23 апреля 1969 года

Дорогой Борис Сергеевич!
Спасибо Вам за Ваше письмо от 18/IV с/г.
Да, вот какая судьба была у почти двухсотлетнего Панбровского дома! Очень было бы интересно знать1. Конец мы видим, а вот – начало?
Как и судьба всех других помещичьих усадеб, для меня это интересно. Но, по-видимому, этот дом был построен ещё до владения Панбровом Яковлевыми2.
Я располагаю такими сведениями о Яковлевых: во-первых, к сожалению, родословная Яковлевых не сохранилась. Это последняя буква – «Я», и в том томе, где она находилась, последние страницы вырваны, и книга обрывается на фамилии Языковых. Между прочим, Языковы когда-то владели селом Воскресенском. По одному документу 1811 г., «за генерал-майором и кавалером Петром Даниловичем Языковым и его дочерью, девицей Екатериной, в с. Воскресенском на Медозе числится душ 42».
А вот по данным 6-й ревизии я выписал владения Яковлевых. В 1811 г. там записано так:
Владения двора Его Императорского Величества, действительного камергера, ревизионного посланника и полномочного министра при дворе Его Величества короля Вестфальского, и ордена святого Иоанна Иерусалимского кавалера, Льва Алексеевича Яковлева – в Кинешемском уезде владение с. Спас-Пение 54 души и за братом его, гвардии капитаном Иваном Алексеевичем Яковлевым в том же селе 80 душ.
Эти Яковлевы: Иван Алексеевич – отец Герцена, а Лев Алексеевич – его дядя, о них см. «Былое и думы» А.И. Герцена.
Затем – титулярного советника Александра Андреевича Яковлева усадьба Дорофеево (Ивашевская, кажется, волость)3 и гвардии поручика и кавалера, лейб-гвардии Драгунского полка капитана и кавалера разных орденов Александра и подпоручика Павла Александровичей – усадьба Анненское, 168 душ. Этот Павел Александрович4, я считаю – дед Василия Дмитриевича Яковлева5, отец Дмитрия Павловича и Михаила Павловича.
Был ли кто-нибудь из этих Яковлевых строителем усадьбы Панброво? Этого я ещё пока не установил.
По 9 и 10 ревизиям Панброво числится уже за Яковлевым Василием Александровичем, в усадьбе крестьян нет, а только дворовых людей муж. 17 и жен. 18. Это 1850–1858 гг.
Кем же приходился этот Василий Александрович Василию Дмитриевичу – последнему владельцу Панброва6?
Этот Василий Александрович был в 50-х годах 19 века Кинешемским предводителем7, он был также шафером или свидетелем на второй свадьбе моего прадеда Александра Николаевича Григорова в 1851 году. Но обо всех таких вопросах попробуем поговорить, когда я буду у Вас.
Сейчас я не занимаюсь ничем таким; разборку истории рода Токмачёвых закончил8, ещё готовлюсь опять по Островским делам: есть предположение составить «некрополь» кладбищ в с. Угольском и Бережках, для этого надо искать метрические книги этих церквей. И ещё – уточнить, если возможно, происхождение Островских. Пока что известен только его дед, священник из Костромы, впоследствии схимонах Донского монастыря в Москве9. Но желательно разыскать более древние корни, для этого тоже надо много искать всяких материалов в архиве.
К большому сожалению, метрические книги сохранились только частично. Указ об обязательном хранении навечно этих книг был издан при Екатерине II, но во время закрытия церквей – масса метрических книг была уничтожена, да и сейчас они сохраняются лишь в пределах 75 лет. Поэтому за многие годы и по многим церквам уже их не восстановить.
Но что будет можно – то и сделаю.
Мне эта работа нравится, и ещё то ценно, что в процессе поисков нужного материала приходится просматривать много всяких документов и среди них попадаются такие, что хотя к данной теме не относятся, но для меня представляют большой интерес.
Но это всё – так же, как и история землевладения (Троицкая и Клеванцовская волости), – на будущее: 2-я половина 1969 г. и 1970, если буду жив и здоров.
Вот, через месяц уже рассчитываю у Вас быть. Время идёт очень быстро. Хоть бы погода была на время моего путешествия тёплая и сухая10.
Я назад поеду через Кинешму. Там живёт один из когда-то многочисленных Григоровых – Иван Иванович Григоров. Его отец – тоже Иван Иванович 2-й, так называемый «Берёзовский» (это по усадьбе Берёзовка), последние годы перед революцией был заместитель председателя земской управы в Кинешме11. Это мой дальний родственник – кажется, троюродный дядя12.
Дома у нас всё в порядке. Зять уже поправился после операции, выписали его на работу, а завтра он идёт в очередной отпуск. Да теперь такие операции ни за что считаются, хирургия такие большие успехи имеет. Жена тоже поправилась более или менее. Остатки после гриппа – это одышка какая-то вроде астмы, кашель непрекращающийся. Но, надеюсь, с наступлением летнего тепла и эти остатки исчезнут.
Жалко, что я не увижу Медозу в разливе13.
А ныне смотреть на весеннюю Волгу не интересно. Совсем не то, что было. Ведь везде плотины, уровень воды зависит не от природы, а от желания человека. Течения почти нет, лёд не уходит, а разлагается на месте. Вот и сейчас – пустили ледоколы, они сломали лёд, проделали путь для парома и пароходиков, а кругом стоит лёд и тает постепенно. Никакой красоты и не осталось от того, что было раньше.
Но всё же, на Волгу ходим и подолгу там сидим, если погода позволяет. Эти дни всё время было тепло, но сегодня потянул северный ветер, засвежело и на небе пасмурно, а то всё ярко солнышко светило.
Вот, исписал целых два листа, надо кончать.
Пожелаю всего лучшего Вам и всей Вашей семье. Я послал Вам ещё несколько дней назад, до получения Вашего письма, поздравительную открытку к 1-му мая, так что вторично поздравлять не буду.
Все мои шлют Вам и Вашей семье привет. Если кто будет в Костроме – из Ваших, – милости просим к нам.
Искренне Ваш А. Григоров.

1 Б.С. Киндяков 18 апреля: «Не знаю, писал ли Вам о последней судьбе Панбровского дома. Приезжала комиссия из Костромы — зав. областным отделением охраны памятников старины, архитектор, реставратор и два фотографа, но наши поторопились, были вынуты все рамы и снята крыша. Дом сейчас уже перевезли в Клеванцово под школьный интернат. Директорша школы рассказывала, что при разборке дома плотники нашли две золотые монеты, портрет хозяина дома, дату постройки 1780 г., кивер с какой-то интересной головкой, а у дверей под штукатуркой – чертёж, где зарыт клад. Местные жители говорят: чертёж очень ясный, и они знают это место, и как только будет тепло, будут копать. Вот так кончил существование Панбровский дом» (ед. хр. 2259, л. 1, 1 об.)

2 Яковлевы владели Панбровом с начала XIX в., а до Яковлевых оно было во владении Ратьковых (ед. хр. 1759, л. 12). Усадьба Панброво перешла в род Яковлевых как приданое Анны Акимовны Ратьковой (1795–1839), вышедшей в 1819 г. замуж за Александра Александровича Яковлева (1787–1849) (ед. хр. 1285, л. 12).
Александр Александрович Яковлев (1787, Юрьевец–1849, Воздвиженское). «Боевой офицер, участник войны 1808–09 и 1812–15 гг. В детские годы был записан в гвардию. Окончил 2-й кадетский корпус в 1806 г. Участник войны с Францией 1806–1807 гг., отличился при Гудштате и при Гольдсберге, при Фридлянде, также и в Шведской войне 1808 г. Получил за храбрость бриллиантовый перстень – подарок от Императора Александра I-го. Участвовал во всех крупных сражениях Отечественной войны, начиная со сражения под Островно, Смоленском, Бородином и далее вплоть до взятия Парижа. В отставке капитаном с 1816 г.» (ед. хр. 1759, л. 21).

3 Ивашевской.

4 Павел Александрович Яковлев. «Род. 25/III 1789 г. в г. Юрьевце. Крёстный отец Юрьевецкий городничий Н.Н. Грузинцев. В 1793 г. записан в лейб-гвардии Измайловский полк. Подпоручик. По отставке – титулярный советник. Умер в 1833 г.» (ед. хр. 1761, л. 45).

5 Василий Дмитриевич Яковлев (1882–1938). «Окончил Морской корпус в 1902 году. Совершил плавание на броненосце “Победа” из Кронштадта в Порт-Артур. 9 марта 1904 г. назначен флаг-офицером командующего Тихоокеанским флотом С.О. Макарова и 31 марта того же года, во время взрыва броненосца “Петропавловск”, когда погибли вице-адмирал С.О. Макаров, художник В.В. Верещагин и большая часть офицеров и матросов “Петропавловска”, был спасён подошедшим к месту взрыва крейсером “Всадник”. Во время гибели “Петропавловска” оказал помощь в спасении Великому князю Кириллу Владимировичу, отдав ему свой спасательный круг. Кирилл Владимирович тоже служил в штате вице-адмирала С.О. Макарова. Впоследствии Великий князь Кирилл оказывал В.Д. Яковлеву всяческое покровительство и содействие в знак признательности за своё спасение. В.Д. Яковлев после окончания Русско-японской войны служил на штабных должностях, был адъютантом товарища морского министра и др. После Октября 1917 г. был назначен Наркомом по морским делам П.Е. Дыбенко и.о. начальника главного управления по делам личного состава флота (приказ № 14 от 17 ноября 1917 года) и работал в Морском министерстве по 18 апреля 1918 года. В Морском министерстве работал под руководством капитана 1-го ранга “первого красного адмирала” Модеста Васильевича Иванова. <…> Благодаря связям с Великим князем Кириллом Владимировичем, В.Д. Яковлев имел знакомства в высших сферах и женился на Анастасии Александровне, княжне Багратион-Мухранской, дочери камер-юнкера» (ед. хр. 1759, л. 11). После демобилизации (в 1918 г.) Василий Дмитриевич «жил в своём имении Панброво, работал продавцом в сельском магазине и был репрессирован»* (там же, л. 22).

6 Двоюродным дядей.

7 Позднее А.А. Григоров установит, что Кинешемским предводителем В.А. Яковлев был в 60-е гг. (см. прим. 15 к письму к М.М. Шателен от 12 мая 1968 г. на стр. 79).

8 См. прим. 3 и 4 к письму к М.М. Шателен от 17 января 1969 г. на стр. 91.

9 Дед А.Н. Островского – Фёдор Иванович Островский – был не схимонахом, а иеросхимонахом.

10 Б.С. Киндякова 18 апреля: «Вот уже остался месяц до нашей встречи, жду Вас с нетерпением» (ед. хр. 2259, л. 1 об.).

11 Иван Иванович Григоров (1869–1921), двоюродный дед А.А. Григорова.

12 Троюродный дядя И.И. Григоров (1917–1979).

13 Б.С. Киндяков 18 апреля: «У нас сейчас разлив, вскоре по Медозе начнётся сплав, сначала пойдёт лес самоплавом, т.е. россыпью, затем дрова для Александровской фабрики. Но нынче со сплавом [реки] могут обмелеть, толстый лёд на реке задержал сплав» (ед. хр. 2259, л. 2).

___

* В.Д. Яковлев был арестован 7 июня 1938 г. Семёновским РО НКВД, обвинялся как участник контрреволюционного «Союза офицеров», 23 сентября того же года постановлением тройки УНКВД Ивановской области приговорён к расстрелу (архив Л.В. Кузнецовой).

18 июня 1969 года

Дорогой мой Борис Сергеевич!
Ваше письмо от 14 июня я получил; в свою очередь, я, по приезде домой, тотчас же Вам написал. Очевидно, наши письма разошлись в пути1.
Как я уже Вам писал, я очень доволен остался всей своей поездкой, начиная с посещения Вас и всей Вашей, такой милой и приветливой, семьи. Не могу не выразить Вам ещё раз свою искреннюю благодарность за тёплую и сердечную встречу.
Поход мой из Воскресенского в Щелыково мне также доставил большое удовольствие. Виделся я в Заборье со старой знакомой – учительницей (бывшей) М.В. Богдановой2, на Александровской фабрике – с В.Г. Генце, в Щелыкове – с М.М. Шателен, в Кинешме – с В.П. и Е.В. Степановыми3 и 11 числа встретил на пароходе своих родных и друзей.
В общем – всё было, к моему удовольствию, хорошо, и погода исключительно благоприятствовала. Теперь всё это уже, к сожалению, позади. Вернулся домой – и начались мои повседневные дела.
Предстоит очень много работы архивной – сразу откуда-то появилось несколько тем. Да ещё в Щелыкове дали новое дело, вернее – продолжать ранее начатое4.
Мне потребуется и Ваша помощь – и вот в чём. Вы, как старожил, знавший и знающий многих соседей, только Вы один можете мне оказать неоценимую помощь.
Я готовлю в журнал «Новый мир» статью о Пушкиных5, и вот по какому случаю. В №№ 1 и 2 журнала «Новый мир» за 1969 г. опубликована (посмертно) работа академика Веселовского о роли рода Пушкиных в нашей истории6. Ознакомившись с этой статьёй, у меня возникло желание дать журналу маленькое добавление. Кое-что я возьму из архива, а Вы не сможете ли мне написать (коротенько), кем были Кинешемские Пушкины, т.е., если известно: время рождения, местожительство, на ком были женаты.
Это – начиная с первого, известного Вам, и до нынешних, благополучно здравствующих. За кого выходили замуж женщины из этой фамилии.
Нет ли родственной связи путём браков с Ратьковыми, Текутьевыми, Чихачёвами, Пазухиными и Яковлевыми. Если есть такая связь с Яковлевыми – это будет очень интересно, так как Яковлевы, в свою очередь, связываются с Бестужевыми-Рюмиными, Герценом, Полозовыми и др. Так что если Вам не будет затруднительно – то сообщите мне про всё это; чем больше – тем лучше. Очень жаль, что я, будучи у Вас, не записал с Ваших слов ничего про это, но мысль об этой статье – тогда ещё не созрела.
В прошлом письме я писал Вам только о Яковлевых – это для другой статьи, о моряках-Костромичах.
15/VI был у В.М. Зотова7, передал ему Ваш привет – он с наступлением тепла оживел, значительно бодрее и веселее, чем был весной. Был у него недолго, так как за ним заехал зять9 на машине – для поездки всей семьёй в лес за ландышами. Выберу время – зайду ещё, т.к. мало пришлось побеседовать. Вот на этом и кончу.
Вам, Анне Ивановне, Евгении Борисовне и Виктору Ефимовичу10 шлю привет от себя и от жены.
Будьте здоровы.
Ваш А. Григоров.
До «грибов» – до свидания.

1 Б.С. Киндяков 14 июня: «Дорогой Александр Александрович!
Как-то Вы закончили круг своего путешествия?
Я думаю, Вы очень устали, прежде чем дойти до Заборья?
Встретились ли на Александровской [фабрике] с Владимиром Германовичем, не узнали ли о судьбе Алёши Шишкина и других общих знакомых?
Были ли у Степановых, встречались ли с Кинешемскими краеведами, а в Щелыкове с Марией Михайловной и когда вернулись домой; наверное, о Вас очень беспокоилась Мария Григорьевна?» (ед. хр. 2259, л. 10). Мария Михайловна – М.М. Шателен.
Владимир Германович Генце (1897–1982). Вот, что сообщил о нём его внук Владимир Валентинович Генце в октябре 2006 г.: «Родился 25 августа 1897 года в посёлке Красная Поляна Островского района Костромской области*. Учился в Костроме у художника Шлеина. Потом забрали в армию. С 1922 года работал на Александровской фабрике счетоводом-кассиром, последнее время работал главным бухгалтером. Участник Февральской и Октябрьской революций, а также участвовал в Гражданской войне. В 50-е годы начал писать картины. Его картины участвовали в районных и областных выставках. Владимир Германович умер 20 февраля 1982 года и похоронен в Гребнях.
PS. Генце В.Г. родился в семье русского подданного, владельца двух картонно-бумажных фабрик (Каплинской и Краснополянской)» (архив сост.).

2 Мария Васильевна Богданова (1889–1978) – дочь священика Спасской церкви села Спас-Заборья о. Василия Богданова; была учительницей Спас-Заборской земской начальной школы, в советское время – Спас-Заборской восьмилетней школы.

3 О Елизавете Васильевне и Вадиме Петровиче Степановых см. на стр. 123.

