аннотация
Николай Александрович Зонтиков является автором ряда работ, посвященных истории Церкви в Костромском крае. Предлагаемый исторический очерк издан им при поддержке общественной организации «Костромская старина» и посвящен баллотированию И.В. Сталина в Костромской городской Совет в январе 1953 г. Целью работы стало описание как самого избрания Сталина, так и более широкого исторического контекста, предыстории и последствий этого события.
Автор стремится понять, зачем глава партии и государства баллотировался в качестве номинального депутата органа власти одного из регионов РСФСР. Необходимо разобраться в «фантасмагорической истории в духе Н.В. Гоголя и М.А. Булгакова», о которой сегодня «не помнят даже старожилы» [с. 5]. Автор исследует практики репрезентации имперской и советской власти в Костроме, политику памяти в регионе, особенно применительно к установке памятников, переименованию площадей и улиц, организации заседаний. Источниковой базой работы выступили протоколы выступлений, собраний, пленумов партийных организаций, материалы периодической печати, воспоминания, письма, телеграммы.
В главе «1 мая 1928 года: сталинский привет Костроме» автор реконструирует историю создания памятника В.И. Ленину в Костроме, открытого 1 мая 1928 г. Изначально постамент был построен по проекту А.И. Адамсона еще в 1912-1917 гг. как часть будущего Памятника в честь 300-летия дома Романовых. Февральская революция прервала возведение памятника [с. 6-11]. После Октябрьской революции недостроенное сооружение получило звучное имя «Памятник Свободе». 1 мая 1928 г. по инициативе секретаря Костромского губкома ВКП[б] П.С. Заславского на постамент водрузили фигуру вождя пролетарской революции [с. 12-15]. Открытие памятника приветствовал личным посланием Сталин. Н.А. Зонтиков отмечает, что такой чести был удостоен далеко не каждый памятник Ленину: Сталин знал, что «Ильич» в Костроме встал на гранит царского постамента, чем могло быть обусловлено его письмо. Недолгое время Ленин соседствовал с храмами Костромского кремля, которые в начале 1930-х гг. использовали под слом для фундаментов льнокомбината, заложенного в болотистой местности. Целенаправленная политика уничтожения церквей (в Костроме за годы советской власти было разрушено более тридцати) натолкнула автора на рассуждение о коммунизме как язычестве, о том, что Ленин, будто взамен разрушенных храмов, превратился в «главную святыню советской Костромы». Вместе с тем, важно наблюдение историка об уникальности костромского памятника Ленину: с начала 1930-х гг. непосредственно на него устанавливали художественное изображение Сталина — практика, неизвестная в других регионах [с. 24-28]. В этом автору видится пример формирования единого культа Ленина и Сталина.
В главе «Сталин и Кострома: тридцатые-пятидесятые годы» автор повествует об отношении Сталина к Костроме до избрания депутатом горсовета. В Костроме, как и в других городах СССР, праздновались 60-летний, 70-летний юбилеи советского лидера, в августе 1949 г. здесь, у входа в парк со стороны улицы Чайковского, установили памятник Сталину. В результате Ленин и Сталин выстроились как бы в затылок друг другу, чтобы Сталин смотрел лицевой стороной на входящих в парк [с. 30-31, 36-37]. В 1951 г. была установлена скульптура «В.И. Ленин и И.В. Сталин» на Советской площади, которую автор называет иллюстрацией к песне тех времен под названием «Два сокола» [с. 38-42]. В следующем году, в свою очередь, в центре города впервые появилась улица Сталина. Еще в 1925 г. в Костроме в честь генерального секретаря назвали улицу, но по прошествии времен, в 1952 г., в год 800-летия города, эту улицу посчитали слишком захолустной для Сталина. В области приняли следующее решение: именем Сталина назвали улицу Луначарского, повысив ее статус до проспекта, тогда как прежнюю «захолустную» улицу Сталина переименовали в честь другого костромского героя, Ивана Сусанина. Двойное переименование прошло негласно, без объявления в «Северной правде», ведь Луначарский по-прежнему считался культовой фигурой [с. 43-46].
В третьей главе, «Сталин – депутат Костромского городского Совета депутатов трудящихся», автор описывает работу механизмов советской демократии. Исключительность костромских случаев заключается в следующем: с 1937 г. Сталин и ряд его ближайших соратников автоматически выдвигали кандидатуры во всех избирательных округах, но не выше областного уровня, за исключением редких горсоветов, как правило, крупных городов. Так и в январе 1953 г.: при регистрации кандидатов в депутаты Костромского областного Совета, по традиции, почти во всех округах выдвигалось по четыре-пять человек: Сталин, два-три его ближайших соратника и местный кандидат, который становился реальным депутатом. Тогда, неожиданно для жителей Костромы, в число городов ниже республиканского уровня, в Советы которых баллотировался Сталин, попадают Краснодар, Челябинск и Кострома. Сталин на уровне горсовета избирался здесь впервые, тогда как ранее, среди высокопоставленных лиц, костромскими депутатами уже становились В.М. Молотов и А.М. Горький. Молотов, которого Сталин избирал в напарники на выборах Советов в 1937-м и 1947-м гг., был подвергнут критике и находился в опале. Поэтому в Костромской горсовет в 1953 г. вместе со Сталиным шел Г.М. Маленков, которого многие считали преемником диктатора. Автор работы полагает, что речь шла о проявлении «царской милости» пролетарского вождя, о подражании членам императорской фамилии: они в дореволюционной России состояли шефами полков, атаманами казачьих войск, попечителями православных братств [с. 48-50, 52-57]. После того, как в Костромской обком КПСС пришла директива об избрании двух руководителей, встал вопрос, какие два из трехсот избирательных округов города назначить для баллотирования. Выбор в случае Сталина пал на 233-й избирательный округ, где проживали рабочие знаменитого льнокомбината имени В.И. Ленина, тогда как Маленкову определили 261-й округ, также заводской [с. 58-59]. Н.А. Зонтиков указывает, что дальнейшее выдвижение Сталина, его регистрация окружной избирательной комиссией, митинги на льнокомбинате прошли за один день, в пятницу 29 января, каковую дату назначили из обкома [с. 59-62]. Поскольку выдвижение Сталина было оформлено чуть ли не «задним числом», в многочисленных газетных материалах о его обстоятельствах умалчивали, хотя и сообщили о более чем тысячном митинге в честь главы СССР [с. 63-66].
