Из истории военной музыки на костромской земле
I
История культуры Костромской губернии до 1917 г. неразрывно связана с деятельностью военных оркестров. С конца XVIII в. военная музыка активно входит в жизнь Костромы и губернии, что было обусловлено присутствием здесь различных полков, в состав которых входили и оркестры. В общественную и культурную жизнь Костромы конца XVIII — начала XX вв. гармонично вписались оркестры Ингерманландского и Суздальского пехотных полков, Перновского гренадерского Его Величества короля Прусского полка, пехотного Зарайского полка, пехотного Рославльского полка, Солигаличского и Краснинского батальонов, а также оркестры других воинских частей.
Особой вехой для военных духовых оркестров в Костромской губернии стал 1913 г. Это был год наибольшего творческого подъёма оркестра 183-го пехотного Пултусского полка, квартировавшего в Костроме с начала XX в.; год, предшествующий отправке в 1914 г. на фронт Первой мировой войны Пултусского полка, а вместе с ним — и полюбившегося костромичам военного духового оркестра. Наконец, в 1913 г. в Костроме прошли торжества, посвящённые трёхсотлетию царствования Дома Романовых, активное творческое участие в которых принял не только постоянно находящийся в городе духовой оркестр Пултусского полка, но и военный оркестр 13-го лейб-гренадерского Эриванского имени Его Императорского Величества полка, а также хор трубачей 1-го Кизляро-Гребенского, генерала Ермолова, полка Терского казачьего войска. Эти коллективы прибыли на празднование трёхсотлетия царствования Дома Романовых со своими воинскими частями и придали особый колорит празднеству.
Деятельность военных оркестров в 1913 г. можно разделить на две составляющие: участие военных музыкальных коллективов в концертных, культурно-зрелищных и танцевальных мероприятиях; участие оркестров в мероприятиях, предусмотренных воинскими уставами и другими нормативными актами.
К первой составляющей мы можем отнести следующие формы деятельности военных оркестров: игра в парках, садах, на катках, участие в благотворительных балах с концертными отделениями, обслуживание танцевальных вечеров, участие в литературно-музыкально-танцевальных вечерах, выступления в антрактах драматических спектаклей и кинофильмов, музыкальное сопровождение кинофильмов, обслуживание обедов и т.д.
Вторая заключается в исполнении разнообразных музыкальных произведений служебно-строевого репертуара на военных парадах, церковных церемониях, встречах и проводах официальных лиц, похоронах военнослужащих.
С появлением кинематографа у духовых оркестров появилось новое направление деятельности: музыкальное сопровождение фильмов. Военные оркестры озвучивали преимущественно киноленты патриотической тематики. Конечно, далеко не все владельцы кинотеатров имели возможность вместо пианистов-тапёров приглашать коллективы музыкантов-духовиков. Но в Костроме такие прецеденты были. Так, в 1913 г. на экране «Современного театра» города Костромы демонстрировались 3 ленты, в музыкальной иллюстрации которых принял участие оркестр 183-го пехотного Пултусского полка.
В феврале 1913 г. костромичам была представлена историческая картина в трёх частях по сценарию драматурга В. Иванова «Трёхсотлетие царствующего Дома Романовых», съёмки которой проводились в соответствующей историческим событиям обстановке и в связанных с этими событиями местах: в Костроме, Ярославле, Сергиевом Посаде, в селе Измайловском. Костромские зри тели впервые в истории кинематографа в течение двух дней могли видеть на экране «Современного театра» хорошо знакомые места. Историческая картина иллюстрировалась музыкой в исполнении хора певчих и оркестра Пултусского полка.
Две другие ленты, показанные костромскому зрителю, были посвящены участию российских войск в боевых действиях прошлых лет. Так, в апреле демонстрировалась картина «Русско-японская война», снятая с натуры в 1905 г. на местах военных действий. Наступление и отступление войск в представленной ленте иллюстрировал военный духовой оркестр. Наконец, наиболее масштабная картина, показанная на экране «Современного театра» в октябре 1913 г., называлась «Покорение Кавказа». Эта историческая лента была снята на местах былых сражений при участии всех родов войск и нескольких воинских частей, в число которых входили: 16-й гренадерский Мингрельский полк, 17-й драгунский Нижегородский полк, 1-й Лабинский казачий полк, дивизион 51-й артиллерийской бригады и ряд других. Музыкальные иллюстрации этой картины включали музыку народов Кавказа, солдатские песни, исторические марши, фрагменты симфонических произведений и опер, действие в которых происходило на Кавказе. Как и в двух предыдущих случаях, в иллюстрации этого «боевика рынка кинематографии» принял участие оркестр Пултусского полка.
Справедливости ради следует сказать, что не только военный оркестр принимал участие в иллюстрации кинофильмов в 1913 г. Так, в мае на экране «Пале-театра» демонстрировалась грандиозная картина по роману Г. Сенкевича «Камо грядеши», отличавшаяся, по воспоминаниям известного московского рецензента того времени Якоби, захватывающим реализмом1. Эта картина сопровождалась оркестром духовой музыки под управлением Константина Николаевича Васильева, который впоследствии возглавил оркестр 88-го пехотного запасного полка.
Итак, мы видим, что, с одной стороны, участие духовых оркестров в демонстрации кинофильмов художе ственно обогащало представленные творческие работы, а с другой стороны, оркестры расширяли свой репертуар произведениями, требовавшимися для иллюстрации тех или иных событий различных эпох.
В декабре 1912 г. духовой оркестр Пултусского полка впервые выступил в чайной Попечительства о народной трезвости на Молочной горе. Несмотря на то, что чайная прослыла одним из самых злачных мест в городе, она снискала популярность тем, что первой в Костроме стала готовить дешёвые «комплексные» обеды, доступные бедным слоям общества. В 1913 г. военный оркестр закрепил традицию выступления в чайной, обслуживая в ней вечера, которые давали возможность моло дёжи из малосостоятельных классов за небольшую входную плату, составлявшую в октябре 1913 г. от 17 до 22 копеек, доставить себе отдых и развлечение.
Как и в предшествующие годы, в это время в Костроме пользовались популярностью благотворительные балы с концертными отделениями, средства от которых поступали в пользу учащихся костромских учебных заведений, а иногда — студентов-костромичей из университетов Москвы и Санкт-Петербурга. В 1913 г. такие балы проходили в залах Дворянского собрания, а также в зале «Пале-театра», где, по воспоминаниям современников, была превосходная акустика, «даже пианиссимо прекрасно прослушивалось на самых дальних от эстрады местах»2. Для отдельных концертных номеров нередко приглашались известные исполнители из столичных городов. Так, в январе 1913 г. в Дворянском собрании выступали артистка Санкт-Петербургской художественной оперы С. В. Покровская и артист императорских театров С.Д. Барсуков, а в феврале в «Пале-театре» с концертными номерами выступил знаменитый бас Московского императорского Большого театра В.Р. Донецкий-Петров. После концертной программы устраивались танцы под оркестр Пултусского полка, которые нередко продолжались до 2 часов ночи, хотя ещё в декабре 1911 г. вступило в действие распоряжение командующего войсками Московского военного округа о запрещении оркестрам округа производить игру дольше 1 часа ночи. Несмотря на благотворительный характер таких балов, работа духового оркестра оплачивалась. Плата составляла от 15 до 50 рублей за вечер.
В жизни Костромы особое место занимали литературно-музыкально-танцевальные вечера, многие из которых проходили с участием военного оркестра. Чаще всего такие вечера проходили в городских учебных заведениях, где учащиеся исполняли хоровые произведения, читали стихи, играли сольные сочинения на различных инструментах. На одном из таких вечеров в Костромской духовной семинарии выступил и струнный оркестр из числа воспитанников, которым руководил семинарист Лебедев.
В 1913 г. в Костромской губернии продолжали пользоваться популярностью гулянья в парках и садах. В таких гуляньях принимали участие не только военные оркестры, но и гражданские творческие коллективы, а на одном из гуляний, которое состоялось в Волжском саду (за Волгой) 11 августа, выступал приглашённый из Рыбинска оркестр 182-го пехотного Гроховского полка. Факт приглашения военного духового оркестра из соседней губернии на гулянье, сбор от которого должен был поступить в пользу одной из городских библиотек, свидетельствует о внимании властей к духовой музыке, желании разнообразить музыкальную жизнь города не только за счёт расширения репертуара собственных коллективов, но и за счёт приглашения для исполнения концертных программ военных оркестров из других регионов, хотя это и требовало значительных финансовых затрат. Так, за выступление оркестра 182-го пехотного Гроховского полка в Волжском саду 11 августа было уплачено 125 рублей, а чистый доход от мероприятия составил 161 рубль3.
Говоря о выступлении оркестров на городском бульваре Костромы, нельзя не сказать, что он нередко становился местом премьерного исполнения новых сочинений. В июле 1913 года здесь впервые прозвучал концертный марш Иогансона «Многи лета» в исполнении оркестра Пултусского полка. Особенность этого марша в том, что он сопровождался колокольным звоном и пением оркестрантов, что было предусмотрено авторской партитурой.
