Раздел VI
«…Племя русских генеалогов, к которому я желал бы себя причислить, так немногочисленно!»

Письма к Ю.Б. Шмарову
(1973–1984)

Юрий Борисович Шмаров (1898–1989) – генеалог, знаток истории дворянства, библиофил.
Родился 11 марта (по старому стилю) 1898 г. в Москве. Представитель старинно­го дворянского рода: его прадед участво­вал в Итальянском и Швейцарском походах А.В. Суворова, дед – оборонял Севасто­поль в 1854–1855 гг. Отец его – Борис Ми­хайлович Шмаров (1871–1943) – действи­тельный статский советник, товарищ про­курора Московского окружного суда. Мать – Ольга Петровна, урождённая Яковлева (1876–1964), происходила из тамбовских дворян.
В 1923 г. Ю.Б. Шмаров окончил юриди­ческий факультет Московского университе­та. В 1924–1930 гг. служил в Московском областном уголовном розыске, откуда уволен из-за дворянского происхождения. С начала 1920-х гг. Ю.Б. Шмаров вошёл в ор­ганизованную при Историческом музее Комиссию по изучению старой Москвы, был членом правления Общества изучения русской усадьбы.
17 апреля 1933 г. арестован органами ОГПУ и за «контрреволюционную агитацию и пропаганду» осуждён к 5 годам заключе­ния. Срок отбывал в Ухто-Печорском лаге­ре. Выйдя из лагеря 20 января 1937 г., остался на Печоре, что, скорее всего, спасло его от нового ареста и гибели.
Уже в середине 1950-х гг., не будучи ещё реабилитированным, он возвращается к своим историческим и генеалогическим изысканиям.
Вскоре после своей реабилитации в 1957 г. вернулся с Печоры в Москву и по­селился в том же старинном особняке на ул. Рылеева (бывший Гагаринский пере­улок), в котором жил до ареста.
А.А. Григоров переписывался с Ю.Б. Шмаровым в 1973–1984 гг. (главной темой их переписки являлись вопросы дво­рянской генеалогии). После года переписки они лично познакомились в Москве в 1974 г. Бывая в столице, А.А. Григоров на­вещал и Ю.Б. Шмарова. Последний, в свою очередь, неоднократно гостил у него в Ко­строме (в последний раз – летом 1986 г.).
Ю.Б. Шмаров пережил А.А. Григорова только на один месяц: он скончался в Москве 10 ноября 1989 г.

В настоящее время письма А.А. Григо­рова к Ю.Б. Шмарову хранятся в Мо­сковском государственном музее А.С. Пуш­кина на Пречистенке в фонде Ю.Б. Шмаро­ва. Ксерокопии писем любезно предостав­лены для публикации заведующей Отде­лом генеалогии музея кандидатом истори­ческих наук О.В. Рыковой, в своё время по­знакомившей обоих этих выдающихся ис­следователей.

12 декабря 1973 года
г. Кострома

Уважаемый Юрий Борисович!
Прежде всего, я должен извиниться перед Вами за то, что, не будучи с Вами знакомым, взял на себя смелость обра­титься к Вам с этим письмом. Но, надеюсь, что Вы не будете за это на меня в претензии, ибо письмо моё продик­товано чувствами, как мне кажется, вполне благонамерен­ными.
Письмо это я пишу вследствие получения недавно письма от Ольги Владимировны Петровой1, которая была настолько любезна, что, очевидно, выписала у Вас для меня коротенькую страничку из родословной Лермонтовых, о чём я её просил.
Вот в связи с этой выпиской из родословной мне и хочется Вам сообщить про то, что я там обнаружил. Ибо эта выписка несвободна от очень больших ошибок.
Я занимаюсь составлением полной родословной всего рода Лермонтовых, весьма многочисленного, причём делаю это по самым, как мне кажется, надёжным первоис­точникам. Дело в том, что начиная с 1620 года и по самый 1917 год фамилия Лермонтовых была связана с Костром­ским краем, а в XVIII и XVII веке Лермонтовы обитали ис­ключительно в Костромском крае, и поэтому в Государ­ственном архиве Костромской области отложилось много документов этой фамилии, по большей части никем не смот­ренных, кроме меня, и поэтому не введённых в научный оборот, как принято теперь выражаться. Ошибки же в той выписке, что мне прислала уважаемая Ольга Владимировна, весьма существенны и искажают самым «жутким» образом всю картину.
Так, по этой выписке, скончавшийся не так давно Николай Геннадиевич Лермонтов2 показан довольно близ­ким родственником поэта, тогда как в действительности сте­пень родства его с поэтом столь далека, что нет и термина, чтобы выразить это родство. Я прилагаю при этом правиль­ные записи той линии, из которой вышел поэт, и той линии, из которой вышел упомянутый выше Николай Геннадиевич (1901 г. рождения). Затем ещё одно очень важное обстоя­тельство: у вас бабушкой поэта показана Анна Васильевна Философова. Интересно знать, где Вы нашли указание на её девичью фамилию? Взято ли это Вами с каких-либо доку­ментов, лично Вами виденных, или просто со слов чьих-ли­бо, или печатных источников, но и в этом случае должно быть указание источника. Дело в том, что мною найден в ЦГАДА документ (фонд 1320, опись 2, ед. 1518) в делах Клинского уезда Московского наместничества: отказная за­пись о данных «в награждение» при помолвке с поручиком артиллерии Петром Юрьевым Лермонтовым скольких-то душ дворовых людей Анне Васильевне – дочери вдовы коллежского советника, Авдотьи Васильевны Рыкачёвой. Датировано это 1777 годом. А в ревизских сказках 1782 года по усадьбе Измайлово Костромской губернии, принад­лежавшей поручику артиллерии Петру Юрьеву Лермонтову, в числе дворовых значатся люди, переведённые из Клинско­го уезда усадьбы Власово, данные в приданое его жене, по­ручице Анне Васильевне. Как удалось установить, усадьба Власово в те годы принадлежала коллежскому советнику Василию Ивановичу Рыкачёву, у которого была жена Авдо­тья Васильевна и дочь Анна.
С этой бабушкой поэта до сего времени всё было так запутано, что только теперь я считаю, что нашёл истину.
В опубликованных печатных источниках, а именно в родословной Никольского, опубликованной в «Русской ста­рине» за 1874-й, кажется, год3 и с дополнениями Ивана Николаевича Лермонтова, указано имя только – Анна Ва­сильевна, без указания девичьей фамилии. Как мне сообщи­ли из ЦГАЛИ и из рукописного отделения библиотеки име­ни В.И. Ленина, бабушку поэта с отцовской стороны звали «Александра». Вы указываете Анну Васильевну Философо­ву. Поэтому и нужно знать, откуда взята фамилия Филосо­фовой.
Затем, тут же, помечен год рождения Петра Юрьеви­ча – 1777, это явная ошибка или описка. В 1777 году он уже женился, а в 1787 году родился отец поэта, Юрий Пет­рович, старше которого были 4 сестры. Его год рождения устанавливается косвенно – это будет 1746 год. Также и год рождения прадеда поэта, Юрия Петровича, устанавлива­ется косвенным путём – это будет 1720 год. Всё это согла­суется с послужными списками этих лиц и другими данны­ми.
В четвертом поколении указана мать Петра Юрьеви­ча (старшего) – Матрёна Гавриловна Багранова. Фамилия искажена, Баграновых не было, а были БАГРАКОВЫ, древняя фамилия Костромских дворян, с представительни­цами которой Лермонтовы в XVII и ХVIII веках неодно­кратно вступали в браки. Эта Матрёна Гавриловна была за­мужем в первый раз за М.С. Ларионовым, а, овдовев, вы­шла за Ю.П. Лермонтова.
Теперь о самых больших ошибках. Из прилагаемой выписки Вы увидите, что в 5 колене допущены следующие ошибки.
Михаил Петрович, судя по показанным у Вас датам, сержант 1745 и прапорщик 1753 г. – это не тот, кого сле­довало указать. Указаны даты Михаила Петровича, брата Юрия Петровича, но он не был отцом указанного в 6 коле­не Петра Михайловича. У него была жена Анна Ивановна из роду Перелешиных и дети: Иван Михайлович (жена На­талия Ивановна из роду Баграковых), Григорий Михайлович и Мария Михайловна. Жену Григория Михайловича звали Екатерина Ивановна, фамилию её я не установил. Вот эти Иван и Григорий Лермонтовы и были ближайшими родственниками поэта. У Ивана Михайловича был один сын, тоже Михаил, умерший в молодости бездетным, он был «рейтаром лейб-гвардии конного полка». А у Григория Михайловича были сын Александр Григорьевич, вахмистр лейб-гвардии конного полка, женатый на Анне Григорьевне НН, и тоже не оставивший потомства, и дочь Анна Григо­рьевна, вышедшая замуж за премьер-майора Муромского пе­хотного полка П.М. Свободского. Брат этого Свободского, Фёдор Михайлович, был командиром пехотного Тульского полка, состоял в Союзе Благоденствия, привлекался по делу 14 декабря, но наказанию не подвергся.
Дети Анны Григорьевны Свободской и являются бли­жайшими родственниками поэта со стороны отца, ибо все остальные Лермонтовы весьма далеки своим родством к поэту. Так все линии Лермонтовых я сообщать Вам пока не буду, но ограничусь той, которую приводит справка, имею­щаяся у меня через О.В. Петрову.
Мне бы хотелось, чтобы в родословную Лермонто­вых были помещены самые достоверные сведения, дабы из­бежать многих ошибок, допущенных и В. Чернопятовым, и Никольским, и И.Н. Лермонтовым.
Я занимаюсь генеалогией давненько и имею деталь­но разработанные родословия таких фамилий, как Шиповы, Невельские, Куприяновы, Лермонтовы, Черевины, князья Козловские, Щулепниковы, Хомутовы белые и чёрные4 и некоторые другие.
Если бы Вам что-либо было желательно получить из моих трудов, то я с удовольствием поделюсь, ибо опублико­вать все такие вещи вряд ли возможно в наше время, а по моей смерти всё это может исчезнуть без следа.
Если мне придётся побывать этой зимой в Москве, то я имею Ваш телефон и адрес от О.В. Петровой и с удо­вольствием с Вами бы познакомился лично.
Ещё раз прошу извинения за мою бесцеремонность.
С уважением – А. Григоров
Индекс 156001, г. Кострома–1, ул. Крупской, д. 31, кв. 2. Тел 2-07-26. ГРИГОРОВ Александр Александрович.

~ • ~
8 января 1974 года
г. Кострома

Многоуважаемый Юрий Борисович!
Благодарю Вас за обстоятельное и интересное для меня письмо. Постараюсь осветить в своём письме все за­тронутые Вами вопросы. Первое – это интересующие Вас родословные Куприяновых и Черевиных. Я Вам пришлю их для ознакомления, но это будет через некоторое время, ибо Куприяновых я отослал для переписки в Чухломский му­зей, который проявляет большой интерес к моим работам. Когда музей вернёт мне эту родословную, то я Вам её пере­шлю. А Черевиных я ещё не закончил, закончу в этом ме­сяце и тогда пришлю тоже. Я заинтересовался Черевиными тоже в связи с «Солигаличскими находками». Посылаю Вам вырезку из нашей областной газеты со своей статьёй, в ко­торой я пытался высказать свою точку зрения на некоторые аспекты этого дела1.
Сейчас же я посылаю Вам составленную мною родо­словную рода Жоховых. Почему – это потому, что Вы ин­тересуетесь Левашовыми, а Жоховы были в родственных отношениях с Левашовыми.
Если Вам что-либо потребуется по части родства Ле­вашовых, то я смогу Вам сообщить кое-что про родствен­ные Левашовым фамилии; кроме Жоховых, тут будут Кате­нины, Жемчужниковы, Невельские. Хочу заметить, что в старину писались «Котенины», равно как и «Купреяновы», но я пишу везде «Катенины» и «Куприяновы»2.
Полное родословие Лермонтовых я тоже посылаю Вам и попрошу Вас, как специалиста, высказаться по нему как в части правильности самой методики, так и по суще­ству. Все данные мною взяты или из печатных источников, или из архивов, причём подвергнуты тщательной проверке. И всё же я не смог установить полной истины в части са­мых поздних поколений, как-то не сходятся концы с конца­ми. Виню в этом работников Костромского дворянского де­путатского собрания, делавших записи в родословные книги без надлежащей проверки. А уж про ошибки Чернопятова и тем более самих Лермонтовых – Ивана Николаевича, Алек­сандра Михайловича3, – писавших о своём роде в «Русской Старине» за 1873 год, я и не говорю.
Да им и неизвестно было то, что теперь известно нам, по разным архивным источникам. Громадную ценность представляют хранящиеся в архивах купчие, меновые, заве­щания и тому подобные документы, в них подчас и нахо­дятся такие важные и нигде больше не встречающиеся све­дения относительно генеалогии, которых нигде больше не найдёшь.
Вашу просьбу относительно Левашовых – мне не было надобности просить в архиве о поисках. Я в своем «архиве» нашёл, что в дворянских делах имеются следую­щие дела Левашовых:
1. ЛЕВАШОВ Александр Васильевич, штабс-капитан, в 1824 году имел 28 лет, в 1831 г. майор.
Фонд 121, опись 1, единица 863, стр. 24–29,
т о ж е           1081, стр. 44.
2. ЛЕВАШОВ Николай Фёдорович, поручик, усадьба Жураново Кологривского уезда.
Фонд 121, опись 1, ед. 2037     1838 г.,
т о ж е     3250     1844 г.
Фонд 122, опись 1, ед. 2012     1847 г. (формуляр).
3. ЛЕВАШОВА Анна Гавриловна, урождённая Не­вельская, губернская секретарша, усадьба Жураново Коло­гривского уезда.
Фонд 121, опись 1, ед. 6742, год 1875.
4. ЛЕВАШОВ Михаил Николаевич, губернский се­кретарь, ус. Жураново Кологривского уезда.
Фонд 121, опись 1, ед. 8369, 1900 год.
5. ЛЕВАШОВ Александр Александрович, гене­рал-лейтенант, проживал в СПБ.
Фонд 121, опись 2, ед. 375, год 1913.
Но при первом же посещении архива я ещё поищу, нет ли чего-нибудь там про Левашовых.
Теперь про Григоровых. И Рязанские, и Тамбовские Григоровы – это мои прямые предки и родственники. Мой пра-прадед записан в родословных книгах Рязанского дво­рянства, а прадед – по Тульской губернии.
Пра-прадед мой, подпоручик Николай Васильевич Григоров, живший до 1812 года в Епифанском уезде Туль­ской губернии, женатый на дочери Афанасия Фёдоровича Соймонова, в 1812 году переехал в имение своей жены, в Костромской губернии. Это поместье было дано его жене, Анастасии Афанасьевне, урождённой Соймоновой, её матерью Клавдией Афанасьевной Невельской. И с 1812 года все мои предки жили в Костромской губернии. А в Тульскую вернулся лишь брат моего прадеда, Николай Николаевич Григоров, женатый на Е.Н. Змиевой. В Тамбовской же губернии тоже жили Григоровы, того же рода. Кроме того, в Тульской губернии были и другие Григоровы, равно как в Орловской, Ярославской и Владимирской. Когда-то все они были в более близком родстве, их родовое гнездо было село Вельяшево, оно же Ольяшево, оно же Олешково – так оно писалось в разных грамотах. Григоровы были переселены из Новгородского края при Иване III и испомещены в Коломенском и Можайском уездах.
Можайские, кажется, вымерли, а Коломенские превра­тились в Рязанских, у меня есть интересные грамоты (копии) XVI и начала XVII века, добытые в ЦГАДА. Наш род был тесно связан с Соймоновыми, во мне крови Соймо­новых больше, чем Григоровской, ибо мой пра-прадед был женат на Соймоновой, а мой родной дед – тоже на Соймо­новой, Анне Николаевне, своей двоюродной сестре. Доку­менты рода Сой­моновых – потомков известного Фёдора Ивановича – имеют­ся и в Московском и в Тамбовском ар­хивах.
Если у Вас имеются какие-либо сведения о роде Не­вельских, то я буду Вам очень обязан за присылку таковых. Как я писал выше, Невельские тоже мои предки, и я рабо­таю над полной родословной этого рода, но мне недостаёт сведений о первых Невельских – когда и откуда они появи­лись на Руси. Занимаясь с бумагами Лермонтовых, мне встретилась одна бумажка, где написано, что «в Галич привёз из Москвы приказ Галицкому воеводе Осип Невель­ской». Это датировано 1620 годом. А ещё в одной челобит­ной 1728 года я прочитал, что поместье было дано прадеду просителя, полковнику Бессону Невельскому «за его выезд из Польши и за его службу». Считая на поколение около 25-ти лет, выходит, что и это пожалование можно отнести к началу XVII или концу ХVI века.
Все исследователи, писавшие об адмирале Г.И. Не­вельском, или ничего не пишут (А.И. Алексеев и др.), или безбожно врут (Флорич, Винокуров и др.). У меня собрано большое число всевозможных сведений о роде Невельских, но нет самого главного – первоначального лица.
Скорее всего, это и был полковник Бессон, выехав­ший из Польши, но когда – вот в чём вопрос. А прочие Не­вельские – это уж от него пошли. Из имеющихся в Ко­стромском архиве документов самый древний – это 1642 года. Но ясно, что должны быть где-то и более ранние.
Теперь относительно приезда Вашего в Кострому. Я, как Вы сами понимаете, никогда в Костромских гостиницах не останавливался, но по приездам сюда разных коллег по «хобби» знаю, что часто без всякого труда они останавлива­лись в гостиницах. Но бывали случаи, когда приезжие (например, упомянутый мною выше А.И. Алексеев), приехав для работы на 4–5 дней в архив, не могли устроиться в го­стинице и бывали вынуждены искать прибежища в частном доме. Это бывает, если проводится какое-либо «мероприя­тие», вроде съезда доярок, знатных комбайнеров или заве­дующих сельскими клубами и т.д. Но если Вы приедете и не найдёте крова, то к Вашим услугам моя квартира. Летом мы остаёмся вдвоём с женой, так как дочь с мужем выезжают на свою дачу. И Вас мы сможем принять без всяких неудобств для Вас и для нас. Во всяком случае, если случится приехать, то мой телефон – 2-12-07, и звоните обязательно.
Я же пока не знаю, смогу ли вскоре появиться в Москве. В плане у меня было поехать в Москву и Ленин­град в конце марта – в начале апреля, но сейчас не могу ни­чего сказать, так как ещё в декабре заболел, сижу дома и не выхожу никуда, и как будет идти восстановление сил и здоровья — не знаю. Ведь мне уже порядочно лет – идёт 8-й десяток4.
Но если всё-таки сумею приехать, то обязательно Вас навещу, мне очень хочется с Вами встретиться и по­толковать о том о сём, ведь племя русских генеалогов, к которому я желал бы себя причислить, так немногочислен­но!
И больше всё это или «осколки разбитого вдребезги», или «недорезанные» – как Вы очень метко вы­разились5. И я тоже в кругу своих употребляю те же самые выражения.
Возвращаюсь ещё к Лермонтовской родословной. Там, номер 149, Николай Николаевич, показан как сын Ни­колая Ростиславовича, он по документам числится как рот­мистр 12-го гусарского Ахтырского полка. Жена его показа­на вторая, Мария Васильевна. Год рождения его показан 1867. Но год рождения его отца – 1857, значит, он не мог быть сыном Николая Ростиславовича. В то же время был только ещё один Николай Лермонтов, это сын Николая Петровича, тоже 1867 год рождения, но он был не офице­ром, а отбывал воинскую службу писарем Несвижского уездного воинского начальника (1890), а потом работал пи­сарем волостного правления и письмоводителем агента зем­ского страхования. Его жена – крестьянка из деревни Ива­новки, Евдокия Алексеевна. Но и не могло же быть двух сыновей Николаев и у Николая Петровича. Тут я не мог разобраться. В родословной книге потомство Николая Нико­лаевича и Марии Васильевны записано в род Матвея Юрье­вича, сыном которого был Ростислав, но годы рождения всё путают.
Так и оставляю этот вопрос неразобранным.
У одного Николая Николаевича – писаря – дети: Василий, Валентина, Надежда, Мария и Пётр (живёт в Москве, полковник или генерал в отставке, член КПСС), а у другого – ротмистра – дочери София и Ольга и тоже сын Василий6.
Буду очень рад, если Вы мне пришлёте для ознаком­ления выписки из книг герольдмейстерской конторы, и я по­сле того, как выпишу для себя, если найдётся там что-либо нужное, незамедлительно Вам возвращу.
Затем ещё вот что: если Вы собираете дворянские портреты и фотографии имений, то я могу Вам кое-что при­слать: есть фотографии нашего рода, рода Хомутовых, фото домов усадеб Покровское, Александровское, Соколово, По­гост. Так что напишите, и я Вам смогу выслать кое-что из того, что у меня есть. Кое-что я отдал в наш краеведческий музей, но, боюсь, всё это у них будет лежать в запасниках.
Теперь остаётся Вас поблагодарить за Новогоднее поздравление и хорошие пожелания, и, в свою очередь, по­здравить Вас с уже прошедшим новым годом, и так же по­желать Вам здоровья и успехов в Ваших трудах.
Уважающий Вас А. Г.

~ • ~
25 апреля 1974 года
г. Кострома

Глубокоуважаемый Юрий Борисович!
Посылаю Вам на память книжку, написанную мною «в содружестве» с В.Н. Бочковым.
Затем посылаю для пополнения Вашей коллекции некоторое количество фотографий лиц из семейств Григоро­вых, Хомутовых и Пушкиных и нескольких домов усадеб Кинешемского уезда Костромской губернии.
Больше пока ничего не посылаю, так как, приехав домой, застал массу писем, требующих ответов, и пока ни­чем ещё не занимался, кроме этих писем.
Очень рад был с Вами познакомиться и хоть краем глаза поглядеть на Ваши сокровища – книги и фотографии, и не могу прийти в себя от полученного этими бесценными сокровищами впечатления.
Желаю Вам продолжать эту интересную и важную для наших потомков работу.
Вскоре вышлю ещё кое-что – Эйлера, Куприяновых и др.
Желаю Вам здоровья и успехов в Вашей работе.
Искренне Ваш А. Г.

