Памятник Михаилу Фёдоровичу Романову и Ивану Сусанину

«...Не допустим разрушения дорогого нам памятника Сусанину»: телеграммы костромских правомонархистов императору Николаю II

Тактика правомонархических организаций, активно действовавших в Костромской губернии в 1905–1913 гг. и пользовавшихся значительной популярностью (к 1908 г. в рядах губернского отдела Союза Русского Народа – главной монархической партии страны – насчитывалось более 5 тыс. членов 1 ) до сих пор недостаточно изучена. Одним из интересных сюжетов в деятельности костромских правомонархистов, являются их попытки своеобразно влиять на правительственный курс путем отправки многочисленных «верноподданнических» телеграмм императору Николаю Второму.

Первое обращение к монарху было вызвано действительно крайне острой для местных крайне правых ситуацией, сложившейся в начале 1907 г.: в феврале суд приговорил участников костромского погрома 19 октября 1905 г, направленного против левых сил, к различным срокам заключения 2 . К этому времени целый ряд активных участников октябрьского погрома вступил в местные монархические организации, начавшие формализироваться на территории губернии осенью 1906 г. На суде виновными правомонархисты себя единодушно не признали, приговором остались недовольны, и обратились за помощью лично к императору, отправив ему телеграмму с просьбой «дарования прощения костромским патриотам... неправильно осужденным Московской судебной палатой, за то, что они [19 октября 1905 г.] встали на защиту Тебя от крамольников и не допустили разрушения дорогого нам памятника Сусанина» 3 .

На этом обращении Николай Второй начертал «В чем дело?» и поручил премьер-министру П. А. Столыпину разобраться в ситуации. В результате вмешательства императора 24 участника антиреволюционных беспорядков получили помилование: большую часть выпустили на свободу, остальным значительно уменьшили сроки заключения 4 .

Текст телеграммы показывает, что костромские правомонархисты довольно четко представляли настроения монарха и стремились их использовать: в трактовке событий 19 октября 1905 г. они не остановились даже перед значительными преувеличениями. Действительно, в ходе революционного митинга, фактически спровоцировавшего погром 19 октября, левые ораторы взобрались на памятник Ивану Сусанину, и произносили оттуда оскорбительные для императора речи 5 , а после того, как раздалось несколько выстрелов, в толпе прошел слух, что «революционеры» намеренно стреляют в памятник. В реальности о разрушении монумента, разумеется, речи не шло – это в личном письме главе Союза Русского Народа А. Дубровину признавал и лидер костромских правомонархистов К.Русин, тоже осужденный за участие в погроме 6 . Однако образ патриотов, защитивших памятник другому русскому патриоту, тесно связанному с историей династии Романовых, оказался понятным императору, что и обеспечило благоприятный для крайне правых результат.

Таким образом, канал «прямой коммуникации» местных монархистов с императором оказался весьма эффективным, и в дальнейшем костромские крайне правые старались активно его использовать. Императора буквально засыпают телеграммами: только за 1908 г. было послано 8 телеграмм, за первую половину 1909 г. – 4 телеграммы 7 . Послания к монарху были одним из важнейших аспектов тактики местных крайне правых: их лидер, глава костромского отдела Союза Русского Народа К. Русин в 1907–1908 гг. убеждает своих соратников сразу же после открытия в губернии каждого нового подотдела СРН обязательно посылать царю телеграмму об этом «хоть слов тридцать» 8 . Составление телеграммы на имя императора быстро стало частью процедуры открытия подотделов. Совет К. Русина почти совпадает с директивой, которую Главный совет Союза Русского Народа рассылал по губернским отделам, убеждая посылать как можно больше обращений руководству СРН: «каждый привет, каждое пожелание, каждый голос... укрепляет... преданность долгу перед русским Самодержавием, перед Родиной и народом» 9 . Многочисленные обращения со всей страны должны были показать власти популярность монархических идей в России.