4 М.М. Шателен попросила А.А. Григорова найти в фондах ГАКО материалы о предках А.Н. Островского (см. письмо к М.М. Шателен от 21 июня 1969 г. на стр. 99).

5 В «Новом мире» работа А.А. Григорова не обнаружена.

6 Степан Борисович Веселовский (1876–1952) – историк, один из самых выдающихся знатоков архивных материалов XVI–XVII вв. В его исследовании «Род и предки А.С. Пушкина в истории», опубликованном в «Новом мире», впервые проясняется родословная не только со стороны матери, но и со стороны отца поэта.

8 Владимир Михайлович Зотов (1883–1974). Сын двоюродного брата владельцев костромской текстильной фабрики Алексея Андреевича и Владимира Андреевича Зотовых – Михаила Михайловича Зотова, служащего этой фабрики, на территории которой Михаил Михайлович с семьёй и жил. Мать Владимира Михайловича – Екатерина Платоновна, урожд. Яблокова, троюродная сестра академика Алексея Владимировича Яблокова, нашего современника (сообщил О.В. Воронович, внук В.М. Зотова; Кострома).

9 Юрий Алексеевич Борисов (1927–1997) – преподаватель Костромского сельскохозяйственного института, позднее – его проректор по учебной работе.

10 Жена, дочь и зять Б.С. Киндякова. Анна Ивановна, урожд. Смольянинова (1885–1974), стала женой Б.С. Киндякова в 1928 г. (ед. хр. 2261, л. 1).

___

* Вероятно, в посёлке при Полянской картонной фабрике Кинешемского уезда Костромской губернии. Посёлок Красная Поляна (Краснополянский) возник около 1952 г. на противоположном фабрике берегу реки Меры (М. Сочнева. Посёлок «Краснополянский» // Знамя Октября. – 1958. – 13 апреля).

16 ноября 1969 года

Дорогой мой Борис Сергеевич и все «Воскресенцы» – Анна Ивановна, Евгения Борисовна, Виктор Ефимович и младое племя, незнакомое – Павлик и Леночка1!
Очень рад был получить от Вас длинное и интересное письмо; все сведения, полученные от такого «старожила», как Вы, для меня очень ценны и нужны. Так что уж Вы не откажите в любезности сообщать мне всё, что Вам известно о давних летах и людях, населявших наши родные края «Медозинские», когда я буду Вас о том просить.
Сейчас же – временно – я усиленно занялся работой в архиве, по заданной мне теме, а поскольку эта работа идёт не как любительская, а за «деньги», то пришлось оставить на некоторое время все остальные мои изыскания2.
Работа же моя сейчас такая: мне поручено разобраться в старинных рукописях и всяких материалах, собранных ещё до революции разными краеведами, любителями родной старины. В этом ворохе бумаг, который я разбираю, попадаются порою очень интересные рукописи и документы, но уже выявилась главная масса – это часть фамильного архива давно уже не существующих у нас на Костромщине фамилий, как-то: Чичаговых, Загорских, Ямановых, Крыжевых и других. Уже больше 150 лет не существуют и их усадьбы, все эти люди жили в западной части Кинешемского уезда и восточной части Костромского. Есть документы – грамоты Ивана Грозного, Михаила Фёдоровича и много (более тысячи) всяких документов от конца 16 века до начала 18 века.
Теперь надо установить связи между этими фамилиями, их владения и написать об это всём некое исследование. Работа для меня очень интересная, но тяжёлая – очень трудно читаются эти бумаги и многие из них в очень плохом состоянии.
Тороплюсь, чтобы поскорее разделаться с этими Чичаговыми и другими и перейти на другую, более лёгкую тему.
Среди этого вороха мне попалась грамота царя Михаила Фёдоровича о пожаловании деревень Клеванцова, Хоустова на Медозе некоему Жадовскому, и в этой грамоте подробно расписаны его – Жадовского – заслуги и воинские подвиги.
Но пока хватит истории, перейдём к действительности.
У нас всё в порядке. От Гали3 нет ещё письма с впечатлениями о поездке в Ленинград. Погода – очень неважная. Выпало уже много снегу, и Волга почти что замёрзла, а теперь – 3 дня подряд льёт проливной дождь, тепло – до +7, всё тает, везде текут ручьи, целые реки. Через Волгу ходит паром, но на переправу уходит много времени, почему я ухожу в 6 часов 50 минут и возвращаюсь после 7 часов вечера, устаю порядком4.
Жизнь всё та же, постепенно отвыкаем от мяса, будем вегетарианцами. Сегодня я был в магазине и увидел такую картину: «давали» колбасу, дрянную, по 1 руб. 30 коп., а народ – как взбесился. Что там творилось – описать невозможно. Чуть не сломали двери и все запоры, когда магазин стали закрывать на обед. Была настоящая свалка!
Теперь я не хожу уже на свои экспертизы, так как всё рабочее время занято в архиве. Но меня просят не оставлять и это занятие, не знаю уж, как и всех ублаготворить5.
Посылаю Вам фотографии, может быть, Вы посмотрите, кто это снят среди Григоровых – я полагаю, что это Сергей Яковлев, сын Александра Дмитриевича, хотя я его и не видал никогда6.
Карточки эти можете – по Вашему желанию – оставить у себя или прислать назад, как хотите.
Вот, до нового года уже осталось 1½ месяца, скоро Новый год, а там – и лето. За такой работой у меня это время пролетит незаметно.
Придёт лето – будем планировать, как к Вам попасть. Я писал Вадиму Петровичу – сговориться: может быть, он нас бы довёз до Вас на своём «Оппеле» – но пока ответа нет ещё.
Буду ждать Вашего очередного письма, всегда мне Ваши письма доставляют удовольствие.
Мария Григорьевна и вся наша братия благодарят всех Вас за память и внимание и шлют всем Вам свой привет, к чему присоединясь и я.
Искренне Ваш А. Григоров.

1 Внуки Б.С. Киндякова.

2 А.А. Григоров 2 месяца в году, – в течение которых закон СССР разрешал пенсионерам работать и получать зарплату, – по приглашению ГАКО выполнял в нём конкретную работу м. н. с.

3 От младшей дочери из Ростова-на-Дону.

4 А.А. Григоров жил на левом берегу Волги (в Заволжье), а областной архив в это время находился в центре Костромы в – Богоявленском соборе Богоявленско-Анастасиина монастыря.

5 Об экспертизах см. письмо к М.М. Шателен от 19 октября 1968 г. на стр. 91.

6 Сергей Александрович Яковлев (1917–2003). Александр Дмитриевич Яковлев (1878–1950) – полковник; владелец усадьбы Комарово; земский начальник Кинешемского уезда (ед. хр. 1759, л. 8). «Окончил 2-й Московский кадетский корпус. Во время войны 1914–17 гг. служил в качестве специалиста по вооружению на Сормовском заводе. Был одним из первых изобретателей русских авиационных бомб. После 1917 г. долгое время работал химиком в лаборатории завода “Бензолан”, ныне завод им. Фрунзе в г. Заволжске» (там же, л. 10).
Б.С. Киндяков 10 октября 1969 г.: «Вы, Александр Александрович, упомянули, что у Вас есть фото, где Григоровы сняты с Серёжей Яковлевым, вот это неожиданно. Серёжа нынче был у нас, можно было бы разговориться. Он ведь преподаватель в военном училище по связи, там окончил училище и остался преподавателем. Он теперь уже в чине полковника и предполагает через год-два выйти в отставку на пенсию» (ед. хр. 2259, л. 14).

15 января 1970 года
г. Кострома

Дорогой мой Борис Сергеевич!
Кажется мне, что давненько от Вас не получал я писем, а каждый раз, как получаю, приносят они мне много удовольствия. Вот, соскучившись по Вашим письмам, я и решил Вам напомнить о себе. Я знаю, что Вы, в своих преклонных летах, сильно загружены всякими домашними занятиями и хлопотами, и поэтому вовсе не в претензии на Вас за молчание, тем более что, может быть, это просто мне так кажется, а на самом деле и не так-то давно было Ваше, всегда интересное, письмо. Не знаю, предыдущее письмо писал я Вам на машинке или же нет. Если писал его на машинке, стало быть, Вы уже из того письма знаете о моём новом приобретении и об обстоятельствах покупки её.
Сейчас у меня перерыв в работе моей архивной, я отработал положенные пенсионеру 2 месяца за 1969 год, а буду ли продолжать – это ещё бабушка надвое сказала: весь вопрос упирается в деньги. В прошлом году я начал свою работу в конце года, когда у них, в архиве, были какие-то остатки средств, которые нужно было использовать до конца года, а сейчас начало года и таких остатков нет. Но директор1 мне заявила, что сделает всё, чтобы я ещё у них два месяца поработал, да мне самому хочется этого, тем более что я не всё закончил, что хотелось бы, и часть работы осталась незавершённой, что не в моих правилах. Так что, возможно, числа с 19-го вновь возьмусь за труды.
Написал я письмо Т.Л. Яковлевой (Пушкиной)2, по указанному Вами адресу, сообщил ей всё, чем я располагаю по истории их рода, и предложил поделиться собранными материалами, но пока никакого ответа ещё не получил.
В последней своей работе в архиве мне пришлось разбирать и систематизировать документы 17–18 века, и частью 19-го, по трём крупным помещичьим вотчинам нашей губернии, а именно: Писцовская вотчина бывшего Нерехтского уезда, затем Сидоровская вотчина, это на реке Волге, против села Красного, и третья – Архангельская, бывшего Ветлужского уезда, ныне Шарьинского района. И вот, в числе владельцев Писцова оказались в 18 веке Грузинские князья Вахтанговичи, пришлось искать про них материал, чтобы восстановить историю рода и преемственность владения. Всё достал, кое-что выписал из Ленинградской публичной библиотеки3, а оказалось, что эти князья одного рода с Багратионами-Мухранскими. Таким образом, в моих руках оказалась родословная всех Багратионов. Я сделал надлежащую выписку и послал её В.П. и Е.В. Степановым – ведь Елизавета Васильевна прямой потомок этих Багратионов, там есть и её дед4. Может быть, это им будет интересно.
Свои работы я сейчас временно оставил, так как, работая по 8 часов, не был в состоянии ещё что-либо делать, а сейчас – на «законном отдыхе». В марте же думаем прокатиться к младшей дочери, в Ростов, месяца на полтора.
Жизнь у нас всё та же, такие же недостатки кое в чём, как и в 1969 году. Очень сожалеем, что прекратили продажу вещей в кредит, мы много этим пользовались, так как, при наших малых достатках5, это был единственный способ приобрести крупную покупку, ценою в 100 рублей и дороже. Теперь, значит, это – мимо.
Морозы у нас сменились метелями и снегопадами. Снегу уже довольно много нанесло. Вот, практикуюсь на новой машинке работать, раньше приходилось не мало печатать по работе, так что навык есть. На всё же опечатки получаются.
На этом пока и закончу. Вся наша семья шлёт Вам и Вашим домочадцам: Анне Ивановне, Евгении Борисовне, Виктору Ефимовичу и молодёжи свой привет и лучшие пожелания.
Я к этому присоединяюсь, и добавляю от себя ещё свой сердечный привет всем Вам, и желаю всего доброго.
Искренне Ваш А. Григоров.

1 В.К. Колбасова.

2 Татьяна Львовна Яковлева, урожд. Пушкина (1905–1985) – правнучка родоначальника Костромской ветви рода Пушкиных, Александра Юрьевича Пушкина (1779–1854). Замужем за Михаилом Александровичем Яковлевым; жили в Ленинграде.

3 Ныне Российская национальная библиотека (РНБ).

4 Александр Михайлович Багратион-Мухранский (1856–1935). Статский советник, камергер, чиновник для особых поручений при наместнике Кавказа (Дворянские роды Российской империи. Т. 3. Князья / Под ред. С.В. Думина. – М., 1996. – С. 62).

5 «Достатки» А.А. и М.Г. Григоровых в это время складывались в основном из их пенсий и из зарплаты А.А. Григорова за 2 «пенсионерских месяца» в архиве (200–300 рублей); а если он ещё продолжал свои «экспертизы», то за каждый вызов получал 4–5 рублей.

12 сентября 1970 года

Дорогой мой Борис Сергеевич!
Ваши беспокойства были напрасны, по-моему, никакого перерыва в письмах и не произошло, во всяком случае, все Ваши письма до меня благополучно дошли, мне думается, что и мои письма к Вам также все дошли.
У Вас была некоторая задержка, как Вы сами писали, отчасти из-за многолюдства, отчасти из-за всяких домашних дел, я же, со своей стороны, на каждое Ваше письмо без задержки отвечал. Так и сегодня: утром пришло Ваше письмо от 9/IX, а сейчас я уже пишу ответ.
Правда, я с начала сентября немножко приболел: сперва радикулит проклятый – как говорится, «ни встать, ни сесть»; затем это прошло, так привязалась простуда; если бы зимою было такое, так сказали бы «грипп», а летом, кажется, не бывает никакого гриппа, а просто простуда. Хоть ещё и не совсем прошло, но причинило мне неудовольствие: ведь уходит грибное время, последнее время прошли не малые дожди и, говорят, люди стали находить и серых, и даже белых, а я вынужден сидеть дома! Ну, не свинство ли! Правда, время зря не теряю, своей работы не оставляю, так и Ваш сюрприз готовлю помаленьку.
Вы пишете про статью в «Северной правде» про моего прадеда Александра Николаевича1. Это правда, что я рассказывал автору этой статьи про прадеда, про обстоятельства его второго брака и, вообще, про всё, но, например, никак не могу знать, читал ли Александр Николаевич сочинения Чернышевского и Добролюбова, и ни в каких источниках не могло и быть таких сведений. Это, и кое-что другое, оставляю на совести автора. Так, например, никогда не было у него 300 человек дворовых. Такого количества, как мне думается, не было даже и у графа Шереметева2, и у А.Г. Орлова.
Но это всё пустяки, приятно всё же, что вообще такая статья появилась, и, вообще, мне, считающему себя до некоторой степени «историком», очень приятно, что редакция газеты сочла возможным напечатать эту статью. Ещё лет 15 назад такое было бы немыслимым. И это тоже очень приятно, что пробуждают у читателей интерес к прошлому нашего края.
У меня так много есть материала про это прошлое, но вот на посланную мною в «Северную правду» статью о моряках-цусимцах – Дурново, Чагине и Н.М. Григорове3 – пока нет никакой реакции, даже ответа4. Всё же на днях пошлю туда ещё статейку о Невельском, но не об весьма известном адмирале Геннадии Ивановиче, а о его дальнем родиче Гавриле Невельском, герое войны с Швецией 1808 года. Посмотрим, какая будет реакция (и будет ли вообще) на Невельского5.
Сегодня у нас, в Костроме, было торжественное открытие моста через Волгу. Мы с Марией Григорьевной и внучкой Галей ходили смотреть, на нашей стороне, и только что вернулись оттуда.
На той стороне был митинг, говорились речи, и какое-то начальство разрезало красную ленточку, закрывавшую проезд. Первой пошла милицейская машина с какими-то милицейскими начальниками, затем 15 чёрных лимузинов с начальниками – приезжими из Москвы, Ярославля и других городов и с нашим Костромским начальством. За ними шло 46 автобусов, все украшенные флагами и цветными воздушными шариками; в этих автобусах ехали строители с семьями и тоже разные гости рангом пониже. По центру моста, вдоль белой полосы, разделяющей правую и левую сторону моста, стояла цепочка солдат. Все фонари и мачты на мосту были украшены флагами и транспарантами. Я обратил внимание на сочетание цветов – каждая мачта была украшена флагами: белым, синим и красным. Это ведь наши русские национальные цвета, наш флаг, введённый ещё Петром Великим. Это мне понравилось. В момент, когда пошли первые машины, на разные голоса заревели все пароходы и другие суда, оказавшиеся поблизости; конечно, играли оркестры, пускали ракеты, но в дневное время ракеты не имеют эффекта. Народу была масса, чуть не вся Кострома собралась на обоих берегах. Сразу же после прохода машин на мост «ввалилась» огромная толпа, тут были и с флагами, и с прочими атрибутами таких праздников. Мост оказался заполненным сплошной чёрной массой людей.
Мы посмотрели на всё это и пошли домой. А паромы-самоходки, столько лет обслуживавшие Кострому, в последний раз проплыли около моста и пошли искать себе новой работы, но уже в другом городе.
Теперь, с сегодняшнего дня, пойдут через мост два автобусных маршрута, один от нас в район фабрик, а другой – в сторону вокзала, в направлении Октябрьского посёлка. Теперь будет удобно съездить и к В.М. Зотову6. Удобно будет мне ездить и в научную библиотеку, а на другом маршруте – и в архив. 3автра же попробую съездить в библиотеку им. Крупской7.
Я уже писал Вам, что наши ребятки сумели благополучно выбраться из Анапы и уже на своих новых местах; Лёву даже успели уже на месяц в колхоз отправить куда-то, в Нейский район кажется. Картошку ещё не копали, вот наши дочь с зятем вчера вернулись из дома отдыха, так, наверное, на днях начнём это дело.
Вадим Петрович Степанов прислал письмо, предлагает ещё разок нынче съездить к Вам, в Воскресенское. Но не знаю, как и быть. И съездить-то хочется, и опасаюсь простуды, ведь ещё не прошло это. И не надёжна погода, как бы не получилось, как в прошлом году.
Сегодня потеплело, и ожидается дальнейшее потепление, но можно ли верить синоптикам? Правда, и по старым приметам, должно наступить бабье лето. Ну, посмотрим, что будет, хотелось бы съездить и «боязно» в то же время.
На этом пока и закончу. От Марии Григорьевны, меня и наших всем Вам привет.
Искренне Ваш А. Г-в.

