Протоколы заседаний Экскурсионной комиссии Общества изучения Московской губернии 1925 г. из собрания М.М. Старостенковой-Шик
Казалось бы, что после подъема интереса к краеведению, которым была отмечена последняя четверть ушедшего ХХ в., уже невозможно встретить сколь бы то ни было значительный комплекс неизвестных документов вне государственных архивохранилищ. Особенно трудно предположить, что можно найти что-то значимое о таком известном столичном краеведческом сообществе, каким было Общество изучения Московской губернии (ОИМГ). Оно было изучено С.Б. Филимоновым[1], который ещё в 1976 г., будучи недавним аспирантом С.О. Шмидта, совместно с научным руководителем издал описание документов ОИМГ, хранившихся в фонде Московского областного бюро краеведения (ГБЛ. Ф.177)[2].
Тем не менее, в Сергиевом Посаде в семейном архиве Анны Дмитриевны Шаховской, дочери князя Дмитрия Ивановича Шаховского, хранились протоколы малоизвестной экскурсионной комиссии ОИМГ.
Князь Д.И. Шаховской (1861–1939) был внуком декабриста Ф.П. Шаховского и внучатым племянником П.Я. Чаадаева. Известный земский деятель, один из лидеров кадетской партии и министр государственного призрения Временного правительства, он в 1920-х гг. увидел в занятиях краеведением возможную в тех условиях форму служения народу, — подобно его друзьям, как и он, входившим в «приютинское братство», С.Ф. Ольденбургу и И.М. Гревсу.
Такой выбор не был случайным, как может показаться на первый взгляд. Еще в годы учения в Петербургском университете, в начале 1880-х гг., они принимали участие в работе студенческого научно-литературного общества, среди членов которого были братья С.Ф. и Ф.Ф. Ольденбурги, В.И. Вернадский, С.Ф. Платонов и др. Общество ставило перед собой, среди прочих, и задачи комплексных региональных исследований. Был создан областной отдел. Предполагалось, что общество может стать «школой для теоретической подготовки будущих деятелей русской земли — служить родине на местах научным знанием, отданием труда жизни на благо народа, его свободы и культуры»[3].
Не приняв октябрьский переворот, Д.И. Шаховской попытался организовать противодействие нелегитимной власти, но в начале 1920-х отошел от активной политической деятельности и «продолжал работать в кооперации, занимался литературным трудом, активно включился в краеведческую работу»[4].
Во время последнего ареста князя в 1938 г. его архив был конфискован, там могли находиться и принадлежавшие ему материалы ОИМГ. Каким же образом протоколы Экскурсионной комиссии могли оказаться в Сергиевом Посаде?
Историю жизни семьи Шаховских и их родственников в Сергиевом Посаде подробно проследила сотрудница местного музея Татьяна Васильевна Смирнова. Она опубликовала исследование «о некоторых известных семьях, живших в Сергиевом Посаде в 1920-е годы», которое назвала «…под покров Преподобного»[5].
Младшая из дочерей Д.И. Шаховского, Наталья Дмитриевна (1890–1942), в 1917 г. заведовала культурно-просветительским отделом Дмитровского союза кооперативов. В 1918 г. она вышла замуж за М.В. Шика (1887–1937), в 1919–1920 гг. — сотрудника Комиссии по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой Лавры, позже принявшего священство, и уехала в Сергиев Посад [6].
В 1921 г. в Сергиев Посад приехала и её сестра Анна Дмитриевна Шаховская (1889–1959), которая перед этим два года заведовала Дмитровским музеем, так же созданным при Союзе кооперативов. Здесь она активно занялась работой в Обществе изучения местного края и стала сотрудницей открытого при нем краеведческого музея.
Позже, когда М.В. Шик был расстрелян, а Н.Д. Шаховская-Шик умерла, Анна Дмитриевна усыновила младших племянников. Она вела геологические изыскания по заданию Дмитровского музея, была секретарем-референтом В.И. Вернадского до самой его смерти[7].
Наследница архива, дочь Н.Д. Шаховской-Шик, Мария Михайловна Старостенкова-Шик, передала архив Т.В. Смирновой, которая и предоставила возможность ознакомиться с той его частью, что имела отношение к Экскурсионной комиссии ОИМГ.
