ВАРВАРА ВАСИЛЬЕВНА ЩУЛЕПНИКОВА

Во время работы в Государственном архиве Костромской области мне встретилась бумага, адресованная костромскому губернатору, в которой иркутский губернатор запрашивал своего костромского коллегу о том, имеется ли какое-либо имущество у «государственной преступницы» В.В. Щулепниковой, уроженки Костромской губернии, для решения вопроса о выдаче пособия находящейся в ссылке в Иркутской губернии упомянутой Щулепниковой. Так как термин «государственная преступница» мог относиться только к человеку, арестованному по политическим мотивам, то я заинтересовался этой личностью.

Продолжая поиски в архиве, я нашел упоминание о том, что В.В. Щулепникова, выйдя из ссылки в 1896 году, была до конца жизни под негласным надзором жандармского управления. Но больше ничего узнать не удалось. Я сделал запрос в московский музей Революции, откуда мне ответили, что о революционной деятельности В.В. Щулепниковой в музее нет никаких данных, есть лишь две ее фотографические карточки, очевидно, кем-то сданные в музей. Копии этих фотографий были мне присланы; на одной из них снята молодая женщина в платье 80-х годов прошлого столетия, на другой — она же, очевидно сфотографированная в тюрьме или в полиции.

Тогда я обратился в Государственный архив Октябрьской революции и в результате своего запроса получил микрофильм по делу Юго-Западного отдела партии «Народная воля» и о суде над двенадцатью народовольцами в Киеве в ноябре 1884 года, среди которых видную роль играла В.В. Щулепникова. Вот что мы узнаем из этих материалов.

3 марта 1884 года в Киеве местным жандармским управлением было арестовано около 20 человек, главным образом студентов и молодежи, подозреваемых в совершении террористических актов и ведении революционной пропаганды на юге России. Среди арестованных была молодая женщина, лет 22-х, по документам, оказавшаяся уроженкой г. Костромы, дочерью священника, Софией Павловной Кочетовой. В квартире Кочетовой было обнаружено оборудование нелегальной типографии, много всяких штампов, печатей, образчиков подписей должностных лиц различных учреждений, революционная литература, листовки и оружие. По домовой книге Кочетова значилась прибывшей в Киев для работы в качестве учительницы музыки. Так как почти все арестованные 3 марта, по данным жандармской слежки, постоянно имели между собой общение, но на следствии упорно отрицали всякое знакомство между собой, жандармы начали по документам арестованных наводить справки. На запрос Киевского жандармского управления из Костромы сообщили, что у священника Павла Кочетова была дочь София, но она умерла в Костроме в 1881 году. Стало ясно, что Кочетова не то лицо, за которое она себя выдает.

В то же время в Департаменте полиции имелись сведения, что в Петербурге, на Высших Бестужевских женских курсах, училась уроженка Костромской губернии Варвара Васильевна Щулепникова, с 1879 года принимавшая активное участие в революционном движении и скрывшаяся куда-то в феврале 1883 года. В том же году в Варшаве была выслежена молодая женщина, в которой подозревали скрывшуюся В.В. Щулепникову, однако захватить ее там не удалось. Было также установлено, что эта женщина заходила в Варшаве к своей сестре, Елизавете Васильевне Бартеневой. Будучи допрошенной, Е.В. Бартенева показала, что у нее действительно была сестра Варвара, имевшая чужие документы, что она, Варвара, не скрыла от сестры, но куда она выехала из Варшавы, чем занималась и на какие средства живет, ей этого не сказала.

Дальнейшее расследование показало, что В.В. Щулепникова является дочерью костромского помещика В.П. Щулепникова, родилась в 1859 году в усадьбе Тресково Солигаличского уезда, училась в костромской Григоровской женской гимназии, в 1879 году поступила в Петербург на Высшие женские курсы. Состояла под наблюдением жандармов за участие в революционной работе молодежи, в частности, вела сбор денег для помощи политическим заключенным, ссыльным, привлекалась к дознанию по делу члена «Народной воли» Лидии Грязновой. Отец Варвары Васильевны показал, что, приезжая в Петербург по делам службы, он неоднократно бывал на квартире своей дочери и заметил, что она общается с какими-то молодыми людьми, в которых он признал «нигилистов», как тогда называли всех революционно настроенных людей, и требовал от дочери, чтобы она прекратила с ними знакомство. Но Варвара Васильевна горячо спорила с отцом, доказывая, что только в революционной работе она видит смысл жизни. Между отцом и дочерью произошла размолвка, дочь заявила отцу, что она уходит в подполье, а он может идти доносить на нее в полицию, но она не прекратит своей революционной работы. После этого Варвара Васильевна ушла от отца, чтобы больше никогда не возвращаться.

Киевским жандармам стоило большого труда установить тождество Софии Павловны Кочетовой и Варвары Васильевны Щулепниковой. Варвара Васильевна упорно отрицала все и отказывалась дать показания. Также упорно она отрицала знакомство со всеми другими арестованными, а на вопрос, почему у нее оказались принадлежности типографии, революционная литература, оружие, отвечала, что она действительно член «Народной воли» и что все, найденное у нее на квартире, — собственность партии, а не ее личная, что она никакой определенной функции в партии не несет, но если бы партия от нее потребовала, то она бы отдала ей все, вплоть до своей жизни, и не остановилась бы перед совершением террористических актов. Другие арестованные держались столь же мужественно и отрицали все, кроме того, что они революционеры. Находясь в тюрьме, В.В. Щулепникова активно участвовала во всех тюремных протестах и демонстрациях, к ней неоднократно применялись разные меры воздействия.