1 В. Бочков. Первая в России // Северная правда. – 1970 г. – 6 сентября. В статье речь идёт о среднем женском училище, открытом в Костроме в 1857 году на средства прадеда А.А. Григорова – А.Н. Григорова (и с 1864 г. носившем его имя), а в 1870 г. преобразованном в Григоровскую женскую гимназию.

2 Несомненно, Петр Борисович Шереметев (1713–1788).

3 Павел Петрович Дурново (1874–1909) – капитан 2-го ранга; из дворян Солигаличского уезда. Иван Иванович Чагин (1860–1912) – контр-адмирал; из дворян Макрьевского уезда. Николай Митрофанович Григоров (1873–1933) – контр-адмирал; родился в усадьбе Александровское Кинешемского уезда. В Цусимском бою 15 мая 1905 г.: лейтенант П.П. Дурново – командир броненосца «Бравый», капитан 2 ранга И.И. Чагин – командир крейсера «Алмаз», лейтенант Н.М. Григоров – штурман этого же корабля. «Бравый» и «Алмаз» прорвались сквозь японский флот во Владивосток. За проявленные в Цусимском бою мужество, доблесть и храбрость были награждены: капитан 2 ранга И.И. Чагин и лейтенант П.П. Дурново – орденом Георгия Победоносца, а лейтенант Н.М. Григоров – орденом Владимира с мечами и бантом*.

4 Ответ А.А. Григорову был написан через полгода (18 марта 1971 г.) ответственным секретарём газеты В. Александровым:
«Уважаемый товарищ Григоров!
К сожалению, не сумели использовать оба Ваших материала, хотя я пытался это сделать. И Цусима, и Бутаков – это всё из прошлого, а газеты этим не очень увлекаются, ибо они живут прежде всего сегодняшним днём.
Кроме того, материал о Бутакове – это своего рода биографическая справка, не очень удобная для газеты, а Цусима – почти сплошь перечисление имён и фамилий» (ед. хр. 2203, л. 22).

5 В 1972 г. в «Северной правде» за 13 июля напечатана статья «Костромичи – герои морских сражений», в которой речь идёт о сражении в Финском заливе вблизи острова Нарген, состоявшемся 11 июня 1808 г. Героями статьи, кроме Гавриила (Гаврилы) Ивановича Невельского (1773–1841) – командира катера «Опыт», – являются 2 гардемарина, проходящих на «Опыте» морскую практику: Павел Михайлович Баранов из Кологрива и Сергей Нефедьевич Сухонин из усадьбы Горки Галичского уезда. Может быть, это и есть та самая «статейка»?

6 До 1972–73 г. В.М. Зотов жил на углу улиц Советской и Титова,  в доме с аркой (сообщил О.В. Воронович).

7 Областная научная библиотека (с мая 2010 г. уже не носящая никакого имени).

___

* За участие в военных действиях офицеры награждались «обычными орденами, на которых были помещены мечи и специальный бант» (П.А. Зайончковский (1904–1983): Статьи, публикации и воспоминания о нём. – М., 1998. – С. 57).

16 ноября 1970 года

Дорогой Борис Сергеевич!
Спасибо Вам за письмо Ваше от 12/XI. Ответ на него не задерживаю, как это у меня полагается.
Меня очень заинтересовало Ваше сообщение о предстоящем выпуске фильма о В. Беринге. Мне не пришлось смотреть сообщения об этом, не знаю, что там говорилось, – будет ли этот фильм показываться по телевидению или же он будет обычным научно-популярным фильмом. Было бы очень интересно посмотреть этот фильм1. Если Вы что-нибудь ещё про этот фильм знаете или узнаете в будущем, то, пожалуйста, известите меня обо всём, что узнаете.
Я-то сам мало смотрю телевизор, только клуб кинопутешественников да «В мире животных», редко когда что-нибудь ещё. Не то, чтобы я не интересовался телевидением, а просто у меня все вечера заняты работой со своими рукописями, так что я, как видите, пропустил и это известие о фильме про Беринга.
Очень было приятно услышать про успехи Вашей Воскресенской школы, руководимой Виктором Ефимовичем и Евгенией Борисовной. Жаль только, что она, то есть Евгения Борисовна, будучи в Костроме, не зашла к нам. Мы были бы очень рады видеть её у себя. Так что передайте ей, что в будущем, если предстоит поездка в Кострому, то нехорошо будет, если она не забежит к нам, хоть не надолго. Можно и переночевать, а теперь, с мостом, совсем не трудно до нас добраться.
Про здоровье наше можно написать, что пока оно удовлетворительно. Бывшее у меня какое-то заболевание прошло почти уже совсем, есть ещё некоторые признаки простуды.
Наши все на своих местах, все работают, и всё у них нормально.
Вот, в связи с Берингом и Овцыным2, я, если Вам не надоест читать, могу предложить маленькие сведения об Овцыных и почему мне до некоторой степени эта фамилия близка.
Так что сперва об Овцыных. Это очень древняя фамилия дворянская, ведущая свое начало от Муромских князей, то есть от тех времён, когда ещё существовало самостоятельное Муромское княжество. Со временем, когда потомство Муромских князей размножилось и стало терять княжеский титул, из этого корня выделилось несколько дворянских фамилий, из них и предки Костромских Овцыных. На Костромской земле Овцыны впервые мною найдены в документах 1643 года, когда два брата Овцыных уже владели поместьями. Один из них, Иван Данилович, был дедом Дмитрия Леонтьевича Овцына, мореплавателя и соратника В. Беринга. Их родовая усадьба «Чегловка» находилась в Исуповской волости Буйского уезда, ныне Сусанинский район. Мною выявлено много документов, свидетельствующих о службе и жизни представителей этой фамилии. Если Вам будет интересно, то я могу Вам прислать биографию Д.Л. Овцына, составленную мною на основании его послужного списка и других найденных мною документов. Теперь перехожу к тому, почему Овцыны в некоторой степени мне близки.
В XVIII веке в усадьбе Агафонове, на реке Мере (между Семёновским и Ивашевом), жил поручик Владимир Иванович Полозов, происходивший из старинной Костромской дворянской фамилии, с давних пор владевшей поместьями по реке Мере, как-то: Панькино (впоследствии Варфоломеевых), Дынькино и рядом других, вплоть до Комарова (впоследствии Яковлевых). Этот Владимир Иванович был участником Семилетней войны, будучи только что выпущенным из корпуса молоденьким офицером. Его сын Александр служил в Нарвском пехотном полку поручиком, участвовал в походах Суворова, брал штурмом Прагу в 1794 г. и был в Итальянском походе Суворова 1799 году. У него была дочь Мария, которая впоследствии стала моей прабабушкой. Но прежде этого ей пришлось не мало пережить.
Не в очень дальнем расстоянии от Агафонова жили помещики Григоровы, в усадьбе «Берёзовка» на речке Киленке. Старший сын владелицы Берёзовки Настасьи Афанасьевны Григоровой, урождённой Соймоновой, Александр влюбился в молоденькую Марию Полозову, она ему отвечала тем же, но когда он, Александр Николаевич Григоров, сделал предложение, то отец Марии, Александр Владимирович, наотрез отказал в своем благословении на этот брак. Мотивы были таковы: Полозовы, знатные и богатые помещики, не могут породниться с бедняком Григоровым, к тому же ещё для Костромичей неизвестного происхождения, так как Григоровы приписались к Костромскому дворянству лишь в 1817 году. У Полозовых были большие поместья, кроме Агафонова, в Галичском уезде и в Нижегородской губернии. Получив отказ, А.Н. Григоров тотчас же ушёл на военную службу юнкером в артиллерию, а отец Марии решил устроить судьбу своей дочери, выдав её замуж за своего однополчанина, отставного майора Александра Михайловича Овцына, жившего в усадьбе Лубенино. Александра Владимировича не смущала разница в летах – майору А.М. Овцыну было под пятьдесят, а Марии всего лишь 19 лет3. И своей родительской волей он выдал бедную Машу за старого, но знатного и богатого майора Овцына. Этот А.М. Овцын приходился родным внуком сподвижнику В. Беринга, Д.Л. Овцыну. Свадьбу сыграли в феврале 1821 года, а уже 21 апреля того же года майор А.М. Овцын скоропостижно скончался.
И осталась бедная Мария Александровна 19-ти летней вдовой, совершенно не имеющей жизненного опыта. У покойного майора А.М. Овцына были ещё 2 брата, из них один, гвардии поручик Ф.М. Овцын, решил завладеть имением своего умершего брата, и тотчас по его кончине явился в Лубенино, и, под предлогом привести в порядок все дела покойного брата, забрал у бедной вдовы все документы – крепости на имения и купчие и т.д., а затем стал ей доказывать, что, мол, у твоего мужа ничего и не было, а всё принадлежит ему, Фёдору. Он стал всячески притеснять Марию Александровну, дошло дело до того, что не давал ей даже грядки в огороде вскопать, а затем вовсе выгнал её из Лубенина. Пришлось Марии подавать прошение министру юстиции, тогда им был князь Д.И. Лобанов-Ростовский. У меня есть копия этого прошения. Тем временем Мария написала о своей печальной судьбе бывшему жениху, А.Н. Григорову.
Получив известие о том, что его любимая женщина свободна, так как её муж умер, да к тому же, что она подвергается всяким притеснениям со стороны деверя, Александр Николаевич тотчас же подал в отставку, что, между прочим, спасло его от участи декабристов, так как он служил в Тульчине, бывшем главной квартирой будущих декабристов, и был тесно связан по службе с Муравьёвым, Пестелем и др. Выйдя же в отставку – это было в 1823 году, то есть за 2 года до восстания декабристов, – он утратил связь со всеми этими лицами и, таким образом, не оказался в числе замешанных в движении декабристов. Приехав домой, Александр Николаевич тотчас же возобновил своё предложение Марии Александровне, теперь уже бывшей самостоятельной женщиной, вышедшей из-под власти своего отца. В согласии отца теперь надобности не было, и свадьба состоялась.
«Служа отлично, благородно, долгами жил его отец, давал три бала ежегодно и промотался, наконец», – так А. Пушкин писал об отце Онегина, и такую жизнь вёл А.В. Полозов. Ведя широкую картёжную игру, давая балы и содержа большую охоту, он постепенно влезал в долги и к концу своей жизни имел громадный долг. По его смерти долгов оказалось во много раз больше, чем имения, и кредиторы получили по 17 копеек за рубль. В числе кредиторов А.В. Полозова, потерпевших убытки от его неплатежеспособности, я нашёл А.Ю. Пушкина и Чихачёвых – Николая, Михаила и Евлампия и их сестёр, Александру и Сусанну. Эти Чихачёвы были родственниками Ваших предков4, а их усадьба была «Вахраково», недалеко от Агафонова.
Между тем, прошение Марии Александровны на имя министра юстиции возымело своё действие, было приказано Костромскому земскому суду произвести полный раздел по закону между Фёдором Овцыным и Марией Александровной, и вот молодая жена А.Н. Григорова получила после мужа своего первого большое состояние.
Первым делом молодые Григоровы купили себе усадьбу «Башкариха» и некоторое количество крестьян в деревнях Киленках, Онопихе и Башкарихе. 3атем А.Н. Григоров произвёл раздел с отцом и братьями, по этому разделу он получил часть крестьян деревни Берёзовки и много земли по пустоши Магуриха. А его молодая жена наследовала после отца (вернее, он ещё при жизни своей переписал на неё) часть крестьян Агафонова, деревень Галичского поместья, а после первого мужа, А.М. Овцына, она получила Нижегородское имение и часть Костромского.
Затем ими были куплены деревни Малинки и Кобячиха у г-на Савельева. И так бедный когда-то А.Н. Григоров стал во много раз богаче своего тестя Полозова, который к тому времени уже окончательно прогорел. А что касается знатности происхождения, то, как оказалось, род Григоровых значительно старше Полозовых, значит, старый А.В. Полозов напрасно предал свою дочь на такие тяжкие переживания.
Но недолго наслаждались счастьем молодые супруги Григоровы. В 1834 году Мария Александровна умерла от родов, причём причиной смерти её был мой дед, Митрофан Александрович. Он остался без матери 6-ти дней и был вскормлен крепостными кормилицами. А прадед мой, Александр Николаевич, овдовев, жил вдовцом в построенном им имении усадьба Александровское до 1851 года, когда он вторично женился на сестре миллионера П.В. Голубкова5, и уже на денежки своей новой жены он затеял строительство и открытие гимназии в Костроме. Вот такая история связывает меня с Овцыными.
Мне удалось найти много документов той эпохи, часть из них я для себя скопировал. Много интересного есть и в истории Чихачёвых и Ратьковых, всё бы это следовало перенести на бумагу, но, боюсь, у меня времени на всё не хватит.
Сейчас вплотную занялся с моряками, их уже выявил только от времён Петра до 1812 года около 200 человек!
Вот, написал Вам целый «роман». Теперь, пока не забыл, вот что ещё.
Вы вспомнили про Бошняков, так я хочу Вам напомнить, что если у Вас есть полное собрание сочинений А.С. Пушкина, то там, в «Истории Пугачёвского бунта», Вы можете найти строчки про некоего Бошняка – сейчас не могу вспомнить, как его звали – бывшего, кажется, комендантом Саратова и погибшего от руки Пугачёвцев. Так это предок наших, Костромских, Бошняков6.
И ещё: про Вашего предка Ивана Леонтьевича (Львовича) Чихачёва и его земляка, Михаила Гавриловича Плаутина, я Вам сообщаю копию из письма А.И. Чирикова, в котором он сообщает о их смерти: «... Люди долгое время одну кашу варили, а воду употребляли только для питья и то не с довольством, и за тем бережением осталось при ходе в Авачинскую губу воды две бочки, и то та, которую уже высидели чрез кубы из морской воды, а служители уже пришли все в крайнюю болезнь и многие лежали. И достальные чрез великую силу ходили, а господа лейтенанты Чихачев и Плаутин, профессор Делил де ла Кроер, подкон-стапель Катчиков цинготною болезнью и от недовольной пищи, по воли Божии, померли, да ещё рядовых два человека: мастер Дементьев, боцман Сидор Савельев и прежде упомянутых 15 человеках на американских берегах остались. И я сам в крайней цинготной болезни находился и сентября с 20 числа уже и на палубу не выходил, а пришли уже Божиею помощью в здешнюю гавань сего октября в 11 числе и поныне нахожусь очень болен и сам о себе на постеле поворотитца не мало не могу, и буду ли жив – Бог весть.
По завещанию бывших приятелей моих, лейтенантов Чихачева и Плаутина и прочих преставившихся служителей, платье и посуду надлежит распродать здесь, того ради не изволите ли из команды вашей служителей, желающих для покупки, отпустить, а я положил время продавать ноября с 20 числа, а здешних вещей Иван Лвович (Чихачев), Михайло Гаврилыч (Плаутин), которых у них не очень много, продавать не приказывали, и в духовной Иван Лвович написал, что б лисиц прикупить до 200, а соболей до пяти сороков и отвезть в дом, его фамилии братьям и сёстрам, по той же силе приказывал и Михайла Гаврилович, только после иеромонаха Дамаскина будет в продаже лисиц с 50 да соболей с 30.
Ваш, государя моего, верный слуга Алексей Чириков.
Октября... дня 1741 году».
Это письмо писано Мартыну Петровичу Шпанбергу, после смерти В. Беринга исполнявшему обязанности руководителя Великой Северной экспедиции7.
Остаётся только неизвестным, было ли выполнено предсмертное распоряжение И.Л. Чихачёва о доставке мехов лисиц и соболей из далёкой Камчатки в Костромское поместье Чихачёвых.
Вообще, очень увлекательна эта работа по розыску старинных бумаг и статей в газетах и журналах столетней и больше давности.
Так, и из числа уже упомянутых Овцыных, не только Дмитрий Леонтьевич оставил о себе память, но был и целый ряд других из этой же фамилии, начиная с сына Д.Л. Овцына – Михаила Дмитриевича, бывшего также участником Камчатской и Нерчинской экспедиций. 3атем был храбрый адмирал Овцын, служивший на Чёрном море под командой адмирала Ушакова и погибший при крушении судна близ устья Дуная8. Был Московский губернатор, награждённый тремя тысячами крепостных душ9. После его смерти его вдова вышла замуж за известного адмирала Карцева, тоже нашего земляка-Костромича10. Был ещё один моряк – подштурман Степан Овцын, троюродный брат Дмитрия Леонтьевича. Более сорока лет он отдал штурманскому делу во флоте, а в его послужном списке написано так: «Уволен от службы во флоте за старостью и дряхлостью для приписки к какому-либо монастырю на пропитание»11.
Ну, да уже довольно Вас утомлять моими писаниями. Ведь, может статься, что для Вас всё это вовсе не представляет такого интереса, как для меня. А я уж и рад, что находится человек, который читает мои рассказы. Поэтому надо кончить на этот раз. Я ещё Вам обещал прислать подробную родословную Чихачёвых и Киндяковых, я сам это составляю на основании первоисточников, но не могу выкроить времени для окончания. Подпирает меня срок, на который я могу рассчитывать для использования старинных книг, присланных из Ленинской библиотеки12 по моему заказу.
Поэтому не могу сейчас закончить эти две родословные.
Теперь же пора и «честь знать», то есть попрощаться с Вами и всем Вашим милым и гостеприимным семейством.
Мария Григорьевна, я и все наши малые (впрочем, уж, кажется, совсем не малые) шлют свой привет Анне Ивановне, Вам и Вашим «малым», то есть Евгении Борисовне с Виктором Ефимовичем, Павлику и Лене.
Ваш А. Григоров.

