А.Е. Кидяров
Костромской государственный
технологический университет,
г. Кострома
Одной из важных общественных проблем периода Гражданской войны явился продовольственный кризис. Он начался еще при царской власти и Временном правительстве и достался большевикам по наследству. Нехватка продовольствия отмечалась и в Костромской губернии. Одним из факторов, приводивших к осложнению продовольственного положения в Костроме, были трудности с поставками хлеба из других регионов. Костромская губерния в рассматриваемый период в силу естественных особенностей относилась к регионам, потребляющим сельскохозяйственную продукцию, привозимую из губерний черноземного юга. В соответствии с указаниями министерства продовольствия в 1917 г. в Костромскую губернию должна была поступать пшеничная и ржаная мука, а также кукуруза (в том числе, из Саратовской, Самарской, Симбирской, Вятской, Казанской губерний, Акмолинской, Тургайской областей, Северного Кавказа). Для того чтобы ускорить поставку хлеба Костромской губернской управой при участии центрального сельскохозяйственного общества в упомянутые губернии были направлены агенты. Однако Казанская, Симбирская и Саратовская губернии полностью отказались выполнить поставки хлеба, ссылаясь на ожидаемый недород. Положение осложнялось неисправной работой транспорта на территории Костромской губернии, в силу чего не было возможности экстренно поставлять хлеб из одной части губернии в другую. Те же поставки, которые удавалось организовать, не удовлетворяли потребности населения. Так, 1 сентября 1917 г. в Кострому прибыла баржа с грузом в 15 тыс. пудов пшеничной муки из Самарской губернии. Но поскольку этого запаса муки было недостаточно для всего населения Костромской губернии, то мука распределялась по уездам из расчета 1 тыс. пудов на уезд. Полученная мука отпускалась только для больных по рецептам [1]. Что касается других продуктов – круп, масла – то их поступление носило случайный характер; плановое снабжение продуктами только намечалось.
Наряду с поставками через губернские органы в конце 1917 – 1918 гг. практиковалась и самостоятельная закупка продовольствия населением. В условиях нехватки продовольствия ходоки за хлебом из Костромской губернии направлялись в другие регионы. В телеграмме, полученной Губернским продовольственным комитетом из Казани 28 сентября 1917 г. сообщалось: «Ходоки вашей губернии, получив удостоверения волостных и других продовольственных управ, целыми толпами направляются в Казанскую губернию, покупают хлеб по бешеным ценам и сводят на нет заготовку потребления для всех губерний, в том числе, и вашей. <…> нашествие принимает катастрофический характер, толпы ходоков бросаются на пароходы, страшно их перегружают, давят друг друга, сбрасывают милицию и способствуют спекуляции, бороться с которой нет сил <…> Одновременно сообщаем, что на главнейшие пристани Казанской губернии посылается усиленная охрана и агенты губ. прод. управы, которые будут составлять списки самовольцев, вывозящих хлеб для препровождения вам, в целях учета и привлечения к ответственности; вывозимый хлеб будет засчитываться при разверстке заготовляемого хлеба, как выполненный наряд в вашу губернию» [2].
18 октября 1917 г. состоялось экстренное собрание костромского губернского продовольственного комитета по вопросу о положении продовольственного дела в губернии. Председатель собрания И.С. Прокофьев охарактеризовал ситуацию, как катастрофическую, отметив, что в распоряжении комитета имелось только 12600 пудов хлеба [3].
В дальнейшем трудности с поставками продуктов продолжались. В марте 1919 г. Костромская губерния получила 125,5 тысяч пудов хлебных грузов, в апреле – 113 т.п., в мае – 109 т.п., в июне – только 9 [4].
В условиях нехватки продовольствия чистый ржаной или пшеничный хлеб практически вышел из употребления; широкое распространение получили различные заменители хлеба. В Кологривском уезде в октябре 1917 г. продовольственная управа раздала запас заготовленных для скота отрубей жителям уезда по 4–5 фунтов на едока. При этом занятия в учебных заведениях Кологривского уезда были приостановлены в виду начинающегося голода [5]. Тяжелой была ситуация в галичском, нерехтском и других уездах, где население самовольно задерживало предназначавшийся для других местностей хлеб.
В самой Костроме на почве недовольства населения, вызванного нехваткой продовольствия, возникали различные эксцессы. 18 ноября 1917 г. местные газеты сообщали: «На почве недостатка хлеба в булочной Смолина на Царевской ул. один из покупателей пришел в такое неистовство, что стал угрожать произвести скандал, если ему не дадут больше установленного для раздачи пайка. Когда же его требование удовлетворено не было, то он заявил: «будет погром, Смолин, — приду первый громить твою лавку». По требованию публики громила был арестован находившейся в булочной милицией. Дорогой арестованный пытался сопротивляться, не желая идти в участок. Когда же против попытки его были приняты меры, то он стал звать на помощь прохожих, крича: «товарищи, у меня отнимают хлеб, помогите!»» [6].
