А.В.Громов.
Энциклопедия Российских деревень.
Книга о жгонском языке*, отрывок из которой приводится ниже, представляет собой словарь тайной профессиональной лексики костромских пимокатов, то есть валяльщиков обуви, шерстобитов, составленный костромским учителем из Мантурова.
Жгонский язык относится к числу так называемых «условных языков» русских ремесленников, которые употребляли подобные языки в качестве особых корпоративных средств общения с целью, чтобы разговоры не были понятны окружающим. Впервые наличие особого искусственного языка у костромских шерстобитов отметил В.И. Даль.
Региональные и регионально-профессиональные особенности языка — интереснейшая географическая тема, совершенно, к сожалению, не затрагиваемая традиционным образованием. Вот что пишет А.В. Громов, автор книги «Жгонский язык»:
«Мне с детства был знаком и интересен жгонский жаргон, условный язык пимокатов. В своей деревне Макарово Мантуровского района Костромской области я постоянно слышал, как в обычную речь наши мужчины в шутку, а иногда и всерьез вставляли незнакомые мне слова, которые как-то по-особому оживляли речь. Это и были жгонские слова.
Почти все мужчины нашей деревни, и мой отец в их числе, были пимокатами-отходниками, жгонами. Как только кончались летние полевые работы, они отправлялись на жгонку, на чужую сторону, в другие районы своей области и в другие области — до Сибири включительно. Этот отхожий промысел вызывался нуждой, необходимостью зарабатывать деньги на хлеб, которого всегда не хватало в нашей деревне. Ходили на жгонку обычно по двое — хозяин-мастер с работником, начинающим пимокатом. Отходничество продолжалось два-три месяца — от начала сентября до Николы-зимнего (21 декабря по н.с.), а у особо старательных — до Крещения (19 января н.с.). Большинство пимокатов стремились ходить на жгонку на одно знакомое им место, называемое по-жгонски киндоводство. Это были хорошие, добросовестные работники. Разумеется, бывали в деревне и плохие катовалы, которые ежегодно меняли место работы из-за боязни неприятностей от местных жителей. Бракоделов в своей деревне также не уважали и смеялись над ними.
Отхожий промысел жгонов и вызвал появление условного тайного жгонского языка, подобного, например, жаргону владимирских офеней и др. Он служил для общения между пимокатами, разговаривавшими на этом языке в присутствии посторонних людей, которых было нежелательно посвящать в секреты своего ремесла. Нередко в годы Великой Отечественной войны солдаты-жгоны использовали тайный язык в письмах домой.
Жгонское отходничество в моей деревне и в других близлежащих местах прекратилось в 60-е годы XX в. В результате утратилась и необходимость в особом условном языке пимокатов, и в настоящее время он находится на грани полного исчезновения.»
Сбор материала для своего словаря А.В. Громов начал с записей жгонских слов от своего отца и односельчан еще в 50-е годы 20 века Позднее география этих записей расширилась, охватив три района Костромской области — Макарьевский, Мантуровский и Нейский, в которых практически все (!) деревенские мужчины были жгонами. Кроме того, в словарь вошли материалы картотеки Костромского педагогического университета, собранные студентками во время диалектологической практики.
К настоящему времени в моей картотеке жгонского словаря насчитывается более 1000 слов, часть из них , вероятно мерянского происхождения, могут быть переведены с современного марийского языка, другие это русские костромские диалектные слова.
Грамматически жгонские слова подчиняются законам диалектной речи. В этом языке можно увидеть большое количество словообразовательных вариантов одного и того же слова, здесь сплошь и рядом представлены явления народной этимологии. Например, спички по-жгонски называются тульские, хотя к городу Туле это слово никакого отношения не имеет, логично предположить, что оно мотивируется словом ту`ло -‘огонь’.
Таким образом, лексика жгонского языка заслуживает детального изучения, и мой словарь, быть может, подвигнет кого-то на это дело.
Мерянская лексика в жгонском языке может быть переведена с помощью близкого марийского.
Арбез, арбезя — парень; арбезька — ребенок; арба — ребенок, мальчик; арбушка — девочка; ербез, ербезя — парень; ербезенок — мальчишка, ребенок; ербезеночек — ребенок, ребеночек; ербезька — сын; ербишка, ербишечка — мальчик, мальчишка, мальчишечка; прихлить ербезенка — родить. Марийск. рвезе — малыш, изи рвезе — мальчик
Башково, вашково — скоро, быстро; вашкетно, башкетно — быстро; башкетнее, башковее — быстрее, скорее; башковый, вашкетный — быстрый, скорый; побашковее — побыстрее; башкетить — торопить. Марийск. вашкаш — торопиться; вашкен — торопливо: вашке — скоро.
Валгаж — день; белгаж — мел, бумага, сахар, снег, град, все белое; белгажовый — белый; белгажовые — булки; волгаж, волгажовый, валгажовый — дневной, белый, светлый; валгажовые — сутки; волгаженить, волгажетиться — светать. Марийск. волгыдо — свет, светло; волгыжаш — рассветать.
Вата — баба. Марийск. вате — жена, женщина.