~ • ~
5 мая 1974 года
г. Кострома

Дорогой Юрий Борисович!
Мне было очень приятно услышать от Вас об успехе книжки «Вокруг Щелыкова» среди Ваших друзей и лично у Вас. Насчёт того, чтобы достать для Ваших знакомых штук 75–100 этой книжки, я постараюсь сделать всё, что воз­можно. В Верхне-Волжское издательство можно не об­ращаться, а я попробую сделать что-нибудь в нашем Доме книги, возможно, там кое-что у них имеется. Как только узнаю, то сообщу Вам без промедления результаты. Отдель­ные книжки попадаются в книжных киосках, на вокзале, у пароходной пристани, на аэродроме, но там такого количе­ства не купишь, там можно приобрести только единички.
Значит, Вы посетили Наталию Николаевну Эйлер и даже кое-чем от неё разжились? Это хорошо. Только, навер­ное, она Вам не решилась показать хранящуюся у неё «ре­ликвию» – снимок, сделанный на крейсере «Адмирал Мака­ров» в 1911 году, где сфотографирована среди офицеров крейсера, в числе которых был брат Натальи Николаевны, Владимир1, вся семья будущих Екатеринбургских мучени­ков.
Затем у неё есть ещё интересная реликвия, которую тоже, вероятно, она Вам не показала. Речь идёт о фамиль­ной иконе рода Хомутовых, по семейному преданию, при­надлежавшей ещё в первые годы по принятии христианства на Руси одному из предков Хомутовых. В 1853 году этой иконе была сделана серебряная риза, но если эту ризу снять, то то, что увидишь, весьма интересно. Икона сделана на камне (она весит много, вероятно, около двух килограм­мов), из цельного куска камня; изображена Богоматерь с младенцем, раздельно: вверху мать, внизу младенец. Изоб­ражение рельефное и весьма древнее (судя по чертам лица), напоминающее виденные мною древние, очень редкие хри­стианские скульптуры, каменные или деревянные.
Как утверждали Хомутовы, эта икона была вывезена из Новгорода предками Хомутовых, переселившимися в Ярославские пределы ещё в ХV веке.
Документально все древние предания рода Хомуто­вых ничем не подтверждены, и мы можем этот род просле­дить только со второй половины ХVII века, по материалам Ярославского архива. Точно так же и другая ветвь Хомуто­вых, так называемые «Белые», родословная которых приве­дена в «Дворянском календаре» 1898 г. и была опубликова­на в «Ярославских губернских ведомостях» за 1889, кажет­ся, год, ведёт свое начало не ранее ХVII века и никак не связывается с Гамильтонами, по архивным Ярославским до­кументам, но, тем не менее, герб этой линии явно Гамильто­новского происхождения. Но лично для меня сие не служит доказательством, ибо я весьма скептически отношусь к рус­ским гербам, ибо известны случаи приложения к этому делу самой безудержной фантазии.
В этом письме я посылаю Вам составленную мною родословную роспись так называемых «Чёрных» Хомуто­вых. Составлена она по данным Ярославского и Костром­ского архивов и некоторым имеющимся у меня документам. Впоследствии мне пришлось дополнять эту родословную вновь добытыми данными, и эти данные я напишу на отдельном приложении.
Родословия «Белых» Хомутовых я не посылаю, ибо то, что у меня есть, – почти что идентично опубликованно­му в «Дворянском адресе-календаре» 1898 года и в «Яро­славских губернских ведомостях».
Третий же род, «Орловских» Хомутовых, мною не исследован, и про этот род я ничего не могу сообщить.
Я полагаю, что и «Чёрные» и «Белые» Хомутовы идут от одного корня, но это только предположение, осно­ванное на их общей территориальной испомещённости, и только. Попался ещё один Хомутов, под 1628 годом, вла­девший поместьем в Кологривском уезде Костромской гу­бернии; но так как 1628 год отстоит далеко от известных мне по документам Хомутовых, первые упоминания о кото­рых – «Чёрных» – относятся к 1679 г., а в «Белых» Хому­товых этого Хомутова – Семёна Гавриловича – никак не привяжешь ни к одному мне известному имени, хотя «Бе­лые» известны с 1611 года, то вопрос об этом Семёне остаётся открытым.
Куприяновых вышлю позднее, ибо надо там тоже ко­е-что подправить, на основании вновь найденных материа­лов.
Сделал для Вас схему Яковлевых (тех, что будучи у Вас, отдал семейную их фотографию), с привязкой к Герце­новским Яковлевым.
На днях вышлю эту схему Вам.
Вы интересовались Сальковыми, но я, будучи в архи­ве на днях, увидел Вашу роспись на деле о дворянстве Сальковых – очевидно, Вы в 1966 г., будучи в Костроме, смотрели это дело. А раз так, что же я могу про Саль­ковых дать нового? Правда, это дело конца ХVIII века и позднейших Сальковых там быть и не могло, но тогда напи­шите, что именно про Сальковых Вас интересует?
Вообще пишите, чем я могу быть Вам полезным. И ещё: нужно ли Вам ещё фотографий разных лиц, преимуще­ственно из рода Григоровых и связанных с ними фамилий? У меня есть ещё кое-что из таких фотоматериалов.
Желаю Вам здоровья, всякой удачи и успеха в Ва­ших занятиях и крепко, по-дружески, жму Вашу руку.
Искренне Ваш А. Г.

~ • ~
7 мая 1974 года
г. Кострома

Дорогой Юрий Борисович!
Сообщаю Вам, что обещал в прошлом своём письме относительно возможности приобретения в Костроме 75–100 экземпляров книжки «Вокруг Шелыкова». Как оказа­лось, осуществить эту затею не трудно. Вчера я ходил в Дом книги и там узнал, что они могут продать из своих «запасов» требуемое количество, но никак не соглашаются на то, чтобы этот заказ выполнить через «Книга – почтой». Единственный выход – это Вы пришлёте мне деньги на по­купку и на пересылку, и я сам сделаю закупку и отправку по почте. 100 экземпляров стоить будут 15 руб., и пересыл­ка рубля, наверное, два-три. В общем, рублей 18 должно хватить. Я же сейчас не могу такую сумму истратить до по­лучения пенсии, до чего ещё довольно далеко.
Посылаю Вам просимую родословную Куприяновых, а также ещё два маленьких «опуса» стихотворных из насле­дия В. Мятлева. Так как все его штучки никогда не были никем изданы, то, возможно, при восстановлении по памяти и многократных переписках есть кое-какие искаже­ния против оригинала, но теперь, за смертью автора, уже поправить, пожалуй, и некому.
У меня есть в запасе ещё парочка Мятлевских шту­чек, если Вас они интересуют, то Вы их будете иметь.
Затем ещё, среди прочего, я имею фотографию мо­мента присяги новобранцев лейб-гвардии Егерского полка, 1900 года, могу и её отдать и фотографию освящения ново­го знамени 1-го Московского кадетского корпуса, в присут­ствии «КР»1 и всего начальства; это год примерно 1906–1908. Тоже могу Вам передать (у Вас будет целее) и ещё ряд фотографий разных лиц, мне лично известных. Затем у меня к Вам ещё такой вопрос: в Москве была женская классическая гимназия, основанная Софией Николаевной Фишер, урождённой Вейс, и бывшей начальницей этой гим­назии до самой её смерти, кажется, в 1912 году последовав­шей. После этой замечательной во всех отношениях женщи­ны осталось «эпистолярное наследство», ныне хранящееся у моей двоюродной сестры в Москве. Меня моя кузина2 неод­нократно спрашивала, куда бы отдать это, ибо жаль, если следы об этой женщине – вполне русской, несмотря на две немецкие фамилии, – пропадут бесследно. Так вот, не посо­ветуете ли Вы, куда бы отдать это?
Об этой гимназии есть и литература, мне встреча­лись книги, и у П.А. Зайончковского в «Справочнике по ис­тории дореволюционной России» есть упоминание об этой гимназии (см. № 2980 – Владимирский И.М. «Историче­ский очерк о 40-летии женской классической гимназии С.Н. Фишер», М., 1912).
Затем ещё хочу узнать, не надо ли Вам кое-каких сведений о И.Е. Цыклере и его потомках? В нашем архиве есть дело о дворянстве Цыклеров, и там кое-что может быть интересное, ибо в Галичском уезде жила в ХVIII в. вдова родного внука казнённого Петром I в 1697 г. И.Е. Цыклера (вместе с Ф.М. Пушкиным и Соковниным). Там же жили – в усадьбе Ваганово – два правнука казнён­ного Цыклера.
Ещё Вы желали кое-что получить про нашу фами­лию – Григоровых, я и это сделаю, но несколько по­позднее.
Жду ответа и указаний о закупке книжки.
Желаю Вам здоровья и успехов в Ваших трудах.
Шлю Вам свой самый сердечный привет.
Искренне уважающий Вас А. Г.

~ • ~
5 ноября 1974 года
г. Кострома

Дорогой Юрий Борисович!
Только вчера добрался до дома и спешу выполнить Ваш заказ: посылаю 11 штук книжек про Щелыково. Как получите, то сразу же напишите мне, сколько ещё Вам при­слать, пока можно «обобрать» все киоски, где эти книжки залежались. И также пришлите деньги, из расчёта по 15 ко­пеек за экземпляр, плюс пересылка. А то у меня с деньга­ми, как всегда, туговато.
И ещё просьба: не сможете ли мне сообщить, откуда родом дворянская фамилия Ханыковых, губерния, имение. Меня интересуют три брата: Яков Владимирович, 1818–1862, Оренбургский губернатор, 1852–55, и его братья: Ни­колай Владимирович, 1822–1878, географ-ориенталист, и Александр Владимирович, член кружка Петрашевского, его даты мне неизвестны. Если есть у Вас в родословных этот род, то хотелось бы знать их отцов, дедов и пр. и, конечно, потомство, буде таковое имелось.
Буду Вам очень признателен за такие сведения, если имеются они в Ваших материалах.
Очень сожалею, что мало пришлось быть мне в Ва­шем обществе, но надеюсь, это связь наша не прекратится на этом моём кратковременном визите; а пока мы сможем ино­гда обмениваться письмами по интересующим нас обоих де­лам.
Список Костромских дворянских фамилий вышлю уже после праздников.
С искренним уважением А. Григоров.

~ • ~
13 ноября 1974 года
г. Кострома

Дорогой Юрий Борисович!
Вчера получил Ваше письмо с родословной Ханы­ковых и приношу Вам свою искреннюю благодарность за это, больше мне про Ханыковых не надо ничего; и Брок­гауз, и РБС у нас в Костроме есть, так что я там почерпну всё, что надо. Жаль только, что о самом для меня интерес­ном – Александре Яковлевиче1 – ничего не сказано, даже нет года его рождения. По материалам дела Петрашевского, он родился в 1826 году.
Большое Вам спасибо за Ханыковых.
Про посланную фотографию момента присяги я Вам уже написал, где, когда, и какой это полк, и кто из моих был связан с этим полком. Вы, наверное, уже получили это письмо и в том же пакете ещё две книжки про Щелыково.
А если этот пакет пропал, что, впрочем, маловероят­но, то напишите, и я повторю Вам все нужные данные.
Как только получу Ваши деньги, тотчас же отошлю недостающее количество книжек про Щелыково, я уже их «присмотрел» в четырёх киосках и просил попридержать не­дельки на две.
Ещё у меня просьба к Вам. Дело в том, что у меня нет ни одного печатного источника по генеалогии, а в на­шей научной библиотеке хотя есть Долгорукий и ещё то ли Лобанов, то ли Руммель2, но у них не выпросишь эту кни­гу. Всегда один и тот же ответ: все старые издания увязаны и упакованы и для Вас мы развязывать не будем. Просто не хотят давать, вот и всё. Несколько лет назад было мож­но всегда получить эти книги, а теперь не желают давать дореволюционные издания, да и всё тут! Даже в системати­ческом каталоге помещены издания только после 1945 года, а если надо посмотреть в каталоге что-нибудь дореволюционное, то до генерального каталога без разрешения директора и не допустят!
Поэтому я попрошу Вас – только, ради Бога, не за­трудняйте себя, если это займёт много времени, – загля­нуть в Тверских Казнаковых. Меня интересуют жившие в селе Ладьине Старицкого уезда. Фрейлина Ольга Николаев­на Казнакова, по мужу Бутакова: кто были её отец (имя, отчество и должность, если есть – даты), мать – Елизавета Сергеевна (кто она урождённая), и братья и сёстры этой фрейлины3. Если это есть в каком-либо из Ваших справоч­ников, то не откажите в любезности сообщить мне требуе­мое.
Вам я посылаю копию с семейного «календаря», по-видимому, семьи Плохово, про которую я Вам говорил, бу­дучи в Москве. Видимо, эти Плохово были в родстве с Та­тищевыми, Кожиными, Лобановыми-Ростовскими и др. Но какую связь они имели с Чёрными (Черновыми)? Может быть, Вам это и понадобится или будет интересно.
А как с книгой Раевского? Если Вы добудете лиш­ний экземплярчик, то поимейте в виду меня4. Расстригину я послал, что обещал, и даже больше того, но от него не имею ни ответа ни привета.
На эту зиму я работой обеспечен, надо завершить мой рассказ про Бутаковых и исследование про род Лер­монтовых. И попутно надо, по мере сил и возможностей, удовлетворять многочисленные запросы из разных мест, я ведь никому не отказываю и со всеми делюсь тем, что имею.
Так и Вам: буде, что бы ни понадобилось из того, что у меня есть, всегда рад буду поделиться.
Будьте здоровы.
Крепко жму Вашу руку и желаю Вам всего наилуч­шего.
А. Григоров.

~ • ~
18 ноября 1974 года
г. Кострома

Дорогой Юрий Борисович!
Ваше письмо от 15/ХI с/г я получил вчера и благо­дарю Вас за сообщённые в нём сведения о Казнаковых.
А вот я не знаю, получили ли Вы то моё письмо, где я давал пояснение к посланной ранее фотографии при­сяги лейб-гвардии Егерского полка?
Очень жаль, что нельзя уже достать книгу Раевско­го. Неужели же и Расстригин, специально ездивший в Ал­ма-Ату, не добился там ничего?
Сегодня я получил от него обещанную им книгу ака­демика А.Н. Крылова1, которую давно хотел иметь. Спасибо ему за это. И ещё он просит дать им, то есть музею, сведе­ния о бывших владельцах Муранова – А.Г. Черевине и Н.М. Сипягине. Пошлю ему всё, что сам имею, но не знаю, того ли он хочет, – у меня ведь лишь краткие биографиче­ские данные, а больше того – генеалогические.
Насчёт книжки про Щелыково, то я, как Вам уже писал, «приговорил» в одном киоске, там оставалось штук сорок. Но если долго не взять их, то их будет, конечно, уже тем меньше, чем дальше они не будут взяты. Я бы сам купил на свои, но до пенсии ещё далеко, а у меня постоян­но «дефицит платёжного баланса», как выражаются дипло­маты и экономисты.
Поэтому надо спешить; если Вы пришлёте рублей 7–8, то я тотчас же куплю их и Вам перешлю всё, что там остаётся, в том киоске; а если этого будет мало, то буду и ещё искать, ведь киосков много, и где-нибудь на окраине, несомненно, ещё должны быть эти книжки.
Что это за тип, Эдуард Вайнерман – я понятия не имею, но, думаю, что Вы правильно его определили как Иерусалимского казака.
Я не очень-то стремлюсь обзаводиться знакомыми из таких, поэтому с Вами вполне солидарен в этом отношении. Но в чём он прав – так это в том, что все наши печатные родословные сборники грешат достаточным количеством ошибок и, главное, пропусков. Но кто же от этого не свобо­ден? Вот и попробовал бы этот Вайнерман сделать такую работу без ошибок и без пропусков, а мы бы её посмотре­ли2.
Получили ли Вы список дворянских фамилий нашей губернии, я Вам его отослал вскоре после праздника. Хо­чется знать, дошла ли моя посылка до Вас или же где-то исчезла в почтовых дебрях. Но пока что такого у меня не случалось. Много посылаю в разные концы и много полу­чаю, но оснований для жалоб пока нет.
Сейчас тружусь над кратким очерком о жизни и дея­тельности Алексея Ивановича Бутакова (1816–1869); когда кончу, пошлю его Б.Г. Масленникову, моряку, издающему кни­ги о моряках и географических открытиях русских моря­ков.
Повторяется та же история, что с Г.И. Невельским. Наши современники, пишущие об этих людях, почему-то ста­раются показать этих людей – как Невельского, так и А.И. Бутакова – какими-то страдальцами, непризнанными и непо­нятыми и гонимыми царскими властями. К чему это? Какое же гонение может быть, если Невельской, например, был об­ласкан Александром II, был в самых дружеских отнош­ениях с Великим князем Константином Николаевичем, получил все мыслимые награды, огромную пенсию пожизненн­о и с рас­пространением её, в случае смерти, на его се­мью; о нём было написано с 1876 по 1917 год множество книг, поставлены па­мятники и др. А Бутаков А.И. – «не­благонадёжный», но был свиты Е.В. контр-адмирал, настав­ник Великих князей Алек­сея Александровича и Николая Константиновича и так далее. Меня это ужасно возмущает. Конечно, Бутакову попало за его отношение к сосланному Т.Г. Шевченко, но его только «пожурили». И зачем выдумыв­ать, что и тому и другому не давали возможности ра­ботать? От всей этой неправды просто коробит. Почему не изобразить их, какими они были на самом деле? Дети своей эпохи, свое­го класса, своего воспита­ния, они и не могли быть иными.
Это будет у меня ещё одна глава к «Саге о Бута­ковых», как назвал один мой знакомый, прочитав уже напи­санные главы о старших представителях этой фамилии. Между прочим, В.А. Казачков шёл по ложному пути, когда пытался доказать, что мать С.В. Рахманинова (или бабушка – не помню), Любовь Петровна Бутакова, была из рода мо­ряков Бутаковых. Эта Любовь Петровна была из Новго­родских, а не из Костромских Бутаковых, её отец был когда-то директором Нижегородского Аракчеевского корпу­са. А эти Новгородские Бутаковы – род совсем отдельный от наших, Костромских Бутаковых, из которых вышли из­вестные моряки.
Очень желаю, чтобы наша с Вами переписка не за­глохла. Жду заказа на книжки о Щелыкове.
Будьте здоровы. Крепко, по-дружески, жму Вашу руку.
Ваш А. Г-в.

~ • ~
20 ноября 1974 года
г. Кострома

Дорогой Юрий Борисович!
Вчера получил от Вас 10 рублей и тотчас же пошёл в тот ларёк, где у меня были «приговорены» книжки про Щелыково. Увы, их там осталось только 18 штук, которые сегодня Вам и отправляю в трёх пакетах, заказными банде­ролями. Завтра же отправляюсь ещё на охоту в один ларёк, где, полагаю, достану недостающие.
Ранее Вам отослано было 16 штук, сегодня ещё 18, итого будет 34 штуки, а по оставшимся деньгам (34х15 = 5-10), 10 – 5-10 = 4-90; значит, на 4-90 можно ещё будет прикупить 32 штуки, итого будет 66 штук на сумму 9-90; значит, мы с Вами будем в расчёте за книжки. Стоимость пересылки будет за счёт писателя.
Сейчас я тружусь над продолжением своей «Саги о Бутаковых», в данный момент – у меня в поле зрения Алексей Иванович Бутаков, женатый на Ольге Николаевне Безобразовой. А про Безобразовых у меня нет ничего, хотя и какие-то Безобразовы были в нашей губернии.
У нас был в Кинешемском уезде в 1850–56 гг. уездным предводителем Иван Андреевич Безобразов, его дочь, Вера Ивановна, была за Константином Николаевичем Куломзиным, жена же, А.И. Бутакова, была дочерью гене­рал-майора Николая Михайловича Безобразова, а какая связь между нашим и этим, я не знаю. Безобразовы были близки ко двору, и, вероятно, это их личные фонды сохра­нились в собраниях ГИМ и ЦГИАЛ.
Если Вы сможете мне прояснить что-либо про линию Безобразовых, из которой вышла упомянутая Ольга Никола­евна Бутакова, а также про нашу, Костромскую, линию, то я буду Вашим должником. Смогу Вам предоставить не опубликованную нигде, как мне думается, родословную фа­милии «ШКОТ», это хотя и фамилия чужеземного, англий­ского, происхождения, но хорошо «обрусевшая». По фами­лии одного из этих Шкотов назван ныне вблизи Владивос­тока «Шкотовский» район, и есть селение «Шкотово», а так­же разные мысы, проливы и проч., названные в честь одно­го из Шкотов. Один из них был у П.С. Нахимова ординар­цем во время Севастопольской обороны, он был разжалован за аварию судна, но Нахимов его взял к себе. Впоследствии он стал одним из героев Севастопольской обороны, равно как и его брат1. Их родственные связи интересны, они упи­раются в Лермонтова (через Петрова-Хастатовых) и в Ши­повых, а также и другие есть моменты, по крайней мере, для меня представляющие некоторый интерес.
Затем родословную Базилевских; это род поповский, но вышедший благодаря богатству в самые верха. Не то у Руммеля, не то у Лобанова есть родословные этого рода, но так как мне они были сродни, эти Базилевские2, то я знаю больше, чем упомянутые составители этих сборников. С удовольствием Вам всё это предоставлю.
Итак, ожидайте следующей присылки 32-х книжек и напишите, если нужно будет ещё, тогда я буду ещё искать.
Желаю Вам здоровья и крепко, по-дружески, жму Вашу руку.
Искренне Ваш А. Гр-в.

~ • ~
21 ноября 1974 года
г. Кострома

Дорогой Юрий Борисович!
Сегодня отправляю Вам ещё три пакета с книжками про «Щелыково», обобрал ещё три ларька и, кажется, вы­черпал уже всё, что осталось.
Итого, с прежде отосланными, будет 59 штук. Напи­шите, продолжать ли ещё поиски и закупки; мне в одном киоске сказали, что у них есть где-то в складе ещё штук 10 таких книжек.
Итак, результат: 59 х 15 = 8-95. Остаётся ещё 1-05, как раз на семь книжек. Пересылка стоит примерно по 24 коп. за каждый пакет, можно посмотреть по наклеенным маркам, стало быть, по 4 примерно копейки на книжку, зна­чит – 59 х 4 = 2-36.
Напишите, присылать ли ещё, если я найду, и сколь­ко. Выгребу во всех киосках всё, без остатка.
Вы мне не написали, получили ли Вы перечень Ко­стромских дворянских фамилий, который я Вам послал ещё в начале месяца.
Жаль будет, если этот список затерялся, но, в крайнем случае, можно будет восстановить, ибо у меня сохранились черновые тетради, которые я вёл, просматривая подряд все документы дворянского собрания.
На этом пока и закончу.
Очень жалею, что не удалось разжиться книгами Ра­евского и ознакомиться с ними. Конечно, в библиотеке их можно будет просмотреть, но читать там я не люблю, и вре­мя тратить тоже на это неразумно, а дома я могу читать в любое время, хоть всю ночь напролёт, днем же занимать­ся каким-либо более продуктивным делом, ходить в архив и проч.
От В.А. Расстригина я получил обещанную им книгу академика Крылова, и даже с небольшим приложением, и ответил ему тем же «сюрпризом».
Желаю Вам доброго здоровья и успехов в Ваших де­лах.
Крепко, дружески, жму Вашу руку. Пишите.
Ваш А. Гр-в.

