Изучение Костромы на основе новейших археологических данных, с использованием комплексного подхода к широкому кругу источников, метода ретроспективного анализа позволило решить многие проблемы ее истории, которые раньше не могли быть разрешены из-за узости источниковой базы и тем самым положить конец многочисленным домыслам и спекуляциям относительно ее древней истории.

1. Историография Костромы

Историю изучения исторической топографии Костромы XII-XVIII вв. можно разделить на три периода: дореволюционный, советский и современный.

1.1. Дореволюционный период

Дореволюционные исследования в условиях неразвитой источниковой базы и, прежде всего, археологической, концентрировались в основном на обсуждении вопроса о месте и времени основания Костромы. В.Н.Татищевым была заложена традиция считать годом основания Костромы 1152 г., что связывалось им с деятельностью ростово-суздальского князя Юрия Владимировича Долгорукого, построившего Дмитров, Боголюбов, Юрьев-Польский, Константин, перенесшего Переяславль Залесский от Клещина озера на другое место.

Скорее всего, Татищев не имел оригинальных письменных источников, в которых бы говорилось о Костроме во времена Юрия Долгорукого. Обращает на себя внимание, что Кострома под 1152 г. в “Истории Российской” появляется после переработки рукописи в виде вставки в ее первоначальный текст. На то, что Татищев Кострому под 1152 г. “упомянул гадательно”, указывал еще первый историк Костромы Иван Васьков в своем “Собрании исторических известий, относящихся до Костромы”, изданном в 1792 г.

Тем не менее, традиция считать временем основания Костромы 1152 г. прочно вошла в историографию и дожила до наших дней. Своим упрочением она во многом обязана труду князя Александра Козловского “Взгляд на историю Костромы”, изданному в 1840 г. Повторяя И. Васькова в изложении истории города, в вопросе о времени основания города он без сомнения принял точку зрения В.Н. Татищева, подчеркивая, что это “вернейшая эпоха” основания города. Этот взгляд лег в основу исторических очерков, помещенных в “Материалах для географии и статистики России, собранных офицерами генерального штаба” по Костромской губернии, составленных Я. Крживоблоцким, “Памятной книжке Костромской губернии на 1862 год”, “Списке населенных мест Российской империи. Костромская губерния”.

С критикой этой точки зрения на проблему времени основания Костромы, а также с предложением новой концепции выступил член Костромской губернской ученой архивной комиссии (КГУАК) И. Миловидов. В частности, он указывал, что Татищев ничего определенного относительно Костромы ранее 1213 г., когда она появляется в списках Вознесенской и Тверской летописей, не говорил, мнения же князя А. Козловского по этому поводу произвольны. Однако, в противовес позиции Козловского Миловидов выдвинул менее реалистичную концепцию удревнения города. Суть ее сводилась к тому, что Кострома первоначально возникает в виде городка со смешанным славяно-мерянским населением на правом берегу р. Волги на месте с. Городище, точнее в пределах городища, расположенного у села. Временем его основания Миловидов считал начало 2-й пол. IX в. Причем в качестве аргументов автор приводил данные археологии, а именно, сведения о находках на городище фрагментов керамики, деревянных конструкций в виде погреба, а также серебряных монет, две из которых были датированы началом XIV в., третья – более поздним временем. Он использовал и легенды, которые укладывались в его концепцию. Что же касается времени основания “городка”, его аргументация выглядит еще более легковесной: поскольку городища, как говорил Миловидов, оставлены мерей, а название Костромы происходит от имени божества весны у языческих славян, следовательно, городок носит смешанный славяно-мерянский характер. Это слияние началось в начале 2-й пол. IX в., поэтому и “городок” возникает в это время. Далее Миловидов замечал, что, возможно, Юрий Долгорукий укрепил его, но не основал Кострому. Позже она подверглась двум бедствиям: в 1213 и 1237 гг., когда была сожжена сначала древнерусскими князьями, а затем монголо-татарами. После этого она была перенесена Ярославом Всеволодовичем на левый берег р. Волги в место впадения в нее р. Костромы. Что касается “городка” Костромы на правом берегу, то, по мнению Миловидова, жизнь на нем не пришла в полный упадок, “вновь было устроено селение в виде городка”, которое существовало и в начале XIV в.

Справедливости ради надо отметить, что Миловидов подчеркивал: его концепция не может считаться абсолютно верной, и, возможно, новые данные внесут в нее какие-то изменения. При археологических обследованиях, предпринятых КГУАК под руководством Н.М. Бекаревича, на городище у с. Городище были найдены фрагменты глиняной посуды с характерными текстильными отпечатками и орнаментом, которые не вызывают сомнения относительно хронологии данного памятника, оставленного населением раннего железного века. На это же указывают находки кремневых орудий труда. Однако Бекаревич не сумел правильно интерпретировать эти данные и поддержал концепцию Миловидова.

Позицию Миловидова в целом разделяли И.Я. Сырцов и И. Баженов. Попытку объединить взгляды А. Козловского и И. Миловидова предпринял член КГУАК Л. Скворцов, который, соглашаясь с мнением Миловидова о городище у с. Городище как первоначальном месте Костромы, время ее переноса на левый берег р. Волги связывал с деятельностью Юрия Долгорукого. Здесь Кострома, по его мнению, занимала пространство между р. Костромой и Сулой.

Дореволюционные исследователи в своих работах по средневековой истории Костромы опирались в основном на летописные свидетельства, которые были довольно малочисленны для серьезных построений. Привлечение скудных к тому времени археологических источников на фоне слабой разработанности хронологии вещей приводило зачастую к неверным представлениям. В силу этого многие вопросы, связанные с ранней историей города, не ставились. Исключением является работа И. Баженова, посвященная костромскому кремлю. В ней автор использовал летописные свидетельства, указывающие на наличие укреплений, материалы Писцовых книг по Костроме 1628-1630-х гг., а также план костромского кремля (Старого города) от 1755 г., дополненный в 1773 г. Баженов придерживался концепции Миловидова о первоначальной Костроме на месте городища у с. Городище, основанной в начале 2-й пол. IX в. Перенос ее на левый берег р. Волги при впадении в нее р. Костромы он относил ко времени правления великого князя Владимирского Ярослава Всеволодовича, что связано было с разгромом “городка” на правом берегу р. Волги монголо-татарами. Он впервые предположил, что к моменту великого княжения Василия Ярославича (1272-1277 гг.) Кострома была достаточно укреплена, или даже был основан кремль. Однако Баженов не предполагал наличия в левобережной Костроме двух хронологически различных кремлей и, говоря о костромском кремле, имел в виду Старый город, или второй костромской кремль. По его мнению, в 1416 г. кремль был не перенесен с берегов р. Сулы на новое место, а лишь заново отстроен на прежнем месте.

1.2. Изучение Костромы в советское время

До 1951 г. проблемы ранней истории Костромы не привлекали внимание исследователей. Производились лишь эпизодические и весьма редкие сборы археологических предметов. В 1951 г. к исследованию городских слоев приступила М.В. Фехнер. Ее работы были приурочены к 800-летию официальной даты основания Костромы и были призваны решить проблему времени возникновения Костромы и ее первоначального местоположения. М.В. Фехнер на улицах Пятницкой и Островского было заложено 6 раскопов и 2 рекогносцировочных шурфа, общей площадью немногим более 100 кв.м, и обнаружены слои, отнесенные ею к XII-XVIII вв.

Проведенные археологические исследования позволили автору сделать следующие выводы:

1. Кострома существовала уже в XII в., задолго до того времени, когда она впервые упоминается в летописи.

2. Автор признавала условность официальной даты основания Костромы в 1152 г., однако, с другой стороны, факт, что р. Сула названа в честь одноименной реки – притока Днепра, а перенос южных географических названий в Суздальскую Залесскую сторону являлось характерной чертой строительной деятельности Юрия Долгорукого, дало право автору отнести время постройки Костромы к эпохе правления последнего.

3. Кострома зарождается на левом берегу Волги, на высоком холме близ ее слияния с Сулой. Городское поселение постепенно разрастается вдоль левого берега Волги до места, где в нее впадает р. Кострома. Естественными границами княжеской Костромы (XIII в.) были: на юге и юго-востоке – долины р. Волги и р. Сулы, на западе – р. Костромы.

4. Древняя Кострома, несомненно, была значительным для того времени ремесленно-торговым центром. В историко-географической литературе высказывались и другие мнения о времени основания Костромы. Рядом авторитетных исследователей было высказано сомнение о возможности существования города в устье р. Костромы в сер. XII в. Оно основывалось на анализе хронологии походов волжских булгар на города Верхнего Поволжья, в т.ч. Ярославль. На костромском участке Волжского пути вплоть до Ярославля булгары городов не знали. А.Н. Насонов считал, что Кострома возникает в последней четверти XII в. В.А. Кучкин, уточняя, полагает, что это произошло в правление Всеволода Большое гнездо между 1176-1212 гг., в период возросшего значения костромского течения р. Волги и активного наступления на волжских булгар.