Телеграммы, которые костромские правомонархисты отправляли императору, достаточно четко делятся на два части: первые касались местных событий или являлись поздравлениями членов царской семьи, вторые явно инспирированы Главным советом СРН: они были частью общенациональных политических кампаний по посылке телеграмм – тексты аналогичного содержания шли Николаю Второму от монархистов со всей страны.

Самостоятельно костромские правомонархисты в телеграммах поздравляли императора и членов его семьи с днями тезоименитства, годовщиной восхождения Николая Второго на престол, или выражали «верноподданнические чувства» – часто в связи с открытием очередного отделения СРН. Тексты этих многочисленных посланий практически идентичны.

Более разнообразно содержание телеграмма, которые члены костромского отдела СРН посылали в ходе нескольких общероссийских кампаний правомонархистов: в 1907 г. они призывали императора разогнать вторую Думу, позже – выражали ему недовольство Третьей Думой, а в 1909 г. просили Николая Второго передать дело лидера СРН А. Дубровина, которого обвиняли в причастности к убийству кадета М. Герценштейна, из финского суда (где видному монархисту, до этого призывающему ограничить права Финляндии в составе империи, нельзя было рассчитывать на снисхождение) в «беспристрастный и трезвый русский суд, дабы великий патриот Дубровин, впутываемый в это дело, мог опровергнуть всю возводимую на него клевету» 10 . Крайне правые скоро смогли убедиться, что их телеграммы вызывают нужную реакцию: после разгона второй Государственной Думы на очередном собрании костромского отдела СРН они радостно констатировали, что первые две Думы «сломали» 11. Чтение манифеста 3 июня 1907 г. о роспуске парламента постоянно прерывалось аплодисментами и криками «ура!» 12 .

Как видим, во всех обращениях к императору, начиная с самой первой телеграммы, когда костромские правомонархисты в значительной степени исказили обстоятельства погрома 19 октября, местные крайне правые старались давать информацию, которую монарх хотел бы услышать: число членов правомонархических организаций растет, постоянно открываются новые отделы, Государственная Дума не имеет поддержки в обществе.

По всей видимости, монарх в значительной степени доверял подобным телеграммам. Так, после публикации Манифеста 17 октября Николай Второй говорил: “Я получаю много телеграмм отовсюду очень трогательного свойства с благодарностью за дарование свободы, но с явным указанием на то, что желают сохранения самодержавия. Зачем они молчали раньше, - добрые люди?” 13 . Решение разогнать первую Думу в определенной степени было мотивировано аналогичными обращениями: «...я продолжаю получать ежедневно десятками телеграммы, адресы, прошения со всех концов и углов земли русской от всякого сословия людей. Они изъявляют мне трогательные верноподданнические чувства вместе с мольбою не ограничивать царской власти» 14 .

Между тем, вопрос о том, насколько широкое общественное мнение выражали подобные телеграммы, остается дискуссионным. В частности, многочисленные «всеподданнейшие» телеграммы, которые отправлялись Николаю Второму от имени всех жителей села Красного Костромской губернии (где действительно были очень сильны монархические настроения), в реальности явно отражали мнение не всего местного общества, а только его верхушки. И если интеллигенция села была запугана, то наемные рабочие, начавшие склоняться к социал-демократическим идеям, стали проявлять недовольство сложившейся ситуацией. В результате «верноподданное» село Красное в 1906–1907 гг. постоянно сотрясали конфликты традиционно настроенных сил и их оппонентов: произошло два погрома, а третий удалось остановить только после того, как власти отправили сюда конных стражников 15 . Достаточно противоречивой выглядит и сама практика подписания жителями подобных «верноподданных» телеграмм: например, в начале 1906 г. один из священников Макарьевского уезда (Костромская губерния) прославился «акцией» по выявлению местных оппозиционеров: по его плану, вывести их на чистую воду должна была всеподданнейшая телеграмма царю. Ее священник и предложил подписать крестьянам, считая, что те, кто откажутся, и есть крамольники 16 .