Продолжая рассказ о «фантасмагорической истории», автор отмечает, что с этого момента все органы местной пропаганды стали освещать выборы в Костромской горком, забыв о советах областного и районного уровней [с. 66-68]. Выдвижение Сталина в Костромской горcовет вдохновляло на стихи поэтов. В свою очередь внутреннее убранство 14-го участка, где избирался Сталин, превзошло все мыслимые примеры: в зале с кабинами для голосования воздвигли огромный макет Спасской башни Московского Кремля, звезда на шпиле которой упиралась в высокий потолок. Башню обрамлял десяток настоящих больших елей. Стену украшало монументальное панно, изображавшее, как в Волго-Донской канал входит большой красивый теплоход «Иосиф Сталин». «Северная правда» за день до голосования 22 февраля предрекала: «Завтра избиратели 233-го избирательного округа все, как один, придут к избирательным урнам и отдадут свои голоса за творца самой демократической в мире Конституции Иосифа Виссарионовича Сталина» [с. 69-78]. Выборы начались в 6 часов утра, однако избиратели заполнили помещения участка задолго до того [с. 78-79]. Несмотря на законодательный запрет писать на бюллетенях, многие избиратели оставляли на них «патриотические надписи». Уже к 8 утра проголосовали все избиратели 233 округа, а к 11 часам – избиратели всего 14-го участка [с. 80]. В день голосования состоялась лыжная гонка. Весь день на участке кипела жизнь: гремела музыка, выступали артисты [с. 80-81]. Сталина выбрали единогласно все 606 избирателей, после чего наступила зловещая тишина. В начале марта сессия горсовета все еще не собиралась, несмотря на то что уже заседали все остальные советы: власти ждали указаний из Москвы в связи с тяжелым состоянием вождя. Лишь утром 5 марта началась сессия: стало ясно, что Сталин не приедет даже гипотетически. Первой выступила Е.Я. Любомудрова, врач и старейший депутат, которая произнесла слова о патриотизме, свободных выборах и о всеобщей победе. Речь была встречена криками «Ура!» и долго несмолкающими бурными аплодисментами. Е.Я. Любомудрова закончила выступление здравицей в честь всенародного депутата, великого вождя и учителя, знаменосца мира – Иосифа Виссарионовича Сталина. После этого председатель горисполкома И.С. Козырев и другие местные руководители были переизбраны [с. 81, 84, 87-92].
На следующий день утром по радио было передано сообщение о смерти Сталина, и в стране объявили траур до 9 марта. В Костроме шок от смерти Сталина усиливался контрастом недавних торжеств насчет избрания Сталина в горсовет. Большинство людей искренне оплакивали главу государства. Сталин перестал числиться депутатом Костромского горсовета, хотя его напарник, Г.М. Маленков, оставался на этом посту вплоть до следующих выборов 27 февраля 1955 г.
В заключении автор отвечает на вопрос «Почему Сталин решил стать депутатом Костромского горсовета?». Историк видит причину в возвращении дореволюционных практик: начиная с 1930-х гг. Сталин проводил постепенную дебольшевизацию и реставрацию. Возвращались старые воинские звания, погоны, был заменен государственный гимн СССР, появился Совет Министров, патриаршество. Сталин все более ощущал свою преемственность по отношению к прежним русским государям: он знал, что Кострома – это колыбель Дома Романовых, потому и хотел символически связать себя с этим местом [с. 105-107]. Н.А. Зонтиков описывает также дальнейшую судьбу памятников Сталину в Костроме, которые сносили в крайне сжатые сроки: память о Сталине уходила из публичного пространства. Не повезло и скульптуре «двух соколов», которая исчезла в одну из ночей ноября 1961 г. [с. 108-111, 119]. Применительно уже к сегодняшнему дню, Н.А. Зонтиков предлагает новый акт символической политики: возродить монумент в честь 300-летия Дома Романовых, а статую Ленина сохранить, но поставить уже на гораздо меньший постамент [с. 129].
Труд Н.А. Зонтикова в целом имеет описательный характер, хотя при этом историк вводит в научный оборот уникальные малоизвестные сведения, касающиеся вопросов советской политики в отношении политической топографии пространства и символики власти.
Антон Лаптев
Кандидат исторических наук,
научный сотрудник НИУ
Высшая школа экономики