Чуть ли не единственной работой, посвященной отдельному вопросу исторической топографии г. Костромы, явилась статья В. Соболева о костромском кремле, в которой автор делает интересное предположение о времени основания костромского кремля в 60-70 годы XIII в. на левой луговой части берега р. Волги в месте впадения в нее р. Сулы. В. Соболев объяснял это событие тем, что в 1272 г. костромской князь Василий Ярославич вступил на великое Владимирское княжение и в течение пяти лет, до своей смерти, Кострома являлась столицей великого княжества. В. Соболев ввел в научный оборот ранее не известную Дозорную книгу Костромы 1679 г., в которой дается описание, в том числе второго костромского кремля – Старого и Нового города.

1.3. Современное состояние проблемы

Новый этап в изучении исторической топографии Костромы обозначился в 1989 г. в связи с систематическими исследованиями культурного слоя Костромы на новостройках, результаты которых опубликованы в ряде монографий и научных статей, а также суммированы в данной статье.

2. Археологические источники

Археологические источники о культурном слое Костромы начинают накапливаться с конца XIX в., что связано с деятельностью Костромской губернской ученой архивной комиссией (КГУАК). Помимо широко развернувшихся раскопок костромских курганов, КГУАК провела раскопки на городище в с. Городище (Бекаревич Н.М., 1905 г), раскапывала курганную группу вблизи с. Городище (Бекаревич Н.М., 1905 г.). Ею фиксируются различные местонахождения, клады (Бекаревич Н.М., 1905 г.), местонахождения древних предметов на правом берегу р. Сулы – стеклянных браслетов, стеклянных и глиняных бусин, железных ножей и колец, костяного гребня, керамики.

В 1919-1921 гг. сотрудником Костромского краеведческого музея В.И. Смирновым были зафиксированы отдельные местонахождения древних предметов на р. Суле. В 1925 г. В.И. Смирнов исследовал фатьяновский грунтовый могильник и поселение финальной бронзы и мерянского времени у д. Говядиново. В 1926 г. им зафиксированы выходы культурного слоя, как он считал, с лепной керамикой сер. — 2-й пол. I тыс. н.э. Тогда же В.И. Смирнов раскопал 1 курган могильника XII-XIII вв. у дд.Черная и Глазково с трупоположением с западной ориентировкой, без сопровождающих вещей. В 1918-1921 гг. у Ипатьевского монастыря были сделаны сборы археологических находок Д.Н. Сизовым. Позднее, в 1953 г., на т.н. Стрелке у Ипатьевского монастыря бывшим членом Костромского научного общества по изучению местного края С.Н. Райпольским были собраны мезолитические пластины.

В 1951 г. М.В. Фехнер на улицах Пятницкой и Островского заложила 6 раскопов и 2 рекогносцировочных шурфа и обнаружила слои, отнесенные ею к XII-XVIII вв. В 1966 г. сотрудниками костромского музея-заповедника Н.Н. Яблоковой и Т.М. Липсон на улице Больничной (ныне Спасокукоцкого) у автотранспортного техникума были собраны вещи из разрушенного при производстве земляных работ могильника смешанного мерянско-славянского облика. В 1967 г. в этом месте провела раскопки М.В. Фехнер, вскрыв при этом два погребения, отнесенные автором к XI в. В кон. 1960-х — нач. 1970-х гг. отдельные наблюдения за культурным слоем города были сделаны научным сотрудником костромского музея-заповедника М.Ю. Кузнецовой. Она же в 1975 г. исследовала печь XVIII в. для обжига кирпича на левом берегу р. Ключевки при впадении последней в Волгу напротив с. Селище.

Интенсивное накопление археологических источников началось с 1989 г. в связи с охранными работами на новостройках, проводимыми сначала Средневековой археологической экспедицией Марийского государственного университета, с 1993 г. – Научно-производственным центром по охране памятников истории и культуры Костромской области, с 1999 г. – Лабораторией археологических исследований Костромского государственного университета им. Н.А.Некрасова, с 2001 г. – Центром археологических исследований ОГУ «Наследие». В 2006-2007 гг. активные археологические исследования в г. Костроме проводились ООО «Костромские древности» и ООО «НКТ групп».

3. Природно-географический и демографический факторы в становлении и формировании Костромы

В становлении и развитии Костромы непреходящее значение имели особенности рельефа местности, растительный покров, гидроморфологическая и демографическая ситуации, сложившиеся к XII в. Все эти обстоятельства выступали в качестве объективных градоформирующих факторов в истории города.

Средневековая Кострома возникает и развивается на левобережье р. Волги в месте впадения в нее р. Костромы. Название города явно имеет гидронимическое происхождение от р. Костромы. Такой вариант возникновения ойконима с переносом в название населенного пункта уже существовавшего гидронима характерен для первых поселений в той или иной местности, что отражает процесс возникновения города не как результат единовременного строительного акта княжеской власти, а как появление и развитие здесь ремесленно-торгового поселения и перерастания его в город. Существуют и другие версии происхождения названия города, исходящие из мифологического образа Костромы-весны, или некоторых диалектизмов.

Кострома возникает на стратегически важном участке Волжского пути. Выбор первопоселенцев был не случаен. С XII в. возрастает значение костромского участка Волжского торгового пути. Возникает необходимость военно-экономического контроля богатого пушниной и т.п. Заволжья. Приобретает растущее значение р. Кострома, образующая речную систему, глубоко врезающуюся своими притоками в Заволжские леса и связывающую Волжский путь с Сухоно-Северодвинским и Сухоно-Вычегодским путями, через которые проходили торговые связи с древнерусскими землями Северо-Запада и финским Прикамьем. Не случайно западная граница Костромского удела проходила по р. Костроме. Еще Е.И. Горюнова отмечала, что «область в бассейне южных притоков Сухоны и Вычегды изобилует речными волоками, что дает возможность легко проникать на значительные расстояния к югу от магистрального пути. В область Костромского Поволжья можно было попасть по р. Юг и р. Костроме…». Втягивание Костромского Поволжья в Сухоно-Вычегодский путь началось еще в X в., что определило развитие такого яркого центра костромской мери, как городище Унорож. Немаловажное значение для первопоселенцев, оседавших в устье р. Костромы и делавшее привлекательным этот участок, было и то обстоятельство, что по левым притокам р. Костромы (Андобе, Тебзе, Вексе Галичской) имелись значительные запасы болотной руды.

Почвы в Заволжье (левый берег р. Волги) имеют подзолисто-супесчаный характер, в Приволжье (правый берег р. Волги) – суглинистый, в долинах рек – аллювиальный. Культурный археологический слой не содержал влагу, отчего органика в нем не сохраняется, исключение составляют водонасыщенные участки слоя по первой надпойменной террасе, которые, впрочем, в древности были “сухими”, а наличие влаги в них при археологических вскрытиях в настоящее время объясняется общим подъемом грунтовых вод в связи с поднятием уровня воды Горьковским водохранилищем с 1952 г.

Рельеф Костромы характеризуется наличием двух террас – высокой коренной, сравнительно плавно переходящей в первую надпойменную террасу р. Волги. Обе террасы плавно тянутся вдоль русла р. Волги за исключением мыса коренной террасы, на котором в начале XV в. возводится второй костромской кремль. Это обстоятельство обусловило развитие города с приречной рядовой уличной планировкой по краю коренной террасы и вдоль ее подошвы по надпойменной террасе. В районе устья р. Костромы террасы прорезаются руслом р. Сулы, заведенной в настоящее время в трубы коллектора, а далее к юго-востоку – р.Черной, которая к XVII в. служила естественным восточным рубежом города.

Территория города по коренному берегу имела несколько прудов, в ряде случаев обусловивших особенности планировочной структуры, – “Лыгово болото”, считавшееся, впрочем, и в XX в. прудом, Медный, Козьмодемьянский (Камаев) и др.

Помимо естественно-природных и географических факторов, благоприятствующих появлению в устье р. Костромы поселения городского типа, немаловажное значение имел и демографический фактор. Подобное поселение не могло возникнуть вне определенного аграрного окружения. Поскольку местное мерянское население к XII в. по объективным причинам не подошло к городской культуре, становление города связывается с древнерусским населением. С конца XI в. начинается крестьянская, древнерусская по этническому характеру, колонизация Костромского края из Ростово-Суздальского ополья, верховьев Волги и Новгородчины, что находит отражение в культуре костромских курганов.