1 Речь идёт о фильме 1970 г. «Баллада о Беринге и его друзьях». Режиссёр – Юрий Швырев; сценарий Иосифа Осипова, Виктора Шкловского, Юрия Швырева (http://www.kinopoisk.ru/level/1/ film/46016/sr/1/).
Витус Ионассен (Иван Иванович) Беринг(1681–1741) – мореплаватель, руководитель Великой Северной экспедиции. Прошёл между Чукотским полуостровом и Аляской, достиг Северной Америки и открыл ряд островов Алеутской гряды.

2 Дмитрий Леонтьевич Овцын (1708–1757) – гидрограф, участник Великой Северной экспедиции, возглавляемой В. Берингом.

3 М.А. Полозовародилась в 1799 г., а А.М. Овцын в 1772 г. (ед. хр. 1068, л. 7, 8).

4 Бабушка Б.С. Киндякова – Варвара Павловна Чихачёва (1834–1884), дочь лейтенанта флота Павла Николаевича Чихачёва, владельца Воскресенского.

5 Платон Васильевич Голубков (1786–1855) – золотопромышленник, винный откупщик, меценат, благотворитель; уроженец Костромы. Получил дворянство по выслуженному чину. О нём см. письмо Вс. Н. Иванову от 29 апреля 1969 г. на стр. 129.

6 Иван Константинович Бошняк (1717–1791) – полковник, военный комендант Саратова с 1771 по 1788 г. Здесь А.А. Григоров ошибается: И.К. Бошняк не погиб от руки пугачёвцев, и в статье «Николай Константинович Бошняк и его род» Григоров уже этого не пишет (см. указанную статью в сб.: Григоров А.А. Из истории костромского дворянства. – Кострома, 1993. – С. 35–37).
Ср.: «Когда Саратов окружили войска «бунтовщиков», Бошняк проявил незаурядную смелость. Имея при себе только 60 человек (весь саратовский гарнизон перешел на сторону Пугачева), он сумел спасти государственную казну, с боем проложить себе дорогу и уйти от погони» (http://history.sgu.ru/people/?pid=299).

7 Лейтенанты Иван Львович Чихачёв (?–1741) и Михаил Гаврилович Плаутин (1709–1741) были участниками Великой Северной экспедиции на корабле (боте) «Святой Павел» под командованием тоже лейтенанта (и тоже костромича) Алексея ИльичаЧирикова (1703–1748 или 1749) и в 1739–1741 гг. находились в плаваниях от восточного берега Камчатки до северо-западных берегов Северной Америки (Аляски). Именно это судно первым достигло берегов Северной Америки; в октябре 1741 г., возвращаясь от Аляски на Камчатку, И.Л. Чихачёв и М.Г. Плаутин скончались от цинги, поразивший весь экипаж.

8 Иван Тихонович Овцын (?–1798).

9 Александр Николаевич Овцын.

10 Жена А.Н. Овцына Анна Ивановна, урожд. Мосолова, овдовев, вышла замуж за контр-адмирала и кавалера, командира гвардейского экипажа Ивана Петровича Карцева (1770–1834) (ед. хр. 1070, л. 8).

11 Степан Андреевич Овцын был приписан к Троице-Сыпанову монастырю Нерехтского уезда.

12 Библиотека СССР им. В.И. Ленина, ныне Российская государственная библиотека (РГБ).

5 апреля 1971 года

Дорогой Борис Сергеевич!
Ваше письмо от 1 марта меня уже не застало в Костроме, и я его прочитал только по возвращении из Москвы, а вернулись мы только 2 апреля, прогостили в Москве целый месяц!
Постараюсь Вам ответить на всё, что Вас интересует. Первое – это насчёт Печур1. Я, кажется, Вам писал уже раньше, что Печуры были когда-то во владении Писемских, но каких именно Писемских – тех ли, что владели Воскресенском, или родственников писателя Алексея Феофилактовича – я не знаю2.
Было бы очень легко найти всё нужное, если бы знать, хотя бы приблизительно, год покупки Печур Вашим дедом. Было ли это до судебной реформы или после неё, так как купчие, акты ввода во владение и все материалы до и после реформы оформлялись по-разному и документы находятся в разных фондах.
Если можете, сообщите время покупки Печур Вашим дедом, а также время продажи им этого имения. Ещё можно посмотреть по описям 18 века, но это очень древний материал, сохранились экономические описания усадеб, я, кажется, Вам посылал по Воскресенскому.
Теперь ещё раз благодарю Вас за устроенную Вами встречу с моей кузиной. Это оказалась действительно моя двоюродная сестра, Елизавета Владимировна, по отцу Матвеева, а по мужу Иванова. Она дочь моего дяди Владимира Александровича, умершего в 1893 году. В далёком прошлом она у нас бывала в Александровском, и я помню её молоденькой девушкой.
Сейчас же она старушка 82 или 83-х лет, но ещё очень живая. Было очень интересно с ней встретиться, я её видел последний раз в 1923 году, а затем потерял из вида и думал, что она давно уже умерла. Детей у неё не было, а муж давно умер. Она имеет хорошую комнатку в Москве, живёт там с 1929 года. Так что если бы не Вы, то я бы никогда и не увиделся с ней3.
Сейчас я опять заболел гриппом, сижу дома, никуда не выхожу. Ещё в Москве стал чувствовать какое-то недомогание, а приехав домой, и вовсе расхворался. Пора бы уже и пройти этому гриппу, а он всё почему-то не проходит.
В Москве мы время провели очень хорошо. Ходили по родным и друзьям, везде нас встречали очень радушно, и везде было интересно повидать новых людей, поговорить с ними. Были и в кино не раз, и в Третьяковской галерее, и в Кремле были в соборах, не удалось только попасть в Оружейную палату.
Я много раз был у своих «шефов»; у профессора Ревякина прочитал всю его рукопись новой книги об А.Н. Островском, сделал свои замечания, которые были приняты автором безоговорочно, и сделали нужные исправления. Не раз был также у доктора исторических наук и географа профессора Алексеева4, от него получил ценные советы, а кроме того, заказы на поиски кое-чего в нашем архиве по части Невельского, Бошняка и других5.
В общем, поездка была, как говорят, «ценной и плодотворной». И я очень доволен, что так всё было хорошо. Приехали домой – тут без нас куча писем накопилась, надо теперь на все отвечать. И работ в архиве предстоит много.
А там надо бы в Ростов-на-Дону съездить, повидать дочку и внучку, уж прямо не знаю, как и успеть всё это. И ехать-то боязно, опять холера начинается на юге, в Крым приезд не разрешают, кроме как по путёвкам в дома отдыха и санатории.
Вот Вам и все наши новости.
На этом пока и закончу. От нас обоих, от Марии Григорьевны и от меня, шлём привет всем Вам – и старым, и средним, и самым молодым.
Будьте здоровы. Надеемся побывать летом у Вас и снова повидать Вас и Ваши прекрасные места.
Ваш А. Гр-в.

1 Усадьба находилась в Галичском уезде (ныне территория Островского района).

2 Позднее А.А. Григоров установил, что Печуры куплены дедом Б.С. Киндякова, Евграфом Семёновичем Киндяковым (1820–?), у тёток А.Ф. Писемского по матери – Варвары Алексеевны и Марии Алексеевны Шиповых (ед. хр. 557, л. 18).

3 Елизавета Владимировна Иванова, урожд. Матвеева (1888–?). Её отец, Владимир Александрович Матвеев (1857–1893) – «старший адъютант управления начальника артиллерии 15-го армейского корпуса» (ед. хр. 880, л. 2); мать – Екатерина Ивановна, урожд. Постовская (ед. хр. 2291, л. 15 об.).

4 Александр Иванович Алексеев (1921–1993) – известный учёный, исследователь истории Дальнего Востока и Русской Америки, кандидат географических и доктор исторических наук, капитан 3 ранга; автор многих книг. А.А. Григоров называет его «самым лучшим биографом Н.И. Невельского» (письмо к Л.В. Толокновой от 11 августа 1975 г.; архив Кинешемского художественно-исторического музея).

5 Николай Константинович Бошняк(1830–1899) – географ, мореплаватель, исследователь Сахалина и первооткрыватель Императорской (Советской) Гавани, сподвижник адмирала Г.И. Невельского. «Другие» – это вице-адмирал Яков Иванович Купреянов (1836–1906) и адмирал Иван Семёнович Унковский (1822–1886) – участники, как и Н.К. Бошняк, Амурской экспедиции 1854–1855 гг. под руководством Г.И. Невельского.

26 июня 1971 года

Дорогой Борис Сергеевич!
Ваше письмо от 21 июня с/г я получил и, как всегда, благодарю Вас за него.
У нас дела такие: от Вадима Петровича я тоже получил письмо, в котором он сообщал о смерти своей тёщи1. Но в отношении поездки к Вам, как я понял из его письма, никаких изменений не должно быть. Поэтому я ему ответил, что если будет приемлемая погода, то есть не будет проливных дождей и холода, то надо ехать. А дату отъезда назначил я на 2-е июля, так как раньше мне нельзя, а к 6 июля мы должны быть уже дома, так как к нам 6 или 7 июля приедут Московские гости2.
Стало быть, если ничего не помешает, то мы 2-го утром рано садимся на Ракету и едем по Волге до Кинешмы, а оттуда – к Вам, через Щелыково, так как Вадим Петрович там хотел делать какие-то съёмки своим киноаппаратом.
У нас дела все по-прежнему. Погода не радует, нет тепла. Хотя, в общем-то, погода не плохая, но всё время тянет ветер или ветерок с севера, и нет тепла ни днём, ни ночью. Растёт всё как будто нормально.
Вчера я ещё разок не утерпел и съездил на свою любимую Чёрную речку. Набрал грибов почти полную корзинку, преимущественно маслят, но были также серые, боровики и проч. Но белых пока не находил. И это вышло очень кстати. Так как с мясом делается всё хуже и хуже, теперь почти невозможно достать мяса, а из чего прикажете обед готовить? А тут вышел отличный грибной суп, и жареные грибы, и ещё мелких маслят на маринад осталось.
Вы спрашиваете про мою работу с картотекой. Это я делаю так: по документам дворянского собрания, с конца XVIII века и до 1917 года, я взял все встречающиеся там имена и на каждого завёл карточку. Получилось их более 4500 штук. Про каждое лицо, будь то мужского или женского пола, я из тех же документов выписал данные, т.е. чин, звание, год рождения, имя и девичью фамилию жены и усадьбу или село, где данное лицо имело жительство. Затем из разных других источников добавил всё, что находил, то есть перемены в служебном положении, перемены по выборам и проч.
Затем из общего числа выделил наиболее известных или почему-либо выдающихся лиц и к этим лицам составляю библиографический указатель, то есть, в какой книге, газете, журнале и когда было что-либо написано про это лицо или эту фамилию. Данные извлекаю из всех энциклопедий, старых и новых, и вообще, из всех доступных мне источников. Эта работа движется медленно, и пока ещё только вчерне дошёл до буквы «Д».
Много выявляется интересного; в качестве отдельного маленького примера укажу, что за одним барином, Мягковым, была замужем сестра Б.В. Савинкова, Вера Викторовна3, и её документы есть в архиве. Кроме того, ещё не мало выяснилось связей с нашей Костромской землёй у разных более или менее известных лиц нашей истории.
Вот пока и всё. Увидимся – можно будет рассказать подробнее. Привет всем Вам, Анне Ивановне и другим от Марии Григорьевны и от меня.
Ваш А. Г.

1 Анастасия Александровна,урожд.Багратион-Мухранская(1885–1971), умерла в Кахетии (ед. хр. 2347, л. 49 об.). Из Костромской области она уехала в 1946 г.

2 О.В. Григорова и Н.Н. Григорович.

3 Вера Викторовна Савинкова (1871–1942) была женойАлександра Геннадьевича Мягкова(1870–1960).
Борис Викторович Савинков (псевд. В. Ропшин) (1879–1925) – политический деятель, публицист, писатель. Руководитель ряда антисоветских заговоров и вооружённых выступлений, в том числе Ярославского в 1918 г.