Вид — вода, река; вит — вода, дождь; вид хлит — дождь идет; витить, видить — мыть; вититься, видиться — мыться; вит, вид — озеро, пруд; повититься — помыться, искупаться; вывитить — измочить; навитить — налить; витный, видный — мокрый; видник, витник — колодец; витячий — колодец; витовая — река; витовый — пароход; витоносное — ведро; вительник — полотенце; вительный, витерный, виченный, обвиченный, обвитенный — мокрый. Марийск вуд (у — ипсилон=ижица) — вода, водяной.
Вычур, высур — пять; вычур иксов — пятак, 5 копеек; вычурница — пятерка; вычурный — пятый; вычуром — впятером. Марийск. выч, визьт — пять; вичыр — пятак.
Гогуза, гогузя, гогузень — старик, дед, отец; гогузный — старший. Марийск. о шон гугыза, диал. кугызай — старик; шон го — стариковский.
Елашты, глашты, еланьки — брюки, штаны; елашты кокурные (букв. штаны вторые) — кальсоны; подъелаштники — подштанники. Марийск. йолаш — штаны.
Изик, виз, иж — фунт; полвиза, полиза — полфунта, полпуда; здесб же: сизим — малый, сизименькая — денежка, сизимо, сизимчик — мало. Марийск. изи — маленький.
Иктут, иктон, иктонный — один, первый; икса — копейка; поликсы — грош, полкопейки; икос — гривенник; ниикты — ничего. Марийск. ик — один (в значении прилагательного), ик те — один (в значении числительного).
Имля, инда, имлёха, емлёха — лошадь, конь, кобыла; имлёшник — ямщик; имлёшник — жеребенок; емлёшечник — возчик, ямщик; имляжная — солома. Марийск. имне — лошадь.
Индейша — девять; индейша прочая — девятьсот. Марийск. индеш(е) — девять.
Кабашта — овчина. Марийск.лугов. коваште — кожа, шкура; марийск. горн. кавашты — то же.
Кандаша, кандайша, кандальша — восемь. Марийск. кандаше — восемь.
Кем (чаще во мн. числе — кемы) — валенки, сапоги, башмаки, всякая обувь. Марийск. кем — сапог, обувь.
Кинда, киндяш — хлеб; киндовик — стол; киндовый — амбар; киндовый — стол; киндовая — скатерть; бескиндовщица — бесхлебица; бескиндный. бескиндной — бесхлебный. Марийск. кинде — хлеб.
Кокотан — 1.петух 2.гусь; кохтан — 1.петух 2.гусь; кокотанка, кокотинка, кокоташка — курица; кокотинские — яйца. Марийск. агытан — петух.
Кокур, коктут — два, две; кокур иксов — две копейки» кокур алых с вычуром шудором — 25 рублей; кокур мар с вычуром целышей — 25 рублей; кокур мар канданш иксов — 28 копеек; кокурный — второй, другой; полкукры мар — 15 копеек; полкукры прочих — 150 (буквально — половина второй сотни); кокурные михорки — очки (буквально — вторые глаза); кокур катеньки — двести; кокур мар с вычуром — 25; кокурный тугур — верхняя одежда; кокурная тугурка — жилетка (буквально — вторая одежда); кокурник — 2-копеечная монета; кокурный валгаж — завтра (буквально — второй, следующий день). Марийск. кок(тыт) — два; кумыр — копейка; кокыр — два; ур — 1.белка 2.копейка (вероятно, цена за шкурку составляла копейку?)
Кола, колик — рыба. Марийск. кол — рыба.
Колем — смерть; колема, колемка — 1.болезнь 2.смерть; колемить — умереть; заколемить — захворать; колемать, колемить — болеть; заколемить, заколемать — заболеть; колемный — больной; колемница — больница; колывать — болеть; колызнуть — умереть. Марийск. колен кийше — умирающий; колаш — умереть; также морд. колем — порча.
(Русское общенациональное слово околеть, вероятно, тоже произошло от исчезнувших не так давно языков волго — финской группы — мерянского, муромского, мещёрского ( похоже на фин. kuolema — смерть; kuolla — умереть).
Козма, кузо — нож; кузик — нож; кузить — резать; кузина, кузька, кузьмина — отверстие, дыра; откузить — отрезать. Марийск. кузо — нож.
(Кроме того, здесь имеет место быть достаточно распространенный в арго способ словообразования — использование собственных имен в значении нарицательных (разновидность морфолого-синтаксического способа). Однако этот способ вторичен, он «налагается» на корневую морфему.)
Кубасья — женщина; кубасиха — баба, женщина. Марийск. кува — старуха, женщина. (Слово куба есть во многих офенских арго постмерянской территории.)
Куваиха — женщина, жена, хозяйка; кувашка — хозяйка, жена; кувашить — женить; куфта, кухта — женщина; куфтин — женин, принадлежащий жене; куфтить — женить; обкувашться — 1.жениться 2.обабиться. Марийск. кува — старуха, женщина; кова, ковай (зват.форма) — бабушка; ковам (притяж.форма) — моя бабушка.
Кумар, кумут — три; кумар иксов с сизименькою — три копейки с денежкою; кумарница — 3 рубля; кумар маришников — три гривенника. Марийск. кум(ыт) — три. Финальный элемент -ар (-ыр) воспроизводит марийск. ыр, ур — копейка.
Удивительный материал! Совершенно незнакомая, к сожалению, страница жизни и профессия целого почти сословия (по моему разумению)!