Е.А. Рябининым выделено три группы курганных могильников Костромского Поволжья – западная (Костромская), центральная (Колдомо-Сунженская) и восточная (Кинешемская). Обращает на себя внимание тяготение курганных групп к городским центрам: западной – к Костроме, центральной – к Плесу, восточной – к Кинешме. Костромская группа курганных могильников XII-XIII вв. насчитывала 150 курганных групп, включавших до 1800 насыпей. По мнению исследователей, указанные кладбища оставлены членами одной семьи, а их поселения, по мнению П.Н. Третьякова, представляли собой небольшие «починки на лесных росчистях».

В Костромском регионе «курганной культуры» известны и более крупные селища. В бассейне р. Костромы располагались селище Вежи XII-XVIII вв., Большая Сандогора, Задубье, Куликово, Подолец 1-2, Ямково 3.

Появление в XII-XIII вв. в Костромском Поволжье большого количества курганов и крупных селищ указывает на интенсивный характер крестьянской колонизации края. Нарастание «человеческого фактора» в регионе послужило объективной основой роста городских центров, стимулируя, в свою очередь, ростово-суздальских князей распространять феодальную зависимость на новые занятые земледельческим и промысловым населением территории и, как следствие, укреплять военно-административные центры своей власти.

4. Освоение территории Костромы в период, предшествующий ее основанию, и ближайшая округа в период существования города

Особенности рельефа местности с двумя террасами, изрезанный коренной правый берег р. Волги, насыщенная гидросистема с впадающими в крупную реку (Волгу) сетью более мелких рек (Кострома, Сула, Черная) – все это способствовало особому интересу древних поселенцев к территории, которую в последующем охватил город.

Освоение будущих территорий города началось в эпоху мезолита-неолита. Стоянки этого времени занимали первую надпойменную террасу р. Волги. Вблизи Ипатьевского монастыря известна стоянка эпохи мезолита, располагавшаяся на мысу, образованном впадением р. Костромы в р. Волгу (т.н. Стрелка). Здесь в 1953 г. С.Н. Райпольским была собрана коллекция мезолитических орудий. В районе Ипатьевского монастыря еще в 1918-1921 гг. Д.Н. Сизовым были собраны мезолитические пластины, скребки, нуклеусы, фатьяновская и сетчатая керамика. Все это говорит об освоении устья р. Костромы в ее правобережной части, начиная с эпохи мезолита.

Наиболее древним памятником в правобережной части р. Волги на территории современного города может считаться стоянка Пантусово, располагавшаяся у юго-восточной окраины бывшей д. Пантусово, на первой надпойменной террасе правого берега р. Волги. Памятник был выявлен в 1976 г. Ю.Н. Урбаном, который определил его примерные размеры: 180 х 80 м. По характеру подъемного материалы (кремневые отщепы) стоянка была датирована им эпохой неолита.

Говядиновский могильник. В эпоху бронзового века археологические памятники начинают тяготеть к коренным террасам. В 1925 г. на южной окраине современной территории г. Костромы, в 1 км южнее правого берега р. Волги (43 м над уровнем воды в р. Волге) и в 0,4 км южнее бывшей д. Говядиново на мысу коренной террасы правого берега р. Волги в песчаном карьере местными жителями были обнаружены два сверленных каменных топора фатьяновского облика и два целых глиняных сосуда. В этом же 1925 г. могильник был обследован под руководством В.И. Смирнова. В результате небольшого объема работ выяснилось, что значительная часть памятника оказалась разрушенной карьером, вследствие чего не потревоженных погребений обнаружено не было. В одной из ям было зафиксировано культовое захоронение козленка и обнаружены фрагменты фатьяновской керамики, позволившие датировать памятник серединой II тыс. до н.э.

Говядиновское поселение. Располагалось на южной окраине современной территории г. Костромы, в 1 км южнее правого берега р. Волги (43 м над уровнем воды в р.Волге), в 0,4 км южнее бывшей д. Говядиново на мысу коренной террасы правого берега р. Волги, на территории грунтового Говядиновского могильника. Было исследовано В.И. Смирновым в 1925 г. в связи с раскопками могильника. Размеры памятника определены не были. Культурный слой представлен тремя культурно-хронологическими горизонтами. Верхний горизонт содержал фрагменты лепных горшковидных сосудов, датированных автором 2-й пол. I тыс. н.э. и отнесенных к мере. Средний горизонт включал сетчатую и штрихованную керамику, датированную автором поздней бронзой, но скорее всего относившуюся к раннему железному веку. В нижнем горизонте встречены фрагменты керамики от сосудов шаровидной формы без выраженной шейки, с резным орнаментом по плечикам, относящиеся к фатьяновской культуре.

Отдельные предметы фатьяновской культуры встречены и в средневековом городском культурном слое. Происхождение в нем двух шлифованных боевых топоров объясняется либо их вторичным использованием, либо их появлением как результат завоза вместе с рекультивационным песком со стороны.

Значительно чаще в городском слое встречается керамика раннего железного века с текстильными отпечатками. В ряде случаев ее наличие здесь контрастирует с культурным слоем, поскольку соответствующий ей слой отсутствует и ее происхождение связано с рекультивационными работами с завозом песка со стороны. В некоторых же местах возможно предполагать наличие здесь поселений, культурный слой которых разрушен городской цивилизацией. Подобная стоянка могла находится на правом берегу р. Сулы на покатом склоне коренной террасы, плавно переходящей в первую надпойменную.

Городище в селе Городище. Возможность существовании неукрепленных поселений раннего железного века на территории будущего города подтверждается наличием на правом берегу р. Волги на мысу ее коренной террасы городища в с. Городище. Площадка памятника имеет в плане подквадратную форму размерами 55 х 55 м, расположена на высоте около 40 м от современного уровня р. Волги, с запада и востока ограничена короткими и широкими оврагами. С напольной, южной, стороны городище защищал ров, в настоящее время снивелированный проезжей частью улицы Дачной. Долгое время данный памятник связывали с первоначальным местом Костромы (Миловидов И., Бекаревич Н.М., Сырцов И.Я., Баженов И., Скворцов Л.). Исследования площадки городища в 1983 г. К.И. Комаровым обнаружили культурный слой с находками раннего железного века (кремневые отщепы, скребок, плоскодонная слабопрофилированная и ребристая керамика с примесью шамота, дресвы и раковин, покрытая текстильным отпечатками и орнаментированная гребенчатым штампом, ямочно-тычковым орнаментом, жемчужинами под венчиком, горизонтальными рядами или елочкой) и продемонстрировали отсутствие доказательств городской культуры.

Село Городище. C XVII в. рядом с городищем было известно с. Городище, принадлежащее боярам Морозовым, которые имели здесь “боярские хоромы” с “тремя горницами”. В сер. XVII в. (до 1663 г.) стольник Г.И. Морозов построил здесь пятиглавую каменную церковь Рождества Христова, более известную по приделу как Ильинская. После опалы Морозовых в 1672 г. Городище отошло к дворцовым вотчинам, а затем пожаловано боярину И.Б. Хитрово. Согласно материалам Генерального межевания в кон. XVIII в. Городище находилось в совместном владении рода Хитрово и А.Н. Ржевского и насчитывало 11 дворов, где проживало 55 человек. Археологические раскопки у Ильинской церкви в 1989-1990 гг. выявили керамику, основная масса которой относится к периоду после XVI в., красноглиняные рельефные неглазурованные изразцы XVII в., церковную утварь – серебряное кадило, цепочки, нательные медные и серебряные кресты, серебряные и медные подвески, медные пуговицы, серебряный медный перстень-печатку, датируемые довольно поздним временем, XVII-XVIII вв.

Село Селище. С XV в. упоминается с. Селище, бывшее во владении бояр Глинских. В 1627 г. здесь находился боярский двор князей Глинских, три деревянные церкви – Антонины и Александры, Георгиевская и Ильинская, 7 келий нищих и 18 крестьянских дворов. По материалам Генерального межевания в 1777 г. в Селище было 4 господские усадьбы, принадлежащие разным владельцам, 68 крестьянских дворов. Археологические исследования в Селище не проводились. В 1975 г. на левом берегу р. Ключевки напротив с. Селище остатки кирпичного завода конца XVIII в. исследовала М.Ю. Кузнецова.

