В.Б. Комаров

Материалы для истории села

Предуведомление

Эта книга родилась из желания узнать, кто же были мои прадеды, жившие в селе Чернопенье. Помню, как маленьким мальчиком вместе с мамой на стареньком пароходике «Крестьянка», или как все называли её «Люся кособокая», мы добирались до Чернопенья. Там заходили в большой кирпичный дом на берегу Волги. В комнате на первом этаже мама разговаривала с нашей родственницей, казавшейся мне совсем старой женщиной. Но мне было скучно в этой полутёмной комнате с висевшими на стене старыми иконами. Хотелось на солнце, на берег Волги.

Потом мы шли к пристани, переходили по мостику через овраг, иногда заходили в магазин, находившийся на втором этаже большого краснокирпичного дома. Суда ходили часто, почти через каждый час, и больше всего запомнилось ожидание очередного парохода, возвращающегося от села Красного-на-Волге в Кострому. Сначала надо было взойти по скрипучим мосткам на пристань, а потом можно было пройти на её край к поручням и смотреть, как плещутся о борт волны, или сесть на чугунный кнехт, от которого уходили в воду канаты, крепившие пристань к берегу. У пристани были привязаны несколько лодок, но большая часть их располагалась рядом, в небольшом заливчике. С лодок, а иногда и с борта пристани, всегда кто-то ловил рыбу. Но вот показывался пароход. Из шкиперской каюты пристани выходил мужчина в кителе и форменной фуражке речника. Он здоровался с мамой, и о чём-то они разговаривали. Это тоже был наш родственник. Потом надо было отойти от борта, пароход был совсем близко. Он проходил чуть дальше пристани и сдавал назад.

«Подать швартовы», — в латунный рупор с мостика отдавал команду капитан. Шкипер накидывал сначала кормовую, а потом носовую чалки на кнехты, матрос на пароходе выбирал и закреплял их. Последний раз вспенивалась вода под колёсами парохода, и снова раздавалась команда с капитанского мостика: «Подать трап». Шкипер откидывал поручень и подавал трап на борт парохода.

Многочисленные пассажиры стремились быстрей пройти на пароход и занять лучшие места на палубе, чтобы любоваться волжскими берегами. При подходе к Костроме пассажиры начинали готовиться к выходу, при этом « Крестьянка» накренялась набок (отсюда и название «Люся кособокая»), и капитан в рупор просил пассажиров отойти от правого борта для выравнивания крена.

Вот уже и мамы нет, только остался пист из школьной тетради с написанными её рукой словами: «Мясниковы, Козыревы. Родственники: Красильниковы, Филипповы, Шварёвы, Широковы…» Кто они? Не успел расспросить…

Эта книга не научный труд. Она основана на рассказах родственников бывших жителей села Чернопенье. Одни из них ещё приезжают в дома своих дедов и родителей, ставшие дачами. Многие живут в Костроме и в разных волжских городах. Кроме того, в книге использованы материалы из документов, хранящихся в Государственном архиве Костромской области (ГАКО) и Государственном архиве новейшей истории Костромской области (ГАНИКО). Но я сознательно не стал наполнять текст многочисленными сносками, хотя при необходимости можно было их сделать.

В этой книге мне хотелось поделиться с читателями, родственниками бывших чернопенцев, сведениями об их родных, на основании которых можно составить семейные родословные, поэтому в ней так много дат рождения и смерти их предков. Конечно, книга не содержит всех сведений о семьях, живших в селе. Но, может быть, некоторые читатели сообщат мне новые данные о чернопенских волгарях, а также исправят неточности в тексте. И тогда мы вместе создадим ещё одну книгу о нашем родном замечательном волжском селе Чернопенье.

В то же время некоторые сведения, возможно, послужат материалом для научных изысканий по истории волжского судоходства или жизни крестьян приволжских сел и деревень.

Введение

ЧЕРНОПЕНЬЕ — село, расположенное на правом берегу реки Волги, в 20 километрах ниже Костромы. О происхождении названия села сохранилось несколько легенд, но неизвестно, насколько они достоверны. Ранее село называлось сельцо Пенье. Из документов ГАКО известно, что в 1773 году происходит межевание земель сельца Пенье, принадлежавших статскому советнику князю Фёдору Никитичу Жирово-Засекину и его соседям. Часть сельца Пенье принадлежала ротмистру Николаю Фёдоровичу Овцину. С запада земли принадлежали статскому советнику Николаю Кондратьевичу Коптеву, а с востока располагалась деревенька Богданово (Харламов взвоз тожъ), принадлежавшая премьер-майору Петру Ивановичу Унковскому.

