Раздел VII

«…Если я чем-либо могу быть Вам полезным – то во мне Вы будете иметь всегда готового Вам услужить»

Письма к Н.К. Телетовой

(1977–1988)

Наталья Константиновна Телетова – литературовед и генеалог, кандидат фило­логических наук.

Родилась в 1931 г. в Ленинграде, в се­мье оперных певцов. Её дед по матери, Григорий Младов, – священник, родом из Смоленской губернии, к которой относи­лись его предки с конца XVII в., окончил Московскую Духовную академию, служил в Екатеринбурге, митрофорный протоирей.

В войну была эвакуирована на Урал. В 1955 г. окончила филологический фа­культет Уральского университета, а в 1961 г. аспирантуру Государственного пе­дагогического института им. А.И. Герцена, где в 1966 г. защитила кандидатскую дис­сертацию по немецкой литературе. Препо­давала русскую и зарубежную литературу в Елабужском педагогическом институте, Ленинградском театральном институте и других вузах. Доцент С.-Петербургского института живописи, скульптуры и архитек­туры им. И.Е. Репина.

Автор десятков ста­тей об А.С. Пушкине, его взаимосвязях с русской и европейской литературой, о Марине Цветаевой, Владимире Набокове. Автор книг: «Забытые родственные связи А.С. Пушки­на» (Л., 1981; 2-е издание, исправленное и дополненное, вышло в С.-Петербурге в 2007 г.) и «Жизнь Ганнибала – прадеда Пушкина» (СПб., 2004).

Об А.А. Григорове узнала от Т.А. Акса­ковой и в марте 1977 г. написала ему пер­вое письмо. Приезжала к Григоровым в Ко­строму и принимала его в Ленинграде.

Александр Александрович переписы­вался с Натальей Константиновной в 1977–1988 гг. В архиве адресата сохрани­лись все его письма. Оригиналы 130 писем для публикации любезно предоставлены Н.К. Телетовой.

8 апреля 1977 года

г. Кострома

Многоуважаемая Наталия Константиновна!

Получилось так, что моё письмо с ответами на Ваши вопросы пропало, и поэтому я постараюсь ответить Вам вторично, но не ручаюсь, что теперь мой ответ получится таким же, каким было пропавшее письмо1.

1. Про Акинфовых, или Акинфиевых. Вероятно, это речь идёт о потомках Акинфа Великого2. Но у нас в Ко­строме я ничего не находил, что бы могло связать наш край с этой фамилией.

2. Чаадаевы – то же самое.

3. Замыцкие – эта фамилия встречается в некоторых документах по землевладению, но лично у меня нет ничего про эту фамилию.

4. Квашнины-Самарины – указываемая Вами Анаста­сия Фёдоровна, жена Николая Фёдоровича Овцына, мне из­вестна, как и вся вообще фамилия Овцыных, ибо с Овцыны­ми есть связь и у нашей фамилии. Моя прабабушка, Мария Александровна, урождённая Полозова, была в первом браке за А.М. Овцыным, внуком известного мореплавателя, спо­движника Витуса Беринга. У меня есть полная и довольно подробная родословная Овцыных, составленная мною по ар­хивным документам, ещё до меня никем не обследованным. Если Вы пожелаете, то я Вам могу прислать её для обозре­ния, но с возвратом, так же через Татьяну Александровну. (Надеюсь, что случай утери письма больше не повторится.)

Теперь о поместье графа Воронцова. Усадьба Фили­сово бывшего Луховского уезда после Воронцовых принад­лежала князьям Мещерским, но, насколько мне известно, в Костроме нет никаких ни портретов, ни бумаг Воронцовых из этой усадьбы. Может быть, что-либо есть в Иванове, так как теперь Филисово находится в границах Ивановской об­ласти. А вообще, если нужны подробности об имениях Во­ронцовых в Костромской губернии, то я могу поделиться с Вами своими сведениями, довольно подробными.

И ещё. Овцыны были в родстве с Нащокиными, в частности, с Василием Александровичем, дедушкой Павла Воиновича Нащокина, близкого друга А.С. Пушкина. Про Нащокиных я располагаю богатым материалом и тоже могу поделиться при необходимости с Вами.

Интересную историю о замужестве моей прабабушки за А.М. Овцыным (оно продолжалось всего менее 2-х меся­цев) я могу рассказать позже, если это Вас может интересо­вать. Тут романтическая история первой любви, отчаяние молодых влюблённых, своенравный отец, запретивший сво­ей дочери выходить замуж за любимого, выдача её насиль­но за старого воина, А.М. Овцына, тут и декабристы Южно­го общества, Тульчин и проч. и, наконец, счастливая развяз­ка3.

Напишите мне ещё, и если я чем-либо могу быть Вам полезным – то во мне Вы будете иметь всегда готово­го Вам услужить

А. Григорова.

1 Первое письмо Н.К. Телетовой, по её просьбе, послала А.А. Григорову Т.А. Аксакова. 25 марта 1977 г. она писала: «Дорогой Александр Александрович! Слух о Вас “проходит по всей Руси ве­ликой”, и я не могла отказать моей доброй знакомой Наталии Константиновне Телетовой (пушкинистке) в пересылке Вам её письма с многочисленными вопросами. Мне стыдно загружать Вас этими изысканиями – но “слава обязывает”» (ед. хр. 2206, л. 27). Ответ пришёл незамедлительно (потом почему-то пропавший), и уже 3 апреля она благодарила: «Очень благодарна за Ваш лю­безный ответ на запросы Н.К. Телетовой <…>. Я позвонила ей по телефону и сообщила, сколь любезно Вы отнеслись к её просьбе» (там же, л. 29). Вопросы Н.К. Телетовой были связаны с её рабо­той над книгой «Забытые родственные связи А.С. Пушкина» – о родственных связях поэта через женское потомство.

2 Акинф Гаврилович Великий (?–1304) – праправнук полулеген­дарного Ратши.

3 Об этом см. письмо от 4 марта 1979 г. на стр. 364.

~ • ~

23 февраля 1979 года

г. Кострома

Многоуважаемая Наталия Константиновна!

Ваше письмо от 18/II с/г я получил и постараюсь от­ветить на Ваши вопросы, а предварительно разрешите Вас по­здравить с первым весенним праздником – днём 8-го марта – и пожелать Вам здоровья и успехов в Ваших тру­дах1.

А попутно попросить Вас, если Вы эту просьбу со­чтёте уместной, подарить мне Вашу книжку о «Забытых родственных связях Пушкина», когда она выйдет в свет. Ибо я, наверняка, буду лишён возможности приобрести эту книгу обычным путём. Между тем у меня очень велик ин­терес ко всему, что связано с именем Александра Сергееви­ча Пушкина.

Итак, перехожу к Вашим вопросам. Первое. Об Ов­цыных.

Кроме того, что я Вам уже сообщал, за это время у меня ничего нового не нашлось.

О муже Надежды2 Алексеевны Пушкиной известно мне только то, что он имел чин статского советника и ку­пил у сестры своей жены, Марии Алексеевны (Ганнибал), часть имения «Кузьминки» в Добровском (Липецком) уезде Тамбовского наместничества.

Как привязать в общей родословной второго Фёдора Степановича, о котором Вы пишете, что он был в 1730 г. вахмистром Московского гарнизона, – я не знаю, и, вооб­ще, родословная Овцыных требует очень внимательного изу­чения и поправок. Но мне уже это теперь не под силу.

О Ржевских. У меня есть родословная Костромской ветви Ржевских с 1677 года, и там есть в конце XVII века три брата – Костромские помещики Павел, Иван и Алексей Ивановичи (отец их Иван, он же и Родион Ржевский) – по­томки Смоленских князей. В мужском потомстве эта линия Ржевских вымерла со смертью Ивана Петровича Ржевского, женатого на Екатерине Алексеевне Гурьевой. Жили они в усадьбе Перепелицыно Нерехтского уезда и имели только 6 дочерей, младшая родилась в 1823 году. Отец Сарры Юрьевны Ржевской, как видно, был не из этой Костромской линии, а из другой3.

О Пушкиных. Жившие в Новинках Пушкины – по­томки Александра Юрьевича Пушкина4 – были близкими соседями с моей семьёй. Наше Александровское было всего в 15 верстах от Новинок Пушкиных. Все они мне известны, но имевшиеся у меня фотографии как самой усадьбы-дома, так и семьи Пушкиных я роздал знакомым, а себе не оста­вил. Но у меня есть воспоминания внучки Льва Алексан­дровича Пушкина, А.Н. Симоновой, а также есть статья соб­ственного моего сочинения про семью Новинковских Пуш­киных. Если Вы желаете, то я обе эти статьи Вам перешлю по первому Вашему требованию ценным пакетом, но, конеч­но, с условием возврата этих статей мне по минованию на­добности, в срок, примерно, два месяца. Думаю, этого будет достаточно для ознакомления Вашего с этими статьями.

Попутно добавлю, что портреты предков Пушкиных были ещё самими Пушкиными сданы в Петербург в Пуш­кинский дом (подлинные), а копии этих портретов, возмож­но, есть в Ивановском музее. Сведения о плачевном суще­ствовании Евгении Львовны Пушкиной во времена «Комму­ны» неверны. Она жила и умерла в почёте и без нужды5.

Я лично знал и Пушкиных, и всех других их соседей по имению.

Последнее. О Бибиковых. С Костромским краем свя­зан Александр Ильич Бибиков, генерал-аншеф времен Екатерины II, женатый на княжне Козловской. Его сестра была за фельдмаршалом М.И. Голенищевым-Кутузовым Смоленским. А.И. Бибиков и похоронен в усадьбе Борщёв­ка. Внучка его сына А.А. Бибикова, предводителя СПб. ополчения в 1812 г., – Ольга Николаевна Безобразова – была замужем за адмиралом А.И. Бутаковым. Эту семью и их потомков я тоже знаю и могу о всех них рассказать, если будет нужно кому. Тут будет связь и с Тарасом Шев­ченко6, и с известным астрономом С.П. Глазенап7 (его доче­рей я знаю и поныне и бываю у них в Москве), и с дека­бристом Давыдовым, и многими другими. Так что пишите, я по получении Вашего согласия Вам вышлю две упомянутые рукописи. Из них Вы получите ответы на все Ваши вопросы о Новинковских Пушкиных. А если Вам будет надо, то в будущем могу сообщить неизвестное об известном – о дру­гих Пушкиных, Воронежской и Тамбовской ветвей.

А про дом Овцыных в 1812 г. – это я нашёл в од­ном справочнике о старой Москве, у своего друга, Мо­сковского историка и генеалога Ю.Б. Шмарова. Но сейчас дать Вам «поисковые данные» на эту книгу я не сумею. Не записал вовремя ничего.

Итак, жду Вашего письма, а пока пожелаю Вам всего лучшего.

Если нужна родословная Ржевских – напишите, тоже пришлю.

Уважающий Вас А. Григоров.

1 Об отношении автора к этому празднику см. письмо к М.С. Михайловой от 2 марта 1976 г. на стр. 437.

2 Правильно – Анна. Надеждой она названа в статье Б.Л. Мод­залевского «Род Пушкиных» (1907 г.)*. Опираясь на другие источ­ники, Н.К. Телетова установила, что упоминаемое лицо звали Ан­ной**. В письме речь идёт об Алексее Михайловиче Овцыне – муже Анны Алексеевны Пушкиной, сестре бабушки поэта Марии Алексе­евны Ганнибал, урожд. Пушкиной.

3 Отец Сарры Юрьевны Ржевской (ок. 1721–1801) – действи­тельный статский советник Юрий Алексеевич Ржевский (1674–1729), коломенский помещик, «знаменитый» вице-губернатор Ниж­него Новгорода (Телетова Н.К. Забытые родственные связи А.С. Пушкина. – СПб., 2007. – С. 236, 238, 253).

4 О А.Ю. Пушкине и его потомках см. письмо Б.С. Киндякову от 8 октября 1971 г. на стр. 112, прим. 2, 3 к письму П.С. Пушкину от 28 февраля 1987 г. на стр. 179 и письмо Ю.Б. Шмарову от 19 августа 1978 г. на стр. 300.

5 О Е.Л. Пушкиной (1851–1930) см. письмо к Т.В. Ольховик от 10 октября 1984 г. на стр. 210.

6 В 1848 г. А.И. Бутакова назначили руководителем гидрогра­фической экспедиции на Аральское море, и О.Н. Бутакова «много содействовала» устройству Т.Г. Шевченко в Аральскую экспеди­цию мужа в качестве художника-рисовальщика. «Впоследствии это участие в судьбе опального поэта принесло А.И. Бутакову некото­рые неприятности по службе, т.к. кем-то был послан в Петербург донос о том, что, вопреки Высочайшему повелению Государя Им­ператора, политическому преступнику, бывшему художнику Петер­бургской академии художеств Тарасу Шевчеко разрешено рисо­вать, вести переписку и даже ходить в партикулярном платье.

За это сам Шевченко был сослан в Новопетровское укрепле­ние на берегу Каспийского моря (впоследствии форт Алексан­дровский, а ныне город Шевченко), а А.И. Бутаков, представивший рапорт о производстве Т.Г. Шевченко в унтер-офицеры, по распо­ряжению морского министра князя А.С. Меншикова, получил “стро­жайший выговор”. <…> Впоследствии некоторые из авторов, пи­савших про А.И. Бутакова, сильно преувеличивали значение, кото­рое имело для Бутакова его покровительство Тарасу Шевченко. Как мы знаем, А.И. Бутаков продолжал успешно продвигаться по службе и этот эпизод с его участием к Шевченко не помешал его дальнейшим работам по исследованию Аральского моря» (Григо­ров А.А. Сага о Бутаковых // ф. р-864, оп. 1, ед. хр. 175, л. 23, 28, 29)***.

7 См. следующее письмо.

____

* «Эти же сведения перепечатываются в издании 1929 г., затем 1932 г. и во всех источниках до начала XXI в.» (Телетова Н.К. За­бытые родственные связи А.С. Пушкина. – СПб., 2007. – С. 252).

** См.: Телетова Н.К. Указ. соч. – С. 252–253.

*** Полная «Сага о Бутаковых», экземпляры которой хранятся в ГАКО и ЦГМВМФ, не опубликована.

~ • ~

4 марта 1979 года

г. Кострома

Глубокоуважаемая Наталия Константиновна!

Ваше письмо от 27 февраля я получил вчера и по­стараюсь ответить на Ваши вопросы по мере своих знаний.

Сперва напишу, что одновременно с этим письмом я высылаю в Ваш адрес ценную бандероль с материалами о Пушкиных, а именно:

1. «Воспоминания» Симоновой с двумя фото – авто­ра и Евгении Львовны Пушкиной.

2. Мою статью о Костромских Пушкиных, нигде не публиковавшуюся1.

3. Составленную мною родословную Пушкиных.

4. Вырезку из нашей Костромской газеты от 27/II 1979 г. о Костромских Пушкиных, автор В.В. Пашин2.

Как только получите, благоволите тотчас же меня известить о получении, дабы я не беспокоился о возможной утрате пакета с этими материалами на почте, что, если слу­чится, будет для меня крайне прискорбно.

Затем, посылаю Вам родословную Костромской ве­точки Ржевских. Может быть, искомый Вами Иван Ивано­вич Ржевский – это сын Ивана-Родиона? У меня нет ника­ких подробных данных об этих первых Ржевских. Линия эта пресеклась в мужском потомстве со смертью № 11-го, Ивана Петровича, ибо у него были только одни дочери. А я знаю потомков № 14-й – Елизаветы Петровны. Она была замужем за Токмачёвым Л.М3. и имела единственную дочь Евдокию, наследовавшую все Ржевские и Токмачёвские усадьбы. Эта Евдокия вышла за Н.И. Прохорова4, а потомки Прохоровых и ныне живут в Ленинграде и в Москве, и я их всех хорошо знаю и бываю у них, когда приезжаю в Ле­нинград и в Москву5.

Далее – о Пушкиных. Надеюсь, что Вы сами раз­берётесь в составленной мною родословной. И поэтому пи­сать ничего не буду, а вот если у Вас возникнут какие-либо вопросы, то потом дам Вам все исчерпывающие ответы. По­путно хочу сказать, что уважаемый академик С.Б. Весе­ловский не избежал ошибок в составленной им поколенной росписи Пушкиных. И что было ошибочного, я стараюсь ис­править.

Теперь перехожу к Бибиковым. Я специально не за­нимался с этой фамилией, но занимался с родом князей Козловских, которые издавна жили в имении Борщёвка на Волге, недалеко от пристани Семигорье.

Так вот, знаменитый наш полководец М.И. Голени­щев-Кутузов Смоленский, имел жену, Елизавету Ильиниш­ну, урождённую Бибикову (1754–1826), которая была се­строй Александра Ильича Бибикова (1729–1774). Это был генерал, воевавший с Пугачёвым, а в 1767 г. он был «Мар­шалом» так называемой «Уложенной комиссии».

Сын А.И. Бибикова, Александр Александрович, был в 1812 г. начальником Санкт-Петербургского ополчения. А его внучка, Ольга Николаевна Безобразова, вышла замуж за адмирала А.И. Бутакова. У них детей не было, но они вос­питывали, взятую ими 4-х летней, дочку врача Васильева, рождённую от не то татарки, не то казашки. Звали ее Та­тьяной Захаровной, и вышла она за астронома С.П. Глазе­напа. У них было множество детей6, половина из них уеха­ла за границу после 1917 года, а мои знакомые 4 сестры – как я их называю, «Глазенапихи» – носят фамилии своих мужей и ныне ещё живы, хотя и в очень преклонных летах. Я у них бываю всегда с удовольствием, когда приезжаю в Москву.

Теперь о князьях Козловских. Анастасия Семёновна кн. Козловская была женой упомянутого выше Александра Ильича Бибикова. Она родилась в 1729 и умерла в 1806 г. Её двоюродный брат, Николай Иванович кн. Козловский, родился в 1749 г., был женат на Елене Фёдоровне Нащоки­ной, приходившейся, вероятно, двоюродной бабкой другу Пушкина, П.В. Нащокину. У них был сын кн. Дмитрий Ни­колаевич Козловский, женатый на своей крепостной дворо­вой женщине. Из числа детей их могу назвать Ивана Дмит­риевича кн. Козловского, женатого на Марии Александров­не Пушкиной, дочери нашего, Костромского Александра Юрьевича (второго крёстного отца поэта). Сестра князя Ни­колая Ивановича Козловского, Анастасия Ивановна, была замужем за неизвестным мне по имени Фроловым-Ба­греевым. Вообще, фамилия Фроловых-Багреевых часто попа­дается в документах Костромского архива, но я не имел случая интересоваться этой фамилией.

У князя Бориса Петровича Козловского, нашего не­дальнего когда-то соседа7, были дочери; Анна Борисовна, в замужестве за Николаем Станкер8, который, в свою оче­редь, был сыном Анны Юрьевны Пушкиной. А сестра её, Мария Борисовна, действительно была матерью композито­ра А.С. Даргомыжского. Как Вы видите, Пушкины с давних пор имели всевозможные родственные связи с князьями Козловскими. Я составил полную родословную князей Коз­ловских, и если Вам угодно, то могу в будущем её тоже Вам переслать для ознакомления, с возвратом, конечно.

Князей Волконских издавна на Костромской земле было множество, но я ими специально не занимался, только по случаю связей Молчановых (жена А.Ю. Пушкина – Молчанова А.Л.) с князьями Волконскими.

О Чаадаевых же я ничего решительно не имею, так что про Чаадаевых не могу ничего сообщить. Если будет возможность, то поищу, ибо упоминаемые Вами Хрущёвы (муж Анны Фёдоровны Чаадаевой был Хрущёв) тоже встре­чаются в наших архивах.

Но это только в том случае, если предоставится для того какая-либо возможность.

И последнее – об Овцыных. Я для своих дел ис­пользовал книгу «История сёл, церквей и владельцев» Хол­могорова, а также книгу «Старинные волости и станы Ко­стромской губернии», так что мои сведения восходят к тому же источнику, что и Ваши9

Могу только добавить любопытную подробность о связях моей фамилии с Овцыными. Это интересная драмати­ческо-романтическая история о женитьбе моего прадеда на некоей Машеньке Полозовой.

Эта Машенька была влюблена в моего прадеда, рав­но как и он в неё, но отец Машеньки (очень похожий на Пушкинского Троекурова из «Дубровского») согласия на брак не дал, запретил молодым людям видеться и Машень­ку запер в её комнате на ключ.

Огорчённый мой прадед с горя поступил юнкером в артиллерию и попал в Тульчин, где был центр Южного об­щества декабристов.

А Машеньку отец насильно выдал замуж за своего бывшего сослуживца, отставного майора А.М. Овцына. (Этот А.М. Овцын был внуком известного мореплавателя, соратника Беринга, Дмитрия Леонтьевича Овцына, о кото­ром есть и кинокартина, и даже, как кажется, не одна; впрочем, весьма далекая от действительности, равно как и роман писателя В. Пикуля, тоже совершенно не основанный на исторических фактах10.) Было это в 1821 г., и брак Ма­шеньки с майором Овцыным оказался очень недолгим. А.М. Овцын в апреле 1821 г. умер, после полутора месяцев сов­местной жизни со своей молодой супругой. Ему было «под пятьдесят», а ей – всего двадцать. Схоронив мужа и сде­лавшись вдовой, получившей после мужа ¼ часть его состоя­ния и, кроме того, приличное приданое, данное ей от­цом, она тотчас же известила своего возлюбленного, моего прадеда, о том, что она теперь свободная вдова, не завися­щая от воли отца. Прадед тотчас же подал в отставку и че­рез год получил её, вместе с чином подпоручика или пору­чика, и уехал из Тульчина, что, возможно, спасло его от участи остальных его друзей из Южного общества декабри­стов. Он приехал домой, и, уже не спрашивая согласия ста­рика Полозова, молодые люди поженились и прожили счастливую, но – увы – недолгую жизнь. Моя прабабушка подарила прадеду пятерых детей и умерла от родов при ро­ждении пятого, моего деда, в 1834 году.

Я об этом написал рассказик, тоже нигде не публи­ковавшийся. Вот такая «связь» есть между Овцыными и на­шей фамилией.

Однако надо и кончать.

Пишите, что Вас ещё может интересовать, и всё, что я знаю и что я собрал в своих архивных поисках, буду Вам сообщать, если мои темы для Вас интересны.

С уважением – А. Григоров.

1 Позднее статья «Пушкины» опубликована в сб.: Григо­ров А.А. Из истории костромского дворянства. – Кострома, 1993. – С. 221–231).

2 В. Пашин. Костромские Пушкины. – Северная правда. – 1979. – 27 февраля. Об этой статье Н.В. Марков писал А.А. Григорову в 1979 г. (? марта): «Спасибо за присланную статью, мне она не понравилась, о ней я написал письмо автору. Там много ошибок» (ед. хр. 2288, л. 8); (17 марта): «По Пушкину я написал письмо в редакцию. Жалею, что не Вы написали эту статью, не наделали бы столько ошибок» (там же, л. 19); (24 марта): «<…> Сегодня получил сразу и Ваше, и письмо т. Пашина Виталия Васильевича. О Вас он пишет: “С А.А. Григоровым я хорошо знаком, писал неоднократно о его поисках и находках. Каюсь, что не показал ему статьи ‘Костромские Пушкины’ прежде чем передать её в печать, возможно, многих неточностей сумел бы избежать”» (там же, л. 25).

3 О Луке Матвеевиче Токмачёве см. письмо от 2 сентября 1980 г. на стр. 388.

4 Николай Иванович Прохоров (1769–1854) – первый предста­витель костромских Прохоровых, «происхождением из “неимущих дворян” – какой губернии, не установлено. Своей женитьбой на Ев­докии Лукиничне Токмачёвой в 1811 году он был обязан включе­нию в дворянское сословие Костромской губернии и по жене сде­лался владельцем нескольких усадеб Токмачёвых, род которых пересекся со смертью бездетного П.Л. Токмачёва около 1820 г.» (ед. хр. 1243, л. 2).

5 О потомках Прохоровых см. письмо от 2 сентября 1980 г. на стр. 388.

6 Алексей, Василий, Сергей, Павел, Михаил, Мелитина, Олимпиада, Татьяна, Ольга, Елизавета.

7 Борис Петрович Козловский (1754–1809). «Его жена – Анна Николаевна, урожд. Бологовская. В 1800 г. его владения в Ко­стромской губернии дд. Шелашиха, Степаниха и др. вблизи Кинеш­мы» (ед. хр. 584, л. 23).

8 На полях письма Н.К. Телетовой написано: «Нет! Антон Станкер, вдовец, женат на А.Б. Козловской».

9 Материалы для истории сёл, церквей и владельцев Костром­ской губернии. XV–XVIII век. Вып. 5. / Сост. Холмогоровы В.И. и Г.И. – М., 1912; [Диев М.Я.] Старинные волости и станы в Костромской сторо­не. Материалы для историко-географического словаря Костром­ской губернии. С предисл. А. Титова. – М., 1909.

10 Упоминаемый роман В.С. Пикуля «Слово и дело» вышел в Ленинграде; первая книга в 1974 г., вторая – в 1975.

~ • ~

16 марта 1979 года

г. Кострома

Многоуважаемая Наталия Константиновна!

Ваше письмо от 12/III я получил и постараюсь в меру своих возможностей ответить на Ваши вопросы. Увы, на многие из них у меня ответов не найдётся.

Первое, Ржевские. Я Вам всё «выложил», что сам знаю. Могу только добавить, что во времена оны, то есть ещё до войны 1914 года, со мною в одном классе учился Серёжа Ржевский; родители его жили в Москве, но, есте­ственно, что в те «младые» мои годы мне не приходило в го­лову интересоваться его предками и их историей. Так что о Ржевских я больше решительно ничего Вам дать не могу. То же самое о Симоновых. Хотя в Костромском архиве и имеет­ся личный фонд Симоновых, но я не имел возможно­сти в нём «копаться» и поэтому о семье Симоновых не знаю ниче­го, кроме того, что написано в посланной мною Вам рукопи­си.

Теперь о Пушкиных. Я согласен, что дата рождения А.Ю. Пушкина в «Некрополе», взятая с его могилы, не точна1. Правильнее считать не 1777, а 1779, ибо не мог же он родиться до брака. Но в формуляре А.Ю. Пушкина, со­ставленном в 1849 г., стоит возраст «72 года», что соответ­ствует 1777-му году. Думаю, что так как в те годы метриче­ских свидетельств не писали (XVIII век), то и сам Алек­сандр Юрьевич мог точно не знать своего года рождения. А что до того, был ли он записан вторым крёстным А.С. Пушкина, то это проверить мне трудно, но я считаю воз­можным и это, так как в обычае было записывать пару ку­мовьёв, вернее, две пары – одна была у «купели», а другая только на бумаге.

Так как Александр Юрьевич был кузеном Надежды Осиповны, то это вполне возможно, так же как и то, что Александр Юрьевич, по Вашему выражению, «примазался» – такое очень обычно в родне и у Пушкиных, и у Лер­монтовых. Как мне думается, наши Новинковские Пушкины вовсе не имели никакого сношения с поэтом, ибо нигде сам А.С. Пушкин о них не обмолвился.

А точно так же к Лермонтову «примазывались» (и поныне примазываются) многочисленные потомки весьма многочисленных ветвей рода Лермонтовых. Я ведь распола­гаю единственной в СССР полной родословной Лермонто­вых, доведённой до наших дней.

Теперь о детях Юрия Алексеевича Пушкина2. Сведе­ния о детях его есть в архиве бывшей Тамбовской губернии. В ревизской сказке по 5-й ревизии о вотчине полковни­ка и кавалера (покойного) Юрия Алексеевича Пушкина и его малолетних детей: Александра, Михаила, дочерей Анны, Настасьи, Авдотьи и Катерины и так далее – видно, что у Ю.А. Пушкина было 2 сына и 4 дочери.

Михаил Юрьевич Пушкин не умер в детстве, как Вы пишете, а вот его биографические данные: родился в 1787 г. (предположительно), умер не ранее 1827 г.

В 1805 г. унтер-офицер, в 1807 г. прапорщик, в 1812 году поручик Тамбовского пехотного полка. В 1814 г. слу­жил в Чугуевском уланском полку. Участник войны 1812–14 г., уволен в отставку в 1814 г. за ранами, полученными в сражениях с французами, в чине штабс-капитана3.

Даты рождения всех 4-х сестёр Юрия Алексеевича могут быть определены только условно, так как метрик их мною не найдено.

Теперь о Станкерах. Тут я тоже Вам сообщил всё, что знаю, и больше у меня нет ничего про эту фамилию.

Теперь перейду к князьям Козловским. Вы правы, секундантом на дуэли с Сологубом был не Павел, а Иван Дмитриевич Козловский4. Это я вечно путаю всех этих бра­тьев Козловских, их было много.

У Ивана Дмитриевича Козловского и его супруги, Марии Александровны Пушкиной, в родословной книге Ко­стромского дворянства в V части указаны дети: Владимир Иванович, род. 27/XI 1846 г. В 1901 г. был поручиком 35-й артиллерийской бригады. Жена его, Елена Николаевна Рус­сиянова, родилась в 1878 г. Жил в г. Москве.

Юрий Иванович, род. ? Женат на Елене или Екате­рине Васильевне, не известной по фамилии. Был полковни­ком 1-й артиллерийской бригады в г. Москве.

Александра Ивановна, род. 13/XI 1847 г.

Варвара Ивановна           15/XI 1849 г.

Мария Ивановна             5/X 1845 г.

За кем были замужем эти три сестры – я сведений не нашёл, равно как об их детях и датах их смерти.

Автор книги «Взгляд на историю г. Костромы» – Александр Дмитриевич Козловский (1802–1845 гг.), а не Иван Дмитриевич5.

Относительно судьбы Евгении Львовны Пушкиной, то тут я могу сказать, что что бы ни писали в журнале «Пламя», мне лучше известно6. К тому же жив ещё и Б.С. Киндяков, ближайший сосед Новинок, бывший близко зна­комым с Пушкиными; в детстве он с братом были постоян­ными гостями Пушкиных на ёлках, а Елизавету Григо­рьевну они оба – и Борис, и Владимир7 – почему-то звали «бабушкой», хотя я не вижу никакого родства между Пуш­киными и Киндяковыми. У меня была фотография Е.Л. Пушкиной, снятая в Новинках незадолго до её смерти, и было фото всей семьи Пушкиных, снятое ещё при жизни Льва Александровича, и фото дома в Новинках, но всё это я отдал одному Московскому своему другу, собирателю портретов и фотографий старинных фамилий8. А у Б.С. Кин­дякова все эти фотографии сохранились.

Теперь о датах. Это очень туманное дело. Единствен­но верные сведения о рождениях и смертях – это записи в церковных метрических книгах, но по Костромской губер­нии их очень трудно найти.

По Костромской епархии все книги метрические и ис­поведальные сгорели в пожар Консистории в 1887 г., уце­лела лишь малая часть, по Любимскому духовному правле­нию. А те экземпляры, что оставались при церквах, при за­крытии церквей в большинстве случаев исчезали. Я много искал мет­рик, и оказалось, что по большинству церквей ныне в архи­вах ЗАГСов нет почти ничего за дореволюцион­ные годы.

Указываемые в «Некрополях» даты смерти часто не­верны, ибо писаны со слов, а иногда на могилах неверные даты стоят и по другим причинам, и доверять им на все 100% никак нельзя.

Дата смерти Николая Александровича Пушкина, по надписи на могильном кресте, 24/IX 1852 г.

Про дату рождения Елизаветы Григорьевны ничего не могу сказать, ибо пользовался только всем тем, что имел. Есть полная родословная Текутьевых издания Генеа­логического общества, кажется 1915 года, там есть дата 1827 г.; так кому верить9?

С Овцыными у меня кровного родства нет. Моя пра­бабушка М.А. Полозова (это её девичья фамилия) детей от первого мужа, А.М. Овцына, не имела, да и жила с ним всего с февраля по апрель – то есть два месяца. Все её дети, в том числе и мой дед, рождены от 2-го её мужа, А.Н. Григорова, моего прадеда.

В Пушкинский Дом мне многие советуют отдать и все материалы по Пушкиным, и по Нащокиным (П.В. Нащо­кин – близкий друг А.С. Пушкина), а также огромное ис­следование и родословную Лермонтовых, но надо всё это подготовить для сдачи в приличном виде, то есть перепи­сать в каком-то определённом порядке, но я сейчас пока на­столько занят с избранными мною темами – тут Рылеевы, Нелидовы и некоторые другие, что откладываю это дело до лучших времён, когда буду не в силах или когда меня вы­гонят из архива.

Те фамилии, которые Вы перечислили: Коновницы­ны, Корсаковы, Розен, Лорер – в круг моих исследований не попадали, и поэтому я ничего не могу Вам сообщить об их связях с князьями Козловскими. Полная родословная князей Козловских по Костромским источникам у меня со­ставлена, и если Вам будет нужно, то я её Вам вышлю.

А в части дат, особенно смертей, то тут я знаю, что есть разнобой, но сие не от меня зависит; а как убедиться в правильности той или иной даты – я не знаю.

Очень много уже выявлено ошибок в датах и рожде­ний и смертей во всех родословных, с которыми я имел дело, что уж тут просто приходится махнуть рукой и при­нимать те даты, которые уже есть где-либо в печати, только на «Некрополь» надеяться нельзя.

Так и про Елизавету Львовну: Симонова пишет одно, а другие – другое.

Так что за даты я «ответственности не несу»!

Встречаетесь ли Вы с Татьяной Александровной Ак­саковой? Если Вы её видаете, то передайте ей от меня мой сердечный привет.

Чем могу быть для Вас полезным – всегда на меня можете рассчитывать.

Всего наилучшего.

Готовый к услугам Ваш А. Г.

1 Русский провинциальный некрополь. Т. 1. – М., 1914.

2 Речь идёт об отце родоначальника костромской ветви Пушки­ных, Александра Юрьевича Пушкина. А.Ю. Пушкин – сын Юрия Алексеевича Пушкина (1745–1793), брата бабушки А.С. Пушкина, Марии Алексеевны Ганнибал, урожд. Пушкиной.

3 В 1816 г. отпустил своих крепостных крестьян на волю, в селе Покровском Тамбовской губернии (примеч. А.А. Григорова).

4 Правильно: Соллогубом. Речь идёт о несостоявшейся дуэли А.С. Пушкина с В.А. Соллогубом, секундантом которого согласился быть И.Д. Козловский (1811–1867). О причине вызова поэтом В.А. Соллогуба на дуэль в начале 1836 г. и дальнейших событи­ях см.: Соллогуб В.А. Из воспоминаний // Соллогуб В.А. Воспоми­нания. – М., 1998. – С. 231–234.

5 Козловский А.Д. Взгляд на историю г. Костромы. – М., 1840.

6 В журнале «Пламя» (Иваново, 1937) на страницах 12–13 по­мещена статья И. Власова «Пушкин и его родня», в которой автор пишет и о Е.Л. Пушкиной.

7 Владимир Сергеевич Киндяков (1893 – ок. 1930) – военный врач в войсках ВЧК-ОГПУ.

8 Ю.Б. Шмаров.

9 Речь идёт о жене Льва Александровича Пушкина (о нём см. прим. 2 к письму П.С. Пушкину от 28 февраля 1987 г. на стр. 179).

~ • ~

27 марта 1979 года

г. Кострома

Многоуважаемая Наталия Константиновна!

Получил Ваше письмо от 22/III и, не откладывая в «долгий ящик», что я Вам могу написать по затронутым Вами темам?

Ведь вопрос о датах самый щекотливый.

Как можно быть уверенным в той или иной дате, если не имеется веры самим документам? И могильные па­мятники, и основанные на них данные «Некрополей», и все документы, где вместо года рождения указывается «столь­ких-то лет от роду», – все они не могут считаться вполне достоверными. Отсюда и разнобой у всяких исследователей. Я просто не могу ручаться ни за одну дату, не зафиксиро­ванную в каком-либо документе с определённой точностью – каковы метрики и некоторые другие документы. Поэтому я должен воздержаться от категорических утверждений, что, мол, та дата верна, а та – не верна. Предоставляю это разбирать более сведущим людям и более уверенным в себе. Я же не берусь утверждать точность любых дат, но мне всё же приходится употреблять эти даты, и я беру всякую, ко­торая указана где-либо.

Посылаю Вам про А.Ф. Пушкина и его детей. Отдельный листок, в нём кратенько про всё, что я о них знаю1. Можно дать всевозможные подробности об Михаиле Алексеевиче, они публиковались в своё время во многих статьях, но я думаю, что Вам это всё известно.

Можно ли основываться на сведениях Липецкого краеведа Н.В. Маркова? Я думаю, что да. Он мне кажется более других «Пушкинистов» надёжным источником, хотя и он, по-моему, кое в чём не прав. Но сообщённые им сведе­ния я всецело оставляю на его совести.

Виктора Николаевича Бочкова я знаю давно и даже как-то, лет 7–8 назад, «сочинил» с ним в «соавторстве» не­большую книжечку под названием «Вокруг Щелыкова» – об усадьбе драматурга А.Н. Островского и о всех, окружаю­щих это Щелыково дворянских усадьбах; там есть немнож­ко и о Новинках Пушкиных, это от Щелыкова вёрст 20–25.

В.Н. Бочков собрал великое множество генеалогиче­ских материалов, начиная с самых древних времён, с XIV–XV века. Я иногда у него кое-чем заимствуюсь, а он, в свою очередь, получает от меня имеющиеся у меня генеало­гические сведения. Он работает в Обществе по охране па­мятников истории и культуры. Я его иногда вижу в архиве, куда и он, и я захаживаем «в поисках пищи духовной».

Вот и всё на сей раз.

Желаю Вам здоровья и избавления от Вашей непри­ятной болезни и плодотворной работы.

Уважающий Вас А. Григоров.

1 Алексей Фёдорович Пушкин (1717–1777) – отец Ю.А. Пушки­на, прадед А.С. Пушкина.

26 марта А.А. Григоров подготовил для Н.К. Телетовой рос­пись «Семья Алексея Фёдоровича Пушкина», в которой о его сыно­вьях писал следующее: «Михаил Алексеевич родился в ноябре 1745 или в январе 1746 г. Капитан лейб-гвардии Преображенского полка, в 1770 г. полковник*. В том же году женился на кн. Вол­конской Наталии Абрамовне (1746–1819). В 1771 г. за подделку ас­сигнаций был осуждён и присуждён к смертной казни, заменённой ссылкой в Сибирь. Лишён дворянского звания. Ссылку отбывал в Енисейске и в Тобольске. Поэт, сотрудничал в Тобольском журна­ле «Иртыш, превращающийся в Ипокрену». Имел сына Алексея, род. 1771. <…> В Сибири у М.А. Пушкина, лишённого дворянства, родились две дочери: Елизавета и Варвара**.

Примечание: в родословной академика С.Б. Веселовского это­му Михаилу Алексеевичу ошибочно приписаны биографические данные другого Михаила Алексеевича Пушкина, сына Воронежско­го губернатора, А.М. Пушкина***.

Сергей Алексеевич, родился в 1746 или 1747 г., †  в 1794 г.

В 1762 г. сержант. Был за какое-то мошенничество заключён в тюрьму в Париже около 1763 г. В 1767 г. имел чин капитана. 25 октября 1772 г. осуждён за подделку ассигнаций к смертной казни, заменённой пожизненным заключением в крепостях и монастырях. После суда наложено клеймо “В”, что означает “вор”. До 1781 г. со­держался в Пустозерской тюрьме, а с 1781 г. в Соловецком мона­стыре, где и умер в одиночной камере – “каменном мешке” после 22-х лет заключения****» (архив Н.К. Телетовой).

Ср.: «Сержант лейб-гвардии Преображенского полка Сергей Пушкин был послан к Вольтеру с документами, необходимыми для продолжения “Истории Российской империи при Петре Великом”, коллекцией медалей и 2000 дукатов. Дальше произошло нечто труднообъяснимое: послан был к Вольтеру Сергей Пушкин, а прие­хал – его родной брат Михаил. Впрочем – и вот это-то как раз вполне объяснимо – брат Михаил не привёз ни денег, ни медалей, ни даже документов; всё это осталось у брата Сергея, который до Фернея не доехал, ибо застрял в Вене, проигрался там в пух и прах, искал счастья в разных европейских странах и в результате оказался в Париже, где начал вести роскошную жизнь на деньги, взятые взаймы у нанятого в Амстердаме слуги, а затем, когда у того кончилось терпение и он подал жалобу в полицию, попал в парижскую долговую тюрьм Фор-л’Эвек. <…> В конце концов, хотя далеко не сразу, родня заплатила долги проворовавшегося лей­б-гвардейца, и в марте 1763 года он вышел на свободу, после чего вернулся в Россию. Однако на этом авантюры Пушкина не закон­чились: вместе с братом и ещё одним подельником, носившим фа­милию Сукин, они решили заняться изготовлением фальшивых ку­пюр, причём, как настоящие люди эпохи Просвещения, захотели обзавестись заграничной техникой, за которой и командировали Сергея Пушкина за границу. Сукин, однако, поступил в полном со­ответствии со своей фамилией и донёс на братьев. В результате сам он отделался ссылкой в Оренбург, братьев же Пушкиных нака­зали серьёзнее. Особенно плохо пришлось Сергею; ему припомни­ли всё, включая кражу у Вольтера, и отправили в пустозерский острог (а затем на Соловки) – и это было ещё сравнительно мяг­ким наказанием, ибо вообще фальшивомонетчикам грозила смерт­ная казнь. Больше того, обоих братьев Пушкиных лишили не толь­ко чинов и дворянства, но даже фамилии, отчего они стали офици­ально называться “бывшими Пушкиными”» (Вера Мильчина. Фран­цузские варвары, русские парижане и еврейские гаучо: Конферен­ция «Образ иностранца: французы в России, русские во Франции» (Париж, 10–12 апреля 2008 г.) // Новое литературное обозрение. – 2008. – № 93. – С. 406)*****; «<...> Михаила направили на поселение в Тобольск. С этого времени он должен был именоваться “Непушкиным” или “бывшим Пушкиным”. Так, по крайней мере, он значится в исповедальных книгах тобольских церквей. <…> За время ссылки, в которой им (Пушкиным. – А.С.) пришлось провести более двадцати лет, у Пушкиных родились две дочери и сын – Варвара (р. 1778), Екатерина (р. 1787), Сергей (р. 1788). В метрической книге тобольской церкви Рождества Богородицы от 5 февраля 1793 года имеется следующая запись: “Нещастный Михаил Алексеев Непушкин умер 56 лет с покаянием”» (Вячеслав Софронов. Володя Ульянов и римское право // Родина. 2010. – № 9. – С. 117). Цитируемый документ обнаружен В.Ю. Софроновым в То­больском государственном архиве (ф. 156).

____

* Рукой Н.К. Телетовой: «Не он!»

** Во втором письме от 5 апреля 1979 г. А.А. Григоров указывает Екатерину и Варвару (архив Н.К. Телетовой).

*** Рукой Н.К. Телетовой: «Не тот!»

**** Рукой Н.К. Телетовой: «Не брат Марии Алексеевны!»

***** Пересказывается содержание доклада Алексан­дра Строева (Новая Сорбонна Париж-3) «Вольтер и “бывший Пушкин”».

~ • ~

5 апреля 1979 года

г. Кострома

Многоуважаемая Наталия Константиновна!

По Вашей просьбе посылаю роспись рода Пушкиных С.Б. Веселовского.

Относительно Михаила и Сергея Пушкиных, то я Вам уже писал в письме, что сведения о том, что они были сыновьями Алексея Фёдоровича и, стало быть, братьями М.А. Ганнибал, извлечены из Липецких и Тамбовских ис­точников Н.В. Марковым. А что до того, что сами Пушки­ны не признавали их за родню, то это вполне естественно. Ведь и позже Николая Александровича Пушкина, того, что был сыном Александра Юрьевича, не признавали за свою родню его братья, сестра и их потомки, и когда я сообщил детям Льва Львовича об этом их предке, то они «глаза вы­таращили», не может, мол, этого быть1.

Такие же ситуации есть в семье Лермонтовых, кото­рые не признавали за своего Николая Николаевича Лер­монтова, ведшего разгульную жизнь, бросившего 5 человек детей, а затем инсценировавшего, подобно Феде Протасову, самоубийство, а затем «вынырнувшего» в Париже с больши­ми средствами и женившегося там в Париже (от живой жены) на певичке из хора, некоей фрейлен Лоре, немке, ко­торая умерла в г. Веймаре совсем недавно. Обо всём этом известно, но сами ныне здравствующие Лермонтовы «не признают» этого Н.Н. Лермонтова за своего2.

А в семье Невельских ещё чище. Один из Невель­ских даже потребовал, чтобы имя скомпрометировавшего эту фамилию субъекта было также уничтожено в дворян­ской родословной книге.

Знаю и ещё ряд примеров подобного рода из истории даже весьма знаменитых семейств. Но, как мне говаривали, не следует такие вещи писать и публиковать, дабы не бро­сить тени на великих представителей этих родов3. Я же и не публикую ничего, а просто интересно всё это, все эти че­ловеческие страсти и заблуждения, но ведь ничто и никто не может затмить славы ни Пушкина, ни Лермонтова, ника­кие «дурные» родственники. Да если судить объективно, то и сами-то, и дорогой мне А.С. Пушкин и М.Ю. Лермонтов, обладали рядом серьёзных недостатков. Впрочем, судите обо всём сами. Вы, вероятно, побольше посмотрели всяких источников и без моих советов разберётесь в том, что правда, а что вольный или невольный домысел.

Всего хорошего.

С уважением А. Григоров.

1 Ср.: «Ваши сообщения, безусловно, будут интересны Татьяне Львовне (Яковлевой, урожд. Пушкиной. – А.С.), она очень интере­суется историей рода Пушкиных, но я не знаю, стоит ли упоминать о Николае Александровиче Пушкине, уж очень оставил по себе плохую репутацию. Его грубость, пьянство и разврат в Новинках ещё некоторые передают. И Татьяна Львовна, сообщая о своей родословной, мне кажется, сознательно его пропускает» (из пись­ма Б.С. Киндякова от 10 ноября 1969 г.; ед. хр. 2259, л. 13).

Николай Александрович Пушкин (1813–1852) – старший сын А.Ю. Пушкина. О нём см. письмо Ю.Б. Шмарову от 19 августа 1978 г. на стр. 300.

2 О Н.Н. Лермонтове см. прим. 6 к письму Ю.Б. Шмарову от 8 января 1974 г. на стр. 283, а также: Григоров А.А. Николай Николае­вич Лермонтов // Григоров А.А. Из истории костромского дворянства. – Кострома, 1993. – С. 165–169).

3 См. письмо к М.С. Михайловой от 25 марта 1980 г. на стр. 478.

~ • ~

20 апреля 1979 года

г. Кострома

Многоуважаемая и дорогая Наталия Константиновна!

Ваш пакет с Пушкинской родословной С.Б. Весе­ловского и с вложением фотографий с портретов «Пуш­кинского окружения», если так можно выразиться, я полу­чил как раз перед самым своим отъездом из Костромы в Ростов, но успеваю всё же написать Вам ответ1. Во-первых, благодарю Вас за поздравление к празднику нашему древнему и извиняюсь, если я сам Вам не послал вовремя такого же поздравления, исполняю это с большой охотой, хотя и с опозданием.

Затем, благодарю Вас за присланные фото. У меня теперь, в дополнение к книге «Русские портреты XVIII–XIX века», изданной в прошлом, кажется, году (очень хоро­шее издание, сделано в ГДР7, а у нас мало кому досталась эта книга, так как продавалась она в Москве, в «Берёзке», на валюту, а мне её «преподнесли в дар» от музея ИЗО за моё участие в атрибуции анонимных портретов8), и в допол­нение к книжке с портретами Тамбовского музея ИЗО при­бавились ещё и любезно присланные Вами фотографии. Итак, за всё благодарю.

Теперь сперва о Рылееве. Сын Никиты Ивановича, Александр Никитич, умерший в 1804, был женат на вдове Нелидовой, урождённой Головцыной (†1818), у которой были от её первого брака с Нелидовым сын Александр и дочь София. По годам этот Нелидов подходит к К.Ф. Рылее­ву, так что вполне возможно, что в письме Константина Фёдоровича от 1824 года идёт речь именно об этом Нелидове. Впрочем, в том краю, где были все родовые усадьбы Рылеевых – Галичский уезд Костромской губер­нии, – по соседству с Рылеевыми жило не мало других Не­лидовых; так, многие из Нелидовых этих мест породнились в «Высоких сферах» – одна вышла за графа Адлерберга, другая – за князя Голицына, третья – за Киреевского. И известная фрейлина императрицы Марии Фёдоровны Е.Ф. Нелидова9, судя по тем материалам, что мне встречались в Костромском архиве, тоже была из этого рода, хотя в Рус­ском Биографическом словаре из Р.И.О. она показана как уроженка Смоленской губернии. Однако, чья она дочь – там не указано. Сейчас я работаю над составлением полной родословной Нелидовых, уже составил картотеку свыше чем на 600 имён, и ещё это далеко не все.

Теперь перейду к С.Б. Веселовскому. Я знаю, что в той рукописи, что я Вам присылал, имеются опечатки, и сам обратил уже давно на это внимание. Но как теперь их исправить? Вот как попала ко мне эта рукопись: в Москве живёт мой «однокашник», с которым когда-то, ещё до 1917 г., мы учились вместе. Он большой знаток Московской аристократии.

Среди его знакомых есть «клан», как я его называю, состоящий из потомков князей Голицыных, а также Трубец­ких, Лопухиных и др., все они между собою родня. Я тоже кое-кого из «этого клана» знаю и иногда встречаюсь. А мой однокашник с ними поддерживает весьма частые и родственные отношения, ибо он к этому «клану» имеет ка­кое-то отношение10. А покойный С.Б. Веселовский был тоже каким-то образом связан с этим «кланом».

Подробности о родстве всех этих фамилий я не знаю. Ибо в мои работы из них – этих фамилий – ни одна не вхо­дила. На даче, где жил покойный академик С.Б. Весе­ловский, жила также какая-то родственница. А мой одно­кашник у неё бывал. И вот, после смерти академика, там осталось множе­ство бумаг, в том числе и эта рукопись. Че­рез моего одно­кашника она попала в руки ещё одного лю­бителя истории и генеалогии русского дворянства, моего хо­рошего приятеля, и вот он-то мне и презентовал эту руко­пись11. Попробую узнать у него, кто перепечатывал ту, что я Вам посылал, и нет ли возможности сверить рукопись с оригиналом. Но когда это можно будет сделать и вообще удастся ли сверить – ручать­ся за это и сказать не могу сейчас.

Теперь о «фальшивомонетчиках» Пушкиных. Тут я Вам всецело предоставляю право полемизировать с Н.В. Марковым, если Вы сочтёте это нужным. Я же ничего не могу добавить, разве что только известную истину – «надо доверять, но надо и проверять». Я не имею возмож­ности ничего проверять и вынужден поэтому доверять всем. Однако у меня есть кое-какие сомнения относительно Михаи­ла Алексеевича. Дело в том, что Вы, наверное, знае­те о его сыне, Алексее Михайловиче, он жил в одно время с А.С. Пушкиным и тоже писал стихи. Он родился в 1771 г.; когда ему был год, его отца сослали в Сибирь, и мать его, урождённая княжна Волконская, поехала туда за му­жем, а по повелению Екатерины II годовалого сына остави­ла на воспитание у Мелиссино, урождённой княжны Долго­руковой, а эта Долгорукова была в родстве с кн. Коз­ловскими12. Тут опять мы выходим на тех же Пушкиных. Е.П. Янькова в своих воспоминаниях13 пишет, что она была хорошо знакома с семьёй Пушкиных, в частности с М.А. Ганнибал, и пишет, что в их доме встречала Варвару Алек­сеевну14 Пушкину (это около 1809 г.) – дочь Михаила Алексеевича, бывшую потом замужем за князем Гагариным (очевидно, родившуюся в Сибири), а также каких-то сестёр Пушкиных – по отчеству «Фёдоровен» – и что они тоже были Пушкиным родня. Что это за «Фёдоровны» – я не знаю о них ничего, хотя мне в документах попадались ка­кие-то Фёдоровны15.

Затем, мне в Пушкинских делах, обнаруженных в Ко­стромском архиве, попадалась маленькая странная «поколен­ная роспись», из которой явствует, что Воронежский гу­бернатор А.М. Пушкин был вовсе не дальним, а довольно близким родичем Тамбовских Пушкиных. Я списал этот кло­чочек бумаги, но куда-то его засунул и сейчас не могу найти его. Так что при всём моём глубоком уважении к «за­писным» Пушкинистам, я не считаю их непогрешимыми и поэтому считаю, что, как сказал выше, «надо доверять и про­верять».

Со своей же стороны, я ничего не берусь ни дока­зывать, ни опровергать, а только желал бы обратить вни­мание «Пушкинистов» на неясные местечки в родословной Пушки­ных.

Кто был Сеченов – это я со временем постараюсь узнать, ибо Сеченовы были даже как-то сродни Григоровым, и в Костромском архиве есть их много документов, и даже знаменитый физиолог (не путаю специальность?) И.М. Сече­нов был из того же рода, а его отец и родился на Костром­ской земле16. Но сейчас уже не могу, так как тороплюсь; все свои бумаги я уже «увязал» в предвидении ремонта, а мы с женой вечерком отъезжаем из Костромы.

Затем – благодарю Вас ещё раз за всё и желаю Вам всего хорошего, здоровья и успехов в Ваших трудах.

Остаюсь готовым к услугам Ваш покорнейший слу­га

А. Григоров.

1 Н.К. Телетова в письме без даты: «Многоуважаемый и доро­гой Александр Александрович!

Очень большое Вам спасибо за Веселовского! Была два дня назад у Т.А. Сиверс. Говорили о разном, о Вас тоже немножко. Она держится, но нет былой энергии.

О Рылеевых. В письме жене о наводнении 1824 г., опустошив­шем и их квартиру, Рылеев пишет, что из-за нерадивости Нелидо­ва, который у них остановился, многое не пропало <так!>. Комментариев нет. Но это наводит на мысль о сыне или брате мужа наследницы Никиты Ивановича Рылеева2.

О таблицах. Кое-что выписала, остальное внимательно чита­ла. Связь с Лермонтовым и Толстым – очень интересна, хотя кое-что тут я знала. (У меня ещё двойная с Мятлевым, Веневитиновым – последняя известна).

Основная таблица, к сожалению, грешит небрежной работой машинистки, так, С.Б. Веселовский стал Б.В. Меня неточности за­девают в нескольких случаях. Нельзя ли выяснить, как в оригина­ле?

1. № 59 желтоух3 (стр. 12) 1639 янв. – историк?

2. стр. 17 № 71(2) жена Ник. Фёд. Головина с 1767? Его даты 1695–1745?

3. стр. 23 № 95(3) Екатерина Алексеевна. Что означает 1841 (†)? Но на 1801 год в исповедной ведомости ей 56 лет, стало быть, родилась в конце или середине 1744 г. и едва ли дожила до 1841 г.

О Михаиле Алексеевиче версия Н.В. Маркова совершенно не­состоятельна. Опубликовано достаточно документов (и не опубли­ковано), чтобы без сомнения относиться к правоте Веселовского, Цявловского, Вегнера и многих других. Версия Маркова – совер­шенно не доказательна, хотя я и пыталась ей верить4.

4. Очень важное: дата рождения Екатерины Юрьевны (стр. 26 № 103(4). Нельзя ли выяснить эту опечатку?

5. Дата рождения Е.Г. Текутьевой – 1825, а в таблице жён – 1827. Где опечатка?

Родословие Weymarn’ов только что “ушло” в Ригу, т.ч. прове­рить, кто муж-агроном у племянницы А.С. Пушкина уже не могу.

Вот пока и всё. Замечательно, что Вам открылась ещё одна сестра Александра и Михаила Юрьевичей – Евдокия. И вообще ошибок, кроме опечаток и мелочей, у С.Б. Веселовского я не на­шла, впрочем, я родом Пушкина занималась только от Сарры Юрьевны и дальше.

Отошлю бандероль Вам завтра – с Великой благодарностью.

От Н.В. Маркова сегодня пришло письмо – дублет первого, на этот раз от имени музея. Почему так – не знаю. Очень путаное и себя же опровергающее на многих страницах. <…> Первое – было яснее, хотя тоже трудно добиралась до системы его доказа­тельств, а добравшись, не увидела совсем доказательности (это касательно несчастных затесавшихся издалека Сергея–Юрия).

Спасибо за всё ещё раз. Жду ещё весточки. С праздником – 22 апреля5.

Н.Т.

P.S. Кто этот Сеченов, муж Анаст. Юрьевны? Не знаете ли6?» (ед. хр. 1256, л. 11–12 об.).

2 О Н.И. Рылееве (1740–1808) см. письма к М.С. Михайловой от 18 февраля 1979 г. на стр. 467 и от 4 апреля 1979 г. на стр. 470.

3 Желтоух – Прозвище Петра Михайловича Пушкина (?–1684) – стольника и полкового воеводы в городе-крепости Козлове (ныне г. Мичуринск), дальнего предка поэта.

4 Н.В. Марков считал фальшивомонетчика М.А. Пушкина (1736–1793) братом М.А. Ганнибал*, на самом деле он и его брат-фальшивомо­нетчик Сергей были сыновьями воронежского губер­натора Алек­сея Михайловича Пушкина, позже СПб. прокурора.

5 Н.К. Телетова поздравляет таким образом с праздником Воскресения Христова.

6 Речь идёт от подполковнике Митрофане Саввиче Сеченове (1771–1841), женой которого была дочь Юрия Алексеевича и На­дежды Герасимовны Пушкиных, Анастасия Юрьевна, внучка Алек­сея Фёдоровича Пушкина (ед. хр. 1256, л. 58, 59).

7 Русский портрет XVIII–XIX веков в музеях РСФСР. – М., 1976.

8 А.А. Григоров 24 апреля 1979 г.: «В нашем Областном музее мне удалось безошибочно определить несколько портретов, а так­же дать биографии нескольких лиц, про которых были известны только их имена и иногда лишь инициалы» (архив Н.К. Телетовой).

9 Опечатка: речь идёт о Е.И. Нелидовой.

10 Несомненно, речь идёт о В.А. Казачкове.

11 Ю.Б. Шмаров.

12 Речь идёт о Прасковье Владимировне Мелиссино.

13 См. прим. 1 к письму Ю.Б. Шмарову от 8 апреля 1980 г. на стр. 305.

14 Опечатка; надо: Михайловну.

15 Речь идёт о сёстрах Анне Фёдоровне, Екатерине Фёдоровне и Софье Фёдоровне Пушкиных; первая в замужестве – Зубкова, вторая – Евреинова, третья – Панина (см.: Рассказы бабушки: Из воспоминаний пяти поколений, записанные и собранные её внуком Д. Благово. – Л., 1989. – С. 338–339; Тюнькин К.И. «Нет, не черке­шенка она…» // Прометей. – Т. 10. – М., 1974. – С. 176–181).

16 Михаил Алексеевич Сеченов (1769–?). Секунд-майор; из дво­рян Юрьевецкого уезда Костромской губернии (ед. хр. 1413, л. 13).

_____

* Брат М.А. Ганнибал – М.А. Пушкин (1745–1793).

~ • ~

28 мая 1979 года

г. Кострома

Многоуважаемая Наталия Константиновна!

Вы, наверное, думаете, что я уже совсем «сгинул со свету», ибо не ответил на Ваше письмо от 15 мая и, не по­мню уже, ответил ли на предыдущее, полученное ещё до отъезда в Ростов. Помнится, я Вам писал, что 20 апреля мы с женой уезжаем в Ростов, в гости к дочери и внучке. И вот, только 21 мая мы возвратились домой. Поэтому и в пере­писке получилась задержка. Сейчас, вернувшись домой, при­ходится отвечать на многочисленные письма, пришедшие в моё отсутствие. Вот и Ваше письмо от 15 мая дождалось от­вета1.

Прежде всего, я благодарен Вам за сообщаемые све­дения об морских фамилиях. Меня интересуют всякие био­графические данные (а также генеалогические) по «морским» фамилиям, ибо я собираю материалы об участни­ках войны с Японией 1904–05 гг. и войны 1-й мировой 1914–17, именно по морякам, а как Эссен11, так и Старк – участники этих обеих войн. Впрочем, старый Старк в 1914–17 гг. был, кажется, уже не у дел.

Во всяком случае, спасибо Вам за сообщаемое, это в какой-то мере пополняет мои материалы, хотя, конечно, хо­телось бы знать и побольше. Но как-то совестно Вас затруд­нять. Ведь это просто моё «хобби» и останется у меня, без какой-либо возможности публикаций.

Теперь немножко о Пушкиных. Я ведь никак не могу считаться «Пушкинистом» и лишь постольку затронул эту фамилию, что, начиная с А.Ю. Пушкина, эта веточка Пушкиных связана с Костромским краем, а я собираю вся­кие сведения о Костромском дворянстве. На этой почве у меня возникла переписка с Н.В. Марковым, которого лично и не знаю, а он сам мне первый прислал письмо, прочитав в газетах о моих изысканиях по фамилии Лермонтовых – тоже Костромских дворянах. Он же, Марков, видимо, зани­мается с историей Тамбовских Пушкиных, а наши Костром­ские – ветвь Тамбовских12.

И вот он мне сообщил ранее неизвестные подробно­сти о тех Пушкиных, что жили вблизи Липецка (он сам живёт в Липецке и занимается, кроме прочего, Липецким краеведением). Я же, в свою очередь, сообщил всё то, что узнал от Маркова, Вам. Не будучи искушённым «Пушкини­стом» да и не имея возможности и желания заниматься этим (и без меня Пушкинистов множество было, есть и, ве­роятно, будет), я во всё это не особенно и вникал да, по правде говоря, и не имею особого желания что-либо опро­вергать или, наоборот, доказывать.

Но поскольку всё же фамилия Пушкиных попала в число моих «подопечных», то я, естественно, интересуюсь и Пушкиными. Поэтому благодарю Вас за сообщаемые дан­ные о «Фёдоровичах».

Ещё раз благодарю Вас за присланные портреты.

В одном из своих предыдущих писем Вы писали, что желали бы ознакомиться с семьёй Бартеневых по моим ма­териалам. Бартеневы связаны с Пушкиным и тем, что П.И. Бартенев был одним из первых «Пушкинистов», затем ещё Ю.Н. Бартенев был в числе знакомых, можно сказать, дру­зей А.С. Пушкина, также и «Московский соловей», П.А. Бартенева, тоже была известна Пушкину. Если Ваше жела­ние остаётся в силе, то напишите мне, и я Вам вышлю всё, что у меня есть об этой семье, – крайне разветвлённой; у меня есть родословные, по крайней мере, пяти «веточек». Кроме того, имение под Липецком – «Кореневщина», быв­шее прежде Пушкиных, перешло в руки Бартеневых, там и родился П.И. Бартенев. В некоторых источниках местом его рождения называют «Королевщину», но таковой я лично не знаю, а знаю, что Кореневщина была – прежде Пушкиных, потом Бурцевых13, где и родился П. И. Бартенев (его мать была А.П. Бурцева). У меня есть и рукописи внучки П.И. Бартенева14, и отрывки рукописи жены его внука, моей хо­рошей знакомой, умершей в прошлом году, есть и её ин­тересные письма ко мне15.

Н.В. Марков мне писал много писем, причём даже и по делам, меня вовсе не интересующим, и присылал массу своих газетных статей (вырезок из газет) на разные темы. Но он, как я понял из его писем, «совсем иного толка», не говоря уже об общности взглядов, воспитания и т.д.16

В Москве я был на вечере по случаю 180-летия со дня рождения А.С. Пушкина. Выступал некий Эйдельман или что-то вроде17, какое-то «светило» из плеяды современ­ных Пушкиноведов; мне его выступление совсем не понра­вилось, равно как и сам он18. Потом выступал какой-то ар­тист Малого театра, это было хорошо и запомнилось.

Тема была о Пушкине и Кюхельбекере. Было это в доме Художника, на Гоголевском бульваре. А завтра, 29/V, меня просят здесь сделать доклад к 180-летнему юбилею поэта на тему «Костромская родня и Костромские знакомые Пушкина». Будет это для экскурсоводов, которых соберут со всей области.

Сейчас я работаю над пятью Костромскими фамилия­ми: тут Нелидовы, Готовцевы, Рылеевы, Чалеевы и Мичури­ны. Среди Готовцевых была одна знакомая А.С. Пушкина – поэтесса А.И. Готовцева (возможно, что только по письмам). А в Москве я познакомился с одним из потомков К.Ф. Рылеева – происходящим из рода Пущиных, но по женской линии.

Его фамилия – Органов, отец его был когда-то – до революции – в нашем уезде судебным следователем, и я его помню. Он обещал мне сообщить много подробностей к родословию Рылеевых19.

Вот и всё пока. После месячного отсутствия из дома – как-то ещё не вошёл в обычную свою колею.

Будьте здоровы, и если не наскучило, то пишете мне. Всегда рад получать письма от интересных мне людей.

Ваш А. Г.

1 Н.К. Телетова 15 мая: «Многоуважаемый Александр Алексан­дрович!

Отвечаю на два последних Ваших письма, надеюсь, что Вы уже дома.

Об Эссенах я читала в Эстонских родословных книгах (ок. 1929 г.), но выписок не сделала, а книги эти были по межбиблио­течному абонементу из Латвии (в ГПБ их нет), т.ч. ничего сооб­щить Вам не могу.

О Старках – у нас довольно подробная их родословная табли­ца, но я затрудняюсь в том, что из неё Вам выписать.

Род перешёл на русскую службу тогда, когда их земли отошли к России (под Або-Турку2), т.е. после 1714 г. Дворянство русское – 1818 г. в лице полковника Ивана Давыдовича Старка (1774–1850), служившего в Тавастгусе3. Его брат Пётр † под Фридландом4 в 1807 г., капитан.

У Ивана Давыдовича 2 дочери и 5 сыновей. Старший Николай Иванович, офицер, умер бездетным (1811–1845), второй Алек­сандр Иванович, прадед моего мужа5, имел дочь и 4-х сыновей.

Третий Виктор Иванович имел сына. Два младших сына Ивана Давыдовича уехали в Швецию, и следы их затерялись.

У Александра Ив. старший 1) Карл Александрович. Среди мно­жества детей имел сына Юрия (Георгия) (1878–1950), контр-адми­рала (июль 1917 г.). Брат К.А. – 2) Александр, энтомолог, а в юно­сти управляющий кавказскими имениями великого князя Николая Николаевича-старшего. Его сын (от ушедшей жены Майкова) Эду­ард – известный театральный критик, писавший под псевдонимом Зигфрид (10-е и 20-е гг.). 3) Николай Александрович подполковник, – дед Вадима, моего мужа.

У Виктора Ив. сын Оскар Викторович (1846–1927, Хельсинки): контр-адмирал и командующий Тихоокеанским флотом во время осады Порт-Артура. Позже полный адмирал. Женат на вдове мо­ряка с двумя детьми Марии Ивановне, урожд. Верещагиной, доче­ри священника. Имел от неё трёх сыновей, все офицеры морские – Фёдор (р. 1876), Александр (1878), Владимир (1891) и дочь Оль­гу.

Все четверо, как и их отец, †  в эвакуации, дети в Париже, отец в Финляндии, т.к. мать его Стандершельд (вернее, Стандер­скьёльд) владела в Хельсинки домом (ныне дворец президента Финляндии). Даты смерти сыновей его, бедствовавших в Париже, и дочери, вышедшей за сына Карла Александровича Старка – свое­го троюродного, – не знаем.

Юрий Карлович женат на вдове моряка, рожд. Развозовой, о сыне и дочери его (одинокая, живёт в Париже) я писала.

Сын Александра Александровича Старка от брака его с Голен­ко, тоже Александр Александрович, офицер флота и кавалер орде­нов, застрелил у морского бывшего офицера Дмитриева на кварти­ре (около 20 г.) ЧКистов <так!> и ушёл обратно, в Финляндию. (В следующий переход застрелен в центре Петрограда – около 22 г.), об этом … Голинков “Крах ... подполья” (1 том, 2-ое изд. – 2 тт.), недавно вышли.

Племянница Ю.К. Старка Катерина вышла замуж за Ростисла­ва Александровича К….ка, есть сын в Париже6.

Об остальном – спрашивайте, у нас много материалов о Стар­ках. (Шведское дворянство – в 1834 г.).

2) Рассказы бабушки (1885) я читала. Модзалевский-Му­равьёв7, а также Веселовский дают совершенно верно историю рода Пушкина в части Михаила – Сергея, а некая Гайворонская в Биографическом словаре8, списав жизнь очень далёкого родствен­ника А.С., М.А. Пушкина, в конце добавила, что он и есть брат ба­бушки. Это неверно. На моё возражение Н.В. Марков ответил так невежливо и бездоказательно, что у меня отпала охота его убе­ждать (это – между нами). Ниже приведу для вас выписку их Моз­далевского-Муравьёва и добавлю свои.

О Фёдоровичах Пушкиных – тоже прилагаю выписку.

Очень завидую Вам (по-доброму), что Вам подарены портреты XVIII – нач. XIX в., я их не могла даже увидеть, а в ГПБ ещё не вы­писывала.

На днях проштудировала в ГПБ 3 тома Черепнина9, откуда узнала, что Анаст. Юрьевна окончила Смольный в 1806 г. Смолян­ки кончали 18 лет (± полгода), т.о. можно думать, что родилась она в 1788 г., вот почему дата рождения её <1 нрзб.> у Модзалев­ского-Муравьёва и Веселовского 1787 или 1789, а не 1787–1789. Что касается Веселовского, где её рождение неверное 1797 г., то это перенос из Модзалевского-Муравьёва, где явно опечатка.

Нашлась и вторая дочь у отставного ротмистра Николая Фёдо­ровича Овцына и жены его Анастасии Фёдоровны – Екатерина, рожд., очевидно, 1770, окончила Смольный 1779 г.; считалась лишь одна, Варвара, ~ кн. Бековича-Черкасского. (Над Беко­вичем стоит цифра 2. – А.С.)

Сразу, чтобы покончить с этим: 15 сент. 1791 г. Мих. Алексее­вич Пушкин, брат бабушки А.С. Пушкина, женился на Анне Ан­дреевне Мишуковой. Грамота венчальная отмечает, что он стат­ский советник (в чине с 1784 г., как указывается о нём всюду), а свидетель его на свадьбе – Иван Абр. Ганнибал, крёстный отец Надежды Осиповны. Мих. Алексеевич, как и брат Ивана Абр., Пётр Абрамович – опекуны Надежды Осиповны.

Что касается его тёзки, то выписываю Вам:

5 братьев Пушкиных †, где старший Алекс-р Григорьевич, а младший (5-ый) Конст. Григорьевич – предок Пушкина А.С.

У Александра Григорьевича –> Василий Алек­сандрович –> Вас. Васильевич –> Иван Вас-ч –> Андрей Иванович, по прозвищу Злоба (жил в 16 в.) –> Влад-р Андреевич –> Фёдор Влад-ч –> Михаил Фёдорович (1638 – 1703) –> Алексей Михайлович (в 1716 г. послан в Венецию учить­ся. Гардемарин, с 1719 г. во Франции, жена кнж. М.М. Салтыкова) –> Михаил Алексеевич, ум. после 1791 г. Писа­тель и переводчик. Сослан в 1772 г., жена Нат. Абр. Волконская. У него 5 братьев и сестёр, из которых пятый (предпоследний) Фёдор Алексеевич (1751–1810), с 1800 по 1805 Воронежский губернатор, жена М.И. Оболенская.

У Михаила Алексеевича (этой старшей ветви рода) –> Алексей Михайлович (1771–1825), остался на руках дру­зей семьи – Мелиссино, когда ему был год. ~ с 1801 г. Елена Григ. Воейкова. Он д.с.с. в 1811 г., камергер. Сестра Алексея Мих. – Варвара Михайловна (1779–1854) кавалерственная дама10, муж С.И. Гага­рин, обергофмаршал (1777–1862) –> Иван Сергеевич Гагарин (1814–1882) – иезуит, писатель.

У Алексея Ивановича – уйма детей, но род пресекся на его внучках, дочерях Ивана Алексеевича, сына Алексея Мих-ча.

Да, ещё даёт Модзалевский-Муравьёв всё то, что есть у Весе­ловского. Я несколько лет не брала его родословие, а теперь на­шла и Станкера, Сеченова – мужей… Юрьевн. Модз.-Муравьёв даёт дату рождения Л.А. Текутьевой – 28.7.1825, ум. 9.1.1907.

Вот и всё с этим вопросом. Если есть что-либо, что противоре­чит этому родословию Модз.-Мур. + Веселовского, то могут быть, очевидно, добавления, исправления, но ничего убедительного в письмах Н.В. Маркова я не встретила.

Кстати, и нелепая бессмысленная история: одновременно с первым моим письмом к Вам (в марте) я послала в краеведческий музей Липецка запрос о наличии материалов о Пушкиных и т.п. Музей моё письмо передал для ответа Н.В. Маркову, он ответил, приложив домашний адрес. Таким образом, на протяжении 3–5 дней я узнала имя Н.В. из письма его и одновременно из Вашего, где Вы цитировали письмо Н.В. к Вам с датами Алексея Фёдорови­ча Пушкина (1717–1777). Затем Марков сообщил мне, что я знала его домашний адрес, сообщённый мне Вами. Я, естественно, это отрицала, т.к. ни я Вас об адресе Маркова, ни Вы мне его не спра­шивала – не отвечали. Он почему-то доказывает мне, что адрес его я знала от вас. Нелепость и бессмыслица, но в последнем письме он попросту пишет, что сомневается в правде моих слов (т.е. по поводу, которого и вовсе нет), сообщает мне, что я лгу, оче­видно. Я на этом поставила точку, т.к. он уже и прежде писал мне, безо всякого с моей стороны повода, о “дамской логике” и т.п.

Его рвение не соответствует, как мне кажется, ни его мысли­тельным способностям, ни культуре, ни просто грамотности. Я подолгу читала его длиннейшие письма, чтобы понять, о чём и за­чем он пишет. Смысла было мало, но два факта всё-таки (если можно ему доверять) он уточнил, почему и сошлюсь на него в ру­кописи, если всё с ней будет хорошо.

Естественно, дорогой Александр Александрович, это всё – между нами.

Всего Вам доброго, спасибо как всегда.

НТ» (ед. хр. 1256, л. 6–10 об.).

2 Або – шведское название финского города Турку в юго-запад­ной (в то время – шведской) части Финляндии.

3 Город в Финляндии, ныне – Хямеенлинна (Старк В.П. Старки // Дворянская семья. Из истории дворянских семей в России. – СПб., 2000. – С. 179).

4 Город в Восточной Пруссии (ныне территория Калининград­ской области). В названной выше работе В.П. Старк пишет, что П.Д. Старк погиб в сражении под Прейсиш-Эйлау – в той же Вос­точной Прусии. Есть и другие расхождения в фактах.

5 Вадим Петрович Старк.

6 Колчака. Такое написание фамилии в письме Н.К. Телетовой объясняется тем, что имя отца Ростислава Александровича Колча­ка, адмирала А.В. Колчака, в советской России находилось под запретом.

Ростислав Александрович Колчак (1910–1965) – сын адмирала Александра Васильевича Колчака и Софьи Фёдоровны, урожд. Омировой. Закончил в Париже Высшую школу дипломатических и коммерческих наук. С 1931 г. работал в Алжирском банке. Похоро­нен в Париже, кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

Жена – Развозова Екатерина Александровна (1910–1975). Сын – Александр Ростиславович Колчак (р. 1933). // http://genealogy.babr.ru/?MDE=388

7Модзалевский Б.Л., Муравьёв М.В. Пушкины: Родословная роспись. – Л.: АН СССР, 1932.

8 Русский биографический словарь. – (Притвицъ – Рейсъ). – СПб., 1910.

9 Черепнин Н.П. Императорское воспитательное общество бла­городных девиц. В 3-х тт. – СПб., 1914.

10 Награждённая орденом св. Екатерины меньшего креста. Ор­деном св. Екатерины награждались дамы императорской фамилии и иностранные принцессы; исключения делались только для особ, оказавших «чрезвычайную услугу государству». Знаки ордена – большие и малые кресты – отличались только размерами.

11 Николай Оттович Эссен (1860–1915) – адмирал, командир эскадренного броненосца «Севастополь» при обороне Порт-Арту­ра, командующий Балтийским флотом в 1908–1915 гг.

12 «Ещё о Н.В. Маркове. Я иногда от него получаю письма и вы­резки из Липецких газет со статьями его и других авторов, преиму­щественно по истории Липецкого края. Для меня это не представ­ляет особого интереса, но я ему благодарен за внимание, не бо­лее того. Ещё в прошлом году на основе моих материалов он на­писал статью о родстве Пушкиных и Лермонтовых и присылал мне её “для согласования”. Я её значительно переделал и вернул ему; он писал, что у него эту статью хочет взять “Неделя”, где у него есть какой-то знакомый. И послал в эту самую “Неделю” эту ста­тью, но, по-видимому, безрезультатно. Вот и всё моё с ним обще­ние. <…> Он мне присылает все свои “опусы”, из которых многие мне и не нужны и вовсе неинересны» (из письма А.А. Григорова от 13 июня 1980 г.; архив Н.К. Телетовой).

13 Н.К. Телетовова считает, что А.А. Григоров путал эти 2 на­звания: Кореневщина (Кореневщино) – Пушкиных, и Королевщина (Королевщино) – Бартеневых (письмо Н.К. Телетовой от 20 сентя­бря 2006 г.; архив сост.).

14 Ирина Юрьевна Бартенева (1895–1967).

15 Речь идёт о В.А. Бартеневой.

16 Н.В. Марков окончил Ленинградский военно-[политический?]* и Ленинградский политехнический институты. Участник Великой Отечественной войны. После ранения и демобилизации работал председателем Вологодского горисполкома по промышленности. Будучи инженером, строил электростанции, был директором проектного института, преподавателем индустриального института (ед. хр. 2289, л. 3, 22).

17 Выступал Н.Я. Эйдельман. См. письмо от 20 июля 1979 г. на стр. 374.

18 Думается, отзыв Л.К. Чуковской (написанный в 1981 г.) о Н.Я. Эйдельмане может отчасти прояснить причину этого: «А Эйдель­мана я читать не могу. Он языка не знает, возраста слов не чув­ствует. Цитаты из документов начала XIX века совершенно проти­воречат одесскому жаргону самого автора (Давид Самойлов, Ли­дия Чуковская. «Мы живём в эпоху результатов…» Переписка // Знамя. – 2003. – № 6. – С. 171).

19 Николай Николаевич Органов (р. 1913), праправнук декабри­ста (ед. хр. 1369, л. 8). Его отец – Николай Александрович Органов (1883–1955) (там же).

_____

* Письмо Н.В. Маркова с рассказом о себе обгорело, и полное название института восстановлено предположительно, после со­общения Л.Ф. Капраловой (С.-Петербург) о том, что перед войной в Ленинграде был такой институт.

~ • ~

5 июня 1979 года

г. Кострома

Глубокоуважаемая Наталия Константиновна!

По возвращении из своей поездки в Ростов и Москву я Вам послал письмо с ответом на Ваше письмо, пришед­шее в моё отсутствие, а теперь посылаю Вам на «суд нели­цеприятный» появившуюся в нашей газете «Северная Прав­да» статью (в двух номерах) В.В. Пашина о потомках Алек­сандра Юрьевича Пушкина1.

Я со многим из того, что пишет В.В. Пашин, не со­гласен; по-моему, в статье есть и фактические ошибки, и, кроме того, явно неверная, на мой взгляд, тенденция пока­зать этих Пушкиных в сильно преувеличенном «революци­онно-демократическом» виде. А получается, как я думаю, вроде Крыловской басни о Мухе и Воле – «Мы пахали...»

Я могу лишь добавить, что В.В. Пашин получил от меня весь имеющийся у меня материал о Новинковских Пушкиных, и я ему рассказывал о том, что сам знал об этих наших недальних соседях, и поэтому удивлён, прочи­тав совершенно не соответствующие действительности утверждения, касающиеся Льва Львовича Пушкина, Аллы Ротаст и самого Александра Юрьевича и его жены и др.

29 мая я делал доклад о Костромской родне и Ко­ст­ромских знакомых А.С. Пушкина для областных экскурсово­д­ов и, конечно, ничего противоречащего истине не гово­рил.

А Вам эту статью посылаю на всякий случай, хотя Вы интересуетесь больше предками Пушкиных, чем нашими совре­менниками, происходящими из рода Пушкиных, но всё же, мо­жет быть, Вам будет интересно ознакомиться с этой статьёй.

Я продолжаю «исследовать» род Нелидовых и род Готовцевых. Ни у той, ни у другой фамилии связей с Пуш­киными пока не обнаружил, кроме того, что есть в полном собрании сочинений А.С. Пушкина о поэтессе А.И. Готовце­вой, уроженке нашего края.

Кроме того, жду от потомка Рылеева более подроб­ных сведений об этом роде, которые, как он мне сам сказал в Москве, у него есть, но пока не получил ещё от него ни­чего. Поэтому Рылеевы пока «на консервации».

Пишите, как идут Ваши дела, и вообще я уже успел привыкнуть к Вашим письмам и без них чего-то ста­ло мне не хватать.

Желаю Вам всего наилучшего.

У нас жара в 30 градусов сменилась холодом – сегодня всего +10!

Уважающий Вас А. Григоров.

1 В. Пашин. Из рода Пушкиных. – Северная правда. – 1979. – 2, 3 июня.

~ • ~

18 июня 1979 года

г. Кострома

Многоуважаемая Наталия Константиновна!

Ваше письмо от 12 июня я получил и благодарю Вас за такое подробное и обстоятельное письмо.

В отношении публикаций В.В. Пашина, то я с Вами согласен в оценке этой публикации. Вообще, мир писателей, журналистов и иже с ними, да и вообще весь союз писа­телей, на меня производит самое дурное впечатление. То, что делается в этом союзе, разве только может сравниться ещё с миром артистов. Мне это особенно показалось во всей своей неприглядности в похоронах писателя С.Н. Мар­кова – нет, это не родня Липецкому краеведу Н.В. Марко­ву, а мой, Костромской земляк, автор романа «Юконский ворон», книги «Вечные следы» и многого другого. Также он был и поэт. Он был моим, можно сказать, другом, умер нынче в апреле месяце. Так как он по своим моральным ка­чествам был как белая ворона среди писательского мира – я имею в виду именно тот мир, во главе которого стоит тоже Марков, но Георгий, и иже с ним, – то и союз писа­телей на похоронах Маркова дал всем понять, что разные есть Марковы...1

Другой тип, попавший в поле моего зрения, – это Н.Я. Эйдельман, и о нём наши с Вами мнения тоже сходят­ся.

Ваши злоключения со статьёй о портретах А.П. Ган­нибала мне понятны и близки. Что же делать, если «братья-писатели» и всякого рода «веды» – Пушкиноведы, Лер­монтоведы и прочие – мыслят и ведут себя не так, как это надо было бы, по-моему.

А то, что я, очевидно, как и Вы, «непробивной» – это так, и мало надежд сделаться «пробивным». Я к этому и не стремлюсь, ибо свои материалы, добытые в архивах за много лет, сообщаю и посылаю для чтения небольшому кругу таких же людей, как и я сам, и получаю от этого не­которое удовлетворение. Правда, при моей весьма скромной пенсии всякая пятёрка, полученная за газетную статью, не может быть лишней, но мои материалы, как мне говорили не раз в редакциях, «не актуальны» и более подходят для какого-либо учёного журнала, а не для газет. Но в «учёный журнал» – куда же мне соваться, без имени и без степени!

Ну ладно, хватит об этом.

М.Д. Шаховского я знаю только «письменно». Он обратился ко мне за сведениями о родословной Васильчи­ковых, которые сродни Шаховским. И просил меня отослать ему материал во Францию, в г. Ренн, но я, «страха ради иудейска»2, не решился на это и более от него писем не по­лучал. Если Вам придётся с ним встретиться, то скажите ему, что я сделал родословие Костромской ветви Васильчи­ковых и могу ему переправить, но каким-либо иным путём, а не по почте во Францию.

Ваше предприятие с поездкой к Ю.Б. Шмарову для знакомства с ним и передачи ему ряда портретов (фотогра­фий с портретов) из имеющегося у Вас собрания Пуш­кинской родни и др. я вполне одобряю. Хотя, возможно, многие из этих портретов у него и есть. Ведь он «Тамбовец», и все Тамбовские «сокровища» ему известны и многие у него есть.

Виктора Николаевича Бочкова я на днях увижу и спрошу у него про княгиню Козловскую. Между прочим, я когда-то занимался с историей князей Козловских, было это дело так: в бывшем имении Козловских «Борщёвке», вблизи Плёса, теперь дом отдыха. И вот, директор дома отдыха обратился в Костромской архив с просьбой что-нибудь сооб­щить по архивным данным по истории этой усадьбы и её бывших владельцев.

И вот, архив направил «Борщёвцев» ко мне, и я для них сделал подробную историю самой усадьбы, её владель­цев, их родных и соседей. И попали в этот круг Бибиковы, Бакунины, Колошины и Менгден (эти обе фамилии связаны с декабристами), конечно, Новинковские Пушкины и др. А про Лорер я могу сказать, что внучка декабриста Лорер была, как мне помнится, баронесса Гротгус, в замужестве за Бутаковым3, родственником приятельницы Т.А. Аксако­вой, М.П. Римской-Корсаковой. Если Вы знаете эту Милицу Петровну Римскую-Корсакову, то, возможно, у неё что-ни­будь сможете узнать о Лорер. Бутаковы же были в родстве с другим декабристом – Давыдовым.

Я по-прежнему занимаюсь с разборкой родословий Нелидовых, Готовцевых, Чалеевых и Мичуриных, все эти фамилии оставили в нашей истории кое-какой след. И мне хочется составить их полные родословные, тем более что в печатных источниках есть хотя и несколько ветвей Нелидо­вых, но у меня будет значительно больше; Готовцевы же есть у Руммеля очень короткие две веточки, а у меня их будет не одна сотня, а Чалеевы и Мичурины ни в одном ро­дословном сборнике вообще не указаны. А вот Рылеевы пока отложены.

Будучи в Москве, мне позвонил по телефону некто Н.Н. Органов, являющийся потомком К.Ф. Рылеева (через Пущиных), и хотел мне прислать кое-какие сведения о роде Рылеевых, имеющиеся у него, но вот я уже скоро месяц как вернулся домой, а от этого Органова нет никаких ве­стей. Вот и жду, ибо у меня сведения о предках Рылеевых и его родне весьма скудные. Для составления родословия явно недостаточно.

Вот и все мои новости.

Радуемся наступившему наконец теплу, ибо сильно «промёрзли» как в прошедшую суровую зиму, так и в пер­вую половину июня, когда по ночам было до нуля, а днем 7–8 градусов тепла.

Будьте здоровы.

Желаю Вам всяческих успехов в Ваших делах. А на Липецкого Маркова и Пашина (Костромского) – наплюйте!

Ваш А. Г.

1 Ср.: «Узнав, что руководитель Союза писателей Георгий Мар­ков <…> за один только 1985 год умудрился пристроить свои произведения в 27 издательствах (выяснилось, что на сберкнижке у него – 14 миллионов рублей), Горбачёв возмутился: “Старики, бездарности, маразматики. Сами себя хвалят. Сами себя пред­ставляют к наградам. Сами себе дают премии и звания”» (Соло­мон Волков. История русской культуры XX века от Льва Толстого до Александра Солженицына. – М., 2008. – С. 297).

Георгий Мокеевич Марков (1911, по другим сведениям 1913–1991) – писатель, общественный деятель, дважды Герой Социали­стического труда, 1-й секретарь правления Союза советских писа­телей, в 1977– 1989 гг. председатель правления Союза советских писателей, депутат Верховного Совета, лауреат Государственной и Ленинской премий.

О нём см. также письмо к М.С. Михайловой от 15 апреля 1979 г. на стр. 471.

2 Евангельское выражение. Употребляется в значении: из стра­ха перед властями или какой-либо силой.

3 Внучкой декабриста Николая Ивановича Лорера (1797 или 1798 – 1873) была Вера Васильевна, урожд. баронесса Гротгус – первая жена капитана 1 ранга Григория Ивановича Бутакова (2-го) (1873–1959).

~ • ~

20 июля 1979 года

г. Кострома

Многоуважаемая Наталия Константиновна!

Ваше письмо от 14/VII я получил и благодарю Вас за присланную вырезку из «Вечернего Ленинграда». Вы в этой заметке подчеркнули слова «Но вот генеалоги, занимаю­щиеся этим делом, пишут и вооружили меня Рыле­евской родословной начиная с XVI века». Полагаю, что тут идёт речь о том, что не так давно я действительно «воору­жил» Н.Н. Органова только что составленной мною по ма­териалам Костромского архива и другим источникам Рыле­евской родословной начиная с XVI века.

Н.Н. Органов мне написал, что уезжает в Ленинград для сдачи в Пушкинский дом реликвий, оставшихся в их се­мье после К.Ф. Рылеева. И подтвердил получение от меня родословной. С Н.Н. Органовым я встретился в мае с/г в Москве на докладе Эйдельмана, но там мы не поговорили, а потом беседовали с ним по телефону и по возвращении моём в Кострому обменивались письмами.

Так что Вы можете получить не от него, а прямо от меня копию родословной и приложений к ней. Что в руко­писи Спиридова1 есть про Рылеевых – я не знаю и не могу судить, сойдётся ли его материал с моим.

О Старках: я хотел бы знать семью адмирала, коман­довавшего в начале 1904 г. эскадрой в Порт-Артуре; его жену звали Мария Ивановна, а знать мне бы хотелось хотя бы отца и деда (равно и мать, и бабушку) этого адмирала, затем его детей – их мужей и жён, внуков т.д. до наших дней; если возможно, с датами жизни и смерти и, по воз­можности, с краткими хотя бы биографическими данными (место рождения, образование, чин, или звание, или род службы и место кончины). То есть всё то, что всегда я по­мещаю (или желаю поместить) в свои материалы.

Относительно портретов семьи Черевиных – ХVIII век, художник Г. Островский, то я принимал живейшее уча­стие в атрибуции и составлении биографий изображённых на портретах лиц семьи Черевиных и их родственников. И печатался в газетах на эту тему, и даже в книжке «Новые открытия советских реставраторов» помещена одна из моих статей. Кроме того, я составил полную родословную этого рода с XIV века и до наших дней. Там не одна сотня имён, и о многих я собрал биографические сведения, ибо пользовался сохранившимся большим личным архивом семьи Черевиных и также знаю одного из последних Черевиных – моего сверстника, бывшего лицеиста Александровского лицея, а потом гардемарина, ныне живущего в Москве, у которого я бываю всегда, когда посещаю Москву. Он очень милый и на редкость культурный человек. Он член Географического общества, и мы с ним не раз встречались на заседаниях этого общества2. Девочка Лермонтова – это Анна Сергеевна Лермонтова, она Черевиным не родственница, но усадьба её отца, Сергея Михайловича Лермонтова, была в 2-х верстах от усадьбы Черевиных, называлась «Суровцево». Это довольно далёкая от линии поэта веточка сильно разросшегося еще в XVIII веке рода Лермонтовых; полную родословную всех Лермонтовых я тоже сделал и один экземпляр отдал в Ленинскую библиотеку и один – в Исторический музей. Родословная эта полнее и точнее всех, когда-либо публиковавшихся, и не содержит многих ошибок, от которых не свободны труды В.И. Чернопятова, Савёлова и других, которые публиковались когда-либо.

Очень много документов Лермонтовых я нашёл в Ко­стромском архиве, которые не попадали никогда в руки како­го-либо «Лермонтоведа», ибо никто из них никогда не касал­ся документов, хранящихся в Костромском архиве, кроме меня. Так, только я знаю точно и место рождения отца поэта, и его крёстных родителей, и место крещения, и многое другое; где были усадьба деда, прадеда поэта и многое дру­гое. Кое-что публиковали наши районные и об­ластная газета, но большая часть всего этого материала у меня дома. Родо­словная доведена до наших дней, включая и живущих за ру­бежом. Кое-кого из Лермонтовых я знал и лично и с одним учился в одном и том же учебном заведе­нии, но он был стар­ше меня на несколько классов, однако я с ним встречался и позже, вплоть до его смерти в 1975-м году3.

Много неверного понаписывали разные Лермонтове­ды, и мне иногда даже смешно кое-что; так Овидий Горча­ков4 «выдаёт» за новости всё то, что давно уже известно, во всяком случае, мне. Впрочем, бог с ними, со всеми, в том числе и с Ираклием Андрониковым, который велико­лепный артист и рассказчик, но, по моему мнению, нику­дышный генеалог, выдававший «липовые» справки о родстве, якобы близком, кое-кому из Лермонтовых, для по­лучения «персональных пенсий» за якобы близкое родство с поэтом; в действительности же это родство таково, что нет даже терминов в нашем языке для определения такого родства или степени его. А веточка самого поэта – самая коротенькая, и близких родных у него не могло быть по ли­нии отца, кроме тёток, а сам Михаил Юрьевич был единственным сыном, и отец его и дед тоже были единственными сыновьями. Так что по мужской линии и не могло быть близких родичей. А по женской – кроме Пожог­ных-Отрешкевич, наиболее близкими были семьи Сво­бодских (декабрист), Чагиных и Свиньиных (писатель и ху­дожник, издатель «Отечественных записок» П.П. Свиньин). Его мать, Екатерина Юрьевна, урождённая Лермонтова, была родная сестра дедушки поэта, Петра Юрьевича Лер­монтова. Все же остальные Лермонтовы – это, по отноше­нию к поэту, «десятая вода на киселе».

Анна Сергеевна, портрет которой в девичестве Вы видели, была в замужестве за генералом Телепнёвым, име­ла дочерей и внука, который поставил памятник на могиле своих предков, с трогательной надписью; к сожалению, те­перь этого памятника нет.

Теперь о Честнякове. Конечно, это был талантливый самородок, но всё-таки, по моему мнению, все его картины весьма наивны и смахивают на какой-то лубок или что-то вроде. Правда, некоторые очень милы, но лично я не при­числил бы Честнякова в разряд выдающихся живописцев5. А относительно художника Г. Островского – то все утвер­ждения о том, что он был крепостным художником Череви­на, абсолютно ни на чём не основаны. Просто кому-то «кре­постной» художник больше импонирует, чем свободный. Я об этом много раз писал, что абсолютно нет ни у кого ни­каких доказательств о том, что этот Григорий Островский был крепостным чьим-либо. Вблизи от усадьбы Нероново жили помещики Островские, древний род, обосновавшийся в Ярославском и Костромском крае с начала XVII века. И Черевины были с Островскими в родcтве путём браков. Изображённый на одном портрете И.Г. Черевин был двою­родным братом Островских; многие Черевины служили в гвардии, в частности, в лейб-гвардии Семёновском полку вместе с некоторыми из Черевиных6. Всё это неопровержи­мо доказывает, что художник Григорий Островский был именно из этого рода. У меня есть и довольно полная родо­словная Островских, и хотя для Григория – не знаем мы его отчества – места ещё не нашлось, но всё свидетельству­ет о том, что художник был из этой семьи.

Впрочем, нет более глухих чем те, кто не хочет слы­шать. Я писал и в «Правду» и в «Огонёк», и мне очень лю­безно отвечали, что, в одном случае, мои работы интересны только для мира художников и должны помещаться в соот­ветствующих журналах, в другом случае («Правда»), что раз мы дали одну статью на эту тему, то другую на ту же тему не печатаем, и посоветовали установить более точно личность художника. Впрочем, мне всё это теперь уже и не нужно, и мало интересно.

Марков вчера мне сообщил «потрясающую новость»: якобы, по розыскам В.В. Пашина, на Липецкой земле в 1812 г. и позже проживал пленённый русскими «поручик Напо­леоновской армии Бернадотт» – впоследствии Шведский ко­роль Карл ХIV.

Я посоветовал Маркову ознакомиться с биографий маршала Бернадотта, ставшего Шведским королем Карлом XIV, – ведь Бернадотт отошёл от Наполеона ещё до 1812 года и был объявлен наследником Шведского короля Карла ХIII ещё до войны 1812 г., а в 1813 году сражался во главе Шведских войск вместе с Русскими, Австрийцами и Прусса­ками. Как же он, да ещё в чине поручика (поручиков даже не бывало никогда во Французской армии), мог быть в пле­ну, когда Наполеон возвёл его в звание Маршала и дал ему титул князя Понтекорво после победы при Аустерлице в 1805 г.?

Рылеевых мне надо для Вас перепечатать, ибо один экземпляр я отдал Н.Н. Органову, другой припас для Ю.Б. Шмарова, по его просьбе, и больше у меня пока нет.

Сейчас у меня наплыв гостей. Приехали из Москвы кузина с подругой, нашей старой знакомой, приезжали (сегодня уехали в Ленинград) знакомые с Дальнего Востока – очень милый генеалог (к тому же молодой – лет 40, а это редкость) с милой женой7, а завтра ждём внучатного племянника8, тоже с женой – они недавно поженились и теперь делают «свадебные визиты» родственникам. Они из Липецка, где обитает Марков, но с ним они ничего общего не имеют и не знают даже, что у меня была и пока продол­жается переписка с этим Марковым.

Вот, как я расписался широко!

Надо кончать. Пожелаю Вам всего доброго. Пишите. Всегда рад Вашим письмам.

Ваш А. Гр-в.

1 Матвей Григорьевич Спиридов (1751–1829) – историк и генеа­лог, автор пятнадцатитомной рукописи. Опубликовано 3 генеалоги­ческих справочника: «Российский родословный словарь» (Ч. 1. «А». – М., 1793), «Краткий опыт исторического известия о россий­ском дворянстве» (М., 1804), «Сокращённое описание служеб бла­городных российских дворян (Ч. 1, 2. – М., 1810).

2 Д.А. Черевин.

3 П.Н. Лермонтов.

4 Овидий Александрович Горчаков (1924–2000) – советский разведчик, переводчик, писатель, сценарист.

В 1983 г. приезжал в Кострому, встречался с А.А. Григоровым. Об этом см.: Б. Негорюхин. Он же майор Вихрь // Молодой лени­нец. – 1984. – 14 июля.

5 Ср.: «Е. Честняков – мастер очень своеобразный, личность незаурядная, художник, как бы выпадающий из истории русского искусства. В русском искусстве ему нет никаких аналогий, кроме… Кустодиева» (Докучаева В.Н. Борис Кустодиев. Жизнь в творче­стве. – М., 1991 – С. 116); «Произведения Честнякова одноплано­вы и одноаспектны» (там же, стр. 117); «Мир народного творчества заворожил Честнякова и счастливо питал его воображение и фан­тазию в течение всей многотрудной жизни художника» (Музеи ко­стромской земли / Сост. и автор текста В.Н. Лебедева. – Л., 1985. – С. 19).

Ефим Васильевич Честняков (1874–1960). Родился и жил в де­ревне Шаблове Кологривского уезда (района) Костромской губер­нии (области). Сейчас известно, что он занимался некоторое вре­мя в мастерской живописи и рисования княгини М.К. Тенишевой (где за его работой наблюдал Е.Г. Репин), учился в Высшем худо­жественном училище при Академии художеств, в Казанской худо­жественной школе, посещал мастерскую Д.Н. Кардовского. «Пото­му-то при всей оригинальности, самобытности творчества ша­бловского мастера он предстаёт перед нами как профессиональ­ный художник» (Игнатьев В.Я., Трофимов Е.П. Мир Ефима Чест­някова. – М., 1988. – С. 115).

6 Опечатка, надо: Островских.

7 Владимир Павлович и Лариса Валерьевна Хохловы.

8 Внук сестры – Людмилы Александровны Семёновой.

~ • ~

12 августа 1979 года

г. Кострома

Многоуважаемая Наталия Константиновна!

Ваше письмо от 3/VIII я получил и благодарю Вас за сообщённые мне сведения о фамилии Старк. Жду от Вас дальнейших сведений о более поздних Старках. Спасибо также за фото О.В. Старка. Интересно бы знать, какой именно Старк – то есть имя, отчество и чин – упомянут в книге «Крушение антисоветского подполья в СССР», автор Д.Л. Голинков, изд. М., 1978, на стр. 113, том II1.

Также благодарю за сведения о «Смолянках» Рылее­вых, но это было мне известно и ранее из книги Черепни­на2.

Одновременно посылаю Вам заказным пакетом со­бранные мною сведения о фамилии Рылеевых и, в том чис­ле, составленную мною родословную этой фамилии. Если что-нибудь тут неверно или пропущено, а Вы эти ошибки и пропуски обнаружите, то прошу меня известить, я внесу соответствующие исправления или дополнения.

Материалов из книги Спиридова3 я не имел, поэтому так мало у меня данных по XVII веку.

Когда Вы просмотрите этих Рылеевых и Вам они бо­лее не будут нужны, то прошу все эти материалы мне вер­нуть. Послать можете тем же порядком – заказным или ценным пакетом.

Теперь о Вашем любезном приглашении приезжать в Ленинград и воспользоваться Вашей комнатой. Во-первых, искренне благодарю Вас за такое любезное приглашение. Я давно собираюсь в Ленинград, последний раз я был в Пи­тере годов шесть или семь назад, а у меня к этому городу всегда была какая-то особая страсть; кроме того, в нём жи­вет много моих родных и друзей. И мы бы с женой рады воспользоваться Вашей любезностью, но поездке вечно пре­пятствует хронический финансовый кризис. Пенсии как моя, так и жены – мизерны (57.20 и 47.29), и трудно что-либо выкроить, так как одна квартира с телефоном мне стоит больше 20 руб. в месяц. Только если бывает у меня какой­-либо «литературный» заработок, то мы можем позволить себе поездку, в первую очередь, к дочери и внучке, в Ро­стов-на-Дону.

А «литературные» доходы весьма невелики и, кроме того, спорадичны. Получишь рублей 10–15 и тут же их ис­тратишь на «неотложные нужды».

Поэтому я просто не могу сказать, сможем ли мы в ближайшее время тронуться в такой «круиз», как поездка в Питер.

Погода у нас хорошая, у меня сейчас гостят гости из Москвы, и мы все – завзятые «грибники», своё время тра­тим на поездки за город, в лес, и возвращаемся, хотя и усталые, но с грибными дарами.

Всем нам – нашим гостям и мне с женой – больше 300 лет, так что усталость наша не удивительна.

Сейчас, ввиду гостей и грибов, у меня не остаётся времени для каких-либо своих работ, и поэтому пока всё на­чатое стоит без движения. Вот уедут гости, придёт скучная осенняя и зимняя пора, тогда уж и буду доделывать нача­тое.

А пока – благодарю ещё раз Вас за Старков, в том числе и за фото, и за любезное Ваше приглашение.

Желаю всего наилучшего.

Ваш А. Григоров.

1 На полях письма Н.К. Телетовой написано: «Это Александр Александрович, застрелен в 1925 г., двоюродный дядя Димы».

2 См. прим. 8 к письму от 28 мая 1979 г. на стр. 370. В 3-м томе помещены списки, где упоминаются и «Смолянки» Рылеевы.

3 Спиридов М.Г. Краткий опыт исторического известия о рос­сийском дворянстве, извлечен и сочинен из степенных, статейных, чиновных и других разных российско-исторических книг. – М., 1804.

~ • ~

15 сентября 1979 года

г. Кострома

Многоуважаемая Наталия Константиновна!

Вчера получил Ваше письмо от 11 сентября и отве­чаю Вам без задержки.

Относительно К.Ф. Рылеева: если он родился дей­ствительно в 1795 г., то при поступлении в корпус в 1801 году ему было 6 лет. Маловато, равно как и то, что он был выпущен из корпуса слишком молодым. Вполне возможно, что действительный год его рождения не 1795, а 1794 или даже 17931.

Теперь о моих именинах. Они когда-то празднова­лись 9 марта ст. ст., то есть по новому стилю 22 марта. Это считался «день сорока мучеников»; по народной пого­ворке, в этот день «сорок пичужек из тёплых стран на Русь пробираются». Ещё поговорка была: «сорок мучеников – со­рок утренников»; это означало, что после 9 марта как ми­нет сорок утренних заморозков, так и лето настанет. А кто такие были эти сорок мучеников – Вы, возможно, знаете2. Одного из них звали Александром, в его честь меня и окре­стили.

Значит, с княгиней Козловской М.И. всё кончено? И никаких связей ни с Розенами, ни с Лорерами у Козловских нет? Ну что ж, это меня и не удивило, да, по правде гово­ря, и не затронуло ничуть.

А про Лореров я Вам, кажется, писал, что эта фами­лия породнилась с известными моряками Бутаковыми. Внучка декабриста вышла за одного из Бутаковых.

Дмитрий Михайлович Шаховской мне звонил из Москвы, но, наверное, он уже уехал к себе. Я ему послал родословия Васильчиковых, Бартеневых, Лермонтовых и ещё, уже не помню, кого-то. Но не знаю, получил ли он всё это, и меня этот вопрос несколько беспокоит.

А от Т.А. Аксаковой я давно вестей не имею. Если Вы будете в ближайшее время у неё, то скажите, что, не получая от Татьяны Александровны вестей, я не знаю, что и подумать3. Дмитрий Михайлович Шаховской, её навестив­ший, сказал мне, что Татьяна Александровна физически вроде бы здорова и по своим, уже таким не молодым го­дам, подвижна.

А кто это генеалог М.П. Матвеева? Чем она занима­ется и каков круг её интересов по генеалогии4? Может быть, мне следует с ней завязать общение, и мы будем об­мениваться своими находками? Спросите у неё, я готов все­гда иметь общение с другими товарищами по увлечению.

Если Вы желаете, то я Вам для ознакомления вы­шлю полную родословную Лермонтовых, с возможно бóльшими биографическими данными о каждом лице, о ко­тором мне удалось добыть сведения. Это не сухой перечень имён, наподобие библейской родословной Иисуса Христа: Авраам роди Исаака, Исаак роди Иакова и т.д.

Теперь сообщаю адрес и телефон Юрия Борисовича Шмарова. Москва, ул. Рылеева, дом № 15/7, кв. 2. Дом этот старый и живётся там Юрию Борисовичу не очень сладко, ибо от старости дом совсем «прохудился» и зимою там очень холодно. Однако площадь такова, что Юрий Бо­рисович размещает там свои сокровища – портреты, книги и всякие бумаги. Дом этот когда-то принадлежал декабри­сту Штейнгелю и находится под охраной государства.

А телефон его: 2-02-54-20. Телефон общий. Звонить ему надо не ранее 11 часов утра, раньше он не встаёт. И ве­чером от 17 до 19 часов, когда он приходит домой, обычно он уходит в архивы и проч.

А мой телефон в Костроме: 2-12-07; если будете в Костроме, то звоните, и я Вас встречу и привезу к себе, буду рад Вас видеть в нашем городе.

Сегодня ко мне приехал из Читы юный «Лермонто­вед». Специально ехал тысячи вёрст, чтобы со мною позна­комиться и посмотреть, что у меня есть. И сам привез мне фото М.М. Лермонтова и ещё открытку от 1912 г., писан­ную его дочерью, О.М. Лермонтовой, по 2-му мужу Гучко­вой5. Её муж, Гучков, был братом известного деятеля доре­волюционной России и министра Временного правительства в 1917 году. Вообще, из моей родословной Лермонтовых Вы узнаете не мало нового – о соприкосновении этой фамилии с Бонч-Бруевичами6, с А.И. Ульяновым7, с Тарасом Шевчен­ко8, всё это не тронутая никем «целина».

Но не мне всё это продвигать в печать, да и захотят ли издатели-редакторы связываться с такой темой? Что-то я по опыту своему знаю, что их не привлекает такая темати­ка.

Недавно приезжал ко мне дотоле (и доселе) неиз­вестный, отрекомендовавшийся писателем, некто Н.С. Контров, тоже по поводу Лермонтовых, и удивился обилию собранных мною материалов9. Хотел про меня написать и где-то напечатать очерк или статью. Но я популярности не ищу. Меня вполне устраивает общение с рядом интересных людей, знающих и любящих нашу родину, её культуру и историю.

Ещё я бы Вам мог предложить «эссе» и родословие Катениных. Это тоже интересная семья, и тоже есть любо­пытные связи, о которых никто никогда не писал.

Интересно, на мой взгляд, и моё «эссе» о Бартене­вых, о Бутаковых, о Верховских. Все эти люди так или ина­че оставили следы свои в истории и в культуре нашей роди­ны. Есть и другие, менее «громкие» фамилии.

Вот на этом поставлю точку.

Наступило «бабье лето». Погода отличная, после до­ждей и холодов – солнышко и тепло. И мы с женой вчера съездили и славно погуляли по осеннему лесу и даже немного грибов привезли домой.

А как Ваше наводнение? Принесло ли оно городу и лично Вам какие-нибудь беды? Мы вчера видели по телеви­зору коротенький репортаж.

Итак, пожелаю Вам всего наилучшего.

Ваш А. Гр-в.

1 По поводу года рождения К.Ф. Рылеева О.В. Григорова писа­ла 24 января 1980 г.: «Теперь о Рылееве. У Брокгауза не указано место рождения, а дата 18 сентября 1795 г. И сказано, что мать, желая избавить его от жестокого отца, уже в 1801 году отдала его в первый кадетский корпус. Значит, 6 лет. Так что удивительного? Ведь тогда в малолетнее отделение брали с 4-х лет. А сколько лет малыши оставались на руках воспитательниц, а не воспитателей – не помню, может быть, и до 10 лет. В 1814 году он был уже артил­лерийским офицером и был на войне» (архив Г.Н. Масловой).

2 «Сорок мучеников, в Севастийском озере мучившихся (ум. ок. 320) – святые (память 22 марта). Воины-христиане, пострадавшие за неуклонное исповедание веры. Сначала их истязали, затем на ночь согнали в озеро, которое при сильном северном ветре покры­лось льдом. В конце концов всех сожгли. Память их всегда особо почиталась в православном мире» (Шипов Я.А. Православный словарь. – М., 2000. – С. 132-133).

А.А. Григоров 25 июня 1985 г.: «В шутку я говорю, что я – “со­рок первый мученик”» (Из переписки А.А. Григорова с И.В. Сахаро­вым / Публикация и предисловие И.В. Сахарова // Известия Рус­ского генеалогического общества. Вып. 17. – СПб., 2005. – С. 98).

3 А.А. Григоров 24 августа: «Видите ли Вы Т.А. Аксакову? Если встречаете её, то напомните ей, что я, её верный поклонник, ску­чаю без её писем» (архивН.К. Телетовой).

4Мария Петровна Матвеева «служила в музее Пушкина смот­рительницей. В своё время кончала что-то, но не Смольный. Выс­шего образования не имела – по социальному происхождению подлежала высылке, но обошлось – выслали в степи одну её мать, где она и умерла неизвестно когда» (из письма Н.К. Телетовой от 15 марта 2007 г.; архив сост.).

5 Речь идёт об Ольге Михайловне – дочери штаб-ротмистра Михаила Михайловича Лермонтова (1841–1897), ревизора Рязано-Уральской железной дороги (1896).

6 Сообщая в родословной Лермонтовых, датированной им 1967–1978 гг., информацию о Владимире Михайловиче Лермонто­ве, А.А. Григоров ссылается на фонд братьев М.Д. и В.Д. Бон­ч-Бруевичей, хранящийся в отделе рукописей Российской государ­ственной библиотеки – тогда Государственной библиотеки им. В.И. Ленина (ед. хр. 749, л. 15).

7 Из этой же родословной известно, что двое Лермонтовых имели знакомство с А.И. Ульяновым: Геннадий Васильевич Лер­монтов (1830–1900) и его сын Геннадий Геннадьевич (1865–1908). На квартире первого – Петербургского мирового судьи – на Нико­лаевской улице «собирались студенты С.-Петербургского универ­ситета, в числе которых были участники заговора на жизнь импе­ратора Александра III – А.И. Ульянов (брат В.И. Ленина) и др.». Бу­дущий дипломат Г.Г. Лермонтов в 1886 г. находился под неглас­ным надзором полиции, так как состоял в этом кружке (там же, л. 13, 17).

8 Виноват, Т. Шевченко будет в «эссе» о Катениных (примеч. А.А. Григорова).

В имеющемся в фонде А.А. Григорова эссе «Катенины» 1978 г. (ед. хр. 537) об этой связи не упоминается, но Т.Г. Шевченко при­сутствует в «Саге о Бутаковых» (ед. хр. 169).

9 Н.В. Марков 25 августа: «Этот Контров Николай Сергеевич прав, что у Вас столько материалов о Лермонтове, что Андроников бы от зависти “лопнул”» (ед. хр. 2288, л. 34).

~ • ~

5 октября 1979 года

г. Кострома

Многоуважаемая Наталия Константиновна!

Благодарю Вас за Ваше письмо от 29/IX, которое я получил вчера.

Сегодня же я Вам выслал ценной бандеролью целый пакет, в нём материал о Бартеневых и о Катениных. Подго­товляю о Бутаковых и Верховских и вышлю, как только Вы вернёте мне посланное сегодня.

Также готовлю и Лермонтовых, но там у меня ко­е-чего не хватает: статей «Лермонтовы – военные моряки» и «Лермонтовы – гусары». Это находится у одного моего зна­комого, как только он вернёт, то я Вам это перешлю. А ро­дословную Лермонтовых и всякие к ней приложения вы­шлю вскоре.

Про Бутаковых и связь их с Лорером через Гротгус Вы увидите в родословной Бутаковых, которая тоже гото­вится к отправке Вам.

Адрес Д.М. Шаховского (Французский) у меня есть, есть и адрес его тестя в Москве, всё это я Вам сообщу позднее.

А что до «вельможи» Бартенева, то бог с ним. Я так ничуть не нуждаюсь в его обществе, и вряд ли он настоль­ко же осведомлён о своей фамилии, как я. Скончавшаяся летом В.А. Бартенева1, вдова внука П.И. Бартенева, была мне хорошей приятельницей, и от нее я тоже кое-что узнал, но в части генеалогии рода своего мужа она тоже мало была осведомлена. За адрес М.П. Матвеевой – благодарю. Но, не зная её интересов, не могу и знать, с чем я бы мог к ней обратиться.

Относительно детей графа Г.Г. Орлова, а также даты рождения А.Г. Бобринского2 – то тут я полный профан. Ничего не могу Вам сказать, ибо не знаю ничего.

Вы спрашиваете, есть ли у меня какие-либо печат­ные труды по генеалогии. Нет у меня ничего, ни Руммеля, ни Лобанова-Ростовского, ни Долгорукова и, вообще, ниче­го. Журнала «Столица и усадьба» есть несколько номеров, в них чудесные публикации портретов, что для меня весь­ма ценно.

Про Мусиных-Пушкиных – Платонов и Платонови­чей – у меня найдётся кое-что, но надо искать, найду – то­гда Вам пришлю. Но это не какое-либо родословие, а про­сто я выписывал, с кем они роднились из моих «подопеч­ных» фамилий.

Я обычно, бывая в Москве, пользуюсь любезностью Ю.Б. Шмарова и «тружусь» с его всеми генеалогическими книгами; у него есть, по-моему, практически всё, что было опубликовано в печати, включая редкие издания, отпечатан­ные в числе 10–15 экземпляров «только для членов рода». Я думаю, что лучшего собрания книг по этому делу нет ни­где, ни у нас, в СССР, ни за границей. У него есть то, чего нет ни в Ленинской, ни в Вашей публичке3.