Никольская слобода. Впервые упоминается в 1560 г. как “слободка Юрия Васильевича Глинского”. В конце XVI в. в ней было две деревянные церкви – Никольская и Козьмодемьянская – и 54 двора, в 1649 г. – 42 двора, в которых проживало 94 человек, 3 лавки с молочным товаром и один кабак. Здесь же находился Патриарший двор В ходе археологических наблюдений в начале улицы Низовой, входящей в границы бывшей Никольской слободы, были обнаружены фрагменты керамики, датированные XVII-XVIII вв., в т.ч. венчик серовато-черного горшковидного сосуда IX типа, по классификации С.И. Алексеева датированный XVII в.

Спасская слобода (иначе “слободка Голяда”). Известна с конца XVI в., когда царем Федором Иоанновичем она была передана во владение Ипатьевского монастыря. В Писцовой книге Костромы 1628-1630-х гг. упоминается как “Троицы ж Ипатцкого монастыря за речкою за Волгою Спасская слободка Голяда тож…”. Согласно Писцовой книге, в 1628 г. здесь был 21 двор, где проживало 43 человека, не считая “монастырских служебников, дворов нищих людей, келей и мест дворовых”. В 1685-1688 гг. здесь построена каменная Спасо-Преображенская церковь. Основным занятием жителей Спасской слободы был перевоз через р. Волгу.

Сельцо Малышково. Впервые упоминается в материалах Генерального межевания в 1773 г. как сельцо с 8 крестьянскими дворами, принадлежащее А.Ф. Мошкову. Однако исследователи отмечают его более древнее происхождение, поскольку владения Мошковых в Костромском Заволжье отмечены еще в документах начала XVII в. Археологические работы здесь не проводились.

Деревня Говядиново. Впервые упоминается в грамоте царя Федора Ивановича, по которой она вместе со Спасской слободой и некоторыми другими окрестными селениями передавалась Ипатьевскому монастырю.

5. Результаты археологических исследований в новейшее время

Новейшие археологические данные позволяют утверждать, что поселок первопоселенцев, из которого позднее вырастает Кострома, возникает на рубеже XI-XII вв. в левобережье р. Волги на мысу коренной террасы, образованном впадением в нее р. Костромы и р. Сулы, в правобережье последней. Стратиграфически выраженный слой, относящийся к этому времени, отчетливо не фиксируется, что, впрочем, объясняется активной строительной практикой на этом участке в последующее время.

Существенной проблемой ранней Костромы является вопрос о ее статусе. Начиная с сер. XII в. Кострома обладала следующими чертами, характерными для древнерусских городов: развитие ремесла, торговли, военного дела, грамотности; она становится населенным пунктом с развитой усадебно-дворовой застройкой.

Характерной особенностью Костромы сер. XII — сер. XIII в. в контексте развитости городской структуры было отсутствие сколько-нибудь серьезных фортификационных укреплений. Это обстоятельство вместе с отсутствием находок, характеризующих административное управление (печати и пломбы), при развитости других характерных признаков, дает право определить статус Костромы сер. XII — сер. XIII в. как ремесленно-торговое поселение типа посада. В этом смысле в истории Древней Руси Кострома не одинока. Считаясь городским центром, укреплений не имело Белоозеро. Ремесленно-торговыми и промышленными поселениями, не имевшими фортификационных сооружений, были Нерехта, Соль Великая, Плес 2-й пол. XII в.

6. Этапы формирования городских территорий Костромы и их особенности

Вопрос формирования городской территории имеет два аспекта: пространственный и временной. Оба аспекта взаимосвязаны. Их взаимосвязь характеризует определенную последовательность смены периодов формирования города. Каждый из периодов характеризовался своими градоформирующими факторами и выделялся, как правило, какими-либо крупными градостроительными событиями, определившими закономерности развития города. Более мелкие этапы также отмечались подобного рода событиями, но не вносили существенных изменений в планировочную структуру города и направленность формирования территории города.

Формирование Костромы проходило в рамках трех крупных периодов, каждый из которых разделяется на более мелкие этапы:

I. XII в. — 1416 г.

1) 1-я пол. XII в. – начальный этап формирования Костромы, связанный с появлением поселка первопоселенцев, который не улавливается стратиграфически;

2) сер. XII — сер. XIII в. – становление города: стратиграфически четко фиксирующийся поселок первопоселенцев до строительства первого костромского кремля;

3) сер. XIII — 1416 г. – развитие города: период между строительством первого и второго костромских кремлей.

II. 1416-1784 гг. – развитие города от строительства второго костромского кремля до начала реализации регулярного плана перестройки Костромы.

1) 1416-1619 гг. – до пристройки ко второму кремлю дополнительных укреплений Нового города;

2) 1619-1784 гг. – от строительства Нового города до начала реализации регулярного плана.

III. С 1784 г. – реализация регулярного плана Костромы.
6.1. Становление Костромы (XII в. — 1416 г.)

6.1.1. Начальный этап формирования Костромы (первая половина XII в)

Существенной проблемой первого этапа в формировании Костромы является вопрос о времени и месте ее основания. Современные данные позволяют исключить городище у с. Городище на правом берегу р. Волги в качестве первоначального ядра города. Указанный памятник относится к раннему железному веку и может датироваться VII-III вв. до н.э. Самые ранние напластования культурного слоя древнерусского времени в районе городища (Ильинский раскоп) могут быть датированы не ранее XIV в. Между комплексами раннего железного века и древнерусского времени существует хронологический и стратиграфический разрыв почти в две тысячи лет. В этой связи городище в с. Городище, так же как и другие участки правобережья р. Волги, не могут являться как первоначальной Костромой IX в., так и мерянским поселком, поскольку в раннем железном веке мери еще не было, а в XIV в. она в основном была уже ассимилирована, тем более что ранние средневековые горизонты Ильинского раскопа XIV в. носят древнерусский характер. В этой связи нет никаких оснований говорить и о переносе города с правобережья в левобережье р. Волги ни в период Юрия Долгорукого, ни в период Ярослава Всеволодовича.

Напротив, новейшие археологические исследования на многочисленных раскопах в левобережье убедительно демонстрируют, что именно здесь фиксируются наиболее древние слои, которые можно увязывать с начальными этапами существования Костромы. Поселок первопоселенцев, из которого позднее вырастает Кострома, возникает на рубеже XI-XII вв. в левобережье р. Волги на мысу коренной террасы, образованном впадением в нее р. Костромы и р. Сулы, в правобережье последней. Стратиграфически выраженный слой, относящийся к этому времени, отчетливо не фиксируется, что, впрочем, объясняется активной строительной практикой на этом участке в последующее время.

Возникновение в устье р. Костромы поселка первопоселенцев было обусловлено древнерусской колонизацией Костромского края, принявшей в XII-XIII вв., по мнению Е.И. Горюновой, «массовый характер». Древнерусская колонизация диктовала быстрый рост населения Костромы, поскольку, с одной стороны, создавала аграрную базу для поселения, имевшего ремесленно-торговый характер, с другой давала импульс для прибывающего населения, оседавшего в новом центре на Верхней Волге.

В связи с этой проблемой особое значение приобретает один из ранних некрополей на территории г. Костромы, на бывшей Больничной улице (ныне: ул. Спасокукоцкого). Два изученных М.В. Фехнер в 1967 г. погребения имели славянский облик. Однако из разрушенного в ходе инженерно-коммуникационных работ в 1966 г. культурного слоя некрополя происходят две финские подвески, что скорее всего указывает на наличие финского субстрата в древнерусском некрополе. М.В. Фехнер датировала исследованные погребения XI в. В пользу этого мнения говорят особенности погребальной обрядности – ингумация на материке, по всей видимости, под курганными насыпями, которые не сохранились, а стратиграфически прослежены не были. С другой стороны, вещественный материал, а именно: медные круглопроволочные височные кольца с заходящими концами и концами, свернутыми в трубочку, бытовали в Костромском Поволжье в XII-XIII вв. К этому же времени можно отнести и две шумящие подвески – подтреугольную и арочную – из разрушенного финского погребения. По всей видимости, некрополь можно датировать рубежом XI-XII вв.

Вероятно, в устье р. Костромы и р. Сулы при впадении в Волгу существовало и раннее славянское поселение. Время его появления определяется относительно: в ранних слоя уже встречаются стеклянные браслеты, появление которых в древнерусских городах происходит не ранее 1130-х гг. С другой стороны, наиболее древние находки, встреченные, как правило, в переотложенных слоях, – конусовидная бронзовая привеска с трубчатой прорезью, шаровидные( грушевидные) бубенчики с крестовидной прорезью, некоторые типы стеклянных бус – могут быть датированы и более ранним временем. В целом этот материал синхронен некрополю у автотранспортного техникума и знаменует вместе с ним начало Костромы.

6.1.2. Формирование города (сер. XII — сер. XIII в.)

