декабря 1945 года председатель Бушневского сельского совета Сизов выдал справку о прописке в селе Бушнево гражданину Александру Александровичу Ардентову, 1881 года рождения, для предъявления по месту требования. Ардентов был сыном дьякона Николо-Дорковской церкви Александра Ивановича Ардентова и младшим братом протоиерея Николая Александровича Ардентова. До революции он служил учителем церковно-приходской школы села Озерки Чухломского уезда, затем дьяконом Ризоположенской церкви того же села. Вероятно, он стал первым священником вновь открытой Успенской церкви. А 21 ноября 1946 года в Чухлому прибыл назначенный епископом Костромским и Галичским Антонием дьякон-псаломщик Иван Павлович Смирнов, который родился 21 августа 1889 года в селе Никитском бывшего Кологривского уезда, ныне Нейского района.

Свыше 60 лет минуло с той поры, когда в победном 1945 году для верующих вновь открылись двери Успенской церкви. Давно отошли ко Господу и члены Церковной двадцатки, сохранившие храм от поругания, и священнослужители тех далеких лет. Назовем читателям лишь некоторые известные имена: священник Николай Алексеевич Птицын; протоиерей Геннадий Павлович Высотский (1886-1953) - всего несколько месяцев успел послужить в Успенском храме, но вскоре умер и покоится на Чухломском кладбище; священник Валентин Вениаминович Троянов родился 14 февраля 1880 года в селе Понизье Солигалического уезда в семье дъякона; игумен Феодосий, похоронен в селе Богородское Галичского района; протоиерей Иван Иванович Тронин (1910-1967); священник Николай Нилович Ласточкин родился в 1924 году, сын священника села Неронова Солигаличского района, проживал со своей матерью Ольгой Александровной на улице Свободы, дом 47. В 1973 году он уехал в город Галич, где похоронен с отцом Нилом Ласточкиным; священник Владимир Илларионович Иванов родился в городе Свободино Амурской области, служил в Успенском храме с 1973 по 1977 годы, похоронен в городе Орехово-Зуево Московской области; протоиерей Валентин Витальевич Рубанович родился в 1927 году в Ровенской области; протоиерей Михаил Федорович Синявин родился в Горьковской области в 1941 году, был настоятелем одной из церквей города Херсона, а затем в городе Горьком, после служил в Успенском храме города Чухломы до 1981 года.

С 1988 года до настоящего времени настоятелем Успенского храма является протоиерей Александр Воробьев.

Каждый раз, с трепетом переступая порог этой церкви, прихожане ощущают особую благодать в сердце и умиротворение души под всепрощающим взором Божией Матери.

Летопись Троицкой церкви села Рамешки

1885 год был непростым для Чухломского уезда, третье лето подряд не уродились хлеба и пуд ржаной муки поднялся в цене до 1 рубля 50 копеек. Когда Чухломские купцы в июне закупили в Поволжье партию муки и зерна, то цена на хлеб сразу упала до одного рубля за пуд. Купе­чество продало жителям уезда свыше 20 тысяч пу­дов, чем премного облагодетельствовало чухломский край, да земская управа закупила и продала населению несколько тысяч пудов. Таким образом, был предотвращен голод и разорение крестьянства.

Именно в это сложное время в селе Рамешки мастера закончили строительство каменной трехпрестольной церкви с колокольней. Престолы посвятили Свя­той Живоначальной Троице, в честь празднования иконы Тихвинской Божией Матери и в память Святых Василия Великого, Григория Бого­слова и Иоанна Златоуста. Храм строился на средства уроженца села, петер­бургского купца Григория Семеновича Раменского.

Первого и второго сентября 1885 года село Рамешки проездом из села Бушнево в Чухлому посетил епископ Костромской и Галичский Александр. Он участвовал в освящении вновь построенной Троицкой церкви, о чем в Костромских епархиальных ведомостях № 26 от 17 декабря 1885 года напечатана статья, отражающая событие.

Пятого ноября 1885 года рядом со школой открыли новое церковно-приходское училище для обучения крестьянских детей. Слу­жить в новом храме стал священник Преображенской церкви села Глазуново Николай Николаевич Соболев, - сын протоиерея Чухломского Преображенского собора Николая Антоновича Соболева, и соответственно племянник настоятеля Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге Ивана Антоновича Соболева. Еще года не прошло, как умерла жена Николая Николаевича матушка Александра Васильевна в 30 лет от родов, оставив ему кроме новорожденной дочери Ольги еще четверых сыновей - Владимира, Николая, Ивана и Платона.