Я же, бедный человек, большую часть жизни провёл в тюрьмах и лагерях и мог покупать эти книги, когда это было возможно, а теперь их и нет практически в продаже, а если и попадаются изредка, то цены на них просто безум­ные.

Вот и осень пришла, и кончились наши с женой по­ходы за грибами.

Последний раз мы были в лесу 3/Х и вернулись с полными корзинками маслят и частично рыжичков. Правда, уже был утром мороз, и приличный, так что бедные мас­лятки и рыжички превратились в ледышки, но это на их вкус не влияет.

Теперь буду сидеть дома и шарить в нашем архиве. Такие мне надо исследовать фамилии: Ратьковы и вместе с ними Ратьковы-Рожновы. Не знаете ли Вы чего-либо об этих последних? Затем Корины – это не художник, я не знаю, относится ли он к этому дворянскому роду, а я имею в виду героя Севастопольской обороны А.М. Корина, 1824 года рождения. И ещё не знаю, как разделаться с Римски­ми-Корсаковыми, Корсаковыми не Римскими и Дондуковы­ми-Корсаковыми. Уж очень их много, а толкового родосло­вия никто пока ещё не сделал, только напутали много, в том числе и сами Римские и не Римские Корсаковы. Но на всё это впереди долгая зима.

А пока – в первую очередь, Ратьковы и Рать­ковы-Рожновы и другие «первоочередные». В том числе Чалеевы. Слыхали ли Вы таких? У меня есть рукопись Н.Ф. Чалеева, там много интересного, с точки зрения вообще быта и нра­вов дворянства XVIII и до начала XX века, а в части генеа­логии – сплошные фантазии автора. Но написано очень ин­тересно. Если будем живы, то буду Вам пересылать для чтения отдельными главами; это большая рукопись, и ещё не всю её я переписал для себя, ибо оригинал не мой, и его могут у меня потребовать обратно в любое время4.

Вот пока и всё. Как получите бандероль с Бартене­выми и Катениными, тотчас же меня известите, ибо я все­гда в тревоге, пока не узнаю, что мой материал в целости и на почте его не потеряли или, хуже того, не присвоили.

Желаю Вам всего лучшего.

Ваш А. Гр-в.

1 В письмах от 28 мая и 16 октября 1979 г. А.А. Григоров пишет, что умерла она в прошлом году.

2 Алексей Григорьевич Бобринский (1762–1813), сын графа Г.Г. Орлова и Екатерины II, родился 10 апреля 1762 г. – за 2,5 ме­сяца до переворота, приведшего Екатерину на престол.

3 Имеется в виду Государственная публичная библиотека им. М.Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде (ныне Российская нацио­нальная библиотека в С.-Петербурге).

4 Рукопись принадлежала вдове Чалеева-Костромского, актри­се Наталье Сергеевне Стояновой (1894–1987). Она по мате­ринской линии приходится прапраправнучкой А.П. Ганнибалу и дальней родственницей А.С. Пушкину. О ней см. также письмо от 3 сентября 1983 г. на стр. 404 и прим. 1 к нему.

~ • ~

16 октября 1979 года

г. Кострома

Многоуважаемая Наталия Константиновна!

Вчера получил Ваше письмо от 10/Х и постараюсь Вам дать ответ хотя бы на некоторые из Ваших вопросов, которых у Вас возникло не так уж мало.

Начинаю: о Бартеневых. Я ничего не могу сообщить о том, что Вы хотите знать о путанице с именами Бартене­вых, то есть почему в № 7 «Прометея»1 одни имена, а в очерке – другие.

О Королёвщине и Кореневщине. Я думаю, что тут путаницу создали исследователи. В бывшей Тамбовской гу­бернии была и Кореневщина, и Королёвщина. Но Бартеневы купили у Пушкиных не Королёвщину, а именно Кореневщи­ну, что Вы сами знаете не хуже меня. И именно там и ро­дился П.И. Бартенев, как можно уяснить из сохранившихся документов. А Королёвщина была близ станции Грязи, кому принадлежала она – я не знаю, равно как и не знаю родословной Бурцевых.

Ланской Александр Дмитриевич. Его имени не было в той родословной, которая мною была использована; эта родословная была составлена князьями Одоевскими, а уж почему они не поместили этого Александра Дмитриевича – я не знаю. Других же источников для составления родо­словной Ланских у меня не было.

Относительно Бартенева. В одной из линий есть пол­ковник Бартенев, уже в наши времена, то есть в XX веке. Если я не ошибаюсь, он как-то был связан с Оренбургским юнкерским училищем и в гражданскую войну «не был сто­ронником советской власти». Какая его постигла судьба – я не знаю. Может быть, это и был отец Игоря Александрови­ча? «Це треба розжуваты» – как говорят хохлы. А может быть, тот Игорь Александрович вовсе не из этих Бартене­вых, а из Курской линии, о которой у меня нет ничего.

Теперь о Симоновых. Это старинные Костромские дворяне и помещики, они жили в Нерехтском уезде, село Сорохта. В Костромском архиве есть дело о дворянстве Си­моновых за 1795 г., прошение подавал некий майор Нико­лай Семёнович Симонов. Кроме того, есть родословная Си­моновых и личный архивный фонд Симоновых, в нём доку­менты самого различного «жанра» с 1727 по 1838 гг.

В моей родословной Нелидовых матерью Е.И. Нели­довой, фрейлины императрицы Марии Фёдоровны и якобы любовницы Павла, значится Анна Александровна Си­монова. Но мужа её звали не Александром, а Иваном Дмит­риевичем, так как же Вы пишете про Елизавету Алексан­дровну. Я тут чего-то недопонял.

Завтра я пойду в архив и попытаюсь посмотреть ро­дословную Симоновых и их личный фонд. А когда посмот­рю, тогда Вам сообщу о всём, что можно извлечь полезного из этих архива и родословной для Ваших целей.

Снова о Бартеневых. Из этой семьи я знал только Веру Антоновну, умершую в прошлом году. Она мне много рассказывала о своей свекрови и писала о ней в письмах2, которые я сохранил. О родне Гаевских она главным об­разом сообщала о родстве их с Корфами и через Корфов с артистическим миром – Немирович-Данченко, Сумбатов-Южин и другими3.

О всех же своих родных по мужу, Бартеневых, она отзывалась не весьма лестно. И, как я понял, она не под­держивала с ними контактов.

И когда она умерла, то никого не было из Бартене­вых на погребении, кроме одного какого-то дальнего родственника; и поэтому, поскольку я сам не знаком ни с одним из потомков Сергея Петровича4, то тут я Вам не смо­гу оказать никакой услуги.

Вот, пожалуй, и всё, что я могу Вам «отписать» в ответ на Ваше письмо от 10/Х. Буду ждать от Вас Старков. И сообщите, нужно ли Вам посылать дальнейшие мои «тру­ды»? Я приготовил для Вас к отсылке Лермонтовых, Бута­ковых, Верховских. Напишите, посылать ли их, и, может быть, еще какая-либо фамилия Вас заинтересует, например, Шиповы, Хомутовы, графы Беннигсен, Корсаковы и другие, у меня ведь не мало имеется родословных.

Недавно закончил Мичуриных, Чалеевых, сейчас де­лаю Ратьковых и Ратьковых-Рожновых, а в будущем будут Нелидовы, Римские-Корсаковы – обе эти фамилии весьма обширны. И ещё Готовцевы, да всех и не перечислишь. Так что пишите – и что смогу, то Вам буду высылать.

У нас снова тепло и солнечно. И мы с женой вчера даже съездили погулять по осеннему лесу и даже привезли немного грибов. Уж очень хороша была погода.

И вспоминаются строки: «Роняет лес багряный свой убор...»5 – именно так сейчас и есть. Яркие красные, мали­новые и багровые листья осин, рябин, редких у нас клёнов, бледно-жёлтые листья лип и зеленовато-жёлтые берёз. Часть ещё держится на деревьях, а большая часть уже по-осеннему шуршит под ногами; почти умолкли птичьи голоса, только сороки и вороны (но не вороны, в именно «вóроны») и кое-где дятлы оживляют осенний лес. Много паутины, и нет никаких комаров, мух и прочей твари, всегда портящей летние лесные прогулки.

На этом и точку поставлю.

Желаю Вам здоровья и всего хорошего.

Пишите, что Вам надо.

Ваш А. Гр-в.

1 Наталья Яшвили. Мой дедушка, Пётр Иванович Бартенев // Прометей. – Т. 7. – М., 1969. – С. 292–301).

2 О Софье Николаевне Гаевской(1858–1941). В.А. Бартенева – А.А. Григорову: «Жена С.П. Бартенева была Софья Николаевна Гаевская – властная красавица. Имение её матери было в Воро­нежской губернии – “Погромец” – и рядом с имением Корф Н. – баронами. <…> С.Н. Гаевскую не любили за гордыню, и она, живя в Кремле в 1902–1917 гг., блистала красотой. Дома её бало­вали, и Сергей Петрович сам готовил, т.к. она не знала хозяйства. Она обожала моего старшего, Петю, а близнецов* 3 года не хотела знать: обида роду – двойня, и примирилась потом, так как они были красивые великаны. Меня считала “простенькой” и ревнова­ла к мужу, который был её рыцарем.

Когда Сергей Петрович умер от рака и сын** в 1930 г. пере­резал горло стеклом от пенснэ в больнице ОГПУ, не желая подпи­сать клевету при допросе, она ушла в себя, и умерла в 1941 году со сломанной ногой, и была похоронена в общей яме, т.к. дочь её была занята поисками золота и перевозила вещи её, а я уже была в эвакуации <…>» (ед. хр. 79, л. 18, 21–21 об.).

3 В.А. Бартенева – А.А. Григорову: «Её (С.Н. Гаевской. – А. С.) брат, С.Н. Гаевский, был женат на Вере Н. Корф, он был моряк в отставке. Её сестра М.Н. была женой артиста Сумбатова-Южина А.И., другая НН за артистом Ленским, а Ек. Н. за Немирови­чем-Данченко» (там же, л. 22).

Сёстры Корф: Вера Николаевна, Мария Николаевна, Лидия Николаевна (жена А.П. Ленского), Екатерина Николаевна.

4 Сергей Петрович Бартенев (1861–1930) – свёкор Веры Анто­новны Бартеневой. О нём см. письмо от 30 мая 1981 г. на стр. 393.

5 Строка А.С. Пушкина из стихотворения «19 октября».

_____

* Сыновья В.А. Бартеневой: Пётр(1901–1941) и близнецы Вла­димир и Сергей (1924–1944).

** Владимир Сергеевич Бартенев (1891–1930).

~ • ~

29 октября 1979 года

г. Кострома

Глубокоуважаемая Наталия Константиновна!

Сегодня получил Ваше письмо от 24/Х и сегодня же отправил ценной посылкой (вес оказался свыше 1 кг и бан­деролью не приняли) просимые Вами материалы о Лер­монтовых, Бутаковых и Верховских. Вы пишете о Весе­ловских, но, очевидно, Вы описались. Я Вам писал о Вер­ховских, а о Веселовских ничего не писал и не располагаю по этой фамилии ничем. По получении я Вас прошу меня известить, ибо я всегда опасаюсь пропажи на почте посылае­мых материалов; уже был один случай такой у меня, пропала ценная книга1, а недавно пропало одно пись­мо, в котором я посылал выписку из редкой книги про со­бытия войны 1904 года.

А что до того, что я три раза Вам писал одно и то же, то это, очевидно, надо отнести за счёт старческого скле­роза, прошу за это извинить меня.

Старков – Ваши листы – я тоже вложил в ту же посылку; сперва хотел послать отдельным пакетом, но по­том передумал и вложил в посылку.

Теперь о Кореневщине и Королёвщине. Я по-прежне­му стою на том, что кто-то, не разобравшись, дал сведения о рождении Бартенева в Королёвщине. Но это явно не так, сами Бартеневы утверждали, что родиной Петра Ивановича является Кореневщина, а к Королёвщине Бартеневы отноше­ния не имели. Вероятно, в Липецком или Тамбовском архи­вах можно найти купчие и другие документы, но стоит ли тратить на это время и труд? А Королёвщина, ныне не су­ществующая, отстояла от Кореневщины на 32 версты. И вряд ли родившегося Петра Ивановича везли неизвестно для чего в Королёвщину. Я думаю, что тут кто-то напутал. Но – увы, как трудно спустя время отстоять истину, ведь поправки вносить в устоявшиеся уже с годами сведения ни­кто не хочет, это якобы подрывает авторитет и научных ра­ботников, занимающихся тем или иным вопросом, и автори­тет самой науки, в данном случае исторической. Ну и бог с ними. У меня и без этого дела хватает.

Посылаю Вам две веточки Корсаковых – тех, что Вы ищете, и веточку композитора. У меня с Вами вкусы сходны: я тоже больше всего люблю музыку тех же компо­зиторов, что и Вы. Какая прелесть «Рассвет над Москвой» Мусоргского! А Вагнер! Дивная музыка в «Лоэнгрине», и ещё мне очень по душе музыка из «Гибели Богов». А Сад­ко? В общем, видимо, у нас с Вами вкусы по музыке иден­тичны.

Теперь о Симоновых. Увы, я не нашёл искомого Александра. Фонд Симоновых состоит из одних почти па­тентов на чины, аттестатов и «абшидов»2. А Александра там я не нашел. Видимо, он по каким-то причинам не попал в число Костромских дворян. Так что здесь искать больше нечего. Так что про мать фрейлины Е.И. Нелидовой у меня ничего, кроме того, что ранее известно, нет.

Про Нелидовых у меня собрано очень много, их чуть не тысяча имён, ведь это наши, «коренные» Костромичи.

Екатерина Ивановна (1756–1836) кавалерственная дама, окончила Смольный в 1776 г., фрейлина. Дочь пору­чика Ивана Дмитриевича Нелидова и Анны Александровны Симоновой. Отец Ивана Дмитриевича – неслужащий дворя­нин Костромской губернии Дмитрий Фёдорович; дед – Ко­стромской помещик в 1679 г. Фёдор Иванович; прадед – Иван Фёдорович, ранен и был в плену в Польше, позже стольник; прапрадед – Фёдор Иванович, дворянин Мо­сковский, с 1671 г. стал писаться Нелидовым, а до того был Отрепьев. Его отец Елизар Матвеевич Замятня Отрепьев был пострижен в монахи Чудова монастыря в 1602 г. Его внучатным племянником был Лжедмитрий I.

Почему Вы пишете инициалы Нелидовой-фрейлины «Е.Ф.». Она же была Екатерина Ивановна, а не Фёдоровна. Справьтесь у Руммеля.

Хотел Вам написать про Корфов и их родство с Га­евскими, да не нашёл папки с Корфами – куда-то засунул, и сам не знаю куда. Когда найду – Вам сообщу про это родство.

У нас зима, мороз ночью до –10о, и днём не отпус­кает. Снежку выпало очень мало, так, кое-где, а на улицах чисто.

Когда «отработаете» присланных Лермонтовых и др., спрашивайте, кого ещё хотели бы видеть у себя.

А про поколение, к которому принадлежу и я и о котором Вы столь нелестно отозвались, я не сказал бы, что ему было всё «до лампочки». Впрочем, я сужу по себе. Я с детства был знаком со всей генеалогией своей фамилии и родных, это я перенял от отца, бывшего знатоком этого дела, и особенно от бабушки, А.Н. Соймоновой, смолянки, окончившей Смольный в конце 50-х годов, знавшей бесчис­ленное множество «бомонда» и его генеалогию. В детстве и юности я от неё слышал столько рассказов, и кое-что оста­лось в памяти на всю жизнь. А уж её род – Соймоновых – я ещё в те годы изучил досконально. Да и наш род, хоть и не знатный и не богатый, но очень древний. И я в ЦГАДА нашёл несколько древнейших документов о своих далёких предках. Кроме того, моя мать по своей матери была из «прибалтов»3, а Вы, наверное, знаете, как Остзейские немцы тщательно заботились о всех своих семейных преданиях. У мамы была Библия, а на чистых листах её с давних времён записывались все семейные события.

А такое отношение – «родства не помнящие» – это, конечно, бывало и до 1917 г. в той среде, но расцвело по известным причинам после 1917 г., когда боялись упоминать о предках своих, и это ещё довлеет над некоторыми и по­ныне. Я говорю это, так как знаю лично таких людей, и даже, к стыду моему, родственников своих.

Вот пока и всё. Желаю Вам всего хорошего, встре­тить праздник и хорошо его провести.

Ваш А. Гр-в.

1 См. письмо к В.П. Хохлову от 1 февраля 1975 г. на стр. 321.

2 Абшид – здесь: документ об отставке, увольнении со службы.

3 Матерью Веры Александровны Григоровой, урожд. Матвее­вой (1870–1928), была «Лифляндская дворянская дочь» Юлия Кар­ловна, урожд. фон Минкельде (1835–1928) (ед. хр. 880, л. 2).

~ • ~

14 ноября 1979 года

г. Кострома

Многоуважаемая Наталия Константиновна!

Вчера получил Ваше письмо от 8/ХI и постараюсь ответить на Ваши вопросы, хотя и не могу обещать, что от­веты дам с исчерпывающей полнотой. А прежде всего, про­шу прощения за неприемлемое для Вас поздравление, я и сам таких – по этому случаю и подобным ему – не прием­лю, но, живя с волками – надо по-волчьи и выть; а мне приходится «выть», ибо среди моих корреспондентов есть разные люди, а мне со всеми надо иметь добрые отношения; словом, Вы меня, очевидно, поймёте1.

Теперь о Лермонтовых. Я не могу утверждать, что наши Лермонтовы – потомство Джорджа (Георга, Юрия) – происходят именно от тех Лермонтов, на которых ссылают­ся Пётр и Евтихий2 в своей челобитной от 1690 года. Это утверждают пусть Овидий Горчаков и подобные ему. Я же только могу утверждать (ибо детально ознакомился с массой документов рода Лермонтовых), что все учтённые в моей родословной Лермонтовы, числом свыше 200 душ, – это всё потомки Георга, жалованного царём Михаилом Фёдоровичем в 1621 г. поместьем Кузнецово и рядом дере­вень. Легко проследить переход всех этих деревень и уса­деб от Георга к его сыновьям, внукам, правнукам и так да­лее до самого 1917 года. Так что тут можно сомнений не иметь.

О гербах. Герб с девизом «Часть моя – Иисус»3 – это герб нашей, русской фамилии Лермонтовых, а герб с де­визом «Пока дышу – надеюсь» – это герб Испанских Лер­монтов. Я не беру на себя смелости утверждать, как (и были ли вообще) родня Испанский герцог Лерма с Шот­ландскими Лермонтами, ибо не имел возможности детально во все эти дела вникать, да мне это и не нужно было.

Но, во всяком случае, «Испанская» версия о проис­хождении русских Лермонтовых не имеет никакого основа­ния, ибо Испанский герцог Лерма был изгнан из Испании и переселился в Шотландию в 1621 году, когда наш, то есть предок наших Лермонтовых, Георг, уже с 1613 года был на Руси. Кончая о гербе, я Вам посылаю красочное изображе­ние герба Лермонтовых, из него Вы увидите, что девиз на­ходится  п о д  стропилом4, а не  н а д  стропилом. Это родословное древо с гербом прошу мне возвратить. Эта по­коленная роспись была составлена мною и С.А. Панфиловой в 1975 году, а с тех пор мною было найдено много новых и лиц, и дат и проч., так что сейчас эта родословная уже устарела.

Я тоже полагаю, что Георг Лермонт был католик, но не ясно, почему его сын5 принимал крещение по право­славному обряду. Разве католикам это было нужно при переходе в православие? Я этого не знаю. Теперь о проше­нии (челобитной) Петра и Евтихия о признании их в Рус­ском дворянстве. Посмотрите «Русскую старину» за 1873 год, №№ 3, 4 и 11, а также журнал «Книговедение» за 1894 год, №№ 5–8 и газету «Правительственный вестник» № 118 за 1894 г. Там Вы найдёте и прошение Евтихия и Петра и вообще много разного Лермонтовского материала.

Но надо иметь в виду, что «Испанская» легенда о происхождении наших Лермонтовых увлекла в своё время не только Михаила Юрьевича (потом он в этой легенде ра­зуверился), но и многих других. И особенно много фантази­ровал на эту тему (и вообще у него ряд фантастических сведений) Иван Николаевич Лермонтов, писавший свои вы­мыслы в «Русской старине». Эту версию подхватили и дру­гие, в т.ч. Мирза-Туган-Барановский6, а из Лермонтовых на­шлись даже такие, что сумели как-то изменить свою родо­вую фамилию и стать не Лермонтовыми, а «Лерма», и только в 1908 г., подав на Высочайшее имя прошение, по­томкам этих Лерма было даровано право на ношение пред­ковской фамилии Лермонтовых. Указ об этом есть в Ко­стромском архиве. А то, что писали в своём прошении Ев­тихий и Пётр, очень интересно, тут так и приходит на ум Шекспир и многое другое, даже Робинзон Крузо, ибо он был уроженцем поместья Шотландских Лермонтов.

Вот пока и всё.

У нас были морозы, потом выпало много снега, а те­перь уже три дня как стоит тепло, туман, тает снег, сля­коть и проч., и проч.

Я помаленьку начал сдавать свой личный архив в Костромской госархив. Надо уже избавляться от всего это­го, после меня всё равно всё это пойдёт прахом.

Вот и всё на сей раз.

Пожелаю Вам здоровья и всякого благополучия.

Ваш А. Гр-в.

1 А.А. Григоров поздравил Н.К. Телетову с праздником Октябрьской революции.

2 Внуки Георга (Джорджа) Лермонта (он же Юрий Андреевич).

3 Иной перевод дан в книге: Воронцов И.В. Поколенная рос­пись рода Лермонтовых. – М., 2004. – 1-ый форзац – «Судьба моя Иисус» («Sors mea Iesus»).

4 Стропило – гербовая фигура, помещённая на щите; имеет вид раскрытого вниз циркуля, вершина которого несколько ниже верхней границы щита.

5 У него было три сына: Вилим, Андрей и Пётр Юрьевичи. Речь, вероятно, идёт о последнем – прямом предке поэта.

6 Несомненно, речь идёт об Александре Амуратовиче Ту­ган-Мирза-Барановском (1847–1884) – подполковнике кирасирского полка, военном писателе, авторе «Истории лейб-гвардии кирасир­ского Его Императорского Величества полка».

~ • ~

5 декабря 1979 года

г. Кострома

Многоуважаемая Наталия Константиновна!

Вот, наконец, недоразумение разъяснилось к нашему обоюдному удовольствию. Так что предадим этот нелепый случай забвению, а сами будем всё же более внимательны1.

Вам я уже в предыдущем письме, кажется, что-то писал о Батуриных. То есть, вернее, то, что у меня нет по­чти ничего.

О родных, вернее, о жене Р.М. Лермонтова, Елене Сергеевне Батуриной, я узнал только из послужного списка Р.М. Лермонтова и копии метрической записи о браке их.

Вот что у меня значится извлечённым из Костром­ских архивных документов.

ЛЕРМОНТОВ Ростислав Матвеевич, род. 24 августа 1810 г. в ус. Алексино Галичского уезда. Умер 23 сентября 1877 г. в Петербурге, похоронен на Новодевичьем кладбище.

Из кадет 1-го корпуса выпущен прапорщиком в лейб-гвардии Финляндский полк. В 1848 г. произведён в подпол­ковники и переведён в Минский пехотный полк. Участник Венгерской кампании 1849 г. и Крымской кампании 1853–56 гг. В 1858 г. полковник корпуса жандармов. Женат на дочери генерал-лейтенанта и сенатора Елене Сергеевне Бату­риной, год рождения неизвестен, умерла 6 октября 1891 г. Брак совершён в Москве в 1851 г. в церкви Бориса и Глеба.

У них дети:

Маргарита, род. 1852 12/VII; Наталия, 1853 26/VIII; обе окончили Смольный институт; сыновья – Сергей, род. 1855 25 марта, и Николай, род. 1857 21 сентября.

Никаких сведений о детях Ростислава Матвеевича не найдено, кроме того, что одна из дочерей была певицей и вы­ступала в труппе Меньшикова, главным образом в Сиби­ри2.

Кроме того, мне встретились в Костромском архиве такие Батурины:

штабс-ротмистр Лубенского гусарского полка Нико­лай Самойлович Батурин, его брат штабс-капитан Василий Самой­лович и сестра Мария Самойловна, бывшая замужем за майо­ром Якубовским. Все они были двоюродными бра­тьями и се­строй корнета Николая Захарова, убитого на вой­не 1812 г. Захаровы – помещики Костромской губернии, и Батурины наследовали после убитого Захарова какое-то его имение.

Всё сие можно узреть в «Сенатском архиве» (фонд 179, опись 1, дело 1062 за 1815 год). «Сенатский архив» на­ходится в Костроме, он был привезён в 1896 или 1897 г. в Кострому сенатором Н.Н. Селифонтовым, председателем Ко­стромской учёной архивной комиссии, и он около 5-ти ты­сяч дел сумел уберечь от уничтожения в Сенате и передал их в Кострому. Там множество интересных дел русской знати.

Теперь о происхождении Лермонтовых. По моему мнению, нет никаких сомнений о тождественности всех Лермонтовых, то есть о их происхождении от одного обще­го предка, Георга-Джорджа (Юрия) Лермонта (а не Лерман­та), пожалованного Михаилом Фёдоровичем в 1621 году по­местьем в бывшей Костромской губернии. Все рассуждения об Испанском происхождении – я считаю выдумкой, начало которой положил, по-видимому, сам Михаил Юрьевич, впро­чем, позже отказавшийся от этой выдумки. Но с его лёгкой руки эту вздорную версию подхватили другие Лер­монтовы. В дворянских книгах Костромской губернии запи­саны две линии Лермонтовых – первая, по прошению капи­тан-лейтенанта Николая Петровича, эта линия записана в 6-ю часть родословной книги (я эту ветвь называю «Острож­никовской» – по имени усадьбы Острожниково, жалованной Михаилом Фёдоровичем Георгу Лермонту в 1621 г.). Другая ветвь (я её называю «Алексинской», или, иначе, «Колоти­ловской» – тоже по имени усадьбы Лермонтовых) записана была первоначально по прошению Юрия Матвеевича Лер­монтова в IV часть книги как «выезжая из Шкотской зем­ли», но потом департамент герольдии распорядился перене­сти эту линию также в 6-ю часть, по заслугам Евтихия и Петра (их прошение Вы знаете – это упоминания о Макбе­те, Дункане и пр.) и потому, что Николай Петрович уже за­писан в 6-ю часть3.

Все известные поныне потомки Лермонтовых идут от этих Петра и Евтихия, в том числе и «Измайловская» линия, из которой происходит поэт. Отец поэта, затребовав документы из Костромского дворянского собрания о своих предках, на основании этих документов записался в Туль­ское дворянство, и тоже в 6-ю часть.

Для чего какие-то путаники приплели Испанскую версию – я того не знаю. Но, детально изучив все имеющие­ся документы с самых древнейших лет – докумен­ты Иноземного приказа, – смело берусь утверждать, что все Лермонтовы – это потомство Георга, попавшего в Рос­сию в 1613 году. Другие Лермонтовы, например, народово­лец Феофан и ныне живущие в нашей области Лермонтовы – это потомки, по большей части, крепостных из поместий Лермонтовых или получившие свои «знаменитые» фамилии от учительниц, у которых они учились в земских школах после 1861 г.

Всё это мною детально изучено и у меня лично нет никаких недоумённых вопросов, и могу всё это доказать до­кументально. Что же касается до «Лермонта» и «Лерманта» или двух фамилий – Лермонтовых и Лермантовых, то пу­таницу и тут сумели сделать. И сам Михаил Юрьевич одно время был «Лермантов». У меня есть фотокопии его соб­ственноручных подписей, где он писал свою фамилию через «А», от чего тоже потом отказался. А путаницу эту продол­жали наши Лермонтоведы. Посмотрите словарь Русского Исторического общества на букву «Л», там Вы увидите и Лермантовых, и Лермонтовых – правда, не указывая меж­ду ними родства, но это лица одного и того же рода. Много маслица подлил в эту путаницу – как с испанским происхождением, так и с написанием фамилии через «А» – Иван Николаевич Лермонтов, живший в Задонским уезде, а с его лёгкой руки и поныне, видно не разобравшись как следует, делаются всякие домыслы.

Я твёрдо уверен в правильности своих выводов и мо­гу в их защиту предоставить неопровержимые доказательс­тва.

Очень жаль, что никто из Лермонтоведов никогда не заглядывал в Костромской архив. И уважаемый И.Л. Андро­н­и­ков в генеалогии Лермонтовых ничего не смыс­лит, что до­казывают его справки, выданные Н.Г. Лермонтову и другим о якобы «близком родстве» с поэтом, по которым этим Лер­монтовым даже персональные пенсии и квартиры давали.

Теперь буду ждать Старков. А Вам могу предложить родословную Беннигсенов, потомков генерала 1812–14 г. Леонтия Леонтьевича Беннигсена. Если желаете, то при­шлю.

Затем – пожелаю Вам всего хорошего, здоровья и успехов в трудах Ваших.

Уважающий Вас А. Григоров.

1 Речь идёт о материалах Н.К. Телетовой, которые она вложила в старый конверт А.А. Григорова, им поэтому не про­смотренных и отправленных назад в Ленинград.

2 Маргарита Ростиславовна (ед. хр. 749, л. 11).

3 О внесении дворян в различные части родословной дворян­ской книги см. письмо к М.С. Михайловой от 13 октября 1976 г. на стр. 450.

~ • ~

19 марта 1980 года

г. Кострома

Многоуважаемая Наталия Константиновна!

Вчера получил Ваше письмо от 11/III. Начну с фото­графии «Авроры».

К великому сожалению, я её у себя не нашел, хотя и сделал самый тщательный «обыск». Есть предположение, что эта фотография каким-то образом попала в одну из па­пок с делами, которые я сдаю в архив, и если это так, то теперь там, в архиве, разве что через год, а то и больше, можно будет её обнаружить. А фото очень интересное и «историческое» благодаря автографам. Так что если будет у Вас желание и возможность, то не откажите в любезности сделать с Вашего оригинала ещё одну копию, если это не представляет для Вас особых хлопот и затрат. Буду Вам весьма признателен, а уж Вы на меня не посетуйте, что я не сумел сохранить этот полученный от Вас «сувенир»1.

Относительно командующего Тихоокеанским флотом Старка2, то я помню, что после окончательного занятия Приморья и Владивостока в 1922 году Красной армией М.И. Калинин, кажется через В.А. Белли3, обращался к Старку возвратить уведённые им суда и обещал «прощение» самому Старку. Белли имел свидание со Старком в Корейском пор­ту Фузан, но свидание это не дало положительного ре­зультата.

Но было ли это в газетах того времени – я не по­мню. Остальное всё так, как Вы пишете.

Очень Вам благодарен за сведения о Ростиславе Александровиче К.4 Ваши сообщения о лицах, изображён­ных на фото «Дмитрия Донского», пробудили у меня воспомина­ния о многих, которых хотя я лично и не мог знать по ма­лым летам своим в то время, но хорошо знаю по моим исто­рическим исследованиям: упомянутые Вами Свербеев Сергей Дмитриевич, Козакевич Владимир Петрович, князь Церетелли Георгий Рустамович и полковник Берсенев Фёдор Аркадьевич – все они в 1905 г. служили в штабе ви­це-адмирала 3.П. Ро­жественского5, и все погибли на «Суво­рове», причём первыми пали князь Церетелли и полковник Берсенев.

Спасибо Вам за поздравление с днем ангела. Вот, Вам 48, а мне уже пошёл девятый десяток6! И пока что я ещё не думаю сдавать свои позиции, хотя, конечно, уже моя работоспособность далеко не та, что раньше. Раз Вы устаете в свои 48, то мне простительно уже, дожив до 9-го десятка.

Относительно Шаховского, то после его отъезда осе­нью прошлого года я ничего о нём не знаю, и не получал от него никаких вестей, и не знаю, изменился ли его адрес. Он мне дал адрес своего тестя и тёщи в Москве и просил писать туда, но я написал, однако не получил ответа и от этих тестя и тёщи. Так что, что с ним – совсем не знаю.

Все не могу закончить своё «эссе» о Римских-Корса­ковых. Так много их, и нет надёжного источника для со­ставления их полной родословной. Масса одинаковых имён и прочих сведений, не дающих возможности правильно определить место в родословной того или иного лица. Но то, что уже имею, на мой взгляд, весьма интересно.

Некоторые «веточки» прослеживаются до наших дней, и есть такой факт, что ныне живущие потомки поче­му-то утратили «Римских» и ныне по паспортам просто «Корсаковы». Чем это вызвано – не знаю, думаю, что это могло быть просто «от страха».

Ваше занятие с Римской литературой мне напомнило мои далёкие годы, когда меня родители собирались отдать в лицей и для сей цели пригласили студента-поляка, некое­го Казимира Станиславовича – фамилию уже не помню, и он «натаскивал меня» по латыни, но дальше Цицерона и не­множко Овидия, Вергилия и Апулея мы с ним не пошли; потом мои родители передумали по каким-то соображениям (вероятно, по чисто материальным), и я подал в кадетский корпус на дворянскую стипендию, установленную из капи­тала В.И. Дурново, оставившего огромный капитал на вос­питание дворянских балбесов-Костромичей, ибо сам вышел из среды Костромских бедных дворян7. Кстати, я постарал­ся разузнать, откуда у этого Дурново были такие капиталы, имения и дома. И думаю, что нашёл этому разгадку, изучив массу архивных бумаг и его послужной список8.

У нас с продуктами совсем худо. Вам приходится стоять в очередях, а нам и этого не надо, ибо нет и очере­дей, ибо стоять не за чем. Сегодня «ухватил» 2 кг пшена и 1 кг ячневой крупы, и то меня при проходе через кассу остановили и сказали, что больше 1 кг покупать нельзя. На­силу упросил кассиршу пропустить меня с 3-мя кг, благо эта кассирша меня знает, как и я её, уже около 20 лет.

А муки совсем не стало. И жаворонков на «сорок мучеников» испечь не из чего. У Вас воспоминания об этом дне не весёлые, а у меня тем более. В этот день 61 год на­зад я впервые был лишён свободы, что потом повторялось в моей жизни не раз, вплоть до эпохи «позднего реабили­танса», то есть до 1957 года9. Однако заболтался. Пора и кончать.

Всего Вам наилучшего и привет от меня Диме.

Ваш А. Гр-в.

1 А.А. Григоров получил от Н.К. Телетовой фотографию офице­ров крейсера «Аврора» с автографами П.Н. Лескова, В.А. Белли, Г.О. Старка (снимок сделан осенью 1911 или весной 1912 г.) и пи­сал адресату: «Эта фотография для меня представляет большую ценность и интерес» (архив Н.К. Телетовой).

2 Речь идёт о контр-адмирале Георгии (Юрии) Карловиче Стар­ке. «После революции 3 марта 1918 г. Старк был уволен от служ­бы и, спасаясь от ареста, подался на Волгу, где стал командую­щим белой Каспийской флотилией, продолжил своё участие в гра­жданской войне командующим Тихоокеанским флотом сначала у Колчака, затем у братьев Меркуловых и генерала М.К. Дитерихса вплоть до 1922 г. Уводя из владивостокской бухты Золотой Рог эскадру и целый отряд кораблей с эмигрантами, он навсегда расстался с Россией. В Париже, как многие из русских, он стал шофёром такси» (Старк В.П. Старки // Дворянская семья: Из истории дворянских фамилий России / Сост. и науч. ред. В.П. Старк. – СПб., 2000. – С. 183–184). Умер в эмиграции и похоронен на кладбище Сен-Женевьев де Буа под Парижем.

3 Владимир Александрович Белли (1887–1981) – советский во­енно-морской деятель, контр-адмирал; в Гражданскую войну ко­мандир эсминца.

4 Колчаке.

5 Зиновий Петрович Рожественский (1848–1909) – российский военачальник. В Русско-японскую войну 1904–1905 гг. командовал 2-ой Тихоокеанской эскадрой, совершившей переход из Балтий­ского моря на Дальний Восток; считается одним из главных винов­ников её поражения в Цусимском сражении 1905 г.

6 Правильно: восьмой.

7 Опечатка, правильно В.А. Дурново. Василий Акимович Дурно­во (ок. 1780–1834) «лейтенант флота. Из дворян Солигаличского уез­да. Оставил капитал свыше 300 тыс. рублей на стипендии для по­лучения образования 12-ти беднейшим дворянам губернии, 6 в Морском корпусе и 6 в Московском кадетском корпусе» (Григо­ров А.А. Именной список выдающихся людей, имеющих связь с Ко­стромским краем. – Кострома, 1995. [Машинопись]. – С. 27).

8 В.А. Дурново был владельцем рыбных промыслов на Каспий­ском море.

9 А.А. Григоров арестовывался трижды: 22 марта 1919 г., 30 ноя­бря 1930 г. и в ночь на 9 июня 1940 г.

10 апреля 1980 года

г. Кострома

Воистину Воскресе!

Дорогая Наталия Константиновна, большое Вам спа­сибо за праздничное поздравление и добрые пожелания от меня и от моей жены, Марии Григорьевны.

Я через несколько дней уезжаю в Москву, там меня опять пригласили прочитать нечто вроде лекции, а проще говоря – рассказать о том, как я работал в архивах, что нашёл и так далее.

Темы все – по моему усмотрению, и я вот хочу слу­шателям поведать о фамилии Овцыных в связи с экспедици­ей Витуса Беринга и деятельностью в Сибири и на Дальнем Востоке Ф.И. Соймонова и его сына, Афанасия Фёдоровича, отца моей пра-прабабушки. Заодно хочу рассказать о судьбе одного очень интересного человека ХVII века – В.А. Дау­дова; мне посчастливилось обнаружить в Костромском архи­ве интереснейшие бумаги о его трёх дипломатических поезд­ках – две в Турцию, в «Царьград», и одна в Бухару и Хи­ву1.

А останется время – расскажу ещё о поисках и на­ходке давно меня интересовавшей Марии Дмитриевны Ралль: урождённой Римской-Корсаковой, письма которой (около 300 штук за время 1812–1830 гг.) недавно поступи­ли в Пушкинский дом.

Вернусь домой обязательно к 1 мая, думаю, числа 22–25 апреля.

Церковь «Спас на Водах», посвящённая памяти моря­ков, погибших в войну 1904–1905 гг., я, конечно, знаю, был в ней один раз, вскоре после её освящения около 1912 года, а я был в 1913 году. Но фото этой церкви у меня нет. Из­вестна ли Вам книга об этой церкви, там ведь имена всех погибших на этой войне моряков приводятся (не только «Цусимцев», но и «Порт-Артурцев»), отдавших свои жизни за родину, оказавшуюся столь неблагодарной к памяти по­гибших, что храм-памятник, созданный на народные деньги, был варварски и бессмысленно уничтожен.

Ваши строки об этом храме вызвали у меня «реак­цию», которая выражается в присылке Вам стихотворения, посвящённого созданию этого храма. Пусть это будет Вам мой скромный подарочек, в благодарность за Ваше внима­ние и подарки мне редких фото и всё остальное – портреты Пушкинской родни и др.

Мы с женой шлём Диме и Вам свой большой привет и благодарность за память. Жду от Вас вестей.

Ваш А. Г.

Янтарный сумрак, тишина,

Скрижали вдоль колонн...

А на скрижалях имена,

Ряды, ряды имён...

О, где вы, те, кто их носил –

Где ныне ваш приют?

Ряды зелёных волн-могил

В ответ кругом встают.

Над их несметною толпой

По лону бурных вод

Воздушно-лёгкою стопой

Христос вперёд идёт...

Идёт сюда, в далёкий Храм,

Где каждую скрижаль

Воздвигла братским именам

Народная печаль...

Печален сумрак золотой,

Печален белый стяг.

И полон скорби Лик Святой,

И скорбен Божий шаг...

Пройди, пройди, Благой Христос,

По волнам мук людских,

Чтоб океан скорбей и слёз

Улёгся и утих...

Это стихотворение посвящено памяти ныне не суще­ствующей церкви «Спаса на водах» в Петербурге, уничто­женной властями в 1932 году вопреки ходатайствам населе­ния – было собрано свыше 20 тысяч подписей, с просьбой сохранить этот храм от уничтожения.

9 апреля 1980 г.

г. Кострома.                            А. Григоров.

1 Василий Александрович Даудов (?–1701) – дипломат, адми­нистратор, военный; имел звание стольника.

~ • ~

26 апреля 1980 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Я уезжал в Москву и был там с 13 по 23 апреля. Вернулся 24 апреля, и без меня пришла от Вас бандероль, а в ней очень вкусный сыр, который и жене моей и мне очень понравился. Мы Вам за этот подарок очень благодар­ны, но я недоумеваю, почему нет от Вас письма?

В Москву я ездил по приглашению Ю.Б. Шмарова сделать на его кружке доклад-сообщение на любую истори­ческую тему. Я предложил на выбор:

1. Жизнь и приключения стольника XVII века В.А. Даудова.

2. Жизнь и приключения сподвижника Витуса Бе­ринга – Дмитрия Леонтьевича Овцына.

3. Личные фонды Костромского архива.

Остановились на последней. Всё прошло хорошо.

Привёз новые материалы по Римским-Корсаковым. Теперь надо всё ранее сделанное исправлять и дополнять.

Получил в подарок три книги:

1. «Жизнь музея» – о музее А.С. Пушкина в Моск­ве. Хорошо изданная и богато иллюстрированная книга, ав­тор – директор музея Крейн1.

2. О геральдике – со многими цветными изображе­ниями гербов, в основном городских, но есть и немного дво­рянских, и вся история геральдики.

3. «”Гангут” идёт в шторм». Автор – Д.И. Иванов, быв­ший матрос «Гангута» – описывает службу с 1912 по 1917 г. Этим кораблём с 1911 по 1915 г. командовал мой дядя, Н.М. Григоров. Для меня книга интересна, хотя автор в основ­ном касается революционной работы большевиков на «Гангуте».

Но почему нет от Вас писем?

Подходит 1 мая и потом праздник Победы, полагает­ся к этим дням посылать поздравления родным и друзьям, так что примите от меня такие поздравления, хотя я сам и не сторонник таких бессмысленных поздравлений. Но – «положение обязывает», как говорят французы.

Надеюсь, что получу от Вас письмо.

Ещё раз благодарю Вас за присланный сыр.

Привет Вам и Диме.

Искренне Ваш А. Григоров.

1 Крейн А.З. Жизнь музея. – М.: Сов. Россия, 1979.

~ • ~

9 мая 1980 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Вчера получил Ваше письмо от 4 мая. Большое спа­сибо за снимок церкви «Спаса на водах». На этом снимке изображена именно та церковь, что была построена в 1911 г. и снесена в 1932 году.

Как я читал в книге, посвящённой созданию этой церкви, архитекторы задумали сделать её в виде старых русских храмов ХШ–XIV веков, и поэтому она напоминает и церковь на Нерли, и отчасти Владимирскую церковь Дмитриевскую, и даже Спас-Нередицу.

А вот почему на открытке неверно указано название улицы – я не могу понять. Впрочем, я так давно был в этом храме – 67 лет назад, и был тогда 13-ти летним маль­чиком1, что сейчас плохо представляю себе место, где она стояла, только помню – напротив был Морской корпус, где тогда учился мой кузен2. Снимок этот Вам возвращаю с благодарностью, а если будет такая возможность – перес­нять его и на мою долю отпечатать один экземпляр – то, кроме благодарности, не знаю, чем ещё ответить на Вашу любезность.

Фамилию автора стихов об этом храме я не помню, кажется, какая-то нерусская, но поищу в своих архивах и тогда напишу Вам.

Приезжайте в Кострому, буду рад Вас видеть. Когда соберётесь, то хорошо бы заранее известить меня, чтобы я никуда не отлучился в это время.

Ртищевы были у нас – в Кинешемском уезде и в Юрьевецком, и их родословные есть в нашем архиве. Кроме того, в книге моего друга, покойного писателя Всеволода Иванова (но не автора бронепоезда 14/69, а совсем другого) под названием «На Нижней Дебре», изданной в Хабаровске, выводится одна из Ртищевых – наших, Кинешемских, под прозрачным псевдонимом «Артищева». Род старинный. Но я знаю в Москве многих представителей самых старинных ро­дов, все они мои друзья – Трубецкие, Шереметьевы, Лопу­хины, Нарышкины и др., – и все они очень хорошо знают своих предков.

Относительно Дондуковых-Корсаковых, то я в основ­ном свои сведения о них почерпнул из «Некрополей» – С.-Пе­тербургского и Провинциального, а также из книги «Род Корсаковых», изданной в 1893 г. в Тифлисе, а также из раз­ных «Великосветских» календарей. Думаю, что нового ни­чего у меня нет, такого, что бы не было включено в эти из­дания. Хотя, может быть, и встретятся такие, что не во­шли в пере­численные издания. Вообще-то, род этот очень коротень­кий.

Если что встретится про Н.Ф. Овцына3 – то не пре­мину Вам сообщить.

Вот и всё на сей раз.

Сочувствую Вам в Вашем горе о тяжелой болезни Вашей близкой подруги. Сможете ли побывать у неё?

И может быть, ещё не так страшен этот рак, ведь, бывает, подолгу он развивается, и хотя это мучительная бо­лезнь – моя мама болела раком с 1915 г. и умерла в 1928 г., я хорошо знаю, какие мучения приносит этот рак, – но, может быть, конец ещё не близок?

Мария Григорьевна благодарит Вас и Диму за па­мять и привет и, в свою очередь, отвечает тем же.

И я тоже кланяюсь и шлю свой сердечный привет Вам и Диме и желаю всего наилучшего. Буду ждать «Авро­ру».

Ваш А. Григоров.

1 А.А. Григоров был в храме девятитилетним мальчиком.

2 В 1913 г. в Морском корпусе учился кузен Алексей Щулепни­ков.

3 «Относительно Николая Фёдоровича Овцына и его супруги, Анастасии Фёдоровны, мало что сохранилось, и я мало что могу Вам сообщить. Н.Ф. Овцын родился в с. Жуково Нерехтского уезда Костромской губернии. Отец его был Фёдор Фёдорович, а дед был Фёдор Петрович, в 1715 году, при Петре I, он был приглашён в “школьные учители” в Петербург. <…>

Николай Фёдорович был записан в службу солдатом в лей­б-гвардии Измайловский полк в 1749 году. Видимо, ему было в то время не больше 10 лет. При воцарении имп. Екатерины II в 1762 г. он служил в конной гвардии и помогал Екатерине в осуществле­нии её замыслов. Поэтому пользовался её расположением и был награждён пожалованием “душами”. Он был богатым, имел около тысячи душ крепостных и при “летнем отдыхе” жил с женой в усадьбе “Светочева Гора”, близ г. Плёса, на Волге. Впоследствии эта усадьба перешла в руки Грамотиных, один из них известен как писатель, переводчик. “Слово о полку Игореве” – его чуть ли не первый перевод на современный язык. В 1767 г., при приезде Екатерины II в Кострому, Николай Фёдорович уже был в чине ротмистра конной гвардии и был при встрече Екатерины в Костроме и на всех торжествах по этому случаю вместе с супругой. Выйдя в отставку (когда – я не знаю), он жил летом в Светочевой Горе, а зимою в Москве, где у него был свой дом» (из письма от 17 апреля 1977 г.; архив Н.К. Телетовой).

~ • ~

2 июня 1980 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Вчера получил от Вас фотографию «Авроры» и от всей души Вас благодарю за Вашу любезность. А первый экземпляр, видимо, был сдан мною в архив в каком-нибудь деле, куда, конечно, он попал случайно, благодаря моей не­брежности и тому, что у меня вечно что-нибудь куда-нибудь пропадает, начиная с очков и футляра для них. Не раз уже бывало, что футляр от очков или самые очки находили по­сле моей работы в архивных делах. Но найти этот пропав­ший первый экземпляр невозможно, ибо надо перерыть свы­ше 240 дел, сданных мною, и эту фотографию найдут толь­ко какие-нибудь исследователи, если только вообще кто-ни­будь будет работать в архиве с моими материалами. Будет создан мой личный фонд, но это завершится не скоро, и разве что через 100 лет фото «Авроры», так небрежно мною затерянное, обретёт снова свет1.

Рад, что могу Вам сообщить просимые Вами сведе­ния о Римских-Корсаковых. Я закончил составление полной родословной Корсаковых, Римских и не Римских, и князей Дондуковых-Корсаковых и вышло, не много и не мало, де­вятьсот имён!

Между прочим, обнаружились связи с Вашими «ис­комыми» – с Овцыными и с Квашниными-Самариными. Если Вам интересно, то напишите, и в следующий раз отве­чу на Ваш вопрос.

Относительно «Допетровских» чинов и званий, то я нашёл у себя сделанную когда-то выписку, которую Вам и посылаю. Взято это из «Древней Российской вифлиотеки».

Теперь о «Ефимках». Мне помнится, что Ефимок у нас вошёл в употребление при царе Михаиле Фёдоровиче и особенно широко был распространен при Алексее Михайло­виче. Может быть, я и ошибаюсь, но мне помнится, что «Ефимком» называлась чеканенная на западе золотая моне­та – талер, гульден и т.д., на которую было наложено клеймо в виде русского Государственного герба2. А стои­мость «Ефимка» соответствовала его размеру, то есть тому, сколько в нём содержалось золота по весу; и применитель­но к весу его и можно было определить соотношение «Ефимка» к русскому рублю или червонцу.

В те годы – ХVII век – у нас, в России, собствен­ных золотых монет чеканилось весьма мало и в обращении было множество «Ефимков», из разных стран, преимуще­ственно из «Священной Римской империи» и из Германских королевств и герцогств. Вот что у меня сохранилось в па­мяти от этих «Ефимков».

Мы с Марией Григорьевной почти весь май месяц проболели и сейчас ещё не совсем избавились от своих хво­рей. Да и «Майская» погода нынче была столь мерзкая, что только и болеть. Сейчас, вроде бы, потеплело и хочет показаться настоящее лето.

Теперь мне надо перепечатывать огромнейшие родо­словия Римских и не Римских Корсаковых, надо ими снаб­дить и Юрия Борисовича Шмарова, и И.В. Сахарова, и если он объявится, то Д.М. Шаховского.

Две линии Римских я довёл до наших дней, то есть до родившихся в 70-е годы XX века.

Затем ещё почти закончена родословная Готовцевых, сейчас она «на согласовании» с известным Вам В.Н. Боч­ковым, который тоже работал над этой фамилией. И, как «лебединая песня» моя, будет родословная Нелидовых. Но это будет завершаться уже в 1981–82 гг., если Аллах про­длит мои дни. (По нынешним временам надо переходить в Ислам, уж очень мы довольны своими Исламскими друзья­ми, так и хочется стать последователем аятоллы Хомейни3.)

Затем – пожелаю Вам всего хорошего, будьте здоро­вы, Диме тоже мой привет и лучшие пожелания. Пишите и спрашивайте, всегда поделюсь всем тем, что сам знаю.

Ваш А. Григоров.

1 Фонд А.А. Григорова в областном архиве (ГАКО) стал досту­пен всем без исключения исследователям с 2004 г.

2 Ср.: «Ефимок, русское название талера (иоахимсталера), ввозившегося в Россию до конца 17 в. для перечеканки в русскую серебряную монету и имевшего хождение в начале 18 в.» (Россий­ский историко-бытовой словарь / Автор-составитель Л.В. Бело­винский. – М., 1999. – С. 136).

3 Мусави Рухолла Хомейни (1898, по др. данным 1900 или 1903–1989) – руководитель Исламской Республики Иран (с 1979 г.). В 1964 г. был выслан из Ирана, вернувшись в феврале 1979 г. в страну, возглавил революцию, приведшую к свержению шахского режима и установлению исламской республики.

Аятолла – высшее духовное звание шиитов, приверженцев од­ного из двух основных направлений в исламе. 

2 июля 1980 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Вчера получил от Вас письмо с «Пушкинианой» и бандероль с сыром! Мы с Марией Григорьевной Вас от всей души благодарим за такой подарок, к тому же сыр этот очень вкусен, какой же это сорт? Он напоминает мне сыр сорта «Чеддер». Только зачем Вы себя вводите в напрасный расход? Ведь и у Вас деньги не валяются под ногами, как и у нас.

И потом – чем же мы можем Вас отблагодарить за такие подарки, ведь это уже не первый Ваш подарок.

Ну, да так или иначе, а мы очень и очень Вам благодарны, сыр действительно очень хорош.

Относительно имений Батуриных, то пока я не могу даже сказать, где они находились. Возможно, что и не в Костромской губернии. Что-то мне не попадались ни в од­ном уезде такие названия, да и Батурины попадались не эти. Я Вам уже писал, какие Батурины у меня попадались на мою «удочку».

А упоминаемый Вами Сергей Григорьевич Батурин (1789–1856) не есть тесть Ростислава Матвеевича Лер­монтова?

Вы пишете, что его жена М.И. Батурина была уро­ждённая княжна Девлеткильдеева, значит, эти Батурины были в родстве с моей женой, ибо среди её «прабабушек» есть тоже княжна Девлеткильдеева.

Насчёт Батуриных надо бы справиться в Москве у Ю.Б. Шмарова, но я вряд ли раньше осени попаду в Моск­ву, а на письма Юрий Борисович не очень любит отвечать, если в них есть какие-либо запросы, требующие поиска для ответа на них.

Липецкий краеведческий музей я причисляю к разря­ду «невеж», как и некоторые Архивы, например, Орловский и Смоленский, они не считают невежливым оставлять без ответа запросы, к ним обращаемые.

Нашли ли Вы что-нибудь про церковь «Спаса на Во­дах»? Смотрели ли указываемые мною номера «Нового вре­мени» и «Кронштадтского вестника»? Если я получу ответы на посланные мною в разные места запросы о подробностях по этому храму, то я Вам всё сообщу.

Не собираетесь ли Вы нынче посетить наш Богоспа­саемый град Кострому? Мы с Марией Григорьевной были бы очень рады Вас увидеть и лично познакомиться. А нам в Питер не бывать, и стары мы, да и бедны.

Ещё раз благодарим Вас за вкусный сыр.

Будьте здоровы, привет Диме.

Ваш А. Григоров.

~ • ~

10 июля 1980 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Ваше письмо, от 1–4 июля я получил вчера, благо­дарю Вас за присылку фотографии Н.М1.

Да, забавно вышло это дело «с зачуханными Питер­цами». Виноват отчасти я, со своей непонятливостью, а от­части Вы, с не особенно разборчивым почерком.

О Д.М. не имею никаких сведений, возможно, что этим летом из-за этой дурацкой Олимпиады ему и не удаст­ся приехать к нам. Его родным в Москву я написал раз, но ответа не получил, и больше писать не решаюсь.

Вы пишете о встрече с Марией Петровной, с которой «генеаложили», но кто это Мария Петровна – я не уяснил. Может быть, Милица Петровна, знакомая Татьяны Алексан­дровны? А Марии Петровны я не знаю2.

Теперь о Козловских. Вот как у меня выглядят пред­ки Григория Васильевича:

1. Иван Васильевич, упоминается в 1509 г. Был на службе у Московского Великого князя.

2. Роман Иванович.

3. Иван Романович. В 1544 г. был 18-м есаулом в Казанском походе.

4. Фёдор Романович. В 1549 г. второй воевода 14-го передового полка в Шведском походе.

5. Семён Федорович. В 1548 г. в Нижнем Новгороде на службе.

В 1549 г. под Казанью «голова у снаряда».

6. Иван Семёнович Большой. Убит под Колыванью в 1581 г.

7. Иван Семёнович Меньшой. В 1554 г. стрелецкий го­лова в походе под Арском и Казанью. Жалован за сей поход.

В 1565 г. вместе с Шереметевым на заставе на Оке.

В 1572 г. на свадьбе царя Ивана Васильевича с Мар­фой Собакиной у места Государева оголовья стоял.

В 1573 г. на свадьбе короля Арцымагнуса с дочерью Великого князя Владимира Андреевича, Марией Влади­мировной, был в поезде 17-м.

В 1580 г. ехал вместе с Государем в походе в Новго­род и Лифляндию, с ним же князья Голицын и Туренин.

8. Юрий Семёнович. В 1565 г. в передовом полку Шереметева на Оке.

В 1572 г. второй в головах второй статьи с Госуда­рем против Крымцев, в походе из Александрова к Зарайску, Коломне и Серпухову.

В 1573 г. в походе в Новгород и в Лифляндию.

В 1581 г. убит в бою под Соколом.

9. Григорий Иванович, сын Ивана Семёновича Мень­шого.

10. Григорий Васильевич. Дворянин Московский, упо­минается в 1627–1640 гг.

11. Афанасий Григорьевич, в 1618 г. воевода в Кур­ске, в 1620 г. владел ус. Борщёвка на Волге в Костромском крае В 1623 г. сделал вклад в Макарьевский монастырь. В 1633 г. воевода в Рязани и Московский дворянин.

В 1635 г. был на встрече с Польскими послами.

В 1636 г. ездил «за окольничего» с царём в Троице-Сергиевскую Лавру.

Упоминается в боярских книгах 1629–1640 гг.

12. Фёдор Григорьевич. Стольник, упоминается в 1669–1676 гг. Владел с. Бисерово в Костромском крае.

13. Иван Григорьевич Большой.

14. Иван Григорьевич Меньшой. Стряпчий в 1676 и стольник в 1677–1686 гг.3

15. Даниил Григорьевич.

16. Яков Григорьевич. Стряпчий в 1677 г., стольник 1679–1692 гг.

Владел с. Манылово в Костромском крае.

17. Семён Григорьевич. Стряпчий в 1676 г. Стольник 1677–1692 гг.

Комнатный стольник царя Ивана Алексеевича.

18. Степан Григорьевич. Состоял при царе Иване Алексеевиче.

1-я жена Матрёна Богдановна Н., 2-я жена княжна Анастасия Степановна Шаховская.

19. Григорий Васильевич. Стольник в 1658–1678 гг. Владел с. Угольское Кинешемского уезда Костромской губ. Это от нашей усадьбы 12 километров.

20. Михаил Васильевич. Упоминается в 1631 г.

У Григория Васильевича не показана жена4 и не по­казано никого из детей.

21. Михаил Михайлович. Жил в царствование импе­ратрицы Екатерины П.

22. Николай Михайлович, 20/ХI 1749 – 8/IV 1812.

Жена Анна Леонтьевна Карабанова, 22/VII 1770–4/III 1833.

23. Семён Михайлович. Жил в царствование импера­трицы Екатерины II.

Жена кн. Урусова Александра Никитишна.

Имел 5 дочерей:

Ольга, за г. Сомовым,

?   за г. Павловым,

?   за г. Нероновым,

?   за  кн. Никитой Мещерским,

?   за кн. Петром Волконским.

24. Михаил Семёнович, 1785–1850. Жена Екатерина Григорьевна Маслович, в первом браке за г. Вуич.

25. Алексей Семёнович, генерал-поручик, сенатор, †1776.

Обер-прокур Св. Синода. Жена кн. Заборовская Ма­рия Александровна. У него дочь Варвара Алексеевна заму­жем за Александром Михайловичем Кологривовым. Сын Николай Алексеевич ~ Анна Алексеевна Шереметева.

Сын Пётр Алексеевич, полковник, †1804 г.

Сын Фёдор Алексеевич, 1740–1770, писатель, поэт, переводчик, почитатель Вольтера. Был послан Екатериной II в эскадру графа А.Г. Орлова в Средиземное море, по пути заехал в Ферней в Швейцарию к Вольтеру, с поруче­нием от императрицы Екатерины II. В Чесменском сраже­нии 24 июня 1770 г. погиб на корабле «Святитель Евста­фий» во время взрыва последнего.

26. Яков Алексеевич, †30/XI 1808. Жена кн. Алек­сандра Владимировна Долгорукова, дочь генерал-поручика Владимира Петровича Долгорукова. Её сестры:

Наталья Владимировна ~ фельдмаршал кн. Салты­ков Николай Иванович.

Прасковья Владимировна, в 1-м браке за тайным со­ветником И.И. Мелиссино, во 2-м браке за гр. Муси­ным-Пушкиным.

Екатерина Владимировна – за вице-адмиралом Ива­ном Яковлевичем Барш.

Братья:

генерал-аншеф Юрий Владимирович князь Долгору­ков и генерал-поручик Василий Владимирович Долгоруков.

Воспитывали Алексея Михайловича Пушкина.

Кн. Александра Владимировна Козловская отлича­лась крайней жестокостью к крепостным, см.: «Русская ста­рина», 1974 г.5, февраль, стр. 383–390.

Дальнейшее потомство этой линии князей Коз­лов­ских по данным Костромского архива не прослеживает­ся.

Как видно, Аграфена Григорьевна, дочь Григория Ва­сильевича, ко мне на учёт не попала, равно как и многие другие представительницы женского сословия, и я не могу ничего сказать про неё. А всех вышеперечисленных кн. Коз­ловских посылаю так, «на всякий случай», может быть, что-нибудь Вам и пригодится. А вообще, я составил очень об­ширную родословную рода князей Козловских, из которых многие были связаны с нашим Костромским краем. Они были также в родстве и с Пушкиными.

Ну, хватит о князьях Козловских.

Вы пишете о книгах П.А. Зайончковского «История дореволюционной России в дневниках и воспоминаниях». Это весьма ценные книги, и я их имею, и том I, и том II, и том III часть I и ожидаю в скором времени уже отпечатан­ную часть II тома III.

А имею все эти книги я потому, что П.А. Зайонч­ковский – мой «однокашник» и хороший знакомый, кото­рый ко мне относится очень хорошо. Он учился в том же корпусе, что и я, но был меня моложе на несколько классов6, так что в корпусе у меня с ним не могло быть контактов. Но случилось так, что лет 10 назад у нас с ним нашлись общие знакомые; одна из его учениц – дочь моей хорошей знакомой, и через неё у меня установилась связь с Петром Андреевичем, который во мне «чтит» старшего однокашника и всегда выказывает мне особенные знаки уважения и почтения. Он мне немало книг дал и, главное, разрешает брать из своей библиотеки такие издания, которые у нас практически недоступны простым смертным. И устроил мне «блат» в рукописное отделение Ленинской библиотеки, что вызывает зависть у очень многих, тщетно пытающихся проникнуть туда.

Я тоже в этих справочниках для себя извлёк немало нужного, ценного и полезного.

Когда бываю в Москве – то у Петра Андреевича я всегда «желанный гость», и я очень доволен этим знаком­ством. Кое-что и я дал Петру Андреевичу для его выходя­щих из печати трудов, именно по части истории корпусов и др.

Всё время шли у нас дожди, и вот, наконец-то, стали расти грибы. Мы с Марией Григорьевной выбираемся при всякой возможности в лес, так хочется чистого воздуха, в лесу и дышится лучше и все «хвори» как бы отступают на задний план. И ещё – привозим неплохое пополнение к скудному Костромскому столу.

И ещё: и Мария Григорьевна, и я ещё и ещё раз благодарим Вас за присылку такого чудесного сыра, вроде бы и не едали никогда, хотя в своё время у нас, в имении, был сыроваренный завод, и сыр был у нас всегда отменный, но сорта другого, только голландский.

Ну вот, пора и кончать.

Привет Вам и Диме от меня и от Марии Григорьев­ны. Приезжайте к нам, в Кострому.

Ваш А. Г.

1 Вероятно, опечатка, и надо: Д.М.; далее речь идёт о Д.М. Ша­ховском.

2 А.А. Григоров запамятовал: он знал Марию Петровну Матве­еву (см. письма от 15 сентября 1979 г. на стр. 376 и от 10 марта 1981 г. на стр. 391).

3 К братьям (№ 13 и 14) Н.К. Телетовой добавлена сестра Агриппина Григорьевна.

4 О жене Г.В. Козловского Н.К. Телетова написала: «впослед­ствии старица* Палефимея».

5 Опечатка, надо: 1874 г.

6 В письмах В.П. Хохлову (от 28 июня 1981 г., стр. 343) и к М.С. Михайловой (от 5 июня 1977 г., стр. 457) А.А. Григоров пишет, что П.А. Зайончковский был «на один класс моложе» («ниже») его, что более соответствует действительности, т.к. они были одногодки.

_____

* Старица – монахиня, достигшая высокой степени религиозно­го подвижничества и руководившая, благодаря этому, аскетиче­ской практикой послушницы, полностью подчинённой воле стари­цы.

~ • ~

1 августа 1980 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Вчера получил Ваше письмо от 27/VII.

Относительно Вашего приезда в Кострому, то я буду рад с Вами увидеться и познакомиться лично. По моим со­ображениям, для Вашего посещения Костромы наилучшим временем будет 2-я половина августа, и вот почему. Сейчас у меня гостят мои Московские гостьи – моя кузина и две знакомые, все уже «в годах», и пробудут они числа до 15 августа1. Поэтому моя квартира «заполнена до отказа», и Вас поместить буквально некуда в это время.

А после 15-го можно будет и у меня устроиться, хотя, конечно, без особых удобств – у меня 2 комнаты, одна проходная, а живём мы с женой и внук – 28 лет; сей­час мы свою комнату отдали гостям, а сами перебрались – Мария Григорьевна в другую комнату, а я в коридор.

С продуктами у нас так: нет мяса и всякого рода мясных изделий. Изредка бывает «коммерческая» колбаса – от 5-50 до 8-00 за кг. Молоко есть, сметана тоже, хотя за ней надо вовремя приходить, то есть к моменту привоза в магазины. Масло – только так называемое «бутербродное» – по 3-20 кг, я его зову «собачье». Мука только 2 сорта по 27 коп. кг. Рис и всякие макаронные изделия есть, из круп нередко пшено, а гречки нет. Есть перловая, ячная и тому подобная. Овощи и фрукты есть всякие.

Всё время был сыр, но вот уже дня три исчез; как мне сказали в одном магазине – сыр пошёл на Олимпиаду. Сахар есть. В общем, все живы, и никто не голодает, хотя и ворчат все кто как может и клянут всех и вся.

Мы ходим раза два-три в неделю «по грибы», и это немалое подспорье к столу. Так что опасности помереть с голоду в Костроме практически не существует, можно без опаски приезжать.

В отношении княжны Девлеткильдеевой, то это была, кажется, Мария Васильевна, жена Алексея Николае­вича Хомутова, пра-прадеда Марии Григорьевны, жившая в XVIII веке. Никаких подробностей о ней я не знаю, кроме того, что у неё было поместье в Гороховецком уезде Влади­мирской губернии, которое досталось её внукам, в т.ч. деду Марии Григорьевны.

Относительно подробностей родословной князей Коз­ловских, то ведь нельзя полностью доверяться ни одной пе­чатной родословной – ни Долгоруков, ни Лобанов-Ро­стовский, ни Руммель с Голубцовым, а ещё в большей сте­пени Чернопятов и самый главный «корифей», Л.М. Савёлов – все они не были застрахованы от ошибок, пропусков и т.д. Так что всецело полагаться на Долгоруко­ва, в части князей Козловских, я полагаю, нельзя. Мои све­дения основаны на составленной мною большой картотеке князей Козловских, основанной на документах Костромско­го архива и родословной самих Козловских, представленной Д.Н. Козловским для составления Родословной книги. Если там неверно – то, стало быть, и у меня неверно, но нет га­рантии, что и у Долгорукова всё верно.

Сейчас в Костроме находятся И.В. Сахаров с супру­гой своей, Наталией Юрьевной. Были у меня не раз и, на­верное, ещё придут до отъезда. А остановились они у моей дочери, ибо в гостинице места не оказалось.

От П.А. Зайончковского недавно получил письмо, в котором он мне пишет, что том 3 часть 2 «Воспоминаний и дневников» он мне вышлет в сентябре. И обещает также прислать готовящиеся к печати том 4 – период с 1856 по 1895 – и затем последний том 5, годы 1895–1917.

Очень нужное издание и для нашего брата – незаме­нимый помощник. Молодец он, что «провернул» это дело, ведь у нас очень трудно с изданием подобных изданий.

Сейчас, из-за наплыва гостей, я ничем своим не зани­маюсь, да и условий нет. Архив практически закрыт, так как бедных архивисток ежедневно «гоняют» на с/х работы, и в архиве ничего не добьёшься. Да и не стоит в летнее время заниматься такими делами, лучше в лес за грибами ездить. И приятно, и полезно. И как-то раз все мы – а мы, это я с Марией Григорьевной и моя кузина, уже почтенных лет, и супруги Сахаровы, они нас много моложе – все вме­сте пошли на пляж и выкупались в Волге, благо погода стоит отличная. Очень хочется повторить, но сейчас дует се­верный ветер и сравнительно холодно – около +20 граду­сов, так что воздерживаемся от дальнейшего купанья пока.

Добавлю о продуктах. Есть в достатке сейчас яички и изредка проскальзывают курицы на разные цены: от 1-75 до 3-40.

Вот и всё пока. Привет Вам и Диме от нас.

Будьте здоровы и пишите о времени возможного приезда. Приедете – звоните мне по телефону 2-12-07, я Вам расскажу, как до меня добраться. Из Ярославля – если Вы там будете раньше Костромы – часто ходят авто­бусы к нам, чуть не каждый час, езды около полутора ча­сов, а по Волге ходят «Ракеты» и «Метеоры», езды около часа, ходят тоже несколько раз в день2.

Ваш А. Гр-в.

1 О.В. Григорова, Н.Н. Григорович и О.П. Ламм.

2 В августе Н.К. Телетова была в Ярославле и Костроме, позднее в Яро­славль Н.К. Телетова и В.П. Старк приезжали к о. Борису Старку.

Борис Георгиевич Старк (1909–1996) – сын Г.К. Старка. В 1925 г. после смерти матери, Елизаветы Владимировны Старк, урожд. Развозовой (1881–1924 г.), уехал к отцу в Париж. По окон­чании института служил инженером, в 1937 г. принял священ­ство, вскоре став священником русского православного кладбища в Сен-Женевьев де Буа под Парижем. В 1952 г., потеряв и отца, с женой и тремя детьми вернулся в Россию. С 1960 г. служил настоя­телем Вознесенского храма г. Рыбинска, с 1962 г. – штат­ный священник, с 1967 г. – настоятель Феодоровского кафедраль­ного собора г. Ярослав­ля, с 1982 г. – заштатный священник, протои­ерей. Удостоен высшей награды РПЦ – патриарше­го кре­ста. У А.А. Григорова: «По возвраще­нии в СССР жил в Ко­строме, Херсоне, Рыбинске и, наконец, в Яро­славле» (ед. хр. 1458, л. 42).

~ • ~

2 сентября 1980 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Ваше письмо от 27/VIII мы получил вчера. Очень рады были узнать, что Вы благополучно прибыли в Петров град и всё у Вас в порядке. Теперь о Ваших вопросах.

О Ржевских. Несомненно, что А.И. Ржевский владел в нашем крае поместьями. Но сейчас я ничего, то есть ника­ких подробностей генеалогического порядка, сообщить не могу. Надо копаться в архиве, а это я уж откладываю до того времени, когда погода совсем испортится и нельзя больше будет делать вылазки в лес.

Однако у меня есть и сейчас кое-какие сомнения, что известный мне Петр Иванович Ржевский из усадьбы Шах­матово Нерехтского уезда, имевший дочерей Марью (Рого­зину), Наталью (Линёву) и Елизавету (Токмачёву), был по­томком Алексея Ивановича. Дело в том, что у него были сыновья – по Вашему сообщению – Василий и Фёдор. И ещё, предположительно, дочь Александра (Пазухина). Но мне нигде не встречались имена эти, ни в Токмачёвском архиве1, ни в других попавших мне в руки документах. Так что этот вопрос надо тщательно исследовать, прежде чем уверенно говорить о Пушкинской родне.

Надо мне находить эти селения – село Никольское и какое-то Устье, надо брать или по ревизским сказкам, или по генеральному межеванию, может быть, там найдётся раз­гадка. Я на это надеюсь, ибо мои предположения о Рим­ских-Корсаковых подтвердились именно по этим источни­кам.

Так что сейчас я не могу ничего Вам сообщить про имена и фамилии жены Ивана Алексеевича, жены Петра Ивановича и фамилию жены Алексея Ивановича. Это будет более или менее ясно, когда я поворошу архивные фонды.

О потомках сестёр Ржевских – Елизаветы, Наталии и Марии – прилагаю справочку.

Относительно жены Н.С. Хитрово, Елизаветы Пет­ровн­ы Ржевской, то она никак не может быть дочерью Шахматовского Петра Ивановича Ржевского. Елизавета Пет­ровна – дочь Шахматовского Петра Ивановича – была заму­жем только один раз – за Лукой Матвеевичем Токмачё­вым.

О Сумарокове: «Ваш» Пётр Николаевич, женатый на княжне Бекович-Черкасской, это, вероятно, сын показанно­го в моей родословной под № 97 Николая Степановича и Маланьи Ивановны Олсуфьевой. У меня его потомства в ро­дословной нет, но это ничего не значит. Никогда нельзя по­ручиться, что та или иная родословная полна на все 100%. Кроме того, были и другие веточки рода Сумароковых, ко­торые у меня нигде не значатся. Так что и тут я ничего не могу пояснить.

У нас погода стоит противная, дожди и холода. И мы не можем выбраться в лес, всё ждём улучшения пого­ды.

Как нам разменяться очками? Ваши очки мне очень хороши, не знаю, как мои Вам. Может быть, оставить те и другие у нас – т.е. у Вас и у меня в качестве сувенира, в память Вашего приезда к нам? Мы были очень рады Ваше­му визиту, и оба – Мария Григорьевна и я – Вас вспомина­ем с самыми тёплыми чувствами2.

Вот что я могу сообщить о детях Марии Петровны Рагозиной.

Ничего, ибо не знаю, были ли у неё дети. В моей ро­дословной этого рода нет ни мужа Марии Петровны и, есте­ственно, нет и её.

Линёвы. О детях Наталии Петровны Линёвой я не имею сведений, это надо смотреть в «Шевлягинском архи­ве»3. Вы списали у меня исходные данные по этой книге, а у меня родословной Линёвых нет.

Только о Токмачёвых – детях, внуках и правнуках Елизаветы Петровны, урождённой Ржевской – я имею све­дения; вот они:

Лука Матвеевич Токмачёв, флота лейтенант, окон­чил Морской корпус в 1772 г., вышел в отставку в 1774 г., был Нерехтским исправником и потом уездным предводи­телем дворянства. Жил в усадьбе Насонки. Женат на доче­ри помещика Петра Ивановича Ржевского из усадьбы Шах­матово, Елизавете Петровне.

У них дети:

Алексей Лукич, коллежский регистратор, холост, в 1812 году вступил в Костромское ополчение, умер от тифа в 1813 г. в местечке Чернобыль Киевской губ. Учился в Пе­тербурге, в каком заведении, не ясно.

Пётр Лукич, окончил Петербургский 2-й кадетский корпус, выпущен в 1810 г. в артиллерию. Родился в 1785 году. Участник Отечественной войны 1812 г. В отставке капитаном артиллерии с 1816 г. Холост. Умер ок. 1830 г. Жил в ус. Насонки.

Евдокия Лукинишна. Наследовала после матери ус. Шахматово и после брата Петра ус. Насонки. Была заму­жем за коллежским советником Николаем Ивановичем Про­хоровым. Жила в ус. Насонки.

У них дети:

Николай Николаевич – его потомки и ныне живут в Ленинграде: это Алексей Николаевич, детский врач, Борис Николаевич, недавно скончавшийся, у него есть потомство, их адреса я знаю. Ольга Николаевна, была замужем за капитаном Александром Эрастовичем Языковым, костром­ским помещиком.

У них дети:

Александр Александрович, революционер, член КПСС, ликвидирован вместе с сыном в 1938 году. Алек­сандр Александрович был одно время нашим полпредом в Канаде и вообще после 1917 г. дипломатом.

Ольга Александровна, врач, умершая в 1953 г., в блокаду Ленинграда самоотверженно работала врачом и спасла много жизней раненым и больным. Её муж – Нико­лай Иванович Григоров (1873–1938) – учёный агроном, ав­тор печатных трудов, ликвидирован в 1938 году. Он мне приходится дальним родственником. Его сын Олег Николае­вич, родился в 1904 г., профессор химии ЛГУ, был деканом химического факультета. Живёт ныне в Ленинграде, в но­вом доме на ул. Кораблестроителей, дом 191, кв. 1229 <так!>. Вот и все потомки Елизаветы Петровны Ржевской.

Затем ещё раз выражаю от нас обоих свое удоволь­ствие от Вашего посещения нас и знакомства личного с Вами. Действительно, и Вы нам близки и «родны»4.

Желаю всего лучшего, привет Диме.

Пишите.

Искрение Ваш А. Григоров.

Посылаю вырезку из нашей газеты от 31 августа 1980 г.5

А. Г.

1 «В Костромском уезде находилось имение “Насонки”, бывшее владение Токмачёвых, перешедшее, вследствие прекращения рода Токмачёвых в мужском потомстве, в род Прохоровых, и в этом имении имелся весьма древний архив рода. Остатки этого архива поступили в 1913 году в собрание Костромской учёной ар­хивной комиссии, и среди уцелевших документов имеется опись древнего архива, составленная П.Л. Токмачёвым после войны 1812 года. Из этого архива уцелело лишь немногое» (ед. хр. 1508, л. 1).

2 О впечатлении, произведённом на А.А. и М.Г. Григоровых Н.К. Телетовой, см. письма В.П. Хохлову и к М.С. Михайловой от 25 августа 1980 г. на стр. 341 и 484 и Ю.Б. Шмарову от 17 сентября 1980 г. на стр. 307.

3 Селифонтов Н.Н. Подробная опись 272 рукописям XVI до на­чала XIX столетий. Второго (Шевлягинского) собрания «Линевского архива». С приложениями. – СПб., 1892 г.

4 В письме от 1 октября А.А. Григоров напишет: «Вы – “нашего поля ягода”, можно ведь так выразиться?» (архив Н.К. Телетовой).

5 Статья Т. Дедковой «Предприимчивые “ценители” старины» из газеты «Северная правда».

~ • ~

15 сентября 1980 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Я полагаю, что теперь Вы уже вернулись из Крыма, и это письмо, а также одновременно посланная Вам банде­роль с Вашими очками уже придут к Вам и застанут Вас дома.

Затем, мы с Марией Григорьевной просим Вас при­нять от нас самую искреннюю и сердечную благодарность за Вашу щедрость и заботу о нашем бренном существова­нии, я имею в виду посланную Вами посылку с жизненны­ми припасами. Но только нам очень совестно и неловко, что мы не можем Вас ничем отблагодарить за Ваше внимание и заботу о нас. Ведь мало того, что всё посланное стоит де­нег, и не очень маленьких, но надо же ещё и позаботиться об ящике и упаковке и отнести такую тяжеленную посылку на почту! Право же, очень нам неловко перед Вами! Всё до­шло в исправности, только из 10 лимонов 4 штуки начали портиться, появилась сверху плесень, но мы её счистили, и все лимоны ушли в дело.

Но от лимонов прекрасный, очевидно швейцарский, сыр приобрёл сильный лимонный запах и привкус, однако потом, когда сыр был перемещён в специальную посуду, этот запах исчез. А конфеты – просто прелесть. Так что ещё и ещё раз мы от всей души Вам благодарны.

У нас дела без перемен. Погода стояла эти дни удовлетворительная, было и тепло и сухо, и мы через день, то есть два или три раза в неделю, выезжали в свои люби­мые лесные места и привозили грибов. Малость рыжиков посолили и вдоволь ели и едим и суп грибной, и грибы жа­реные и варёные, и пироги с грибами!

Но после каждого выезда, на другой день, нам обо­им нужен добрый отдых, ибо уже трудновато стало делать такие прогулки, однако и отказаться от них не хотим и не можем.

А на всякие посещения архивов и библиотек сейчас просто нет времени и нет возможности, так что всякие по­иски насчёт Ржевских и иных приходится откладывать до лучшей поры, то есть до того времени, когда лесные про­гулки будут невозможны. Каких-либо новых «открытий» у меня поэтому нет.

Получил от Вологодских краеведов текст сожжённой Х главы «Евгения Онегина» – якобы найденная где-то под Вологдой рукопись, – но не автограф Пушкина, а, видимо, копию. Очень любопытно и очень похоже на манеру и стиль Пушкина. Но об этом судить уже не мне; а самый «завзятый» Пушкинист, Д.Д. Благой1, объявил, что это – подделка. Впрочем, другие признают подлинность этой вещи, хотя и замечают, что, видимо, некоторые строки были или испорчены и искажены при переписке, или восстановле­ны по памяти.

А сама эта X глава якобы была в списках и у князя П.А. Вяземского, и у Н.И. Тургенева.

Затем ещё завязалась у меня любопытная переписка с одним Ленинградцем – историком флота, он очень болен и никуда не выходит, но сообщает мне интересные и ранее мне неизвестные факты из истории полярных плаваний XIX и XX веков.

Вот так и идёт время, чередуются грибные походы и прежние увлечения – морское дело, и краеведение, и не­множко литературные мои интересы.

Мы с удовольствием вспоминаем Ваше, к сожалению такое кратковременное, у нас пребывание. И Мария Григо­рьевна и я вроде бы как встретили родного и близкого че­ловека.

Очень бы хотели с Вами вновь встретиться, но на нашу поездку в Питер надежды мало, ибо наши домашние дела и обстановка не позволяют нам оставить квартиру, и, следовательно, уехать нам обоим вместе никак нельзя, а по­одиночке – Мария Григорьевна никак не соглашается отпускать меня одного, да и дома меня одного тоже не хо­чет оставлять. Но поживём – увидим, может быть, что-ни­будь изменится к лучшему для нас.

А пока – ещё и ещё раз благодарим Вас и желаем Вам и Диме здоровья и всего лучшего.

Чета Сахаровых замолчала, хотя кое-что Наталия Юрьевна и осталась нам должна.

Будьте здоровы.

Ваши М. и А. Григоровы.

1 Дмитрий Дмитриевич Благой (1893–1984) – литературовед, член-корреспондент Академии наук; автор трудов по истории рус­ской поэзии XVIII–XX вв., творчеству А.С. Пушкина.

~ • ~

22 ноября 1980 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Вот, ждал, ждал от Вас весточки, да так и не до­ждался, и пришло время самому Вам написать. Дело в том, что сегодня, 22 ноября, мы с Марией Григорьевной уезжаем по маршруту Кострома–Москва–Ростов-на-Дону–Москва–Кострома. Всё наше путешествие продлится более месяца, и дома, в Костроме, я предполагаю быть только к Новому 1981-му году. Поэтому я Вам и пишу, чтобы все мои бума­ги, если в них уже миновала для Вас надобность, возвраща­ли не ранее, чем к Новому году, ибо меня в Костроме весь почти декабрь не будет.

Затем, что ещё Вам сообщить? Новостей у нас нет, всё по-старому. В Москве полагаю повидать многих и мно­гих друзей и родных, также имею приглашение в два места выступить со своими чтениями-рассказами о моих поисках и находках в Костромском архиве (Лермонтовы, Бартеневы и Бошняки).

Ваши пожелания насчёт поиска каких-либо сведений о Ржевских и их имениях в Костромском крае пока что сто­ят на очереди. Я в архиве не бывал, да там и работать было нельзя, ибо всех или почти всех сотрудников отвлека­ли на с/х работы ежедневно и обслуживать клиентов в ар­хиве было некому, да и сам читальный зал был закрыт. Так что всё это откладывается до нового, 1981-го года.

У нас жизнь всё такая же. Да и у Вас, во второй (быв­шей первой) столице, по слухам, тоже не очень-то хоро­шо.

Вот, побываем в Москве и в Ростове, поглядим, как там живут.

Затем – большой привет Вам от Марии Григорьевны и от меня, с пожеланиями всего хорошего. Также и Диме большой привет.

Будьте здоровы, всего хорошего.

Ваш А. Григоров.

~ • ~

7 января 1981 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Только вчера мы с Марией Григорьевной возврати­лись в дом свой, и я имел возможность прочитать Ваше письмо от 18 ноября и положить на свои места все бумаги о Романовых и другие.

Мы с Марией Григорьевной пропутешествовали пол­тора месяца, побывали в Ростове-на-Дону у дочери и потом в Москве, где и встречали Новый год. В связи со всем этим, возможно, что я Вам и не послал поздравления к Но­вому году, и поэтому, хотя и с большим опозданием, но ис­правляю эту оплошность и от своего имени и от имени Ма­рии Григорьевны поздравляю Вас и Диму с новым 1981-м го­дом и желаю Вам здоровья и, конечно, скорейшего выхода в свет Вашей книги1.

Затем – благодарю Вас за фотографии Костромского Успенского собора, они вышли очень хороши2.

Относительно присылки мне перепечатанных Вами исправленных родословий Романовых, то, если у Вас будет возможность без ущерба для Ваших интересов прислать мне исправленные и заново перепечатанные эти родословия, то я буду Вам только благодарен.

В Москве я прочитал 5 докладов – три платных в Бауманском районе и 2 даровых в кружке Ю.Б. Шмарова. Темы – Лермонтовы, Бошняки, Бартеневы и Щулепниковы.

Всё прошло хорошо.

Сейчас, после такого длительного вояжа, мне надо отдохнуть, к тому же в последний день пребывания в Моск­ве и простудился и «загрипповал», а когда «войду в норму» – то снова примусь за свои дела.

Кое-чего набрал по флотским делам, но всё это надо ещё разобрать, и тогда я Вам напишу, что нашлось среди всего найденного о Старках.

А пока что – ограничусь этим маленьким письме­цом, ибо чувствую себя совсем неважно.

От меня и от Марии Григорьевны большой привет Вам и Диме. Пишите.

Ваш А. Григоров.

1 Речь идёт о книге «Забытые родственные связи А.С. Пушки­на», которая выйдет в Ленинграде в апреле 1981 г.

2 Успенский собор (XVI–XIX вв.) вместе с Богоявленским собо­ром (XVIII в.) и современной ему колокольней формировали архи­тектурный ансамбль Костромского кремля. Взорваны  в 1934 г., не восстановлены.

~ • ~

10 марта 1981 года

г. Кострома

Милая и дорогая Наталия Константиновна!

Наконец-то мы дождались от Вас весточки, а то про­сто я не знал, что и подумать, что это могло с Вами при­ключиться, и в голову приходили всякие страшные мысли...

Но, очевидно, Вы сумели как-то перебороть своё дур­ное настроение и стали заниматься прежними делами.

Благодарю Вас за присланную фотографию КР.

А Вам, для М.П. Матвеевой, вскоре вышлю Алексе­я1, надо будет отпечатать экземплярчик, а уж за качество – не ру­ча­юсь, из меня фотограф неважный. Да и аппарат мой старьё.

Что же это за Одесский Пикуль объявился? И поче­му его – заинтересовали Старки2?

Воображаю, чего он там наплетёт, вероятно, это та­кой же гусь, как и Пикуль.

Недавно мне прислали для прочтения и отзыва кни­гу Эстонского историка, кажется, по фамилии «Леец» или что-то в этом роде3. Книга посвящена истории А.П. Ганни­бала, предка Пушкина. Я её прочитал с интересом и узнал много нового, впрочем, я ведь про Абрама Петровича знал только из Пушкинского «Арапа Петра Великого», а про его сына – Ивана – из Морских моих «изысканий», а про Оси­па Абрамовича опять же только от Пушкина да ещё от Ли­пецкого краеведа Н.В. Маркова, которого Вы, кажется, со­всем «не жалуете».

И там увидел ссылки на Ваши труды. Вспомнил, что Вы не очень-то ласково отозвались об этом эстонском исто­рике. Но книга его мне показалась ценной и достаточно серьёзной.

Теперь о Ржевских. В Кинешемских документах XVIII века я встретил таких Ржевских, которые владели се­лами и деревнями на Волге. Но всё это – XVIII века, а за XVII век здесь документов почти нет. Всё старше XVIII века – увезено в ЦГАДА.

1762 г. Капитан 1 ранга Петр Иванович РЖЕВСКИЙ.

Коллежский асессор Николай Юрьевич РЖЕВСКИЙ.

Отставной лейб-гвардии прапорщик Алексей Ан­дреевич РЖЕВСКИЙ.

Майор артиллерии Алексей (отчество не разобрано).

Их родственники: Степанида Матвеевна, княгиня БА­ГРАТИОН, и её муж, князь Николай Семенович БАГРА­ТИОН.

Владение – Осипиха, Кинешемского уезда, Влады­ченской волости.

1782 г. Капитан Фёдор Петрович РЖЕВСКИЙ. Усадьба Пешково Кинешемского уезда. Душ: муж. 268, жен. 308.

1795 г. Николай Алексеевич РЖЕВСКИЙ. Кригс-цал­мейстер4, майор, село Воскресенское.

Пока больше ничего не могу написать, про всех дру­гих – Нерехтских и Ветлужских – я Вам сообщал ранее. Если встречу ещё что-нибудь – то сообщу.

Дома у нас дела такие: нога у Марии Григорьевны поджила, и она всё делает и выходит по магазинам (иногда), а больше сидит дома и всё что-то вяжет или шьёт многочисленному потомству. А я «тружусь в поте лица свое­го» – почти что закончил сдачу всего своего добра в архив и написал уже «аннотацию» на свой собственный фонд, а кроме того, работаю для архива – разбираю старинные документы и книги, которые не попали ни в один фонд. Книг оказалось 45, из них 43 церковные, среди них и древние, самая ранняя 1634 года. И среди этих книг попалась тетрадь с французскими стихами – какая-то великосветская барышня в эту тетрадь вписала много всякого рода мадригалов, элегий и прочего, очевидно, из высших кругов была эта барышня, ибо упоминаются в этой тетради аристократы высшего ранга.

А теперь – разбираю кучу древних документов разных фамилий, читаю их и определяю, куда же их отне­сти – т.е. в какой фонд.

Спасибо Вам за поздравление с днем ангела, но этот день ещё далеко – 22 марта, а чуть ближе – день рожде­ния моего, это 19 марта (6 марта ст. стиля).

Вот и всё пока.

Хорошо, что Вы написали мне, а то я не знал, что и подумать о Вашем молчании. Так будьте же спокойны и благоразумны и не поддавайтесь плохому настроению.

И да поможет Вам Бог!

Поклон Диме и Вам сердечный и тёплый привет от Марии Григорьевны и от меня.

Ваш А. Г.

Фото вышлю попозже.

А.Г.

1 Цесаревич Алексей (1904–1918) – сын Николая II; его фото­графию А.А. Григоров выслал самой Н.К. Телетовой ещё 21 янва­ря: «Вот, посылаю Вам редчайший снимок – это, кажется, 1912 г., на борту “Штандарта”. Интересно, что Алексей – босиком. Это из частного собрания, не публиковалось. <…> Если Вашим знакомым легитимистам захочется иметь такую фотографию, которую я Вам посылаю, то я могу прислать сколько нужно, ибо негатив – плёнка – у меня» (архивН.К. Телетовой)».

2 Никита Александрович Брычин. Собирался писать «Сагу» о Старках, но умер.

3 Леец Георг. Абрам Петрович Ганнибал: Биографическое ис­следование. – Таллин: Ээсти раамат, 1980.

4 Кригс-цалмейстер (-цальмейстер) – военный чиновник в чине офицера.

~ • ~

27 марта 1981 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Вчера получил одновременно Ваше письмо от 21 марта и бандероль с очень вкусными конфетами, которых у нас не бывает.

Благодарю Вас за Ваше внимание к моей особе. А конфеты попадают по сроку: чуть позже моих именин – 22 марта – и немного раньше дня рождения Марии Григорьев­ны – 2 апреля. Так что это нам с ней вместе подарок от Вас, и оба мы Вас благодарим за Ваше внимание и подарок.

Теперь о Ржевских. Я нашёл в архиве родословные Ржевских, но, видимо, это какие-то другие, вероятно, отдалённые родичи тех, которые Вас интересуют. Будут мне попадаться ещё Ржевские – всех буду брать на учёт и Вам сообщать. Но узнать даты жизни, смерти, имена жён и про­чие подробности можно только случайно, ибо все попадав­шиеся пока документы – это имущественного характера, ре­визские сказки (весьма важный и ценный для генеалогии вид источников), купчие крепости и т.д.

А уж о портретах и мечтать нечего.

Я собираюсь около 20 апреля побывать в Питере. Буду в Пушкинском доме, они там хотят послушать мой доклад (о чём? ещё не уточнил пока)1.

Желательно знать Ваш номер телефона, если он у Вас имеется, чтобы созвониться нам с Вами о времени и ме­сте для встречи.

Доклад мой назначен на 24 апреля, а пробуду я ещё потом дня два.

Если что найду за это время про Ржевских – то всё привезу Вам.

Те Ржевские, о которых мы с Вами летом говорили, – Нерехтские, и они не связываются с капитаном 1 ранга Петром Ивановичем; как увидите, это совсем другой Петр Иванович, не капитан 1 ранга, а всего лишь сержант. А Ека­терина Алексеевна – это его жена, урожденная ГУРЬЕ­ВА.

Напишите мне, пожалуйста, номер Вашего телефона и как мне с Вами связаться в случае отсутствия у Вас теле­фона.

А затем – ещё раз спасибо за подарок и пожелаю Вам всего наилучшего, здоровья, спокойствия души и, вооб­ще, всех благ земных.

Ваш А. Григоров.

1 Александр Александрович ошибается, его пригласил Всесо­юзный музей А.С. Пушкина.

~ • ~

8 апреля 1981 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Вчера получил Вашу книгу про Забытые родствен­ные связи А.С. Пушкина. Во-первых, поздравляю Вас с вы­ходом этой книги, да ещё таким большим тиражом1. Это, по-моему, для Вас очень большая удача!

А во-вторых, благодарю Вас за внимание к моей осо­бе, выразившееся и в упоминании моего имени на страницах книги2, и за любезную присылку экземпляра с авторской надписью. Словом: Вы – молодец!

Я собираюсь выехать в Ленинград 16 апреля и про­быть до 23 апреля – на более долгий срок не решаюсь уехать из дома и оставлять Марию Григорьевну одну.

У нас опять беда, наш несчастный внук Лёва снова, как и два года назад, угодил в психиатрическую лечебницу. Снова на почве алкоголизма у него начались галлюцинации и бред. И пришлось вызывать «скорую помощь», и его увез­ли.

Всё это так тяжело отражается и на физическом со­стоянии и моральном, и я и Мария Григорьевна какие-то стали подавленные и совсем расклеились после всего этого. Думаю, что к 16/IV приду в «форму».

Книгу Вашу я, естественно, ещё не успел прочитать, буду это делать сегодня вечером, а пока только «проглядел» и одобрил.

Пишите ещё и ещё, раз стали печатать – то надо ис­пользовать благоприятный момент.

Меня остановиться у себя приглашали Г.г. Сахаровы, и я, вероятно, проеду сперва к ним, но потом с большим удовольствием побываю у Вас, познакомлюсь с Вашим Ди­мой, и если возможно, то и заночую у Вас3.

Вот такие у нас дела. Мария Григорьевна благодарит Вас за поздравления и также Вас целует.

Итак, до скорого свидания!

Будьте здоровы.

Ваш А. Гр-в.

1 Объявленный тираж книги – 150 000 экземпляров. «’’Забытые связи” вышли в апреле 81 г., но только первый завод – 50 000 эк­земпляров. Затем набор рассыпали – ”неактуально”. В переизда­нии через несколько лет отказали» (из письма Н.К. Телетовой от 20 сентября 2006 г.; архив сост.).

2 «Трудность сбора материала облегчена хранителем Горь­ковского архива Н.И. Куприяновой, генеалогами М.П. Матвеевой и А.А. Григоровым» (стр. 4); «Часть сведений об Овцыных сообщил мне наследник рода и генеалог А.А. Григоров, проживающий в Ко­строме» (стр. 34, прим. 64).

3 А.А. Григоров 9 мая: «Я с удовольствием вспоминаю своё ко­роткое пребывание в Вашем обществе и наши “задушевные” раз­говоры. Рад был побывать у Вас и познакомиться с Вадимом Пет­ровичем» (архив Н.К. Телетовой)

~ • ~

30 мая 1981 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Получил Ваше письмо от 26 мая и спешу ответить, хотя в этом письме не смогу дать Вам должного ответа на множество затронутых Вами вопросов, это будет попозднее.

Сейчас «отреагирую» на Бартеневых. Дело в том, что я лично знал покойную Веру Антоновну, не раз сижи­вал в её комнатке, и с интересом рассматривал фотографии, письма и прочие реликвии, и слушал её рассказы о её муже, свёкре, свекрови (Гаевской), которую она лично хоро­нила в тяжёлом 1941 году1. Поэтому я и записал с её слов её девичью фамилию: Меделяновская-Ясинкевич; она мне рассказывала и про своего отца и других родных и показы­вала письма, и из них можно видеть – да и нет оснований сомневаться в том, – знает ли она свою девичью фамилию или нет.

Относительно её детей, погибших в войну 1941–44 гг., то из писем, полученных ею от командиров частей, где служили её сыновья, видно, что старший погиб под Ор­лом осенью 1941 г. и два близнеца – под Лугой в 1944 г. Покойной Вере Антоновне та войсковая часть, где служили её сыновья, прислала памятный подарок, нечто вроде миниа­тюрного обелиска, где указано место их гибели и ме­сто захоронения.

Теперь о том, был ли композитором её свёкор Сер­гей Петрович. Да, он был пианистом и композитором, но его музыкальные творения не велики и ныне совсем забы­ты. И сын его Володя, брат «Моонзундского» Николая Сер­геевича2, после окончания лицея учился на историческом факультете МГУ и потом был доцентом; обо всём этом Вера Антоновна написала в своих воспоминаниях. Незадол­го до смерти своей она мне отдала начало своих воспомина­ний, а также воспоминания Ирины Юрьевны Бартеневой, внучки Петра Ивановича, которая умерла в 1967 г. Эти воспоминания опубликовала её, кузина, Наталия Фёдоровна ЯШВИЛИ, в сборнике «Прометей» в 1961 году3.

Свои воспоминания Вера Антоновна отдала для ре­дактирования и последующей публикации вдове писателя Юрия Либединского, которая долго-долго водила Веру Ан­тоновну «за нос» с публикацией; она, Либединская, имела отношение к какому-то издательству4.

А каким образом Н.В. Измайлов5 приходился двою­родным братом Н.С. Бартеневу? Очевидно, через Гаевских? Рассказывала мне Вера Антоновна и про семью Гаевских и их родных; тут вся знаменитость театральная – и Немиро­вич-Данченко, и Сумбатов-Южин, и др.

В общем, я полагаю, что Вера Антоновна должна знать лучше кого-либо другого всё, что касается и её самоё и её родных по мужу.

А в общем-то – не всё ли равно? Кому это всё ин­тересно в наши дни?

Теперь о другом. Ржевские ходили в XVII и XVIII веке целыми «стадами» по нашему краю. Просматривая опи­сания имений, сёл, деревень и пустошей Кинешемского, Не­рехтского и Костромского уездов, то и дело натыкаешься на Ржевских. Но я думал, что после выхода в свет Вашей книги уже больше Вас Ржевские не интересуют, и поэтому за последнее время не записывал, где, и когда, и какие именно Ржевские владели недвижимостью в Костромской губернии. Но теперь разберусь в своих каракулях, и посмот­рю ещё и ещё дела, и тогда Вам отвечу более вразумитель­но.

Там, где мы живём, недалеко, в XVII веке было село Городище, ныне от него осталась только церковь XVII века, называемая в народе «Ильёй», но в действительности храм создан во имя Рождества Христова, а придел в нём – проро­ка Ильи. В XVIII веке владел им камер-юнкер Алек­сей Ан­дреевич РЖЕВСКИЙ, там же владела вдова ХИТРО­ВО Анна Алексеевна, не его ли она дочь? Муж её был действитель­ный тайный советник и кавалер Яков Лукич ХИТ­РОВО.

Всё это я Вам пришлю позднее, равно как и сведе­ния о Кореневщине. А Вы мне не написали ничего относи­тельно высылки Вам книг В.С. Соловьёва «Касимовская не­веста» и др.6, а также воспоминаний В.А. Нащокина. Или в этом надобность уже миновала? Очень рад, что Вам уда­лось познакомиться с Ю.Б. Шмаровым; Вы правы, это та­кой человек, что в него только и остаётся влюбиться.

У нас дела такие: мы с Марией Григорьевной «отбо­лели» все холода, а как только наступило тепло, которое стоит и до сего дня, то «оживели» и даже выезжали 24 мая в лес, погулять, но вернулись без всякого сбора даров леса. Сморчки, видимо, уже отошли, а маслят ещё нет пока.

Завтра у нас юбилей дочери Любы. Ей 55 лет, и она выходит на пенсию. Будет большой приём гостей, сослужив­цев в основном, а мы будем на приёме на следующий день, тогда будут только родные – родители, дети и внуки её.

Работается мне что-то плохо. Схожу в архив разок-другой в неделю и посижу там часа два, и этого довольно, потом уже ничего не хочется делать, да и неможется. И в перспективе нет ничего хорошего.

Вспоминаю, как я у Вас в Вашем обществе «кейфо­вал» и с Вами беседовал, и с удовольствием бы продолжил такие беседы. Затем поклон Вадиму Петровичу.

Мы с Марией Григорьевной Вас целуем и желаем Вам всего наилучшего.

Пишите.

Ваш А. Гр-в.

1 Ср. прим. 2 к письму от 16 октября 1979 г. на стр. 378.

2 Николай Сергеевич Бартенев (1887–1963) служил на крейсе­ре «Рюрик», был участником Моондзунского сражения 1917 г. В справочнике: Григоров А.А. Без Костромы наш флот неполон…: Морские офицеры-костромичи, XVII – нач. XX вв. – Кострома, 2002) неправильно указан год его смерти – 1936 (стр. 16).

3 А.А. Григоров ошибается: год выхода альманаха – 1969. По поводу публикации очерка В.А. Бартенева писала: «Другая внучка (Петра Ивановича Бартенева. – А. С.) Наташа Яшвили, дочь Фёдо­ра Петровича, попросила у меня копию очерка (который ей пода­рила Ирина Юрьевна Бартенева. – А. С.) для сына и внука, и я ей дала, и она обратилась к Эйдельману <…> и Эйдельман взялся его довести до печати от её имени за гонорар пополам в “Про­метее” за 1969 г. “Мой дедушка П.И. Бартенев”» (ед. хр. 79, л. 16).

4 Речь идёт о Лидии Борисовне Либединской, урожд. Толстой (1921–2006) – писательнице и литературоведе.

5 Николай Васильевич Измайлов (1893–1981) – литературовед, текстолог. «Исследования, публикации, комментаторская работа И[змайлова] посвящены гл. обр. А.С. Пушкину» (КЛЭ. Т. 3. – С. 74).

6 А.А. Григоров 9 мая: «Вы меня спрашивали про книги В. СО­ЛОВЬЁВА. У меня сейчас есть роман “Наваждение”, роман-хрони­ка “Жених царевны” и исторический роман “Княжна Острожская”. А “Касимовская невеста”, и ещё что-то, сей час в отсутствии, кто-то читает» (архив Н.К. Телетовой).

~ • ~

28 июня 1981 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Только вчера или позавчера отправил Вам бандероль с рукописью воспоминаний В.А. НАЩОКИНА и некоторые другие бумаги, как вчера же вечером получил от Вас банде­роль с конфетами.

Мария Григорьевна и я шлём Вам свою благодар­ность за Ваше внимание к нам и за возможность пола­комиться вкусными конфетами, которых у нас давно уже нет. Наш ассортимент по цене не превышает 2-х рублей за кг.

Бандероль была повреждена, и кто-то на почте съел штук пять этих конфет, но очень немного. Мы проверили вес – оказалось 880 граммов вместо указанного веса в 940 грам­мов, то есть не хватило всего 60 граммов – это сущие пустя­ки.

Ваша книга имеет огромный успех. Тот экземпляр, что Вы мне подарили, мне приходится всё время давать чи­тать, а теперь уже стали просить и иногородние мои знако­мые.

Удивительно, тираж немалый – 150 тысяч, а купить нигде нельзя, и магазины «Книга-почтой» неизменно шлют отказы людям, желающим приобрести эту книгу. А как у Вас в Ленинграде? Если есть возможность и можно купить, то не затруднит ли Вас купить для меня два-три экземпля­ра, это я буду «подлизываться» путём дарения книги нуж­ным людям.

У нас стоит редкостная жара, какой не бывало дав­но. И нет дождей, а как следствие – нет в лесу и грибов, и мы не можем предаваться своему единственному доступно­му удовольствию – сбору грибов. И сидим дома. Мария Григорьевна всё время что-то вяжет, сидя в палисаднике под тенью деревьев, а я обычно продолжаю составление ро­дословной НЕЛИДОВЫХ, это будет очень и очень обшир­ный «труд».

В дополнение к присланному Вами зимой списку лиц, окончивших Морской корпус в 1898 году, который Вы составили на основе записей Г.К. Старк1, я обзавелся пол­ным списком этих лиц, и это дополнило и частично испра­вило присланный Вами список. Если Вы пожелаете, то я Вам пришлю экземплярчик этого списка.

Вот такие у нас дела.

Ещё раз спасибо Вам за гостинцы.

О получении бандероли меня известите.

Привет от меня Вадиму Петровичу, и Вам обоим же­лаю здоровья и всякого благополучия. Здравствует ли Ваша «кошечья семья»?

Будьте здоровы, приезжайте, будем Вам рады.

Ваш А. Григоров.

1 Г.К. Старк окончил Морской корпус в Санкт-Петербурге (выпуск 1891–1898 гг.).

~ • ~

15 июля 1981 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Вчера получил обратно посланную ранее Вам банде­роль с записками Нащокина и прочими бумагами. Фотогра­фии, конечно, Вы оставьте у себя, я их для этого Вам и по­слал1. О воспоминаниях Симоновой мы с Вами, помнится, го­ворили и в прошлом году, и тогда же как Вы, так и я вы­несли своё «суждение», и оно было однозначным как у Вас, так и у меня.

Меня тоже в своё время «покоробило» то, что писа­ла покойная Вера Антоновна о своём роде, но ведь она-то сама была именно из тех, кого мы с Вами просто не перева­риваем. Впрочем, и сам покойный её супруг Н.С. Бартенев, хотя я и не был с ним лично знаком, как видно, был точно такого же типа, и его ничуть не выправило даже то, что его выгнали на 101 километр2!

О Вашем пребывании в Москве я узнал от своего то­варища – однокашника по корпусу, В.А. Казачкова, с кото­рым Вы, по его словам, познакомились у Н.С. Шепелевой3. Мой друг Володя – не блещет никакими особенными досто­инствами, и он из породы «бурбонов» с тою только разни­цей, что Бурбоны «ничего не забыли и ничему не научи­лись», а Володя всё забыл и ничему не научился. В общем же он «безродная букашка», очень милый джентльмен, пре­красно воспитанный, но его интересы, как мне кажется, сво­дятся к тому, чтобы быть знакомым со всеми потомками участников войны 1812 года, декабристов, знаменитых поэтов, писателей и т.д. А конёк его – это кто на ком же­нат. Он просто подавляет этой своей осведомлённостью обо всём. И его времяпрепровождение тоже занимательно: он непременный посетитель всех дней рождений, именин, юби­лейных дат, свадеб, похорон и т.д. И как он только успева­ет!

И при всём том очень милый и воспитанный чело­век, но – как говорит любимый мною больше всех Ю.Б. Шмаров – его, Казачкова, трудно переносить более 15 ми­нут!

А Володя в своих письмах ко мне выражает такой восторг встречей с Вами и разговорами, он так и написал: это была сказка! И даже в следующем письме повторил то же самое. Но не писал, были ли Вы у него в гостях или нет. А в общем, не буду больше злословить, ведь Володя – один их немногих уже моих однокашников по корпусу, и я его люблю, хотя и всегда чуть-чуть подсмеиваюсь над ним со своими друзьями. Он – это Санкта Симплиция – так, ка­жется, говорится по латыни4?

О Ржевских. Мне известны дочери Петра Ивановича Ржевского из ус. Шахматово Нерехтского уезда Костром­ской губернии – это:

Мария Петровна – за г. Рогозиным,

Наталия Петровна – за г. Линёвым,

Елизавета Петровна за Лукой Матвеевичем Токмачё­вым.

И Рогозины, и Линёвы, и Токмачёвы – были поме­щиками Костромской губернии, недальними соседями Ржев­ских.

Но я Вам, кажется, уже сообщал про этих, «Шахма­товских», Ржевских, и, видимо, они не вошли в Вашу поко­ленную роспись.

Вчера же, перебирая свои старые записные тетради, я обнаружил такую, сделанную когда-то, выписку:

Стан Емецкий. 156 году майя 20. Отказано Ивану Павловичу Селунскому вотчина Огарёва, село Филипцево, что было за дочерью? его, за вдовой Аксиньей Андреевной РЖЕВСКОЙ».

Далее: 186 год. Село Перепелицыно в вотчинах и по­местьях Ивана Кузьмича РЖЕВСКОГО. Очевидно, что и эти Ржевские не попали в Вашу роспись, это всё в том же Не­рехтском уезде.

Что же касается до упоминаемых Вами Петра Ивано­вича Ржевского, его двух сыновей – Василия и Фёдора, и дочерей – Марии, Александры и Прасковьи, то они мне пока что ещё на глаза не попадались.

Спасибо Вам за сообщение о муже В.А. Римской­-Корсаковой, вернее, за сведения о её муже А.А. Ржевском, вернее, о дате его смерти. Я и не знал, что он был убит под Фридландом5.

Относительно места рождения П.И. Бартенева, то я ничего не могу утверждать, кроме того, что одинаково мо­гут быть правильными и место рождения его в Кореневщи­не и в Королевщине. Так как он родился в 1829 г., то мог он и родиться в Кореневщине, купленном в 1816 году, а дом там, сгоревший в 1799 г., к тому времени уже мог быть построен новый.

Относительно сведений о том, что Кореневщина была уже известна в 1666 г. и [известна] дата постройки там церкви Покрова, то я буду искать, откуда взял эти сведе­ния, и как только найду – тотчас же Вам напишу. Надо рыться в моем «архиве», а это не так-то просто.

У нас стоит страшная засуха, с самой весны не было ни одного дождичка, и все засохло, трава вся пожелтела и высохла, земля потрескалась, и виды на урожай плачевные. И в лесу нет никаких даров, и мы лишены нашего обычно­го удовольствия – бродить по лесам и искать и собирать грибы. А что же мы будем делать зимой, не заготовив себе на зиму грибков? Ведь на улучшение положения с продук­тами нет никаких надежд, наоборот, месяц от месяца ухуд­шается торговля даже и в Москве.

Сегодня мы ждём к себе наших обычных гостей – мою кузину О.В. Григорову (знакомую и почитательницу Ю.Б. Шмарова) и её подругу, нашу давнюю знакомую; они у нас гостят каждое лето с месяц, и мы всегда вместе все бродили по лесам.

Мы ещё помаленьку доедаем присланные вами кон­фетки и всегда при том поминаем Вас добром. Мария Гри­горьевна просит Вам написать от неё привет и лучшие по­желания.

И я тоже кланяюсь Вам и желаю всего хорошего, также и Вадиму Петровичу.

Будьте здоровы, пишите и не забывайте меня.

Ещё раз добавлю, что Вы совершенно очаровали мое­го товарища, В.А. Казачкова. Кстати, его супруга – Ма­рия Дмитриевна, урождённая Булыгина, приходится мне «семиюродной» сестрой, она тоже в числе своих предков имеет Фёдора Ивановича СОЙМОНОВА.

Приезжайте к нам, будем очень рады Вас видеть.

Ваш А. Г.

1 26 июня А.А. Григоров выслал «две фотографии своей собственной персоны» (архив Н.К. Телетовой).

2 В.А. Бартенева писала, что в 1930 г. её мужа арестовали и «4 года он был в ссылке, а потом с судимостью скитался вне Москвы, в 1955 г. амнистирован <…> В 1941 г. была в эвакуации с сыновья­ми в Мелекессе*, у мужа, спасая его после высылки с клеймом су­димости (25 лет) вне Москвы» (ед. хр. 79, л. 21 об.).

Мелекесс – районный центр в Ульяновской области.

3 Наталия Сергеевна Шепелева, урожд. Мезенцева – дочь внучки А.С. Пушкина, Веры Александровны Пушкиной (в замуже­стве Мезенцевой).

4 Sancta simplicitas (лат.) – святая простота.

5 Речь идёт о Варваре Александровне Римской-Корсаковой (1784–1813) и Александре Алексеевиче Ржевском (1781–1807), полковнике лейб-гвардии Семёновского полка (ед. хр. 1306, л. 4).

~ • ~

29 августа 1981 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна

Очень рад был получить от Вас весточку и узнать, что Вы живы и здоровы и только «изнемогли» от гостей.

Насчёт Вашей книжки о Ржевских – то не беспокой­тесь, у меня есть Ваша подаренная, а мои знакомые пусть сами раздобывают, да, кажется, уже и раздобыли все, так что мне теперь нет нужды кого-либо облагодетельствовать.

Моряки – выпуски 1897–1902 гг. – у меня уже со­браны, осталось ещё за 1903–1905 гг., а позже, насколько я знаю, в нашей литературе нет ничего, есть только в зару­бежной, но она «не для нас». Как только «обработаю» этих моряков – так и пришлю Вам.

Грибные дела у нас этим летом – полный «швах»! Сперва не было из-за жары и засухи, а теперь, по слухам, появились и белые, и всякие другие, а у нас – отменили рейсы автобусов в наши грибные места и попасть в эти ме­ста стало мудрено (для нас, не имеющих своего транспорта). Так что мы не видели (а не только что не ели) нынче ни единого грибка.

Да к тому же я что-то «испортился». Появились ка­кие-то боли в спине и во всей нижней части тела, слабость и проч., так что сейчас и думать о поездках в лес нечего.

В.А. Казачков ведёт со мной весьма интенсивную переписку, но очень малосодержательную, к тому же и очень неразборчивую.

Относительно Ржевских, то я пока ничего Вам не могу сообщить, кроме тех трёх девиц из усадьбы Шахмато­во – Марии, Наталии и Елизаветы, и их братца, Ивана, от которого, как кажется, потомства не было. Но несомненно, что те Ржевские, о которых Вам сообщил Ю.Б. Шмаров, – это не «Шахматовские».

Относительно Н.Ф. Чалеева (артиста «Костром­ско­го»), то у меня есть полная родословная этого рода, некоторых представителей которого я знал лично, и есть кое-какие современные сведения о живущих ныне. А также интересные воспоминания самого Н.Ф., мужа Стояно­вой; хотя в части генеалогической и, вообще исторической, автор дал волю своей фантазии, очевидно, полагая, что ни­кто не может знать ничего про всех его предков, а сам он имел, по-видимому, очень мало достоверных сведений о прошлом. А написаны воспоминания очень живо, хорошим языком, весьма «колоритные», и жаль, что они нигде не на­печатаны. Читались бы с интересом многими и многими.

Наши гости уехали ещё 17/VIII, затем была ещё одна кратковременная гостья, она уехала 24/VIII.

Я же вот задумал поболеть, но надеюсь, что это бу­дет кратковременное заболевание и ещё мы поедим грибоч­ков?