Более уверенно можно говорить о поселении сер. XII — сер. XIII в. Слои этого времени отчетливо фиксируются как стратиграфически, так и по датирующимся находкам. Хронологический репер этого периода определяют археологические находки, бытование которых в основном происходило в домонгольский период, а именно: калачевидные и овально-вытянутые кресала, замки типа А и нутряные, по классификации Б.А.Колчина, и ключи от них, двусторонние цельные костяные гребни типа Л, М, по новгородской классификации, некоторые типы стеклянных бус, стеклянная посуда, а также шиферные пряслица и кресты, стеклянные браслеты, встреченные в комплексах или стратиграфически стерильных горизонтах, не имеющих золотоордынской керамики или предметов монгольского времени. Массовой находкой, хронологически определяющей это время, может считаться керамика типа III-IV, по классификации С.И. Алексеева, с линейно-волнистым орнаментом и примесью крупной дресвы и органики в тесте, а так же белоглиняная ранняя керамика, аналогичная по фактуре и декору.

Слои этого времени отмечены в многочисленных раскопах на территории Предсулья, которые характеризуют довольно-таки плотную освоенность внутреннего пространства в пределах городской черты этого времени. Северо-западная граница городских территорий достигала мыса коренной террасы р. Волги, образованного впадением в нее р. Костромы. Здесь отмечены местонахождения «Островского, 52» с характерной керамикой III-IV типов, «Текстильщиков, 67», а также раскоп на территории завода им. Л.Б. Красина. Причем здесь к слоям этого времени стратиграфически приурочены конструкции частоколов, срубные постройки и производственные комплексы (кричные ямы), что убедительно указывает на втянутость этих участков в городские территории.

К юго-востоку от указанных местонахождений синхронные слои отмечены по коренной террасе левого берега р. Волги вдоль улицы Островского, бывшей Мшанской, (слои серой предматериковой и темно-серой супеси X (Кооперативного) раскопа и аналогичных слоях XIV и других раскопов).

Юго-западная граница городских территорий проходила по краю первой надпойменной террасы левого берега р. Волги, которая в настоящее время соответствует ее береговой линии.

Юго-восточная граница города фиксируется по материалам местонахождений «Молочная гора» и «Красные ряды», а также по материалам археологических исследований Л.А. Беляева в 2007 г. в парке культуры и отдыха на месте Успенского собора.

Северо-восточный рубеж города улавливается по материалам раскопа на просп. Мира, 5. На фоне плавных контуров границ города культурный слой этого времени здесь линзой уходит на северо-восток, что, впрочем, объясняется вытянутостью городской застройки вдоль Галичской дороги на северо-восток.

Северная граница прослежена по материалам раскопа М.В. Фехнер 1967 г. у автотранспортного техникума, Спас-Подвязного раскопа в Тесном пер., ряда местонахождений, что, впрочем, едва ли может считаться пределом, учитывая большую насыщенность слоев находками этого времени.

Городские территории к сер. XIII в. достигали площади почти 100 га. Причем территория имела, по всей видимости, сплошную застройку. На это указывают данные о довольно близких расстояниях между раскопами и местонахождениями, содержащими слои, конструкции и объекты сер. XII — сер. XIII в.

Безусловно, наибольшая градостроительная активность отмечается в Предсулье, где в материалах некоторых раскопов в рамках этого периода прослеживаются 2-3 строительных горизонта. С этого времени район Предсулья становится безусловным ядром городского посада, играя эту роль до нач. XV в. Даже место строительства первого костромского кремля на месте частично отчужденных посадских территорий было выбрано в Предсулье. Значительная насыщенность Предсулья результатами строительной и жилой деятельности объясняется расположением застройки вдоль Мшанской улицы, являвшейся одним из градообразующим факторов этого времени. На периферии городских территорий этого времени плотность застройки и интенсивность хозяйственной деятельности была, конечно, меньше.

Градостроительной особенностью этого периода было отсутствие каких-либо серьезных фортификационных сооружений. Учитывая то обстоятельство, что ядром посада, как это было показано выше, было Предсулье, укрепления в силу социально-экономических и политических причин должны были также тяготеть к этому участку городских территорий. Это обстоятельство усиливал и тот факт, что иных удобных участков для строительства фортификационных сооружений в рамках городских территорий сер. XII — сер. XIII в. не было. Принимая во внимание древнерусскую традицию строительства крепостей с учетом рельефных особенностей местности, кремль мог возникнуть только на мысу коренной террасы левого берега р. Волги, образованном впадением в нее р. Сулы, иначе говоря, в Предсулье. Тогда как в материалах многочисленных раскопов, заложенных в бывшем Предсулье, и на объектах археологического надзора последних лет, расположенных очень плотно друг к другу, укреплений этого времени обнаружено не было.

Основным фактором, диктовавшим планировочную структуру Костромы, выступал рельеф местности, который определял одну из особенностей планировки города – развитие сети улиц вдоль кромки коренной террасы, а также ее склонов и подошв, и по первой надпойменной террасе вдоль русла р. Волги. Все это определило приречный порядовой характер уличной застройки.

По всей видимости, основными уличными артериями были Мшанская и Набережная улицы. Так, в материалах X (Кооперативного) раскопа, располагавшегося по улице Островского, траектория которой в целом совпадает с бывшей Мшанской улицей, ориентация таких элементов усадеб, как линии частоколов и стен построек, оказалась параллельной нынешней улице Островского. Указанные улицы, имеющие приречную ориентировку, членились образующими рядовую застройку переулками.

Уже на этом этапе начинают складываться уличные артерии, образовавшие веерную структуру улиц, в частности Стрелина улица. Градоформирующим фактором в ее развитии явилась дорога на Галич Мерский, сухопутная связь с которым обозначилась уже в домонгольское время. Этим объясняется и выступление линзы культурного слоя первой половины XIII в. из плавных контуров границ города в северо-восточном направлении.

Важной проблемой периода становления Костромы является ее типологическая принадлежность, или статус. В градостроительной науке принято считать необходимыми элементами развитого древнерусского города кремль и ремесленно-торговый посад. Археологическая методология предполагает, помимо этого, ряд археологизированных критериев, которым должен отвечать древнерусский стольный город.

В сер. XII — сер. XIII в. из общепризнанных археологических критериев, характерных для стольного древнерусского города, Кострома обладала следующими:

1) в экономике поселения отмечено развитие местного ремесла: ювелирного (глиняные тигли, литейные формы, медный шлак, щипцы-пинцеты, напильники), железоделательного (кричные горны, глиняные сопла, обилие крицы), кузнечного (зубила), деревообработки (долота, кочедыки-резцы), гончарного (клейма) и торговли: обилие шиферных изделий (пряслица и кресты), стеклянные посуда, перстни, бусы, браслеты, привозимые в основном из Киева, детали медных котлов, по всей видимости, булгарского производства;

2) о развитии военного деле говорят находки оружия, доспехов и снаряжения коня и всадника;

3) на распространение грамотности указывают находки 4 железных писал;

4) постепенно Кострома становится центром, в котором оседают и феодалы (стеклянная посуда);

5) наконец, уже с середины XII в. отмечена развитая усадебно-дворовая застройка с дифференциацией построек по назначению, размерам и конструктивному устройству, разделением усадеб частоколами;

Характерной особенностью Костромы сер. XII — сер. XIII в. в контексте развитости городской структуры было отсутствие сколько-нибудь серьезных фортификационных укреплений. Это обстоятельство вместе с отсутствием находок, характеризующих административное управление (печати и пломбы), при развитости других характерных признаков, дает право определить статус Костромы сер. XII — сер. XIII в. как ремесленно-торговое поселение типа посада с неразвитой городской структурой.

Выше обозначенные обстоятельства позволяют говорить о возникновении Костромы в результате стихийной сначала крестьянской, а затем ремесленно-торговой колонизации. До 1180-х гг. она не могла иметь статуса города и едва ли занимала столь большие территории, как в сер. XIII в., поскольку в древнерусских летописях не отмечается взятие волжскими булгарами каких бы то ни было городов на участке Волжского пути от Городца Радилова до Ярославля.

«Окняжение» Костромы могло состояться до 1213 г., когда она впервые попадает на страницы древнерусских летописей, как центр, принадлежавший Владимирскому княжеству. Бурный рост Костромы обозначается в 1-й пол. XIII в., результатом чего явилось выделение ее около 1246 г. в удел Василию Ярославичу Мизинному. При нем открывается новый этап развития Костромы.

6.1.3. Развитие города сер. XIII в. -1416 г.