~ • ~
26 декабря 1974 года
г. Кострома

Дорогой Юрий Борисович!
Поздравляю Вас с наступающим Новым, 1975-м го­дом, желаю Вам на многие годы здоровья и всякого благо­получия в жизни и успехов в Ваших трудах.
Наша переписка с Вами как-то оборвалась, и я не знаю до сих пор, получили ли Вы посланный мною список фамилий, внесённых в Костромскую родословную книгу, и все ли получили экземпляры книжки про Щелыково. Если Вам не трудно, то подтвердите мне получение того и друго­го.
Как у Вас обстоит дело с изготовлением фотографий 1-го Московского кадетского корпуса, которые я Вам оста­вил для перефотографирования? Это меня тоже интересует.
Затем у меня есть ещё к Вам вот какой вопрос: есть ли у Вас какие-нибудь генеалогические материалы по следую­щим фамилиям:
1. Карцевы.
2. Чагины.
3. Пасынковы.
Я хочу сделать родословия этих фамилий по материа­лам Костромского архива и по доступным мне пе­чатным источникам. Так вот, если у Вас есть такие материа­лы, то прошу мне сообщить, я буду знать, что при приезде в Москву я смогу у Вас воспользоваться с Вашего любезного разрешения этими материалами.
Так как Вы располагаете всей генеалогической ли­тературой, то не сможете ли Вы мне сообщить, где, в какой именно книге, могут оказаться материалы по этим фамили­ям – у Долгорукова, или Лобанова-Ростовского, или у Рум­меля, или у кого другого.
Из Пасынковых известные лица: генерал – Фёдор Пасынков, его сын Николай, Костромской губернатор, жена­тый на Марии Алексеевне Кологривовой.
Из Карцевых – Павел Степанович, Рязанский губер­натор в 20–30-е годы ХIX в., и его многочисленные братья, их жёны: кн. Щербатова, Беклешова и др., а также адмирал и директор Морского корпуса М.К. Карцев1 и его два сына-генералы2. Также композитор Карцев Н.П.
Из Чагиных – адъютант генерала Витгенштейна в войну 1812–15 гг. П.Н. Чагин, два героя Севастополя и Си­нопа Алексей и Александр Фёдоровичи Чагины, их брат Ф.Ф. Чагин, Костромской губернский предводитель дворян­ства3, а также командир императорской яхты «Штандарт», контр-адмирал И.И. Чагин (1860–1912). Чагины были и в Тверской губернии, но это всё от одной и той же линии.
И ещё про Безобразовых. Жена Алексея Ивановича Бутакова была О.Н. Безобразова, дочь А.А. Бибиковой и правнучка известного деятеля времен Екатерины II Алек­сандра Ильича Бибикова, сестра которого была за Михаи­лом Илларионовичем Кутузовым.
Если Вы мне сообщите о наличии у Вас каких-либо материалов по этим четырём фамилиям и также укажете печатные источники, где я могу найти материалы про эти фамилии, то я выпишу эти книги по МБА, а при приезде в Москву попрошу Вашего разрешения ознакомиться с тем, что есть в Ваших «сокровищницах» по этим фамилиям.
Буду Вам очень признателен, если Вы не оставите без ответа это моё письмо.
Заранее Вам благодарный и искренне уважающий Вас
А. Григоров.

~ • ~
31 мая 1975 года
г. Кострома

Дорогой Юрий Борисович!
Посылаю Вам обещанные стихотворения В. Мятлева:
1. «Кувака».
2. О пребывании Великого князя Михаила Алексан­дровича в Орле в должности командира Черниговского гу­сарского полка.
3. О приезде президента Франции Р. Пуанкаре в Рос­сию в июле 1914 г.
4. «Молитва буржуя» – это Одесса 1919–1920 гг.
5. «На смерть Г. Распутина».
6. О немецком погроме в Москве летом 1915 года.
7. «Гордость народов».
8. Возвращаю взятое у Вас стихотворение на «Сххх».
К №№ 3, 4, и 5 мною сделан соответствующий ком­ментарий, для лиц малоосведомлённых. Если желаете, то я пришлю Вам и эти комментарии мои, такие же, как сделано к «Гордости народов», но с условием возврата, так как лишнего экземпляра не имею и перепечатывать сейчас совсем нет времени.
Затем у меня к Вам будет такое дело. Я у Вас спи­сал поколенную роспись Окуловых. Она взята Вами из Мо­сковского архива, фонд 4, опись 14, № 1433б за 1846 год.
Тут мне кажется много неясного.
Родоначальником указан Иван Любимов, упоминает­ся под 1675 годом. Его сын, Прокофий Иванович, в службе с 1729 г., стольник (?). Были ли в 1729 г. стольники? По­том в 1758 г. полковник, бригадир и в отставке с 1763 г.
Его портрет есть в собрании так называемых «Соли­галичских находок», у Вас есть эта книжка1.
Сыновьями его показаны Павел, преображенец, и Ге­расим, премьер-майор. Но не показаны его дети, Николай и всё потомство этого Николая. Это-то ещё ничего, могли Мо­сковские Окуловы и не вписать своих Костромских родичей, но вот что меня удивляет:
Прокофий Иванович упоминается по Пошехонской округе, где были основные поместья Окуловых ещё в 1795 году, тогда он уже имел чин действительного статского со­ветника (см. у Ельчанинова2), а сын его, тоже бригадир, Ни­колай Прокофьевич, упоминается ещё в 1827 году. Между тем, по списанной мною у Вас поколенной росписи, у Про­кофия сын Герасим, премьер-майор, у Герасима Матвей, пре­мьер-майор, обер-провиантмейстер, у Матвея Алексей, кригс-комиссар, и, наконец, Матвей, сын Алексея, женатый на На­талии Воиновне Нащокиной. Все эти 4 поколения убираются в слишком короткий период. Ведь у того же Матвея Алек­сеевича и Наталии Воиновны показаны дети: Михаил, род. 1819 год, и Алексей, род. 1831 г. Возможно ли, чтобы в течение столь короткого времени могло быть так много по­колений?
Из документов семьи Окуловых видно, что сын Про­кофия Ивановича, Николай Прокофьевич, скончался 7/I 1836 года, то есть позже, чем родились отстоящие от него на целых четыре поколения дети Матвея Алексеевича. Здесь явно не сходятся концы с концами.
Что речь идет об одних и тех же Окуловых, видно из того, что в списанной мною у Вас поколенной росписи у Николая Павловича Окулова (декабриста) показаны владе­ния в Вологодской губернии (Алёшкино), в Ярославской гу­бернии (Пошехонский уезд, село Владычня) и Солигалич­ский уезд (деревни Яминское и Ониково); все эти имения имели также своими владельцами и не показанных в Мо­сковской росписи Костромских Окуловых.
Я располагаю, кроме архивных данных, также и се­мейными записями о смертях, рождениях и браках Окуло­вых (Костромских-Пошехонских), такими же, примерно, как и посланные Вам мною ранее по фамилии Плохово.
Если Вы сможете пролить какой-либо свет на эту путаницу – я имею в виду Московскую поколенную рос­пись, в которой явно не сходятся годы и поколения, – то я буду Вам очень признателен.
Прошу Вас подтвердить мне получение всех Мятлев­ских опусов. Пусть они все останутся в Вашем собрании3.
Сейчас я больше пока Вам ничего послать не могу, ибо после почти полуторамесячного отсутствия скопилась масса писем и запросов, на которые надо отвечать; и, кроме того, я затеял новые «раскопки» в архиве – на этот раз по фамилии Купреяновых, ибо помимо того, что узнал лично троих потомков этой фамилии, живущих в Москве, и ещё в Горьком4, и у них «выудил» много нового и интересного по этой фамилии, то и решил вплотную заняться со всеми Ку­преяновыми, тем более что из давней Купреяновской вотчи­ны, усадьбы Патино, в нашем архиве сохранился большой архивный фонд – свыше 800 единиц хранения, за несколь­ко веков, и там я рассчитываю найти много интересного; и тем более это всё интересно, что пока никто до этого фонда и не прикасался.
Как Ваша поездка в Кострому? Довольны ли Вы ей? Наша поездка на пароходе из Москвы по каналу и Волге до Костромы мало доставила нам удовольствия, из-за очень дурной, холодной погоды, которая и по сей день нас не по­кидает, к большому огорчению.
Немножко разгружусь со своими делами, напишу Вам ещё и вышлю кое-какие поколенные росписи, которые Вы пожелали иметь.
Напишите, в каком журнале будут публиковаться ра­боты Ольги Владимировны Петровой, о которых она, будучи у Вас при мне, говорила. Я хочу, если не приобрести этот журнал, то, во всяком случае, ознакомиться с этим в биб­лиотеке.
Желаю Вам всего лучшего.
Искренне уважающий Вас, хочется сказать, Ваш ис­кренний друг
А. Григоров.

~ • ~

12 июня 1975 года
г. Кострома

Дорогой Юрий Борисович!
После наших встреч в Москве пишу Вам уже второе письмо, не зная, получили ли Вы моё первое письмо.
В разговоре со мною Вы выразили желание иметь родословные Чагиных, Карцевых, Ратьковых (и Ратьковых-Рожновых) и Перелешиных. Теперь уже не помню, послал ли я Вам что-нибудь из этих материалов в своём предыду­щем письме, и поэтому, до получения от Вас письма с под­тверждением или неподтверждением получения, я пока что воздерживаюсь от дальнейшей присылки.
В первом своём письме я высказывал своё недоуме­ние относительно родословной Окуловых и спрашивал Ва­шего мнения на этот счёт. С тех пор мои сомнения в пра­вильности той Окуловской родословной у меня ещё возрос­ли, по знакомству с новыми архивными материалами.
А теперь у меня будет к Вам две просьбы: первая – если помните, когда я был у Вас в этот раз, то зашёл раз­говор о «кирасирском Миниховом полке». И Вы сказали, какой из современных нам кавалерийских полков старой ар­мии является преемником этого «кирасирского Минихова полка». Если Вы этот разговор помните и помните полк-преемник, то, пожалуйста, сообщите мне это.
Второе – это хотя и не по Вашей части, так как Вы не очень-то долюбливаете «Остзейских1 баронов», но, имея столь богатую библиотеку, можете посмотреть, где надо, это про баронов Врангелей.
Нельзя ли узнать, кто такой был Платон Львович Врангель и его дочь Елизавета Платоновна Врангель. И если про этих лиц что-нибудь найдётся в соответствующей литературе, то какое отношение эти лица могут иметь к Фердинанду Петровичу, адмиралу (1796–1870), и к нашему современнику Петру Николаевичу Врангелю, бывшему ко­мандиру 16-го Иркутского гусарского полка и известному военачальнику белой армии (1878–1928).
Елизавета Платоновна Врангель была внучкой адми­рала Михаила Николаевича Лермонтова. Если Вы сможете мне ответить на эти два вопроса, то я буду Вам очень при­знателен.
Затем ещё прошу Вас сообщить мне, в каком журна­ле будет публикация статей Оли Петровой. Мне очень хо­чется узнать это, ибо я хочу ознакомиться с её работами.
То, что было опубликовано в журнале «Советские ар­хивы» несколько лет назад, меня заинтересовало2. Увиди­те уважаемую Ольгу Владимировну – передайте ей от меня привет.
Вот, кажется, и всё, что я Вам хотел написать. Кар­цевы, Ратьковы, Перелешины и Чагины готовы, и я смогу Вам их переслать сразу по получении от Вас ответа, но бо­юсь, как бы не послать вторично.
Я сейчас занялся вплотную с архивом Куприяновых и нахожу там много интересного, надеюсь потом всё это из­ложить в письменном виде. Оказался род интересный, об­ширный, разбросанный по многим губерниям, имеющий од­ного родоначальника, жившего при Иване Грозном, и, буду­чи «Смольянином» – судя по гербу, где изображена Смо­ленская пушка, и по наименованиям многих Купреяновых «Белянами» (по городу Белый, или Белая, в старину), – по­жалованного поместьем в Костромской губернии, усадьбой Патино, где и собрался этот архив за много лет (не один век), ибо эта усадьба, не в пример почти всем остальным Костромским, не выходила из рода Купреяновых до самого 1918 года. А Костромичи – историки и архивисты (ещё «старой закваски») – сумели сберечь этот обширный архив до наших дней.
Меня увлекла эта работа, хотя составление полной родословной всего рода этого – задача очень трудная и требует много времени и усердия. Но... усердие превозмога­ет всё... так, кажется, изрёк когда-то Пётр Первый.
Поэтому и будем трудиться с усердием.
На этом и закончу.
Жду от Вас вестей.
Искренне уважающий Вас А. Григоров.

~ • ~
6 января 1976 года
г. Кострома

Глубокоуважаемый и дорогой Юрий Борисович!
Хотя я знаю Вашу нелюбовь к писанию писем, но всё-таки льщу себя надеждой, что Вы откликнетесь на это моё письмо.
Вот с каким вопросом я хочу к Вам обратиться. Бу­дучи у Вас, я держал в руках книжку «Потомство Савелия Верховского». Хотя я и не мог, по краткости времени, де­тально ознакомиться с этой книгой, но она меня заинтересо­вала. Вернувшись домой, я стал заниматься с этой фамили­ей Верховских и нашёл в Костромском архиве огромное ко­личество всяких материалов про этот род. Масса докумен­тов в фондах дворянского собрания и в других фондах.
И стал я заниматься составлением полнейшей, воз­можно более «исчерпывающей» родословной этого рода.
Выяснилось, что, кроме Костромской, есть ещё Смо­ленская ветвь, даже, скорее всего, это линия и никак не связывается с Костромской. Затем ещё Тверские Верховски­е1.
Всё это я сам разберу и сделаю, но мне никак не удаётся узнать про Александра Ивановича Верховского (27/ХI 1886 – 19/VIII 1938), бывшего министром военным при Временном правительстве с 3/VII по 20/Х–1917 г.
Он, этот Верховский, учился в Пажеском корпусе, возможно, он есть у Вас в «Пажах». Мне бы только узнать его место рождения и кто был его отец, а тогда я уже, мо­жет быть, и сам доберусь до сути дела.
Так что если Вы можете мне помочь в этих ро­зысках, то очень прошу Вас мне сообщить всё, что Вы мо­жете.
И ещё: кажется, в этой же книжке «Потомство Саве­лия Верховского» я делал поправки в отношении семьи Руз­ских. Так не можете ли Вы сообщить мне, каким образом связываются фамилии Рузских с Верховскими? Или, может быть, Рузские связаны не с Верховскими, а с другими? То­гда, с кем именно и как2? Буду Вам очень признателен за всё, что Вы сможете мне сообщить.
Добавлю, что «Потомство Савелия Верховского» бу­дет мною весьма значительно пополнено и будут исправле­ния допущенных автором неточностей и ошибок. Когда за­кончу, то один экземпляр Вы будете иметь.
Привет Вашей дочери3 и зятю.
Желаю Вам здоровья и всего хорошего.
Искренне Ваш А. Григоров.

~ • ~
8 мая 1977 года
г. Кострома

Дорогой Юрий Борисович!
Ваше письмо от 5 мая я получил, благодарю. Сооб­щаю обо всём, что нужно. Я выеду из Костромы 22 мая, с утренним поездом, и пробуду до 1-го июня или даже чуть больше, так что успею и в «Погодинскую избу», если они согласны на 1-е июня. На 18 мая я не могу, так как 21-го мая мне предстоит выступление в научной библиотеке здесь, с темой о генерале Ермолове и о его пребывании в ссылке в Костроме в 1799–1801 гг.
Конечно, загадывать вперёд нам никак нельзя, но я надеюсь на лучшее, то есть на то, что буду здоров, и поэто­му, если произойдёт непредвиденное что-либо, то я постав­лю Вас в известность до 19 мая. Но я надеюсь на лучшее, то есть на то, что ничто не помешает мне приехать.
Буду очень рад Вас видеть и о многом с Вами пого­ворить. А до 25 мая мне придётся побывать в Москве ещё 11 мая, но только на 1 день. Я буду выступать с докладом в Московском отделении Всесоюзного Географического обще­ства, это на Никольской, против аптеки. Там моё выступле­ние намечено на 11 мая в 18 часов. А на 12 мая я уже дал согласие на выступление здесь, в Костроме, во Дворце пио­неров с рассказом тоже о генерале А.П. Ермолове и об ис­тории самого здания Дворца пионеров – бывшего дворян­ского собрания. Кстати, в этом самом доме, в 1800 г. при­надлежавшем Костромскому богачу Дурыгину, жил и ссыльный А.П. Ермолов1, его туда устроил один из его родственников, служивший в Костроме довольно важным чиновником2. У Ермоловых были поместья в Костромской губернии, и сама история одной из этих усадеб тоже ин­тересна и могла бы сама служить темой рассказа, но это – «для немногих»3.
Так что я выезжаю вечером 9-го, и уже билет купил, а обратно домой поеду сразу после окончания заседания Географического общества. С Вами увидеться вряд ли смогу в этот приезд, но по телефону позвоню 10 или 11 утром.
Вот и всё пока. Желаю Вам всего хорошего.
Будьте здоровы.
Искренне Ваш А. Григоров.

~ • ~
19 июня 1977 года
г. Кострома

Дорогой Юрий Борисович!
Вы выражали желание иметь родословные Хомуто­вых. Так вот, я Вам и посылаю их и с ними вместе указ об отставке майора Ф.В. Хомутова и послужной список его сына, П.Ф. Хомутова. Это – дедушка и дядя моей жены.
Пусть эти бумаги находятся у Вас, так они лучше сохранятся для будущих историков.
Затем посылаю Вам фото моего дяди, Н.М. Григоро­ва, с его «временной женой» – японкой-гейшей (фото сдела­но в 1893 г. в Нагасаки), и к этому фото краткую биогра­фию моего дяди.
Затем – фото тайного советника В.Г. Салькова; как я помню, Сальковы имеют какое-то отношение и к Вам1.
И, наконец, фото и биографические сведения о гене­рал-майоре В.М. Грулёве, кажется, как я знаю, единствен­ном генерале-еврее старой русской армии. Пусть и это всё останется у Вас2.
Я собираюсь всё-таки осенью этого года снова побы­вать в Москве и снова рад буду выступить и в Вашем кружке, и в «Погодинской избе» с продолжением своих рассказов о портретах. А может быть, и ещё что-нибудь подготовить?
Как Ваше мнение по этому поводу?
Кстати, удалось ли Вам получить деньги в Пого­динской избе за моё выступление 1-го июня?
Прошу Вас подтвердить мне получение этого пакета, ибо я всегда немножко беспокоюсь за целость посылаемых мною всяких бумаг и фотографий, так как один раз пропа­ла на почте очень для меня ценная рукопись о Яковлевых и находке их архива и тогда же пропала другая бандероль, с книгой Черепнина, которую теперь нигде не могу достать3.
Я занимаюсь всё ещё с Бартеневыми. Но не забуду Вам прислать и Кривских, но на всё надо время.
Желаю Вам здоровья и всего самого лучшего, что только может быть для Вас.
Искренне Ваш А. Григоров.

~ • ~
25 июня 1977 года
г. Кострома

Дорогой Юрий Борисович!
Большое спасибо Вам за присланный номер «Огонь­ка» со статьёй о Вас и Вашем доме1.
Вы спрашиваете моё мнение об этом очерке, автором которого является неизвестный мне А. Басманов.
Моё мнение согласно с Вашим. Очерк удался, напи­сан он в очень тёплых тонах, и нет в нём ничего такого, что бы можно было отнести к «легкомысленному» отноше­нию автора к теме, им избранной.
Так что позвольте мне Вас поздравить, по-моему, это очень хорошо, и многие, как и я, прочтут этот очерк и по­смотрят снимки с большим интересом и удовлетворением2.
Также желаю Вам окончания, и притом в Вашу пользу, всех хлопот по поводу комнаты для Ваших моло­дых. Очень бы хорошо было, если бы всё решилось в Вашу пользу, ведь тогда около Вас будет близкий человек, а это в наши годы имеет очень немаловажное значение.
У меня дела более или менее в порядке – как в смысле здоровья, так и во всём остальном.
Копаюсь с Бартеневыми. Очень затрудняет, что нет ни у меня, ни в одной библиотеке нашего города Руммеля, надо бы сверить всё, мною добытое, с ним. Попробую выпи­сать через МБА, может быть, пришлют или из Ленинской, или из Исторической.
Выписываю все подробности, вплоть до того, кто у кого были крёстные отцы и матери; по-моему, это весьма существенная деталь, ибо вводит нас в круг близких друзей и родных родителей того или иного лица.
Особенно интересна семья, родовое поместье которой было сельцо Зельево, близ заштатного города Судая Ко­стромской губернии. Там жил Дмитрий Иванович Бартенев, имевший много сыновей, из них Иван Дмитриевич, служив­ший в 1820–1827 гг. в Бессарабии и знакомый с Пушкиным и южными декабристами, женатый на Елизавете Антоновне Гизетти. Его сыновья: Владимир – сенатор, тайный совет­ник, председатель Тамбовского окружного суда; Борис – предсе­датель Елизаветпольского окружного суда (оба правоведы); затем Виктор – участник Парижской коммуны и один из учредителей I-го Интернационала, знавший Карла Маркса; за­тем Феодосий Дмитриевич, контр-адмирал, один из героев Се­вастопольской обороны 1854–55 г.; Николай Дмитриевич, окончил Морской корпус, и имя его было зане­сено на белую мраморную доску, впоследствии он служил инспектором классов Аракчеевского кадетского корпуса, до его перевода в Нижний Новгород. Было и ещё несколько братьев – всего их было 9 братьев, но остальные менее ин­тересны.
Интересна и другая семья, родовая усадьба Золото­во, потомки Ивана Никитича Бартенева; из них известная – «Московский соловей» – Прасковья Арсеньевна, которую знали и Пушкин и Лермонтов3. И, конечно, семья Петра Ивановича Бартенева, родовая усадьба Прозорово; это – се­мья издателя «Русского архива», отец которого, И.О. Барте­нев, переселился в Тамбовскую губернии по случаю женить­бы на Бурцевой.
Да и других ещё множество, я ещё не про всех успел прочитать архивные документы.
Вот так, за этими делами и коротаю своё время. Мечтаю на осень – октябрь-ноябрь – снова побывать в Москве. Уже имею «заказ» на выступление в Географиче­ском обществе. А как насчёт Вашего кружка и Погодинской избы? Хотелось бы знать Ваше мнение: готовить что-нибудь для выступлений – продолжение рассказа о Костромских портретах или что-нибудь ещё? Вы про это мне ничего не написали в своём письме. И удалось ли Вам получить день­ги по моей доверенности в Погодинской избе?
Если Вам не затруднительно будет, то напишите мне свои соображения по этому делу.
Родословные буду Вам посылать. В ближайшем бу­дущем будут Кривские, Борноволоковы и Вишневские.
Затем пожелаю Вам доброго здравия и также Вашим милым молодым с их малюткой.
Жму Вашу дружескую руку.
Ваш А. Гр-в.

Дорогой Юрий Борисович!
Посылаю Вам сделанные мною на основании Ко­стромских архивных документов три родословные фамилии Нечаевых.
Я не знаю, есть ли у Вас эти родословные, но ду­маю, что, во всяком случае, они не будут лишними и мож­но на основании этих родословных сделать нужные допол­нения и поправки в тех печатных изданиях, где имеются Нечаевы.
Нечаевы из села Перепелицына имели долголетнюю тяжбу из-за наследства после умершей ротмистрши конной гвардии Авдотьи Бутаковой, наследство было миллионное и оспаривалось князьями Трубецкими, Нечаевыми, Умановыми и Нелидовыми. Тяжба тянулась с 1812 года по 1853 год, то есть более 40 лет! Впрочем, было из-за чего тягаться. В ру­ках умершей Бутаковой было огромное владение, составив­шееся из поместий Жадовских, Полозовых, Килениных и жалованных Екатериной II мужу Авдотьи Бутаковой, рот­мистру конной гвардии Петру Бутакову, и его сестре, фрейлине Прасковье Григорьевне, по мужу баронессе Стро­гоновой, жене Сергея Григорьевича Строгонова (первой его жене). Из одного письма Воина Васильевича Нащокина я узнал, что Авдотья Бутакова хранила у себя в подполье «в горшках» золота и серебра на многие сотни тысяч.
Получили ли Вы родословную Рагозиных? Я всё жду от Вас вестей насчёт того, будет ли моё выступление в Вашем кружке по теме «Бартеневы», и если будет, то когда? Мне бы всего удобнее в марте, но всё это надо знать заранее, ибо надо «подготовиться» к поездке, то есть собрать нужные «кредиты» на поездку.
Поэтому я очень жду от Вас ответа на то, получили ли Вы предыдущее письмо с родословной Рагозиных и это.
Затем – пожелаю Вам здоровья и всякого благопо­лучия и всем Вашим, в том числе и малышке Вашей, внуч­ке Оленьке.
Будьте здоровы.
Ваш А. Григоров.