Деятельность этой комиссии, если судить по протоколам, началась вскоре после создания ОИМГ, которое было организовано 1 апреля 1925 г. «в целях объединения научной работы всех краеведов губернии»[8]. Самый ранний протокол относится к 11 июня, самый поздний — к 3 ноября 1925 г.
Основная часть документов представляет собой двенадцать протоколов, написанных от руки (перо и карандаш) на листах линованной бумаги различного формата. Преобладают два почерка, Д.И. Шаховского и Б.Б. Кафенгауза, кроме того, в списках лиц, присутствующих на заседании, каждый участник сам вписывал свою фамилию. Кроме черновых вариантов протоколов в комплекс документов входят списки присутствующих и некоторые другие записи (подготовленные Д.И. Шаховским перечни вопросов, которые предполагается рассмотреть, черновые записи и т. п.).
На первом заседании комиссии 11 июня присутствовали М.Я. Феноменов, Д.И. Шаховской, И.Я. Стеллецкий, Б.Б. Кафенгауз, Д. Панин, В.В. Згура. Всего в протоколах упоминаются в качестве участников заседаний 36 человек.
Неизменно присутствовал Д.И. Шаховской, не только не пропустивший ни одного заседания, но приезжавший даже на встречи, которые пришлось отменить. На отдельном листе его рукой записано: «Заседание комиссии 9 июля и 14 июля не состоялось, так как 9 июля в заседание прибыли лишь Д.И. Шаховской и В.М. Турбин, а 14 июля — Д.И. Шаховской и один из участников экскурсии 20 июня тов. Замятин».
«Тов. Замятин» упоминается также в числе участников заседаний 23 июня и 11 августа, причем в последнем случае с инициалами «Е.А.», что позволяет предположить интерес к экскурсиям ОИМГ известного писателя, автора антиутопии «Мы», который в это время бывал в Москве, где во МХАТе–2-м шел спектакль по его пьесе «Блоха»[9].
Более ожидаемым было участие известных краеведов, москвоведов, экскурсионистов. Так, чаще иных упоминаются Н.А. Дорогутин (5 заседаний), П.П. Некрасов (6), Э. Рейн (4), И.Я. Стеллецкий (3), М.Я. Феноменов (4). Однако имена В.В. Згуры, П.Н. Миллера, Н.П. Розанова и Н.А. Гейнике встречаются лишь единожды. Текст протоколов позволяет предположить, что они рассматривали себя лишь в качестве приглашенных консультантов, не связанными с комиссией ОИМГ ни собственными интересами, ни какими-либо обязательствами.
Сохранившиеся протоколы фиксируют низкий уровень явки членов комиссии, от трех до семи человек. Лишь однажды, 28 июля, после двух пропущенных заседаний, собралось шестнадцать участников. Председательствовал Н.А. Гейнике, но протокол в результате подписали бессменный (в течение 9 заседаний) секретарь Б.Б. Кафенгауз, в ту пору еще только недавний выпускник Московского университета, и, как обычно, «председатель Д.И. Шаховской»… Исключительная роль последнего в деятельности комиссии очевидна. Именно он чаще всего вносил конкретные предложения, определял темы заседаний, направление дискуссии.
На первом же заседании 11 июня он внёс предложение «о необходимости объединить экскурсионную работу Московских экскурсионных организаций и поставить её более научно», что соответствовало общим целям ОИМГ. Для этого предполагалось собрать сведения об организациях, которые ведут экскурсионную работу, «и тогда решить, что именно может сделать О[бщест]во в этом направлении».
Среди протоколов сохранился черновик анкеты, которую предполагалось напечатать и распространить. На первой странице в верхнем углу рукой Д.Н. Шаховского вписано: «Общество изучения Московской губернии Экскурсионная комиссия». Помимо количественных и качественных показателей экскурсионной работы за 1924 и первое полугодие 1925 г., анкета должна была содержать данные о названии, месте расположения и времени основания организации, направлении, профиле и продолжительности экскурсий, источниках финансирования, квалификации руководителей экскурсий и т.д.