С сер. XIII в. начинается новый этап формирования Костромы. Его новизна в сравнении с предыдущим этапом определяется прежде всего строительством первого костромского кремля и усилением действия на планировочную структуру градостроительных факторов, связанных с развитием сети сухопутных дорог на Галич Мерский, Вологду, Ярославль и Москву.

Строительство первого костромского кремля означало появление в Костроме военно-оборонительного, административно-политического, а с учетом нахождения в нем соборной церкви Федора Стратилата, и культового центра города. В типологическом отношении строительство в Костроме кремля завершило процесс формирования города с развитой планировочной структурой. В социально-политическом же отношении его строительство определило окончательное «окняжение» ремесленно-торговой общины Костромы и включение ее в сферу домениальных интересов княжеской власти.

Появление кремля определило градостроительное ядро, которое не только формировало планировочную структуру города, но и в определенной степени придавало ей некую стабильность. Его строительство было осуществлено в уже застроенной ранее территории Костромы. В этом смысле он несколько изменил уличную планировку, и прежде всего в Предсулье. На это указывают материалы археологических исследований на ул. Пятницкой, 6, где усадебно-дворовая застройка XII — 1-й пол. XIII в. оказывается прорезанной рвом первого костромского кремля. В материалах XIV и ряда других раскопов, располагавшихся чуть севернее территории первого костромского кремля, в слоях сер. XIII в. также отмечается изменение вектора частоколов и стен построек. Безусловно, был изменен и характер застройки внутри территории кремля. С другой стороны, при возведении кремля учитывались особенности рельефа местности и, по всей видимости, уже сложившаяся приречно-порядовая планировка улиц по краю коренной террасы (Мшанская ул.), ее склону и подошве (Набережная ул.) и веерная планировка улиц на Галич.

Сохранив приречно-порядовую структуру улиц, первый кремль определил место, ставшее ядром развития веерной планировки, придав этому процессу определенную логику и стабильность. При этом особую роль начали играть такие градоформирующие факторы, как сухопутные дороги на крупные города, такие как: Ярославль, Москва, Галич, Вологда, Плес, Кинешма.

Продолжала развиваться Мшанская улица, определяющая дворовую застройку по Ярославско-Московскому направлению. Не позднее кон. XIII в. улично-дворовая застройка охватывает Гноище, где отмечаются местонахождения сероглиняной ранней и красноглиняной ранней керамики III и IV типов с линейно-волнистым и гребенчатым орнаментом. Возможно, что уже к XIV в. здесь складывается градостроительная доминанта в виде церквей Никольской и Козьмы и Дамиана.

Возрастающее значение Ярославско-Московского направления по Мшанской улице было вскоре оценено и придало ее развитию новый импульс, благодаря строительству около 1330-го г. на правом берегу р. Костромы напротив Гноища Ипатьевского монастыря. Последний, благодаря контролю водной переправы, стал интенсивно расти и играть в экономике города немаловажную роль.

Наиболее значимыми в структуре веерной планировки на этом этапе были Цревская, Вознесенская и Пятницкая-Стрелина улицы. Цревская улица тянулась от первого кремля мимо городского некрополя на улице Комсомольской к возникшей, по всей видимости, на этом этапе церкви Царя Константина. В формировании этой улицы немаловажное значение сыграл основанный в 1260-м г. Спасский монастырь на р. Запрудне, с которым связано много легенд, часто озвучивающихся в костромском краеведении.

От Цревской улицы ответвлялась Вознесенская улица. Ее существование в XIII-XIV вв. отчетливо фиксируется материалами XI раскопа. Вполне возможно, что ее трассировка определялась местонахождением Вознесенской церкви (или монастыря).

От первого костромского кремля продолжает расти уличная застройка по Галичскому направлению. Она шла по правому берегу р. Сулы и к кон. XIII в. достигает Стрелиной улицы.

Застройка в Засулье по краю коренной террасы Волги развивалась по Брагиной улице. К кон. XIII в. выходы культурного слоя достигают Красных рядов и территории современного парка культуры и отдыха. Подольная часть Засулья уже в XIII в. имеет насыщенную усадебно-дворовую застройку (местонахождения «Пединститут», «Молочная гора, 3» и другие), которая, по всей видимости, имела приречно-порядовой планировочный характер вдоль Десятильничьей и Набережной .

К началу XV в. планировочная структура города характеризовалась наличием двух типов планировки. Приречно-порядовая образовывалась Мшанской и Брагиной улицами вдоль коренного берега р. Волги, Набережной – по надпойменной террасе вдоль береговой линии р. Волги и р. Костромы, Десятильничьей – вдоль пологого склона коренной террасы, а также сетью переулков, соединяющих эти улицы поперек с собой. Второй тип планировки имел веерный характер и был образован такими наиболее крупными уличными артериями как Цревская, Вознесенская, Пятницкая-Стрелина улицы, а также переулками, радиально соединяющими их (Рождественский и др.).

К этому времени в Костроме было не менее 30 церквей. Древнерусские летописи отмечают, что в 1410 г. в Костроме сгорает именно такое количество храмов. Предполагая даже, что пожар 1410 г. имел тотальный характер, а древнерусская и русская православная культура имела традицию сооружения рядом двух храмов – зимнего и летнего – и в этом случае количество сгоревших церквей указывает на значительные размеры города.

Анализируя планировочную структуру города и характер его застройки, можно экстраполировать храмовые доминанты, известные по письменным источникам XVII в. и картографическим материалам XVIII в., применительно к нач. XV в., и реконструировать местонахождение церквей, сгоревших в 1410 г. К их числу можно отнести, помимо известного с сер. XIII в. храма Федора Стратилата, следующие церкви: Козьмы и Дамиана на Гноище, Цареконстантиновскую на Цревской улице близ раннего некрополя Костромы XII в., Параскевы Пятницы в будущем Анастасиинском монастыре, от имени которой получает название Пятницкая улица, Христорождественскую на стыке Пятницкой и Стрелиной улиц, Иоанна Предтечи в «Брагине улице» на территории будущих каменных торговых рядов, где были обнаружены потревоженные захоронения XIII-XIV вв., Успенскую в Рыбной слободе, возможно, Успенскую в будущем Старом городе.

К нач. XV в. город охватывал территорию от перевоза через р. Кострому напротив Ипатьевского монастыря на западе (местонахождения «Островского 52», «завод им. Л.Б. Красина») до территории второго костромского кремля на юго-востоке (раскоп Л.А. Беляева на территории парка культуры и отдыха), от местонахождения «Комсомольская, 67» и раскопа на ул. Пятницкая, 49 б на севере до береговой линии р. Волги и р. Костромы. Хронологическим репером для определения границ культурного слоя для этого этапа служат золотоордынская, в т.ч. кашинная керамика, замки типа Д (по классификации Б.А. Колчина) и ключи от них, овально-короткие кресала, булавки от прялок, а также керамика V-VIII типов (по классификации С.И. Алексеева. К нач. XV в. Кострома охватывала территорию более 150 га.

6.2. Развитие Костромы (1416-1784 гг.)

6.2.1. «От второго Костромского кремля до Нового города» (1416-1619 гг.)

Новый период в градостроительстве Костромы начинается в 1416 г. со строительством второго костромского кремля. С переносом кремля на новое место изменилось и местонахождение административного, военно-оборонительного и культового центра города. Появилось новое градообразующее ядро города, которое диктовало формирование новой планировочной структуры Костромы. Последняя, с одной стороны, накладывается на прежнюю планировку, с другой, образует новую сеть улиц.

Строительство второго кремля в градостроительном отношении исходило из необходимости максимально сохранить прежнюю планировку города. Это в значительной степени удалось, поскольку он отстраивался на юго-восточной периферии города нач. XV в. и, по существу, не сломал сеть существовавших до этого улиц. Кремль был построен на двух террасах – коренной и надпойменной – и в силу этого, с одной стороны, удачно замыкал улицы с приречно-порядовой планировкой по краю коренной террасы и надпойменной, с другой, имел возможность выступать ядром веерной сети новых улиц.

Другим новым градоформирующим фактором в связи со строительством второго кремля явилось появление у его северо-западной стены торга. Кострома к этому времени уже была крупным торговым центром на верхней Волге. Кремль выступал в качестве осадного места, центра воеводской администрации и соборного центра. Доступ в него был довольно ограничен. Торгово-транспортные связи осуществлялись мимо него через торг, который в значительной степени диктовал трассировку новых улиц.

Связь второго кремля со старым центром осуществлялась через Спасские ворота, выходившие в Брагину улицу и далее на Мшанскую и Московско-Ярославское направление. Существовавшие и ранее Десятильничья и Набережная улицы логично упирались в западный вал кремля.