~ • ~
26 февраля 1978 года
г. Кострома

Дорогой Юрий Борисович!
Вчера получил Ваше письмо от 19 февраля и благо­дарю Вас за такое «полновесное» и исчерпывающее посла­ние.
Надеюсь, что сейчас Ваша милая внучка, Олечка, выздоровела и всё в Вашей семье вошло в норму. А вот в связи с призывом Вашего Саши в армию, конечно, положе­ние у Вас дома осложнится.
Слава Богу, что Вы справились с гриппом. Бестемпе­ратурный грипп бывает порою опаснее температурного. По счастью, эту зиму мы с женой не подвергались гриппозно­му заболеванию, как это было в прошлые все зимы. А малыши – наши правнуки – нет-нет да и болеют чем-нибудь. Особенно маленький, он ровесник Вашей Олечке и такой же милый. Вот его устроили с 1 января в ясли, и сразу же он там стал болеть. Уже два месяца прошло, а он ясли свои посещал, дай Бог, дней 10–15, не больше.
Родословных я ещё могу Вам «подбросить», такие фамилии: Кобылины и Коровины. Кобылины, собственно, Владимирские, но есть веточка и Костромских. А Коровины – это «природные Костромичи». Но это, я думаю, привезу к Вам сам.
Про Бутаковых я могу Вам поведать очень интерес­ную историю о наследстве. Всё богатство Бутаковых было не в руках отца известных моряков (и деда)1, а в руках вдо­вы ротмистра конной гвардии Петра Бутакова. Если хотите, я могу приготовить выступление про Бутаковых, в котором коснусь и этого процесса.
Раз Бартеневы – это будет «дублирование», то его можно и отставить, хотя, я думаю, что Вера Антоновна2 могла только рассказать о семье Петра Ивановича и своей собственной, о прочих же многочисленных Бартеневых, из которых о многих есть что рассказать, Вера Антоновна не имеет представления, и, когда я ей рассказывал, она говори­ла, что впервые слышит об этом.
О Бутаковых, помимо дела о наследстве, у меня го­товый материал, а диапозитивы можно приготовить из Ва­ших альбомов о Севастопольцах, там должны быть Григо­рий Иванович, Владимир Иванович, у меня есть Алексей Иванович. Если на апрель планировать, то я могу попро­сить Милицу Петровну Римскую-Корсакову прислать прямо Вам ещё несколько фотографий для изготовления диапози­тивов. У сестёр Глазенап есть групповое фото, там вмонти­рованы фотографии множества Бутаковых мужского и жен­ского пола, это фото тоже можно было бы попросить для изготовления диапозитивов, но там фото очень маленького масштаба.
А Бартеневских фото у меня совсем нет.
Я приеду в Москву, независимо от того, когда мож­но рассчитывать на выступление и на какую тему, около 20 марта. Надеюсь, что Вы уже вернётесь к этому сроку из Тамбова3, и мы обо всём договоримся лично во время этого моего приезда.
Деньги за прошлогоднее выступление в Погодинской избе я получил. Статью мою о Русско-Турецкой войне 1877–78 гг., конечно, обкорнали, но я доволен и тем, что поместили4. И то, как мне рассказывали в редакции, глав­ный редактор5, который был во время публикации статьи в отсутствии, потом метал там «громы и молнии» по поводу того, что в статье упомянуты только одни дворяне и отсут­ствуют совсем солдаты – «крестьяне и рабочие».
А относительно театра, то установить его первона­чальное местонахождение трудно. «Губернские ведомости» стали выходить в Костроме только с 1838 года, а театр су­ществовал уже в 1808 году, и эта дата принята как дата основания. По моим соображениям, театр не раз менял свой адрес. А первоначально он находился в малоприспособлен­ном помещении, где впоследствии возник колокольный за­вод Забенкина. Потом театр был в помещениях Смоленско­го ка­детского корпуса, эвакуированного в 1812 г. из Смо­ленска и возвратившегося потом в Москву в 20-х годах XIX века. Это был впоследствии 1-й Московский корпус, размещавшийся в Головинском дворце в Лефортове, где когда-то учился и я до 1917 года. Конечно, можно было бы продолжить поиски и примерить все мои предположения, но я не имею на это вре­мени, так как всё время занят с чем-нибудь другим.
Сейчас, в связи с публикацией заметки о моих «тру­дах» по истории рода Лермонтовых6, я получаю массу пи­сем, и некоторые серьёзные и требуют внимания и ответов. Но есть и другие – просто смешные и наивные и иногда просто глупые, на эти, конечно, я не отвечаю.
Подробности тяжбы Бутаковой с другими, вернее, тяжбы, возникшей по её смерти, я Вам расскажу при свида­нии. Это весьма любопытное дело, имеющее и чисто генеа­логический аспект. И это для Вас может быть особенно ин­тересно. А что за негативы баронов Мейендорф Вы мне прислали? И ничего про них не написали. Я буду делать отпечатки с этих негативов, может быть, и Вам прислать отпечатанные или вернуть эти негативы?
Итак, я приеду в середине марта, и обо всём мы с Вами переговорим. Может быть, успеем и в марте – числа 30-го – или в начале апреля?
А пока – пожелаю Вам и Вашей семье здоровья и всего лучшего. Маленькой Олечке желаю поскорее выздоро­веть и большой Оле шлю свой привет и лучшие пожелания, также и Вам и Саше.
Ваш А. Г.

~ • ~
5 марта 1978 года
г. Кострома

Дорогой Юрий Борисович!
Ваше письмо от 28/II я получил, вернувшись из сво­ей поездки в г. Заволжск, где мы с женой были в гостях у своих старых друзей – Степановых. Я, кажется, Вам рассказывал, что это за семья.
Про доклад С.М. Голицына1 я уже слыхал, мне писа­ли трое, и все трое жаловались на ужасную тесноту и духо­ту2, и хотя доклад всем был интересен, но тем, как изло­жил его докладчик, мои корреспонденты остались не очень до­вольны. Жалею, что я не был на этом докладе. А уж 29 марта, если только всё будет благополучно, я не премину по­слушать об «Ахтырке» и князьях Трубецких3. Теперь о де­лах.
Я рассчитываю прибыть в Москву числа 20 или 22-го. И Вам тотчас позвоню. Чтение о Бартеневых я подго­товлю, пусть сначала в Погодинской избе, а потом у Вас. О Бартеневых у меня нет никакой «иконографии», кроме посы­лаемой в этом письме. Это странички из журнала, кажется, «Советский экран» или «Советское кино». Может быть, с этих фотографий журнальных можно сделать диапозитивы? У Вас тоже, кажется, есть какие-то Бартеневские портреты. Главное, достать бы портрет Прасковьи Арсеньевны и пор­трет Юрия Никитича4. А, кроме того, Вы можете погово­рить с Верой Антоновной; может быть, она Вам даст что-либо из имеющихся у неё фотографий для изготовления диапозитивов?
Так что я сам вполне готов для выступления и в Погодинской избе, и в Вашем кружке по теме «Бартеневы», но диапозитивы – уж это Ваша забота. Вырезку из посылае­мого журнала сохраните.
Значит, можно будет планировать в Погодинской избе на любое число в пределах 25–31 марта.
Теперь о Бутаковых. У меня есть фото адмиралов Григория Ивановича и Алексея Ивановича и нашего совре­менника, капитана 1 ранга Григория Александровича. Все эти три фотографии я посылаю Вам. У Вас я видел альбом защитников Севастополя, там есть портреты Владимира Ивановича, а может быть, и ещё какого-нибудь Бутакова.
Относительно запроса к Милице Петровне Римской­-Корсаковой, то я думаю, что сейчас, когда уже столь мало времени имеется у нас для подготовки материалов, то из этого ничего не выйдет. К тому же Милица Петровна боль­на в настоящее время, у неё очень высокое давление, и она вынуждена лежать, а поскольку она живёт одна, то сделать что-либо за неё некому. Сестры Глазенап – Мелитина Сер­геевна (Советова), Татьяна Сергеевна (Мартынова) и Елиза­вета Сергеевна (фамилии не помню)5 живут недалеко от Вас, на Арбате, около магазина «Диэта», дом № 45, кварти­ра № 36. Телефон их 241-25-28. У них много фотографий, но я, лишь когда приеду в Москву, смогу с ними погово­рить и надеюсь, что они не откажут. Сегодня же напишу Мелитине Сергеевне свою просьбу дать какие-либо фотогра­фии, но какие именно – я сейчас и сам не могу сказать. Помню только, что видел у них фотомонтаж, где сделаны фото множества Бутаковых и их родных, но масштаб мел­коват. Я им напишу, что с моей просьбой к ним обратитесь Вы, от Вас это же недалеко – Арбат, их дом близко от метро «Смоленская».
Так что Вы сами решайте, поедете ли к ним или по­звоните им, а я, со своей стороны, сегодня же пишу им.
А у Вас есть ли, в Вашем собрании, какие-либо фотографии Бутаковых? Посылаемые в этом письме мною фотографии прошу сохранить, и я, когда буду у Вас, возьму их обратно.
В этом же пакете посылаю родословные Коровиных, Кобылиных и баронов фон Древиц.
Обо всём остальном поговорим, когда я приеду. Я Вам позвоню вечером, в день приезда. Я поеду на автобусе и буду в Москве часов в 7 вечера. Поездом я не хочу ехать, так как он приходит в Москву слишком рано: в 5 ча­сов утра.
Олю поздравляю с наступающим праздником 8 мар­та и желаю ей и малышке Оле здоровья. И Вам тоже же­лаю крепкого здоровья на долгие годы.
Искренне Ваш А. Гр-в.

~ • ~
30 мая 1978 года
г. Кострома

Дорогой Юрий Борисович!
Посылаю Вам на этот раз родословные фамилии Ма­каровых. Я их «сгруппировал» по отдельным веточкам и усадьбам. И ещё осталось у меня «за бортом» множество лиц этой фамилии, которых я никак не могу «привязать» ни к одной ветви за недостаточностью для этого данных. Посылать ли Вам список всех этих лиц?
Вы мне не ответили ни на одно моё письмо и даже не подтвердили получение родословных Левашовых, Перфи­льевых, Головиных, которые я Вам послал в этом месяце.
Затем ещё надо решить вопрос: если мне готовить доклад о Бутаковых на осень, то надо готовить и слайды, а делается ли что-нибудь в этом направлении? Всё это мне хотелось бы узнать от Вас.
Затем ещё вот что: я уже Вас просил прислать мне мою рукопись о пребывании на «БАМЕ» (в лагере), я ду­маю, что уже эту рукопись теперь перепечатали и можно мне её вернуть. Остальное, то есть «княжну Тараканову» и Романовых, не так уж к спеху, но тоже надо бы вернуть.
Ещё у меня будет кое-что по Головиным-Головниным – попробую разобраться, в чём тут дело, почему эти фами­лии путаются, может быть, и действительно это одно и то же. Разберусь – Вам сообщу.
И ещё думаю сделать родословную Нелидовых, но это столь обширная фамилия, что много времени займёт, может быть, всё-таки к 1979 году и закончу.
Вчера в последний раз делал здесь свой «доклад» о Бартеневых, уже читал их несколько, в разных местах. На этом закончил и вчера же слайды отослал Вере Антоновне.
А из Ваших у меня остались два слайда, которые я привезу Вам, когда приеду в Москву.
Буду ждать от Вас письма и возвращения рукописи про «БАМ», которая мне нужна.
Поклон Вашему семейству.
Желаю здоровья, и всякого благополучия, и успехов.
Ваш А. Григоров
Получение прошу подтвердить.
А. Г.

~ • ~
9 июня 1978 года
г. Кострома

Дорогой Юрий Борисович!
Вчера получил от Вас бандероль с рукописями о «БАМЕ» и о Таракановой. Всё пришло в целости и сохран­ности. А также вслед за бандеролью пришло и Ваше заказ­ное письмо. За всё Вас благодарю.
Сперва немножко по делам генеалогическим. Сде­лать что-либо из материалов о Перфильевых, то есть свя­зать в одно «древо» все имеющиеся у меня веточки – дело весьма трудное, думаю, что только с помощью материалов Герольдмейстерской конторы или департамента герольдии это удастся сделать. Но мне это недоступно.
С Головиными и Головниными, я думаю, что разобрался.
По усадьбе Адамово Галичского уезда – это «ГОЛО­ВИНЫ», одного рода с Адашевыми, а по Буйской усадьбе Толстиково – это «ГОЛОВНИНЫ». Путаницу сделали се­кретари и делопроизводители дворянского депутатского со­брания при снятии копий с документов и при записях в ро­дословные книги. Мне теперь всё это ясно.
Нелидовых я всё-таки когда-нибудь сделаю, но их так много и столько много надо переписывать, что это от­ложу до будущих «лучших» времён, а пока вышлю Вам в следующем письме то, что имею уже.
Относительно Бибиковых, то эта фамилия по родо­словным книгам Костромской губернии не проходила, и ни­каких генеалогических сведений в нашем архиве о Биби­ковых нет. Если Вы желаете, то я могу Вам прислать свою работу о князьях Козловских, это довольно большое «иссле­дование» о самих Козловских, а также о некоторых родственных им фамилиях, в том числе и о Бибиковых1. Пришлю Вам также; может быть, этот мой «труд» будет ин­тересен не только для Вас, но и для Вашего кружка вооб­ще. А потом – осенью – я заберу у Вас это всё обратно. А если Вы пожелаете и будете иметь возможность – то и перепечатаете всё это.
Затем ещё у меня есть (но в одном только экземпля­ре) целая куча «веточек» по Бестужевым и Бестужевым-Рю­миным, это, в сущности, один и тот же род. Также могу Вам прислать для ознакомления.
И ещё – я добился-таки своего и сделал «поколен­ную роспись» фамилии Рузских. Этот род записан в III часть родословных книг по Киевской и по Костром­ской губерниям. Посмотрите книгу «Род Савелия Верховско­го», там есть приложение всех соприкасающихся с Вер­ховскими фамилий, и именно в этой книге я вписал от руки несколько лет назад семью Рузских, которые были недаль­ними соседями по имению, а одна из дочерей Н.П. Рузско­го, Настя, в отрочестве была товарищем игр моей жены Ма­рии Григорьевны Хомутовой. Эта Настя Рузская была такой же сорванец-девка, как и моя жена в те далёкие годы. Ду­маю, что иметь родословную Рузских Вы не откажетесь. Её нет ни у Савёлова и ни у кого другого.
Слайды Бутаковых надо сделать с тех трёх фото, что я Вам отдал:
1. Григорий Иванович, адмирал.
2. Алексей Иванович, адмирал.
3. Григорий Александрович, капитан 1 ранга, ныне живущий в Ленинграде.
А также из альбома Севастопольцев, который у Вас есть. Там есть фотопортрет адмирала Владимира Ивановича. Может быть, у Вас найдётся что-либо ещё, но я больше не располагаю ничем.
Теперь, как и Вы в своём письме, перехожу к друго­му. Мы так же, как и Вы, сильно страдали от холода. Но уже два дня, как у нас тепло на улице, но в нашем доме, да на первом этаже, по-прежнему холод, так как отопление дав­но выключили. И я даже последние дней десять сильно стра­дал от простуды – бронхит, и к тому же жестокая нев­ралгия – вся левая сторона лица. Сейчас уже почти всё прошло.
Собираемся вскоре за грибами, наверное, скоро пой­дут маслята. Я числа после 20-го, возможно, поеду в Моск­ву раздобыть кое-чего из съестного, но приеду только от поезда до поезда. На один денёк. Но Вам всё же позвоню, ибо я всегда рад Вас видеть. У меня сейчас в плане такие работы:
I. Для музея Лермонтова в Тарханах отобрать в на­шем архиве интересные документы для снятия с них фото­копий. Но вот что-то музей этот замолчал.
Я уже послал им кое-какие редкие документы, в том числе неизвестные доселе, вроде документа о рождении – времени и месте – отца поэта и др. Но даже не получил от них не только «спасиба», но и вообще ни строчки, поэтому пока не буду для них делать ничего.
2. Потом надо написать статью для Чухломской га­зеты о Бартеневых-революционерах и другую такую же, но с гораздо более расширенными сведениями о Бартеневых, для журнала «Юность»2.
А потом уже возьмусь за Нелидовых.
Летом, как обычно, жду приезда из Москвы своих друзей – кузины О.В. Григоровой, которую Вы уже знаете, и моей Московской хозяйки – Наталии Николаевны Григо­рович, у которой мы всегда останавливаемся в Москве. Приедут – будем вместе ездить за грибами в наши Ко­стромские леса.
Фотографию свою я разыщу и пришлю Вам. Или сделаю новую, ибо у меня хранятся негативы многих сним­ков.
Но найти всё это у меня так же трудно, как и у Вас разыскать нужное.
Вот и все мои новости.
Вашей молодёжи – Оле, Саше и маленькой Ляльке – желаю отличного летнего отдыха, а Вам – отдыха от них; несмотря на любовь к детям и внуками (и добавлю от себя, и к правнукам), иногда неплохо бывает и от них отдохнуть.
Будьте здоровы.
Напишите – присылать ли Вам князей Козловских. Этот «этюд» – как кажется, наиболее удачный, так мне го­ворили люди, читавшие все мои писания.
Крепко жму Вашу дорогую для меня руку и жду письма.
Искренне Ваш А. Григоров.

~ • ~
10 июня 1978 года
г. Кострома

Дорогой Юрий Борисович!
Посылаю Вам несколько своих фотографий. Большинство из них любительские, моего собственного изготовления, и только одна «профессиональная», где я снят вместе с женой. Вот эту Вам я посылаю на память. А остальные – просто посмотреть.
Кажется, я Вам отправил всё, что добыл за послед­ние месяцы по части генеалогии. Теперь очередь за Нелидо­выми.
А у Вас остались ещё мои кое-какие листочки по ис­тории царской семьи – Вы их тоже хотели перепечатывать.
Если это уже сделано, то прошу Вас вернуть мне эти материалы.
Погода у нас «исправилась» – стало совсем тепло и можно ходить в одной даже рубашке.
Больше пока новостей у меня нет. Писал как-то я А.Г. Кавтарадзе и просил у него кое-каких сведений по ин­тересующим меня вопросам, ибо у него есть все нужные для этого дела книги, но он ничего мне не ответил на моё пись­мо.
Я же в отношении писем очень щепетилен – никогда не оставляю получаемые письма без ответа.
Получите фотографии – черкните хоть открыточку, чтобы я знал, что фотографии до Вас дошли.
Желаю всего наилучшего.
Крепко жму Вашу дружескую руку.
Ваш А. Григоров.

~ • ~
22 июня 1978 года
г. Кострома

Дорогой Юрий Борисович!
Вчера получил от Вас книжку «Московские друзья книги»1, за которую шлю Вам свою сердечную благодар­ность.
Материалы по князьям Козловским я Вам вышлю в самые ближайшие дни и ещё к ним добавлю кое-что из дру­гих генеалогических материалов.
Вы не написали, получили ли материалы по фамили­ям Рузских и Крепиш, и я не знаю, дошли ли эти материа­лы до Вас.
Относительно моего приезда в Москву, как мы дума­ем, «за продуктами», то этот мой приезд несколько раз уже откладывался по разным причинам, и, вероятно, я смогу поехать только в первых числах июля. А если приеду, тоже, без всякого сомнения, Вас обязательно навещу. Иначе не может и быть.
«Тарханы» замолчали не только в переписке со мною, но и ещё с одним «Лермонтоведом» из г. Чухломы, некиим Г.И. Лебедевым. Он тоже от этих Тархан имел «за­каз» на различные материалы по имениям Лермонтовых, по большей части находившихся в пределах бывшего Чухлом­ского уезда.
Я там завёл знакомство с некоей Рассказовой, она занимает должность старшего научного сотрудника музея. Они мне прислали и отношение для нашего архива о допус­ке меня к архивным поискам, но поскольку связь у меня с Тарханами оборвалась, то я пока для них ничего и не де­лаю.
Фотографию свою я Вам пришлю. Схожу в фотогра­фию и там сфотографируюсь. А может быть, найду в «своём архиве» интересный снимок, где я сижу «за работой», и тогда его тоже Вам пришлю.
Работу по Нелидовым предстоит ещё делать. А пока могу только прислать две «веточки» от огромнейшего «дре­ва». Нелидовых в нашей губернии было такое несчётное ко­личество, что, вероятно, всю зиму придётся с ними возить­ся.
В плане личном дела у нас такие: как и Вы, мы мёрзнем от холода. Просто безобразие: уже день с сего­дняшнего числа начинает убывать, а мы и тепла не видали и, можно сказать, лета не видим пока. Всё растёт с большим опозданием. Ещё цветут ландыши и жёлтенькие «бубенчики», или купальницы, как их называют ещё. А все­гда в эти числа такие цветы уже давно отцвели. Бывало, 22 июня мы уже собирали первую землянику, а сейчас она ещё только зацветает. Вчера, выбрав день без дождя, мы с же­ной съездили в лес. Думали поискать грибков, да и, вооб­ще, тянет из города на лоно природы.
Отъехали от города 23 версты, на своё любимое ме­стечко – Чёрную речку; она идёт откуда-то из Космы­нинских болот и служит во многих местах границей между Ярославской и нашей областью. Обычно совсем маленькая, так что «курица её вброд перейдёт», теперь эта речка взду­лась так, что, даже сняв сапоги и «невыразимые», как их называли в приличных домах, а попросту – штаны, я не мог перебраться через эту речку. Но мы нашли чуть по­дальше брода «дрожащий, гибельный мосток», «две жёрдоч­ки», только не склеены льдиной, как во сне Татьяны из «Евгения Онегина», и, рискуя свалиться в бурные воды Чёр­ной речки, всё же перебрались на другой берег. Нашли 4 боровика, один серенький подберёзовик, 51 маслёнка и 2 сы­роежки. Вот и всё, больше ничего не попалось. Но отлично прогулялись. Так было в лесу хорошо и тихо и даже тепло показалось. На обратном пути, идя другим путём к остановке автобуса, пришлось ещё раз перебираться по такому же шаткому сооружению через бурный поток – обычно там проходили, не замочив даже ног, а теперь по этому сухому руслу тоже бушевала речка.
И вообще, в лесу везде вода. Многие знакомые и обильные грибами места залиты водой, и на полях тоже везде стоит вода.
Ведь дожди лили (и, кажется, будут лить) беспре­рывно. Вот такие дела. На этом пока и закончу.
Вложу в письмо «веточки» Нелидовых.
Желаю Вам летнего хорошего отдыха, здоровья и вообще всего хорошего.
Крепко жму Вашу дружескую руку.
Ваш А. Григоров.