Не вызывает сомнений, что эти сведения, если бы они были получены в результате заполнения анкет, стали бы бесценным источником информации обо всем многообразии экскурсионной деятельности в Москве и губернии, однако ни одного напечатанного экземпляра в архиве М.М. Старостенковой-Шик не сохранилось.
Между тем, не дожидаясь результатов анкетирования, или хотя бы предполагаемого расширения состава за счет пополнения его «представителями всех экскурсионных организаций», на первом же заседании его участники развернули дискуссию о том, какого рода экскурсионная работа должна стать главной в деятельности комиссии. Дело в том, что в первые десятилетия ХХ в. понятие «экскурсия» применялось не только в отношении ознакомительной или образовательной поездки, сопровождаемой пояснениями сведущего лица, но и применительно к научным экспедициям[10].
Д.Н. Шаховской намечал такие возможные направления, как поездки по усадьбам декабристов в связи с юбилеем восстания, посещение всех уездных городов, изучение рек Москвы и народного творчества. Его интерес к теме декабристов во многом, конечно, был определен судьбой деда, Ф.П. Шаховского, бывшего членом Коренного совета Союза благоденствия. Однако в этой записи не определена цель поездки, зато изучение рек и фольклора явно предполагают исследовательское начало экскурсий, причем очевидно стремление учесть и естественнонаучное, и культурно-историческое направления.
В.В. Згура предложил привлечь к организации и проведению подобных экскурсий Общество изучения русской усадьбы (ОИРУ) и выделить ряд специальных циклов, этнографических, геологических, художественных и др. Такая постановка вопроса заставляет предполагать, что усадьбовед имел ввиду прежде всего изучение усадеб при помощи инструментария различных наук, как гуманитарных, так и естественных, «in situ».
И. Стеллецкий также настаивал на исследовательском характере экскурсий, подразумевая комплексное, предварительное изучение местности: «Надо рекомендовать экскурсии разведывательного характера, а не специального, т. к. Московская губерния во всех отношениях слабо изучена, напр., не обследованы древние каменоломни. Наиболее интересной темой,— считал он, — является изучение реки Москвы, обследование её берегов, как в биологическом, так и в археологическом отношении. При этом не следует ограничиваться одним каким-нибудь вопросом, а захватывать все, встречающееся на пути, биологию, усадьбы, могильники и т. п.».
Б.Б. Кафенгауз, в свою очередь, находил более ценными поездки в города губернии с целью изучения купеческого быта, истории промышленности, которую отодвинул юбилей декабристов. «В этой области, — считал исследователь, — следует начать с объезда и собирания материалов».
В.В. Згура настаивал: «Надо поставить вопросы чётко, не смешивать различные темы и прежде всего выяснить конечную цель экскурсионной работы, ограничив свою задачу одной определённой темой. Тогда станет ясным, какие экскурсионные организации следует привлечь к работе».
М.Я. Феноменов склонялся к комплексному изучению территорий, причем он предполагал исследование быта помещиков и крестьян в деревнях, рабочих и буржуазии в городах, упоминая, впрочем, «обследование Москва-реки».
Д. Панин сообщил о планах экскурсионной секции МГСПС по комплексному обследованию Москвы, городов и деревень Московской области «с применением комплексного метода». Археологические обследования, как выяснилось, уже ведутся учениками В.А. Городцова и Ник. Серг. Елагиным.
Последний из упомянутых был приглашен на заседание комиссии 28 июля, которое по количеству специалистов и характеру обсуждения поставленных проблем напоминало консилиум. После двух пропущенных встреч и малочисленного (5 чел.) собрания 21 июля были собраны шестнадцать человек, большинство из которых оказались здесь впервые.
Д.И. Шаховской зачитал отчет об экскурсиях, проведенных по трем направлениям, предложенным на первом заседании: 1. По городам области (были проведены экскурсии в Дмитров, Коломну и Сергиево); 2. Сельские экскурсии (предполагались, но не были проведены поездки «в кооперативные центры»); 3. Естественнонаучное направление (оно оказалось представленным экскурсией в пещерный город на р. Пахре, прошедшей под руководством И. Стеллецкого).