Юго-восточнее кремля, где ранее застройка отсутствовала, по склону коренной террасы и надпойменной вдоль Волги начинает образовываться посад Дебря, позднее получивший второе название Вознесенского, с приречно-порядовой планировкой улиц. От Ильинских ворот начиналась Боровая улица, тянущаяся к р. Черной, застройка которой завершается к кон. XVII в. От Ильинских ворот спускалась к Волге и тянулась вдоль нее по надпойменной террасе Бережная улица, застройка которой к концу 1-й пол. XVII в. достигает церкви Стефана Сурожского. Между Боровой и Бережной улицами образуются поперечные ряды переулков. Кварталы застройки между ними отражали динамику роста посада Дебри от кремля к р. Черной.

По коренной террасе, тяготея к торгу, мимо северной стены кремля начинают формироваться Ивановская и Русинова улицы. В формировании последней оказало влияние, как расположение торга, так и такой фактор, как выход на Кинешемскую дорогу.

Развитие веерной планировки улиц продолжали определять направления сухопутных дорог на Галич и Вологду. В 1-й пол. XV в. галичская транспортная артерия стала играть для Московского государства весьма существенную роль. Это был период феодальной войны, борьбы с сепаратизмом галичских князей. Если раньше связь прежнего городского центра – первого костромского кремля – осуществлялась по Стрелиной улице, то со строительством второго костромского кремля возникла необходимость выхода от последнего на уже сложившуюся галичскую дорогу. Вследствие этого начинает формироваться Немецкая Агатилова улица, сомкнувшаяся со Стрелиной у Козьмодемьянской церкви. От последней вдоль юго-восточной границы складывающейся Кузнечной слободы начинает тянуться Козьмодемьянская улица, выводящая на Галичскую дорогу и застраивавшаяся в XV-XVII вв. Немецкая Агатилова улица определила и новую сеть улиц, выводящих на Вологодскую дорогу – через Златоустинскую улицу в обход Медного пруда.

По всей видимости, в этот период в сферу городской транспортной инфраструктуры начинает включаться правобережье. Именно в XV-XVI вв. начинает интенсивно формироваться культурный слой на месте с. Городище, Спасской и Никольской слобод. Вероятнее всего, именно в этот период возрастает значение правобережья р. Волги как места переправы, осуществляющей его связь с Костромой. Хотя, отдавая дань справедливости, следует заметить, что правобережье в этот период едва ли было втянуто в круг городских территорий. Городище имело статус села, Спасская и Никольская слободы имели промысловый характер, обеспечивая (особенное, первая) перевоз через р. Волгу.

Новации в топографии города на этом этапе затрагивают не только планировочную структуру. Возникают новые культовые объекты, в т.ч. монастыри: Богоявленский, Крестовоздвиженский, Борисоглебский. К нач. XVII в. в левобережной части Костромы было не менее 35 церковных приходов, имевших 62 церкви. В орбиту городских территорий начинают втягиваться слободы, опоясывающие город с севера и востока – Кузнечная, Полянская, Пищальная, Кирпичная, Ямская.

Позитивные изменения в городском облике Костромы на этом этапе нашли отражение в приросте городских территорий. Хронологическим репером для определения границ культурного слоя для этого этапа может служить керамика X типа (по классификации С.И. Алексеева) в слоях без чернолощеной керамики. К нач. XVII в. Кострома охватывала территорию более 450 га. В этой связи знаменательно упоминание Костромы в начале XVII в. как одного из крупнейших городов на Волге.

6.2.2. «От Нового города до регулярной перепланировки» (1619-1784 гг.)

Новый этап в градостроительстве Костромы не вносит кардинальных изменений в планировочную структуру города. Хронологически он определяется пристройкой в 1619 г. к северо-западному пряслу крепостной стены второго костромского кремля укреплений т.н. Нового города, по отношению к которому кремль 1416 г. стал именоваться Старым городом.

Новый город замкнул внутри себя уже существовавший к этому времени торг и в максимальной степени учитывал сложившуюся к этому времени планировку улиц.

Рост городских территорий осуществлялся в северном и восточном направлениях. Тенденции роста определялись прежними факторами, а именно: Галичское и Вологодское направления сухопутных дорог. Продолжают развиваться Ипатьевский, Богоявленский, Анастасиинский, Крестовоздвиженский монастыри. Напротив, мелкие обители приходят в упадок и переводятся в более крупные. К их числу относятся возникший в нач. XVII в. и ликвидированный в кон. XVII в. Спас-Подвязный монастырь, одни из древнейших Вознесенский, Борисоглебский и Симеоновский монастыри. В XVIII в. на месте многих деревянных церквей возводятся каменные. Левобережные слободы окончательно вливаются в состав городских территорий, теряя свой статус слобод. С другой стороны, до секуляризации 1774 г. продолжают несколько обособленно существовать монастырские слободы: расширяются Богословская, Андреевская и Никольская слободы, принадлежащие Ипатьевскому монастырю.

В целом прирост городских территорий в левобережье на этом этапе был менее заметным, чем на предыдущем. Границы городских территорий к посл. четв. XVIII в. достаточно отчетливо фиксируются на картах и планах Костромы этого времени.

Снижение динамики роста городских территорий объясняется несколькими обстоятельствами:

1) город исчерпал пространственно-географические рамки для своего роста в рамках экономической модели того времени;

2) имели место свободные участки внутри кварталов, которые начинают осваиваться застройкой;

3) появление на Верхней Волге экономических конкурентов в лице Ярославля, Рыбинска, Кинешмы и др. не могло не снизить темпы роста Костромы.

6.3. Становление регулярной планировки Костромы (с 1784 г.)

К посл. четв. XVIII в. становится понятным, что дальнейшее градостроительное развитие Костромы входит в противоречие с рамками, которые диктуются дорегулярной планировкой. Основными, по всей видимости, были следующие мотивы, приведшие к перестройке Костромы по регулярному плану, а именно:

1) градостроительной нормой того времени становится регулярная классическая планировка;

2) Кострома в 1778 году становится центром Костромского наместничества;

3) ослабление с XVII в., а затем отмирание военно-оборонительных функций кремля вело к его разрушению, вследствие чего меняются представления о нем как о градообразующем ядре, определявшим логику дорегулярной планировки;

4) монументальное гражданское строительство было невозможным в рамках дорегулярных схем застройки;

5) плотная деревянная застройка города приводила к частым крупномасштабным пожарам, которые губительно сказывались на экономике города;

6) Кострома являлась транзитным городом, а дорегулярная планировка с узкими извилистыми улицами не способствовала передачи информации согласно требованиям времени.

Поводом для принятия решения о регулярной перепланировке города стал пожар 1773 г., практически полностью уничтоживший деревянную застройку, большое количество церквей и некоторые монастыри. Согласно генеральному плану 1781-1784 гг. на смену сложной, имеющей несколько хронологических градостроительных пластов планировке пришла регулярная система прямых широких улиц геометрически четких площадей и скверов. Вместе с тем, проектом генплана учитывались важнейшие градостроительные закономерности эволюции Костромы, а также по возможности сохранялись трассировки важнейших улиц. Это было связано с жесткой системой градообразующих доминант, а именно:

1) направления основных сухопутных дорог на Москву-Ярославль, Буй-Вологду, Судиславль-Галич-Чухлому-Солигалич, Судиславль-Кадый-Макарьев, Кинешму;

2) местонахождение монастырей и церквей;

3) природно-географические особенности гидрологической системы, рельефа и ландшафта (реки, пруды, речные террасы, овраги);

3) традиционность некоторых функциональных объектов (торг, переправы через Волгу и Кострому).

Новая планировка вобрала в себя две градостроительные системы – приречно-порядовую и радиально-веерную. Специфика планировочной структуры Костромы состояла в том, что две различные по концепции планировочного решения городского объема системы вытекали друг из друга и дополняли одна другую. Полукольца улиц, участвующие в сложении радиально-веерной планировки, в своем движении к набережной р. Волги, членили улицы приречной планировочной системы (Московская, Верхне-Набережная, Дебринская и Нижне-Набережная). Преемственность дорегулярной и регулярной планировок нашла отражение и в определении градоформирующего ядра города, каковым остается место бывшего торга Нового города

В новую планировочную систему сравнительно удачно вписался второй костромской кремль, или Старый город, несмотря на то, что его валы были срыты, а рвы засыпаны. Изменилась его функциональное назначение. Военно-оборонительное значение второго костромского кремля было утрачено еще раньше, утрачивается и функция кремля как административного центра города. Однако сохранился Успенский собор, отстраивается Богоявленский собор и таким образом бывший кремль превращается в культовый центр Костромы.