~ • ~
13 августа 1978 года1
г. Кострома

Дорогой Юрий Борисович!
Вчера я получил Ваше письмо от 10 августа и был очень рад получить от Вас весточку и узнать, что Вы живы и здоровы.
Рад за Вас, что Вы плодотворно поработали в Там­бовском архиве. Там, в Тамбовской губернии, должны быть записанными в дворянские родословные книги мои родственники (впрочем, по линии Григоровых – весьма дальние), и по отцу и по матери.
Тамбовские Григоровы у меня есть, по нашим «се­мейным» сведениям, вот какие:
1. Иван Васильевич Большой = Ирина Игнатьевна. Это ещё по Рязани.
У него дети:
2. Илья Иванович.
3. Степан Иванович = Наталья НН.
У Ильи дети:
4. Иван Ильич.
5. Николай Ильич.
У Степана дети:
6. Василий Степанович = Анна Васильевна.
У Николая Ильича дети:
7. Павел Николаевич.
У Василия Степановича дети:
8. Лука Васильевич.
9. Алексей Васильевич, поручик, = Пелагея Иванов­на.
10. Василий Васильевич.
11. Никанор Васильевич, штабс-капитан.
У Алексея Васильевича дети:
12. Николай Алексеевич.
13. Александр Алексеевич.
14. Варвара Алексеевна.
15. Мария Алексеевна.
16. Елизавета Алексеевна.
У Никанора Васильевича дети:
17. Пётр Никанорович.
18. Александр Никанорович.
19. Павел Никанорович.
20. Василий Никанорович.
21. Анна Никаноровна.
22. Мария Никаноровна.
На этом у меня сведения о Тамбовских Григоровых кончаются. Как видите, даже неизвестны годы рождения, уже не говоря о «чинах» или других сведениях.
Так что я Вам буду весьма признателен, если [бы] Вы узнали в Тамбовском архиве что-нибудь более существенное об этой линии Григоровых.
А по линии моей матери, то её род – Матвеевых – тоже записан в Тамбовской родословной книге, но не в 6-ю часть, а, вероятно, во 2-ю. Мой дед по матери, Александр Лукич Матвеев, был полковником или подполковником, он служил в Варшаве начальником крепостной артиллерии, жена его (моя бабушка) была Юлия Карловна фон Мин­кельде, из остзейских дворян, а прадед был, кажется, из выслужившихся солдат, впрочем, в войну 1812 года был уже офицером2.
В Борисоглебском уезде у него были даже, кажется, 2 души крепостных. Его жена носила в девичестве какую-то весьма неблагозвучную фамилию.
Если Вам попались эти Матвеевы – то тоже мне бу­дет интересно что-либо о них узнать. Там должны быть за­писанными мои двоюродные братья и сёстры – дети дяди Владимира: Мария, Елизавета и Александр, и дети дяди Петра: Александр (род. 1900 или 1901), Тамара (род. 1902), Вадим (род. 1904) и Адриан (кажется, род. 1908 г.).
Вот во время Вашего пребывания в Тамбове погода была хорошая; а у нас так мы и лета не видели. Всё время дожди проливные и холода. Я даже ещё ни разу не смог выкупаться в Волге, и воздух и вода слишком холодны.
За грибами мы с женой хотя и не раз уже выбира­лись из города, но успехами похвастаться не можем. Белых набрали совсем мало, а всё больше одни сыроежки. Так что замариновать ещё не смогли ничего и насушили очень мало. С удовольствием отведаю Ваших грибков, когда доберусь до Москвы. Мои поездки в Москву летом, которые планирова­лись как поездки за продуктами (главным образом за мя­сом), отпали, так как вот уже два раза ездили с этой целью зять и внук на мотоцикле.
А поездка в Москву для меня стоит довольно доро­го по моим доходам. Так что уж ранее осени или начала зимы я не соберусь, вероятно.
От Погодинской избы деньги я получил; при случае, если увидите Лидию Яковлевну, передайте ей от меня спа­сибо.
У меня есть интересная находка, книга «Псалтырь», принадлежавшая семье Катениных. Там за полтораста лет записаны все семейные события: рождения, браки, смерти, награждения чинами и орденами и походы членов этой се­мьи. И всё это значительно дополнило и исправило состав­ленную мною ранее родословную, на основании документов дворянского депутатского собрания. Приеду в Москву – привезу Вам показать, я снял для себя копию всех записей в этой книге3.
Сейчас кое-что поделываю дома, пишу свои «эссе», на сей раз по фамилии Купреяновых. Тоже привезу Вам по­читать. А архив наш закрыт, так как всех погнали в колхо­зы на сельскохозяйственные работы, и только с 1 сентября будет открыт архив для посетителей.
Дома всё в порядке, малые растут, а старые – ста­реются, как и положено. Спасибо от Марии Григорьевны Вам за привет. Также примите и от неё привет и от меня – самый искренний Вам, и Оле с Сашей, и маленькой Ляльке.
Будьте здоровы. Крепко жму Вашу дружескую руку.
Ваш А. Григоров.

~ • ~
19 августа 1978 года
г. Кострома

Дорогой Юрий Борисович!
Я посылаю Вам рукопись А.Н. Симоновой о времени её пребывания в усадьбе её деда, Льва Александровича Пушкина1.
Эти Пушкины были родственниками А.С. Пушкина «вдвойне» – то есть и по линии отца поэта, Сергея Львови­ча (это было более далёкое родство), и по линии матери поэта, Н.О. Ганнибал, которая приходилась кузиной отцу Льва Александровича – Александру Юрьевичу Пушкину.
Может быть, Вам будет интересно ознакомиться с этими воспоминаниями, к которым я приложил написанный мною же «комментарий».
От себя могу добавить, что автор этих воспоминаний, написавший их в 1948 году, явно преувеличил «революци­онность» Пушкиных. Кое-что (в частности, выписка агитато­ра-большевика и другое) вызывает некоторое сомнение. Хотя деятельность Евгении Львовны Пушкиной действи­тельно была весьма «левонастроенная», что потом и сказа­лось в том, что ей была оставлена в пожизненное пользова­ние предковская усадьба «Новинки», где она и умерла в 1930 г.
А что до её отца, Льва Александровича, и её деда, Александра Юрьевича, то они были, выражаясь современ­ным языком, «реакционеры и крепостники». В Костромском архиве сохранилось немало документов, подтверждающих это. Тут и жалобы крепостных на своих господ, и показания соседей и др. А брат Льва Александровича, Николай Алек­сандрович, бывший гусар, волокита, картёжник и разврат­ник, был отдан под суд и сидел в тюрьме, и только амни­стия по случаю рождения царского внука, будущего импе­ратора Александра III, спасла его от Сибири. Его дела, это­го Николая Пушкина, были страшны и мерзки. Но ему по­кровительствовали и А.Х. Бенкендорф, и великий князь Михаил Павлович, которые лично знали Н.А. Пушкина. А родственники Н.А. Пушкина даже не любили и никогда не вспоминали о нём, равно как и в литературе о нём никогда не было ничего.
Это, очевидно, из уважения к личности А.С. Пушки­на, дабы не ставить в один ряд нашу национальную гор­дость, поэта А.С. Пушкина, с таким отъявленным мерзав­цем, каким был его родственник, Н.А. Пушкин.
Затем ещё я Вам хочу прислать рассказ о моей пра­бабушке М.А. Григоровой, урождённой Полозовой, а по 1-му мужу – Овцыной. Это интересная, на мой взгляд, история2.
Попрошу Вас, как получите эту Симоновскую руко­пись, напишите мне о получении и о том, посылать ли Вам мой «труд» о моей прабабушке.
Эту рукопись, буде она представит для Вас интерес, оставьте среди Ваших всех материалов, может быть, когда-нибудь кто-нибудь заинтересуется всем этим. Также на «веч­ное» хранение пошлю Вам и статейку о моей прабабуш­ке.
Жизнь у меня идёт всё так же, всё время я занят то в архиве, то в библиотеке, потом одолевают многочислен­ные корреспонденты, а на очереди – фамилия Катениных. Когда закончу, то тоже Вам пришлю, пусть всё это будет у Вас.
Могу также прислать фото автора рукописи о Пуш­кинской усадьбе, А.Н. Симоновой, и её тетки, Евгении Львовны Пушкиной.
Иногда мы с женой выбираемся в лес, за грибами, но успехов мало: в лесу больше грибников, чем грибов. Те­перь у многих свои машины, мотоциклы и т.д., и нет в лесу уголка, где бы не оставались следы пребывания людей – окурки, бутылки, бумага, банки от консервов и проч., а гри­бов почему-то нынче мало, несмотря на дождливое лето. Видимо, из-за очень холодной погоды.
Вот вчера и сегодня наконец-то выдались тёплые деньки. А то просто замерзали в наших каменных коробках, да ещё мы в первом этаже, холод от земли.
Затем – пожелаю Вам всего наилучшего, главное – здоровья, и шлю привет Вашему семейству – Оле и Саше и маленькой Ляльке.
Жду от Вас письма с подтверждением получения ру­кописи Симоновой. Крепко жму Вашу дружескую руку.
Искренне Ваш А. Григоров.

~ • ~
11 ноября 1978 года
г. Кострома

Дорогой Юрий Борисович!
Очень рад был получить от Вас письмо от 4/ХI, да ещё такое обширное и содержательное. Я не писал Вам, по­тому что летом собирался сам приехать в Москву, но это дело у меня сорвалось, а потом получил вести, что Вы уехали в Тамбов и позже собираетесь в Питер поехать. И поэтому стал ждать вестей от Вас или от кого-нибудь дру­гого, с сообщением о Вашем возвращении в Москву.
Теперь, прежде всего, разрешите поздравить Вас с внуком, а Олю и Сашу с наследником, маленькую же Ляль­ку – с новорождённым братцем.
Интересно, как она реагировала на появление братца? Да, теперь Ваша жизнь значительно усложнена. Я сам очень люблю маленьких детишек и люблю с ними во­зиться, но уже годы мои таковы, что, повозившись (то есть надо покормить, штанишки сменить, спать уложить и т.д.) хотя бы несколько часов, потом уж делаюсь совсем нетру­доспособным. А Вы ведь ещё постарше меня.
Вот Вы отлично поработали в Тамбове. У нас, в Ко­строме, тоже ведь не было ужасов войны, и наши архивы не подверглись никаким напастям, кроме того, что до того, как в архивах стали работать люди дельные и серьёзные, в те годы, когда архивами управляли НКВД, подрастащили много ценных документов. У нас тоже строится новый ар­хив, уже готово 9-ти этажное здание и идёт отделка внутри. Но там, как я смотрел по проекту, будет, видимо, очень хо­рошо, просторные комнаты и большой светлый читальный зал. Но ещё пока трудно сказать, когда архив переберётся из Богоявленского собора. Фонд дворянского депутатского собрания тоже очень обширный и чрезвычайно интересный, и я много оттуда уже почерпнул и продолжаю черпать.
До 29 сентября мы с женой часто выбирались в лес, собирали грибы, но год у нас был на грибы неурожайный, и хотя мы запасли кое-что на зиму – сушёных, солёных, – но далеко не так много, как в прошлые годы.
Очень было бы мне интересно прослушать доклад Вашего Игоря1 о Болотове. Я эту книгу люблю, и не только потому, что там упоминает автор моих предков, но вообще интересна та эпоха в его описании2.
Теперь в отношении возможного моего доклада на Вашем кружке и, желательно также, в Погодинской избе.
Мы с женой собираемся приехать в столицу 26 ноя­бря, если не произойдёт чего-либо непредвиденного. А про­быть в Москве полагаю не менее месяца. Так что вполне возможно организовать мой доклад и там и тут. Темы у меня две: первая – про Бутаковых, то, что я с Вами уже обсуждал, и тогда мы наметили с Вами, какие надо делать диапозитивы. У Вас имеются фото Г.И. Бутакова, А.И. Бу­такова, Г.А. Бутакова; и можно переснять из «Севастополь­ского альбома», который я у Вас видел, Владимира Ивано­вича Бутакова. Но больше я не знаю; правда, у сестёр Гла­зенап (Вы их, возможно, знаете, они живут от Вас недале­ко, на Арбате) есть групповая фотография множества Бута­ковых – как мужчин, так и женщин, это монтаж из множе­ства фотокарточек. Но очень мелкая по размеру карточка, и то уже не подлинник, а пересъёмка. А подлинник в Ленин­граде, у Милицы Петровны Римской-Корсаковой. Но за неимением можно ограничиться этими пятью диапозитивами.
Вторая тема – это только что законченная почти мною «сага о Катениных». Если делать доклад на эту тему (тема интересная), то диапозитивы можно сделать с фото П.А. Катенина, у Вас я видел, и потом я сам Вам отдал фото А.А. Катенина, генерал-адъютанта, женатого на В.И. Вад­ковской; тут можно хорошо подать материал о фа­милии Вад­ковских – два декабриста3, и другая их родня тоже интерес­на – это князья Одоевские и Ланские. Думаю, что доклад будет тоже интересен. Затем в каталоге Русско­го музея, он у Вас есть – это книжка с портретами Череви­ных, Ярославо­вых, Окуловых и др. Там есть портреты А.Ф. Катенина и его жены Ирины Юрьевны, урождённой Лер­монтовой4. Итак, тоже только 4 будет диапозитива, а больше взять неоткуда. Очень жаль, что нет у меня фото домов из Катенинских уса­деб. Дом в усадьбе Бутаковых «Пчёлкино» у меня есть, я сам снимал несколько лет назад, равно как и остатки Бута­ковского парка5. Могу привезти эти фото.
Итак, возможно планировать на декабрь, лучше бы на первую половину. А если позже, то два доклада не успеть сделать. Тогда можно будет, если Вы пожелаете, другой доклад сделать в январе, но для этого я должен буду прие­хать вторично, в январе. Это, конечно, для меня несколько неудобно из-за крайне скромного моего бюджета. Но для «пользы дела» я готов идти и на некоторые «жерт­вы».
Для Вас у меня приготовлено много материала. Кро­ме Катениных, о которых, как я знаю, печатных никаких источников нет, ещё сделаны Грамотины, Порошины и много других. Было у меня письмо от Шаховского6, он про­сил ему сделать родословную Васильчиковых, я сделал её по Костромским источникам и вот ждал от него вестей, а их нет. Он мне дал адрес свой во Франции, но я боюсь туда посылать. Захвачу с собой и Васильчиковых.
В общем, когда приеду, то Вам много смогу отдать всякого генеалогического материала. Ещё вот что. Был как-то летом у меня А.К. Бошняк7, это из известного рода Бош­няков, Вы, наверное, о них знаете. Так вот, он желал бы иметь герб своей фамилии. Я ему сказал, что «Гербовник» имеется в Ленинской библиотеке, куда и посоветовал ему обратиться; может быть, там можно переснять их герб. Но вот, в разговоре я упомянул, что знаю человека, в личной библиотеке которого есть все части Гербовника8, имея в виду Вас. А сейчас я получил от него письмо, он пишет, что ему не удалось достать этот герб, и он просит меня со­общить адрес того человека, у которого есть Гербовник. Я ему сообщил Ваш адрес и телефон, но просил его не утру­ждать Вас письмами и не являться к Вам без предваритель­ного Вашего согласия на то. Живёт он под Москвой, в ка­ком-то Климовске, кажется, по Курской дороге. Так что я Вас предупреждаю о возможном его обращении к Вам, а уж как Вы решите с этим делом – то Вам виднее. А может быть, этот Бошняк и не будет Вас беспокоить. Во всяком случае, если я сделал бестактность, сообщив ему Ваш ад­рес, то прошу меня великодушно простить.
Как мне жаль бедного Анатолия Михайловича Ку­преянова! Вот, надо было ему на старости лет увлечься вер­ховой ездой! Он мне писал об этом своём увлечении и был очень доволен этим катаньем на лошадях в манеже9, а мне теперь, пожалуй, уже и не сесть в седло. Я последний раз ездил верхом, будучи в лагере на стройке-500, где на нашей колонне были верховые лошади для разъездов администра­ции, к числу которой принадлежал и я. А было это в 1945–1946 гг.10
Вот, кажется, обо всём перетолковал с Вами. Теперь буду ждать от Вас, как Вы там спланируете всё, что я вы­сказал, с Вашим кружком. Также не забудьте и про Пого­динскую избу, они платят, а это для меня весьма суще­ственно – получить десятку, ведь это почти оправдает ещё один приезд в Москву. Недавно была моя статья в Липец­кой газете, но за неё немного мне пришло, да и то я не смог получить, ибо перепутали что-то в переводе. И ещё го­товится статья в Вологодской газете, а вот журнал «Мор­ской флот» так отвалил мне за статью, помещённую в № 1011, целых сорок целковых, это для меня уже капитал! По­чти что месячная пенсия моя.
Затем, прошу предать привет Вашим – Оле, Саше и маленькой Ляльке. А Вам желаю всего хорошего, поменьше уставать с внучкой, крепко жму Вашу дружескую руку и буду очень рад снова Вас видеть.
Ваш А. Григоров.

~ • ~
16 февраля 1979 года
г. Кострома

Дорогой Юрий Борисович!
Получил Ваше письмо от 13 февраля. В отношении рукописей о поездках в Галичский и Чухломский уезд, оче­видно, не совсем ясно я Вам написал. Дело идёт не о копи­ях этих рукописей, ибо я их снял уже, а о самих подлинни­ках. Я Вам писал, что наш архив заинтересован в получе­нии этих рукописей в подлинниках и, в крайнем случае, желал бы снять с этих рукописей микрофильм. Я Вам и писал, чтобы Вы сообщили, можете ли Вы отдать им – архиву – эти рукописи, а если нет, то не согласитесь ли дать их на время, для снятия микрофильма1.
Вы же на этот вопрос ничего мне не ответили. Так что, если Вас не затруднит, то напишите мне Ваши сообра­жения по этому вопросу.
Дома у меня по-прежнему лазарет. Нога у дочери всё ещё в гипсе, очевидно, гипс снимут к 1 марта.
Остальное всё в порядке. Вот, пришли Сретенские морозы, и я уже неделю сижу дома, никуда не выхожу из-за холодов. Так что с Нелидовыми пока ещё не разобрался.
Но мне подвернулась интересная рукопись, но очень большая – несколько сот листов, это о двух семьях наших Костромских дворян – Готовцевых и Чалеевых. Интересные воспоминания о временах Елизаветы, Екатерины, о 1812 годе, Бородине и пожаре Москвы2. Пытаюсь переписать наиболее интересные места, если это сделаю, то Вам непре­менно один экземпляр отдам, это будет неплохое пополне­ние в Вашу коллекцию.
Вчера в Костроме был Н.А. Белавин. Он мне позво­нил по телефону, и я приходил к нему в гостиницу. Он мне подарил альбом своих рисунков Костромского Ипатьевского монастыря, за что я ему весьма признателен. Здесь он де­лал ещё зарисовки разных интересных зданий.
О смерти Анатолия Михайловича Купреянова я сра­зу же узнал от его кузин и от племянника, скульптора Я.Н. Купреянова3. Очень жалею, что больше не придётся встре­титься с Анатолием Михайловичем, я его любил, и он мне был очень близок – и по своим взглядам, и по всей той среде, из которой мы оба с ним вышли.
Есть ли у Вас что-либо по родословной Рылеевых? Я сейчас наткнулся на целый ряд предков К.Ф. Рылеева, начиная с его отца и по восходящей линии до 1596 года, и хотел бы сделать поколенную роспись, но не хватает кое-ка­ких звеньев. Если у Вас есть что-либо, то я хотел бы озна­комиться с Вашим материалом, а я, в свою очередь, попол­нил бы Ваши данные своими.
22 числа будет здесь моё выступление на тему о Ка­тениных, в научной библиотеке. Думаю, выйдет получше, чем вышло на Вашем кружке.
Недавно получил из Кирова книжку о Уральских и Сибирских библиофилах, автор Евгений Петряев, Волго-Вят­ское издательство, 1978 г., тираж 20 тыс., цена 80 коп. Есть ли у Вас эта книжка? И ещё: из Пятигорска пришла новая книжка «Домик Лермонтова», автор Селегей П.Е., из­дана в Ставрополе, 1978 г., издание 2-е, тираж 50 тысяч, цена 1.10. Хорошее издание, на меловой бумаге, с цветными иллюстрациями. Это – подарки тамошних Краеведов, с ко­торыми я поддерживаю знакомства.
С продуктами у нас всё так же. Все утверждают, что это – «копят ко дню выборов» и что после выборов всё бу­дет везде4.
Что же мне теперь сказать в архиве насчёт этих ру­кописей? Согласитесь ли Вы их отдать им или, хотя бы, дать для перефотографирования? А мои машинописные ко­пии их не устраивают, по-видимому.
Напишите мне Ваше мнение по этому вопросу. Затем – шлю привет Оле с Сашей и их малышам. А Вам желаю доброго здоровья и крепко жму Вашу дружескую руку.
Ваш А. Гр-в.