От Марии Григорьевны Вам привет, и она Вас целу­ет и обнимает, и я тоже целую Вас и Диме шлю привет.

Ваш А. Г.

~ • ~

23 сентября 1981 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Ваше письмо от 16/IХ я получил вчера, почему-то оно шло дольше обычного – вероятно, из-за постоянного отрыва почтовых работников на поездки в колхозы и совхо­зы, не успевают сортировать письма. Иногда у нас даже по­чту закрывают на полдня по этой причине.

У нас продолжается «безгрибье». Почему-то растёт одна только «дрянь», как я называю всякие свинушки и им подобные. А «серьёзного», настоящего гриба нет и нет. И все наши заветные грибные местечки нынче нас ничем не порадовали. А вот вчера из Галичского района вернулся наш внук Лёва, он там работал в колхозе, будучи послан на две недели от своего предприятия. Так он привёз много белых – столько, сколько смог набрать там в последний день.

Говорит, что там масса белых грибов. Но нам туда не добраться.

Вот Вам удается поездить по «заграницам» – я имею в виду Литву, Эстонию – и повидать не только па­мятники, но и живых людей, а мы сидим, и некуда нам поехать и некого повидать, так и варимся в собственном соку.

Спасибо Вам за открытку с президентским дворцом Пятса1. А что теперь в нём?

Относительно «псов-рыцарей», то я совершенно за­был, что такое Вам сообщал; помню только, что, кажется, сам К.М. в своей рукописи написал слово «Бунд», имея в виду союз рыцарский, а кто переводил на русский, тот не разобрал первой буквы слова «Бунд», приняв это слово за «Хунд», вот и вышли псы-рыцари!

Моряков я Вам пришлю, уже почти отделал выпуск 1897 г., а Ваш выпуск 1898 г. немножко подправил, доба­вил пропущенных, а одного выкинул, так как он оказался из другого выпуска.

Ю.Б. Шмаров недавно очень оперативно откликнулся на моё письмо с просьбой сделать для меня родословную Постельниковых, и он мне тотчас же прислал две огромные росписи – «древа», как это он любит делать, а я с них сде­лал для себя по принятой мною манере – как у Руммеля, Лобанова, Долгорукова и пр. И написал мне очень милое письмо, рассказал о своём теперешнем положении с кварти­рой и проч.

Бедная Татьяна Александровна! Мне очень её жаль, что она дожила до такого состояния, что с ней делают что хотят. А что это за Сапсай? Ведь был когда-то у нас адми­рал Сапсай. Не его ли это потомок или родич?2

У нас с продуктами всё так же дурно. Нам, пенсио­нерам, выдали талончики на получение в магазине картош­ки, по 40 кг на человека. Но мы ещё не получали, и не знаю, как сумеем получить и доставить домой.

Хожу в библиотеку в поисках разных сведений о своих подопечных моряках, для чего перелистываю старые журналы и теперь буду ещё шевелить старые газеты.

У нас при Костромской ГРЭС устроили рыбное хо­зяйство на базе тёплой воды, которая выходит из этой ГРЭС. Вода теплее обычной Волжской на 6–8 градусов, и это очень благоприятно для воспроизводства рыбы. И вот, в наших магазинах ежедневно продаётся живая рыба – карпы и сазаны, весом от 0,5 кг и до 4-х кг. Цена – 2.00.

И мы нередко лакомимся свежей рыбкой – тут и чу­десная уха, и заливное, и жаркое. Вот и сейчас у нас в ван­ной бегают три карпа, я их покупал сегодня живых, и оста­вили мы их до завтра.

Спасибо Вам за будущую бандерольку с сыром. У нас сыр тоже исчез, даже самого дрянного – Сусанинского и Прибалтийского, и то нет.

Вот и все мои новости.

Мария Григорьевна Вас благодарит за поклон и по­целуй и, в свою очередь, Вас целует и кланяется. И я к этому тоже присоединяюсь.

Ваш А. Г.

Прошу передать поклон и почтение Диме.

А.Г.

1 Константин Пятс (1874–1956) – эстонский государственный и политический деятель, первый президент Эстонии (1938–1940). После захвата Эстонии Советским Союзом в 1940 г. был аресто­ван советскими властями и депортирован. Скончался в психиатри­ческой клинике в Твери в 1956 г.

2 Ср.: «Юноша (Михаил Сабсай. – А.С.) сумел оценить, с какой незаурядной личностью ему посчастливилось встретиться, и на протяжении всех лет общения он всячески старался быть ей по­лезным. <…> В последний год жизни Татьяны Александровны М.И. Сабсай принял решение перевезти её к себе в Ижевск. Это был шаг поистине близкого человека, избавивший её от страшной смерти без ухода и в полном одиночестве. Редкие визиты ленин­градских друзей, в основном пожилого возраста, надо было заме­нять действенной помощью. А от некоторых визитёров её необхо­димо было срочно спасать» (О.В. Рыкова. «Судьбы жестокой благодать» (вместо предисловия) // Аксакова (Сиверс) Т.А. Семейная хроника. Кн. I. – М., 2005. – С. 17). О М.И. Сабсае см. прим 3 к письму Ю.Б. Шмарову от 24 декабря 1981 г. на стр. 313.

~ • ~

4 октября 1981 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Вчера мы получили от Вас посылку с сыром, и мы с Марией Григорьевной Вас от души благодарим за это; Ваше внимание к нам, грешным, нас очень трогает. Большое спа­сибо за вкусный сыр, дошёл он в целости и нисколько не потерял в качестве за время пути.

Мы живем по-старому, новостей особых нет, ходим иногда за грибами, но без толку, ибо нынче в наших местах настоящих грибов нет – почему-то не растут, а встречается только всякая «дрянь», как я их зову. Мы прежде такие грибы все называли «поганками» и их не брали, а теперь весь Костромской рынок завален этими «поганками», и их раскупают. Вот и мы «опоганились» и стали их брать, и, по-моему, некоторые из них даже вкусны, и я их охотно поглощаю. Это так называемая «рядовка серая», а здесь их зовут «сентябрята», ибо они растут только с начала сентя­бря.

Я заканчиваю составление своих моряков, наподобие того списка, что Вы мне когда-то прислали по выпуску Морского корпуса за 1898 год. У меня уже отпечатаны 4 выпуска – с 1897 по 1900 гг., и уже составлена картотека на все последующие, до 1905 г. включительно. Всего будет свыше 600 имён. Для Вас уже готовы первые 4 выпуска, и напишите, высылать ли их Вам или подождать, пока будут готовы остальные?

Конечно, далеко не о всех удалось собрать сведения, и много будет таких, о которых нет ничего, кроме фамилии, имени и отчества, но и то, что есть, на мой взгляд, интерес­но, и уже «заказаны», по крайней мере, четырьмя лицами; не знаю, как и удовлетворить всех, ибо моя машинка не берёт более 3-х экземпляров (да и машинистка из меня никудышн­ая), и мне трудно на ней работать, и качество рабо­ты плохое.

За это время сделал родословные следующих фами­лий: Свиньины, Писемские, Майковы, Постельниковы – все эти фамилии связаны родством (ещё забыл упомянуть Май­ковых <так!>), и во всех этих родственных фамилиях оказались моряки. Но не из-за моряков я стал этим заниматься, а из-за Свиньина П.П., личность которого меня заинтересовала в связи с уничтожающим критическим о нём отзывом А.С. Пушкина и других его современников1; а, по-моему, это была совершенно несправедливая критика, вероятно, осно­ванная на каких-то личных счётах. Я ознакомился с очень интересной тетрадью самого П.П. Свиньина, хранящейся в Костромском архиве2.

И в связи с этим, теперь перечитываю романы А.Ф. Писемского3, пытаясь угадать в лицах, им изображае­мых, реальных прототипов.

В общем, скучать некогда, всё время занят чем-то, и времени просто не хватает на всё. Слава Богу, пока ещё здоровье сносное.

Затем привет и поклон Диме и Вам от Марии Григо­рьевны и от меня. Рад был бы ещё разок побывать у Вас и полежать на Вашем диванчике.

Как Ваше кошачье семейство?

Будьте здоровы и пишите. Рад всегда иметь от Вас весточку.

Целуем Вас.

Ваш А. Григоров.

1 «Современники обвиняли С[виньина] в том, что он описывает местности, им не посещённые (против него направлены басня А. Измайлова “Лгун” и сказка Пушкина “Маленький лжец”*)» (Энцик­лопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. Т. XXIX. [Ре­принт. воспроизведение издания 1890 г.]. – М., 1992. – С. 152).

2 Вероятно, речь идёт о дневнике, часть которого (о жизни авто­ра в Соединённых Штатах) была издана: Свиньин П.П. Амери­кан­ские дневники и письма (1811–1813). – М.: Изд. дом «Парадиз», 2005.

3 «Тысяча душ», «Люди сороковых годов», «Масоны».

_____

* «Маленький лжец.

Павлуша был опрятный, добрый, прилежный мальчик, но имел большой порок – он не мог сказать трёх слов, чтоб не солгать. Па­пенька его в его именины подарил ему деревянную лошадку. Пав­луша уверял, что эта лошадка принадлежала Карлу XII и была та самая, на которой он ускакал из Полтавского сражения. Павлуша уверял, что в доме его родителей находится поварёнок астроном, форрейтор историк, и что птичник Прошка сочиняет стихи лучше Ломоносова. Сначала все товарищи ему верили, но скоро догада­лись, и никто не хотел ему верить даже тогда, когда случалось ему сказать и правду» (Пушкин А.С. Детская книжка // Пушкин А.С. Полн. собр. соч. Т. XI. – М., 1996. – С. 101).

25 октября 1981 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Наконец-то я получил от Вас долгожданное письмо, а то не знал, что у Вас там могло случиться – уж долго очень Вы откликались на мои письма. Впрочем, я вполне понимаю Вашу занятость всякими делами, хотя сам-то я – настоящий бездельник: ничего не делаю, никуда не хожу и нигде не бываю.

Вот, лето прошло, и подходит зимушка-зима. А у нас – никаких запасов на зиму нет. И грибы – наша обыч­ная пища – нынче нас основательно подвели: за всё время мы нашли только 8 белых и 5 рыжиков. Раньше всегда с осени делали запасы – картошка, капуста солёная, огурцы, помидоры, всякие варенья, – а нынче ничего ровным счётом нет. Выдали нам в Собесе талончики на получение картошки по 40 кг на пенсионера, но только талончики, а самой-то картошки в магазинах нет, получать негде, и неиз­вестно, то ли будет, то ли нет.

А про прочие продукты – мясные, масло-сырные – и говорить нечего. Теперь, по слухам, и в Москве не очень-то «размаслишься»: дают по 1 пачке (200 гр.) в руки.

Ю.Б. Шмаров был всё время в тревоге за своё пере­селение, но теперь его успокоили и сказали, что он может спокойно перезимовать на своей старой квартире. Тут у него были другие «треволнения» – болезнь старшей дочери, живущей в Ленинграде; он было собирался поехать в Ле­нинград, но потерял свой паспорт, и это ещё прибавило вол­нений, в Ленинград не поехал. Моя кузина1 его часто наве­щает, она пользуется его редкостной библиотекой и мне про него всегда пишет, а сам я хоть и веду с ним переписку, но последнее время редко он пишет.

Относительно Лукомских, то Ваша строчка об архи­ве Лукомских в ЦГАДА напомнила мне о далёких годах мой юности, когда в одном классе со мной учился Серёжа Лукомский, сын генерала, известного Корниловца, впослед­ствии одного из высших военных в эмиграции2.

В.А. Казачков пишет мне очень часто, но его письма весьма малосодержательны. А вот я бы с интересом и большим удовольствием ознакомился бы с тем, что Вы по­лучили из Швейцарии, и пополнил бы новыми данными свои записи. Лелею надежду, что ещё сумею это выпол­нить, при Вашем, конечно, благосклонном содействии.

Летом грибов у нас не было совсем, а осенью росли, да и теперь, судя по рынку, растут всякие, называемые мною «дрянью»; раньше мы их все огульно называли «по­ганками», а теперь их едят, солят, маринуют и т.д.

Но мы, воспитанные в аристократических предрас­судках, как-то считаем «мове-тоном» даже наклоняться за этими грибами и их не берём.

Относительно моих моряков. Я с ними закончил; вы­шло более 60-ти листов машинописи, более 800 имён и фа­милий. Конечно, про добрую половину я, сидя в Костроме, не мог собрать сведений, но и то, что собрал, на мой вз­гляд, небезынтересно.

Отпечатал 3 экземпляра, больше моя многострадаль­ная машинка не берёт, и хочу Вас спросить: устроит ли Вас, если я пошлю Вам один экземпляр, но не «насовсем» – ибо Ваш интерес к морякам довольно дилетантский. А Вы, по­сле ознакомления, вернёте мне это всё, ибо есть желающие на это, и я желал бы, по возможности, удовлетворить жела­ния многих из своих друзей. Как Вы смотрите на это? Напишите мне, и я Вам вышлю бандеролью эти листы. А потом Вы мне их вернёте.

Есть ли у Вас новый адрес Татьяны Александровны в Ижевске?

Я бы ей написал письмецо, собирался и обещал на­писать в Ленинград, но теперь она уже увезена оттуда. Если знаете её адрес – не поленитесь мне его сообщить.

А до меня дошли слухи, что её воспитанник, увез­ший её в Ижевск, не хочет, чтобы Татьяна Александровна писала и получала письма от своих Ленинградских знако­мых. Так ли это?

Закончил огромную родословную 6-ти линий рода Купреяновых и, по просьбе И.В. Сахарова, послал ему. Он ведь собирает всякие родословия. А род Купреяновых ин­тересен, это и древний род, и богатый интересными людьми.

К тому же я сейчас занят разгадкой одного портре­та, на котором изображён неизвестный, в котором «подозре­вают» адмирала И.А. Купреянова.

И, закончив с Купреяновыми, могу теперь «почить на лаврах»; ибо больше вряд ли займусь ещё с какими-либо родословными.

А так – живём мы по-старому. Очень жаль, что Вы нынче не смогли прокатиться до Костромы, – и Мария Гри­горьевна, и я были бы очень рады Вас видеть у себя и ока­зать Вам посильное гостеприимство.

Вот и всё на сей раз.

Большой привет от меня Диме, а Вас и Мария Гри­горьевна и я крепко целуем, помним и любим.

Если будет оказия – засвидетельствуйте моё почте­ние Марии Петровне Матвеевой и её дочери.

Ваш А. Григоров.

1 О.В. Григорова.

2 Александр Сергеевич Лукомский (1868–1939) – генерал-лей­тенант (1916), помощник командующего, затем главнокомандую­щий белой Добровольческой армией (1918–1919), с января 1919 г. – Вооружёнными силами Юга России; председатель правитель­ства при генерале А.И. Деникине (1919–1920). С марта 1920 г. в эмиграции.

~ • ~

14 ноября 1981 года

г. Костромы

Дорогая Наталия Константиновна!

Получил Ваше письмо от 8/XI. Благодарю Вас за адрес Татьяны Александровны, я ей обещал уже давно на­писать, как она меня просила в своём последнем письме, но вот прособирался, а тем временем она уехала. Теперь опять буду «собираться» написать ей, благо она уже, вероятно, из Ижевска никуда больше не уедет.

Прошу меня извинить, что я перепутал Ухтомских с Лукомскими.

У меня об Ухтомских нет ничего, но я Вам советую посмотреть издания Костромской губернской учёной архив­ной комиссии:

1. СЕЛИФОНТОВ Н.Н. Подробная опись 272 рукопи­сей конца ХVI и до начала XIX столетия Второго собрания (ШЕВЛЯГИНСКОГО), или ЛИНЕВСКОГО архива. СПБ, 1892 г., 171 стр.

2. Он же. Подробная опись 142 рукописей ХVII до начала XIX в. третьего (ЛОСЕВСКОГО) собрания Линевско­го архива с приложениями. СПБ, 1893, 73 стр.

3. Он же. Подробная опись 440 рукописей ХVII–ХIХ столетий третьего (ЛОСЕВСКОГО) собрания Линёвско­го архива с 2-мя приложениями. СПБ, 1891, 113 стр.1

В этих книгах есть много родословных разных ста­ринных фамилий, в том числе, как мне помнится, есть и князья Ухтомские.

У нас дела такие: моя Мария Григорьевна перед праздниками довольно серьёзно приболела, и я не на шутку встревожился. Очевидно, был так называемый «гипертониче­ский криз». Сейчас лучше, но кровяное давление всё же слишком высоко.

Я помаленьку занимаюсь атрибуцией анонимных пор­третов. В этом мне помогает один Московский специалист по орденам и формам еврейчик ГОРШМАН А.М., с кото­рым я не знаком, но он о моих занятиях услыхал, и напи­сал мне письмо, и потом оказал мне весьма ценную по­мощь2. Ему много легче, ибо в Москве есть и музеи и биб­лиотеки, и он там может рыться сколько угодно, а мой «фронт работы» – весьма узок.

Личность вице-адмирала И.А. Купреянова установле­на с несомненной достоверностью, ибо в одном издании 1872 г. этот ГОРШМАН увидел портрет этого адмирала, со­вершенно похожий на наш Костромской. А ордена и медали на портрете – точно совпали с данными послужного списка; кроме того, такого набора орденов в 1849 году не было ни у одного адмирала, кроме И.А. Купреянова.

Затем ещё удалось атрибутировать портрет камерге­ра Н.М. КЛЕМЕНТЬЕВА3, тут тоже сыграли роль его орде­на и послужной список.

Сейчас есть ещё два анонимных портрета, но с ними дело хуже, так как они не военные, а штатские.

С удовольствием бы побеседовал на такие темы с Димой, и прошу Вас передать ему от меня самый искренний привет и лучшие пожелания.

Теперь о моряках. Я на днях Вам вышлю ценным пакетом всех своих моряков, в числе их есть и Ваши, выпуска 1898 года, с внесёнными в них небольшими по­правками.

Когда Вы «управитесь» с моряками, то вернёте всё это обратно мне.

4 и 11 ноября я делал сообщение об этих портретах – генерала А.И. Горчакова4 и адмирала И.А. Купреянова – в Гос. архиве и в музее ИЗО; всё прошло хорошо.

А к 7/XI я получил очень ценный для меня пода­рок: большой том «Лермонтовская энциклопедия». Издано очень хорошо, со многими цветными и бело-чёрными иллю­страциями. Я в редакцию этой энциклопедии своих материа­лов не давал, но они попали туда за подписью моего «соав­тора» – С.А. Панфиловой, которая мне даже не сообщила, что она составленное нами совместно «родословное древо» отдала в редакцию. И только, видимо, за своей одной под­писью. Однако всё же моё имя есть в этой энциклопедии, хотя и набрано «курсивом»5. А впрочем, мне на это напле­вать, я не гонюсь ни за известностью, ни за деньгами, хотя и существую на мизерную пенсию.

У нас вроде бы установилась зима. Уже морозы несколько дней, а тут как раз что-то случилось на тепло­трассе, и мы сидели 5 дней без отопления и мёрзли. У меня есть очень хороший и тёплый халат, вот я и облачился в него, а на голову, прикрыть отсутствие большей части во­лос, надел шапочку, связанную Марией Григорьевной, и стал в этом облачении похож на Плюшкина, как я видел его на одной иллюстрации к «Мёртвым душам». Сегодня с утра батареи отопления снова горячие, и «Плюшкин» превратился в обыкновенного А.А. Григорова.

Вот и всё на сей раз. Дня через два-три получите моряков.

Затем от Марии Григорьевны и от меня горячий при­вет Вам и Диме и наилучшие пожелания – здоровья и про­чих благ.

Целуем Вас и обнимаем.

А кроме того – любим Вас и помним.

Ваш А. Гр-в.

1 Точное библиографическое описание данных изданий Н.Н. Селифонтова:

Подробная опись 272 рукописям XVI до начала XIX столетий. Второго (Шевлягинского) собрания “Линевского архива”. С прило­жениями. – СПб.: Изд. КГУАК, 1892. – 181 с.

Подробная опись 142 рукописям XVII до начала XIX столетий. Третьего (Лосевского) собрания “Линевского архива”. С 8 приложе­ниями. – СПб.: Изд. КГУАК, 1893. – 79 с.

Подробная опись 440 рукописям XVII, XVIII и начала XIX столе­тий. Первого собрания “Линевского архива”. С 2 приложениями. – СПб.: Изд. КГУАК, 1891. – 125 с.*

2 А.А. Григоров 24 апреля 1982 г.: «Я также, как и Дима, занял­ся атрибуцией анонимных портретов нашего музея, но из-за ма­лых моих знаний по орденам, мундирам и пр. привлёк к этой рабо­те одного Московского “спеца” и уже с его, главным образом, помощью “заговорили” около десятка ранее неизвестных портре­тов» (архив Н.К. Телетовой).

3 Никтополион Михайлович Клементьев(1793–?) – камергер, Костромской вице-губернатор (1838–1841), Витебский гражданский губернатор. О нём и атрибуции его портрета (в которой принимала участие и Е.В. Сапрыгина) см.: Бабенко Е., Сапрыгина Е. Лики и лица. Обретение (А.М. Горшман) // Сапрыгина Е. Стражи времени. – Кострома, 2005. – С. 237–239.

4 Андрей Иванович Горчаков (ок. 1779–1885) – известный гене­рал Отечественной войны 1812 г., герой Бородинского сражения, член Государственного Совета (1816–1817). О нём и атрибуции его портрета см.: Бабенко Е., Сапрыгина Е. Указ. соч. – С. 232–235.

5 Имя А.А. Григорова набрано петитом (дважды) на стр. 468.

____

* См.: Басова Н.Ф. Библиография научных трудов Николая Ни­колаевича Селифонтова // Памяти Селифонтова. Сборник докла­дов Первых Селифонтовских чтений. – Кострома, 2000. – С. 215.

~ • ~

11 декабря 1981 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Получил Вашу открыточку от 6/ХII. Спасибо, что не совсем забыли нас.

Недавно узнал, что Вы были во Владимире и посети­ли моего знакомого М.С. Коншина.

Только он пишет, что мало чем смог быть Вам по­лезным и что Вы, видимо, ожидали от него большего.

У меня дела идут по-прежнему, всё время чем-то за­нят, пишу статейки, занимаюсь с анонимными портретами из музея и переписываюсь со многими своими знакомыми.

Кое-что из моих статей печатают в газетах и даже просят ещё писать1.

Дома всё то же самое; у Марии Григорьевны – ги­пертония, недавно был «криз», кажется, пока обошлось благополучно. Я, как и обычно по зимам, простужаюсь и частенько гриппую. А погода очень подлая: то оттепель и дождь, то мороз, то снегопад и метель, а то с крыш течёт. Вот, Волга уже замерзла от берега до берега, но – пришло «Введенье и сломало леденье». И опять Волга чиста от льда.

В магазинах – хоть плачь! Даже чай исчез, и нам, Волгарям, «водохлёбам», – и чайку не попить.

А впрочем, бывали времена и похуже и всё перене­сли, Бог даст, и сейчас перенесём, хотя что-то мало надежд на улучшение, разве только в телевизоре.

А Вы о нас не заботьтесь, как-нибудь проживём.

Затем Диме от меня большой привет, а Вам и при­вет, и мы с Марией Григорьевной Вас целуем, помним и любим.

Ваш А. Гр-в.

1 См. прим. 3 к письму В.П. Хохлову от 27 января 1982 г. на стр. 344.

~ • ~

20 января 1982 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Спасибо Вам за Новогоднее и Рождественское по­здравления и за присланный гостинец – вчера получил бан­дероли с морскими офицерами и с Югославским кури­ным супом.

И Мария Григорьевна и я благодарим Вас за Ваше внимание и заботу о нас.

Относительно Ваших замечаний по морякам, окон­чившим Морской корпус в 1898 г., то их полный список приведён в книге Павлинова, откуда я и взял их имена1.

Ведь вполне возможно, что список, который состав­лял Ю.К. Старк и которым Вы пользовались, мог быть с пропусками. Вероятно, составлялся он на память. Но «сие не важно».

Очень Вам сочувствую в Вашей беде с Мишей. Надо надеяться, что «всё образуется», как говорила няня Об­лонских в «Анне Карениной». Вот и у нас беда, но иного рода. Наш внук Лёва совершенно спился, и страшно, и боль­но, и обидно смотреть на него, ведь практически мы его вы­растили и воспитали, а и то ничего не смогли и не сможем, по-видимому, сделать, чтобы из него получился че­ловек.

Бельгардов у меня нет, эта фамилия мне никогда не встречалась при работе в архиве.

Ю.Б. Шмаров, по моим сведениям, на Новый год в Питер не ездил.

Я занимаюсь по-прежнему краеведением, смешанным с генеалогией и историей нашего флота. И стал просто не успевать выполнять всё задуманное. Вот, на очереди статья об экспедиции адмирала В.Я. Чичагова 1765–67 гг.2, затем о семье ВЕРХОВСКИХ и о правителе Аляски Т.С. Борново­локове3, а кроме того, надо выполнить заказы совета ве­теранов флота – подробные биографии ряда судов и слу­живших на них офицеров4.

И ещё много других запросов, в том числе и таких, на какие и отвечать не знаю как; например, о судьбе членов семьи Романовых – в т.ч. дочерей и внуков Кирилла Вла­димировича5, о Ф.Ф. кн. Юсупове гр. Сумарокове-Эльстон и его супруге6; в общем, надо крутиться как белка в колесе.

«Житуха» у нас, впрочем, как видно и во всей стра­не, неважная – в смысле продуктов питания. Но мы, слава Богу, пока что имеем всё – привозят из Москвы кто-нибудь из родных, но всё-таки зачастую нет то того, то другого.

Стояли морозы до –30, и одно время испортилось отопление, так что пришлось мёрзнуть, но, к счастью, это было недолго – дня два или три.

Недавно здесь была выставка работ художника Н.Н. Купреянова и скульптур его сына – Я.Н. Купреянова, и в числе экспонатов был мой бюст, сработанный Я.Н. Ку­преяновым в 1976 году в Москве7.

Говорят, что этот бюст Я.Н. Купреянов дарит Ко­стромскому музею, и, стало быть, моя «персона» будет в музее8.

Здоровье пока ещё сносное, но у Марии Григорьевны похуже, чем у меня. Однако «Бог грехам нашим терпит».

Вот и все наши новости.

Шлю привет Диме, и мы оба Вас целуем и всегда помним.

Ваш А. Гр-в.

1 См. прим 10 к письму Ю.Б. Шмарову от 29 ноября 1981 г. на стр. 311.

2 Василий Яковлевич Чичагов (1726–1809). «Начальник “Север­ной секретной экспедиции”, впервые пытавшийся пройти к Север­ному полюсу. Положил начало освоения Арктики русскими» (ед хр. 2013*, л. 5). О секретной экспедиции к Северному полюсу (1764–1765 гг.) см.: Чичагов П.В. Записки адмирала Павла Васильевича Чичагова первого по времени морского министра. – М., 2002. – С. 92–110.

3 Тертий Степанович Борноволоков (1764–1813). «В 1812 г. на­значен председателем Российско-Американской компании и глав­ным правителем Аляски. По пути к новому месту службы погиб при крушении корабля “Нева” 9 января 1813 г. у острова Ситхи» (ед. хр. 144, л. 5). Ему принадлежала усадьба Радутино Галичского уезда.

4 А.А. Григоров 1 октября 1980 г.: «А пока я буду заниматься с “флотскими” делами, меня просит Совет Ветеранов КТОФ сочи­нить биографии пока трёх кораблей Порт-Артурской эскадры: “Се­вастополя”, “Победы” и “Аскольда”» (архив Н.К. Телетовой).

КТОФ – Краснознамённый Тохоокеанский флот.

5 Кирилл Владимирович Романов (1876–1938) – внук Алексан­дра II. У его дочерей Марии Кирилловны (1907–1951) и Киры Ки­рилловны (1909–1967) было по 7 детей. Ещё одна внучка Кирилла Владимировича – дочь его сына Владимира Кирилловича (1917–1992) и княжны Леониды Георгиевны Багратион-Мухранской (1914–2010) – Мария Владимировна (р. 1953).

6 Князь Феликс Феликсович Юсупов, граф Сумароков-Эльстон (1887–1967) и Ирина Александровна, урожд. Романова (1895–1970), племянница Николая II. Ф.Ф. Юсупов – организатор и один из участников убийства Григория Распутина.

7 Бюст А.А. Григорова Я.Н. Купреянов слепил в декабре 1975 г. См. письмо к М.С. Михайловой от 26 декабря 1975 г. на стр. 435.

8 Скульптурный портрет А.А. Григорова (из гипса), названный Я.Н. Купреяновым «Историк», в 1988 г. был действительно пода­рен Костромскому объединённому историко-архитектурному музею-заповеднику.

~ • ~

4 февраля 1982 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Сперва я должен поблагодарить Вас от имени Марии Григорьевны и от себя лично за присланный нам «гостинец» – чудесный Эдамский сыр, которого здесь у нас не бывало никогда, впрочем, теперь и наш, обычный Пошехонский или Костромской, – большая редкость.

Подарок Ваш пришёлся как нельзя кстати: к нам приехала несколько дней назад внучка, студентка, из Росто­ва-на-Дону, сейчас у них каникулы. Сегодня она уже уезжа­ет домой, и вот, благодаря Вам, у нас было что подать к утреннему чаю.

Как-то Вы живёте? И какие у Вас есть новые поис­ки, открытия и т.д.? Вашу книгу о забытых родственных связях Пушкиных «раскритиковал» – разнёс в пух и прах – известный Вам Н.В. Марков; Вы, кажется, послали ему одну эту книгу. Впрочем, «пёс с ним», я не сильно интере­суюсь его мнениями по тем или иным вопросам, а он изред­ка мне пишет о своих пока что тщетных попытках издать книгу о Тамбовских Пушкиных.

У нас дела такие: Мария Григорьевна всё мучается со своим повышенным давлением, внук допился до того, что на днях вовсе потерял разум, сейчас более или менее вошёл в норму. Ему дали путёвку в дом отдыха, а он, как назло, заболел и поехать не смог.

Меня всё зовут поработать в архив, на мои два пен­сионерских месяца, а я пока не иду, и холодно, и вставать надо рано, и ждать на морозе автобуса или троллейбуса, потом ехать в страшной давке, и вечером всё это надо по­вторять снова при возвращении домой1. Теперь директор ар­хива2 уже предлагает, что мне работу будут привозить на дом, вот до чего дошло! Нет у них специалиста разбирать и читать рукописи и документы ХVII–ХVIII веков.

Вероятно, я соглашусь, ведь кроме того, что при на­ших мизерных пенсиях приработок в две-три сотенки очень и очень пригодится, я очень люблю читать и разбирать ста­ринные грамоты и бумаги и часто извлекаю из них что-ни­будь для себя новое по части истории и генеалогии русско­го дворянства.

Жизнь у нас всё такая же, и мало надежд, вернее их совсем нет, на скорое улучшение; вообще, перспективы не очень радостные, если не сказать, что совсем «поганые».

Ещё раз спасибо за Вашу о нас заботу, только не знаю уж, чем смогу Вас отблагодарить за такое внимание к нам.

Поклон и привет Диме. А мы с Марией Григорьев­ной Вас целуем, помним, любим и очень были бы рады ви­деть Вас.

Итак, будьте здоровы.

Искренне Ваш А. Гр-в.

1 См. прим. 4 к письму Б.С. Киндякову от 16 ноября 1969 г. на стр. 105.

2 Л.И. Фёдорова.

~ • ~

5 августа 1982 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Мария Григорьевна и я шлём Вам свою благодар­ность за присланный Вами для нас «гостинец» – прекрас­ные конфеты; у нас в нашем граде таких не бывает.

Мы пока что живы, но про обоих нельзя сказать, что здоровы. Мария Григорьевна мучается со своей гиперто­нией, сопряжённой с сильными головокружениями, шумом в голове и проч., а я почти весь июль болею каким-то заболе­ванием почечных и следующих за ними путей, и меня дер­жат на положении больного. То делается получше, а то опять температура и всякие очень неприятные последствия. Так что походы наши за грибами нынче вряд ли удастся со­вершать. Сейчас у нас гостят наши обычные летние гости – моя кузина с подругой; приехали побродить по лесам, поис­кать грибков, до сбора которых они обе большие охотницы; и погода стала приличная, для прогулок по лесам подходя­щая. Но грибов пока мало. Вот, сегодня все, кроме меня, собрались и поехали, а меня не пускают... Вот и сижу и письма пишу.

Кое-что из моих «творений» печатают в областной и районной печати1, вот и сейчас в редакционном портфеле лежат две моих больших статьи, одна на тему об открытии Америки со стороны Тихого океана и участии в этом Ко­стромичей2, а другая про семью потомственных инженеров путей сообще­ния – уроженцах Костромского края Вер­ховских3. И есть ещё заказы; будет здоровье – буду писать.

Недавно у нас в Костроме гастролировал Смолен­ский драмтеатр. В их труппе брат известного Вам Влади­мирца – М.С. Коншина, Николай Сергеевич с супругой4. И вот, они решили нам доставить удовольствие и сделали у нас на квартире маленькую постановку «моноспекталя» – сюжет взят по письмам жены Достоевского, Анны Григорьевны. Вышло всё очень хорошо, спектакль этот длился один час; кроме нашей семьи и наших гостей, были зрители – соседи по дому и некоторые знакомые.

В большой комнате всё убрали, и половина комнаты была сценой, а во второй половине и в коридоре были ме­ста для публики. Потом мы устроили для артистов чай и мило провели остальной вечер.

А сам Михаил Сергеевич Коншин не был, так как он, хотя и приезжал в Кострому и побывал у меня, но при­езжал он на очень короткое время и не мог остаться на этот «моноспектакль»5.

А чем Вы заняты и как проводите лето? Куда ле­жал Ваш путь, и что вы проделали за лето?

Будем рады получить от Вас весточку, а то давно не было у нас с Вами письменного контакта.

Что поделывает Вадим Петрович? Передавайте ему от меня привет и лучшие пожелания.

И Вам мы с Марией Григорьевной кланяемся, крепко Вас целуем, милая Наталия Константиновна, и зовём Вас ещё разок побывать у нас в Костроме.

Будьте здоровы.

Искренне Ваш А. Гр-в.

1 В 1982 г. до 5 августа опубликованы следующие статьи: «Первая русская арктическая экспедиция» (Вперёд, 6 февраля), «Усадьба Острожниково и её обитатели» (Вперёд, 27 февраля, 2 марта), «Из глубины веков» (Северная правда, 1 апреля; в соав­торстве с В. Соболевым), «Книга о жене Г.И. Невельского» (Север­ная правда, 13 апреля).

2 Григоров А., Шпанченко В. Костромичи и Русская Америка. – Северная правда. – 1983. – 29 марта.

3 А.А. Григоров 15 октября 1983 г.: «<…> Относительно Вер­ховских, то редактор нашей газеты “зарубил” этот материал, заявив, что его газета – не для прославления дворян – угнета­телей народа» (Из переписки А.А. Григорова с И.В. Сахаровым / Публикация и предисловие И.В. Сахарова // Известия Русского ге­неалогического общества. Вып. 17. – СПб., 2005. – С. 92). Статью о Верховских «Железнодорожники из Антропова» опубликовала рай­онная газета «Ленинское знамя» (Антропово) 27 февраля 1986 г.

4 Николай Сергеевич Коншин (р. 1954) и Людмила Степановна Лисюкова – заслуженные артисты, играют в Смоленском театре.

5 «В 1982 году Смоленский театр гастролировал в Костроме, где у брата и его супруги произошла первая встреча с А.А. Григо­ровым. Прямо в его квартире Людмила Степановна Лисюкова вы­ступила тогда с моноспектаклем “Никто не дал бы мне столько счастья…” (о Достоевском и А.Г. Сниткиной – второй супруге писа­теля). <…> Режиссёр-постановщик моноспектакля – мой брат, за­служенный артист России Николай Коншин. Художника нет, т.к. все декорации – это стол со свечой в подсвечнике, кресло, что-то ещё, вот и всё. Спектакль был поставлен, кажется, в 1978 году <…>. В том году Смоленский драмтеатр, где играют мой брат и его супру­га, теперь уже тоже заслуженная актриса РФ, гастролировал в Ко­строме, вот я и поехал туда специально, чтобы посмотреть смо­лян. Ну, а моноспектакль об Анне Григорьевне и Фёдоре Михайло­виче Достоевских я видел не менее десяти раз. Все гастроли теат­ра я не мог оставаться в Костроме, т.к. во Владимире у меня была масса других дел» (из писем М.С. Коншина за июль, октябрь 2007 г.).

~ • ~

18 августа 1982 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Ваше письмо от 11 августа я получил, спасибо.

Относительно Юрия Борисовича Шмарова, то я его видел 15 июня, когда он со своим «кружком» проезжал на пароходе по Волге и я выходил его повидать за время сто­янки парохода – сидел с ним целых 3 часа. Он стал очень забывчив, и никому не пишет и не отвечает на пись­ма, и вряд ли сможет искать в ЦГИА что-либо.

Относительно Ржевских, то у меня ведь нет ничего, кроме того, что я Вам уже сообщал, так что больше я доба­вить не могу ничего. Но и по данным Тамбовского архива, у Алексея Фёдоровича и Сарры Юрьевны были, кроме из­вестных нам Юрия и Михаила, ещё и Сергей, которого ото­жествляют с Сергеем Алексеевичем, осуждённым за фальшивомонетничество. Про Аграфену я не знаю, но ведь далеко не всё известно1. Так, ведь только недавно мы узна­ли о двух умерших в детстве детях того же Алексея Фёдо­ровича – Александре и Маркеле, о которых ни один Пуш­кинист никогда ничего не писал.

У нас в Костроме случилась большая и непоправи­мая беда: 16 августа сгорел гос. архив со всеми делами, а их было около 10 миллионов, в том числе много личных фондов, монастырских и иных, с 16 века. Удалось спасти только библиотеку, читальный зал и в хранилище очень немного из «дел». Как мне сообщили, в числе спасённого от огня есть дела из моего фонда.

Я так расстроился от этой вести, что прямо-таки не нахожу себе места! КАК БЫ ПОТЕРЯЛ ЛУЧШЕГО ДРУ­ГА И САМОГО БЛИЗКОГО РОДНОГО2. Что теперь буду делать? К тому же что-то неладное стало делаться с моим здоровьем. И вынужден сидеть дома и никуда не выходить.

Такое нынче у нас пакостное лето. И погода не ра­дует, тепла нет, и нет никаких грибов в лесу, одни только лисички да сыроежки.

Мария Григорьевна всё мучается со своей гипертони­ей.

Гостили у нас наши обычные Московские гостьи – моя кузина и её подруга, они у нас гостят каждое лето. Вче­ра они уехали в Москву, пробыв у нас целый месяц – с 16 июля, и их пребывание очень скрасило нашу серую скуч­ную жизнь, нынче слишком уж переполненную всякими пакостя­ми.

Мое положение тоже не из блестящих.

То получше, то снова похуже, всё это из-за мочевого пузыря.

Желаю Вам и Вадиму Петровичу здоровья и всякого благополучия.

От Марии Григорьевны и от меня Вам обоим самый сердечный, искренний привет.

Ваш А. Гр-в.

1 «Александр Александрович ошибается: Сергея и Аграфены не существовало, фальшивомонетчика звали также не Сергеем» (сообщение Н.К. Телетовой; архив сост.).

2 А.А. Григоров 2 сентября: «Гибель нашего архива меня так потрясла, что я себе места не нахожу и ничем заняться не могу»; 20 декабря: «У меня нового нет ничего, кроме грусти о погибшем нашем архиве» (архив Н.К. Телетовой).

~ • ~

21 января 1983 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Вот, прошёл и Новый год, и рождественские празд­ники, и даже Крещение, и присланный Вами подарок – лю­бимый мною сыр – уже съеден, а от Вас так и нет ни единой строки.

А я всё ждал, ждал, думал, что вслед за сыром придёт от Вас хотя бы маленькое письмецо. Но – увы! Так и не дождался.

Сперва надо Вас поблагодарить за внимание к моей особе и за память. А затем – сообщить, что у нас всё по-прежнему, то есть те же хвори у Марии Григорьевны и у меня и те же домашние беды с нашим несчастным внуком – он уже 9 месяцев нигде не работает и только пьёт, но это – материя такая неинтересная и грустная, что и писать про это не стоит.

Я, несмотря на гибель Архива, не прекращаю своих генеалогических изысканий и уже в этом, новом 1983 году, выполнил две больших родословных: первая – это род КАРЦЕВЫХ, а вторая – род БИРЮКОВЫХ. И та, и дру­гая фамилии интересны в плане историческом: такие фами­лии соприкасаются с ними, как семья композитора П.И. Чайковского, знаменитого «балетщика» Дягилева и многих других.

Так и коротаю свои дни. Никуда не хожу, нигде не бываю и пользуюсь для своих занятий собственным архи­вом – благо я ещё не всё дочиста сдал в сгоревший Гос. архив, – а также сведениями, получаемыми от многочис­ленных своих товарищей по увлечению, живущих в разных городах и сёлах нашей необъятной родины.

А кроме того, составляю именную картотеку всех дворян нашей губернии, эта работа большая и не на один год может растянуться, ибо надо просматривать множество литературы, которую приходится выписывать из централь­ных библиотек. Ведь надо, по возможности, в эту картотеку внести побольше биографических данных на каждое лицо.

Зима нынче у нас «сиротская». Всё время были отте­пели, и выпавший снег неоднократно таял. Сейчас стало чуть похолоднее – до –8 градусов – и нанесло снегу.

С продуктами у нас более или менее прилично; ко­нечно, нет мяса и мясопродуктов и масла сливочного. Но часто бывают куры, утки, всегда есть молоко, сметана, са­хар и главное – это хлеб!

От Марии Григорьевны Вам привет, она просит пере­дать Вам пожелания всего лучшего и главное – здоровья. И целует Вас.

От меня поклон и привет Диме, и Вас я также це­лую и прошу не забывать.

Искренне Ваш А. Григоров.

~ • ~

27 января 1983 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Наконец-то пришла от Вас весточка. Я ждал, ждал её, чтобы поблагодарить Вас за присланный сыр, да так и не дождался и уже послал Вам письмо, которое Вы, вероят­но, уже получили; оно, наверное, «разминулось» с Вашим письмом от 22/I, которое я получил вчера.

И ещё раз мы с Марией Григорьевной благодарим Вас за этот подарок, который мы давно уже съели.

Как хорошо, что Вы остались довольны своей поезд­кой в ГДР!

Действительно, после нашей серой жизни очень при­ятно «встряхнуться» и посмотреть те места, которые мы хо­рошо знаем по книгам. Ведь каждый из увиденных Вами го­родов – Веймар, Эрфурт, Магдебург, Дрезден, Лейпциг и др. – нам всем так хорошо знакомы по истории и культуре.

Спасибо за открытку с «Петропавловском». Я про­должаю свои работы по морской теме и переписываюсь с разными лицами, имеющими отношение к флоту и служа­щими моряками.

Относительно Рязанского адреса Ал. Ис. С-на1, то я не знаю и не знал никогда его адреса.

Вот, Вы забросили генеалогию, я же – нет. И про­должаю делать разные родословные. Недавно наткнулся на родство П.И. Чайковского с С.П. Дягилевым, сделал схему, туда попали и такие фамилии, как КАРЦЕВЫ, БИРЮ­КОВЫ, АНТИПОВЫ. И ещё занимаюсь понемножку атрибу­цией анонимных портретов из музея. Дело трудное, но ге­неалогия тут много помогает.

Н.В. Марков мне писал, но давно от него нет ничего, о чём я, впрочем, ничуть не сожалею.

Что же Вам написать о гибели Костромского архива? Причина пожара – детские шалости; мальчишки за­бирались под купола собора (обычно после конца занятий) и там, чтобы «осветить» место, жгли бумагу; вот и доигра­лись до того, что сожгли весь архив. Потеря прямо-таки ка­тастрофическая, подобного не было никогда в мирное вре­мя, погибло всё, что веками собирали и хранили; мне так жаль погибших сокровищ, что я до сих пор не могу прийти в себя и примириться с тем, что всё это погибло навсегда!

Спасли из огня около 200 тысяч дел (из многих мил­лионов)2, но всё залито водой. Уцелевшее всё развезли в 6 разных мест, где можно было организовать просушку и раз­борку. Эта работа делается и поныне, и ей конца не вид­но.

Уцелела библиотека, секретная часть архива и одна рабочая комната, где был сложен и мой личный архив – 248 дел с письмами, рукописями, фотографиями и др. Но и это всё подмокло и развезено по разным местам, и надо снова всё разбирать и приводить в порядок. Директоршу3 сняли с работы и зав. архивным отделом Облисполкома то­же4, но оставили на работе в архиве, на более низких долж­ностях. А я не ходил туда после пожара, был лишь едино­жды, но там была такая обстановка, что было архивным дея­телям не до меня, и я ушёл, узнав только, что мой лич­ный фонд цел. А потом я заболел и болел почти до дека­бря (пожар был 16 августа). Теперь вроде бы «ничего», но не выхожу никуда, кроме магазина и аптеки.

Мария Григорьевна тоже мучается с гипертонией, а тут ещё погода всё время преподносит сюрпризы, и атмо­сферное давление скачет, и кровяное так же – то повыша­ется до предела, то снижается до недопустимо низкого уровня.

Вот так и живём. Конечно, о поездках куда-либо – Москву, Питер – и мечтать пока нечего. Но человеку свой­ственно ожидать лучшего, вот и следую этому мнению.

Затеял сделать именную картотеку с биографически­ми данными на Костромское дворянство, с древнейших времён. И уже состряпал не одну тысячу карточек; данные беру из сохранившихся у меня разных черновых записей в тетрадях, сделанных за двадцать лет работы в архиве.

Когда кончу этот труд – вероятно, года через два. Ибо работается не очень продуктивно, часто мешает то одно, то другое, и иногда просто физическое состояние не позволяет работать. Мои «мемуары» пока тоже не двигают­ся, только написал «преамбулу» и начал первую главу5.

А хочу оставить на бумаге следы всего того, что я видел, слышал и пережил за свои 80 лет. Постараюсь кон­чить всё-таки, если не в 1983-м, то в 1984 или 1985 году, полагая, что Всевышний мне продлит мои дни ещё лет на пять-шесть.

Вот на этом и остановлюсь.

Мария Григорьевна и я ещё раз благодарим Вас за внимание к нам, и мы вместе с ней шлём Вам и Диме свой искренний привет и пожелания всего лучшего.

Приезжайте и Вы к нам, может, будете в Ярославле, с Димой, а тут уже недалеко и до нас.

Целуем Вас.

Искренне Ваши М. и А. Григоровы.

1 Александра Исаевича Солженицына (1918–2008).

2 О количестве хранившихся в ГАКО дел и о количестве утра­ченного в пожар см. в Приложении № 2 на стр. 503.

3 Л.И. Фёдорова.

4 Нирса Александровна Шепелёва (1928–2004).

5 А.А. Григоров 22 ноября 1983 г.: «Я по-прежнему занят, и очень усердно, своими письменными делами. Тут и генеалогия, и флот, и задумал написать нечто вроде “мемуаров” – ведь моя жизнь пришлась в молодости на самый рубеж двух эпох. Мне при­шлось и повидать и пережить, о чём молодёжь наша, воспитанная на кино, телевизоре и романах, вроде “Как закалялась сталь”, “Ро­ждённые бурей”, ”Железный поток” и т.д., и понятия не имеет. Ис­ключение – это “Тихий Дон” Шолохова, в первой редакции, когда автор не внёс ещё исправлений по указу “мудрейшего и вели­чайшего корифея всех времён и наук”» (архив Н.К. Телетовой)

~ • ~

14 февраля 1983 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Вот опять Вы нам сделали подарок, да ещё такой вкусный и дорогой!

Зачем же Вы себя вводите в расходы ради нас, грешных? И чем же мы заслужили такое с Вашей стороны милое и доброе отношение к себе?

Мы с Марией Григорьевной глубоко благодарны Вам за Ваше внимание, но чем же мы можем Вас отблагодарить? У нас, в нашей благословенной Костроме, нет ничего такого, что можно было бы Вам «презентовать» в ответ на Ваше такое внимание.

А вот письма от Вас так и нет, как и в присылку прошлой бандероли с сыром – бандероль пришла, а письмо пришло много позже.

У нас дела такие: наша внучка Галя наконец-то по­лучила квартиру, из 4-х комнат, но на 5-м этаже, а дом без лифта, пятиэтажный.

Дом построен несколько лет назад и был уже за­селён, но жильцов из этой 4-х комнатной квартиры – там жило 2 семьи – переселили и расселили в разные кварти­ры, а освободившуюся 4-х комнатную отдали Гале. Теперь она со своими четырьмя малышами там устроится хорошо, но надо делать кое-какой ремонт после уехавших прежних жильцов, так что новоселье будет вряд ли ранее 8 марта.

Я все ещё продолжаю кое-что делать по генеалогии, не оставляю и флота в покое. Вот, завязалась у меня ин­тересная переписка с Ленинградцем Мельниковым, автором книг про крейсер «Варяг», броненосец «Потёмкин» и ряда статей в журналах про разные корабли. Этот Мельников – человек ещё молодой, ему и 50-ти нет, но, видимо, увлечён­ный флотом. А сам он – инженер-кораблестроитель1.

Затем ещё занимаюсь с портретами неизвестных лиц, преимущественно ХVIII и первой половины ХIX века. Это – «анонимные» портреты, а персонажей надо определять по формам одежды – мундирам, и орденам, и медалям. В этом очень много помогает один товарищ из Москвы, знаток всех мундиров и орденов2, а я тут использую своё знание генеалогии и истории Костромского дворянства. И по этим двум линиям удаётся с полной достоверностью установить, кто же изображён на том или ином портрете. Портреты эти находятся в наших музеях – в запасниках, и часто повре­ждены временем, но постепенно их реставрируют.

Вот так и идут «дни нашей жизни».

Ещё раз спасибо Вам. Сердечный привет и поклон Диме. И Вам тоже, от Марии Григорьевны и от меня.

Ваш А. Григоров.

1 Рафаил Михайлович Мельников (род. 1935 или 1936) – руко­водитель группы истории судостроения ЦНИИ им. академика А.Н. Крылова; костромич*.

2 А.М. Горшман.

____

* «<…> Сын железнодорожного служащего, учился в школе № 30, потом № 25 г. Костромы, был активным членом кружка юных моряков <…>» (А. Григоров. История крейсера // Молодой лени­нец. – 1986. – 20 декабря).

~ • ~

27 марта 1983 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Поначалу позвольте Вас поблагодарить за поздравле­ние ко дню моего тезоименитства.

Но в этом году день сей прошел нерадостно. 21 мар­та Марию Григорьевну срочно увезли на «скорой помощи» в больницу и сразу же положили на операционный стол по пово­ду аппендицита, причём, оказалось, какого-то «зловред­ного».

Увезли её в 16 часов, а в 19 часов мне уже позво­нила из больницы дежурная хирургическая медсестра и ска­зала, что операция прошла хорошо и больная чувствует себя нормально.

Дома ещё напасть: внучка Галя легла в больницу со своей маленькой полугодовалой дочкой, и пришлось взять мне двоих её сыновей, моих правнуков, а третьего оставили у бабушки со стороны отца. И надо малышей и накормить – стало быть, приготовить что-то, – и смотреть за ними и проч. А сам я тоже уже «на ладан дышу». Не в перенос­ном, а в прямом смысле – то есть страдаю какой-то одыш­кой. И трудновато мне всё это делать. На будущей неделе жду возвращения из больницы Марии Григорьевны, но ведь после операции она будет не очень-то уж трудоспособна, особенно первое время.

А тут ещё отравляет жизнь живущий у нас внук Лёва, он всё время пьёт и приходит домой в совершенно не­вменяемом виде, так что порою надо его и раздевать и ра­зувать. Правда, дома он весьма смирен и никогда не шумит, и не ругается, и не скандалит, но видеть его постоянно в таком виде тяжело, и стыдно, что мы с Марией Григорьев­ной вырастили такого внука. Ведь он у нас с самого дня рождения, и сколько мы ему отдали своих сил и здоровья и вот теперь пожинаем результаты.

Так что, как видите, дела «не веселят».

Про Н.А. Римского-Корсакова я Вам посылаю его от­ца-мать, деда с бабушкой и всё потомство, но только имена и даты, без биографических сведений. А если будет нужно полнее и подробнее – то напишите, постараюсь сделать и это.

Мы Вам писали письмо с благодарностью за Ваш подарок – чудесные конфеты, но не знаем, получили ли Вы это наше письмо, а конфеты-то уже давно мы израсходова­ли и не раз Вас поминали.

Справочники Зайончковского у меня есть три части: № 1, № 2 и № 3, всего 7 книг. Ожидаю и дальнейших выпусков.

Ваша работа сейчас над античными религиями ин­тересна, и я согласен, что в христианстве есть многое, взя­тое оттуда, но так как всё-таки христианство зародилось в Иудее, а у евреев было и дошло до нас многое, записанное в книги, чего почти не дошло до нас из античного мира, то естественно, что влияние иудаизма на наше христианство велико и гораздо значительнее, чем влияние античных рели­гий.

Я сейчас увлёкся интересными семейками из мира искусства, которые оттеснили на задний план моих всегдаш­них моряков и военных. Это семьи таких деятелей, как Чайковские, Дягилевы, Философовы, Антиповы, Бирюковы и некоторые другие – Панаевы, Карцевы, – и все они свя­заны родством и так или иначе с нашими Костромскими краями. А началось всё с портретов, хранящихся в нашем музее, из коих некоторые были не атрибутированы. Вот и завяз с этим, ибо есть не сходящиеся между собою версии фамилий жён некоторых персонажей.

Вот пока и всё.

Спасибо, что не забываете нас, грешных.

Диме от меня поклон и привет.

Будьте здоровы.

Целую Вас.

Любящий и помнящий Вас – А. Гр-в.

~ • ~

29 апреля 1983 года

Дорогая Наталия Константиновна!

Мария Григорьевна и я поздравляем Вас и Вадима Петровича с Великим днём святой Пасхи и желаем Вам встретить этот день в добром здравии, и также на все по­следующие дни и годы желаем Вам счастья, здоровья и всякого благополучия.

Мы ещё живы, а вот только Мария Григорьевна не­давно перенесла операцию удаления «гангренозного аппен­дицита». Слава Богу, успели её вовремя отвезти в больницу, а там – сразу в операционную. Обошлось всё благополучно, и сейчас Мария Григорьевна почти уже совсем поправилась после операции. Подумайте! В 80 лет – и операция!

У нас было тепло, весна очень ранняя, но сегодня сильно похолодало. Всё цветёт, а вот придут морозы и всё погубят.

Как Вы живёте, что поделываете?

Приезжайте к нам летом – будем рады Вас видеть у себя.

Целуем Вас, Диме привет и поклон.

Ваши М. и А. Григоровы.

~ • ~

3 сентября 1983 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Мария Григорьевна, я и весь наш многочисленный «клан» поздравляем Вас с днём ангела и желаем Вам здо­ровья и всякого благополучия.

Как Вы съездили в Венгрию? Наверное, интересно было посмотреть чужую страну.

У нас нынче лето было обильно гостями, сейчас все уже разъехались. Грибов нынче очень мало, и мы не загото­вили себе почти никаких грибных запасов на зиму.

Сахаровы дали о себе знать по телефону и с оказией прислали нам гостинцев – чего у нас в Костроме нет, т.е. масла, грудинки и другого.

Я продолжаю свою «генеалогию»: сейчас «в работе» Сумароковы, Грамотины и через них – Тухачевские.

В Москве живёт в Доме ветеранов сцены вдова арти­ста Малого театра – Наталия Сергеевна Стоянова, она по­томок Ганнибала.

Если она Вас заинтересует – напишите, я Вам дам адрес её1.

Как бы хотелось, чтобы Вы ещё хоть разок побыва­ли у нас. Так бы хорошо было с Вами повидаться, потолко­вать о том о сём.

Буду ждать от Вас вестей и впечатлений о Венгрии.

А пока – желаю здоровья и всего хорошего.

И большой привет и поклон Диме.

Мы Вас целуем и обнимаем.

Искренне Ваши – М. и А. Григоровы.

1 «Наталию Сергеевну я знала. Летом 1981 г. была у неё (и её сестры Ольги) в коммунальной квартире Москвы, 2 смежных ком­наты. Она (Наталия Сергеевна) в полном уме и памяти. Сестра на­всегда запечатлелась в памяти – арапка с угрюмым безумным взо­ром, в чёрном шёлке, в постели (в соседней комнате) – “Пиковая дама”, было ей 83, а Наталия Сергеевна ещё старше. Меня ин­тересовала её “ганнибалистика”: сёстры в 6-ом поколении наслед­ницы Абрама Петровича Ганнибала (Пушкин – в 4-ом). Эта генеа­логия опубликована в моей книжке (СПб., 2004) “Жизнь Ганнибала – прадеда Пушкина”» (из письма Н.К. Телетовой от 14 мая 2005 г.).

~ • ~

3 ноября 1983 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Очень рад был получить от Вас открыточку и узнать немножко про Вас и Ваше житьё-бытьё. Как было, наверное, интересно побывать в «Угорской земле» – так ведь звалась у наших предков Венгрия? И посмотреть на Дунайские вол­ны!

Мария Григорьевна после двух операций заметно сдала. И очень её донимает гипертония.

А я – вроде бы «законсервировался», не знаю, на­долго ли.

Летом ходили (ездили) в лес, набрали немножко бе­лых, на зиму засушили. Немножко варенья сварили. В об­щем, думаем пережить как-нибудь зиму, а будущим летом – опять побродить по лесам и по лугам.

Наши все живы, здоровы. Галя со своими уже четырьмя малышами – в 4-х комнатной квартире, на 5 эта­же (без лифта), и нам к ней взбираться тяжело. А правнуки и маленькая правнучка, такая прелестная, миниатюрная ку­колка, – очень милые детишки.

Недавно – в конце сентября – в Кострому приезжа­ли писатель О.А. Горчаков, с ним «Пушкиновед» В.В. Чубу­ков1 и правнук А.С. Пушкина – Григорий Григорьевич Пуш­кин. Узнав в союзе писателей (Костромских) обо мне и о моих «трудах», приехали ко мне и очень остались все до­вольны, в том числе и я. Потом они ещё раз были у нас2.

Я занимаюсь по-прежнему с разными фамилиями, иногда печатают мои опусы в местной печати3. Немножко тоже занимаюсь атрибуцией портретов и буду очень рад, если смогу получить книгу, которую напишет Дима. Мне это и интересно, и близко.

Сейчас готовлю кое-что о Лермонтовых, где думаю опровергнуть разные домыслы об адмирале М.Н. Лермонто­ве; некоторые (и даже многие) писали и пишут, что это был «дядя» поэта, и именно он рассказал поэту о Бородинском сражении, и потому знаменитое стихотворение начинается словами «скажи-ка, дядя». Чушь невероятная! Теперь я хо­рошо изучил всё, что касается до этого «дяди». Он был «шестиюродный брат» поэта и с поэтом даже никогда не встречался; думаю, что Михаил Юрьевич и не знал его, как и никого из своей Костромской родни4.

Сделал ряд генеалогических росписей, в том числе Тухачевских.

С удовольствием бы прокатился до Питера и пови­дал бы Вас с Димой и других друзей и родных – но… увы! Это только мечты.

Вот и всё.

Напишите мне когда-нибудь ещё.

Целуем Вас с Димой.

Любящие М. и А. Григоровы.

1 Всеволод Васильевич Чубуков – инженер, журналист, живёт в Москве.

2 О встрече москвичей с А.А. Григоровым см.: Б. Негорюхин. Всегда в поиске // Северная правда. – 1983. – 2 октября.

3 В 1983 г. до 3 ноября напечатаны, кроме названной («Костро­мичи и русская Америка»), такие статьи А.А. Григорова: «Прошлое усадьбы Колотилово» (Вперёд, 11, 12, 14, 17 мая), «Семья Лер­монтовых» (Молодой ленинец, 1 ноября).

4 О М.Н. Лермонтове см.: Григоров А.А. Михаил Николаевич Лермонтов // Григоров А.А. Из истории костромского дворянства. – Кострома, 1993. – С. 149–152.

~ • ~

13 марта 1984 года

г. Кострома

Милая и дорогая Наталия Константиновна!

Очень рад был получить от Вас весточку и узнать, что Вы живы. И хотя Вас «донимает» гипертония – в этом Вам товаркой будет Мария Григорьевна, у которой давление очень высокое, и от этого она очень страдает, – но надо на­деяться, что Вы чем-нибудь лечитесь, и лечение будет в пользу, и эта проклятая гипертония хоть немножко ослабит свои нападки на Вас.

Белорукову я писал, что вряд ли у Вас найдётся что-либо по интересующим его фамилиям, но он все же на­стойчиво просил сообщить ему Ваш адрес.

Книжку Файнберга про Ганнибалов я не видал, да и не мог видеть, ибо уже полгода не хожу никуда, но если встречу такую книжку и смогу купить – то Вам её предо­ставлю1.

И.В. Сахаров мне сообщил свой новый адрес и даже номер только что установленного телефона: 252-55-44, он мне уже позвонил по этому случаю.

Спасибо Вам за поздравление с наступающим днем мо­его ангела. Ещё до этого дня почти две недели, надо до­жить.

У нас дома всё по-старому. Мария Григорьевна муча­ется со своим давлением, но не бросает вязания, и пока что это занятие даёт ей некоторый приработок к маленькой пен­сии. А я тоже не сижу сложа руки – пишу и «проталки­ваю» в местные газеты свои статьи. Сейчас, начиная с 1 октября прошлого года, печатается серия моих статей про семью Лермонтовых. Уже напечатаны 4 статьи2, и две ле­жат в редакционном портфеле, и задумано ещё три.

Наше потомство – процветает. Малыши растут, дочь и внучка работают. Теперь у внучки 4-х комнатная кварти­ра, так что ей, с её 4-мя малышами, живётся «просторно».

И внук – по-прежнему «идёт в ногу со временем», сиречь пьянствует, но вот уже почти два месяца работает, а что дальше будет – один Бог знает.

Ждём с нетерпением весны и лета, так хочется в лес, подышать сосновым воздухом, побродить по любимым местечкам, поискать грибков и ягод.

Надо полагать, что этот год мы ещё сможем побы­вать на лоне природы.

В мире отрадного нет нечего, всё так гадко и про­тивно, и кажется, что раньше было всё гораздо лучше, и ка­кая-то тоска по этому, теперь кажущемуся таким идеаль­ным, прошлому.

Привет Вам и Диме.

Целуем Вас крепко.

Ваши М. и А. Григоровы.

1 Фейнберг И.Л. Абрам Петрович Ганнибал – прадед Пушкина: Разыскания и материалы. – М.: Наука, 1983.

2 А.А. Григоров ошибается: первая статья напечатана 1 ноября 1983 г. Опубликованные статьи: Семья Лермонтовых: [Аполлон Алексеевич Лермонтов] // Молодой ленинец. – 1983. – 1 ноября; Семья Лермонтовых: Михаил Николаевич Лермонтов // Молодой ленинец. – 1983. – 3 и 6 декабря (в соавторстве с Ю. Епатко), Вперёд. – 1984. – 5 и 7 января; Семья Лермонтовых: Владимир Владимирович Лермонтов // Молодой ленинец. – 1984. – 7 января, Вперёд. – 1984. – 31 января; Семья Лермонтовых: Пётр Николае­вич Лермонтов // Молодой ленинец. – 1984. – 23 февраля.

10 июля 1984 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Ваше письмо я получил (от 5/VII) и был очень рад иметь от Вас весточку, равно как и Мария Григорьевна.

Вы спрашиваете про ураган и смерч, пронёсшийся 9 июня над рядом областей, в том числе и над нашей, Ко­стромской.

Сообщаю, что сам город Кострома не был затронут этим смерчем, у нас была только гроза и сильный, очень сильный ветер, но в городе никто и ничто не пострадало, кроме того, что было сломано и вырвано с корнем несколь­ко деревьев. И несло в воздухе, на большой высоте, всякую дрянь – солому, щепки, бумагу и тучи листьев, сорванных с деревьев. Пострадали у нас дачные места, по Волге, пони­же Костромы, особенно «Лунёво» – бывшая усадьба Сума­роковых, ныне там была туристическая база и нечто вроде дома отдыха, – а также рядом расположенный пионерский лагерь одного Костромского завода и ряд окрестных селе­ний.

Лунёво – снесло с лица земли, смерч был такой силы, что переворачивал автобусы, уносил машины, экипа­жи-телеги вместе с лошадьми и так далее. Дома в Лунёве просто полетели по воздуху.

А количество жертв содержится в секрете, однако их было, по-видимому, много. Для «раскопок» разрушенного Лунёва тотчас была вызвана воинская часть, всю ночь вы­таскивавшая из-под развалин живых и мёртвых. Теперь всё это – уже «история» и забывается. Но пережившие это, ду­маю, забудут нескоро.

Вы спрашиваете меня о некоторых Толстых. Сооб­щаю Вам, что имеется в моём архиве про эту веточку Тол­стых (не графов). Это – ветвь того же рода, к которому принадлежат и графы, и интересующие Вас Яков, Иван и Николай, это 19-е поколение от первого – Леонтия-Идриса (1353 год).

Графу Николаю Ильичу эти три брата приходились «двенадцатиюродными» братьями, а Лев Николаевич был на поколение ниже, стало быть, тринадцатиюродный племян­ник. Иначе – никто!

Эти Тверские (Осташковские и Ржевские) Толстые имели родовую вотчину Мелково в Осташковском уезде и породнились в XIX колене с нашими, Костромскими графа­ми Толстыми.

Вот краткие биографические данные этих трёх бра­тьев:

Яков Николаевич, 1791–1867. Окончил Пажеский корпус, потом, после службы в гвардии, действительный статский советник и дипломатический агент в Париже. Же­нат не был.

Иван Николаевич, 1792–1854. Из камер-пажей выпу­щен в лейб-гвардии Семёновский полк, в отставке полковни­ком, потом тайный советник и сенатор.

Жена Елена Алексеевна, княжна ЩЕРБАТОВА. У них один сын, Сергей Иванович, окончил Пажеский корпус, был в г. Варшаве полицейместером. Умер в 1897 г. Имел 6 человек детей.

Николай Николаевич, 1794–1872. Из камер-пажей выпущен в лейб-гвардии Семёновский полк. Отставлен штабс-капитаном. По отставке – статский советник, управляю­щий Московской удельной конторой.

Жена Елизавета Алексеевна ЗАГРЯЖСКАЯ († 1840). У них 7 человек детей, в том числе Алексей Нико­лаевич (1827–1874), участник обороны Севастополя, награ­ждённый золотым оружием и многими орденами. По отстав­ке мировой судья в Тверском уезде.

Жена Надежда Александровна КОЗЛОВА, род. 1835 г., брак с 1856 г. У них 5 человек детей.

Кончина П.А. Зайончковского, моего товарища по корпусу, меня очень огорчила, и не знаю, смогу ли я без него получать последующие выпуски «Истории дореволюци­онной России в дневниках и воспоминаниях», для меня это очень ценное издание.

Мы живём прилично, у нас «есть что есть», то есть всё, кроме мясных изделий и мяса; правда, мясо, колбасы и мясные консервы есть по ценам «втридорога» в кооператив­ных магазинах, но это не по нашим пенсиям.

В общем, сыты: изобилие на рынке всяких овощей, ягод, фруктов, в магазинах бывает рыба, куры и иногда утки. А главное, всегда есть хлеб, сахар, молоко, рис и ма­кароны. Так что живём «ничего»!

Марии Петровне1 передайте от меня привет и благо­дарность за то, что она про меня не забыла. И спросите её, не знает ли она – жива ли, нет ли Милица Петровна Рим­ская-Корсакова, моя давняя знакомая, я от неё не имею ве­стей с прошлого года, и она не ответила мне на Пасхальное поздравление. А вскоре её именины, и надо бы послать по­здравление, но может быть, её уже и нет в живых? Если узнаете, то черкните мне хотя бы на открыточке, что Вам сообщит Мария Петровна.

Может быть, всё же Вы сумеете препоручить Ваше кошачье семейство на чьё-либо попечение и выкроите па­ру-тройку деньков, съездить в Ярославль-Кострому? Мы так бы рады были Вас видеть! Ведь Ваши коты-кошки не выхо­дят гулять на улицу, стало быть, вся забота о том, чтобы они с голоду не померли, т.е. надо их накормить – и всё!

Поклон от меня Вадиму Петровичу.

Мария Григорьевна и я Вас целуем и очень хотим видеть Вас у себя, в Костроме.

Ваш А. Григоров.

1 М.П. Матвеева.

~ • ~

23 сентября 1984 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Получил Ваше письмо от 14/IХ, да ещё такое безра­достное, совсем грустное. Конечно, очень жаль, что сорва­лась Ваша поездка в ФРГ, но этого надо было ожидать, так как отношения со всеми государствами с иными порядками у нас не блестящи, а с ФРГ совсем испортились за послед­нее время1.

Что же делать? Только и остаётся погрустить и от­влекаться такими приятными занятиями, как походы в лес, за грибками, да ещё уходить «вглубь веков», то есть рас­капывать историю предков – своих и своих соплеменников.

Прошу Вас, узнайте у Марии Петровны – нет ли ка­ких сведений о Милице Петровне Римской-Корсаковой, я не получаю от неё вестей с начала года. Жива ли она? Ведь годы-то уже не малые – она родилась в 1901 году.

Вот, мы проводили своих обычных летних гостей ещё 31 августа, и ещё на несколько дней заезжал к нам И.В. Сахаров, который всё «копался» в моих бумагах и увёз целую кучу всяких генеалогических материалов, часть я ему отдал «насовсем», а часть он хотел перепечатать и мне потом вернуть оригиналы.

Я продолжаю свои занятия и публикую статьи про Лермонтовых в местной печати2 и занимаюсь ещё с кое-ка­кими фамилиями, в частности с Толстыми; впрочем, я Вам уже послал сведения об интересующих Вас (или кого-то из Ваших знакомых) Толстых.

Нового у нас нет, всё по-старому, старые – стареют, а молодые растут. Как сказано в писании: «Овым подобает расти, овым же – малитися»3!

Беда с нашим внуком. Он себя довёл до самой крайности этим неумеренным употреблением спиртного и совсем расстроил и своё физическое здоровье и дух. Вот, был месяц на «выполнении продовольственной программы» в колхозе, и мы без него «блаженствовали», а три дня на­зад кончилась его командировка, и он опять явился нам отравлять наши последние годы, а может быть – и дни.

Прислали мне вырезку из газеты со статьёй Вашего Димы про портрет внука А.В. Суворова, я с интересом эту статью прочитал. Этот Суворов в 40-е годы прошлого века был у нас в Костроме губернатором4, а его сын – женился на нашей родственнице Базилевской5; он был мот и проигрался в Монте-Карло, и брату его жены, Виктору Ива­новичу Базилевскому, пришлось платить его долги, благо Базилевский был богат6. Он, В.И. Базилевский, был женат «последовательно» на двух сёстрах моей тёщи – Софии и Людмиле Ивановнах, дочерях Ивана Александровича ГРИ­ГОРОВА.

Вот в ФРГ 150 сортов колбас, а у нас – ни единого, если не считать колбасу по 10 и по 8 руб. кило, продающую­ся в магазинах «Коопторга»7, что нам явно не по карману.

Погода стоит удовлетворительная, и хочется ещё по­бывать в лесу. А Марии Григорьевне уже не под силу такие походы, я же ещё думаю побывать разок-другой в лесу ещё в этом году, а на будущий год загадывать рано.

Затем привет и поклон Диме и Вам от нас обоих.

Будьте здоровы и не поленитесь написать письмецо, а ещё лучше – приезжайте сами, в «удобное для Вас вре­мя», как пишут в газетах про государственных людей.

Целуем Вас, помним и любим.

Ваш А. Григоров.

1 В 1984 г. на выборах в ФРГ победил блок ХДС-ХСС, который власти СССР трактовали в СМИ как более реакционный, чем пре­дыдущее правительство социал-демократов во главе с Вилли Брандтом. В этом же году ФРГ добилась отмены ограничений на военные корабли, ракеты и бомбардировщики, дав повод совет­ской пропаганде развернуть соответствующую «антимилитарист­скую» риторику.

2 Помимо статей, перечисленных в прим. 2 к письму от 13 мар­та 1984 г. (стр. 405), до конца 1984 г. напечатаны следующие ста­тьи о представителях лермонтовского рода: «М.Ю. Лермонтов и Костромская земля» (Северная правда, 1984, 25 марта; в соав­торстве с В. Соболевым), «Родом из Галича» (Молодой ленинец, 1984, 24 апреля), «Лермонтов и Чухломский край» (Вперёд, 28 июня), «Боевая служба поэта» (Молодой ленинец, 14 июля), «О чём рассказала ревизская сказка» (Молодой ленинец, 9 августа), «Увлечение Юлии» (Молодой ленинец, 22 сентября), «Семья Лермонтовых: Женщины-учёные» (Вперёд, 4 и 11 октября), «Командир “Синих кирасиров”» (Молодой ленинец, 13 октября), «Ветеран Отечественной войны 1812 года» (Вперёд, 6 и 8 декабря), «Семья Лермонтовых: Участник событий 14 декабря 1825 года» (Вперёд, 25 декабря). Статья «Пётр Николаевич Лермонтов» напечатана и в Чухломской районной газете (Вперёд, 19 и 21 июня).

3 Овый (церк.-сл.) – иной.

4 Александр Аркадьевич Суворов (1804–1882). «Генерал-адъ­ютант, генерал-майор Суворов Александр Аркадьевич князь Ита­лийский, граф Суворов-Рымникский. Прибыл в Кострому и вступил в должность 5 ноября 1847 г. и состоял по 1 января 1848 г. Впо­следствии Рижский губернатор и Лифляндский, Эстляндский и Кур­ляндский генерал-губернатор» (Костромской календарь на 1903 год. – Кострома, 1902. – С. 3 [2-я паг.]).

5 Женой правнука А.В. Суворова, была – в 3-м браке – Елиза­вета Ивановна Базилевская (1839–?).

6 См. письмо к Т.А. Аксаковой от 11 октября 1973 г. на стр. 280.

7 Магазины кооперативной торговли.

~ • ~

13 января 1985 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Ваше поздравление к святкам мы получили и благо­дарим Вас за него и за добрые пожелания.

И Вам с Димой мы желаем успехов в Ваших трудах, а если книга «Портреты и лица» выйдет в свет, то буду очень Вам признателен, если Вы сумеете её достать и мне прислать1, я ведь тоже в какой-то мере «причастен» к пор­третам. А приобрести эту книгу у нас в случае, если она выйдет из печати, вряд ли будет возможно.

Я продолжаю свои писания, и мои статейки печата­ются в нашей Костромской печати, а иногда и в других об­ластях, где есть музеи – в газете «Пушкинский край» (Псковская область) и в газете «Сельская новь» (Пензенская область), это всё связано с Пушкиными и Лермонтовыми2.

Недавно даже удалось прослушать по центральному радио по программе «Маяк» сообщение о моих «Лермонто­ведческих» трудах.

Хотелось бы побывать и в Москве и у Вас, в Пи­тере, но, видимо, моё время уже ушло, и вряд ли я смогу куда-либо двинуться из дома. Мария Григорьевна тоже ста­ла плоха.

Но всё же мы оба думаем дожить до лета, и летом ещё побывать на лоне природы, подышать лесным – сосно­вым – воздухом, и даже, может быть, набрать грибков.

И.В. Сахаров, очевидно, ленив на письма. Он у меня был осенью, и я ему много всякого материала дал по генеа­логии. Но от него уж очень редко имею вести3.

Некоторые мои друзья замолчали, боюсь – что «на­веки». Так, умер мой друг и однокашник профессор П.А. Зайончковский, больше года я не имею вестей о Мили­це Петровне Римской-Корсаковой, может быть, и она тоже уже перед престолом Всевышнего? Не можете ли Вы узнать о её судьбе? Её телефон 40-92-93, а телефон хоро­шей её знакомой, М.П. Матвеевой, 271-18-15. Может быть, Вы позвоните, и если узнаете что-нибудь, то мне сообщите?

У нас очень снежная нынче зима. Все завалено сне­гом.

Буду рад в дальнейшем иметь от Вас весточки.

А затем – привет и лучшие пожелания Диме и Вам от Марии Григорьевны и от меня.

Целуем Вас и обнимаем.

Любящие М. и А. Григоровы.

1 В книге В.П. Старка «Портреты и лица: XVIII – середина XIX века» рассказывается об определении портретов, «созданных как известными, так и забытыми или вовсе не известными художника­ми примерно за сто лет».

2 См. Приложение № 4 на стр. 511.

3 «Сахаров И.В. пишет мне очень редко, хотя должен бы пи­сать почаще, я ему не мало подарил всяких интересующих его ма­териалов» (конец апреля; архив Н.К. Телетовой).

~ • ~

20 февраля 1985 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Мы с Марией Григорьевной были очень рады полу­чить от Вас письмо, из которого узнали, что Вы с Димой живы-здоровы. Мы тоже пока живы, но вот Мария Григо­рьевна что-то последнее время совсем «расклеилась», одна­ко всё же не сдаётся и в меру своих сил трудится над свои­ми обычными вязаньями. Я тоже не могу похвалиться ни­чем, однако и я тоже «не сдаюсь» и тоже «тружусь» на из­бранном поприще (генеалогия, история и так далее).

От Милицы Петровны недавно имел весточку и узнал об её «аварии», происшедшей год или два назад, и о том, что она сейчас живёт где-то очень далеко – в Шувало­ве1.

Марии Петровне при случае передайте от меня поклон и самые лучшие пожелания. Вот сколько я знаю случаев падения с переломами – и все люди совсем не «в молодых годах». И я тоже недавно грохнулся врастяжку на ледовом катке при входе в магазин, добрые люди меня под­няли, а придя домой, я обнаружил, что падение сие было весьма «доброкачественное», то есть нет никаких ни перело­мов, ни трещин, а только сильный ушиб. Но сейчас это уже в прошлом.

У нас уже две недели идёт ремонт в квартире – перестилка полов, затем должна быть побелка стен и по­краска полов. Но делается это такими черепашьими темпа­ми, что и конца не видно, а мы сидим, как на вокзале, сре­ди своего барахла.

Очень было трудно нам перетаскивать все вещи – книжные и платяные шкафы и проч. Но всё это «мелочи нашей жизни».

И.В. Сахарова телефон на новой квартире – 252-55-44. Он пишет мне, но, видимо, всегда так занят, что пере­писка не весьма регулярная.

Вот, теперь буду ждать до 1987 года выхода в свет книги, написанной Вашим Димой2, и надеяться на её полу­чение через Вас, ибо обычным путём такие книги никогда не купишь. А дожить до 1987 года я надеюсь, если, конеч­но, не случится всеобщего сумасшествия в виде войны с применением всех этих адских новшеств: нейтронных, водо­родных и теперь ещё каких-то космических. Но – надеюсь, что всё же Бог ещё не лишил разума всех этих дельцов-по­литиканов, ведь сказано же, что кого Бог захочет погубить, того лишает разума. Вот и надеюсь, что ещё не пришёл этот час...

Вы пишете про дедушку Наталии Юрьевны (Татарин­цевой)3 – Муромцев, но не пишете его имени. Может быть, это С.А. Муромцев (1850–1910), бывший председатель 1-й Государственной думы?

Мы с Марией Григорьевной никуда не выходим, и я нигде не бываю, забросил все свои «общественные дела» в обществе книголюбов, в охране памятников и проч. Только и знаю путь до ближайшего магазина, аптеки и ещё до по­чты, ибо на почту приходится ходить, так как по-прежнему у меня большая переписка и надо получать и отправлять всякие бандероли с рукописями и проч. Ведь в прошлом году и в январе с/г было напечатано немало моих статей, пре­имущественно на «Лермонтовскую» тему4, и вот, резонанс от этих статей – всякие запросы и письма.

И пока ещё есть «силёнка», то буду продолжать эту работу.

Жизнь в нашем Богоспасаемом граде Костроме – примерно такая же, как уже установилась много лет назад, со всеми недостатками снабжения мясом, маслом и проч. Но мы уже «приспособились» и существуем довольно при­лично, сыты всегда и особых стеснений не испытываем.

Вот, прошло Сретенье и ушли последние «Сретен­ские» морозы. Теперь уже почти запахло весной, и наши меньшие братья повеселели, о которых я так же, как и Вы, тревожусь – ведь всему этому грозит гибель, и не от «атомной катастрофы», а от хозяйничания на земле наших чрезмерно ретивых хозяев. Они – одной рукой делают что-то, а другой – портят и уничтожают побольше того, что де­лают. И первой жертвой падают наши братья меньшие – звери, птицы, рыбы и всякие, очень нужные и полезные, бу­кашки. А мы ведь ничего поделать не можем и только с го­речью читаем в газетах тщетные, как глас вопиющего в пу­стыне, вопли, а – «Васька слушает да ест». Особенно стра­шен проект, кажется уже близкий к осуществлению, – это переброска вод Северных рек и озёр на юг. Ведь это опу­стошит огромный край, богатый и лесами и всякими живы­ми существами – зверями, птицами и рыбами. Одно утеше­ние, что когда это совершится, то меня уже не будет на сем свете.

Однако я что-то «расписался уж очень», надо и кон­чать.

Надеюсь ещё этим летом побродить по нашим лесам-полям, а вот сможет ли мне сопутствовать Мария Григо­рьевна – боюсь на этот вопрос ответить утвердительно.

Итак, теперь – до свидания. Как было хорошо, если бы Вы смогли съездить в Ярославль, к о. Борису, а оттуда уже и к нам нетрудно «обыденкой»5 подскочить.

Итак, будьте здоровы и пишите.

Мы с Марией Григорьевной Вас целуем и желаем здоровья и всякого благополучия как Диме, так и Вам.

Ваш А. Гр-в.

1 В Шувалове  М.П. Римская-Корсакова жила у дочери.

2 Книга В.П. Старка «Портреты и лица: XVIII – середина XIX века» вышла в С.-Петербурге в издательстве «Искусство – СПБ» в 1995 г.

3 Речь идёт о Н.Ю. Сахаровой, урожд. Татариновой.

4 В 1984 г., помимо статей, перечисленных в прим. 2 к письму от 13 марта 1984 г. и прим. 2 к письму от 23 сентября 1984 г., были напечатаны такие статьи А.А. Григорова: «Закалённый в боях» (Волжская новь, 24 января), «Маршал революции» (Нерехтская правда, 26 июня), «Биограф и друг Л.Н. Толстого» (Северная прав­да, 25 июля).

В январе 1985 г. напечатаны следующие статьи А.А. Григоро­ва: «Теоретик “Эпрона”» (Молодой ленинец, 8 января), «Револю­ционер-народник» (Молодой ленинец, 17 января), «Костромичи в боях за русскую землю» (Северная правда, 24 января; в соав­торстве с В. Соболевым), «Штурман крейсера “Алмаз”» (Знамя Октября, 24 и 26 января; в соавторстве с В. Ильиным).

5 «Обыденкой – <…> в один день, за один день, одним днём, или в сутки, сутками, в 24 часа» (Даль В.И. Толковый словарь жи­вого великорусского языка. В 4 тт. Т. 2. – М., 2004. – С. 529).

~ • ~

9 апреля 1985 года

Дорогая Наталия Константиновна!

Мы с Марией Григорьевной шлём Вам своё поздрав­ление со Светлым праздником, также поздравляем Вадима Петровича и желаем Вам обоим здоровья и успехов в Ва­ших делах.

У нас дела неважные: Мария Григорьевна вот уже месяц как больна, какое-то странное заболевание желудка. Почти ничего не ест, похудела, ослабела. И я от этого тоже что-то, как говорится, «скис». Врачи всё сваливают на быв­шую 2 года назад операцию желчного пузыря.

Помаленьку занимаюсь генеалогией, но, как видно из статьи в «Литературной газете» № 13 от 27/III, это занятие – «предосудительно»1.

Пишите нам, как Вы живёте, как дела и какие пер­спективы на лето.

Хорошо бы – к нам побывали, были бы очень рады.

Целуем Вас, милая Наталия Константиновна, по­мним Вас и любим Вас.

М. и А. Григоровы.

1 Автор статьи «Всё это было бы смешно» В. Захаров, научный сотрудник Дома-музея М.Ю. Лермонтова в Тамани, приступая к ре­цензии на книгу С.В. Чекалина «Наедине с тобою, брат… Записки лермонтоведа», пишет: «Генеалогия – наука чрезвычайно интерес­ная, проследить родственные связи многих великих наших предшественников интересно, но скажите, какой вклад в лермонто­ведение вносят сведения о том, что какая-то из шотландских Лер­монтов в XVII веке вышла замуж за кого-то из Гордонов, а в XVIII веке на одной из представительниц рода Гордонов женился барон Байрон – отец будущего поэта? Или, например, целое исследова­ние, посвящённое объяснению, в каком родстве состоят Лер­монтов и Наталья Николаевна – жена Пушкина. Оказывается, они… пятиюродные брат и сестра; впрочем, родственником поэта оказался и… Аркадий Гайдар.

Какую пользу эти сведения, перепечатанные многими газета­ми, могут принести при изучении жизни и творчества великого поэта? Ведь если подходить так, как подходят подобные авторы, то мы все можем в некоем прошлом оказаться между собой состоя­щими в родстве».

~ • ~

27 мая 1985 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Вчера получили посланную Вами бандероль с «АЛЬ­МАГЕЛЕМ», который врачи прописали Марии Григорьевне. Этот Альмагель оказывает хорошее действие, он «утихоми­ривает» сильнейшую изжогу, которая так донимает Марию Григорьевну, особенно по ночам. Спасибо Вам за Вашу забо­ту о Марии Григорьевне. Один флакон этого Альмагеля в пути раздавился или разбился, но так как бандероль была упакована хорошо, то наружу ничего не вытекло.

Как уверяет лечащий Марию Григорьевну врач, подозрение рентгенолога на рак неправильно и рака нет. Но всё же есть какая-то опухоль желудка, что не даёт возмож­ности нормально принимать пищу. Можно есть только са­мыми малыми порциями, но почаще, иначе всё съеденное тотчас же вылетает обратно.

Внук в больнице со своим каким-то злокачественным переломом ноги, ему на этой неделе делали какую-то опера­цию – это почти через месяц после перелома, и теперь нога у него «на вытяжке», и будет так он лежать полтора меся­ца.

А я 15 мая упал на крыльце дома, отчего-то потеряв сознание, и сильно ушиб голову, потом какое-то время побо­лел, врач нашёл недостаточно хорошую деятельность серд­ца. Сейчас я уже выхожу по делам – за хлебом, на почту, в аптеку и т.д.

И маленько занимаюсь своими обычными делами, то есть генеалогией и флотскими делами.

Недавно у нас в музее было «мероприятие» – по по­воду 80-летия Цусимского сражения 14 мая 1905 г. был устроен показ фотографий кораблей и участников боя – Ко­стромичей, и некоторые документы, медали и проч. И я был приглашён, как племянник одного из Цусимских героев1. Было торжественно, речи, и меня тоже попросили высту­пить, что я охотно сделал, и преподнесли мне цветы. При­сутствовали в основном – молодёжь, учащиеся и Костром­ская школа юных моряков, которые тоже выступали с пес­нями и музыкой. А мне преподнесли букет цветов.

Мы сильно мёрзли, так как отопление выключили ещё 9 мая, а тут настали такие холода, что все замерзали. И вот, 23 мая начальство распорядилось начать новый ото­пительный сезон, и мы согрелись.

Затем ещё раз спасибо за Вашу заботу.

Привет и поклон Диме, и Вам обоим желаю доброго здоровья и всевозможных успехов во всех Ваших делах.

Буду рад, если Вы пришлёте нам письмо, и ещё бо­лее, если Вам представится возможность побывать в Ко­строме или Ярославле, а от Ярославля до нас – рукой по­дать!

Целуем Вас, помним и любим.

Ваш А. Григоров.

1 Николая Митрофановича Григорова.

~ • ~

23 августа 1985 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Очень рад был получить от Вас весточку – письмо от 18/VIII – и узнать, что Вы живы-здоровы.

Мы тоже пока что живы, но дела у нас далеко не блестящи. Мария Григорьевна больна, и я не питаю наде­жды на её излечение. Дело в том, что у неё, как показал рентген, появилась какая-то опухоль в желудке, и это не даёт ей возможности питаться нормально, и она почти ниче­го есть не может, можно только самыми малыми порциями, и далеко не всё можно. И она очень похудела и ослабела. Возможно, что только оперативным путём можно поправить её, но как решиться на операцию в такие годы? Ведь это не шуточная операция и не то, что было в последние три года – операция по удалению аппендицита, и другая – по удалению желчного пузыря. А другая беда – это несчастие с внуком, он ещё 30 апреля сломал ногу, и перелом настолько тяжёлый и сложный, что вот уже почти 4 месяца нога в гипсе, и передвигается он на костылях. И вот, 5 августа приехали к нам в гости ещё три дамы: моя кузина и её две подруги – наши старые друзья, ежегодно уже в течение четверти века приезжающие к нам по летам. Одна из троих уже уехала обратно ещё 13 августа, а моя кузина разболелась, и не на шутку. Какая-то появилась опухоль на ноге, в колене, и причиняет сильную боль. Врач велела лежать и полный покой, а также разные компрессы, но пока ничего не помогает. Вот и получился у нас настоящий лазарет!

Естественно, что мне теперь, как говорится, «ни до чего»! И хлопот с болящими немало. Поэтому все мои дела остановились, в том числе и немножко не законченный «труд» о Лермонтовых, который я делаю по заказу музея в Тарханах.

Погода у нас сейчас такая: почти ежедневно и еже­нощно сильные грозы и дожди «ливневого характера». Но тепло. А грибов, несмотря на благоприятные погодные условия – почему-то нет. 21 числа я с единственной здоро­вой гостьей съездил в лес, но никаких «приличных» грибов нет, только одни лисички и сыроежки, и тех немного. А на рынке тоже никаких грибов, кроме лисичек, не видно. А что меня удивило, то это, что в местах, где всегда было в июле-августе обилие лесной малины, нынче нет ни единой ягодки! Малинник цел и буйно разросся, а вот ягод не было и нет. И в садах, в том числе у дочери, нынче нет ни яблок, ни вишен, ни слив и также малины. Такой странный год: погода благоприятствует, а «плодов земных» нет!

Конечно, у нас создалось такое положение, что из нас с Марией Григорьевной ни один не может никуда съез­дить, видно, уже для нас остаётся лишь одна дорога – к месту вечного упокоения. Я-то ведь тоже почти совсем вы­шел из строя – всякие старческие болячки одолели!

А так, ко мне приезжают из разных мест знакомые и даже незнакомые люди, желающие иметь со мною обще­ние. Иногда – интересные, а иногда – такие, что хоть анек­дот рассказывай!

Приезжал ещё ненадолго племянник с женой1; у них своя машина, а живут они в Липецке. А у нас полон дом гостей, да ещё больные! И пришлось племянника устраивать у дочери; у них, кроме однокомнатной квартиры, сад в чер­те города, и там приличный домик, газ, свет, вода и проч.

Сахаровы заглянули к нам в начале июля и обещали ещё заглянуть на время стоянки парохода в Костроме; они всё куда-то могут путешествовать, может быть, в сентябре заедут.

Ю.Б. Шмаров почти потерял зрение, не может ни чи­тать, ни писать. Моя Московская кузина его навещает и мне про него пишет, а сейчас, находясь у меня, подробно рассказала о его житье-бытье. Но ослабление зрения не пре­пятствует ему ездить, сейчас он уехал в Тамбов – на свою родину. Ему оставили старый номер телефона при переезде на новую квартиру, это недалеко от его старого жилья2.

Было бы очень приятно Вас видеть, ведь у меня тоже так мало уже осталось людей, близких по духу, и, если Вам представится возможность – приезжайте к нам, пока мы ещё живы.

Затем передавайте мой привет и поклон Диме.

А Вам шлю от своего имени и от Марии Григорьев­ны наш сердечный привет и пожелания всего доброго, здо­ровья и всякого благополучия на долгие года.

Мы Вас целуем и обнимаем, и помним, любим, и не забудем!

Ваш А. Гр-в.

1 Александр Владимирович и Татьяна Макаровна Семёновы.

2 См. прим. 2 к письму Ю.Б. Шмарова от 24 декабря 1981 г. на стр. 313.

~ • ~

12 сентября 1985 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Получил Вашу открытку от 8 сентября с Петропав­ловским собором, посланную в конверте с историческим зданием на Лубянке1, про которое говорили, что там вверху, на крыше – воробей, а внизу – ужас2!

Очень жаль, что Ваши планы насчёт поездок в Юго­славию и в другие места – лопнули, и вряд ли вообще та­кие планы осуществимы в обозримом будущем. А вот в Клайпеде Вам будет, конечно, не так интересно, но, думаю, что Вы с Димой там хорошо отдохнёте и останетесь доволь­ны.

У меня дела совсем нерадостные. Состояние здоро­вья Марии Григорьевны очень тяжёлое, и я не надеюсь на то, что здоровье её хоть как-нибудь улучшится, а, наоборот, нужно ожидать уже конца, как это ни тяжело сознавать.

Так что мои делишки совсем неважные, и потому на­строение неважное.

Погода уже осенняя, и по ночам холодно, и стали опять частые дожди.

Спасибо Вам, что не забываете нас, грешных, и так хотелось бы увидеть Вас и поговорить с Вами. Но – прихо­дится удовлетворяться письмами.

Затем – мой привет и поклон Диме, и вместе с больной Марией Григорьевной желаю Вам здоровья и всяко­го благополучия.

Целую Вас.

Ваш А. Григоров.

1 Имеется в виду здание ВЧК-ОГПУ-НКВД и т.д.

2 Ср.: «Слово что воробей: вылетит – и поймают! – так переи­начил народ известную пословицу, когда ОГПУ после кратковре­менной передышки (1924–1927) вновь ревностно взялось за дело» (Любимов Н.М. Неувядаемый цвет. Т. 2. – М., 2004. – С. 65); «Яго­да и ближайшие его соратники были одними из основателей и главных преподавателей Государственного Политического Уни­верситета, как в горькую шутку расшифровывали интеллигенты ГПУ, а всерьёз – Гепеужас» (там же, с. 29.)

~ • ~

30 сентября 1985 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Ваше письмо от 25/IХ с открыточкой – Смольный собор – я получил. Спасибо Вам.

Очень рад был узнать, что Ваша поездка в Литву удалась и Вы посмотрели столь много интересного. А я там не бывал, кроме того, что в детские годы был в Варшаве и Вильне, и был ещё на пограничной станции Вержболово, но это было очень давно – ещё до войны 1914 года1.

У нас дома дела совсем «швах». Положение Марии Григорьевны делается день ото дня всё более угрожающим. Приходит из больницы медсестра, делает уколы, которые облегчают её страдания лишь часа на три-четыре, а потом опять начинается прежнее. Очень мне тяжело смотреть на её мучения и сознавать своё полное бессилие помочь чем-то и облегчить её мучения.

А тут ещё беспутный наш внук, со своей сломанной ногой; вот сегодня уже пошёл шестой месяц, как он сломал ногу, и какого-либо улучшения я не вижу. Думаю, что тут виной его алкоголизм, ведь он ни о чём другом не думает и не мечтает, кроме как о бутылке. И думаю, что потому так долго и не срастается кость на ноге. В общем – мне под старость лет не очень-то весело стало житься.

На прошлой неделе был целый поток приезжавших ко мне гостей из разных мест: тут и из Пензы из музея, из Му­рома – любопытная супружеская пара ЕПАНЧИНЫХ, из Ленинграда заезжали ненадолго – пока стоял их паро­ход в Костроме – супруги Сахаровы, потом явился племян­ник по­лярного лейтенанта А.Н. Жохова2, погибшего в по­лярной экспедиции 1915 года, и ещё один журналист из Москвы3; все люди интересные, и с ними можно было бы общаться по­больше и подольше, да дома такая обстановка, что ни ночле­га предложить, ни обедом накормить просто невозможно.

Грибные дела нынче никуда не годятся. Полный неу­рожай грибов, а также нынче в наших Костромских, Яро­славских, Владимирских, Ивановских садах нет ни яблок, ни слив, вишен и даже ягод! И в лесу тоже совсем не было малины, и я только за всё лето нашёл 1 белый гриб и 12 рыжиков! Так что на зиму нет никаких запасов.

Моё потомство живёт и здравствует. Только малень­кая правнучка, Танечка, что-то приболела – у неё стоматит.

Неурожай у нас и на картошку. В магазинах нет, а на «общем рынке» – дешевле 50 коп. за кг не купишь, а в Иванове картошка продаётся даже по рублю за кг!

Вот и все мои новости. Заканчиваю свою работу о роде Лермонтовых, но работается плохо. А насчёт приезда к Вам, в Питер, – то это, как я думаю, совсем нереально.

Привет и поклон Диме и Вам от нас обоих.

Целую Вас, люблю и помню!

Ваш А. Г.

1 В Варшаве жила сестра матери А.А. Григорова Ольга Алек­сандровна, урожд. Матвеева (1866?–1923), муж которой, полковник Алексей Никитич Колмаков, был до 1915 г. «полицейским офице­ром» в Варшаве (ед. хр. 880, л. 2). К ним и ездил в 1911 г. семилет­ний Саша Григоров с мамой Верой Александровной и братом Мит­рофаном.

2.А.Д. Жохов.

3 В.А. Ильин?

~ • ~

20 декабря 1985 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Ваше письмо от 15/ХII я получил. Надеюсь, что Ваше нездоровье – это дело временное и теперь у Вас уже голова «в порядке» и давление в норме.

У нас дела плохие. Положение Марии Григорьевны, по-видимому, безнадёжное. Она уже похожа на мумию – так исхудала, одна кожа и кости. Да ведь и не удивитель­но: питается она столь мало, и то, что съест, обычно не­медленно извергается обратно. Очень и мне стало трудно. А тут ещё наш тяжёлый крест – пьянчужка-внук Лёва, столь­ко от него огорчений, да и убытков – ведь всё же надо ему и поесть чего-нибудь, а мои достатки весьма невелики. Хоть и прибавили пенсии нам1, но всё же – лишний рот.

Вы меня спрашиваете о генеалогии одного рода, но фамилию Вы написали столь неразборчиво, что я не могу догадаться, о ком идёт речь. Напишите пояснее.

Супруги Сахаровы – молчат, да они и не охотники до переписки. Хотя сам Игорь Васильевич мне должен очень много – я ему отдал много всяких материалов и фотографий, с возвратом, а он что-то и не торопится вер­нуть, да и не пишет ничего.

Не знаю, что принесёт нам новый год – год «Тигра». Лично мне, я думаю, кроме горя, не принесёт ни­чего.

Подходит и Рождество, и этот день, памятный по детским годам и богатым ёлкам, тоже, видимо, будет нера­достным.

Я никуда не хожу, да и уже мне «невмоготу» ходить и ездить дальше аптеки и ближнего магазина, да ещё по­чты. И почти ни с кем не общаюсь.

А недавно был у нас неожиданный гость – В.П. Жохов, очень интересный человек, заехал по пути в Ленинград, где у него дочь и внуки. Он – священник, и к тому же «митрофорный» протоиерей, а в прошлом офицер Советской армии, тяжко раненный в 1943 г. на Курской дуге. Он у меня бывал и ранее2, очень милый и интересный батюшка. Но он уже «на пенсии». Получает, как ветеран войны, пенсию и от патриархии тоже пенсию 200 руб. Име­ет много орденов как военных, так и духовных.

Вот такое моё нерадостное вышло письмо.

Шлю привет и поклон Диме. А Вас, милая Наталия Константиновна, мы оба целуем, любим и всегда помним.

Ваш А. Г.

1 О новых пенсиях А.А. и М.Г. Григоровых см. письмо к О.В. Григоровой от 28 ноября 1985 г. на стр. 49.

2 В.П. Жохов навещал А.А. Григорова в предыдущем году. А.А. Григоров 3 июня 1984 г.: «Недавно у меня был некто Влади­мир Платонович ЖОХОВ, митрофорный протоиерей из Перми, он был в Ярославле – приезжал к о. Борису Старку – и заехал в Ко­строму. Я его знаю уже несколько лет. Очень симпатичный “батя”, а поехал он в Ленинград, он знаком с семьёй Сахаровых, и Ваша “тёзка” – Наташа – делает ему какие-то переводы с французского, которого он не знает» (архив Н.К. Телетовой).

~ • ~

5 января 1986 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Вчера неожиданно получили Ваш подарок – на «Но­вогоднего гуся», и, конечно, мы оба шлём Вам свою искрен­нюю благодарность за Ваше внимание и заботу. Но насчёт гуся – то его придётся заменить более прозаической кури­цей, ибо гуси на нашей земле, видимо, перевелись. Но ещё вот что: Мария Григорьевна в своём нынешнем положении не только гуся, но и вообще почти ничего не может есть, пита­ется микроскопическими порциями чего-нибудь вроде залив­ного или студня и разными кашками. А я совсем утра­тил всякое гастрономическое влечение и питаюсь чем Бог послал.

Не знаю уж, что принесёт нам год «Тигра». Думаю, что мне от него ничего хорошего не видать.

Мария Григорьевна почти всё время лежит, иногда встанет, посидит на диване и поглядит что-нибудь интерес­ное по ТВ и опять на постель. И никакие свои рукодельные дела больше делать не может, не говоря уже о домашних – кухонных и других. И всё это очень усложнило мою жизнь, и мало что я теперь делаю, хотя и пытаюсь продолжать и свои генеалогические раскопки и «выдавать на гора» разные статейки для газет, историко-краеведческого толка1.

Погода стоит хорошая, но ходить я – никуда не хожу, лишь в магазин по необходимости – за хлебом на­сущным, молочком, да ещё в аптеку за разными снадобья­ми, прописанными нашими эскулапами, но от которых, как я вижу, бедной Марии Григорьевне никакой помощи нет.

Ещё раз спасибо Вам!

Поклон и привет Диме, и желаю ему успехов в его занятиях.

И Вам тоже желаю всяческих успехов в Ваших тру­дах.

Целуем Вас, всегда помним и любим, и хотелось бы видеть, но – я уже для путешествий куда-либо, кроме ме­ста «вечного упокоения», очевидно, не пригоден.

Будьте здоровы!

Ваши М. и А. Григоровы.

1 В феврале–декабре 1985 г. напечатаны такие статьи А.А. Гри­горова: «Усадьба Бореево» (Вперёд, 22 июня), «Семья Лермонто­вых: Генерал от кавалерии» (Вперёд, 18 июля), «Разга­данные пор­треты» (Северная правда, 12 сентября; в соавторстве с В. Ильи­ным), «Усадьба Щелыково: первые владельцы» (Знамя Октября, 28 сентября; в соавторстве с В. Ильиным), «”Всем этим я обязан ему”» (Знамя Октября, 24 октября; в соавторстве с В. Ильиным), «Костромичи на “Варяге”» (Молодой ленинец, 16 ноя­бря; в соав­торстве с В. Ильиным), «Из жизни крейсера “Варяг”» (Знамя Октя­бря, 19 и 21 ноября; в соавторстве с В. Ильиным), «В заливе Петра Великого» (Молодой ленинец, 14 декабря; в соав­торстве с В. Ильиным).

~ • ~

22 марта 1986 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Спасибо Вам за поздравление ко дню моих именин. Я Вам уже сообщил открыткой о постигшем меня горе – уходе от нас Марии Григорьевны, мой подруги жизни, с ко­торой я прожил в любви, мире и согласии 62 года.

Теперь мне очень тяжело, и не скоро я смогу при­выкнуть к тому, что нет со мной моей незабвенной Марии Григорьевны.

Потому и писать мне трудно. Похоронили мы её по нашему православному обряду1, в церкви она лежала в гро­бу такая прекрасная, и забыть её я не смогу никогда, да и мне уж, вероятно, осталось недолго топтать грешную зем­лю.

Привет и поклон Диме. Вас целую, помню и люблю.

Ваш А. Григоров.

1 См. письмо к О.В. Григоровой от 24 марта 1986 г. на стр. 50.

~ • ~

1 августа 1986 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Ваше письмо от 18/VII я получил давно, ещё 22/VII, но вот, задержался с ответом ввиду какого-то сер­дечного заболевания, постигшего меня 15/VII. Велели мне лежать и замучили уколами; слава Богу, сегодня будут по­следний раз колоть. А лежать мне совсем не хочется, тем более что стоит хорошая летняя погода и так хочется в лес... Моя внучка Галя чуть не ежедневно ездит в лес, все­гда привозит «лесных даров», но нынче это лишь одни яго­ды (земляника, черника, малина), а грибов почти нет ника­ких. Разок привезла сыроежек, а вчера маленько опёнков.

По части Ратьковых-Тырковых. Несмотря на все разъяснения, которые Вы мне прислали, для меня неясно, что же за трагедия была в Буйском имении близ станции Щушкодом, кто там погиб и кто в этом виновен? Всё это по-прежнему темно для меня1.

От Н.В. Маркова я получил длиннющее письмо, в нём он очень много пишет о своей болезни и мне расточает дифирамбы, за мою якобы «чуткость» и за мои письма к нему по поводу Пушкиных, Лермонтовых и проч. Не знаю, что ему и отвечать.

Я по-прежнему на положении «полубольного», после постигшего меня 15/VII сердечного приступа. Меня всего «искололи» и лежать велят, но, кажется, сегодня будут по­следние уколы, и я хочу не только встать, но и съездить в лесок, погулять. Сейчас у меня гостят моя кузина с подру­гой, они меня и утешают, и помогают, взяв на себя вопросы питания, закупки жратвы и т.д.

По-прежнему получаю много писем. Посылаю Вам вырезку из нашей газеты, посвященную 125-ти летию Вла­дивостока2 (и теперешнему посещению этих мест М.С. Горбачёвым, кстати), где меня очень усердно «распи­сал» этот журналист, приходивший ко мне домой.

Вот пока и всё. Чувствую себя не совсем в «своей тарелке». Но надеюсь на полное восстановление «ста­тус-кво».

Будьте здоровы.

Мой искренний привет Диме. Целую Вас.

Любящий Вас А. Григоров.

1 А.А. Григоров 24 июня: «<…> Вы указываете поместье “ШУШ­КОДОМ” в Костромской губернии. ШУШКОДОМ – это станция же­лезной дороги между Вологдой и Буем, и вблизи этой станции на­ходилось имение РАТЬКОВЫХ-РОЖНОВЫХ, называлось оно Во­ронцово. <…> Вы делаете примечание, что в поместье ШУШКО­ДОМ расстрелянный Константином Дубовым – кто расстрелян? И кто этот Дубов? Всё это не ясно, во всяком случае, для меня» (архив Н.К. Телетовой).

2 В. Шпанченко. Как начинался Владивосток // Северная прав­да. – 1986. – 30 июля.

~ • ~

27 октября 1986 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Вот, наконец-то я дождался от Вас весточки. Рад был узнать, что Вы живы-здоровы и путешествуете по разным интересным местам.

Остров Сааремаа-Эзель я знаю только по рассказам своего дяди, он году в 1909-м, служа в Балтфлоте, был од­нажды приглашён на Царскую охоту на этом острове; там тогда водились олени и ещё какая-то дичь, а охота разреша­лась только специально приглашённым, к тому же весьма важным лицам. Вот и пригласил на Эзель императора со свитой на охоту какой-то остзейский барон, владевший угодьями на Эзеле. А мой дядя тогда командовал дивизио­ном эскадренных миноносцев, сопровождавшим импера­торскую яхту «Штандарт» к Эзелю. И дядю пригласил уже не «остзейский барон», а сам император. Помню, дядя рассказывал, что Н–II-й был на редкость метким стрелком...1 Всё это было давно и быльём поросло.

Вы упоминаете некоего Черкашина2. Это, кажется, бывший моряк, чуть ли не капитан 1 ранга, он печатался не раз, в частности, в журнале «Юность» был его рассказ о подводной лодке «Святой Георгий», построенной по заказу России в Италии, в Генуе, и совершившей поход из Генуи в Архангельск летом 1917 г. Я хорошо знаю эту историю и заметил, что Черкашин иногда основательно «привирает». А что до того, что он вычертил происхождение Пушкина от Рюрика, то я этому не удивляюсь. По женским линиям та­кое вполне вероятно, а по прямой мужской линии – ведь митрополиту Исидору в ХV веке ничего не стоило вычер­тить происхождение самого Рюрика от родившегося уже по­сле потопа сына Ноя, Артафакса, и в это древо Исидор включил и царя Давида, и Египетскую царицу Клеопатру, и Римского императора Августа, и прекрасно этим угодил Московскому Великому князю Ивану III-му. У меня была об этом книга «Сказание о князьях Владимирских», издание Академии наук СССР, автора не помню3.

Спасибо Вам за приглашение погостить у Вас, но это уже не осуществимо по причине моего негодного здоровья. Я не только не могу уже поехать куда-либо, но и из дома никуда не вылезаю, редко-редко могу добрести до ближнего магазина за хлебцем-молочком. А повидать Вас очень бы хотел. Но – что ж делать? Моё время, очевидно, истекло.

Меня не забывают многие мои друзья и даже приез­жают из Москвы, а кроме того, нередко присылают посыл­ки с продуктами, а я ведь не нуждаюсь ни в чём, ибо мои потребности до того скромны, что мне вполне хватает того, что я могу купить здесь.

Живу вместе с Leon’ом, от которого не вижу ника­кой радости, ибо он всё так же пьет, и всё, что получает, у него идёт на пьянку. И фактически сидит на моей шее, вер­нее, на моей мизерной пенсии. Очень мне с ним трудно и тяжело. Приходят ко мне и дочь, и внучка, и правнучатки и всегда приносят чего-нибудь, зная, что я не охотник стряпать обеды; вот так и живу. Кое-что делаю, например, сделал полную родословную рода Мятлевых, и вообще стараюсь чем-нибудь себя занять, но работоспособность моя очень стала низка. Всё больше меня тянет на диван, в горизонтальное положение.

По-прежнему получаю много писем и стараюсь по возможности отвечать на все вопросы, а их мне задают и старые знакомые, и все вновь появляющиеся новые корре­спонденты.

Прошло лето, а я не смог и за грибами походить. Правда, внучка Галя – она страшная «грибовница» – много раз ездила в лес и всегда мне приносила хороших грибков.

Были у меня летом и гости, даже привозили ко мне из Москвы Ю.Б. Шмарова, ему уже идет 89-й год4. Но он ещё достаточно бодр, и я был рад видеть его. Приезжали и другие, и даже на часок-другой забегала м-м Сахарова, пу­тешествовавшая по Волге, она с парохода заехала ко мне на время стоянки их парохода в Костроме.

Вот так и живу, точнее, доживаю свои оставшиеся дни, можно сказать, в одиночестве, и очень грустно мне проводить свои «останные» дни одному. Но – на всё воля Божья!

Диме от меня сердечный привет и поклон, и вам обоим желаю доброго здоровья и во всем «благого поспеше­ния».

Целую Вас, милая Наталия Константиновна, помню всегда и люблю.

Ваш А. Григоров.

1 Речь идёт о Н.М. Григорове.

2 Николай Андреевич Черкашин (р. 1946) – сейчас капитан 1 ранга в запасе; автор более 30 книг, «и в каждой – МОРЕ, МОРЯ­КИ, ДОЛГ, ВЕРНОСТЬ и ЧЕСТЬ» (http://museum-polar.narod.ru/fr_cherkashin.html).

3 Дмитриева Р.П. Сказание о князьях владимирских. – М.; Л., 1955.

4 А.А. Григоров 12 июня: «В субботу жду к себе гостей из Моск­вы: едут на своей машине мой знакомый С.А. САПОЖНИКОВ и с ним известный Вам Юрий Борисович ШМАРОВ, ему уже 88 лет, и он потерял зрение, но пожелал со мною повидаться. Пробудут у меня 14 и 15 июня, а 16 уедут обратно» (архив Н.К. Телетовой)

~ • ~

31 января 1987 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Вот, получил я Ваше письмо от 25 января и тут вспомнил, что ведь я Вас не поздравил с новым годом, го­дом не то «Зайца», не то «Кота».

Впрочем, я и сам никому не писал никаких Новогод­них поздравлений и только, по получении таковых, писал благодарность за поздравление; вот и теперь, благодарю Вас за письмо, а уж поздравлять-то, пожалуй, и поздновато.

У нас тоже ужасные морозы; а тут, как раз в ночь на Крещение, у меня получилась целая «Иордань»: от моро­зов лопнула водопроводная труба у нас на площадке, как раз у моей двери, и вода хлынула в подвал и квартиры – мою и ту, что напротив. А случилось это глубокой ночью, во втором часу ночи. И я не мог вызвать никакой помощи, ибо всё это был «глас вопиющего в пустыне». И вот, мы, все жильцы нашего подъезда, до 8 часов утра боролись с водой; у меня залило прихожую, туалет, ванную, а в комнату я воду не допустил, соорудив баррикаду из ковров, половиков, и воды в комнаты проникло немного. И лишь в 8 часов утра явилась аварийная служба. Потом утром ко мне пришли Галя с мужем и Люба и помогли привести квартиру в порядок.

Но я так «вымотался», ведь в течение пяти часов беспрерывно ведром выносил воду и выливал в ванну. И те­перь ещё не совсем пришёл «в чувство».

У нас тоже 10/II будет Пушкинский вечер в област­ной библиотеке, и меня приглашают, но я уже «не ходок» – ведь сижу в своей берлоге безысходно уже четвертый ме­сяц и носа на улицу не показывал. Послал устроителям имеющиеся у меня воспоминания некоей Симоновой, прапра­внучки Марии Алексеевны Ганнибал1, которые мне подари­ла когда-то её дочь. И несколько имеющихся у меня фото­графий. И вооружил всем, чем мог, главного докладчика, своего знакомого писателя В.В. Пашина.

Ю.Б. Шмаров, несмотря на свои 89-е годы, подви­жен, был летом у меня, а на новый год ездил в Питер. Только у него плохо с глазами, ни читать, ни писать.

Мой быт плохой. Какая-то апатия ко всему, ничего не хочется, и какое-то отвращение к пище, только бы и пил день и ночь, вот и делаю квас из ржаного хлеба и пью, пью и пью днём и ночью.

Начатые работы стоят, ни за что браться не хочется. А хотел было сделать рассказ о Григории Отрепьеве, кото­рый, якобы, был «Лжедмитрием I-м». Этот Григорий – реальн­ое лицо, он из рода Костромских дворян Отрепьевых, выделившихся в ХVI веке из рода Нелидовых. Установил его место рождения, его родителей и его судьбу, вплоть до исчез­новения его из Чудова монастыря, где он уже был в сане «Иеродьякона». (А что это за сан – я не имею поняти­я2.)

И выявил всех последующих Отрепьевых, из кото­рых последнему Екатерина II-я даровала право отказаться от преданной анафеме фамилии и принять снова фамилию Нелидовых. Было это в 1795 году, то есть почти после двух веков.

Но лежит эта моя задумка неоконченной, как-то не могу себя заставить сесть за стол и закончить.

Живу я почти отшельником. Мало кто меня посеща­ет, многие мои друзья разъехались кто куда. Вот и мой друг, бывший директор архива, а потом музея, В.С. Собо­лев, перебрался к Вам, в Питер, теперь он директор архива Академии наук СССР в Ленинграде.