Мысль о том, насколько широкое общественное мнение выражают телеграммы от отделов СРН, постепенно проникала и в правящие круги. В результате, после особенно ожесточенной кампании СРН – императору шли многочисленные телеграммы с просьбами разогнать только что избранную третью Государственную Думу – по указанию П.Столыпина провинциальные жандармские и охранные отделения произвели проверку как личностей, отправлявших телеграммы, так и состояния местных отделов СРН. Возглавлявший Петербургское охранное отделение А. В. Герасимов вспоминал, что результаты проверки в «большинстве [случаев] были прямо убийственны для CPН. Состав отделов и подотделов СРН обычно не превышал 10-20 человек. Руководителями же были часто люди опороченные» 17 . По его сведениям, эта информация была доведена П.Столыпиным до императора и произвела впечатление. Как видим, власть довольно жестко реагировала в тех случаях, когда требования, изложенные монархистами в верноподданнических телеграммах, расходились с правительственным курсом. А после того, как правомонархическое движение вступает в полосу кризиса (с 1909–1910 гг.), посылка телеграмм действительно становится практически единственным видом деятельности местных крайне правых, маскирующим тот факт, что реальной работы они не ведут. Сами правомонархисты склонны были придавать своим телеграммам важное значение. Весьма показательно, что многочисленные сборы денежных средств, проходившие во время собраний костромского отдела Союза Русского Народа, и достаточно редко приносившие ощутимый эффект (большинство местных правомонархистов составляли небогатые мещане), всегда оказывались удачными, когда собирали деньги на телеграммы в Царское Село. Представление о приоритетах местных крайне правых дает и анализ расходов костромского отдела СРН 1906–1909 гг.: по статье «телеграммы» было истрачено 150 рублей, то есть в 2 раза больше, чем на проведение губернских съездов (все расходы отдела в это время составили 2180 рублей) 18 . Чтение ответов императора на многочисленные телеграммы костромских монархистов традиционно завершало их собрания – обращения Николая II зачитывали сразу после пения национального гимна, иногда вместо молитвы 19 . Можно согласиться с высказанным в историографии мнением, что телеграммы «как на высочайшее имя, так и в адрес чиновников различных уровней, являлись способом осуществления политического давления на правительственный аппарат», создавали «атмосферу общественной поддержки, служа противовесом многочисленным петициям и резолюциям со стороны оппозиции» 20 . Однако, на наш взгляд, очень важное значение для правомонархистов имел и символический смысл этого «прямого» общения между императором и его подданными. Консервативный лагерь в России сформулировал идею о том, что проблемы, с которыми монархия столкнулась в начале ХХ в., вызваны тем, что «чиновничий строй» заслонил «светлый образ» царя от народа. Ликвидация «бюрократической стены», непосредственное общение монарха с подданными – эти идеи часто артикулировались участниками правомонархического движения. На одном из собраний монархистов г. Кинешмы (Костромская губерния) местный оратор озвучил эту же мысль: «Государь Император Манифестом от 17 октября 1905 года ... желал войти в более близкое общение с народом. Ранее же тут была глубокая пропасть, именуемая чиновничьей камарильей» 21 . «Общение» с помощью телеграмм, которые отправляли лично императору, несомненно, поддерживало у местных правомонархистов иллюзию близости к власти, которая прислушивается к ним. Очень большое значение имело и то, что на все послания местных крайне правых всегда следовал высочайший ответ (убеждая своих товарищей по партии посылать как можно больше телеграмм императору, глава костромских крайне правых К. Русин особо подчеркивал: «вы непременно получите [на телеграмму] ответ» 22 ). Для костромских правомонархистов – небогатых мещан, относительно недавно перебравшихся в город, которые сами признавали свой невысокий образовательный уровень и не без обиды именовали себя «мужиками» 23 , людей, тяжело переживавших свою бесправность перед губернскими властями, высочайшее внимание со стороны императора было очень важным. Возможно, определенную роль в том, что местные крайне правые так ценили «общение» с царем, сыграло ощущение связи региона и династии Романовых – на собраниях костромских правомонархистов подчеркивалось, что Кострома – «родина монархов» 24 .