8 октября 1971 года
г. Кострома

Дорогой Борис Сергеевич!
Ваше письмо от 1/Х я получил и, как всегда, шлю Вам свою благодарность за него.
Печально, то что Вы пишете о пожаре в Новинках1. Очень грустно, что навсегда исчез один из немногих ещё сохранившихся до наших дней усадебный дом, да ещё такой фамилии, как Пушкины!
Эта усадьба ведь принадлежала до 1812 года тестю Александра Юрьевича, Лариону Васильевичу Молчанову, и была дана в приданое его дочери, Александре Ларионовне, вышедшей в 1812 году замуж за А.Ю. Пушкина. Но недолго ей пришлось жить – она прожила с мужем только 12 лет и скончалась в 1824 году, когда её детям было: старшему, Николаю, 11 лет, среднему, Льву, 8 лет, а младшей, Марии, – всего 3 года. Александр Юрьевич вторично не женился и один воспитывал своих детей, правда, с помощью гувернёров и гувернанток.
Могилы Пушкиных сохранились ли в Козловке, не знаю2, но по данным «Русского провинциального некрополя»3, там были могилы:
1. Александр Юрьевич Пушкин, коллежский советник, родился 3 июля 1777 г., умер 7 января 1854 г.
2. Лев Александрович Пушкин, родился 25 февраля 1816 г., умер 17 марта 1888 года.
3. Николай Александрович Пушкин, родился 5 февраля 1813 года, умер 24 сентября 1852 года.
4. Сергей Львович Пушкин, 1856–1902.
Больше в «Некрополе» Пушкинских могил в Козловке не значится. А родовое имение А.Ю. Пушкина, доставшееся ему по наследству от отца, Ю.А. Пушкина, было «Высокое» Буйского уезда, но там и жить-то было негде, господский дом развалился ещё при его матери, Надежде Герасимовне, и они там не жили, а жили в Липецком уезде Тамбовской губернии, где было имение матери Александра Юрьевича Надежды Герасимовны, урождённой Рахманиновой, «Покровское».
Между прочим, наш известный композитор Сергей Васильевич Рахманинов был потомком этих Рахманиновых, из которых происходила мать А.Ю. Пушкина.
А теперь у меня вот какая просьба к Вам, дорогой Борис Сергеевич! Я, кажется, уже писал Вам, что мы с одним историком4 задумали написать книгу об имениях, бывших вокруг Щелыкова, тех, где жили и бывали какие-либо известные или чем-нибудь знаменитые люди. И хотим эту книгу, по возможности, иллюстрировать фотографиями домов, можно и с владельцами. Я уже достал ряд фотографий некоторых усадеб, а Новинки обязательно должны фигурировать в этой книге, так нет ли у Вас фотографий Новинковского дома? Если есть, то не будете ли Вы столь любезны прислать мне их, я пересниму своим аппаратом и тотчас же вышлю их Вам без всякого промедления и повреждения, заказным письмом. Если найдётся Панброво, то тоже надо бы; может быть, Павловское Поленовых5 есть? Или Высоково Грек? И не откажусь также от Воскресенского и Ново-Марьинского Чихачёвых. Про все эти усадьбы и про их хозяев у меня есть что написать. Так что буду ждать от Вас ответа, а ещё лучше, самих фотографий.
Сейчас я на положении «холостого». Моя Мария Григорьевна уехала в Москву, там у нас несчастье – умер муж племянницы Марии Григорьевны, Владимир Иванович Шмальгаузен, сын и внук известных наших академиков Шмальгаузен. Так вот, она поехала помочь в похоронных хлопотах и поминках и, насколько можно, утешить осиротевших жену его и дочь.
Его дочь, Женя, у нас этим летам гостила с месяц, такая милая девушка, я её очень люблю.
Выпал было снег 5/Х, а теперь опять стаял и потеплело. Впору опять за рыжиками.
На этом пока и закончу.
Будьте здоровы, мой привет Анне Ивановне и всем Вашим.
Пишите.
Ваш А. Г.

1 Усадебный двухэтажный деревянный дом в бывшей усадьбе Пушкиных Новинки сгорел сразу же после его реставрации.

2 Могилы Пушкиных в Козловке не сохранились – их уничтожили в советское время («спланировали»).

3 Русский провинциальный некрополь. Т. I. – М., 1914.

4 В.Н. Бочков.

5 Усадьба Павловское в Кинешемском уезде принадлежала Борису Константиновичу Поленову (1859–1923) – учёному-геологу.

28 мая 1972 года
г. Кострома

Дорогой Борис Сергеевич!
Ваше письмо от 22 мая я получил и благодарю Вас за него. Да, вот уже и Вы проводили своего внука в армию. Время идёт как-то незаметно, вот нашего мы уже будем ждать домой меньше чем через год! Теперь у нас уже и правнук есть, но уже нам, наверное, не придётся его провожать в службу. Наше время уходит, вот постепенно один за другим покидают нас старые друзья.
Наша жизнь идет помаленьку. Только нынче что-то у нас Мария Григорьевна всё хуже и хуже становится со здоровьем. Сперва что-то с ногами, теперь с сердцем, отёки; что-то мне всё это сильно не нравится; думает в больницу ложиться, может быть, помогут там.
Наш правнук со своей мамой уехали от нас к себе домой. Теперь тепло, и у нас уже тоже числа с 17 не топят, так у них там теплее, чем у нас, ибо окна выходят на юг, а у нас – на север.
Все Ваши бумаги я Вам вышлю вскоре, сейчас ещё не могу, так как В.Н. Бочков решил их подержать у себя, пока в издательстве не пропустят в печать книгу. Говорит, быть может, спросят, а откуда Вы взяли то-то и то-то. Ведь мы во многом на Ваши записи ссылаемся. Но Вы не беспокойтесь, всё будет Вам возвращено.
На этой неделе я ездил побывать на родине известных моряков – адмиралов Бутаковых; я хотел бы похлопотать, чтобы там, на их родине (и там же двое из них похоронены), установили какие-нибудь знаки – мемориальные доски или обелиски, наподобие того, что поставлен на месте усадьбы Невельского1. Это надо было ехать сперва по Галичскому тракту на автобусе, до деревни Антипино, а там пешком, в сторону, около 5 километров. Погода была отличная, я очень был доволен пройтись по весенним лугам и лесам. Послушал соловьёв, подышал чистейшим воздухом, и хотя изрядно устал, но остался доволен.
Правда, картина очень грустная представилась моим глазам. Впрочем, Вы, наверное, представляете очень хорошо, что ныне наша деревня из себя представляет.
Исчезнувшие с лица земли деревни и села, разорённые и разрушенные храмы, разъезженные тракторами и автомашинами дороги стометровой ширины, везде следы запустения, руины старых барских усадеб...
Так и тут. Усадьба Бутаковых Пчёлкино2 в таком виде: парк почти полностью вырублен, все двухсотлетние деревья уничтожены, осталась только одна аллея из елей и пихт. Пруды в парке давно все спущены, ибо надо было рыбу-то выловить всю и съесть, а то ещё вдруг кому-нибудь останется.
Барский дом хотя и цел, но избезображен до неузнаваемости. Была в нём школа, но, за отсутствием детей, она закрылась ещё несколько лет назад. Теперь там живут какие-то семьи недавно приехавших из других мест колхозников, всё переделали по-своему, наделали новых входов, пристроили крыльца, чуланы – кому что надо, окна многие заложили. Был бы дом деревянный, его бы, как и в Панброве, увезли или сожгли, а то тут-то дом каменный.
Очень грустный, неприятный вид. Жители кругом все новые, уже никто и фамилии прежних владельцев не знает. Церковь, где кладбище и могилы Бутаковых, разрушена, всё заросло, и не найдёшь ни одной могилы.
Конечно, я устал от этой поездки, так как пришлось много пешком ходить, я брал с собою фотоаппарат и всё там сфотографировал.
Но всё же доволен, что побывал там, а главное, так насладился природой – чудные места по речке Мезе и Кохтолке, такая масса черёмухи, соловьёв.
Теперь буду писать представление в отдел памятников истории и культуры, биографии всех Бутаковых старших – их было три брата, все там родились, и двое там похоронены3.
В саду у нас почти всё уже, кроме помидоров, посажено. Вишни всё же пострадали от мороза, верхушки сухие и не цветут. А яблони цветут обильно, лишь бы морозов не было, а тогда уж поедим нынче своих яблочек!
В лесу уже цветёт земляника, и у нас клубника в саду зацветает.
От Вадима Петровича ни слуху ни духу.
Так что ничего не могу написать относительно предполагаемой поездки к Вам вместе с ним.
Вот на этом, пожалуй, и пора кончать.
Привет Анне Ивановне, Вам, Евгении Борисовне и Виктору Ефимовичу с Леночкой от нас.
Будьте, здоровы.
Ваш А. Г.

1 Усадьба Дракино под Солигаличем.

2 Усадьба Пчёлкино находилась в Костромском уезде, ныне территория Судиславского района.

3 Григорий Николаевич (1775 – ок. 1840) – капитан-лейтенант; Иван Николаевич(1776–1865) – вице-адмирал; Александр Николаевич (1779–1845) – генерал-майор. На кладбище Троицкой церкви в селе Семилове были похоронены старший и младший братья. Иван Николаевич скончался и похоронен в Николаеве.
В фонде А.А. Григорова сохранилось его письмо (без начала) в Костромское отделение Всесоюзного общества охраны памятников истории и культуры (ВООПИиК):
«На территории Расловского сельсовета Судиславского района находится деревня Пчёлкино*. Этот населённый пункт является родиной семьи Бутаковых, из которой на протяжении почти двухсот лет вышло много выдающихся военных моряков.
Так, в 1775–1779 гг. там родились три брата, Григорий, Иван и Александр Николаевичи Бутаковы, за свои выдающиеся заслуги все трое были удостоены высшей военной награды – ордена св. Георгия.
Двое из них похоронены вблизи их родного Пчёлкина, в селе Семилове на местном кладбище**.
Их потомство, дети Ивана Николаевича, адмиралы Алексей Иванович Бутаков, исследователь Аральского моря, оказавший большое внимание находишемуся в ссылке поэту Тарасу Григорьевичу Шевченко и облегчивший его участь, Григорий Иванович, выдающийся адмирал, герой Севастопольского боя с турецким кораблём “Перваз-Шахри”, взявший его в плен и приведший в Севастополь, Иван Иванович, соплаватель писателя И.А. Гончарова на фрегате “Паллада”, сподвижник адмирала Г.И. Невельского по исследованию Дальнего Востока, Владимир Иванович, адмирал, участник обороны Севастополя в 1854–55 гг., и последний из братьев, Дмитрий, отдавший свою жизнь, – он был убит в самый последний день обороны Севастополя 27 августа 1855 г.
Потомство Александра Николаевича также имело среди своих представителей ряд выдающихся моряков, в их числе лейтенант Ф.М. Бутаков, сподвижник известного адмирала С.О. Макарова по плаванию на корвете “Витязь”; позднейшие Бутаковы принимали участие в Русско-Турецкой войне 1877–78 гг., и в Русско-Японской войне 1904–05 гг., и в войне с Германией 1914–1915 гг. В гражданскую войну отличился внук адмирала Г.И. Бутакова – Григорий Александрович Бутаков, военный моряк Красного военно-морского флота, в бою 15 сентября 1920 года с белогвардейской флотилией генерала Врангеля у Обиточной косы на Азовском море. Его сын, Александр, лейтенант Советского военно-морского флота, отдал свою жизнь, защищая родной Ленинград в 1942 году у Невской Дубравки.
Имея в виду большие заслуги этой семьи для нашей родины на протяжении почти двухсот лет, как в дореволюционное время, так и после Великой Октябрьской Социалистической Революции, я обращаюсь с просьбой в Ваше общество, не найдёте ли возможным увековечить память этой славной семьи военных моряков, соорудив мемориальную доску или обелиск на месте, являющемся прародиной этих выдающихся моряков, то есть в дер. Пчёлкино.
В настоящее время это селение представляет из себя посёлок, в котором находится 3–4 крестьянские избы и сохранился старый каменный дом, очевидно построенный ещё при втором поколении Бутаковых, в первой половине XIX века. Дом этот подвергся значительным переделкам против его первоначального вида, в нём была после революции местная школа, в последние годы закрывшаяся из-за отсутствия необходимого числа учеников, а ныне там живут семьи колхозников колхоза “Трудовик”, в состав которого входит эта деревня. От старинного парка и сада сохранилось весьма мало что, только можно установить места, где находился сад с прудами. По описанию конца XVIII века, имеющемуся в Областном Государственном архиве, там был сад с фруктовыми деревьями.
На местах могил Г.Н. Бутакова и А.Н. Бутакова – нет никаких признаков их могил, но ещё в 1914 году была цела могила А.Н. Бутакова, описание её помещено в издании «Русский Провинциальный Некрополь».
Полагал бы установить мемориальный знак на месте рождения первых моряков Бутаковых, в самой деревне Пчёлкино, либо на стене сохранившегося дома, либо на месте бывшего парка.
Недавно мною осмотрены все эти места и сделаны фотографии дома, места бывшего парка, кладбища и др.
Если Вы признаете заслуживающим внимания это место и моё предложение сохранить в потомстве память об этой выдающейся семье, то прошу меня поставить об этом в известность, и я, по мере своих возможностей, буду рад оказать в этом деле своё содействие.
С уважением А.  Григоров» (ед. хр. 168, л. 10, 11).
Усадебный дом Бутаковых в Пчёлкине сгорел в этих же 70-х гг. прошлого века, мемориального знака установлено не было. На рубеже XXI века территория бывшей усадьбы выглядит так: «Сохранились единичные старовозрастные насаждения парка, многочисленная порослевая липа, пруд (сухой). Место каменного главного дома застроено, служебные и хозяйственные постройки утрачены, большой пруд засыпан» (Войтюк Т.В., Кондратьева И.Ю., Ойнас Д.Б., Сорокин А.И. Костромская усадьба. – Кострома, 2005. – С. 554–555).

___

* Ныне территория Грудкинской сельской администрации.

** Ныне села Семилова не существует – теперь это «урочище Семилово». Слово «урочище» в этом и подобных случаях употребляется в первоначальном значении: «участок местности как естественная граница между чем-нибудь» (Ожегов С.И. и Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений. – М., 2004. – С. 838).

11 июня 1972 года
г. Кострома

Дорогой Борис Сергеевич и все наши дорогие Воскресенцы!
Рад был получить Ваше письмо от 8 июня и узнать, что Вы все живы и здоровы и всё у Вас благополучно.
У нас тоже всё хорошо. Мария Григорьевна раздумала ложиться в больницу, говорит, что после приёма тех лекарств, что ей прописали врачи, стало лучше.
Да, Вам, конечно, трудновато приходится без Павлика, ведь он работник был безотказный и старательный. А мы без своего Лёвы обходимся, да ведь у нас нечего было делать ему, разве что в магазин за хлебом сходит да вынесет на помойку мусор.
Дела у нас такие: погода благоприятная, хотя и нет большого тепла; да надо благодарить создателя, что и заморозков поздних пока не бывало. Дождей в меру, а температура последнее время днём поменьше 20 градусов, а ночью около 10 градусов, что для развития растений достаточно. Вот только беда напала на наш сад.
У нас ведь очень много клубники, и вот, на неё-то и напала какая-то «слюнявка», как её называют. Это маленькое препротивное зелёное созданьице, садится на веточку, где цветок, выпускает какую-то гадость, похожую на слюни, а потом перекусывает стебелёк цветка. И это не только у нас, но и у всех в нашем саду. Так что боюсь, что, несмотря на обильное цветение, мы останемся нынче без клубники, без варенья и компотов. А всего этого готовили в прежние годы помногу.
Начинают появляться первые грибы. Я не ходил ещё, но вчера один знакомый грибник ходил на «разведку» и принёс три сереньких и маслёнка. Да я и не знаю, как мы нынче сумеем провести грибную кампанию, это в смысле возможности для нас обоих ходить на дальние расстояния. И вот, когда ездил в Пчёлкино, то там походил маленько и теперь чувствую, что переоценил свои силы. Даже не решаюсь сходить за своими любимыми ландышами.
Что-то уже не то, что раньше было. Время идёт год за годом, и не делаешься моложе, а всё старше. Впрочем, что Вам об этом говорить, Вы и сами всё это на себе испытали и испытываете до сего времени.
От Вадима Степанова и у нас нет никаких вестей. Он ведь собирался поехать в Грузию, на годовщину смерти своей тёщи, и на своём «Оппеле». Может быть, уехал1?
Поэтому мы и не знаем, сможем ли вместе с ним приехать к Вам, как это было предположено раньше. Время идёт очень быстро, а после 15 июля нам нельзя будет поехать, так как к нам приедут наши обычные гости – Москвичи – и пробудут не меньше трёх недель или месяца.
А ехать на автобусе мы не решаемся, ибо и трудно будет идти от Крутца, особенно Марии Григорьевне, и страшно ехать обратно, ибо автобусы в это время идут переполненные и можно сидеть и ждать в Крутце сутками.
Вы пишете про Бутакова, что он родился в Риге, а не в Пчёлкине. В этом Вы совершенно правы, так как наиболее известный из Бутаковых, Григорий Иванович2, родился именно там, в Риге. Но это ничего не значит.
Пчёлкино – это родовая старинная усадьба Бутаковых, по найденным мною документам, была во владении Бутаковых с ХVI века. Там родились три знаменитых брата Бутаковы – Григорий в 1775, Иван в 1776 и Александр в 1779. Иван был отцом Григория Ивановича, родившегося в Риге, когда его отец там служил. Все эти три брата были выдающиеся моряки и герои многих войн конца XVIII и начала XIX века; Григорий и Александр и похоронены там же, в Пчёлкине, в погосте Троица-Семилово, там был родовой склеп Бутаковых. А Александр служил для практики в Английском флоте, и был в эскадре знаменитого адмирала Нельсона, и участвовал в не менее знаменитом Трафальгарском сражении. Григорий Николаевич был бездетен, а у Ивана Николаевича было 5 сыновей, все, кроме последнего, убитого при защите Севастополя, были адмиралами3. У Александра Николаевича тоже все сыновья были моряками, и тоже один сын – Александр – был убит при защите Севастополя4. Дети Григория Ивановича – два сына тоже – были адмиралами; Александр Григорьевич погиб 1 марта 1917 года в Кронштадте от рук восставших матросов, а Алексей уехал за границу и там умер в 1923 г. Сын Александра Григорьевича, Григорий, жив и сейчас, он капитан 1 ранга в отставке, был участником гражданской войны, а потом Отечественной, написал книгу «Бой у Обиточной косы» – про сражение с флотом генерала Врангеля в 1920 году, участником которого он был. А его сын, последний из Бутаковых5, был убит на защите Ленинграда у Невской Дубравки в 1942 году. Из потомков Бутаковых я знаю внучку знаменитого адмирала Григория Ивановича, её фамилия Римская-Корсакова, она дочь дочери Григория Ивановича и по отцу дочь П.В. Римского-Корсакова, племянника известного композитора и сына адмирала В.А. Римского-Корсакова, который вместе с Невельским участвовал в освоении нашего Дальнего Востока6. Так что Бутаковы – старинные Костромичи, и все, вплоть до 1917 года, приписывались к Костромскому дворянскому обществу и были внесены в Костромские родословные книги. А что до места рождения Григория Ивановича – то тут Вы совершенно правы.
На этом и закончу. Всем привет от всех нас.
Ваш А. Г.