Здоровье моё тоже стало «худое». Так что нет ниче­го радостного и утешительного.

Вы пишете, что «ожидается» Гумилёв и даже Набо­ков. А вот не ожидается ли Пастернак? Я бы почитал его «Д–ра Ж.», если бы сумел достать3.

Но меня все эти новые «веяния» не могут обмануть – это всё «конъюнктура», а суть-то остаётся прежняя.

Несколько раз встретил имя Димы в разных публи­кациях, а мои «опусы» иногда появляются и в наших газе­тах и даже за пределами области, например, в «Пуш­кинском крае» (Михайловское).

Жду лета, надоели такие морозы, и надеюсь, что с наступлением тепла и я «оживею» и сброшу с себя груз апатичности и пессимизма.

Шлю привет Диме и Вам обоим желаю здоровья и всякого благополучия.

Целую Вас, милая Наталия Константиновна.

Любящий Вас А. Григоров.

1 А.Н. Симонова была праправнучатой племянницей М.А. Ган­нибал.

2 Иеродьякон – монах, рукоположённый в дьяконы.

3 Впервые роман «Доктор Живаго» Б.Л. Пастернака был в СССР напе­чатан в «Новом мире» в 1988 г. (№№ 1–4); в следую­щем году он вышел в «Советском писателе» и «Книжной палате».

~ • ~

14 августа 1987 года

г. Кострома

Милая и дорогая Наталия Константиновна!

Очень рад был получить Ваше письмецо и узнать из него про Ваши дела. И, конечно, приношу свою благодар­ность за присланную вырезку из «Вечернего Ленинграда», про выставку из Костромских музеев. Это очень интересно. А Вы побывали ли на этой выставке? Готовится к печати каталог к этой выставке, и там должна быть помещена моя статья, касающаяся портретов из Тотьмы1.

У меня целый месяц гостили мои ежегодные гости из Москвы: моя кузина О.В. Григорова и её подруга, Н.Н. Григорович; они у нас ежегодно гостят с 1964 года. Пробыли до 13 августа и вчера отбыли к себе, в Москву, и я опять остался в одиночестве.

Погода всё лето отвратительная, дожди, холода, и я мёрзну, сидя дома и напялив на себя всё тёплое. Грибов мало, но всё же внучка с детьми своими не раз бывали и мне приносили кое-каких грибов, а также ягод – земляни­ки, черники и малины, которой нынче особенно много.

Спасибо за приглашение погостить у Вас, я бы с большой радостью доехал, у меня ведь в Ленинграде есть и родные, но – увы, это не осуществимо уже из-за моего фи­зического состояния. Я уже давно никуда не выхожу, и, ви­димо, уже не бывать мне больше нигде, кроме кладбища, и в это место вечного упокоения я не могу сейчас добраться, ибо автобусы не доходят до самого кладбища, только мож­но взять такси. Но в своё время это будет решено, и без мое­го уже участия.

Пытаюсь всё же чем-то занять себя, да и, кроме того, получаю немало писем с разными запросами, и надо отвечать и для ответов копаться в своём архиве.

Меня не забывают и музейные и архивные работники и нередко меня навещают, и даже из Москвы в июне меся­це приезжали известный Вам Ю.Б. Шмаров (ему уже 89 лет) и наш с ним общий знакомый и «соратник» по генеало­гическим делам – С.А. Сапожников, его папа – тоже до­вольно известный историк и генеалог2.

Я был очень рад их визиту, они у меня ночевали две ночи. А 11 июля на денёк заглянул ко мне И.В. Сахаров, он был в Ярославле у о. Бориса Старка и на денёк выбрался ко мне.

Вот такие у меня дела-делишки. Сижу дома и уже более года не бывал нигде. Трудно даже до ближайшего ма­газина за хлебом и молоком дойти, приходится просить кого-либо, благо мои правнуки меня навещают почти еже­дневно.

Ещё раз спасибо и за письмо и за приглашение.

Мой привет Диме, и желаю Вам и Диме самого луч­шего здоровья и всякого благополучия.

Целую Вас и обнимаю.

Ваш А. Гр-в.

1 См. письмо к М.С. Михайловой от 8 октября 1978 г. на стр. 464.

По свидетельству одного из экспозиционеров выставки «Ис­кусство Костромской земли. Новые открытия реставраторов» (вер­нисаж 5 августа 1987 г. в Центральном выставочном зале Ленин­града) и составителя каталога, С.С. Катковой, каталог издан не был – у руководства Костромской области не нашлось на это де­нег.

2 См. прим. 2 к письму А.А. Епанчину от 1 июня 1985 г. на стр. 228.

~ • ~

1 сентября 1987 года

г. Кострома

Дорогая и милая Наталия Константиновна!

Посылаю Вам сегодня же заказным письмом материа­лы по теме о Костромских портретах и художнике Островском.

Прошло уже много лет, и все поиски этого художни­ка в архивах и музеях пока не привели ни к чему. Мне только удалось в архиве найти сведения, что в конце ХVIII – начале XIX века вблизи усадьбы Нероново Череви­ных был дворянин и владелец небольшого имения, некто Верховский, женатый на дворянской девице Прасковье Гри­горьевне Островской. Вполне возможно, что эта Прасковья была дочерью художника, но это лишь гипотеза, не более того. И к тому же это ничуть не проливает света на то, кем был художник Григорий Островский.

Ваш сосед Паша Шакурин гостит у меня, ходит, осматривает Кострому, музеи и проч. и что-то рисует. Днём его я почти не вижу, он возвращается уже ближе к темно­те.

Теперь о моих «мемуарах». Я уже написал свою ав­тобиографию, но писал её ещё до эпохи «Гласности» и там мало писал о пребывании в тюрьмах, и лагерях, и ссылках1. Также ещё написал свои воспоминания о строительстве БАМ, восточного плеча – от Комсомольска-на-Амуре до Советской Гавани, где я был 1943–1945 гг. Но и там я не афишировал лагерное житьё и старался лишь писать о том, как шло строительство2.

И те и другие материалы у меня пошли «нарасхват» и в Москву и в Ленинград, и даже сейчас нет на руках ав­тобиографии, но скоро должны мне её вернуть.

«Огонёк» я читаю, но не регулярно, ибо не выписы­ваю его, а сам уже не хожу – не могу – по киоскам и ма­газинам. И мне приносит иногда почитать внучка Галя. Но­мера 34, где про Михаила Кольцова, я не читал3.

Теперь о Вашем вопросе относительно иностранцев и лиц с «громкими» именами. Я теперь не припомню, о ком я Вам рассказывал, уже многое забылось. Могу лишь сейчас вспомнить про министра Польской республики, г. (пана) Пайдак4; он был министром труда в министерстве, образо­ванном поляками после изгнания немцев, в 1944 г., а в 1945 г. всё это Польское правительство было разогнано и посажено. И пан Пайдак просидел во Владимирском центра­ле с 1945 по 1950 г., где встречался с В.В. Шульгиным5, а в 1950 г. был навечно сослан, и я его встретил на реке Бирюсе, где и работал с ним вместе на лесозаготовках, и жил с ним в одном бараке, и мы «подружились». А потом, когда я был в ссылке в Казахстане, то имел свой радиоприемник «Родина», на котором слушал разные зарубежные передачи6. И вот, однажды услышал передачу об этих Польских министрах и сообщение, что о их местопребывании и вообще о судьбе ничего неизвестно, и там, в числе прочих, был помянут и пан Пайдак. Вот сейчас я больше и не припомню, про кого я Вам рассказывал. Помню, что в 1942–43 гг. на колонне 25 Печорского лагеря у нас был бывший нарком здравоохранения Каминский – кажется, так его фамилия7, – и он работал кем-то вроде статистика в УРБ8 нашей колонны. Это было близ станции «Ошпер», на Печерской ж/дороге. По счастью и благодаря множеству хороших людей, мне мало пришлось перенести тягот в лагерях и ссылке, а про своё пребывание в «Маткожстройлаге» в 1941 г. – это одно из самых страшных мест, почти неизвестное исследователям той эпохи, я там чудом уцелел, благодаря заботе и вниманию двух инженеров – некоего Батюшкова9 и Н.П. Ясницкого, которым и буду вечно благодарен. Я там пробыл с февраля по июль 1941 года. А что видел – то и вспоминать жутко! И сам едва не отошёл там «в вечность».

Спасибо Вам за присланные продукты. Но мясо, ви­димо, путешествовало довольно долго и пришло «с запа­хом», и пришлось его вымачивать в марганцовке, и котлеты стали вполне съедобными. Но для варки супа оно уже не годится.

Мой внук Лёва с апреля месяца находится в каком то «ЛТП», его суд приговорил к принудительному лечению, на два года. Так что я сейчас в одиночестве и, возможно, не доживу до его возвращения.

Погода у нас почти всё время отвратительная, хо­лодно и дождливо, не проходит дня без дождя. А грибов почему-то почти нет, моя внучка Галя, «заядлая» грибовни­ца, много раз ездила и мало что провозила домой.

Моё здоровье стало плохое, трудно мне ходить даже по квартире, ужасно задыхаюсь и уже с год, как не бывал нигде. Продукты – хлеб, молоко, сахар и пр. – мне обычно покупают дочь Люба или внучка Галя и её детки – мои правнуки. Они все у меня бывают почти ежедневно. Кроме того, летом, с 13 июля по 15 августа, гостили моя кузина с подругой из Москвы, а 17/VIII приехал один знакомый журналист из Москвы и уехал только два дня назад – 30/VIII10, то есть на другой день после приезда от Вас Паши Шакурина. А до того на два дня приезжали из Моск­вы Ю.Б. Шмаров и супруги Сапожниковы, они и привозили Шмарова на своей машине11. И местные архивные и музей­ные работники меня не забывают.

Очень был бы рад с Вами встретиться я ещё в этом мире, так было бы приятно с Вами побеседовать о том о сём. Но такая возможность всецело зависит только от Вас, ибо я уже «не транспортабелен».

Вот на том и остановлюсь, пожелав Диме и Вам до­брого здоровья и всякого благополучия.

Искренне Ваш А. Г.

1 Автобиография датирована 17 ноября 1983 г.

2 Ср.: «14.1.82. Прочёл рукопись А.А. Григорова о его участии в “строительстве БАМа”. Речь идет о 1943–1945 годах, когда он в качестве экономиста-плановика работал в строительных “органи­зациях” НКВД на Дальнем Востоке. То ли Григоров предназначал рукопись для печати, то ли на всякий случай, но он ухитрился на 48 страницах убористой машинописи ни слова впрямую не сказать об особом характере упомянутых “организаций” и о своей под­невольной судьбе то ли арестанта, то ли ссыльного» (Игорь Дед­ков. А я говорю вслух: конца света не будет… / Из дневниковых за­писей 1981–1982 годов // Новый мир. – 1999, № 11. – С. 164).

Воспоминания датированы сентябрём 1977 г., они не опубли­кованы и хранятся в ГАКО (Григоров А.А. Из воспоминаний о БАМе; ед. хр. 6, л. 1–45). См. также письмо к М.С. Михайловой от 16 сентября 1977 г. на стр. 459.

3 Михаил Ефимович Кольцов (1898–1939) – журналист, первый редактор журнала «Огонёк», спецкор газеты «Правда», организа­тор и руководитель «Журнально-газетного объединения» (ЖУР­ГА­За); писатель. Репрессирован. Речь идёт о статье его брата Бори­са Ефимова «Тайна судьбы Михаила Кольцова» (стр. 26–30).

4 Антоний Пайдак (1894–1988). Арестован в 1945 г., освобо­ждён в 1955.

5 Василий Витальевич Шульгин (1878–1976) – политический дея­тель, публицист. Один из лидеров правого крыла 2–4-й Госу­дарственных дум, в 1917 г. член Временного комитета Государ­ственной думы. Принимал вместе с А.И. Гучковым отречение от престола императора Николая II. После октября 1917 г. участвовал в создании белой Добровольческой армии; эмигрировал. В 1944 г. арестован в Югославии, вывезен в СССР, до 1956 г. находился в заключении.

6 В Казахстане А.А. Григоров жил в 1951–1959 гг.

7 Вероятно, это был не Каминский. Годы жизни наркома здра­воохранения Григория Наумовича Каминского 1895–1938.

8 УРБ – учётно-распределительное бюро (А. Берцинская. Тось­ка Пепеляева // За что? / Проза, поэзия, документы. – М., 1999. – С. 157).

9 А.А. Григоров не указывает инициалов Батюшкова не случай­но: «<…> К моему глубокому сожалению, имя и отчество его я за­был <…>» (Григоров А.А. Из воспоминаний // Григоров А.А. Из ис­тории костромского дворянства. – Кострома, 1993. – С. 418).

10 В.А. Ильин.

11 С.А. Сапожников 14 января 1988 г.: «Мы с Ниной Петровной рады Вашей реакции на возможность нашего приезда к вам. На­деемся, что это опять будет чудесная поездка» (ед. хр. 2340, л. 2).

~ • ~

16 декабря 1987 года

г. Кострома

Дорогая Наталия Константиновна!

Во-первых, спасибо за присланные конфеты – это у нас страшная редкость, не то что шоколадных – нет даже и самой простой дешёвой рублёвой карамели, равно как и всякого печенья и т.д.

Во-вторых, за поздравление с наступающим новым, 1988-м годом, который, как я полагаю, не принесёт ничего обнадёживающего в смысле съестного. И я, в свою очередь, шлю Вам и Диме своё поздравление с приближающимся но­вым годом и желаю здоровья и всего лучшего.

Относительно ШВЕДЕ, то мне известен Константин Леопольдович ШВЕДЕ. Он был старшим офицером броне­носца «ОРЁЛ» в чине капитана 2 ранга, участник Цусим­ского сражения 14–15 мая 1905 года; затем, ШВЕДЕ Евге­ний Леопольдович, очевидно, брат предыдущего. Род. 1859, † 1893. Участник первой экспедиции в устье Енисея по Се­верному морскому пути на пароходе «Лейтенант Малыгин»; затем, Евгений Евгеньевич ШВЕДЕ, вероятно, сын предыду­щего. Род 1890, † 1977, в 1917–1918 гг. служил на линкоре «Севастополь», участник «Ледового похода» 1918 г., контр-адмирал, в 1940 г. на подводной лодке прошёл Северным морским путём из Архангельска во Владивосток, имел зва­ние контр-адмирала. А упоминаемый Вами Николай Евге­ньевич ШВЕДЕ – вероятно, сын Евгения Евгеньевича. Я, как и Вы, не думаю, что фамилия «ШВЕДЕ» имеет что-нибудь общее с Швецией, вероятно, это немецкая фамилия, возможно, Остзейская.

Может быть, у меня найдётся что-либо и ещё об этих «Шведах».

У нас зима, и приличные, до –20, морозы и много снега.

У меня дела идут, хотя здоровьем я похвалиться не могу, стал «стар и дряхл» и никуда не выхожу уже давно. Но в меру своих сил продолжаю свои «историко-генеалоги­ческие» разыскания.

Вот, закончил возню с родом ТАТИЩЕВЫХ, потом взялся за род Полторацких – тут связь с Бакуниными, а также с А.П. Керн, стало быть, и с Пушкиным. Поддержи­ваю связь с П.С. Пушкиным, живущим в Ленинграде, и, во­обще, стараюсь себя чем-нибудь занять. Но живётся трудно, одиноко и грустно. А «внешние» события меня не касаются, да я и не вижу ничего хорошего в будущем и боюсь, что скоро вся эта гласность сойдёт на нет.

Вот так и живу. А у Сахарова с его затеей о собра­нии генеалогов и издании книги на эту генеалогическую тему, я думаю, ничего не получится.

Затем – пожелаю Вам и Диме здоровья и всего луч­шего.

Целую, обнимаю и всегда о Вас помню.

Ваш А. Григоров.

~ • ~

4.01.88

Поздравляю Вас, дорогая Наталия Константиновна, и Диму с праздником Рождества Христова, с новым годом, словом, со всем тем, что у нас на Руси называли таким ми­лым словечком – «святками».

Вот пришёл год «Дракона» – что он нам принесёт?

У меня жизнь без перемен, серая, однообразная. Но­вый год я встречал у себя на диване. TV – сломался, смот­реть было нельзя, и сидел, вернее, лежал, один и не слы­хал ничего1.

Пишите, что у Вас. Как здоровье, как дела Ваши и у Димы.

Целую и желаю Вам всего доброго.

Ваш А. Г.

1 А бывало: «<…> Вспоминали Вас в роли “бога Гименея” и Ваше исполнение его знаменитой Эпиталамы из “Нерона” Рубин­штейна» (О.П. Ламм – А.А. Григорову 8 января 1988 г.; ед. хр. 2271, л. 1 об.).

~ • ~

23 апреля 1988 года

Дорогая Наталия Константиновна!

Спасибо Вам за то, что дали о себе знать. А изви­няться надо бы мне, ибо я Вам не написал ничего к празд­нику Пасхи и не поздравил Вас с этим Великим праздни­ком. Но дело в том, что я вроде бы совсем «вышел из строя». Какая-то апатия напала, ничего не хочется делать и трудно взяться за перо.

У меня в конце марта был «наплыв» гостей. Собрал­ся целый «симпозиум» генеалогов: известный Вам И.В. Сахаров из Ленинграда, затем москвич С.А. Сапожни­ков и с Дальнего Востока – В.П. Хохлов. Все мои давние коллеги по занятию генеалогией. И ещё приехал позна­комиться писатель и поэт из Москвы О.Н. Шестинский. Вот и погостили у меня и меня малость «оживили» своим при­сутствием1. А на Святой приехали из Москвы два ГРИГО­РОВА, два двоюродных брата, узнавшие обо мне из какой­-то журнальной публикации, и решили, что я, возможно, их далёкий родственник. Возможно, это и так, ибо их предки, как и мои, были когда-то Рязанскими дворянами и имели на Рязанщине вотчины. Но я о них никогда не слыхал, ибо они ни в какие родословные, имеющиеся у меня, не «вписы­ваются», а сами они не знают своих предков древнее «дедов и бабушек». Но люди очень милые, симпатичные, и мне было с ними приятно беседовать. К тому же судьба их до­вольно интересна. Один родился в Югославии, в семье бело­го офицера, а другой – родился в ссылке, в Казахстане, куда были сосланы его папа и мама.

П.С. Пушкина трудно переубедить в чём-либо, касаю­щемся до портретов, изображающих якобы его предков. Я эту затею давно оставил, он упрямо стоит на своём.

У меня все мои живы и здоровы, все трудятся на своих местах или учатся. И меня не забывают. А мне ниче­го не нужно, и я ничуть не страдаю от недостатка продук­тов.

Уже много месяцев никуда не выхожу, кроме как посидеть на крыльце и погреться на солнышке, когда оно светит; снег сошёл, и стало всё зеленеть, но тепла малова­то.

Читаю много всяких «разоблачительных» статей в газетах и журналах, но всё это я знал и раньше, теперь только узнаю разные подробности. Не было бы безобразий в те годы, не было бы и сейчас у нас такого печального на­стоящего.

Написал «автобиографию» свою и биографию покой­ной моей Марии Григорьевны, хочу написать про свои «уни­верситеты», все аресты 1919, 1930 и 1940 г. и 16-ти летнее пребывание в тюрьмах, и лагерях, и ссылке, да не знаю, хватит ли сил.

Будьте здоровы. Привет Диме, а Вас целую и всегда помню и люблю.

Ваш А. Гр-в.

Поздравляю Вас и Диму с Майскими праздниками.

А. Г.

1 С.А. Сапожников писал 24 марта, что в Москву одновре­менно приехали В.П. Хохлов и И.В. Сахаров. «Учитывая столь высокую плотность генеалогов, решились мы на авантюрное предприятие: сделать небольшую кругосветку – Москва–Му­ром–Иваново–Ко­строма–Москва <…>. Выехать предполагаем 27/III в воскресенье в Муромском направлении. Если задуман­ное состоится – 29/III бу­дем у Вас, Александр Александрович» (ед. хр. 2340, л. 14, 14 об.). Он же 3 апреля: «Наша экспедиция благополучно завершилась. В.П. Хохлов и И.В. Сахаров разъе­хались по домам. С удовольстви­ем мы вспоминали визит к Вам и полтора дня, проведённые у Вас. Спасибо Вам за гостепри­имство» (там же, л. 16).

И.В. Сахаров 6 апреля: «Не устаю вспоминать о нашей поезд­ке к Вам (и благодарить за неё Сергея Алексеевича Сапожникова) и рассказывать о ней. И хочу ещё раз поблагодарить Вас за госте­приимство!» (ед. хр. 2341, л. 8).

В.П. Хохлов 8 июня 2008 г.: «До начала “дикого и воровского капитализма в России” я каждый год, иногда через год, летал на самолёте в Москву, а оттуда разъезжал по городам и весям для личного знакомства со своими корреспондентами. Так было и в марте 1988 года (20 лет назад!). Списавшись с А.А. Епанчиным и получив его согласие на “кров и стол”, я вылетел в Москву. С.А. Сапожников (мой старинный приятель, ныне вице-председа­тель Российского Дворянского Собрания) вызвался поехать к Епанчину тоже. Узнав о наших намерениях, к нам присоединился и И.В. Сахаров из Ленинграда. (Ныне председатель Института Ге­неалогических Исследований в Петербурге.) И.В. Сахаров в это время гостил у своих родственников в Москве. И вот мы втроём поехали в гости к Епанчину в Муром. Выехали на машине Сапож­никова из Москвы утром 27 марта 1988 г. <…> Через Вла­димир приехали к вечеру в Муром, поужнали, познакомились с А.А. Епан­чиным, его мамой и женой. На следующий день зна­комились с до­стопримечательностями Мурома. Гидами были сам Епанчин и его друг (фамилии не помню). Затем выехали в Ко­строму к А.А. Григо­рову. Также побывали в разных достоприме­чательных местах. В этот же день я познакомился лично с Еле­ной Сапрыгиной. Затем мы разделились. С.А. Сапожников и И.В. Сахаров уехали на маши­не в Москву, а я поехал на автобу­се в Иваново, к историку и крае­веду Баделину Василию Иванови­чу, по специальности врачу. Переночевав у него, на следующий день выехал поездом в Моск­ву. И уже оттуда через несколько дней улетел самолётом домой» (архив составителя).

М.С. Михайловой

Мария Сергеевна Михайлова (1905–1996) – историк, лингвист, кандидат фило­логических наук.

Родилась 2 (15) июня 1905 г. в Нижнем Новгороде в дворянской семье.

Её родители – Сергей Рафаилович Ми­хайлов (1871–1940) и Елизавета Павловна Купреянова (1872–1950), дочь предводите­ля дворянства Макарьевского уезда.

С.Р. Михайлов окончил 1-й Московский кадетский корпус и Александровское воен­ное училище. Артиллерийский офицер, участник Русско-японской и 1-й Мировой войн. По окончании Русско-японской войны вышел в отставку в чине подполковника и переехал в г. Макарьев Костромской губер­нии, где в 1908 г. был избран предсе­дателем Макарьевской земской управы. После революции работал ямщиком, из­возчиком, счетоводом, переплётчиком. Расстрелян в 1940 г. (В это же время были арестованы и погибли два дяди Марии Сергеевны – братья матери).

В Макарьеве М.С. Михайлова вначале училась дома по гимназической програм­ме, сдавая экзамены за каждый класс при Макарьевской женской гимназии. В 1924 г. окончила Макарьевскую школу II ступени. В этом же году семья переехала в Нижний Новгород.

В 1926–1931 гг. Мария Сергеевна – слу­шатель различных курсов иностранных язы­ков в Нижнем Новгороде и Ленинграде. В 1933–1940 гг. заочно окончила англий­ский факультет и 3 курса французского фа­куль­тета Московского государственного пе­даго­гического института иностранных язы­ков.

В 1929–1931 гг. преподавала англий­ский язык в различных учебных заведени­ях Ленинграда. По возвращении в 1931 г. в Нижний Новгород она преподаёт англий­ский язык в нескольких учебных заведени­ях Нижнего Новгорода (курсы мастеров при Автострое, школа ФЗУ Профтехкомби­ната при Автозаводе, Сормовский пед­институт, Горьковский педагогический институт иностранных языков), в 1932–1961 гг. основное место её работы – Горь­ковский сельскохозяйственный институт (ГСХИ), где она сначала занимала долж­ность преподавателя английского языка, а потом заведовала кафедрой иностранных языков. Для студентов факультета механи­зации сельского хозяйства ею было со­ставлено учебное пособие по английско­му языку, изданное в Москве.

В годы Великой Отечественной войны окончила курсы медсестёр при Горь­ковском медицинском институте и работа­ла палатной медсестрой в эвакогоспитале № 2798 с сентября 1941 по май 1942 г., не оставляя работы в ГСХИ.

Выйдя на пенсию, Мария Сергеевна занялась исследовательской работой, предметом её изучения стали декабристы (она в 1979 г. ездила на станцию Пет­ровский Завод – чтобы ступить на землю, где жили декабристы) и генеалогия родственных фамилий: Кузьминых, Ендогу­ровых, Засецких и др.

Кроме отдельных статей, напечатан­ных в журналах, были изданы 2 её моно­графии: «Свод данных о декабристах (1826–1856)» (Красноярск, 1989; 2-е из­д., переработанное, вышло в Нижнем Новго­роде в 1994 г.) и «Сподвижники и сподвиж­ницы декабри­стов» (Красноярск, 1990).

Награждена медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.».

Умерла 15 февраля 1996 г., похороне­на на Бугровском кладбище в Нижнем Нов­городе.

Около 150 писем А.А.  Григорова за всё время переписки (1975–1989 гг.) сохра­нилось у Николая Яковлевича Купреянова, родственника М.С. Михайловой, живущего в Москве. Копии 125 писем были любезно высланы им для данной публикации.

31 мая 1975 года

г. Кострома

Многоуважаемая Мария Сергеевна!

Очень сожалею, что не встретил Вас в Москве у Анатолия Михайловича Купреянова1, Вы уехали из Москвы всего за два дня до моего приезда. Но раз уж так случи­лось, то придётся пока что ограничиться письменным обще­нием и знакомством с Вами, а мне было бы интересно и лично с Вами познакомиться.

Может быть, этим летом я сумею побывать в Горь­ком, где у меня есть старые друзья2, тогда можно будет и Вам нанести визит?

Анатолий Михайлович передал мне Ваши письмен­ные замечания на присланную мною краткую родословную рода Купреяновых. Я благодарен Вам за все эти замечания и поправки, но мои ошибки извинительны, ибо я не обладал тогда многими сведениями.

Теперь, значительно пополнив все свои сведения благодаря Вам, Анатолию Михайловичу, Якову Николаеви­чу Купреяновым и Владимиру Владимировичу Варли, по­томку одного из Купреяновых по женской линии, а также по данным Патинского семейного архива Купреяновых, с которым я буду иметь возможность ознакомиться в бли­жайшее время, я сделаю полную родословную всего обшир­ного рода Костромских Купреяновых, их будет около 400 имён мужских и женских. И очень интересны их «смежные» фамилии – связи путём браков. Но всё это дело будущего, хотя и не очень отдалённого. Пока же я отвечу на поставленные Вами вопросы, которые Вы оставили у А.М. Купреянова.

1. Что сейчас в Патине? На этот вопрос я ответить не могу, так как сам там никогда не бывал, но я послал в Солигалич запрос своему знакомому, краеведу и Солигалич­скому старожилу, который мне и сообщит всё про Патино3, и Вы это получите от меня позднее.

2. У Павла Васильевича Щулепникова (усадьба Пет­рово) было два брата: Иван Васильевич (1861–1913), жена­тый на моей родной тётке Екатерине Александровне Матвее­вой, Алексей Васильевич (1864–1910), и сёстры: Ели­завета Васильевна, замужем за инженером путей сообщения Бартеневым; Наталья Васильевна, в первом браке за А.А. Шиповым, и третья, Варвара Васильевна, род. 1854 г., рево­люционерка, осуждённая по процессу «Народной Воли» в Киеве в 1884 г. (процесс «Двенадцати»).

3. Александр Павлович Шипов жил в Швейцарии по собственному желанию, он не занимался никакой политиче­ской деятельностью.

4. Елизавета Николаевна Окулова, жена А.Я. Ку­прея­нова4, была в родстве с декабристом Н.П. Оку­ловым. Был Пошехонский и Солигаличский помещик Проко­фий Иванович Окулов, в службе с 1729 года, бригадир, по­том в отставке, действительный статский советник, жена его Еле­на Ивановна Черевина. Портреты их находятся в со­брании так называемых «Солигаличских находок» (см. жур­нал «Огонёк» за 1973 г. и журнал «Москва» за 1973 г.). У них были-дети: Павел, служил в лейб-гвардии Преображен­ском полку, и Николай. У Павла был сын Николай, дека­брист, а у Николая были дети – Михаил, Елена и ещё дру­гие, в том числе и Елизавета, бывшая замужем за А.Я. Ку­преяновым.

Следовательно, Е.Н. Купреянова и Н.П. Окулов были двоюродные брат и сестра. Имение Окуловых в Поше­хонском уезде было в с. Владычня и ус. Лукино, были де­ревни и в Солигаличском уезде.

5. Клеопатра Александровна Юрьева никак не прихо­дилась роднёй отцу поэта, Юрию Петровичу (а не Матвее­вичу, как это Вы пишете). Был Юрий Матвеевич Лер­монтов, усадьба Алексино Солигаличского уезда, очень далёкая родня поэту, у него была сестра Павла Матвеевна, бывшая в первом браке за одним из Юрьевых; впослед­ствии, овдовев и будучи бездетной от первого брака, она вышла за майора Якова Ртищева и имела от него детей. Се­мьи Купреяновых (Патинских) и Лермонтовых (Алек­синских) были издавна в дружбе, что можно видеть из того, что Купреяновы крестили детей Лермонтовых и Лермонто­вы – Купреяновых. Марию Юрьевну Лермонтову Алек­сандр Яковлевич Купреянов в своих письмах (которые мне приходилось читать) называл «тётинькой», это, очевидно, из-за родственной связи через Юрьевых.

Поэт же Михаил Юрьевич происходил из «Из­майловских» Лермонтовых, по имени их родовой усадьбы Измайлово, на стыке Солигаличского и Чухломского уез­дов. Эта усадьба, как и другие, была продана дедом поэта, Петром Юрьевичем, в 1791 году.

Ввиду того, что в роду Лермонтовых как в Алек­синской, так и Измайловской линиях с давних пор череду­ются имена «Юрий», «Матвей», «Пётр» и «Михаил», многие исследователи, не сумев разобраться в этом сплетении имён (а это я сделал по подлинным документам Лермонтовых, хранящимся в Костромском архиве и до сего времени ни­кем, кроме меня, не обследованным), постоянно допускают ошибки; не избежал их и И.Л. Андроников, впрочем, очень мало занимавшийся предками поэта со стороны отца, всё свое внимание уделяя, как и другие, предкам по линии ма­тери – Арсеньевым, Столыпиным и др.

Вот и всё, что я могу ответить на Ваши вопросы. Те­перь относительно Ваших предков – Михайловых. В Ко­стромском архиве есть немало интересных сведений, начи­ная с первого Михайлова, жившего не то в Пензенской, не то в Саратовской губернии. Я кое-что для себя выписал, и если наша с Вами переписка будет продолжена, то я с Вами поделюсь добытыми сведениями.

На этот же раз, за очень большой занятостью, я пока заканчиваю письмо, с пожеланием Вам всего хороше­го.

Уважающий Вас А. Григоров.

1 Двоюродный брат М.С. Михайловой Анатолий Михайлович Ку­преянов (1906–1979) – сын Михаила Павловича Купреянова (1882–1943) и Александры Георгиевны, урожд. Панютиной, дочери артил­лериийского генерала Георгия Михайловича Панютина (М.С. Ми­хайлова. Уточнения и дополнения к родословной Купреяновых, при­сланной А.А. Григоровым. 1975 г. // ГАКО, ф. 864-р, оп. 1, ед. хр. 720, л. 3 об.). А.М. Купреянов о себе: «<…> Под Костромой в Патино у прадеда была усадьба (или это даже её название). Мой дед, Павел Александрович, жил под Макарьевом-на-Унже и похо­ронен в Мака­рьевском монастыре. Мой отец, артиллерийский офи­цер в армии ге­нерала Брусилова, в 1943 году умер в далёком Ка­захстане. <…> Я себе по ряду причин выбрал необычную профес­сию и больше 40 лет проработал в Цирке в качестве акробата-гим­наста и музыкаль­ного эксцентрика под псевдонимом Флорено (ра­ботал вместе с же­ной Верой Петровной, иногда мы писались Ку­преяновы-Флорено – это уже на эстраде)» (ед. хр. 2269, л. 2, 2 об., 5).

«Умер в далёком Казахстане» – означает, что М.П. Купреянов был репрессирован и умер в ссылке.

Павел Александрович Купреянов (1828–1894) – полковник, участник Венгерской кампании и покорения Кавказа; Макарьевский уездный предводитель дворянства (ед. хр. 690, л. 5, 15); он же и дед М.С. Михайловой.

Патино – родовая усадьба Купреяновых в Солигаличском уезде.

2 Б.Н. и М.В. Горские. О них см. письмо от 22, 29 августа 1975 г. на стр. 428.

3 А.А. Григоров «послал запрос» Льву Михайловичу Белоруссо­ву. Тот ответил 2 июня: «Из разговора с Г.В. Чистяковым я понял, что от усадьбы Патино ничего уже не осталось. Когда был разобран дом усадебный и куда увезён, он не знает. В 5[…] году оставался ещё каменный фундамент от дома, который разобрали и увезли на постройку МТС в соседнем […]кове*. <…> Мимо усадьбы Патино как-то я проходил в начале 20-х годов. Помещики Купреяновы вообще здесь не жили. (Перед революцией усадьба Патино принадлежала уже Шиповым и управляющим её был некто Рябинин.) Помню, в Патине, в саду, росли кедры. Что сейчас там – не знаю. Узнаю – сообщу. Каменная плита на кладбище села Лосе­ва на могиле Купреянова Александра Яковлевича (1786–1860) сохранилась, о чём я Вам уже писал» (ед. хр. 2223, л. 41 об., 43).

Гавриил Васильевич Чистяков (р. 1932) – директор восьмилет­ней Лосевской школы, живёт в Лосеве. В июне 2008 г. Г.В. Чистя­ков сообщил, что в 1951 г. фундамент дома был перевезён в быв­шую усадьбу Щулепниковых Тресково на строительство кузницы для Корцовской МТС. В 60-е гг. кузницу «нарушили».

4 Прадед М.С. Михайловой.

_____

* Письма Л.М. Белоруссова обгорели. В цитируемом предложе­нии отсутствует вторая цифра, идущая после цифры «5», и часть названия соседнего с Патином селения.

~ • ~

12 июня 1975 года

г. Кострома

Многоуважаемая Мария Сергеевна!

Ваше письмо от 4 июня с/г я получил, спасибо Вам за него. Я очень рад, что доставил Вам некоторое удоволь­ствие своими сведениями и присылкой материалов.

Относительно возможной нашей с женой поездки в Горький, то она, если и состоится, то никак не раньше нача­ла сентября. Летом у нас всегда приезжают в гости родные и друзья из Москвы, кроме того, хочется полнее использо­вать наше короткое, но такое часто прекрасное лето, что поездки всегда мы переносим на другое время.

Посылаю Вам на память небольшую книжку, кото­рую я когда-то написал в содружестве с одним истори­ком-архивистом1, ныне он работает зам. директора по научной части этой усадьбы «Щелыково».

Вы в своём письме пишете про Шиповых. Я хорошо знаю эту фамилию и поныне не теряю связи с 92-х летним старцем Сергеем Дмитриевичем Шиповым, живущим в Москве2.

Того поколения, что Вы упоминаете, были братья:

1. Сергей Павлович, 1790–1876. Сенатор, генерал от инфантерии. В молодости был членом Союза Благоден­ствия, но потом отошёл от этой деятельности. Был женат на графине Анне Евграфовне Комаровской. Оба они похоронены в Донском монастыре, в Москве.

2. Иван Павлович, генерал-майор. Тоже в молодости участник Союза Благоденствия, но, как и Сергей Павлович, не привлекался по делу декабристов. Род. 1793, ум. 1845. Женат на Ольге Авдиевне Супоневой. Его внук, Авдий Ива­нович Шипов, был долго (с 1880 по 1902) Костромским гу­бернским предводителем дворянства. Похоронен в Ярослав­ском Толгском монастыре3.

3. Александр Павлович, 1800–18734. Действитель­ный статский советник, видный общественный деятель и промышленник. Женат на Клеопатре Герасимовне Сытиной, внучке Якова Дмитриевича Купреянова, Вашего прадеда5. Мать Клеопатры Герасимовны, Павла Яковлевна Купреяно­ва, в 1815 году вышла замуж за подполковника Г.М. Сыти­на, в 1819 году, вскоре после рождения дочери, овдовела. Её муж, Г.М. Сытин, был героем одного из сражений Отече­ственной войны 1812 г. – сражения под Салтановкой, опи­санного Л.Н. Толстым в «Войне и мире»; в этом сражении отличился генерал Н. Раевский, со своими, ещё совсем юными мальчиками-сыновьями. Г.М. Сытин имел грамоты о награждении за этот же подвиг за подписью князя П.И. Ба­гратиона, копии их у меня есть. Сын Александра Павловича и Клеопатры Герасимовны Шиповых, Александр Алексан­дрович Шипов, был женат на Наталии Васильевне Щулеп­никовой, двоюродной сестре Вашей бабушки, Ольги Алек­сандровны6.

4. Дмитрий Павлович, 1805–1882. Видный обще­ственный и промышленный деятель. 1-я жена Анна Алексе­евна Дьякова (1820–1848), и 2-я жена Мария Густавовна, она же Жозефина Кронгиельм, † 1907. Анна Алексеевна по­хоронена в с. Лосеве, где находятся могилы Ваших пред­ков.

5. Николай Павлович, 1806–1887. Действительный статский советник. Женат на Дарье Алексеевне Окуловой, родственнице Вашей прабабушки Елизаветы Николаевны Окуловой. Его внук – ныне здравствующий Сергей Николае­вич7, мой знакомый, родился в 1885 г.

6. Мария Павловна, 1792–1870. Замужем за камерге­ром Н.Н. Леонтьевым. Фрейлина Высочайшего двора. На­чальница Смольного института.

7. Надежда Павловна, 1795–1877, замужем за дей­ствительным статским советником А.А. Шульц, убитым кре­стьянами в своём поместье в Юрьевецком уезде Костром­ской губернии 15 мая 1842 г.

8. Домна Павловна, 1802–1862, замужем за полков­ником Степаном Веселовским.

9. Елизавета Павловна, 1796–1889, девица, её моги­ла в селе Лосеве.

Все они дети Павла Антоновича Шипова и его жены, Елизаветы Сергеевны Щулепниковой. Их усадьба называ­лась «Бельково», в том же приходе, что и Патино Купрея­новых – в Лосеве.

Сестра Павла Антоновича была замужем за полков­ником Сергеем Фёдоровичем Купреяновым, Костромским гу­бернским предводителем дворянства два раза – 1815–1818 и 1830–1848.

Как видите, Купреяновы, Шиповы и Щулепниковы – все связаны родством. Усадьба Щулепниковых, Тресково, была также в том же приходе Лосево.

Вообще, я располагаю очень большим запасом сведе­ний о многих видных представителях наших Костромских фамилий и могу, если это кому-либо интересно, многое по­ведать о старине. Все, или почти все, фамилии, связанные родством с Купреяновыми, мне известны, и про многих я могу кое-что написать. А род Шиповых мною разработан очень полно, так я думаю, после изучения всех Патинских бумаг, разработать и род Купреяновых; из Купреяновых тоже много было таких, о которых можно и должно писать.

Вот видите, какое получилось большое письмо.

Не знаю уж, интересно ли Вам читать всё такое про Шиповых; как я полагаю, Вы ведь с ними не знакомы? А я когда-то учился вместе и был в одном классе с одним из фамилии Шиповых.

На этом и кончу.

Буду рад, если на этом наша с Вами переписка не остановится в предвидении будущей встречи в Горьком.

Большой поклон Вашей сестрице8.

Искренне уважающий Вас А. Григоров.

Напишите, какое родство и через кого у Купреяно­вых с художницей Елизаветой БЁМ9?

А. Г.

1 Бочков В.Н., Григоров А.А. Вокруг Щелыкова: путеводитель по историко-мемориальным местам. – Ярославль: Верх.-Волж. кн. изд., 1972.

2 Правильно: 90-летним: С.Д. Шипов родился в 1885 г. (см. ниже).

3 Имеется в виду, что в Толгском монастыре похоронен И.П. Шипов. О нём см. также письмо М.В. Смирнову от 26 июня 1986 г. на стр. 157.

4 В «Родословной Шиповых» (1981 г.) А.А. Григоров указывает другой год смерти А.П. Шипова – 1878-й (ед. хр. 1700, л. 10); этот же год и в работе: Григоров А.А. Именной список выдающихся лю­дей, имеющих связь с Костромским краем. – Кострома, 1995. [Маши­нопись]. – С. 27.

5 Правильно: прапрадеда.

6 Ольга Александровна Михайлова, урожд. Купреянова (1838–1902).

7 Правильно: Сергей Дмитриевич.

8 Наталья Сергеевна Михайлова (26.12.1903–13.03.1986), юрисконсульт*.

9 М.С. Михайлова сообщила, что Елизавета Меркурьевна Бём (1843–1914) – двоюродная сестра её бабушки, Елизаветы Дмитри­евны Купреяновой, урожд. Кузминой**(1847–1887) (ед. хр. 2299, л. 6). Е.М. Бём была ученицей И.Н. Крамского, известна как мастер силуэта; она иллюстрировала произведения Н.А. Некрасова, басни И.А. Крылова, «Записки охотника» И.С. Тургенева (Коновалов Э.Г. Новый полный биографический словарь русских художников. – М., 2008. – С. 52).

____

* Дату смерти и профессию Н.С. Михайловой сообщил И.А. Ма­каров (Нижний Новгород).

** А.А. Григоров пишет фамилию Кузьминых с мягким знаком, впоследствии и М.С. Михайлова будет писать так же.

~ • ~

24 июня 1975 года

г. Кострома

Многоуважаемая Мария Сергеевна!

Спасибо Вам за Ваше письмо от 20/VI и за все сооб­щаемые в нём сведения. Мне всё это интересно, и я всегда бываю рад получить новые сведения о тех лицах, которые когда-то жили и что-то делали; и так как теперь уже очень мало осталось нас, людей, захвативших другое время, то тем более дороги всякие строчки, ибо скоро некому уже будет сообщать и некому получать эти сообщения.

Теперь отвечу на некоторые Ваши вопросы. Да, я сын Александра Митрофановича Григорова, бывшего пред­седателем Кинешемской земской управы, а потом, с 1910 по 1917 г., председателем той же управы был его брат, а мой дядя, Дмитрий Митрофанович. Все наши имели очень пря­мое и близкое отношение к земству как уездному Кинешем­скому, так и к губернскому. Так что Ваш папа несомненно знал и моего отца, и дядю и других. И были не только две усадьбы – Александровское (где я родился и где прошли мои молодые, лучше сказать, юные годы) и Ново-По­кровское, это моего двоюродного дяди. Но были ещё и дру­гие: Берёзовка (старинная вотчина моих предков), Ма­рьинское, Магуриха – это всё в том же Кинешемском уез­де, на левом берегу Волги. Так что Вы ничего не спутали.

Теперь про Вишневских. Эти Вишневские, наши не­дальние соседи, не имели отношения к семье Вишневских, из которой вышел декабрист Ф.Г. Вишневский. Наши Виш­невские – потомки какого-то украинского казацкого полков­ника; Гавриил Николаевич был женат на графине Марии Александровне Толстой, дальней родственнице Льва Нико­лаевича. А про семью декабриста Ф.Г. Вишневского я могу сообщить вот что: у Фёдора Гавриловича были сёстры:

1.Ульяна Гавриловна, про которую Вы пишете и знае­те про её мужа, В.А. Глинку.

2. Прасковья Гавриловна, бывшая женой (первой) ге­нерала Владимира Николаевича Лермонтова, дальнего роди­ча поэта.

3. Вера Гавриловна, бывшая замужем за князем М.М. Долгоруковым. От их брака родилась Екатерина Ми­хайловна княжна Долгорукова, бывшая второй (морганати­ческой) супругой императора Александра II. У них было трое детей: Ольга Александровна, замужем за графом Геор­гием Меренберг, внуком А.С. Пушкина, сыном Натальи Александровны (по первому мужу – Дубельт, а по второму – бывшая за принцем Николаем Нассаусским, но не имев­шая права на этот титул и носившая фамилию и титул гра­фини Меренберг).

Ольга Александровна род. в 1873, замужем с 1895. Граф Георг Николай Меренберг род. 1871, ум. 1945.

Морганатическая супруга Александра II носила ти­тул и фамилию княгини Юрьевской. Двое её других детей – Ека­терина Александровна княжна Юрьевская, род. 1878, заму­жем за князем А.В. Барятинским. Сын Георгий Александров­ич князь Юрьевский род. 1872 г., судьбы его я не знаю.

И последняя сестра, Мария Гавриловна Вишневская, была замужем за титулярным советником Алексеем Стахее­вичем Телепневым, сыном генерала Стахея (вероятно Еста­фия) Телепнева и Анны Сергеевны Лермонтовой, тоже даль­ней родственницы поэта, дочери поручика Сергея Михайло­вича Лермонтова и его жены Елены Васильевны, урождён­ной Куломзиной. Недавно был обнаружен портрет Анны Сергеевны Лермонтовой, в возрасте 12–14 лет, это в собра­нии так называемых «Солигаличских находок»; портреты эти публиковались в «Огоньке», в «Москве» и вышли отдельной книжкой в красках.

Отец декабриста Ф.Г. Вишневского имел чин кол­лежского советника и служил кем-то в Казани, а мать со­держала пансион для девиц в Казани. Отец имел какое-то отношение к Казанскому университету1.

Умер Ф.Г. Вишневский 23/IV 1863 и погребён в г. Москве на кладбище Алексеевского монастыря.

Кроме того, в нашей же Костромской губернии был и другой ещё Фёдор Гаврилович Вишневский, полковник, помещик бывшего Луховского (потом Юрьевецкого) уезда. А декабрист Фёдор Гаврилович имел усадьбу в Буйском уезде2, которую продал в 1846 году и поселился в Москве. Он был в 1832 году восстановлен в чине и в звании и слу­жил потом какое-то время у своего зятя, Глинки, на Урале. А наши же Вишневские (Кинешемские) – я их всех хорошо знал – были весьма далеки от всяких декабристских и подобным им дел.

Теперь мне ясно из Вашего письма, какое отношение к Купреяновым имеет художница Елизавета Бём, которой много открыток сохранилось у меня до сих пор3.

Про деятельность Дмитрия Ивановича Кузьмина4 я ничего не знаю, поэтому и Вам прояснить ничего не могу.

Теперь отвечу на Ваш последний вопрос. Мою жену зовут Мария Григорьевна, она дочь Григория Фёдоровича Хомутова, недальнего соседа Островских по Щелыкову и друга семьи Островских. С внучкой А.Н. Островского5 моя жена знакома с детских лет, и эта связь не прервалась и до сегодня.

Теперь напишу Вам немножко про Ваших предков – Купреяновых. Как я видел, сведения о ранних Купреяновых восходят лишь к Вашему прадеду, Александру Яковлевичу. О его отце, Вашем пра-прадеде Якове Дмитриевиче, и его жене, кроме дат жизни и смерти, кажется, ничего не знают Московские Купреяновы, Анатолий Михайловичи и Яков Николаевич.

Мне же уже пришлось найти в архиве более подроб­ные сведения, из коих я узнал, что Яков Дмитриевич был в числе строителей Зимнего дворца в СПБ (есть его докумен­ты – аттестат, указ об отставке и др.). А его отец, Дмитрий Иванович, служил в Черниговском пехотном полку в чине капитана, женат был на своей же родственнице, Ксении Иудишне Купреяновой (есть его документы), а пра-пра-пра-прадед, Иван Никитич, был в 1754 г. Свияжским и Ца­ревококшайским воеводой, женат был на Анне Тимофеевне Ру­диной, есть даже «сговорная запись» на выдачу замуж этой Анны Тимофеевны Рудиной за И.Н. Купреянова.

Интересно также завещание Якова Дмитриевича Ку­преянова. К моменту составления этого завещания, 1838 г., у него было в живых три сына – Александр Яковлевич, Ваш прадед, Николай Яковлевич, генерал-майор, участник Бородинского сражения и георгиевский кавалер, женатый на Софье Ивановне Темировой и имевший двух дочерей, Анастасию и Софью, и Павел Яковлевич, генерал от инфан­терии, женатый на Марии Петровне (фамилию её девичью я ещё не установил), тоже участник Бородинского сражения и георгиевский кавалер. У него была единственная дочь, Ва­ренька, вышедшая замуж за Рижского купца 1-й гильдии, Христиана-Генриха Вермана. По ходатайству перед импера­тором Николаем Павловичем П.Я. Купреянова Высочайше было соизволено внуку генерала П.Я. Купреянова, за его заслуги, носить фамилию не Верман, а Купреянов, а его отцу, Христиану Верману было пожаловано потомственное дворянство. Сохранились письма Николая Яковлевича и Павла Яковлевича и их жён, Софии Ивановны и Марии Петровны, к Якову Дмитриевичу, я их читал, они имеют даты 1832–1833 гг.6

Николай Яковлевич имел поместье в Сумском уезде Харьковской губернии, а Павел Яковлевич в Тамбовской, Московской и др. Кроме того, Павел Яковлевич имел дом в СПБ на Васильевском острове, 7-я линия, и сам Яков Дмит­риевич тоже имел свой дом в СПБ в Рожественской части. По завещанию, Яков Дмитриевич все свои имения отдал сыну, Александру Яковлевичу – Макарьевское, и Солига­личское, и Вологодское имения, а Павлу Яковлевичу выдал наличными 100 тыс. руб., а Николаю Яковлевичу 135 тыс. руб. Замужняя дочь, Павла Яковлевна Сытина, получила в 1815 году при выходе замуж за полковника Г.М. Сытина всё, что ей следовало, и доли в этом завещании не имела. Также и замужняя дочь Наталия Яковлевна не имела доли в этом завещании, ибо ей ещё и ранее, в 1820 году, было выделено Чухломское имение, дом в г. Костроме и 10 тыс. рублей.

Других сыновей у Я.Д. Купреянова в это время уже не было в живых. Старший Дмитрий, служивший в Балтий­ском флоте на фрегате «Феодосий Тотемский», утонул в де­кабре 1811 г., а Пётр Яковлевич, тоже моряк, участник вой­ны 1812–14 гг., неженатым умер в 1835 году в Воло­годском имении отца, в Кадниковском уезде.

Сейчас разбираюсь в более древних представителях этого многочисленного рода, ведь у меня уже подходит чис­ло Купреяновых к 350 человек!

Но чем глубже в века, тем меньше сведений, по кру­пинкам приходится собирать; хотя документов и много, но они так ветхи и так трудно читаются, что не знаю уж, когда с этим всем и закончу.

Сохранилось много интересных документов, напри­мер, описание библиотеки в Патине, записки Дмитрия Яковлевича Купреянова о войне с Англией и Швецией в 1808 году и многое другое. И я с большим интересом зани­маюсь всем этим. Ещё предстоит рассмотреть интересное дело Святейшего Синода об увещевании П.Я. Купреянова и его жены, которые должны были разойтись, и само дело об их разводе. Вот какое и я набросал Вам длинное письмо!

Спрашивайте, что Вам хочется знать, у меня ведь очень много сведений о многих фамилиях собрано.

Я всегда с удовольствием отвечу на Ваши любые во­просы, касающиеся до той или иной дворянской фамилии, преимущественно, конечно, нашей, Костромской губернии.

Посылаю Вам и Наталии Сергеевне свой привет от себя и от Марии Григорьевны.

А. Гр-в.

1 Гавриил Фёдорович Вишневский (?–1850), служил членом строительного комитета по постройке Казанского университета (ед. хр. 233, л. 5).

2 В письме от 1 ноября 1981 г. на стр. 490 и в письме к Т.В. Ольховик от 14 сентября 1985 г. на стр. 211 А.А. Григоров пишет, что декабрист владел усадьбой Варварино Чухломского уезда. См. также письмо от 22 октября 1980 г. на стр. 486.

3 Открытки с работ Е. Бём, изображавших детей в русских ко­стюмах, были популярны на рубеже XIX–XX веков.

4 Прадед М.С. Михайловой по линии матери (ед. хр. 720, л. 24).

5 М.М. Шателен.

6 Часть писем на французском языке – это письма С.И. и М.П. Купреяновых (примеч. А.А. Григорова).

~ • ~

10 июля 1975 года

г. Кострома

Многоуважаемая Мария Сергеевна!

Очень рад был получить от Вас письмо, писанное 6/VII, и благодарю Вас за все сведения, которые я почерп­нул из этого Вашего письма. Мне дороги всякие крупицы сведений обо всех наших дворянских Костромских фамили­ях, и из этих крупинок постепенно составляется довольно большое и интересное (для меня, во всяком случае) «произ­ведение». Я уже написал такие «произведения» по ряду фа­милий – Шиповы, Лермонтовы, Пушкины, Катенины, Щу­лепниковы, Яковлевы и некоторые другие, и сейчас упорно тружусь над Купреяновыми, и это, кажется, будет для меня очень трудным делом, ибо представителей этого рода в ХVII–ХVIII веках было великое множество, правда, в даль­нейшем большое потомство оставил только Ваш прадед, Александр Яковлевич; множество линий давно пресеклось, иные же ушли из поля зрения моего, как жившие в других губерниях и потерявшие связь с «прародиной».

У нас, то есть у дочери с зятем, есть тоже сад, и в нём очень хороший домик, где дочь с зятем и живут с ран­ней весны и до поздней осени. И у них тоже ягоды, цветы; клубники было нынче много, теперь другие ягоды – сморо­дина, крыжовник, а вот вишен и слив нынче не будет, ещё с весны какие-то вредители объели всю зелень. Яблоки бу­дут, но не так много, как в прошлом году. Но мы со стару­хой своей уже не можем принимать участия в садовых ра­ботах, я уже давненько, а жена уже два года как ничего там не дела­ет, вернее, хочет делать, да не может. Она ведь тоже, как и Вы, имеет «наследственную тягу» к земле, как, впрочем, и я. Но я очень увлечён своими «раскопками» в архивах, и сейчас постепенно ослабела уже эта моя «тяга к земле».

Теперь немножко дополню о Купреяновых, то, чего Вы, наверное, не знаете. Сперва, чтобы закончить о Павле Яковлевиче. Я «дознался» до его жены. Это была Мария Петровна Мальшина, Симбирская или Пензенская помещи­ца, владевшая после раздела отцовского имения там имени­ем на реке Суре, свыше 5000 десятин (село Березники). Вы­шла она за­муж за П.Я. Купреянова 30 сентября 1821 года и имела од­ну всего дочь, Вареньку, учившуюся в Смольном институ­те.

Брак сей был несчастливым. Павел Яковлевич всё свое время отдавал своей должности, будучи отличным вое­начальником, но в то же время, очевидно, был очень довер­чивым и мало уделял внимания своей супруге. Последняя же, очевидно, судя по прочитанным мною документам, не слишком заботилась о своей репутации и, считая своего су­пруга доверчивым и любящим и очень непрактичным в жи­тейских делах, употребила во зло его любовь и доверчи­вость. Сам Павел Яковлевич с 1830 г. постоянно находился в Польше или Литве, а жена его оставалась в Москве, где, имея от мужа полную доверенность на управление его имениями (а он имел большие имения, и лишь незадолго ему перешло от князя Долгорукова большущее имение в Бронницком уезде, под Москвой, село Лобаново, с 800 душ мужского пола крепостных; это имение перешло Павлу Яковлевичу от Долгорукова за долги последнего, он был должен Павлу Яковлевичу свыше 110 тысяч руб.), употребила во зло доверенность мужа, начала продавать крепостных из этого Лобанова, а к тому же обзавелась любовником – неким «мерзавцем», как его аттестовал доверенный адвокат Павла Яковлевича, – канцеляристом Владимиром Гусятниковым, пригласила этого «мерзавца» в качестве «управляющего» имением Павла Яковлевича и вместе с ним прокучивала мужнино имение. На многочисленные письменные призывы мужа своего приехать к нему в Польшу она разными случаями отговаривалась, пока сам Павел Яковлевич, получивший ряд анонимных писем от каких-то «доброжелателей», не приехал в Москву и сам не убедился в дурном поведении своей супруги. Однако, обладая очень мягким характером и любя свою жену, он встал было на путь примирения, но Мария Петровна получила в этом лишь ещё одно «доказательство», с её стороны, правоты в том, что муж её слеп и его должно обманывать и обворовывать. Своё приданое имение она давно заложила и деньги прожила со своим Гусятниковым. Тогда, видя невозможность обратить жену на путь истинный, Павел Яковлевич обратился к Государю, прося его защиты в чести и правах от неверной жены. Николай I повелел дочь Варвару взять от матери и поместить в Смольный и запретить матери видеться с дочерью, а в части измены жены, велел передать Павлу Яковлевичу, что он не может быть судьёй между мужем и женой и это дело может разрешить лишь Святейший Синод. Павел Яковлевич и обратился туда, но Мария Петровна, в свою очередь, направила в Синод кляузу, что якобы её муж хочет бросить и жениться на другой и поэтому она просит Синод уговорить мужа, чтобы он вернулся к ней. Я читал лишь «увещевание» Святейшего Синода, где Синод, призна­вая всё порочное поведение Марии Петровны, уговаривает Павла Яковлевича не требовать развода и к тому же встав­ляет строчку, что якобы и сам Павел Яковлевич «не без греха», по словам его же супруги. Дальнейшего конца этого дела я не нашёл, но, видно, всё-таки супруги вскоре разо­шлись. Приезжал, пробуя помирить супругов, и Ваш прадед, Александр Яковлевич, пробовали воздействовать на Марию Петровну и другие родные Павла Яковлевича – Окуловы, но ничего не помогло. А, между прочим, Мария Петровна была не из дурной семьи, и её сестра Екатерина Петровна была замужем за штабс-ротмистром Араповым, родственни­ком вдовы А.С. Пушкина по браку её дочери с другим Ара­повым. Но это уже другое дело.

Поэтому для меня и не удивительно, что в семье Ку­преяновых не было разговоров и воспоминаний о супруге Павла Яковлевича. Такое же примерно [положение], мало делающее чести участвовавшим в нём людям, имело место в семье наших Костромских Пушкиных, тоже в семье не было никаких воспоминаний и разговоров, ибо это никому не доставляло удовольствия1.

Теперь Вернере и Бреверне. Я, конечно, не могу ска­зать ничего с уверенностью, но думаю, что Бреверн не име­ет связи с Вернером2.

Теперь относительно Щульц. Это были близкие дру­зья – Ваш прадед, Александр Яковлевич, и соседка, Наде­жда Павловна, урождённая Шипова, вышедшая замуж за Антона Александровича фон Шульц, действительного стат­ского советника, убитого крестьянами 15 мая 1842 года в имении Лепёшково3 Юрьевецкого уезда, которое он, Щульц, купил у князя Черкасского. У него был сын, Павел Антоно­вич, стало быть, это сын Надежды Павловны, женат он был на Анастасии Михайловне Юзефович, и у них был сын Сер­гей Павлович, который и женат был на Наталии Геннади­евне Карцевой. Шиповы были соседями Купреяновых, и между ними была не только дружба, но и родство. Племян­ница Вашего прадеда, Клеопатра Герасимовна Сытина, была женою Александра Павловича Шипова, брата Надежды Павловны Шульц. В библиотеке Вашего прадеда было много книг, на которых есть записи о дарении их и самой Надеждой Павловной, и Александром Павловичем.

Теперь о Карцевых. Я эту фамилию знаю хорошо. Был когда-то Василий Степанович Карцев, родился он в 1786 г., был участником сражения при Гейльсберге в 1807 году и в том же году был участником заключения мирного договора с Наполеоном, в Тильзите; это хорошо описано Л.Н. Толстым в «Войне и Мире». Ему и принадлежало Ва­сильевское, чуть ниже Костромы, но на левом, а не на пра­вом берегу Волги. Ныне вошло в черту города Костромы. Там теперь колония малолетних преступников. Женат этот Василий Степанович был на княжне Варваре Фёдоровне Щербатовой, родная сестра которой была замужем за дека­бристом Фёдором Ивановичем4 князем Шаховским. У Васи­лия Степановича были братья – Алексей, майор, Дмитрий, поручик, Николай, титулярный советник, и Павел, генерал, Рязанский губернатор, женатый на Екатерине Николаевне Беклешовой. Он родился в 1785 г., и ещё Михаил, род. 1793, женат на Александре Ивановне фон Графен, и Пётр Степанович, род. 1787 г.

У Василия Степановича был сын Геннадий, род. 1825, женат два раза: 1-я жена Екатерина Силишна (не знаю, какого она рода), а вторая – графиня Бенкендорф На­талия Александровна, дочь известного Александра Христо­форовича Бенкендорф, героя Отечественной войны 1812 года, а затем шефа жандармов и начальника III-го отделе­ния. Ему, Геннадию Васильевичу, принадлежал самый тогда большой дом в Костроме, это гостиница «Старый двор», су­ществующая и поныне, но уже под другим названием5.

Это был тогда единственный в Костроме трёхэтаж­ный каменный дом. Вот этого Геннадия Васильевича дочь Наталия и была женой упомянутого выше Сергея Павлови­ча Шульц. Я знаком с С.Д. Шиповым, одним из последних представителей этого рода, ему 90 лет, он живёт в Москве и до сего дня поддерживает связь с Шульцами, которые, по его словам, живут в Ленинграде6.

Сергей Васильевич Карцев, брат Геннадия, был же­нат на княжне Марии Платоновне Ширинской-Шихматовой. Князья Ширинские-Шихматовы были товарищами Вашего прадеда по Морскому корпусу и по флотской службе. И с ними он не терял дружбы и позже. В библиотеке Вашего прадеда было немало книг с дарственными надписями всех братьев Ширинских-Шихматовых. Двое или трое из них были сами писателями и писали книги, главным образом религиозно-нравственного содержания, и дарили свои книги Вашему прадеду.

Ещё можно сказать о дочери Дмитрия Степановича. Это была София Дмитриевна Карцева, вышедшая замуж за декабриста князя Александра Николаевича Вяземского тоже нашего Костромича. Она была его второй женой, первая его жена была Римская-Корсакова, кажется, Александра Алек­сандровна7. А Люда Карцева, род. 1900 г., дочерь Ивана Дмитриевича Карцева, внука Дмитрия Степановича (см. выше).­­­­­

Теперь о Караваеве. Усадьба Караваево, где ныне знаменитый совхоз, до революции принадлежала какой-то генеральше Усовой, кто такая она была – не знаю, а до неё у Караваева было множество владельцев; на протяжении всего XIX века она переходила из рук в руки, тут был ка­кой-то барон Фон Гревениц и много других, всех их я и не упомню.

Теперь о Ваших предках. Даты смерти и рождения дальних предков почти нигде не указаны, только можно на­ходить даты, имеющиеся на том или ином документе, что может служить лишь основанием для того, чтобы быть уве­ренным, что данное лицо было в живых в этот год. Первые даты вполне достоверные – это 1615 год, Богдан Купреянов и его дети. Внук Богдана, Василий Фёдорович, умер в 1678 году, а его сын Макар Васильевич упоминается в ус. Пати­но в 1686 году. О Никите Макаровиче нет ни одной даты, а его сын Иван Никитич в 1743 г. капрал лейб-гвардии Преоб­раженского полка, в 1752 г. произведён в поручики. Умер он, очевидно, в 1781 году, так как в этом году его наслед­ство делили сын Семён Иванович и внук Яков Дмитриевич, отец Вашего прадеда. Дмитрий Иванович умер раньше свое­го отца. Дата его смерти может быть установлена лишь предположительно, около 1770 года. Но он не был, по-види­мому, в числе фаворитов Екатерины II. Он занимал скром­ную должность капитана (чин получен при отставке) в 1766 году в Черниговском пехотном полку, стоявшем в провин­ции, а не в Петербурге. Вообще, о нём очень мало сохрани­лось документов, не то что о его деде и сыне.

Яков Дмитриевич родился 23/IV 1754, умер 18/II 1843. Его жена, Клеопатра Александровна, урождённая Юрьева, родилась 18/II 1762 г., умерла 24/Х 1818 года. Имение в Кадниковском уезде – это было имение Юрьевых и по «приданству» перешло к Я.Д. Купреянову. Даты ро­ждения и смерти детей Якова Дмитриевича и детей Алек­сандра Яковлевича, как Вы пишете, Вам известны, поэтому я их не пишу. А вот мне известны далеко не все даты ро­ждений и смертей многих позднейших Купреяновых, начи­ная с детей Александра Яковлевича, и если Вы мне сообщи­те всё, что Вам известно, то я буду Вам весьма призна­телен.

Ещё много мне предстоит узнать нового о Вашей се­мье, из огромного Купреяновского архива, надеюсь всё же к Новому году всё закончить. И тогда Вас я ознакомлю со всем сделанным.

Спасибо от Марии Григорьевны и от меня Вам и На­талии Сергеевне за привет. Отвечаем мы оба тем же с поже­ланием здоровья.

Уважающий Вас А. Григоров.

1 См. письмо к Н.К. Телетовой от 5 апреля 1979 г. на стр. 368 и прим. 1 к нему.

2 Правильно: Верманом. Дочь Варвары Павловны Верман, Варвара Христиановна, вышла замуж за коллежского асессора фон Бреверна (сообщено Н.Я. Купреяновым).

3 А.А. Григоров называет это имение Лепёшкином (ед. хр. 1726, л. 1). В справочнике «Списки населенных мест Российской империи. Т. XVIII. Костромская губерния: Список населенных мест по сведениям 1870–72 годов» (СПб., 1877) – тоже Лепёшкино.

4 Правильно: Петровичем.

5 Другое название – «Центральная». Ныне историческое назва­ние «Старый двор» возвращено.

6 Один из них – Сергей Сергеевич Шульц (1899–?). На его се­стре Наталье Сергеевне (1892–?) был женат дядя М.С. Купреяно­вой Яков Павлович Купреянов (1886–1931) (ед. хр. 1726, л. 1).

7 О А.Н. Вяземском и его жёнах см. письмо к М.В. Смирнову от 12 августа 1987 г. на стр. 169.

~ • ~

24 июля 1975 года

г. Кострома

Многоуважаемая Мария Сергеевна!

Я получил Ваше письмо от 20/VII и благодарен Вам за все сведения, что Вы мне сообщаете. Мне хочется иметь возможно больше сведений о семье Купреяновых и их роди­чах, и, может быть, со временем напишется большая «исто­рия» этой фамилии, на основании всех собранных мною све­дений в разных архивах и от живых представителей этой фамилии. Я продолжаю копаться в архиве Купреяновых и теперь как бы сделался «знаком» с Александром Яковлеви­чем и другими, его братьями и сёстрами, ибо наибольшая часть документов – это письма, собственноручные записи Александра Яковлевича и его документы. Всё это очень ин­тересно. Так же интересны и записи его брата, Петра Яковлевича, и многих других.

Из этих же материалов я наконец узнал – какая родня были Лермонтовы с Купреяновыми, ибо в письмах А.Я. Купреянова к Марии Юрьевне Лермонтовой и А.А. Ка­тенину Александр Яковлевич называет всегда первую «тётушкой», а второго, «братцем»1.

Теперь я узнал из ряда документов, что жена Якова Дмитриевича, Клеопатра Александровна, была дочерью Александра Михайловича Юрьева и его жены, Павлы Мат­веевны Лермонтовой, по первому мужу Юрьевой, а по 2-му-мужу Ртищевой. Вот откуда в роду Купреяновых есть имя «Павла». Это, как и «Клеопатра», родовое имя. Нашлась и купчая от 1780 г. на Вологодское имение в Кадниковском уезде, где была впоследствии построена усадьба Василько­во. Это имение было куплено у княжны Е.П. Козловской Павлой Матвеевной Лермонтовой и потом дано в приданое её дочери от 1-го брака, Клеопатре Александровне, при вы­ходе её замуж за Я.Д. Купреянова. Стало быть, раз Павла Матвеевна – бабушка А.Я. Купреянова, то племянница Пав­лы Матвеевны, Мария Юрьевна Лермонтова, и может назы­ваться «тётушкой», ибо и есть на самом деле двоюродная тётушка, и также сын Ирины Юрьевны Лермонтовой, А.А. Катенин, будет троюродным братом Александру Яковлеви­чу. Так что эта загадка разрешена.

Стало быть, Кадниковское (Вологодское) имение «до­шло» Александру Яковлевичу от его матери.

Елена Александровна Купреянова с Екатериной Ни­колаевной жили постоянно в Костроме2, их дом был на бывшей Никольской улице, и он стоит до сих пор. Этот дом принадлежал раньше Наталии Яковлевне Купреяновой, не­замужней сестре Александра Яковлевича, 1797–1871 (?), всё имение которой ею было завещано племянникам, Павлу и Николаю – Вашему деду и его брату3 – и их незамужней сестре Елене. Моя двоюродная сестра, дочь И.В. Щулепни­кова – стало быть, Ваша троюродная сестра – Лиля4, когда училась в Костроме, в Григоровской гимназии, часто бывала у своей двоюродной бабушки, Елены Александров­ны, в этом доме.

Теперь два слова о Ендогуровых, или, как их в по­следние годы перед революцией почему-то стали писать, «Эндауровых»5. Это известная старая дворянская фамилия Вологодской и Ярославской губерний. В нашей, Костром­ской, губернии мне эта фамилия в качестве владельцев зем­ли не встречалась. В XVIII и до конца XIX века во всех официальных документах она писалась не «Эндауровы», а «Ендогуровы». Так записан и в брачной обыскной книге церкви с. Владычного Пошехонского уезда Ярославской гу­бернии свидетель при совершении брака А.Я. Купреянова с Е.Н. Окуловой 22 октября 1822 г. Так записан тот же И.Н. Ендогуров при крестинах Клеопатры Александровны Купрея­новой 17/XII 1825 г.

А вот с конца XIX века почему-то стали представи­тели того же рода писаться «Эндауровы».

Очень интересны личные записи А.Я. Купреянова, письма его сестры Павлы Яковлевны, из которых я узнал об обстоятельствах смерти Дмитрия Яковлевича, про кото­рого только у меня была запись из его послужного списка, что он утонул в 1811 году.

Когда закончу с этим всем и всё перенесу на бумагу, то постараюсь Вам представить для «обозрения», равно как и Вашему кузену Анатолию Михайловичу, от которого из­редка имею весточки. Собираю также и фото – есть уже дом в Патино, церковь в Лосеве, где находятся могилы многих Ваших предков; достал две фотокарточки Мартьяна Прокофьевича Купреянова, дальнего родича Патинских Ку­преяновых, весьма примечательной личности6; надеюсь и ещё что-нибудь найти. В архиве Купреяновых есть три фотографии лиц женского пола, одна девочка лет 12-ти и две молодые женщины, но они без подписей, лишь на одной есть надпись, что эта фотография даётся на долгую память, но кому – не указано, а от кого – подпись неразборчива.

Так что всякие сведения и даты, касающиеся ко­го-либо из Ваших родных, будут мне кстати, и я заранее Вас благодарю.

У нас погода наконец изменилась. После более чем месяца всё иссушающей засухи, наконец прошли большие дожди и уже вот идут третий день, так что появилась наде­жда на грибы. Мы уже побывали в лесу и набрали немнож­ко маслят, а также чудесной лесной малины, которая нын­че, несмотря на засуху, уродилась отлично, только малость мелка. Но так же душиста и вкусна; пожалуй, ещё и слаще иного года.

На этом и закончу на сей раз. Шлю Вам и Наталии Сергеевне свой привет и ещё раз благодарю Вас.

Искренне уважающий А. Гр-в.

Надпись на могиле Якова Дмитриевича и Клеопатры Александровны КУПРЕЯНОВЫХ в ограде церкви в с. Ло­севе Солигаличского уезда

«ВО ИМЯ ЖИВОТВОРЯЩЕЙ ТРОИЦЫ, до жизни будущего века, покоится здесь прах поручика Якова Дмит­риевича КУПРЕЯНОВА, преставившегося от преходящего числа оного месяца, ко всеблагому источнику всех существ 1843 года февраля 18.

Родился 1754 г7. апреля 23. Жития его было 89 лет 9 месяцев и 26 дней. И супруги его, Клеопатры Алексан­дровны урожденной Юрьевой, преставившейся 1818 года октября 24. Родилась 1762 года февраля 12. Жития ея было 56 лет 9 месяцев и 12 дней.

ГОСПОДИ, помяни души рабов твоих Иакова и Клеопатры!»

1 Речь идёт об Александре Андреевиче Катенине и о его тётке Марии Юрьевне Лермонтовой (1773–1851) (ед. хр. 749, л. 6). О них см. письмо М.В. Смирнову от 13 марта 1987 г. на стр. 165 и письмо Ю.Б. Шмарову от 11 ноября 1978 г. на стр. 301.

2 Дочь Александра Яковлевича Купреянова – «Елена Алексан­дровна, девица, проживала в Костроме с племянницей Екатериной Николаевной, дочерью Николая Александровича» (М.С. Михайло­ва. Уточнения и дополнения к родословной Купреяновых, прислан­ной А.А. Григоровым. 1975 г. // ГАКО, ф. 864-р, оп. 1, ед. хр. 720, л. 1 об.).

3 Николай Александрович Купреянов (1827–1899) – отец упоми­наемой выше Екатерины Николаевны. «После отставки служил мировым посредником и потом, в течение 20 лет, управляющим казённой палатой в Костроме. Действительный статский советник» (ед. хр. 690, л. 14).

4 Дядя А.А. Григорова, И.В. Щулепников (отец «Лили»), прихо­дился двоюродным братом матери М.С. Михайловой – Елизавете Павловне, урожд. Купреяновой: его отец Василий Павлович Щу­лепников (1817–1888) первым браком был женат на Елизавете Александровне, урожд. Купреяновой (1829 – после 1865) – дочери Александра Яковлевича Купреянова и сестре бабушки и деда М.С. Михайловой – Ольги Александровны и Павла Александрови­ча Ку­преяновых.

О Е.И. Щулепниковой (Лиле) см. письмо к С.П. Волковой (Г.В. Кандалинцевой) от 2 сентября 1980 г. на стр. 139.

5 М.С. Михайлова сообщила, что её дед, П.А. Купреянов, был женат вторым браком на Елизавете Дмитриевне Кузминой (1847–1887), чья мать – Елизавета Николаевна, урожд. Эндаурова (ед. хр. 2299, л. 5 об.).

6 М.П. Купреянов (1793–1864) – капитан, участник многих сра­жений во время похода адмирала Д.Н. Сенявина в Средиземное море, участник Отечественной войны 1812–1814 гг. и похода экс­педиционного корпуса во Францию в 1815 г. Предводитель дворян­ства Солигаличского, Чухломского, Кологривского уездов. Владе­лец усадеб Вонышево, Заднево, Долгое Поле Солигаличского уез­да.

7 М.С. Михайлова: «Как Вы знаете уже, год рождения в надписи на могиле (1754) не совпадает с годом рождения в документе, на­писанном самим Яковом Дмитриевичем (1757). Думаю, что послед­ней дате больше веры» (ед. хр. 720, л. 4).

~ • ~

8 августа 1975 года

г. Кострома

Многоуважаемая Мария Сергеевна!

Ваше письмо от 2/VIII я получил вчера, почему-то оно шло необычно долго, всегда письма из Горького я по­лучаю на второй-третий день. Благодарю Вас за все сведе­ния, что Вы мне сообщили в этом письме1. Мне ценно вся­кое, даже мелкое, пустяшное, ибо из мелочей собирается и большее. Конечно, большая часть дат, указываемых Вами в этом письме, мне известна, но далеко не все, так что всё это ценно.

Кое в чём мои сведения расходятся с Вашими, в ме­лочах, но не это главное, а то, что Вы не отказали мне в любезности сообщить всё то, чем Вы сами располагаете. Те­перь постараюсь ответить на все возникшие у Вас и у меня недоумённые вопросы.

Дата рождения Якова Дмитриевича Купреянова. Не­сомненно, это не 1757 год, а 1754, ибо на надгробии указа­но, что прожил он 89 лет, а раз умер он в 1843 г., то, ста­ло быть, и родился в 1754 г. Это также подтверждено многочисленными записями в тетрадях Александра Яковле­вича и Петра Яковлевича, его сыновей.

Второе. Могила Александра Яковлевича находится в Лосеве, и там сохранилась надгробная доска с надписью. Я всё пытаюсь достать фотографию этого надгробия, сам-то не могу туда съездить, но мне обещали сделать фотографию2.

Третье. О Лермонтовых. Прасковьи Яковлевны Лер­монтовой не было никогда на свете. Во всей весьма много­численной фамилии Лермонтовых, с момента появления на Русской земле первого Лермонта – Георга (Джорджа) – в 1613 г., был только один Яков – Яков Евтихиевич, правнук Джорджа, умерший в 1748 году бездетным. Также и из многочисленных жён Лермонтовых не было ни одной «Яковлевны». Упоминаемая Вами Прасковья Яковлевна, имя которой встретилось Вам в документах Якова Дмитриевича, а также и мне встречалось не раз – это Прасковья Яковлевна Ртищева, дочь Павлы Матвеевны Лермонтовой от её второго брака с майором Яковом Петровичем Ртище­вым. Так как она по своей матери и деду – Матвею Юрье­вичу – была из рода Лермонтовых, то, очевидно, как я по­лагаю, и была написана в разных бумагах Яковом Дмитрие­вичем под фамилией Лермонтова. Такие ошибки-описки не раз встречаются в бумагах и Якова Дмитриевича и его сына, Александра Яковлевича.

Значит, эта Прасковья Яковлевна (Ртищева) приходи­лась Матвею Юрьевичу Лермонтову прямой внучкой. (Мат­вею Юрьевичу старшему, а не второму.)

Мария Юрьевна Лермонтова умерла в 1851 году де­вицей, и опекуном её имения после смерти был А.Я. Купре­я­нов, называвший её «тётенькой».

Про Лермонтовых ещё добавлю вот что.

Первый Лермонт (ещё не Лермонтов, а «Лермонт» – Юрий, или Георг, или Джордж) вступил в русскую службу 8 сентября 1613 г. Первая его жена была, видимо, ино­странка, про неё следов нет, а вторая его жена была Екате­рина Фёдоровна, русская, фамилия мне неизвестна.

Этот Лермонт был убит в бою под Смоленском в 1633 или 1634 году. От первого брака у него был сын Пётр Юрьевич, уже писался «Лермонтов», он был в чине ротми­стра, в 1656–57 гг. был воеводой в Саранске. Затем, по переходу в православие, был стольником. Умер в 1679 г. Имя его жены мне неизвестно. Жил он в усадьбе Острож­никово Чухломского уезда.

У него сын Пётр Петрович (линия от Петра Петрови­ча – это совсем уже иная, третья линия) и другой, Евтихий (Юрья) Петрович.

У этого Евтихия было от двух браков три сына и дочь. От первого брака, с Фёклой Матвеевной Перелешиной, родился сын Пётр Евтихиевич, он же Пётр Юрьевич, это пра-прадед поэта Михаила Юрьевича. Жил он в усадьбе Измайлово Солигаличского уезда (впоследствии Чалеевых). Другие дети – от второго брака с Прасковьей Михайловной Белкиной. Яков Юрьевич (Евтихиевич) – секунд-майор Бел­городского драгунского полка, умерший в 1748 г. бездет­ным, и Матвей Юрьевич (старший), поручик Рижского Ки­расирского Минихова полка, потом коллежский асессор, живший в усадьбе Колотилово. Этот Матвей Юрьевич (Ев­тихиевич) (старший) был также женат два раза. Первая его жена – Анисья Васильевна Готовцева, а вторая – Ирина Петровна Бизюкина, дочь подполковника Петра Алексан­дровича Бизюкина. Дочь Юрия Петровича – Екатерина – была замужем за фурьером гвардии Александром Демидо­вичем Усовым.

Следует сказать, что Евтихий Петрович имел двой­ное имя – его звали и Евтихием и Юрьем, и дети его часто писались то «Евтихиевичами», то «Юрьевичами».

Теперь идут уже две линии: одна, от Петра Юрьеви­ча – эта линия поэта. Пётр Юрьевич в 1725 г. был капита­ном лейб-гвардии Преображенского полка, был женат на вдове Матрёне Гавриловне Ларионовой, урождённой Багра­ковой, и имел детей. Юрий Петрович – прадед поэта, жена­тый на Анне Ивановне Боборыкиной, которая являлась внучкой казнённого Петром I-м стольника Матвея Пушки­на3, о котором наш Великий Поэт писал в своей «родослов­ной»:

«Упрямства дух нам всем подгадил.

В свою родню неукротим,

С Петром мой пращур не поладил

И был за то повешен им»4.

Тут наш Великий Поэт не прав: Матвей Пушкин был не повешен, а обезглавлен на Красной площади 4 марта 1697 года за участие в заговоре Цыклера-Соковнина. Так что наш другой великий поэт – Михаил Юрьевич Лер­монтов – в числе своих далёких предков имел и бокового предка А.С. Пушкина, а, мало того, эта Анна Ивановна Лермонтова, урождённая Боборыкина, была внучатной пле­мянницей известной всем боярыни Морозовой, Феодосьи Прокофьевны, которую запечатлел на картине наш извест­ный художник В.И. Суриков. Далее, от Петра Юрьевича пошёл прадед поэта Юрий Петрович, 1729–1789, бывший Галичским уездным предводителем дворянства, у него сын – Пётр Юрьевич, женатый на Анне Васильевне Рыкачёвой и живший в той же усадьбе Измайлово (он продал все свои Костромские имения в 1791–1796 гг. и купил в Тульской губернии ус. Кропотовку), и у него сын опять Юрий Петро­вич, 1787–1831, отец поэта Михаила Юрьевича.

Другая линия – от Матвея Юрьевича (старшего) – сын Юрий Матвеевич, усадьба Колотилово, женат на Федо­сье Кирилловне, урождённой Постниковой (Пётр Яковлевич Купреянов в своих записях её называет «бабушкой»). Этот Юрий Матвеевич был участником Семилетней войны, был ранен под Франкфуртом, служил он в Азовском пехотном полку. Его брат Иван Матвеевич, поручик, убит под Кю­стрином в ту же Семилетнюю войну в 1758 г. Третий брат, Пармен Матвеевич, женатый на дочери адмирала Барш И.Я. Убитый Иван был холостым, а у Пармена была одна только дочь Маргарита, вышедшая замуж за г. Мельгунова.

Дочери:

Наталья Матвеевна, замужем за Иваном Яковлеви­чем Черевиным, Анна Матвеевна – за Иваном Прокофьеви­чем Клементьевым, Павла Матвеевна – в первом браке за Александром Михайловичем Юрьевым. Её дочь от этого брака Клеопатра Александровна – жена Якова Дмитриеви­ча Купреянова с 1783 года. Овдовев, Павла Матвеевна вы­шла вторично за майора Якова Петровича Ртищева и от этого брака имела дочерей Прасковью и Наталью. Павла Матвеевна продала все свои приданые Костромские деревни и уехала жить в имение мужа, Я.П. Ртищева, в ус. Николь­ское Воскресенского уезда, Московской губернии.

У Юрия Матвеевича, жившего в ус. Колотилово, было много детей. Вот они:

Александр Юрьевич, род. 1786.

Николай Юрьевич, мичман, участник сражений Гог­ландского, Выборгского и Красногорского в 1788–1790 гг. и участник похода адмирала Ушакова в Средиземное море и взятия Корфу в 1799 г.

Иван Юрьевич, жена Мария Михайловна НН. Про­дал ус. Колотилово П.А. Катенину в 1824 году и уехал на­всегда в Киев, где у него был дом в самом Киеве и имение «Белояр» в Черкасском уезде.

Матвей Юрьевич (младший), капитан 2 ранга, фли­гель-адъютант императора Павла. Род в 1771 г., жил в ус. Алексино Солигаличского уезда. Жена Дарья Ивановна Юшкова.

Наталья Юрьевна, род.  1785.

Варвара Юрьевна        1770.

Мария Юрьевна    1773–22/I 1851, ус. Бого­явленское Солигаличского уезда. Девица.

Анна Юрьевна            1780, умерла до 1802 г.

Екатерина Юрьевна    1784. Замужем за Семёном Ивановичем Фон-Дервиз.

Елизавета Юрьевна    1786. Замужем за капитан-лейтенантом Иваном Михайловичем Турчановским.

Эти последние упомянуты в записях Петра Яковле­вича Купреянова, он с ними вместе в 1795–97 гг. учился у «бабушки» Федосьи Кирилловны в Колотилове и назвал он их «тётеньками».

Анастасия Юрьевна, род. 1775, замужем за Иваном Ми­хайловичем Назимовым, родственником декабриста Нази­мова5.

Ирина Юрьевна. Замужем за Андреем Фёдоровичем Катениным, родным дядей поэта, критика и писателя, друга А.С. Пушкина и П.А. Вяземского, Павла Александровича Катенина.

Матвей Юрьевич был участником войны с Швецией в 1788–1790 гг. и был одним из любимцев императора Пав­ла, как и три брата Купреяновых из усадьбы Федосово, род­ня и соседи Патинских Купреяновых.

У этого Матвея Юрьевича был свой дом в Костроме и было множество детей, все они были в близких отношени­ях с Патинскими Купреяновыми и, в частности, с Алексан­дром Яковлевичем Купреяновым. Если Вам будет о них ин­тересно знать – то напишу в следующий раз.

Теперь об улице, где жила «бабушка тётя Лиля». Те­перь эта улица называется ул. Свердлова6.

О Ендогуровых. Почему-то Пётр Яковлевич Купрея­нов в своей тетради называет Ивана Николаевича Ендогурова «дядей», из этого я заключаю, что ранее брака Елизаветы Николаевны Ендогуровой с Кузьминым были ка­кие-то связи семей Ендогуровых с Купреяновыми. Это ещё предстоит выяснить.

О Смольяниновых напишу в другой раз. У меня есть кое-какой материал, и ещё поищу в архиве.

Вы пишете, что Николай Иванович Ендогуров был женат на Любови Васильевне Межаковой. А из моих род­ных была «бабушка тётя Лиза» (как мы её называли), Ели­завета Александровна Полозова, урождённая Межакова – дочь Александра Ивановича Межакова и Клеопатры Григо­рьевны, урождённой Баскаковой, его жены. Моя прабабуш­ка, Мария Александровна Полозова (урождённая) была «белль сёр»7– этой «бабушке тёте Лизе».

Теперь о маленьких расхождениях Ваших данных с моими архивными.

1. У Якова Александровича был сын старший, Алек­сандр Яковлевич, род. 8 июля 1852 г. Есть письмо его мате­ри, Горяиновой, к Александру Яковлевичу Купреянову с описанием этого события, со всеми подробностями.

2. По метрике дата рождения Павла Александровича Купреянова 27/ХI 1887 г., а не 1888, как Вы пишете8.

За сведения о Михайловых благодарю.

Последнее – это про жену князя Шаховского, дека­бриста. Её действительно звали Наталия Дмитриевна, а не Фёдоровна, это я ошибся, описался просто.

Вот видите, сколько я «накатал», может быть, Вам всё это и не покажется интересным и важным, а я этому посвящаю своё всё время. И всегда рад поделиться с людь­ми, которые проявляют интерес к таким вещам.

Лермонтовых я «разобрал по косточкам» и нашёл много всякой путаницы и вздора почти во всём, что писа­лось про этот род, в том числе не избежал ошибок и «ма­ститый» Ираклий Андроников.

Постараюсь как-нибудь всё же «протолкнуть» куда-нибудь этот уникальный материал о роде Лермонтовых.

Кажется, осветил все вопросы и на всё дал ответы. Надеюсь, что это письмо Вас ещё захватит до отъезда в Астрахань.

На этом и закончу.

Мария Григорьевна благодарствует за привет и отве­чает тем же.

Поклон и пожелания «счастливого плавания» и благополучного возвращения домой.

Искренне уважающий Вас А. Григоров.

1 М.С. Михайлова сообщила сведения об Эндогуровых (Эндау­ровых), Купреяновых, Шульц.

2 Л.М. Белоруссов – А.А. Григорову: «Сегодня я был на район­ной учительской конференции и встретил там Г.В. Чистякова. Потолков­али с ним. Я попросил его сфотографировать могилу А.Я. Купреяно­ва, и он обещал обязательно это сделать. Упомянул он, что и Вы просили его об этом же. Думаю, что он выполнит Вашу просьбу» (ед. хр. 2223, л. 41); позднее: «Посылаю Вам два фото­снимка, прислан­ные сего дня мне из Лосева Г.В. Чистяковым. Гавриил Васильевич пишет, что фотографии плиты на могиле А.Я. Купреянова послал в Москву Анатолию Михайловичу Купреянову, а относительно посыл­ки их Вам не упоминает. Почему я и решил эти две фотографии от­править Вам. Всё-таки Г.В. Чистяков, в кон­це концов, выполнил нашу просьбу, за что ему спасибо» (там же, л. 16).

3 Казнён был сын Матвея, стольник Фёдор Матвеевич Пушкин, внучкой которого и являлась А.И. Боборыкина (см. прим. 2 к пись­му Д.Ф. Белорукову от 8 декабря 1972 г. на стр. 192, а также: Весе­ловский С.Б. Род и предки А.С. Пушкина в истории. – М., 1990. – С. 188, 216–217, 219).

4 Не совсем точное цитирование «Моей родословной» А.С. Пушкина (1830 г.).

5 Михаил Александрович Назимов (1801–1888) – член Север­ного общества; из дворян Псковской губернии.

6 «Бабушка тётя Лиля» жила в доме № 51 (ед. хр. 690, л. 5).

7 Белль сёр (фр.) – 1) невестка, 2) золовка, 3) свояченица. Е.А. Полозова была женой племянника М.А. Григоровой – Алексея Вла­димировича Полозова (ед. хр. 1199, л. 31).

8 Речь идёт о Павле Александровиче Купреянове – поручике лейб-гвардии Семёновского полка, кузене М.С. Михайловой (сыне Александра Павловича Купреянова (1860–1906) и Антонины Алек­сеевны, урожд. Ильиной). Он героически погиб в бою в июле 1915 г., в его прощальном письме были, в частности, такие слова: «Я всегда восторгался словами покойного генерала Мина*: “Лучшая награда воина – смерть при исполнении своего долга”» (Тол­стой С.Н. Осуждённый жить: автобиографическая повесть. – М., 1998. – С. 194).

_____

* Георгий Александрович Мин (1855–1906) – генерал-майор, ко­мандир лейб-гвардии Семёновского полка; участник Русско-турец­кой войны.

Начато 22 августа 1975 года

г. Кострома

Многоуважаемая Мария Сергеевна!

Ваше письмо от 15/VIII я получил. Ответ пишу за­благовременно и отошлю письмо с расчётом, чтобы оно при­шло к Вам по Вашем возвращении из путешествия1. Поста­раюсь осветить все вопросы, поднятые в Вашем письме. Напрасно Наталия Сергеевна думает, что Вы меня «замучи­ли» Вашими вопросами и запросами. Я всегда с удоволь­ствием поделюсь с Вами, и равно с другими лицами, с кото­рыми меня может связывать столько нитей, и кроме удовле­творения мне такое общение ничего не даст. Теперь немнож­ко про родословную Купреяновых.

1. Вы спрашиваете, откуда в записях Петра Яковлевич­а явился Пётр, сын Богдана. И пишете, что из ар­хивных данных следует, что у Богдана было сыновей трое: Антон, Фёдор, Иван. Но по данным, собранным мною из тех же ар­хивных источников, следует, что были у Богдана ещё и сы­новья Василий и Пётр. И вот, в разных вариантах (а их в архиве очень много), Василий, отец Макара Васильевича, ука­зывается то сыном Фёдора, то Петра. Установить, где правда, – я не могу и оставляю этот вопрос открытым. Сперва и я, как и Вы, считал, что было только трое сыно­вей у Богдана, но, очевидно, в руках Петра Яковлевича был какой-то доку­мент или предание об этом Петре (он же Фёдор?)

2. Про жён. Тут всё ясно. И все допущенные мною ошибки и неточности выверены по документам.

У Ивана Никитича жена Окулина Ивановна, девичья её фамилия неизвестна мне.

У Дмитрия Ивановича жена Анна Тимофеевна, уро­ждённая Рудина. Сохранилась сговорная запись на её заму­жество за Дмитрия Ивановича с перечислением всего ея приданого. Я ошибочно указал её как дочь Тимофея Ивано­вича Купреянова, теперь эту ошибку исправляю. Помог мне в этом найденный документ о сговоре замуж этой Анны Ти­мофеевны, где указано и имя и звание её отца.

Ксения Иудишна была женой Антона Евдокимовича Купреянова, жившего в усадьбе Федосово, в 2-х верстах от Патина. Эта линия Купреяновых идёт от Василия Богдано­вича. Кстати, у одного из Ваших родственников в Москве, Якова Николаевича Купреянова, есть старинная родословная Купреяновых, но не Вашей линии, и там тоже указан у Бо­гдана сын Пётр. А у этого Петра сын Фёдор, у него Васи­лий, у Василия Макар и так далее, значит, появляется лиш­нее уже одно поколение, и Фёдор оказывается в этой родо­словной уже не сыном Богдана, а внуком – сыном Петра. Трудно со всем этим разобраться. Сколько линий Купреяно­вых – столько и родословных.

Кстати, помещённые в «Дворянской родословной книге Костромской губернии» родословия всех линий рода Купреяновых грешат пропусками и всякого рода ошибками и описками – во всём, что касается древних лет; впрочем, это относится и до всех других фамилий, когда идёт дело о XVI и XVII веках; так и знаменитая «Бархатная книга», по внимательном изучении, имеет те же погрешности.

Теперь о Горяиновых. Вы мне уже сообщали о том, что один из Горяиновых был директором театра им. Вахтан­гова, а о том, что за Горяиновым была замужем дочь Ген­надия Васильевича Карцева – не сообщали2. Благодарю Вас за эту подробность.

Относительно покойного П.Н. Лермонтова, кстати, моего однокашника, – мы учились с ним в одном и том же заведении, но он был меня постарше. Это из линии «Острожниковских» Лермонтовых, по названию их родового имения «Острожниково». Это самая отдалённая от поэта ветвь Лермонтовых и самая многочисленная, и есть ещё по­томки этой линии во Франции.

Если Вам будет желательно, то я смогу выслать Вам для чтения (с возвратом) первую часть истории рода Лермонтовых. Вторая часть ещё не готова.

О Кузьминых я Вам, кажется, написал всё, что знаю. У нас, в Костромской губернии, был род Кузьминых; кста­ти, последняя из «Острожниковских Лермонтовых», Олим­пиада Степановна, была замужем во 2-м браке за одним из Кузьминых, и Острожниково принадлежало поэтому перед Революцией Кузьминым, но в каком отношении с Вашими Кузьмиными были эти Кузьмины – у меня сведений нет; может быть, просто однофамильцы, а может быть, такая же отдалённая родня, как покойный П.Н. Лермонтов с поэтом.

Также ничего у меня нет и про Ендогуровых. Кста­ти, известный художник Иван Иванович Ендогуров (1861–1894) не из этой ли семьи Ендогуровых (Эндауровых)? Не знаете ли Вы этого?

Теперь скажу про Смольяниновых3. Юлия Фёдоровна Можайская была замужем за Владимиром Павловичем Смо­льяниновым4, это была его первая жена, умершая, очевидно, до 1863 года, ибо В.П. Смольянинов в 1863 году, овдовев, женился на Елизавете Петровне Голохвастовой.

Основательница и начальница Костромской женской «Смольяниновской» гимназии была дочерью В.П. Смольяни­нова от второго его брака, её звали Юлия Владимировна, родилась она в 1866 году.

Теперь ещё немножко о Жоховых. А.А. Купреянова была замужем за Леонидом Гавриловичем Жоховым5. Его сестра, Нина Гавриловна, была невестой своего кузена, Алексея Николаевича Жохова, морского офицера, участника полярной экспедиции Вилькицкого в 1914–1915 гг., и умер­шего в марте 1915 года во время полярной зимовки. Вся се­мья Жоховых мне знакома, и до последнего времени я переписывался с братом умершего в 1915 году лейтенанта А.Н. Жохова, Дмитрием Николаевичем, жившим в г. Тарту, Эстония, и, очевидно, уже умершим, ибо он мне не отвечает уже около 2-х лет6. Он родился в 1890 г., стало быть, ему 85 лет в этом году.

Продолжение 29 августа 1975 г.

Итак, после недельного перерыва, продолжаю пись­мо, с расчётом, что отошлю его как раз ко времени Вашего при­бытия в Горький из Волжского «круиза». За это время полу­чил письмо от Анатолия Михайловича Купреянова, в кото­ром он извещает меня о своём несчастии: он упал и сильно ушибся и вывихнул себе плечо. Пишет, что рука на перевязи и сидит дома в качестве больного, никуда не вы­ходя.

Затем ещё есть новость, уже из другой области: Вы спрашивали меня насчёт телефона у моих Горьковских дру­зей, Горских, к которым мы желали бы съездить7, и в этом случае удалась бы встреча и с Вами. Телефона у них нет, да и теперь вся эта затея с поездкой, пожалуй, и не состо­ится.

Дело в том, что мы сперва получили от них теле­грамму, что Маруся Горская, наша близкая и давняя прия­тельница, опасно заболела, и поэтому – «воздержитесь от приезда». А через несколько дней она, Маруся, скончалась. У неё случилось кровоизлияние в мозг, сопровождающееся потерей речи, и, к счастью для неё, всё это завершилось концом в течение одной недели. А муж её, мой старый со­служивец, Борис Николаевич, сам дышит на ладан, он уже и довольно стар, и очень дряхл. Сколько времени он смо­жет прожить после потери жены, с которой они прожили свыше 50 лет, это, конечно, никому не известно, но вряд ли долго. Ему 79 лет, а ей минуло в этом году 73.

Так что теперь моя поездка в Горький вряд ли смо­жет осуществиться. Такие печальные для меня новости.

Дома у нас всё в порядке. Уехали 13/VIII одни го­сти, а 20/VIII приехала из Москвы моя кузина, 75-ти лет­няя девица, она ежегодно у нас гостит.

Она уже мало подвижна, а мы с женой, несмотря на годы (758 и 71), ещё ходим, вернее ездим, в лес за грибами, и хотя оба устаём ужасно, но эта усталость какая-то «здо­ровая», и поэтому я считаю, что кроме пользы – найденные грибы, свежий воздух, общение с природой – такие поездки нам ничего не приносят. Однако оставим всё это и перейдём к другой теме.

Как я вижу, Вы очень хорошо осведомлены о родо­словной Вашей, Патинской, линии Купреяновых. Но знаете ли Вы что-нибудь о других линиях, близких и дальних ро­дичах Патинских Купреяновых? Думая, что Вам о них мало что известно, я решаюсь Вас с ними познакомить.

В двух верстах от Патина была когда-то усадьба Фе­досово, как и Патино, ещё с XVII века бывшая во владении Купреяновых. Там жила одна отрасль этой обширной фами­лии, которую я называю, по имени усадьбы, «Федосовской». У Богдана Купреянова, первого из известных Патинских Купреяновых, кроме упомянутых Вами сыновей, был Васи­лий Богданович, сын. Его потомство и жило в Федосо­ве. Мало что, кроме имён, известно о дальних предках, но в конце XVIII века у прапорщика Фёдора Ивановича и его жены Устиньи Григорьевны, урождённой Перфильевой, вы­росло 4 сына и одна дочь. Про них известно вот что: все четверо сыновей, будучи отданы еще в малолетстве в гвар­дию, сделались любимцами императора Павла. Какие они сделали подвиги и чем заслужили милость монарха, мне найти пока не удалось, но все четверо получили от Павла пожалования обширными поместьями в разных губерниях, преимущественно в Нижегородской. Перечислю их имена:

Аника Фёдорович, генерал-майор9, имел много детей:

Александру, 1796 года рождения; Фёдора, 1798; Александра, 1800; Павла, 1801; Сергея, 1803; Константина, 1805 и Евгению, 1806 года рождения.

Жил Аника Фёдорович в Павловске, под Петербур­гом, а летом наезжал в своё Нижегородское имение. Из де­тей Аники Фёдоровича в числе Нижегородских дворян зна­чатся в 1856 г. Павел Аникиевич и Сергей Аникиевич, всех остальных не было в живых уже в 1839 г.

Гавриил Фёдорович, полковник (жена его Наталия Николаевна Родиславлева10), был пожалован имением в Новгородской губернии, сам он и жил в Новогороде. Детей, по-видимому, не имел.

Евдоким Фёдорович, генерал-майор; первая жена Ав­дотья Яковлевна Позднякова11, вторая жена Авдотья Васи­льевна Челизова12. Пожалован поместьем в Нижегородской губернии.

Его сын Василий Евдокимович, ротмистр гвардей­ской кавалерии, был в 1859 году уездным предводителем дворянства в Нижегородской губернии. У него были три се­стры: Анна, Мария и Надежда Евдокимовны; о них больше я ничего не знаю, кроме того, что они все родились в пер­вые годы XIX века.

У Василия Евдокимовича были дети: Фёдор – 1848 г., Ольга – 1847 г. и Евдокия – 1845 г.; все они жили в Нижнем Новогороде.

Последний сын, Сергей Фёдорович, гвардии полков­ник, женат был на Елизавете Антоновне Шиповой, родной тётке известных Шиповых: её племянник, Александр Павло­вич Шипов, был женат на Клеопатре Герасимовне Сытиной, дочери Павлы Яковлевны Купреяновой и полковника Гера­сима Матвеевича Сытина. Сергей Фёдорович был сперва Со­лигаличским уездным предводителем дворянства, а затем, с перерывом, был дважды и губернским предводителем – первый раз с 1815 по 1818 г. и второй раз с 1830 по 1848. Это был один из самых уважаемых всеми губернских пред­водителей. Он также был жалован Павлом I-м поместьями и в Нижегородской, и в Костромской губерниях13. Единственная сестра этих братьев, Евдокия Фёдоровна, была замужем за вице-адмиралом Мартьяном Яковлевичем Сипягиным14. Эта фамилия широко известна по истории Рос­сии – как военной и морской, так и по гражданской части. Про Сипягиных можно много писать, ограничусь лишь тем, что там, в Федосове, родился генерал Николай Мартьяно­вич Сипягин, герой войны 1812 г. и один из самых выдаю­щихся генералов тех лет, рано умерший, в 1828, кажется, году15. Его внук, Дмитрий Сергеевич, был министром вну­тренних дел и был убит террористом Балмашёвым в 1902 году.

Там же, в Федосове, жили и другие Купреяновы. Брат упомянутого выше Фёдора Ивановича, Евдоким Ивано­вич, женатый на Ирине Ивановне Дедевшиной. У Евдокима был сын Антон, род. 1876 г., женатый на Ксении Иудишне Купреяновой, о которой шла речь в одном из Ваших писем – я её ошибочно сделал женой, кажется, Дмитрия Иванови­ча Купреянова. Теперь вся эта неразбериха разобрана и всё встало на свои места.

У Антона Евдокимовича были дети: три сына, все морские офицеры – Иван, Павел и Андрей, и одна дочь, Александра.

Иван Антонович (179416–1857) был женат на Юлии Ивановне Гильдебрандт, имел детей – сыновей Якова, впо­следствии адмирала, в молодости участника Амурской экс­педиции Г.И. Невельского, в 50-е годы XIX века; затем Па­вел Антонович, женатый на Марии Ивановне Невельской, родной сестре адмирала Геннадия Ивановича Невельского, прославившегося исследованием Амура, Сахалина и др. Дальневосточных окраин; и третий, Андрей Антонович, по­сле отставки был Солигаличским почтмейстером. Его сын, Василий Андреевич (1846–1888), был выдающийся морской деятель, писатель, изобретатель, преподаватель и т.д.

Все эти Купреяновы были по своему рождению весь­ма бедны. В отличие от Патинских Купреяновых, имевших большое богатство, все Федосовские Купреяновы имели до­статок весьма малый: у всех детей Фёдора Купреянова – Аники, Евдокима, Гавриила и Сергея – было всего лишь десяток крепостных, а у детей Антона Евдокимовича на всех было тоже не более десятка «душ». Да и само Федосо­во, впоследствии, перешло в руки Якова Дмитриевича Ку­преянова, которого можно назвать, по примеру Московского князя Ивана Даниловича Калиты, тоже «Калитою», ибо он собирал в свои руки все Купреяновские земли, которые с годами дробились, и часто в одной усадьбе бывало по нескольку владельцев – у каждого какая-то часть: 1/4, 1/6, 1/7, 1/12 и так далее. Так и Федосово прибрал к рукам Ваш пра-прадедушка, а Федосовские Купреяновы, упустив из своих рук дедовскую вотчину, с лихвою были вознагражде­ны жалованными Павлом поместьями.

Про Ивана Антоновича Купреянова могу добавить, что в 1819–1821 годах он участвовал в открытии Антаркти­ды, в экспедиции Ф.Ф. Беллинсгаузена и М.П. Лазарева, потом в 1834–1841 гг. был Правителем Аляски и достиг высоких чинов. Кроме сына Якова, у него был сын Нико­лай, погибший в Индийском океане на клипере «Опричник» во время шторма, о нём есть рассказ К.М. Станюковича в его «Морских рассказах». Ещё был сын Александр, зани­мавшийся какой-то революционной работой (1851–1912), и дочь Мария, в замужестве за некиим Кочуковым, Ярослав­ским и Костромским помещиком. Внук этой Марии Иванов­ны, Владимир Владимирович Варли, учившийся когда-то в одном корпусе со мной и бывший в одной роте, и ныне жив и живёт в Москве, я у него был этим летом.

Вот, на этом пока и закончу. Про остальные ветви Купреяновых, живших в усадьбах Патракеево, Терентьево, Починок Попов, Неумоино и Венгино, буду писать впослед­ствии, если Вам только будет интересно всё это читать. А об этом Вы мне напишете, продолжать или нет.

Пора и поставить точку.

Шлю Наталии Сергеевне и Вам свой искренний при­вет с пожеланием всего самого лучшего.

Искренне уважающий Вас А. Григоров.

1 С 16 августа по 1 сентября М.С. Михайлова с сестрой «путешествовали» по Волге на пароходе от Горького до Астрахани (ед. хр. 2299, л. 1 об.).

2 Юрий Васильевич Горяинов (1879–1935). В 1931–1935 гг. был заведующим административно-хозяйственной частью театра им. Вахтангова (сообщение Г.В. Войтовой, Москва). Его женой была Карцева Варвара Геннадьевна 2-я (ед. хр. 515, л. 22).

3 М.С. Михайлова 2 августа 1975 г.: «За каким-то Смольянино­вым была замужем сестра Александра Фёдоровича Можайского Юлия Фёдоровна, о чём я знаю тоже из записок прабабушки» (ед. хр. 720, л. 4 об.–5).

Александр Фёдорович Можайский(1825–1890) – исследова­тель и изобретатель в области создания летательных аппаратов, контр-адмирал; художник.

Прабабушка Марии Сергеевны – Елизавета Николаевна Куз­мина, урожд. Ендаурова (Ендагурова) (?–1847).

4 Владимир Павлович Смольянинов. «Родился в 1826 г. Капи­тан 2-го ранга. В 1868 г. председатель Костромской уездной зем­ской управы. В 1873 г. член Костромского окружного суда. <…> В 1887 г. действительный статский советник» (ед. хр. 1442, л. 8).

5 Александра Александровна Купреянова (1897, ус. Княжево под Макарьевом – 1996, США) – дочь Александра Павловича Купрея­нова и Антонины Алексеевны, урожд. Ильиной. Леонид Гаврилович Жохов (1886–1972, США) – коллежский асессор, зем­ский начальник Кологривского уезда (ед. хр. 438, л. 5).

6 Д.Н. Жохов умер в 1973 г.

7 Борис Николаевич (1896–1977) и Мария Владимировна (1902–1975) Горские. С Борисом Горским А.А. Григоров работал в Потрусовском лесничестве Кологривского уезда в конце 20-х – нач. 30-х гг. прошлого века: А.А. Григоров – лесотехником, а Б.Н. Гор­ский – помощником лесничего. В воспоминани­ях – Григоров А.А. Из воспоминаний // Григоров А.А. Из истории костромского дворянства. – Кострома, 1993. – С. 406, – ошибочно указаны инициалы Горского «Б.И.».

8 Правильно: 71.

9 Генерал-лейтенант (сообщено Н.Я. Купреяновым).

10 Расловлева (сообщено Н.Я. Купреяновым).

11 Познякова (сообщено Н.Я. Купреяновым).

12 Чемезова (сообщено Н.Я. Купреяновым).

13 В Костромской губернии С.Ф. Купреянову (1769–1854), в частности, принадлежала ус. Григорьевцево в Соли­галичском уезде (ед. хр. 690, л. 20).

14 На самом деле их сестра Евдокия (Авдотья) Фёдоровна была за коллежским советником и кавалером Степаном Игнатье­вичем Малевичем. За Мартьяном Яковлевичем Сипягиным (1737–1803) была Елизавета Фёдоровна Купреянова (1745–1785), дочь Фёдора Михайловича Купреянова и его жены Матрёны Данилов­ны, как и указывалось А.А. Григоровым в других случаях (ед. хр. 691, л. 4; ед. хр. 1421, л. 1).

15 Николай Мартьянович Сипягин (1785–1828 г.) (Григоров А.А. Именной список выдающихся людей, имеющих связь с Костром­ским краем. – Кострома, 1995. [Машинопись]. – С. 11).

16 В кн.: Российско-Американская компания и изучение Тихо­океанского севера, 1815–1841 // Отв. ред. Н.Н. Болховитинов. – М., 2005 – указан другой год рождения 1799 (стр. 409).

~ • ~

13 сентября 1975 года

г. Кострома

Многоуважаемая Мария Сергеевна!

Ваше письмо из Пензы от 3/IХ я давно уже полу­чил и прошу прощения за то, что отвечаю с некоторым опозданием.

Да, у Вас очень «насыщенное» это лето. Кроме Волжского круиза – еще и Тарханы! Да Вы с сестрой про­сто молодцы! Желаю Вам и дальше продолжать в том же духе.

Вот, видите, давно задуманная поездка в Горький опять не осуществилась: тут и кончина нашей приятельни­цы, а главное – это вечно стеснённое денежное положение. Наши с женой пенсии невелики – у меня 57, а у неё 47 «рэ», а только за квартиру я плачу 20 руб. Всё остальное уходит почти исключительно на еду, ведь у нас почти еже­дневно или дочь с зятем, или внучка с правнуком, а то и с мужем, или внук, и всех их за стол сажаем, так уж у нас заведено, а ведь на стол надо что-то и иметь поставить! Вот и трудно выкроить нужные деньги, а на поездку для двоих надо довольно много.

Теперь у меня нет никаких приработков, несколько лет назад я неплохо «подрабатывал» – во-первых, частень­ко помещали мои статьи и заметки в газете и неплохо пла­тили, но с некоторых пор ни одна моя статья или заметка не пропускается и не печатается, в чём тут причина – я не знаю, да и не доискиваюсь этой причины. И поэтому писать перестал. Затем ещё я «подрабатывал» на экспертизах, я считался внештатным экспертом при областном управлении торговли по импортным товарам (главным образом для перевода на наш язык этикеток товаров), но потом и это стало тяжело, ибо приходилось много ездить и много пи­сать всяких актов, и я отказался.

Так что, образно выражаясь, «финансы поют роман­сы». Что ж, отложим до будущего. В перспективе получе­ние неплохого гонорара за книгу, видимо, принятую к печа­ти, ко­торую я написал в «содружестве» с одним известным учё­ным. Она должна увидеть свет в конце 1976 или 1977-м го­ду1.

Так что ещё не потеряна возможность побывать в Горьком и Вас навестить, что мне бы очень хотелось2.

Я Вам пришлю через некоторое время такие Купрея­новские материалы:

1. Поминание. Это поданное Вологодскому епископу поминание о здравии членов семьи рода Купреяновых, дата около 1825 года. Тут только перечень одних имён, но я определил всех и напишу Вам своё определение.

2. Содержание тетради Петра Яковлевича Купреяно­ва, это весьма интересная тетрадь. Конечно, я не в силах всю её переписать, но некоторые вещи, особенно обратившие на себя моё внимание, я переписал и делаю полное оглавле­ние всей этой тетради.

Затем, по окончании просмотра всех Купреяновских бумаг, буду делать «всеобъемлющую» родословную, тут до 300 имён будет, но ещё я не решил, делать ли её общей или каждую ветвь по отдельности. Тут про каждого, про кого что-либо я нашёл, будут и биографические данные, а про кого ничего не нашёл, то только имена.

Вот такие у меня новости.

Получил от Анатолия Михайловича известие, что на основании моих сообщений он там, с кем-то, в Бородинском музее разыскал сведения о Павле Яковлевиче Купреянове, ведь он сражался при Бородине в 1812 году.

Попутно у меня будет вопрос к Вам: не помню, от кого я слышал, что якобы Павел Яковлевич был женат на какой-то девице, чуть ли не по фамилии Хрущовой, бывшей его намного моложе. У меня же по документам выходит, что его женой была Мария Петровна Мальшина, богатая Симбирская или Пензенская помещица, её сестра была за Араповым; Араповы – это Пензенские, кажется, помещики, породнившиеся с Пушкиным через Наталью Николаевну Ланскую (бывшую Пушкину, в девичестве Гончарову). В этом браке Павел Яковлевич был очень несчастлив, об этом я прочёл много, и даже мне очень было неприятно читать всё это.

От этого брака была у них дочь Варвара, и по прось­бе Павла Яковлевича император Николай Павлович, прика­завший поместить эту дочь в Смольный, распорядился, что­бы мать не имела возможности видеть дочь, из-за дурной ея репутации.

Что Вы можете сказать по этому поводу? У другого брата, Николая Яковлевича Купреянова, жена была София Темирова, из Харьковских дворян. А вот молодой девицы (кажется Хрущовой, как мне кто-то говорил), я нигде не об­наружил.

Вот и все мои новости.

Анатолий Михайлович пишет, что он поправляется после своей травмы.

На этом кончу. Привет Вам и Наталии Сергеевне.

Уважающий Вас А. Григоров.

1 Книга, написанная в «содружестве» с А.И. Алексеевым, вый­дет в 1979 г.

2 М.С. Михайлова 13 сентября из Пензы: «Очень грустно, что не стало Вашей знакомой в Горьком. Но нам кажется, что, кроме Горских, у Вас с Марией Григорьевной в Горьком есть ещё Ми­хайловы, которые будут очень рады с Вами познакомиться. Прав­да, приезжайте» (ед. хр. 2299, л. 10).

~ • ~

4 октября 1975 года

г. Кострома

Многоуважаемая Мария Сергеевна!

Ваше письмо от 30/IХ с/г я получил и постараюсь ответить на всё, что затрагивается в Вашем письме.