~ • ~
11 февраля 1980 года
г. Кострома

Дорогой Юрий Борисович!
Вчера получил Ваше письмо от 5 февраля и копию с книги – списка прямых потомков участников Бородинского сражения и Отечественной войны. За присылку этого списка приношу Вам свою искреннюю благодарность, ибо это для меня весьма интересно, а ещё больше благодарю Вас за Ваше письмо, хотя оно не вызывает ничего, кроме раздумий и гру­сти.
Относительно присланного списка, то что это? Кни­га, или рукопись, или что-либо иное? Судя по некоторым данным, время издания этой книги – около 1912 г. В списке этом есть и несколько наших Костромичей, но дале­ко не все. У меня взято на учёт гораздо больше Костроми­чей – участников Отечественной войны и Бородинского сра­жения, и потомки многих дожили до наших дней.
Под № 228 я увидел подполковника – позже он был полковником – А.Г. Кривошея, с сыном которого, Оле­гом Александровичем, я когда-то учился в корпусе в одном и том же классе.
А в дополнительном списке под № 82 увидел брата своей жены (двоюродного), Н.Н. Хомутова, он окончил Ни­колаевское кавалерийское году в 1911–1912. Здесь он пока­зан корнетом 17-го уланского Новомиргородского полка, в котором он к 1917 г. дослужился до чина штаб-ротмистра и потом, в 1919 году, погиб в белой армии.
В общем, этот Ваш подарок мне дорог и интересен. Кстати, в нём под № 387 написан ТРУХИН Иван Алексее­вич. Сын этого И.А. Трухина, «Федька Трухин», долговязый гимназист, каким я его помню в 1913 году, при приезде им­ператора Николая II в Кострому на торжества 300-летия Романовых, сочинил и читал императору приветственное стихотворение. Потом, после октября 1917 г., сделался ярым сторонником Советской власти, служил в Красной Армии, имел за гражданскую войну ордена Красного Знамени, в 1941 г. был уже генералом, а в 1942 г., будучи окружённым вместе со всей ударной армией, шедшей на деблокаду Ленинграда, так же, как и его начальник генерал Власов, сдался немцам, и служил у них, и, будучи выдан союзниками, разделил участь Власова и его помощников1.
Вы пишете о грусти, возникающей при расставании с бумагами – рукописями и прочим, что я насобирал за мно­гие годы2. Конечно, приготовляя к сдаче то или иное дело, я вновь и вновь перечитываю документы, и встаёт в памяти обстоятельство, при котором это попало ко мне, а главное, встаёт как живая история или этого человека, или всей той или иной фамилии, и как бы «отдираешь» от себя кусочек чего-то живого. С некоторыми делами я не решаюсь расстаться и держу их «до самого конца», а конец, по-види­мому, не скоро. Ибо я за 4 почти месяца дошёл только до буквы «К»; трудно работается, видно, уже устарел. Часа три работы – и я устаю и вынужден отдыхать. А дома не всегда к этому подходящие условия. Не так, как Вы, но и я связан своими правнуками (у Вас внуки – а у меня правну­ки, хоть я и чуть помоложе Вас). Я их очень люблю (и они меня тоже), живут они от нас близко, и их мать – внучка наша – нередко их «подбрасывает» к нам. Тогда, как Вы сами понимаете, уж не до работы.
Пока что я ещё занят делом, а именно, сдачей свое­го архива, и думаю ещё закончить начатые родословия – поколенные росписи трёх фамилий – Римских-Корсаковых, Готовцевых и Нелидовых. Все эти три фамилии весьма большие, так, например, Римских-Корсаковых вместе с про­сто Корсаковыми и Дондуковыми-Корсаковыми (это всё от одного корня) у меня до 800 имён, причём человек до 25 «не привязываются», ибо не знаю, кто был их отец. Так же велик и род Нелидовых. То, что есть в печати, далеко не охватывает всех, а, кроме того, грешат все родословные сборники и пропусками, и ошибками. Поэтому особенно цен­но то, что я беру свои сведения с первоисточников – в Ко­стромском архиве отложились почти все документы Готов­цевых, Костромских Нелидовых и в меньшей степени Рим­ских-Корсаковых. А «просто» Корсаковых у меня две основ­ные линии: одна древнего происхождения, а другая – из обер-офицерских детей, не имеющая отношения к древней линии, но которую неразобравшиеся генеалоги насильно «привязали» к древней.
Очень жалею о Вашем подавленном настроении. И от души Вам сочувствую, так как очень хорошо понимаю Ваше положение и состояние3.
Как и Вы, я не могу не испытывать тревоги за буду­щее, не только лично наше и наших детей, внуков и правну­ков, но и за всю нашу цивилизацию. Очень мрачно выгля­дит горизонт в 80-е годы. И мало у меня надежды, что бла­горазумие возьмёт верх, уж очень «закусили удила» обе стороны. Вы правы, что большинство людей у нас не реаги­руют на все эти события, то ли от недостатка информации, то ли просто от беспечности и привычки полагаться, что «там» всё знают и всё делают к лучшему4.
Вот у Вас есть некоторая отдушина – это Ваш кру­жок, очень бы хотел ещё разок побывать на Ваших собрани­ях, а я вот вынужден «вариться в собственном соку». Зна­комых почти нет; которые были из числа старых друзей, все уже на том свете, а современные, хотя и есть у меня хорошие знакомые человека 2–3, но они совсем из другого теста сделаны, чем мы.
Мечтаю всё-таки весной или в начале лета выбрать­ся и побывать в Москве и, может быть, даже в Ленинграде.
Ваше сообщение о недавно вышедших новых книгах Баскакова и Карелина меня заинтересовало5. Вряд ли мне удастся купить эти книги, попытаться же можно. И, во вся­ком случае, в нашей научной областной библиотеке они должны быть. Хотя, если они изданы в 1979 году, то нет гарантии, что в 1980 году они уже будут «обработаны» и готовы для выдачи клиентам.
Здоровье пока что удовлетворительно, правда, и я, и жена, и все вообще наши, в декабре-январе болели гриппом и всякими сопутствующими ему болезнями, но теперь состоя­ние у всех удовлетворительное, хотя младший пра­внук часто болеет ангиной и поэтому пропускает в яслях целые недели.
Итак, надеюсь всё же в этом году Вас видеть и очень буду рад возможности посетить Ваш гостеприимный кров и поговорить о том о сём, чего я лишен здесь начисто.
Вашим – Оле и Саше – от меня привет и поклон, также и малышам, Ляльке и, кажется, Андрюше?
Хочу Вам отдать воспоминания Н.Ф. Чалеева; Вы часть их уже читали, а ещё я за зиму переписал главы две-три, и остаётся ещё главы две-три, и никак не могу выбрать время для этой работы.
Очень интересные воспоминания, на мой взгляд. Во­обще, ещё много бы хотелось сделать, но, видимо, уже под­ходит предел, когда надо складывать оружие.
Мария Григорьевна – моя жена – благодарит Вас за привет и просит написать от неё таковой же Вам.
А я – желаю Вам доброго здоровья, улучшения Ва­шего не совсем хорошего настроения и, вообще, всякого благополучия, и по-дружески, искренне, от всего сердца жму Вашу руку, и остаюсь Вашим преданным другом.
Ваш А. Г-в.

~ • ~
21 марта 1980 года
г. Кострома

Дорогой Юрий Борисович!
Приношу Вам свою благодарность за присланную книгу «Русские фамилии тюркского происхождения». Я её получил как раз в день своего рождения – 19 марта, вме­сте с другими книгами, которые мне прислали друзья в по­дарок, так что и Ваша книга служит мне таким же «сувени­ром дня рождения» (к тому же – 80-летие!)1.
Среди полученных книг и другая, Вами рекомендо­ванная, – это о пореформенном дворянстве. Конечно, я ещё не мог прочитать эти книги, как говорится, «с чувством, с толком, с расстановкой», но на сон грядущий просмотрел обе, и первое впечатление таково, что в «Тюркских фамили­ях», как и Вы указывали, повторяются те же неправдо­подобные во многих случаях сведения, что и в Гербовнике.
А в «пореформенном дворянстве» я сразу же натолк­нулся на вопиющие ошибки или не знаю что. Это – упоми­нание о Л.М. Савёлове: он во всех случаях – я их пока нашёл два – именуется «Савельевым», а, по-моему, стыдно бы не знать правильной фамилии одного из наших самых выдающихся генеалогов. А другое – это просто чудо! Чело­век, спасший Александра II от пули Каракозова, назван «Карауловым»! Автор, очевидно, не знал, что это был И.О. Комиссаров, в память которого было названо в Москве «Комиссаровское» техническое училище и которому Алек­сандр II пожаловал «потомственное» дворянство. В связи с этим пожалованием этот человек и попал на страницы кни­ги, но знать бы его фамилию автору следовало, тем более, что он, очевидно, видел и грамоту о дворянстве этого Комиссарова2.
Поскольку «Гербовника» у меня нет, то присланная Вами книга до некоторой степени его может заменить, хотя тут очень многих фамилий недостаёт. Но в книге есть тоже немало спорного, в части и толкования происхождения фа­милий3 и иного.
У меня дома всё в порядке. Сейчас продолжаю сда­чу своих бумаг в архив, сдал большую часть родословий и источников к ним, уже осталась одна буква «Я». Но кое-что я оставил ещё у себя, это то, над чем думаю продолжать работать: интересующие Вас Нелидовы, затем Готовцевы, Римские-Корсаковы – этими я занимаюсь в первую очередь и собираю сведения из всевозможных источников, в том числе и живых, – и некоторые другие.
Очень бы хотелось приехать в Москву, и надо это осуществить до 16 июня, ибо, как мне сообщили, с 16 июня по 3 сентября въезд в Москву будет весьма затруднён. Но у меня свои проблемы, хотя с материальной стороны, благодар­я сдаче моего архива, у меня сейчас всё в порядке, но на кого оставить квартиру? Ведь у нас есть живое существо – собачка «Мика». Раньше, когда с нами жила дочь, это всё было просто, но она с мужем ещё 11 августа прошлого года получила отдельную однокомнатную квартиру и от нас вы­ехала.
А ехать хочется и мне и Марии Григорьевне, и мы обычно всегда ездили вместе. Видимо, придётся поехать на сей раз врозь или попросить дочь на время нашего отъезда снова к нам перебраться, а мужа может оставить на своей квартире, что-то надо придумать.
19/III получил массу писем и телеграмм с поздрав­лениями, не знаю, когда сумею рассчитаться с ответами – ведь надо всех поблагодарить.
У нас ожидается третий правнук, у нашей внучки; первые два – мальчики: старшему в апреле будет 8 лет, а меньшому в ноябре будет 4 года, а теперь они желают доч­ку. Не знаю, о чём думают. Ведь живут они вчетвером на 10 квадратных метрах. Разве что думают, раз появится ещё пятый член семьи, то пожалеют и дадут квартиру. Но я на это имею мало надежд.
Жизнь у нас дрянь, многого нет в продаже, и день ото дня всё хуже и хуже делается.
Вы как-то мне говорили, что где-то у Вас есть фото­графии нашего корпуса – «Головинского дворца», – и соби­рались мне их отдать4. Не нашлись ли они у Вас – когда я был у Вас, то Вы искали их, но не нашли. Если найдутся, то мне бы очень хотелось их иметь. Я собираюсь написать небольшое «эссе» о нашем корпусе, его истории и некото­рых его питомцах, и все фотографии были бы мне весьма кстати. У меня, правда, есть своих две-три, и ещё мне при­слал А.Г. Кавтарадзе несколько, но чем больше – тем луч­ше.
Хотелось бы побывать и на Вашем кружке и послу­шать чьи-нибудь сообщения. Ну, будем надеяться, что всё это свершится в недалёком будущем.
А пока – поклон от меня Оле с мужем и малышам. Лялька, наверное, уже большая стала, и Андрюша (так, ка­жется?) тоже уже бегает и говорит.
А Вам желаю самого отличного здоровья и хороше­го настроения и жду встречи с Вами.
Мария Григорьевна благодарит за привет и Вам так­же шлёт свой привет.
Будьте же здоровы.
Крепко жму Вашу дружескую руку.
Ваш А. Григоров.

~ • ~
8 апреля 1980 года
г. Кострома

Дорогой Юрий Борисович!
Посылаю Вам коротенькую родословную фамилии Ралль и Бухмейер. Знаю, что Вы не очень жалуете нерус­ское дворянство, но, по-моему, эти фамилии представляют некоторый интерес, и поэтому, если у Вас нет ничего по этим двум фамилиям, то мои листочки не будут лишними в Вашем собрании.
Затем ещё у меня к Вам будет такой вопрос-просьба.
Я занимаюсь весьма трудноразрешимой задачей – составлением возможно полной родословной Римских и не Римских Корсаковых. Помаленьку дело двигается, при­шлось разбить этот обширный род на несколько ветвей. Одну ветвь – Смоленско-Тверскую – я уже «отделал» и переписал, на 244 лица, самые поздние из них – это ро­ждения 1965–1978 гг.
Но поскольку я не вполне уверен в правильности, а также по ряду лиц (и очень большому) не имею ничего, кроме имён и отчеств, то очень бы хотел, чтобы Вы про­смотрели эту линию, и если окажется возможным, то до­полнили ли бы её всем, что у Вас может найтись – датами жизни и смерти, чинами и должностями, владениями и про­чим, что может оказаться у Вас. Может быть, можно и до­полнить эту линию пропущенными мною. Вот я и прошу Вас – если я пошлю Вам эту роспись на 244 лица (она объёмом в 9 машинописных листов), то не возьмётесь ли Вы её просмотреть и добавить и исправить что-либо, а по­том мне вернёте с дополнениями и исправлениями, и я то­гда, внеся нужные поправки, перепечатаю заново и один эк­земпляр Вам доставлю.
Пока Вы просматриваете эту ветвь, я приготовлю вторую – Тамбовско-Калужскую (это включает в себя «за­писки бабушки Благово»1). Затем последует третья – линия композитора Николая Андреевича. А когда закончим эти три линии, то будет ещё несколько угасших веточек. Потом последуют просто Корсаковы, этих тоже будет две основ­ные линии, и, наконец, князья Дондуковы-Корсаковы, этих совсем мало, да они, кажется, достаточно полно к тому же освещены в печатных изданиях.
Вот и прошу Вас – можно ли мне рассчитывать на Вашу помощь в этом деле. В случае Вашего согласия – напишите, и я Вам тотчас же вышлю первую линию.
Кроме того, я уже почти закончил тоже огромную родословную Готовцевых, тоже разбив её на три основные ветви. Любопытно, что Готовцевы были в родстве с извест­ным В.К. Плеве, – его жена была внучкой одного из Готов­цевых2. Этот род тоже будет готов в этом году, а огромнейший род Нелидовых, вероятно, если буду жив и здоров, уже только в 1981 году смогу закончить.
Очень хочется побывать в Москве ещё до Олимпиа­ды, то есть в апреле-мае, но всё складывается пока не в пользу этой поездки; в основном два момента, усложняю­щие проблему, а именно: на кого оставить квартиру – ведь у нас есть маленький «друг», собачка; и второе: если поехать нам с женой врозь, то есть кому-нибудь одному, – то жена никак не хочет меня отпускать одного, говорит, что «стар», мол, и «боюсь отпускать одного». А вместе ехать – квартирный вопрос, вернее, собачий, да и не только соба­чий, есть и ещё одна «запинка»3.
Так что не знаю, осуществится ли моё желание по­бывать в ближайшее время в Москве и увидеться со своими друзьями. Вас я очень и очень желал бы видеть, ибо в Ва­шем лице чувствую своего лучшего друга.
Поклон Оле с мужем и малышам.
Будьте здоровы.
Жду вестей.
Крепко жму Вашу дорогую дружескую руку.
Ваш А. Гр-в.

~ • ~
25 июня 1980 года
г. Кострома

Дорогой Юрий Борисович!
Большое Вам спасибо за подарок – банку Болгар­ской халвы, которую вчера мне передала от Вашего имени Ольга Викторовна. Они – т.е. Ольга Викторовна и Наталия Николаевна Григорович – вчера проследовали мимо Костро­мы, и мы с женой ходили на пристань их повидать; паро­ход стоял три с половиной часа, и мы с ними сидели на бульваре в тени густых лип, наслаждаясь как обществом наших милых Москвичек, так и отличной тёплой погодой. Халве Вашей мы с женой отдали честь – уже два раза пили с ней чай.
Я закончил полностью перепечатку рукописи Н.Ф. Чалеева, некоторые главы которой давал Вам читать в про­шлом году. Теперь всё уже имею полностью и для Вас бе­регу один экземпляр. Но не знаю, послать ли Вам по почте бандеролью или ждать приезда моего в Москву, пока что этот приезд ещё очень и очень проблематичен.
Римских-Корсаковых мне обещали сделать для Вас один экземпляр, мои очень плохо отпечатаны – ошибки, плохая печать и т.д. Но это не раньше июля месяца.
Затем – Вы мне сообщите, надо ли Вам посылать родословие Костромских Коптевых, оно кончается первой третью XIX века.
А воспоминания Чалеева, если Вы их дадите перепе­чатать Вашей машинистке да потом сделаете переплёт, как многие рукописи Вашего собрания, то это будет неплохой вклад в Вашу библиотеку.
К этим воспоминаниям я напишу небольшой коммен­тарий чисто генеалогического характера, ибо автор много там нафантазировал насчёт своих предков – как Готовце­вых, так и Чалеевых1. Кстати, Готовцевы тоже готовы – вышло три отдельных росписи, но все они от единого пред­ка. Вам тоже надо послать, не так ли?
Мы с женой выбираемся раз или два в неделю на свежий воздух, уж очень хорошая сейчас стоит погода, но грибов ещё почти нет, не видно их и на рынке. А вот ягод – земляники и малины – видимо, в этом году будет много. Вчера мы уже находили в лесу спелые ягоды земляники.
Как у Вас дела с Квартирой? Как сказала нам Ольга Викторовна, приближается срок Вашего выселения. А куда? И что будет с Вашей коллекцией картин и Вашей бесценной библиотекой? Ведь это всё кусок Вашей жизни; я думаю, Вы себя не можете мыслить без всего этого.
Сейчас я получил просьбу от Литературного музея прислать им сделанную мною родословную Лермонтовых, и я засел печатать им эту большую родословную, свыше 200 имён да ещё с разными биографическими данными. Но ре­шил дать им, пусть у них будет храниться частичка моего труда. Ведь такой родословной нет ни у кого, а все имею­щиеся печатные родословные (Чернопятов и др.) – дефект­ны и грешат большой неполнотой (да и вранья в них нема­ло).
Вот уже 1/4 часть напечатал.
Ещё раз благодарю Вас за халву.
Желаю Вам отличного летнего отдыха (за любимы­ми делами) и удачных поездок в Тамбов и в Ленинград.
Как Ваши отдыхают на даче? Увидите Олю и Сашу – передавайте им мой привет.
Ваш А. Григоров.

~ • ~

11 июля 1980 года
г. Кострома

Дорогой Юрий Борисович!
Ваше письмо с Моллерами от 8 июля я получил вчера. Благодарю Вас за сообщаемые сведения о Моллерах.
Очень рад за Вас, что поездка Ваша в Тарханы была интересной и удачной. И, кроме того, всё это мероприятие было недорогим и заняло немного времени, да к тому же в Тамбове Вы повидались с братом1. Моллеры, хотя и владе­ли в Костромской губернии большим имением, но почему-то в родословных книгах я их тоже не нашёл, а ведь один из них был вице-губернатором2.
Сегодня я встал рано, собрался поехать в лес, за гри­бами. Пришёл на автобусную станцию, и, пока ждал автобус­а, разразилась сильнейшая гроза с ливнем. И под са­мый ли­вень я выехал из Костромы. Но когда доехал до первой оста­новки по шоссе на Иваново и вышел из автобу­са, то ливень перестал, и я углубился в лес. Набрал пол­ную корзину вся­ких грибов, в их числе 1 белый, 14 под­берёзовиков, затем много груздей, сыроежек, маслят. Но в лесу опять начался ливень, пришлось сидеть под густой ёл­кой и ждать, пока этот ливень прекратится. Скоро опять перестал дождь, а по­том опять – то пойдёт, то перестанет и через минутку-дру­гую – снова пойдёт. В общем, я вымок изрядно, потому что не только дождь, но и трава – а она нынче особенно высока – всё мокрое, и с ветвей деревьев тоже течёт.
Вернулся домой в 10 часов утра, с полной корзин­кой.
Я очень люблю «грибные походы», но, конечно, не очень желательно промокшим до нитки стоять на шоссе и ждать автобуса, а к тому же некоторые не желают останав­ливаться на этой маленькой остановке, и мне пришлось дол­го ждать.
Завтра уезжают от нас племянница жены с дочерью, и завтра же поздно вечером ждём новых гостей – Ольгу Викторовну с неизменной Наталией Николаевной Григоро­вич.
Вчера был «день Самсона» – 27 июня ст. стиля, по народному прозванию – «Самсона-сеногноя». Если в этот день дождь, то народная молва утверждает, что будет дождь идти 6 недель – до дня «Мирона Великого», то есть до 8 августа. А если в день Самсона вёдро – то 6 недель будет ясная солнечная погода. Судя по тому, что у нас на Самсона лил ливень, то не избежать нам дождливого лета.
Римских-Корсаковых и Вам пришлю, как только от­печатают их, а вот рукопись Чалеева полностью – думаю, лучше привезти самому, ибо она велика и весит более 1 кг. А сейчас все посылаемые в Москву посылки, ценные и за­казные письма подаются на почту в открытом виде, и со­держимое просматривают, а чего ищут – неведомо. Это в связи с Олимпиадой, ибо такой порядок заведён только до 1 сентября и только для отправлений в Москву, Ленинград, Киев, Минск и Таллин – то есть в «Олимпийские» города.
Сейчас у меня «время летних отпусков», и я не зани­маюсь почти ничем, кроме ответов на получаемые письма.
Шлю поклон Вашим Оле и Саше с малышами и Вам желаю доброго здоровья и всякого благополучия.
Крепко жму Вашу дружескую руку.
Ваш А. Григоров.

Дорогой мой Юрий Борисович!
Сегодня я Вам послал ценной бандеролью свой «труд» – составленные мною родословные Корсаковых, Римских-Корсаковых и князей Дондуковых-Корсаковых. Пусть эти родословные останутся в Вашем архиве, может быть, когда-нибудь они кому-нибудь и будут нужны и ин­тересны.
За основу я взял имеющуюся у Вас ксерокопию из­дания 1893 г., но в неё внёс некоторые поправки – исклю­чил попавших туда по ошибке Кологривских Корсаковых и внёс некоторые изменения, а также дополнил имевшимися у меня новыми данными. К сожалению, Орловский архив так и не ответил на мою просьбу сообщить мне имеющиеся дан­ные дворянского депутатского собрания, а Смоленский ар­хив отказал мне в сообщении нужных сведений, хотя и со­общил, что все дела Смоленского дворянского депутатского собрания имеются налицо, надо только мне ехать туда самому и иметь «бумагу» – то есть для кого, для чего и так далее. Харьковский и Днепропетровский архивы отозва­лись неимением у них ни родословных дворянских книг, ни дел дворянского депутатского собрания; Кали­нинский и Калужский архивы нового ничего не дали – всё то, что можно получить из этих архивов, у меня было; и только Новгородский и Курский архивы отнеслись к моим запросам как должно и сообщили мне кое-что, чего ранее не было известно мне и, вероятно, также и другим генеало­гам. Также я продолжил родословные имеющимися у меня данными о судьбе некоторых Римских-Корсаковых после 1917 года и ныне здравствующими, живущими в Ленинграде и в Москве.
У меня был нынче «наплыв» гостей: кроме наших обычных Москвичек – Ольги Викторовны и её подруги, приезжали из Ленинграда супруги Сахаровы1 – Вы их знае­те: И.В. Сахаров работает в Публичной библиотеке; затем ещё приезжали из Пензы мать и дочь Беликовы, это потом­ки Сатиных, Огарёвых, Тучковых – Вы, вероятно, их долж­ны знать, если не лично, то от других или по письмам. И, наконец, приезжала из Ленинграда некая Н.К. Телетова, очень милая, хотя и немного экспансивная дама, но с ней мне беседовать было интересно, и моей жене она тоже при­шлась по вкусу2.
А теперь – мы с женой увлечены своими грибными делами. Наступило «Бабье лето», и пока что погода настоя­щая летняя. Тепло, и дожди прекратились. И мы раза два-три в неделю выезжаем в свои «заветные местечки». Дела­ем запасы на зиму и в это время сами питаемся в основном грибами. Грибная похлёбка, грибы жареные, грибы отвар­ные, пирог с грибами. О мясе вроде бы уже и забыли. Нам дают по 1 кг на 1 мая и на 7 ноября. Так что грибы – это великое подспорье. Насушили белых грибов и заготовили немало солёных рыжиков, по-моему, это самый лучший гриб для соленья, лучше знаменитых груздей.
Вот так готовимся к зиме. Осень, по-моему, пришла слишком рано. Уже все деревья облетели и лес оголился. Но, хотя в стихотворении говорится, что «лес обнажился, поля опустели», у нас поля не опустели. Ещё очень много хлебов стоит до сего времени не сжатыми. Мы каждую не­делю ездим и видим своими глазами, как теряется большая часть урожая, зерно осыпается, а после запоздалой жатвы масса зерна остаётся на земле и прорастает. Особенно вели­ки потери ячменя. Раньше у нас эту культуру убирали са­мую первую из яровых, а здесь стоят поля ячменя до сего времени не сжатыми.
Картофель нынче не очень хорош, из-за непрерывных дождей. И все овощи также неважные по той же причине.
Мечтаю о поездке в Москву этой глубокой осенью или в начале зимы, но не уверен, смогу ли выбраться из-за сложного положения с тем, на кого оставить квартиру с со­бачкой нашей. Но – «поживём – увидим».
Затем пожелаю Вам всего хорошего, мой привет Оле с Сашей и Вашим малышам.
Будьте здоровы.
Искренне Ваш А. Григоров.