Перечисленные культурно-зрелищные мероприятия не полностью отражают деятельность военных духовых оркестров. К ней следует отнести и игру в зимнее время на Медном и Козьмодемьянском прудах, участие оркестров в семейно-танцевальных вечерах, проводившихся в читальне им. А.Н. Островского, игру на балах и банкетах, участие оркестра Пултусского полка в открытии в июне 1913 г. детского сада с площадкой для игр на углу Царевской улицы и Козьмодемьянского переулка и др.
Возвращаясь к участию военных духовых оркестров в мероприятиях, предусмотренных воинскими уставами, и в прочих официальных церемониях, следует отметить, что, как и в предыдущие годы, в 1913 г. несколько раз устраивались военные парады, посвящённые дням рождения государя и восшествия его на престол, дню тезоименитства вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны и т.п. Каждому параду предшествовали Божественная литургия и молебен в Успенском кафедральном соборе, на которых присутствовали губернатор, начальник гарнизона и пр. Парады обычно проходили на плацу перед собором, однако один раз эта традиция была нарушена и парад состоялся перед памятником Сусанину. Это произошло 21 февраля, в день торжественного празднования 300-летия Дома Романовых, которое завершилось торжественным прохождением войск. Особенностью этого парада было и то, что в нём приняли участие «потешные» — дети городских приходских и церковно-приходских школ, занимающиеся гимнастикой и строем под руководством генерал-майора В.И. Токмачёва. Своеобразной репетицией торжественных мероприятий в честь 300-летия Дома Романовых стал парад, со стоявшийся 14 мая. Он был посвящён коронованию Их Императорских Величеств, а особенностью этого торжества стало участие в нём сразу трёх военных оркестров. Вот как писала об этом параде газета «Поволжский вестник»: «Парад вышел очень грандиозным. Войска проходили церемониальным маршем мимо памятника от Гостиных рядов, выходя на Ильинскую улицу. Первым проходил Эриванский, за ним — Пултусский полк и сотня Кизляро-Гребенского полка. Парад принимал генерал-майор Парский»4.
В числе официальных мероприятий 1913 г., в которых звучала военная музыка, необходимо назвать торжественное перенесение чудотворной иконы Феодоровской Божией Матери из Успенского собора в Ипатьевский монастырь, состоявшееся 14 марта. В этом крестном ходе принял участие в полном составе Пултусский полк, со знаменем и военным оркестром. Участвовал оркестр и в проводах к месту нового назначения бывшего губернатора П.П. Шиловского. Этот ритуал состоял из трёх частей и включал в себя: молебен в Успенском соборе; мероприятия в Дворянском собрании, при входе в зал которого губернатора с супругой встретил маршем оркестр Пултусского полка; официальные проводы на вокзале, где при прощании П.П. Шиловского и его супруги Марии Николаевны с присутствующими официальными лицами всё время играл оркестр, исполнивший, между прочим, 2 раза болгарский гимн «Шуми, Марица»5.
Играли военные оркестры и на похоронах военнослужащих. Впервые в русской армии такой ритуал с участием военного оркестра состоялся в 1699 г. во время торжественно-траурного захоронения видного военачальника Лефорта. В похоронах личное участие принимал Пётр I. В материалах областного архива автору этих строк удалось найти несколько примеров использования военной музыке в похоронном ритуале. Так, в январе 1913 г. Кострома прощалась со старейшим офицером Пултусского полка, выпускником Московского пехотного юнкерского училища, командиром батальона подпол ковником В.А. Рутковским. Вот как описываются эти похороны в периодической печати тех лет: «В воскресенье, после заупокойной литургии состоялись торжественные похороны. После панихиды гроб с возложенными на него венками <…> был вынесен из церкви и установлен на катафалке. В 11 часов 30 минут печальное шествие, сопровождаемое нарядом двух рот полка при хоре музыки для отдания последних воинских почестей усопшему, под звуки похоронного марша двинулось на новое кладбище. Выстроенные шпалерами по пути следования процессии нижние чины полка с грустью прощались со своим добрым начальником»6.
До 1917 г. в русской армии каждый полк имел свой полковой праздник. Был такой праздник и в Пултусском полку, который отмечался 14 декабря (по старому стилю), в день памяти св. мученика Филимона. Обычно празднование состояло из Божественной литургии и молебна, совершаемых в полковой церкви. Храм находился в каменном здании на поляне, недалеко от Мичуринских казарм. Кульминацией праздника являлся парад, который проходил на плацу, напротив городского манежа. Первое такое торжество, в котором принял участие полковой оркестр, прошло в декабре 1910 г. В этот день была освящена полковая церковь, ставшая, в последующие годы, духовным центром многих торжеств пултусцев.
Заметным событием в истории Костромской губернии 1913 г. стало празднование трёхсотлетия царствования Дома Романовых 19-20 мая с участием императора Николая II. Особую торжественность праздничным событиям придавало звучание военной духовой музыки.
За несколько дней до начала торжеств в Кострому прибыли воинские части со своими оркестрами. Так, 8 мая в городе появилась сотня Кизляро-Гребенского казачьего полка со штандартами и хором трубачей. Сотню выходила встречать рота Пултусского полка с оркестром и полковым знаменем. А 9 мая в Кострому прибыл первый эшелон Эриванского полка с военными музыкантами. На берегу Волги эриванцы были встречены Пултусским полком и сотней Кизляро-Гребенского казачьего полка со своими военными оркестрами. Таким образом, к 10 мая в городе было сосредоточено три военных духовых оркестра. Начались совместные репетиции.
Официальным торжествам предшествовал ряд мероприятий с участием сводного оркестра. Так, 11 мая около Ипатьевского монастыря состоялась встреча командующего войсками Московского военного округа генерала от кавалерии Плеве, в которой приняли участие оркестры Пултусского и Эриванского полков, а 14 мая прошёл грандиозный парад, который ранее уже описывался автором этих строк.
В Кострому пароход «Межень» под императорским штандартом подошёл в 9 часов 45 минут 19 мая. На пристани «Царская ставка» около Ипатьевского монастыря император после доклада губернатора П.П. Стремоухова и приёма депутации Шунгенской волости принял почётный караул от Эриванского полка, выстроенного здесь со своим боевым знаменем и военным оркестром. Вот как это происходило: «Войска взяли на караул. Величественно склонилось полковое знамя и Его Императорское Величество под торжественные звуки народного гимна подошёл к фронту почётного караула Эриванского полка при несмолкающих восторженных криках «Ура!» окружающего народа. <…>
По представлении начальников отдельных частей, Государь Император пропустил мимо себя почётный ка раул лейб-гренадер Эриванцев и за молодецкое прохождение изволил милостиво их благодарить»7.
Далее Николай II проследовал в Ипатьевский монастырь, где у Зелёной башни была выстроена сотня Кизляро-Гребенского полка с трубачами и Георгиевским штандартом. При приближении высочайшего кортежа к стенам монастыря гребенские казаки заиграли торжественную встречу. Осмотрев монастырь, император, в сопровождении казаков, переехал на Царскую пристань, где состоялся высочайший завтрак, музыкальное сопровождение которого было поручено хору трубачей Кизляро-Гребенского полка. Музыканты-духовики исполнили несколько маршей, а также «Индийскую зарю» Кристмана, увертюру «Царица лесов» Иванова, серенаду «Вздохи сердца» Сарра, попурри из оперы «Жизнь за царя» М.И. Глинки.
В этот же день на городской пристани император был встречен оркестром Пултусского полка, а вечером на пароходе «Царь Михаил Феодорович» этот оркестр, под управлением капельмейстера СИ. Виноградова, был удостоен чести исполнить концертную программу во время праздничного обеда с участием Николая II, включавшую марш «Петра Великого» Гертнера, вальс «Фрас-катти» Литольфа, полонез «Гром победы, раздавайся» Козловского, увертюру «Луиза» Франсуа, а также ряд переложений для духового оркестра симфонических произведений: увертюру из оперы «Вильгельм Тель» Россини, попурри из оперы «Руслан и Людмила» Глинки, попурри из балета «Лебединое озеро» Чайковского.
Одним из центральных мероприятий второго дня пребывания государя на костромской земле стал высочайший смотр войскам. Это событие и место в нём военных духовых оркестров прекрасно описал костромской историк Н.Н. Виноградов в документальной книге, вышедшей в свет в марте 1914 г. В своей работе автор уделяет внимание каждому военному оркестру, участвовавшему в этом смотре. Вот как он описывает встречу императора с казачьим полком и его оркестром: «Первой частью войск, стоявших по пути следования Их Императорских Величеств, была пятая сотня 1-го Кизляро-гребенского полка в пешем строю. <…>
Его Императорское Величество изволил направиться прямо к фронту развёрнутой сотни, удостоившейся чести первою встретить Державного Вождя Земли Русской. Трубачи заиграли «поход», вся сотня дружно взяла на караул. Государь Император изволил поздороваться с сотней: «Здорово, Гребенцы!» В ответ на Царское приветствие Гребенцы молодецки отчеканили: «Здравия желаем, Ваше Императорское Величество!»