Напрасно Вы просите извинения за то, что якобы долго не отвечали на моё письмо. Ведь я понимаю, что у каждого есть свои дела по дому, тем более у Вас, раз Вы связаны с садом, да ведь и нет никакой срочности в наших письмах1. У меня дело иное – я ничем не занят, домашние мои дела ограничиваются походом в близкий магазин за хлебом и иными продуктами, да ещё когда приходит пра­внук, то я с ним всегда вожусь, я сам очень люблю малы­шей, и они меня тоже очень любят.

А садом я не занимаюсь, мы с женой уже «устаре­ли», и в саду управляется дочь с зятем, главным образом именно дочь, она очень трудолюбивая женщина. Пока ещё может работать, в будущем мае ей исполнится 50 лет. У них в саду все такие работы, как сама постройка домика, и ремонты, и всё такое делает зять, он здоровый, но немнож­ко с ленцой, однако если чего захочет, то всё делает «на отлично». А материалы, конечно, они, как и все прочие, таскают с заводов, где и работают, и не считают это за во­ровство, а просто: «я принёс, я взял, я достал». Это теперь даже придумали такое слово для определения таких типов: не вор, а просто «несун», несёт с завода.

В следующем письме я Вам пришлю выписку из письма Павлы Яковлевны Купреяновой о смерти её брата Дмитрия и ещё кое-что. Надо снять копии.

Жена Павла Яковлевича была некая Мария Петров­на Мальшина, её родная сестра была замужем за Арапо­вым, это те Араповы, что породнились с вдовой А.С. Пуш­кина. Но брак Павла Яковлевича был на редкость несчаст­ный. Я читал об этом много и очень жалел его, такого хра­брого генерала и человека добрейшей души. Павел Яковле­вич был вынужден обращаться к императору Николаю Пав­ловичу, и тот приказал устроить дочь Варвару в Смольный и запретить матери видеть дочь, а в части развода, сказал, что он не судья между мужем и женою и дело это Святей­шего Синода.

Я уж теперь не помню, кто мне сказал про какую-то Хрущову, якобы девицу много моложе Павла Яковлевича, но, как видно, это, как я думаю, фантазия. Нет никаких данных о том, что Павел Яковлевич женился после разво­да2.

О Хрулёвой же я могу сказать, что Павел Яковлевич был дружен с героем Севастополя, известнейшим генералом Хрулёвым3, и даже его, Хрулёва, дочь крестила Вареньку Купреянову, дочь Павла Яковлевича.

Теперь о Перелешиных и Мягковых.

В Селище когда-то была усадьба Каблуковых. На од­ной из Каблуковых женился Николай Леонтьевич Мягков, Петербургский помещик, и получил в приданое огромное имение в Костромской губернии – свыше 600 душ и село Селище. Там и был дом Каблуковых, в котором поселились Мягковы. Правнуки этого Николая Леонтьевича были:

Мария Геннадиевна, род. 18664, замужем за Никола­ем Николаевичем Купреяновым.

Александр Геннадиевич, род. 1870 г., женат на Вере Викторовне Савинковой, сестре известного Бориса Викторо­вича Савинкова.

Анна Геннадиевна Мягкова, род. 1869 г., замужем за Александром Васильевичем Перелешиным, племянником из­вестных героев Севастополя, Михаила и Павла Александро­вичей Перелешиных. Род. 1862 г.5

Впоследствии у всех троих – Купреяновых, Мягко­вых и Перелешиных – были «господские дома», усадьбы, в Селище. Дома эти стоят и до сих пор. Ныне Селище вошло в черту города Костромы, и там уже селом не пахнет. Все жители превратились в рабочих заводов и в служащих. А в домах Перелешиных, Купреяновых и Мягковых – школы, детсады и проч. Так как Геннадий Васильевич Мягков был женат на Елизавете Константиновне Михайловской, сестре известного народника Н.К. Михайловского, а его сын женат на сестре революционера Бориса Савинкова, то вся семья – и Мягковы и Перелешины – была до самого 1917 года под негласным надзором жандармов и считались в глазах губер­натора «неблагонадёжными».

Про родство Ендогуровых с Купреяновыми я ничего не нашёл, да и найти в Костроме не рассчитываю, надо это искать в Вологде.

Будущая книга А.И. Алексеева и моя названа «Ко­строма – Дальний Восток»6, но, когда она увидит свет – ска­зать нельзя, не такие, как я, а писатели с «именем» ждут годами опубликования своих книг. Так что надо ждать и ждать.

Жалею, что не смог побывать в Горьком, интересно было бы с Вами завязать знакомство не «эпистолярное, а визуальное». Подождём до будущего года. Авось в том году смогу побывать в Горьком, это город, который я все­гда, с давних пор, очень любил.

Про Кузьминых, конечно, в Ярославле надо искать, но, думаю, что теперь нашему брату – индивидуальному исследователю, не имеющему никаких «бумаг», – трудно будет получить в архиве что-либо. И у нас я пока ещё могу заниматься в архиве лишь как исключение, благодаря свое­му «авторитету» в глазах директора архива7. Других же по­просту гонят прочь.

Вот пока и всё. Желаю Вам здоровья и всего лучше­го.

Поклон Наталии Сергеевне и Вам.

Уважающий Вас А. Григоров.

1 М.С. Михайлова 30 сентября: «Кроме обычных работ по под­готовке сада к зиме, мы, наконец, нашли двух человек подправить наш покосившийся садовый домик, покрыть его заново руберои­дом и сделать ещё маленький сарайчик на том месте, где стояла яблоня, которую мы срубили.

Вы прекрасно понимаете, что значит ремонт и постройка даже самого немудрёного сарайчика. Поймать или “достать” лю­бой материал, начиная с тёса и кончая гвоздями, требует огром­ной затраты энергии, нервов и, конечно, времени» (ед. хр. 2299, л. 12–12 об.).

2 15.01.1856 г. П.Я. Купреянов женился на 18-летней Елене Степановне Хрулёвой, дочери генерала-лейтенанта Степана Алек­сандровича Хрулёва и его жены Александры Васильевны. Первая жена П.Я. Купреянова, Мария Петровна, умерла 07.09.1855 г. в своём имении, где жила после разъезда с мужем. Похоронена в с. Мариополь Корсунского уезда Симбирской губернии (сообщено Н.Я. Купреяновым).

3 Степан Александрович Хрулёв (1807–1870).

4 Мария Геннадьевна, урожд. Мягкова (1866 – не ранее ноября 1941). «Дочь действительного статского советника. <…> Окончила Петербургскую консерваторию по классу пения. В 20-е годы препо­давала в Костромском музыкальном техникуме. В 1930 г. была со­слана в Архангельск, затем переведена в Котлас. В ноябре 1941 г. выслана в Казахстан, по пути туда пропала без вести» (Мартиро­лог российского дворянства // Дворянское собрание / Истори­ко-публицистический и литературно-художественный альманах. – № 2. – М., 1995. – С. 276).

5 Александр Васильевич Перелешин (1856–1910) – Костром­ской уездный предводитель дворянства, исполняющий обязанно­сти губернского предводителя дворянства, член губернской зем­ской управы, член Государственного совета, член 2-й Государственной думы. В 1862 г. родился его брат – Андрей Васильевич Перелешин.

6 Книга будет названа «Костромичи на Амуре».

7 В.С. Соболев.

~ • ~

17 октября 1975 года

г. Кострома

Многоуважаемая Мария Сергеевна!

Ваше письмо от 13/Х с/г я получил, постараюсь от­ветить на Ваши вопросы и исполнить Ваши пожелания (но это не сразу, а постепенно). Раз Вы перешли уже «на зим­ние квартиры», то есть с садом на зиму покончено, то те­перь можете больше уделять внимания тому, что Вас, по-ви­димому, так интересует, – я имею в виду всякие «раскопки» исторического и генеалогического направления.

Про Ендогуровых и про Кузьминых я собрал уже не­множко сведений и с Вами поделюсь, как только все обра­ботаю, ибо собранные данные надо как-то ввести в «единое русло».

Не знаю, удастся ли Вам получить какие-либо сведе­ния из Ярославского и Вологодского архивов. Дело в том, что архивы зачастую вообще стараются избежать са­мим что-либо разыскивать, мотивируя, что нет работников для этого (это отчасти и верно), но теперь стало очень за­труднительно для частных лиц вообще получать какие-либо исторические справки в архивах. А в Вологодском архиве есть сведения о Ендогуровых, там есть и их родословная, просто они «отписались». У меня в Москве есть друг, из­вестный генеалог, Ю.Б. Шмаров, у него, когда я буду в Москве, я достану любые сведения как о Кузьминых, так и о Ендогуровых. У меня есть догадка, основанная на письме А.Я. Купреянова к матери А. Кузьмина, когда он «присва­тался» к дочери Александра Яковлевича, Екатерине Алек­сандровне1. Не была ли мать Аполлона Алексеевича Кузь­мина, Хиония (Феона) Алексеевна, по девичьей фамилии Ен­догуровой? Я эту догадку постараюсь проверить.

Относительно Д.Н. Жохова (он, вероятно, умер, так как не отвечает на письма уже года два).

Он в 1941 году был отослан в места не столь отдалённые, а, вернувшись, обосновался в Эстонии, где и женился на эстонке, плохо знающей Русский язык. С его слов я знал, что между Жоховыми (именно им) и Захарьи­ными имеется или имелась какая-то связь, но что его пер­вой женой была Захарьина, он мне не рассказывал2.

Про Захарьиных я знаю, что в ноябре 1841 году в своём имении «Сквозники» Варнавинского уезда был убит гвардии полковник Михаил Авраамович Захарьин. Убит он был за свою необычайную жестокость. Было у этого убито­го полковника три дочери: Серафима, Елизавета и Алексан­дра. Эта Александра вышла замуж за Василия Михайлови­ча Кочукова, а его брат, Дмитрий Михайлович, был женат на Марии Ивановне Купреяновой, дочери адмирала Ивана Антоновича Купреянова. Внук этой Марии Ивановны, Вла­димир Владимирович Варли, мой товарищ по корпусу, сей­час в Москве, на пенсии, и я у него бываю.

Захарьины, жившие где-то на Унже, кажется в Коло­гривском или в Макарьевском уезде, были родственниками (не могу сказать, какими именно) с Варнавинскими Захарьи­ными. Один из них был Кологривским предводителем дво­рянства. Конечно, Дмитрий Николаевич Жохов мне много рассказывал про этих Захарьиных, но я ничего тогда не за­писал и поэтому теперь не помню почти ничего.

У него, Дмитрия Николаевича, было три брата: Алексей Николаевич, моряк, погибший в 1915 г. в полярной экспедиции; Сергей, убитый в войну 1914–17 гг., и Анато­лий, адвокат, адъютант 88-го запасного полка, квартировав­шего в 1917 г. в Костроме. Он, Анатолий Николаевич, оста­вил очень интересные записки о 1917-м годе в Костроме. Я их читал, они хранятся в нашем Костромском архиве3.

Я решил Вам послать свои листочки с Ендогуровы­ми, всё равно я до поездки в Москву ничего не сумею больше узнать. А Вы просмотрите, может быть, что-нибудь дополните или исправите и мне вернёте.

Содержание тетради П.Я. Купреянова сейчас перепе­чатывают на машинке в архиве, как только мне вернут – Вам вышлю 1 экземпляр.

Посылаю мною написанный очерк о Дмитрии Яковлевиче Купреянове. Такие же очерки будут у меня о Петре Яковлевиче, Александре Яковлевиче, Павле и Нико­лае Яковлевичах. О Сергее Яковлевиче мало что мож­но написать, ибо он умер очень молодым поручиком лей­б-гвардии Финляндского полка, не успев ничего «совершить», что бы могло лечь в основу очерка о нём. По мере готовно­сти буду Вам высылать.

С Кузьмиными дело обстоит хуже. Это очень распро­странённая фамилия, и надо из большого числа Кузьминых выбрать тех, кто относится к роду нужных нам Кузьминых. Если желаете, то я вышлю Вам и свои листочки про Кузь­миных, когда Вы вернёте мне Ендогуровых.

Относительно «истории рода Лермонтовых», то я вы­шлю Вам, что готово, ценным пакетом, как только мне вер­нут эти бумаги лица, взявшие «почитать».

Так что впереди длинная зима и успеется всё сде­лать, лишь бы Бог продлил наши дни.

Тарханы мы тоже смотрели с интересом, а несколь­ко ранее смотрели такое близкое и знакомое нам Щелыково А.Н. Островского. С этой семьёй мы были знакомы, и сей­час ещё не теряем связи с внучкой А.Н. Островского, М.М. Ша­телен. Ведь Щелыково – это всего 15 вёрст от нашего Алек­сандровского. Последний раз я был там году в 1967–68-м4.

Вот пока и всё.

Спасибо от меня и от Марии Григорьевны за приве­ты.

Вам обоим и мы тоже кланяемся и шлём Наталии Сергеевне и Вам свой привет.

Пишите.

Уважающий Вас А. Гр-в.

1 Екатерина Александровна Купреянова вышла замуж за Апол­лона Алексеевича Кузьмина в 1844 г. (ед. хр. 690, л. 5).

2 М.С. Михайлова 13 октября: «В одном из писем Вы упомяну­ли имя Дмитрия Николаевича Жохова. Ведь он был женат на доче­ри одного из наших прежних соседей, Александре Владимировне Захарьиной, которую мы знали с детства под именем Линочки. И Дмитрия Николаевича мы один раз видели в самые сумбурные годы. Нам известно, что Дмитрий Николаевич и Лина разошлись, что у них был сын, и это – всё.

Мать Лины была симпатичная женщина, а отец, по-моему, очень несимпатичный. Сестра матери Лины, Анастасия Влади­мировна Мамонтова, с мужем и дочерью жили здесь в Горьком на одной площадке с нами. Дочь уехала в Ленинград, вышла там за­муж.

Анастасия Владимировна много пережила, муж долгое время был в вынужденном отсутствии. Она умерла раньше мужа, но, к счастью, дождалась его возвращения, а он потом женился на се­стре нашей тёти, или, иначе, на сестре матери Анатолия Михайло­вича. Вот, видите, какое опять сплетение!» (ед. хр. 720, л. 12 об.).

«Вынужденное отсутствие» – эвфемизм и означает репрессии.

3 Записки А.Н. Жохова сгорели во время пожара Костромского архива в 1982 г. (Государственный архив Костромской области: справочник. Часть первая. – Кострома, 2005. – С. 322).

4 Последний раз в Щелыкове А.А. Григоров был в 1969 г. (см. письмо Б.С. Киндякову от 18 июня 1969 г. на стр. 104).

~ • ~

25 октября 1975 года

г. Кострома

Многоуважаемая Мария Сергеевна!

Вчера получил Ваше письмо от 21/Х и в нём свои материалы по Ендогуровым и любезно Вами посланные мне родословные Кузьминых и Ендогуровых. Очень Вам благодарен за эти присылки, они пополняют мои «генеало­гические» коллекции. И пойдут «в оборот», ибо кроме меня есть на свете ещё такие же любители генеало­гии, с которыми я веду постоянный обмен своими материа­лами1.

У нас в Костроме были два рода Кузьминых: один происхождения недавнего, из «выслужившихся», это Ко­ст­ромской казначей, и от него незначительное потомство, одна дочь. Другой род древний, с начала XVII века, происхожде­ния Новогородского; один из этого рода пород­нился с Лер­монтовыми2. Но сколько я не искал там, в этих Кузьми­ных, нет ни одного, который бы подошёл к Вашим Кузьми­ным, и поэтому, хотя и имею я их «поколенную рос­пись», но Вам её не высылаю, ибо думаю, что она Вам будет ни к чему.

С Купреяновыми дело подвигается медленно. Застрял над описанием Александра Яковлевича, уж очень много о нём материалов, и, видимо, интересна его жизнь была в Петербурге, пока он не вышел в отставку и не «схо­ронился» до смерти своей в Патине, где он безвыездно (не считая поездок в Солигалич, изредка в Кострому и в усадьбы к родным) прожил с 1822 по 1860 год. Также ин­тересен и Пётр Яковлевич.

Достал формуляр Николая Яковлевича и по просьбе Анатолия Михайловича копию его послал в музей Боро­динской панорамы. А вот формуляра Павла Яковлевича не нашёл, но сам составил его биографию по имевшимся в моём распоряжении источникам. Сергей Яковлевич прожил весьма короткую жизнь, и о нём ничего нет такого, что бы можно было сказать.

О Павле Яковлевне, её муже, дочери и зяте – буду писать, это будет интересно. К сожалению, все последую­щие Купреяновы в архивных документах представлены лишь метриками и краткими сведениями о службе и се­мейно-имущественном положении и поэтому о всех них можно лишь самые краткие сведения давать.

Но как интересны всякие родные Купреяновых! Тут столько фамилий будет, в том числе известных; лишь про Лермонтовых, Юрьевых и Окуловых сколько сохранилось интересного!

С Окуловыми у меня случился некоторый «конфуз». Я составил недурную «поколенную роспись» и послал её на консультацию одному своему другу-генеалогу3. Там у меня из архива выписаны дата брака Прокофия Ивановича Оку­лова с Еленой Ивановной Черевиной, и в архиве есть так называемая «сговорная запись», где отец невесты отдаёт за дочерью приданое, деревни, земли, крепостных и всякие иконы, шубы, платья, меха и всякого рода драгоценности.

Впоследствии деревни, что были даны в приданое за Еленой Ивановной Черевиной, переходили по наследству Окуловым. Стало быть, сомнений у меня быть не могло. Тем более, что портрет Прокофия Ивановича Окулова сохранялся в родовой усадьбе Черевиных, Нероново, того же Солигаличского уезда. Этот портрет несколько лет назад воспроизводился в «Огоньке», в журнале «Москва»4. А вот мой друг нашёл в ЦГАДА крепостную книгу по Чухломе5, где написано!!!, что за капитана-инженера Прокофия Ивано­вича Окулова была выдана замуж дочь Висленева, тоже Алёна (или Елена, по-нашему) Ивановна.

Что же: было что ли 2 Прокофия Ивановича Окуло­ва в одни и те же годы. Мой документ 1751 года, а Чухломский – 1752 г. Или же – как иначе? Но уж очень невероятно: два Окулова, оба Прокофии Ивановичи, оба капитаны инженерных войск, и у обоих жёны Елены Ива­новны.

Я считаю, что, может быть, Чухломская запись бо­лее ранняя и Висленева Алёна была его первой женой, а Елена Черевина – второй. Но это моя догадка, только по соображению, ибо документы говорят о двух Еленах – Алёне Висленевой и Елене Черевиной.

Затем ещё в «Московском некрополе» нашёл множе­ство могил Окуловых на Донском, Ваганьковском и Калит­никовском кладбищах, так что надо всё перерабатывать за­ново.

Знакомы ли Вы с семейными записями, сделанными Александром Яковлевичем Купреяновым, сделанными им на страницах Евангелия, ныне хранящегося у Якова Николае­вича Купреянова? Если нет, то я имею с них копию и могу Вас ею снабдить.

Сейчас ничего не посылаю Вам, ибо ничего не подго­товил, столько работы, что не успеваю ничего, впору толь­ко на письма отвечать. А тут ещё хочу на два денька уехать в Кинешму, повидаться с друзьями – Яковлевыми и Пушкиными, это были наши соседи, и вот они приезжают на побывку на родину своих предков, и мы там решили встретиться. Но это всего на два дня, я не могу надолго бросать свои дела.

Последние строчки Вашего письма меня заинтригова­ли: какая тайна скрывается за поисками Анастасия Дмитрие­вича Кузьмина? Мне его имя пока нигде не встре­чалось6.

Будет интересно узнать от Вас, в чём тут дело.

Спасибо от меня и от Марии Григорьевны Вам и На­талии Сергеевне, и мы тоже шлём Вам свой привет из Ко­стромы.

Будьте здоровы. Ваш А. Г.

1 М.С. Михайлова 21 октября: «Перед нашим отъездом в Астрахань я получила из Ярославля пачку документов, относящих­ся к Ендогуровым, и копию с их родословной. <…> Источники ро­дословных, которые я Вам прилагаю: Записки прабабушки Елиза­веты Николаевны Кузьминой, урождённой Ендогуровой; копия ро­дословной Кузьминых, присланная из Ярославского архива; доку­менты оттуда же и некоторые сведения, чрезвычайно скудные, из Вологодского архива. <…> Я очень довольна, что с Вашей помо­щью и с помощью архивов я установила своих предков и по Купрея­новской линии, и по Кузьминской, и по Эндауровской. Ендо­гуровы ещё были когда-то связаны с Ильиными, помимо брака Александра Павловича Купреянова с Антониной Алексеевной Ильиной. Я помню из рассказов родных, что Елизавета Бём была родственницей Ильиных» (ед. хр. 720, л. 15, 15 об.).

2 Речь идёт о Фёдоре Петровиче Кузьмине – 2-м муже Олимпиа­ды Степановны Лермонтовой (ед. хр. 749, л. 14, 15).

3 Д.Ф. Белоруков.

4 Огонёк. – 1973. – № 27; Москва. – 1973. – № 8.

5 Д.Ф. Белоруков 12 октября: «Только что отправил Вам пись­мо, как ещё нашёл о Окуловых. “Крепостная книга по Чухломскому уезду № 12831–1752 г.”» (ед. хр. 2220, л. 25).

6 Речь идёт о поручике Анастасии Дмитриевиче Кузьмине (1790-е–1826) – члене Общества соединённых славян, участнике восстания Черниговского пехотного полка (сообщено Н.Я. Купрея­новым).

2 ноября А.А. Григоров благодарил свою корреспондентку «за присылку номера Академического журнала с <…> статьёй об А.Д. Кузьмине»* (архив Н.Я. Купреянова).

______

* Михайлова М.С. Памяти А.Д. Кузьмина // Известия Сибирского отд. Академии наук СССР. – Новосибирск, 1975. – С. 104–108.

~ • ~

25 ноября 1975 года

г. Кострома

Многоуважаемая Мария Сергеевна!

Ваше письмо от 21/ХI я получил.

Поскольку Вы в своём предыдущем письме написа­ли, что высылать Вам родословные Кузьминых не надо, то они «уехали» в командировку на Дальний Восток, где живёт один их энтузиастов генеалогической работы1. Как только эти Кузьмины вернутся из командировки с Дальнего Востока, я Вам их пришлю, а до того хочу от Вас получить сведение: Вы желаете эти родословные получить «насовсем» или же только посмотреть, выписать нужное и потом мне вернуть обратно. Это мне нужно знать, так как в случае, если Вам эти материалы нужны «насовсем», то я отпечатаю для Вас копии. Но это всё в будущем, ибо я З0/ХI уезжаю в Москву и пробуду там минимум до 20/ХII.

Анатолий Михайлович писал мне, что он собирается поехать к Вам, в Горький, но поехал ли он или нет – я не знаю и буду очень сожалеть, если его в Москве в период с 1 по 20 декабря не будет, ибо не знаю, когда смогу поехать и вообще смогу ли поехать ещё раз в Москву.

Конечно, очень интересно бы узнать происхождение и место рождения Анастасия Кузьмина, но я вряд ли смогу тут что-либо разыскать. Конечно, если Вы найдёте имя и девичью фамилию первой жены А. Кузьмина, то я буду благодарен за сообщение. Ибо «всякое даяние благо…» и каждая мелочь пригодится для такого Плюшкина, как я.

Вчера я получил долгожданные материалы о рево­люционере М.В. Купреянове, участнике процесса «193-х», умершем в Петропавловской крепости. Как я уже и сам до­гадывался, он происходил всё от того же Богдана Купрея­нова, который был родоначальником всех Костромских дво­рян Купреяновых (часто Куприяновых).

Отец и дед этого М.В. Купреянова мне давно извест­ны из архивных данных Костромы. Ещё много предстоит работы с Купреяновыми, а тут всё время приходится «переключаться» то на одно, то на другое, срочное дело. Вот сейчас декабристы «на носу» и мне поручен доклад; надо искать, собирать и писать, ибо не Америки же я буду открывать, а хочется что-то новенькое, неизвестное и мало­известное на свет вытащить.

Итак, я вернусь домой лишь после 20/ХII. А пока – пожелаю Вам и Наталии Сергеевне всего лучшего от себя и от Марии Григорьевны.

Уважающий Вас А. Г.

1 В.П. Хохлов.

26 декабря 1975 года

г. Кострома

Многоуважаемая Мария Сергеевна!

Ваше письмо от 16/ХII пришло без меня, ибо я с 30 ноября и по 24 декабря отсутствовал – гостил в Москве, и поэтому только сейчас имею возможность ответить на Ваше письмо.

Родословную Кузьминых я сейчас не могу Вам по­слать, ибо я её оставил в Москве, один из моих знакомых – занимающийся дворянской генеалогией – попросил меня ему оставить ряд моих родословных для своей работы, а как только я получу их обратно, то пришлю Вам.

Относительно Михаила Павловича Купреянова, то он происходил всё от того же Богдана, это линия так называе­мая Патракеевская, по имени усадьбы Патракеево, находив­шейся близ Патина. У Богдана Купреянова был сын Иван, и от него пошли «Патракеевские» Купреяновы.

В VII колене от Богдана был полковник Дмитрий Иванович Купреянов, женатый на Пелагее Фёдоровне НН. (1766 год). Он переселился из Патракеева в женино имение в Грязовецком уезде. Его внуки – Александр Александро­вич и Василий Александрович. Первый был Грязовецким уездным предводителем дворянства, а второй, Василий, штабс-капитан, был заседателем гражданской палаты Воло­годского суда. У этого Василия был сын, Михаил Василье­вич (род. 1/ХI 1853, ум. 18/IV 1878 г.). Он окончил несколько классов Вологодской гимназии, а потом решил пойти учиться в Технологический институт в СПБ. Но там, вместо учёбы, вступил в революционный кружок народо­вольцев, с головой ушел в революционную работу, ездил не раз за границу, возил нелегальную литературу и по процес­су «193-х» был арестован и привлечён к суду. Заболел и умер в Петропавловской крепости. О нём есть материалы в разных изданиях, посвящённых народовольцам, в частности – био-библиографический словарь «Деятели революционного движения», 1930 г., М., том 2, вып. 2. В ЦГАОР есть все материалы о его деятельности, протоколы допросов и др. (фонд 109 и фонд 112).

В предполагаемой к составлению «полной родослов­ной всех Купреяновых» я помещу сведения и о нём, и о его братьях и сёстрах.

Спасибо Вам за копию с прошения Х.И. Кузьминой и за визитную карточку Вашего отца. Если Вы мне пришлёте фотографии Е.Д. и Л.Д. Кузьминых и Е.М. Бём, то буду Вам весьма благодарен1.

В Москве я весьма плодотворно провёл время, встре­чался со многими весьма интересными для меня лицами, в общем, остался очень доволен.

Упоминаемый Вами Чулков был одним из «ведущих» генеалогов нашего времени. Сейчас есть в Моск­ве единственный такого же масштаба генеалог – это Ю.Б. Шмаров, тоже уже довольно преклонных лет; я у него бы­ваю всегда и очень ценю его внимание ко мне2.

С Анатолием Михайловичем и с Яковом Николаеви­чем Купреяновыми я встречался не раз. Оба они очень ми­лые, приятные такие люди. А Яков Николаевич даже с меня «слепил бюст»: так ему понравилась моя голова. Очень мило мы там провели с Купреяновыми несколько ве­черов.

Теперь настало время Вас и Наталию Сергеевну по­здравить с наступающим Новым – 1976-м – годом и поже­лать Вам здоровья и всякого благополучия.

Сейчас я не могу много писать, может быть, что-ни­будь и забыл, но очень спешу, ибо так много надо писать ответов на полученные без меня письма и ещё поздравления на Новый год, сижу и пишу без отдыха.

Желаю Вам всего лучшего.

Уважающий Вас А. Гр-в.

1 Фотографии бабушки М.С. Михайловой Елизаветы Дмитриев­ны и сестры бабушки Любови Дмитриевны Кузьминых и их кузины Елизаветы Бём.

2 М.С. Михайлова 16 декабря: «Когда-то в Москве был стари­чок, кажется Чулков, который знал все дворянские родословные. К сожалению, он умер. Не знаете ли Вы, может быть, в Москве ещё есть кто-нибудь, хорошо знающий людей ”давно минувших дней”?» (ед. хр. 720, л. 17 об.).

Николай Петрович Чулков (1870–1940).

~ • ~

16 января 1976 года

г. Кострома

Многоуважаемая Мария Сергеевна!

Приношу Вам и Наталии Сергеевне свою искреннюю благодарность за присланные Вами фотографии. Это для меня ценный подарок.

В отношении Кузьминых, то я, не дождавшись воз­вращения мне Ю.Б. Шмаровым данных ему мною материа­лов о Кузьминых, которые я хотел переслать Вам, посылаю другие экземпляры. Из этих родословных Вы увидите, что Новгородские и Костромские Кузьмины – это одно и то же. Увидите Вы там и Якова Андреевича. Но вот что меня весь­ма «интригует». В Ярославских Кузьминых есть Ераст, по отчеству Кирикович, у него есть Иван, а у Ивана – два сына, Александр и Николай. А у наших Кузьминых тоже есть Ераст, он же Аристид, но по отчеству Иванович, и у него тоже сын Иван Ерастович и внуки Александр и Нико­лай Ивановичи. Может быть, это одно и то же? Уж очень большое совпадение.

Но в присланной Вами росписи Ярославских Кузьми­ных – только одни «голые» имена, нет ни дат, ни чинов и званий, ни имён и фамилий жён, ни названий селений.

У наших, Костромских, все эти данные по большей части имеются, если бы они были и у Ярославских Кузьми­ных, то можно было бы установить тожество или его от­вергнуть.

Кстати, сообщаю, что Новгородский архив цел, не­смотря на хозяйничанье там немцев в течение нескольких лет; я получал оттуда сведения о роде Кутузовых.

Насчёт родства Глинки-Мавриных с Кузьмиными или Ендогуровыми я ничего сказать не могу, но думаю, что едва ли что-либо подобное имело место; в родословных фа­милии Глинка и Глинка-Маврин я не встречал никого из Кузьминых или Ендогуровых. Впрочем, не берусь ничего утверждать, ибо не знаю.

Адрес Ю.Б. Шмарова – Москва, 103034, Г-34, ул. Рылеева, д. № 15/7, кв. 2. Телефон 202-54-20. Если со­берётесь, то предварительно позвоните по телефону от 10 до 11 часов или от 5 до 7, его дома застать довольно трудно. Можете рекомендоваться как моей знакомой, так и кузиной Анатолия Михайловича, которого он, Юрий Борисович, зна­ет.

Я сейчас работаю с Верховскими, это, вероятно, Вам известная фамилия, ибо они, Верховские, – Макарьевские. Много интересного, есть даже родство с Купреяновыми и со многими другими: Волженскими, Викентьевыми, Травиными и др., – это все «макарьевцы».

Труд большой, но я работаю с увлечением, оставив до поры до времени и Купреяновых, и Лермонтовых, и Бу­таковых.

Всего хорошего.

Привет от Марии Григорьевны и от меня Вам и На­талии Сергеевне.

Уважающий Вас А. Григоров.

~ • ~

6 февраля 1976 года

г. Кострома

Многоуважаемая Мария Сергеевна!

Получил Ваше обстоятельное письмо от 1 февраля и приношу Вам свою благодарность за все сообщённые Вами сведения.

Насчёт Кузьминых, то я больше ничего, кажется, до­бавить уже не смогу, ибо неоткуда почерпнуть что-нибудь новое. Так уж, видно, и останется всё. А что касается до совпадения имён, то, как я мог заметить, такие совпадения встречаются в именах у родных, даже у родных братьев, то есть дети двоих братьев носили одинаковые имена; это не­редкое явление в дворянских семьях, впрочем, так же и в крестьянских и купеческих.

Вы спрашиваете меня, почему я «вдруг» переклю­чился с Купреяновых на Верховских1.

Это случилось вот почему. В Москве мне попалась книжица под названием «Род Савелия Верховского», издан­ная в Варшаве в 1897 году одним из Верховских. Я заин­тересовался этой книжицей, ибо встретил в ней много для себя знакомых имён, местностей и проч. И, приехав, полю­бопытствовал в архиве, есть ли какой-либо материал об этой фамилии. Материала оказалось много, и весь он для меня представляет большой интерес. Просматривая этот ма­териал, я заметил кое-какие неточности и ошибки в этой книжице и увлекся «по уши» историей рода Верховских. В отличие от Купреяновых, от которых сохранился большой семейный архив, от Верховских «ничего не осталось», и всё пришлось собирать по крохам. В настоящее время у меня уже до 300 имён Верховских учтено. Оказалось, что это два отдельные рода, вероятно, в далёком прошлом родственные; они, как и Купреяновы, Смоленские выходцы. Вместе с ними зацепились и Волженские, а про Волженских я много слыхал и ранее, и, кроме того (они тоже Смоленские выход­цы), когда-то был опубликован старинный архив Волжен­ских, в котором много есть интересного. Я когда-то читал документы этого архива, и он был опубликован в своё вре­мя в «Костромской старине»5.

Попутно, по родственным связям, в поле зрения попа­ли и Викентьевы. Вот Вам и объяснение моей заинтересован­н­ости Верховскими. Да к тому же меня всегда интересо­вала история любой старинной дворянской фамилии нашего края.

Про Викентьевых я материалов не искал, хватит с меня Верховских и Волженских (пока).

Я Вам могу сейчас написать немножко про тех Вер­ховских, которые Вам известны, как Вы пишете, по Ма­карьеву. Вообще, это была семья очень обширная и много­детная. Поэтому я на сей раз ограничусь лишь Петром Ми­хайловичем и его потомством. Всё это я изложу на прила­гаемом листочке.

Значит, Анатолий Михайлович с супругой у Вас в гостях? Если они ещё у Вас, передавайте им от меня глубо­кое моё почтение и привет с пожеланиями всего хорошего. А с кем же они оставили своих питомцев – попугайчиков?

Вот на этом и остановлюсь пока. Последние дни меня несколько раз звали в разные школы, провести беседы с учениками 9–10 классов по краеведению и прочитать им кое-что из моих записей об интересных наших земляках. Вот и сегодня, и пойду в 35-ю школу с тем же заданием.

У нас морозы большие, и почему-то нынче в нашей квартире очень холодно, и газу не хватает, и приходится си­деть большею частью в кухне – единственном тёплом ме­сте, в остальных комнатах очень холодно. Уже наскучили эти тридцатиградусные морозы.

Шлю свой привет и поклон Наталии Сергеевне и Вам.

Пишите. Всегда рад получить от Вас весточку.

Ваш А. Григоров.

1 М.С. Михайлова 1 февраля: «Нас интересует, почему Вы с Купреяновых «переключились» на Викентьевых и Верховских?

Конечно, эти фамилии нам хорошо известны. Старика Петра Михайловича Верховского мы не знали, но его дочерей, Наталию Петровну Викентьеву и Надежду Петровну Троицкую, знали очень хорошо. Муж Наталии Петровны, Виктор Васильевич, умер рано, мы его не знали. А у Наталии Петровны в «Василькове» не раз бы­вали. Два её сына, Пётр Викторович и Михаил Викторович, жили в Макарьеве; мы были знакомы домами. Пётр Викторович был, по­жалуй, самый близкий знакомый наших родителей. Во всяком слу­чае, в тяжёлые минуты жизни он всегда к нам приходил. Он был земским начальником, Михаил Викторович – страховым агентом. У Петра Викторовича от первого брака (на вдове Надежде Ивановне Поляковой) был сын Виктор, у Михаила Петровича – Юрий, наши сверстники. С Юрой мы вместе кончали школу. Витя умер в Моск­ве, Юра там же живёт, на пенсии. Был директором птицеводческо­го совхоза, награждён был орденом Ленина.

Из других трёх сыновей Наталии Петровны, Леонида, Васи и Володи, мы знали только Василия Викторовича. А дочерей – Евге­нию Викторовну, Ольгу Викторовну и Наталию Викторовну – знали хорошо. Евгения Викторовна (в замужестве Андреева) была подругой детства наших родителей, и мы звали её тётей Женей. Ольга Викторовна жила в Москве и иногда летом приезжала, а На­талия Викторовна больше жила с матерью.

Усадьба Петра Михайловича Верховского, «Петровки», по­следнее время принадлежала Захарьину. Дом Петра Михайловича в Макарьеве достался его дочери Надежде Петровне Троицкой, а мама всегда говорила «дом Верховского». Сейчас там живёт по­следняя оставшаяся в живых падчерица Надежды Петровны2, Нина Дмитриевна Троицкая. Мы были близки с её старшей се­строй, Надеждой Дмитриевной, умершей в 1964 г. Надежда Дмит­риевна была замужем за вторым мужем тёти Нины, т.е. Антонины Алексеевны Облеуховой, по первому мужу Купреяновой, женой Александра Павловича, старшего сына дедушки Павла Алексан­дровича от первого брака3.

Эти фамилии Викентьевых и Верховских всколыхнули всё дет­ство, отрочество, юность…

<…> Да, ещё о Викентьевых: Михаил Викторович был второй раз женат на Софье Константиновне Плёсской, её мать, Надежда Фёдоровна, была урождённой Крепиш. Семья Крепиш была как-то связана со Славянским, основателем знаменитого хора Славян­ского. У него была двойная фамилия – Агренев-Славянский, Дмит­рий Александрович4» (ед. хр. 2300, л. 4, 4 об., 5).

2 Дмитрий Александрович Троицкий был сначала женат на Елизавете Петровне Верховской, а после её смерти женился на её сестре, Надежде Петровне (примеч. М.С. Михайловой).

3 Мужем Надежды Дмитриевны Троицкой (1893–1964) и Анто­нины Алексеевны Купреяновой, урожд. Ильиной (? – ок. 1922), был Антон Дмитриевич Облеухов (1871–1949) – поэт, переводчик, хороший знакомый А. Белого, В. Брюсова, К. Бальмонта*; отчим Павла и Александры Купреяновых (даты жизни всех троих сообщила В.В. Исаченко, Макарьев).

4 Д.А. Агренев-Славянский (наст. фамилия Агренев) (1834 или 1836–1908) – певец, хоровой дирижёр; создатель хора «Славян­ская капелла», с которым концертировал в России и за рубежом, пропагандируя русские и славянские народные песни (Музыкаль­ный энциклопедический словарь. – М., 1990. – С. 17).

5 Архив усадьбы Волженских в Галичском уезде // Труды КНО. Вып. 13. Второй исторический сборник. – Кострома, 1919. – С. 114–322 (сообщено Н.Ф. Басовой, Кострома).

____

* А.Д. Облеухов – автор единственного поэтического сборника «Отражения: Оды – Поэмы – Лирика» (М., 1898) и единственного переводного сборника (Альфред де Мюссе. Ночи. – М., 1895). В. Брюсов относился к его переводам весьма критически: 29 июня 1896 г. В. Брюсов писал поэту А. Курсинскому: «Я прочёл здесь Мюссе. Ну, что за варвар наш Облеухов. Если у тебя есть возмож­ность, сравни “Ночи” с подлинником, особенно Декабрьскую. Со­гласен, что поэзия Мюссе – наполовину риторика, на четверть острословие и на 9/80 жалкая проза, – но у Облеухова пропала и 1/80 поэзии, и вся красота риторики, и все блестящие mots, кото­рыми так любят щеголять французские поэты» (Валерий Брюсов и его корреспонденты. Кн. 1. – М., 1991. – С. 314). Впоследствии А.Д. Облеухов отошёл от литературной деятельности (там же, стр. 740). Последние 30 лет жил в Макарьеве, где и умер.

Mots (фр.) – остроты.

~ • ~

23 февраля 1976 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Сегодня я получил от Вас перевод на 15 рублей и пришёл в недоумение – что сей сон значит? Какие назначе­ния имеют эти деньги? И чем вызвана их посылка? Ничего мне не приходит в голову, разве что это просто Ваш пода­рок мне ко дню Армии и флота. Но и в этом случае я не должен такого подарка получать, ибо моя военная карьера очень мала – я даже не успел закончить кадетский корпус, октябрь 1917 года меня застал в 1-й роте, оставалось ещё год проучиться до окончания. А потом моя «служба» по большей части протекала в условиях, лишь отдалённо напо­минающих военную службу. Специальная академия с кур­сом в 18 лет1!

Так что я не могу понять, что означает сей подарок. Если Вы думаете компенсировать меня за мою работу по поискам и переписыванию разных архивных материалов, то, право, я это делаю просто из «любви к искусству», как го­ворят, а ничуть не ради заработка. Вам же и Анатолию Ми­хайловичу я всегда рад сделать что-нибудь приятное и по­лезное, ведь Вы и я из числа «последних могикан», и после нас уже не будет никого, кто бы мог знать и помнить всё наше общее прошлое. Так что сделать приятное Вам – это не только мой долг, но и большое удовольствие. Так что прошу больше мне таких загадок не делать. Вы на меня не обижайтесь, но мне просто как-то неудобно получать деньги от своих же. Итак, «давайте не будем»2!

Я скоро перепечатаю составленную мною полную родословную 6-ти линий Купреяновых, имеющих общего предка Богдана3; это всё потомство его пяти сыновей (а не трёх, как Вы считаете). Имён много, и о некоторых я даю разысканные мною биографические данные.

Итак, ждите вскоре эти родословные.

Жду Вашего письма.

Привет Наталии Сергеевне и Вам.

Ваш А. Гр-в.

1 Имеются в виду лагеря и ссылки. Другой современник и пол­ный тёзка А.А. Григорова (и тоже костромич) – Главный маршал авиации, дважды Герой Советского Союза А.А. Новиков (1900–1976), проведший после Великой Отечественной войны в одиночке на Лубянке 6 лет, – назовёт это время «полным курсом сталинской академии» (Маршал Новиков: юбилейное. – Кострома, 2000. – С. 37).

2 М.С. Михайлова 4 марта: «Ведь не могу же я быть такой “сви­нушкой”: получать от Вас печатные материалы и ни разу не компенсировать за них. Я знаю, что машинистки берут не очень дёшево, и не могу “залезать в Ваш карман”. Если же Вы сами пе­чатаете, то на это идёт много времени, а по английской пословице – time is money.

Ну, хорошо, “давайте больше не будем”, как Вы говорите. Только, пожалуйста, не обижайтесь и не сердитесь на меня.

18-летний курс нас просто ошеломил.

Сколько же пришлось выстрадать и близким» (ед. хр. 2300, л. 10–10 об.).

Time is money (англ.) – время деньги.

3 6 линий рода Купреяновых имеют названия по усадьбам Со­лигаличского уезда: Патино, Федосово, Патракеево, Долгое Поле, Починок, Терентьево.

~ • ~

2 марта 1976 года

г. Кострома

Глубокоуважаемая Мария Сергеевна!

Вот подошло 8-е марта, и по нынешним правилам приличия должно посылать знакомым дамам поздравление с этим днём. Но в нашем кругу, то есть у всех моих родственниц, нет этого обычая – отмечать праздник 8 мар­та, и я ни одной из своих родственниц и близких знакомых не посылаю поздравлений, ибо мы все, к своему стыду, даже не знаем, в честь какого события установлен этот праздник, что, собственно говоря, празднуется. Но чтобы не рисковать прослыть невежей, я всё-таки шлю Вам и Ната­лии Сергеевне от своего имени и от имени Марии Григо­рьевны поздравление с этим праздником. И, конечно, с по­желаниями всего самого лучшего.

Вот, я закончил составление 6-ти линий Купреяно­вых, и посылаю Вам всё для просмотра, и прошу Вас сде­лать свои замечания и дополнения, а также исправить могу­щие быть допущенными мною при составлении ошибки. Эта работа была очень трудоёмкая, и так легко во всём этом спутаться. Множество одинаковых имён, общность владений – Патино, Патракеево, Терентьево, Федосово, где разрастаю­щийся род Купреяновых имел, дробя и дробя на­следственные имения, зачастую по 1–2 души на человека; трудночитаемые многие документы, зачастую не подлинные, а небрежно снятые копии – всё это очень затрудняло мою работу. А дворянские родословные, сохранившиеся в родо­словных книгах – многого не отражают, ибо составление родословных книг имело свои, узкие цели, и, кроме того, очень дурно соблюдались правила записей в эти книги, установленные в жалованной грамоте дворянству от 21 ап­реля 1785 года, дарованной императрицей Екатериной Рос­сийскому дворянству. Имена и фамилии жён отсутствуют, часто даже дочери не вписывались, а плохая осведомлён­ность самих Купреяновых о своём прошлом и предках зача­стую приводила, как это бывало и в других фамилиях, к за­писи в книгу «по собственным заслугам», а не древнему происхождению. Поэтому, принимая всё вышеуказанное к сведению, возможны ошибки, пропуски и искажения, и если Вы таковые усмотрите, то, пожалуйста, сделав свои замечания и поправки, верните всё это мне для доделки. Затем, ещё следует иметь в виду, что само начертание фамилии Купреяновых допускалось и «Купреяновы», и «Куприяновы». Вот пример: Ваш прадед Александр Яковлевич всегда писался «Купреянов», а его родной брат Павел Яковлевич – всегда «Куприянов». И в результате – точно так же, как было с Лермонтовыми и Лермантовыми: даже в литературе – биографических словарях, некрополях и др. – родные братья и более дальние родичи показаны совершенно чужими.

Очень многие Купреяновы писались Куприяновыми, не придавая никакого значения изменению одной буквы в фамилии.

Смоленское происхождение фамилии Купреяновых, кроме того, что в гербе Купреяновых помещена «Смолен­ская пушка с птицей», и того, что в XVII веке Купреяновы часто писались «Белянами», подтверждается ещё и тем, что на Смоленщине оставались какие-то Купреяновы, с тем же гербом. Так, например, на Волковом кладбище есть могила Ивана Павловича Купреянова с такой надписью: «КУПРЕЯ­НОВ Иван Павлович, двора ея императорского величества гоф-штаб-квартирмейстер в ранге полковника, шляхетской фамилии из Смоленских дворян, † 8 ноября 1790 г., 57 лет 5 месяцев. Служил 43 года. С ним дочь Екатерина † 25 июня 1791 г., 12 лет 8 месяцев. От супруги и детей».

Очевидно, его жена похоронена на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры: «Прасковья Андреев­на, жена гоф-фурьера1 Ивана Павловича Купреянова, род 1713 г. 12 окт. † 28 марта 1777 г., жила 64 года 5 месяцев и 15 дней». Надо полагать, что это его жена, хотя даты и вызывают большое сомнение: Иван Павлович умер в 1790 г. 57 лет, следовательно, род. 1733.

Мог ли он быть моложе своей жены на 20 лет? И потом, памятник на могиле Ивана Павловича на Волковом кладбище поставлен от имени его жены, а если Прасковья Андреевна была его женой, то она умерла в 1777 г., то есть на 13 лет раньше своего мужа. Тут что-то не вяжется. А ка­кое отношение эти Смоленские Купреяновы имели к Ко­стромским – и вовсе не видно.

Впрочем, всё это не имеет отношения к предмету на­шего разговора.

Затем, Вы, помнится, желали почитать то, что я пи­сал о Лермонтовых и его родословной. Я сегодня нашёл уже приготовленный к отправке пакет, но без адреса, с эти­ми материалами. Не Вам ли я его готовил? Если это так, то напишите, – и я Вам вышлю этот пакет, хотя, возможно, после того у меня были кое-какие дополнения, но сие не суть важно. Итак, жду от Вас суда, строгого и нелицепри­ятного. И возвращения всего материала с Вашими замечания­ми.

Поклон Наталии Сергеевне от меня и от жены, и Вам также.

Искренне уважающий Вас А. Григоров.

1 Гоф-фурьер – высший придворный служитель, неосредствен­но заведовавший придворной прислугой.

4 марта 1976 года

г. Кострома

Многоуважаемая Мария Сергеевна!

Вчера получил Ваше письмо от 26 февраля, поче­му-то оно шло необычно долго – целых 6 дней!

Большое спасибо за поправки и дополнения к Вер­ховским1 .

Так помаленьку – как говорится, «с миру по нитке» – и собирается материал, только не знаю, кто после нас бу­дет всем этим интересоваться2 .

За эти дни я успел Вам отправить материалы по ро­дословным Купреяновых и тоже прошу сделать свои по­правки, замечания и дополнения, если таковые будут.

Затем, если Вас будет это интересовать, то я смогу Вам прислать полную родословную всех Верховских, такую же примерно, как сделана по Купреяновым. Но с возвратом, ибо у меня нет лишнего экземпляра (пока).

Я всегда с удовольствием отвечу на все Ваши вопро­сы, если только сам что знаю. Так что: «спрашивайте – от­вечаем»!

Вот что я могу Вам сообщить про Апухтиных.

1. Апухтин Аким Иванович. Генерал-поручик. Род. 1724 † 26 июня 1798 г. в г. Москве. Был Сибирским и Уфимским губернатором в 1782–84 гг. и членом военной коллегии с 1773 г.

2. Сын его, Дмитрий Акимович, капитан и кавалер, помещик Кологривского уезда. Род. 1768 † 17 марта 1838 г. в г. Москве.

Жена Дмитрия Акимовича, Мария Павловна, уро­ждённая Фонвизина, род. 1775 † 28 сентября 1842 г. в Москве.

Дмитрий Акимович в 1812 г. вступил в Московское ополчение, был ранен в сражении при Бородине 26 августа 1812 г., 18 марта 1814 г. участвовал во взятии Парижа.

Усадьба Апухтиных находилась на берегу реки Унжи в Кологривском уезде, называлась «Отрада», она сго­рела в середине XIX века3.

Дмитрий Акимович Апухтин был одно время Коло­гривским уездным предводителем дворянства. Дочь их, На­талия Дмитриевна, родилась 7 апреля 1805 г. в Отраде. Там же и вышла замуж за Михаила Александровича Фонвизина, который ей приходился, по-видимому, двоюродным братом или троюродным.

Фонвизины владели в Кологривском уезде большими поместьями. Михаил Александрович и его брат Иван Алек­сандрович имели 1278 душ крестьян муж. пола. Наталия Дмитриевна наследовала после мужа эти имения – Алек­сандровское, Кужбал и многие другие. Апухтины – это один род, имевший ветви в Орловской, Тамбовской и Ко­стромской губерниях. Поэт Апухтин происходил из Ор­ловской ветви, а его отношение к Наталии Дмитриевне та­кое же отдалённое, как, например, Патинских Купреяновых к Мартьяну Прокофьевичу Купреянову. Близкого родства не было.

Теперь пару слов про Молчановых.

Василий Ларионович Молчанов. Помещик с. Леонтье­во Буйского уезда. Его жена Наталия Ивановна Ши­пова, дочь капитана-лейтенанта Ивана Петровича Шипо­ва и его жены Варвары Алексеевны, урождённой княжны Горчаковой. Брат Ивана Петровича Шипова, Фёдор Петро­вич, был женат на Елизавете Михайловне Лермонтовой, с. Михайловское Чухломского уезда. У Василия Ларионовича была сестра Александра Ларионовна, вышедшая замуж за Александра Юрьевича Пушкина, родственника Александра Сергеевича.

О них ниже.

Василий Ларионович Молчанов был богатым поме­щиком, у него было 556 душ крестьян. Он служил в Екате­ринославском кирасирском полку и вышел в отставку в чине корнета. У него от Наталии Ивановны Шиповой было два сына, Феодосий и Дмитрий, и две дочери – Варвара и Прасковья.

Один из его сыновей был женат на дочери декабри­ста, княжне Елене Сергеевне, но какой именно – я не знаю4.

Почему он служил (муж Е.С. Волконской) в Сибири – я не знаю, но не вижу в этом ничего особенного. Множе­ство дворян из коренных русских губерний определялись на службу в Сибирь, которая нуждалось в образованных чи­новниках.

Князья Волконские были в родстве с Шиповыми, Ко­стромскими помещиками, поэтому и не удивительно, что дочь Сергея Волконского вышла за Молчанова, ибо через Шиповых Молчановы были в родстве с Волконскими.

Дочь Ивана Петровича Шипова, Варвара Ивановна, † 1808 г., была замужем за князем Михаилом Алексееви­чем Волконским.

О Пушкиных и их родстве с Молчановыми – прила­гаю отдельный листок. Я всегда рад Вам ответить, так что не стесняйтесь и не извиняйтесь, ибо мне ответить Вам не составляет ничего, кроме удовольствия.

Привет Вам и Наталии Сергеевне и запоздалое, веро­ятно, поздравление с 8 марта (если Вы этот праздник чти­те, мы так, например, его не чтим) от Марии Григорьевны и от меня.

Уважающий Вас А. Григоров.

1 М.С. Михайлова 26 февраля: «Знаете, в разделе детей Арка­дия Петровича вкралась ошибка: не Евгений Аркадьевич, а Евге­ния Аркадьевна. Женя Верховская, мы её знали. Сейчас она живёт в Галиче, её брат Петя там же. Иногда она приезжает в гости к Нине Дмитриевне Троицкой в Макарьев. И не упомянута Варя, Варвара Аркадьевна, которая и сейчас живёт в Макарьеве, в заму­жестве Терёхина.

Варвара Петровна Верховская (под № 16) была замужем за Сергеем (отчество не помню) Марковым, занимавшим какой-то крупный пост после революции, т.к. он был член партии. Он погиб на Кавказе при какой-то аварии, железнодорожной или автомо­бильной (кто знает, может быть, это была и не случайная авария?!). Их дочь Галина Сергеевна вышла замуж за Кафтанова, который был председателем так называемого ВКВШ (Всесоюзный Комитет по делам Высшей школы). Дочь Галины Сергеевны и Сер­гея Васильевича Кафтановых Алла тоже приезжала в Макарьев к Надежде Дмитриевне и Нине Дмитриевне Троицким.

Анна Аркадьевна сейчас живёт в Москве, её муж Василий Ива­нович Тыричев – наш же макарёнок, в Макарьеве Тыричевых пол­но. Он умер, по-моему, в Москве.

Да, Верховских, пожалуй, ещё побольше, чем Купреяновых» (ед. хр. 2300, л. 7 об., 8).

2 М.С. Михайлова 19 марта «Вы пишете, что после нас это всё никому не будет интересно. Нет, я думаю, что лет через сто исто­рикам и писателям всё это будет нужно. Поэтому надо, чтобы все собранные Вами данные сохранились.

Разве не интересны были бы семейные хроники из бурного XX в.? А сколько человек погибло? Кстати, не знаю, надо ли это вно­сить (в родословную. – А. С.), но лично для Вас хочу немного до­полнить данные о Якове Павловиче и Сергее Рафаиловиче. Пер­вый погиб трагически: он в числе 300 гвардейских офицеров был расстрелян. У Сергея Рафаиловича интересный послужной список, характерный для нашего времени: офицер-артиллерист. При вы­ходе в отставку* его случайно занесли в пехоту; исправлять не ста­ли, сказав, что только что война (Японская) закончилась, вряд ли достанется ещё одна на его долю. И вот досталась. Поэтому в Германскую войну 1914 г. был командиром 87 пешей Вологодской дружины. В 1918 г. демобилизовался. До 1914 г. – председатель земской управы. В 20-х гг. ямщичил. Примерно с 1924–26 был лег­ковым извозчиком в Горьком. Затем счетоводом в разных учре­ждениях и, наконец, кустарь-одиночка, т.е. на дому переплетал бухгалтерские книги из учреждений.

<…> В результате всех этих исследований должна сказать, что, конечно, дело не в том, что “наши предки Рим спасли”, но что все они служили Родине и защищали её и вращались в среде луч­ших людей своего времени – это приятно. Разумеется, и среди них были отвратительные личности» (ед. хр. 720, л. 19 об., 20 об.).

В письме М.С. Михайловой речь идёт о её дяде и отце. Яков Павлович Купреянов «родился в 1886 г. в Макарьеве на Волге (правильно: на Унже. – А. С.). Учился в Нижегородском графа Аракчеева кадетском корпусе и Константиновском артиллерийском училище. Служил в лейб-гвардии первом мортирном артиллерий­ском дивизионе. Участник Великой войны, капитан, награждён ор­деном Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом. В 20-е годы жил в Ленинграде, работал экспедитором в системе Академии наук. По обвинению в контрреволюционной деятельности аресто­ван в августе 1930 г., в мае 1931 г. расстрелян» (Мартиролог рос­сийского дворянства // Дворянское собрание. – № 2. – М., 1995. – С. 275).

3 Ныне территория Мантуровского района.

4 Д.В. Молчанов (см. письмо к Т.В. Ольховик от 18 апреля 1976 г. на стр. 204).

_____

* В чине подполковника (ед. хр. 720, л. 2).

~ • ~

12 марта 1976 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Получил Ваше письмо от 4 марта. Вы, как видно, ещё тогда не получили мою «присылку» – родословия Ку­преяновых. Насчёт моего «машинописания» – то ведь всё, что я печатаю на своей машинке, с точки зрения качества, стоит весьма низко, и за такую, с позволения сказать, «ра­боту» – платить никак нельзя. Так что, следуя Вашим сло­вам, «давайте не будем». Вы правы, не только у Англичан, но и у нас – «время деньги»; как будто бы это и так, но вот у меня, например, время есть – а в деньги его никак не обратишь. Что же касается до того, что Вы пишете, чтобы на Вас не обижался, то тут какое-то просто недоразумение: как и за что я могу на Вас обижаться?

Вы пишете про телепередачу по мотивам «Вешних вод» Тургенева1.

Я эту передачу не смотрел, ибо с меня достаточно было уже просмотра других Тургеневских, очень мною лю­бимых вещей, и так разочаровался я, что больше не хочу и смотреть на такое. Я очень люблю все Тургеневские пове­сти и считаю «Вешние воды» и «Первую любовь» самыми лучшими, хотя и все другие очень ценю. По-моему, его по­вести во много раз лучше его романов, которые я просто-таки не люблю. Ни «Рудин», ни «Отцы и дети», ни тем более «Дым» и «Новь» и даже «Дворянское гнездо» мне никогда не были приятны, а вот любую из повестей Тургенева – го­тов ещё и ещё раз перечитывать.

Сейчас вплотную хочу заняться с Патинской библио­текой. Конечно, самих книг-то нет, но есть каталоги, состав­ленные Александром Яковлевичем, и с его интересны­ми замечаниями и подписями. Когда закончу – то пришлю Вам для ознакомления. Это войдёт в биографию самого Александра Яковлевича, которая у меня уже почти готова.

Жду от Вас «сигнала» высылать или нет «Лермонто­ва» для ознакомления Вас с этим моим «творчеством».

Вот пока и всё. У нас участились случаи убийств и избиений просто так, ни за что ни про что. Сегодня утром убили около нас в подъезде человека, а два дня назад вече­ром напали на нашего внука Лёву и так его избили, что он теперь лежит в больнице, и состояние его тяжёлое и вызы­вающее опасение за его жизнь. И всё это на почве невероят­ного пьянства.

На этом и закончу.

Привет Наталии Сергеевне и Вам от нас с Марией Григорьевной.

Ваш А. Гр-в.

1 М.С. Михайлова 4 марта: «На днях возмущались “Фантазией” по “Вешним водам” Тургенева. Видели эту телевизионную переда­чу?» (ед. хр. 2300, л. 10 об.).

~ • ~

24 марта 1976 года

г. Кострома

Многоуважаемая Мария Сергеевна!

Вчера я получил от Вас бандероль с родословной Купреяновых, Вашими дополнениями и примечаниями и письмом от 19 марта с/г. За всё приношу Вам свою искрен­нюю признательность и благодарность.

Относительно начертания фамилии Ваших предков, через «Е» или «I», то, по-моему, тут царит полная неразбе­риха. Точно так же было и у многих других фамилий, не только Кузьминых, но, например, и Лермонтовых.

Так и у Ваших предков: Александр Яковлевич всю жизнь писался через «Е», а его родные братья, Павел и Ни­колай, – через «I». Вот Вам пример: загляните в «Мо­сковский некрополь»: даже и на могиле Павла Яковлевича фамилия написана через «I». В общем, сей вопрос, по-мое­му, не заслуживает внимания. Я лично всех Костромских Купреяновых пишу через «Е» и думаю, что это более пра­вильно1.

За сообщаемое о Фонвизиных и Молчановых – спа­сибо2.

Дома у нас дела такие: внук поправляется, но всё ещё лежит в больнице, но теперь уже опасности для жизни нет. Я тоже поправляюсь (немного приболел последние не­дели) и начинаю снова браться за свои дела3.

Что же касается «пережитков проклятого прошлого», сиречь пьянства, то оно виной большинства всяких неприят­ных историй, и наша семья в этом отношении сильно стра­дает. Первый муж дочери был «записной» алкоголик, после 15 лет мучений с ним дочь разошлась, вышла за другого, который сперва казался умеренным в этом зле, но постепен­но и его засосал этот «зелёный змий», и теперь нам только одно горе. Беда наша в том, что, жалея дочь и, ещё более того, маленьких ещё тогда внука и внучку, мы их пустили к себе в квартиру и прописали, и теперь – внуки выросли, а родители остались, чтобы нам отравлять наши последние дни. Ну, да хватит об этом. У каждого своего горя достаточно, как сказал А.А. Каренин Долли Облонской4.

Лермонтовых я Вам посылаю, читайте и держите сколько Вам угодно, возвращать не к спеху, только имейте в виду, что это всё написано сравнительно давно и после написания я ещё немного раздобыл сведений о самых «поздних» Лермонтовых.

Теперь хочу сделать немножко замечаний по поводу Ваших замечаний.

К № 7 и № 8 – тут просто описка. И в том и в другом случае дата одна и та же – 1643 год.

К № 24. О Никите Макаровиче. Вполне возможно, что его имя упоминается и под 1719-м годом.

К № 65. Год рождения Николая Николаевича – 1864-й.

К № 85. Павел Христофорович должен стоять ниже № 82-го, то есть последним в XI поколении. Но я, печатая эту страницу, забыл поместить Александру Яковлевну по­сле её сестры Ольги Яковлевны, и перепечатывать не хоте­лось.

К № 79. Надо вообще вычеркнуть, как помещённый вторично. См. № 74.

К № 107. Вера Николаевна – сестра скульптора Якова Николаевича, умершая через год после смерти своего отца5 – в 1934 году.

В отношении Николая Павловича Тутаева, то его произвели в Горбатовские помещики лица, составлявшие ма­териалы к родословной книге Костромского дворянства. Там ясно сказано, что жена Николая Павловича происходит из семьи Горбатовского помещика Н.П. Тутаева6. Я тут не при чём. В метриках детей Николая Павловича и Веры Ни­колаевны указано место их крещения, которое я посчитал за место их рождения. Это будет исправлено.

Отчество Михаила и Николая «Николаевичи» (прило­жение, стр. 5) указано ошибочно. Исправлю.

Относительно наименования должности «делопроиз­водителя» Николая Николаевича (стр. 7 приложения), то это взято из его полного послужного списка. Это не значит, что Николай Николаевич был делопроизводителем в нашем, современном, понимании значения этого слова. В министер­ствах старой России на должностях делопроизводителей ча­стей или отделов, департаментов и так далее находились люди в чинах генеральских, статские советники и даже дей­ствительные статские советники, а в военном и морском ми­нистерствах – генералы и адмиралы. Так что тут нет ниче­го невероятного.

Но в его послужном списке о том, что он занимал должность Сувалкского губернатора, – не упоминается. Возможно, это было позже, чем составлен послужной спи­сок, хранящийся в архиве7.

Все остальные Ваши замечания будут учтены при перепечатке для Вас нового экземпляра родословной.

Теперь ещё хочу Вам рассказать маленькую историй­ку. Среди книг Александра Яковлевича Купреянова есть одна с пометкой: «подарок дядюшки, князя Михаила Нико­лаевича Волконского». Меня очень заинтересовало, каким образом князь М.Н. Волконский приходился «дядюшкой» Александру Яковлевичу. А сомневаться я не мог, ибо А.Я. Купреянов столь тщательно всегда высчитывал степе­ни родства своего, что ошибки быть не могло. Но сколько я ни перебирал Окуловых, Лермонтовых, Юрьевых и всех других – князь Волконский так надёжно спрятался, что я никак не мог его «привязать» к роду Купреяновых. Но – кто ищет, тот всегда найдёт. Оказалось, что Павла Матвеев­на Лермонтова, бабушка Александра Яковлевича, была замужем дважды: первый раз за А. Юрьевым, от ко­торого имела дочь Клеопатру (мать Александра Яковлеви­ча), а во второй раз за майором Яковом Петровичем Ртище­вым, и от него имела дочь Наталью, в свою очередь, вы­шедшую за вдового уже князя Михаила Николаевича Вол­конского8. Значит, эта Наталья Яковлевна была сводной (единоутробной) сестрой Клеопатры Александровны Купрея­новой и, стало быть, тёткой Александру Яковлевичу. И ясно, что в таком случае муж её, Натальи Яковлевны, бу­дет «дядюшкой» Александру Яковлевичу. К сожалению, я не имею родословной Ртищевых, ибо там бы ещё можно было разыскать родных Купреяновых. Ибо у Натальи Яковлевны была минимум ещё одна сестра, Прасковья.

Много надо было упорства, чтобы добраться до это­го «дядюшки», но раз успех в поисках есть, то это одно уже искупает все затраты. Вот так и коротаем свой век, «пыль веков от хартий отряхая».

Пока на этом и кончу. Получите Лермонтовых – не забудьте меня известить о получении.

Поклон Наталии Сергеевне.

Ваш А. Гр-в.

1 М.С. Михайлова 19 марта: «О букве “е” у Купреяновых и от­сутствии “ь” у Кузьминых я где-то читала, что таково было распо­ряжение после того, как эти фамилии были внесены в дворянские родословные книги, чтобы отличать их от всех других носителей подобных фамилий» (ед. хр. 720, л. 19 об.–20).

2 М.С. Михайлова 19 марта: «А вот сведения о Фонвизиных:

Денис Ив-ч --- его брат Павел Ив-ч     и     Александр Иванович

(автор        

“Недоро-     Сергей Павл.   Мария Павл.   Мих. Ал.   Ив. Ал.

сля” и др.)                              Апухтина

                                              Нат. Дм.

ур. Апухтина

Михаил Александрович женился на своей двоюродной племян­нице. Иван Александрович не мог завещать своё имение «Марьи­но» в Бронницком уезде Московской губернии сосланному брату, декабристу Михаилу Фонвизину, и завещал его Наталье Дмитри­евне, приходившейся ему и женой брата, и двоюродной племянни­цей по её матери. Когда Наталья Дмитриевна вторично вышла за­муж, за И.И. Пущина, они жили в «Марьине», где Пущин и умер.

Жена Молчанова, Елена Сергеевна – дочь Сергея Григорьеви­ча Волконского, декабриста. Её мужа отдали под суд якобы за взятку, в конце концов оправдали. Но он заболел прогрессирую­щим параличом, долго мучился. Елена Сергеевна безропотно за ним ухаживала. Говорят, она была необыкновенно хороший чело­век. Второй раз вышла замуж за Кочубея и третий раз – за Рахма­нова» (там же, л. 20–20 об.).

3 М.С. Михайлова 19 марта: «Как здоровье Вашего внука? Ве­роятно, этот результат деяния нельзя отнести к “пережиткам проклятого прошлого”. И когда только искоренится бич нашего вре­мени – пьянство» (там же, л. 20 об.).

4 М.С. Михайлова 28 марта: «По поводу мужа Вашей дочери одно могу сказать: как часто жалость приводит к печальным по­следствиям. Но ведь не жалеть-то нельзя!» (там же, л. 12 об.).

5 Николай Николаевич Купреянов. О нём см. прим. 4 к письму к О.В. Григоровой от 22 декабря 1981 г. на стр. 39.

6 Речь идёт о Николае Павловиче Купреянове (1880–1915), дяде М.С. Михайловой, и его жене Вере Николаевне, урожд. Тутае­вой.

7 Речь идёт о Николае Николаевиче Купреянове (1864–1925). «В 1894 г. комиссар по крестьянским делам Нешавского уезда в Царстве Польском. В 1899 г. постоянный член Варшавского гу­бернского по крестьянским делам присутствия. В 1902 г. дело­производитель земского отдела Министерства внутренних дел. В 1906 г. член состоящего при земском отделе МВД присутствия по крестьянским делам Царства Польского в чине статского советни­ка» (ед. хр. 690, л. 16). В войну 1914–1917 гг. генерал-майор. Жил в Петрограде и в усадьбе Селище близ Костромы (там же, л. 6). Он действительно был Сувалковским* губернатором с 1911 г. по осень 1915 г. – до занятия губернии германскими войсками (сооб­щено Н.Я. Купреяновым).

8 Михаил Николаевич Волконский – председатель Тульской па­латы суда и расправы» (ед. хр. 1357, л. 11).

_____

* Сувалковская губерния – одна из 10 губерний Царства Поль­ского в самой северной его части, входящей в состав Российской империи.

~ • ~

31 марта 1976 года

г. Кострома

Многоуважаемая Мария Сергеевна!

Вчера получил Ваше письмо от 28 марта, а ещё раньше пришла Ваша открытка на имя Марии Григорьевны, в которой Вы высказываете свои опасения относительно мое­го здоровья. Уже на Вашу открытку послан ответ, и в дополнение к нему могу сообщить, что ничего такого осо­бенного со мною нет, все мы, принимая во внимание уже не молодые наши лета, подвержены всякого рода недугам, и лучше даже вообще о них не говорить и не упоминать.

Вот и сейчас, Вы обратились к Марии Григорьевне, беспокоясь о моём здоровье, а она сама – хуже меня. Впро­чем, всё это материи малоинтересные.

Теперь отвечу на Ваши вопросы. Нашему внуку, Лёве, уже 24-й год. Он отслужил в армии и по выходе «в отставку» уже успел жениться. Живёт он в комнате своей жены, а квартира её отчима, у неё там отдельная комната. Работает он на заводе и учится в институте «Караваево» на какого-то сельского механизатора.

Сейчас он всё ещё в больнице, и неизвестно, когда его выпишут, ибо у него, хотя все следы травмы (наруж­ные) прошли, но идёт какой-то процесс в лёгких, так сильно лёгкие были отбиты. Очевидно, его били уже лежачего, как теперь это принято у нынешних молодых людей. Вчера его мать – моя дочь, Люба, ходила к главному врачу и к леча­щему врачу, они успокаивают, говорят, что дело идёт на поправку, но когда выпишут они его – об этом не говорят.

Относительно Апухтиной1, то я Вам уже писал, что наши, Костромские Апухтины и Орловские, из которых вы­шел поэт Апухтин, – суть веточки одного древа, но, как мне кажется, в нашем языке нет такого слова, чтобы опре­делить их родство. Ведь нельзя же сказать «семиюродный дядя» или что-нибудь в этом роде.

А относительно «дядюшки» Михаила Николаевича, князя Волконского, то тут тоже такое же родство.

В «Родословной книге» князя Долгорукова он, князь Михаил Николаевич, относится к XIV поколению, а к како­му поколению относится декабрист Сергей Григорьевич – я не знаю. Если сможете, то в библиотеке спросите книгу князя Долгорукова или, ещё лучше, книгу Власьева «Потомство Рюрика», там можно увидеть всех Волконских. У меня нет ни Власьева, ни Долгорукова, и я поэтому не могу дать исчерпывающего ответа.

Надо браться за переписку Купреяновской родослов­ной, но что-то плохо работается.

А тут всё что-нибудь новенькое выплывает, напри­мер, сейчас меня просят сделать биографию Н.К. Бошняка. Знаете ли Вы эту фамилию? Это наши, Костромичи, и их история интересна.

А.С. Пушкин в «Истории Пугачёвского бунта» опи­сал одного из Бошняков. Интересующий многих Н.К. Бош­няк, морской офицер с очень трагической судьбой2, был по­томком этого, «Пушкинского» Бошняка. Его, Николая Константинови­ча, отец был пажем Павла I-го и дежурил в Михайловском дворце в роковую для Павла ночь на 1 мар­та 1801 года. А в войну 1812 года он командовал эскадро­ном, в котором слу­жил «корнет Александров»3, – то есть знаменитая кавале­рист-девица Надежда Александровна Ду­рова.

Но дойдёт очередь и до Купреяновых, и Вы получи­те уже исправленную по Вашим указаниям родословную.

Дайте срок, «будет Вам и белка, будет и свисток»4!

Вот такие дела. Пишите, что Вам можно было из­влечь из моих записей о Лермонтовых? Что не ясно и что требует дальнейшего пояснения?

С удовольствием отвечу на все Ваши вопросы, всё, что знаю сам.

На этом и закончу.

Привет Вам и Наталье Сергеевне.

Ваш А. Гр-в.

1 Несомненно, речь идёт о Наталье Дмитриевне, урожд. Апух­тиной.

2 См. прим. 3 к письму В.П. Хохлову от 13 октября 1974 г. на стр. 320.

3 Речь идёт о Константине Карловиче Бошняке (1788–1863).

4 А.А. Григоров цитирует строку из стихотворения А. Плещеева «Старик» (1877 г.). Полная строфа:

«Ладно, ладно, детки, дайте только срок,

Будет вам и белка, будет и свисток!»

~ • ~

12 апреля 1976 года

г. Кострома

Многоуважаемая Мария Сергеевна!

Вчера получил Ваше письмо от 6 апреля с/г.1

Могу Вам сообщить, что мои материалы о Лер­монтовых, по протекции одного моего знакомого, я пытаюсь устроить в «Известия Академии наук СССР, литературная серия». Редактор этой серии, доктор наук А.И. Кузьмин, со слов моего знакомого, заинтересовался всем этим, и по его просьбе я послал ему первую главу моего опуса. Посмот­рим, что выйдет из этого. Я так не питаю много надежд, уж очень у нас все начинания в деле публикации чего-либо, относящегося до предоктябрьской эпохи, втречают такие препятствия, что трудно преодолеть их нам, грешным2.

Недавно я услышал по радио из одной страны сти­хотворения некоего Кузьмина, очевидно, из семьи Ваших Кузьминых, ибо я про него читал в книге, где приводятся воспоминания Н.Н. Купреянова (художника)3. Стихотворе­ния мне весьма понравились. Одно отностится к 1917 году, другое – более позднее. Знаете ли Вы этого Кузьмина, ка­жется, его звали Алексеем или Алексееевичем, не помню уже4.

Я сейчас очень мало «трудоспособен», ибо моё здо­ровье несколько пошатнулось в этом году.

Никак не могу собраться докончить и преписать про Купреяновых, что обещал Анатолию Михайловичу и Якову Николаевичу.

Внук наш из больницы выписался, но лечится «амбу­латорно». У него ещё что-то в лёгких, и не совсем вылечи­лась рука, хотя перелома и не было, но в плечевом суставе что-то тоже есть.

Вообще, нынче нам не везёт, ни мне, ни жене и, как видно, внуку. Виноват в этом всём, очевидно, високосный год и Касьян.

Вот пока и все мои новости.

Поклон и привет Наталии Сергеевне и Вам от нас с Марией Григорьевной и благодарим Вас за таковой же Ваш привет.

Уважающий Вас А. Гр-в.

1 М.С. Михайлова 6 апреля:

«Многоуважаемый Александр Александрович!

Получила вашу открытку – ответ на запрос “беспокойной ста­рости” – и Ваше письмо.

Надеюсь на этой неделе как следует просмотреть “Лермонто­ва”. Первый раз только “пробежала”.

Может быть, Вам надо его “пристроить” в Тарханы. Ведь, на­верно, издаются Труды Музея Лермонтова. У нас есть адрес му­зея. Если хотите – пришлю.

Какая же возмутительная история с вашим внуком! Кстати, Вы пишете “какой-то сельский механизатор”. И совсем не “какой-то”: ведь я 30 лет работала в СХИ, и факультет механизации сельского хозяйства был мой любимый, т.к. там всегда были самые умные студенты.

Я для них составила “учебное пособие” по английскому языку. К сожалению, Москва издала его не так, как мною было задумано и как я вела занятия: упражнения совсем исключили и словарь силь­но урезали. А как же запомнить лексико-грамматический материал без упражнений?! И разве не лучше иметь словарь полный по дан­ным текстам, чем искать в разных словарях то или иное слово?

Но разве переубедишь?!

Вы это и по себе знаете» (ед. хр. 2300, л. 14–14 об.).

2 В этот же день (12 апреля) А.И. Кузьмин писал А.А. Григоро­ву:

Глубокоуважаемый Александр Александрович!

«Очень жаль, что статью “Род Лермонтовых” Вы прислали без архивных ссылок, от этого она сильно проигрывает. О дальнейшей судьбе Вашей работы я Вам сообщу.

От души желаю Вам доброго здоровья и всего хорошего.

С уважением,

А. Кузьмин

PS. Вероятно, у Вас мало опыта публикации, поэтому осме­люсь посоветовать Вам: всё, что Вы посылаете в редакции, долж­но быть завершено – до последней запятой. Не сердитесь за этот совет! Обычно незавершённые работы даже не рассматривают.

А.К.» (ед. хр. 2203, л. 47).

3 Купреянов Н.Н. Литературно-художественное наследие. – М.: Искусство, 1973.

4 Михаил Алексеевич Кузмин (1872–1936) – поэт, драматург, беллетрист, композитор.

~ • ~

16 апреля 1976 года

г. Кострома

Многоуважаемая Мария Сергеевна!

Вчера получил Ваше письмо от 11 апреля. А «Лер­монтовых» – ещё не получил.

Относительно одной ошибки: Евдокия или Авдотья Петровна, по мужу Мещеринова, была дочерью № 7-го, Петра Петровича, а не № 4, Петра Юрьевича.

Почему Вы пишете, что за немногими исключениями родословная без дат? По-моему, именно немногие исключе­ния как раз без дат. У большинства показаны годы рожде­ния и даже числа, это взято из копий метрик, находящихся в архиве.

А уж насчёт начертания поместья Рарси на Англий­ском языке – то тут я ничего не могу сказать. Как написа­но в документах, так и я сделал, но поскольку в Англий­ском я не силён, то тут пасую1.

Теперь о муже Олимпиады Степановны. Её муж был Фёдор Петрович Кузьмин. Он был коллежский советник, Чухломский помещик. Его отец был коллежский советник Петр Яковлевич, а мать – Надежда Алексеевна Нелидова. От этого брака у них были дети: Владимир, поручик, родил­ся 13 января 1868, и Надежда, родилась 1 августа 1870 г. Владимир Фёдорович был женат на Екатерине Николаевне Макаровой и имел детей: Георгия, родился 22 ноября 1894, и Наталию, родилась 21 июля 1893 г. Подробно об этих Кузьминых можно прочитать в книге «Мои семидесятилет­ние воспоминания», автор Макаров Н.П., в 4-х частях, изда­на в конце XIX века2. Что же касается до детей Олимпиады Степановны от первого брака с Джаджамовым, то ни они, ни их потомки, насколько я знаю, не имеют понятия о своих родных – Кузьминых. Сейчас находится ещё одна «потомка» этой Олимпиады Степановны, она живёт под Москвой.

Вскоре я Вам пришлю новую родословную Вашей линии Купреяновых, на этот раз – на «вечное хранение».

Пишите, чем бы я Вам мог ещё «удружить» из своих «запасов». Сейчас я себя чувствую много лучше; видимо, погода тоже имеет значение, а погода в последние дни сто­ит отличная.

Сейчас у нас в Костроме скоро наступит юбилейная дата: столетие со дня смерти Г.И. Невельского, исследовате­ля Амура и Сахалина. Сейчас проходят чтения и лекции в память этого человека, и я, по мере своих сил, принимаю в этой «кампании» участие. Выступал в школах, библиотеках, разных обществах. И ещё предстоят выступления3. Также написал заметки в газеты4.

Спасибо Наталии Сергеевне и Вам от Марии Григо­рьевны и от меня за привет и память.

Мы оба тоже шлём Вам обеим свой привет и лучшие пожелания.

Уважающий Вас. А. Гр-в.

1 М.С. Михайлова 11 апреля: «Почему-то поместье РЭРСИ имеет разное написание по-английски, на стр. 19: Rаirsie, а дальше на той же странице Rarcey1. В последнем случае не пропу­щена ли буква е: Rarеcey. Ну, да английское написание, особенно собственных имён, Бог знает какое!» (ед. хр. 2300, л. 16–16 об.).

Рарси (Рэрси) – шотландское поместье Лермонтов, предков М.Ю. Лермонтова.

2 Макаров Н.П. Мои семидесятилетние воспоминания и с тем вместе моя полная исповедь. Ч. 1–4. – СПб., 1881–1882.

Николай Петрович Макаров (1810–1890) – лексикограф, писа­тель; чухломской помещик. В “Воспоминаниях” автор, в частности, описывает быт и нравы солигаличских и чухломских помещиков.

3 В газете «Северная правда» за 8 июня 1976 г. напечатана за­метка В. Пашина «Тропа следопыта», в которой он писал: «На оче­редном заседании клуба книголюбов с сообщением о находке но­вых документов, касающихся нашего земляка, исследователя Приа­мурья Г.И. Невельского, выступал Александр Александрович Григоров».

4 В той же газете за 29 апреля того же года помещена статья «Великий исследователь: к 100-летию со дня смерти Г.И. Невель­ского» за двумя подписями – А. Григорова и В. Соболева.

30 мая 1976 года

г. Кострома

Многоуважаемая Мария Сергеевна!

Ваше письмо от 26 мая я получил и благодарю Вас за дополнительные сведения – даты Купреяновых.

О судьбе их – этой веточки Купреяновых – Вы мне уже сообщали ранее, равно как и о дочери Ивана Алексан­дровича, Марии Ахшарумовой1.

Теперь отвечу на Ваш вопрос.

У нас, в Костроме, осталось (пока) действующих церквей:

1. Воскресения на Дебре, там ныне «архиерейский со­бор»2.

Это старинная церковь, упоминаемая во всех путево­дителях. Находится вблизи нового моста через Волгу, на улице Кооперации3.

2. Церковь Иоанна Златоуста (бывший «архиерейский собор»), в самом центре города, на улице бывшей Лав­ровской, ныне не знаю, как она зовётся4.

3. Церковь в Фабричном районе, не помню во имя кого5.

4. На нашей, Заволжской, стороне, где и мы живём, в бывшем селе Селище, что ныне уже в черте города, там, где была усадьба Купреяновых – Николая Николаевича, приданая от Мягковых – во имя св. Антониды и Алексан­дра6.

Вот и все оставшиеся в нашем городе 4 храма, пока ещё действующие. Все остальные или снесены до основания, или приспособлены для обыденных целей. А некоторые сохраняются как памятники архитектуры, таких немного, но помаленьку их реставрируют. Так и на нашей стороне восстанавливают церковь Спаса Преображенья, правда, очень медленно, но восстанавливают. Также восстанавлива­ют колокольню церкви Спаса, что в рядах, а сам храм ис­пользуют как склад.

Если Вы соберётесь в Вологду7, то там у меня есть такое «дельце». Когда-то, в XVIII веке, в Вологде жил не­кто БАРШ. Он был, кажется, губернатором. Вообще-то, это фамилия «морская». Яков Саввич Барш перешёл с Датской службы к царю Петру и был в нашем флоте адмиралом. Ещё знаю, что матушка Елизавета, как известно любившая покушать, пристрастилась к устрицам и поручила этому старому сподвижнику её отца, адмиралу Я.С. Барш, как «знающему всё морское», развести в Балтийском море устриц, в чём он, разумеется, нимало не преуспел. Сын его, Иван Яковлевич, был участником похода графа А.Г. Орлова в Средиземное море 1769–74 гг. и участвовал во многих боях. А потом или он, или его брат, а может быть, его сын был Вологодским губернатором и имел в Вологде свой дом, который и поныне ценится, как памятник архитектуры, и в справочниках так и зовётся: «Дом Барша».

За Пармёном Матвеевичем Лермонтовым была заму­жем какая-то мадемуазель Барш, но как её звали и чья она была дочь – не знаю8. Но единственная дочь Пармёна Мат­веевича и этой Барш, Маргарита Пармёновна, вышедшая за­муж за Мельгунова, уехала в Вологду, где жили её родичи. Так вот, мне и хотелось знать, как звали эту мадемуазель Барш и что там делали Мельгуновы.

Конечно, вряд ли Вы сможете всё это узнать, но что узнаете про Барш, хотя бы в связи с их домом, всё это бу­дет мне нужно.

Теперь про Ваше прибытие в Кострому. Если Вы поедете из Ярославля по Волге, то билет надо брать будет до Костромы, а потом уже из Костромы до Нижнего. Ибо в Костроме, надеюсь, Вы на какое-то время остановитесь, ведь не только во время стоянки парохода я смогу Вас видеть, а надеюсь, что Вы с Натальей Сергеевной посетите нашу скромную обитель. Мы Вам можем обеспечить какую-то дозу удобств при ночлеге, так как летом наши дочь с зятем не живут, они на даче всё лето, и одна комната свободна, есть диван, есть и раскладушки. Будем рады Вас видеть у себя и познакомиться.

А по прибытии в Кострому, тотчас же, прямо с при­стани, позвоните по телефону 2-12-07, если меня и не будет, то будет дома жена. И она Вам объяснит, как до нас до­браться (троллейбусом), это очень просто.

Уехать нам никуда не придётся, по всей вероятности. Так что я рассчитываю быть дома. Конечно, еще лучше, если Вы напишете из Вологды о вероятном времени Вашего прибытия.

У нас, после двух-трёх дней тепла (и то относитель­ного), опять захолодало, температура ночью ниже +10, а за городом и до + 1–2 градуса. И дома мы мёрзнем.

Я сейчас занимаюсь с фамилией Перфильевых. Зна­кома ли Вам эта старинная и очень разветвлённая Костром­ская фамилия?

Вообще, без дела не сижу, хотя и не очень-то хоро­шо себя чувствую.

От Анатолия Михайловича вестей давно нет. А я всё не соберусь ему послать обещанную родословную и биогра­фии предков.

О Ендогуровых. Мне встретилась Федосья Андреевна Ендогурова, родившаяся около 1740–50 гг., она была Ко­стромская помещица и вышла замуж за поручика Ивана Семёновича СУХОНИНА, усадьба Ермаково, Солигаличско­го уезда. Это из родословной Сухониных.

Всего хорошего. Спасибо от Марии Григорьевны за привет.

И мы оба шлём Наталии Сергеевне и Вам таковой же и будем рады видеть Вас у себя.

Ваш А. Григоров.

1 М.С. Михайлова сообщала даты жизни внука А.Я. Купреянова – Владимира Яковлевича Купреянова (1861–1936), его жены Ольги Рафаиловны, урожд. Михайловой (1869–1956), и их детей: Якова (1891–1920 или 1921), Сергея (1893–1964), Ольги (1895 или 1896–1910), Елизаветы (1901–?), Елены (1908–1948) (ед. хр. 2300, л. 18). М.С. Михайлова 26 мая: «Дочь Ивана Александровича Купреянова, Мария Ивановна Ахшарумова, умерла в 1919 или 1920 г. Её дочь (Машура) умерла вскоре после матери. Борис Иванович Ахшару­мов был женат второй раз, её имя неизвестно. Он пристрастился к алкоголю и в конце концов покончил с собой. Говорят, у него была чудная коллекция картин, оригиналы больших художников» (там же, л. 18 об.–19).

Иван Александрович Купреянов (1837–1887) – сын А.Я. Ку­преянова; прокурор Военно-морского суда (ед. хр. 690, л. 5).

2 Имеется в виду кафедральный собор.

3 В 1996 г. улице возвращено историческое название «Нижняя Дебря».

4 Улица сохранила своё историческое название.

5 Церковь Спаса на Запрудне.

6 Правильно: церковь св. мучеников Александра и Антонины. Антонида – народный вариант имени Антонина.

7 26 мая М.С. Михайлова писала, что они с сестрой собираются в Вологду, а на обратном пути в Горький хотят «сойти и задержать­ся» в Костроме. «По всей вероятности, это будет в начале июля» (ед. хр. 2300, л. 19).

8 В родословной Лермонтовых сказано, что она дочь адмирала, но имя её неизвестно (ед. хр. 749, л. 4).

~ • ~

11 июня 1976 года

г. Кострома

Многоуважаемая Мария Сергеевна!

Благодарю Вас за Ваше письмо от 4 июня. Вы пише­те про первый тёплый день 1-го июня1.

К сожалению, это был, по всей вероятности, и по­следний тёплый день. Ибо у нас (не знаю, как у Вас) стоят отвратительные, пасмурные, холодные и дождливые дни. Не хочется и носа высунуть на улицу. Всё в росте замерло, яблони не завязываются из-за отсутствия опыляющих насе­комых, которые в такие холода тоже не хотят своего носа высовывать. Ночью температура опускается до +2 градусов, а днём не бывает больше 10–12 градусов.

Как-то мы с Марией Григорьевной, улучив часок-дру­гой ясной погоды, выбрались в лес и нашли немного маслят и опёнков (не «опят», как некоторые говорят, а «опёнков»2). Но это был лишь часовой проблеск на общем фоне пасмур­ности, и только мы вернулись домой, как снова потянулись скучные, серые, нудные часы и дни пасмурности. Не могу дождаться тёплых дней, старые кости так и просят тепла, а его нет и не предвидится, судя по сводкам гидрометеоцен­тра, в ближайшее время. У нас тоже цветут и сирень, и тюльпаны, и нарциссы, всего этого, в том числе и пионов, у дочери в саду много.

Вы мне пишете про Вашу озабоченность судьбой зна­комой Вам старушки, беспомощной, которую определили в инвалидный дом3.

У меня тоже есть такая примерно давняя знакомая, она совершенно одинока, стара, слепа, живёт в старом доме без всяких удобств, без воды, отопления и пр. И окружена отвратительными соседями. Они её безжалостно обирают и уже всё, что было возможно, разворовали. Расскажу Вам вкрат­це её историю, ибо я знаю эту особу с детских своих лет.

Жили-были в Костроме такие Бирюковы. В 15-ти верстах от Костромы у них была чудесная усадьба Ива­новское, ранее принадлежавшая Нащокиным; там родился известный друг А.С. Пушкина, П.В. Нащокин4. Отец его, В.В. Нащокин, и дед5 были весьма интересными личностя­ми. В.В. Нащокин когда-то дал пощёчину А.В. Суворову, ко­торый после того, когда слышал имя Воина Васильевича, говаривал: «Помилуй Бог, это тот, который дерётся!» Так писал Пушкин6.

Так вот, из семьи Бирюковых был Нижегородский вице-губернатор Сергей Иванович7, потом он был последним Костромским губернским предводителем дворянства с 1914 по 1917 год. Я его знал и даже после революции одно вре­мя работал там же, где и он – в губернском лесном отделе, где Сергей Иванович был начальником «Губохоты», как ста­рый и опытный охотник. Брат Сергея Ивановича Павел Ива­нович – известный толстовец, друг графа Л.Н. Толстого, его биограф и т.д. Был у них и двоюродный брат, Алек­сандр Алексеевич, он занимал должность непременного чле­на присутствия по крестьянским делам в Костроме. Все они были хорошими друзьями и знакомыми моих покойных ро­дителей.

Так вот, А.А. Бирюков женился на сестре известного Костромского миллионера Колодезникова, кажется, её звали Мария Геннадиевна. Детей у них не было. А сам Александр Алексеевич был, как мне представляется, большим «люби­телем слабого пола». Его супруга, мадам Бирюкова, а до того – мадемуазель Колодезникова, решила открыть в Ко­строме дамское модное ателье; открыла его и набрала в это ателье девиц – мастериц, которых и обучала искусству кройки, шитья всяких дамских уборов сама. Все эти девицы и жили при доме, где для них было сделано нечто вроде «интерната». Среди этих девиц была одна, весьма привлека­тельной наружности, и А.А. Бирюков ей увлёкся. Дальше дело пошло так. Не разведясь с Марией Геннадиевной, Александр Алексеевич прижил с этой «белошвейкой» чуть ли не 4-х детей. Мария Геннадиевна – добрая душа – не имела претензий ни к мужу, ни к его возлюбленной, и все они вместе с детьми отлично уживались под одной крышей. Может быть, Мария Геннадиевна даже чувствовала себя от­части и виноватой, что у неё самой детей не было.

А.А. Бирюков был немножко «либерален», впрочем, как и Павел Иванович, который в семье графов Толстых имел прозвище «Поша». Да и сам Сергей Иванович тоже в те годы – начала XIX века8 – отдавал какую-то часть дани либеральному течению, это я знаю по его деятельности в Нижнем на посту вице-губернатора. Так вот, в 1904 году А.А. Бирюкова за его «красноту» прогоняют из Костромы, и он устраивается в Моршанске. Впрочем, это было, кажет­ся, ранее 1904 года.

Туда он увозит свою белошвейку с детьми и там внезапно умирает. «Белошвейка» с детьми возвращается в Кострому. Но её красота, и вдобавок пристрастие к спиртно­му, привели к тому, что все четверо детей стали фактиче­ски беспризорными. К этому времени умерла и Мария Ген­надиевна. Дамы, патронессы детского приюта, принимавшие участие в судьбе этих «бастардов», если будет позволено их мне так назвать9, добились изъятия детей у матери, к этому времени ставшей совсем потерянной женщиной, пьяницей и проч. И детей поместили в детский приют.

Старшая девочка – Наташа – была весьма привле­кательна и умна. Однажды моя мать, будучи в Костроме и узнав о судьбе этих детей А.А. Бирюкова, решила на них посмотреть в приюте, и ей очень приглянулась эта Наташа. Она договорилась, что возьмёт её к себе на воспитание. Сде­лать это было легко, ибо мои родители имели в Костро­ме известный «вес» и значение. И вот эта Наташа попала к нам в дом, ей тогда было около 10–12 лет. Мне же – око­ло 6 лет10, так что я её помню с самых первых дней её по­явления в нашем доме.

Положение этой Наташи в нашем доме было доста­точно двусмысленным. С одной стороны, моя мать, женщи­на без всяких сословных и иных предрассудков, хотела, чтобы Наташа воспитывалась с нами, детьми, на равных на­чалах, но все наши родные, весьма сильно заражённые со­словными и иными «аристократическими предрассудками», восстали против этого. И в результате Наташа очутилась в положении весьма сложном: мама её учила наравне с нами, она была старше всех нас и была как бы «бонной», что ли, – не могу найти правильного определения. Она была как бы «между детской и девичьей».

Поскольку она была «незаконной» и не носила фами­лии отца, то в те времена её положение было не очень-то лёгким, хотя моя мама её искренне полюбила и старалась, чтобы Наташа возможно меньше чувствовала своё такое по­ложение в нашем доме. Поскольку она, Наташа, была «не дворянка», то её нельзя было на равных со всеми основани­ях поместить в гимназию, и почему-то её решили предназна­чить на службу по линии медицинской и определили в Ев­геньевскую общину Красного Креста, которой ведала А.Н. Рылеева, вдова бывшего Кинешемского предводителя, Н.А. Рылеева. В последний раз я помню эту Наташу в 1910 году в нашем доме. Но, уехав в свою общину, Наташа не поры­вала связи с моей мамой и, полюбив маму весьма горячо, так же относилась и к нам, её детям, особенно ко мне, ибо, по рассказам других, да и сам я так хорошо помню, все родные и близкие меня очень любили якобы за мою добро­ту, и ласковость, и смышлёность. (Не примите это за само­восхваление, я говорю так, как это было.)

Потом пришла война 1914 года. Наташа к тому вре­мени была сестрой милосердия и в самом начале войны от­правилась на фронт. Из неё получилась сестра милосердия в самом настоящем значении этого слова. Я и потом убе­дился, что трудно было встретить другую подобную «се­стру» – она именно была «милосердной» сестрой. После конца войны она поселилась в Костроме и начала работать в разных медицинских учреждениях. Обосновалась, как ока­залось, на целых полвека в Туберкулёзной больнице и, ра­ботая там, снискала, как ранее в госпиталях и на фронте, искреннюю любовь страждущих. Она была очень скромна в поведении, так и осталась одинокой.

Пока была жива моя мама, она с ней не прерывала связи11, а когда я перебрался в 1925 году на жительство в Кострому, то Наташа была у нас постоянной гостьей. Роди­тели моей жены, да и сама она, знали эту Наташу ещё со времён войны 1914 г., когда в Соколове, имении родителей моей жены, был устроен госпиталь на 30 солдат и Наташа привозила туда раненых с фронта.

Но – ко всем хорошим качествам у Наташи были и дурные. Она очень трудно уживалась с соседями, и большинство людей, кроме её пациентов – раненых и чахо­точных, которых она самоотверженно вырывала из рук смерти, – относились к ней не особенно хорошо. Она так и осталась до сего дня совершенно одинокой. Все, знавшие её, и её добрые друзья давно уже умерли. Пришло время выхода на пенсию, а затем и настоящая старость, которая у Наташи осложнилась потерей зрения от глаукомы и неудачной попытки лечения этой болезни. Ей удалили один глаз, а другой у неё различает только свет от тьмы. Практически она совершенно беспомощна.

Много раз пытались её устроить в дом престарелых, там, как ни худо, но в тепле, и кормят, и есть какой-то уход и медицинская помощь.

Но она резко и в самой категорической форме отка­зывалась и по сие время отказывается от этого, говоря, что она в своей комнатке живёт больше полвека и умрёт в ней, пусть от голода и холода, но никогда не пойдёт в этот дом. Мне она говорила, что ещё со времени пребывания её в дет­ском приюте она получила такое отвращение ко всем таким казённым учреждениям, что побороть это отвращение она не в силах. Но её положение очень тяжело сейчас. Весь дом, где у неё комната, населён дурными людьми12; это вся­кого рода пьяницы, воры, спекулянты, шинкарки и шинка­ри, многократно сидевшие в тюрьме, дамы лёгкого поведе­ния и так далее. Когда-то этот дом принадлежал гене­ральше Борщёвой, и до его национализации ещё Наташа у них, Борщёвых, устроилась в этом доме. Теперь же, будучи совершенно беспомощной, ей, Наташе, приходится просить соседей о всяком пустяке. Воды принести, печь истопить, керосинку заправить, сходить в аптеку за лекарством, ку­пить молока или булку, сводить в баню – и за всё надо платить.

И вот, пользуясь её беспомощностью, её обирают эти соседки и соседи. Её знакомые и друзья почти все уже умерли, и которые и живы, то стары и ни на что не способ­ны. Я бы взял её к себе, но у меня самого семья – ведь дочь с зятем живут у нас, они занимают большую комнату, а наша с Марией Григорьевной столь мала, что там троим никак не убраться. И вот, у меня есть «послушание» – каж­дую субботу навещать эту Наташу, принести ей что-нибудь из съестного, прочитать полученные письма и написать от­веты – в разных городах ещё есть её старые друзья. И не­множко развлечь рассказами и воспоминаниями о далёком прошлом.

Вот Вам и маленький печальный рассказик. На этом и кончу.

Поклон от нас обоих Наталии Сергеевне и Вам. Ждём Вас к себе.

Уважающий Вас А. Григоров.

1 М.С. Михайлова 4 июня: «1-го июня был первый летний жар­кий день. Посадили помидоры. Сегодня, когда были в саду, про­шла гроза и такой чудесный стал воздух, да ещё напоённый сире­нью» (ед. хр. 2300, л. 21).

2 Норма современного литературного языка.

3 М.С. Михайлова 4 июня: «Кажется, писала Вам, что, кроме са­довых дел, со второй половины мая озабочена одной старушкой. Её надо было поместить в Дом для престарелых. Совершенно одинокая, больная. Приехал её брат из Москвы, ускорил движение документов (от драматического театра до Кремля!), 19-го увёз её в Дом престарелых. В 20-х числах я у неё была. Окружение – ад. Она готова бежать. Что делать? 2-го июня приехал племянник ста­рушки из Ленинграда. Привёз её “в отпуск” до 12-го. Дал обяза­тельство, что 12-го привезёт обратно в Дом престарелых. Ей не хочется возвращаться. Кого найти за ней ухаживать, если она останется дома?!

Всё ужасно. Голова идёт кругом, как помочь. На себя такую обузу взять не могу. Из соседок все смотрят только, что бы ута­щить. Например, не оказалось в комнате чайника для заварки чая. Даже это кто-то успел подхватить! Противно…» (там же, л. 21, 21 об.).

4 Позднее А.А. Григоров установит, что Ивановское было «родовым гнездом» Вяземских и уже в 1693 г. принадлежало Василию Степановичу Вяземскому (ед. хр. 260, л. 4, 49) и что Нащокиным принадлежала усадьба Шишкино Костромского уезда, которая была пожалована дипломату Афанасию Лаврентьевичу Ордын-Нащокину за заключение в 1667 г. Андрусовского мирного соглашения с Польшей (ед. хр. 944, л. 5). А из книги Н.А. Раевского «Друг Пушкина Павел Воинович Нащокин» он узнает, что П.В. Нащокин родился в Москве (см. письмо В.П. Хохлову от 13 мая 1977 г. на стр. 333).

5 Василий Александрович Нащокин.

6 См.: Воспоминания Павла Воиновича Нащокина, написанные в форме письма к А.С. Пушкину / Публикация Н.Я. Эйдельмана // Прометей. Вып. 10. – М., 1974. – С. 283.

7 Нижегородский вице-губернатор в 1906–1914 гг. (Губернии Российской империи: история и руководители. 1708–1917. – М., 2003. – С. 429).

8 Опечатка, правильно: «начала XX века».

9 Незаконнорождённые.

10 Когда Наташе было 10 лет, Саша Григоров ещё не родился: Наталья Александровна Крутикова родилась в 1893 г.

11 В фонде А.А. Григорова в ГАКО хранится несколько писем В.А. Григоровой к Н.А. Крутиковой (середины 20-х гг. прошлого века), которые подписаны: «Горячо любящая мама», «Любящая мама», «Любящая тебя мама» (ед. хр. 2368, л. 3, 4 об., 5).

12 Н.А. Крутикова жила на улице Нижней Дебре (в то время – улице Кооперации), в доме № 14, кв. 1 (ед. хр. 357, л. 34).

5 июля 1976 года

г. Кострома

Многоуважаемая Мария Сергеевна!

Получил Ваше письмо от 1 июля. Да, вот уже и лета половина, скоро Петровки, а мы мёрзнем как глубокой осе­нью. Ежедневно дожди и холод адский, вчера, например, за весь день температура была ниже 10 градусов! В садах и огородах – беда! Огурцы, помидоры – всё это, если в бли­жайшие дни не наступят солнечные, тёплые дни, обречено на гибель. И клубника – «Виктория», как называют её не­которые, в том числе и Вы, – тоже вся будет гнить. Пер­вые ягодки мы уже попробовали, но, несмотря на огромное количество завязей, вряд ли удастся воспользоваться этой вкусной ягодкой – надежды, кажется, на улучшение пого­ды в ближайшее время нет.

Очень жаль, что Вы отодвинули свою поездку. Ко­нечно, ехать в такой холод не захочется. Но я Вас ждал, по Вашему письму, около 6 июля, а теперь что же – Ваш при­езд будет около 14–15 июля? Дело в том, что сейчас у нас свободно, а 12 июля ждём приезда из Москвы моей кузины с её подругой, нашей давней приятельницей, и мы им всегда отдаём на лето свою комнату. Но это ничего, наша кварти­ра «резиновая», как говорит моя жена. В 1964 году к нам съехались сразу пять человек, да и у нас тогда было не двое нас, как сейчас, а ещё дочь с зятем и двое внуков, и все разместились.

Так что и Вам сможем устроить должный ночлег, хотя я предполагал, раз Вы приехать должны были около 6 июля, то Вас поместить в нашей комнате. Но всё устроим и так.

Бирюковы, Варя и Наташа1, были в 1-ю войну «се­стрицами», но они были слишком «великосветские», чтобы от них была большая польза раненым. Да и их вся жизнь – их знакомства и матримониальные дела – мне как-то «претили», как будто не того круга все их предметы были. А Сережа Бирюков1 пошёл по артистической линии, он, ка­жется, работал в Минском театре. Я ничего про них давно не знаю, наверное, уже нет никого из них и в живых. А в «Столице и усадьбе» за 1915 или 16 год были фотографии их дома в Ивановском и комнат с обстановкой2.

Да, Вы правы, мир очень тесен – всё время то в од­ном месте, то в другом натыкаешься на общих знакомых, а ранее и не подозревал, что тут могут быть какие-то линии общего соприкосновения. Но ведь, в сущности, наш круг – дворянства – был весьма немногочислен по сравнению со всем населением страны; кажется, в 1914 году потомствен­ных дворян было немногим больше 100 тысяч. Так что и не удивительно, что везде можно было встретить линии, связую­щие все эти фамилии.

«Апостол Сергей» – это хорошо! Сразу виден Эй­дельман! Я этой книги не видал и не читал3.

Такая мерзкая погода, что и за грибами не хочется вылезать. Мы с Марией Григорьевной были уже не раз в лесу, выбирая более тёплые деньки, но последняя неделя до ужаса холодна, так что нечего и думать о вылазках. К тому же моя Мария Григорьевна уже дня 4 как уехала в Москву. У неё ухудшается зрение, а здешние окулисты го­ворят, что всё в норме. Вот и поехала она к платному оку­листу, может быть, ещё не поздно что-нибудь сделать. Ожи­даю её возвращения числа 10-го.

А пока пребываю в одиночестве, только внучка с правнуком заходят каждый день. Внук Лёва на месяц или больше отправлен в какой-то дальний колхоз, в Чухломской район, а дочь с зятем на своей даче, в саду. У них там в деревянном домике теплее, чем у меня в каменном дому, да ещё в нижнем этаже, и причём одна стена упирается в зем­лю. Наш дом стоит на косогоре. И холод в комнате – «со­бачий». Сижу в кухне и жгу газовую духовку, это быстро нагревает кухню, если к тому же закрыть дверь; но долго сидеть боюсь – всё же от газа какой-то не то угар, или что-то подобное, на голову действует.

Итак, жду от Вас вестей с указанием возможного времени приезда, и Вас мы «устроим в самом лучшем виде», в своей резиновой квартире.

Поклон Наталии Сергеевне и Вам.

Уважающий Вас А. Гр-в.

1 Варя, Наташа, Серёжа – дети Сергея Ивановича Бирюкова.

2 Столица и усадьба, 1915, № 48 (указано Е.В. Сапрыгиной, Ко­строма).

3 М.С. Михайлова 1 июля: «Не помню писала ли Вам, что нас возмущает название одной новой книги: “Апостол Сергей”, т.е. С.И. Муравьёв-Апостол. Автор – Эйдельман. Этим всё сказано» (ед. хр. 2300, л. 24, 24 об.).

~ • ~

30 июля 1976 года

г. Кострома

Дорогие Наталия Сергеевна и Мария Сергеевна!

Ваше письмо от 25 июля мы были рады получить и узнать, что Ваша ночная Одиссея закончилась благополуч­но. И правда, какой любезный был капитан этого «Метеора», что Вас пустил задолго до начала посадки1.

Мы все были рады с Вами познакомиться при лич­ной встрече, а то уже сколько времени ведём «эпистоляр­ное» знакомство, а друг друга и не видели.

У нас жизнь течёт своим обычным чередом. Продол­жаем наши выезды в лес, обычно все вчетвером, но ввиду сильной жары и сухой погоды, грибные наши трофеи очень скромные. Но зато – общаемся с природой, насла­ждаемся лесной тишиной, чистым воздухом и так далее. Есть в лесу и много ещё ягод – черники и поздней земля­ники, особенно крупной и вкусной. Но никто из нас не счи­тает себя пригодным уже для сбора ягод «впрок», и если нагнёшься за ягодкой, то и отправишь её тотчас же в рот.

Одновременно высылаю Наталии Сергеевне забытую ею принадлежность туалета, это признак, что Вам и, во вся­ком случае, уж Наталии Сергеевне доведётся ещё раз побы­вать у нас. А наш приезд в Горький – это очень проблема­тичная пока вещь. Но не будем загадывать наперёд.

Адрес наших дам:

1. Ольга Викторовна Григорова. Москва, В-312. Ин­декс 117312. Ул. Вавилова, д. 49/1, кв. 34. Тел. 135-54-85.

Эта улица Вавилова идёт параллельно проспекту Ле­нина, недалеко от магазина «Москва». Трамвай 14, 39, 16; автобус 115; троллейбус 33, до остановки «Универмаг “Москва”» (по проспекту Ленина – только троллейбус; ав­тобус и трамвай – по улице Вавилова; остановка «Улица Ляпунова»).

2. Наталия Николаевна Григорович. Индекс 117321, Москва, В-321. Ул. Варги, дом 18, кв. 36. Телефона пока нет.

Я там ещё не бывал, Наталия Николаевна получила эту квартиру лишь в начале июля с/г и сразу же уехала к нам. Это в районе «Тёплый Стан», на самой окраине Моск­вы, близ Кольцевой автодороги.

Вот и всё пока. Ещё раз рады выразить Вам свои до­брые чувства к Вам. От всех нас привет.

М. и А. Григоровы.

1 М.С. Михайлова 25 июля (ед. хр. 2300, л. 28 об.): «Конечно, встретились некоторые препятствия на нашем пути, но “нет такой крепости, которую не взяли бы большевики”.

Дело в том, что, когда мы пришли на второй причал, там была кромешная тьма, мы увидели лестницу наверх. Обошли всю при­стань. У причала стоял наш “Метеор”. Очевидно, наши шаги всё-таки были услышаны, и появился откуда-то мужчина, по всей вероятнос­ти, дежурный матрос, который сказал, что пустить нас неку­да, свет он нам нигде зажигать не будет, а лучше всего нам пойти на 4-ый дебаркадер. Правда, на пристани была скамейка короткая, на двоих, мы уместились бы на ней, но к утру будет холодно, мы замёрзнем.

Мужчина ушёл. Мы сидим в потёмках, перед нами освещён­ный внутри “Метеор”. И вдруг на “Метеоре” раздались шаги. Мы навострили уши. Показалась фигура.

– Вы капитан?

– Я.

– Разрешите переночевать у вас на “Метеоре”, на котором мы поедем до Горького, вот наши билеты.

– Пожалуйста.

Помог нам с пристани спуститься на “Метеор”, хотел уложить где-нибудь спать. Наталия Сергеевна немного поспала в рубке у него, а я сидела в кресле, часа через 1½ и она ко мне пришла.

Ну, какой хороший человек. Прямо наш добрый гений».

М.С. Михайлова неточно цитирует речь И.В. Сталина «О рабо­те апрельского объединённого пленума ЦК и ЦКК» на собрании ак­тива Московской организации ВКП(б) 13 апре­ля 1928 г.: «Нет в мире таких крепостей, которых большевики не могли бы взять», –  фразу, сразу ставшую крылатой .

~ • ~

11 августа 1976 года

г. Кострома

Дорогие Мария Сергеевна и Наталия Сергеевна!

Получили мы Ваше письмо от 6 августа.

У нас жизнь идёт всё так же. Наши гости ещё все у нас, уезжают 17 августа, сегодня пошли покупать себе биле­ты на это число.

А пока все мы, обычно вчетвером, ездим в лес на свои любимые полянки и в лесочки и проводим там полдня, во второй половине дня возвращаемся, хотя и усталые, но всегда довольные, даже и тем скромным «уловом», ибо гри­бов почти нет, очень уж сухо, ведь стояла жаркая и сухая погода целый месяц, только совсем недавно спала темпера­тура до + 17–18 градусов. А в лесу, несмотря на иногда вы­падающие не только дождички, но и ливни, очень сухо. Можно везде пройти в тапочках, и в такую сушь грибов ждать нечего. Приносим лисичек, сыроежек, редко какой-ни­будь другой грибок. А вчера наши гостьи уехали одни, мы с Марией Григорьевной что-то оба приболели, и вот наши милые дамы изволили заблудиться. И вернулись поздно, пробродив по лесам целых 6 часов, конечно, адски усталые. Но в числе трофеев был и один белый грибок!

Я пока что ещё «в отпуске», то есть не занимаюсь ничем; только недавно ко мне приехали работники из музея1 с кучей фотографий с разных портретов ХVIII–ХIХ века, с просьбой помочь им установить имена лиц, изображённых на этих портретах, хранящихся в «запасниках». Кое в чём им помог. И получил приглашение (может быть, просьбу) просмотреть все их запасники с той же целью – опреде­лить, кого можно.

А сам я им тоже стал показывать свои «раритеты». И тут случилась беда: я достал папку Купреяновых, где сверху были фотографии Павла Яковлевича и Николая Ни­колаевича. Так как стол весь был завален всякого рода бу­магами и папками, то, когда Купреяновское «досье» стало ненужным, я его положил около своего стула на пол. И не заметил, как к этому «досье» подобралась наша Мика и на­чала грызть всё досье. Когда мои собеседницы обратили внимание на какую-то подозрительную возню около моего стула (я сам так увлёкся разговорами, что не заметил ниче­го), то оказалось, что Мика уже изгрызла папку-обложку и совсем уничтожила две сверху лежавшие фотографии. Мои собеседницы ахнули, но стали меня утешать, собрали все мельчайшие клочочки в конверт и взяли с собой, обещая всё восстановить в их реставрационной мастерской. После отъезда наших гостей думаю к ним в музей съездить и там кое-чем «разжиться», мне эти дамы обещали своё содей­ствие – снять копии фото и проч.

Теперь о «народовольце».

Интересующий Вас Михаил Васильевич Купреянов (1853–1878) – это из 3-ей линии Купреяновых, идущей от Богдана, вернее, от его сына, Ивана Богдановича. Их родо­вая вотчина – усадьба Патракеево, в том же Солигалич­ском уезде, совсем близко от Патина. Там, в Патракееве, какой-то частью владел и Александр Яковлевич, и там же его брат, утонувший в 1811 г. в Северной Двине, Дмитрий Яковлевич, получил по завещанию от какой-то родственни­цы некоторое количество «душ».

Теперь подробности о родословной М.В. Купреянова:

1. Иван Богданович, упоминается в 1615 г.

2. Мартын, он же Мартьян Иванович.

3. Михаил Мартынович, упоминается под 1675 г.

4. Семён Михайлович.

5. Иван Семёнович. Жена Агафья Тимофеевна NN.

6. Дмитрий Иванович, в 1766 г. полковник. Жена Пелагея Фёдоровна NN.

7. Александр Дмитриевич. Коллежский регистратор, с. Заболотье Грязовецкого уезда.

8. Василий Александрович. Штабс-капитан. Заседа­тель гражданской палаты Вологодского суда в 1847 г.

9. Михаил Васильевич. Род. 1/ХI 1853 † 18 апр. 1878.

Революционер, участник процесса «193-х», умер в Петропавловской крепости. О нём см. «Деятели революци­онного движения». Био-библиографический словарь, том 2, вып. 2, М., 1930 г. ЦГАОР, фонд 109, дело 112.

Из этого видно, что Дмитрий Иванович Купреянов был не один, а их было два. Один – отец Якова Дмитрие­вича, а другой – отец Александра Дмитриевича, и никакого противоречия тут нет. Два разных Дмитрия Ивановича, один – из Патинской ветви, а другой – из Патракеевской ветви.

Все наши – Мария Григорьевна и наши гостьи – благодарят Вас за привет и память и, в свою очередь, шлют Наталии Сергеевне и Вам так же, как и я, свой сердечный привет с добрыми пожеланиями.

Ваш А. Григоров

На днях было мне письмо от Яши Купреянова, он собирается в Кострому в конце августа или начале сентя­бря. Буду рад его видеть у себя.

А. Г.

1 Музея изобразительных искусств.

15 сентября 1976 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Вчера получил Вашу открытку с извещением о Ва­шем благополучном прибытии в Горький и об обильном уро­жае яблок.

Вашу открыточку с пути мы тоже получили и благо­дарим Вас за то, что и в пути об нас вспомнили.

