Игры детей начала века

Попутно хочется вспомнить о свободном от классных занятий времени. О том, какие игры и развлечения занимали нас в первые годы ученической жизни.

Мне не давала покоя одна страсть - это голуби. Еще при жизни папы мы с братом осуществили эту общую нашу мечту. В специальной будке во дворе у нас уже была пара «жарых» (красных), ленточных голубей - турманов и две пары белых «чаек». У каждой пары уже подрастали птенцы, что должно было увеличить голубиное стадо вдвое. Заботы, конечно, были: надо было три раза в день кормить питомцев подсевом и просом, наполнять поилки чистой водой, чистить голубятню и посыпать пол сухим песком. Необходимо было покупать корм, а пуд подсева стоил 50 копеек. Деньги также доставляли большую заботу. Мама давала их очень скупо.
Нам приходилось экономить на всем и всеми путями добывать их собственным трудом. Первое время выручал утиль, а потом мы нанялись к маме в «дворники» - за 1 р. 20 к. в месяц выметать ежедневно тротуар и двор, а зимой огребать снег. Брату очень не хотелось вставать рано по утрам, и мне почти всегда приходилось выполнять это одному.

Голубеводство настолько заманчивое занятие, что оно увлекает каждого, кто серьезно возьмется за это благородное занятие. Я уже в то время осуждал голубятников, которые держали голубей с целью наживы за счет поимки своим стадом чужих голубей и получения денежного выкупа. А также не признавал приемы подбрасывания своих «гонных» голубей под чужое стадо с целью увести молодняк. Я не любил лазить по крышам с тряпкой, навязанной на шест, шугать голубей, вынуждая их к полету.

Больше интересовало наблюдение за жизнью этих благородных птиц, за их повадками, за выведением птенцов, а главное, меня интересовала их привычка к людям. Они отлично признают своего хозяина, его голос, шаги, постукивание ключей и высказывают свое чувство полетами в голубятне и сильным хлопаньем крыльев.

<...> После занятий у меня было много свободного времени, которое мы с братом и соседями-сверстниками проводили на воздухе, играя во дворе, а чаще всего на Муравьевке. В то время Муравьевка была совсем не такая, как в настоящее время. Во-первых, аллея была в два раза уже, во-вторых, она на углу Гимназического переулка наискось рассекалась проездом к Нижней Дебре, делясь на Большую и Маленькую. К проезду с той и с другой спускались лестницы. На Большой Муравьевке выдавались вперед к Волге три больших площадки, которые назывались бастионами. На них на деревянных бревенчатых стойках стояли пушки времен Бориса Годунова. Всего их там было не менее двадцати. Мы всегда играли на этих бастионах и, сидя верхом на пушках, воображали себя всадниками.

На Маленькой Муравьевке, по инициативе губернатора Леонтьева, в конце XIX века была открыта детская площадка с игротекой, где всем детям, приходящим туда со взрослыми, совершено бесплатно давали поиграть всевозможные игрушки: мячи, кегли, крокеты, деревянные обручи для катания, кубики, деревянные чашечки для песка и даже детские велосипеды и красивых деревянных коней. Туда мы ходили только с мамой или с няней, а на Большую Муравьевку бегали самостоятельно. Как весело и привольно было организовывать подвижные игры на зеленых нижних площадках, кувыркаться по горам и прятаться от солнца под густыми кронами тополей.

Меня же туда привлекало то, что тут, на горке, по линии церкви жила моя сверстница Катя Скороходова, мать которой, тетя Шура, носила нам молоко. У них был свой маленький домик, стоящий на склоне глубокого оврага, а отец служил в церкви псаломщиком. Катя была очень бойкая, смуглая, румяная девочка с очень миловидным личиком.

Она мне очень нравилась, и я мечтал, что, когда вырасту большой, обязательно женюсь на ней. Вот эту девочку весной 1904 года постигло большое несчастье. В пасхальные дни ее отец, подгуляв с гостями, расхвастался своей силой и поспорил, что подымет на плечо любую пушку. Они пошли на Муравьевку. С большим трудом он пушку поднял и тут же упал, надорвавшись. Пролежав без движения около двух месяцев, в возрасте около 28-ми лет он умер. Вот до какой нелепости может довести человека излишне выпитое вино, а в связи с этим ненужное хвастовство.