Сохранились нетронутыми и некоторые другие элементы дорегулярной планировки, что в первую очередь относится к внутриквартальной застройке. Так, сохраняется Спасский переулок, который раньше тянулся от Цревской улицы к Спасской церкви, а в рамках регулярной планировки сохранил нетронутым участок от новой Константиновской улицы до церкви, в советское время получив название Тесного. В рамках новой планировки не нашлось места некоторым топографическим объектам. В частности, оказались засыпанными пруд у Русиновой улицы, находившийся на трассе Кинешемской улицы, «Лыгово болото» и некоторые другие.

Реализация регулярного плана Костромы 1781-1784 гг. растянулось на все последующее XIX столетие. Однако, несмотря на значительный срок его осуществления, по существу не изменилась не только концепция новой планировки, но и отдельные ее элементы.

Литература:

1. Васьков И.К. Собрание исторических известий, относящихся до Костромы, сочиненных полковником Иваном Васьковым. М., 1792.
2. Журнал Министерства внутренних дел. СПб., 1838. № 6.
3. Козловский А. Взгляд на историю Костромы. Кострома, 1840.
4. ПСРЛ. Т. XXV. Московский летописный свод конца XV в. М., 1849.
5. ПСРЛ. Т.VII. Воскресенская летопись. СПб., 1856.
6. ПСРЛ. Т.VIII. Воскресенская летопись. СПб., 1859.
7. Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами генерального штаба. Костромская губерния. Составил Я. Крживоблоцкий. СПб., 1861.
8. Памятная книжка Костромской губернии на 1862 год. Кострома, 1862.
9. Беляев И. Статистическое описание соборов и церквей Костромской епархии, составленное на основании подлинных сведений, имеющихся по духовному ведомству. СПб., 1863.
10. Миловидов И.В. Очерк истории Костромы с древнейших времен до царствования Михаила Федоровича. Кострома, 1886.
11. ПСРЛ. Т. XIII. Никоновская летопись. СПб., 1904.
12. Бекаревич Н.М. Дневники раскопок курганов, произведенных членами Комиссии в 1895-1899 гг. // Костромская старина. Вып.5. Кострома, 1905.
13. Бекаревич Н.М. Материалы для археологической карты Костромской губернии. Костромской уезд // Труды Тверского областного Археологического съезда. Тверь, 1905.
14. Баженов И.В. Судьбы Костромского кремля // Костромская старина. Выпуск 6. Кострома, 1906.
15. Денисов Л.И. Православные монастыри Российской империи. М., 1908.
16. Баженов И.В. Костромской Ипатьевский монастырь. Историко-археологический очерк. Кострома, 1909.
17. Сырцов М.Я. Город Кострома в ее прошлом и настоящем. Кострома, 1909.
18. Сказание о явлении и чудесах Федоровской иконы Богоматери. // Вестник археологии и истории, издаваемый императорским Археологическим институтом. СПб., 1909. Вып. XX.
19. Скворцов Л. Материалы для истории города Костромы. Кострома, 1913.
20. Смирнов В.И. Говядиновский могильник // СА. Вып. IX. М., 1947.
21. Насонов А.Н. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. М., 1951.
22. Фехнер М.В. Раскопки в г. Костроме // КСИИМК. Вып.47. М., 1952.
23. Щапова Ю.Л. Стеклянные бусы древнего Новгорода // Труды Новгородской археологической экспедиции: МИА. Т.1. М., 1956.
24. Горюнова Е.И. Этническая история Волго-Окского междуречья. МИА. № 94. М., 1961.
25. Татищев В.Н. История Российская. Т.2. М.-Л., 1964.
26. Щапова Ю.Л. Стекло Киевской Руси. М., 1972.
27. Кузнецова М.Ю. Раскопки печи для обжига кирпича в пос.Селище // АО 1975 года. М., 1976.
28. Колчин Б.А. Хронология новгородский древностей. Новгородский сборник: 50 лет раскопок в Новгороде. М., 1982.
29. Нерознак В.П. Названия древнерусских городов. М., 1983.
30. Соболев В. Костромской кремль // Краеведческие записки. Вып.III. Ярославль, 1983.
31. Кучкин В.А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X-XIV вв. М., 1984.
32. Древняя Русь: город, замок село. М., 1985.
33. Дубов И.В. Города, величием сияющие. Л., 1985.
34. Рябинин Е.А. Костромское Поволжье в эпоху средневековья. Л., 1986.
35. Дубов И.В. Великий Волжский путь. Л., 1989.
36. Древнерусское градостроительство X-XV веков. М., 1993.
37. Алексеев С.И. Древнейший период в истории Костромы // Российская государственность: этапы становления и развития. Тезисы и материалы научной конференции. Ч.Ш. Кострома, 1993. С. 76-82.
38. Алексеев С.И. Город Кострома в ХП-ХУП вв. (по материалам археологических раскопок) // История России и Костромской край. Пособие для учителей школ и лицеев. Кострома, 1993. С. 42-51.
39. Алексеев С.И. Этапы становления территории города Костромы // Памятники истории, культуры и природы Европейской России. Тезисы докладов IV научной конференции «Проблемы исследования памятников истории, культуры и природы Европейской России». Нижний Новгород, 1993. С. 66-68.
40. Градостроительство Московского государства XVI-XVII веков. М., 1994.
41. Алексеев С.И. К исторической топографии Костромы // Российская провинция и ее роль в истории государства, общества и развитии культуры народа. Ч.Ш: Костромская провинция в составе Российского государства. Кострома, 1994. С. 164-166.
42. Алексеев С.И. Материалы к археологической карте города Костромы // Историко-археологическое изучение Поволжья. Йошкар-Ола, 1994. С. 71-86.
43. Алексеев С.И. История формирования городских территорий Костромы // Памятники истории и архитектуры Европейской России (Исследование, реставрация и охрана). Материалы докладов научных конференций «Проблемы исследования памятников истории, культуры и природы Европейской России». Нижний Новгород, 1995. С. 232-243.
44. Алексеев С.И. Фортификационные сооружения Костромы // Провинциальная культура и культура провинции. Материалы конференции «Роль Российской провинции в защите Отечества». Ч.3. Кострома, 1995. С. 57-58.
45. Алексеев С.И. Города и крепости Костромского края в XII-XVIII вв. // Археология Костромского края. Кострома, 1997.
46. Макаров Н.А. Колонизация северных окраин Древней Руси в XI-XIII веках. М., 1997.
47. Алексеев С.И. Как вырос город // Губернский дом. № 5-6. Кострома, 1998. С. 3-5.
48. Алексеев С.И. Древняя Кострома (становление города) // Становление и ранний этап города Костромы. Материалы к региональной программе по истории Костромского края. Кострома, 1998. С. 19-27.
49. Алексеев С.И. Археологические источники в контексте формирования территории г. Костромы в XII-XVIII вв. // Вестник Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова. Кострома, 1999. № 2. С. 93-97.
50. Алексеев С.И. Торговые связи Костромы в XII-XVII вв. // Губернский дом. Кострома, 1999. № 5-6.
51. Археологическая карта России. Костромская область. Составитель Комаров К.И. М., 1999.
52. Алексеев С.И. Итоги археологических исследований в г. Костроме и Костромской области (1989-2000гг.) // Вестник Костромской археологической экспедиции. Вып. 1. Кострома, 2001. С. 29-36.
53. Алексеев С.И. Формирование территории Костромы в середине XII — середине XIII вв. // Вестник Костромской археологической экспедиции. Вып. 2. Кострома, 2006. С. 34-42.Архив ИА РАН. Р.-1. № 3566, 3566а. Фехнер М.В. Об археологических работах 1967 г. в Калининской области и в г.Костроме. 1967.
54. Архив ИА РАН. № 14479. Зеленеев Ю.А. Отчет о раскопках Новостроечной экспедиции Марийского государственного университета в г. Костроме летом 1989 г. 1990.
55. Архив ИА РАН. № 16518. Зеленеев Ю.А. Отчет о раскопках Костромского отряда САЭ Марийского госуниверситета в г.Костроме летом 1990 г. 1991.
56. Архив ИА РАН. Баранов В.С. Отчет об археологических исследованиях на месте строительства фондохранилища по адресу: пр-т Мира, 5 в г. Костроме в 2006 г.
57. Архив ИА РАН. Беляев Л.А. Отчет об археологических исследованиях на месте Успенского собора в г. Костроме в 2007 г.
58. ГАКО. Ф. 558. Оп. 2. Д. 133/5.Список с Писцовой книги по городу Костроме 1628 года.
59. КГИАХМ. КОК18029. Фехнер М.В. Отчет о командировке в г. Кострому с 7 по 10 октября 1966 г. 1966.

О Костроме в историко-археологическом отношении