Очень жаль, что Анатолий Михайлович не сообщил мне о времени своего проезда через Кострому и названия парохода1. Я бы сходил на пристань повидать его. И я про­сил его написать мне время его прибытия в Кострому, но он почему-то этого не сделал.

Так же и Яков Николаевич, обещал приехать в Ко­строму в конце августа или начале сентября, и его нет, или он о своём приезде меня не поставил в известность.

У нашей Любы в саду тоже обилие яблок, и куда их девать – не знаю. Яблоки всё больше поздние – антоновка – и требуют лёжки, а хранить их нам негде.

Наши грибные радости уже окончились. Давно не было дождя, и в лесу стоит страшная сушь. А грибы такой суши не любят, как известно.

Вчера мы с Марией Григорьевной и с Галей съезди­ли недалечко в лес, больше не за грибами, а за мохом, можжевельником и сосновыми почками, все эти дары леса нам нужны для разного рода хозяйственных и лечебных це­лей, но всё-таки привезли и грибов на сковородочку, а Галя даже нашла и один белый.

Вот, наступило «Бабье лето», и в этом году оно на­чалось такими чудесными днями, и в лесу так хорошо, что мы не прочь на днях и ещё сделать вылазку в лес.

Вскоре я вам пошлю буклетик – издание Русского музея, в нём 31 портрет из числа хранившихся в Костром­ских музеях (главным образом в Солигаличском), часть из них, 16 портретов, были изданы и в «слайдах», и на открыт­ках, и публиковались в печати, а остальные 15 впервые уви­дели свет. Затем ещё вышла более солидная книжка, изда­тельства «Советский художник», в красках, с историей обна­ружения и реставрации этих портретов. Тираж 30 тысяч, цена 1-412, но не знаю, можно ли будет купить «без блата». Мне, правда, обещан один экземпляр (а может быть, дадут и побольше), но пока ещё я не получил. В этом издании, среди прочих, помещена и моя статья по поводу этих пор­третов, и между прочим, без всякого моего согласия. Я даже и не знал об этом, пока мне не показали в музее эк­земпляр, привезённый из Москвы директором с дарственной надписью от одного из реставраторов – Ямщикова. О моей статье издательство распорядилось, не спросив даже меня.

Возможно, это – «нарушение авторских прав»?

Вам, я думаю, будет интересно посмотреть на эти из­дания и портреты, тем более, что там, среди прочих, есть и Ваш прямой предок – П.И. Окулов, это дедушка Вашей прабабушки, Елизаветы Николаевны Купреяновой. Затем, есть Ирина Юрьевна Катенина – это урождённая Лермонто­ва, она будет двоюродная тётушка Вашего прадеда, А.Я. Купреянова. Есть и портрет её мужа, А.Ф. Катенина, дя­дюшки известного поэта, переводчика и критика Павла Александровича Катенина. Есть и капитан-командор И.М. Клементьев, это тоже из числа Ваших родственников по ли­нии Павлы Матвеевны, урожд. Лермонтовой. Её сестра, Анна Матвеевна, была замужем за Иваном Прокофьевичем Клементьевым, но как приходился ей изображённый на пор­трете капитан-командор – надо ещё установить, что я и буду делать. Вышлю Вам эту вещицу – буклетик, когда напишу к нему нечто вроде биографической справки про тех лиц, про кого я знаю.

Эта справка у меня уже написана, но надо её раз­множить. Дела у меня пропасть, но пока стоит такая чуд­ная погода, то не хочется сидеть за бумагами, а хочется быть на воздухе, и не на нашем вонючем городском, а на чистом, лесном. Ведь осенний лес так же прекрасен, как ве­сенний и летний.

Наши путешественницы – я имею в виду Ольгу Вик­торовну и Наталью Николаевну, которых Вы у нас видели в июле, – собрались ехать по Оке и Волге «кругосветкой». У нас они будут (в Костроме) 27 числа сентября, стало быть, в Горьком – наверное, 26 или 25 числа. Может быть, если пароход «Достоевский» стоит в Горьком долго, то за­бегут и к Вам, ведь они записали Ваш адрес.

Мы пока более или менее здоровы, и всё у нас тоже более или менее благополучно.

Оба мы с Марией Григорьевной шлём Наталии Сер­геевне и Вам свой искренний сердечный привет.

Будьте здоровы.

Ваш А. Григоров.

1 А.М. Купреянов с супругой плавали на пароходе по Волге до Астрахани.

2 Новые открытия советских реставраторов. Солигаличские на­ходки. – М.: Сов. худ., 1976.

~ • ~

27 сентября 1976 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Вчера получил Ваше письмо от 23/IХ. Наверное, вчера же наши путешественницы должны были навестить Вас, как они писали мне в своём последнем письме из Москвы. А сегодня к 15.30 мы поедем на пристань их встречать (и провожать в 19.30).

Патинскую линию Купреяновых со всеми дополнения­ми и исправлениями я Вам пришлю несколько позднее, но пришлю обязательно.

Вот, Вы свои яблоки «пристроили», а у нашей Любы так ничего из этого не вышло. Кроме того, Люба очень бо­ится, что яблоки замёрзнут на дереве, уже были морозы, и по утрам на земле иней, а сорта у них поздние – Анто­новские и какие-то другие; сейчас они ещё тверды, как ка­мень, и семечки ещё белые. Вчера она собирала и много принесла домой, а основная масса лежит у них в садовом домике. В прошлом году большая часть яблок так и пропа­ла – замёрзли (не на дереве, а в домике), и их пришлось выбрасывать. Картошки Люба с мужем заказали у себя на производстве, по цене 7,3 копейки за кг, но надо ехать за картошкой в совхоз, транспорт или свой, или ждать, когда завод выделит. А нам с Марией Григорьевной так мало надо картошки, что мы надеемся на магазинную.

Анатолий Михайлович прислал мне с пути открыт­ку, в которой объяснил, что на пути «туда» они ездили в Костроме на экскурсию к Ипатию1 и времени не оставалось нисколько, а на пути «обратно» – их пароход проходил Ко­строму в 4 часа утра.

Про посещение меня Яшей Купреяновым я Вам, ка­жется, уже писал.

Теперь напишу вот про что. Как я уже Вам писал, я занялся «дружбой» с музеем ИЗО – картинной нашей гале­реей. Там мне показали портреты неизвестных лиц и сказа­ли, что эти портреты происходят из усадьбы Патино Купрея­новых. Сдала в музей эти портреты некая Фомина, сказавшая, что она дальня родственница семьи Купреяно­вых. Но при всех моих работах с фамилией Купреяновых я никогда и нигде не встречал фамилии Фоминых.

Один портрет – это мужчина в костюме, как опреде­ляют специалисты, середины ХVIII века, схожий, по моему мнению, с портретом П.И. Окулова (портрет № 13 в катало­ге). На обороте холста заметны следы печати, на которой просматривается вензель с буквой «К». Я полагаю, что это портрет тестя А.Я. Купреянова, Н.П. Окулова, и он нахо­дился в Патине по той простой причине, что его дочь была замужем за владельцем Патина, А.Я. Купреяновым.

Другой портрет – это три молодых человека, сходство их черт заставляет предполагать, что это три брата. Двое в форме юнкеров школы кавалерийских юнке­ров и гвардейских подпрапорщиков, почти одного возраста, а третий – старше их, в штатском. Время создания портре­та – конец 30-х – нач. 40-х годов (так говорят специалисты). По всем данным, это Павел и Николай Александровичи Ку­преяновы, родившиеся в 1827 и 1828 годах, а третий – это их старший брат, Яков, род. 1824 г., учившийся в училище Правоведения и, очевидно, ко времени создания портрета – уже окончивший училище.

Как это всё проверить? Думаю, что мои предположе­ния верны.

И ещё, портрет с датой 1849 г. и подписью художни­ка (Покровский). На этом портрете изображён сидящий в кресле, судя по эполетам, генерал или адмирал, на столике возле него глобус. Лицо изображённого имеет сходство с Павлом Яковлевичем Купреяновым, фотография с портрета которого у меня есть. В то же время – он сильно напоми­нает лицо вице-адмирала Корнилова, защитника Севастопо­ля2. Но какой мундир на нём – морской или сухопутный, я сказать не смогу. Поскольку дата 1849 год, то надо будет узнать, какой чин в 1849 году имел В.А. Корнилов – если он был в этом году уже в чине контр-адмирала, то это мо­жет быть он, а если он был ещё только капитаном 1 ранга, то это, естественно, не он; тогда надо считать, что это П.Я. Купреянов3. В среду мне привезут хороший портрет адмира­ла Корнилова, и будем наводить «экспертизу». У обоих – и адмирала Корнилова и П.Я. Купреянова – было множество орденов, и попробую разбираться по орденам, ибо какие у кого были ордена – я уже знаю. А на портретах, и «ано­нимном» и точно известном, много орденов и у того и у другого, но ордена разные должны быть у них.

Мечтаем с Марией Григорьевной выехать в конце октября в поездку в Ростов через Москву. Не знаю только, как сумеем обеспечить себя нужными денежными ресурсами на дорогу туда и обратно. Домой не полагаем вернуться раньше второй половины декабря.

Сейчас у нас все грибные походы прекратились, уж очень стало холодно. Мы так мёрзли в своей квартире, что приходилось сидеть в валенках и надевать на себя всё тёплое. Но вот, 25/IХ наконец пошло тепло по трубам, и теперь мы наслаждается теплом.

Вот и все мои новости. Работы много, ведь у меня столько «задумок», что не знаю, как только успею сделать всё.

От Марии Григорьевны и меня сердечный привет На­талии Сергеевне и Вам.

Желаю Вам всего доброго.

А. Гр-в.

1 Речь идёт о бывшем Ипатьевском мужском монастыре, где в это время находился Костромской историко-архитектурный и худо­жественный музей-заповедник. С конца 2004 г. снова монастырь.

2 Владимир Алексеевич Корнилов (1806–1854).

3 Позднее А.А. Григоров установил, что на портрете изображён Иван Антонович Купреянов (см. письмо от 18 декабря 1981 г. на стр. 490, а также письмо к Н.К. Телетовой от 14 ноября 1981 г. на стр. 398).

~ • ~

13 октября 1976 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Ваше письмо от 8/Х получил вчера, благодарю.

Конечно, мы встретили наших путешественниц на пристани, и всё время стоянки – 4 часа – провели у них в каюте. И от них узнали о том, как Вы встретили их ещё на пароходе и так хорошо приняли их у себя дома. Но вот, по­сле прибытия наших путешественниц в Москву, мы ничего не знали о том, как они доехали и что с ними. Не в обычае Ольги Викторовны было молчать, ведь у нас с ней много­летняя и очень аккуратная переписка, Наталья же Никола­евна – не из пишущих, и от неё письма не дождёшься во веки веков. А вчера, прождав уже две недели вестей и еже­дневно ожидая письма, я решил воспользоваться телефоном. И оказалось, что на другой же день после приезда в Моск­ву бедная Ольга Викторовна упала на улице, попав в ка­кую-то ямку на тротуаре. И при падении сильно расшиб­лась, левая рука перестала действовать, хотя перелома не устано­вили. Поэтому она и молчала, ибо и правой не могла взять в руки перо. Как она вчера мне сказала, что сейчас есть улучшение, но левая рука в каком-то аппарате, а паль­цы не действуют. Вот ещё беда на неё свалилась!

Рад за Вас, что у Вас «яблочная страда» закончи­лась. У нашей Любы яблок много было, но, по-моему, все они не дозрели, а снять их пришлось ввиду морозов, уже у нас доходило до –10 градусов ночью. Много она или, вер­нее, её муж роздали соседям и знакомым, и остальное Люба переделывает на соки.

Относительно портрета, что я Вам писал, то я поста­рался достать портрет адмирала В.А. Корнилова и, сличив то, что подлежало «экспертизе», с портретом подлинного В.А. Корнилова, установил, что на обоих портретах изобра­жено одно и то же лицо. Совпали не только черты лица и пр., но и ордена на груди. К сожалению, та сотрудница му­зея, с которой я вместе работал, по какой-то, мне неизвест­ной, причине уволилась с работы, и там нет теперь такой «энтузиастки», какой была эта уволившаяся1, так что мои там консультации, вероятно, остановятся.

Теперь исполняю Вашу просьбу относительно дворянс­ких родословных книг. По жалованной грамоте дворян­ству, данной Екатериной II 21 апреля 1785 года, ведение родослов­ных дворянских книг по губерниям разделялось на 6 частей.

В первую часть вносились дворяне, получившие дво­рянское достоинство по монаршей воле, за какие-либо заслуги.

Во вторую часть вносились роды, получившие дво­рянство вместе с чином, заслуженным на военной службе. А чин этот со временем всё повышался и повышался. Спер­ва даже чин прапорщика, полученный не при отставке, а во время службы, давал право на дворянство во II части, по­том постепенно повышался чин, и перед 1917 годом только чин полковника давал право на потомственное дворянство.

В третью часть записывались роды, получившие пра­во на дворянство по чинам, заслуженным на статской служ­бе, и получению ордена. Сперва тоже было так, что право на дворянство давал и чин XIV класса (коллежский регистратор), и орден св. Анны III степени, а потом, постепенно повышался требуемый чин, и перед 1917 годом право на потомственное дворянство давал чин коллежского советника и орден св. Владимира IV степени.

В IV-ю часть книги вносились роды иностранного происхождения, доказавшие документами, что их предки на своей родине носили дворянский титул, безразлично, были ли то европейские дворяне или азиатские – кавказских на­родностей, татары, киргизы и др.

В V часть вносились дворяне, имевшие какой-либо титул – княжеский, графский, баронский; вносились туда как древние русские княжеские роды – Рюриковичи и Геде­миновичи, – а также и все князья и графы «Священной Римской империи» и др. Европейских держав, а также кня­зья восточного и кавказского происхождения (в том числе и татарские). Также и получающие княжеское, графское или баронское достоинство по воле монарха.

В VI-ю часть вносились все древние русские дворян­ские роды, доказавшие древность своего рода документами, причём условием для внесения в VI-ю часть было то, что доказатель должен был представить подлинный документ о том, что его предки владели землёй с поселёнными на ней крестьянами за сто лет до издания жалованной грамоты, то есть до 1685 года. Причём надо было доказать, что это зе­мельное владение «со крестьяны» переходило по наследству начиная с 1685 года лицам этой фамилии, вплоть до време­ни подачи заявления о признании в древнем дворянстве. Эта была наиболее почётная часть дворянства, так как вне­сение в эту часть не зависело ни от Высочайшей воли, ни от получаемых чинов или орденов. Поэтому принадлежав­шие к этой, VI части, весьма гордились принадлежностью своей к «древнему, столбовому» дворянству.

Кроме того, принадлежность к VI части давала неко­торые преимущества для помещения детей в привилегиро­ванные учебные заведения; сперва это имело очень большое значение, ибо, например, в училище Правоведения, в 1-й Мо­сковский кадетский корпус, в Морской корпус принимались только дети дворян «шестой книги», но со временем это преимущество, особенно после 1905 года, сошло на нет.

Затем, в участии в делах дворянства решающее зна­чение имели лица «шестой книги», но это также с годами утратило своё значение. Когда-то на выборные дворянские должности тоже должен был быть избранным только «стол­бовой» дворянин; кстати, выражение «столбовой дворянин» не имеет никакого отношения к столбу. Происхождение это­го термина таково. В XVII веке обычно грамоты, жалован­ные на поместья, и другие документы писались на так на­зываемых «столбцах», или свитках, и от этих-то «столбцов» и пошло выражение «столбовой дворянин».

Когда буду в Москве, то постараюсь, конечно, посе­тить Ю.Б. Шмарова, тогда и справлюсь у него относительно Вашего вопроса о родстве Глинки с Кузьмиными и Ендогу­ровыми. (Я всё-таки настаиваю, что они были «Ендогуровы», а не «Эндауровы», последняя фамилия даже как-то «несозвучна» нашему русскому языку. Тут пахнет не то Кавказом, не то, вообще, какой-то экзотикой, тогда как род Ендогуровых старинный русский и известен с давних пор под этой фамилией.)

Вот, примерно и всё. Мы собираемся поехать в наше «турне» числа 23–25 октября, а домой, в Кострому, вер­нуться лишь через 2 месяца, то есть к новому году.

Тогда буду продолжать свои все дела – морские, ге­неалогические и портретные. А пока в Москве буду делать бесчисленные визиты ко множеству друзей и родных, в Ро­стове – хочу заняться историей русских известных путеше­ственников, исследователей Сибири, супругов Черских; дело в том, что в доме, где живёт наша дочь, живёт также и внук этих Черских, о котором почти ничего неизвестно даже в Географическом обществе. И вот, по поручению Все­союзного географического общества, я буду стараться «вы­удить» у этого внука что-нибудь, доселе неизвестное, фото­графии, письма, воспоминания и др. А потом, мне в Геогра­фическом обществе обещали предоставить возможность сде­лать доклад на очередном заседании этого общества, в Москве.

Вот так, всё что-нибудь надо и надо, и так, видимо, будет продолжаться до конца, но это ведь и хорошо, а то без дела скорее завянешь.

От нас с Марией Григорьевной привет Наталии Сер­геевне и Вам.

А. Гр-в.

1 Е.В. Сапрыгина.

~ • ~

26 февраля 1977 года

г. Кострома

Дорогая Мария Михайловна!

Только что отправил было Вам письмо, в котором выражал некоторое недоумение по поводу Вашего, столь длительного, как мне кажется, молчания, как вчера и при­шло Ваше письмо от 21/II.

Отвечаю на Ваши вопросы.

Здоровье Марии Григорьевны и моё – в соответ­ствии с нашими годами. У других наших сверстников много хуже. Нам же пока «Бог грехам нашим терпит». Правда, у Марии Григорьевны с глазами плоховато, но она их подле­чивает, а, с другой стороны, и «подкалечивает», ибо сидит днями за вязаньем. А в общем – ещё пока всё ладно.

Теперь про предполагаемую поездку в Москву. Бу­дучи в конце прошлого года на заседании Географического общества и будучи там представлен руководителям этого общества, я получил предложение прочесть у них два доклада, о полярных мореплавателях-Костромичах: первый – об известном Д.Л. Овцыне, а второй – о менее извест­ном, но, вероятно, хорошо известном Вам А.Н. Жохове.

Предполагалось, что это произойдёт в марте месяце, на одном из очередных заседаний общества. И мне было сказано, чтобы я прислал «тезисы», или «конспекты», своих выступлений. Я это сделал и отослал, получил сообщение, что всё получено и до 1 марта я получу или точную дату заседания, если оно призойдёт в марте, или сообщат мне о более поздней дате – осень 1977 г., – если мартовская по­вестка будет перегружена. Но вот, кончается февраль и че­рез два дня настанет март, я же не получил ничего и ни от кого и поэтому даже не знаю, состоится ли вообще моё вы­ступление и когда.

Тепрь о портретах. Дата смерти декабриста Н.П. Окулова мною взята из «Алфавита декабристов»1. А уж откуда составитель – Модзалевский – взял эту дату, мне неизвестно. Книга Ляхова и Коча «Декабристы-Яро­славцы»2 мне не попадалась, и поэтому приведённая ими дата, по всей вероятности достоверная, мне известна не была.

Немножко про род Пановых, из которого вышел де­кабрист Н.А. Панов. Из прилагаемой коротенькой росписи Вы можете что-нибудь почерпнуть. Но ни к Костромским, ни к Вологодским (Тотемским) Пановым декабрист Панов отношения не имеет.

Теперь про родословную Купреяновых. Я Вам обе­щал прислать исправленную и дополненную. Но случилось непредвиденное: одна работница нашего музея у меня по­просила эти и другие Купреяновские карточки, на короткий срок, и задержала надолго. Когда же я пошёл в музей, что­бы самому взять у неё это, то оказалось, что она уволилась из музея. Насилу её разыскал, но когда попросил вернуть взятое, то она мне вернула карточки только 5-ти других ли­ний, а Патинской не вернула и заявила, что «я Вам уже всё отдала и больше у меня нет ничего». Что же мне делать? Будет время, восстановлю все эти карточки, возможно, что и не в таком полном объёме, так что сейчас выполнить своё обещание Вам не могу.

Вы мне сообщаете печальные вести о кончинах близ­ких Вам людей. Печально всё это, вот и мы тоже несём по­тери своих родных. 18 декабря умер мой двоюродный брат, Александр Владимирович Матвеев, сын моего дяди по мате­ри. Было бы ему 30/XII 86 лет. А в ночь на 1 января умер­ла последняя кузина Марии Григорьевны, Наталия Никола­евна, бывшая замужем за Б.А. Эйлером, потомком знамени­того математика нашего, Леонарда Эйлера. Она была уже в преклонных годах – ей было бы в мае этого года 91 год. Остаётся нас, то есть людей одного поколения, связанных родством, уже очень мало. Время беспощадно, и это всё вполне закономерно. Стольких близких людей мы уже поте­ряли, что скоро останемся совсем одни.

Относительно дома Верховских в Макарьеве, то я думаю, что с предложением об устройстве там «дома ху­дожника», или чего-нибудь в этом роде, надо обращаться в Областное управление культуры и одновременно в Костром­ской союз художников. Но, как я думаю, вряд ли что вый­дет из этого. Все боятся принять на свою ответственность любое решение и предпочитают делать только то, на что есть «веление свыше»3.

Пока писал это письмо, получил весть из Москвы относительно предполагавшегося моего выступления. Март, апрель и май исключаются, ибо уже все выступления давно согласованы, июнь–сентябрь – «академические каникулы», и возможно моё выступление только в октябре.

От Анатолия Михайловича я не имею никаких ве­стей примерно с того же времени, что и от Вас. Написал ему в тот же день, что писал и Вам. Просил своего друга позвонить ему по телефону (Московского друга), он же на­писал, что звонил два раза, но никто к телефону не подхо­дил. Больше не стал звонить, ибо у него на квартире теле­фона нет, приходится звонить с автомата, что ему, моему другу, очень несподручно и неудобно4.

В книжке «Костромские портреты» я разгадал ряд неизвестных портретов и сделал биографии двоих Пановых, мальчика лет трёх и другого, значащегося как Василий Пет­рович Панов, нашёл интересные документы. Завтра буду выступать с рассказом об этих портретах и людях и исто­рии моего поиска в доме офицеров. Уже выступал с этим раза три и имел успех.

Приезжайте с Натальей Сергеевной летом к нам, в Кострому, только не на одну ночь, как в 1976-м году. Мы оба с Марией Григорьевной шлём Вам свой сердечный при­вет, также и Наталии Сергеевне, и желаем всякого благопо­лучия.

Искренне Ваши М. и А. Григоровы.

1 Восстание декабристов: материалы. Алфавит декабристов / Под редакцией и с примечаниями Б.Л. Модзалевского и А.А. Си­верса. Т. VIII. – Л., 1925.

2 Ляхов В.А., Коча Л.А. Декабристы-ярославцы. – Ярославль, 1973. М.С. Михайлова в «Своде данных о декабристах (1826 – 1856)» указывает следующие даты жизни Н.П. Окулова: 1799–1871 (стр. 21) и пишет: «В документах имеются три разные даты рожде­ния Н.П.: в заявлении при поступлении в морской корпус – 1796 г., в формулярном списке – 1798 г. <…> и в работе Л.А. Ляхова и А.А. Коча – 1799 г. <…>. Такое несовпадение объясняется тем, что для поступления в учебное заведение или на военную службу требова­лось достичь определённого возраста, и нередко молодые люди прибавляли себе года. Надо полагать, что указанный Л.А. Ляхо­вым и А.А. Кочем год рождения Окулова наиболее точен: упомяну­тые авторы писали о декабристах-ярославцах, а Н.П. происходил из ярославского дворянства» (стр. 52).

3 К великому сожалению, и до сих пор так.

4 Несомненно, речь о В.А. Казачкове.

~ • ~

10 марта 1977 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Вчера получил Ваше письмо от 1 марта. Очевидно, моё письмо к Вам разошлось с Вашим в пути, ибо в этом письме нет никаких «резонансов» на то, что я Вам писал и послал. Весьма опечален тем, что Вы два раза упали. Ещё слава Богу, что отделались сравнительно легко. Такие паде­ния на скользкой поверхности улиц и тротуаров весьма «противопоказаны» людям в наших годах. Я тоже боюсь хо­дить при вечернем освещении и обычно по вечерам не выхо­жу никуда.

Относительно поселения Купреяновых в Вологодских краях, то это, Вы правы, можно отвести к «брачным свя­зям». Кадниковское поместье Купреяновых было специально куплено для дачи в приданое за Павлой Матвеевной Лер­монтовой, от которой перешло к её дочери, Клеопатре Александровне Юрьевой, а от неё уже Купреяновым. Но жил там не Александр Яковлевич – он всю жизнь прожил в Патине, – а его брат, Пётр Яковлевич, там, в Кадни­ковском уезде, и умерший.

А Купреяновы, жившие в Грязовецком уезде, тоже перебрались туда по случаю женитьбы уже не помню кого именно (под руками нет, а искать долго).

Окуловы так же, как и Засецкие, владели деревнями и землёю и в Вологодской, и в Ярославской, и в Костром­ской губерниях.

Имя и отчество Засецкого, бывшего мужем дочери Прокофия Ивановича Окулова, у меня нигде не записано1. Это можно узнать, я думаю, в Вологодском архиве, там должна быть в делах дворянского собрания родословная За­сецких. У нас этой родословной нет, а у меня лично, в моём архиве, этого Засецкого нет. Есть другие, а этого нет. Возможно, что в Купреяновских (Патинских) письмах и есть его имя, но когда я читал эти письма, то не выписал ничего про Засецких, ибо считал их в основном «не Костромскими».

Про «реставрацию» Бородинского поля я читал и, право, не знаю, как высказаться по этому поводу, надо ли это делать или нет.

У нас, в Костроме, тоже кое-что восстанавливается и капитально ремонтируется, но тоже просто черепашьими темпами. Но хорошо, что всё-таки хоть и помаленьку, но де­лается. А до всего, требующего реставрации и ремонта, ве­роятно, руки не дойдут у наших властей никогда.

Относительно «не русского русского языка», то я тоже иногда прихожу в ужас, читая современные литера­турные произведения. Но, вероятно, таких художников сло­ва, как Бунин, Тургенев и другие, из живших в XIX и нача­ле XX века, в наше время встретить трудно.

И исторические факты зачастую весьма произвольно трактуются, а то и просто, по невежеству самих писателей и их редакторов, искажаются, и приходится просто удив­ляться тому, что вычитаешь и что знакомо и известно ещё с детских лет2.

У нас дела всё такие же. Правнук – маленький Женя – всех нас радует своим здоровьем и приветливо­стью. Такой милый бутузик! Галя не очень эксплуатирует бабушку, так что Мария Григорьевна не имеет основания на неё обижаться. Старший правнук Саша тоже очень хорош, недавно с отцом ездил в Ярославль в цирк (у нас свой Ко­стромской сгорел вместе с 14-ю медведями и собаками несколько лет назад, и нового ещё не построили)3, и вот у Саши было столько рассказов об увиденном в цирке!

Я что-то как-то охладел ко всем историческим своим изысканиям. Единственно ещё чего не бросил – это исто­рию Русского флота.

Пришёл к выводу, что ведь все мои «труды» – это будущая макулатура или растопка для печей. Люди очень интересуются (не все, конечно, но часть их) всякими истори­ческими рассказами и былями, но другие люди, в руках ко­торых бумага и типографии, ничуть не намерены обращать­ся к прошлому, всё у них нацелено только на современ­ность.

Настроение неважное, ещё оно усугубляется неуряди­цами у дочери и внука. На почве постоянного злоупотребле­ния алкоголем, у внука фактически брак распался, он и прожил-то женатым всего 2 года, а у дочери и второй брак накануне краха, тоже на этой же почве. Всё это печально и никак не способствует ни продуктивному труду, ни хороше­му настроению.

Впрочем, кругом видишь у почти всех семей то же самое.

От наших дам спасибо за поздравление к 8 марта.

Наталье Сергеевне и Вам все мы шлём привет.

Ваш А. Григоров.

1 Алексей Васильевич (1755–?) (ед. хр. 1081, л. 16).

2 М.С. Михайлова 1 марта: «Читали в “Известиях”, что хотят ре­ставрировать Бородинское поле, чтобы оно было таким, как в 1812 г. Считаем это излишним. Хоть бы только все памятники там сохранились! А на деньги поскорее бы завершить начатое восста­новление других памятников. У нас, например, очень медленно ре­ставрируется Печорский монастырь. А Макарьевский монастырь совсем черепашьими темпами возрождается.

Грустно, что многое – записки, бумаги, письма и т.д. – нельзя уже восстановить.

Когда читаешь современные повести, сомневаешься во мно­гих случаях при описании или изображении исторических фактов, например, указание, что Державин (поэт) учился в гимназии, тогда как, насколько нам известно, мужские гимназии появились только в царствование Александра I. Вероятно, он учился в каком-нибудь пансионе. Или что он звал свою жену, Екатерину Яковлевну, “Ка­тюхой”. Не верится.

Не говорю уж о нерусском русском языке! Зачем оригинальни­чать, что просто приводит к коверканию и искажению языка.

Как-то взяла Бунина, ужасно грустные, тоскливые рассказы, но ведь всё верно, все детали подмечены, а язык – одно восхищение.

<…> Беру свои слова назад: в Энциклопедическом словаре указано, что первая гимназия в России была основана в Петербур­ге в 1725 г. Значит, Державин мог учиться в гимназии» (ед. хр. 2301, л. 5, 5 об.).

3 Старый (деревянный) костромской цирк сгорел 26 января 1970 г., новый открылся 14 и 15 апреля 1984 г. (14 апреля зрителя­ми были только строители цирка).

~ • ~

20 марта 1977 года

г. Кострома

Дорогие Мария Сергеевна и Наталья Сергеевна!

Письмо Ваше, Мария Сергеевна, мы получили вчера и благодарим Вас за него.

Вы меня спрашиваете о масонских знаках1.

Я мало осведомлён о масонстве вообще, в основном мои познания не идут дальше того, что поведал нам граф Л.Н. Толстой в «Войне и мире». Но «на очереди» у меня есть и масоны наши, Костромские. Тут один из главных ма­сонов конца XVIII века – Алексей Михайлович Кутузов, учившийся в Лейпциге вместе с Ушаковым и Радищевым; потом он был одним из виднейших масонов, приятель Н.И. Новикова и предполагаемый глава всех русских масо­нов, заместитель известного профессора Московского уни­верситета Шварца, «Великий Розенкрейцер». Он в XVIII веке владел вместе с братом усадьбой Щелыково, где те­перь му­зей-заповедник А.Н. Островского. Ещё наш, Костро­мич, был один из главарей основной масонской ложи, некто полков­ник Травин, из Буйского уезда. В усадьбе его наслед­ников ещё в 1914 г. имелся его портрет и его перстень с изображе­нием главного масонского знака2; к сожалению, я тогда мало интересовался такими вещами. Масонами были и Ко­стромской Пушкин, двойной родич А.С. Пушкина – по отцу и по матери. Это Александр Юрьевич Пушкин; его тёт­ка, Мария Алексеевна Пушкина, вышла за Осипа Ганнибал и стала бабушкой А.С. Пушкина. Жил когда-то в Костроме Василий Львович Пушкин, внук этого Александра Юрьеви­ча, и у него хранились Пушкинские реликвии – масонские «лопаточки»; из них, по словам В.Л. Пушкина, одна при­надлежала его деду, а другая самому поэту. Были у В.Л. Пушкина и другие масонские реликвии, но всё это по­гибло во время блокады Ленинграда. Сын Василия Львови­ча ушёл в 1941 г. на фронт и погиб, а его квартира в Ле­нинграде, где сохранялись все эти реликвии, была просто «раз­граблена»; семьи у этого Пушкина не было. Я хорошо зна­ком с кузиной этого погибшего Пушкина3, и кое-что слы­шал от неё, и сам нашёл в архиве кое-что, указывавшее на масонство Пушкиных. Кроме главного масонского «символа» – лопаточки, – у них в ходу была ещё и пяти­конечная звезда, та самая, которая является одной из эм­блем нашего Государства в наше время.

Что же касается до города Софийска, то он мне зна­ком отлично. И действительно, от Софийска как до Нижне­го Новгорода, так и до Москвы около 8000 вёрст. Город этот (если только название «город» подходит к нему) лежит в нижнем течении Амура, между Комсомольском и Никола­евском на Амуре. Мне он знаком по моим дальневосточным скитаниям в годы 1943–1950. Это было тогда очень малень­кое поселение. Там оканчивался нефтепровод с Сахалина на материк, о постройке которого нам поведал писатель В. Ажаев в своём романе «Далеко от Москвы». Я же знаю всё это, о чём рассказывает в романе Ажаев (которого я тоже знал), куда ближе4.

О масонских знаках можно, наверное, узнать из при­лагаемой мною справки об известной масонской литературе, вернее, о той, где можно что-либо прочитать о масонстве в России.

Если Вам удастся что-нибудь найти в Горьковской библиотеке из указываемой литературы, то там, возможно, найдётся и описание масонских знаков.

У нас весна; снег, которого нынче очень много, тает и тает, везде текут ручьи.

Вчера я «выступал» со своими «чтениями» в област­ной научной библиотеке, тема – «Лермонтовы и наш край».

Кажется, всем понравилось5.

23/III должен выехать в Нерехту, там будут чтения о портретах Черевиных, Пановых и др.

В Москву поеду, возможно, только в мае, так как моё выступление в марте не прошло.

Вот Вам и все новости.

Мария Григорьевна и я шлём Вам и Наталье Серге­евне свой привет и наилучшие пожелания.

Уважающий Вас А. Григоров.

1 М.С. Михайлова 16 марта: «Вы знаете масонские знаки? Если они Вам известны, пожалуйста, нарисуйте их и пришлите мне. Одна знакомая обнаружила у кого-то печатку со странными знака­ми (ей почему-то кажется масонскими), но никакого герба, как обычно на печатях, нет. Упомянут какой-то Софийск на расстоянии 8000 вёрст то ли от Москвы, то ли от Нижнего, не помню. Что это может быть за город?» (ед. хр. 2301, л. 8).

2 Ср.: «<…> Среди хлама, в сундуках в “Афонине” (усадьбе А.В. Перелешина. – А. С.), найдено большое число весьма ин­тересных масонских рукописей, принадлежавших предку Переле­шиных, магистру ложи Травину, прекрасно исполненный портрет которого находится в зале “барского дома”. Перстень его, с знаком масонской ложи, к которой принадлежал Травин, хранится теперь в селе “Ивановское” Марковых» (Борис Гласко. Старые русские по­мещичьи библиотеки. (Извлечение из отчёта по командировке в Буйский уезд 1910 года, представленного в Костромскую Учёную Архивную Комиссию) // Русский библиофил. – 1912. – № 6. – С. 29).

В словаре «Русское масонство» назван только один Травин – костромской дворянин Андрей Андреевич Травин (р. 4.11.1790 (1791)), в 1820 г. бывший коллежским асессором (стр. 806), что со­ответствовало чину майора. Принадлежал к московской ложе Не­птуна (стр. 1029).

3 Василий Львович Пушкин(1854–1928), его сын Александр Ва­сильевич(р. 1898). Двоюродная сестра Александра Васильевича Пушкина – Татьяна Львовна Яковлева, урожд. Пушкина.

4 Знакомство А.А. Григорова с Василием Николаевичем Ажае­вым (1915–1968) – автором романов «Далеко от Москвы» (1948) и «Вагон» (1964) – произошло на дальневосточных просторах ГУЛАГа в 1943–1947 гг. Отбыв лагерный срок (окончившийся в 1943 или 1945 г.), бывший политический зэк В.Н. Ажаев остался в лагере вольнонаёмным и «в конце войны стал что-то писать» (Ев­гений Добренко. Между литературоведением и детективом // Но­вое литературное обозрение. – 2006. – № 79. – С. 324; Людмила Вайнер. Далеко от Москвы, или История одной книги (http://www.vestnik.com/issues/2002/0807/koi/vayner/htm).

А.А. Григоров «куда ближе» В.Н. Ажаева – автора романа «о героическом труде советских людей в годы Великой Отечечествен­ной войны»* (а на самом деле – о героическом труде заключённых), получившего в 1949 г. Сталинскую премию, – знал это потому, что в 1943–1950 гг. он, будучи тоже политическим зэком, участвовал в строительстве восточного плеча БАМа, полу­чившего название «Строительство № 500», которое вела их «род­ная» организация – Нижне-Амурское строительство; у А.А. Григо­рова и В.Н. Ажаева были одни и те же начальники.

5 Ср.: «”Лермонтовы в Костромской губернии” – этой теме было посвящено очередное заседание клуба любителей книги при об­ластной библиотеке им. Н.К. Крупской. Результатами многолетних поисков сведений о предках и родственниках поэта поделился крае­вед А.А. Григоров. Он познакомил с целым рядом документов, обнаруженных в различных архивохранилищах нашей страны.

Этот поиск происходил по заданию музеев и отдельных иссле­дователей. Одно из таких заданий А.А. Григоров получил из музея г. Бургаса в Народной Республике Болгарии. Сотрудники музея, го­товя экспозицию, посвящённую русским воинам – участникам освободительной войны 1877–1878 годов, заинтересовались судь­бой одного из героев, носящего фамилию Лермонтов. Начавшийся в 1613 году русский род Лермонтовых дал России немало вои­нов-защитников Отечества. О судьбе некоторых из них подробно рассказал А.А. Григоров» (Н. Басова. По следам Лермонтовых // Молодой ленинец. – 1977. – 9 апреля).

_____

* Советский энциклопедический словарь. – М. – 1982. – С. 25.

~ • ~

14 апреля 1977 года

г. Кострома

Воистину Воскресе!

Спасибо Вам, дорогая Мария Сергеевна, от Марии Григорьевны и от меня за поздравление ко дню Светлого праздника и хорошие пожелания. И мы с Марией Григо­рьевной тоже поздравляем Вас и Наталью Сергеевну, с про­шедшим уже, днём Светлого Христова Воскресенья и тоже желаем вам обеим здоровья и всякого благополучия.

Желаю Вам, чтобы Ваши труды увидели свет. А что же касается до того, что они Вам ещё не ответили, то ведь, насколько я соприкасался со всеми этими «заведениями» – редакциями, издательствами и пр., – то вынес впечатление, что они вообще с ответами никогда не торопятся, а то и просто не отвечают1.

Вот и моя с А.И. Алексеевым работа о Невельском который уже год «мучается» и никак не может на свет по­явиться. И теперь уверяют, что не ранее 1978, а то и в 1979 году смогут издать, в сильно урезанном (вполовину) виде. Пропадает всякая охота трудиться, но, во-первых, без дела или занятия какого вообще сидеть невозможно, а во-вторых, ведь занимаясь любимым делом, сам получаешь большое удовлетворение, и право же, просто жаль всех остальных, которые не смогут узнать всего того, что узнаёшь из руко­писей и бумаг далёких лет, а также из писем2.

Поэтому немножко утешает и то, что, как Вы пише­те, рукописи Вашей «подшефной» старушки пристроены. Пусть не наши современники, а другие поколения смогут прочитать это. Вот и я утешен тем, что всё моё «наслед­ство» ещё при жизни моей уже заранее «забронировано» на­шим архивом, и рукописное отделение Ленинской библиоте­ки тоже берёт всё, что я им смогу отдать.

Сейчас, ввиду предстоящего 200-летия со дня рожде­ния А.П. Ермолова, героя войны 1812–14 гг. и затем «поко­рителя» Кавказа, я собираю материалы о нём, хочу хоть в нашу газетёнку дать, может быть, напечатают. Хотя А.П. Ер­молов родился и умер не у нас, но судьба его свела с Ко­стромой – он был сюда сослан Павлом Первым в 1798 году, по вздорной причине,3 а, кроме того, у него были здесь род­ные. Я нашёл уже три его письма, написанные жене его кузе­на и племяннику4. А также кое-что о пребыва­нии его в ссыл­ке в Костроме. Он был возвращён из ссылки Александром I буквально через несколько дней после восшествия Алексан­дра на престол, 15 марта 1801 года. И ему было возвращено дворянство и чин, которых лишил его Павел.

И вообще, личность А.П. Ермолова очень интересна. Ведь он и к декабристам имел отношение, и только благода­ря принятию нужных мер избежал привлечения к след­ствию. Но Николай Павлович всё же решил рассчитаться с Ермоловым и через 2 года после 14 декабря уволил его в отставку, полного ещё сил и здоровья.

Много написано было о нём, и очень разные выска­зывались суждения об этом человеке, которого лично я счи­таю одним из самых выдающихся героев 1812 года и чело­веком необыкновенной честности и, вообще, отличных ка­честв. Но, конечно, как и все смертные, он был не лишён и кое-каких недостатков, впрочем, все они значительно переве­шиваются его несомненными достоинствами.

Но читать то, что издаётся сейчас, можно только в том случае, если знаком со всем тем, что богато было пред­ставлено в таких журналах, как «Русский архив», «Русская старина», «Древняя и новая Россия», «Русский вестник», «Исторический вестник», и всё это надо очень критически осмыслить. Тогда и современные публикации можно прочи­тать. В них ведь, кроме обычной «конъюнктурщины», быва­ет иногда и то, чего не помещали по тем или иным причи­нам публикаторы в старых изданиях.

Любопытны родственные связи Ермолова с Костром­скими помещиками. Ранее я и не подозревал о таких свя­зях. Всё это мне очень интересно.

Конечно, для газетной статьи нужно отобрать лишь немножко, ведь надо укладываться в «лимит» размера га­зетной публикации.

Если Вы поедете на пароходе, то в каком направле­нии? Может быть, и Костромы не минуете и, возможно, остановку у нас сделаете? Мы будем очень рады видеть Вас у себя.

Вместе с Вашим письмом пришла поздравительная открытка от Анатолия Михайловича из больницы. Вот не везёт ему! То одно, то другое5.

У нас в Благовещенье и в Пасху была отличная, тёплая погода, и можно было гулять без пальто, но уже в понедельник задул Борей, и стало опять холодно, и холод продолжается.

Затем – пожелаем Наталии Сергеевне и Вам всего хорошего. Будьте здоровы.

Ваши М. и А. Григоровы.

1 М.С. Михайлова 10 апреля: «<…> Праздник (Пасху. – А. С.) встретила со “смятенным духом”. Моя родственница сообщила, что мою работу принимают; конечно, это было чрезвычайно прият­но; родственница добавила, что мне послано официальное пись­мо, это было 30-го марта, и вот до сих пор никакого официального письма нет! Нервничаю. Может быть, передумали. Может быть, бу­маги нет. Конечно, сама работа была мне приятна, много мне самой дала, и всё-таки досадно, если не выйдет в печати» (ед. хр. 2301, л. 11).

Родственница – новосибирская кузина Вера Николаевна Ку­преянова (1910–1980), дочь Николая Павловича и Веры Николаев­ны Купреяновых. Заведующая кафедрой иностранных языков, член учёного совета Института истории, филологии и философии СО АН СССР, автор печатных трудов (сообщено Н.Я. Купреяно­вым).

2 М.С. Михайлова 18 апреля: «Вполне с Вами согласна, что иметь дело с издательствами – трудная вещь, и удовольствие по­лучаешь именно от своей работы» (там же, л. 13 об.).

3 А.П. Ермолов был членом «антправительственного кружка офицеров петербургских частей, расквартированных в Смоленской губернии. Основная направленность действий членов кружка <…> состояла в активном противодействии павловскому деспотизму и усилении недовольства режимом в обществе и народе путём рас­пространения сведений, а иногда слухов, карикатур, стихов, песен, дискредитирующих власть» (Андреева Т.В. Александр I и русское общество // Проблемы социально-экономической и политической истории России XIX–XX века. – Спб., 1999. – С. 169).

4 Письма (два от 1845 года и одно без даты) опубликованы (см.: Копии с писем Алексея Петровича Ермолова // Костромская старина. Вып. 2. – Кострома, 1892. – С. 1–6 [10-я паг.]).

5 В это время у А.М. Купреянова «сделался какой-то глубокий нарыв» (ед. хр. 2301, л. 11), а в августе 1975 г. он упал и вывихнул плечо (ед. хр. 2269, л. 15).

~ • ~

23 апреля 1977 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Вчера получил Ваше письмо от 18/IV. Значит, если Вы успеете перепечатать на машинке свою работу, то она сможет увидеть свет в 1978 году1? Когда сборник этот по­явится на книжном рынке, то я буду просить Вас сообщить мне его полное название и проч., мне хочется иметь его, раз в нём будет опубликована Ваша работа. Затем, по случаю наступающих праздников Первого мая и дня Победы, мы с Марией Григорьевной шлём Вам и Наталии Сергеевне свои поздравления с пожеланием здоровья, всякого благополучия и счастливого плавания по Волге2.

Значит, Ваш маршрут нынче не будет пролегать че­рез наши края? Жаль, хотелось бы увидеть Вас, и не так мимолетно, как в прошлом году. Насчёт же «ответного ви­зита», то тут очень мало вероятности, что таковой может осуществиться. Причин тому, как сказал один комендант крепости на вопрос, почему он не произвёл салюта в праздничный день, было 18-ть. «Какие же?» – спросили его? Он ответствовал: «Во-первых, у меня не было пороху». – «Можете дальше не продолжать и не перечислять осталь­ные 17 причин». Так и у нас: причин чуть ли не 18, но пер­вая – отсутствие денег. Тем более что нынче ещё дороже стали пароходные поездки.

Мы до сих пор не знаем: наши милые Москвички су­мели ли достать на это лето билеты на пароход. Последние сведения были, что пока это не удаётся им.

Относительно генерала Ермолова, то я уже добыл всё, что мне нужно для предполагаемой статьи и для вы­ступлений по поводу его 200-летия со дня рождения. Вы пишете о потомках Ермолова3.

Но Вам известно ли, что он женат никогда не был? В бытность его на Кавказе он имел, по магометанскому обычаю, трёх жён, имена их: Сюйда, Тотай и Султанум-Ба­мат-Кызы, и от них имел 6 человек детей, имена их: Бахти­ар (1820–1892), Омар (1823–1895), Аллах-Явер (1824–1894), Исфендиар, и последний носил православное имя Пётр. Эти два умерли ещё в молодости. А дочь его звали Сатиат-Ханум (1825–1870). Но так как эти все дети были, можно сказать, «незаконными», то я не знаю, удалось ли кому-нибудь из них получить фамилию отца. Кажется, Ер­молов всё-таки добился признания сыновей своих «законны­ми», и старшие трое окончили артиллерийское училище и были офицерами. Православные имена их (они, очевидно, всё-таки были крещёными): первый – Виктор, второй – Клавдий и третий – Север, или Северин. Интересно, от ко­торого сына тот Ермолов, который в родстве с Вашей прия­тельницей?

18 апреля был такой отличный, тёплый, совсем лет­ний день, что мы с Марией Григорьевной собрались и поехали в ближайший лес, думали, что, может быть, уже появились первые весенние грибочки – сморчки. Но оказа­лось, что в лесу снегу было ещё чуть не по колено. А в не­которых местах и действительно по колено. И природа ещё ничуть не пробудилась. Ни подснежников, и даже почки на берёзах еще нисколько не собираются распускаться.

Конечно, ни о каких сморчках и речи быть не мо­жет. Но мы отлично прогулялись, подышали чистым весен­ним воздухом, послушали, увы, таких теперь немногочис­ленных пташек и вернулись домой очень довольные.

Дочь наша с мужем перебрались на лето в свой сад, там у них теперь полный «комфорт» – и газ, и электриче­ство, не хватает только культурного туалета. Так что мы остаёмся на лето вдвоём и можем принимать гостей в лю­бом количестве, но, увы, мало надежды имеем, что к нам кто-нибудь заглянет. И на наших милых Москвичек не очень-то надеемся. И у них тоже «18 причин».

Анатолий Михайлович писал, что он опять в больни­це, что-то там у него вырезали, не знаю, теперь он уже дома или ещё в больнице.

Вот такие у нас дела. 26-го у меня выступление в отделе охраны памятников культуры и истории, а 12 мая во Дворце пионеров – доклад о Ермолове. Вот совпадение: в этом самом доме, где нынче Дворец пионеров, в 1799 г. проживал ссыльный Ермолов, тогда этот дом принадлежал богачу Дурыгину4, и к нему Ермолова «по блату» устроил его кузен, служивший в Костроме довольно важным чинов­ником5.

Засим – пожелаю Вам с Натальей Сергеевной всего доброго.

Всегда рад получить от Вас весточку.

А подписываюсь, как подписывался сам Ермолов, на тех письмах, которые найдены были в Костромской усадьбе Ермоловых:

«Имею честь быть с совершенным почтением, Мило­стивой моей Государыни, покорнейший слуга» А. Григоров.

1 О какой работе идёт речь – выяснить не удалось. Но, несо­мненно, посвящённой декабристам.

2 М.С. Михайлова 10 апреля: «17 апреля начнётся продажа па­роходных билетов. <…> Поскольку мы стояли в очереди, дежури­ли, ночь сидели на Речном вокзале, то, конечно, пойдём 17-го за билетами и что-нибудь уж возьмём» (ед. хр. 2301, л. 11, 11 об.); 18 апреля: «Вчера, наконец, получили пароходные билеты. Очень хотелось доехать до Ярославля (Ярославль–Астрахань), и, подумайте, на эту линию Горькому даётся 1 билет на каждый рейс! А на линию Москва–Ростов 4 места в 4-местной каюте III класса! Так что опять поедем по прежнему маршруту Горький–Астрахань в августе» (там же, л. 14).

3 М.С. Михайлова 18 апреля: «Вы знаете, одна из наших прия­тельниц в родстве с Ермоловым. Может быть, спросить, нет ли у них каких-нибудь материалов о нём? Если она не может дать насо­всем, то пусть временно предоставит в Ваше распоряжение. Её сестра, Александра Валер. Демидова, была замужем за сыном (внуком) генерала Ермолова. И здесь живёт сын Александры Ва­лер., Алексей Алексеевич. У него вряд ли что сохранилось, не та­кой человек (а ”порода”всё-таки чувствуется!). <…> Как раз вече­ром заходила наша приятельница, Мар. Валер. Демидова. Её се­стра была замужем даже, очевидно, за правнуком генерала Ермо­лова, Алексеем Михайловичем. К сожалению, у них ничего нет об Ермолове» (там же, л. 13 об., 14, 14 об.).

4 См. примечание 1 к письму Ю.Б. Шмарову от 8 мая 1977 года на стр. 293.

5 См. примечание 2 к указанному письму.

~ • ~

13 мая 1977 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Вчера приехал из Москвы и получил тотчас же Ваше письмо от 9 мая, за что и приношу Вам свою благо­дарность.

В Москве я выступал 11 мая в 18 часов на очеред­ном заседании одного из отделений Всесоюзного географи­ческого общества. И сразу после конца поехал на вокзал и уехал домой, так как на 12 мая было намечено моё выступ­ление во Дворце пионеров, но к назначенному часу разрази­лась такая гроза, сопровождавшаяся сильнейшим ливнем, что никто не пришёл, и это «мероприятие» сорвалось.

В Москве же всё прошло очень хорошо, хотя и очень мало явилось членов общества на заседание – все там, в Москве, болеют. Болен был и сам И.Д. Папанин, и другие, устроившие это моё выступление. А 22 мая я снова еду в Москву, там будут два мои доклада – 25 мая в од­ном историческом кружке, о котором Вы сможете узнать из 20-го номера «Огонька»; там будет и о его организаторе и руководителе, моём большем друге, Ю.Б. Шмарове. И по­том, 1-го нюня, намечено мое выступление в «Погодинской избе»1. Не знаю, известно ли Вам что-либо про это «заведе­ние». Так что я пробуду, во всяком случае, до 2 июня в Москве. А мои «Московские барыни» – уезжают в своё обычное летнее путешествие по Волге, Каме и Белой 26 мая. На этот раз они едут не мимо Костромы и прямо по Москве и Оке до Горького. Когда они будут в Горьком – я не знаю, но знаю, что их пароход зовётся «Арсеньев». Так что Вы, если пожелаете с нашими Москвичками увидеться, то можете справиться о времени прихода «Арсеньева» в Горький. Повторяю: отправление из Москвы – 26 мая2.

Желаю Вам, чтобы Ваша работа о декабристах успе­ла к 1978 году, а то, не получилось бы, как у меня: 1977 год – всё занято юбилеем 60-летия Октября, 1978 – 60-ле­тие Красной Армии, и уже теперь обещают книгу о Невель­ском на 1979 год. Тем временем недолго и помереть в наши годы. Может быть, издатели и редакторы этого и ждут, чтоб не платить гонорары3?

Теперь о Пановых. Я Вам уже писал, что о Пановых и их «причастности» к Костромскому краю я сам не нахо­дил никогда ничего и упоминал о Н.А. Панове, как о «Костромиче», лишь предположительно, основываясь на со­общениях других. Теперь же, основательно изучив всех Па­новых, выяснил, что декабрист Н.А. Панов не имеет ни ма­лейшего отношения ни к Костромским Пановым, ни к Воло­годским. Так что я Вам ничего не могу дать о Панове. Убе­дившись в его «непричастности» к нашему краю, я перестал им интересоваться. А указываемые Вами сведения о Череви­не я обязательно посмотрю в нашей библиотеке, тем более что мне это может пригодиться для моих докладов.

У нас часты сильные ливни и сильнейшие грозы. Даже есть жертвы от молнии. Вот и вчера сильнейшая гро­за и ещё более сильный ливень сорвали «мероприятие» в Доме пионеров, где должны были выступать я и ещё один писатель. А сегодня я должен ехать в клуб работников Лес­ного хозяйства, тоже с докладом, и ещё на 19 мая – в Доме офицеров. Так что время у меня всё расписано зара­нее.

В Москве с Анатолием Михайловичем я только мог поговорить по телефону. Он опять болен и не выходит, тем­пература и др. Впрочем, много из моих друзей в Москве в этот мой приезд оказались больны, и я не мог видеть их, только навестил своего самого дорогого друга, Ю.Б. Шмаро­ва, и ещё старого однокашника, профессора П.А. Зайонч­ковского, который, как всегда, подарил мне книгу из своих новинок.

Вчера умер мой последний сослуживиц, Б.Н. Гор­ский, живший до 1977 года в Горьком, куда мы к Горским собирались приехать в 1975 г. и не поехали, узнав о кончи­не его жены, старой подруги юных лет Марии Григорьевны. Потом, после смерти жены, Б.Н. Горский «сдал» и сделался совсем беспомощным, его взяли родные жены к себе в Ко­строму, но его состояние было безнадежно, и вчера кончи­лись его мучения.

Вот и мы все уже в таком возрасте, что всего ожи­дать надо, но лично меня пока ещё Бог хранит, как хранил все страшные годы гражданской войны и не менее страш­ные годы пребывания в «академии» с 18-ти летним курсом.

Желаем Наталии Сергеевне и Вам всего наилучшего.

Пишите, что у Вас и как перспективы на лето, когда и куда едете? Достали ли билеты4?

Искренне Ваш А. Гр-в.

Мария Григорьевна шлёт Вам свой привет и поклон.

А.Г.

1 Ср.: «Состоялось очередное заседание географического об­щества Академии наук СССР. По приглашению общества на этом заседании костромской краевед А.А. Григоров сделал сообщение “Костромичи – полярные мореплаватели”. Он рассказал о жизни и деятельности костромичей А.Н. Жохова и Д.Л. Овцына, которые внесли немалый вклад в дело исследования Северного Ледовито­го океана.

Работа А.А. Григорова по краеведению известна многим моск­вичам. 25 мая состоялось его сообщение о солигаличских портре­тах Григория Островского в обществе “Старая Москва” при биб­лиотеке им. Пушкина. 1 июня он будет выступать в так называе­мой “Погодинской избе”, где собираются члены московского исто­рико-литературного кружка Ленинского района столицы» (Б. Него­рюхин. Москвичам о Костроме // Северная правда. – 1977. – 28 мая).

2 М.С. Михайлова 30 мая: «Сегодня повидались с Вашими да­мами. Они выходили в город, и, когда мы пришли, их на пароходе не было. Но вскоре они пришли, мы посидели у них в каюте. Вме­сто № 18 они едут в № 23 и очень довольны. Ваши дамы привезли в Горький тепло: вчера ходили в драповых пальто, а сегодня и в летних жарко» (ед. хр. 2301, л. 18 об.).

3 М.С. Михайлова 30 мая: «Да, да, да: Вы совершенно правы – пока наши статьи будут опубликованы, мы уже можем умереть. Но мой редактор ничего в этом случае не выиграет, т.к. за печатание в том журнале ничего не платят, оплата = честь быть напечатан­ной в их журнале. Слава Богу, что писала из-за интереса к делу, не ради куска хлеба, который есть» (там же, л. 18–18 об.).

4 Видимо, из-за обилия московских впечатлений А.А. Григоров запамятовал, что о летней поездке и билетах ему уже было напи­сано.

~ • ~

5 июня 1977 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Только вчера приехал домой после двухнедельного пребывания в Москве и застал дома массу писем, в том числе и Ваше от 30 мая. Вот и отвечаю Вам одной из пер­вых. О первом моём выступлении Вы могли знать от наших Московских дам, с которыми Вы виделись на пароходе, а другое – в «Погодинской избе» – превзошло все мои ожи­дания как по числу присутствовавших, так и тому приему, который мне оказали господа присутствовавшие1. Всё это меня тронуло, и весьма тронуло. Потом ещё я получил при­глашение осенью приехать и снова выступать в этих же двух местах, с продолжением своих рассказов. Буду жив и здоров – обязательно поеду.

Мне очень интересно было бы знать о том портрете работы Островского, про который Вы мне пишете, что он есть «у вас» (полагаю, что под этим следует понимать, что не у Вас лично, а в Горьковском музее). Если Вы сможете мне сообщить что-нибудь про этот женский портрет – то буду весьма признателен2.

Солигаличские портреты из усадьбы Черевиных сей­час находятся частью в Костроме в музее, а частью в Соли­галичском музее.

Относительно моей книги, которая создавалась мною в «творческом содружестве» с известным доктором истори­ческих наук А.И. Алексеевым, то, видимо, дело сдвинулось с мёртвой точки. Мне сказала жена Алексеева, что пришла вёрстка этой книги, но что муж её сейчас в больнице, но как только выйдет из больницы, то всё сделает, и тогда книга, в сильно урезанном виде, сможет выйти уже в конце этого года.

Теперь о «Погодинской избе». Это – самая настоя­щая изба, построенная историком М. Погодиным3 в 1856 г. на своей Московской усадьбе, вблизи Новодевичьего мона­стыря. В доме Погодина бывали почти все наши известные писатели и другие деятели культуры, начиная с Лермонтова и Гоголя (конечно, не в этой избе, ибо при Лермонтове и Гоголе её еще не было). Но там бывали и Толстой, и Турге­нев, и многие другие, и вот теперь, в память всего этого, в этой избе (она в два этажа и вместительная) собираются мо­сковские «старожилы» из числа чтущих старину. Их кру­жок утверждён официально и находится в ведении райотде­ла культуры. Там я был встречен очень тепло, и народу было много, и после моего доклада было много встреч, бе­сед, вопросов и т.д.4

Всё это мне принесло большое удовлетворение. Был и Ваш кузен, Анатолий Михайлович, недавно вышедший из больницы.

Теперь о Зайончковском. Это – Пётр Андреевич Зай­ончковский, профессор истории Московского университета, мой в прошлом однокашник (он был моложе меня на 1 класс), а теперь мой большой друг и очень приятный собе­седник, удивляющийся постоянно тому, что я, не историк по специальности, знаю историю лучше, чем его многие коллеги.

Он мне всегда дарит выходящие под его редакцией или им самим написанные исторические книги и всякие справочники по истории, которых без его любезной помощи я бы никогда не достал.

Двухнедельное пребывание в Москве, связанное с бесконечными разъездами на метро и автобусах (мне надо было сделать множество визитов), меня сильно «измотало», теперь надо входить в свою обычную колею.

Вот так и идут дела. Дома моя Мария Григорьевна всё что-то прихварывает, что очень прискорбно. Я же пока ещё держусь.

Мы оба с Марией Григорьевной шлём Наталии Сер­геевне и Вам свой привет и лучшие пожелания.

Ваш А. Гр-в.

1 М.С. Михайлова 30 мая: «Нам уже известно, что на одном из Ваших выступлений людей был полон зал» (ед. хр. 2301, л. 18).

2 М.С. Михайлова 16 июня: «Портрет, о котором я Вам писала, – не в Горьковском музее, а именно у нас с Натальей Сергеевной. Я не уверена, что он написан Островским, но думаю, что каким-ни­будь художником в таком же роде. Женщина эта довольно-таки “страховидная”, художник ей не польстил, но всё-таки видно, что это – барыня» (там же, л. 21 об.).

3 Михаил Петрович Погодин (1800–1875) – историк, писатель, издатель журналов «Московский вестник», «Москвитянин».

4 М.С. Михайлова 16 июня: «Спасибо за разъяснения о Пого­динской избе. И как это я о ней ничего не знала! Даже стыдно. Я всегда останавливаюсь в Москве у наших знакомых на Большой Пироговской, это не так далеко от Новодевичьего монастыря, но и от них никогда не слышала об этой избе. Даже заманчиво съез­дить на Ваш доклад там осенью. На всякий случай, держите меня в курсе дел» (ед. хр. 2301, л. 21 об.).

~ • ~

23 июня 1977 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Вчера получил Ваше письмо от 16-го июня, в кото­ром Вы мне сообщаете такие страшные вещи: пожар в со­седнем доме и аварию трамвая, в котором ехала Наталия Сергеевна. Хорошо, что так легко она отделалась.

Интересно, что это за женский портрет, который есть у Вас (предположительно кисти Г. Островского). Время его создания, размер, происхождение и возможный персо­наж?

Конечно, если состоится моя поездка осенью в Моск­ву, то я Вас поставлю в известность и буду рад, если Вы приедете и послушаете мои «россказни». Я уже имею предложение снова от Всесоюзного географического обще­ства (тема – «Полярники-Костромичи Чихачёв, Чириков, Плаутин»), а также от директора «Погодинской избы», Мар­гариты Сергеевны (фамилию её я забыл уже, а записать – не записал). Она какой-то деятель по Обществу охраны па­мятников истории и культуры в то же время.

Сейчас я часа по два-три ежедневно почти трачу на составление истории рода Бартеневых. Вам я уже, кажется, писал про них, да и без того, вероятно, Вы знаете эту фа­милию хотя бы по Петру Ивановичу Бартеневу, основателю и издателю «Русского Архива», без которого, как я думаю, не может обойтись ни один историк, генеалог и, вообще, ис­следователь.

Дело подходит к концу, то есть к концу идёт «выяв­ление» всех Бартеневых и собирание о них возможных в моих условиях сведений биографического характера. И ско­ро можно будет приступать к «поколенной росписи». Хотя Бартеневы есть и у Руммеля, и у кн. Долгорукова, но у меня получится полнее и точнее и доведено будет в ряде случаев до наших дней.

А попутно «прихватил» ещё несколько интересую­щих меня фамилий: Вишневские (в связи с Лермонтовыми), затем Кривские (в связи с портретами Пановых), Борноволо­ковы (в связи с историей открытия и освоения Аляски) и Черногубовы (просто старинная Костромская фамилия, ни­чем не примечательная).

И ещё – князья Мещерские. С ними я уже закончил; конечно, такая обширнейшая фамилия мне не под силу, я только взял ту веточку, что имеет отношение к нашей Ко­строме.

Погода у нас с 18 числа совсем испортилась. Было так хорошо, тепло и днём и ночью, и я начал купаться, а теперь пришлось и купанье отставить, и стало так холодно, по ночам меньше +10 и днём не больше +15.

Делали вылазку за грибами, привезли на сковородку серых, маслят, но очень сухо в лесу, и грибы плохо растут.

Нынче в саду у Любы клубники совсем мало, мало будет и яблоков, и слив. Но огурцы и помидоры пока что хо­роши. И картошка тоже. А везде трава такая высокая и гу­стая, косить бы и косить, а у нас, как обычно, остаётся все­гда такая масса нескошенных площадей и в то же время зи­мой скот гибнет от бескормицы. Недавно я получил письмо от одного друга из-под Парфеньева, он пишет, в каком со­стоянии скот вышел на пастбища после зимы. В первый же день по пути на пастбище пало 5 голов от истощения, а остальные – так худы, что еле держались на ногах и ноги тряслись. А мы всё мяса ждём1!

Но у нас, слава Богу, хоть есть и всякие молочные продукты, и яйца, и рыба кое-какая, а в других городах, как я знаю, нет и этого (Орёл, Курск и др.).

Насчёт сыновей Ноя, Вы правы. Именно того сына Ноя и напоминает Ваш председатель кооператива2.

Впрочем, таких везде полно. Гораздо реже встреча­ются Симы и Иафеты. А знаете ли Вы, что после потопа у Ноя родился ещё сын, по имени Артафакс? Когда нас учи­ли Священной истории, то про него речи не было.

Вот и всё пока.

От Марии Григорьевны и от меня сердечный привет и поклон Наталии Сергеевне и Вам. Желаем всего хороше­го. Главное – здоровья.

Ваш А. Гр-в.

1 Д.Ф. Белоруков, который с 1973 г. с весны до осени жил в де­ревне Федюнино близ Парфеньева, писал А.А. Григорову 3 июня: «Как всегда [задержался] со своими ответами на Ваши письма – я в цейтноте. Но на этот раз причина – болезнь. Съел чёрствого пар­феньевского чёрного (белкового) хлеба и отравился. Лежал 3 дня. Какой же гадостью нас здесь кормят. Оказывается, этот хлеб по­сле 3-х дневного хранения есть нельзя, т.к. находящийся в нём бе­лок – зеленеет и представляет яд.

Грусть охватывает, глядя на парфеньевское хозяйство. На днях выгнали колхозных телят на луга. Пока бедняги шли 1 км от телятни­ка – 5 телят пали. Печальную картину представляют они. Ноги тря­сутся, худые, паршивые, едва живы. Как можно довести бедняков до этого. Мне искренне жаль их» (ед. хр. 2221, л. 25–25 об.).

2 М.С. Михайлова 16 июня: «Пишу Вам в саду. Наталья Серге­евна ушла сегодня раньше, т.к. в нашем доме общее собрание. Она была выбрана в Ревизионную комиссию, а когда делали реви­зию за полгода, председатель нашего правления на просьбу пока­зать протоколы заседаний правления не нашёл ничего лучшего, как сказать: “Чего это вы всюду свой нос суёте?”(!) И теперь не здоровается с Натальей Сергеевной. Сегодня она будет просить общее собрание освободить её от этих обязанностей. И ведь хоро­ший хозяйственник этот председатель, а вот такой – брат Сима и Иафета (так, кажется?)» (ед. хр. 2301, л. 22 об.).

Речь в письмах идёт о среднем сыне Ноя – Хаме.

~ • ~

11 августа 1977 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Спасибо Вам за письмо от 4/VIII. Как у Вас, так и у нас, – гости. Но, в отличие от Ваших, наши – это «по­стоянный контингент».

Внучка приехала еще 2/VII и уезжает 15/VIII, а наши милые Москвички собираются уезжать, как будто, 22/VIII.

Теперь про «Панталык». Никто из нас не знает происхождения этого слова, да и его первоначального зна­чения. Мне почему-то думается, что это слово Южного или Юго-западного происхождения, не то Украинское, не то Польское. А вот вчера я узнал значение другого слова – «дуботол». Я и все мы предполагали, что этим словом обозначается человек, если не дурак, то близкий к нему, бестолковый и пр. А оказалось, что «дуботол» – это специ­альность. В документах XVII века – списках посадских людей г. Костромы 1628 г., где все посадские показаны по профессиям и специальностям, – нашлось 28 «Дуботолов», это кожевники узкой специальности, занятые дублением кож.

У нас тоже стоит жара, ежедневно то больше +30, то близко к этому. Я ежедневно в 6 часов утра отправ­ляюсь купаться на Волгу, хотя путь до неё от нас и не очень близкий. Иногда мне сопутствуют Ольга Викторовна, реже – Мария Григорьевна, а Наталия Николаевна не при­надлежит к клану купальщиков.

Вчера у нас была межобластная конференция, посвя­щенная 825-ти летию Костромы, на которую был пригла­шен и я. Организовало эту конференцию бюро по путеше­ствиям и туризму, вместе с историко-архитектурным музе­ем. Я выступал с сообщением о юбилеях: 200 лет со дня рождения А.П. Ермолова, 150 лет со дня смерти Н.Ф. Гра­мотина1 и 135 лет со дня рождения Н.К. Михайловского, в связи с тем что Кострома в жизни и деятельности этих лю­дей играла известную роль. Прошло с успехом.

Затем участникам (были гости из Вологды, Ярослав­ля, Владимира и Иванова, а также музейные, архивные и иные «культработники» нашего города) было показано кое-что из того музейного добра, что ещё не выставлено для общего обозрения; но выполнить всю намеченную програм­му дня не удалось, не хватило времени. Хотели всех нас сводить в подземелья и подземные ходы под Ипатьевским монастырём, но из-за недостатка времени это не удалось. Обедать всех возили в ресторан «Волга», и там был весьма приличный обед. Я остался очень доволен этим днём, хотя уехал из дома в 9 часов, а вернулся только к 7-ми часам вечера и, конечно, очень устал.

Вот, уедут наши гости – примусь за свои дела, кото­рых накопилось очень много.

Грибные наши поездки стали бесплодны. Такая сушь и жара, что все грибы «забастовали». Да и жарко очень и душно в лесу и обычно совсем безветренно. Ежедневно гре­мят грозы и блещут молнии, но над нашим градом и его окрестностями выпадают только капельки, которые и пыль на дорогах прибить не могут.

Теперь, наверное, Вы уже вернулись из поездки в Макарьев2, и к Вашему приезду придёт это письмо.

Все наши дамы шлют Наталии Сергеевне и Вам при­вет и наилучшие пожелания, к чему присоединяюсь и я.

Ваш А. Гр-в.

1 А.А. Григоров писал и говорил и «Грамотин» и «Грамматин».

2 В город Макарьев Костромской области.

~ • ~

1 сентября 1977 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Мы получили Вашу открытку с изображением Сара­товской консерватории. Но так как Вы не поставили на открытке ни даты, ни места отправки, а на конверте не ока­залось почтового штемпеля места отправки с датой, то не знаем, когда Вы писали эту открытку и где её опустили. Ясно только, что Вы с Наталией Сергеевной едете по Волге. Но когда вернётесь домой – не ясно.

Что ж, пожелаем Вам приятного путешествия и благополучного возвращения домой.

У нас дела такие: гости все наши уже давно разъе­хались, а к концу их пребывания я расхворался – как гово­рит моя младшая дочь, «желудочный грипп». Это омрачило последние дни пребывания у нас нашим Москвичам, а тут ещё прикатил на три дня из Липецка племянник с женой, в общем, моя болезнь совсем некстати привязалась. Теперь, слава Богу, всё это позади.

Погода исправилась, холода сменились тёплыми ав­густовскими днями. И даже появились грибы. Мы с Марией Григорьевной побывали в лесу 29 и 31 августа. И в первый день набрали много маслят, боровиков и даже 8 белых! А вчера, помимо множества серых и маслят, нашли уже 31 бе­лый! Но вот удивительно, совсем нет никакого, так называе­мого, «соленья», то есть ни сыроежек, ни рыжиков, ни вол­нушек и подобных грибов.

Завтра собираемся ещё поехать, надо как-то себя обеспечить на зиму грибами, ведь белый гриб отлично заме­няет мясо для супа, а на мясо, по-видимому, и на будущий 1977–78 год рассчитывать нечего.

Наталию Сергеевну мы поздравляем с наступающим днём ангела и желаем здоровья и всякого благополучия ей и Вам вместе с ней.

Недавно получил подряд две открыточки от Анато­лия Михайловича, он, по-видимому, здоров, так как не пишет ничего про свои «хворости».

Пишу свои воспоминания о «БАМЕ», ведь мне при­шлось быть участником строительства самого восточного участка нынешнего «БАМА» – от Комсомольска-на-Амуре до порта Ванино, это были годы 1943–47. Теперь «БАМ» в большой моде, и многие не знают ничего о том, как появи­лось вообще на свет слово «БАМ», и ничего про историю его замыслов и проч.

Недавно вышла книжка в издательстве «Молодая гвардия» под названием «Хождение от Байкала до Амура». Автор – доктор исторических и географических наук А.И. Алексеев, мой давний и хороший друг. Там он описывает историю БАМА с древнейших времён. Но по большей части у него речь идёт о проектах и изысканиях, а о самом строи­тельстве БАМА в те годы говорится мало. И вот, по прось­бе самого А.И. Алексеева я взялся «за перо», как говорит­ся. Уже «накатал» 25 страниц, но дело идёт медленно. Условий для работы нет. То нездоров, то мешают приходя­щие правнуки, то ещё что-нибудь. Но через недельку надо закончить.

А в октябре-ноябре думаю посетить стольный град и там опять сделать два-три сообщения, в Географическим об­ществе и Погодинской избе.

Вот и все мои новости.

3атем шлём Вам свой привет и лучшие пожелания и Мария Григорьевна и я.

Всего хорошего.

Уважающий Вас А. Гр-в.

~ • ~

16 сентября 1977 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Вчера получили Ваше письмо от 11/IX. Вот, и лето прошло, и, как обычно, так скоропалительно и незаметно. И пришла к нам осень. После отличной, такой летней погоды и сильнейшей засухи у нас прошла сильная гроза, и после грозы лил как из ведра три дня дождик. Но тепло пропало, и стало холодно, а ночью на земле мороз. В этом мы убе­дились, побывав 14 сентября в лесу. Рассчитывали, что по­сле трёхдневного дождя начнут расти грибы, но наши наде­жды не оправдались. Стало так холодно, что грибам, види­мо, не хочется вылезать из земли. А какие уже были на по­верхности земли – все помёрзли. Так что наши трофеи были весьма скромны. И, пожалуй, в этом году уже не бы­вать больше за грибами.

Гости наши все уже разъехались, почти уже месяц прошёл со дня отъезда Наталии Николаевны и Ольги Вик­торовны.

А мы с Марией Григорьевной занимаемся своими обычными делами. Она всё вяжет что-то, а я сижу за свои­ми бумагами.

Иногда что-нибудь из моих «творений» попадает в нашу Костромскую печать1.

20 числа, во вторник, мы с Марией Григорьевной со­бираемся поехать в Заволжск, это напротив Кинешмы, на левой стороне Волги. Там живут наши друзья, и они просят нас приехать к ним, думаем поехать денька на два-три.

Это наши друзья – В.П. Степанов и его жена, Елиза­вета Васильевна, урождённая Яковлева. Яковлевы – это были ещё по дореволюционным временам знакомые нашей семьи и сослуживцы по земству и дворянскому собранию наших отцов. У них было много имений, в том числе и в Макарьевском уезде2. И я с ними, с некоторыми потомками, все ещё держу связь.

Вот, Вы всё-таки как-то успеваете и читать и, вооб­ще, следить за всякими интересными литературными новин­ками3, я же совсем теперь ничего не читаю. Как-то нет вре­мени ходить по библиотекам, и поэтому очень отстал, многого, появившегося за последнее время, совсем не знаю. Как-то моя жизнь сложилась, что совсем нет времени ни на что, кроме своего основного увлечения – истории, генеало­ги, и то в связи с лишь нашим краем. Да и устаю очень. Всё-таки здоровье стало не то, что было.

У нас с продуктами неважно, мясо – редко совсем бывает, иногда промелькнут курицы или утки. Но овощей, фруктов – этого много. А в общем, как ни плохо и как ни ругаются все обыватели – но никто не голодает и нигде не видно дистрофиков, а наоборот, очень много таких, что на­зываются «выше среднего» по толщине.

В саду у нашей дочери, Любы, всё хорошо, было много помидоров, и урожай яблок опять хорош. Только беда, негде их хранить, а сорта все зимние – Антоновка и др.

Вы спрашиваете про мою статью о «БАМЕ». Я её написал по просьбе писателя А.И. Алексеева, автора уже одной вышедшей весной этого года книги про БАМ «Хо­ждение от Байкала до Амура». Он, Алексеев, задумал пи­сать ещё книгу про БАМ, а узнав, что и я бывал там, по­просил меня дать ему статью страниц машинописи 6–8; он писал, что её, мою статью, включит полностью в свою кни­гу, а у меня вышло не 6–8 листов, а целых 43! Так что он, вероятно, будет делать из неё извлечения. Впрочем, по­живём – увидим.

Вот такие наши новости.

Мы с Марией Григорьевной шлём Вам и Наталии Сергеевне свой привет с самыми лучшими пожеланиями.

Будьте здоровы.

Уважающий Вас А. Гр-в.

1 Григоров А. О предках М.Ю. Лермонтова // Вперёд. – 1977. – 19 марта, 22 марта; Григоров А., Соболев В. Молодой и древний: к 825-летию Костромы // Северная правда. – 1977. – 9 августа; Гри­горов А. Течение столетий // Молодой ленинец. – 1977. – 13 сентя­бря. [О прошлом Заволжья г. Костромы].

2 Деревня Красница (ед. хр. 1761, л. 45).

3 М.С. Михайлова 11 сентября: «В статье о художнике Захаро­ве, помещённой в альманахе “Прометей” № 11, упоминается об А.П. Ермолове. Захаров – чеченец, был подобран солдатами мла­денцем во время войны с горцами, и Алексей Петрович велел его окрестить и спасти, а затем Захаров воспитывался у двоюродного брата Алексея Петровича, Петра Николаевича Ермолова. Впо­следствии, став художником, он, т.е. Захаров, написал портрет Алексея Петровича, который воспроизведён на страницах альма­наха. Вообще, это – интересный альманах, и, в частности, в № 11 много любопытного» (ед. хр. 2301, л. 29 об.).

~ • ~

28 сентября 1977 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Вчера получил Ваше письмо от 24/IX. Вы пишете о снеге, выпавшем в ночь с 19 на 20 число. У нас тоже был такой же необычно ранний снег. В этот день, 20/IХ, мы должны были поехать в г. Заволжск, автобусом, навестить наших друзей, к которым мы давно собирались. Утром вста­ли – и всё бело. Деревья все поникли под тяжестью снега, налипшего на ветвях. Деревья, вернее, ветви их, просто «склонялись» перед нами, как бы приветствуя нас. Ехать было очень интересно: ведь дорога от Судиславля и дальше идёт всё время почти лесом, и этот лес в то утро был неза­бываемо красив. Высокие сосны с красно-медными стволами и тёмной верхушкой, ещё более высокие, почти чёрные ели и вперемешку осины с их красными осенними листьями, ещё не совсем выцветшие берёзки, с такой нежно-зелёной, с желтоватой примесью листвой, красные гроздья рябины с её вычурными листочками, тоже красными, и всё это покрыто толстой снежной шубой.

Пока мы ехали, стало теплеть, солнышко, хоть и не горячее, но всё же так стало пригревать занесённый снегом лес, так что на глазах снежные шубы с деревьев стали сва­ливаться, и склонённые ветви стали выпрямляться, и лес стал как бы «из бани». Листочки и иголочки стали как вы­мытые и заблестели на ярком солнце. И не знаю, что было прекраснее: то ли занесённый снегом лес, то ли чистенький, вымытый и по-осеннему великолепный. Погостили мы в За­волжске три дня, но погода нас не радовала.

22 числа собрались на машине (у наших друзей свой автомобиль) и поехали в лес, за грибами. Только въехали в лес, стали уже находить грибы – отличные боровики и дру­гие, как пошёл дождь, и мы вернулись обратно домой. В Кострому приехали 23 числа вечером. Очень хорошо пого­стили.

Про необыкновенное явление природы в Петроза­водске я читал. А что это такое – видно, ещё не разгадано.

Приехав домой, я занялся со своими Бартеневыми, уже дело подходит к концу, остаётся переписать начисто.

Люба благодарит за именинное поздравление. У неё сейчас забот полон рот, надо всё приготовлять на зиму – капусту и всякие соленья, и надо реализовать яблоки, так как у нас их хранить негде. Продаёт по 80 коп. кило, а урожай был нынче опять хорош, как и в прошлом году.

Мой «БАМ» уже уехал в Москву. Не знаю, что из моих воспоминаний извлечёт А.И. Алексеев для своей буду­щей книги, намеченной к выходу в 1979 году, но он чело­век порядочный, и если что-либо возьмёт от меня, то со ссылкой на меня и в деньгах не обидит. И может быть даже, если поместит всё, то и возьмёт меня в «соавторы»1. Впрочем, мне всё это не важно и вроде как бы безразлично. Мне не надо ни известности, ни каких-либо иных благ.

Видимо, больше уже в этом году нам с Марией Гри­горьевной в лесу не бывать. Так нынче плохо было с гриба­ми, и мы остались на зиму почти что ни с чем, уже не го­воря о реализации излишков сушёных грибов, что нам дава­ло известный доход для поездок в Ростов и в Москву. Но всё-таки мы собираемся, видимо, в ноябре месяце посетить стольный град, где я надеюсь снова выступить со своими «россказнями» в нескольких местах.

Дома всё благополучно. Внук наконец выписался из больницы и поступил на работу. Беда только, что всё лето он пробыл в больницах и ему ничего не оплачивается, так как его заболевание пришлось на то время, когда он уво­лился с одного завода и ещё не поступил на другое место.

«Личное счастье» по телевизору я не видел, да я во­обще почти что ничего не смотрю по телевизору. Разве что «В мире животных», да «Клуб кинопутешествий», да ещё погоду в программе «Время». И в кино почти что никогда не хожу. Возможно, что я ещё более «тёмно-серый», чем Вы2.

Вот и всё на сей раз. Желаю Вам здоровья и всяче­ских успехов в Ваших трудах.

Мы с Марией Григорьевной шлём свой привет Вам и Наталии Сергеевне.

Всего хорошего.

Ваш А. Гр-в.

1 В книге А.И. Алексеева «И тайга покоряется нам», вышедшей в 1979 г. (М.: Просвещение), нет ни ссылок на А.А. Григорова, ни его воспоминаний о строительстве БАМа.

2 М.С. Михайлова 24 сентября: «Вы пишете, что я что-то успе­ваю читать и следить за чем-нибудь. Ничего я не успеваю! Это только летом, и то очень понемногу. Об интересных книгах я узнаю от двоюродной сестры из Новосибирска. Вот она, действительно, читает очень много. А уж зимой я “уткнусь” в своих декабристов и абсолютно ничего не читаю. Газетные новости мне рассказывает Наталья Сергеевна и называет меня не просто “серой”, а “тёмно-серой”» (ед. хр. 2301, л. 33).

~ • ~

7 октября 1977 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Вчера получил Ваше письмо от 3/Х. Как видите, оно застало нас с Марией Григорьевной дома.

Да мы и соберёмся в отъезд, видимо, только после Октябрьских праздников. Всё ещё я не имею плана заседа­ний Географического общества и не знаю ничего о предстоя­щем своём докладе. Жду со дня на день извещения.

Вот, Вы посадили в своем саду «Мельбу», а у наших в саду тоже есть такая яблоня, но что-то мне яблоки с неё совсем не нравятся. Зять говорит, что эту яблоню обижала рядом стоявшая слива, дававшая очень помногу вкуснейших зелёных слив. И он, зять, нынче срубил эту сливу, чтобы она не угнетала эту самую «Мельбу». А яблоки на ней и мелкие и какие-то совсем невкусные. Теперь зять с Любой ожидают, что «Мельба» их завалит чудесными плодами, а мне так жаль сливы, ведь она давала так много плодов, и таких вкусных! Правда, они посадили два сливовых дерев­ца, но теперь жди, когда они начнут плодоносить, может, мы и не доживём уже до этого. А на «Мельбу» я не наде­юсь, уж очень мне невкусными показались её яблочки, и мелкие какие-то притом.

4 и 5 числа мы последние разочки в этом году съез­дили в лес и набрали очень хорошо отличных осенних гри­бов. 4-го было тепло и солнечно, и когда мы вернулись до­мой, то пришедшая Галя возгорелась желанием тоже схо­дить за грибами, и, чтобы удовлетворить её желание, мы ре­шили поехать и 5-го. И поехали, а Галя даже взяла с собой маленького Сашу – правнука, ему уже 6-й год идёт. Но по­года испортилась, было и ветрено, и холодно, и пошёл мел­кий дождик.

Но всё-таки Галя с Сашей набрали немало, а мы с Марией Григорьевной брали только самые маленькие грибки для маринада. Но долго не были, стало совсем неприветли­во в такую погоду. Занятно было смотреть на азарт малень­кого Саши, он так усердно искал грибы, а найдя, так ра­достно извещал о том свою маму! А я его «наводил» на грибы. Найду грибок или несколько и подзываю Сашу, он подбежит и находит эти грибы, к своей радости и к моему удовольствию.

Если мы поедем, то только до Москвы, в этом году в Ростов поездки не планируем. А в Москве думаем про­быть с месяц или около того.

Я всё занимаюсь со своими «подопечными» Бартене­выми. Оказалось, что русскую секцию I-го Интернационала организовывали, в числе прочих, муж и жена Бартеневы, наши земляки1; они знали и Бакунина, потом от него отшат­нулись и, познакомившись с К. Марксом, уверовали в него. Всё это нашлось в журнале «Каторга и Ссылка» за 1927 год.

Потом много интересного есть в семье П.И. Бартене­ва, основателя и редактора журнала «Русский архив». Се­мья очень интересная. О потомках П.И. Бартенева был и фильм, и статьи в журналах и газетах нашего времени.

И другие Бартеневы интересны. Недавно узнал, что в Костромском архиве есть личный фонд семьи Бартеневых, хочу на будущей неделе добраться до этого фонда. Он неве­лик по объёму, но никем ещё не был обследован, и, воз­можно, там что-нибудь окажется тоже любопытное.

Бартеневы имели родственные связи и с Купреяновы­ми – через дочь Александра Яковлевича, Елиза­вету, вышед­ш­ую за В.П. Щулепникова, а дочь этого Василия Пав­ловича была за одним из Бартеневых2. И с Верховскими, и с Череви­ными, и вообще, масса интересных родственных свя­зей.

Я надеюсь, что Ваше недомогание, о котором Вы пи­сали, уже в прошлом и Вы здоровы.

Я тоже пока ещё «ничего», а вот моя половина, Ма­рия Григорьевна, всё становится как-то хуже и хуже. Уж не говоря о глазах (с ними дело плоховато), ещё стала жало­ваться на ноги (трудно ходить) и на сердце. Вообще, ста­рость – не радость! (А большая гадость, добавлю от себя.)

Сегодня у меня день надевания «вериг»3.

Вот, допишу это письмо и надену на себя обычные субботние «вериги». На это уходит, с дорогой, полдня, а я обычно работоспособен только с утра. К вечеру даже в те дни, когда и с утра ничего не делал, совсем «выхожу из строя». Поэтому и письма всегда пишу по утрам. А писать их приходится порядочно.

Пишут многие, спрашивают про то и про сё, и не хо­чется быть невежей и не отвечать; тем более что меня все­гда радует то, что я подмечаю у некоторой части молодёжи неподдельный интерес к прошлому. И среди моих корре­спондентов есть немало молодых людей обоего пола. Это меня утешает.

Вот и всё пока.

Поклон от Марии Григорьевны и от меня Наталии Сергеевне и Вам.

Всего хорошего.

Ваш А. Гр-в.

1 Виктор Иванович и Екатерина Григорьевна Бартеневы.

2 Мужем Елизаветы Васильевны Щулепниковой (1854–?) был инженер путей сообщения И.А. Бартенев (ед. хр. 1733, л 16).

3 См. письмо от 11 июня 1976 г. на стр. 444.

~ • ~

22 ноября 1977 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Ваша благодарность (не знаю за что) и Ваши добрые слова напутствия нам на дорогу получены вчера, 21 числа, в самый «Михайлов день». Спасибо.

Мы уезжаем, уже билеты куплены на автобус на 25 число, на 12 часов дня, так что в 7 часов вечера 25-го мы будем уже в Первопрестольной. Если, конечно, всё пойдёт «по плану» и не будет каких-либо неожиданностей.

Значит, Вы с Наталией Сергеевной и в будущем, 1978-м, году собираетесь «порхать»1? Просто позавидуешь Вам. А мы вот с Марией Григорьевной никак не соберёмся съездить в Воскресенское, проведать старого друга2. А это всего около 130 километров от Костромы.

Я с Вами совершенно согласен в отношении Даши и Кати из «Хождения по мукам»3.

Но, кроме того, я ещё столько отметил несуразно­стей и всякого рода ошибок и в хронологии (впрочем, этим грешит и сам А.Н. Толстой), и в таких, казалось бы, мело­чах, как та или иная форма; потом – откуда взяли поста­новщики слова церковных возгласов (сцена в Ново­черкасском соборе); затем Махно4 – неужели не могли его сделать более похожим на себя? Я это потому говорю, что видел его, равно как и видел и Л.Г. Корнилова5. Он тоже не похож на себя. Видно, трудно в 70-е годы найти хоро­ших консультантов.

А, в общем, постановщики немало потрудились, и надо, несмотря на все недостатки, картину одобрить6.

Теперь про декабристов: всеми ли Вы занимаетесь и не нужны ли Вам «сопутствующие лица»? Я бы мог Вам предложить Ивана Дмитриевича Бартенева. Он в 1824 г. служил в Бендерах, где был знаком со многими членами Южного общества. Когда в 1826 г. был арестован В.Ф. Ра­евский, то Бартенев его навещал в тюрьме, а потом и сам был арестован. Он пробыл в заключении, пока шло след­ствие о Раевском, потом был освобождён и переведён на Кавказ, где опять сошёлся с декабристами и им сочувствую­щими.

И.Д. Бартенев родился в Костромской губернии в усадьбе Зельево, Чухломского уезда. Выйдя в отставку в 1832 г., он служил в Костроме, а с 1842 г. сперва в Моск­ве, а потом в Петербурге, где был уже чиновником в МВД.

Один из его сыновей, Виктор Иванович, и его жена, Екатерина Григорьевна, были уже более активными револю­ционерами. О Е.Г. Бартеневой есть в 3-м издании БСЭ, там же есть и её портрет. Если Вам будет нужно, то я потом Вам могу сообщить кое-какие подробности и указать литера­туру, где можно что-нибудь узнать про этого Бартенева.

Это, так сказать «попутчик» декабристов. Вся его се­мья – многочисленные братья – тоже интересны, и кое-кто из них оставил свой след в истории, например, защитник Севастополя в 1854–55 гг. адмирал Ф.Д. Бартенев, его именем ныне названы в Севастополе площадь и переулок. Вообще, семейка любопытная.

Так как в Москве мы собираемся пробыть около ме­сяца, то, если Вы соскучитесь без новостей от меня, то мо­жете писать на адрес Григорович Наталии Николаевны: 117321, Москва, В-321, ул. академика Варги, 18, кв. 36.

У меня в Москве масса визитов и всяких дел, про­сто я не знаю, как и управлюсь даже за месяц.

Затем – поблагодарив ещё раз Вас за привет и до­брые пожелания, мы с Марией Григорьевной шлём Наталии Сергеевне и Вам свой привет и желаем Вам здоровья и вся­кого благополучия.

Ваш А. Гр-в.

1 М.С. Михайлова 18 ноября: «Получила Ваше письмо, спасибо за ответы на наши вопросы (о том, где служили выпускники Паже­ского корпуса и были ли пажи у последних императриц. – А. С.). Ду­маю, что наша благодарность дойдёт до Вашего отъезда в Моск­ву.

Не без удовольствия прочитала уподобление бабушки (по воз­расту) с “порхающей бабочкой”.

Раз были получены “неплановые” деньги, за облигации, так можно было использовать их для “внеплановой” поездки.

А для “плановой” уже закладывается фундамент: записались в очередь на пароходные билеты, ходили дежурить – записывать других, а <…> с 12-го на 13-ое ноября провели всю ночь на Реч­ном вокзале и получили официальные талоны, по которым смо­жем покупать билеты, когда будет объявлена продажа» (ед. хр. 2301, л. 40, 40 об.).

2 Б.С. Киндяков.

3 М.С. Михайлова 18 ноября: «Вы, наверное, смотрели всё-та­ки ”Хождение по мукам”. Рощин похож на изображаемое лицо, а Катя и Даша, особенно в последней серии, прямо возмущают, вы­гнала бы их из студии» (там же, л. 40 об.).

4 Нестор Иванович Махно(1888–1934) – политический деятель, анархист-коммунист, руководитель анархо-крестьянского движе­ния на Украине и вооружённой борьбы против австро-германских оккупантов, петлюровцев, белогвардейцев.

5 Лавр Георгиевич Корнилов (1870–1918) – генерал от инфан­терии, участник Русско-японской и 1-й Мировой войн, в июле-авгу­сте 1917 г. Верховный главнокомандующий; один из организаторов Белого движения и Добровольческой армии.

6 Речь идёт о телесериале «Хождение по мукам» (1977 г). Ре­жиссер Василий Ордынский. Рощин – Михаил Ножкин, Даша – Ирина Алферова, Катя – Светлана Пенкина (www.kinopoisk.ru).

~ • ~

11 апреля 1978 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Только вчера возвратился из своей трёхнедельной поездки в Москву и застал Ваше письмо от 2/IV, на кото­рое и отвечаю.

Поездка моя была вполне удачна, прочитал два со­общения-доклада о семье Бартеневых, и, кажется, слушате­ли остались довольны.

Был на 80-ти летнем юбилее своего друга, Ю.Б. Шмарова, как на официальном чествовании, так и на семей­ном торжестве. Всё было как нельзя лучше и остави­ло у меня большой след и хорошее воспоминание. Также посетил много своих друзей и близких, был и у Анататолия Ми­хайловича Купреянова. (Он был на одном моём докладе.) А у Яши не успел побывать за множеством дел.

С Тарханами связь налаживается, но издать что-либо они, как мне сообщили, не могут. Просят посотрудничать с ними по части изыскания новых материалов о Лермонтовых в Костромском архиве и изготовления для Тархан фотоко­пий. Обещают мне заплатить за этот труд.

Родство Щулепниковых с Купреяновыми мне извест­но хорошо1.

Вологодский поручик Панов не имеет никакого отно­шения к декабристу Панову. Этот поручик – сын Тотемско­го Панова; они были из купечества, и о них я делал доклад в Москве летом прошлого года. И Н.А. Панов, как я пола­гаю, не бывал никогда в Вологде.

Теперь о памятнике Сусанину. Старый памятник, открытый в 1851 году, работы Демут-Малиновского, был уничтожен в 1918 году. Новый, работы скульптора Ла­винского, открыт не более 10 лет назад, когда именно – я уже не могу вспомнить2.

Памятник Ленину поставлен на основании памятника в честь 300-летия дома Романовых; к 1917 году этот памят­ник, работы Адамсона, был уже готов, но не были ещё установлены фигуры царей, которые в марте 1917 года уже были готовы и лежали вблизи памятника до 1927 года. В 1927 году3 был открыт памятник Ленину, фигура которого была поставлена на готовый уже постамент, а фигуры ца­рей были увезены на переплавку (они были из какого-то ме­талла). Закладка памятника этого была в 1913 году во вре­мя пребывания царской семьи в Костроме, и первый кирпич был положен самим Николаем II. У меня есть фото этого момента из журнала «Родина» за 1913 год.

Вот, у Вас сдвинулось дело с рукописью о декабри­стах, а у меня всё ещё толком не добьюсь, когда будет изда­н­а книга о Невельском и будет ли она вообще издана. Уже про­шла все инстанции и получила «добро», но снова изда­тельство её переправило в Кострому, товарищу, «курирующе­му» всю литературу, исходящую из недр нашей обла­сти4.

А вот наши Московские дамы билета на пароход пока не достали и вряд ли достанут, так что, возможно, в это лето останутся без обычного круиза.

Сообщите нам время проезда через Кострому, и если это будет не ночью или рано утром, то мы постараемся прийти на пристань и с Вами повидаться5.

Вот такие новости у нас. Дочь наша всё ещё в гипсе, перелом у неё очень сложный, уже прошло 4 месяца, и она всё ещё на костылях.

А время подходит весеннее, пора садовых и огород­ных работ. А кто без неё что сделает в саду? Мы от этих дел уже давно отстранились.

Приехал домой – теперь только «разворачивайся», столько писем пришло в моё отсутствие, и на многие надо отвечать. Итак, до встречи с Вами на Волжской пристани.

От Марии Григорьевны, от меня и от Любы с Галей Вам и Наталии Сергеевне привет, поклон и пожелания всего самого лучшего, а главное – здоровья.

Будьте здоровы.

Ваш А. Григоров.

1 М.С. Михайлова 2 апреля: «Павел Васильевич Щулепников был двоюродным братом папы и мамы: Ольга Александровна Ми­хайлова, Павел Александрович Купреянов и их сестра Елизавета Александровна замужем за Василием Щулепниковым» (ед. хр. 2302, л. 4).

2 Памятник Сусанину открыт 28 сентября 1967 г. Его авторы — скульптор Н. Лавинский и архитекторы М. Бубнов, М. Марковский.

3 В 1928 г. (сообщено Н.А. Зонтиковым).

4 Борис Витальевич Гусев (1930–1996) – старший редактор Ко­стромского отделения Верхне-Волжского книжного издательства.

5 М.С. Михайлова 2 апреля: «<…> Купили пароходные билеты и, что совершенное чудо, на те числа, которые нам хотелось. Нын­че мы собираемся поехать по кольцу Горький–Москва–Горький. Должны выехать 26 июня. Я надеюсь, что в это время Вы будете дома и мы увидимся» (там же, л. 4 об.–5).

~ • ~

19 июня 1978 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Вчера получил Ваше письмо от 14/VI. Надеюсь, что это письмо Вы получите ещё до Вашего отъезда на парохо­де.

Отравляет существование такая отвратительная пого­да: вот уж по пословице: «до Святого духа не снимай кожу­ха, а придёт Святой дух – надевай кожух»! А сегодня как раз день Святого духа.

Хотя всё кругом и зелено и растёт трава очень бы­стро, но наши садоводы очень огорчены таким холодом. И уже, несмотря на холода, пошли грибы, как говорят. Вот мы Марией Григорьевной и собираемся завтра съездить вёрст за 20, на наши любимые грибные местечки. Может быть, и принесём чего-нибудь домой.

Вот, у Вас Минский и Ярославский театры1, а у нас гостил Таллинский, но не Эстонский, а Русский, а теперь приехал из Уфы Башкирский, тоже русский. Но мы с Мари­ей Григорьевной в театре не бывали уже много лет. И как-то меня перестало тянуть не только в театр, но и в кино я не был уже, наверное, лет пять или больше.

Вот Вы пишете, что после 70 лет вполне закономер­ны мысли о смерти, всех нас ожидающей. Но у меня такой закономерности нет, и я ничуть не хочу и думать об этой «Косой». Столько на свете есть интересного, и что дальше, то всё больше и больше хочется знать, и где уж тут преда­ваться грустным размышлениям о бренности жизни нашей!

В Нижегородской губернии были также и другие Бестужевы-Рюмины. Декабристы были просто Бестужевы, а К. Н. – историк – был Бестужев-Рюмин2, и тоже, кажется, из Горбатовского уезда.

Но родословные декабристов мне не попадались ни­где, и я сам делал эту родословную по имеющимся у меня материалам.

Значит, 27-го мы Вас с Наталией Сергеевной и Ва­шей кузиной3 будем ждать на пристани, встречать «Леско­ва».

А пока – от нас с Марией Григорьевной привет На­талии Сергеевне и Вам и счастливого плавания!

Ваш А. Гр-в.

1 М.С. Михайлова 16 июня: «Кажется, я Вам писала, что к нам на гастроли приезжает Минский театр. Я хотела, было, взять биле­ты, но, посмотрев на фотографии отдельных кадров, выставлен­ные перед драмтеатром, отказалась от этой мысли, всякая охота пропала.

Сегодня объявлено в газете о приезде Ярословского театра. Вот этот театр меня очень привлекает, и репертуар, как будто, луч­ше. Есть и классика, надеюсь, без “современного прочтения”» (ед. хр. 2302, л. 16–16 об.).

2 Константин Николаевич Бестужев-Рюмин (1829–1897) – исто­рик, писатель, академик Петербургской Академии наук; племянник декабриста М.П. Бестужева-Рюмина (Отечественная история: эн­циклопедия. Т. 1. – М., 1994. – С. 223).

2 Вероятно, К.М. Миронычева.

~ • ~

27 сентября 1978 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Теперь Вы с Наталией Сергеевной, наверное, уже вернулись из своего 12-ти дневного путешествия, обогащён­ные новыми впечатлениями. И это письмо Вас уже должно застать дома.

У нас дела такие: внучка Галя со всем семейством уехала в отпуск в Ростов-на-Дону, к нашей дочери, а её тёт­ке. Уже больше 10 дней, как они уехали, и мы ничего не знаем о них, не было никаких известий.

Как-то скучно без маленького Саши, моего любимого правнука. А мы с Марией Григорьевной, как только выдаст­ся хороший, без дождя денёк, так и в лес отправляемся и всегда привозим сколько-нибудь грибов. Так и вчера, был чудесный осенний день, мы с таким удовольствием подыша­ли свежим лесным воздухом и вернулись с добычей в виде маслят, рыжиков и немного других грибов. А я рыжики ценю наравне с белыми, к тому же теперь рыжик стал гри­бом очень редким, на рынке, например, их и вовсе не уви­дишь. А мы уже и посолили и немножко самых маленьких замариновали. Это же самый «деликатесный» гриб!

Но, видно, уже это наш последний был выезд в этом сезоне. Начались заморозки, сегодня ночью очень даже хо­лодно. И грибы расти перестанут.

Гостьи наши1 уехали еще 9 сентября, нынче они прие­хали поздно и прогостили только 18 дней.

Всё остальное у нас по-старому. Я по-прежнему сижу и пишу, вот, в Липецкой газете появилась моя статья про Бартеневых2. В другом аспекте – тоже про Бартеневых – в целых 4-х номерах Чухломской газеты тоже поместили моё творение3.

Сейчас «в работе» Катенины. А также разбираюсь в запутанной родословной Пушкиных, где исследователи перепутали биографические данные и даты жизни ряда Пушкиных с одинаковыми именами и отчествами: два Фёдо­ра Петровича, 3 Алексея Михайловича, два Петра Петрови­ча и так далее. Хочется внести ясность в это дело. Вот и все новости наши.

От Марии Григорьевны и от меня сердечный привет Вам и Наталии Сергеевне.

Будьте здоровы.

Ваш А. Г.

1 О.В. Григорова и Н.Н. Григорович.

2 См. прим. 5 к письму М.С. Коншину от 2 ноября 1978 г. на стр. 216.

3 См. прим. 1 к письму к Т.В. Ольховик от 17 авг. 1978 г. на стр. 208.

~ • ~

8 октября 1978 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Ваше письмо от 2 октября я получил 6-го вечером. Какое Вы с Наталией Сергеевной совершили интересное пу­тешествие! Просто можно Вам позавидовать, сколько много у Вас энергии имеется для таких всё-таки, я думаю, утоми­тельных в нашем возрасте путешествий1!

Но сколько Вы повидали интересного! Я же очень жалею, что из всех посещённых Вами городов знаю только одну Ригу, а остальных не видел в глаза и знаком только по книгам и фотографиям.

Вот, лето закончилось, и наступила пора глубокой осени. Лета мы, можно сказать, и не видели, и осень почти сразу же началась с дурной погоды. Ещё 29 числа мы с Марией Григорьевной ездили в лес и набрали грибков вся­ких, и даже я один белый нашёл, а наутро пошёл снег с до­ждём, потом сильнейший ветер с севера, и закончились в этом году все наши лесные удовольствия.

Теперь впереди скучноватая и длинная зима. Правда, у меня всегда есть дела, и я даже не успеваю сделать многое из того, что я хотел бы и что меня просят разные знакомые (а иногда и совсем незнакомые) люди.

Так что я жаловаться на зимнюю скуку не буду. По­том, ещё очень хочется побывать (может быть, уже в по­следний разок) в Москве. С каждым годом такая поездка делается для нас всё труднее и труднее.

Вот, Вы с Наталией Сергеевной сделали кое-какие запасы на зиму, а мы с Марией Григорьевной живём как птицы небесные, не жнём, не сеем и запасов никаких не де­лаем, а всё же как-то питаемся.

Правда, с мясом дело обстоит совсем плохо, но это уже так давно тянется, что мы привыкли к безмясному сто­лу, но вот плохо, что и с маслом сливочным стало худо. Его почти нет. Иногда «выбрасывают» рано утром – в 7 ча­сов – понемножку, но люди как-то узнают о «дне и часе», и собирается огромнейшая очередь, и нам, грешным, ничего не остаётся, как возвращаться домой с пустыми руками, ибо ни Мария Григорьевна, ни я в очередях никак стоять не хо­тим, да и не можем.

А масло (хоть и отдалённо похожее на то, что когда-то было) для нас весьма ценно, как «верх» для утрен­них бутербродов – раньше к кофе, а теперь, ввиду того что кофе стало не по карману, к чаю. А без масла – «бутер­брод с просто так». А вот топлёного масла, что Вам дал наш древний Новгород, мы уже годами и не только что не видывали, но и в Москве не слыхивали2.

У меня завелась переписка с Вашим Вологодским знакомым, В.К. Пановым3. Он меня запросил о кое-чём, я ему ответил, что знаю, а потом послал ему «на рецензию» написанную мною статью о Тотемских Пановых. Он там знаком с редакцией местной газеты и, может быть, сумеет эту статью сдать в газету. Только боюсь, велика она по размеру для газеты, но ведь они могут сократить и даже изуродовать статью так, что и сам автор не узнает4. Но, ка­жется, этот В.К. Панов очень стар – так я сужу по его по­черку и по тому, что о нём знаю.

Сейчас занялся Костромскими знакомыми А.С. Пуш­кина, не знаю, что выйдет. Хотелось бы написать что-ни­будь вроде «Тамбовской тропинки к Пушкину» (авторы Н. Гордеев и В. Пешков; Центральное Чернозёмное изд-во, г. Воронеж, 2-е изд., 1978 г., цена 40 коп., тираж 50 тысяч) или «Страницы прошлого читая» (автор тот же В. Пешков; г. Воронеж, издательство то же, 1972 г., тираж 50 тысяч, цена 36 коп.).

Попадались ли Вам эти книжки? Они обе интересны, одна про связь Пушкина с Тамбовским краем, а другая – такая же связь с Тамбовщиной М.Ю. Лермонтова. Но у меня нет абсолютно никаких иллюстраций, а эти обе книж­ки богато снабжены иллюстрациями – тут и дома усадеб и их владельцы. У меня же будет только один текст, без ка­ких-либо портретов. Да и не знаю, возьмут ли эту работу для печати вообще. Наше Верхне-Волжское издательство – это совсем не то, что Воронежское. Будто в разных госу­дарствах эти два родственные издательства!

У нас в магазинах нет ни капусты, ни картошки, и лишь на «общем рынке» есть всё – и овощи, и фрукты, и «бахчевые», но там всё безумно дорого.

Вот и все наши новости. Наши «молодые» уже переехали из сада на «зимние квартиры», то есть к нам, и настал конец нашему тихому, безмятежному житью.

Затем – от нас обоих с Марией Григорьевной боль­шой привет и пожелания здоровья Наталии Сергеевне и Вам.

Ваш А. Гр-в.

1 Сёстры Михайловы ездили по туристической путёвке на поез­де «Ракета» с 16 по 28 сентября по городам: Смоленск, Минск, Брест, Вильнюс, Рига, Новгород, Таллин, Выборг, Ленинград. В письме от 2 октября М.С. Михайлова подробно описывает посеще­ние всех этих мест (ед. хр. 2302, л. 21, 23, 23 об., 24, 24 об.).

2 М.С. Михайлова 2 октября «Из Ленинграда привезли 2 кг мяса и 400 г сливочного масла по 3 руб. 60 коп., а в Новгороде купили 1 кг топлёного масла и 3 пачки сливочного, потому что, когда мы уез­жали отсюда, пропало сливочное масло. Сейчас в нашем бли­жайшем магазине его тоже нет <…>. Мы поражены, что в Костро­ме в магазинах нет ни картошки, ни капусты. Очень хотелось бы как-нибудь получить сливочного масла и переслать вам. Но у нас чаще всё какое-то “фруктовое”, “сырное”, “бутербродное”» (ед. хр. 2302, л. 24 об.).

3 Владимир Капитонович Панов (1886–1985), коренной воло­гжанин, Почётный железнодорожник, краевед (историческое и ли­тературное краеведение), автор статей в местной печати. О нём см.: history.nason.ru/znamenit/436/.

4 Имеется в виду статья 1978 г. «О чём рассказали портреты из Тотьмы». «Рад, что Ваша статья, по сообщению В.К. Панова, опубликована в “Красном Севере”» (из письма Н.В. Маркова, март 1979 г.; ед. хр. 2288, л. 9).

~ • ~

20 октября 1978 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Ваше письмо от 13/X я получил и благодарю Вас за него. Вот, Вы и Наталия Сергеевна так много трудитесь в своём саду, что, наверное, теперь с удовольствием отдыхае­те после «трудов праведных». А мы с Марией Григорьевной уже давно отстали от всяких таких трудов, и единственный наш летний и осенний труд – это грибные походы. Я ду­маю, что уже и Вам, и Наталии Сергеевне трудновато де­лать многие работы в саду, я так уже давно ничего такого не делаю, а Мария Григорьевна ещё несколько лет назад активно помогала Любе в садовых работах, а теперь уже и она «вышла из строя».

Погода у нас хорошая, прекратились и дожди и се­верные ветры, и стоят ясные и для осени – тёплые дни, днём до +10 градусов! Был даже такой день, что мы снова собрались «по грибы» – такой выдался хороший денёк; но была суббота, и нам поехать не удалось, а из нашего дома одна старушка-грибовница поехала и привезла полную корзиночку. Но потом пошли по ночам морозы, и мы подумали, что рост грибов прекратился.

Из Вологды В.К. Панов пишет мне иногда и тоже прислал газетную вырезку со статьёй про прототип «малень­кой княгини» из «Войны и мира».

У нас картофельно-овощной кризис, кажется, ликви­дируется. Завезли много картошки и капусты из Рязанской и Московской областей, и в газетах пишут, что Кострома и область наша теперь обеспечены на всю зиму и картошкой и капустой. Но мы с Марией Григорьевной запасов не со­здаём, покупаем по потребности лишь в размере «текущего потребления».

Масло у нас с большими перебоями и какое-то необыкновенное, очень смахивает на какую-то разновид­ность маргарина, но цена – 3.20, и также «выбрасывают» в очень малом количестве и не каждый день, так что не зна­ешь, когда надо идти, чтобы купить. Да если и попадёшь на «выброшенное» масло, то всё равно не достанется, ибо на него бросаются, как волки на овечку, и рвут на части.

А уж что до того, чтобы Вы купили и нам пересла­ли, то, пожалуйста, эту затею оставьте. Не надо принимать на себя такие хлопоты и затраты.

С квартирой у наших Любы с зятем так: им предло­жили отработать 200 часов на постройке домов для их за­вода, и, мол, тогда получите квартиру. И теперь они ходят и отрабатывают эти 200 часов. Уже отработали 40 часов, остаётся 160. Так что вполне возможно, что они получат в недалёком будущем. Дай-то Бог!

Галя со своим семейством вернулись ещё в начале октября, остались очень довольны поездкой, там было теп­ло – они ездили купаться в Азовское море, детишки заго­рали, вдоволь поели всяких фруктов и арбузов. В общем, всё хорошо. И детишки не болели там, а вот как вернулись в Кострому, Женя четыре дня ходил в ясли и снова забо­лел, и опять Галя на больничке из-за него, а больше 7 дней не дают, и ей приходится брать «за свой счёт».

Недавно мне написал один знакомый из Владимира1, что у его не то родственницы, не то знакомой, живущей в Ленинграде, есть фотография Николая Александровича Ку­преянова и его жены, урожд. Долго-Сабуровой2. И спраши­вает меня, не нужна ли мне эта фотография, раз я занима­юсь генеалогическими раскопками. Я напишу этой даме и попрошу, если эта фотография ей не нужна, то переслать её мне. Может быть, такой нет у Яши Купреянова: ведь это его прадед и прабабушка.

А сама эта дама (владелица фотографии) – из рода Поливановых3. Поливановы – это были известные Костром­ские, Владимирские и другие дворяне, и я сделал их огромнейшую родословную. Там, в этой родословной, есть много интересного, на мой взгляд; столько исторических лиц и событий связано с этой фамилией!

Вчера я был приглашён в одну из школ4, к ученикам 10-го класса, и рассказывал им об истории рода Лермонто­вых. Был очень тепло встречен и получил подарок, интерес­ную для меня книгу – «История Русской книги до сере­дины XIX века». Издание Академии наук, весьма серьёзный коллективный труд ряда историков и библиотечных работников. Тираж маленький, всего 7 тысяч, и купить такую книгу бывает трудновато.

Я сейчас «в одиночестве» – Мария Григорьевна вче­ра уехала в Москву, хочет побывать у своего «глазника», вернее «глазнички», и кое-чего промыслить для питания. А мне недавно посчастливилось купить лосиного мяса, как раз попал в магазин, когда туда привезли туши лосей, и «от­хватил» почти 5 кг, на все имевшиеся в кармане деньги. Мясо очень хорошее, вкусное и мягкое, видно, лось был из молодых. Конечно, добытое пришлось делить на три семьи – нам, Любе и Гале.

Вот и все мои новости.

Затем – поклон Наталии Сергеевне, и Вам обеим желаю здоровья и всего хорошего.

Ваш А. Гр-в.

1Михаил Сергеевич Коншин. О нём см. стр. 216.

2 О Н.А. Купреянове см. прим. 3 к письму от 24 июля 1975 г. на стр. 424.

Екатерина Павловна, урождённая Долгово-Сабурова(? – не ра­нее 1897) (собщено Н.Я. Купреяновым). Е.П. Купреянова – председательница дамского отделения Попечительного о бедных комитета (Костромской календарь на 1874 г. – Кострома, 1873. – С. 17).

3 См. прим. 3 к письму М.С. Коншину от 2 ноября 1978 г. на стр. 216.

4 В 23-ю школу.

28 октября 1978 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Вчера вечером получили мы Ваше письмо от 23/Х, в котором Вы сообщаете о высылке нам сливочного масла. Я же Вам писал, что не надо этого делать. Во-первых, ведь не на век же пропало у нас масло. Иногда появляется то в од­ном, то в другом магазине. Но так как «о дне и часе не знает никто»1, вернее, не знаем мы, а другие откуда-то узна­ют, и собираются задолго очереди, мы же и не пытаемся вставать. Во-вторых, в одном магазине у меня есть знако­мая кассирша, которая, если это возможно, всегда мне до­станет пачку-другую. В-третьих, Вам же это лишняя забота и затруднение. Так что, пожалуйста, не посылайте больше ничего. Кстати, письмо-то пришло, но масло – ещё нет.

Конечно, Вашу жестяную банку мы Вам вернём, и постараемся не пустой.

Какой Вы молодец, уже на будущий год предприни­маете шаги на предстоящее путешествие, на сей раз – по какому же маршруту? И на какое время2? Мы же не мечта­ем о путешествии дальше наших любимых лесных местечек. Хотелось бы съездить в Ростов, но всегда есть какие-то «но».