~ • ~
27 апреля 1981 года
г. Кострома

Дорогой Юрий Борисович!
Вчера получил Ваше письмо от 20 апреля и рад был узнать, что Ваши квартирные дела, по-видимому, разреша­ются в приемлемом для Вас варианте. А то я с ужасом ду­мал, как Вас загонят куда-нибудь на окраину, вблизи коль­цевой дороги, куда нет ни метро, ни телефона, а квартира такова, что невозможно разместить всё Ваше богатство – книжное и живописное.
Поездка моя в Ленинград была весьма удачная. Меня очень хорошо приняли в Пушкинском музее, и мои рассказы, как видно и слышно, понравились, и меня проси­ли приезжать ещё, и не только в этот музей, но и в другие места1.
Я очень люблю наш старый «Питер», который я знаю с малых лет, и хотя всегда больше любил родную по­чти Москву, которую, конечно, знал много лучше, но те­перь, когда от старой Москвы мало что осталось, Питер стал как бы ещё милее. Прекрасный город, и как хорошо, что там в центре не возводятся эти коробки, которые так изуродовали Москву.
Хотел навестить Т.А. Аксакову и пытался предвари­тельно с ней поговорить по телефону, но она в очень пло­хом состоянии, потеря памяти, и меня не узнала по телефо­ну. Поговорил с её знакомыми и после этих разговоров ре­шил не беспокоить Татьяну Александровну своим посещени­ем.
У Вас беда с болезнью Оли и Саши, а, приехав до­мой, я узнал, что и у нас тоже не всё ладно. Старший пра­внук, катаясь на велосипеде, налетел на камень, велосипед вырвался у него из рук, и он – велосипед – ударился о де­рево, и мой Саша – правнук – тоже треснулся головой об это дерево. Попал в больницу, но, видимо, всё обойдётся благополучно. Только что он мне позвонил из больницы и сказал, что завтра к вечеру его выпишут из больницы до­мой.
А сегодня привели среднего правнука, он что-то стал «кукситься» (ему ещё нет пяти лет), мы уложили его в по­стель и смерили температуру – оказалось 39,5! Сейчас жена пошла к его матери, они живут от нас недалеко, мож­но идти пешком, ибо одна остановка троллейбуса. А завтра мы с женой хотим поехать проведать внука Лёву, который уже почти месяц в «психушке» по поводу алкоголизма. И зло берёт на него, и так его жаль: ведь он с колыбели рос у нас и мы его вырастили; и вот такая беда: эта водка гу­бит и уже погубила немало хороших людей. Было так и прежде, но теперь эта беда охватила куда больше людей, чем в прежние годы.
А мне в Ленинграде надавали много всяких генеало­гических-архивных заказов; вот пройдут майские праздники и надо будет снова копаться в «пыли веков».
Я надеюсь, что Вы на меня не сердитесь за то, что я задержал у себя Вашу морскую книгу, но она мне так была нужна, и теперь у меня собран хороший материал для заду­манной работы о моряках.
Но сумею ли воплотить этот замысел в жизнь, вер­нее, успею ли – сказать трудно.
Очень удручает такая мерзкая погода и резкие пере­пады атмосферного давления, что отражается и на нашем артериальном давлении как у меня, так особенно у моей Марии Григорьевны.

Вчера встретили Христов день, как всегда со всеми традиционными пасхальными яствами. А по части духовной – то, как всегда, только частично послушали кусочки службы из Сербского храма по радио.
Я люблю этот храм из-за того, что там служба идёт на знакомом с детства старославянском языке, а не на рус­ском – нынешнем, и все напевы старинные, так знакомые с детских лет, а не «концертные», которых, кстати сказать, я не люблю.
Буду рад, если Вы мне сообщите, как у Вас решится квартирный вопрос.
Затем – Вашим болящим желаю полного и скорого исцеления, а Вам доброго здоровья и успехов во всех Ва­ших делах.
Жму Вашу руку и желаю всего доброго.
Ваш А. Григоров.

~ • ~
18 июля 1981 года
г. Кострома

Дорогой Юрий Борисович!
Я давно Вам не писал, всё как-то то одним занима­ешься, то другим, а собирался написать давно. Вот сейчас приехали ко мне гостьи – моя кузина Ольга Викторовна и её подруга Наталия Николаевна Григорович; Ольга Викто­ровна мне рассказывала про Ваше теперешнее житьё-бытьё как «единоличного» квартиранта в этом доме. И я, наконец, собрался Вам написать, и в этом же письме посылаю Вам фотокопию с одного портрета из нашего музея, и прошу Вас, если Вы имеете, может быть, подобный портрет, сооб­щить мне, кто бы мог быть натурой для этого портрета, или, вообще, Ваше мнение о том, кто бы это мог быть. Пор­трет этот можете оставить у себя, а если он Вам не нужен – то при случае Вы мне его вернёте. Затем посылаю Вам кое-что, относящееся к прадеду А.С. Пушкина, и рисунок, найденной в Липецке надгробной плиты с могилы этого Пушкина, а также кое-какие соображения относительно изображённого на этой плите. Это всё, если желаете, оставь­те у себя.
Затем посылаю Вам свою фотокарточку, снятую у меня дома, за моим рабочим столом, это снимок 1980 года, это Вам на память от меня.
Ещё хочу Вам прислать написанную мною статейку в защиту от «поносительных обвинений» некоторых лиц на­шего земляка, Павла Петровича СВИНЬИНА1; из того, что я Вам пришлю (надо перепечатывать, а это целых 8 стра­ниц, и мне трудновато), Вы увидите, что я ознакомился в архиве с бумагами и документами П.П. Свиньина и решил, что его следует «реабилитировать». И вот пошлю вскоре Вам эти своё «творение»2.
Погода у нас – стоит жара очень сильная, всё засох­ло, дождей нет с самой весны, вчера чуть-чуть по­крапало, но это уже не может помочь. В лесу страшная сушь, и, конечно, грибы не растут никакие, а ягоды все вы­сохли. Очень плоха картошка и яровые хлеба.
Вот из-за такой засухи мы лишены нашего обычного летнего удовольствия – грибных походов в лес.
Работать я сейчас – почти ничем не занят, начатую огромную родословную рода Нелидовых не закончил, отло­жил «до лучших времён». В архиве работать нельзя, так как он фактически закрыт из-за того, что всех сотрудников ежедневно «гоняют» в поле, в совхозы и колхозы, и посети­телей обслуживать некому.
Может быть, осенью – попозже – удастся побывать ещё разок в Москве, и буду тогда очень рад Вас навестить на старой квартире.
А может быть, Вы соберётесь прокатиться в Костро­му? Мы были бы рады Вас видеть здесь.
Вот и всё пока. Мой поклон Оле с мужем и деткам.
Желаю Вам здоровья и всякого благополучия и крепко, по-дружески жму Вашу руку.
Ваш А. Григоров.

* * *
Несколько лет тому назад в г. Липецке, во время ры­тья котлована для постройки здания нового драмтеатра на углу Театральной площади и Тургеневской улицы, где преж­де стояла старинная церковь, экскаватор поднял из глубины заржавленную чугунную плиту, на которой с тру­дом можно было обнаружить какие-то буквы и другие изоб­ражения. На­ходка была отдана в местный краеведческий музей, где и пролежала до 1981 года, и только в этом году после тща­тельной расчистки на плите стал просматриваться как рису­нок, так и текст. И оказалось, что это надгробная плита с могилы капитана Алексея Фёдоровича ПУШКИНА, прадеда поэта Александра Сергеевича Пушкина, отца его бабушки, Марии Алексеевны Ганнибал. В этой, давно уни­чтоженной церкви, в 1773 году венчалась бабушка поэта с Иваном Абра­мовичем Ганнибал. На плите была прочитана следующая над­пись и обозначился рисунок креста с какими-то аллегориче­скими атрибутами и буквами «Г» и «А». Над­пись на плите гласит: «1777 году ноября 5 дня преставися раб Божий капи­тан Алексей Федорович ПУШКИН пополу­дни в 4 часа ро­дился 1717 году марта 3 числа по левую сторону тут же его дети Александр осьми лет и Маркел по­лутора году».
Из этой надписи мы узнаём, что у капитана Алексея Фёдоровича были сыновья Александр и Маркел, братья ба­бушки поэта, доселе не показанные ни в одной из Пуш­кинских родословных, умершие в детском возрасте. Сам крест стоит на некоем пьедестале, на котором можно усмот­реть череп и около него кости, а по обе стороны креста, в на­клонном положении, видны предметы, в одном из кото­рых можно определить копьё, а в другом трость с каким-то округ­лым предметом на конце. Плита отлита на Липских чугун­ных заводах. Церковь, в ограде которой находилась могила А.Ф. Пушкина, на плане Липских заводов, состав­ленном 11 октября 1742 г. Сильвестром Бартеневым, показа­на как «но­востроящаяся». А.Ф. Пушкин, как известно, был Сокольским воеводой после отставки с военной службы, а липские заво­ды административно входили в состав Сокольского уезда, позже из этого уезда был образован Липецкий уезд и сам Липецк получил статус уездного города (1779 г.). И в Липец­ке же имел свой дом А.Ф. Пушкин.
Каково же значение изображённых на плите букв и предметов? Одни предположили, что «копьё» означает при­надлежность похороненного тут А.Ф. Пушкина к военному званию: копьё – атрибут воина, а другой предмет – посох или жезл – атрибут власти воеводы. Относительно же букв «Г» и «А» и предполагаемого изображения черепа и костей, то никаких предположений сделано не было. Однако при тщательном изучении рисунка и надписи на этой плите воз­никает другое толкование. А именно: изображён крест, стоя­щий на Голгофе, на что указывает череп и кости, ибо Гол­гофа – место, где был распят Иисус Христос; это, по Еван­гелию (на славянском языке), «Краниево место», а на совре­менном русском – «Лобное место». Что, собственно, означа­ет одно и то же.
Известно, что по-еврейски «Голгофа», а по-гречески «Краниево место» – это место казни преступников вблизи Иерусалима.
Что же, в таком случае, означают изображённые по обеим сторонам креста предметы? Если в основании кре­ста мы предположим Голгофу, то тогда будут понятны буквы «Г» и «А», находящиеся по бокам основания: на­чальная «Г» и конечная «А» – от слова «Голгофа». А предметы по сто­ронам креста – это копьё, которым рим­ский воин, по еван­гельскому рассказу, пронзил тело рас­пятого Иисуса Христа, а другой предмет – это, по тому же евангельскому расска­зу, трость, на конце которой была губка, намоченная в уксусе, которую другой римский воин подал распятому Христу, когда тот попросил пить: см. Евангелие от Иоанна, гл. 19, стих 29 (воины, напоив уксу­сом губку и наложив на иссоп – трость3, – подали ему) и стих 34 (один из воинов пронзил копьём ему рёбра, и тот­час же истекла кровь и вода).
При таком объяснении сделаются понятными все изображённые атрибуты и буквы «Г» и «А».
Об этом была публикация в молодёжной газете Ли­пецкой области «Ленинец» за 6 июня 1981 года.
Такое же толкование даёт и известный Липецкий краевед Н.В. Марков, от которого я и получил рисунок с изображением этой плиты с могилы А.Ф. Пушкина.
18 июля 1981 года.
г. Кострома.
А. Григоров.

~ • ~
18 августа 1981 года
г. Кострома

Дорогой Юрий Борисович!
Я очень Вам признателен за то, что Вы так быстро и «оперативно» откликнулись на мою просьбу о Кирееве1 и Постельниковых. Я получил Ваше письмо и в нём две родо­словные росписи Постельниковых и сразу же нашёл то, что мне надо: флота лейтенанта Ивана Евгеньевича, женатого на Дарье Яковлевне; хотя у Вас и не указана её девичья фамилия, но это, несомненно, и есть отец двоюродного пле­мянника писателя А.Ф. Писемского, ибо Дарья Яковлевна, урождённая Шипова, была кузиной писателя; только в Ва­шей схеме нет их сына, а только одна дочь. Между тем был у них и сын, Александр Иванович (1839–1888), он был каким-то судебным деятелем в Москве, затем его следы об­наруживаются во Владимирской губернии. Главное теперь найдено: его отец, и более древние предки, и губерния его. Если представится случай и возможность посмотреть в Об­щем морском списке2 этого Ивана Евгеньевича Постельни­кова (I пол. XIX века), то буду Вам ещё более обязан. Что, и как разыскивается, и кем про этого племянника А.Ф. Пи­семского – то я Вам расскажу при встрече.
Затем спасибо за сведения об И.А. Кирееве, хотя и неизвестно, из «каких» он происходил, но теперь я знаю его год рождения и немножко о его службе. Дело в том, что его именем назван корабль, состоящий в ледокольной гид­рографической экспедиции в Архангельске3.
О его службе до революции ничего неизвестно, кро­ме того, что он был в 1908 г. на отряде наших судов, спа­савших пострадавших от наводнения в Мессине, а в войну 1914 г. работал по тралению мин в Балтике, а после рево­люции занимался тем же тралением мин.
Хотелось бы узнать, «из каких» он происходит и ка­кой губернии, уезда, города уроженец. Но это, вероятно, можно узнать только в ЦГАВМФ в Ленинграде. Если до­ведётся побывать ещё раз в Питере, то обязательно побы­ваю в ЦГАВМФ – там ещё можно много собрать сведений об интересующих меня лицах.
В зарубежных источниках о Кирееве, я полагаю, ни­чего нет, ибо он за границу не уехал и в эмиграции не был.
О Постельниковых, конечно, было интересно узнать, за каким именно Постельниковым была замужем дочь Пав­ла Петровича Лермонтова, Олимпиада Павловна, сошедшая с ума и умершая во Франции в г. Орлеане в дому для ума­лишённых. Муж её был генералом, но имя его мне неиз­вестно, возможно, что он и есть в присланных Вами родо­словиях, но как его узнать4?
И ещё: в имеющихся у Вас рукописях Магницкого 1918 года о помещичьих имениях Галичского уезда есть упоминание, что в усадьбе Гришино, которая была во владе­нии Писемских, проживала какая-то девица Постельникова, как будто родственница Писемского, по словам Магницкого, «сказочно богатая», но какая-то ненормальная, припадочная, потом находившаяся на лечении где-то в Италии. Но имени этой Постельниковой не указано, а было это, очевидно, в начале XX века.
О Постельниковых больше не ищите ничего, не за­трудняйте себя, мне теперь достаточно того, что я знаю «искомых» – т.е. отца, деда этого Александра Ивановича, и знаю, что все они были Тверские.
В Костромских родословных дворянских книгах род Постельниковых не записан, вероятно, потому, что все име­ния, бывшие во владении Постельниковых, формально при­надлежали лицам женского пола, и из мужчин ни один По­стельников в XIX веке и в конце ХVIII века земельными угодьями не владел в нашей губернии.
Вчера в 11.55 проводили в Москву наших гостей – Ольгу Викторовну и Наталию Николаевну Григорович. Оль­га Викторовна, вероятно, по приезде в Москву Вас навестит и Вам сможет рассказать, как мы живём.
Я про то, что, возможно, в последний раз я приеду в Москву, но тут дело в том, что я даже не знаю вообще, смогу ли побывать ещё раз, дело всё в нашем домашнем положении. Жена меня одного не любит отпускать, да и я её одну боюсь отправлять, и обоим уехать мудрено из-за третьего члена нашей семьи – внука Лёвы, горького пьяни­цы, на которого никак нельзя оставить нашу квартиру. В этом и есть вся «загвоздка». Если удастся её разрешить, то обязательно побываю поздней осенью-зимой в Москве5, то­гда Вам и всё поведаю обстоятельно. У нас хотя жара и спала и даже прошло два дождичка, но сушь страшная и нет никаких грибов, что для нас особенно прискорбно, ибо сушёные белые грибы нам очень и очень помогают, так как мяса уже многие годы не продают, только тем и пробав­ляемся, что привезут кто-нибудь из родных или знакомых из столицы.
Желаю Вам получить приличную квартиру, где бы Вы смогли разместить всё Ваше богатство – книги, портре­ты и проч.
Я не помню уж, послал ли я Вам свою маленькую заметку о П.П. Свиньине и о надгробии с могилы прадеда А.С. Пушкина, обнаруженной при постройке театра в Ли­пецке? Будете мне писать, сообщите; я хотел Вам это по­слать, но не помню, послал ли, а в Вашем письме нет ника­кого указания на получение этого и портрета неизвестного моряка. Этот портрет я тоже Вам хотел послать, может быть, Вы помогли бы установить личность этого адмирала.
Рад был узнать, что Вы и все Ваши здоровы. И по­желаю Вам и Оле с её семейством в дальнейшем доброго здоровья и всякого благополучия.
Будьте здоровы. Крепко жму Вашу дружескую руку.
Ваш А. Григоров.

~ • ~
29 ноября 1981 года
г. Кострома

Дорогой Юрий Борисович!
Я был очень рад получить от Вас письмо, ибо всегда помню о Вас и очень бы желал ещё раз с Вами встретиться и побывать на собраниях Вашего кружка, среди хороших людей, в такой милой обстановке.
Ваше письмо датировано 1 ноября, а получил его я только вчера, 28/ХI. Но, посмотрев на Московский штем­пель, увидел, что оно на почту попало 25 ноября. Значит, оно где-то валялось – то ли из почтового ящика было вы­нуто с большим опозданием, то ли Вы его не опустили своевременно, то есть 1 или 2 ноября.
О Вашем житье-бытье я всегда имею некоторые све­дения как от Ольги Викторовны1, так и от некоторых наших общих с Вами знакомых, с которыми у меня бывает пись­менное общение.
Так что в основном мне известны были и Ваша беда с потерей паспорта, и всё, что касается до Вашего дома и будущего Вашего переселения, равно как и о некоторых вы­шедших и выходящих книгах, которые для меня, равно как и для Вас, интересны. Видел я и портрет декабриста На­рышкина2 и читал статью А.К. Нарышкина.
Лермонтовскую энциклопедию3 я получил в подарок от нашего Госархива, а то бы мне её не достать; у нас, ка­кие были присланы в Книготорг для продажи экземпляры, все разошлись по блату, и мне, конечно, могло бы достать­ся это издание в самую последнюю очередь. Но вот позабо­тились обо мне директор нашего архива4 и другие сотрудни­ки архива, за что я им весьма благодарен.
Помещённая в Лермонтовской энциклопедии родо­словная Лермонтовых – это совместный труд С.А. Панфи­ловой5 и мой, но, вероятно, потому, что я сам не давал ни­чего в редакцию этой энциклопедии, то там и не упомянут я в качестве одного из составителей6. А оригинал этой ро­дословной за нашими совместными подписями есть у меня, и другой экземпляр мною сдан в мой фонд в Госархиве. Так что содержание этой родословной идентично моим ран­ним родословным, только добавлено нами было то, что было собрано позже; это, по большей части, о самых позднейших представителях рода.
Сведения эти был собраны: по Пятигорским и Став­ропольским Лермонтовым – С.А. Панфиловой, по Воронеж­ской ветви сообщены мне Липецким краеведом Н.В. Мар­ковым, по Уфимской ветви из газет и журналов, по Ко­стромской-Буйской – лично мне известные, это в том числе и покойный П.Н. Лермонтов, которого Вы называли почему-то «прокурором», хотя он и не был им, а вообще был поря­дочной дрянью, хоть и мой «однокашник». Я знал когда-то и мужа его сестры, В.Н. Кузина, и вместе с ним работал в 1926–29 гг. в Лесном отделе7.
Буду в научной нашей библиотеке – обязательно по­смотрю и 4-й номер «Панорамы искусств», где статья по­койного Д.С. Ганешина об Ахтырке8, меня это интересует, так как связано отчасти с некоторыми моими работами.
Вашу просьбу о присылке Вам каталога Костромско­го музея я постараюсь выполнить; у меня было их три эк­земпляра, но я уже «раздарил» их по просьбе своих знаком­ых, а теперь постараюсь ещё выпросить в музее для Вас, а заодно постараюсь выпросить каталог ожидаемой вы­ставки работ Н.Н. Купреянова и Я.Н. Купреянова; выставка эта ожидается у нас в декабре. Среди прочих экспонатов там будет выставлен и мой бюст, изваянный несколько лет на­зад в Москве Я.Н. Купреяновым. Если же не удастся мне достать для Вас каталог нашего музея, то я Вам свой при­шлю на память от меня.
Я Вам послал через Ольгу Викторовну ряд фотоко­пий с портретов Костромских губернаторов и список всех губернаторов Костромской губернии с 1797 по 1917 гг. Вы, наверное, уже это получили.
Что я Вам могу сказать про своё житъё-бытьё? В основном Вы знаете всё от Ольги Викторовны. Было бы всё хорошо, если бы не тяжёлый крест, который нам придётся, вероятно, нести до смерти, – это наш несчастный внук, со­вершенно спившийся. Так это тяжело, и ничего поделать не­льзя. Мы не можем принять к нему какие-либо меры через милицию и проч., кроме того, он дома тих и смирен и нас никогда не обижает ни словами, ни чем другим.
Просто не могу я ничего ему причинить худого, ибо он от рождения был на наших руках, выращен нами и был всегда любим (а чувства любви и жалости – чувства родственные и сходные, говорят же, что «жалость – это та же любовь»), поэтому так всё и идёт, к своему неизбежно­му концу, и неизвестно, к кому этот конец придёт раньше9.
Перед Октябрьскими праздниками сильно приболела у меня жена, у неё ведь очень повышенное кровяное давле­ние и все сопутствующие этому явления. Я было сильно перепугался, но вот, пока всё «обошлось».
Сижу дома, почти никуда не выхожу, хотя в ноябре делал два докладика – один в архиве, другой в музее, на декабрь тоже предполагается один, с показом слайдов. А дома – завершил составление кратких биографий морских офицеров, окончивших Морской корпус в 1897–1905 гг. (фамилии и имена – из книжки А.Я. Павлинова10, изданной в 1905 г., но там, кроме имён и фамилий, ничего больше нет). Конечно, про многих я узнать ничего не мог, но всё же их 800 (свыше даже) имён, про многих узнал о их судь­бе.
Затем пришло в голову сделать такое дело. В «Лер­монтовской энциклопедии» довольно подробно описана вся родня поэта со стороны матери – Арсеньевы, Столыпины, Хастатовы, Шан-Гирей, Философовы и пр., но очень мало сказано о родне со стороны отца, только что помещено «ро­дословное древо» и есть краткие сведения лишь о некото­рых лицах. Я же составил такую вещь: все установленные родственные связи через браки, т.е. с какими фамилиями были Лермонтовы в родстве, и набрал 112 фамилий! Тут и княжеские: Трубецкие, Волконские, Елецкие, Шаховские, Оболенские, Шелешпанские; одна графская – Потоцкие; две баронские – Стюард и Чинские; ряд древних и богатых Ко­стромских дворянских фамилий – Шиповы, Готовцевы, Че­ревины, Нелидовы, Перелешины и др.
Если Вам это будет интересно, то, когда я буду перепечатывать «начисто», могу для Вас заложить лишний экземпляр.
Затем ещё хочу сделать хотя бы краткую историю всех Лермонтовских усадеб, их было в разное время только в нашей губернии свыше 20, затем были в Воронежской, Киевской, Московской, Тульской губерниях.
Вот так и коротаю свои дни. Без дела сидеть никак не могу. Кроме того, веду оживлённую переписку со многи­ми лицами из числа краеведов, историков и подобных им лиц, которые имеют со мною общий интерес.
Недавно завелся ещё один корреспондент – это А.М. Горшман – Вы его знаете, по его словам. Он меня просто «подавляет» своей эрудицией по части чинов, орде­нов и прочих атрибутов на портретах разных лиц. И это его богатая эрудиция даже смахивает на излишнюю самоуверен­ность и не очень выгодно рисует его.
Что он за человек? Стоит ли с ним поддерживать переписку? Я бы хотел узнать Ваше мнение об этом челове­ке.
О Вас он пишет всегда в восторженных тонах. Но кое-что в его письменных излияниях (иначе я не могу опре­делить стиль его писем) меня чуть-чуть настораживает. Он, А.М. Горшман, мне расточает такие же дифирамбы, как и Вам, в своих письмах ко мне. Такого корреспондента у меня ещё и не бывало.
Так что, если можно, просветите меня хоть отчасти об этом Горшмане. Если Вам не захочется писать, то расскажите при случае Ольге Викторовне, а она мне потом передаст.
В общем, жизнь идёт, время летит быстро, вот уже до нового 1982 года остался только один месяц.
Навещают нас правнуки – Саше 10-й год, а Жене – 6-й. Я люблю возиться с малышами, и они тоже меня очень любят. Живут они от нас недалеко, можно пешком идти, не надо ехать на троллейбусах или автобусах. И приходят, когда мать им это разрешает.
С питанием дело неважное. Пока что держались ста­рыми запасами – привезёнными или присланными из Моск­вы и Ленинграда11, а вот сейчас всё подошло к концу. Кон­чилось масло, на грани конца – мясо, а тут ещё пропал чай, и мне без чаю скучновато. Вспоминается песенка вре­мен 20-х годов с припевом: «это точно, невозможно, но – без чаю жить нельзя»!
Очень был бы рад провести вечерок в Вашем круж­ке, но вряд ли этой зимой смогу приехать.
Вот и всё на сей раз. Спасибо Вам за письмо. Преда­вайте мой привет Оле, Саше и деткам. А Вам желаю здоро­вья и всяческих успехов в Ваших делах и трудах, крепко жму Вашу дружескую руку и всегда очень рад бываю полу­чить от Вас весточку.
Ваш А. Григоров.