По купчей 1778 года имение Фёдора Никитича Жирово-Засекина перешло к его дочери Анне Фёдоровне, которая была замужем за премьер-майором Александром Андреевичем Языковым. Детей у Александра Андреевича и Анны Фёдоровны не было, и их имение в сельце Пенье перешло их родственникам Мещерским.

Б 1795 году крестьянами, проживавшими в Чернопенье, владели девица княжна Анна Борисовна и её сестра Наталья Борисовна Мещерские. Четыре крестьянские семьи принадлежали Н. Ф. Овцину. Наталья Борисовна Мещерская была замужем за Алексеем Александровичем Яковлевым. Б 1811 году ему принадлежали все крестьяне сельца Чернопенье (54 мужские души и 74 женские). Кроме того, в Чернопенье жила одна семья дворовых А. А. Яковлева (вероятно, у А. А. Яковлева в сельце имелся усадебный дом). Кроме того, Алексей Александрович владел тремя крестьянскими семьями в деревне Сурмино. Н. Ф. Овцин свою землю в Чернопенье к этому времени продал, а крестьян перевёл в деревню Сурмино, где у него до этого также жили крестьяне. От Алексея Александровича Яковлева крестьяне сельца Чернопенье перешли во владение его сыновей Льва и Ивана Алексевичей Яковлевых и капи-танши Елизаветы Семёновны Синявиной (урождённой Мещерской). По духовному завещанию отца, сыновья А. А. Яковлева передали свою часть имения двоюродному брату Павлу Ивановичу Голохвастову. Вдова Елизавета Семёновна Синявина в 1843 году продала свою часть имения коллежскому асессору Измаилу Михайловичу Захарову.

К 1858 году в сельце Чернопенье земпи и крестьяне принадлежали:

—    титулярному советнику Константину Павловичу Дмитриеву, владевшему 36 семьями крестьян и 1 семьёй дворовых. Это имение он получил в наследство от своего отца Павла Прокофьевича Дмитриева, в свою очередь купившего его у вдовы Павла Ивановича Голохвастова — Надежды Владимировны;

—    Вере Измаиловне Дмитриевой, жене Константина Павловича, получившей 31 января 1855 года по дарственной от своего отца Измаила Михайловича Захарова 17 крестьянских семей в Чернопенье,

1 семью в деревне Сурмино и 2 семьи в деревне Пыщёво (в Пыщёво проживала также одна дворовая семья В. И. Дмитриевой);

—    коллежскому асессору Михаилу Семёновичу Унковскому, внуку Петра Ивановича Унковского, принадлежало имение с 11 крестьянскими семьями в деревне Богданово, территориально фактически объединившейся с сельцом Чернопенье;

—    костромским мещанам, проживавшим в Чернопенье, принадлежала часть земли, которую, возможно, они выкупили у наследников Н. Ф. Овцина.

Чернопенские крестьяне на земле не работали, а платили помещикам оброк. Основным источником их доходов была работа на Волге. Для многих бурлачество было основой их благосостояния. Хорошо изучив Волгу, чернопенцы становились водоливами (шкиперами), лоцманами, а некоторые из них приобретали суда и занимались перевозкой грузов.

Почему же чернопенцы шли в бурлаки? Конечно же, сказалось географическое расположения села. Да и земли у чернопенских крестьян было немного, а платить оброчные деньги помещикам было надо. Сами же помещики в Чернопенье не жили. Унковские были калужскими дворянами, Жирово-Засекины, Языковы, Мещерские, Яковлевы и Синявины — московскими и петербургскими. В их имениях распоряжались управляющие.