Письмо графа Толстого императору Николаю II я чи­тал когда-то. Конечно, Лев Николаевич не мог предвидеть всего того, чему он так много способствовал3.

Теперь о «юнкерах», фейерверкерах и проч. Во вре­мена Толстого, то есть его молодости, понятие юнкер было не то, что мы знали в наше время. Тогда ещё не было юн­керских училищ и юнкером назывался всякий молодой дво­рянин, поступивший в армию, но не имевший образова­ния в кадетском корпусе. Так и мой прадед, например, тоже пошёл служить в армию юнкером. В полку или в другой части, куда поступал, этот молодой человек был на положе­нии наполовину солдата и наполовину офицера. Яркий при­мер – это Грушницкий из Лермонтовской «Княжны Мэри». Прослужив какое-то время, юнкер производился в чины младшего командного состава, то есть соответственно: в пе­хоте – в ефрейторы, потом в унтер-офицеры и потом в фельдфебели. Соответственно в артиллерии, где служил мо­лодой граф Л.Н. Толстой, имелся чин «фейерверкера». Так что Лев Николаевич был сперва юнкером, потом фейер­веркером, а в Севастопольскую кампанию он уже был произведён в офицеры. Юнкерами в то время начинали свою службу многие дворяне, не прошедшие курса в кадет­ских корпусах. Иногда по тем или иным причинам молодые дворяне выходили в отставку, не дождавшись производства в офицеры; иногда же они не могли быть произведены по тем или иным причинам – личные качества и т.д., и в этом случае, по выходе в отставку, именовались «отставной юн­кер». Фейерверкер в артиллерии соответствовал унтер-офи­церу в пехоте и в кавалерии. Если что-нибудь непонятно, напишите, попробую разъяснить подоходчивее.

Погода у нас стояла почти всё время хорошая, и даже у нас были разговоры о том, чтобы побывать ещё разок в лесу, но – то одно, то другое, и разговоры так и остались разговорами.

Я думаю, что новый папа Римский4 задаст хлопот Польскому правительству и в какой-то мере и нам, так как и у нас силён ещё католицизм в Литве и у униатов – в Западной Украине.

Мария Григорьевна вернулась из Москвы два дня назад. Привезла на всех мясца и сосисок.

Недавно одна моя статья, написанная «в содруже­стве», появилась в журнале «Морской флот». Это об экспе­диции Вилькицкого, открывшей в 1913 г. землю, названную тогда «Землёй императора Николая II», а ныне известна она под названием «Северная земля»5. Также недавно мне пре­поднесли от правления общества книголюбов книгу Н. Смирнова-Сокольского «Рассказы о книгах», издание 3-е, 1978 года. Я эту книгу знал и доволен, что мне её препод­несли, потому что своей у меня не было. А в моей «под­шефной» школе, где я недавно выступал со своими чтения­ми ученикам 8–10 классов, мне подарили тоже интересную книгу «Русская книга до середины XIX века». Много ин­тересного в этой книге, это сборник статей многих авторов, объединённый одной темой6 .

Вчера закончил своё добавление к рукописи Н.В. Маркова7 «Читая Пушкина и о Пушкине»; эта руко­пись была мне прислана для добавления в ней истории Ко­стромских Пушкиных и, кроме того, на проверку и рецен­зию по написанным уже главам. Рукопись была уже сдана в изда­тельство (Воронеж), но автор, узнав о моих работах, взял рукопись обратно из издательства, для внесения попра­вок и моего добавления. Полагает, что книга выйдет из пе­чати в 1980 году.

Заканчиваю своих «Катениных», а потом буду де­лать «Костромских знакомых А.С. Пушкина»8.

Надо бы в Москву побывать, но всё как-то не полу­чается.

Затем, мы с Марией Григорьевной шлём Наталии Сергеевне и Вам поздравление с пожеланием здоровья и всего наилучшего по случаю наступающих праздников Октябрьской революции.

Будьте здоровы и больше не посылайте ничего.

Ваш А. Григоров.

1 Не совсем точное евангельское выражение (см.: Мт., 24, 36).

2 М.С. Михайлова 23 октября: «Кажется, я уже писала, что на­чалась запись на пароходные билеты на навигацию 79 г. Талоны на получение билетов будут выдаваться 12/XI, так что, вероятно, ночь с 11 на 12 будем проводить на Речном вокзале. Вчера дежу­рили ещё раз, записалось всего 4 человека, а всех-то уж 687» (ед. хр. 2302, л. 29 об.).

3 М.С. Михайлова 23 октября: «Наконец достала в библиотеке тот том сочинений Л.Н. Толстого, в котором помещено его письмо Николаю II. В нашем собрании сочинений издания 1913 г. его нет. Да, видел, к чему дело клонится, но многого не мог предвидеть. Кстати, Лев Николаевич держал экзамен на юнкера. В другом ме­сте написано “на фейерверкера”. Так у юнкеров было несколько, так сказать, разрядов, степеней: фейерверкеры, ефрейторы, фельдфебели, унтер-офицеры? В каком порядке они шли? И чему они соответствовали: годам обучения (или полу-годам) или их да­вали за хорошее поведение и успехи в ученье? Вам, наверно, даже странно, что я такая “неграмотная”!» (там же, л. 30).

Речь в переписке идёт, вероятно, о письме, написанном Л.Н. Толстым 16 января 1902 г., в котором, в частности, говорилось: «Я лично думаю, что в наше время земельная собственность есть столь же вопиющая и очевидная несправедливость, какою было крепостное право 50 лет тому назад. Думаю, что уничтожение её поставит русский народ на высокую степень независимости, благо­денствия и довольства. Думаю тоже, что эта мера, несомненно, уничтожит всё то социалистическое и революционное раздраже­ние, которое теперь разгорается среди рабочих и грозит вели­чайшей опасностью и народу и правительству». Письмо Л.Н. Тол­стого императору Николаю II см.: Толстой Л.Н. Собр. соч. в 20 тт. Т. 18. – М., 1965. – С. 289–297 или: Толстой Л.Н. Собр. соч. в 22 тт. Т. 20. – М., 1984. – С 502–508.

4 Иоанн Павел II (1920–2005), римский папа с октября 1978 г.

5 См. прим. 7 к письму к письму М.С. Коншину от 2 ноября 1978 г. на стр. 216.

6 Речь идёт о сб.: Книга в России до середины XIX века / Под ред. А.А. Сидорова и С.П. Луппова. – Л.: Наука, 1978. В сборнике опубликованы доклады, прочитанные на Всесоюзной научной кон­ференции «Книга в России до середины XIX в.», прошедшей в Ле­нинграде в 1976 г.

7 О Н.В. Маркове см. прим. 5 к указ. письму М.С. Коншину на стр. 216 и прим. 11, 16 к письму к Н.К. Телетовой от 28 мая 1979 г. на стр. 370.

8 М.С. Михайлова 2 ноября: «Говоря современным языком, Ваша работа очень “продуктивна”: и ученикам читаете, и добав­ляете к произведениям других авторов, и самостоятельные работы пишете» (ед. хр. 2302, л. 32 об.).

~ • ~

18 февраля 1979 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Ваше письмо от 12/II с грустными подробностями о кончине Анатолия Михайловича, а также с тремя рублями и заказом на лампочки1, я получил вчера.

Подробности о похоронах Анатолия Михайловича и о поминовении его на 9-й день мне написал один мой «од­нокашник», знавший Анатолия Михайловича и присутство­вавший на его похоронах2.

Теперь о лампочках: сегодня я зашел в хозяйствен­ный магазин, очереди нет никакой, но лампочек менее 60 ватт не было. Купил 5 штук и высылаю их Вам бандеро­лью. В понедельник схожу ещё в универмаг и ещё в один хозмаг, и если достану заказанные Вами в 40 и 25 ватт, то куплю. И тогда отошлю. И Вам напишу. А вот если меньше 60 ватт не найдётся, то что тогда делать? Покупать ещё 60 ваттные или нет? Вы мне тогда напишите, что делать3.

У нас морозы, доходившие опять до –35о, спали, и сегодня всего лишь –5о.

Боимся, что в саду у Любы морозы нашкодили – как бы не вымерзли яблони, клубника, пионы и всё прочее. Доживём до тёплых дней – увидим.

Надеюсь, что у Вас хватит не только терпения, но и жизни, для того чтобы созерцать плоды Ваших трудов по декабристам4.

Я сейчас тоже краешком зацепил одного из декабри­стов – К.Ф. Рылеева. Нашёл в архиве, что он владел име­нием в Галичском уезде, вернее, не он, Кондратий, а его отец, Фёдор Андреевич. Он и родился в своей Галичской усадьбе, и все его предки были «мелкопоместные»; но из их родни были и побогаче, например, генерал-поручик и сена­тор, бывший Петербургский полицмейстер, а потом губерна­тор времён Екатерины II – это Никита Иванович Рылеев; о нём много можно встретить разного рода воспоминаний и анекдотов в старых журналах. Род Рылеевых осел на Ко­стромской земле со времён Иоанна Грозного. Но это у меня так, побочное занятие, есть поглавнее.

Сейчас мне попали в руки интересные мемуары од­ного из Костромских дворян, Н.Ф. Чалеева; этот Чалеев был по женской линии из рода Готовцевых. Обе эти фами­лии в своё время были широко известны в губернии. Но это было давно. В дни же моей молодости в нашем корпусе учились и один Чалеев, и один Готовцев, оба в одном клас­се, на год постарше меня.

Мемуары интересные, и я собираюсь из них кое-что для себя перепечатать, но все они объёмом велики – до 600 страниц машинописи. Меня интересует главным об­разом генеалогическая сторона мемуаров, а также историче­ская – там и про 1812 год, Бородино, пожар Москвы и проч.

Люба наша всё на костылях и в гипсе. Очень её жаль. Вторую зиму она так мучается, бедная.

Остальное всё по-старому.

От Марии Григорьевны и от меня привет Наталии Сергеевне и Вам.

Уважающий Вас А. Гр-в.

1 М.С. Михайлова 12 февраля: «Мы очень тронуты, Александр Александрович, Вашим предложением помочь нам в электробеде. Наталья Сергеевна ещё раз, после Вашего письма, объехала хо­зяйственные магазины, но лампочек нигде нет. Если у вас не надо стоять в очереди, не надо ходить из магазина в магазин, то, пожа­луйста, купите нам штук по 6: у нас напряжение 220 вольт, надо 60-свеч., 40-свеч. и 25-свеч. Или по 5 штук каждого сорта» (ед. хр. 2303, л. 6 об.).

2 В.А. Казачков?

3 М.С. Михайлова 22 февраля: «Мучаюсь, что Вам пришлось обойти несколько магазинов. Если не найдёте лампочек меньше 60 ватт, то, пожалуйста, купите ещё 5 штук по 60 ватт» (там же, л. 8).

4 М.С. Михайлова 12 февраля: «Я “перебираю”, как говорит На­талья Сергеевна, своих декабристов. Получила известие, что раньше 1980 г. нечего и ждать выпуска их в свет! Терпения хватит, хватит ли жизни?» (там же, л. 6 об.).

Труд М.С. Михайловой «Свод данных о декабристах (1826–1856)» вышел в издательстве Красноярского университета только в 1989 г., но жизни её, к счастью, хватило.

~ • ~

4 марта 1979 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Вчера получил Ваше письмо от 27/II. Теперь, ду­маю, дошла до Вас и вторая бандероль с лампочками, в ней лампочки мощностью в 40 ватт. А меньше сейчас нет. Так что напишите, каких прислать на оставшиеся деньги.

А относительно присылки сливочного масла, то в этом сейчас нет необходимости. Несколько дней назад у нас во всех магазинах появилось масло, это закупленное нами у «Общего рынка», то есть у западных стран, преимуществен­но Французское и Голландское. А перед этим нам из Моск­вы прислала племянница посылкой 2 кило масла, так что «на масленицу» у нас масла вдоволь, а вот яиц-то нет! Как хорошие блины испечь? Впрочем, к блинам нет ни сёмги, ни икры, даже снетков нет, и нет традиционной наваги, ко­торую мы любим очень ещё с детских лет.

Что же такое с глазами у Наталии Сергеевны? Конъ­юнктивит был у меня в Заполярье, когда после зимней ночи появлялось очень яркое солнышко и кругом всё так белело – и снега, и льды. И я ходил с повязкой на глазах, использовал для этой цели полотенце, намачивая его водой. Очень резкая боль, но потом, когда солнышко стало не столь ярким, а снег потерял свою первозданную чистоту и белизну, конъюнктивит проходил сам собой. Но боль была в глазах – трудно переносимая1.

У нас никакой «паники» в магазинах я не замечал. Всё время как обычно2.

Вообще, плоховато, часто не бывает то одного, то другого, но это, по-моему, вне связи со слухами разными о Китае и пр.3

С Бирюковыми, по-моему, у Купреяновых не было никакой родственной связи. А каких именно Бирюковых Вы имеете в виду? Наверное, семью нашего последнего губерн­ского предводителя, Сергея Ивановича; я его хорошо по­мню, равно как и Мария Григорьевна, которая даже служи­ла в начале 20-х годов у него машинисткой, когда Сергей Иванович занимал должность начальника какой-то «Губохо­ты». Их чудесное имение «Ивановское», купленное у князя Вяземского4, всего в 15 верстах от Костромы. Сын Сергея Ивановича, артист, ещё жив, он в Минске и имеет титул «Заслуженного артиста БССР»5.

А родственные связи Бирюковых совсем не интерес­ны.

Сергей Иванович женат был на какой-то малоизвест­ной у нас даме – не помню, как её девичья фамилия, но малоизвестная6; а брат его, Толстовский «Поша» – вовсе на девице не своего круга7; а кузен, А.А. Бирюков – на купе­ческой дочке Колодезниковой, а потом «сожительствовал» с белошвейкой; и из его детей от этой связи ещё жива моя давняя знакомая, она, как «незаконная», фамилии отца не получила, отец умер, когда ей было 4–5 лет, а мать – бе­лошвейка – спилась и тоже вскоре умерла, а эту девочку отдали в приют, из которого моя мама её взяла, и она несколько лет жила у нас, на довольно странном положе­нии – не барышня и не прислуга, а что-то непонятное. По­том её отдали в общину сестёр милосердия, она была хоро­шей медсестрой, в войну 1914–18 гг. была на фронте, а с 1918 г. и по сей день живёт в Костроме. Она стара, слепа и беспомощна. Живёт одна, ибо всегда была одинока8.

Наш старший правнук заболел ветряной оспой, те­перь неминуемо заболеет и младший. Болезнь не опасная, но Гале придётся брать отпуск за свой счёт, ибо больничку ей не дадут на такой срок, а болезнь и период после болез­ни не менее 3-х недель. Вот и всё пока.

Желаем Наталии Сергеевне поскорее отделаться от этого противного конъюнктивита.

Будьте здоровы.

Привет Наталии Сергеевне и Вам от Марии Григо­рьевны и от меня.

Ваш А. Григоров.

1 В 1940–1943 гг. А.А. Григоров, будучи политическим зэком, трудился в лагерях Карелии и республики Коми.

2 М.С. Михайлова 27 февраля: «Наши горьковские жительницы сошли было с ума: начали хватать спички, соль, мыло, крупу. Сей­час немного успокоились. Позавчера я купила и рису, и вермише­ли, а сегодня – песку и даже муки.

Общее положение, конечно, тревожное» (ед. хр. 2303, л. 10 об.).

3 В феврале 1979 г. Китай напал на Вьетнам, война продолжа­лась и в марте.

4 Александр Николаевич Вяземский (1774, ус. Ивановское – 1836, С.-Петербург). «Паж императрицы Екатерины II. Гвардии полковник. В 1812 г. командир 1-го пешего полка Костромского ополчения. Женат на Екатерине Александровне Семичевой, кото­рая умерла 15 января 1823 г.» (ед. хр. 260, л. 33).

5 По данным Е.В. Сапрыгиной, С.С. Бирюков умер в 1962 г. (Сапрыгина Е.В. Ивановское – дворянское “гнездо” Бирюковых // Сапрыгина Е.В. Стражи времени. – Кострома, 2005. – С. 64).

6 Жена С.И. Бирюкова – Наталья Александровна, урожд. Анти­пова (умерла в 1909 г.). «Жена Сергея Ивановича Бирюкова, Ната­лья Александровна, и её сестра Александра Александровна были племянницами тайного советника Алексея Ивановича Антипова (1833–1913); их после смерти отца удочерили и воспитали Алексей Иванович и его жена Прасковья Дмитриевна, урожд. Купреянова. (П.Д. Антипова была дочерью штабс-ротмистра, позднее солига­личского уездного предводителя дворянства (1853), Дмитрия Сер­геевича Купреянова (1805–1869) и его жены Марии Даниловны). По сведениям М.С. Михайловой, родителями Н.А. Бирюковой и её сестры были Александр Иванович Антипов (1824–1887) и Наталия Павловна, урожд. Дягилева. А родителями Алексея Ивановича Ан­типова и его брата были Иван Иванович Антипов (1801–1876) и Олимпиада Петровна, урожд. Чайковская, родная тётка П.И. Чайковского» (сообщено Н.Я. Купреяновым).

7 Речь идёт о втрой жене П.И. Бирюкова – Павле Николаевне Шараповой (1867–1945), происходившей из ярославского купече­ского рода.

8 Речь идёт о Н.А. Крутиковой.

~ • ~

19 марта 1979 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Ваше письмо от 14/III получил и благодарю Вас за него. Что же Вы мне не написали, сколько же лампочек разбилось в пути? Я подсчитаю, сколько стоили лампочки и их пересылка, и если денег осталось, то вышлю ещё сколь­ко-нибудь. Ведь они дешёвые.

Масленицу мы не справляли и вспомнили, что надо блины печь, уже только в воскресенье. Испекли блинков и поели их «без ничего». Правда, сметана и масло сейчас у нас есть.

Да, вот Вы вспоминаете о Макарьевских катаньях1, а как было здесь, в Костроме! Ведь был обычай: съезжаться всем молодым, которые повенчались в предмасленичном мя­соеде, «на показ» и хвастаться своим «выездом» – то есть лошадкой (реже – парой) и санями, а главное – «убором», то есть сбруей, а заодно и нарядами молодух. А съезжались из дальних даже деревень и сёл. И вот, вереницею ехали все эти санки и сани, с разряженными молодицами, а несчётное число глазеющей публики, начиная с галерей рядов, стояли по тротуарам и поглядывали на проезжающих медленным шагом по главным улицам «молодых». А отъехав за город, начиналось «катанье» и соревнование, чья лошадь «обойдёт» соперника.

Теперь какое-то подобие делается в Берендеевке2. Выезжают две-три тройки, запряжённые в большие сани, и катают желающих.

Вспомнившиеся Вам «копчушки», которые, бывало, всегда привозились из Петербурга приезжавшими оттуда; впрочем, и нашей Кинешме они не были в диковинку, но считались «старыми», то есть не свежими, а привозные из Питера – самые свеженькие! Последний раз я ел такие коп­чушки в Риге в 1958 году, куда мы с Марией Григорьевной ездили гостить к её товарке по пребыванию в местах не столь отдалённых3.

А снетков-то постом и перед масленицей в Кинешме у рыбных торговцев было сколько угодно. Я их любил и всегда ел в большом количестве. Вкусна была рыбка!

У нас дома были часы, не настенные, а настольные, но большие, и с чудным боем, какого-то известного англий­ского часового мастера, изготовленные в 1730 году. Сии в последние годы часто стали останавливаться, и это было причиною тому, что они не были «национализированы» в 1918 году, так как в это время находились в починке у лю­бителя-часового мастера, земского врача наших мест. В 1922 году он отдал эти часы, так и не починённые, моей сестре. От неё они перешли к её сыну, моему племяннику, ныне живущему в Липецке. И вот, он нашёл там любителя-часо­вого мастера, который пустил эти часы в ход, и они идут и звонят так же мелодично по сей день. Когда я бываю у племянника, в Липецке, то бой этих часов всегда пробужда­ет столько воспоминаний о прошлом! У этих часов нет в механизме обычной пружины, а её заменяет какая-то «стру­на». Такие часы встречаются редко, но я в Москве знаю ещё одни часы того же мастера, и также «идущие» и поны­не.

Дочь С.И. Бирюкова, кажется Наташа, точно жила в Кратове4, но я думаю, что она уже давно умерла, она была порядочно старше меня5.

В «Столице и усадьбе» за 1915 год были помещены фотографии усадьбы Бирюковых – «Ивановского». Ранее это Ивановское принадлежало князю Н.А. Вяземскому6, на­следники которого продали Ивановское Бирюкову – деду Сергея Ивановича7, а сами перебрались в Воскресенское, Га­личского уезда, где и жили до 24 августа 1918 года8.

С.И. Бирюков, будучи в Нижнем вице-губернатором, много добра сделал своим землякам и даже вызволял из всяких бед попавших в беду революционеров. Видимо, по этой причине он избежал участи многих своих «братьев по классу», а ведь, будучи губернским предводителем дворян­ства с 1914 по 1917 год, он являлся как бы «первым канди­датом» на преследование. Но родства с Купреяновыми у Би­рюковых не было; во всяком случае, такого, чтобы можно было считаться родными. Через кого-нибудь, может быть, было какое-нибудь «свойство», но это было очень обычно во всех семьях этого круга. Так и мы с Вами, через Купреяновых, а потом через Щулепниковых, тоже можем считаться «родными».

Но роднит нас всех не это, а общность воспитания, одинаковая культура, веками сложившиеся, если можно так выразиться, «моральные устои». Хотя этих, последних, очень недоставало многим и многим из дворян, периода «оскудения дворянства».

У нас два дня шёл снег и метель, и всё занесло так, что не проехать, не пройти. Сегодня утром с трудом добрёл до магазина за необходимыми продуктами. Пока ходил, все мои следы начисто замело, и еле-еле добрёл до дома. По­смотрим, какова будет весна. Хотелось бы поздней, но дружной и без возврата холодов.

Люба без гипса уже, бродит кое-как по квартире. С получением новой пока не слышно, дают, но с подселением, а они не берут. Сегодня Люба должна поехать к директору завода, где работает её муж, чтобы «поплакать ему в жи­летку», думаю, что это не поможет.

Так что, вероятно, до осени этот вопрос едва ли раз­решится. От Марии Григорьевны и от меня поклон Наталии Сергеевне и Вам.

Будьте здоровы.

Ваш А. Григоров.

1 О масленичных катаньях в городе Макарьеве Костромской гу­бернии, где Мария Сергеевна жила в 1908–1924 гг.

2 Берендеевка – сказочная деревня в черте Костромы, декора­ция к фильму 1968 г. П. Кадочникова «Снегурочка» (по одноимён­ной пьесе А.Н. Островского), перевезённая сюда сразу же по окон­чании съёмок фильма, которые происходили в окрестностях Ще­лыкова – музея-усадьбы драматурга. Поставлена на новом месте зимой 1968–1969 г. Автор Берендеевки – художник Алексей Федо­тов (Павел Кадочников. Берендеевка // Советская Россия. – 1985. – 21 декабря). «Сказочная деревушка открывается сразу. Пред­ставьте себе небольшое озерцо в окружении леса (точнее будет сказать – парка, но о том, что ты в городе, на миг забываешь). А на другой стороне озерца, на опушке – хоромы, избушки, терема» (там же). Ныне этих «хорóм, избушек, теремов» – не существует.

3 В Риге жила Ирма Донатовна Бейрова – подруга М.Г. Григо­ровой по Актюбинскому лагерю, где они обе работали в медчасти: И.Д. Бейрова медстатистиком, а М.Г. Григорова фельдшером.

4 М.С. Михайлова 14 марта: «Да, я тоже считала, что никаких родственных связей у Купреяновых и Бирюковых нет. У детей на­шей тёти, папиной сестры, была бонна по имени Саша. В 1-ую им­периалистическую войну она работала медсестрой, была на фронте. Очень строгая и требовательная. После революции она так и работала медсестрой, одно время в туберкулёзной больнице под Москвой, в Кратове. Мы к ней туда ездили. И она говорила, что в Кратове живёт дочь Сергея Ивановича Бирюкова, которая тоже работала там медсестрой. Кажется, Наталья Сергеевна. И как буд­то Сергей Иванович жил с ней. Я помню, что её фотографии были в журнале «Столица и усадьба». Наша новосибирская кузина хоро­шо знает сына Сергея Ивановича и жену сына. По-моему, они были в эвакуации в Новосибирске. А мама кузины знала Сергея Ивановича. Она к нему обращалась, когда он был в Нижнем ви­це-губернатором. Она говорит, что он помог ей, как “родственнице”. Конечно, нет. Пришла молодая дама, очень красивая, муж убит на войне, муж-костромич, значит, “земляки”. Ну, и по службе мог что-то сделать для неё. Вот и всё» (ед. хр. 2303, л. 15–15 об.).

Сестра С.Р. Михайлова – Ольга Рафаиловна Купреянова.

5 Н.С. Бирюкова родилась в 1891 г. (ед. хр. 406, л. 9).

6 Николай Андреевич (Андреянович) Вяземский (ок. 1727 – ок. 1803) – статский советник; воевода г. Луха Костромской губернии, воевода провинциальной канцелярии в Костроме, председатель Костромской уголовной палаты; участник Семилетней войны (ед. хр. 260, л. 5, 6, 24).

7 Имение в 1835 г. купил дед Сергея Ивановича, Иван Сергее­вич Бирюков (ед. хр. 1410, л. 5).

8 В Воскресенском жил внук А.Н. Вяземского, Пётр Сергеевич Вяземский (о нём см. прим. 3 к письму Д.Ф. Белорукову от 19 ноя­бря 1972 г. на стр. 190), с женой Еленой Николаевной и детьми: Андреем (род. 1907 г.), Елизаветой и Еленой – близнецами, они родились в 1912 г.

~ • ~

25 марта 1979 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Получил Ваше письмо от 20/III. Пожалуй, больше лампочек я посылать Вам не буду. Я думал, что остались какие-то деньги от присланных Вами 3-х рублей, но, подсчи­тав стоимость посланных лампочек и стоимость пересылки, оказалось, что ничего и не осталось.

У нас новостей нет. Со страхом ожидаем весны и обещанного уже который год капитального ремонта. Вот, Вы с этим делом, кажется, уже рассчитались, а мы – в тревоге, вдруг нас выселят на время ремонта? Это будет просто ужасно.

Весна у нас идёт полным ходом, даже ночью темпе­ратура плюсовая, воды везде – моря и океаны!

У нас тоже есть покойник. 19/III нам позвонили из Кинешмы, что внезапно, прямо на улице, умер наш родственник Иван Иванович Григоров. Было это 19/III, и на дорогах такой гололёд, что автобусы не ходили, и мы на похороны не могли поехать.

А кто такая была Наталия Михайловна Рылеева? И кто Анна Кондратьевна Рылеева? Я о них не знаю ничего, Мне известна только одна дочь Кондратия, что была за Пу­щиным, и её потомство, 8 человек, и все происходившие от них внуки и правнуки, до наших дней.

И кто такие были Куколевские? И разве у Кондра­тия – декабриста – были ещё дочери, кроме той, что вы­шла за Пущина?

Пожалуйста, просветите меня на этот счёт1.

Везде писали, что матерью Кондратия Фёдоровича была Анастасия Матвеевна Эссен, а теперь мне сообщают, что она была не Эссен, а Чернова. Но я больше ищу пред­ков, а не потомков, это мне и более доступно, и, пожалуй, даже более интересно, чем потомки. Особенно интересна фи­гура Никиты Ивановича Рылеева, Петербургского полиц­мейстера.

У нас в Костроме вот какая новость. 21/III случился пожар в здании филармонии, и всё сгорело, остались одни стены; сгорела вся обстановка, два чудных рояля, все музы­кальные инструменты; там же была и музыкальная детская школа. Потеря для города большая, это было прекрасное здание и центр не только музыкальной, но и, вообще, культурной жизни.

Вот такие дела.

Привет Наталии Сергеевне и Вам от Марии Григо­рьевны и от меня.

Уважающий Вас А. Григоров.

1 М.С. Михайлова 29 марта: «Насколько мне помнится, Ната­лья Михайловна – это жена декабриста Рылеева, Кондратия Фёдо­ровича; Анастасия (прошлый раз я ошиблась, назвав её Анной) – его дочь, вышедшая замуж за Ивана Александровича Пущина, трою­родного племянника декабриста Ивана Ивановича Пущина. Жена Рылеева К.Ф. вторично вышла замуж за штабс-капитана Ку­колевского. Это – редкая фамилия. А тётка Анатолия Михайловича по матери была замужем за Куколевским. Поэтому мне были ин­тересны потомки жены Рылеева и её второго мужа, Куколевского» (ед. хр. 2303, л. 19–19 об.).

~ • ~

4 апреля 1979 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Получил Ваше письмо от 29/III. Большое спасибо за него.

Попробую кое-что написать Вам о Рылеевых. Мать декабриста К.Ф. Рылеева была Анастасия Матвеевна Эссен. По-видимому, она, овдовев, была во 2-м браке за неким Черновым. Жена декабриста Наталия Михайловна Тевяшова тоже, видимо, была во 2-м браке за Куколевским, как Вы пишете об этом. Между прочим, фамилия Куколевских встречается в Костроме. Я когда-то знал Леонида Куколев­ского, он был моряк и в последнюю войну получил звание Героя Советского Союза1. Затем, сейчас главным врачом Ко­стромской санэпидстанции работает некая Куколевская2.

Потомки Анастасии Кондратьевны, дочери декабри­ста, по мужу Пущиной, мне известны: сами Пущины – её дети и внуки (последний внук умер в 1968 г.), затем Орга­новы (один живёт сейчас в Москве)3, Круглевские, Осиповы и Силины. Но я знаю о них только их имена и годы жизни и смерти. А кто они и где жили – того не знаю.

Да мне кажется, что мало интереса представляет та­кое «потомковедение», гораздо более интересно копаться в предках, нежели в потомках. И тут задачки потруднее. Вот пример – с Никитой Ивановичем Рылеевым, СПБ полиц­мейстером, и декабристом К.Ф. Рылеевым. Они явно родня, но как установить степень родства4? Я уже знаю деда5 и отца декабриста, знаю отца Никиты Ивановича6, жену Ники­ты Ивановича, и его детей и внуков7, и то, что и тот и дру­гой вышли из одного и того же Рылеевского фамильного гнезда. Уже много родственных связей выявлено по Рылее­вым, но ещё до конца не добрался. Интересно, что и поны­не сохранилось название села Рылеева, которое своё начало ведёт с XVI века.

Теперь про артиллерию8. Артиллерийскими бригада­ми командовали всегда генерал-майоры. Бригада имела в своём составе дивизионы, обычно два, реже три и иногда даже до пяти. Этими дивизионами командовали полковники и изредка подполковники. Дивизионы делились на батареи, 4-х, 6-ти и 8-ми орудийные – смотря по тому, какие были пушки. Батареями командовали обычно капитаны. А более низкие чины – командовали взводами артиллерии, это по­ручики и прочая мелочь. Штабс-капитаны обычно сидели на штабных должностях и адъютантами.

Теперь о В.А. Казачкове. Перед наступлением соро­чин по Анатолию Михайловичу он мне писал, что обяза­тельно будет на этих сорочинах. Почему же он не был? Сие мне неведомо.

Теперь о том, что я ничем не выразил своего сочув­ствия Вере Петровне по случаю её такого тяжёлого горя. Я очень понимаю всё её горе и тяжесть этой потери, но про­сто я как-то «не смел» в эти тяжёлые дни лишний раз бере­дить её свежую рану и поэтому не решился написать ей от себя. Может быть, это и не хорошо, но я просто «не смел».

Про того незадачливого доктора сельскохозяйствен­ных наук, что повесился после защиты диссертации, я ниче­го не слыхал9. Да и не от кого было слышать, так как я ни у кого не бываю и ко мне почти никто не бывает, кроме двух друзей – директора архива10 и ещё одного библиофи­ла, члена нашего кружка11.

Вот, Вы с Наталией Сергеевной снова и в этом году будете путешествовать12, а мы с Марией Григорьевной меч­таем о путешествиях в свои любимые грибные места – на Чёрную речку, на Кубань и в иные такие же милые, прият­ные места.

Ужасно боимся капитального ремонта и молим Бога, как бы нас сия чаша миновала в этом году.

Весна пока не радует. Солнечных дней почти нет, а вчера так даже метель самая февральская мела и снег ва­лил хлопьями.

Помаленьку движутся мои «подшефные» Нелидовы, Готовцевы, Чалеевы и Мичурины и, конечно, Рылеевы, но до конца ещё далеко.

Вышла из печати книжонка (не могу назвать её кни­гой) про Невельского и его сподвижников, в создании кото­рой я участвовал, и крайне несчастливо. Вместо моих мини­мум 3–4-х печатных листов, от моей рукописи осталось всего каких-то десяток страничек в этой книжонке. Гора ро­дила мышь! А главное, лопнули мои надежды на гонорар, который я исчислял минимум в 500 руб. А получил – 87 р.! Стыд и срам13! Пошёл объясняться к редактору14, а он мне заявил, что пусть я буду и тем доволен, ибо это книга не политическая и на такие не дают ни бумаги, ни тиража. Говорит, сдавайте свои рукописи в другие издательства, ко­торые интересуются историей и географией, а мы – только политическими темами: советское строительство, героиче­ское прошлое (после 1917 г.), соревнование и проч. Так что даже не хочется Вам посылать эту паршивую книжонку. Её объём 132 странички и оформление – «бывает хуже».

Вот и все мои новости.

Привет от Марии Григорьевны и от меня Наталии Сергеевне и Вам.

У нас всё по-старому.

Ваш А. Гр-в.

1 Леонид Дмитриевич Куколевский(1921–1987). О нём см.: Навечно в сердце народном... – Минск, 1975. – С. 225. До самой кон­чины он трудился на Костромском хладокомбинате, где в 1-й поло­вине 60-х годов А.А. Григоров работал бухгалтером.

2 Мария Иосифовна Куколевская (1918–2002). Главврачом Ко­стромской санитарно-эпидемиологической станции работала в 1955–1975 гг.

3 Об Н.Н. Органове и его отце см. письмо к Н.К. Телетовой от 28 мая 1979 г. на стр. 370.

4 Составленная А.А. Григоровым родословная «Костромских дворян Рылеевых» (ед. хр. 1367) позволяет назвать К.Ф. Рылеева четвероюродным племянником Н.И. Рылеева.

5 Андрей Фёдорович Рылеев (1703–?). «В службе с 1730 г. по 1747 г. Бомбардир бомбардирской роты лейб-гвардии Преображенс­кого полка. Ус. Ахлебинино и пустошь Зыкова. В отставке с 20 февраля 1747 г. в чине поручика» (ед. хр. 1367, л. 32). Подробнее см.: Григоров А.А. К.Ф. Рылеев и Костромской край // Григоров А.А. Из истории костромского дворянства. – Кострома, 1993. – С. 232–233.

6 Иван Иванович Рылеев (1714–?). «Председатель Верхней расправы в г. Макарьеве. Надворный советник. Жена Ульяна Пар­фёновна Верховская. В 1749 г. ус. Воробьёво, в 1782 г. дер. Мужилово в Галичском у., с. Борщино в Костромском у.» (ед. хр. 1367, л. 9).

7 О детях и внуках Н.И. Рылеева см.: Григоров А.А. Дело о на­следстве генерал-поручика, сенатора и кавалера Никиты Иванови­ча Рылеева // Григоров А.А. Из истории костромского дворянства. – Кострома, 1993. – С. 236–239.

8 М.С. Михайлова 29 марта: «К Вам опять вопрос: в артилле­рии чем командовал полковник? Батареей? Командиром бригады всегда, кажется, был генерал? <…> Поражаюсь Вашей работо­способности. И Рылеевы, и Готовцевы, и Мичурины! Вы дни и ночи, очевидно, проводите в архиве?! Ведь надо рыться во всех этих родословных, пока-то докопаешься до “корня”» (ед. хр. 2303, л. 19 об., 22).

9 Оказалось, что это был преподаватель из Кирова.

10 В.С. Соболев.

11 Несомненно, Б.Н. Негорюхин (о нём см. прим. 1 к письму В.П. Хохлову от 8 октября 1975 г. на стр. 327.

12 29 марта М.С. Михайлова писала, что они взяли билеты на август по маршруту Горький–Астрахань–Горький. «Кроме себя, взяли ещё двоюродному брату с женой, двоюродной сестре с прия­тельницей и двум сёстрам-ленинградкам» (ед. хр. 2303, л. 20).

13 Н.В. Марков, который также получил в подарок книгу «Ко­стромичи на Амуре», 14 апреля писал: «От Вас получил письмо, где жалуетесь на чрезмерно малый гонорар и что не знаете, как рассчитывать.

Максимальный гонорар краеведческой литературы – это 150 руб. за печатный лист. Но эти деньги дают только членам Союза писателей, для нас, без “званий”, только maximum – 120 руб. Но есть и минимум – 80 руб. за лист. Видимо, издание убыточное и го­норар последний (т.е. 80 руб. за лист. – А. С.).

Ваша часть книги 65.000 знаков, или 1,5 печатных листа, это 120 руб., 13% налогов, 16 руб., пересылка 2 руб. 40 коп. – это ми­нус почти 20 руб. Вы должны получить сто рублей. Но, видимо, ещё меньше у Вас гонорар, чем 80 руб. за лист» (ед. хр. 2288, л. 33, 33 об.).

14 Б.В. Гусев.

15 апреля 1979 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Вчера только получил Ваше письмо и уже на него послал ответ, а теперь вспомнил о Вашем желании иметь книжку о Невельском и Ко и посылаю Вам в презент эту неудачную книжонку1, которая у меня отняла времени и сил много, а вышла в невероятно сокращённом и даже изу­веченном виде. Но всё же какая-то память осталась, и не ска­жут про меня, что прожил свою жизнь как «червь сле­пой».

С горестью узнал о ещё об одной потере: 4/IV умер в Москве писатель С.Н. Марков, мой хороший друг и зем­ляк, автор «Юконского ворона» и многих книг и стихов на историко-географические темы. Не смешивать с Г. Мар­ковым, главой Союза писателей и весьма для меня не сим­патичным представителем писательской семьи; впрочем, вся эта семья, т.е. союз, оставляет у меня крайне тягостное и отвратительное впечатление. И это сказалось даже и на по­хоронах покойного С.Н. Маркова, который ни перед кем фи­миама не курил и был за то содержим «в чёрном теле»2.

Поклон Наталии Сергеевне от Марии Григорьевны и от меня, и Вам тоже.

Ваш А. Гр-в.

1 Напомним, что кроме Г.И. Невельского, героями книги были ещё два костромича – участника Амурской экспедиции 1854–1855 гг. под руководством Г.И. Невельского: Н.К. Бошняк и Я.И. Купрея­нов, а также И.С. Унковский – в 1861–1878 гг. ярославский военный губернатор.

2 Ср.: «Несмотря на безусловный авторитет в писательском и научном мире, он (С.Н. Марков. – А.С.) так и не был удостоен ни одной литературной премии – до самой своей смерти в 1979 году. <…> Впрочем, он со своим прямым характером и неспособностью прогибаться ни при каких обстоятельствах совершенно справедли­во ощущал себя во многом чужим человеком в литературных кори­дорах <…>» (из редакционной статьи журнала «Наш современник» № 9 за 2006 год).

~ • ~

28 мая 1979 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Вчера получили Ваше письмо от 18 мая. Оно, поче­му-то, очень долго странствовало, видимо, лежало в Горь­ком, ибо штемпель на конверте 22/V, а Ваша дата – 18/V.

Теперь уже наши милые дамы проехали через Горь­кий, и Вы, вероятно, виделись с ними, так что все новости могли узнать «из первых рук». Впрочем, и новостей-то нет никаких. Мы прогостили, в общей сложности, в Ростове и в Москве целый месяц. Всё было хорошо и там и тут. Вот, приехали домой, оказалось, что без нас выкрасили пол, две­ри и окна и наши уже перебрались на лето в свой сад.

Там, по словам Марии Григорьевны, уже успевшей съездить в сад, картина безотрадная. От мороза погибли смородина, крыжовник, малина, сильно пострадала клубни­ка. Погибли жасмин и ряд пионов.

Плодовые деревья, хотя и живы, но очень ослабли, еле-еле распускают маленькие листочки и пытаются даже цвести, но, конечно, ожидать какого-либо урожая нынче не­льзя.

Стоит жаркая погода, дождей нет, вот мы уже неде­лю как приехали, и надо бы очень дождичка, а его нет и нет.

В Ростове погостили 2 недели, там было тоже очень жарко; съездили один раз в Азов, посмотреть на развалины Азовской крепости и жалкие попытки её реставрировать, потом покатались по Дону, который в этом году разлился очень широко.

В Москве был на вечере памяти Пушкина, по слу­чаю его 180-летия со дня рождения, делал доклад Эйдель­ман, Н.Я., мне он и его доклад очень не понравились; потом выступал один артист Малого театра, это было интересно и хорошо. Посетил своих старых друзей, завёл и новых, в том числе потомка декабриста К.Ф. Рылеева1. Привёз домой па­рочку интересных книжек и одну рукопись. В общем, всё хорошо. Здесь буду поскорее кончать с родословиями Рылее­вых, Нелидовых, Чалеевых, Готовцевых и Мичури­ных, надо закончить побыстрее.

Я рассказа Абрамова «Дом» не читал2, но этого пи­сателя помню по другим его вещам и отмечаю его как ред­кость среди массы дрянных современных писак3. Есть несколько имён – Распутин, Трифонов, Абрамов4 и еще несколько, которые так резко выделяются от всей осталь­ной массы не писателей, а просто «писак».

С продуктами и в Ростове, и в Липецке, и вообще, видно, везде так же, как и в нашей благословенной Костро­ме. Сегодня внучка Галя приехала из Москвы, куда ездила на заводском автобусе с другими специально за мясом. И не привезла мяса, не нашла, кроме такого, которого взять не захотела. Привезла только сосисок и молока сгущённого.

У нас хоть есть масло, правда, часто какое-то вроде бы «суррогатное», по 3.20, называется «бутербродное», но бывает и настоящее. А в Ростове и в Липецке и того нет.

Вот и всё на сей раз.

Будьте здоровы.

Мария Григорьевна и я шлём Наталии Сергеевне и Вам свой привет и лучшие пожелания.

Уважающий Вас А. Гр-в.

1 Н.Н. Органов.

2 М.С. Михайлова 18 мая: «На два дня дали как-то из библио­теки № 12 журнал «Новый мир» за 78 г., там рассказ “Дом”. И грустно, и тошно. Чувствуется, что сам автор душой болеет» (ед. хр. 2303, л. 25 об.).

3 Ср.: «Лиза изредка наведывается в библиотеку и привозит по несколько объёмистых книг, но они не читаются, всё это в основ­ном современная “макулатура”, ужасно скучна» (В.П. Степанов – А.А. Григорову 23 января 1980 г.; ед. хр. 2350, л. 54). См. также письмо к Т.А. Аксаковой от 23 июня 197З г. на стр. 272.

4 Валентин Григорьевич Распутин (р. 1937); Юрий Валентино­вич Трифонов (1925–1981); Фёдор Александрович Абрамов (1920–1983).

~ • ~

13 июня 1979 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеева!

Вчера получили Ваше письмо, в котором Вы пишете о приключившейся с Вами аварии1.

Надеюсь, что теперь, когда уже прошло две недели, Ваше состояние улучшилось и последствия ушиба проходят.

Вот не везёт Вам, но так же не везёт и бедной Ната­лии Николаевне. Вернувшись в Москву, она тоже сумела упасть на улице и сильно разбила себе лицо, коленки, так что потребовалась ей спешная помощь, и к ней, буквально через 20 минут, на такси примчалась Ольга Викторовна с арникой, ибо кровь шла из разбитого носа, губ и т.д. Мы звонили по телефону и говорили с Наталией Николаевной дня два назад, дело идёт уже на поправку.

Очень печальные дела у Любы, в саду. И после од­ного-двух тёплых деньков снова у нас сильно похолодало. Сегодня ночью у нас, в Костроме, +5 градусов, а в Манту­рове – ноль!

Высаженные уже в грунт помидоры сникли, желте­ют листья и на кабачках, и все высаженные в городе на га­зонах летние цветы тоже поникли.

О грибах пока не мечтаем даже. И в лес не тянет по такому холоду.

Сижу дома и пытаюсь сделать что-то с родословия­ми Готовцевых, Нелидовых, Чалеевых и Мичуриных. Из всех этих фамилий вышли интересные люди, в т.ч. артист Малого театра Н.Ф. Чалеев, селекционер И.В. Мичурин и др.

Вы спрашиваете про уроженца Парфеньева, С.В. Мак­симова. Это был сын Парфеньевского почт­мейстера, из­вестный в прошлом веке писатель, главным об­разом «быто­писатель», то есть этнограф и пр., объездивший всю нашу необъятную матушку Русь из конца в конец и на­писавший множество статей, книг и проч., где описывал обряды, быт, фольклор всех народов нашей страны. Был знаком и дружил с А.Н. Островским, гостил не раз у него в Щелыкове, дружил с А.Ф. Писемским, был в чести у Вели­кого князя Константина Николаевича, сотрудничал в журна­ле «Морской сборник» и даже ездил в Морские экспедиции по заданиям Морского ведомства. Насколько я знаю, чело­век был очень интересный, умница и настоящий Русский па­триот2.

Писателя Валентина Пикуля я считаю бульварным писакой, и его вещи, кроме первых двух романов3, совсем не ценю. А уж его писание про Распутина и пр. я и в руки брать не хочу, ибо боюсь испачкаться грязью, которой об­леплен, видимо, сам Валентин Пикуль4. Отношение к Пику­лю и его творениям – это для меня своего рода «лакмусо­вая бумажка», по которой я определяю того или иного че­ловека из своих знакомых. И с удовлетворением могу отме­тить, что эта «лакмусовая бумажка» даёт почти всегда по­ложительную реакцию на моих друзей; я рад, что Вы тоже относитесь к этой же категории5.

Ещё есть такое «сокровище» в литературных кругах – это писатель, по фамилии Югов. Его «23 ступеньки вниз» – это же самый настоящий пасквиль6.

Вчера неожиданно меня пригласили на пленум прав­ления Общества охраны памятников культуры и истории и вручили мне небольшую медаль с удостоверением на право ношения, присланную из Москвы, очевидно, по представле­нию наших костромских организаций. В грамоте сказано, что «за активную работу по охране памятников культуры». А я сам не знаю, в чём же заключалась моя активность.

Но как бы то ни было, спасибо «Партии, Правитель­ству и лично...»7 за такую заботу обо мне. Теперь у меня уже две медали, и обе, я не знаю, за что мне дали...8

Нашей Любе с мужем наконец-то дают комнату, в трёхкомнатной квартире, которая досталась рабочему с того же завода, где работает Любин муж. И вот, вышел такой вариант: и этому обладателю трёхкомнатной квартиры, и нашим совсем не хочется иметь общую кухню и, вообще, «соседство», но оказалось, что у этого рабочего есть не то мать, не то тёща, имеющая отдельную однокомнатную квар­тиру со всеми удобствами, и вот все они договорились, что наши отдают свою комнату в обмен на эту однокомнатную квартиру. Кажется, дело это наклёвывается, и, возможно, ближе к осени они таки получат, наконец, долгожданную отдельную квартиру.

Вот на этом и закончу, и мы с Марией Григорьевной желаем Вам полнейшего и скорейшего исцеления от всех последствий Вашего падения и шлём Наталии Сергеевне и Вам свой сердечный привет.

Ваш А. Гр-в.

1 М.С. Михайлова, провожая «московских дам» – О.В. Григоро­ву и Н.Н. Григорович, – споткнулась о крышку люка на железном дебаркадере и упала.

2 Сергей Васильевич Максимов (1831–1901) – писатель, этно­граф, почётный академик Петербургской Академии наук.

3 «Океанский патруль» (1954) и «Баязет» (1961 г.).

4 Речь идёт о романе «У последней черты», опубликованном в «Новом мире» в 1979 г.

5 М.С. Михайлова 7 июня: «Читали ли Вы Пикуля о Григории Распутине? Омерзительный язык. Наталья Сергеевна успела (дали ненадолго), и у неё хватило терпения всё прочитать. Я толь­ко начала, но брать ещё раз не буду. Не мо-гу. После разгово­ра с одной знакомой об этой книге она нам принесла часть Днев­ника Вырубовой. Ну, совсем по-другому написано. Вообще хорошо известен этот позор России, ужасные нравы высшего общества и т.д., но можно же об этом писать нормальным языком, да и не всё писать. Да и натурализм не признаю» (ед. хр. 2303, л. 28 об.).

«Дневник» А. Вырубовой является фальшивкой (см.: А. Коче­тов. [Предисловие] // ”Дневник” и воспоминания Анны Вырубовой. – М., 1990 – С. 5; Козлов В.П. Обманутая, но торжествующая Клио: Подлоги письменных источников по российской истории в XX веке. – М., 2001. – С. 37–48).

6 А.А. Григоров ошибается. Автор – Марк Константинович Ка­свинов. Речь идёт о его (по определению самого автора) «повест­вовании о деяниях и конце Романовых – последних русских царей и их слуг», напечатанном в 1972–1973 гг. в журнале «Звезда» и вышедшем отдельной книгой в издательстве «Мысль» в 1978 г. О «Ступеньках» и его предполагаемом авторе М.С. Михайлова писа­ла 29 февраля 1988 г.: «Когда мы к Вам приезжали (июль 1976 г. – А. С.), у нас с Вами было полное “единомыслие” в отношении “23 ступенек вниз”. Я почему-то была уверена, что автор этого произ­ведения – Пикуль, и нынче мне сказали, что совсем не Пикуль, а кто-то другой, на букву К… Я же с тех пор возненавидела Пикуля и не хотела его ни видеть, ни слышать, ни читать!» (ед. хр. 2305, л. 3 об.).8 марта 1988 г. А.А. Григоров отвечал на это: «<…> Он как раз подходит по своим писаниям к В. Пикулю, оба они, на мой вз­гляд, – ”сорняки в литературе”, так что советую Вам продолжать не читать Пикуля и не слушать про него. Моё мнение – это паскви­лянт и выдумщик, а точнее, просто враль. Но он имеет несомнен­ный успех у читателей, падких на сенсацию» (архив Н.Я. Купреяно­ва).

Алексей Кузьмич Югов (1902–1979) – прозаик, переводчик (в частности, исследовал и перевёл «Слово о полку Игореве»).

7 Общеупотребительный языковой штамп в публичных выступ­лениях советских людей того времени. А.А. Григоров заменил многоточием «Леониду Ильичу» (Брежневу).

8 М.С. Михайлова 18 июня: «Мне очень понравилось, что получив­ший две медали сам не знает, за что их получил!» (ед. хр. 2303, л. 32).

~ • ~

24 июня 1979 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Ваше письмо от 18/VI мы получили. Вчера же полу­чили письмо от Ольги Викторовны. Они с Наталией Никола­евной собираются к нам приехать в конце июля. Мечтаем, что к тому времени погода будет всё-таки похожая на лето. А то у нас всё стоят холода, хотя сводки погоды всё время обещают потепление, чуть ли не до 27 градусов! А пока – еле-еле вытягивает термометр на +13. Ровно половина обе­щанного.

Злоключения с Вашей рукописью меня ничуть не удивляют1.

Я и сам и по себе знаю, и не раз беседовал с лица­ми, ведающими делами издательств и печати, и вынес впе­чатление, что они ничуть не заинтересованы в публикациях таких материалов, которые очень охотно читаются публи­кой, но которые не содержат ничего созвучного теперешне­му курсу, который ещё более стал консервативным после известного постановления об идеологической работе2. Я уж и не надеюсь более ни на что.

Особенно консервативен редактор нашей газеты, он прямо заявил мне и другим, что их газета – политическая, а не историческая, и для помещения своих работ поищите, мол, подходящее издательство, вроде «Науки», «Мысли» и т.д.3

Я у Любы в саду в этом году ещё не был ни разу и только по её словам знаю о бедах, которые натворила про­шедшая суровая зима.

С квартирой у них пока дело на точке замерзания. Дом к сдаче был предъявлен 20/VI, но не был принят, и теперь сдачу перенесли на 1/VII. Надеюсь, что до начала холодов они всё же получат наконец свой угол.

Моя Мария Григорьевна совсем расклеилась. Непо­мерно высокое кровяное давление (240!), со всеми полагаю­щимися явлениями, и, в добавок, флюс – щёку разнесло, и она, бедная, страдает вдвойне. Уколы разных снадобий – дибазола и др. — снижают давление, но пройдёт день, много два – и снова такое же высокое давление.

Капитальный ремонт в нашей квартире на этот год, очевидно, не будет делаться. Так что мы примерно с год ещё спокойно проживём в своей квартире.

Собирались было за грибами – последние дни пере­падали хорошие дожди, хотя и холодные, – но при таком положении Марии Григорьевны всякие поездки отпадают. Да и грибов пока не видно, сужу по рынку.

Вот такие дела.

От нас обоих привет Наталии Сергеевне и Вам, и же­лаем отличного путешествия по воде.

Уважающий А. Гр-в.

1 М.С. Михайлова 18 июня: «На днях получила письмо от двою­родной сестры о печальных делах моей работы: напечатать не мо­гут и в 80-м году, т.к. велено печатать о рабочем движении. Инсти­тут этот хотел отослать мне обратно работу, но двоюродная се­стра попросила отдать ей, хочет использовать свои связи где-то в другом месте» (ед. хр. 2303, л. 31).

Двоюродная сестра – В.Н. Тутаева.

2 Постановление ЦК КПСС от 26 апреля 1979 г. «О дальней­шем улучшении идеологической, политико-воспитательной рабо­ты».

3 Ср.: «Надо знать, чем была областная партийная газета: это вам не заражённая столичным либерализмом “Правда”, это – “Се­верная правда”, задубевшая настолько, что не таяла ни в какую от­тепель» (С. Яковлев*. Уроки Игоря Дедкова // Родина. – 1999. – № 9. – С. 13–14). См. также письмо к письмо к М.С. Коншину от 2 ноя­бря 1978 г. на стр. 216.

____

* Сергей Ананьевич Яковлев (р. 1952) – прозаик, публицист, литературовед, издатель и редактор журнала «Письма из России». Живёт в Москве. Родился в Солигаличе и до 1969 года жил в Суди­славле, где его отец, Ананий Фёдорович Яковлев (1910–1997), был в конце 50-х – начале 60-х гг. годов редактором районной газеты «Сельская жизнь».

~ • ~

21 сентября 1979 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Я не знал точного времени Вашего возвращения до­мой из путешествия по Волге и поэтому не прислал Вам письма ко дню Вашего возвращения. И не стоило Вам из-за этого огорчаться.

Дома у нас так дела идут: как Вы уже знаете, Люба с мужем получили однокомнатную квартиру и уже от нас переехали совсем, оставив нам почти всё, что было заведено ими, а не нами: во-первых, телевизор, затем, часы, так на­зываемый «шифоньер» и кровать. А также нам остался и Лёва. Конечно, лучше бы было, если бы он с нами не жил, но куда же его деть? Ведь он вырос у нас, и прописан у нас, и, стало быть, имеет право на жилплощадь. Что ж, бу­дем переносить этот тяжкий крест. Слава Богу, что он, по крайней мере сейчас, ведёт себя совсем смирно и от него нет никаких неприятностей, но уж очень и тяжко, и мерзко видеть его в таком бесчувственном виде.

Квартира Любина от нас через две остановки на троллейбусе, а пешком, напрямик, можно пройти через рощу (парк) за 10 минут. А её место работы – этот санато­рий, на нашей же улице, домов через 10, так что она быва­ет у нас часто, то идя на работу, то идя с работы. И помо­гает, моет полы, и, вообще, наводит чистоту. Так как Ма­рии Григорьевне уже не под силу мыть полы, а они у нас не паркетные, а крашеные.

Грибные наши походы продолжаются. Вчера съезди­ли недалечко и привезли маслят, сыроежек и грибов, по ли­тературе именуемых «рядовка серая», а мы их зовём «сентя­брята», ибо они раньше сентября не растут. Кое-что замари­новали, кое-что посолили, а что-то оставили на жаренье.

Статью Липатова о Кустодиеве, вернее о его жене1, мне прислал один знакомый; это всё мне близко, ибо жена Кустодиева, Ю. Прошинская, жила и воспитывалась от нас в 15 верстах, в имении старушек Грек2, а семья Грек издав­на была в дружеских отношениях с моими дедушкой и ба­бушкой.

А дочь Б.М. Кустодиева и поныне живёт в Ленин­граде и, бывает, мне пишет письма. Так что мне всё это близко.

Тётушек у Кустодиева в Кинешемском уезде не было, а он, однажды приехав к приятелю в Семёновское (Лапотное)3, так полюбил эти места, что обосновался там, и нашёл себе жену, и выстроил свой знаменитый «Терем», ныне не существующий, на земле, подаренной ему помещи­ком Поленовым, родственником художника Поленова; это близ деревни Маурино и усадьбы Поленовых — «Пав­ловское»4. Всё это мне знакомо с детских лет.

Вот, ещё 14-го наступило «бабье лето», и было спер­ва очень тепло и хорошо. Но вот, два-три дня, как погода испортилась, однако вчера к вечеру уже снова засияло сол­нышко и потеплело. А сегодня уже и бабьему лету конец. И заканчивается оно так же, как и началось: ясной, солнеч­ной погодой.

В этом месяце на наш дом, а стало быть, и на нас, жильцов, беспрерывно сыпались беды. Началось с того, что засорилась канализация – видимо, лопнула труба, как раз под нашими окнами, перед кухней. И образовалась громад­ная яма, источавшая отвратительный запах, так что окна открывать было нельзя. И никто ничего не приходил чи­нить, несмотря на наши неистовые «вопли». И лишь когда всё содержимое уборных начало выливаться у нас через ванну и унитаз, перекрыли воду и спустя целую неделю на­чали починку. Потом исправили канализацию, и почему-то в наш подъезд не пошла вода. Тоже три дня просили при­слать водопроводчика, чтобы нашёл и устранил неисправ­ность, а всё это время сидели без воды. Наконец, пришёл мастер и в одну минуту устранил неисправность. Вздохнули все с облегчением, но – «недолго длилось счастье Соломо­на», как поётся в одной песенке5. Через два дня в 5 часов утра «забил мощный фонтан» – это лопнула водопроводная труба у нашего подъезда. И вода сильным потоком устре­милась в наш подвал, а потом начала заливать соседнюю квартиру, и мы тоже оказались под угрозой. И опять наши вопли были равносильны гласу вопиющего в пустыне! Всё же через часа три удалось опять перекрыть воду, и на этот раз остались без воды не только наш дом, но и вся улица. И это было к лучшему. Если бы бедствие коснулось нас од­них, то можно было бы ждать неделями помощи, но тут – быстро (на третий всё же день) пришёл экскаватор и стал ломать асфальт и копать глубокую яму у самого подъезда. Навалил кучу земли, сломал все скамейки и детские столи­ки, песочницу, но докопался до лопнувшей трубы, и вчера её заменили. Так что сейчас ожидаем пуска воды и тогда снова сможем и ванну принять, и посуду вымыть. Вот такие беды свалились на наш многострадальный дом.

Было бы интересно знать, кто были родители сестёр Нелидовых, которых Вы знавали в Макарьеве6.

Нелидовых было у нас в губернии великое множе­ство, но всё это были уже «мелкопоместные», а более бога­тые давно перебрались в Питер, где и породнились с выс­шими кругами. Были Нелидовы и в Смоленской губернии, это тоже «отпрыск» наших, Костромских, в их числе фаво­ритка императора Павла, Е. Нелидова, и целая плеяда ди­пломатов, в т.ч. посол в Париже и министр иностранных дел (или товарищ министра)7.

Вот и всё моё послание на сей раз. Есть ещё матери­ал для письма, но оставлю его до следующего раза.

Затем – от Марии Григорьевны и от меня привет и лучшие пожелания Наталии Сергеевне и Вам.

Ваш А. Гр-в.

1 М.С. Михайлова 13 сентября: «Недавно в “Известиях” или “Комсомольской правде” была статья В. Липатова о художнике Ку­стодиеве, был помещён портрет его жены и сказано, что он ездил в Кинешемский уезд Костромской губернии к родным (к тётушкам, кажется). Кто это такие? А статья написана совсем не в современ­ном духе» (ед. хр. 2303, л. 44 об.).

Статья В. Липатова «Восторг быть любимым» опубликована в «Комсомольской правде» 29 августа.

2 Юлия Евстафьевна Прошинская (в замужестве Кустодиева, 1881–1942) – воспитанница Марии Петровны Грек, одной из 3-х сестёр, которым принадлежала усадьба Высоково.

О семье Грек см. следующее письмо, а также письмо В.П. Хохлову от 8 декабря 1984 г. на стр. 354.

3 См. прим. 1 к письму М.В. Смирнову от  21 марта 1986 г. на стр. 153.

4 Ср.: «В 1905 году папа (Б.М. Кустодиев. – А.С.) приобрёл у Поленова участок в две с половиной десятины земли, где начал строить дачу “Терем”» (И.Б. Кустодиева. Дорогие воспоминания // Борис Михайлович Кустодиев. – Л., 1967. – С. 315).

5 Строка из песни, возможно, являющейся продолжением попу­лярной одесской песни «Свадьба Шнеерсона» («Ужасно шумно в доме Шнеерсона…»), написанной в 1920 г. Мироном Ямпольским. В ней речь шла о свадьбе сына старика Шнеерсона – Соломо­на. Правда, в предполагаемой песне-продолжении «недолго дли­лось счастье Шнеерсона» (http://a-pesni.golosa.info/dvor/zenchneer.htm).

6 М.С. Михайлова 13 сентября: «Мне кажется, что в 1918–20 гг. в Макарьеве появились две сестры Нелидовы, Мар. Ив. и Ел. Ив. Может быть, их и не так звали. Мар. Ив. была учительницей рисо­вания в школе. Когда мы кончали школу в 1924 г. (мы были только один учебный год в школе, в последнем классе), их уже не было. Как будто, Мар. Ив. вышла замуж в Макарьеве за вдовца с детьми, Судакова. Но всё это очень смутно помнится; может быть, я оши­баюсь и что-то путаю. Мы их только по виду знали, знакомы не были. У них был очень интеллигентный вид» (ед. хр. 2303, л. 47);3 октября: «Написав Вам о сёстрах Нелидовых, я начала сомневать­ся: может быть, они были Неклюдовы, а не Нелидовы?! И теперь уж совсем не знаю. Появились они в Макарьеве в те годы, когда мы там уже не жили. С 1916 г. мы и зимой жили на хуторе. А в шко­ле учились только в 1923–24 гг., когда эти сёстры исчезли куда-то» (там же, л. 45 об.).

7 Александр Иванович Нелидов, помещик Поречского уезда Смоленской губернии (ед. хр. 1007, л. 3).

~ • ~

10 октября 1979 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Вчера получил Ваше письмо от 3 октября. Буду от­вечать по порядку поставленных в Вашем письме тем.

О Кустодиеве. Почему он и все знавшие и писавшие о нём делают ударение на «о», в то время как и по-славян­ски, и по-гречески корень этой фамилии «Кустодий», или «Кустодия», имеет ударение на последнем слоге, я Вам объ­яснить не сумею. Вероятно, просто большинство фамилий, состоящих из четырёх слогов, как правило, имеют ударение на втором слоге, и это привычно для людей.

Фамилия Грек, где воспитывалась, вернее, жила по­сле окончания Смольного института будущая жена Кустодие­ва и её сестрица1, происходит с запада, но не от немцев или иных неславян, а от поляков, так как отец этих старушек, Пётр Осипович Грек, был выходцем из Польши, как и его вторая жена, а первая его жена была англичанка. Грек – старики – были католики, равно как и Прошинские, но старушки Юлия, Евгения и Мария были православные, хотя и носили по два имени. Может быть, они изображали из себя православных и ходили в нашу церковь, так как ка­толического костёла вблизи не было.

Про Неклюдовых в нашем крае я не слыхивал ни­когда, эта старая дворянская фамилия у нас не встречалась, и я знаю их только по книгам С.Т. Аксакова, ведь его ба­бушка, Арина Васильевна, была Неклюдова, и дедушка Сте­пан Михайлович, не любивший родню своей жены, звал всех их презрительно «Неклюдовщина». А вот Нелидовых в нашей губернии было великое множество – и богатых и со­вершенных бедняков, зачастую не могших получить хоть сколько-нибудь приличного образования. И почти в каждом старом Костромском дворянском роде встречаются родственные связи с Нелидовыми.

Теперь о следующем. Переводчика «Евгения Онеги­на» на английский язык Джонсона я не знаю, но знаю, что в русской армии были на службе выходцы из Англии, Джонсоны; один из них, генерал, начальник дивизии, попал в плен в Германию при катастрофе XX корпуса в Авгу­стовских лесах в начале февраля 1915 г. Потом, вернувшись из плена, он в 1919 году служил в армии Деникина и погиб осенью 1919 г. под Воронежем. На ком он был женат – я не знаю. Но знаю, что у князя П.И. Багратиона и его жены, урождённой Скавронской, детей не было; таким образом, прямых потомков у генерала П.И. Багратиона быть не мог­ло. Однако тут есть какое-то рациональное зерно. Дело в том, что семья великого князя КР была в родстве с князья­ми Багратион, но не просто Багратион, а Багратион-Мух­ранскими. Сам КР был женат на Елизавете Маврикиевне из рода каких-то немецких герцогов или князей2, а вот его дочь Татьяна Константиновна была замужем в первом бра­ке за князем Г.А. Багратион-Мухранским, убитым на войне под Львовом в 1915 г.3

Сестра этого Жоржа Багратион-Мухранского, Ана­стасия Александровна, недавно скончавшаяся в Сухуми, была замужем за нашим близким соседом, В.Д. Яковлевым, а их дочь ныне здравствующая Е.В. Степанова – наш близ­кий друг4. Я знаю много об этой семье, то есть и о Багра­тионах-Мухранских (это родственники князя П.И. Багратио­на), и о семье КР, и о Яковлевых, они ведь одного рода с А.И. Герценом.

А дочь КР, Татьяна Константиновна, потеряв своего второго мужа, полковника Короченцева, ещё в 1920 году, потом постриглась в монахини и была настоятельницей женского православного монастыря в Иерусалиме; она скон­чалась сравнительно недавно, была жива ещё в 1956 г. Её брат, Гавриил, учившийся в нашем корпусе, избежал судьбы всех своих братьев (убитых в 1918 г. на Урале) благодаря вмешательству Максима Горького, который был близко зна­ком с женой Гавриила, какой-то балериной (не помню сей­час её фамилии), и Максим Горький ходатайствовал перед Лениным и Луначарским об отпуске Гавриила за границу, и Гавриилу с женой удалось уехать осенью 1918 г. в Финлян­дию5. На склоне лет своих он написал книгу «В Мраморном дворце», где описал свою жизнь с детских  лет и до выезда из России. И судьбу своих братьев и сестёр. Я эту книгу имел удовольствие прочитать, хотя у нас её в свободном об­ращении и нет6.

А передачи по телевизору, той, про которую Вы пи­шете, я не слышал, да и, вообще, я мало слушаю и смотрю телепередачи, это уж удел Марии Григорьевны, а у меня и времени нет, да и желания недостаточно, а, кроме того, ещё физически мне смотреть телепередачи нехорошо. Разбалива­ется голова, и устают глаза. По этой же причине я давно уже не посещаю кино.

Наши грибные походы, видимо, кончились до буду­щего лета. Хотя погода стоит хорошая, однако в первые дни октября были морозы, и немалые, так что роста грибов уже, наверное, нет. Все наши беды по водопроводу и кана­лизации отошли в прошлое, и даже яму у подъезда уже за­сыпали, правда, нарушив наши скамейки и все детские сто­лики и песочницы.

То, что Вы пишете о путанице в датах жизни и смерти декабристов, – я знаю, что много всяких неточно­стей и ошибок есть, знаю также и то, что «записные» дека­бристоведы очень ревниво относятся ко всяким попыткам внести поправки в то, что писалось ранее, и продолжается враньё и путаница. То же самое и во всех других «аспек­тах» нашей истории, во всяком случае, в тех случаях, с ко­торыми я сталкивался. Яркий тому пример – Рылеев. И ме­сто его рождения указывается неверно, и дата тоже, а вот попробуйте это сказать – я уж не говорю доказать – «за­писным» Рылеевоведам, и вас «в порошок сотрут»7.

Вот, настрочил Вам целый лист, не знаю уж, как это всё Вам понравится8.

Затем – привет Наталии Сергеевне и Вам от Марии Григорьевны и от меня.

Будьте здоровы.

Ваш А. Гр-в.

1  Зоя Евстафьевна Прошинская, в замужестве Розе (?–1917).

2 Ср.: «После образования в 1870 г. Германской империи гер­цоги Саксен-Альтенбургские сохраняли статус владетельных кня­зей» (Дворянские роды Российской империи. 1721–1917. Т. 3. Кня­зья / Под ред. С.В. Думина. – М., 1996. – С. 16).

3 Опечатка, надо: К.А. Багратион-Мухранский. Константин Алек­сандрович Багратион-Мухранский (1889–1915) был мужем Т.К. Ро­мановой, а не его брат Георгий Александрович.

4 М.С. Михайлова 3 октября: «У меня к Вам, как всегда, ещё во­прос. Как-то в телепередаче говорилось о переводе “Евгения Оне­гина” на английский язык бывшим министром не то Джексоном, не то Джонсоном. Говоря о себе, он сказал, что его жена – русская, Наташа Багратион, потомок героя войны 12-го года. И как-то он “связал” её с К.Р. Я не уловила. А на ком был женат К.Р. Тоже из царского рода? Вы слышали эту передачу?» (ед. хр. 2303, л. 47 об.).

М.С. Михайлова 20 октября: «Фамилия и имя англичанина, ко­торый перевёл “Евгения Онегина” и которого мне показали по TV – Чарльз Джонсон, он был дипломатом в Японии. Свою жену он на­звал “Наташа Багратион”. Может быть, Вы сможете уточнить через Е.В. Степанову, чья дочь эта Наташа Багратион (-Мухранская, на­верно) -Джонсон?» (там же, л. 50–50 об.).

Наталья Константиновна, урожд. Багратион-Мухранская (1914–1984) – «княжна, дочь княжны императорской крови Татья­ны Константиновны в браке с грузинским князем Константином Багратион-Мухранским <…> В 1944 году Наталья вышла замуж за англичанина сэра Чарльза Джонсона» (Григорян В.Г. Романовы / Биографический справочник. – М., 2001. – С. 82).

5 «Как мне известно, в январе 1918 года из Петрограда были вывезены в ссылку на Урал великая княгиня Елизавета Фёдоров­на, великие князья Михаил Александрович, Сергей Михайлович и князья Иоанн, Константин и Игорь Константиновичи, и с ними так­же сын великого князя Павла Александровича, Владимир Павло­вич граф Палей, рождённый от моргнатического брака великого князя с графиней Пистелькорс. А оставшиеся в Петрограде вели­кие князья Павел Александрович, Дмитрий Константинович, Нико­лай и Георгий Михайловичи были посажены в Кресты как «залож­ники». Избежал участи всех их только князь Гавриил Константино­вич, заболевший и помещённый в тюремную больницу. Его жена Антонина Рафаиловна Нестеровская, балерина, была знакома с женой Максима Горького, Марией Фёдоровной Андреевой (Юр­ковской), старым членом партии большевиков, лично знакомой с В.И. Лениным и Н.К. Крупской, была по театральным делам близко знакома с этой Андреевой, и вот она попросила Андрееву похода­тайствовать у Ленина за своего мужа. И в результате её хлопот, Гавриил Константинович сперва не был отправлен на Урал вместе с братьями, а потом, по ходатайству той же Андреевой, он был «выпущен» из Совдепии в Финляндию вместе со своей женой и благодаря этому избег участи своих братьев» (из письма А.А. Епан­чину от 12 января 1988 г.; архив Н.С. Епанчиной).

6 «Относительно потомков дома Романовых, то у меня есть сведения о многих и их судьбе – браках и др., почерпнутые из кни­ги князя Гавриила Константиновича, изданной в 1953 году под на­званием “В Мраморном дворце”; эта книга вышла в Буэнос-Айресе, но мне удалось её читать, и я сделал из неё нужные мне выписки» (из письма А.А. Епанчину от 25 марта 1984 г.; архив Н.С. Епанчи­ной).

7 Местом рождения К.Ф. Рылеева указывают обычно усадьбу Батово в Петербургской губернии. В последнее время пишут ещё: «родовое поместье в Тульской губ.(?)» (см.: С.А. Фомичёв. Рылеев Кондратий Фёдорович // Русские писатели. 1800–1917: Биографи­ческий справочник. Т. 5. – М., 2007. – С. 405). В «Родословной Ко­стромских дворян Рылеевых» А.А. Григоров называет местом ро­ждения декабриста Киев (ед. хр. 1367, л. 12). О его годе рождения см. письмо к Н.К. Телетовой от 15 сентября 1979 г. на стр. 376.

8 М.С. Михайлова 20 октября: «Я поражена, потрясена, прямо преклоняюсь перед Вашей эрудицией. Наталья Сергеевна говорит, что полностью присоединяется ко мне. <…> Ну, как могут не по­нравиться Ваши интереснейшие сведения! Да, 18 лет было вы­черкнуто из жизни и столько знаний. Чувствую себя полным ничто­жеством» (ед. хр. 2303, л. 50, 50 об.).

~ • ~

15 декабря 1979 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Вчера пришло Ваше письмо от 9/ХII. Благодарю за «оперативность» – это по поводу нашей просьбы о картах. Такие карты, как Вы прислали образец, как раз нам и нуж­ны. Мы играем в своего «Джокера» именно такими картами и привыкли к такому размеру. В Москве, равно как и в Ко­строме, найти такие сувенирные карты никак не удаётся. Поэтому просьба к Вам: если увидите, то покупайте и при­сылайте. Можно наложенным платежом, а можно и послать Вам переводом деньги на покупку и пересылку.

Очень приятно слышать, что Ваш доклад об ошибке Чивилихина прошёл с успехом1. А мне предстоит на днях в таком же Обществе книголюбов, в коем я даже член об­ластного совета, сделать доклад про Рылеевых; с этим ма­териалом Вы знакомы – я Вам посылал его.

Не знаете ли Вы чего-нибудь о Римских-Корсаковых? В частности, об интересующей меня особе – Марии Дмит­риевне Римской-Корсаковой. Она была замужем за полков­ником Ф.Ф. Ралль, героем войны 1812 г., и было у неё два сына, умершие в холеру 1830 г., а сама она, узнав о смерти сыновей, внезапно умерла от разрыва сердца, как тогда вы­ражались.

У этой Марии Дмитриевны было наследственное имение в Кинешемском уезде, пониже Кинешмы, против Решмы2. Есть акт раздела между ней и её братом Николаем этого имения, доставшегося по наследству, от 1808 года. О ней есть в книге Гершензона «Грибоедовская Москва», из­данной около 1920 г.

Так вот, эта Мария Дмитриевна у меня никак не вписывается в общую родословную Римских-Корсаковых, где у меня около 700 имён, ибо я не знаю, кто были её отец и мать. И ничего подходящего не нахожу. И к кому ни обращусь – никто не знает ничего. Удалось в Ленингра­де отыскать её правнучку, М.Ю. Ралль, у которой даже есть портрет этой Марии Дмитриевны, но эта правнучка не знает тоже ничего и написала мне, что она никогда не ин­тересовалась тем, кто была эта прабабушка, висящая у неё на стене в квартире. В моей родословной есть несколько Марий Дмитриевен, но, не зная имени и отчества её отца, я не могу её никуда приткнуть. Это получается вроде Вашего Кузьмина, который никак не влезает в имеющуюся родо­словную известных нам Кузьминых.

Погода – пляшет! И перепады температуры, атмо­сферного давления действуют худо на меня и, вероятно, на других также.

Мария Григорьевна вернулась из Москвы, немножко «отоварилась» – привезла мясца, колбаски, маслица, манда­ринов, всего этого у нас нет. На рынке «чёрные» продают мандарины, но очень дорого. С глазами окулистка её успо­коила, говорит, что всё идёт хорошо, прописала ещё каки­е-то капли.

А там, в Москве, и Наталия Николаевна и Ольга Викторовна – обе недужат: у одной рука выходит из строя (думаю, подагра) – это у Наталии Николаевны, а у Ольги Викторовны такая же история с ногой, но тут, вероятно, не подагра, а что-то иное. В общем, как пишет мне Ольга Вик­торовна, «обе мы разваливаемся на куски».

Я продолжаю стаскивать свой архив в архив. Уже подготовил 56 дел, из них сдал 47, а в понедельник понесу подготовленные. А всех их будет, думаю, штук двести, не менее.

В воскресенье думаем с Марией Григорьевной съез­дить в Никольское, проведать Лёву3. Вероятно, к Новому году его выпишут уже домой, ибо двухмесячный курс лече­ния закончится в конце декабря. А дальше – что Бог даст, но думаю, что хорошего не будет.

У нас ужасный «бум» с мылом, стиральным порош­ком и с одеколоном. Вчера в газете было объяснение, что всю эту панику создали сами горожане; кто-то пустил слух, что не будет, – и вот, принялись многие делать запасы. В статье приводятся примеры: средний расход (продажа) серо­го мыла был в 1978 и до октября 1979 г. в пределах 4000–4500 кусков в день. А в ноябре продавалось в день до 60 тысяч кусков. Конечно, все запасы кончились, а промыш­ленность поставляет мыло по плану-заказу, утверждённому на год. А с туалетным мылом разница ещё более разительная. В 15 раз увеличилась продажа4. Не объяснено, почему пропал одеколон, а по моим наблюдениям, тут повинны пьяницы – водка с перебоями, и вот они восполняют недостающее количество одеколоном.

После морозов – было как-то ночью ниже –20 граду­сов – потеплело и начался обильный снегопад. Нашу улицу не расчищают, так на ней сугробы нанесло.

Вот и всё пока.

Ваш один из 18 друзей желает Наталии Сергеевне и Вам здоровья и всякого благополучия.

1/18 – А. Гр-в.

1 М.С. Михайлова 9 декабря: «5-го декабря делала доклад в Обществе книголюбов об ошибке писателя Чивилихина в повести “Память”, где спутаны два декабриста, Моздалевский и Мозгалев­ский. Я даже не ожидала, что моё сообщение будет так хорошо принято» (ед. хр. 2303, л. 62 об.).

«Память» В.А. Чивилихина (1928–1984) принято называть ро­маном-эссе.

2 Взглядново.

3 В посёлке Никольское под Костромой находится областная психиатрическая больница, где в одном из отделений лечат людей с алкогольной зависимостью.

4 А.А. Григоров пересказывает содержание статьи «Дефицит ли кусок мыла? – Интервью замначальника областного управления торговли Р.Г. Кузьминой», опубликованной в «Северной правде» 14 декабря.

~ • ~

18 января 1980 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Ваше письмо от 13/I 1980 вчера получили. Рады были узнать, что дела у Вас пошли на поправку. У нас тоже все уже на ногах и на своих местах. И малыши по­шли – один в школу, и другой – в ясли. Случаев заболева­ния гриппом очень много, и все заболевания «семейные», т.е. все, живущие в одной квартире, заболевают.

Продолжается какой-то необычный «бум» с мылом – и простым, и туалетным. Ежедневно с раннего утра собира­ются огромные очереди у тех магазинов, где продаётся мыло, – а это теперь далеко не во всех. Мы и не пытаемся купить, ибо ни Мария Григорьевна, ни я – не в состоянии стоять в очередях1.

Так же плохо с маслом, с яйцами, уже не говоря о мясе.

Слава богу, что есть хлеб и сахар, и хоть дрянной, но всё же чай. Есть везде кофе натуральный, но это не по нашим карманам.

Мы пока что живём за счёт того, что более месяца назад привезла из Москвы Мария Григорьевна. Только вче­ра кончили сливочное масло, а у нас и «бутербродное» – по 3.20 – далеко не всегда достанешь.

Книжка про потомков Пушкина у меня была – мне её присылал почитать один приятель2. Теперь уже вышло 2-е издание, расширенное и дополненное.

По-моему, это напрасный труд. Если учитывать всё потомство кого-либо и по мужской и по женской линии, то тут не будет предела, и фактически это будет «необъятное», про что Кузьма Прутков когда-то сказал «Никто необъятное объять не сможет».

Да и какое уж отношение к нашему Пушкину могут иметь все эти Геринги, лорд Маунтбеттен, недавно убитый Ирландскими террористами? И наш Пушкин им ни к чему. Правда, живущие у нас в СССР потомки и Пушкина, и Лер­монтовская родня очень этим гордятся, что они сродни на­шим великим людям, но мне кажется, что это пустое тще­славие – и больше ничего.

Я сейчас хочу закончить с Римскими-Корсаковыми. Но так и останутся «неисследованными» целый ряд лиц, о которых никто ничего не знает, а известные документы не проясняют их происхождение, почему они и не «влезают» в родословную.

Всего нашлось около 700 человек – просто Корса­ковых, Римских-Корсаковых и князей Дондуковых-Корса­ковых, все они ведут свой род от одного общего предка.

Про декабриста Григория Александровича Римского-Корсакова3 недавно получил из Пензы некоторые интерес­ные подробности.

Сейчас сломалась моя машинка – и я не могу отпе­чатать сделанную родословную, вернее, десяток отдельных поколенных росписей. Раньше, бывало, на каждой улице был мастер, чинящий всякую технику – от замков и приму­сов до пишущих машинок и велосипедов. И делал такой пу­стяковый ремонт часто за самое короткое время, в присут­ствии хозяина вещи.

А теперь – «комбинат бытового обслуживания». Сдашь туда вещь – и не знаешь вообще, получишь ли её обратно и когда.

Так и я – сдал свою помощницу ещё 11 числа, сего­дня звонил туда – ответ: «Заказы выполняются в течение месяца». А работы по ремонту – припаять сломавшуюся букву – на 20 минут!

Вот и пожалеешь о прежних мастерах – портных, сапожниках и проч.

И кому они мешали? Подумаешь, буржуа, капитали­сты.

Вот такие дела у нас.

Итак, выздоравливайте Вы с Наталией Сергеевной быстрее и полнее.

Ведь скоро уже весна, а там – Вас опять будет ма­нить куда-то вдаль.

Привет Вам от нас.

Ваш А. Григоров.

1 М.С. Михайлова 27 января 1980 г.: «Дорогие Мария Григо­рьевна и Александр Александрович! Пожалуйста, не браните нас: мы вам отправили вчера две бандероли – мыло и стиральный по­рошок. Мы представляем, как без этого трудно в хозяйстве, а в то же время ужасно боялись, что вы на нас рассердитесь» (ед. хр. 2304, л. 7).

2 Книгу псковского краеведа В.М. Русакова «Потомки А.С. Пушкина» выслал В.П. Хохлов.

3 Григорий Александрович Римский-Корсаков (1792–1852). Офицер Московского полка, участник Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов*. Член Союза благоденствия. Сын камергера Александра Яковлевича Римского-Корсакова и его жены Марии Ивановны, урожд. Наумовой (Декабристы: биографический справочник. – М., 1988. – С. 156).

____

* Боевые действия русской армии в 1813–1814 гг. совместно с союзниками против наполеоновских войск в Германии и Франции.

~ • ~

25 марта 1980 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Вчера получил Ваше такое печальное письмо, что, прочитав его, и мне стало как-то грустно... Вот, подошло время, когда один за другим уходят от нас дорогие и ми­лые сердцу люди, и, видимо, не так уж далеко то время, когда придёт и наш черёд…

Перерыв в письмах, по-моему, мог быть только из-за перегрузки почты в связи с массой поздравительных писем и открыток к 8 марта. У меня тоже очень долго не было писем от многих моих друзей, и я тоже уже начал беспоко­иться, а потом, числа 18–19 марта, как повалили письма, написанные ещё до 8 марта, и даже до конца февраля.

Мы пока здоровы, в том смысле, что держимся всё на том же уровне и пока не думаем ещё сдаваться. В Моск­ву пока мы не едем, главным образом из-за того, что не на кого оставить квартиру с нашей собачонкой. Хотя с нами и живёт внук Лёва, но на него положиться абсолютно нельзя, ибо он на грани полного психоза от непрерывного пьянства. Пребывание в течение двух месяцев в психбольнице не при­несло никакой пользы.

У нас в смысле торговли дело обстоит всё хуже и хуже. Как и у Вас, пропало, и уже давненько, сливочное мас­ло, даже такое суррогатное, называемое бутербродным, и по­падается только фруктовое, которого мы не покупаем. Исчез­ла мука, яйца, по-прежнему кризис мыльно-порошоч­ный1.

Вот, Вы всё-таки выбираетесь иногда в театр, а мы так даже забыли дорогу не только в театр, но и в кино го­дами не бываем; Мария Григорьевна удовлетворяется теле­визором, а мне просто некогда своё время тратить на это, да и к тому же телевизор мне «противопоказан», да и неин­тересные картины идут, во всяком случае, для меня неин­тересные2. А мне и почитать-то времени не выкраивается.

Вот недавно получил в подарок несколько книг. На­зову некоторые из них.

А.А. Формозов «Пушкин и древности»3. Любопытное исследование о взглядах Пушкина на археологию, историю и о его соприкосновениях с этими дисциплинами и учёными этих областей.

Затем две книги по мало кого интересующей тема­тике, но для меня представляющие интерес:

1. Русские фамилии Тюркского происхождения.

2. Дворянство в России в период 1861–1904 гг.

И ещё несколько книг; это меня так почтили мои друзья в день моего рождения.

Стоят необычные для последних лет морозы. У нас по ночам бывает до 20 градусов!

Правда, во времена далёкого детства, как мне по­мнится, такие морозы по ночам и по утрам в эти числа не были редкостью, но те времена давно канули в Лету, и по­следнее время как-то всё март уже бывал совсем нехолод­ным и таяло вовсю. А нынче, хоть тает на солнышке, но в тени всё тотчас же замерзает.

Я продолжаю сдачу в архив своих бумаг.

Уже сегодня сдаю последние три фамилии на букву «Я» – Языковы, Яковлевы и Ярославовы. Затем останется ещё огромная картотека и разного рода статьи, по большей части нигде не публиковавшиеся.

И в то же время продолжаю работу над Римски­ми-Корсаковыми, Готовцевыми и Нелидовыми. Разобрал «до косточек» всё, что смог, про дотоле для меня загадочную Марию Дмитриевну Римскую-Корсакову, по словам Гершен­зона («Грибоедовская Москва»)4 – племянницу Марии Ива­новны Римской-Корсаковой; и она оказалась совсем не пле­мянница ей, а внучка её мужа, камергера Александра Яковлевича Римского-Корсакова, от его 1-го брака5. Стоило всё это очень больших хлопот и трудов, пришлось разыски­вать ныне живущих потомков этой Марии Дмитриевны, а оказалось, что они не знают про свою пра-прабабушку ниче­го, кроме того, что писал Гершензон. По счастью, наш бес­ценный Костромской архив хранит в себе много, ничего до сего времени не тронутого разными Гершензонами, Эйдель­манами и прочими, Зильберштейнами6 и иными Иерусалим­скими дворянами. Вот я и получил, как говорят, «мораль­ное удовлетворение». Оказалось, что Гершензон и не знал ни о первом браке Александра Яковлевича, ни о его стар­ших детях от этого брака.

А попутно наткнулся на одну историю, связанную с декабристом Г.А. Римским-Корсаковым, сыном этой Марии Ивановны и Александра Яковлевича. Вернее, история эта касается до его завещания, которое оказалось подложным, но в этом деле замешаны такие у нас весьма уважаемые фамилии, как Огарёв Н.П., Сатин, Тучков7, в общем, все связанные так или иначе с А.И. Герценом, и меня попроси­ли не предавать огласке всё это, дабы не бросать тень на всю эту компанию. Вот такие иногда бывают находки. Сам Н.П. Огарёв был очень богат и не имел корысти в этом деле, а просто хотел помочь Тучкову, а когда всплыло всё это, то он благополучно уехал за границу. Больше всех по­пало бедному батюшке, отцу Дилигенскому, который якобы присутствовал при составлении завещания; его лишили сана и прихода.

Вот, настрочил Вам кучу новостей, но так же, как и меня просили, прошу Вас случайно «не замарать» имя Огарёва, Сатина и Тучкова.

Вот, прошло и 9 марта – «сорок мучеников», а жа­воронков пока не видно, не видно и грачей, хотя «Герасим-Грачевник» был ещё 17 числа, раньше 40-ка мучеников.

От нас с Марией Григорьевной привет Наталии Сер­геевне и Вам, будьте здоровы и не поддавайтесь плохому настроению и мрачным мыслям. Пусть всё идёт своим че­редом, по предначертанию свыше.

Ваш А. Григоров.

1 М.С. Михайлова 17 марта: «Как вообще у вас жизнь? У нас после выборов ничего не попадается. Уж без мяса привыкли, но без сливочного масла плоховато. Есть только фруктовое.

Но всё это ерунда по сравнению с горем матерей, оплакиваю­щих сыновей, привезённых в гробах… <…> В ближайшие дни со­бираюсь “развлекаться”: взяла билеты на концерт нашего певца и две оперы (“Кармен” и ”Трубадур”) с участием певицы из Большого театра, Галины Борисовой» (ед. хр. 2304, л. 14 об.).

В гробах привозили убитых в Афганистане советских солдат, посланных туда советским правительством в декабре 1979 г. для «оказания помощи» правящей Народно-демократической партии Афганистана и попавших в самое пекло гражданской войны.

2 Ср.: «Ругаю телевизор за неинтересные передачи и фильмы» (из письма В.П. Степанова А.А. Григорову от 23 января 1980 г.; ед. хр. 2350, л. 53 об.).

3 Формозов А.А. Пушкин и древности: Наблюдения археолога. – М.: Наука, 1979.

4 Михаил Осипович Гершензон (1869–1925) – философ, исто­рик русской литературы и общественной мысли, редактор и один из авторов знаменитого сборника «Вехи», автор книг «Гри­боедовская Москва, «История молодой России», «П.Я. Чаадаев. Жизнь и мышление» и др.

5 В фонде А.А. Григорова имеется сообщение «Мария Дмитри­евна Ралль, жена полковника и кавалера Ф.Ф. Ралль, урождённая Римская-Корсакова. Опыт поиска её происхождения» (ед. хр. 184, л. 10), написанное Александром Александровичем 17 февраля 1980 г. неустановленному лицу:

«Мною в Костромском архиве, в результате длительнх поис­ков, где и какое имение принадлежало М.Д. Ралль, и как оно ей до­сталось, от кого, и чья была дочь эта Мария Дмитриевна, удалось обнаружить следующее:

В описаниях помещичьих имений (фонд 138, опись 5, дело № 3 за 1794 год) есть описание имения действительного камергера Александра Яковлевича Римского-Корсакова <...>. Владел он этим име­нием совместно с сестрой, Наталией Яковлевной, и сыновьями, Дмитрием и Николаем Александровичами. Это имение включало в себя село Взглядново, усадьбу Романово, где был “господский двор”, и деревни Кондрашино, Адашево, Карпово, Дементьево, Ховричиха, Денисиха и Чернышово. В имении было, по 5-й ревизии, 273 души мужского пола.

В книге Гершензона “Грибоедовская Москва” есть упоминания о сыновьях и дочерях А.Я. Римского-Корсакова:

София     род. 1787 г.

Григорий         1792

Павел    год [рождения] неизвестен, убит 26/VIII 1812 г. на Бо­родинском поле

Наталия          1793

Сергей             1794

Александра     1803

Екатерина       1803

Варвара    год рождения неизвестен, умерла в 1813 г.

А о сыновьях Николае и Дмитрии нет ни слова. Очевидно, что они были много старше упомянутых выше, и я полагаю, что А.Я. Рим­ский-Корсаков был женат дважды, и Мария Ивановна Нау­мова была его 2-й женой. А Дмитрий и Николай, очевидно, умерли около 1808 г., то есть ещё до того времени, когда развёртывались со­бы­тия, описанные Гершензоном в его книге “Грибоедовская Моск­ва”.

Я полагаю, что “искомая” Мария Дмитриевна, очевидно, и есть дочь Дмитрия Александровича и внучка Александра Яковлевича.

В том же Костромском архиве я нашёл дело (в фонде 116, опись 2) № 81 за 1830 г.; там Мария Дмитриевна, жена полковника и кавалера Ф.Ф. Ралль, урождённая Римская-Корсакова, просит дать ей свидетельство на имение для залога его в Сохранной Каз­не. В свидетельстве указано, что полковнице М.Д. Ралль в Кине­шемском уезде принадлежит имение – с. Взглядново, усадьба Ро­маново, деревни Адашево, Кондрашево, Дементьево, Ховричиха, Денисиха, Чернышово (и ещё деревня Гольцово), записанные по 7-й ревизии за ней и доставшиеся ей в 1808 году по смерти отца и по разделу с братом, штабс-капитаном Николаем Дмитриевичем Римским-Корсаковым. По-моему, это всё доказывает, что М.Д. Ралль была внучкой камергера Александра Яковлевича Римского-Корсакова, очевидно, рано потерявшей родителей и воспитывав­шейся у деда, камергера А.Я. Римского-Корсакова. Как указывает Гершензон в своей книге “Грибоедовская Москва”, Мария Дмитри­евна называла Марию Ивановну Наумову – жену Александра Яковлевича, то есть свою неродную бабушку, – то “маминькой”, то “тётинькой”, а сама Мария Ивановна отзывалась о Марии Дмитри­евне как о “любимой племяннице”.

К этому могу добавить, что в печатных родословиях Рим­ских-Корсаковых, очень неполных и вообще “дефектных”, нет ни сестры Александра Яковлевича – Наталии Яковлевны, ни сыновей его – Николая и Дмитрия, нет и самой Марии Дмитриевны.

Интересно узнать Ваше мнение – правилен ли мой вывод о том, что Мария Дмитриевна была внучкой А.Я. Римского-Корсако­ва и дочерью его сына, Дмитрия Александровича Римского-Корса­кова».

Ср. письмо от 28 сентября 1981 г.: «О.М.Д. Ралль. Лично мне совершенно ясно из просмотренных документов, что она дочь Дмитрия Дмитриевича Римского-Корсакова, сомнения же, как я по­лагаю, есть только у Р.Г. Жуйковой и, возможно, у М.П. Матвеевой, хотя последняя, кажется, уже уверовала в мои доводы. А я лично считаю, что “поиски отца М.Д. Ралль” можно прекратить, ибо всё уже выяснено» (Из переписки А.А. Григорова с И.В. Сахаровым / Публикация и предисловие И.В. Сахарова // Известия Русского ге­неалогического общества. Вып. 17. – СПб., 2005. – С. 83).

6 Илья Самойлович Зильберштейн (1905–1988) – искусствовед, литературовед, коллекционер. Инициатор издания и один из ре­дакторов «Литературного наследства».

7 Поэт, философ и экономист Николай Платонович Огарёв (1813–1877) и поэт и переводчик Николай Михайлович Сатин (1814–1873) – близкие друзья, участники кружка Герцена–Огарёва; зятья Алексея Алексеевича Тучкова (1800–1878) – предводителя дворянства Инсарского уезда Пензенской губернии, одного из пер­вых в России сахарозаводчиков.

~ • ~

11 апреля 1980 года

г. Кострома

Воистину воскресе!

Дорогая Мария Сергеевна, Ваше Пасхальное поздрав­ление мы получили и благодарим Вас и Наталию Сергеевну за это и за пожелания нам всяких благ.

Вы спрашиваете меня о якобы «скрываемых» нами днях рождения – Марии Григорьевны и моём. Секрета из этого мы не делаем, но и нет особого желания афишировать эти якобы «торжественные» дни. Тем более что мы сами не отмечаем их никогда и всегда несколько смущаемся, когда нас поздравляют, что было особенно в этом году, когда я получил массу писем и телеграмм с поздравлениями даже от тех, от кого никогда и не ожидал, людей мало мне из­вестных и мало знакомых.

Но Ваше любопытство я могу удовлетворить.

Я родился 6 марта ст. ст. (19-го по-новому), а Мария Григорьевна – 20/III тоже по-старому, то есть 2 апреля по-новому. Так что эти «табельные дни» уже прошли. Но раз Вы захотели знать наши «табельные дни», то мы тоже же­лаем знать и Ваши с Наталией Сергеевной табельные дни1.

А Вас мы благодарим за поздравление с уже про­шедшими днями рождения нашими.

Книгу Ободовской и Дементьева я знаю и даже как-то вступил с ними в переписку, инициатива исходила не от меня, а от них. Хорошая книга, и мне тоже было приятно читать о «реабилитации» Наталии Николаевны – всегда так противно было читать и слушать всякие еврейские домыслы о якобы интимных отношениях её и с императором Никола­ем, и с Дантесом2. И я лично никогда веры всем этим до­мыслам не давал, но меня мало кто слушал, и многие с азартом смаковали всё, что могло создать воображение об отношениях Наталии Николаевны к царю и к Дантесу. Вполне разделяю Ваше мнение о том, что у всех нас есть, кроме имён, ещё и отчества, и мне всегда «режет слух» (и зрение), когда все без исключения нынешние литературные вельможи именуют сами себя и их именуют другие «Нико­лай Полевой»3, «Евгений Евтушенко» и мн. др. И сам Тол­стой был, всё-таки, для меня «Лев Николаевич».

Теперь о городе Витиме. Насколько я знаю, такого города не было и во времена декабристов и нет и поныне. Есть река Витим, приток Лены, и при впадении этой реки в Лену было и, вероятно, есть поныне селение «Витимск»; до революции оно входило в Киренский округ Иркутской гу­бернии. В нынешних энциклопедиях нет и этого «Витим­ска»; вероятно, ныне там поселение настолько незначитель­ное, что его и не поместили. Основано Витимское в 1621 г., одно из старейших русских поселений на реке Лене.

Вот Вам и маленький урок географии4.

У нас всё без перемен. Я 13-го уезжаю, и притом неожиданно, в Москву, примерно на недельку. Получил приглашение прочитать ещё какой-нибудь свой «опус» на ис­торические темы в том кружке, где я уже не раз подви­зался. Билет уже купил, но только «туда», но думаю, что на автобус достану и в Москве без особых затруднений.

А куда же Вы с Наталией Сергеевной поедете нынче на «Усиевиче»? Опять до Астрахани? Я на этом «Усиевиче» ездил, пароход, хоть и колёсный «шлёпало», как говорят наши Москвички, но большой, и когда я на нём «ходил» – лет 20 назад, – был достаточно комфортабелен.

У нас с продуктами и так и сяк. Перед 1 апреля, ве­роятно для выполнения плана 1-го квартала, «выбросили» кур и уток, и эти птицы довольно долго продавались и уже без очередей; особенно долго на прилавках задержа­лись утки, но были они какие-то «полудохлые». Я покупал, но на утке были только «кожа и кости»; впрочем, кожа с жареной утки всегда мне казалась очень вкусной. Масло только фруктовое, даже называемое мною «собачьим», то есть «бутербродное», – большая редкость. Вот, поеду в Москву, привезу чего-нибудь по своим возможностям, в смысле денег. Хотя мне обещают за мой «доклад» уплатить 15 рэ, что и поможет мне закупить масло и проч.

Я тоже стал ходить без палочки, очень рад, что по­чти везде «оголился» асфальт. Пасху мы встретили со все­ми «ак­сессуарами» – то есть был и кулич (на фруктовом масле, но очень удачный и вкусный), была и пасха, творог собственного изготовления из покупного молока и краше­ные яйца: удалось перед самой Пасхой, по блату, достать 60 штук, которые и были разделены между чадами нашими и нами.

Московские дамы, хоть и болели всю зиму, сейчас, после отдыха в Академическом пансионате, чувствуют себя хорошо.

Теперь у нас легко связаться по телефону, можно прямо из дома, без посредства телефонисток, звонить в Москву, можно и в Горький; как-нибудь попробую Вам по­звонить, я уже пытался, но тогда ещё не было всё отлаже­но как надо и соединения не произошло.

Погода была всё время хорошая, но после Благове­щенья испортилась, пошёл снег с дождём, подул сильный ветер, а Пасха и Благовещенье были очень хороши. И сего­дня сумрачно и осадки «в виде дождя и мокрого снега», как сообщают по телевизору и по радио наши синоптики.

Вот, кажется, ответил Вам на все недоумённые во­просы по географической части, а по исторической – их, ка­жется, в последнем письме Вы не ставили.

Будьте здоровы. Привет Наталии Сергеевне и Вам от Марии Григорьевны и от меня.

Будьте здоровы, пишите.

Мятлева5 вышлю ещё до отъезда в Москву.

Ваш А. Григоров.

1 «Табельные дни – праздничные дни, когда не производилось занятий в учреждениях и учений в войсках. Преимущественно это понятие относили к т.н. царским дням: дням рождения, тезоиме­нитства Императора, Императрицы, Наследника престола» (Рос­сийский историко-бытовой словарь / Автор-составитель Л.В. Бело­винский. – М., 1999. – С. 446–447).

2 М.С. Михайлова 4 апреля: «Сейчас знакомые дали книгу “Во­круг Пушкина” Ободовской и Дементьева. Полная реабилитация Натальи Николаевны. Как всё это тошно! И называют прилично: Наталья Николаевна, а не просто Наталья. Ненавижу. Так же, как писателей и декабристов: “Иван Тургенев”, “Иван Якушкин”. У нас же не за границей; принято было всегда называть по имени и отче­ству. Один, кажется, Лев Толстой был исключением. Очень хоро­шее, интересное предисловие Благого» (ед. хр. 2304, л. 17).

В письмах речь идёт о книге: Ободовская И., Дементьев М. Вокруг Пушкина. Неизвестные письма Н.Н. Пушкиной и её сестёр Е.Н. и А.Н. Гончаровых. – М.: Советская Россия, 1975. Второе, до­полненное, издание вышло там же в 1978 г.

3 Явно, А.А. Григоров имел в виду советского писателя Бориса Николаевича Полевого (1908–1981), назвав его по ошибке именем русского писателя Николая Алексеевича Полевого (1796–1846).

4 М.С. Михайлова 4 апреля: «Кстати, какой губернии был г. Ви­тим во времена декабристов? Мы с Наталией Сергеевной были в Бодайбо, на знаменитых Ленских приисках; Бодайбо теперь Иркут­ской области, Витима на карте нет, в Энциклопедии (2-х томной) только река Витим упоминается. Может быть, в XIX в. посёлок Ви­тим относился к Якутской области <так!>? Буду очень благодарна, если Вы меня поучите географии» (ед. хр. 2304, л. 17 об.).

В июле 1979 г. 74-х летняя М.С. Михайлова вместе с 75-лет­ней сестрой ездила в Сибирь по местам декабристов. 12 июля 1979 г. она сообщала: «<…> Завтра я уезжаю. На – Дальний Вос­ток. Мне давно хотелось туда поехать» (ед. хр. 2303, л. 36).

5 А.А. Григоров выслал стихи В.П. Мятлева.

~ • ~

7 мая 1980 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Сообщаю, что вчера получил от Вас бандероль со стихотворениями В. Мятлева. Жаль только, что Вы не сде­лали никакого «резюме» по поводу этих Мятлевских опу­сов1.

У нас новости вот какие: третьего нашего правнука, родившегося 22 апреля, нарекли именем «Илья», стало быть, именинником он будет в Ильин день – 20 июля ст. ст.

Не знаю уж, почему это имя понравилось родите­лям. Вроде бы у нас в роду не бывало ни единого Ильи. Впрочем, ведь это уже не наш род, а у Гали есть родной дядя Илья – брат её отца2.

Ужасно нас угнетает погода. Надо же, после такого необычного для этих чисел тепла, опять чуть ли не мороз, и холодные дожди льют почти ежедневно. Вот и сорвалась наша поездка в лес за сморчками. В такой холодище не хо­чется и из дома вылезать. Благо у меня работы хватает с этими Римскими-Корсаковыми. Много их, и много интерес­ного у некоторых в их биографиях.

«Выбросили» мясо; видимо, забили часть скота из-за нехватки кормов, и было без очередей и сколько хочешь бери, и, кажется, ещё продолжается этот «мясной бум».

Недавно, в номере от 25 апреля, в «Литературной России» была какая-то статья о князьях Козловских, и там упоминается моё имя. Но я этой статьи не читал ещё, ибо этой газеты не покупаю. Но мне вчера сказали в архиве, что статья была, и потом из Москвы написали тоже, что увидели упоминание моего имени в статье о князьях Коз­ловских.

Надо будет посмотреть – кто это и по какому пово­ду упомянул моё имя «всуе»3.

Жизнь у нас без перемен, оба мы заняты своими де­лами, а третий член нашей семьи – внук Лёва – по-преж­нему редко бывает в нормальном виде. Наверняка угодит опять в психушку, так безнаказанно такое пьянство не пройдёт. Это нас очень и очень огорчает и угнетает, и глав­ное – что мы не в силах ничем помочь, и, как ни говори: жалко до слёз малого, ведь он у нас от рождения.

Затем – пожелаю Вам и Наталии Сергеевне доброго здравия и всякого благополучия.

И Мария Григорьевна, и я шлём Вам обеим привет.

Ваш А. Гр-в.

1 М.С. Михайлова 14 мая: «Относительно “резюме”: вообще я не очень люблю такого рода писания. До души не доходят» (ед. хр. 2304, л. 24).

2 О роде Г.Н. Масловой, урожд. Жирновой, см. письмо А.А. Епанчину от 3 сентября 1986 г. на стр. 234.

3 Г. Фёдоров. Достоевский и семья Козловских (стр. 20). Автор пишет: «Как и отец, Александр Дмитриевич (Козловский. – А. С.) вторым браком был женат на дворовой (об этом узнаём из иссле­дования о роде Козловских костромского историка А.А. Григорова, любезно показанного мне знатоком русской генеалогии Ю.Б. Шма­ровым)».

~ • ~

28 мая 1980 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Ваше письмо от 23/V пришло вчера.

Наши больные в таком виде: если речь идёт о малы­шах, то оба они уже здоровы, но пока ещё не посещает Саша школу, а Женя не ходит в свои ясли.

Но вот не малыши, а мы что-то вышли из строя. Мария Григорьевна уже почти три недели болеет, и я тоже за ней последовал. Страшного нет ничего, но ужасно мучает какой-то необычно гадкий кашель. Ещё днём – и так и сяк, а ночью – хоть совсем спать не ложись. Как только ля­жешь – так и начинается, и нет этому конца, пока не вста­нешь и не сядешь где-нибудь у стола.

Погода вроде бы налаживается, значительно потепле­ло, так что даже отопление отключили. Вчера принимался раза три за день дождь, прямо ливень, но тёплый и поэто­му приятный даже. Как говорят, на рынке – изобилие сморчков, а мы, бедные, так и засели с одним найденным мною 11 мая сморчком. Мария Григорьевна, несмотря на все недомогания, хочет поехать завтра в лес и меня соблазняет, и если не будет дождя, то мы, наверное, всё-таки соберёмся.

Теперь по Вашим вопросам, касающимся генеалогии. Дмитрий Петрович Черевин, 1772–18161, был женат на Вар­варе Ивановне Раевской и имел сыновей и дочь:

1). Александра Дмитриевича, 1802–18492, женатого на графине Ожаровской, † 1849 г.

2). Павла Дмитриевича, декабриста, ум. 1824 г., хо­лостой.

3). Наталию Дмитриевну, замужем за генералом от инфантерии князем Петром Дмитриевичем Горчаковым, 1789–1868. Этот Пётр Дмитриевич был сыном Костромско­го вице-губернатора, литератора, поэта и пр. и члена Рос­сийской академии. Но он принадлежал по своим взглядам не к Пушкинскому «Арзамасу», а к Шишковской «Беседе». Пушкин мог с ним встречаться, но близости между ними быть не могло.

П.Д. Горчаков и был генерал-губернатором в Сибири. А товарищ А.С. Пушкина по лицею – это канцлер Алек­сандр Михайлович Горчаков, 1798–1883 г., последний лице­ист Пушкинского выпуска, был родственником Петра Дмит­риевича, но довольно далёким.

А вот относительно того, что в трудах о декабристах сказано, что Н.Д. Горчакова была двоюродной сестрой На­талии Дмитриевны Апухтиной-Фонвизиной-Пущиной, то это надо оставить всецело на совести авторов. Ни в одной родословной – Горчаковых, Черевиных, Фонвизиных и Апухтиных – пока не удалось никому обнаружить такое родство. Одни только догадки и предположения, основанные на письмах, но надо сказать, что как исследователи, так и сами авторы всех и всяких писем обычно очень вольно обращаются с терминами, определяющими родство. В этом я имел случай не раз убедиться, и если в письмах есть обращения «дядинька, тётинька, сестрица» и пр., то это ничуть не означает родства в такой степени, как это понимаем мы.

В те годы – XVIII и начало XIX века, – если ве­рить всем сохранившимся письмам, то такое количество братцев, сестриц, дяденек, тётенек и проч. обнаруживается, что человек малоопытный может легко этим всем «сестри­цам», «братцам» и т.д. поверить. А если «родство» такое с известными лицами – то это уже сенсация, от которой не могут отказаться исследователи. Сколько раз уже я в этом убедился. Поэтому родство Н.Д. Черевиной с Апухтиными пока лично для меня остаётся не доказанным. Женитьба А.Д. Черевина на графине Ожаровской, имевшей близкое родство с Муравьёвыми-Апостол, как-то «сблизила» Череви­ных с Муравьёвыми.

Читая письма и Ваших предков, видишь, что в пись­мах именуются и братцами, и сестрицами, и тётиньками, и дядиньками такие лица, которые состоят в родстве весьма отдалённом, и обычно ещё через одну, иногда и даже через две фамилии.

Меня уже не раз разные лица запрашивали о родстве Черевиных с Апухтиными-Фонвизиными, и я нико­му ничего не мог сообщить утвердительно.

Недавно у нас была читательская конференция по разбору повести Тендрякова «Расплата», см. «Новый мир», 1979, № 3; по-моему, повесть из слабеньких в смысле чисто литературном, но вопросы, там поставленные и оставшиеся без ответа, вызвали много суждений. Были на обсуждении писатели, журналисты, много педагогов и даже из МВД были, и были простые люди. Меня пригласили и просили выступить, но я ждал, когда кончат выступать другие, а когда кончили, то оказалось, что всё, что я имел сказать, сказали другие, и я отказался от выступления, зачем же по­вторять одно и то же? А, в общем, было интересно.

Вам желаю больше не падать никуда. Я так рад, что теперь твёрдо стою на ногах, – зимой я очень боюсь упасть, ибо не раз уже так грохался, что, думаю, ещё одно такое падение – и из меня дух вон. А сейчас стою на ногах на земле твёрдо. В наши годы падать – это недопустимая «роскошь», и позволить себе этого мы не можем.

Итак, детишки здоровы, а и нам, надо полагать, по­шлёт Господь-Бог здоровья, ведь уже июнь на носу и за грибками охота съездить.

От Марии Григорьевны и от дочки с внучкой Вам и Наталии Сергеевне (и от меня также) сердечный привет.

Будьте здоровы.

Ваш А. Г.

1 В письме к Т.В. Ольховик от 14 сентября 1985 г. указаны годы жизни 1769–1818 (см. стр. 211).

2 В указ. письме к Т.В. Ольховик год рождения – 1812.

~ • ~

5 июня 1980 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Получил Ваше письмо от 31 мая.

Наконец-то мы дождались хороших летних деньков и успели даже побывать два раза в лесу: первый раз при­везли полтора десятка сморчков, а второй раз – уже два десятка маслят, так что «разговелись» свежими грибками урожая 1980 года. А сегодня опять что-то погодка испор­титься хочет, вместо 25 градусов тепла – всего 15, к тому же пасмурно, ветер, а ночью дождь шёл.

Наши хвори с наступлением хорошей погоды отошли назад, и только у меня ещё не совсем прошёл кашель, и остались лишь обычные недомогания в виде гипертонии и печени у Марии Григорьевны и чего-то вроде этого у меня, но с этими вещами придётся, вероятно, не расставаться уже до своего конца.

Малыши все сейчас здоровы. Старшего мать опреде­лила в городской дневной пионерлагерь, он там с 9 до 6 ча­сов, а ночует дома. Кормят там два раза в день. Среднего, вероятно, с понедельника снова поведут в ясли, уже прошёл назначенный срок карантина, а какой диагноз был дан вра­чами – так и не узнали. А «Илья Муромец» – растёт не по дням, а по часам.

Люба в саду всё копается, выращивает цветы, но цены на них упали из-за огромного предложения, так что, пожалуй, «овчинка выделки не стоит».

Доели наконец всё, привезённое мною из Москвы в апреле, – масло и мясо. У нас масло бывает только «соба­чье» (я так называю бутербродное) да ещё фруктовое. Из чего всё это делается – я не имею представления. На «Об­щем рынке» – можно купить мясо, чаще свинину, но быва­ет и говядина по 4–5 руб. кило, однако всегда очереди, ибо спрос превышает предложение.

Черёмуха уже отцвела, зацветает сирень, и расцвела рябина; народ всегда отмечает, что цветение рябины связано с похолоданием, так и нынче вышло. В лесу ландышей ещё нет, они в зачаточном состоянии, а подснежники уже со­шли. Очень мало птичек поют, так много их за последние годы погибло от всяких химикалиев, что в изобилии разбро­саны по полям, и зачем-то даже по лесам, но всё же слы­шали и кукушку, и иволгу, не говоря уже о малиновках, зя­бликах, пеночках и синичках.

Я закончил своих Римских и не Римских Корса­ковых: вышел большой труд, свыше 800 имён, и по многим удалось составить небольшие биографии. Теперь перепеча­таю Готовцевых (они уже закончены и только надо перепе­чатать), и на очереди будет последний мой труд – «лебеди­ная песня» – род Нелидовых.

Потом всё это отдам в собрание Ю.Б. Шмарова в Москву.

Ждём приезда наших летних гостей – Наталии Ни­колаевны и Ольги Викторовны. И ещё собирается приехать на какое-то время племянница Марии Григорьевны Люба Хомутова, с дочерью. Они хотят жить в квартире нашей Любы, она их и пригласила, ведь сама Люба с мужем всё лето живут в своём саду, и полученная ими в прошлом году однокомнатная квартира летом пустует.

Вот, написал Вам все наши новости.

Теперь остаётся передать от нас с Марией Григорьев­ной привет и лучшие пожелания Наталии Сергеевне и Вам.

Будьте здоровы.

Ваш А. Гр-в.

~ • ~

13 июня 1980 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Ваше письмо от 9 июня преисполнено такой печали, что мне стало просто Вас жаль! Надо же так уставать, да ещё к тому же переживать из-за несвоевременной доставки денег на путёвки Вашим помощницам1.

У нас установилась настоящая летняя погода, жарко, до +30 градусов в тени, но нет дождей уже давно, и поля, и сады, и огороды требуют влаги. Вчера на левой стороне прошёл большой грозовой дождь, но через Волгу, как все­гда, он не перебрался, у нас только упали считанные капельки дождя, даже не прибившие пыль.

Кашель мой то стал сдавать свои позиции, то опять перешёл в наступление. Борюсь с ним и микстурами и ка­кими-то таблетками. Надо полагать, что всё-таки придёт ко­нец этому противному кашлю. Спасибо за рецепты по из­бавлению от кашля. Микстура, которой и нас в детстве пот­чевали при кашле, называлась «Эпекакуана»2, это очень по­лезная вещь от кашля, но при большом приёме может ока­заться и рвотным.