Трубачи мгновенно переменили мотив: «поход» сменился звуками Русского национального гимна «Боже, царя храни!» и из сотни могучих грудей молодцев-Гребенцев вырвались непрерывные крики «Ура!»»8.
Далее историк показывает костромской оркестр Пултусского полка.
«Его Императорское Величество приближался к флангу 183 пехотного Пултусского полка. Прекрасно обученный капельмейстером Виноградовым, значительный по составу, полковой оркестр стройно грянул Русский национальный гимн. Государь Император обходил фронт взявших на караул Пултусцев, здороваясь с каждой ротой в отдельности»9.
И, наконец, автор книги даёт краткую характеристику духового оркестра Эриванского полка.
«Государь Император изволил здороваться с 13-м гренадёрским Своего Имени полком, обходя фронт его под звуки прекрасного полкового оркестра, при несмолкаемых восторженных криках уже всех расположенных на площади перед Костромским Кафедральным собором частей войск»10.
Все приведённые цитаты показывают не только особую роль духовой музыки в воинских ритуалах, но и прекрасный уровень подготовки оркестров, принимавших участие в торжествах.
В этот же день состоялся парад войск в присутствии царской семьи, во время которого все воинские части прошли церемониальным маршем под звуки военных оркестров, исполнявших по очереди марш на тему оперы М.И. Глинки «Жизнь за царя». Н.Н. Виноградов запечатлел для нас красоту этого парада.
«Начался церемониальный марш.
Ещё раз блеснули на ярком весеннем солнце штыки и шашки. Глухими перекатами зарокотали барабаны; затрещала, полилась задорная мелкая барабанная дробь, колыхнулась и сверкнула искристым, перебегающим отблеском стальная щетина первых рядов. Войска плавно двинулись, проходя во взводных колоннах. Их повёл командующий парадом, командир 2-й бригады 46-й пехотной дивизии, начальник местного гарнизона, генерал-майор Парский»11.
Общее количество военных музыкантов, принявших участие в параде, могло доходить до 85 человек. Такой вывод позволяет сделать наличие информации о составах оркестров военного ведомства начала XX в. Полковые оркестры, которые были в Пултусском и Эриванском полках, имели в штате 36 исполнителей, а оркестр Кизляро-Гребенского полка включал 13 музыкантов (численность дана вместе с капельмейстерами).
Автор этих строк рассказал не о всех событиях с участием военной духовой музыки во время праздничных торжеств 19 — 20 мая, а показал лишь те, где роль военной музыки была особо значима.
Несмотря на то, что основная нагрузка по обеспечению торжеств легла на профессиональные военные оркестры, ряд ученических коллективов, среди которых были духовые оркестры Костромского реального училища, Костромской гимназии, Кинешемского железнодорожного училища, также принял участие в торжествах.
Во время приезда Николая II в Кострому состоялось ещё одно важное событие — открытие Губернской земской выставки, где были представлены самые различные экспонаты: от продукции местных предприятий до произведений искусства. Здесь же находился ресторан, междугородний телефон, кинотеатр. Первоначально ежедневно, а затем по понедельникам, средам и пятницам на выставке играл оркестр Пултусского полка, а 23 мая вечером с концертной программой выступил оркестр Кизляро-Гребенского полка. В выставочном театре-ресторане регулярно устраивались концерты-балы. Помимо военного оркестра, на выставке играл Московский концертный оркестр под управлением Ф. Фэличио. Приглашались сюда для концертных номеров и исполнители соло на духовых инструментах. Так, 7 июля в выставочном театре-ресторане, в исполнении корнетиста-виртуоза Жандармова прозвучало произведение Ж.Б. Арбана «Карнавал в Венеции»12, требующее высокого профессионализма.
Губернская земская выставка была закрыта осенью 1913г., однако за несколько месяцев своего существования она приобрела большую популярность среди населения, став одним из культурных центров Костромы.
Несмотря на окончание юбилейных торжеств, некоторое время в Костроме продолжал нести службу Кизляро-Гребенский полк, вместе с которым в городе находился и духовой оркестр. Выступая на различных концертных площадках, он знакомил костромичей с казачьей народной музыкой.
Одним из заключительных эпизодов пребывания этого коллектива в городе стало выступление оркестра на банкете, который организовал командир полка полковник А.Г. Рыбальченко в гостинице «Кострома», где присутствовали не только офицеры, но и руководство губернии. О репертуаре, исполненном оркестром на банкете, нам ничего не известно, однако можно предположить, что среди произведений, прозвучавших в этот день, была музыка, исполненная во время высочайшего завтрака 19 мая, а также марш Кизляро-Гребенского полка композитора Сычина.
Марш, написанный в сложной трёхчастной форме, построен на мотивах казачьих народных песен и изобилует трубными сигналами, которые не отличаются разнообразием.
Казаки покинули город 27 мая, перед отъездом на вокзале устроив выступление духового оркестра с пением и плясками.
Военная музыка в Костромской губернии в годы Первой мировой войны
II
Творческая деятельность оркестра Пултусского полка в последние предвоенные месяцы, как и в 1913 г., в основном состояла из выступлений на балах, банкетах, ёлках для детей, музыкально-вокально-танцевальных вечерах, семейных вечерах, из игр на катках, спортивных праздниках и прочих мероприятиях. В феврале 1914 г. в городском театре прошёл бенефис капельмейстера оркестра Сергея Ильича Виноградова, творческая деятельность которого в качестве капельмейстера военного оркестра началась в 1907 г., когда он возглавил оркестр 245-го Солигаличского резервного батальона.
Сергей Ильич был не только прекрасным военным капельмейстером, композитором и пропагандистом военной музыки, но и дирижёром оркестра городского театра, руководителем духового оркестра реального училища, составленного из учащихся этого учебного заведения. Он подготовил и воспитал немало музыкантов, а один из них — К.Н. Васильев — в годы Первой мировой войны стал капельмейстером 88-го пехотного запасного полка.
Раскрывая деятельность оркестра Пултусского полка в предвоенные месяцы, следует упомянуть несколько мероприятий с участием этого творческого коллектива. Отметим наиболее интересные из них. Так, 27 января 1914 г. в гостинице «Кострома» состоялось чествование Костромского уездного воинского начальника, генерал-майора В.И. Токмачёва, назначенного начальником Смоленской бригады. В.И. Токмачёв «прослужил в должности воинского начальника 10 лет, был отмечен знаком отличия военного ордена за участие в кампании 1877 -1878 гг.»13. За годы службы он приобрёл широкую известность и авторитет в костромском обществе. Обед, состоявшийся в гостинице «Кострома», сопровождался игрой оркестра Пултусского полка. В июле 1914 г. прошёл ещё один обед с участием военного духового оркестра, посвящённый «Высочайшему утверждению законопроекта о железнодорожной линии Кострома — Филино»14. Обеду предшествовал молебен в Успенском кафедральном соборе, а также торжественное заседание городской думы.
В этих мероприятиях участвовал архиепископ Тихон, который, спустя несколько дней, был переведён на Курскую кафедру. Владыка служил на Костромской кафедре с июня 1905 г., он принимал участие во многих церковных парадах и возглавлял крестные ходы, в которых звучала военная музыка. Один из последних таких крестных ходов состоялся в городе 2 марта 1914 г. В этот день с большой торжественностью был встречен образ Николая Чудотворца, принесённый из Николо-Бабаевского монастыря. В крестном ходе принял участие «в полном составе Пултусский полк со знаменем, оркестром музыки, игравшим «Коль славен наш Господь в Сионе», архиепископ Тихон, вице-губернатор И.В. Хозиков, бригадный командир генерал Парский и другие»15. Несмотря на то, что традиция использования военных оркестров в крестных ходах берёт начало в эпоху царствования Петра I, на примере Костромы можно сделать вывод, что эти формы к началу XX в. получили широкую популярность в российском обществе в целом и в Костроме в частности. Это можно объяснить религиозностью военачальников, офицеров и нижних армейских чинов; уважительным отношением священнослужителей Православной Церкви к воинским ритуалам и пониманием роли русской военной музыки.
В середине мая 1914 г. Пултусский полк вместе с оркестром выступил в лагеря, находящиеся в 5 верстах от Ярославля. Лагерная жизнь не обходилась без военных музыкантов. Оркестр и в полевых условиях был востребован: в его обязанности входило играть во время приёма пищи солдатами и офицерами, обслуживать воинские ритуалы, сопровождать солдат к месту купанья на реку Волгу и др. Обычно в лагеря выезжал не полный состав духового оркестра, а лишь его часть. Состав оркестра мог включать 9-10 исполнителей, основу которых составляли солдаты и воспитанники. Такое количество музыкантов позволяло исполнять служебно-строевой репертуар и музыку лёгкого жанра в полевых условиях. В то же время в городе оставалась вторая половина оркестра, продолжавшая играть на бульваре, способная выполнить любые внезапно возникшие творческие задачи. Безусловно, разделение оркестра приводило к снижению качества исполняемого репертуара.