Суду было предано 12 человек по обвинению в заговоре на свержение государственного и общественного строя, ведении революционной пропаганды, в сопротивлении властям (при аресте некоторые из них оказали вооруженное сопротивление и ранили жандарма), в пользовании чужими документами и многих других преступлениях. На суде — их судил киевский Военно-окружной суд — все обвиняемые держали себя так же мужественно, отказываясь давать показания на многие вопросы. Варвара Васильевна, признав свое настоящее имя и звание, отказалась что-либо сообщить о своей работе в партии, о том, где она находилась и под какими именами жила с момента своего ухода в подполье.

Хотя обвиняемые упорно отрицали все, кроме того, что они революционеры, следствием и судом было установлено, что все они входят в так называемый Юго-Западный центр «Народной воли» и причастны к ряду террористических актов, в частности, к убийству прокурора Судейкина, провокатора Шкриоба. Кроме того, были установлены их знакомство и связь с такими деятелями «Народной воли», как Вера Фигнер, Стародворский и др. На следствии и суде были выявлены подлинные имена всех, кроме назвавшегося Аполлинарием Борисовичем. На вопрос о его настоящем имени он заявил, что не хочет, чтобы его родные и друзья имели из-за него неприятности, но что если бы он сказал свое настоящее имя, то оно оказалось бы знакомо всем. На объявленный ему приговор — 12 лет содержания в крепости — Борисович заявил, что ему приговор этот ничуть не страшен, так как он и не думает сидеть 12 лет, что за этот срок в России неминуемо произойдет революция, и он будет освобожден.

Суд приговорил обвиняемых к различным срокам каторги и ссылки. Высший срок получили: В. Панкратов, ранивший при аресте жандарма (20 лет каторги в рудниках), и студент Шебалин (12 лет каторги), остальные — меньшие сроки, а женщины — кроме Варвары Васильевны судилась еще жена Шебалина — пожизненную ссылку в Сибирь.

В.В. Щулепникова была направлена для отбытия ссылки сперва в Киренский уезд Иркутской области, а затем переведена в Балаганский уезд той же губернии. Находясь в ссылке, она переносила большие лишения, что привело к упомянутому в начале статьи письму иркутского губернатора. По этому письму был запрошен отец Варвары Васильевны, Василий Павлович Щулепников, который согласился ежемесячно давать своей ссыльной дочери содержание в размере 25 рублей, оговорив, однако, чтобы власти проследили, дабы эти деньги его дочь не истратила на революционную работу. Для этого у него были достаточные основания. Как было установлено, В.В. Щулепникова в бытность на Бестужевских курсах получала от отца ежемесячно по 50 рублей и, кроме того, частые денежные подарки от своего деда и крестного отца, генерал-адъютанта Зиновьева, и почти все эти деньги передавала в кассу партии, а сама жила впроголодь и одевалась плохо.

В 1896 году Варвара Васильевна по амнистии вышла из ссылки с совершенно надломленным здоровьем. Будучи лишена по суду дворянства, она приписалась в Красноярске в мещанство и там прожила последние годы своей недолгой жизни. Умерла она в начале 1900-х годов, в возрасте всего лишь 40 лет с небольшим.

В заключение нельзя не сказать немного об отце Варвары Васильевны и о других его детях — братьях Варвары Васильевны.

Василий Павлович Щулепников был богатым помещиком, не раз избираемый предводителем дворянства в Чухломском и Солигаличском уездах. Он имел свой дом в Костроме, но в основном жил в Трескове. Кроме дочери Варвары, у него было еще трое сыновей: Иван, Павел и Алексей. Все они являлись известными общественными деятелями Костромской губернии конца XIX — начала XX веков.

Иван Васильевич Щулепников (он был женат на моей тетке, Екатерине Александровне, урожденной Матвеевой) работал в земстве, был председателем губернской земской управы, а позднее, будучи членом партии кадетов, стал депутатом 4-й Государственной думы от Костромской губернии. Умер Иван Васильевич 6 декабря 1913 года в Кинешме, в гостинице, по дороге в усадьбу Погост (ныне — Бредихино), где он и похоронен.

Павел Васильевич Щулепников, являвшийся до 1907 года губернским дворянским предводителем, был известен как дворянский фрондер и демократ. Он, в частности, покровительствовал революционерам, здоровался за руку с мужиками, но зато был в плохих отношениях с губернатором и начальником губернского жандармского управления. Поддержал Павел Васильевич и известное «Выборгское воззвание», принятое 10 июля 1906 года в Выборге группой депутатов 1-й Государственной думы, в котором граждан России призывали отказаться от уплаты налогов и службы в армии.

В числе друзей П.В. Щулепникова был и А.А. Языков — представитель старинного дворянского рода, член большевистской партии с 1903 года. Уже после революции, когда Павла Васильевича арестовала костромская ЧК, дружба с Языковым, занимавшим видное положение в Костроме в первые послереволюционные годы, помогла ему выйти на свободу. Павел Васильевич жил в Костроме, в Жоховском переулке (ныне — ул. Войкова); умер в начале 30-х годов.

Третий сын Василия Павловича, Алексей Васильевич Щулепников, был земским начальником в Нерехтском уезде.

Наш народ сохраняет память о первых революционерах, и гордое поведение этих людей перед царскими жандармами и судами вызывает у нас, их далеких потомков, глубокое уважение. Принадлежащее ей по праву место среди этих героев-революционеров занимает и Варвара Васильевна Щулепникова.