Слишком сухо в лесу, и мы эту неделю не ездили, да к тому же я и не совсем здоров всю неделю и, кроме того, занят печатанием законченных родословных; уже гото­вы три Корсаковых – «Простые», Римские и Дондуковы, – и сегодня закончил одну линию Готовцевых, и ещё оста­лось их две линии.

В архив пока не хожу и в библиотеку тоже, и нездо­ров, и дома дела полно. Вы, как Лев Николаевич, закончи­ли письмо словами «Не могу молчать», он же этими слова­ми начинал своё «гневное обличение» царизма. А что бы стал делать в наши дни? В 30-е годы? Тоже бы не мог молчать3?

Затем – пожелаю Вам всего хорошего.

Мы с Марией Григорьевной шлём Вам и Наталии Сергеевне свой привет.

Наши милые Москвички едут опять на пароходе «Достоевский»: выезжают из Москвы 18 июня, будут в Горьком 22-го утром, а 23-го в 15 часов будут у нас, в Ко­строме. Вот и пойдём к ним в каюту, только не знаю, какие «дары» сумеем принести нашим милым гостьям. А потом они и к нам приехать хотят, попозже, числа 10–15 июля.

А когда вы в путь?

Ваш А. Гр-в.

1 М.С. Михайлова 9 июня: «Из сада приходим в 9 часов вечера(!), уже измождённые, писать не могу. Сегодня стирка, поэтому в сад не идём, но к стирке примешиваются другие домаш­ние дела + разговоры по телефону, включая Ташкент. Добиваемся путёвок для своих садовых помощниц, которым хочется побывать в Средней Азии. Написали родным в Ташкент. “Клюнуло”. В суббо­ту из Дзержинска отправили деньги по телеграфу за путёвки и, подумайте, сейчас из разговора с Ташкентом узнали, что деньги не получены. А сегодня понедельник! Опять треволнения, сумато­ха, надо звонить в Дзержинск, где живут наши помощницы» (ед. хр. 2304, л. 32 об.); 18 июня: «Вы меня напрасно тогда жалели, всё это в порядке вещей. Усталость проходит после крепкого ночного сна и компенсируется пребыванием днём в нашем “раю”. Мы раду­емся, что, дожив до 75 лет, мы не знаем, что такое снотворное. А расстройство из-за путёвок – так ведь известно, что покойная жизнь только тогда, когда находишься в своих четырёх стенах. Всякое соприкосновение с внешним миром бьёт по нервам. Только вот никак к этому не привыкнешь» (там же, л. 34).

2 «Вкусная микстура-эпекакуана, пахнущая анисом» (Н.М. Гер­шензон-Чегодаева. Михаил Гершензон в воспоминаниях дочери. – М., 2000. – С. 59).

3 Речь идёт о статье Л.Н. Толстого «Не могу молчать», напи­санной в 1908 г. и направленной против смертных казней, охватив­ших Россию после революции 1905–1906 гг.

М.С. Михайлова 18 июня: «Что касается Льва Николаевича, то, возможно, он не стал бы молчать в тяжёлое время, имел гра­жданское мужество. В наше время таких не видно - не слышно было» (ед. хр. 2304, л. 35).

~ • ~

6 августа 1980 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Получил Ваше письмо от 30/VII с печальным изве­стием о кончине Вашей кузины в Новосибирске1. Такой нын­че год – високосный, что только и дело, что приходят ве­сти о кончине то одного, то другого человека из числа своих друзей и из числа родственников моих друзей. Очень это печально, но всем нам в недалёком будущем предстоит такая же судьба.

У нас продолжают гостить наши Московские дамы. К ним присоединилась ещё одна знакомая – из того же «консерваторского» общества; возможно, Вы её и видели на пароходах вместе с Ольгой Викторовной и Наталией Нико­лаевной. Это – Ольга Павловна Ламм. А кроме того, прие­хали ещё из Ленинграда один библиограф и генеалог с же­ной – И.В. Сахаров; этих пришлось поместить в квартире нашей Любы, которая летом стоит пустая, так как Люба с мужем летом живут на своей даче.

Ходили раза два-три в неделю в лес, находили гри­бы, в том числе и белые, а вот с 31 числа не бывали. А те­перь захолодало – всего +15 градусов. Может быть, сего­дня выберемся опять в лес. Прошёл ночью большой дождь, а то было сухо. Правда, пророк Илья соблюл свои тради­ции – и погремел славно, и дождичка дал, но незна­чительного.

Указываемых Вами произведений Герасимова и Гра­нина я не читал, так как не видел их, а вот Наталия Нико­лаевна читала «Эффект положения». Но на неё «эффекта» эта вещь не произвела2.

В отношении строительства школ земством, то Вы совершенно правы, земство строило только в уездах – то есть в сёлах и деревнях. А городские все школы и училища строились не земством, а или министерством просвещения, или местными городскими властями, а также частными ли­цами, а вот насчёт городских голов, то тут Вы не совсем правы. В столицах и многих больших городах встречались «головы» и из дворян. К примеру – В.А. Ратьков-Рожнов, бывший в 1893–1896 гг. С.-Петербургским городским голо­вой; а он из наших, Костромских, дворян и помещик Буй­ского уезда3. Правда, в большинстве уездных городов, если не во всех подряд, головы были большею частью из купцов (потомственных почётных граждан) или из мещанства, но были и исключения.

От всех наших дам и от меня привет Наталии Серге­евне и Вам.

Дел я сейчас не делаю никаких, причина тому лето, грибы и гости, да и стал что-то уставать.

Не знаю, именинница ли Вы были 4 августа, на вся­кий случай, поздравляю Вас от имени всех нас.

Мария Григорьевна в этой день не именинница.

Ваш А. Григоров.

1 См. прим. 1 к письму от 14 апреля 1977 г. на стр. 454.

2 М.С. Михайлова 30 июля: «С большим интересом прочла “Эффект положения” Герасимова и начало “Картины” Гранина. Но, по-моему, у него(у Гранина. – А. С.) в двух местах ошибка: 1) зем­ство не строило школ в городе, только в уезде (он пишет, что несколько начальных школ в городе было построено земством) и 2) по его словам, городской голова был дворянин, а мне кажется, что всегда бывали или купцы или какой-нибудь уважаемый меща­нин» (ед. хр. 2304, л. 39 об.).

Роман Иосифа Герасимова «Эффект положения» был напеча­тан в 1979 г. в журнале «Знамя» (кн. 11, 12), роман Даниила Гра­нина «Картина» – в 1980 г. в журнале «Новый мир» (№ 1, 2).

3 Ср.: «Владимир Александрович Ратьков-Рожнов* был в 1893–1898 Петербургским городским головой, жил он на Фонтанке, в доме Громова, Громов – это был очень богатый старообрядец (раскольник), его упоминает П.И. Мельников-Печерский в своём романе «В лесах и на горах» (из письма Н.К. Телетовой от 16 мая 1986 г.; архив Н.К. Телетовой).

____

* В.А. Ратьков-Рожнов (1834–1912).

25 августа 1980 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Вчера получил Ваше письмо от 18/VIII и спешу от­ветить, может быть, Вы получите это письмо ещё до отъез­да в Астрахань. В противном случае, Вы его сможете про­читать лишь по возвращении домой1.

Вот, Вы сумели хоть немножко брусники набрать, а у нас эта ягода совсем вывелась. Ещё лет 10 назад мы со­бирали её, а теперь не увидишь нигде и ягодки.

Мы распростились со всеми нашими гостями. Моск­вички уехали ещё 14/VIII, причём приехали двое, а уехали трое, так как 1/VIII к первым двум – Наталии Николаевне и Ольге Викторовне – присоединилась еще и Ольга Павлов­на Ламм.

Ещё при них приехала чета Сахаровых из Ленингра­да, они уехали 8/VIII, и в тот же день приехали из Пензы мать с дочкой Беликовы – Лермонтоведки; пробыли дней пять или шесть и только что уехали, как приехала из Ле­нинграда очень милая дама – Пушкинистка; её проводили мы позавчера, она ночевала у нас три ночи и очень нам, т.е. Марии Григорьевне и мне, понравилась2. Так что на этот год мы, вероятно, «выполнили план» по гостям.

Завтра собираемся в лес, «по грибы». Не бывали в лесу целых 10 дней, с 15 августа.

Вы спрашиваете про А.И. Готовцеву. Это дочь И.А. Готовцева и А.П. Бизеевой, их имение было ус. Панфи­лово Солигаличского уезда3. Анна Ивановна вышла замуж за П.П. Корнилова, статского советника, из усадьбы Зино­вьево Костромского уезда. Этот П.П. Корнилов был сыном П. Корнилова, генерала, одного из героев Отечественной войны 1812 г.

А племянница А.И. Готовцевой-Корниловой была Ю.В. Жадовская, тоже известная поэтесса XIX века, её сти­хи помещались раньше во всех хрестоматиях, напр., «Нива, моя нива, нива золотая...» и др.

Между прочим, А.С. Пушкин не весьма лестно ото­звался о поэзии А.И. Готовцевой, мне думается, что он счи­тал, что поэзия – это удел мужчин, а не женщин. П.А. Вя­земский даже «выговорил» раз А.С. Пушкину за его отзыв о Готовцевой4.

Погода стояла всё время неважная, и захолодало, и постоянные дожди. И лето-то уже кончилось, по сути дела, и вот подходит осень. Жаль как-то, что мало нам досталось нынче от лета – тепла почти не видели, и вот опять предсто­ит мерзнуть, жди, когда соблаговолят включить отоп­ление.

Желаю Вам счастливого путешествия и благополуч­ного возвращения домой.

Привет Наталии Сергеевне и Вам от Марии Григо­рьевны и от меня.

Ваш А. Григоров.

1 В Астрахань сёстры Михайловы уезжали 30 августа, письмо получили до отъезда.

2 Н.К. Телетова.

3 Отца А.И. Готовцевой звали Иван Михайлович, а имение  Панфилово находилось в Буйском уезде (см. прим. 2 к письму Д.Ф. Белорукову от 2 сентября 1972 г. на стр. 186).

4 А.С. Пушкин отозвался нелестно не о поэзии А.И. Готовце­вой, а писал о непонимании поэзии всеми женщинами вообще: «Приро­да, одарив их (женщин. – А.С.) тонким умом и чувстви­тельностию самой раздражительною, едва ли не отказала им в чувстве изящ­ного. Поэзия скользит по слуху их не досягая души; они бесчув­ственны к её гармонии; примечайте, как они поют модные роман­сы, как искажают стихи самые естествен­ные, расстроивают меру, уничтожают рифму. Вслушайтсь в их литературные суждения, и вы удивитесь кривизне и даже гру­бости их понятия… Исключения редки» (Пушкин А.С. Отрывки из писем, мысли и замечания // Пуш­кин А.С. Полное собр. соч. в 17 т. Т. 11 (Критика и публицистика. 1819–1834). – М., 1996. – С. 52). Исследователи считают, что дан­ное высказывание, впервые опубликованное в альманахе «Север­ные цветы на 1828 г.», а также отрывок из «Евгения Онегина» «Женщины», напечатанный в 1827 г. в «Московском вестнике» – могли побу­дить А.И. Готовцеву написать послание к Пушкину («А.С.П.»), в котором она какой-то приговор поэта объявляет «несправедли­вым». Это послание, переданное П.А. Вяземским поэту, было напечатано в «Северных цветах на 1829 г.» вместе с отве­том Пушкина А.И. Готовцевой («И недоверчиво и жадно»). Подроб­нее о взаимоотношениях А.И. Готовцевой, А.С. Пушкина и П.А. Вя­земского см.: Бочков В.Н. «Твой недо­сказанный упрёк» // Бочков В.Н. Костромские спутники Пушки­на. – Костром­а, 2002. – С. 141–153.

~ • ~

17 сентября 1980 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Вчера получил Ваше письмо от 10 сентября, писан­ное где-то между Дубовкой и Приморском.

Полагаю, что Вы уже теперь дома и это письмо по­лучите уже отдохнувши после такого интересного, но всё же, как я думаю, и утомительного для Ваших лет круиза.

Но всё же Вам и Наталии Сергеевне можно позави­довать: каждый год вы, несмотря ни на что, находите воз­можным слетать то туда, то сюда, слетать то на пароходе, то на поезде, то на автобусе...

А вот мы так просто «закисли». Впрочем, у нас по­ложение более сложное, чем у Вас, ведь нам не на кого оставить свою квартиру и нашу Мику.

Раньше, когда Люба жила с нами, было проще, а те­перь – на кого бросить? Вот и приходится сидеть в Костро­ме, и только мы можем себе позволить раза два, а то и три в неделю съездить в лес, подышать чистым воздухом и к тому же набрать грибков.

Нынче у нас не такой уж плохой «улов». Уже под­насушили беленьких и насолили порядочно рыжичков.

И сейчас стол у нас чисто грибной: суп – грибная похлёбка, грибы жареные, отварённые, пироги с грибами, – словом, всё, что можно приготовить из грибов. И были очень удачные дни. Однажды, 3 сентября, Мария Григорьев­на нашла гриб-исполин, белый и без единого порока – он был велик настолько, что в корзинку не влезал и его при­шлось везти на руках. Дома сделал фотографию и взвесил его – оказалось 630 грамм; говорят, это не самый ре­кордный вес, бывают и много больше, но мы никогда не на­ходили такого большого. В тот же раз и я нашёл чудесный гриб, тоже белый и безупречный, но поменьше – он весил всего 470 грамм, но и это, на мой взгляд, большой гриб. Находили и рыжиков – до 200 штук за день. Так что наша грибная охота довольно удачна.

Вчера было в Костроме «ЧП». Везли откуда-то ло­сей, на автомашинах; вероятно, где-то отловили и перевози­ли на лосиную ферму – это ферма «Сумароково» (бывшая усадьба Ратьковых), где держат и «одомашнивают» лосей. И вот, когда автомашины с лосями проезжали через наше Заволжье, все лоси сумели выпрыгнуть из машин и, ничего не повредив у себя, рассыпались по улицам. Я не видел сам – мы были в лесу, но наш Саша, правнук, видел и расска­зывал, как один человек, увидев лосей, стал было фотогра­фировать лося, у этого человека был с собой фотоаппарат. Но лось, увидев нацеленный на него объектив, пошёл в ата­ку на фотографа, и тот вынужден был бежать. Прибыла ми­лиция, и стали лосей выгонять из города. Некоторые броси­лись в Волгу и, переплыв её, скрылись на той стороне, а других оттеснили из города в близлежащий лес.

Как же это у Вас получилось с ногой? Отчего? И всё ли прошло бесследно? Сколько уже было у Вас бед с Вашими ногами1!

Гости наши все разъехались, и теперь у нас всё во­шло в обычный ритм. Только я не веду своих прежних за­нятий. В архиве не бывал с мая месяца, да там, как слыш­но, и работать сейчас нельзя. Чуть ли не поголовно всех «гоняют» на с/х работы в ближние совхозы и колхозы. Да и времени как-то нет. Только иногда пописываю какие-ни­будь статейки, которые печатаются в районной газете2, наша областная очень не жалует всякие исторические экскурсы, если они делаются глубже 1917 года. А я именно всё пишу про 18–19 века.

Получил приглашение на 7 сентября на торжества на Бородинском поле, там ежегодно проводится «мероприя­тие» под девизом из Лермонтовских строк: «Недаром по­мнит вся Россия про день Бородина». Но поехать туда не смог главным образом по причинам финансового характера. Получил, однако, «отчёты» от двоих друзей, которые там были. Пишут, что было в этом году особенно хорошо всё сделано. Был митинг, который открыла праправнучка М.И. Голенищева-Кутузова Хитрово-Кутузова3, были потом­ки Дениса Давыдова, Кульнева и др.4

Малыши наши все здоровы. Саша уже пошёл во 2-й класс, а Женю – второго – перевели из яслей в детсад. Только третий – Илья – пока никуда не пристроен.

Мария Григорьевна стала чаще и чаще жаловаться на свои недомогания, видно, всё на почве гипертонии, а так­же печень и всякое другое. Трудновато становится ей вести хозяйственные дела.

Вот на этот раз и всё.

Составленные родословные Римских Корсаковых разослал кое-кому и рецензии получил весьма положитель­ные. Зимою, буду жив, займусь Нелидовыми.

Затем от Марии Григорьевны и от меня поклон На­талии Сергеевне и Вам и пожелания всего лучшего. Ната­лию Сергеевну с большим опозданием поздравляем с днём ангела.

Ваш А. Григоров.

1 Нога М.С. Михайловой, сломанная при падении в июне 1979 г., разболелась от хождения на базар за фруктами и перетаскива­ния их на пароход.

2 «Статеек» А.А. Григорова в районных газетах за 1980 г. обна­ружить не удалось.

3 Наталья Михайловна Хитрово (?).

4 М.С. Михайлова 4 октября: «Конечно, очень жаль, что не при­шлось поехать на Бородинское поле. По-моему, одного из потом­ков Дениса Давыдова – Вельяшева – знал Анатолий Михайлович. А Вы его знали? Один Кульнев живёт здесь, я с ним иногда встре­чаюсь в Обществе книголюбов. Может быть, сделает сообщение о торжествах» (ед. хр. 2304, л. 47 об.)

«Один Кульнев» – несомненно, М.Н. Кульнев (см. письмо от 22 октября 1980 г. на стр. 486) – потомок генерал-майора Якова Пет­ровича Кульнева (1763–1812).

~ • ~

10 октября 1980 года

г. Кострома

Дорогая Мария Михайловна!

Вчера пришло Ваше письмо от 4/Х. Вот, у Вас сколько забот и работ по саду, и Вам с Наталией Сергеев­ной, наверное, уже тяжеловато возиться в саду и с яблоня­ми, и с картошкой и прочим. Мы с Марией Григорьевной, вероятно, уже бы не смогли заниматься такими делами. И наши дела ограничиваются лишь поездками в лес с наде­ждой добыть грибков сколько-нибудь, а главное – побыть на чистом, свежем воздухе, избавляясь хоть на некоторое время от городского шума, вони и всякого смрада, который исходит от машин и от заводских труб.

Вот и сегодня, если только не будет дождя, то дума­ем ещё разок прогуляться в свои заветные местечки. Как говорят, на рынке и до сего времени ежедневно бывает много грибов, и даже в том числе и белые; может быть, и мы что-нибудь найдём. Последний раз были мы в лесу 1 октября, и я нашёл 1 белый; кроме того, набрали всяких «прочих» грибов, а это нам большое подспорье в такое «без­мясное» время.

Хорошо, что во время Вашего круиза по Волге стоя­ла хорошая погода и вы отлично прокатились. И полюбова­лись разноцветными осенними красками уходящего лета.

Вы спрашиваете про Солигаличские портреты работы Григория Островского, в 1918 г. вывезенные из усадьбы Нероново1. Я хорошо знаю всю эту историю и много писал про эти портреты и лица, на них изображённые.

Часть моих трудов напечатана и в газетах, и в спе­циальном издании под названием «Новые работы советских реставраторов», часть II, «Солигаличские находки». Так что могу про всех лиц и про всю историю рассказать, а пока сообщаю, что усадьба Нероново прежде была во владении Шиповых, а с 1697 г. куплена И.Г. Черевиным и до самого 1917 г. была во владении потомков этого Черевина; один из них – мой хороший друг, Д.А. Черевин, и поныне жив и живёт в Москве. Недавно я от него имел письмо. Название усадьбы этой, лежащей на пути из Чухломы в Солигалич, никак не связано с Римским императором Нероном, а имеет совсем другое происхождение; это какое-то Мерянское сло­во лежит в основе названия2, так это селение известно с давних пор. Лермонтовым Нероново никогда не принадле­жало, но в XVII и XVIII веке Черевины неоднократно путём браков роднились с Лермонтовыми. А близ Неронова, в полутора верстах, была усадьба Суровцево, принадлежав­шая отцу изображённой на одном из портретов Анне Серге­евне Лермонтовой, девочки лет 10-ти, Сергею Михайловичу Лермонтову. Мне известны их биографии и судьба этой усадьбы. Нероново и двухэтажный каменный дом, построен­ный ещё в XVIII веке, стоит и поныне, теперь там какой-то дом для престарелых хроников-психопатов3, а Суровцево уже давно исчезло с лица земли. В начале XIX века сын этой А.С. Лермонтовой продал Суровцево своему соседу Че­ревину.

Того Вельяминова4, с которым был знаком покойный Анатолий Михайлович, я лично не знал, но слыхал о нём и от Анатолия Михайловича и от нашего общего приятеля, моего «однокашника», В.А. Казачкова.

Вчера в нашем Обществе книголюбов был вечер по случаю 100-летия со дня рождения А. Блока, делал доклад один приезжий из Москвы писатель и «Блоковед»5, было необычно много присутствующих. Но поскольку я не «Бло­ковед» и не скажу, чтобы сама личность А. Блока была мне близка и симпатична (некоторые из его стихов я очень ценю и люблю, но далеко не все), поэтому доклад этот был мне довольно скучен. Но всё же высидел до конца.

Для исцеления от гипертонии надо съесть столько земляники, сколько мы и за 10 лет не соберём, тем более что год от года её бывает все меньше и меньше, видимо, она относится к исчезающему виду и является кандидатом в «Красную книгу». За это лето мы набрали всего лишь на одну баночку варенья, баночку, а не банку, ибо вряд ли вместимость этой баночки больше 250 грамм. Так что земляникой гипертонию Марии Григорьевны не сломить6.

О всяких редакторах и издателях лучше не вспоми­нать совсем и не говорить о них, уж очень этот народ для нашего брата нехорош. Я лично, кажется, больше никогда и не сунусь к ним со своими работами, пусть всё мое творе­ние ходит по рукам знакомых, которые, как мне кажется, ценят эти вещи, а редакторы-издатели – не хотят или не могут ни оценить, ни опубликовать. Я уж махнул рукой на эту братию7.

Вот и конец письму пришёл.

Пожелаем же Вам и Наталии Сергеевне здоровья, всякого благополучия и успехов во всех Ваших делах, это от Марии Григорьевны и от меня, а от Марии Григорьевны также и благодарность за ваши приветы.

Будьте здоровы.

Ваш А. Григоров.

1 М.С. Михайлова 4 октября: «18-го утром мы смотрели пере­дачу ”Очевидное – невероятное” о солигаличских художниках XVIII в. “Нероново” принадлежало Лермонтовым? А потом, перед рево­люцией, чьё оно было? Какое странное название!» (ед. хр. 2304, л. 47–47 об.).

2 По мнению известного специалиста по мерянскому языку О.Б. Ткаченко, Нерон – на галичском арго означает «Галичское озеро (имеющее болотистые берега)». Нерон – родительный па­деж единственного числа от мерянского *nero, болото (Ткачен­ко О.Б. Мерянский язык. – Киев. – С. 132; или: Он же. Мерянский язык // Исследования по мерянскому языку. – Кострома, 2007. – С. 67).

3 Уже более 20 лет дом бесхозен.

4 Правильно: Вельяшев.

5 Станислав Стефанович Лесневский(р. 1930) – литературо­вед, ныне директор и главный редактор московского издательства «Прогресс-Плеяда».

6 М.С. Михайлова 4 октября: «Когда-то Солоухин писал, сколь­ко надо съесть земляники, чтобы избавиться от гипертонии. Мария Гри­горьевна не прибегает к этому лечению?» (ед. хр. 2304, л. 47 об.).

Владимир Алексеевич Солоухин(1924–1997) – писатель, поэт, публицист.

7 М.С. Михайлова 4 октября: «О людях, в ведении которых мои декабристы, тошно и думать, и говорить, и писать» (там же, л. 47 об.).

~ • ~

22 октября 1980 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Ваше письмо от 18 октября я получил вчера.

Отвечаю Вам на вопрос о замужестве Анны Сергеев­ны Лермонтовой. Её муж был генерал-лейтенант С.Я. Телепнёв. Вы, возможно, знаете про этот старинный род Телепнёвых, известный по временам Московских Вели­ких князей – Ивана III Васильевича и его внука, царя Ива­на Васильевича Грозного. Были у них дети: две дочери, обе они учились в Смольном, и сын, который, судя по надгроб­ному памятнику (уже не существующему), воспитывался у дедушки и бабушки – С.М. и Е.В. Лермонтовых. На этом памятнике была сделана следующая надпись: «Здесь поко­ится прах добродетельнейших из людей – Сергия Михайло­вича и Елены Васильевны Лермонтовых. Сей памятник воз­двигнут воспитанником их и родным внуком, Сергием Телепнёвым». Дат нет1.

Этот С.С. Телепнёв женился на родной сестре дека­бриста Ф.Г. Вишневского, Марии Гавриловне, и владел перешедшими к нему от деда и бабушки деревнями в Чух­ломском уезде, которые и были потом проданы самим Ф.Г. Вишневским, каким-то образом сделавшимся их владельцем. Было это в 1846 году. А родственники этого Ф.Г. Вишнев­ского, поселившиеся в близком соседстве с нами в Кине­шемском уезде, сделались близкими друзьями моих дедуш­ки и бабушки, и до самого 1917 г. связь нашей семьи с по­томками Вишневских поддерживалась.

Вот, у Вас закончились все садовые работы, и Вы с Наталией Сергеевной перешли «на зимнее положение». А мы с 1 октября, когда в последний раз были в лесу, тоже теперь «на зимнем положении».

Относительно М.Н. Кульнева, то я лично с ним не знаком и не встречал его никогда у Ю.Б. Шмарова2. Однако слыхал не раз о нём и от самого Шмарова, и особенно от своего «однокашника» и друга, В.А. Казачкова, известного по Москве «потомковеда», – этот титул ему дали за то, что он выявил и собрал «воедино» всех ныне живущих по­томков декабристов, участников войны 1812 года, а также великих наших поэтов – Пушкина, Лермонтова и Гоголя. У двух последних прямых потомков не могло и быть, но он выявил ближайших родственников и всех их тоже «собрал воедино»3 .

У нас всё по-старому. «Просвета» с Лёвой не наме­чается, и, вероятно, его судьба безнадежна, а нам суждено до конца дней – своих или его – нести все тяготы такого совместного проживания. Тут уж ничего не сделаешь. «Илья Муромец» – конечно, у матери. Куда уж нам возить­ся с малышом? Хватит, что в своё время мы растили и за­ботились о внуках – Гале и Лёве, который оказался таким дурным из-за своего пристрастия к вину.

Илюша и его братики здоровы. Саша ходит во 2-й класс и в музыкальную школу, Женя – в ясли, а Илья си­дит с мамой, которая как-то ухитряется одновременно и ра­ботать, и дома с ребёнком водиться, благо её рабочее место близко от дома, а нравы у них самые «патриархальные», то есть приходит на работу, когда вздумается, и уходит так же.

Вот, собираемся в обычное осенне-зимнее путеше­ствие в Москву и, возможно, даже в Ростов-на-Дону. Люба с мужем собираются делать в своей квартире ремонт – кра­сить полы и т.д. – и на это время соглашаются жить у нас, а мы в это время уедем. Вот и будет квартира не брошена, и собачка будет присмотрена, и Лёва будет не без призора, а то на него квартиру оставить никак нельзя. А мы, если соберёмся, то поедем уже после Октябрьских праздников и вернёмся домой около Нового года.

Не знаю уж, придётся ли писать Вам ещё до празд­ников, и поэтому, на всякий случай, мы с Марией Григо­рьевной шлём Вам по случаю приближающихся праздников пожелания здоровья и всякого благополучия. Поздрав­лять-то, собственно, Вас не с чем.

Погода у нас стояла всё время хорошая, ясная и су­хая, а вчера полил дождь, и сегодня идёт.

С продуктами питания всё то же, и даже хуже. Во­все пропало даже и «бутербродное» масло (3.10) и очень трудно стало с молоком.

А с мясом – по-прежнему. Нам, пенсионерам, соби­раются, как слышно, к празднику «дать» по полтора кило. Но у нас это сейчас не так важно, ибо Люба ликвидировала своего поросёнка и теперь обеспечена свининой, и нам уде­лили отличного мясца. Так что ели «свиные отбивные», ка­ких не едали с давних времён. Поросёнок был весьма упи­танный, но не одно сало, а и много хорошего мясца. И был он уже не маленький, а большой.

Вот и всё пока.

Будьте здоровы.

Наталии Сергеевне и Вам от Марии Григорьевны и от меня привет.

Ваш А. Гр-в.

1 Об А.С. и С.М. Лермонтовых и их внуке см. также письмо к Т.А. Аксаковой от 9 июня 1973 г. на стр. 270.

2 М.С. Михайлова 18 октября: «Как тесен мир: 15-го я была на первом в этом сезоне заседании книголюбов, среди которых все­гда бывает Мих. Ник. Кульнев. Мы с ним здороваемся, т.к. он был юристом, сестра его знала и мне как-то показала или даже позна­комила меня с ним. И вот на этом заседании он о чём-то загово­рил, и вдруг я слышу: “Мой близкий друг, Юрий Борисович Шма­ров, у которого я всегда бываю, когда езжу в Москву…”. Ну, поду­майте! <…> А Вы этого Кульнева не встречали у Юрия Борисови­ча?» (ед. хр. 2304, л. 49 об., 50).

3 Ранее А.А. Григоров писал о В.А. Казачкове: «Но он такой же дилетант, как и я» (письмо от 27 февраля 1979 г.; архивН.Я. Ку­преянова). «Вы спрашиваете, окончил ли В.А. Казачков «акаде­мию». Он избёг этой участи, но был всё-таки в 20-х годах в обите­ли Зосимы и Савватия*, но всего лишь 5 лет, и потом счастливо из­бёг участи всех других <…>» (письмоот 14 марта 1979 г.; архив Н.Я. Купреянова).

_____

* Соловецкий монастырь, превращённый в советское время в один из «островов» ГУЛАГа.

~ • ~

12 ноября 1980 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Ваше письмо от 4 ноября я получил.

Вы спрашиваете про отца Анны Сергеевны Лер­монтовой, Сергея Михайловича. Он происходит из самой старшей линии Лермонтовых, то есть он сын Михаила Ми­хайловича, а Михаил Михайлович – сын Михаила Петрови­ча. А Михаил Петрович – сын Петра Петровича, а Пётр Петрович, действительно, брат Евтихия (Юрьи) Петровича и внук первого Лермонта, Георга, или иначе Юрия (Джорджа). Так что Ваше высказывание совершенно пра­вильно.

Относительно Веденяпиных, то я тут не знаю ничего и не могу высказывать никаких своих суждений или пред­положений.

Вот, кажется, в этом письме больше не надо касать­ся никаких исторических вопросов, и остаётся Вам поже­лать скорейшего и благополучного окончания Ваших препи­рательств с редактором и выхода в свет Вашей работы.

Мы готовимся уже к отъезду. Он намечен на 23 ноя­бря, ибо 25 ноября меня просят сделать докладик в клубе Московских учителей, а потом надо ехать в Ростов-на-Дону, на день рождения дочери, на 5 декабря, и надо там прого­стить не более недели, ибо на 9 декабря меня опять просят делать докладик там же.

Так что в Нижний1, при всём желании, нельзя по­пасть «по пути», а специально осуществить такую поездку вряд ли нам возможно. И так с большим трудом собираем­ся с «духом» на эту поездку.

У нас установилась зима, но я думаю, что вскоре весь снег растает и Волга опять вскроется – она ведь уже у нас замёрзла.

А эти дни были хороши – и снежку довольно и мо­роз до –10 градусов, в общем, самая настоящая зима.

Дома у нас всё то же самое. Вот, на время отъезда договорились с Любой и её мужем, чтобы они пожили в на­шей квартире, ибо никак нельзя оставить дом на несчастно­го пьянчужку Лёву, он и дверь не запрёт, и с го­рящей папироской заснёт и т.д. Вот какой крест нам надо нести, и, видно, до самой нашей смерти.

А надежды на его исправление и изменение образа жизни – нет никакой. Очень жаль, мы так старались, чтобы из него вышел человек, а вот всё получилось иначе.

Не знаю, что Вам может дать И.В. Сахаров по части пробелов в родословиях Ваших родичей – Кузьминых, За­сецких, Окуловых и др. Мне кажется, что он ещё слабо раз­бирается во всех генеалогических делах, хотя рвения и же­лания у него – хоть отбавляй.

Он мне пишет иногда, но я от него ещё не имел ни­чего для себя полезного, а я же ему уже подарил не одну полную родословную.

Теперь, наверное, наступит перерыв в нашей пере­писке. В Москве, если будет время, навещу Яшу Купреяно­ва или, во всяком случае, с ним поговорю по телефону. Я его ждал в Костроме, он собирался приехать и привезти на выставку работ его отца, которая намечалась здесь, также и свои скульптурные работы, но пока ничего не слышно и от него вестей нет.

Итак, до свидания.

Наталии Сергеевне и Вам от Марии Григорьевны и от меня сердечный привет с пожеланиями здоровья и всяче­ского благополучия.

Ваш А. Григоров.

1 А.А. Григоров продолжает называть город Горький его историческим именем – Нижний (Новгород).

~ • ~

30 января 1981 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Ваше письмо от 25/I я получил. С большим опозда­нием шлём поздравление с днём рождения Наталии Серге­евне и желаем здоровья и всего лучшего.

У нас дела такие: я избавился пока от всех своих простуд и чувствую себя нормально и даже опять начал «хождение в архив», сдаю остатки своих бумаг и кое-что делаю для архива, а за всё это меня «отдали в приказе» на временную работу (пенсионерские два месяца) в качестве научного сотрудника без диплома. Вероятно, с окладом око­ло 125–135 руб. Что ж, и это нам большое будет подспорье.

А с Марией Григорьевной получилась беда вроде, как было у Вас. Поскользнулась и упала у нас на крыльце, при входе, и сильно повредила колено. Отвезли на «скорой», там установили, что переломов нет, но какие-то связки в колене растянулись, сказали, что будет болеть, и болеть долго. Мария Григорьевна сперва лежала несколько дней, нога туго забинтована в колене, и сверху всё время грелка. Видимо, помогла, т.к. сейчас – после 12 дней – она уже ходит и даже вчера на улицу выползала подышать воз­духом. Надеется, что к грибному сезону всё пройдёт.

У Лёвы припадков эпилепсии более не было, вчера его, после 2-х месяцев, выписали уже на работу.

Посылаю Вам карту нашей области. Карта хороша, но очень мало населённых пунктов на ней указано, только главнейшие. А подробные карты, где показаны все селения, – это «секрет», и их в продаже не бывает.

Вчера был в архиве и говорил с директоршей1 отно­сительно «Известий Костромского губернского земства», выпуск 7-й, 1914 г.

Она сказала так: напишите, чтобы выслали, мы с удовольствием возьмём это в архив, но только денег у нас нет и платить мы не можем, если отдадут без денег, то пусть шлют по адресу: 156002, Кострома, ул. Симановского, дом № 26. Государственный архив Костромской области. Или пусть шлют на Ваше (то есть на моё) имя, а Вы нам принесёте, когда получите.

Вот так сказала директорша.

Затем – пожелаем Вам с Наталией Сергеевной здо­ровья и всего лучшего. Это от нас с Марией Григорьевной от обоих.

Всего хорошего.

Ваш А. Григоров.

1 Л.И. Фёдорова.

~ • ~

27 марта 1981 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Ваше письмо от 22 марта я получил вчера и благо­дарю Вас, что помните нас и пишете.

Сперва о имеющейся у Вас медали (а не монеты, как Вы пишете). Мне такие известны, это памятные медали вой­ны 1812–14 гг. с надписью «Не нам, не нам, а имени твое­му». Они, такие медали, были двух сортов: большие медные и поменьше, размером с полтинник или чуть побольше, – серебряные. Давались они, серебряные, офицерам, участни­кам войны, а медные – солдатам.

В юбилей войны, в 1912 году, такие памятные меда­ли – серебряные – давались старшему в роде потомку участников войны, у нас получил такую медаль кузен Ма­рии Григорьевны, Володя Хомутов, ныне уже покойный1; а всем другим – состоявшим на военной службе в 1912 г., в том числе даже и кадетам (и самым маленьким, первокласс­никам), давались светло-бронзовые медали, и все они были с надписью «Не нам, не нам, а имени твоему».

Это хорошо, что Вам удалось «пристроить» в музей бывшие у Вас рисунки Е. Бём и другое. Никогда деньги не могут быть лишними, и Вам они будут кстати при Вашей обычной поездке по Волге. А может быть, нынче Вы поеде­те не вниз, а вверх и к нам заглянете? Мы будем Вам очень рады.

Тот альбом, про который Вы пишете, что видел его Кульнев у Юрия Борисовича, я знаю. Это – альбом фа­мильных фотографий целого ряда родственных между со­бою фамилий: Пушкины, Готовцевы, Постниковы, Ротаст, Каратыгины и другие; всё это Костромские дворяне и поме­щики. Владелица этого альбома, Анастасия Михайловна ЯКШИНА, живёт в Москве. Я её знаю. Она потомок Пуш­киных, Готовцевых и Ротаст, и в этом альбоме все её пред­ки2. Прошлым годом я вместе с ней с удовольствием раз­глядывал этот альбом и помогал ей определить тех лиц, о которых нет сведений, и уточнять биографии других. Мне все это интересно, а персонажи альбома – как бы знакомые мои, ибо я через свои руки пропустил немало их документов и писем, хранящихся в архивах.

Мои дела такие: я ещё не всё своё сдал, кое-что пока держу у себя – жалко расставаться. Но всё же надо отдавать, так как не знаю, сколько времени ещё могу у себя это всё хранить.

Видимо, числа 20 апреля я уеду в Ленинград, там 24 апреля конференция какая-то в Пушкинском доме, и меня уже второй раз туда приглашают и даже обещают оплатить дорогу3.

Но вот Пасху придётся пробыть в Питере, хотя там я смогу этот день пробыть у своих друзей, которые весьма чтут этот день4.

Погода у нас – как и у Вас. Были морозы до –30, а теперь уже который день тепло, и днём и ночью тает, а сне­га нынче – очень много, и текут ручьи и целые реки по улицам.

Мария Григорьевна пришла уже почти в норму со своей ногой, но болеть нога будет долго, я это знаю по себе; ушиб и повреждение колена – это очень болезненно и долго не проходит боль, но ходить не мешает. Больно, когда встаёшь или вообще сгибаешь колено.

Буду в Питере – там что-нибудь буду рассказывать в Пушкинском доме, за этим они меня и зовут. А что – там решим, захвачу на всякий случай и Лермонтовых, и Ка­тениных, и Пушкиных.

Вот и всё на сей раз.

От Марии Григорьевны и от меня сердечный привет Наталии Сергеевне и Вам и пожелания здоровья и нового путешествия летом: желательно – к нам.

Будьте здоровы.

Ваш А. Гр-в.

1 О В.Н. Хомутове см. прим. 1 к письму Ю.Б. Шмарову от 5 мая 1974 г. на стр. 285.

2 Мать А.М. Якшиной – урожд. Ротаст, бабушка – урожд. Пуш­кина, прабабушка – урожд. Готовцева, прадед – Пушкин.

3 А.А. Григоров ездил в Ленинград на конференцию по пригла­шению Всесоюзного музея А.С. Пушкина. О поездке см. письма Ю.Б. Шмарову от 27 апреля 1981 г. на стр. 308 и В.П. Хохлову от 26 апреля 1981 г. на стр. 342.

4 На Пасху А.А. Григоров вернулся в Кострому (см. письмо к М.П. Римской-Корсаковой от 3 мая 1981 г. на стр. 264); в Ленингра­де он останавливался у Сахаровых.

~ • ~

8 августа 1981 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Получил Ваше письмо от 2 августа. У нас дела всё такие же. Жара несколько спала, но так же сухо, дождей нет и нет. И все мы – с Московскими гостями – сидим дома, иногда выходим на Волгу – купаться, а дома играем в карты – в нашу любимую «тётку», эта игра как раз на четверых. А в лес не выезжаем и не ходим, да и введены очень строгие правила, запрещающие вход в лес, сбор ягод, грибов и т.д. Да и не зачем ходить – нет ничего, а в такую жару и удовольствия от прогулки нет.

А я всё-таки так и не уяснил, что же Вас могло пре­льстить в имени М.Ф. Рейнеке1? Насколько я знаю, он не имел, да и не мог иметь никакого отношения к декабристам, разве только что он был в дружеских отношениях с Бестужевыми.

А именем М.Ф. Рейнеке, кроме острова в заливе Петра Великого, у Владивостока, ещё назван остров у бере­гов Сахалина, там же есть залив Рейнеке, затем есть залив Рейнеке у берегов острова Новая Земля, и, наконец, есть гора Рейнеке, тоже вблизи Владивостока.

В книге Задорнова о Невельском не всё верно. Ав­тор кое в чём поднаврал; иной раз по неосведомлённости, а в ряде случаев намеренно исказил факты, дабы дать о Не­вельском то представление читателю, какое он считал нуж­ным, и тут впал в противоречие с фактами. А многое он или не знал вовсе, или не почёл нужным сообщить читате­лям2. Я недавно получил книгу, написанную самим Г.И. Не­вельским и изданную после его смерти его супругой3, о ко­торой нынче летом должна выйти книга А.И. Алексеева, моего друга, которому я кое в чём помогал4.

У Гали дела идут – в окружении трёх сыновей; ко­нечно, очень всегда занята, а ребятишки все такие милые и славные. Хочет съездить в Москву со старшим. Маленький Илья очень хорош, но ещё не говорит ничего. А болеют все трое нередко.

Наши гости: сперва неделю гостила племянница Ма­рии Григорьевны с мужем и дочкой – уехали 1 августа5. А Наталия Николаевна и Ольга Викторовна собираются ехать 17 августа, т.е. через 10 дней – видимо, так и не увидев ни одного гриба за это лето.

Все – включая гостей и Галю с Любой – шлют Вам и Наталии Сергеевне привет, и я тоже.

Всего Вам наилучшего.

Ваш А. Григоров.

1 Михаил Францевич Рейнеке (1801–1859) – гидрограф, акаде­мик, вице-адмирал. Исследовал Белое и Баренцево моря. Автор «Атласа Белого моря и лапландского берега», «Гидрографическо­го описания северного берега России».

2 Речь идёт о романе Н.П. Задорнова «Капитан Невельской». Об отношении А.А. Григорова к этому роману см. также письмо Б.П. Матвееву от 26 декабря 1974 г. на стр. 147.

3 Невельской Г.И. Подвиги русских морских офицеров на Крайнем Востоке России в 1849–1855 годах. Первое издание книги вышло в 1878 г., второе в 1897 г., несколько раз переиздавалась книга и в советское время.

4 Алексеев А.И. Хозяйка залива Счастья: книга о большой лю­бви и исполненном долге. – Хабаровск, 1981. О помощи см. прим. 3 к письму к В.А. Ошарину от 29 ноября 1985 г. на стр. 149.

5 Любовь Ивановна, Борис Владимирович и Татьяна Костецкие.

~ • ~

16 октября 1981 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Вчера получил Ваше письмо от 10 октября, где Вы сообщаете о случившемся с Вами сердечном заболевании. Каково теперь Ваше состояние? Это ведь совсем нехорошая вещь, и опасная.

Прочитав про все Ваши заботы и работы, и мы с Марией Григорьевной удивляемся, как это у Вас и Наталии Сергеевны хватает ещё сил ухаживать за садом! Нам-то это уже бы и не осилить.

От перемены часов на 1 час у нас в основном стра­дает Мария Григорьевна, ибо она привыкла смотреть допоздна телевизор, а теперь приходится ей ещё на час позднее сидеть у телевизора, и из-за этого по утрам хочется спать и не хочется рано вставать, а я обычно встаю в 6 ча­сов (по-нашему), и внук уходит на работу к 8 часам, а ему надо чего-то приготовить поесть. Вот и мучается из-за этого Мария Григорьевна. Мне же эта перемена времени «как до лампочки» – применяю современное выражение, но не по­нимаю первоначальный смысл этого выражения.

«Царя Фёдора Иоанновича» и я посмотрел, Годунов мне показался хорош, а Ирина – хоть и красива, но в моём представлении не такая. Уж не знаю, достаточно ли досто­верны костюмы бояр и других персонажей, эти «голые шеи» мне кажутся какими-то дикими.

Мои «вериги» всё ещё не сняты и год от года дела­ются всё тяжелее. Но, видимо, придётся их носить до кон­ца, не знаю только, до какого – моего или моей подопеч­ной.

К Вам у меня маленькое дельце – просьба. Как я Вам уже писал, я уже не один год стараюсь составить ро­дословие рода Нелидовых. И вот, оказывается, совсем не­давно ещё жила в Горьком Вера Георгиевна Нелидова, при­мерно наших с Вами лет, может быть, чуть помоложе. Это внучка нашего посла в Константинополе и в Париже и чуть ли не министра иностранных дел Александра Ивановича Нелидова. Она жила на улице НОВОЙ, дом 23, кв. 4. Были у неё сёстры, Ольга и Мария, и братья, Иван и Юрий (Геор­гий), но жили ли они в Горьком – мне неизвестно. Попыт­ки связаться с этой Верой Георгиевной письменным путём результатов не дали. Может быть, она уже и умерла или переехала куда-нибудь. Так вот: не можете ли Вы как-ни­будь узнать, проживает ли эта Вера Георгиевна сейчас на старом месте или нет, и если нет, то куда она переехала или умерла, может быть?

Если Вы сумеете узнать это или через адресное бюро (в справочном киоске), или, если эта улица Новая не­далеко, то схóдите и узнаете и потом мне сообщите – то буду Вам очень благодарен.

Родословная Нелидовых – это моя «лебединая песнь»! Больше я уже ничем таким заниматься не буду, а это хотелось бы закончить и связаться с живыми отпрыска­ми этого рода, если это окажется возможным.

У нас нынче, как я Вам уже писал, плохо дело с запасами на зиму. Грибов не удалось хоть сколько-нибудь за­готовить, картошки тоже нет, есть только талоны на её полу­чение, но в магазинах такая дрянь, что брать её не сто­ит.

Зато сейчас у нас частенько рыбный стол. Уже несколько лет начиная с сентября, в наших магазинах про­даётся живая рыба – карпы, сазаны, форель. Это всё выра­щивается в образованном современном рыбном хозяйстве на базе Костромской ГРЭС. Там в какой-то особенной теплова­той воде, идущей из этой ГРЭС, искусственно выводят из икры молодь и так усиленно кормят её, что за год рыбы вырастают до 1 кг и выше.

Продаётся рыба по 2 руб. кг – если она большая, а более мелкая – меньше 500 гр. весом – по 1.20.

И мы нередко разнообразим своё меню этой вкусной рыбкой. В остальном же – без перемен: это в части мяса, мас­ла. Но почти всегда есть куры (бройлерные обычно) и яички.

Вот так и живём.

Сидим каждый за своими делами – Мария Григо­рь­евна за вязаньем или шитьём, а я за бумагами и машин­кой.

Будьте здоровы. Шлём Наталии Сергеевне и Вам свой привет с наилучшими пожеланиями.

Ваш А. Гр-в.

~ • ~

1 ноября 1981 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Ваше письмо от 26/Х я получил, спасибо Вам за хлопоты по узнаванию о В.Г. Нелидовой. Печально, что её уже более 2-х лет на этом свете нет. По слухам, у неё было много фотографий, писем и других предметов, важных для генеалогических исследований. Если Вам удастся узнать что-либо о её родных, то буду Вам благодарен.

У нас не все хорошо. В ночь на 30/Х с Марией Гри­горьевной случилось что-то вроде удара, я тотчас же вы­звал скорую помощь, приехали, сделали ей разные уколы и велели лежать тихо и смирно, а утром вызвать врача. В 9 часов утра пришёл врач, прописал разные таблетки и микс­туру и тоже велел лежать. Сегодня Мария Григорьевна чув­ствует себя много лучше, но этот случай сам по себе нехо­рош, ведь это нечто вроде «предупреждения».

Врачи говорят, что это – результат сильно повышен­ного кровяного давления. Сейчас прописанными таблетками с мудрёным названием (ГДР-вские) давление сильно понизи­лось, и с этим пришло некоторое облегчение.

К празднику выдали нам по 1 кг мяса (хорошего) и по 400 гр. настоящего сливочного масла. Кроме того, мы «отоварили» один талон на картошку, получили 40 кг хоро­шей, чистой и сухой картошки; если в магазине завтра бу­дет, то «отоварим» и второй талон.

Селёдки иваси есть и у нас, вразвес из больших ба­нок, а в «Океане» есть и маленькими упаковками – по 3–4 штучки в полиэтиленовой коробочке. Пока есть всё время живая рыба, карпы, сазаны и форель, и едут за ней к нам из Иванова, из Ярославля и Владимира. Продают в несколь­ких магазинах, так что купить вполне возможно, иногда даже почти без очереди.

Недавно напечатали в нашей областной газете мою статью про П.П. Свиньина, а ещё я получил «заказ» напи­сать для Чухломской газеты статью – биографический очерк о декабристе Ф.Г. Вишневском, в этом году исполни­лось 180 лет со дня его рождения; в Чухломском уезде у него была небольшая деревенька «Варварино». Кстати, он в «свойстве» с Лермонтовыми, а также и с царями, ибо одна его родственница была морганатической женой императора Александра II – это известная княгиня Юрьевская, умер­шая в 1912 г., которая много махинаций делала по части финансовой1.

Вот такие у нас новости. Пугают нас резким увели­чением цен на все самые нужные нам продукты – сахар, макароны и др. мучные изделия, мясо, которого в продаже давно уже нет. Как будем жить на наши мизерные пенсии? Мне только квартира с телефоном стоит 20 рублей!

Затем – привет Наталии Сергеевне и Вам от Марии Григорьевны и от меня.

Ваш А. Григоров.

1 Речь идёт о Екатерине Михайловне, урожд. Долгоруковой – дочери сестры Фёдора Гавриловича Вишневского, Веры Гаврилов­ны, и её мужа, князя Михаила Михайловича Долгорукова.

~ • ~

18 декабря 1981 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Ваше письмо от 10/ХII с моей статьей о Ф.Г. Виш­невском получил вчера.

Относительно Ваших замечаний к этой статье ничего не могу возразить, но дата разжалования – 15 мая – мною взята из печатных источников. Возможно, что она и не вер­на, но возможно также, что указанная Вами дата – объяв­ление приговора 13 июля, а вынесение приговора было рань­ше. Впрочем – сие не важно.

Относительно «рядового» или «солдата», то это сло­ва по своему значению совершенно идентичные. А что каса­ется до перевода на Кавказ, то это я написал сам, и с це­лью – подладиться к эпохе, ибо сейчас имеется мнение, что Николай I-й намеренно отправлял на Кавказ под пули гор­цев всех ему неугодных. И я решил «подпустить» немножко елея, дабы подмаслить редакторов, которые очень любят, когда кто-нибудь бросает хоть комочек грязи на непопуляр­ных в наше время лиц1.

Теперь о станице Звериноголовской, куда первона­чально попал Вишневский. Это – одна из наиболее крупных станиц Оренбургского казачьего войска, она находится на реке Тобол, в самой северной части бывшей Оренбургской губернии, а ныне входит в южную часть Курганской обла­сти.

Теперь о Бредихине и его мебели.

Усадьба «Погост», где ныне открывается музей, до­сталась Ф.А. Бредихину от его покойной жены, Анны Дмитриевны, урождённой Бологовской. Сам Ф.А. Бредихин постоянно жил в Пулкове, и только по летам приезжал в Погост, и заниматься хозяйством в усадьбе не имел ни вре­мени, ни охоты.

В 1893 г. недалеко от Погоста поселился Иван Васи­льевич Щулепников и работал там земским начальником. Он, Бредихин, познакомился с И.В. Щулепниковым, кстати, женатым на моей родной тётке, и вскоре они сошлись близ­ко, и вот Ф.А. Бредихин подарил свой Погост со всем дви­жимым и недвижимым имуществом И.В. Щулепникову, с условием, что тот выплатит все долги, лежавшие на этом имении: оно было заложено и перезаложено ещё прежним владельцем, Иваном Дмитриевичем Бологовским, и не дава­ло никакого дохода при владении этой усадьбой Бредихи­ным, и только росли долги.

И.В. Щулепников принял этот подарок и занялся там сельским хозяйством, на основе ведения рационального хозяйства, завёл породистый скот, и хозяйство вскоре стало образцовым не только в уезде, но и в губернии.

А Ф.А. Бредихин при оформлении дарственной выго­ворил себе право на пользование рядом комнат в верх­нем этаже и до самой своей смерти приезжал туда по ле­там. Умер он в 1904 г., а после его смерти каждое лето приезжала в Погост и жила в Бредихинских комнатах кака­я-то старушка; я её помню хорошо, но забыл уже её фами­лию и кто она была Бредихину. Звали её Ольга Николаев­на.

К 1910 г. И.В. Щулепников уплатил все долги, ле­жавшие на Погосте, и усадьба давала немалый доход. В Ки­нешме Щулепниковым была открыта «молочная» – мага­зин, где продавались молоко, сметана, масло и творог, и на­зывался этом магазин «Примула».

В детстве я ежегодно бывал в гостях в Погосте, ибо дети И.В. Щулепникова и моей тётки были мне кузенами и кузинами. Сейчас кузенов нет уже никого в живых, а две древние кузины ещё живы, живут – одна в Ленинграде, а другая в Волхове, под Ленинградом2.

А И.В. Щулепников был сыном Елизаветы Алексан­дровны Купреяновой, сестры Вашего прадеда, Павла Алек­сандровича Купреянова3; таким образом, мы с Вами тоже в родстве через Щулепниковых.

Итак, по вышеуказанным причинам Щулепниковы сделались владельцами и мебели, которая досталась Бреди­хину ещё от Бологовских, и библиотеки, и даже одежды; и я помню, что мой брат4 после революции, уже нуждаясь в верхней одежде, получил в подарок от тётки «Бреди­хинское» пальто, в котором и щеголял в 1922–24 гг.

Мебель в Погосте была старинная, Александровской эпохи, и в 1918 году при выселении Щулепниковых из усадьбы часть мебели этой они вывезли, но потом постепен­но всё продали. Были чудесные, но очень, на мой взгляд, неудобные диваны из карельской берёзы, шифоньерки крас­ного дерева и проч., и проч.

16 числа в Костроме открылась выставка в музее ИЗО графики художника Николая Николаевича Купреянова и скульптур его сына, Якова Николаевича. Приехал и сам Яша и был со своим «ассистентом» Сашей Сабуровым у нас. Мы поехали на эту выставку к открытию, вместе с Марией Григорьевной и с дочерью Любой. Всё прошло хорошо, и было интересно. А в числе экспонатов выставки был и мой бюст, созданный Яшей Купреяновым несколько лет назад. Мы с Яшей сфотографировались около этой скульптуры, потом ещё вместе с Марией Григорьевной и с Любой, а за­тем нас на музейной машине отвезли домой.

Обещанное Вам продолжение о Вишневских – родо­словную, воспоминания о нём и др. – я ещё не получил обратно от одного Липецкого краеведа5, которому посылал это; как только получу – тотчас же вышлю Вам.

Недавно сдал в редакцию областной газеты две ста­тьи о двух Купреяновых – отце Иване Антоновиче и его сыне Якове Ивановиче6. Оба они были моряками и адмира­лами, а Иван Антонович, кроме того, участвовал в откры­тии Антарктиды в 1819–1822 гг. (экспедиция на шлюпах «Мирный» и «Восток» под начальством Ф. Беллинсгаузена), а потом был правителем Русской Америки – Аляски.

Недавно удалось атрибутировать его портрет, куп­ленный нашим музеем в 1974 г. у какой-то старушки; она не могла сказать, кто изображён на портрете, но вспомина­ла, что изображённый на портрете адмирал не то Купрея­нов, не то Перфильев. Я долго разбирал эту запутан­ную историю, и с помощью своих Московских друзей уда­лось установить (по форме одежды и по орденам и меда­лям), что это и есть И.А. Купреянов. Портрет датирован 1849 г., и есть подпись художника «Покровский». Это был известный в 30-х – 40-х годах прошлого века портретист, ра­ботавший в СПб и Кронштадте, писавший много портретов моряков.

Что же Вам написать про здоровье? Вроде бы сейчас Мария Григорьевна несколько повеселела, но давление остаётся высоким. А я сейчас тоже «в норме», так что о нас не надо беспокоиться.

А вот «косая» всё забирает у нас свои жертвы.

Недавно узнал о кончине моей хорошей знакомой Татьяны Александровны Аксаковой, урождённой Сиверс, это дочь известного генеалога и нумизмата, работника Госу­дарственного исторического музея, А.А. Сиверса.

Очень жалею о её кончине, всегда с ней я с боль­шим удовольствием встречался и бывал у неё в Ленин­граде.

Затем 7/ХII умер мой зять – муж моей давно умер­шей сестры7; он, правда, был очень стар – 95 лет, и по­следние пять лет был уже очень немощен и физически и духовно. Но всё же это был человек примерно нашей эпохи, хотя и много старше меня.

А что же это приключилось с Натальей Сергеевной? И прошло ли всё без последствий?

Вчера нам выдали «пенсионерские талоны» на полу­чение в магазине 1 кг мяса и 400 гр. масла к Новому году.

А недавно наша внучка Галя съездила в Москву и там «отоварилась» и нам тоже кое-что привезла, в том чис­ле и чаю, которого у нас не стало уже с месяц.

Вот и все наши новости.

Кажется, ответил Вам на все Ваши замечания и во­просы. И пора закончить.

От Марии Григорьевны и от меня – поздравление с наступающим Новым 1982-м годом, и мы желаем Наталии Сергеевне и Вам отлично провести наступающий год, быть здоровыми и хорошенько прокатиться на пароходе в навига­цию 1982 года.

Поздравляю с Новым годом заблаговременно, ибо вчера было в газете объявление посылать новогодние по­здравления заблаговременно.

Будьте здоровы. Привет от нас.

Ваш А. Г.

1 В статье А.А. Григорова о Ф.Г. Вишневском сказано, что раз­жалованный в рядовые декабрист вначале был отправлен в Троицкий гарнизонный полк Оренбургского края. «Но Ф.Г Вишнев­скому не пришлось долго там быть: власти старались всех участ­ников восстания, приговорённых к разжалованию и записанию в солдаты, отправить на Кавказ, под пули непокорных горцев. И 8 марта 1827 года по приказу из Петербурга он был переведён в действующую армию на Кавказ, в полк имени графа И.Ф. Паскеви­ча» («Вперёд», 17 ноября 1981 г.).

2 Елизавета Ивановна Рогунова и Вера Ивановна Потабенко.

3 Правильно: деда.

4 Митрофан Александрович Григоров.

5 Несомненно, Н.В. Марков.

6 Статья о Иване Антоновиче Купреянове «История одного пор­трета» опубликована в «Северной правде» 19 июня 1982 г., статья о Якове Ивановиче («Река Купреянова») – в «Молодом ленинце» 31 мая 1986 г.

6 В.С. Семёнов.

~ • ~

23 апреля 1982 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Ваше письмо от 17/IV получили. Спасибо за по­здравление, и мы Вам отвечаем традиционными святыми словами: «Воистину воскресе»!

Ваше пожелание сбылось, нам выдали к празднику (очевидно, к Пасхе) по 2 кг отличной говядины и по 400 гр. «бутербродного», то есть суррогатного сливочного мас­ла. А куличей испечь не пришлось: не было ни дрожжей, ни топлёного масла, да и стряпуха совсем уже не может делать такие вещи, как куличи. Обошлись пасхой из творо­га, а так как творога в продаже нет, то приходилось поку­пать молока и делать творог самим. И был ещё десяток крашеных яиц. А об окороке, фаршированной индейке или поросёнке и о барашке из сливочного масла – надо «отло­жить попечение».

Попробую Вам ответить на Ваши вопросы. Лер­монтов в 1-ю ссылку был зачислен в Нижегородский дра­гунский полк, но служба его по большей части проходила вне этого полка. А что до 10-го линейного Оренбургского полка, то я не знаю, был ли он в составе Кавказских войск. Знаю, что один из Оренбургских полков был там, и из него к генералу Ермолову поступил адъютантом некто В.А. НО­ВИКОВ, впоследствии Чухломский помещик. Но если где-то что-то сказано о человеке, переведённом в Оренбургский полк, и не сказано, что в «гарнизонный», то это вовсе не значит, что человек этот был переведён в Оренбург.

Теперь о Невельском. Матерью адмирала Г.И. НЕ­ВЕЛЬСКОГО была Федосья Тимофеевна ПОЛОЗОВА, а же­ною – Екатерина Ивановна ЕЛЬЧАНИНОВА. Затем, у Г.И. НЕВЕЛЬСКОГО была сестра Мария Ивановна, в заму­жестве за капитаном 2 ранга Павлом Антоновичем КУПРЕЯ­НОВЫМ. Г.И. Невельской совместно с сестрой вла­дел в Ки­нешемском уезде имением, и даже не одним. А у Купреяно­вых была в самой Кинешме усадьба в пределах го­рода, там и жили П.А. КУПРЕЯНОВ и его жена. Павел Ан­тонович одно время был избран Кинешемским предводи­телем дво­рянства. Там же с дочерью и зятем после того, как была освобождена из-под ареста1, жила мать адмирала, Федосья Тимофеевна, там же в Кинешме она умерла и по­хоронена. А сам адмирал приезжал не раз к сестре, а потом каждое лето жил в своей Кинешемской усадьбе «Рогозини­ха». В экспедиции на Амуре соплавателем Г.И. НЕВЕЛЬ­СКОГО был племянник его зятя, Яков Иванович КУПРЕЯ­НОВ (пле­мянник Павла Антоновича).

Вот, кажется, и все ответы на Ваши вопросы.

У нас дела так себе. И здоровье не блещет, особенно у Марии Григорьевны, и просто угнетает нас пьянство вну­ка Лёвы. Кончится это, конечно, бедой для него, а для нас со­вершенно не нужными огорчениями и переживаниями. Но на всё воля Божья! Люба тоже уже возится в саду, а кроме сада, у них там ещё нынче целых два поросёнка! Так что за­бот полно. Галя со своими малышами вертится, как белка в колесе, то один болеет, то другой, а в общем-то, всё у неё благополучно, но мало надежды на получение в обозримом будущем отдельной квартиры. Так и ютятся впятером на 12 метрах! Я свою работу в архиве кончил, истекли мои два ме­сяца. Теперь буду сидеть дома, до грибов ещё далеко, а имею заказы на статьи для газет, вот и буду помаленьку писать.

Погода не веселит, хоть и весна пришла, а тепла нет, и солнышко не часто нас греет.

Ещё раз большое спасибо Наталии Сергеевне и Вам за праздничное поздравление и добрые пожелания от всего нашего уже довольно многочисленного «клана».

Ваш А. Г-в.

1 «<…> Сохранилось дело по обвинению её (Федосьи Тимофе­евны Невельской, матери Г.И. Невельского. – А.С.) в жестокостях к своим крепостным и даже об убийстве ею крепостной девушки. Этот случай поразительной жестокости приобрёл огласку, и по по­велению императора Николая I в ноябре 1845 года сенатору князю Лобанову-Ростовскому было поручено произвести следствие “о мёртвой девке госпожи Невельской, Анне Никитиной, найденной в реке Вёксе со связанными руками”. Вскоре, в декабре 1845 года, Костромское дворянское депутатское собрание постановило взять имение Невельских в опеку “ввиду жалоб крестьян на жестокости и несправедливости их госпожи, Ф.Т. Невельской”. Летом 1846 года Мария Ивановна Купреянова, сестра Геннадия Ивановича, проси­ла отдать ей мать, Федосью Тимофеевну, содержащуюся под аре­стом, на поруки» (Григоров А.А. Геннадий Иванович Невельской и его род // Григоров А.А. Из истории костромского дворянства. – Ко­строма, 1993. – С. 195).

~ • ~

4 сентября 1982 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Ваше письмо от 26/VIII, написанное «после Казани», я получил 1/IХ.

Сначала прошу поздравить Наталию Сергеевну от Марии Григорьевны и от меня с днём именин и пожелать ей здоровья и всякого благополучия.

Надеюсь, что после 21 августа с Вашей ногой более не было никаких происшествий и Вы чувствуете себя хоро­шо.

Слава Богу, что это Ваше приключение обошлось благополучно и никаких последствий, как я надеюсь, нет.

Наши Москвички приезжали и прогостили у нас с 16 ию­ля по 17 августа. После их отъезда опять стало у нас скуч­но­вато. Хотя нынче я своим гостям малость подпортил их пребывание у нас, ибо что-то почти всё лето прибаливаю, но всё же мы несколько раз – 3 раза со мною и три раза они без меня – ездили в лес; но нынче год не грибной, и мало что им удалось в этом году увезти домой из «даров природы».

А у меня, да и у всех моих друзей и всех любящих историю и, вообще, свою родину, случилось большее и не­поправимое несчастие.

16 августа вечером загорелся наш Государственный архив, и в огне пожара погибли все фонды дореволюцион­ные, все родословные книги, дела дворянства, губернатора, в общем, всё дореволюционное и все личные фонды, в том числе и богатейший фонд 632 – Купреяновых, из усадьбы Патино. Потеря невознаградимая и ничем не восполнимая1. Теперь только у меня можно будет найти какие-либо сведе­ния о многих Костромских фамилиях, в том числе и о Ку­преяновых, ибо я в своё время переписал в свои тетрадки много сведений и снял много копий с документов.

Это несчастие на меня очень сильно повлияло, я и так болел (да и болею ещё), а тут такая беда!

Мне ещё это и тем ощутительнее, что ведь я ежегод­но подрабатывал в архиве сотни две–три, вдобавок к своей незначительной пенсии. И рассчитывал ещё работать там, ведь столько ещё было никем не использованных и никем не прочитанных материалов! Потеря прямо-таки катастрофи­ческая!

Погода стоит неплохая, последние дни по ночам были грозы и дожди, но тёплые, так что ещё есть надежда, что и белые грибы появятся. Вчера мы с Марией Григорьев­ной съездили в лес, в своё любимое местечко, и нашли 5 белых и почти 200 рыжичков!

С удовольствием отвечу на Ваш «исторический» во­прос, так что пишите, и если я смогу дать ответ, то, конеч­но, отвечу.

На этом и закончу своё такое нерадостное послание.

Будьте здоровы и больше не падайте ни при выходе из трамвая, ни при каких других обстоятельствах.

Ваш А. Гр-в.

1 Погибла большáя часть фонда Купреяновых: если в 1962 г. фонд включал 801 единицу хранения за 1722–1910 гг., то сейчас – 399 единиц хранения за 1765–1910 гг. (см.: Государственный ар­хив Костромской области / Путеводитель. – Кострома, 1962. – С. 237; Государственный архив Костромской области: Справочник. Часть первая. – Кострома, 2005. – С. 213–214).

~ • ~

17 сентября 1982 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Ваше письмо от 11/IХ я получил вчера. Рад за Вас, что Ваше путешествие прошло благополучно и более ника­ких происшествий с Вашими многострадальными ногами не слу­чилось. Конечно, жаль, что Вы не смогли попасть на Волго­градские торжества, ведь нынче отмечается 40-летие битвы под Сталинградом, и было бы особенно интересно всё это по­смотреть именно в этом году. До некоторой степени этот про­бел Вы компенсировали посещением музея Гончаро­ва. А ри­сунки Можайского – это того самого, что прихо­дился Вам в ка­ком-то родстве или свойстве? Я и не знал, что этот А.Ф. Мо­жайский, кроме всего того, чем он своё имя увекове­чил в истории (самолёт, Хивинская экспедиция и пр.), был к тому же и в какой-то степени художником. И какая связь могла быть между Можайским и сюжетами на японские темы, и по­чему оригиналы его рисунков находятся в Япони­и1?

О пожаре архива. Тут никакая ни диверсия, а обыч­ная наша Российская расхлябанность. Дело в том, что по­строено новое здание для архива, самое современное, во много этажей и совершенно безопасное от пожара. Но проектировщики «забыли» подвести к этому зданию линии коммуникаций (употребляю выражение вроде «масло масля­ное», ибо линия – это и есть коммуникация) – т.е. воды, канализации и т.д., и здание поэтому, по нашему русскому обычаю упования «на авось» (мол, успеется, не сегодня – так завтра), стоит уже два года без пользы. По настойчи­вым требованиям директора архива, строители (а строит это Облисполком) обещали сдать здание под переезд в октябре. А архив размещался в соборе бывшего Богоявленского мо­настыря; конечно, здание неприспособленное, собор огром­ный, с пятью куполами, и в нём сделаны были настилы в два этажа, на настилах – секции со стеллажами; конечно, множество лестниц, стремянок и пр., и всё это деревянное, высохшее за много лет до самой крайней степени сухости.

Кругом здания, почти вплотную подходящие к собо­ру, в них квартиры, и мальчишки постоянно лазали с крыш соседних домов на крышу и под купола собора; их гоняли, не раз, но разве за всем усмотришь? Мальчишек интересо­вали голуби, гнездящиеся под куполами, затем они (не го­луби, а ребятишки) проделали лаз под купол, откуда не раз пытались залезть в хранилище, в поисках марок для коллекций и прочих «раритетов» в виде бумаг с орлами, гербами, красными печатями и т.д.

И вот, вечером 16 августа несколько мальчишек про­никли через лаз под куполом в хранилище, а так как там темно – электричество во избежание пожара от замыкания или неисправности проводов отключается после конца рабо­чего дня, – и там эти ребятишки зажигали спички и, види­мо, заронили огонь. Испугавшись, они убежали, и один из них тотчас же позвонил в пожарную, а там посчитали этот звонок ложным (простою шалостью детей) и выехали толь­ко тогда, когда в небо поднялся столб чёрного дыма и, ко­нечно, было уже поздно. Такая масса сухого горючего мате­риала, дерево и бумаги, конечно, горели как огромный костёр. И почти всё погибло в огне, а что уцелело, то всё залито водой. Теперь все обгоревшие остатки дел и уцелев­шие, но промокшие развезли в 4 разных места в городе2, мо­билизовали множество людей из разных учреждений и фа­брик и пытаются спасти то, что можно спасти.

Самые драгоценные фонды: личные, губернаторский, дворянский, включая родословные книги – всё это погибло безвозвратно3.

Дома у нас всё по-прежнему. Я всё прибаливаю и не могу никуда выходить, даже не был в архиве после пожара, чтобы узнать точно о судьбе моего личного фонда, ведь в нём, ни много ни мало, было почти 250 дел с рукописями, генеалогическими материалами, фотографии и т.д.

Бог даровал нам правнучку, до того у Гали роди­лись трое мальчиков. Теперь четвертая – дочка, и как «многодет­ной матери» Гале есть шанс на получение кварти­ры. А то те­перь их 6 человек, а комнатушка – всего 12 метров!

С грибами нынче плохо. Вот, уже бабье лето при­шло, а грибов настоящих нет. Мы несколько раз выезжали (в лесу я чувствую себя, да и Мария Григорьевна, гораздо лучше) в лес и один раз даже 10 белых нашли и малость рыжичков.

Во всём остальном – всё по-старому. Люба одного своего поросёнка ликвидировала и нам дала отличной сви­нинки на отбивные котлеты. Возится с уборкой картошки, яблок и проч. Помидоры уже почти все сняла.

Теперь я должен «расписаться» в своей неспособно­сти ответить на Ваши вопросы о церкви, где венчалась им­ператрица Елизавета с Разумовским, и на интересующий Вас вопрос, была ли Е.А. Разумовская – жена Н.Г. Репни­на – дочерью А.К. Разумовского. Я ничего про это не знаю, кроме того, что Н.Г. Репнин был генерал-губернато­ром в Королевстве Саксонском, а потом Малороссийским генерал-губернатором.

Кажется, Варвара Николаевна РЕПНИНА-ВОЛ­КОНСКАЯ (1809–1891) была его дочерью, она была фрейлина императрицы Александры Фёдоровны. Её воспо­минания – в «Русском архиве», 1870 г., 1888–1890 гг. и 1897 г. Воспоминания очень интересные. А про Разумовских – я вообще «пас».

Вот и все мои новости.

Затем – привет от всех нас Наталии Сергеевне и Вам и пожелания здоровья и всякого благополучия.

Ваш А. Гр-в.

1 А.Ф. Можайский в середине 50-х гг. XIX века был офицером в эскадре вице-адмирала Е.В Путятина, заключившего в 1855 г. пер­вый русско-японский трактат об установлении дипломатических отношений. В этом же году капитан-лейтенант А.Ф. Можайский ру­ководил постройкой шхуны «Хэда» в Японии. Он, в частности, за­печатлел в рисунках сцены из жизни порта Хакодате (Иванова Г.Д. Русские в Японии XIX – начала XX в.: Несколько портретов. – М., 1993. – С. 13, 144).

2 Ср.: письмо к Н.К. Телетовой от 27 января 1983 г. на стр. 402.

3 «В результате пожара утрачена 1/3 часть фондов, особенно пострадали фонды периода после 1917 г.» (Государственный ар­хив Костромской области: справочник. Часть первая. – Кострома, 2005. – С. 9)

~ • ~

17 октября 1982 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Получил Ваше письмо от 10 октября, и мы с Марией Григорьевной подивились Вашей такой «активности» – Вы с Наталией Сергеевной управляетесь и с садом, и ещё пускае­тесь в такие путешествия, как в Полтаву.

Нам такое и не снилось, ведь наши путешествия не выходят за пределы ближайшего лесочка, а дома мы уже даже с трудом убираемся в квартире, а, например, вымыть пол – так это уже приходит делать Люба.

Что ж, дай Вам Бог и дольше вести такой же актив­ный образ жизни!

В Полтаве я был давным-давно, в 1922 году, и те­перь уже только какие-то смутные воспоминания у меня остались об этом городе. А вот Миргород и Опошня – хотя я в них и не бывал, но прочно остались в моей памяти; в Миргороде перед войной 1914 года мой покойный папа како­е-то время был по делам призыва на военную службу и пи­сал оттуда, что там, в центре города, все ещё сохранилась лужа, описанная Гоголем в ссоре Ивана Ивановича с Ива­ном Никифоровичем, а Опошня мне хорошо известна по ужасным делам, учинённым там в 1812 году одним из родственников М.Ю. Лермонтова; это я всё читал в нашем архиве, но описать это в письме невозможно. Я буду об этом деле писать в статье, которую давно «вынашиваю», но никак не соберусь изложить на бумаге. Дело жуткое, но в те времена – крепостного права – такие случаи вообще бы­вали, но именно тут ситуация была совершенно необычна1.

У нас дела такие. Нас с Марией Григорьевной всё больше и больше одолевают немощи, но, видно, это уже в порядке возраста, и с этим ничего не поделаешь. Однако Мария Григорьевна всё ещё не бросает своего вязанья, а я – «писания», что всё же даёт нам какое-то подспорье в смысле денег, в добавление к нашим мизерным пенсиям.

Потомство наше растёт, «родителям на утешение, церкви и отечеству на пользу» – как когда-то читали мы в своих молитвах.

Маленькая правнучка, её назвали Татьяной, очень мила, чёрненькая, волосики необычно длинные и чёрные, и сама смуглая, пошла в мать. Братишки её любят и заботят­ся о ней. Теперь у Гали, видимо, появилась реальная наде­жда на получение квартиры; директор завода обещал, что к концу года это будет обязательно сделано: трёх- или даже четырёх­комнатная квартира. Но если они получат её, то это будет уже довольно далеко от нас, в новом микрорайоне, и ребя­тишки не смогут к нам так запросто прибегать, как сейчас, ибо сейчас Галя живёт близко – минут 8 ходу от нас.

Я всё горюю о сгоревшем архиве. Так жалко, особен­но личных фондов и дворянских дел, где было столько ин­тересного!

Кое-что у меня сохранилось, ибо я не ленился спи­сать копии с наиболее интересных для меня бумаг, кои мне попадались на глаза при работе в архиве. И, вообще, теперь об истории Костромского дворянства нигде, кроме как у меня, ничего не найдёшь.

Погода хорошая, для этого времени необычно тепло – даже ночью около 7 градусов. Так и тянет побывать в лесу и посмотреть, нет ли где-нибудь запоздалых грибоч­ков.

На этом кончаю.

Ваш А. Григоров.

От Марии Григорьевны и от меня привет и поклон Наталии Сергеевне и Вам.

А. Г.

1 См. письмо к Т.А. Аксаковой от 23 июня 1973 г. на стр. 272. Статья, в которой описана данная история – «Прошлое усадьбы Колотилово», – опубликована в сб.: Григоров А.А. Из истории ко­стромского дворянства. – Кострома, 1993. – С. 172–179.

~ • ~

16 ноября 1982 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Ваше письмо от 11/ХI я получил. Очень приятно было узнать, что Ксения Михайловна поправляется. А вот что же за беда случилась с её внучкой?

Мы тоже «барахтаемся» в бытовых мелочах. Как-то жизнь устраивается так, что лично мне всё время «не хвата­ет времени». Вот, утром встанешь и думаешь: сегодня сде­лаю то-то и то-то; а вот вечер придёт – смотришь, что по­чти ничего из намеченного сделать не успел: времени не хватило.

Вот, прошло праздничное время, а за ним наступил день траура. А у нас дома всё было, как в обычные дни. Вчера смотрели церемонию похорон Брежнева и подивились столь великому собранию приехавших на похороны делега­ций из разных стран.

Я сижу дома и копаюсь в своих «архивных» тетра­дях, пытаюсь сделать что-то, что бы могло заменить сгорев­шие генеалогические материалы. Не скоро, но думаю всё же, что получится неплохой материал для всякого рода ис­следователей, главным образом для генеалогов.

В магазинах у нас есть постоянно свежая живая рыба: карпы, сазаны. Есть также почти всегда куры на разные цены, бывают и уточки. Так что с голоду не пропа­даем.

Ожидаем на днях возвращения из отпуска дочери Любы с зятем, они ездили в Ростов-на-Дону к нашей млад­шей дочке Гале.

А здесь пока что нашу многодетную мать – Галю – с её четырьмя малышами в отношении квартиры всё ещё во­дят за нос и кормят «завтраками». Может быть, к Новому году что-нибудь и получится.

Вот так и «барахтаемся» в житейских мелочах.

Оба мы – Мария Григорьевна и я – шлём Наталии Сергеевне и Вам свой привет и пожелания здоровья и вся­кого благополучия.

Ваш А. Гр-в.

~ • ~

27 ноября 1982 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна! Ваше письмо от 21 ноября я получил. Охотно поделюсь с Вами сведениями о Шипо­вых и Щулепниковых. Это придётся сделать на отдельных листах и приложить к этому письму.

Ваши достижения по грибной охоте в давнопрошед­шие годы хотя и впечатляющи, но нас этим не удивишь. И мы тоже в былые годы приносили белые грибы, и не один раз, считая их на сотни и даже тысячи. А нынче, все, вчет­вером, за всё лето набрали 41 штуки!

Относительно панихиды по скончавшемуся Л.И. Брежневу, то я не знаю, можно ли молиться о цар­ствии небесном для атеиста? По законам старообрядцев, не только об атеистах, но и, вообще, об «инославных» допуска­лось мо­литься только за здравие, ибо предполагалось, что всё рав­но все инославные, и тем более атеисты, не могут войти в царствие небесное. Я не знаю, была ли в Костроме панихи­да по усопшему Леониду Ильичу – возможно, что и была1. Все церемонии, связанные со смертью Леонида Ильи­ча и его погребением, мы смотрели по ТВ, в том числе ви­дели и патриарха2.

Что же это у Вас так долго не заживает Ваше коле­но? Теперь, поскольку, видимо, прописанные Вам таблетки и спирты помогают, надеюсь, что уже Вы можете ходить, не держась за спинки стула.

Стержни для ручек у нас одно время, и довольно долго, отсутствовали в продаже, но теперь появились снова.

Насчёт сочинений В.Г. Короленко из 1922 г., то тут возможно, что это издание изъято, ибо тогда – в 1922 г. – книги выходили без цензуры и в этом издании могли поме­стить известные письма Владимира Галактионовича к Лени­ну, о которых в последующие годы старались не поминать, и в позднейшие издания эти письма не попадали3.

У нас сегодня выдавали талончики на приобретение сливочного масла, но мы ещё не получали и не спешим, ибо недавно Серёжа, муж нашей внучки Гали, ездил в Москву и нам привёз целый килограмм масла.

В магазинах есть куры, иногда утки и свежая живая рыба – отличные карпы и сазаны. И вся Кострома завалена яблоками. Тут и Молдавские, и импортные Венгерские, а, кроме того, и на «общем рынке» масса яблок, но там, ко­нечно, дороже, чем в магазине.

Погода совсем не ноябрьская. Тепло, и по большей ча­сти ясно, так что ни грязи, ни сырости нет. А ведь пора уже – завтра Рождественское заговенье «Филипповки», и обычно всегда в это время стоит зимняя погода и лежит снег.

По моим наблюдениям, у нас обычно зима становит­ся на «Михайлов день», т.е. 21 ноября, или близко от этого дня, когда, по народным приметам, медведи ложатся на зиму в берлогу.

Вот и всё на сей раз. Я себя чувствую получше и вчера даже впервые «выполз» в свет – ходил на заседание нашего клуба книголюбов и там смотрел интересную кол­лекцию открыток, собранную одним Костромичом; все открытки изображают Кострому – церкви, почти уже на 100 % уничтоженные, и другие места, почти все интересные здания, виды улиц и т.д. Этому коллекционеру удалось со­брать не одну сотню таких открыток. С некоторых были им сделаны слайды, и мы смотрели их на экране4.

Я посмотрел с интересом и, скажу, с удовольствием, вспоминая старую Кострому.

А доклады – я почти не расслышал, ибо стал в не­котором роде подобием князя Тугоуховского, да и говорили докладчики чуть ли не шёпотом, уж так тихо, что тише бы и нельзя уже.

Вот и всё. От Марии Григорьевны и от меня привет и поклон Наталии Сергеевне и Вам. Будьте здоровы.

Ваш А. Гр-в.

1 В Воскресенском кафедральном соборе Костромы прошло заупокойное богослужение.

2 Патриарх Пимен (в миру – Сергей Михайлович Извеков; 1910–1990). Патриарх Московский и всея Руси с 1971 г. В эти годы телевидение показывало патриарха крайне редко, только в исклю­чительных случаях.

3 Писем В.Г. Короленко к В.И. Ленину не существует. В июне–сентябре 1920 г. В.Г. Короленко написал 6 писем к А.В. Луначар­скому, который обещал их опубликовать вместе со своими ответа­ми, но не только не выполнил обещания, а даже и ни разу не сооб­щил о получении письма из Полтавы. Письма были опубликованы частным издательством «Задруга» в Париже в 1922 г., впервые в советской России напечатаны в 1988 г. в журнале «Новый мир», № 10. Известно, что с содержанием первых 2-х писем Луначарский Ленина ознакомил и что в кремлёвской библиотеке В.И. Ленина имелось указанное парижское издание: Владимир Короленко. Письма к Луначарскому. – Париж: Задруга, 1922.

Протестуя против массовых «административных» («бессуд­ных») расстрелов ЧК, против подавления новой властью свободы, обличая зверства, злобность, ложь и эгоизм большевиков – «схе­матиков и максималистов», «вожаков скороспелого коммунизма», разрушивших «очень многое» и не создавших «почти ничего», – В.Г. Короленко в заключение писал: «И вот истинное благотворное чудо состояло бы в том, чтобы вы наконец сознали своё одиноче­ство не только среди европейского социализма, но начавшийся уже уход от вас вашей собственной рабочей среды, не говоря уже о положительной ненависти деревни к вашему коммунизму, – со­знали бы и отказались от губительного пути насилия. Но это надо делать честно и полно. Может быть, у вас ещё достаточно власти, чтобы повернуть на новый путь. Вы должны прямо признать свои ошибки, которые вы совершили вместе с вашим народом. И глав­ная из них та, что многое в капиталистическом строе вы устранили преждевременно и что возможная мера социализма может войти только в свободную страну» (Письма к Луначарскому // Негретов П.И. В.Г. Короленко: Летопись жизни и творчества. 1917–1921. – М., 1990. – С. 268).

4 Речь идёт об Андрее Александровиче Анохине(1951–2007) – коллекционере, костромском краеведе.

~ • ~

27 ноября 1982 года1

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Посылаю Вам кое-что по Шиповым. Род этот весьма разветвлённый, и я только касался потомства Павла Анто­новича.

Родство с Лермонтовыми прослеживается три раза: в V-м колене за Андреем Федосеевичем Шиповым была Прас­ковья Петровна Лермонтова; это – ХVII век и Галичский уезд.

В VII-м колене Фёдор Петрович ШИПОВ был женат на Елизавете Михайловне Лермонтовой; это – усадьба Ми­хайловское Чухломского уезда; и в VIII-м колене Фаддей Фёдорович ШИПОВ был женат на Фёкле Петровне Лер­монтовой. Но все они по родству весьма далеко отстоят от Павла Антоновича, состоящего в IX колене.

А относительно Карцевых (за одним из них была тоже какая-то Лермонтова)2, то Иванов Карцевых в родо­словной этой фамилии не мало; у меня есть полная родо­словная этой фамилии, но, не имея никаких подробностей – отчества, местожительства и даты, – к какому же Ивану можно отнести её?

Это пока не разрешимо, за отсутствием каких-либо подробностей.

А если Вам что-нибудь надо ещё по Шиповым – то напишите, я всегда к Вашим услугам.

Привет Наталии Сергеевне и Вам от нас обоих.

Ваш А. Гр-в.

1 Так у А.А. Григорова (см. дату предыдущего письма); похоже, что в этот день А.А. Григоров написал 2 письма своему адресату – во втором нет обычной ссылки на полученное от М.С. Михайловой письмо.

2 Вторым мужем Прасковьи Петровны Лермонтовой – сестры прадеда поэта, Юрия Петровича, – был Иван Карцев (ед. хр. 749, л. 5).

~ • ~

21 июня 1987 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Очень рад был получить от Вас весточку и узнать, что Вы живы-здоровы. И даже позавидовал Вашей такой «подвижности»! Вы просто «порхаете», как мотылёк, по всей нашей необъятной родине-матушке.

Я жду приезда своих друзей – четы Сапожниковых из Москвы, у них свой автомобиль, и они должны сегодня вечером приехать в Кострому, и с ними хотел приехать Ю.Б. Шмаров; ему уже 89 лет, но он, как и Вы, тоже «пор­хает», но не на аэроплане, а на поезде – то в Тамбов (там его родина), то в Ленинград, где его первая жена и дочь от 1-го брака.

А я – по-прежнему никуда не выхожу, сижу, поль­зуясь отличной погодой, подолгу возле дома, под деревья­ми.

Не знаете ли – какое родство было у декабриста В. Давыдова (из Каменки) с Чернышовыми-Кругликовыми из Яропольца1? Дочери декабриста, Лиза (род. 1823 г.) и Катя, воспитывались в Яропольце и звали Чернышовых-Кругли­ковых «дядей и тётей». Потом в 1839 г. Лиза Давы­дова ез­дила с Чернышовыми-Кругликовыми за границу, в Ав­стрию, Италию; там Лиза Давыдова виделась с Н.В. Го­голем, кн. З. Волконской и др. Если что-либо знаете – то со­общите мне.

Мои потомки: Саша кончил 8 классов, готовится к по­ступлению в техникум, а пока проходит какую-то практи­ку на одном машиностроительном заводе; Женя – в пио­нерском лагере; а маленький Илюша – в кардиологическом профилак­тории, у него ревмокардия. А малышка Таня – дома.

А мать их, внучка моя, Галя, взяла участок в кол­лективном саду, будет строить домик. Но сад этот довольно далеко от города, надо ехать минут 25 на автобусе и там ещё минут 15 идти. Но место, как говорит сама Галя и её детки, очень хорошее, близко Волга, и лес недалеко. Но только плохо туда добираться, не имея своего транспорта.

В июле жду Московских барынь – Ольгу Викторов­ну и Наталию Николаевну. Нынче они, видимо, на пароходе не поедут.

Живу один2. Лёва мой на два года попал в ЛТП на принудительное лечение от алкоголизма, но я не надеюсь на его исправление, впрочем, мало надежд и на то, что я смогу его увидеть через два года.

Вот такие у меня дела.

Будьте здоровы. Желаю всего доброго.

Ваш А. Григоров.

1 Установить это А.А. Григорову не удалось (см. письмо В.П. Хохлову от 8 июля 1987 г. на стр. 000).

2 М.Г. Григорова умерла 19 марта 1986 г.

~ • ~

16 сентября 1987 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Ваше письмо с сообщением о том, что Вы вышли из больницы и «болеете» дома, я получил уже давно, но задер­жался с ответом, так как «дурной пример заразителен», и я 3 сентября заболел. Началось неожиданно с 5 часов утра: пытался встать, но не мог, и началась «неукротимая» рвота, причём одной желчью, и лежал без всякой помощи до 8 ча­сов утра, когда позвонила мне дочь Люба. Я с большим трудом «дополз» до телефона, но говорить не смог. Люба поняла, что что-то неладное и тотчас же позвонила соседке, которая и пришла ко мне и тотчас же вызвала скорую по­мощь. Одновременно приехала скорая, и также Люба, и за ней Галя, которой Люба сообщила. И начали меня всего колоть, а на меня «напала глухота», я не мог ничего уразу­меть, о чём говорили врачи и мои дочь и внучка. После уколов мне стало легче, стала прекращаться и эта «пустая» рвота и головокружение. Велели мне лежать и не вставать, потом пришла районный врач, прописала разных таблеток и капель, и я, честно отлежав положенный срок, теперь снова на ногах и не чувствую никаких последствий. И головокру­жение не повторялось, и глухота стала пропадать1.

Но сижу дома, да и погода такова, что на улицу и носа не хочется высунуть. Вот и «бабье лето» пришло, а стоят холода и ежедневно льют дожди. А тут ещё новая напасть: нашему ЖКО пришло в голову в нашем доме сме­нить все трубы отопления, и вот, явились рабочие для сня­тия труб и промывки батарей. И пришлось отодвигать шка­фы, столы и проч., и всё надо было вынимать, ибо с книга­ми шкаф нельзя было сдвинуть с места. Разобрать-то всё разобрали, но вот уже с неделю, как ничего не делается, ибо, как мне сказали, «нет труб», и потому работы остано­вились, а в квартире полный беспорядок: книги, бумаги и прочее – всё лежит на стульях, столах и диванах, а кроме того, пыль, грязь, и не видно этому конца. У Любы и у Гали уже включили отопление, а мы – «как проклятые», мёрзнем и страдаем от сырости.

Посылаю Вам нашу газетку, номер к юбилею войны 1812 г., всё это почти полностью взято из «моего архива»2. Кроме того, 7 числа была передача по местному радио – на ту же тему, в том числе был рассказ и обо мне, как ис­торике и краеведе, и записанный на плёнку мой рассказ по этой же теме.

Была у меня как-то жена Коли Купреянова – Ми­ла3, но очень недолго, только попила у меня чайку и уеха­ла обратно в Москву.

Вот такие у меня дела, и вот и все мои новости.

Желаю Вам здоровья и всякого благополучия.

Ваш А. Григоров.

1 О.В. Григорова писала по поводу случившегося: «Думаю, что причина в утомлении от пребывания Венадия, а потом ещё худож­ника, устал ты от обслуживания гостей, а тут ещё холод и сырость, и к тому же – ремонт!» (архив Г.Н. Масловой).

Речь в письме О.В. Григоровой идёт о В.А. Ильине и П. Шаку­рове.

2 А.А. Григоров послал областную газету «Северная правда», в которой за 6 сентября целая страница («Недаром помнит вся Рос­сия») была посвящена войне 1812 года.

3 Сын Якова Николаевича Купреянова, Николай Яковлевич Ку­преянов (р. 1960) – художник. Людмила Борисовна Маркелова (род. 1959) – живописец; первая жена Н.Я. Купреянова.

~ • ~

29 ноября 1987 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Ваше письмо от 19/ХI я получил и, прочитав его, вывел заключение, что Ваше здоровье поправилось, и остаётся только пожелать Вам в дальнейшем не хворать и чувствовать себя хорошо.

Вы интересуетесь князьями Мещерскими. У меня есть несколько составленных мною родословных Мещер­ских – Галичская, Нерехтская и Старицкая. Если желаете, то могу Вам прислать для ознакомления.

У меня мало что нового и интересного. Правда, я за­нимаюсь сейчас с родом Татищевых – это в связи с тем, что Ивановские краеведы и историки1 заинтересовались дворцом Татищевых в Вичуге (ныне в нём клуб завода име­ни Красина) и мне прислали запросы – кто были эти Тати­щевы и какое они могли иметь отношение к нашему перво­му историку – В.Н. Татищеву.

Вот я взялся за это дело, и оказалось, что немало Татищевых были в ХVII веке пожалованы поместьями в Костромских краях, в основном в Кинешемском уезде, в том числе и историк Василий Никитич Татищев; и при­шлось делать объёмистую родословную Татищевых, чем я и занят сейчас, но уже дело подходит к концу.

Н. Эйдельман почему-то стал мне после его «Большого Жанно»2 не симпатичен, и усилилось моё к нему «негативное отношение» после прочтения в номере 10 жур­нала «Дружба народов» повествования Эйдельмана «Мы мо­лоды и верим в рай» (это в основном про Грибоедова).

В общем, не хочется ещё «складывать оружие», а всё хочется побольше узнавать о прошлом, и потому я с увлечением занимаюсь и Мещерскими, и Татищевыми, и Ртищевыми.

Мои все здравствуют, все на своих местах.

Люба ликвидировала весь свой «курятник», ибо на­ступила зима и куры могли пострадать от мороза, да и ез­дить к ним два раза в день зимою затруднительно.

Итак, будьте здоровы. Всего доброго!

Ваш А. Гр-в.

1 М.В. Смирнов и Л.А. Шлычков.

2 Эйдельман Н.Я. Большой Жанно: повесть об Иване Пущине. – М., 1982. Повесть вышла в серии «Пламенные революционеры».

~ • ~

20 апреля 1988 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Благодарю Вас за праздничное поздравление ко дню Светлого Христова воскресения и добрые пожелания1.

Недавно узнал о том, что скончалась мать Яши Ку­преянова – бабушка Коли Купреянова. Она меня была по­моложе на год или два2.

А я пока что всё в том же положении – ничего не могу делать, даже постель заправить после вставанья труд­но, и так задыхаюсь, что подолгу прихожу в себя. И ничего не хочется есть, и я перестал себе обед готовить. Утром обычно выпью стакан молока и съем одно яичко всмятку, и всё. Как в Студийском монастырском уставе – «Ядим еди­ножды в день»3!

Когда светит солнце – вылезаю из своей берлоги на крыльцо и там сижу час-другой на стуле и греюсь на сол­нышке. Часто приходят меня проведать музейные и архив­ные мои друзья, и это очень приятно для меня.

Будьте здоровы. Всего доброго!

Ваш А. Г.

1 На первомайской открытке: «Христос воскресе! Александр Александрович! Поздравляю Вас с Светлым Праздником Воскре­сения Христова и желаю побольше здоровья, возможных радостей и поменьше огорчений. Всего Вам хорошего! Ваша М. Михайлова» (ед. хр. 2305, л. 7).

2 Вера Яковлевна Шабшай, урожд.Каган-Шабшай (1905–1988) – хореограф.

3 Один из 2-х древних монастырских уставов, наиболее стро­гий. «Студийский устав отличается от других уставов монастыр­ских <…> более правилами монашеской жизни, чем богослужеб­ными» (Энциклопедический словарь. Т. 62. – Репринт. воспроизве­дение изд. Ф.А. Брокгауз – И.А. Ефрон 1890 г. – [М]., 1991. – С. 852).

~ • ~

22 апреля 1988 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Ваше такое длинное, обстоятельное письмо от 16/IV я получил.

У меня же новости такие: после «наплыва» гостей в конце марта1, 12 апреля приехали двое ГРИГОРОВЫХ из Москвы, это двоюродные между собою братья, Никита Константинович и Олег Николаевич. Они где-то прочитали про меня, узнали адрес и приехали, чтобы лично узнать меня. Они думают (и это вполне возможно), что они мне далёкие родственники, ибо, как им известно, их предки были Рязанскими дворянами и имели вотчины в Рязанщине, как и мои. Возможно, это и так, но если и родственники, то в такой далёкой степени, что я затрудняюсь и назвать как-либо такое родство. Но они оба оказались очень интересны­ми, весьма интеллигентными, образованными людьми, и мне было приятно с ними беседовать. К тому же они имели несколько необычную судьбу: Никита родился в Югославии, в семье русского эмигранта, бывшего офицера белой армии, и вернулся в СССР уже после окончания войны. А Олег ро­дился в Казахстане, куда были высланы его родители в 30-е годы.

Теперь о Михайловых. Мне помнится, я Вам когда-то присылал выписку из Костромской родословной книги по Вашей фамилии, и там было сказано, что Рафаил Сергее­вич2 был «Пензенским» дворянином. Но у меня сейчас не осталось ничего по Михайловым; что было – то всё давно я сдал в наш архив.

Погода и у нас противная: всю Святую шёл то снег, то дождь и ветер был сильный, и я не смог даже съездить на кладбище. И теперь уже до тепла мне там не бывать. Сейчас, правда, снег не идёт и выпавший весь стаял, но обе­щанных +17 градусов что-то не слышно. Но всё же я выхо­жу на часок на свежий воздух посидеть на солнышке, если таковое выглядывает.

Пасхальной службы по ТВ я не видел, ибо не знал, что будут показывать крестный ход, а если бы знал, то не­пременно бы посмотрел3.

Вы пишете, что Вам хочется, чтобы у Вас в городе открыли храм Божий. А разве в Горьком нет действующего храма? Вы же сами пишете, что ездили в Вербное, и в ве­ликий четверг, и великую пятницу в церковь, а где же эта церковь4?

«Огонёк» я читаю регулярно, ибо выписал на этот год вместе с Галей пополам, и сперва я прочитаю, а потом передаю журнал Гале. И все «разоблачительные» статьи чи­таю, также и в других журналах, которые мне приносят мои архивные и музейные друзья.

Я себя чувствую неважно: уж очень мучает одышка, даже постель утром заправить и чайник вскипятить, и то потом такая одышка, что долго приходится «отлёживаться».

Скопилось множество писем, на которые я просто не в состоянии ответить, нет сил никаких, руки ручку не дер­жат, и с трудом усаживаюсь за машинку, и качество моей машинописи совсем плохое – пальцы не попадают на нуж­ные клавиши, часты пропуски букв и так далее.

Вот такие новости.

Затем – пожелаю Вам здоровья и всего лучшего, приятного лета и урожая в саду, если Вы ещё занимаетесь своим садом.

Ваш А. Григоров.

1 О «наплыве гостей» см. письмо к Н.К. Телетовой от 23 апреля 1988 г. на стр. 416.

2 Дед М.С. Михайловой.

3 М.С. Михайлова 16 апреля: «Видели ли Вы в ночь с Великой субботы на воскресенье выход патриарха со священниками в крестный ход? По TV? И колокола звонили… Небывалое что-то. Может быть, доживём, и всю Пасхальную заутреню будут переда­вать?! Так хочется, чтобы у нас в городе открыли церковь» (ед. хр. 2305, л. 9 об.–10).

4 М.С. Михайлова 29 мая: «Вообще, у нас три церкви, но это все бывшие сельские церкви: в Нижних Печорах под горой, в Вы­сокове – всего ближе к нам, и в Заречной части в Карповке. Но в самом городе ни одной церкви нет. Сохранились две: одна Спасская, совсем близко от нас, там какой-то склад, другая, Возне­сения, на Краснофлотской, т.е. Ильинке, там архив библиотеки» (там же, л. 13).

~ • ~

6 июня 1988 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Ваше письмо от 29/V я получил, спасибо за сооб­щённые сведения о Горьковских церквах. А как обстоит дело с возвращением городу его настоящего имени? Как бы хотелось, чтобы вместо «Горького» стал такой хороший, наш «Нижний»!

Мои Московские дамы отбыли десятидневный срок в Академическом санатории в Звенигороде и уже вернулись в Москву. А о путешествии по Волге – ничего не слышно, очевидно, в этом году они уже не поедут. А ко мне, в Ко­строму, я их жду в середине июля, как всегда.

Я себя чувствую совсем неважно, думал – придёт лето, тепло и я как бы «оживею»! Но вот, и лето уже всту­пило в свои права, последние дни у нас безоблачное небо, тихо и температура около 28–29 градусов. Я почти весь на день на улице, сижу под деревьями и стараюсь набраться сил. (А откуда эти силы возьмутся?) Ничем не хочется за­ниматься и постепенно теряются связи с когда многочислен­ными корреспондентами.

А Игорь Васильевич1 на письма совсем не щедр, от него можно долго-долго ждать ответа, а, может быть, мож­но и не дождаться.

Вчера приходила Люба, вымыла полы и сварила обед, а есть его – я не знаю, кто будет, ибо у меня полное отсутствие аппетита и не хочется даже думать о еде. С тру­дом заставляю себя утром выпить стакан молока и съесть яйцо всмятку, да чайку чашечку испить. И больше за весь день ничего не хочу. И даже вечерние чаепития уже не происходят; правда, когда бывает кто-либо из правнуков, то я чай приготовлю и с ними за компанию попью чайку.

Такая апатия напала, что уже много дней не вклю­чаю и телевизор и ложусь спать без «последних известий». А утром из газеты узнаю все новости.

Вот так и тяну свою скучную такую жизнь, без на­дежд на лучшее будущее для себя. А для всех нас хотелось бы надеяться на лучшее.

Вчера нам по «талонам» выдали по 2 кг сахарного песку и по 300 гр. сливочного масла. «Ты и убогая, ты и обильная», как писал Некрасов. Видимо, была когда-то обильная (хоть и убогая), а теперь хоть и не убогая, зато и не обильная!

Вот и всё на сей раз.

Будьте здоровы. Всего доброго!

Ваш А. Г.

1 И.В. Сахаров. А.А. Григоров 4 апреля 1988 г.: «Игорь Васи­льевич мне говорил, что получил от Вас всякие родословные» (ар­хивН.Я. Купреянова).

~ • ~

11 июля 1988 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Ваше письмо от 5/VII с вопросом о Петре Алексан­дровиче Григорове я получил. Вот и посылаю Вам написан­ную мною ещё в 1985 году справочку1.

Этот Пётр Александрович мне приходился, конечно, каким-то родственником, но в такой далёкой степени, что дать название такому родству невозможно. Просто можно сказать только, что у нас, то есть у меня и у этого Петра Александровича, в очень далёком прошлом были общие пред­ки.

14 июля жду приезда Москвичек, они поедут на ав­тобусе, ибо, как слышно, на ж/д поезда билеты достать очень трудно.

Вчера был день «Самсона», и у нас день простоял без дождя, и жара несколько спала, а у меня дома – даже стало холодно.

На прошлой неделе у меня три дня гостила весьма интересная дама – Антонина Павловна Дервиз; она живёт в Ленинграде, и вот, прослышав про мои генеалогические за­нятия, приехала ко мне, чтобы побольше узнать о своих предках. Очень интересная и умная старушка – ей уже 80 лет. Она – прямой потомок некогда известного железнодо­рожного магната и богача – П.Г. Фон Дервиз, построивше­го в Ницце замок, называвшийся «Вальроз», где у него был те­атр, оркестр, и в этом замке у него выступали знаменито­сти тех лет – 70–80-е годы прошлого века, – как наши отечественные, так и иностранные артисты, певцы, музыкан­ты и пр. Эта Антонина Павловна и родилась в этом замке, но перед самой войной 1914 г. её родители, «стосковавшись по родине», вернулись в Россию, и конец их был таков: отца расстреляли, а мать уморили в тюрьме, и сиротка Ан­тонина воспитывалась у своих дальних родичей, в Ленин­граде, в 1941–44 гг. перенесла Ленинградскую блокаду. Мне с ней было очень интересно вести беседы, и я доволен был её приездом. И она тоже пришла в «восторг» от всех исторических сведений о своих предках. В числе материалов о роде Фон Дервиз у меня нашлась даже и такая вещь, как копия диплома на дворянство «Священной Римской импе­рии», выданная одному из предков этой Антонины Павлов­ны императором «Священной Римской империи» Францем2. Диплом очень велик по объёму, и Антонина Павловна не смогла его переписать и просила меня отпечатать на ма­шинке и переслать ей, что я и буду теперь делать3.

Галя моя каждый свободный час и день ездит в лес и привозит ягод. Было много земляники, но она уже «отхо­дит», а черники нынче мало и грибов тоже почти нет пока.

Мне Галя от каждой своей поездки уделяла стакан­чик-другой земляники, которую я очень люблю, и даже ба­ночку варенья мне сварила. А Люба приносила со своего сада клубники, но нынче у неё этих ягод мало, так как она старую всю «извела» и осенью посадила какую-то новую.

Я Вам, помнится, писал о приезде Коли Купреянова, я рад был его повидать. По-моему, он ещё больше «возму­жал» и даже, как мне кажется, «вырос» – т.е. стал выше.

Моё положение все такое же, ходить никуда не могу и или сижу под деревом возле дома, или лежу на диване, как Обломов, и жалею, что нет у меня Захара.

Вот и все мои новости.

Читаю приносимые мне друзьями журналы – «Но­вый Мир», «Октябрь», «Юность» и др. – и поражаюсь, как теперь «разверзлись уста» у тех, кто в прошедшие годы «славословил» или, в лучшем случае, молчал.

Будьте здоровы.

Ваш А. Григоров.

1 Из справки А.А. Григорова: Пётр Александрович Григоров (1804–1851) – потомственный дворянин Каширского уезда Туль­ской губернии. Окончил в 1824 г. 2-й кадетский корпус и был выпу­щен прапорщиком в конную артиллерию. В 1824 г., когда А.С. Пуш­кин проезжал из Кишинёвской ссылки в Михайловскую мимо лаге­ря артиллерийской части, в которой служил П.А. Григоров, послед­ний, будучи “горячим поклонником его таланта”, произвёл из ору­дий салют в честь поэта, за что и был посажен на гауптвахту. В чине подпоручика в 1834 г. постригся в монахи Оптиной пустыни под именем Порфирий. В Оптиной встречался с Н.В. Гоголем. Из­вестны его «Записки Григория Задонского» (архив Н.Я. Купреяно­ва).

М.С. Михайлова 1 августа: «Большое спасибо за разъяснение о Петре Александровиче Григорове. Я же знала, что моя “ходячая энциклопедия” меня не подведёт, выдаст все нужные сведения» (ед. хр. 2305, л. 16).

2 Предки А.П. Дервиз жили в Германии. Диплом на дворянство в 1759 г. получил её прапрадед Адольф фон дер Визе, «будучи уже на службе в России» (ед. хр. 383, л. 1). Род Дервизов был внесён во 2-ю часть родословной книги Костромской губернии. Дед А.П. Дервиз, Григорий Иванович Дервиз (1797–1855), в 1829–1832 гг. служил советником Костромской казёной палаты (Шилов Д.Н., Кузьмин Ю.А. Члены Государственного совета Российской импе­рии. 1801–1906: Биобиблиографический справочник. – СПб., 2007. – С. 274). Усадьбы Дервизов были в Чухломском (Ново-Спасское) и Солигаличском (Взглядново) уездах.

3 А.П. Дервиз в это время отдыхала в Щелыкове, откуда напи­сала письмо А.А. Григорову, в котором просила позволения прие­хать, чтобы увидеть «интересный» документ, связанный с её пред­ками. Ответ она получила и 1 июля благодарила: «<…> Огромное Вам спасибо за Ваше хорошее, такое радушное, письмо. <…> Спа­сибо за такое подробное разъяснение обо всём пути и номерах ав­тобусов и троллейбусов». 10 июля, после встречи в Костроме, пи­сала: «Благодарная Вам за всё, всё, всё» (ед. хр. 2234, л. 3, 5 об.).

~ • ~

9 августа 1988 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Ваше письмо от 1/VIII я получил.

У нас жара спала, и стало совсем прохладно – око­ло +20 градусов – и нередки дожди. Так что дышать стало полегче. Сегодня мои дорогие Московские гостьи уезжают домой, на сей раз они прогостили у меня меньше обычного: вместо месяца – только 25 дней. И я остаюсь снова один.

Мои маленькие друзья – правнуки – все разъеха­лись по пионерским лагерям. Внучка Галя в каком-то месте – не знаю, как и назвать (что-то вроде турбазы или дома отдыха), – там она с маленькой дочкой Таней.

Про Макарьев я читал, ибо читаю всё, что печатает­ся в «Известиях»1. Также читаю и «Огонёк», и другие жур­налы, которые мне приносят мои друзья. Читал и вспомина­ния кн. Мещерской, «Екатеринозавра» – как её называют в Москве.

А слухи о восстановлении старых имён городам не затихли, недавно я читал очень резкую статейку «за». И на­деюсь, что будет снова наш Нижний называться своим исто­рическим именем2.

Грибов нынче пока нет совсем, и грибники говорят, что нет надежды и на будущее, ибо химия, безрассудно при­меняемая у нас в лесах и в полях, губит всю грибницу и «ждать милостей от природы» после того, как мы же все эту природу изгадили, – не приходится.

Чувствую себя совсем худо и очень затрудняюсь даже с такими немудрёными работами, как подмести пол, вымыть посуду, заправить постель и т.д. Но хотел бы ещё пожить и в 1989 году, не знаю уж, как это удастся.

Москвички наши, по возвращении в Москву, хотят ещё добыть билеты на пароход, хотя бы на «кругосветку»: от Москвы по Оке и Волге через Нижний, Кострому и ка­нал – и опять в Москву.

Если достанут билеты, то будут и у Вас, в Нижнем, и возможна Ваша с ними встреча.

Желаю Вам здоровья и всяческого благополучия.

Ваш А. Гр-в.

1 М.С. Михайлова 1 августа: «Макарьев-то наш попал в “Изве­стия”, читали, наверно. Как всегда, неверные сведения: в здании, о котором пишут, была не семинария, а духовное училище.

С огромным интересом прочитала в № 4 “Нового мира” Воспо­минания Екатерины Мещерской (кажется, в № 4). Да, много она ис­пытала.

Все хорошие слухи замолкли, и о Новгороде, и о церкви» (ед. хр. 2305, л. 16 об.).

В письмах речь идёт о статье: В. Храпов. «Привилегированный класс» города Макарьева // Известия, 16 июля.

Воспоминания Е. Мещерской «Трудовое крещение» опублико­ваны действительно в № 4 «Нового мира» за 1988 г.

2 Историческое имя «Нижний Новгород» возвращено в 1990 г.

~ • ~

7 января 1989 года

г. Кострома

Дорогая Мария Сергеевна!

Спасибо Вам за поздравление к Новому году и к празднику Рождества Христова и за добрые пожелания.

И я Вас также поздравляю с праздником Рождества Христова и с наступающим «Юлианским» Новым годом и желаю Вам здоровья и всего наилучшего.

Под Новый год, 31 декабря, ко мне пришли все чет­веро правнуков, притащили большую ёлку, установили её и должным образом украсили имеющимися ёлочными украше­ниями. А потом пришла и их мама, внучка Галя, принесла кое-чего из своей стряпни к Новогоднему столу, и мы все сидели и пили чай. А Люба в ночь на Новый год работала, так что, когда мои малыши ушли, то я остался один и Но­вый год встретил лёжа в постели.

Вы меня спрашиваете про И.В. Сахарова. Вот что я знаю о нём. Отец его был по национальности еврей, но крещёный уже не в первом поколении, и был православным священником. А мать – она жива и сейчас, ей уже больше 90 лет – православная, русская.

Сам Игорь Васильевич, равно как и его супруга, На­талия Юрьевна, верующие православные христиане и весьма религиозны, а сам Игорь Васильевич поёт в хоре Алексан­дро-Невской лавры в Питере. Когда бывал у меня, в Ко­строме, то не пропускал ни одной службы и тоже пел в на­шем архиерейском храме. Но у него есть кое-что от его иудейских предков, что вызывает к нему неодобрительное отношение со стороны ряда лиц.

При библиотеке Салтыкова-Щедрина вовсю работает организованный Сахаровым генеалогический кружок1, недав­но и сам Игорь Васильевич выступал по ТВ по случаю 500-летия рода Пущиных (декабрист).

Так что, я думаю, Вы напрасно сомневаетесь в этом человеке, ведь все мы не без тех или иных странностей и недостатков.

Коля Купреянов недавно мне звонил и рассказывал про своё путешествие на Дальний Восток, а о кончине Е.Н. Куп­ре­я­но­вой2 я узнал уже не помню от кого, только когда мне написал Яша, то я уже знал об этом печальном собы­тии.

Вот, пришёл новый год, год «Змеи», и пока что эта змея мне не принесла никакого облегчения. Все те же немо­щи, и такая же апатия и лень что-либо делать.

Зима какая-то странная – ни Никольских, ни Рожде­ственских морозов не было, и стоит последние дни отте­пель, и атмосферное давление «скачет», а с ним и моё кро­вяное, которое мне регулярно измеряет Люба. (А зачем? Этого я не знаю, и мне от этого не легче.)

Я на улице не бывал со времени выпадения первого снега и думаю «выползти» только с наступлением тепла. Почему-то ужасно мёрзну дома, хотя температура в комнате не бывает ниже 20 градусов. А у меня руки, ноги и нос – как «ледышки». Напяливаю на себя всё, что есть тёплого, всякие свитеры, джемперы, и всё равно согреваюсь только, когда заберусь в постель под одеяло и сверху ещё кладу шубу покойной моей Марии Григорьевны.

На том и остановлю своё писание, пожелав Вам здо­ровья и всех благ, возможных в наше время и в наших условиях. Будьте здоровы!

Ваш А. Григоров.

1 11 сентября 1987 г. при Государственной публичной библио­теке им. М.Е. Салтыкова-Щедрина создан городской научный семинар «Генеалогия и история семей» (Генеалогический вестник. – № 10. – [СПб.], 2002. – С. 5; Известия Русского генеало­гического общества. Вып. 17. – СПб., 2005. – С. 118).

А.А. Григоров – М.С. Михайловой 8 марта 1988 г.: «О новом обществе при Ленинградской публичной библиотеке, которым ру­ководит И.В. Сахаров, я знаю и от него самого, и от других моих Ленинградских друзей. Я туда тоже послал кое-что из того, что у меня есть. Жду весной приезда ко мне самого И.В. Сахарова, он ведь у меня очень много взял всяких родословий и других доку­ментов и уже два года, как не возвращает, а мне нередко нужно то или иное, ибо ко мне часто обращаются за разного рода справка­ми и сведениями то об одной, то о другой фамилии, а я без своего архива не всегда могу ответить. Так и теперь, про Фонвизиных и Щербатовых я ничего не могу Вам сообщить, ибо на память свою не надеюсь, а бумаги-то мои в Ленинграде» (архив Н.Я. Купреяно­ва). А.А. Григоров – М.В. Смирнову 11 мая 1987 г.: «На Ваши во­просы я мало что могу сейчас сообщить. Дело в том, что мои папки с делами Левашовых и Бакуниных сейчас находятся в Ленинграде, там снимают копии со всего этого <…>» (архив М.В. Смирнова).

3 Елизавета Николаевна Купреянова (1906–1988) – литерату­ровед, научный сотрудник ИРЛИ, доктор филологических наук; дочь Николая Николаевича и Марии Геннадьевны Купреяновых.