С конца XIX в. власти Костромы регулярно приглашали в город для творческих выступлений коллективы воинских частей из Ярославля. В разные годы перед костромичами выступали военные оркестры: 11-го гренадерского Фанагорийского полка под управлением капельмейстера Ф.Э. Фурмана, Малороссийского полка, Грязовецкого резервного батальона, Романовского батальона под управлением капельмейстера Антонова.
Неоднократно выступал в садах и парках Костромы и оркестр Клязьминского резервного батальона под управлением капельмейстера A.M. Шустера, который приезжал из Нижнего Новгорода со своим батальоном на летний период в лагеря под Кострому.
Традиция приглашать в город творческие военные коллективы из соседних губерний поддерживалась вплоть до начала Первой мировой войны. Так, в июне 1914 г., за несколько дней до начала военных действий, на циклодроме и в Волжском саду выступал оркестр 182-го пехотного Гроховского полка, « специально выписанный из Ярославля»16, причём сбор от гулянья в Волжском саду был направлен, как и в 1913 г., на приобретение литературы для одной из городских библиотек. Выступления приглашённых духовых оркестров на концертных и танцевальных площадках города способствовали популяризации духовой музыки, профессиональному росту местных оркестров, расширению репертуара военных оркестров.
Говоря о музыкальной жизни предвоенных месяцев, следует вспомнить и о посещении Костромы симфоническим оркестром С. Кусевицкого. Один из самых прославленных симфонических оркестров, совершая турне по Волге, 19 апреля 1914 г. выступил с концертной программой в городском театре. Концерт открылся увертюрой Н.А. Римского-Корсакова «Светлый праздник». Большое впечатление оставила у публики Симфония №2 С.В. Рахманинова, увертюра-фантазия П.И. Чайковского «Франческа да Римини». Солист-пианист Э. Рислер, приглашённый из Парижа, исполнил Концерт №5 для фортепиано с оркестром Бетховена. Этот концерт «стал настоящим праздником для музыкальной общественности города, всех искренне любящих искусство людей»17. Ещё одним событием в музыкальной жизни Костромы рассматриваемого периода стал концерт фабричного оркестра М.Ф. Степанова, состоявшийся на сцене городского театра 6 мая. Музыкантами этого необычного коллектива были исключительно рабочие фабрики Степанова (села Языкова Симбирской губернии) в возрасте от 13 до 24 лет, а руководил оркестром заслуженный артист императорских театров бывший военный капельмейстер 1-го пехотного Невского полка Ф.В. Путкамер. В концертную программу входил ряд серьёзных музыкальных произведений, требующих большой профессиональной подготовки музыкантов, особенно исполнителей на духовых инструментах. В Костроме оркестром Степанова были исполнены следующие произведения: «Итальянское каприччио» П.И. Чайковского, увертюры «Риенцы» и «Парсифаль» Р. Вагнера, увертюра «Ночь на Лысой горе» М.П. Мусоргского и др.
Итак, накануне Первой мировой войны музыкальная жизнь Костромы была насыщенной. Особое место среди музыкальных коллективов занимал военный оркестр 183-го пехотного Пултусского полка, который вёл активную творческую деятельность, состоящую из участия в самых различных церемониях и ритуалах — от традиционного гимнастического праздника во дворе 2-й мужской гимназии до церковных парадов и крестных ходов. Большой вклад в пропаганду музыки на костромской земле вносили и гастролирующие здесь творческие коллективы — военный оркестр 182-го пехотного Гроховского полка из Рыбинска, а также известные симфонические оркестры, выступавшие в предвоенной Костроме во время своих турне по Волге.
Первым днём мобилизации на войну была назначена дата 18 июля 1914 г. Вечером в городе прошла грандиозная манифестация с участием оркестра Пултусского полка. Участие военного оркестра в манифестации 18 июля положило начало новой форме деятельности военных оркестров, особое распространение получившей в 1917 г. и просуществовавшей в Костроме до 1991 г. Несмотря на то, что в последующие годы такого рода политические мероприятия получили новое название — демонстрация (неоднократно менялись их цели и задачи, музыкальный репертуар), — 18 июля 1914 г. мы можем считать днём рождения новой формы деятельности военных оркестров Костромы, ставшей через три года популярной и просуществовавшей в нашей стране в целом и в Костроме в частности не один десяток лет. Чтобы почувствовать атмосферу тех дней, процитируем два рассказа о событиях первого дня мобилизации, опубликованные в газете «Поволжский вестник» 1914 г. Вот один из них, напечатанный в номере № 2363 от 19 июля:
«Вчера, часов около 9 вечера, публика, собравшаяся на городском бульваре, потребовала исполнения Народного гимна. Гимн был исполнен и покрыт громкими кликами «Ура». Около павильона выросла толпа и потребовала вновь исполнения гимна. И как только музыка кончала, неслись клики: «Ура!», «Да здравствует Сербия!», «Да здравствует Франция!» Клики сменялись требованиями сербского, французского и русского народного гимна.
— К Сусанину! — понеслось по толпе, и все двинулись с бульвара. Часть публики остановилась близ павильона с просьбой, чтобы манифестантов сопровождала музыка. Музыка оставалась в павильоне. Не дождавшись музыки, толпа с пением гимна, покрываемого кликами «Ура», проследовала к памятнику Сусанину с национальными флагами. <…>
В это время на площади показался автомобиль Губернатора. Толпа двинулась навстречу. Около автомобиля собрались манифестанты с флагами и вновь раздался народный гимн и клики «Ура».
Когда тронулся автомобиль Губернатора, толпа направилась снова к бульвару и вторично потребовала, чтобы музыка проследовала к памятнику. На этот раз просьба была исполнена и вновь все двинулись на площадь. Толпа возросла до громадных размеров, запрудив в своем шествии всё пространство между рядами и Ботниковским сквером.
Перед памятником музыкой был исполнен народный гимн… И опять неслись возгласы: «Да здравствует Государь Император!», «Да здравствует Россия!», «Да здравствует Русское воинство!»
Долгое время около памятника, на который забрались манифестанты с национальными флагами и портретом Государя, стояла тысячная толпа народа, бесчисленное число раз исполнявшая народный гимн.
Затем толпа разделилась и одна часть её, обойдя памятник, проследовала мимо присутственных мест с пением «Спаси, Господи». Другие манифестанты с музыкой двинулись вновь между рядов и сквером.
— К Губернатору! — раздались возгласы, и обе толпы с музыкой, исполнявшей национальный и сербский гимны и «Славься, ты славься», соединившись, по Русиной улице пошли к губернаторскому дому».
И ещё одно из наблюдений тех дней, опубликованное в той же газете.
«18 июля около полуночи, разошедшаяся было толпа манифестантов вновь собралась на бульваре перед окончанием музыки и потребовала сыграть национальный гимн, который был покрыт громкими кликами «Ура».
После русского гимна был исполнен гимн балканских народов покрытый также кликами «Ура», «Живио», «Да здравствует Сербия».
Далее музыка по требованию публики неоднократно исполняла гимны русский и балканский, которые сопровождались кликами «Ура».
Около часу ночи городской голова Шевалдышев произнёс краткую речь… По предложению Шевалдышева, провозгласившего: «Да здравствует Пултусский полк!», — покрытое также громкими «Ура», музыка исполнила полковой марш»18.
В газетных заметках говорится о репертуаре, звучащем в исполнении военного оркестра во время манифестации, посвященной началу войны. Репертуар включал: русский гимн «Боже, царя храни», сербский гимн, «Славься» из оперы Глинки «Жизнь за царя», марш Пултусского полка. Налицо ограниченность числа произведений, звучащих во время манифестации, неоднократное повторение 2-х гимнов.
В течение двух суток после начала военных действий Пултусский полк, пополнившись запасными по штату военного времени, выбыл на фронт вместе с оркестром. В 1916 г. полк в составе 4-й армии генерала А.А. Брусилова участвовал в боях с австро-германскими войсками на Юго-Западном фронте, получивших в литературе название «Брусиловский прорыв».
Не обошли полк стороной и революционные веянья. Летом 1917 г. полк отказался идти на позиции, самовольно снялся с фронта и ушёл в тыл. Некоторые военнослужащие были подвергнуты суду военного трибунала, остальные направлены в различные воинские подразделения для прохождения дальнейшей службы. Многие вскоре вернулись в Кострому. В начале 1918 г. полк был расформирован. Сведений о судьбе полкового оркестра не сохранилось, однако до нас дошли скупые строчки воспоминаний одного из костромичей, посетивших полк, находящийся на фронте, в 1917 г. Приведём фрагмент воспоминания, опубликованный в газете «Поволжский вестник» от 6 мая 1917 г.
«5 апреля в штаб полка прибыли давно желанные гости — костромичи <…>. Гости познакомились с офицерами полка <…>. Затем гости любезно разделили трапезу с офицерами<.. >. Играл полковой оркестр. Настроение у всех восторженно-радостное .
На другой день 6 апреля полк в полном составе был встречен около походной полковой церкви, где были сложены целые горы подарков — костромичей — пултусцам…»
Мы видим, что военный духовой оркестр Пултусского полка находил своё применение и на фронте, развлекая офицеров и солдат в минуты отдыха.