Катя с матерью осталась без всяких средств существования, но, благодаря трудолюбию, мать своим поденным трудом и продажей молока смогла содержать свою дочь. Мы продолжали дружить, но года через два наша дружба начала идти на убыль, и мы постепенно забывали друг друга. Через 15 лет, когда Катя выучилась на врача, вышла замуж и превратилась в Екатерину Николаевну Готовцеву, мы уже не узнавали друг друга.

Общение в гимназии с новыми друзьями привнесло в нашу детскую жизнь и новые игры. Мы играли в такие игры, как крокет, кегли, лапта, городки и «чижик», но никогда не увлекались играми на деньги. Любили читать книги о похождениях сыщиков, расходуя на покупку их все деньги, заработанные «честным трудом» от продажи утиля, собранного по свалкам.

В первых классах гимназии все до одного увлекались игрой в перышки, в картинки и в фантики. Каждый гимназист имел коллекцию перьев. В зависимости от формы, отделки и величины они имели различную стоимость, независимо от того, сколько за них было уплачено в книжном магазине. Игры в перышки были разнообразны. В одном случае они напоминали игру в чижика. На тупую часть пера надавливали другим пером, пытаясь его перевернуть и таким образом выиграть. В другом случае, как и в игре в фанты, перо клали на ладонь и ударяли ей о край парты, стараясь попасть своим пером в перо партнера, и т. д.

Большой азарт вызывала игра в картинки. Во всех писчебумажных магазинах продавались красивые штампованные картинки из тонкого картона, изображающие цветы, небольшие пейзажи, букеты и прочее. Они продавались целыми небольшими листами и предназначались для наклейки в альбомы, что и делали девочки. Нас же интересовал азарт выигрыша, от листа отрывались отдельные картинки, закладывались в какую-нибудь книгу через лист или через два, а потом игроки просовывали перо между листами книги. Если игрок не попадал туда, где была вложена картинка, он отдавал перо, а попавший брал себе картинку. Такие игры, как вызывающие азарт и материальные расходы, в классе не разрешались, но и строго не преследовались.

В гимназии была неплохая самодеятельность, ставили театральные постановки, проводили концерты и устраивали танцевальные вечера. У старших гимназистов был очень неплохой хор под управлением классного надзирателя и учителя пения Б. В. Пиллер, был симфонический оркестр, руководимый учителем музыки.

На школьные вечера приглашались родители и гимназистки. Выступали хор, оркестр и солисты. Хорошими вокальными данными владели Николай Сологуб и Иван Виноградов, руководитель танцами - восьмиклассник Треберт, соло на скрипке исполнял Антон Циблер, и драмкружок был в руках Бориса Славочинского, который впоследствии, окончив университет и получив диплом врача, всю жизнь отдал театру, выступая под фамилией-псевдонимом Седой.

К сожалению, все они окончили гимназию, пока я был в первых двух классах. На их место подрастали новые и новые кадры, пока очередь не дошла и до нашего класса. Нередко по праздничным дням организовывались литературные чтения, так называемые «воскресники», силами старших гимназистов и некоторых учителей. Чтения сопровождались показом цветных картин с помощью проекционного фонаря.

Кино тогда только начинало входить в обращение и было монополией временных тесовых балаганов, которые устанавливались на площадках во время ярмарок и народных гуляний, в Рождество, Масленицу и в Пасху. Показывали тогда за пять копеек маленькие эпизоды из Русско-японской войны, комедии-шутки с участием американского киноартиста Макса Линдера, «Похождения Глупышкина» и другие. Были иногда и цветные феерии, но длина пленки была не более 300-400 метров, и весь сеанс длился около 15 минут.
Стук, трескотня и шум движка сотрясали балаган и заглушали все звуки, вплоть до музыки, сопровождающей сеанс, так как кино тогда, конечно, было немое. Видимость на экране тоже желала лучшего, движения героев казались неестественными и неравномерными, так как аппарат приводился в движение вручную. Такие увеселительные предприятия почему-то назывались «синематографами». Не зная лучшего, мы их охотно посещали.

Костромской уезд, с. Коробово. Фото 1910 г.
Гигантские шаги для детворы.