23 мая 1918 г. прекратили работу городские фабрики. Рабочие организовали общее собрание по поводу осложнившегося продовольственного положения. При этом на собрании обсуждался вопрос не только о свободной торговле хлебом, но и о созыве Учредительного собрания и об избрании новой власти. Вечером того же дня во дворе здания Дворянского собрания состоялось новое массовое собрание рабочих с участием горожан, на котором присутствовало около 4 или 5 тысяч человек. Обсуждалась резолюция о возбуждении перед Совнаркомом ходатайства о разрешении свободной торговли хлебом [7].
В период с ноября 1917 по февраль 1918 г. жители Костромы получили от продорганов в среднем по 19,8 фунтов хлеба в месяц. В Костромском уезде за тот же период – 16,3 ф., в Солигаличском – 10,1 ф., в Чухломском – 8,7 ф., в Буйском – 4,4 ф., в Кологривском – 2,1 ф., в Галичском – 1,9 ф., в Варнавинском – вообще ничего не выдавали [8].
В рамках политики военного коммунизма в 1918 г. вводился классовый паек. При этом население делилось на четыре категории: 1) занятые особо тяжелым физическим трудом; 2) занятые обычным физическим трудом; 3) служащие, члены семей служащих и рабочих, представители свободных профессий; 4) не занятые личным трудом, владельцы предприятий. Однако на практике классовый принцип при распределении пайка не всегда соблюдался. Так, в Костроме первая категория в значительной степени пополнялась за счет ответственных советских работников. Обострение продовольственных трудностей приводило к сокращению норм потребления продуктов. В сентябре 1919 г. паек первой категории включал 1/2 ф. хлеба, 2 категории – ¼ ф., 3 – 1/8 ф. Ухудшалось и качество питания. В 1919 г. в газете «Красный мир» активно публиковались материалы, посвященные продовольственной проблеме. В июле 1919 г. на страницах газеты печатались призывы ВСНХ наладить в условиях голода массовый сбор и сушку мха, питательные вещества которого соответствуют по питательности хлебу [9].
С весны 1918 г. стало усиленно практиковаться изъятие хлеба у крестьян. В ответ крестьяне перестали поставлять хлеб на рынок, что вело к усилению продовольственного кризиса. Реквизиции хлеба и скота в деревне, сопровождавшиеся злоупотреблениями, приводили к волнениям среди крестьян. Так, в августе 1918 г. наблюдалось массовое выступление крестьян против продотрядов в Макарьевском уезде Костромской губернии. Наряду с восстаниями практиковались и массовые хождения крестьян в губернские и уездные центры с петициями, в том числе и по продовольственному вопросу. В июне 1918 г. был организован поход крестьян на Кострому с требованием разрешения свободной торговли хлебом. В дальнейшем в годы Гражданской войны в Верхнем Поволжье продолжались крестьянские волнения, возникавшие, в том числе, на почве продовольственного кризиса; однако в Костромской губернии случаи расправы над членами продотрядов носили единичный характер. В частности, в Варнавинском уезде восставшими были убиты 19 продотрядников [10].
Проблемы с продовольствием в Костромской губернии в годы Гражданской войны приняли угрожающие масштабы. Этому способствовали трудности с поставками в губернию продуктов питания. Усилия, предпринятые властью для обеспечения населения продовольствием, были недостаточно результативны. Ухудшение продовольственного положения в годы Гражданской войны вело к нарастанию социальной напряженности, что выражалось, в том числе, в волнениях среди городского населения и крестьян.
Примечания:
1. Северный рабочий. 1 сентября 1917 г. – С. 3.
2. Северный рабочий. 28 сентября 1917 г. – С. 4.
3. Воля народа. 18 октября 1917 г. – С. 3.
4. Курцев Л.Н. Повседневная жизнь провинциального города в годы гражданской войны. Дис. … канд. ист. наук. – Ярославль, 2007. – С. 46.
5. Воля народа. 18 октября 1917 г. – С. 4.
6. Северный рабочий. 18 ноября 1917 г. – С. 4.
7. Ильюхов А.А. Жизнь в эпоху перемен: материальное положение городских жителей в годы революции и Гражданской войны (1917 – 1921). – М.: Российская политическая энциклопедия, 2007. – С. 26.
8. Ильюхов А.А. Указ. соч. – С. 31.
9. Красный мир. 1919. 3 июя.
10. Тихонова О.В. Крестьянские выступления в Верхнем Поволжье в годы гражданской войны. 1918 – 1921. Дис. … канд. ист. наук. – Кострома, 2004. – С. 93, 119.