Убыв на фронт, Пултусский полк оставил в Костроме для формирования маршевых рот штаб будущего 88-го пехотного запасного батальона, а впоследствии полка, командиром которого был назначен полковник Б.Н. Владычек. На базе батальона был создан военный оркестр, на который в первые месяцы войны легла нагрузка по обеспечению традиционных парадов, проходивших на плацу перед Успенским кафедральным собором, а также полковых и городских мероприятий. В ноябре 1914 г. оркестр принял участие в похоронах раненного в боях рядового Зимина, «умершего в госпитале Красного Креста от заражения крови»19. Во время похоронного ритуала исполнялся соответствующий марш и церковный гимн Д.С. Бортнянского «Коль славен наш Господь в Сионе», а траурную процессию сопровождал сам губернатор П.П. Стремоухов. С каждым месяцем война уносила всё больше и больше человеческих жизней, и участие в похоронах прочно вошло в служебную деятельность оркестра 88-го пехотного запасного полка.
Остановимся ещё на одном событии, состоявшемся в конце первого военного года и заслуживающем внимания исследователей. Речь идёт о торжественной передаче костромским дружинам знамён костромских ополчений 1855 г., дарованных в своё время ополченцам и хранившихся в Успенском кафедральном соборе. Эта церемония, проходившая 14 ноября, в день рождения императрицы Марии Фёдоровны, стала наиболее ярким и зрелищным событием тех лет и включала в себя: крестный ход, приведение войск к присяге, торжественную передачу знамён командирам дружин, а также парад войск. Обратимся к рассказу очевидца тех событий: «После литургии и молебна в Кафедральном соборе, совершённого епископом Евгением и епископом Севастианом в сослужении с городским духовенством, крестный ход в сопровождении обоих преосвященных тронулся по направлению к Сусанинской площади, где на плацу перед Александровской часовней был устроен особый помост. Среди церковных хоругвей развевались три ополченческих знамени с изображением креста и надписями «За веру, Царя и отечество». Вокруг помоста выстроились все находящиеся в Костроме в данный момент войска. При приближении крестного хода к помосту военный оркестр исполнил «Коль славен». Затем совершено было благодарственное молебствие с провозглашением многолетий, после чего преосвященные Евгений и Севастиан, обойдя ряды войск, окропили их святой водой. Одним из священнослужителей были розданы каждому из воинов образки Феодоровской иконы Божией Матери. После раздачи образков войска были приведены к присяге знамёнам. Преосвященный Евгений звучным голосом произнёс текст присяги, а затем обратился к войскам с Архипастырским словом, в котором напомнил собравшимся войскам о возможности их участия в борьбе с дерзновенно напавшим на Россию врагом — врагом всего славянства, и убеждал стойко защищать дарованные им знамёна. Затем знамёна были переданы командирам дружин и крестный ход отбыл в собор. Торжество закончилось парадом и церемониальным маршем»20.
Как мы видим, военная музыка в ритуале передачи знамён звучала дважды: при встрече крестного хода и во время прохождения войск церемониальным маршем. Если традиция торжественных прохождений войск и церковных парадов сохранилась в Костроме вплоть до 1917 г., а в изменённом виде дошла и до наших дней, то сопровождение военной музыкой крестных ходов после только что описанного нами торжества в Костроме прекратилось.
Таким образом, 14 ноября 1914 г. в церковной жизни Костромы состоялся последний крестный ход с участием военного духового оркестра. Традиция, существовавшая не одно столетие, оборвалась. В современной России возрождаются многие, утраченные в предшествующие десятилетия традиции, поэтому, по нашему мнению, пришло время вспомнить и воплотить в жизнь одну из них — участие военных духовых оркестров в крестных ходах21.
В 1914 — 1915 гг. деятельность оркестра 88-го запасного пехотного батальона в основном ограничивалась участием в парадах, воинских ритуалах. Как самостоятельный творческий коллектив в это время оркестр себя почти не проявил.
Большую конкуренцию духовой музыке этого периода составили струнный оркестр Я.К. Гшира и оркестр городского театра под управлением И.П. Сахарова. Оркестр Я.К. Гшира вёл большую концертную работу, выступая как на закрытых концертных площадках, так и на городском бульваре. Несмотря на то, что в составе этого оркестра было всего около 20 исполнителей, репертуар у коллектива был обширный — от торжественной увертюры «1812 год» П.И. Чайковского до «Кавказских эскизов» М.М. Ипполитова-Иванова. За исполнение произведений такого уровня сложности Я.К. Гшира часто критиковали любители музыки, так как малым составом струнного оркестра невозможно профессионально исполнять партитуры, написанные для большого симфонического оркестра. Тем не менее, вклад струнного оркестра Гшира в пропаганду классической музыки в то время значителен. Благодаря этому коллективу костромичи знакомились с музыкой П. Чайковского, С. Рахманинова, Дж. Пуччини, Ж. Массне, Дж. Верди, Ф. Листа.
В начале 1915 г. власти Костромы озаботились приглашением духового оркестра для игры на городском бульваре в летние месяцы. В предшествующие годы на бульваре регулярно играл духовой оркестр Пултусского полка, с которым городские власти заключали контракт. Эпизодически выступали здесь и приглашённые оркестры из Ярославля, Рыбинска и Нижнего Новгорода. Проблема, возникшая в 1915 г., на взгляд исследователя, связана с тем, что оркестр Пултусского полка в то время находился на фронте, а оркестр 88-го запасного пехотного батальона ещё не освоил широкий репертуар, так как в коллективе не было профессионального капельмейстера (позднее оркестр возглавил К.Н. Васильев). Безусловно, определённое количество произведений в репертуаре было и его хватало для обслуживания мероприятий, на которых мы остановимся ниже, однако игра на городском бульваре требовала знания оркестром нескольких десятков произведений, что было проблематичным при отсутствии профессионального руководителя. В апреле 1914 г. капельмейстер струнного оркестра Я.К. Гшир предложил городской управе свои услуги по организации на бульваре музыки, однако после некоторых раздумий его кандидатура властями города была отклонена. Причиной отказа стало австрийское подданство Гшира, а также особенность струнного оркестра, качество звучания которого, на открытом воздухе, оставляет желать лучшего и не может сравниться с духовым оркестром. Спустя два месяца решение было найдено. Городская управа наняла духовой оркестр из Москвы в количестве 15 человек «за 750 рублей в лето»22. Часть средств на содержание оркестра выделили фабриканты Шевалдышев и Чумаков. По условиям контракта, оркестр должен был играть на бульваре ежедневно, а первое его выступление состоялось 18 июня 1915 г.
Описывая творческую деятельность оркестра 88-го пехотного запасного батальона в 1915 г., следует вспомнить о его участии в гуляньях, проходивших в Нескучном23 саду на Рождественской улице, сбор от которых в военные годы чаще всего поступал в пользу семей воинов, находящихся на фронте. Обычно на таких гуляньях оркестр играл бесплатно, однако для этого требовалось разрешение командира бригады. Можно рассказать и об участии оркестра в открытии в январе 1915 г. выставки картин группы местных художников. Здесь было представлено более 258 полотен художников: Музалевского, Л.А. Большакова, В.Л. Колесова, Н.П. Шлеина и др. Выставка, доход от которой пошёл в пользу воинов Пултусского и Юрьевецкого полков, находящихся на фронте, стала особым событием в культурной жизни Костромы военного времени, а участие в открытии выставки военного оркестра придало событию торжественность и особый патриотический дух, способствовало её рекламе. В первый военный год оркестр принял участие в музыкальном сопровождении большой патриотической военной картины «Всполыхнулась Русь сермяжная», демонстрировавшейся в «Современном театре». Играть во время демонстрации кинофильмов оркестры начали в Костроме, как мы знаем, ещё раньше — в 1913 году. Большинство картин, сопровождаемых военной музыкой, имело патриотическую направленность.
В первую военную осень в город стали прибывать санитарные поезда с ранеными воинами. Встречи первых военно-санитарных поездов были организованы весьма торжественно. Задолго до прихода поезда на вокзале, который в то время был за рекой Волгой, собирались врачи, сестры милосердия, санитары с носилками, подъезжали конные крытые санитарные повозки. Прибывали представители городской администрации, дамы-патронессы, учащиеся. Обязательно выходил военный духовой оркестр. Поводом для игры оркестра на вокзале были и проводы на фронт маршевых рот, встречи праха погибших солдат и офицеров, торжественные встречи почётных гостей. Все эти факты свидетельствуют об особом значении военной музыки в жизни общества в военные годы.
В центре среди офицеров - командир полка полковник Гембицкий. Фото 1916 г.