В планах оставалось посещение уездных городов, которые, по мнению Д.И. Шаховского «представляют интерес как местные центры, дающие возможность познакомиться с краем и завязать сношения с местными краеведами». В изучении деревни для него наиболее предпочтительным было кооперативное дело, «особенно промысловые артели».
Можно отметить, что и подбор городов и объектов осмотра во многом диктовалось личными связями и интересами Д.И. Шаховского, — он сделал всё, что можно было сделать, работая почти в одиночку. Теперь, остановившись в растерянности, он ждал помощи специалистов. Вопросы касались состава экскурсионных групп (для кого?), руководителей (местные краеведы, педагоги или экскурсоводы-профессионалы? Но в последнем случае необходима оплата), времени (как долго? В праздники и выходные или в будни?). Но абсолютная ценность экскурсионной деятельности была настолько безусловна, что не был задан главный вопрос—зачем?
Н.А. Гейнике остановился на теоретических вопросах, прояснив «что экскурсия может быть обычного типа с формальным руководителем или товарищеская, коллективная без определенного руководителя. Экскурсии последнего типа должны быть бесплатными. Но если участвует определённый руководитель-специалист, то следует оплачивать труд его полной ценой, т.е. minimum 10 рублей. Экскурсии следует делать как в праздники, так и в будни». Его позиция естественным образом отражала интересы цеха профессиональных экскурсоводов, к числу которых он принадлежал сам и которых он готовил на всевозможных курсах и в учебных заведениях.
Н.П. Розанов, представляя армию краеведов, возражал, что «на местах имеются прекрасные руководители, нет надобности в приглашении специалистов из Москвы».
Н.С. Елагин вернул спор к исходному вопросу: «в Москве существует множество организаций, ведущих экскурсии, поэтому следует выяснить, какое место должны занимать экскурсии нашего О[бщест]ва». Он предложил переключиться с исследовательских на ознакомительные экскурсии: «1) пустить, так сказать, в оборот культурные ценности Москов[ской] губ[ернии], особенно уездные музеи, напр[имер], Ольгово, Мураново, познакомить с ними более широкую публику, и 2) пропагандировать новые, еще неизвестные места, расширить число посещаемых мест, как, напр[имер], Клинско-Дмитровск[ую] гряду».
Говоря о руководителях, он призвал «не ограничиваться лишь местными знатоками, приглашать также специалистов по тому или иному вопросу». Здесь речь шла уже не о профессиональных экскурсоводах, а о специалистах в той или иной области знания, что предполагало элементы исследования и отчасти противоречило предложенному «ознакомительному», т.е. популяризаторскому направлению экскурсий.
Итог подвел А. Полтевский, который вернул обсуждение к мысли, высказанной некогда В.В. Згурой, справедливо заметив, «что недостаточно ясны задачи экскурсионной деятельности О[бщест]ва». Он предложил, вслед за Н.С. Елагиным, избрать пути популяризации известных культурных ценностей и ознакомления с новыми местами.
Однако Д.И. Шаховской снова констатировал, «что все выступавшие довольно близко сходятся в своих мнениях», оставив три направления экскурсий, в города, в деревни и в природу, устанавливая плату в отдельных случаях привлечения специалистов. Вопрос о целесообразности экскурсионной деятельности был записан в протокол, но не был услышан.
Судя по сохранившимся записям, в сентябре прошло лишь одно заседание комиссии. Последнее собрание состоялось 3 ноября. Кроме неизменных председателя и секретаря, Д.И. Шаховского и Б.Б. Кафенгауза, на нем присутствовали лишь П.П. Некрасов и И.Я. Стеллецкий. Председатель зачитал краткий отчет, П.П. Некрасов высказал пожелание опубликовать его (а по возможности и отчеты о каждой из проведенных экскурсий) в «будущем журнале» Общества, однако, как известно, первый номер «Московского краеведа» увидел свет лишь через год, когда экскурсионная комиссия ОИМГ перестала существовать.