1 В.П. и Е.В. Степановы ездили в Кахетию на годовщину смерти А.А. Багратион-Мухранской (она умерла 10 июня 1971 г.), но на опеле ли – неизвестно (ед. хр. 2348, л. 20 об.).

2 Григорий Иванович Бутаков (1820–1882) – адмирал.

3 О детях И.Н. Бутакова: Алексее, Григории, Дмитрии, Иване и Владимире – см.: Григоров А.А. Без Костромы наш флот неполон…: Морские офицеры-костромичи, XVII–нач. XX вв.: Справочник. – Кострома, 2002. – С. 27–30, 31.

4 О детях А.Н. Бутакова: Александре, Михаиле, Николае и Сергее – см. указ. справочник, стр. 25, 32, 33.

5 Бутаков Александр Григорьевич (род. 1923).

6 Милица Петровна Римская-Корсакова.

5 ноября 1972 года
г. Кострома

Дорогой Борис Сергеевич!
Наконец-то пришло от Вас письмо, а то мы уже стали беспокоиться, всё ли у Вас благополучно, и я даже послал Вам открыточку с тревожным запросом.
Как же это на Вас такие болезни нападают, ведь надо бы в такие годы ничем не болеть. Очень мы сожалеем, что у Вас всё так получается.
Вот, узнали теперь о всех Ваших делах. Мало утешительного Вы написали, только и есть отрадного, что о службе Павлика да о Ваших Москвичах. Впрочем, с нас, людей старшего возраста, уже нечего спрашивать, у нас, кроме всяких болезней да недомоганий, и быть ничего не может.
Про наши садово-огородные дела я уже Вам писал, равно как и о том, что впервые за много лет мы остались на зиму без единого грибочка – ни сушёного, ни солёного, ни маринованного.
Люба наша уже, можно сказать, совсем поправилась, и то сказать – скоро пятый месяц пойдёт, как с ней случилась эта беда, и ладно ещё, что так скоро её удалось доставить в больницу и хороший хирург попался, всё сделал на отлично. С 8 ноября она уже выходит на работу.
Теперь вот что я Вам хочу написать, это насчёт тех Ваших рукописей, которые Вы мне присылали для использования в предположенной к выходу книжке, где авторами я и В.Н. Бочков. Я неоднократно просил Бочкова вернуть мне эти рукописи, для отсылки Вам, но он всё отговаривался, что, мол, когда пройдёт книга все инстанции, тогда верну, а то, может быть, редакция потребует, откуда Вы это или то взяли. Я ждал, но теперь уже книга скоро должна выйти, ибо уже присылали корректуру для правки, и я снова хватился Бочкова, но оказалось, что он уже здесь в Костроме не работает, получил назначение заместителем директора по научной части в Щелыково и уехал туда. Я обратился к его жене1 – сообщить, когда он приезжает в Кострому, и вот, в один из недавних приездов я, наконец, поговорил с ним по телефону. Он мне сказал, что весь свой литературный архив, в том числе и Ваши рукописи, он увёз в Щелыково, но так как там недалеко до Вас, то он соберётся поехать в Воскресенское (у него есть личная, то есть закреплённая за ним машина) и он сам Вам отдаст эти рукописи с выражением благодарности! Что же мне оставалось делать? Итак, я перед Вами очень виноват, ведь, может быть, Бочков так и не соберётся к Вам за массою дел, а как мне теперь выручить эти бумаги?
Так мне это неприятно, что я Вам и передать не могу. И чем я могу теперь загладить свою вину, что доверился ему? Теперь меня до гроба будет тяготить, что по моей вине Вы лишились своих трудов, а ведь материал-то интересный и мог бы быть полезным для помещения ещё где-нибудь. Но и в нашей книжке использовано кое-что из Ваших материалов.
Когда выйдет в свет эта книжонка, я точно не знаю, но раз прислали корректуру, и заодно договор для подписания, то, вероятно, ещё в этом году.
Дома у нас всё по-старому, с тою разницей против прошлых лет, что теперь у нас часто бывает наш милый правнук Сашенька, он всё такой же ласковый, радостный ребенок, и «водиться» с ним – одно удовольствие. Такой покойный, весёлый и совсем не капризный. Конечно, надо за ним и смотреть, он уже сидит и пытается вылезать из своей колясочки, потом надо ведь и пелёнки менять, и теперь его уже прикармливают кашкой, на всё это надо и время, и внимание, но, хотя это уже и трудновато для Марии Григорьевны, она всё это делает, ибо для такого ребенка можно и себя не щадить. Тем более что он такой занятный малыш.
А я всё «тружусь», и с большим увлечением. Теперь мне ещё предложили в архиве поработать над разработкой ещё одного фонда, это дела гражданской палаты с 1777 по 1870 год, то есть почти за сто лет. Хочу взяться, сколько успею – сделаю за свои два разрешённые пенсионерские месяца. А попутно и к своим темам могу там найти что-нибудь. Сейчас у меня уже почти готова монография о роде Невельских, там больше 100 человек показано, конечно, главные из них – это адмирал Геннадий Иванович и капитан 1 ранга Гаврило Иванович (это не его брат).
Только у меня не получается всё так, как в других книгах. Несколько иначе выглядят и личность самого адмирала, и все обстоятельства его службы. Уж очень много приврали и переврали писатели, писавшие о нём после Революции, особенно такие, как Винокуров и Флорич  – там столько оказалось вранья и измышлений2! Не знаю уж, придётся ли по вкусу такой опус нынешним редакторам. Но, во всяком случае, один машинописный экземпляр у меня берут для читальни архива, значит, потомкам всё же останется на память мой труд3. Но оффициальную трактовку (нынешнюю) сейчас вряд ли возможно изменить. А для меня так: «Платон, ты мне друг, но истина – дороже», – пользуясь древней пословицей.
Вы пишете о Карпинской (Барсовой)4, а я думал, что её уже нет и на свете. Что она Вам интересного пишет? И как у неё, всё ли в порядке, ведь, мне помнится, она уже была малость «того»?
Вот, про всё Вам написал, пора и попрощаться.
Все наши благодарят Вас и Ваше семейство за память и добрые пожелания и, в свою очередь, шлют Вам и всей Вашей семье ответные приветы и такие же хорошие пожелания.
Мария Григорьевна просит особо передать привет Анне Ивановне и пожелать ей здоровья на много ещё лет.
Также и Вам желаем здоровья, не надо болеть в наши годы.
Ваш А. Г.

1 Лариса Васильевна Вавилова (р. 1937).

2 Исидор Григорьевич Винокуров, Флора Евсеевна Флорич – авторы книги «Подвиг адмирала Невельского» (М., 1949). Об их измышлениях и пр. см.: Алексеев А.И., Ардентов Н.И., Григоров А.А. Костромичи на Амуре. – Ярославль, 1979. – С. 119; Григоров А.А. Из истории костромского дворянства. – Кострома, 1993. – С. 189, 195.

3 В ГАКО в фонде А.А. Григорова хранится рукопись монографии о Невельских, озаглавленная автором «В самом северном уезде…» (ед. хр. 968–974).)

4 Революционерка Зинаида Константиновна Барсова была замужем за публицистом В.А. Карпинским (1880–1965) – близким соратником В.И. Ленина.

21 января 1973 года
г. Кострома

Дорогой Борис Сергеевич и все Воскресенцы!
Ваше письмо от 14 января я получил 17 января, но не мог сразу сесть за ответ по целому ряду причин, про которые не стоит писать.
Постараюсь ответить или осветить все вопросы, затронутые в Вашем письме, в порядке их постановки.
Первое – это про здоровье. Можно сказать, что пока Бог грехам терпит, больше к этому прибавить ничего не могу.
Второе: в новом 1973 году заметно некоторое улучшение в смысле торговли продуктами питания. Появилось масло без очередей, и даже яички, проскакивает, не часто правда, колбаса. Появился и сыр, но пока с перебоями. Макарон, лапши и разных круп, кроме пшена и гречи, в достатке. Мясо свинины есть всегда, и можно купить и говядины почти всегда, если поискать в разных магазинах. Так что начало обещающее. С молоком тоже поразрядилась обстановка.
Третье: про моё писание о Лермонтовых. Тут до конца ещё далеко, ещё хочется побольше собрать сведений про всех его родичей-Костромичей. Почти все они разъехались из своих усадеб ещё в первые годы после отмены крепостного права, и приходится их разыскивать и в Воронежской губернии, и в Киевской, и в Петербурге. Так что не могу пока и определить конца, тем более что сейчас прервал эту работу на месяц, ибо взялся в архиве за одну вещь за плату и буду месяц трудиться над этим, не без пользы для себя и своих изысканий, но уже на писание времени не остаётся, ибо работать 8 часов в день мне стало уже трудно. С Андрониковым я ни в какую переписку пока не вступал, да и неловко как-то, ведь я никакого «веса» не имею, чтобы беспокоить своими письмами такого знаменитого человека1. Так что книжку или что-либо подобное не могу и сказать, когда можно ожидать.
Четвертое: жизнь наша протекает тихо и спокойно, всяк занят своим делом; я – своё делаю, Мария Григорьевна вязала всё, а теперь занялась вышиваньем, так как для вязания нет сырья, а остальные на службе, а в свободное время большею частью спят, если не уходят к кому-либо. Новый год, судя по Вашему письму, Вы встретили много богаче в смысле стола, чем мы. У нас было более чем скромно в этот год. Ёлка же была весьма красивая.
Пятое: про Киндяковку около Симбирска (ныне Ульяновска) я Вам, кажется, писал и про то, что именно там где-то происходило действие романа А.И. Гончарова «Обрыв». Больше пока ничего добавить не имею к тем сведениям, что посылал Вам несколько лет назад. А благодарить Вам меня совершенно не за что, всё, что я делал и делаю, я делаю и для себя, так как и мне всё это весьма интересно.
Сашенька наш здоров, температурка у него, видимо, от зубов; у него зубки режутся медленно, сейчас уже их 4 штуки, но растут очень медленно, и это-то, наверное, и вызывало температуру, сейчас её не наблюдается.
Остальные наши все здоровы. Сашеньку привозят к нам почти каждый день, а когда не привезут почему-либо, то его уже не хватает как-то, такой занятный малыш.
Зима у нас стала суровая, начались в самое Крещенье крещенские морозы, до –30 градусов. Снега почти нет ни на полях, ни в садах, и это очень худо, ибо может всё снова вымерзнуть, и тогда второй год неурожай, и в этом случае может быть уже хуже, чем нынче.
Книжка об Островском «Вокруг Щелыкова» вышла уже и продаётся, и я Вам в понедельник вышлю таковую, сейчас нет у меня. Не всё там вышло, как я хотел, многое выбросили, так как очень ограничено было с бумагой2.
Много использовано из Вашего материала, но никак Ваши рукописи не могу выручить от Бочкова, такое впечатление, что он просто не желает вернуть мне ни мои, ни Ваши3.
Когда получите и прочитаете её – она небольшая, всего 96 страничек, – то напишите мне свой отзыв, мне будет ценно именно Ваш, как местного старожила, знавшего всех вокруг и слыхавшего много всяких преданий4.
Вот пока и всё.
На этом закончу, и мы оба шлём Вам всем, особенно Анне Ивановне и Вам, свой сердечный привет и наилучшие пожелания.
Будьте же здоровы на многие годы.
Ваш А. Г.

1 Поскольку И.Л. Андроников был известен как лермонтовед, то Б.С. Киндяков побуждал А.А. Григорова написать Андроникову, узнал и выслал его адрес.

2 Речь идёт о книге: Бочков В.Н., Григоров А.А. Вокруг Щелыкова / Путеводитель по историко-мемориальным местам. – Ярославль: Верхне-Волжское книжное издательство, 1972.

3 В письме от 24 марта 1973 г. Б.С. Киндяков сообщил А.А. Григорову, что его материалы В.Н. Бочковым возвращены полностью (ед. хр. 2260, л. 11).

4 Б.С. Киндяков 4 февраля: «Книжка “Вокруг Щелыкова” мне понравилась, очень интересная, и, мне думается, многие прочтут с интересом о прошлом своего края, молодёжь и пожилые, и охотно её приобретут туристы, число которых растёт невероятно с каждым днём. Жаль, мало уделено [внимания] Евгении Львовне Пушкиной, не сказано, как она выручила девушку-революционерку из Петропавловской крепости – Анну Александровну Велтистову, устроила её в выстроенной Крутецкой школе, где она с ведома и при помощи Пушкиной продолжала вести революционную работу; здесь её вновь арестовывают, и Пушкина её опять выручила из Костромской тюрьмы, и она продолжала учить, живя в усадьбе и распространяя революционную литературу. Умерла и похоронена в Островском.
Была и другая учительница-революционерка, Зинаида Константиновна Барсова, которой угрожал арест, и она с помощью Пушкиной уехала за границу, где вела работу по поручению В.И. Ленина. Сейчас живёт в Москве, персональная пенсионерка союзного значения.
Конечно, многое очень можно бы было поместить; не охвачено занятие населения мелким промыслом, отхожие промыслы, сельское хозяйственное кустарничество в зимнее время. Если бы это издание разошлось, хотелось бы следующее издание видеть более широко охватывающим все стороны жизни нашего района» (ед. хр. 2260, л. 8, 8 об., 9).
Анна Александровна Велтистова (1873–1943) (ед. хр. 1256, л. 26).