В 1858 году К. П. Дмитриев заполнил ведомость, в которой указал подробные сведения о своём имении в сельце Чернопенье, деревне Сурминке и деревне Пыщёво. В частности по сельцу Чернопенье:

Дворов крестьянских -31, душ мужского пола — 92, женского — 95, число оброчных — 41 .<…>

Сельцо Чернопенье на берегу реки Волги в 17 верстах от Костромы и имеет пристань, постоялый двор и пекарный курень… рыбные ловли по Волге.<…>

Крестьянский дом, заключающийся из жилой избы, а у многих из двух, и комнаты, служащей помещением в летнее время, двора, где помещается скот, хозяйственных построек, амбар, погреб, баня и гумно с овином… имения преимущественно отличаются хорошей постройкой, от выгодного промысла на реке Волге. Ведь по большинству крестьяне лоцмана, одни из лучших по судоходству и по получаемому жалованию до 30 рублей серебром в месяц, которых выходит по 6-ти в год, они мало занимаются хлебопашеством и не имеют почти лошадей, кроме крестьян деревни Пыщёвой и частью Сурминой, которые, обработав свою землю, обрабатывают участки крестьян сельца Чернопенье.<…>

Под усадьбою каждый крестьянин имеет около 800 саженей квадратных земли… Постройки производятся крестьянами на свой собственный доход. В случае надобности владелец (К. П. Дмитриев) помогает деньгами, так, например, после пожара в 1847 году дана была льгота на целый год и крестьяне избавлены были от оброчного годичного оклада.

Оклад тягла производится по назначению помещика: 16-летние в полтягла, в полное тягло по женитьбе или оставшиеся холостыми после 20-летнего возраста. В 55 или 60 лет тягло слагается. Вдовы и девки после 20-ти летнего возраста платят от 4-6 рублей серебром. Тягловый регистр составляется на 1-ое января, оброк собирается два раза в год, первая половина на 29 июня, Петров день, а вторая — на Рождество Христово — 25-го декабря, по 18 рублей серебром с тягла в год.

Крестьяне же сельца Чернопенье, занимающиеся судоходством, нанимаются за хорошую цену лоцманами, и они мало обращают внимания на земледелие и отдают полевую работу крестьянам деревень Лыщёво и Сурмино, сами же отправляются с началом весны при открытии навигации и возвращаются в октябре или ноябре месяце домой, а некоторые остаются в качестве приказчиков, присматривая за судами хозяев и своими собственными…

Число промышленных ремесленников: в сельце Чернопенье лоцманов 30, водоливов 15, остальные по деревням Лыщёвой и частью и Сурминой занимаются хлебопашеством.

Грамотных при имении находится 16 человек; имеется хлебный запасный магазин с достаточным количеством хлеба».

Если сравнить количество работающих на Волге по ведомости помещика К. П. Дмитриева — 45 человек (30 + 15) и количество взрослых крестьян того же помещика по Ревизской сказке за 1858 год — 45 человек (всего 92 души мужского пола, за минусом 47 мальчиков до 14 лет), то видно, что все взрослые мужчины были или лоцманами, или водоливами. По всей видимости, и остальные крестьяне сельца Чернопенье, принадлежавшие В. И. Дмитриевой и М. С. Унковскому, были речниками.

В 1861 году произошло выделение земель, принадлежавших К. П. Дмитриеву, крестьянам сельца Чернопенье и деревни Сурмино (по одной уставной грамоте). На 74 ревизские души поступило в надел 216 десятин удобной земли (4 десятины под усадьбами, 124 десятины — пашня, 33 десятины — луга, 5 десятин — леса, 50 десятин — выгон) и 50 десятин 1 680 квадратных сажени неудобной земли. При н ом общественные пахотные угодья сельца Чернопенье и деревни Сурмино разделены на 77 душевых наделов. Из 77 наделов земли крестьянами были досрочно выкуплены 5 душевых наделов, а 72 надела позже были закреплялены в собственности крестьян согласно закону Российской Империи «Об изменении и дополнении некоторых постановлений о крестьянском землевладении » от 14 июня 1910 года.

По акту земельного устройства крестьяне титулярной советницы Веры Измайловны Дмитриевой получили землю в надел на 53 ревизские души. Из 89 десятин 25 квадратных саженей удобной и луговой земли им было передано 83 десятины и 38,25 квадратные сажени. Эти земли были закреплены в собственности 36 домохозяев (120 человек мужского пола).