Самым важным пунктом, который был поставлен на повестку ноябрьского заседания, можно считать сообщение Д.И. Шаховского о том, что «полномочия Экск[урсионной] Комиссии в настоящем её составе следует считать оконченными, т.к. она была выбрана лишь на летний период, когда деятельность О[бщест]ва была прервана». Было принято постановление — считать оконченными.
Шаховской доложил проект «Положения о работе экскурсионной комиссии», которую предполагалось создать при ОИМГ, целью её теперь считалось «ознакомление с краеведческой работой на местах». Проект также был принят. Все остальные вопросы — об экскурсиях для членов Моссовета, об ознакомлении с контрольно-молочным делом на станции Хлебниково или с рабоче-жилищным кооперативным строительством на станциях Тайницкой или Реутово — в свете этого решения уже не имели никакого смысла. Протокол был последним.
В декабре следующего, 1926 г. в ОИМГ на правах секции вошла «Старая Москва», после чего в Обществе была создана экскурсионная секция старой Москвы[11]. Её деятельность была естественным продолжением работы, которая была начата еще в 1909 г., когда при Московском археологическом обществе была организована Комиссия по изучению старой Москвы. Она прочно и естественно соединяла исследование города, в том числе и в форме экскурсий, — и популяризацию его результатов, в том числе и в виде экскурсионной. Об этом свидетельствуют и материалы журнала «Московский краевед», авторами которого стали многие участники Экскурсионной комиссии 1925 г. Они показывают также, что исследовательские экспедиции всё реже называют экскурсиями. Это слово стараниями экскурсионистов, последовательно развивавшими теорию, методику и практику экскурсий, постепенно приближалось к его современному значению.
[1] Филимонов С.Б. Источники по истории исторического краеведения в РСФСР. 1917–1929 : автореф. дис. … канд. ист. наук / МГИАИ. М., 1974. 32 с.
[2] Филимонов С.Б. Историко-краеведческие материалы фонда Общества изучения Московской губернии (области) : К методике изучения истории советского исторического краеведения / Сост. С.Б. Филимонов, под ред. С.О. Шмидта ; Археографическая комиссия РАН, Ин-т истории ССС АН СССР и др. М. : Ин-т Истории СССР АН СССР, 1976. 125 с.
[3] Гревс И.М. Из университетских лет // Былое. 1918. № 12. С. 77. См. также: Сизинцева Л.И. У истоков экскурсионного изучения города. Из практики И.М. Гревса // Анциферовские чтения : Материалы и тезисы конференции 22 декабря 1989 г. Л., 1989. С. 37–39.
[4] Шелохаев В. Дмитрий Иванович Шаховской: «Мы хотим дать людям возможность не служить тому, что они признают за зло…» [Электронный ресурс]. URL: http://www.sps.ru/?id=206905&cur_id=42532. Дата обращения 05.03.2012.
[5] Смирнова Т.В. «…под покров Преподобного». Сергиев Посад : Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2008. С.129–148.
[6] Смирнова Т.В. Указ. соч. С.135.
[7] Там же. С.147.
[8] Филимонов С.Б. Историко-краеведческие материалы…С.7.
[9] Замятин Е.А. Автобиография. 1929. [Электронный ресурс]. – URL: http://lib10.ru/russian_classic/zamyatin_ei/avtobiografiya.6405 . Дата обращения 04.03.2012.
[10] Ср. : Зарудный Н.А. Экскурсия по Восточной Персии. СПб. : тип. Имп. Акад. наук, 1901; Диомидов А. М. Экскурсия крестьян-курсистов Ярославского уезда в 1914 году / Сост. А.М. Диомидов и С.П. Внуков. Ярославль : Яросл. уезд. земско-агр. отд. , 1915; Экскурсия лесничих Казанской губернии в Казанское лесничество в 1913 году / В. Эрландц. СПб. : тип. Спб. градонач. , 1914; Три дня в Смоленске : Экскурсия, выставка и лит.-муз. утро Московской 5 гимназии / Под общ. ред. тов. пред. Комиссии С.М. Гинтовта; Центр. экскурс. комис. при Моск. учеб. окр. М. : т-во скоропеч. А.А. Левенсон , 1911 и др.
[11] Филимонов С.Б. Историко-краеведческие материалы … С.61.