В конце 1915 г. в Кострому был переведён 202-й пехотный запасной полк, сформированный в начале Первой мировой войны в Орле, а осенью 1915 г. передислоцированный в город Карачаев Орловской губернии. Переменный состав полка доходил до 9 тысяч человек. Вместе с полком прибыл военный духовой оркестр, включавший в себя около 36 исполнителей. В штате запасного полка оркестр не предусматривался, и денежные суммы на него не отпускались, но командиру хотелось иметь духовой оркестр. Поэтому оркестр комплектовался за счёт вновь прибывшего пополнения. Подпоручик А.В. Лаговский, проходивший службу в полку в эти годы, вспоминал: «Адъютант полка, при разбивке приходивших пополнений, всегда вызывал из строя музыкантов. Если такие оказывались, но инструментов у них на руках не было, их посылали в командировку на родину или — куда сами солдаты скажут, и они возвращались уже с инструментами, зачислялись в музыкальную команду и не высылались на фронт с маршевыми ротами»24. Судя по воспоминаниям Лаговского, командование полка понимало значение военной духовой музыки в повседневной жизни воинов и уважительно относилось к музыкантам — исполнителям на духовых и ударных инструментах.
Таким образом, в городе к началу 1916 г., как и в первые годы XX в., находилось сразу два военных оркестра. Деятельность нового для Костромы коллектива, несмотря на прекрасную его укомплектованность «по голосам», не отличалась разнообразием, однако с приходом в город оркестра 202-го пехотного полка появились новые формы творчества, одна из которых — совместное музицирование — стала популярной. Обычно совместное исполнение программ проходило на городском бульваре во время гуляний, средства от которых шли на благотворительные цели. Свежие краски в музыкальную жизнь Костромы вносил и военный хор 202-го пехотного полка, который часто можно было услышать в городских кинотеатрах и на бульваре. Другой новой формой деятельности оркестра стало участие в любительских спектаклях, один из которых — «Василий Рябов» — был поставлен в полку в декабре 1916 г. и был посвящён подвигу рядового разведчика, пойманного японцами и расстрелянного за нежелание открыть место и план расположения отряда. Пьеса заканчивалась гимном в исполнении хора и духового оркестра. Премьера спектакля состоялась 6 декабря, а постановка осуществлялась прямо в солдатском бараке, вмещающем 500 человек. Такие творческие работы способствовали культурному и эстетическому воспитанию рядового состава полка. Этот пример является уникальным не только для костромских частей, но и русской армии той эпохи в целом, а звучание музыки по ходу спектакля, пусть даже эпизодическое, усиливало патриотизм сюжета и его воздействие на зрителя, придавало спектаклю особый характер.
В годы пребывания в Костроме двух полков с оркестрами военные парады стали проходить более торжественно. Здесь оба оркестра уже объединялись в сводный коллектив и исполняли совместно служебно-строевой репертуар, состоявший из гимна и маршей для торжественного прохождения. 88-й и 202-й пехотные полки не имели собственных маршей, поэтому во время парадов могли звучать наиболее популярные военные марши тех лет, такие, как «Герой», марши Печорского, Преображенского, Фанагорийского, Гроховского полков, «Суворовский марш» Ф.Э. Фурмана. В этот период в России большую популярность приобретает марш В.И. Агапкина «Прощание славянки», написанный незадолго до начала военных действий на Балканах и посвящённый освободительной борьбе балканских славян. Вполне вероятно, что музыка этого марша звучала и во время военных парадов в Костроме.
В особых случаях сводный оркестр 88-го и 202-го пехотных полков принимал участие в похоронах военнослужащих. В июне 1916 г. во время строевого смотра, при встрече на полковом плацу бригадного генерала Бусова, скончался командир 202-го полка П.Н. Чуйков, в похоронах которого приняли участие начальник губернии Хозиков, вице-губернатор Сысоев, городской голова Шевалдышев и офицеры обоих полков. Тело Чуйкова до вокзала «сопровождал батальон полка и оба оркестра музыки»25.
Для более объективной картины деятельности духовых оркестров в военные годы следует привести воспоминания Л.А. Колгушкина, посвящённые проводам маршевых рот на фронт: «Сбоку рот всегда бежали бедно одетые и обутые в лапти жёны, отцы, матери и дети, провожая в неизвестность иногда единственного кормильца, не зная, увидят ли его когда-нибудь. Провожающие причитали, плача навзрыд, сморкаясь, вытирая глаза и носы нечистыми рукавами или углами головных платков.
Подходя к Молочной горе и поравнявшись с розовой часовней, одиноко стоявшей у конца военного плаца, все солдаты, как по команде, обнажали свои остриженные головы, истово крестясь, должно быть, моля Бога о скором и благополучном возвращении к родному очагу, а может быть, прося «Всеблагого и Всемилостивейшего» сохранить в живых родных и детей, не дав им погибнуть с голоду.
До ледостава маршевые роты грузили на паром, и неизменный перевозочный паром «Горожанин», отвалив от пристани, всю дорогу оглашал воздух короткими прерывистыми гудками, а в унисон ему печально играл духовой оркестр»26.
Воспоминания показывают характер звучания военной музыки в печальные минуты проводов мужчин на Первую мировую войну. Нет здесь ни торжественности, ни помпезности. Трагедией и безысходностью, оттенённых духовой музыкой, веет от этих строк.
В канун 1917 г. в здании гостиницы «Старый двор» открылся буфет «Чашка чая», чистая прибыль от которого шла на устройство горячих завтраков «для недостаточных учеников 1-й мужской гимназии»27. Особенностью этого заведения были не только дешевизна, уют, но и регулярные выступления здесь солистов, хора под управлением А.К. Карагеоргиевича, военного оркестра. Таким образом, к началу 1917 г. в городе появилось ещё одно помещение, где выступал военный оркестр, и, хотя буфет просуществовал всего несколько месяцев, его запомнили костромичи и гости города как место, где зимними вечерами можно было отдохнуть и послушать музыку, в том числе и духовую.
Наступил 1917 г. Политическая обстановка в стране поменялась, Россию захлестнули манифестации, политические митинги, активное участие в которых после Февральской революции принимали военные духовые оркестры.
В ночь на 3 марта жителей Костромы разбудили звуки «Марсельезы». Это по призыву большевиков солдаты 202-го полка с оркестром направились на Еленинскую улицу к казармам 88-го полка и увлекли их за собой. Маршируя по улицам, они оповещали о своём присоединении к революционному движению. Народ восторженно приветствовал военнослужащих, в воздух неслось «Ура»28. 6 марта в 11 часов утра на Сенной площади в присутствии войск, выстроенных в каре и держащих перед собой красные плакаты и флаги, и двух военных оркестров владыкой Евгением было совершено молебствие о даровании победы русскому воинству. В завершение торжества «войска церемониальным маршем с музыкой продефилировали перед командирами полков и членами Комитета общественной безопасности, пройдя по Павловской и Русиной улицам»29.
В ознаменование учреждённого праздника революции 10 марта 1917 г. в Костроме прошёл парад войск. Музыкальное оформление парада, на взгляд автора этих строк, не имело принципиального отличия от предыдущих аналогичных мероприятий. Здесь звучали те же строевые и походные марши. Лишь гимн «Боже, царя храни» уступил место «Марсельезе».
Кульминацией политических митингов первой половины 1917 г. в Костроме стало празднование 1-го Мая, в котором, по постановлению Совета военных депутатов, приняли участие весь гарнизон и оба оркестра. Праздник приобрёл особую торжественность благодаря приезду в Кострому в это утро «бабушки русской революции» Е.К. Брешко-Брешковской. Описание её встречи на вокзале мы находим в газете «Поволжский вестник» за 1917 г. Вот как это происходило: «При подходе поезда с бабушкой революции, находящийся на дебаркадере оркестр военной музыки начал играть «Марсельезу». Поезд остановился у станции, и в дверях показывается бабушка, встреченная звуками «Марсельезы» и криками «Ура». Затем в кресле бабушку выносят к экипажу и под звуки военного оркестра, играющего «Марсельезу», и громовое «Ура» бабушка поехала к пароходу, чтобы переехать на городскую сторону»31.
Как мы видим, деятельность военных оркестров в 1917 г. всё больше и больше переходит в политическую плоскость. Военные духовые оркестры всё чаще становятся участниками политических митингов, шествий, манифестаций, на которых в обязательном порядке исполняется «Марсельеза», реже — похоронный марш «Вы жертвою пали» (был исполнен двумя военными оркестрами в июне 1917 г. во время шествия процессии от читальни им. А.Н. Островского к месту расстрела рабочих 5 июня 1915 г. на Солдатской улице). Участие в таких мероприятиях не способствовало улучшению качества звучания оркестров, расширению репертуара, нередко ограничивающегося одной лишь «Марсельезой».
В конце 1915 года оркестр 88-го пехотного запасного полка возглавил Константин Николаевич Васильев (1880 -1958 гг.). Бывший музыкант капельмейстера СИ. Виноградова, К.Н. Васильев, несмотря на отсутствие профессионального образования, к этому времени уже имел опыт работы с духовыми оркестрами. Несколько предшествующих лет он дирижировал оркестром слепых, духовым оркестром Народного кинотеатра. Прекрасный дирижёр и педагог, К.Н. Васильев руководил костромскими оркестрами до начала 50-х г. XX столетия, в разные годы возглавляя оркестры театра имени А.Н. Островского, клуба текстилей, техникума водного лесотранспорта, школы милиции, сельскохозяйственного института32. С приходом этого музыканта к руководству оркестром 88-го пехотного полка популярность коллектива в городе возрастает — музыкантов приглашают играть в городской театр, на балы в Дворянское собрание, однако концертную деятельность оркестр не вёл, а репертуар, в основе своей, ограничивался танцевальными произведениями.