~ • ~
17 декабря 1981 года
г. Кострома

Дорогой Юрий Борисович!
Ваше письмо от 10/ХII я получил. Вашу просьбу о присылке Вам каталога Костромского музея ИЗО я выпол­нил, и Вы теперь, наверное, уже получили этот каталог, ко­торый я послал Вам несколько дней назад ценной бандеро­лью. А о каталоге выставки Купреяновых я договорился с Сашей Сабуровым1, который мне обещал, что он Вас снаб­дит этим каталогом. Вчера было открытие выставки Купрея­новых – отца и сына, и на открытие приехали сам Яков Николаевич Купреянов и его «ассистент», что ли, Саша Сабуров. Они вечером были у меня, пили чай, а сего­дня уезжают обратно в Москву.
Открытие выставки прошло, на мой взгляд, очень хорошо, правда, не так уж много было народу, но потом стало увеличиваться число посетителей.
В числе скульптур был и мой бюст работы Якова Николаевича, который он изваял несколько лет назад при моём приезде в Москву.
А если же Саша Сабуров не выполнит обещанного и не доставит Вам Каталог выставки, то я постараюсь раздо­быть ещё один и вышлю Вам.
Вы спрашиваете, нет ли у меня чего-либо по фами­лиям СТАРК и ПЕЛЛЬ. Посылаю Вам составленную мной поколенную роспись СТАРКОВ, а Пеллей у меня нет. В книге А. Павлинова показаны в числе окончивших Морской корпус в 1898 г. ПЕЛЛЬ Николай Николаевич, в 1899 г. ПЕЛЛЬ Пётр Николаевич и в 1903 г. ПЕЛЛЬ Георгий Николаевич. Данные о их службе, вероятно, есть в той книге – Списке чинов морского ведомства на 1914 г., которую я у Вас брал в прошлом году. Поколенной же росписи ПЕЛЛЬ у меня нет, и я не занимался этой фамилией.
Знаю ещё, что, кроме указанных, был ещё в Порт-Артуре минный офицер лейтенант ПЕЛЛЬ (имени не по­мню), погибший при взрыве мины заграждения, которое он сам ставил.
Очень желаю Вам получить подходящую для Вас квартиру вблизи Вашего теперешнего жилища.
Затем, имея в виду приближение Нового 1982 года, шлю Вам и также Саше и Оле с их малышами своё поздрав­ление с наступающим новым годом и желаю всем здоровья, а главное – скорейшего получения хорошей квар­тиры.
Когда я закончу с родственными фамилиями Лер­монтовых, то я Вам пришлю, что у меня получится, и по­прошу, если окажется возможным, сообщить о некоторых лицах, о которых я не мог собрать никаких сведений.
А.М. Горшман мне продолжает писать, и я ему пере­слал ещё несколько портретов для опознания. Но всё же, хотя он и очень любезен ко мне, мне в нём чудится что-то фальшивое. Или, может быть, это присуще всем представи­телям его народа?
У меня нового нет ничего. Вот, 21/ХII буду делать маленькое сообщение в архиве с показом слайдов по ряду портретов.
Очень бы хотел сделать на Вашем кружке сообщение о фамилии Купреяновых, в этой семье много интересного, и есть о чём рассказать, жаль только, что нет никакого иллю­стративного материала. А вот как осуществить приезд в Москву – я пока решительно ничего придумать не могу. А очень бы хотелось, может быть, в последний раз уже.
Статью Д.С. Ганешина – я всё никак не выберу вре­мя для её прочтения, надо идти в библиотеку, я же послед­нее время что-то совсем сделался «домоседом».
Вчера на выставку Купреяновых поехали на такси, втроём, с женой и дочерью, а обратно директор музея2 лю­безно нас отвёз домой на музейной машине.
Вчера же получил скорбную весть о кончине зятя3 – мужа моей покойной сестры, ему было 96 лет. Он – ста­рейший русский шофёр, начал свою шофёрскую работу в СПБ на первом «таксомоторе», в 1909 году. И свыше 50 лет проездил за рулём, не сделав ни одной, даже малей­шей аварии. Но последние 6 лет он был уже дряхл, и фи­зически и морально был уже «рамоли».
Книжку о Вашем доме я ещё не получил. Как полу­чите это письмо – сообщите мне о получении родословной СТАРКОВ, это своего рода «уникум».
Итак, до следующего письма. Крепко жму Вашу дружескую руку.
Ваш А. Григоров.

~ • ~
24 декабря 1981 года
г. Кострома

Дорогой Юрий Борисович!
Вчера получил от Вас книгу «Альманах библиофила» и вместе с ней Ваше письмо от 19/ХII. Очень Вам благодарен за присылку этой книги. И она тем более мне дорога, что там помещена статья о Вас и прекрасная фотография Ваша1. Я успел пока прочитать только статью о Вас и тоже скажу, что написана эта статья очень хорошо. Думаю, что и Вам выход этой книжицы принёс удоволь­ствие. Остального пока не читал, но поскольку у меня есть несколько таких альманахов прежних выпусков, думаю, что и в этом будет кое-что интересное, помимо статьи о Вас. Конечно, не всё помещаемое для меня «удобоваримо», но это уж другой вопрос.
Ваше предыдущее большое письмо и в нём Ваш от­зыв об А.М. Горшмане я получил и из него знаю о Вашей жизни и перспективе получения хорошей квартиры вблизи Вашего теперешнего жительства2. Очень желаю, чтобы всё так и получилось, будет и Вам это приятно и удобно для всех Ваших постоянных посетителей и почитателей, в том числе и для меня, если доведётся побывать ещё разок в Первопрестольной.
Относительно Т.А. Аксаковой могу сообщить, что по­следнее время в Ленинграде ей жилось очень плохо, она очень ослабела памятью, а окружающие её люди обворовы­вали её нещадно. И вот, один человек (кажется, его фами­лия «Сапсай» – это морская династия), которому Татьяна Александровна когда-то оказала неоценимые услуги, узнав о ей бедственном положении, увез её к себе, в Ижевск3. Он же забрал и все оставшиеся у неё вещи и бумаги. Там, в Ижевске, куда она переехала летом этого года, она несколь­ко «воспрянула духом», ей дали отдельную комнату, и она даже стала заниматься какими-то переводами с английского.
Но её годы уже большие – она родилась в 1892 г., и, очевидно, силы её уже истощились. Вот что я могу сооб­щить о ней.
Вероятно, всё её бумажное наследие – мемуары, сти­хи и проч. – остались у этого её «воспитанника», как она сама его называла4.
Спасибо Вам за сообщение о Вашем впечатлении от А.М. Горшмана. Переписка моя с ним продолжается. Мо­жет быть, с его помощью удастся атрибутировать ещё па­рочку Костромских, пока анонимных, портретов.
Посылаю Вам три листочка со следующим материа­лом. Как-то, работая в библиотеке, мне попались месяцесло­вы начала XIX века, и вот, в одном из них, за 1808 год, я увидел, что на чистых листах, приложенных к каждому ме­сяцу, сделаны какие-то семейные записи – дни рождения, именин. Я списал для себя текст этих записей и потом уста­новил, что записи эти делала Елизавета Петровна Янькова, урождённая Римская-Корсакова, та самая, воспоминания ко­торой издал её внук Благово5. Дочь этой Е.П. Яньковой была замужем за Галичским помещиком Постниковым6, и Елизавета Петровна, видимо, гостила у дочери в имении «Гремячево» Галичского уезда. А может быть, после кончины Елизаветы Петровны её дочь привезла в Гремячево бумаги и книги своей матери. Так или иначе, но в 1918 г. при национализации имений книга эта попала в Галич, а оттуда со временем была передана в нашу областную библиотеку. Может быть, Вам будет интересно ознакомиться с этими записями. А потом – положите эти листки или в дело Римских-Корсаковых, или Яньковых. Между прочим, в прошлом году у Вас я видел мадам Якшину7 и её альбом, там было много фотографий Пушкиных, Готовцевых, Постниковых и проч. Это всё родственники Яньковых; и потом Гремячево перешло в род Готовцевых путём женитьбы одного из Готовцевых на Постниковой.
Я люблю копаться в таких семейных записях. Поста­раюсь установить, какое отношение имел к этой Яньковой Василий Евграфович Татищев (он был Костромским поме­щиком), а также, почему попал в эти записи Пётр Христо­форович Обольянинов. При разработке родословной Рим­ских-Корсаковых я не встречал их связей ни с Татищевыми, ни с Обольяниновыми.
Мы живём по-прежнему, всё с теми же житейскими неурядицами – имею в виду нашего несчастного внука Лёву.
Передал ли Вам Саша Сабуров каталог выставки ра­бот Купреяновых – отца и сына? Если нет, то я Вам поста­раюсь достать этот каталог.
Вот пока и всё.
С Новым годом я Вас, кажется, уже поздравил, но на всякий случай поздравляю Вас и Вашу семью ещё разок, памятуя, что «маслом каши не испортишь». Впрочем, масло теперь приходится видеть очень редко.
Итак, до свидания.
Будьте здоровы, крепко жму Вашу дорогую друже­скую руку.
Ваш А. Григоров.

~ • ~
23 сентября 1982 года
г. Кострома

Дорогой Юрий Борисович!
Спасибо Вам за письмо и присланный одновременно рецепт, теперь попробую попринимать это лекарство, а вооб­ще-то, я думаю, что все мои телесные невзгоды – это следствие уже довольно приличного возраста, и хорошо ещё, что после всего перенесённого с юных лет я дожил сравнительно здоровый до своего, уже можно сказать, «преклонного» возраста.
Теперь немножко про случившуюся беду с архивом1. Ведь уже два года, как стоит вновь выстроенное, самое современное, здание для архива; и архив в него не переез­жал лишь по той причине, что проектировщики «забыли», что к зданию надо подвести коммуникации – воду, газ, отопление и т.д., и оказалось, что проектом не предусмотре­но, откуда же вести все эти коммуникации. Началось «со­гласование» и прочая канитель, а заказчик – Облисполком – просто «от­махнулся»: мол, это объект не первостепенной важности, и вот в результате: давно бы можно было переве­сти архив в новое безопасное здание, а из-за такого, возму­тительного от­ношения к этому делу теперь погибла вся ис­тория не только Костромы и Костромского края, но в ка­кой-то степени и всей нашей родины, ибо, например, многие личные фонды – Чере­виных, Катениных, Купреяновых, кня­зей Вяземских, Сели­фонтовых и иных – имели общегосу­дарственное значение2. Но теперь – горевать поздно. Я всё же несколько дней назад сходил в «бывший архив», гово­рил с директором3 и главной хранительницей фондов4, и меня они уверили, что мой лич­ный фонд – 248 дел – не сгорел, ибо находился не в храни­лище, а в рабочей комнате научных сотрудников, ожидая описания и должного оформ­ления, а эту комнату от огня от­стояли5. Но так как всё уце­левшее от огня (и промокшее от воды) теперь развезли для просушки и приведения в порядок в 4 разных склада, то и мои дела тоже куда-то увезли, но меня уверили, что когда всё разберётся, то будет всё в поряд­ке, и чтобы я не беспо­коился6.
Несмотря на все недомогания как мои, так и жены (её дела, как я полагаю, похуже, чем мои), мы всё же, пользуясь отличной погодой, уже несколько раз выезжали в лес. Очень благотворно и на жену и на меня действуют та­кие вылазки. Как легко и приятно дышится в сосновом и еловом лесу! И одышка вроде бы отступает, и шум в голо­ве, и прочие гипертонические явления у жены; у меня же, слава Богу, с давлением всё в порядке, а непорядки главным образом – это в области мочевого пузыря.
И нам удавалось каждый раз найти хоть несколько белых грибов, самое большее – 10 штук за раз, а вот ры­жиков – много больше. В одну из поездок набрали до 200 штук. Так что и маринованных сделали, и солёных, а это – грибы высшего класса!
Дома радостного, как Вы пишете, действительно нет ничего. Появилась на свет правнучка – её назвали Таней, это у нас первая правнучка, до того было три парня – три братца этой Тани.
Я стараюсь по мере сил и возможностей что-то де­лать. У меня ведь, помимо сданного в архив, сохранилось очень много материала по генеалогии и пр. Кроме вторых экземпляров, отпечатанных на машинке, ещё мои черновые тетради, в которых я записывал увиденное при просмотре архивных фондов. Но эти записи никто, кроме меня, не смо­жет прочитать, так как я делал их очень торопливо, стара­ясь побольше списать, и писал чуть ли не стеногра­фически, и теперь нередко сам ломаю голову над той или иной запи­сью.
Вот и я так же, как и Вы, стараюсь чем-то занять себя, чтобы не поддаваться недомоганиям. И пока это в ка­кой-то мере удаётся.
Теперь хочу у Вас узнать: есть ли у Вас какие-либо родословные материалы по фамилии КАРЦЕВЫХ (или «КАРЦОВЫХ» – это одно и то же). В печатных источни­ках этой фамилии, кажется, нет. У меня есть выписанные из Костромских родословных книг три линии Карцевых; ве­роятно, и Вам я эти три линии пересылал. Но в них нет многих известных лиц этой фамилии (были Карцевы – 2 директора Морского корпуса: один, П.К. Карцев, в первой пол. XIX века, а другой, В.А. Карцев, был последний ди­ректор Морского корпуса 1913–1917 гг.7 И ряд других – тут и дипломаты, и военные). По-видимому, какие-то Карце­вы были в Новгородской губернии, я это заключаю из того, что один генерал учился в Новгородском корпусе, ещё до перевода его в Нижний Новгород. Если что-либо Вам из­вестно об этой фамилии, то сообщите мне; есть основания у меня, что все эти Карцевы – одного рода, и все они по зе­мельным владениям были связаны с Костромской землёй.
Вот сейчас я и занят с этими Карцевыми, и посколь­ку Костромские источники теперь погибли, то надо искать, где ещё что-либо есть о Карцевых.
Много времени у меня уходит на писание ответов на почти ежедневно поступающие письма по поводу или генеа­логическому, или, вообще, по историческому.
Затем надо переписывать из черновых тетрадей то, что погибло в огне, а у меня сохранилось в черновиках8.
Сегодня послал своему знакомому Я.Н. Купреянову ряд копий из личного фонда этой семьи. Кстати, на Кузнец­ким мосту в доме № 11 сейчас идёт выставка работ 13-ти скульпторов, и там, при входе в большой зал, справа по ходу, находится мой бюст работы Якова Николаевича Ку­преянова. На цоколе бюста надпись «Историк», а в Катало­ге выставки сказано, что это – портрет А.А. Григорова.
Выставка эта закроется в конце месяца, так что если смотреть – то надо идти немедленно.
Очень рад был Вашему письму. И всё ещё мечтаю о поездке в Москву, рассчитывая на улучшение здоровья, хотя, вероятно, эти надежды – эфемерны! А хотелось бы с Вами увидеться, Вы для меня очень и очень близкий чело­век, и я просто нуждаюсь в общении с Вами.
Затем – ещё раз спасибо за рецепт.
Оле и её семье, Саше и малышам, привет и лучшие пожелания.
А Вам желаю бодрости и продолжения Вашей ин­тересной и такой благородной работы.
Крепко жму Вашу дружескую руку и желаю всего, всего самого лучшего, переезда в новую квартиру и в новой квартире «благоденственного, мирного жития» на долгие ещё годы.
Искренне Ваш А. Григоров.

~ • ~
10 ноября 1982 года
г. Кострома

Дорогой Юрий Борисович!
Вчера я получил от Вас все материалы по Карцевым и с ними вместе обстоятельное письмо, за всё это я Вас благодарю.
Да, пожар нашего архива – потеря очень тяжелая и ничем не восполнимая; и для меня это особенно грустно и тяжело, ибо я там как бы «отдыхал душой», разбирая и чи­тая разные бумаги, касающиеся прошлого нашей родины и многих лиц, населявших наш край, в том числе и близких моих родных.
Но что ж грустить? Ведь ничем не поможешь и ни­чем не заменишь это.
Буду сейчас заниматься с Карцевыми и думаю, что возвращать Вам эти материалы надо будет уже после того, как Вы переберётесь на новое местожительство, ведь всё равно Вам сейчас будет не до всяких генеалогических изыс­каний. А я Вам пришлю при возврате Вашего материала и свои родословные, из трёх я сделал две: ибо две из них идут от одного общего предка, а вот третья стоит как бы особняком.
Бегло просмотрел присланные Вами материалы и, кажется, я в них не найду того, что ищу. Но об этом поз­же, когда детально всё рассмотрю и для себя выпишу всё нужное из Ваших материалов.
Я рад за Вас, что дело с получением новой кварти­ры разрешилось к Вашему удовольствию и Вы не уедете из своего района в далёкие окраины1. Конечно, с переездом у Вас будет много хлопот, но я думаю, что из числа Ваших знакомых и друзей, кои помоложе возрастом, найдутся и помощники Вам в деле переезда.
Я хотя и не хожу никуда из-за своего нездоровья, но кое-что делаю и не сижу ни минутки без дела.
А состояние моего здоровья таково: привязалась ко мне какая-то хворь; я ранее не раз уже болел циститом – это воспаление мочевого пузыря, а теперь, видимо, сказыва­ются последствия этих заболеваний. Главная неприятность – это то, что нужно часто-часто бегать в туалет и нет воз­можности сдержать это желание. В силу чего я вынужден сидеть дома, ибо поехать куда-либо не только в другой го­род, но и здесь, в автобусе или троллейбусе, я не могу без риска сделаться мокрым, как годовалое дитя.
Лечусь различными таблетками, прописанными вра­чом, и пью всякие настои и отвары по рецептам народной медицины, но ощутительного толка всё нет и нет.
Кроме того – какая-то общая слабость, стал совсем не таким, каким был ещё два года назад.
Спасибо за предложение достать лекарства, но в этом пока надобности нет; всё, что прописано мне, – всё есть в наших аптеках.
Вот, пришла зима. На улице лежит снег, но начал таять, так как температура с мороза в 10 градусов снова поднялась до 1 градуса тепла.
Я делаю именную картотеку Костромского дворян­ства с биографическими данными на тех лиц, на которых у меня есть сведения. Начал с ХVIII века, сейчас дошёл до 80-х годов XIX века и уже больше тысячи карточек завёл, и ещё много будет в дальнейшем. Это в какой-то степени заменит сгоревшие родословные книги, ибо я когда-то спи­сал имена всех дворян, записанных в родословные книги, теперь по своим тетрадкам я и составляю карточки и вношу в них жён, детей и всякие имеющиеся у меня сведения2.
Этой работы мне хватит на всю зиму.
А с Карцевыми я расправлюсь к новому году, ду­маю, что Вы переедете в новую квартиру ещё до 1 января, и тогда я Вам верну Ваши материалы.
Затем – ещё раз благодарю за письмо и присланные материалы. И шлю привет Оле и Саше с детками.
А Вам желаю здоровья и всего лучшего, хорошо устроиться на новой квартире.
Крепко жму Вашу дружескую руку.
Искренне Ваш А. Григоров.

~ • ~
23 марта 1984 года
г. Кострома

Дорогой Юрий Борисович!
Благодарю Вас за поздравительную телеграмму, ко дню моего рождения, полагаю, что об этом дне Вы узнали от Ольги Викторовны.
И я, в свою очередь, поздравляю Вас с Вашим днём рождения, вспоминаю, как 6 лет назад я был у Вас на этом торжественно отмечавшемся, памятном для Вас дне1.
Желаю Вам доброго здоровья и долгих лет жизни и всего, что только можно пожелать, от всей души и сердца.
Мой день рождения прошёл «знатно», как бы сказа­ли в давние годы. Пришли меня почтить знакомые – все «кол­леги» по увлечениям стариной, генеалогией. Была и передача по городскому радио о моих «трудах» по краеведе­нию.
А 29 марта намечается ещё «чествование» меня в об­ластной научной библиотеке, где, как мне передали «по се­крету», меня ждёт какой-то «сюрприз».
Я сейчас занимаюсь двумя темами: одна – наш Ко­стромич-земляк Павел Иванович Бирюков и граф Л.Н. Тол­стой.
Удалось достать редкое фото, где в Ясной Поляне запечатлён граф Л.Н. Толстой и Павел Иванович Бирюков с двумя его детьми. Снимок, видимо, около 1906–07 гг.
Написал соответствующую статью для газеты2. И ещё готовлю статью о боевой службе М.Ю. Лермонтова на Кавказе, в основу которой будет положена статья князя Н.С. Трубецкого из журнала «Военная быль» и новые дан­ные, недавно обнаруженные в ЦГВИА – наградной лист по­ручика Тенгинского пехотного полка М.Ю. Лермонтова за 1837 г. (когда он числился ещё по Нижегородскому драгун­скому полку). Наградной лист подписан командиром Тен­гинского полка, но в награде Лермонтову было отказано.
Этот документ совершенно меняет устоявшееся в ли­тературе мнение о том, что всё лето 1837 г. Михаил Юрье­вич пробыл в Ставрополе и в Пятигорске и не принимал участия в боевых действиях3.
Здоровье моё – «ничего», а вот у жены моей – хуже, из-за постоянного повышенного давления.
Правнуки растут, недавно маленького правнука Илью сбила легковая машина, когда он с братом своим вы­шел из молочного магазина и переходил улицу, идя к нам. По счастью, всё обошлось благополучно. Только 4 литра молока пролили, и у Ильи получилось 2 синяка – на ноге и на бедре. Слава Богу, что машина шла на самой малой скорости. Конечно, дети перепугались, а ещё больше води­тельница машины, молодая дама, оказавшаяся знакомой моей дочери. Когда эта дама узнала, что она сбила малы­ша, внука своей знакомой, то страшно испугалась и прихо­дила извиняться к внучке – матери Ильи. И очень просила не сообщать об этом случае в милицию, чего внучка моя и не собиралась делать.
Вот, должна бы придти весна, а у нас – и снег, и метель, и морозы: ночью ниже 10-ти градусов и днём ниже нуля. Но всё же с крыш начинает капать.
Вот так и живём. На день рождения все мои родные и друзья собрали деньжонок и подарили мне новую машин­ку, на которой я и пишу это письмо. А то моя старая со­всем износилась.
Затем – прошу передать мой искренний привет Ва­шей семье – Оле и Саше и их малышам, Лялечке и Андрю­ше.
А Вам ещё раз пожелаю доброго здоровья и всякого благополучия.
Крепко жму Вашу дружескую руку.
Искренне Ваш – А. Григоров.