Последним эпизодом «общения» между местными правомонархистами и Николаем Вторым стали многочисленные обращения костромских крайне правых с просьбами принять их делегации во время визита царя в Кострому в ходе празднования 300-летия династии Романовых. Император их принял, однако общение прошло крайне формально 25 . Несмотря на многочисленные просьбы позволить женщинам-членам костромского отдела СРН представиться императрице Александре Федоровне, разрешения на это дано не было. На наш взгляд, телеграммы правомонархистов к императору в определенной степени способствовали появлению ложных, иллюзорных представлений у обеих сторон. Николай Второй оказался убежден в поддержке общества в большей степени, чем это имело место в действительности. В свою очередь местные монархисты оказались уверены в том, что власти будут постоянно оказывать поддержку – в результате правомонархическое движение оказалось не готово работать в ситуации, когда ее не стало.

1 Государственный архив Костромской области (ГАКО). Ф. 133. Оп. 38. Д. 17. ЛЛ. 7–42.

2 Костромской листок. 1906. 3 января; Поволжский вестник. 1907. 12 февраля; ГАКО. Ф. 133. Оп. 38. Д. 15. Л. 23.

3 ГАКО. Ф. 133. Оп. 38. Д. 15. Л. 229.

4 ГАКО. Ф. 133. Оп. 38. Д. 15. Л. 23.

5 Костромские епархиальные ведомости. 1905. No 21. Неофиц. ч. СС. 633–634, 648– 649, 652; Государственный архив новейшей истории Костромской области (ГАНИКО). Ф. 383. Оп. 2. Д. 94. Тетрадь 1. ЛЛ. 34–35. Поволжский вестник. 1907. 9 февраля.

6 Размолодин М. Л. Черносотенное движение в Ярославле и губерниях верхнего Поволжья в 1905–1915 гг. Ярославль, 2001. С. 20.

7 Подсчитано по: Поволжский вестник. No 503, No 517, No 518, No 529, No 559, No 561, No 567, No 585, No 586, No 587, No 589, No 648, No 710, No 757.

8 ГАКО. Ф. 133. Оп. 38. Д. 15. Л. 312.

9 Владимирский край. 1907. 25 апреля

10 Поволжский вестник. 1909. 26 апреля.

11 Поволжский вестник. 1908. 13 января.

12 Поволжский вестник. 1907. 9 июня.

13 Ферро М. Николай II. М., 1991. С. 120.

14 Цит. по: Степанов С. А. Черная сотня в России (1905–1914 гг.). М., 1992. С. 124

15 ГАКО. Ф. 133. Оп. 35. Д. 15. Л. 329; Костромская газета. 1906. 30 мая.

16 Костромской голос. 1906. 8 февраля.

17. Герасимов А. В. На лезвии с террористами // http://terijoki.spb.ru

18 Размолодин М. Л. Указ. соч. С. 96.

19 Поволжский вестник. 1908. 5 марта.

20. Омельянчук И. В.Черносотенное движение в Российской империи (1901–1914 гг.). Автореф.дисс. ... док. ист. наук. Воронеж, 2006. С. 40

21 Поволжский вестник. 1907. 24 ноября.

22 ГАКО. Ф. 133. Оп. 38. Д. 15. Л. 312.

23 Поволжский вестник. 1908. 7 марта.

24 Поволжский вестник. 1907. 15 ноября.

25 ГАКО. Ф. 133. Оп. 31. Д. 2884. Л. 2.