Подлинный расцвет Чернопенья начинается с 60-х годов XIX века. Для проводки паровых судов (на Волге их было в 1855 году — 108, в 1869 году — 337, в 1884 году — 624) требуются люди, хорошо знающие фарватер и особенности течения реки. И хозяева пароходов стали нанимать на службу чернопенцев в качестве лоцманов.

Вот что писал Я. Крживоблоцкий в книге «Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерального штаба. Костромская губерния»: «Лоцмана большею частью бывают из помещечьих крестьян Юрьевецкого уезда, а также из деревни «Чёрной Пенье», находящейся на берегу Волги в 17 верстах от Костромы; последние преимущественно берутся на пароходы, как лоцмана, отлично знающие своё депо». И там же: «Лоцман, который есть гпавное лицо на судне, получал двойную плату против простого бурпака и притом хозяйские харчи. На пароходах ппата доходила до 300 и даже 500 рублей серебром в лето».

Дети чернопенцев работали на судах с 12-14 лет, начиная зачастую мойщиками посуды в буфетах пароходов, а затем становились матросами, штурвальными и лоцманами. С открытием в 1887 году в Нижнем Новгороде речного училища многие из чернопенцев учились там, становясь впоследствии капитанами (или, как тогда их называли, командирами) пароходов и речными служащими. С ростом благосостояния чернопенцев изменилось и село. Вместо крытых соломой домов выстроили каменные и полукаменные дома, зачастую в два этажа. Чернопенье несколько раз горело. Последний большой пожар был 16 августа 1894 года. В 1907 году в селе насчитывалось 166 хозяйств, в которых проживало 7 10 жителей. В селе были: пристань; врачебно-наблюдательный пункт, который обслуживал жителей Ильинской, Пушкинской и Гридинской вопостей; двухклассное Министерства народного просвещения училище, работавшее с 1899 года.

Б 1914 году началось строительство каменного храма во имя Святителя Николая, освящение которого состоялось в декабре 1916 года. Б конце 1929 года храм был закрыт. Последним священником Никольской церкви был Епифаний Красильников. Б 1930 году храм переоборудовали под колхозный склад, а с 1954 по 1979 год использовали под клуб, в котором устраивали просмотры фильмов, танцы и прочие развлекающие мероприятия. Б 1993 году церковь была возвращена старообрядческой общине.

Ниже Чернопенья по течению Волги располагается деревня Сурмино (Сурмина). Б 1907 году в деревне было 23 двора, в которых жили 88 человек.

Выше Чернопенья по течению Волги располагалась усадьба Перебор, в которой проживали 24 человека. Принадлежала усадьба потомственной дворянке Ольге Матвеевне Добрыниной. В 1913 году в её владении было 325 десятин земли, а в совместном с детьми владении ещё 233 десятины. После революции 1917 года владельцев и членов их семей выселили из усадьбы. В усадьбе был образован совхоз «Перебор».

Документы Чернопенского сельсовета с 1918 по 1951 год не сохранились. После Октябрьской революции многие семьи чернопенцев покинули село. Одни — опасаясь преследований, другие переехали в поволжские города ближе к месту своей работы. Часть домов продали, а другие разобрали и перевезли в другие места. B связи с переселением из затопляемых мест Костромской низины, в Чернопенье поселились несколько семей из деревни Ведёрки. В настоящее время их потомки, а также несколько семей коренных жителей живут в селе постоянно. Остальные дома являются дачами. В 1960-х годах некоторые чернопенцы, жившие к этому времени в основном в Костроме, работали на пристани Кострома. Начальником пристани был чернопенец Константин Фёдорович Мясников.

В этой книге приведены сведения о проживавших в Чернопенье жителях. За основу взят список крестьян Ильинской волости Костромского уезда, живших в селе в 1913 году. Главы о персоналиях располагаются в алфавитном порядке. Многие разделы по персоналиям включают в себя рассказы потомков чернопенцев, другие содержат только краткие биографические сведения о семьях. В приложении приведены материалы, так или иначе связанные с историей села Чернопенья.

 

Чернопенье. Материалы для истории села/В.Б. Комаров. Кострома: Костромаиздат.  2013. -192 с.

ISBN 978-5-98295-058-1

Сайт автора книги http://vbkomarov.narod.ru/