4 июня 1973 года
г. Кострома

Дорогой Борис Сергеевич!
Я всё время ждал от Вас письмеца, ведь после нашего возвращения из Москвы я получил от Вас всего лишь одну открыточку с поздравлением к празднику 1-го мая, и каждый день ожидал, что Вы ответите мне на моё письмо, написанное после приезда из Москвы. Но вот прошёл весь май месяц, и от Вас ничего нет. Поэтому, будучи обеспокоен, всё ли у Вас благополучно и здоровы ли Вы, я решил сегодня, уже не дожидаясь вестей от Вас, написать Вам письмо.
Буду ждать ответа и надеюсь, что у Вас всё хорошо и благополучно. Про нас могу написать, что у нас новостей особых нет. 14 мая вернулся со службы из Германии внук Лёва. Пока ещё на работу никуда не поступил, и нам он не приносит никакой радости: дома его не бывает, где-то пропадает с приятелями и частенько приходит в дурном виде, что нас сильно огорчает. Видно, армия ему не пошла впрок, хотя он привез отличные аттестаты о службе и звание сержанта. Ну, посмотрим, что будет дальше.
Садово-огородные работы все закончили, пока всё отлично, не было ни заморозков, ничего другого, всё цвело хорошо, яблони, слива и вишни, а про смородину и крыжовник и говорить нечего.
Один разок выбрались мы с Марией Григорьевной в лес, за сморчками, и набрали, правда, не сморчков, а «строчков», а больше не пришлось побывать, кроме того, что недавно ездили за ландышами, а грибов уже не находили, хотя на рынке появлялись ранние маслята и серенькие.
Правнук наш, Сашенька (ему уже пошёл 14-й месяц) очень мил, хорош и такой спокойный, не капризный ребёнок. Он у нас ежедневно днём, как в детском саду, так как родители на работе. А нам с Марией Григорьевной всё же уже становится трудно: ребёнок растёт, очень живой, и за ним надо всё время смотреть, и надо и накормить, и спать уложить, и гулять с ним. Но что же сделаешь? Мест в яслях нет, и, по словам Гали, раньше августа они не рассчитывают устроить Сашеньку в ясли.
Ваши цветы, что мы привезли от Вас два года назад, нарциссы и пионы, отлично прижились и цветут обильно.
Жизнь в городе идёт нормально; в части торговли, то нынче обилие яиц и нет перебоев ни с молоком, ни с маслом и сыром, однако мяса с 1-го мая совcем нет в продаже. Вчера появились консервы, но только одна свинина, правда, ещё была курица, но куриные консервы хватали как с цепи сорвавшись, по 10–20 банок, и очередищи были большие, так что нам нечего было и думать купить. Да обойдёмся и без них, надо постепенно привыкать к вегетарианской пище, ибо на мясо, судя по всему, рассчитывать в ближайшие годы не приходится. Хромает у нас животноводство на обе ноги.
Я помаленьку занимаюсь со своими историческими изысканиями. Помимо Лермонтовых, конца которым не видно, так как всё открываются новые и новые сведения и источники; ещё кое-что делаю для Чухломского музея в отношении истории рода Катениных; да вот ещё хочу поискать, не найду ли чего про Нероновского художника Григория Островского1, о нём и его портретах писала наша сегодняшняя «Северная правда», № 1292.
Так помаленьку и занимаю весь свой рабочий день, обычно до обеда в архиве или библиотеке, а после обеда – с правнуком.
Очень хотели бы побывать у Вас, была об этом переписка с Вадимом Петровичем Степановым, но от него за май месяц тоже не получал никакого известия.
Вот, по некоторым признакам, нынче должен быть урожай на грибы. Признаки эти – урожай весенних грибов сморчков и строчков (а их нынче было очень-очень много), затем – обильный цвет рябины и цветение ёлок красными цветочками, как земляничные ягодки. Все эти признаки я давно проверил, и всегда они сбывались. Но пока у нас очень сухо. Дождей было мало, и земля высохла сильно, в лесу тоже сушь страшная, и есть снова опасность от пожаров, да они уже и возникали вблизи Костромы, а также, как слышно, и в других районах.
Вот и все наши новости, на этом и кончу.
Наш большой привет всей Вашей семье, Анне Ивановне и Вам и пожелания доброго здоровья; также шлём привет Евгении Борисовне, Виктору Ефимовичу и Леночке, всем желаем здоровья и успехов в труде и жизни.
Ваши М. и А. Григоровы.

1 Григорий Островский – художник 2-й половины XVIII в., автор портретов дворян Черевиных из усадьбы Нероново Солигаличского уезда, их родственников и ближайших соседей. О нём см. письмо к Т.А. Аксаковой от 9 июня 1973 г. на стр. 270 и письмо к Н.К. Телетовой от 20 июля 1979 г. на стр. 374.
Уже 10 октября 1973 г. «Северная правда» напечатала статью А.А. Григорова «Ещё о “Солигаличских находках”».

2 Д. Белоруков. Завеса приоткрыта… // Северная правда. – 1973 г. – 3 июня.

25 ноября 1973 года
г. Кострома

Дорогой Борис Сергеевич!
Вот я уже и дома. На этот раз не пришлось Вас даже поздравить с праздниками Октября, да, впрочем, я думаю, что не так-то Вы и нуждаетесь в таком поздравлении. Я же провел эти праздники, как, впрочем, предшествовавшие и последующие дни, в Москве, в кругу своих близких друзей и родных, что для меня было в высшей степени приятно.
Пробыл в стольном граде целый месяц, походил по хранилищам всяких исторических ценностей, кое-что для себя насобирал и теперь дома буду разбирать и приводить в порядок свои записи, подчас сделанные наспех, небрежно и сокращённо, что потребует теперь много труда всё расшифровать. Но впереди времени много, надеюсь и полагаю, что рано или поздно всё приведу в приемлемый вид.
Будучи в Москве, посетил своих многих знакомых, был, в числе прочих, и у А.И. Ревякина, книга которого (новая) про Щелыково и Островского, написанная им с моим предварительным просмотром и данными дополнениями и примечаниями, должна выйти из печати в 1974 г.1
Был и у А.И. Алексеева, автора книг про исследователей Дальнего Востока, и с ним договорился о совместном написании книги про Г.И. Невельского, его родных и соседей, в дополнение к уже изданной им в 1972 году книге об адмирале Невельском.
Кроме того, удалось разыскатъ ещё и последнего потомка семьи Черевиных2, тех, чьи портреты нынче были сенсацией и были выставлены в Москве, Костроме и др.3
Это было очень интересное знакомство; и ещё познакомился с последним из фамилии Шиповых, это тоже известные были в прошлом в нашем краю люди, правда, С.Д. Шипову уже 90 лет, но он ещё отчетливо всё помнит и умом вполне ясен и твёрд4. А через него узнал его родственников, Шереметевых5, последних потомков когда-то знаменитого Петровского боярина и первого фельдмаршала, графа Шереметева. И что было удивительно – это то, что они и доселе живут в бывшем Шереметевском переулке (ныне улица Грановского) и в доме боярина Шереметева – это на углу бывшей Воздвиженки6, около бывшего офицерского магазина. В комнате у них на стенах – сплошь старинные портреты предков, в париках, в мундирах со звездами, прелестные дамы в обширном декольте, украшенные жемчугами и бриллиантами, в общем – как-то так и пахнуло далёкой стариной.
От всех этих людей я узнал не мало для себя интересного, но и им всем поведал также не мало для меня известного, почерпнутого из архивов, зачастую никем не прочитанных, и поэтому для всех этих людей совершенно нового.
К сожалению, возвратившись домой, что-то несколько испортилось моё здоровье, какая-то стеснённость в груди, задыхаюсь, и голова кружится, поэтому не могу подолгу ничем заняться, и мои дела стоят на точке замерзания.
Дома всё по-старому. Приехав домой, застал целую кучу писем из разных концов нашей необъятной страны (ведь у меня большая переписка) и постепенно всем теперь отвечаю.
Правнук наш, Сашенька – ему уже минуло полтора года, – очень мил и хорош, такой смышлёный малыш, он у нас почти ежедневно гостит и иногда даже ночует. Родители его – наша Галя и её муж Серёжа – учатся; Галя задумала ещё кончить инженерно-строительный институт и сейчас учится вечерами на подготовительном курсе; а Серёжа надумал кончить автомобильный техникум, сейчас сдаёт вступительные экзамены, так что частенько им нельзя уделять внимание своему малышу, и он сдаётся на наше попечение.
Вот такие у нас новости. Среди писем было письмо и от Вадима Петровича, он очень сожалеет, что впервые за много лет не смог побывать в Воскресенском. Жалуется на всякие свои заболевания, ноги, глаза и прочее.
Мы с Марией Григорьевной тоже очень жалеем, что не пришлось Вас повидать и поискать Воскресенских белых грибков и груздей. Но ещё, надеюсь, доживём до следующего лета, и если Бог продлит наши и Ваши дни, то увидимся, а может, и груздков, и «коровок» поищем. Итак, до свидания.
Большой привет от всей нашей семьи, Марии Григорьевны и меня Анне Ивановне, Вам, Евгении Борисовне, Виктору Ефимовичу и Леночке. А когда ждёте домой Павлушу? Наш-то уже полгода как дома. Будьте здоровы.
Извините Марию Григорьевну за то, что она тоже Вас не поздравила к празднику.
Ваш А. Г.

1 2-е издание книги А.И. Ревякина «А.Н. Островский в Щелыкове» вышло в 1978 г.

2 Дмитрий Александрович Черевин (1900–1989). О нём см. письмо к Т.В. Ольховик от 14 сентября 1985 г. на стр. 211 и письмо к Н.К. Телетовой от 20 июля 1979 г. на стр. 374.

3 Автор портретов – Григорий Островский.

4 Сергей Дмитриевич Шипов (1885–1979). «Мировой судья г. Москвы 1912–17 гг. Член главного комитета Всероссийского земского союза. Член Главного комитета по снабжению армии 1914–18 гг. В 1933 г. репрессирован. Реабилитирован в 1955 г. Мой хороший друг» (ед. хр. 1700, л. 14).

5 Борис Сергеевич Шереметев (1822–1906) был женат на Ольге Николаевне Шиповой (1842–1915) – тётке Сергея Дмитриевича.

6 Название возвращено.

21 мая 1974 года
г. Кострома

Дорогой Борис Сергеевич!
Наконец-то мы получили от Вас весточку и узнали, что Вы, слава Богу, благополучно перенесли операцию и теперь дома, в «стадии выздоровления», как говорят ныне.
О Вас мы имели сведения только из письма Вадима Петровича Степанова, от апреля месяца, где он писал, что Вы находитесь в Кинешемской больнице на операции.
О болезни Вадима Петровича мы узнали из письма Лизы1, она пишет, что хотя его положение тяжёлое, но есть и хорошие признаки. Конечно, очень тяжело вынести такое – лежать беспрерывно на спине, в одном и том же положении, но для избавления от инфаркта и его последствий это необходимо нужно.
Своей поездкой в Москву я остался очень доволен. Повидал многих нужных мне людей, завёл новые и очень интересные знакомства, а кроме того, встретился со своим «однокашником», расстался с которым в 1917 году2.
Согласился участвовать в написании книги о Бошняке, Невельском и Куприянове3, меня пригласил в «соавторы» доктор исторических наук А.И. Алексеев, уже написавший про Невельского и Бошняка не мало, в том числе и отдельными книгами, не считая газетных и журнальных статей4. Теперь надо работать «засуча рукава», а у меня что-то плохо идёт дело. Надо многое искать и разыскивать в архиве и массу дел старинных пересмотреть, ибо на мою часть книги падает вся историческая подоплёка, то есть происхождение, родственники, описание усадеб и так далее5.
Вот, наступила весна, уже близко и лето, но уже дня четыре стоят самые настоящие зимние холода, мороз, и вероятно не маленький, ибо листочки на кустарниках в палисаднике все свернулись и почернели, и многое, что уже садоводы высадили, теперь всё погибло. И у наших замёрзли и многие цветы, и помидоры; ветры такие сильные, что опрокидывали автобусные будочки, срывали плёнку, под которой были укрыты растения, в общем, по-видимому, бед для садоводов и огородников эти морозы принесли не мало.
Дома у нас примерно всё по-старому. Лёву нашего призвали на сбор, на 15 дней, и вот, призванные солдаты поехали в лагерь, в Песочное6, и по пути произошло столкновение двух машин, в одной ехали наши солдаты. Лёва, слава Богу, почти не пострадал, его только сильно сдавило, а вот его товарищ, который и живёт этажом выше, в нашем же доме, пострадал серьёзно, его сразу же доставили в госпиталь, и там, как передают, он пролежит месяца два. Были и другие пострадавшие, но их мы не знаем.
Пока стояли тёплые денёчки, особенно 9-го и 10-го мая, мы с Марией Григорьевной успели три раза съездить в лес, за грибами. Привозили сморчков, они очень вкусны, и набирали столько, что излишки продали, почти на 5 рублей.
В Москве, среди прочих, я был у С.Д. Шипова, одного из последних представителей этой когда-то знаменитой в наших краях фамилии. Ему почти девяносто, но он ещё очень прилично чувствует себя, хотя и пробыл 25 лет в местах «не столь отдалённых»7. Был также и у А.Д. Черевина8, потомка известного деятеля времён Александра II и Александра III9; из той семьи, чьи портреты в прошлом году показывались на выставках и были воспроизведены в «Огоньке» и в журнале «Москва»10. Также навестил и одного из последних Лермонтовых, и оказалось, что мы с ним учились в одном и том же заведении, только он был старше и, не окончив курса, ушел в 1914 г. 18-летним юношей добровольцем на фронт. Сейчас он полковник в отставке, с большим числом наград, полученных как в гражданскую войну, так и в войну 1941–45 гг.11
Правнук наш, Сашенька, растёт, ему уже пошёл третий год. Очень занятный и милый ребёнок. Его ещё никак не могут устроить в ясли, и он частенько гостит у нас целыми днями, пока родители работают.
Завтра пойдём встречать своих Московских друзей на пароходную пристань, они едут по Волге до Уфы и обратно, поездка в виде туристической, только попали они в такие холода, что, пожалуй, и не рады своему путешествию. К тому же, вчера нам позвонили из Москвы, что их пароход в Московском море попал в сильный шторм (правда, и у нас был ветер невероятной силы), и пароход их из-за шторма поломался, и всех пассажиров пересаживали на другой пароход. Вот и не знаю уж, встретим мы их или нет. Такая поездка в столь холодную погоду, да ещё со штормом и пересадкой на море, хоть и на Московском, а не на Чёрном, вряд ли доставила им удовольствие.
Вот так и живём. Пока на лето планов никаких не имеем, кроме поездок за грибами, буде таковые уродятся. Мечтали с Вадимом Петровичем о поездке к Вам на его машине, теперь же, из-за его такой тяжёлой болезни, это навряд ли сбудется.
На этом кончаю. От нас обоих привет Евгении Борисовне, и Виктору Ефимовичу, и Леночке. А Павлик, наверное, скоро домой будет?
Желаю Вам полного выздоровления и здоровья на дальнейшие годы.
Ваш А. Г.12

1 Елизавета Васильевна Степанова.

2 С В.А. Казачковым (см. письмо к М.П. Римской-Корсаковой от 31 мая 1974 года на стр. 249).

3 Вначале А.А. Григоров придерживался в написании фамилии варианта «Куприянов(-ы)», позднее – «Купреянов(-ы)». О  написании этой фамилии см. письмо к М.С. Михайловой от 2 марта 1976 г. на стр. 437.

4 В будущей книге речь пойдёт об Амурской экспедиции 1854–1855 гг. под руководством Г.И. Невельского, участниками которой были костромичи Н.К. Бошняк и Я.И. Купреянов.

5 В письмах А.И. Алексеева А.А. Григорову, хранящихся в ГАКО в фонде А.А. Григорова (ед. хр. 2209–2212), речь преимущественно идёт о работе над книгой и её издании.
От 25 марта 1974 г.: «В случае удовлетворения нашей заявки на 16 авторских листов, Вам придётся писать самую начальную часть книги, примерно 4–5 листов, то есть 100–125 машинописных страниц. В эту часть нужно ввести данные о происхождении рода Невельских на костромской земле, генеалогию Г.И. Невельского с краткими справками всех родственников начиная с деда. <…> Если возьмёте на себя труд написать ещё маленькую главку о детских годах (и обстановке той поры в Костроме) до поступления в Морской корпус Невельского и Бошняка, то я Вам буду весьма признателен» (ед. хр. 2209, л. 4, 5).
От 12 мая 1974 г.: «<…> Четыре листа Вы шутя напишете. Вам всё это сверхотлично известно» (там же, л. 10 об.).

6 Песочное – военные лагеря вблизи Костромы.

7 Из письма С.Д. Шипова – А.А. Григорову (1973 г.): «<…> Будучи осуждён в 1933 году, я отбывал срок 10 лет в Карагандинском лагере. Работал там весь срок не на общих работах, а начальником Организационно-Планового Отдела Управления Лагеря – на положении вольнонаёмного. В зоне для з/к з/к* <так!> не содержался, а имел отдельную квартиру, получал 250 руб. в месяц на всём готовом (питание, обмундирование и проч.). А работа моя заключалась в создании огромного совхоза на территории 2700000 гектаров (2/3 Бельгии), на которой ничего не было (была только полупустынная степь и сопки, до 2000 метров).
А в 1951 году, когда меня отправили на вечную ссылку, на этой территории было уже 24 совхоза с 240000 овец, 24000 дойных коров, с конным заводом 1000 голов, посевами и т.д.
Когда Начальник Управления Лагеря назначал меня на должность Планового отдела – он мне прямо заявил, что он знает, что я ни в чём не виноват, но кто я – ему хорошо известно.
Так я стал начальником отдела, будучи з/к, среди прочих 13 в/н** начальников.
А работа была для меня очень интересная, и я вырос на ней.
Ну, а подробности – при встрече» (ед. хр. 1700, л. 27–28).

8 Опечатка, надо: Д.А. Черевина.

9 О Петре Александровиче Черевине см. также письмо к Т.В. Ольховик от 14 сентября 1985 г. на стр. 211.