В годы Первой мировой войны большой популярностью пользовался в Галиче Костромской губернии духовой оркестр 181-го пехотного запасного полка, высланного из Петрограда за революционные настроения среди военнослужащих. Этот оркестр, возглавляемый капельмейстером К.С. Дариенко и насчитывающий около 30 исполнителей, внёс определённый вклад в музыкальную культуру небольшого уездного города. Более подробно о деятельности этого оркестра в Петрограде и Костроме мы расскажем ниже.
К концу 1917 г. дисциплина среди военнослужащих костромских полков резко упала. Нижние чины не подчинялись офицерам, хулиганили на улицах, чрезмерно употребляли спиртные напитки. Большие беспорядки начались 25 октября в Галиче. Солдаты разгромили много магазинов, винный склад, сожгли «только что открытую и хорошо оборудованную детскую библиотеку, здание общества потребителей»33. Всё это не могло не сказаться и на дисциплине военных музыкантов, хотя оркестры до конца 1917 г. продолжали работать в обычном режиме. Так, вплоть до конца декабря 1917 г. оркестр 88-го пехотного полка продолжал играть на балах в Дворянском собрании, а на катке «ежедневно с 3 — 4 часов»34, включая 31 декабря, играл оркестр военной музыки 202-го пехотного полка. На этом же катке с 6 до 10 часов вечера играл оркестр, составленный из военнопленных.
Таким образом, период 1914 — 1917 г. стал особой эпохой творчества военных оркестров Костромской губернии. Эти годы — своеобразный «водораздел» между «старым» и «новым» временем, когда оркестры ещё звучали на балах, но уже участвовали в политических митингах и демонстрациях, проходящих под революционными лозунгами; когда на смену звучащему в Костроме в предвоенные годы оркестру Пултусского полка пришли другие военные коллективы, деятельность которых обогатила культуру костромского края XX века.
Шпалеры потешных на Ильинской улице. Фото 1913 г.
Духовой оркестр 181-го запасного пехотного полка: от Петрограда до Галича
III
История русской военной музыки до Октябрьской революции 1917 г. связана, в основном, со столицами, а также губернскими центрами. Однако иногда военная музыка звучала и в небольших уездных городах — таком, например, как Галич Костромской губернии. Именно сюда в конце 1916 года был переведён из Петрограда 181-й запасной пехотный полк, а вместе с ним и военный духовой оркестр. Причиной перевода полка в Галич стало участие военнослужащих, в основном нижних чинов, в революционных событиях октября 1916 г.
История 181-го запасного пехотного полка непосредственно связана с событиями Первой мировой войны, в самом начале которой большинство полков мирного времени, специально подготовленные, возглавляемые дворянским офицерством, были отправлены на фронт, уступив своё место запасным формированиям, одним из которых и стал батальон, в начале 1916 г. преобразованный в полк и впоследствии переведённый в Галич. В связи с военными действиями, в этот период проходили массовые мобилизации, охватывающие не только сельское население, но и фабрично-заводских рабочих, участвовавших ранее в революционной деятельности. Удельный вес рабочего класса был особенно велик среди солдат Петроградского гарнизона. До войны войска столицы принадлежали к числу наименее пролетаризированных. В годы войны руководству армии не удалось избежать массовой мобилизации рабочих, в том числе и участников забастовочного движения. Питерские пролетарии перед отправкой на фронт служили в запасных полках Петроградского военного округа; в числе их был и 181-й пехотный полк, количество солдат которого доходило до 12 тысяч человек. Только по отношению к войскам гвардии старый порядок комплектования её крестьянами отдалённых губерний до некоторой степени сохранялся.
Многие воинские части Петрограда были расположены в рабочих районах, в непосредственной близости от крупнейших заводов столицы. Например, на Выборгской стороне стояли 181-й и 1-й запасные пехотные полки, лейб-гвардии Московский полк; на стыке Петроградской и Выборгской сторон — лейб-гвардии Гренадерский полк; на Васильевском острове — лейб-гвардии Финляндский, 180-й запасной пехотные полки. Повседневное соприкосновение с рабочими было естественным результатом дислокации воинских частей, что приводило к усилению антиправительственных, революционных настроений среди военнослужащих. К тому же результату приводили усиленные в годы войны наряды воинских частей по охране заводов, мостов, вокзалов. Зачастую крупные партии нижних чинов прикомандировывались и для выполнения различных работ на военные и военизированные заводы, настроения рабочих которых не было лояльным к руководству государства. К 1916 г. тыловые части русской армии в значительной мере лишились опытных, прекрасно подготовленных офицеров и унтер-офицеров, которые находились либо на передовой, либо погибли в боевых действиях. Преобладающее место в офицерском строю, в том числе 181-го запасного пехотного полка, заняли младшие офицеры военного времени, прошедшие ускоренный курс военных училищ и школ прапорщиков, офицеры-резервисты и унтер-офицеры из ратников. Такой командный состав, не имея фундаментального образования, должной военной подготовки, высокого уровня культуры, зачастую состоявший из случайных людей, не мог оказывать должного воспитательного влияния на нижние чины вверенных им подразделений.
В 1916 г. политическая обстановка в Петрограде была сложной. За год в городе было зарегистрировано 352 стачки (27 процентов всех стачек в стране), в кото рых участвовало 361,9 тысяч рабочих (около 38 процентов общего числа забастовщиков страны). Одна из таких забастовок произошла 17 октября на чугунолитейном заводе «Новый Лесснер», который располагался невдалеке от казарм 181-го запасного пехотного полка на Большом Сампсониевском проспекте. Во время этой забастовки произошло столкновение рабочих с полицией, за которым наблюдали массы солдат, стоявших вдоль забора, отделяющего расположение полка от улицы, и криками приветствовавших рабочих, которые, в свою очередь, приветствовали солдат. Когда наряд полиции начал отделять рабочих от солдат, последние начали заб расывать наряд камнями, а затем «выскочили из ворот, перелезли через забор, окружили полицию и с криками «бей полицию!» продолжали бросать кирпичи и палки»35. Солдаты приняли участие и в уличных драках, опрокинули два вагона конки.
На следующий день, 18 октября, беспорядки со стороны военнослужащих полка продолжились. Так, проходившая в 9 часов утра по Большому Сампсониевскому проспекту команда солдат в 200 человек, увидев наряд городовых, стала кричать: «Морда, фараон, сволочь…»36. О всех этих беспорядках было доложено петроградскому градоначальнику, а директор департамента полиции обратился к начальнику Петроградского военного округа генералу Хабалову с просьбой перевести 181-й пехотный полк, расположенный в рабочем районе и выступивший вместе с рабочими 17 и 18 октября 1916 г., куда-либо в другое место. Хабалов обещал при разгрузке Петрограда отправить полк из столицы в первую очередь, что в ближайшее время и сделал. Часть солдат отправили на фронт, часть передали в штрафной батальон, расположенный в селе Медведь Новгородской губернии, а основной состав полка, около 7 тысяч человек, был переведён в Галич, где для его размещения на Костромском тракте, «начиная от моста через железную дорогу, было выстроено несколько десятков досчатых утеплённых бараков»37.
Служебная деятельность полка, вплоть до перевода в Галич, сопровождалась музыкой военного духового оркестра. О составе оркестра этого периода, его репертуаре нам ничего не известно, однако, учитывая то, что в Петрограде было большое количество профессиональных музыкантов, в том числе и выпускников консерватории по классу духовых инструментов, профессиональный уровень оркестра мог быть достаточно высоким. Один из нижних чинов 181-го пехотного полка, вспоминая об отправке на фронт военнослужащих после участия в беспорядках, о которых рассказано выше, так описал это событие с участием военной музыки: «Полковой командир сказал напутственную речь, заиграла музыка походный марш, раздалась команда: «Смирно! Равнение направо! Правые плечи вперёд! Шагом марш!» — и мы, гремя котелками и лопатами, зашагали к воинской платформе»38.
Наиболее популярным и востребованным жанром в эти годы был марш. Исполнялись походные, строевые, торжественные, похоронные марши. Здесь делается ссылка на походный марш, наиболее часто исполняемый военными духовыми оркестрами не только в походах, но и во время воинских ритуалов, на передовой.
В петроградский период солдат 181-го полка обучали, по вечерам, хоровому пению, что говорит о внимании командования к музыкальному воспитанию военнослужащих, а также о сложившихся в русской армии к 1917 г. музыкальных традициях.
После перевода полка в Галич в конце 1916 г. не все музыканты, по мнению автора этих строк, поехали к новому месту службы. В Петрограде могли остаться вольнонаёмные, а также воспитанники оркестра. Оставшись в городе, они имели возможность устроиться в одну из находившихся там воинских частей.