10 Ю. Тюрин. Мастер из Солигалича // Москва. – 1973. – № 8. – С. 187–192; М. Шашкова. Мы должны его найти // Огонёк. – 1973. – № 27. – С. 8–9.

11ПётрНиколаевич Лермонтов (1896–1975). О нём см. письмо к М.П. Римской-Корсаковой от 31 мая 1974 г. на стр. 249 и письмо Ю.Б. Шмарову от  29 ноября 1981 г. на стр. 311.

12 Б.С. Киндяков 24 мая: «Как приятно, Александр Александрович, что у Вас так много энергии и желания работать. А поездка в Москву и встречи с знакомыми и другими приятными личностями, конечно, воодушевляет» (ед. хр. 2261, л. 5).

___

* Заключённых.

** Вольнонаёмных.

22 сентября 1974 года
г. Кострома

Дорогой Борис Сергеевич!
Мы были очень рады получить от Вас письмо и узнать из него, что Вы чувствуете себя лучше и даже кое-что уже делаете по домашнему хозяйству.
Теперь знаем кое-что о Вас и Вашей жизни, а то было совсем уже прекратились всякие сведения о Вас и Вашей семье.
От Вадима Петровича не имеем ничего очень давно, он в последний раз писал (наверное, в июне), что осенью собирается к Вам, в Воскресенское, на своей машине, но ожидает приезда одного из Яковлевых, который (кажется, Сергей Александрович) может водить машину и отвезёт его с Лизой к Вам. Но, видно, это не осуществилось, так как скоро дорога от Крутца до Вас станет труднопроходима для легковых машин.
У нас новости такие. Внук Лёва собрался жениться, свадьба намечена на 19 октября, то есть осталось уже меньше месяца. Поэтому Люба с Колей заняты приготовлениями к этому дню. Не знаю уж, что это будет за брак. Уж очень наш Лёва мало походит на жениха, а тем более на мужа. Чуть ли не каждый день возвращается домой «навеселе», это сказано ещё очень мягко. И просто жаль эту славную девушку, которая решается связать с ним свою судьбу. А наши слова и увещевания, что такое до добра не доводит, – от Лёвы, как от стены горох, отскакивают.
Вот, прошло уже и бабье лето. Оно, как и настоящее лето, было нынче очень хорошо. С грибами, видимо, всё кончилось. Хотя мы недавно были в лесу (ещё не прошло недели), но грибов уже почти нет. Есть только одни боровики. Маслята все червивые, рыжиков нынче очень мало, и тоже большая часть из них с червями и гнилая, белые уже кончились. Но мы всё же насушили не мало, хватит до новых грибов. А вот соленья – этого нынче нет. Негде хранить. Наши сарайчики, где у всех были вырыты погреба и там можно было хранить и грибы, и капусту, и огурцы, сломали, несмотря на наши протесты, и теперь все эти запасы хранить нам негде. Это, конечно, очень печально, но ничего не поделаешь. В саду у Любы был хороший урожай слив, есть ещё много неснятых поздних сортов яблок, есть много тёрна. Картошку всю выкопали, но хотя она и крупная и её много, но почему-то вся, особенно крупная, поражена чем-то. Я думаю, что это от минеральных удобрений. Их наши кладут много, а навозу нет. Всё остальное – морковь, свёклу и прочее – уже убрали. В общем, всё нынче было хорошее, ибо и лето было благоприятное.
Своё писание про Невельского я закончил и всё уже отослал1, обещали издать в 1975 году, но не знаю ещё, как пройдёт через цензуру2. Уж очень наша цензура строга, везде видит что-то, якобы неправильно освещающее историю с точки зрения пресловутой «классовой» борьбы. И очень боятся упоминаний любых имён, не значащихся в «современных святцах».
Написал статью для «Северной Правды» про двух внуков Невельского, вышло интересно и хорошо (с моей точки зрения), но, пожалуй, для газеты объём велик – слишком восемь страниц машинописи. Попробую уговорить, если вообще примут, разбить на два номера. А если не пройдёт, то пришлю Вам для прочтения, с возвратом конечно, ибо буду тогда пытаться пристроить где-нибудь ещё3.
И надо к годовщине рождения М.Ю. Лермонтова тоже дать статейку в нашу газету, материал подобран новый и неизвестный ранее4.
И ещё много есть материала для публикации, но так трудно всё это «протолкнуть». Уж очень много рогаток стоит на пути таких никому не известных «писак», как я.
Так что на зиму я обеспечен делом. И в архивы не надо ходить, ибо за эти последние 10 лет столько набрал материала, что теперь надо всё это разобрать, переписать, ибо подчас написано наскоро и только одному мне понятным почерком, и, вообще, привести в порядок.
Кроме того, поддерживаю обширную переписку с товарищами по «несчастью» – такими же любителями-историками, архивистами и генеалогами, от самого Тихого океана до Ленинграда разбросанными по разным городам нашей необъятной страны.
Здоровье хотя и не блещет, особенно у Марии Григорьевны, но ещё, как говорится, «Бог грехам терпит». Другие, будучи много моложе и не перенёсшие столько тягот и несчастий, как мы, многие уже «отдали концы» или их состояние хуже нашего.
Очень много радости от нашего правнука. Он такой милый, славный малыш и так ко мне привязан! Увы, это только в таком возрасте. Лёва тоже был такой же милый, пока не вырос и не научился водку пить. Но этого-то уж нам не придётся, надо полагать, увидеть взрослым. Так что будем утешаться им, пока он такой маленький.
Пишите нам, как Вы себя чувствуете. Хотя нынче не пришлось к Вам побывать, но, может быть, всё же в будущем сможем приехать на чьей-нибудь машине. Я попробую уговорить корреспондента ТАСС, В.В. Пашина5 (он, кстати, Вас знает и у Вас был, по его словам), может быть, при хорошей дороге и погоде он съездит с нами в Воскресенское в будущем году. Нынче он нас возил один раз в лес за грибами, но уже в позднее время, когда грибов было мало. Вот и всё пока. Будьте здоровы.
Шлём наш сердечный привет Вам, Евгении Борисовне, Виктору Ефимовичу, Павлику и Леночке. От нас с Марией Григорьевной и от всей нашей многочисленной семьи. Сейчас у нас живёт последняя гостья, двоюродная сестра, а летом было гостей много. Конечно, с ними и забот было больше, особенно у Марии Григорьевны.
Итак, всего хорошего! До свиданья!
Ваш А. Г.

1 Письмо А.И. Алексеева от 6(?) июля 1974 г.: «Я только что всё от Вас получил. <…> Материал отменный!!» (ед. хр. 2209, л. 13). От 8 июля 1974 г.: «Все они (материалы, присланные А.А. Григоровым.  – А. С.) очень интересны. Особенно родословная рода Невельских. <…> Три фотокопии документов также будем помещать – они редкие и характерные для Невельского» (там же, л. 14).

2 Книга А.И. Алексеева, И.Н. Ардентова, А.А. Григорова «Костромичи на Амуре» вышла в Ярославле в Верхне-Волжском книжном издательстве только в 1979 г.
О перипетиях, связанных с изданием её, даёт представление письмо основного её автора, А.И. Алексеева, тогдашнему первому секретарю Костромского обкома партии Ю.Н. Баландину (1925–2004), копию которого Александр Иванович выслал А.А. Григорову в письме от 31 мая 1976 г.:
«Глубокоуважаемый Юрий Николаевич!
Я не стал бы Вас беспокоить, если бы вопрос не перерос в ту стадию, когда требуется вмешательство партийных органов на более высоком уровне, чем он решался до сего времени в Костромской области. Это вопрос об увековечивании памяти выдающегося русского мореплавателя, горячего патриота, делами которого в значительной мере были возвращены нашей стране Приамурье, Сахалин и Приморье, уроженца Костромского края адмирала Геннадия Ивановича Невельского.
Человек, которому поставлено в нашей стране 6 памятников, имя которого известно каждому младенцу на Дальнем Востоке; человек, дела которого дали советским учёным мощное оружие в современной борьбе с маоизмом, на своей Родине, в Костромском крае, почти неизвестен. Смею утверждать, что и проведённые 10 с лишним лет тому назад мероприятия по увековечиванию памяти Невельского в Солигаличе и в Лосеве стали возможны в основном лишь благодаря инициативе местных краеведов (Л.Л. Каллистова и И.Н. Ардентова), вмешательству Политуправления Военно-Морского флота (адмирал В.М. Гришанов) и настойчивости подписавшего это письмо.
С тех пор все кончилось. Самые настойчивые попытки хоть чем-то отметить память Невельского и его сподвижников, Бошняка и Купреянова, в Костроме встречают самое яростное сопротивление. Вот Вам пример. 18 января 1975 года Г.А. Гарнову была послана статья об исторических местах в Костроме, связанных с деятельностью Невельского, Бошняка и Купреянова в Костроме. Она осталась без ответа, несмотря на моё напоминание в его адрес 23 мая 1975 года.
Так я и до сих пор ничего не знаю о судьбе статьи. Если уж тов. Гарнову так не дорога костромская история, то он, конечно, мог не помещать моей и старейшего краеведа Костромы А.А. Григорова статьи. Но он обязан был мне ответить на запрос как коммунисту и советскому ученому. Такого полнейшего пренебрежения к письмам со стороны редактора областной газеты я объяснить не могу.
Второй пример. Несколько лет тому назад после нескольких моих выступлений в Костроме и разговора с Николаем Павловичем Косаревым (телефонным, он плохо себя чувствовал), а также переговоров с редактором Верхне-Волжского издательства по Костроме тов. Щербаковой мы: костромские краеведы И.Н. Ардентов, А.А. Григоров и я – написали в соответствие с заявкой книгу “Костромичи на Амуре”. Представили её в издательство. Целый год ждали ответа. Дождались: нам сказали, что рукопись одобрена, и просили перепечатать. Перепечатали и снова отправили. И вот теперь после двухлетнего пребывания в издательстве рукопись снова возвратилась к нам с требованием сократить почти наполовину (из 16 авторских листов сделать 9,5 – вместе с иллюстрациями) и с неполным обещанием включить в план редподготовки на 1977 год и выпуска – 1978–1979 годы.
Я не новичок в науке, издал 18 книг, несколько находятся в издательстве, но такого полнейшего безразличия к судьбе рукописи и к авторам я не встречал. Похоже на то, что мы просим, а они – издатели – нам подачку дают. Но ведь книгу-то мы писали строго в соответствии с заявкой – 16 листов, писали для того, чтобы принести пользу истории Костромского края, а не для того, чтобы выклянчить у Верхне-Волжского издательства гонорар! Я уж не говорю о моральной стороне вопроса: моим соавторам по 76 лет. Они прямо говорят, что не надеются увидеть книгу при таких темпах.
Неужели работники издательства после того, как рукопись пролежала у них год, не могли решить тогда уже вопрос об окончательном объёме, когда посылали нам её на перепечатку? А ведь я предупреждал тогда редактора тов. З.И. Цымбал. Что Вы? Ей, очевидно, вредно волноваться, и она решила обойти мой вопрос молчанием.
От имени авторов я обращаюсь к Вам: если рукопись не нужна Костромскому краю, если в Костромской области по-прежнему Невельской и его сподвижники отлучены от истории, то напишите об этом сразу. Всякие разговоры о дворянском их происхождении не имеют никакой цены: они были патриоты; Островский также был не из крестьян, декабристы все были дворяне. Здесь что-то другое, а что, я пока понять не могу.
Пусть лучше 4 года труда пропадёт даром, но рукопись резать по произволу людей, мягко говоря, слабо разбирающихся в истории, мы не позволим. Мы заберём рукопись обратно. Наверное, при сложившейся ситуации в Костроме некоторые работники будут этому рады. Мы согласны произвести сокращение, любую доработку в разумных пределах (один-два листа из 16 заявленных).
<…>
Итак, если книга о Невельском, Бошняке и Купреянове нужна костромичам, то прошу Вас помочь издателям принять правильное решение.
Очень надеюсь на Ваш ответ. Прошу Вас не передоверять его тов. Гарнову.
С уважением и коммунистическим приветом
Александр Иванович Алексеев,
доктор ист. наук,
член КПСС с 1942 года.
Институт истории СССР АН СССР» (ед. хр. 2211, л. 21, 22, 23).
Обком ответил 27 июня:
«Ваше письмо рассмотрено. Редактору газеты “Северная правда” тов. Гарнову указано на проявленную волокиту при рассмотрении Вашего письма. Он Вам направил ответ.
Что касается рукописи “Костромичи на Амуре”, то мы обратились с просьбой в Верхне-Волжское издательство (оно находится в Ярославле). Издательство сообщило нам, что не имеет возможности издать книгу объёмом более 10 печатных листов. Одновременно сообщаем, что для увековечивания памяти Г.И. Невельского в Костроме горисполкому поручено одну из улиц назвать именем Г.И. Невельского*.
Секретарь обкома КПСС В. Тупиченков» (там же, л. 25).
Лев Леонидович Каллистов (1893–1966). Родился в С.-Петербурге в семье бывших солигаличан. Его отец, Леонид Александрович Каллистов, служил фельдшером в Георгиевской волости Солигаличского уезда, мать, Анастасия Петровна урождённая Касторская, – дочь священника Никольского храма села Верховья.
Закончил военную академию по специальности военный инженер-артиллерист. Имел звание генерала.
В 1937 г. арестован, лишён звания и отправлен в ссылку, которую отбывал под Москвой, во Владимирской области, в Перми и Северо-Енисейском крае. В 1947 г. освобождён, в 1954 г. реабилитирован. Работал интендантом в Наркомате обороны в звании полковника.
Во время ссылки познакомился с адмиралом В.М. Гришановым, знакомство переросло в дружбу, которую укреплял общий интерес к деятельности адмирала Г.И. Невельского.
При его содействии и поддержке В.М. Гришанова в Солигалич был доставлен бюст Г.И. Невельского, установленный там в 1964 г. (сообщила Л.И. Завьялова, Солигалич).
Иван Николаевич Ардентов (1900–1991). Родился в селе Введенском Чухломского уезда в семье священника.
В 1918–1920 гг. учился в Солигаличской школе II ступени им. В.А. Вылузгина, после окончания которой 44 года проработал в школах Солигаличского района учителем начальных классов, пения, географии.
В 20-е годы стал членом Солигаличского отделения Костромского научного общества по изучению местного края (СОКНО). Автор краеведческих публикаций, в том числе географического очерка района. Много сил и времени отдавал экскурсионной работе.
Активно занимался увековечиванием памяти Г.И. Невельского. Переписываясь с архивами, уточнил дату его рождения – 23 ноября 1813 г. (а не 1814 г., как обозначено на надгробии), благодаря ему составлен схематический план пустоши Дракино. Был инициатором присвоения имени Г.И. Невельского Солигаличскому краеведческому музею. Благодаря его неутомимой деятельности были установлены памятники выдающемуся земляку в Солигаличе, селе Лосеве, памятный знак на месте усадьбы Дракино – родине адмирала (сообщила Л.И.  Завьялова, Солигалич).
Василий Максимович Гришанов (1911–1994). В 60-е гг. – замначальника Главного политического управления Советской Армии и Военно-морского флота, член Военного совета ВМФ и начальник Политуправления ВМФ, член Главного Военного совета, член Военного совета и начальник Политуправления ВМФ.
Генрих Анатольевич Гарнов (р.  1925) – редактор «Северной правды» с октября 1974 г. по октябрь 1981 г. Живёт в Костроме.
Николай Павлович Косарев (1923–1990) – заместитель председателя Костромского облисполкома, ведавший, в частности, вопросами культуры и образования.

3 Ни в «Северной правде», ни в областной молодёжной газете «Молодой ленинец», ни в районной «Знамя Ильича» (Солигалич) в 1974 г. статья А.А. Григорова о двух внуках Невельского (безусловно, Сергее и Владимире Андреевичах Кукель-Краевских) не появилась. В 1986 г. в газете «Знамя Ильича» 9 и 11 октября напечатана статья о них двух авторов, А.А. Григорова и В.А. Ильина, под названием «Потомки адмирала».

4 В костромских областных газетах за 15 октября (день рождения М.Ю. Лермонтова) статьи А.А. Григорова нет. Нет ни в предыдущие, ни в последующие дни октября.

5 Виталий Васильевич Пашин (р. 1926), с 1972 г. живёт в Костроме. С 1986 г. – внештатный корреспондент ТАСС (ИТАР ТАСС).

___

*Улицы Невельского в Костроме нет.