Создателем оркестра на новом месте стал Кузьма Севастьянович Дариенко (1886 — 1961 гг.), состоявший на выборной должности капельмейстера 181-го запасного пехотного полка с 15 января 1917 г. по 15 апреля 1918 г., а с 15 апреля, вследствие демобилизации полка, работавший на той же должности в Галичском Советском полку. За время работы с оркестром «Дариенко зарекомендовал себя отличным организатором в смысле постановки музыкального дела. Под его руководством был организован и поставлен на должную высоту полковой оркестр»39.
К.С. Дариенко не имел в 1917 г. профессионального музыкального образования (позднее, с 1924 по 1927 гг., он обучался в Киевском музыкальном техникуме по классу кларнета). Капельмейстер закончил в 1915 г. Курское первое высшее начальное училище, а опыт работы с духовыми оркестрами получил в Курской мужской гимназии, где заведовал ученическим духовым оркестром и обучал игре на духовых инструментах около 40 воспитанников. Следует отметить, что до 1917 г. в большинстве мужских гимназий России, в том числе и Костромской, существовали духовые оркестры. Под руководством Дариенко «гимназический оркестр мог самостоятельно выступать на ученических концертах, в войсковых парадах»40.
В 1916 г. Дариенко призывается в войска как ратник второго разряда. Служить он попадает в учебную команду 88-го запасного пехотного полка, расквартированного в Костроме. Считаясь хорошим во всех отношениях солдатом, он был назначен заведующим музыкальным образованием команды воспитанников полка и, «будучи с солидной музыкальной подготовкой, весьма быстро организовал оркестр воспитанников и достиг хороших результатов, в короткий срок развив музыкальные способности воспитанников»41. В это время будущий капельмейстер полка, расквартированного в Галиче, познакомился с К.Н. Васильевым, возглавлявшим в это время оркестр 88-го пехотного полка. Оба эти человека вошли в историю костромской культуры как профессионалы-самородки, мастера оркестрового дела, энтузиасты и пропагандисты духовой музыки. После службы в армии они продолжали работать до 50-х годов XX столетия на костромской земле, занимаясь с оркестрами, а также и с исполнителями на сольных оркестровых инструментах.
После службы в Костроме начальник Особой Костромской запасной бригады рекомендует направить К.С. Дариенко в Галич в качестве капельмейстера 181-го запасного пехотного полка, переведённого сюда из столицы. Оркестр на начало 1917 г. в полку существовал, но потребовались энергия и талант руководителя, чтобы поднять его на должный профессиональный уровень. Ряд оркестрантов прибыли из Петрограда, однако пришлось набирать и местных музыкантов. На фотографии оркестра полка, хранящейся в фондах Галичского филиала Костромского объединённого историко-архитектурного музея-заповедника «Ипатьевский монастырь», запечатлено 27 музыкантов. Здесь полновесно представлены все оркестровые группы, кроме тромбонов. Следует обратить внимание на большое количество молодёжи в составе оркестра. На наш взгляд, это воспитанники, являвшиеся местными жителями. Исторически сложилось так, что в воспитанники обычно шли подростки того населённого пункта, где находился военный оркестр. Несмотря на то, что снимок оркестра сделан зимой, часть оркестрантов стоят в фуражках (другие — в папахах). Причиной этого могло быть плохое вещевое снабжение полка, связанное с экономическими трудностями военного времени.
Творческая деятельность оркестра в Галиче совпала с революционными событиями 1917 г.
После Февральской революции в городе проходит много манифестаций и митингов с участием войск и военного духового оркестра. Все чаще звучат «Марсельеза» и похоронный марш «Вы жертвою пали». Вместе с тем галичские улицы, сады и скверы оглашаются и традиционной, популярной духовой музыкой. Оркестр исполняет старинные русские марши, вальсы, польки, переложения лёгких симфонических партитур, а капельмейстер К.С. Дариенко солирует на кларнете и ксилофоне. Нередко коллектив выступал в помещении электротеатра, где демонстрировались не только кинофильмы, но и проводились различные торжественные мероприятия. В годы войны появились новые формы их — с участием воинских частей и духовых оркестров. В качестве примера можно назвать День «займа свободы», организованные в июне 1917 г. по инициативе редакции газеты «Галичанин». Вот как описывала это событие газета «Поволжский вестник»: «На площади красуется устроенная из ельника трибуна. Стекается публика. Выступает полк с оркестром военной музыки. <…> Войска располагаются четырехугольником вокруг ораторской трибуны. Митинг начинает местный комиссар, рисует тяжёлое положение страны в финансовом положении. По окончании митинга, манифестация прошла во главе с полком по улице «Свободы». По приблизительному подсчету «день» дал для города сумму в 1,5 тысяч рублей»42.
Фрагмент заметки губернской газеты того периода показывает нам площадь и называет улицу, где звучала военная музыка, отмечает форму построения войск, при которой оркестр мог находиться в середине четырехугольника, рядом с трибуной. Говорится здесь и о количестве собранных денег, в результате данной акции. Можно отметить, что оркестр в этом случае не только развлекал и услаждал публику, но и способствовал увеличению сбора денежных средств на нужды страны, привлекая музыкой галичан.
Одной из чёрных страниц в истории Галича, как отмечалось выше, стали беспорядки, организованные военнослужащими полка и начавшиеся 25 октября 1917 г. В городе прошло множество погромов, совершённых солдатами. Был разгромлен винный завод, магазины Сотникова и Голубева, уничтожена хорошо оборудованная детская библиотека, здание Общества потребителей. Солдаты занимались мародёрством несколько дней. Всё это говорит о низком моральном облике большой части нижних чинов полка, нравственном кризисе в обществе. Эти факты не могли не оказывать влияния и на музыкантов военного оркестра, особенно солдат, которые, являясь частью полка, были подвержены общим настроениям.
В октябре 1917 г. в России произошёл большевистский переворот. По получении известий о смене власти в Петрограде, полковой комитет и партийная ячейка полка созвали в большом зале гостиницы И.И. Громова43 совещание. Вот как впоследствии вспоминал события этого дня, в которых определённую роль сыграл полковой оркестр, участник Октябрьской революции и Гражданской войны В.И. Кукушкин: «Перед этим большим совещанием я распорядился, чтобы добровольческая часть Красной Армии, которой в то время командовал Ожерелков Ф.Ф.44, в полном боевом порядке и по первому сигналу в полном вооружении должна была выведена по моему указанию. Видя, что галичская буржуазия и её прихвостни эсеры и меньшевики против добровольной передачи власти в руки совета, я приказал командиру добровольческой части капитану Ожерелкову вывести часть с полным вооружением и духовым оркестром и построить развернутым фронтом по ул. Свободы против гостиницы Громова.<…> Видя создавшееся положение, галичские буржуазные представители из городской управы и уездного земства и их прихвостни из эсеров и меньшевиков покинули совещание, оставшиеся большевики и члены полкового комитета организовали революционный комитет во главе с товарищем Лебедевым и членами ревкома Сизяковым П.А. и меня и объявили в городе, что отныне власть в Галиче перешла в руки Галичского революционного комитета» .
Юридически путь полка закончился 9 января 1918 г. В этот день исполком Галичского совета объявил, что «всё имущество 181 запасного пехотного полка, расквартированного в Галиче, переходит в ведение Совета для формирования отрядов Красной армии» .
Таким образом, к началу 1917 г. в Галиче Костромской губернии, вследствие перевода 181-го запасного пехотного полка из Петрограда, появился военный духовой оркестр. За время своего пребывания здесь он стал ведущим творческим коллективом города. Значительный вклад в культуру города внёс и капельмейстер полка К.С. Дариенко, работавший в Галиче до конца 50-х г. XX столетия, в разное время возглавлявший кружки самодеятельности, хоры, духовые оркестры, сочинивший ряд песен о Костромском крае.
PS Некоторые фотографии из книги Э.Клейна "Из истории военных оркестров Костромского края".
Оркестр 202-го пехотного запасного полка. В центре командир полка полковник Гембицкий. Фото 1916 г.
Оркестр и военнослужащие из 88-го пехотного запасного полка. фото 1916 г.
Оркестр 181-го пехотного запасного полка. фото 1917 г.
фото 1913 г.
Спортивный праздник в Ипатьевском монастыре 1923-1929 гг.
27 мая 1923 года состоялось торжественное открытие «Первого Костромского Губернского Красного стадиона имени товарища Воровского», построенного силами ОДУС (общества друзей устроителей стадиона). Этот стадион вмещал 4000 зрителей. Эта спортивная арена просуществовала семь лет и в 1930 году была упразднена, а вместо нее появилась танцевальная площадка, Из фондов Костромского государственного историко-архитектурного и художественного музея-заповедника.
Родился в 1971 году в городе Костроме. С 1986 по 1990 год обучался в Костромском музыкальном училище. В 1995 году окончил с отличием Военно-дирижерский факультет при Московской государственной консерватории им. П.И. Чайковского, а впоследствии - аспирантуру Костромского гос. университета им. Н.А. Некрасова. Проходил службу в должности военного дирижера во внутренних войсках МВД РФ, Костромском высшем военном командно-инженерном училище РХБ защиты.
С 2006 года является дирижером оркестра Военной академии РХБ защиты им. Маршала Советского Союза С.К. Тимошенко. Кандидат культурологии.